.

КАРПИКИ И ТОЛСТОЛОБИКИ

 

Тещу его можно сравнить с боевым снарядом неизвестного вида, неимоверной мощности, и еще… с характеристикой из некоего запредельного мира: то есть, когда воздействие ее на лицо налицо, а методы и средства его прямо-таки мистического характера.

 

Лицо – это зять (и не только); а сама она купеческого рода: ее папа был снабженцем на ряде предприятий одновременно, а мама торговала мороженым, когда оно еще было в дефиците.

Теща прошла длинный тернистый путь (с небольшими остановками) от рядовой буфетчицы до заведующей обувным складом, и даже, будучи на пенсии, успела примерить на себя роль "мереджера", - да как-то все не заладилось у нее там, и, скорее всего, по возрасту.

 

Росточка она всегда была небольшого, но другие параметры – меня-лись во времени: от тоненькой живой молодушки до… сегодняшней действительности. Грудью она раздваивала все, что ни попадалось на ее пути (где бы то ни было): на тротуаре, на проезжей части, в магазине, в церкви… И единичные экземпляры расщепляла запросто: до раздвоения личности.

 

Вышла замуж за непутевого мужичка – сантехника, да так и протащила его - пьющего - на своем горбу через всю свою многострадальную жизнь, пока не удалила ему язву желудка, - за такие деньги!

 

Родила одну-единственную доченьку: настолько вторую свою капельку, что немудрено было их и перепутать в сумеречном свете, и голоса-то у них были одинаковые. Да и судьбы – схожие. Муженек ей тоже попался никудышный, хотя и компьютерщик. Опять же, выбирать не приходилось, подцепили то, что поймалось под руку: годы улетали, да так скоро, что уж перевалили за всякие пределы. Правду сказать - непьющий, но худющий: поставишь с тестем рядышком и не догадаешься, у кого от желудка четвертиночка осталась; но с характером, как у олигарха. И с аппетитом…

 

Ну, в общем, жили как-то помаленьку, пока… однажды…

Не захотелось отцу в воскресный день свежей рыбки.

Выклянчил он денежек и притащил с рынка - по две огромных рыбине на каждого: по зеркальному карпу и толстолобику. Бросил их в алюминиевый таз из-под варенья, - а они живые, - все норовят выпрыгнуть; да и обернулся к дочери командирским голосом (бывали у него по весне подобные затмения):

- Поджарить, и побыстрей!

 

Мать показала ей пальцем на часы, чтоб, значит, та не связывалась с ним, и приготовила, тем более что время к обеду двигалось.

 

Та надула губы:

- Не буду! Они живые, пусть убьет!..

Тем временем пробегал из туалета в комнату зятек. Теща поймала его за руку.

- Ты убьешь!

А тот как будто только и ждал момента, чтобы взъерепениться:

- Я что вам, живодер?

 

И получалась совсем очевидная картина: что кто-то дал денег, что кто-то сбегал на рынок за такой тяжестью, что кто-то будет жарить-парить, - а кто-то все сметет так, что и косточек не останется. Ну, нет уж!.. Вопрос обрастал принципиальностями, включая (кое-кого!) нищенскую зарплату. Ох, сколько еще подобных мыслей, и других тоже, про-неслось в ее головушке, вызывая такие эмоциональные волны, что не на-шлось слов для выражения бескрайнего возмущения. Она распустила пальцы и, в сердцах, сплюнула в этот самый алюминиевый таз:

- Тьфу!..

 

… А далее произошло - самое неожиданное. Рыбки моментально притихли, завалившись набок, а один карпик и вовсе всплыл брюхом кверху.

И свидетелем тому стала вся семья…

Доченька побледнела:

- Я не буду…

 

Чтобы до конца не накалять обстановку, мать смирилась:

- Ладно! Сама сделаю! Привыкли на все готовенькое!

И сделала как всегда с морковкой, с подрумяненной корочкой, под майонезом.

 

Сели за стол. Тут же объявился кот Васька (ну как же без него могли обойтись?..).

Она опустила ему на блюдечке самый нежный кусочек.

Но… Васька, обнюхав его, отвернул в сторону морду и даже несколько подудалился: на пару кошачьих шажков.

- Ты чего, - рассвирепела она, – дурак старый? – и даже притопнула ножкой.

 

Ваську любили за всеядность: он трескал огурцы, морковку, сырую свеклу, не отличал импортной колбасы от отечественной, уплетал фарши в любом виде, и тут, вдруг… Более того, проявил трусость (чего за ним никогда не наблюдалось): поджав хвост, ретировался в неизвестном на-правлении, не отзываясь ни на какие призывы разными голосами.

 

- Помнишь, - сказала дочка дребезжащим тенорком, - в прошлом го-ду, соседку по даче? Ты ей в ноги сплюнула, а она к вечеру и загнулась не понятно отчего…

Отец прокашлялся, чтобы покурить на лестничной площадке.

Зятек срочно стал опаздывать к клиентам.

 

… Зря старалась: осталась за столом одна… Подцепила за бочок лобастенького, задумалась, и… отложила вилку. Ох, и какие страшные мысли полезли к ней в голову, - а все этот паршивец, Васька. Но, к счастью, есть на свете и другие коты: голодные. Положив в целлофановый пакет самый приглядный кусок, она накинула куртку, спустилась на улицу, за дом. Но и там, как назло, не оказалось никакой живности, кроме голу-бей. Они набросились на приманку, а она, оглядевшись, все плевала и плевала в их стайку, но… безуспешно. Наверное, потому, что голуби все подряд клюют, и им ничего не делается.

 

Тогда она ушла в лес, и там бродила по тропинкам до самого вече-ра, а когда вернулась, у нее волосы стали дыбом.

Сковородка оказалась ополовиненной; отец лежал на кровати лицом в подушку, руки по швам и, главное, не храпел! Она тронула его за пятку, - никаких признаков жизни. Тогда она схватила его за ногу двумя руками и так дернула, что он слетел на ковер на спину, и… только тут раскрыл ошалелые глаза. Она опустилась перед ним на колени:

- Ты рыбу съел, ты?

- Я, а чего добру-то пропадать? – улыбнулся он. Он у нее смышленый: уж чего-чего, а сообразить-то он всегда был мастак.

- А когда? – она все еще не могла успокоиться.

- А как ты ушла, - он повернулся на бочок, задрал головку на часы, - уж более четырех часов прошло.

 

Она поцеловала его лоб, кажется, первый раз в жизни.

А потом сходила в магазин, чтобы купить самый большой, самый дорогой торт.

 

Поставила в центр стола электрический самовар, а когда вернулись дети, подала зятю на тарелочке с золотой каймой самый красивый (с горочкой из клубники) кусочек.

 

О рыбе напомнил бесстыжий Васька, смахнув лапой со сковородки все ее содержимое. Ел с жадностью, словно три года некормленый.

 

Зять выложил на стол полторы тысячи рублей, - сегодня он заработал столько за один присест.

Отец спал в дальней комнате и храпел так, что Святых выноси…