Снилось что-то приятное, томная нега разливалась по телу, просыпаться совсем не хотелось.

-Человек! Челове-ек! Ответь!

Звуки проникали в мой сон навязчивой мухой, отвлекали от захватывающего сюжета.

-Ответь, человек, ответь!

-За что ответить, - машинально среагировал мой мозг, не думаю, что сам я был в состоянии что-либо говорить.

-Он ответил!!!!! Ответил!!!!!

-Не кричи, прошу, дай спокойно поспать, - взмолился я.

-Вы спите? Отлично, значит, все получилось! – голос не мог нарадоваться.

-Что получилось? Разбудить меня? – сон начинал отступать, сюжет удалялся от меня, я пытался удержать его.

-Спите! Спите, я буду тихо. – Голос, наконец, совладал с возбуждением. – Вы мне нужны.

-Мало ли кому я нужен. Звоните завтра в рабочее время с десяти до восемнадцати.

-Не уверен, что смогу позвонить. Точнее, уверен, что не смогу.

-Ну тогда я вам все равно не смогу помочь.

-Сможете. Вы не беспокойтесь, функция сна исследована досконально, сейчас ваше сознание заключит, что происходящее не может быть реальностью, и опять отключит цензора. Вы будете спать, при этом мы будем говорить.

-И назавтра я ничего не буду помнить?

-В обычной ситуации могли бы и не помнить. Но в данном случае я постараюсь, чтобы вы вспомнили.

-Не уверен, что этого хочу.

-Не беспокойтесь, я не буду долго досаждать вам. Представьтесь, пожалуйста.

-Сергей. А вы?

-Симеон, но это неважно.

-Как это не важно, если мое имя важно, то и ваше тоже.

-Нет, мое неважно, вы сейчас поймете, почему.

-Почему же?

-Дело в том, что вы не имеете шанса меня лично встретить.

-Прямо-таки не имею шанса? Как-то это чересчур категорично звучит. Вы уверены?

-Конечно уверен. Разве что… Нет, маловероятно.

-Вы с другой планеты?

-Нет, как раз планета та же, разве что более загаженная.

-Тогда в чем же дело?

-Время другое. Вы уверены, что готовы воспринимать такую информацию?

-Я уверен, что хочу досмотреть свой замечательный сон про ту белокурую красавицу, и ваше вмешательство мне совсем ни к чему.

-Сон досмотрите, это не проблема, если хотите, я научу вас, как видеть вашу красавицу каждый день. Простейшее нейропрограммирование, у нас этому чуть ли не в детском саду учат.

-А еще чему у вас в детском саду учат? Как атомную бомбу собрать?

-Не надо утрировать, развитая цивилизация не обязательно подразумевает наиболее пошлый из возможных путей развития.

-Хорошо. Что вам нужно от меня, Симеон? Говорите и убирайтесь из моего сна.

-Мне нужна ваша помощь. Видите ли, в вашем городе уже родился или скоро родится один человек.

-Я очень рад.

-Подождите, это не все. Мне очень нужно, чтобы вы прошли по определенному адресу, познакомились с его родителями и узнали кое-что для меня.

-Вы сумасшедший?

-Нет, что вы. Я историк, биограф. Пишу диссертацию об Алексе Рудигере. Это один из самых выдающихся политиков 21-го столетия.

-Вы можете объяснить, как все это между собой связано? – я уже начинал терять терпение.

-Конечно. Алекс родился в вашем городе, в 2010 году.

-Сейчас идет 2008-ой.

-Восьмой? Неужели я ошибся?

-Теперь я могу досмотреть свой сон?

-Подождите! Это не страшно! Они уже могут быть знакомы!

-Уважаемый Симеон, почему бы вам напрямую не связаться с ними и не выяснить все из первых уст?

-Не могу! Я и так нарушаю закон!

-Какой именно?

-Контакты с древними людьми строго запрещены! Пространственно-временной континуум может не выдержать такого напряжения! Освободившаяся энергия может захлестнуть наше время!

-Ну и какого же … ты тогда в моей голове делаешь? Континуума не боишься?

-Я считаю, что это все не так страшно. Континуум бесконечен и необъятен, его структура так сложна, что контакты между временами тоже должны там учитываться. Ну и потом, истина дороже!

-Ты все-таки сумасшедший. Что я должен узнать? – этот незнакомый Симеон стал мне ближе и понятнее после такого признания. Захотелось ему как-то помочь.

-Правда?! Ты согласен?

-Говори, пока не передумал.

-Ты должен пойти по адресу Ханс-Колпинг-Штрассе, номер дома мы не знаем, найти семейную пару Рудигер, познакомится с ними.

