Просторная комната. Низкий потолок. Стеллажи с книгами по периметру. Одинокое кресло за столом в центре. Человек в нем уже не молод, грива седых волос свободно ниспадает на плечи, благообразная бородка делает его похожим на Шона О Коннора. Впрочем, не только бородка. Испытующе смотрит на меня, обшаривает цепким умным взглядом.

-Вы, вероятно, ко мне, молодой человек? – учтиво осведомился он.

«Собственно, ни к кому конкретно я не собирался», - подумал я.

-Ну как же, как же, вы хотели попасть к мастеру-писателю, поучиться, так сказать, нашему ремеслу.

-Никак не ожидал, что мое желание вот так быстро и странно исполнится.

- Не усложняйте текст, мой юный друг. Либо быстро, либо странно. Применительно к ситуации, полагаю, благообразнее будет «быстро».

-Банально будет спросить, где мы? – я осторожно посмотрел ему в глаза.

-Банально, ох, как банально, мой мальчик. Ты бы еще спросил, когда мы, и получилось бы, как в классическом голливудском блогбастере.

-Благоразумнее будет молчать? Не удивляясь ничему?

-Не удивляться ты не сможешь, без этого в нашем деле нельзя. А вот насчет благоразумия… Оно в разной ситуации разное. В нашей рекомендую просто принять все как есть и сконцентрироваться на главном.

-А что главное?

-То, зачем ты сюда пришел, конечно.

-Вы хотите сказать, сюда попал. Не помню, чтобы я сюда шел.

-Все относительно, как сказал великий философ. Возьмусь утверждать, что не имеет никакого значения, как ты сюда добрался. Или, если хочешь, справедливы оба утверждения – ты сюда и попал, и пришел.

-Относительность проявляется при больших скоростях, если не ошибаюсь.

-Совершенно верно. Все мы перемещаемся с большой скоростью вместе с нашим измерением, посему законы относительности – точнее, беззаконие относительности властвует над окружающими нас физическими телами безраздельно.

-Над телами, но не над нами?

-Над нашими телами тоже.

-То есть выбора нет? – я не заметил, как втянулся в дискуссию с этим вальяжным стариком.

-Я же сказал, над телами. Не над душами.

-А как почувствовать разницу?

-В этой комнате разницу ты почувствуешь быстро. Но позволь мне перейти к делу.

-Извольте.

-Ты пишешь прозу.

-Пытаюсь.

-Ты пишешь, тут варианта только два: либо пишешь, либо не пишешь.

-Пишу, но пишу неумело.

-Здесь тоже вопрос. Для того, чтобы оценивать, нужна точка отсчета. Для школьника ты пишешь отлично. Для великих мастеров слова ты сам школьник. Дело даже не в том, как ты пишешь, а в том, насколько умело ты пользуешься языком, образами, ваяешь характеры и строишь сцены.

-Вы собираетесь позаниматься со мной?

-Возможно. А может, не с тобой.

-А с кем же?

-С твоей лучшей половиной.

-Если вы имеете в виду жену, то это не получится: я холостяк.

-Ты прав, женщины – наши лучшие половины. Но я говорю про твое подсознание, про самое ядро твоей личности.

-Вы умеете с ним говорить? Вы могли бы стать неплохим психоаналитиком.

-Меня вполне удовлетворяет мое теперешнее положение. Если ты не против – приступим.

-Приступим.

-Присаживайся.

Я оглянулся. В комнате решительно некуда было присесть.

-На пол?

-На кресло.

-Где?

-За твоей спиной.

Кресло стояло. Секунду назад его не было, а сейчас стояло, точно такое же, как и у Шона, как я решил его называть.

-Ты вполне можешь называть меня Шоном, если тебе это комфортно, я не против.

-Как мило, что вы читаете мои мысли.

-Полно, мальчик, не сердись на старика. Я не использую это умение против тебя, обещаю.

Наш урок будет называться – границы воображения.

-У нас будет всего один урок?

-Не забегай вперед. Количество не важно, главное качество.

-Я вас слушаю.

-Хороший мальчик. Ты видишь вон ту стену?

-Конечно.

-Сколько до нее?

