Тот вечер был одним из вечеров, из тех, не свойственных движениям и жестам – не ждали, кавалеры дам; костров никто не разжигал. Невольник чести не обронил ни слова. Чердаки глотали тьму. Не подали руки упавшему. Зеркальный гололед не отражал, скорей наоборот был сам, того не ведая, в скольженьи небесных тел невольным отраженьем. В тот вечер ты сидела у окна, вернее замирала, растворяясь в себе, где никого, где ты одна, где б, в сущности, и начался анализ того, что вдруг с тобой произошло, настолько вдруг, что треснуло стекло, что зимний лед, в узде державший тверди земную плоть, вдруг стал мгновеньем смерти. Уже и сам я был отсюда прочь рвануть, уйти. Но наступила ночь. |