-Ага, так они меня и приняли, с распростертыми объятиями.

-Примут! Я тебе сейчас сообщу кое-что, после этого ты станешь лучшим другом их семьи.

-Допустим. И что потом?

-Потом ты незаметно выясняешь то, что я попрошу и сообщаешь мне.

-Как сообщаю?

-Я не уверен, что смогу еще раз связаться с тобой. Я делал это практически вслепую. В следующий раз, даже если у меня получится выйти в прошлое, я могу не найти тебя, связаться с кем-то другим.

-Ну и хорошо, пошлешь его ко мне.

-Ну не могу же я целую агентурную сеть в твоем городе создавать! Чтобы все друг за другом ходили.

-Ты и так мне напоминаешь какой-то дешевый фантастический детектив.

-Послушай, связь может прерваться в любой момент. Не будем отвлекаться. Ты положишь собранную информацию в отпечатанном виде в стеклянную бутылку, и замуруешь в стену в дворце съездов по улице Рихардштрасе, 5.

-Ты не просто сумасшедший, ты идиот. Неужели ты думаешь, что я буду этим бредом заниматься?

-Ну а как же! Ты же сам сказал, что поможешь.

-Я не думал, что это будет таким маразмом.

-Ну что я могу поделать, если до нашего времени больше почти ничего из вашего города не сохранилось.

-Думай. Я не собираюсь разбирать стену в правительственном здании.

-Река? Озеро? Я не найду потом твое послание.

-Может, ты себе другую тему для диссертации выберешь, попроще?

-Не могу, дело не только в диссертации, просто мы должны это знать, это должно быть достоянием потомков.

-Ладно, потомок, ты стал мне надоедать. Если так и дальше пойдет, я вообще не высплюсь.

-Стой! Я придумал. Зарегистрируй почтовый ящик на постсервис.де

-Зачем?

-Ну как зачем? Пошлешь туда!

-Хочешь сказать, постсервис.де сохранился?

-Ты не сможешь даже представить, что у нас теперь творится в мире. Но постсервис.де есть, и они пишут всегда, что хранят информацию уже двести лет.

-Ок, сделаю ящик.

-Название и пароль?

-Симеонлезетвсон, собака, ну и так далее. Пароль – собака, три раза подряд.

-Я записал. Извини, что досаждаю тебе. Ну что поделать, обещаю, что это в последний раз. Кстати, подожди-ка.

-Что еще?

Несколько секунд Симеон молчал. Потом снова появился:

-Нет такого ящика. Я проверил.

-Конечно, нет, я же его еще не создал.

-Ну я так, на всякий случай, хотел проверить, как континуум работает. Может, если ты его сделаешь, то я его уже видел бы.

-Ага, и письмо мое с информацией уже прочитал. И дал бы мне поспать.

-Ну ты же видишь, так не получается. Придется сходить все же к Рудигерам.

-Ладно. Говори, что надо узнать, и убирайся.

-Тебе надо расспросить про его отца. То есть, просто поговорить с его отцом. Кто он, откуда. Я ничего не могу найти о нем, как назло. Перерыл весь архив, проверил биографии всех Рудигеров мужского пола, живших в то время в городе - но так ничего и не нашел. А ведь понимание обстоятельств жизни отца поможет нам многое объяснить из жизни и наследия Алекса.

-Ты хоть скажи, кем он стал конкретно, этот Алекс?

-Не могу сказать, прости, ты и так уже знаешь больше, чем нужно. Просто узнай его биографию, и все. Где рос, кто его родители, где учился, ну и все такое.

-Как мне втереться к ним в доверие?

-Скажи, что ты дружил с матерью Алекса в детстве, рос с ней на одной улице, Карл-Фридрих Равенсбах Штрассе.

-И этого достаточно?

-Этого, может, и нет. Но если ты скажешь ей, что это именно ты спас ее, когда она зареванная в возрасте восьми лет вышла на проезжую часть и на нее летел автобус – этого будет достаточно.

-Она что, не знает, кто ее спас?

-В том-то и дело. Она потом часто говорила в интервью, что ее спас молодой темноволосый парень, которого она не успела толком рассмотреть. Он вытолкнул ее из-под колес, а сам пострадал.

-Сильно пострадал? Кстати, я блондин.

-Блондин? Это не очень хорошо. Ну, придумаешь что-нибудь, она могла и ошибиться. Парня сильно сбило, его скорая увезла. А она смалодушничала, убежала, и потом всю жизнь раскаивалась.

-Более дикой истории я в жизни не слышал.

-Я рассказал тебе все. Теперь в твоих руках все дело.