-Метров пять.

-А сейчас?

Стена отступала под моим взглядом вглубь комнаты, вместе со стеллажами и книгами. Происходило это в полной тишине, и даже пламя свечи на столе не шелохнулось.

-Метров десять.

-А сейчас?

Раздался хлопок, все стены одновременно сорвались с места и унеслись к горизонту. Пол сменился на скальную породу, потолок на звездное небо. Созвездия были незнакомые. Дунул свежий ветерок.

Шон все так же сидел в кресле за столом, стоящим прямо на камне.

-Матрица. – сказал я.

Старик хитро улыбнулся.

-Ап. – негромко сказал он.

Горячий, ослепительно яркий песок. Тяжелое марево зноя. Белое небо.

-Добавим фактуру. -скомандовал Шон.

На заднем фоне вдали пошли тяжело вьюженные верблюды, замаячил островок оазиса.

Я только успевал вертеть головой, хватая раскаленный воздух открытым ртом.

-Ап.

Снег, снег, снег. Метель. По колено в сугробе, я даже не успел почувствовать холод, так быстро Шон продолжил:

-Ап.

Палуба корвета. Не знаю почему, но я уверен, что это был корвет – широкие доски, мачты с парусами, скрип снастей. И крик чаек невдалеке – вместе с солеными брызгами острота ощущений была потрясающе реалистичной.

-Она не просто реалистична, мой мальчик, это настоящий корвет. – усмехнулся Шон. – Можешь спросить этого милого человека.

Милый человек, здоровенный детина лет сорока в грязном сюртуке и с саблей на боку вылез из люка прямо перед нами, выпучил глаза и потянулся за оружием.

-Ап.

Мы были на симпатичной лесной поляне, сквозь нежнейшую листву просвечивало солнце, в траве резвились кузнечики, благоухание ромашек пьянило не хуже вина.

-Вы учите меня менять декорации?

-Декорации в театре, мой мальчик, мы меняем миры.

-А откуда вы знаете, где какие миры, чтобы их менять?

Шон постучал себя пальцем по голове:

-Мы не знаем, мы создаем их.

-То есть как создаем?

-Объяснять долго, просто пока запомни. Мы можем создать любой мир. Он будет жить своей жизнью даже тогда, когда мы его покинем.

-Вы хотите сказать, что…

-Да, и верблюды, и сугробы, и пират – все настоящее. Что с ними происходит, когда мы оставляем миры в покое – пусть объяснят физики тому, кому это интересно. Лично я считаю, что они получают полную свободу действий, или еще точнее – они изначально свободны, это иллюзия, что мы создаем их «под себя», «под свое произведение» - мне кажется, мы просто приоткрываем дверцу и ненадолго заглядываем туда.

Я внимал с широко раскрытыми глазами. Не то чтобы меня шокировал его рассказ – скорее, мне было жутко интересно.

-Впрочем, это абсолютно безразлично. Мы никогда не почувствуем разницы, нам будет казаться, что мы вертим этим миром, в то время как он будет крутить нами. Ты следишь за моей мыслью?

Я кивнул.

-Пойдем дальше. Создаем живые образы. Давай ты.

-А как?

-Ну ты же писатель, в конце концов. Не спрашивай. Представь.

Я сконцентрировался и представил в далеких кустах зайца. Ничего не происходило.

-Ты готов?

-Не получается.

-А что ты представил?

-Зайца вон там.

-В тех кустах?

-Да.

Шон взял со стола книгу и швырнул ее в указанную мной сторону. Из кустов тут же выпрыгнул и понесся на нас нескладный ушастый зверек.

-Это по-твоему заяц? – насмешливо спросил Шон.

-Ну… Вы же не станете утверждать, что это волк.

-Остришь? Молодец. Это необходимое условие. Думай еще.

Я напрягся. Через несколько мгновений прямо перед Шоном на столе развалилась огромная белая с темными пятнами кошка, томно свесив голову с края стола.

-Молодец. Люблю кошек. Оставлю ее себе. А почему ты создаешь только животных? Смелее, давай по очереди. Даю образец. Оглянись.

-Смелее, мой мальчик, - прозвенел голос у меня над ухом.