-В моих руках твоя диссертация.

-Сергей!

-Ладно, шучу, я понимаю, знание для потомков и все такое. Я постараюсь. Не обещаю, что смогу, но попробую. Теперь рассказывай, как мне управлять снами.

-Спасибо тебе, Сергей. Ты отличный парень. Жаль, что ты живешь в позапрошлом веке.

Я мысленно поперхнулся. Все же непривычно, когда тебе вот так запросто намекают, что ты динозавр.

-Снами управлять довольно несложно. Визуализируя желаемый объект методом Лейбница можно добиться…

-Чего добиться?

-Визуализируя желаемый объект методом…

-Симеон, ты повторяешься!

-Обь… ектме… тодом Лей…

-Симеон!

В полной тишине и полной темноте я лежал в своей постели, не понимая, где закончился сон, а где началась реальность.

 

* * *

 

Двухэтажный домик за узорной оградой по улице Ханс-Колпинг выглядел очень уютным. Ухоженная лужайка с усыпанными цветами клумбами предваряла вход в дом. На калитке болтался почтовый ящик с надписью «Рудигер». Найти его не составило труда.

Признаюсь, я не сразу отправился на поиски. Некоторое время мне казалось, что приснившееся той ночью было типичным бредом, и я ничего не предпринимал. Потом мне стало любопытно и немного стыдно, казалось, что я подвожу кого-то. Тогда я зашел на постсервисе.де, открыл почтовый ящик с тем самым идиотским названием и паролем. Затем послал на него записку со своего обычного ящика: «Симеон, есть ты там, или нет, я все равно не могу проверить. Лучше, чтобы был, иначе я решу, что мне пора к психиатру». После этого мне стало несколько легче, но прошло еще некоторое время, и чувство долга, или же любопытство пересилило. Так я и оказался перед этим симпатичным домиком, неловко сжимая в руке какую-то газету. Просто чтобы что-то держать в руках.

Я позвонил в звоночек и открыл калитку. Подошел к входной двери, прислушиваясь к звукам внутри дома. Некоторое время не происходило ровным счетом ничего. Затем послышались чьи-то шаги, как будто кто-то спускался по лестнице.

-Иду! – донеслось до меня.

Еще через несколько секунд дверь открылась, и передо мной предстала самая очаровательная женщина из всех, когда-либо мной видимых.

-Я могу вам помочь? – спросила она, видя мое замешательство.

С большим трудом собрав разлетающиеся мысли в кучку и прочистив горло, я спросил как можно нейтральнее:

-Фрау Рудигер?

-Конечно, так и на калитке написано! Вы ко мне?

-Вообще-то я к вашему мужу, фрау Рудигер, но и к вам у меня есть небольшое дело.

-Тогда проходите в дом. Я сейчас поставлю чай. Только мужа нет, херр…

-Матвеев.

-Матве… Матвев?

-Матвеев, эм-а-тэ-фау-э-э-фау.

-Очень приятно, херр Матвер. Проходите, садитесь за стол. А может, пройдем во дворик? Вы знаете, сейчас там все цветет, такой приятный запах! У вас нет аллергии на пыльцу?

-Нет, вроде бы. Спасибо, я с удовольствием пройду.

Внутреннее убранство дома было очень приятным, все чистенько, все на своих местах, ничто не кричит ни по цвету, ни по стилю. С обреченным осознанием того, что к лицу у меня от волнения и смущения прилила кровь и оно стало пунцово-красным, я прошел первый этаж насквозь и вышел во дворик, где под сенью кустов стоял небольшой деревянный столик с такими же стульями вокруг. Дворик и вправду был прекрасен.

Через несколько минут появилась и хозяйка, в руках у нее был поднос с чайничком, двумя чашками и вазочкой с печеньем.

-Простите за беспорядок, херр Матрев.

-Ну что вы, - смутился я. – Никогда не видел таких симпатичных домов. – Это была правда.

-И таких очаровательных хозяек, - выдавил я из себя, мучительно борясь со смущением.

-Спасибо! – улыбнулась она. – Наливайте чай!

Мы разлили чай по чашкам.

-Фрау Рудигер, - я изо всех сил старался собраться с мыслями. – Вы сказали, что вашего мужа нет дома. Вы не подскажете, когда он придет?

-Я сказала – нет дома? Его просто нет. Я не замужем. – Она призналась в этом со смущением, совсем нетипичным для девушек нашего времени. Такая досадная мелочь, как наличие или отсутствие мужа сегодня намного меньше волнует девушек, чем раньше. По крайней мере, такое впечатление сложилось лично у меня.

Но если у нее нет мужа… Неужели мне все-таки приснился этот странный разговор с Симеоном? Но фамилия совпадает, и улица тоже. Хотя фамилия распространенная. Может, я просто ошибся домом?

-Фрау Рудигер, будьте добры, скажите, на вашей улице живет еще кто-нибудь с такой же фамилией?

-Насколько я знаю, нет. А в чем, собственно дело? Вы сказали, что у вас есть дело и ко мне тоже. Я вас слушаю.

Мысли мои были в полном смятении. Кроме того, я просто не мог на нее смотреть: ее красота ослепляла. Я не мог найти такой точки на ее лице, на которую мог бы смотреть спокойно, фиксируя на ней взгляд – он хотел носиться по всему лицу, наслаждаясь каждой черточкой в отдельности. Неслышно сделав несколько глубоких выдохов, я заговорил.

-Видите ли, Фрау Рудигер, мы с вами заочно знакомы.

Я пока не врал. Заочно мы были знакомы с той самой ночи. Странно, но мне казалось, что я не смогу ей соврать. Ни сейчас, ни когда-либо впредь. И как Симеон этого не учел?

-Вот как? – она подняла брови и взяла печеньку из вазочки. Поднесла ко рту – мне пришлось снова опустить взгляд. – Откуда же?

-Вы не знаете меня. – Мозг лихорадочно работал, мне казалось, что целые пласты информации молниеносно обрабатываются им, выдаются рекомендации, отвергаются, снова выдаются. Позволить себе врать я не мог. – Вы помните себя в возрасте восьми лет?

-В детстве? Довольно неплохо помню. Мы с вами вместе учились?

-Нет, Фрау Рудигер. Вам было тогда что-то около восьми лет.

-И что?

-Вы были чем-то очень расстроены в тот день.

Она внезапно переменилась в лице, благодушное выражение стерлось, губы поджались, кожа стала белеть на глазах. Мы молчали, слышно было, как какие-то птички мелодично беседуют где-то неподалеку.

-Говорите дальше.

-Вы зачем-то вышли на проезжую часть.

-Стоп. Дальше не надо. – ее прекрасные глаза покраснели и увлажнились, пальцы нервно сжимали изогнутую ручку у чашечки. – Кто вы, и зачем вы пришли?

Что я мог сейчас сказать этой безутешной девочке? Я видел, что мои слова доставили ей почти физически ощутимую боль. Я пожалел, что услышал во сне голос Симеона. И тут же подумал, что просто эти минуты, проведенные рядом с ней, окупают все мои усилия, потраченные на это дело, и прошлые, и будущие. Это была эгоистичная мысль, но это так. И еще я подумал, что муж этой девочки будет самым счастливым человеком на свете, и что я очень не хотел бы, чтобы им стал кто-либо другой, кроме меня.

-Кто вы?

-Меня зовут Сергей, - я взглянул ей в глаза. – И я не хотел доставить вам боль.

-Это не вы. Это я сама. Я поступила тогда ужасно, я корю себя всю жизнь, я беспрестанно молюсь и прошу у Господа прощения. Скажите, это были вы?

Мы смотрели друг другу в глаза, я видел, как капельки слез появлялись в уголках ее глаз и скатывались вниз по щекам. Неожиданно я понял, что плачу и сам. Я больше всего на свете боялся сказать то, что должен был. При мысли о том, что мне придется уйти, я казался себе самым несчастным человеком на свете. Мы плакали, но это не могло продолжаться бесконечно долго.

-Это не я.

Ничего не произошло. Небеса не упали на землю, она не швырнула в меня чайником, ее лицо не выражало и тени ненависти.

-Об этом … знал. – Тихо сказала она.

-Что вы сказали?

-Об этом никто не знал, - повторила она.

Что мне делать? Мозг больше не анализировал, словно признавая, что только сердце может подсказать мне правильные слова.

-Я убежала. Я даже не знаю, жив ли он. Но я точно знаю, что никто не бежал и не следил за мной. Я прибежала домой, заперлась в ванной и никому ничего не сказала. Ни тогда, ни после. Вы не могли этого знать. Значит, он – это вы. И вы зачем-то искали меня. Это так?

-Нет. Это не так… Как вас зовут?

-Танья.

-Таня, я говорю вам правду.

Она смотрела мне в глаза – только женщины умеют так смотреть, когда ищут правду. И они ее всегда находят.

-Я вам верю, … как вас зовут?

-Сергей.

-Я вам верю, Сергей. Но все равно ничего не понимаю.