Я быстро обернулся – за мной стояла, смущенно прикрыв подбородок рукой, лесная нимфа. Ну почему сразу нимфа, - это обстановка на меня действует, - просто очень красивая девушка в легком сарафане. Белоснежные кудри рассыпались по загорелым плечам, глаза цвета синего летнего неба смотрят чуть насмешливо.

-Иди сюда, Марта, - позвал Шон. – Присаживайся.

Девушка грациозно села в появившееся для нее кресло.

-Посмотрим, как молодой человек создаст мужчину.

«Ну уж, дудки»-подумал я, прежде чем создать бодрого карапуза лет пяти, тоже кудрявого и очень активного – не успев появиться, он пшикнул на кошку, та очумело рухнула со стола и подпрыгнув, понеслась прочь, подгоняемая звуком топающих изо всех сил ножек.

-Хорошо, улыбнулся Шон. – А что ты скажешь на это?

Из лесной чащи появилась чья-то серая тень. Угрюмо опустив голову и втягивая воздух, на поляну вышел огромный волчара.

Я почти не напрягался – тигровый боксер появился перед девушкой и ребенком почти мгновенно и угрожающе зарычал низким утробным рыком.

-Волк не испугается служебной собаки, - наставительно сказал волк, но тем не менее растаял в воздухе, а вместе с ним растаяла и поляна, подул ветер, вокруг снова были скалы. Мы стояли на вершине одной из них все четверо, а потом Марта вскрикнула и исчезла с глаз.

-Мама!!! – крикнул почему-то мальчик.

Сердце упало у меня в груди, я бросился плашмя на камень и взглянул вниз: Марта висела над пропастью, цепляясь за какую-то дохлую растительность и глядя на меня широкими от ужаса глазами.

-Сволочь! – крикнул я и стал подталкивать свое тело вперед, одновременно вытягивая руки к Марте.

-Мальчик мой, ты забыл о нашей игре. – Прозвучало за моей спиной.

-Да пошел ты!... – камешки сыпались прямо Марте в глаза, но наши руки уже сцепились, и теперь я извивался ужом, стараясь втянуть нас обоих назад.

-Ап.

Я лежал на берегу, морской прибой лениво окатил меня с головой. В руках я все так же сжимал руки Марты, только она уже не болталась в воздухе, а лежала вместе со мной на песке. Ребенок строил песчаную крепость в метре от нас.

-Спасибо, Сережа, - прошептала для одного меня Марта.

-Молодой человек, вы меня разочаровываете. Когда девушка по моей задумке сорвалась в пропасть, вы должны были просто представить ее спасение, этого было бы вполне достаточно.

-Разумеется, - сквозь зубы сказал я.

-Нет, вы поступили как рыцарь, и теперь по закону жанра сердце юной туземки навеки должно принадлежать вам. Но это глупо, вы же писатель, а не сотрудник МЧС.

Я оглянулся – глаза Марты лучились теплом. Она чуть заметно подмигнула.

-Оставьте же свою Дульсинею на мгновение, и вернемся к нашим занятиям.

-Извольте. - я подошел к нему и присел рядом на песок. Видимо, Шону хватило вкуса не тащить за собой на пляж стол с креслом.

-Мы опробовали с вами создание миров и образов, приступили к моделированию ситуаций. Теперь закрепим начатое. Покажи мне, пожалуйста, что-нибудь захватывающее.

Я задумался. Постарался отвлечься от синих глаз Марты, которая сейчас помогала карапузу обустраивать песчаные крепостные ворота.

Внезапно для остальных и ожидаемо для меня метрах в пятидесяти от нас появились с десяток пиратов, в засаленных сюртуках, тяжелых ботфордах и шляпах-треуголках. Они сгрудились вокруг внушительного на вид сундука, оживленно жестикулируя. До нас хорошо доносились их прокуренные голоса:

-Черный пес прав, надо оставить это гребаное сокровище прямо тут на острове и не тащить его с собой в Порто. На обратном пути мы прирежем капитана и завернем сюда за сундуком снова.

-Молчи, Пью, твоих мозгов никогда не хватало ни на что, кроме шулерства, да и то тупого. На острове клад могут в любой момент найти.