 

* * *

 

Я пересказал ей свой ночной разговор так подробно, как только смог вспомнить. Облеченная в слова, вся эта история казалась не просто дикой и фантастической – она казалась нелепой. Я чувствовал это, а еще я чувствовал, как она заканчивается, подходит к концу, и остается все меньше и меньше слов, которые остается произнести. А значит, все меньше и меньше поводов оставаться подле Тани. Я выжимал из памяти все новые и новые подробности, но и они скоро иссякли.

Мы сидели посреди зеленого великолепия весенней природы, я немного замерз, воздух был довольно свежим. Солнце медленно клонилось к закату, и тени удлинялись вместе с ним.

-Это самая невероятная история, которую я когда-либо слышала. – Таня вполне овладела собой, слезы высохли, руки спокойно лежали на столе. – Но это правда.

-Вы теперь уверены?

-Я с самого начала была уверена. Вы не сумели бы мне соврать.

-Это так.

-Я это знаю. И потом, вы блондин, а у того юноши были темные волосы, это практически все, что я помню.

-Да, Симеон тоже об этом сказал.

-Значит, мой ребенок станет выдающимся политиком?

-По словами Симеона.

-И что он сделает?

-Этого он не сказал.

-Но вы спросили его об этом?

-Спросил, он сказал, что я и так знаю слишком много.

-Да, пожалуй. А теперь вы все это рассказали мне.

-Прошу прощения.

-Вы не должны извиняться. Так было надо. Вы поступили, как джентльмен. Как вы могли скрыть это от меня?

-Наверное, должен был. Но не мог.

-Почему?

-Вы хотите знать правду?

Она долго смотрела мне в глаза, взгляд ее постепенно теплел, а зрачки расширялись. Мне хотелось в тот момент, чтобы этот миг продолжался вечно. Но несмотря на это, я был спокоен и, насколько это возможно, вальяжен и расслаблен.

-Вы можете не отвечать, Сергей. Я знаю ответ и так. Знаете, я тоже не смогла бы соврать вам.

Я взглянул на нее с любопытством. Для немки, знакомство с которой исчислялось какими-то десятками минут, это было более чем откровенное признание. Хотя я никогда не считал немецких девушек чванливыми, они все же казались мне менее склонными к откровениям, тем более с человеком, у которого такая сложная для немецкого языка фамилия.

-Дело в том, что вы мне знакомы. Я поняла это сразу, едва увидела вас на пороге своего дома.

-Вы уверены в этом? – мой мозг включился, перебрал варианты и выдал заключение: мы с Таней, скорее всего, никогда не виделись ранее. И не могли видеться по определению. Я вообще жил в этом городе не так давно, и все это время был более чем занят у себя на работе, почти не выходя «в свет».

-Конечно. Я много раз видела вас в своих снах.

 

* * *

 

Нет необходимости долго рассказывать о том, что было дальше. Нам с Таней предстояло пройти еще большой путь, прежде чем мы осознали, что хотим связать свои жизни навсегда. Она неплохо освоила русский, я значительно улучшил свой немецкий. Мой ночной разговор с Симеоном со временем стал вспоминаться примерно как предсказание случайной гадалки, встреченной где-то на вокзале. Приятным предсказанием, таким, в которое хочется верить, но до конца все же не верится. Тем более что у нас с Таней родилась девочка, которую мы назвали Мартой.

Но прошло еще некоторое время, и Таня заговорчески сообщила мне, что у нас будет мальчик. Конечно, мы не думали долго, как его назвать. В день его рождения я сделал, помимо прочего, две вещи. Во-первых, заказал кучу литературы по истории, дипломатии и риторике. Во-вторых, отправил следующее письмо на адрес симеонлезетвсон, собака, постсервис.де

«Дорогой Симеон. Я знаю, ты с нетерпением ждешь от меня информации. Я долго размышлял над тем, что ты мне сказал насчет пространственно-временного континуума. И вот к какому выводу я пришел: если к тому моменту, когда ты читаешь эти строки, ты все еще не имеешь интересующей тебя информации – то и я не должен тебе ее сообщать. Значит, так надо. Могу лишь намекнуть: почему ты вообще решил, что фамилия отца Алекса – Рудигер? И еще мне хотелось бы сказать: спасибо тебе. Твое появление изменило мою жизнь, я обрел счастье, о котором раньше мог только мечтать. Помнишь, ты так и не успел сказать, как видеть сон с прекрасной блондинкой каждый день? Тем не менее, это произошло со мной наяву. Иногда мне кажется, что ты вовсе не из будущего. Что ты – мой Ангел-Хранитель. Вот и все, что я хотел написать в этом послании в будущее. Или в вечность?»

 

Сергей Матвеев

26.03.2008

Мюнхен

Свидетельство о публикации №2803280218