-Мы оставим с ним Бена Гана, - властно сказал одноногий пират с попугаем на плече.

-Почему Бена Гана? – возопил рыжий пират с добродушным лицом. – Почему вечно Ган?

-Потому, что ты идиот, но умелый идиот. – отрезал одноногий.

-Ты не прав, Сильвер - возразил Пью. – А что, если он уплывет вместе с сокровищем?

-Ты еще тупее, чем я думал, Пью, я всегда говорил, что ром не доведет тебя до добра. Мы не оставим ему лодку – а без нее он никуда не денется.

-Здорово! Сильвер – голова! Оставайся, Бен, отдохнешь тут пока, кокосов поешь! – заржали со всех сторон.

-Молчать. – прекратил веселье одноногий. – Надо оттащить сундук куда-нибудь с глаз долой. А потом вернемся на корабль и доложим, что Бен утонул. За работу, бездельники.

Вся разношерстная группа, пыхтя и ругаясь, стала толкать сундук в глубь острова и вскоре скрылась за деревьями. На песке остался глубокий след.

Краем глаза я изучал реакцию Марты – она заворожено смотрела на это действо, а в конце захлопала в ладоши. Карапуз тоже захлопал, и в возбуждении даже наступил на только что слепленные ворота.

-Неплохо, мой мальчик, неплохо. Но не пойдет.

-Почему не пойдет? – спросила за меня Марта.

-Плагиат.

-Вы не говорили, что это против правил.

-А сам ты догадаться не мог? Нетрудно стебаться над классикой. Ты возьми вот сам что-нибудь придумай, а мы на тебя посмотрим.

-Может, ваша очередь?

-Ты уверен, что этого хочешь? Я люблю экстрим. Что-нибудь вроде прыжка с парашютами, и у одного из вас заедает кольцо. Или вы под водой, и у вас одна воздушная маска на двоих. Вы готовы?

-Марта? – я обернулся к девушке. Она покачала головой, выразительно показала глазами на карапуза.

-Ладно, не буду проверять вашу тягу к экстриму, придумаем что-нибудь сами. - я закрыл глаза.

В следующее мнгновение пляж исчез, исчезли остров и море, мы сидели на толстом ковре перед пылающим камином, вокруг нас была полутемная комната с уютной мебелью, в окно заглядывал серпик луны. Ребенок копошился чуть поодаль, играясь с ушами огромной ленивой собаки, а у нас в руках было по бокалу горячего вина.

-Марта, скажи, из какой ты реальности? – Шона в комнате не было. Потому что это был Наш мир.

Она смотрела на меня, в ее глазах отражались и плясали огоньки от камина, уголки губ изгибались в улыбке.

-Из твоей реальности, Сережа. Из нашей.

-Но этот мир вымышлен мной. Мной придуман.

-Этот мир придуман не нами.

-А кем?

-Ты мог бы и не спрашивать. Все миры придуманы Творцом.

-Действительно, мог бы не спрашивать. А как же вся эта чехарда, Шон, пираты?

-Какая чехарда? Какой Шон?

-Шон О Коннор.

-Этот благообразный американец, голливудский актер?

-Ну да.

-Не понимаю, к чему ты о нем спрашиваешь. Тебе нравятся его фильмы? - Марта смотрела на меня с искренним недоумением.

Вместо ответа я напрягся. Прошло несколько секунд. Ничего не происходило.

-Он не появляется.

-Кто – он?

-Заяц.

Марта внимательно посмотрела мне в глаза.

-Ты шутишь? - спросила она.

Я посмотрел в угол комнаты – там на столе стоял открытый ноутбук, по экрану медленно плыл трехмерный корвет – мой любимый скринсэйвер. «Вот где появится мой заяц, если уже не появился»-подумал я.

«Ап»-вдруг послышалось мне, а затем тот же голос заразительно засмеялся.

Марта этого не слышала. Она медленно тянулась ко мне.

«Спасибо»-мысленно поблагодарил я, заключая ее в обьятия.

 

23.03.2008

Сергей Матвеев

Мюнхен

Свидетельство о публикации №2803240277