Я провожала Сережку в аэропорт. По дороге он объяснял мне важность этой поездки:

- Понимаешь, это ненадолго. Полгода, ну максимум год. В конце концов, мне просто необходимо подумать о своей жизни!

«А я? А обо мне? Или я уже и не часть твоей жизни?» – мне хотелось кричать.

- Поэтому для меня так важна эта работа - это шанс, такой выпадает раз в жизни! Понимаешь? – Он требовательно заглядывал в глаза, а я отводила взгляд.

- Пойми же, я хочу осуществить свою мечту! Вот у тебя есть мечта? – спросил он и, не став слушать ответ, продолжил: - Полгода – это не так долго!

- И Америка – это не так далеко…

- Не грусти малыш! А то мне стыдно радоваться!

- Нет-нет, печаль – это заживляющее чувство, это неплохо, - с трудом расцепив челюсти, солгала я.

- У тебя глаза потерянного ребенка! Ну хочешь, я никуда не поеду? Хочешь? Одно твое слово - и я останусь! – отважно врал он в ответ, поддавшись моему отчаянью.

А я еле сдержалась, чтобы не попросить его остаться.

- Нет, зачем нужна такая любовь, что отнимает крылья? – горячо воскликнула я. – Улетай. Улетай, и прошу тебя только об одном: будь счастлив!

Слезы рвались наружу, я порывисто обняла его и быстро пошла к выходу. Он позвал, но я не обернулась, лишь ускорила шаг, и почти бегом выскочила наружу.

Мне предстояло учиться жить заново в этой реальности, где его не было. Нет, он, конечно же, звонил и писал. И каждая его sms-ка, каждое электронное письмо было для меня целым событием. Но это был сон, лишь сладкий сон, и, добравшись до последнего слова, я понимала, что пора просыпаться и шагать в действительность. И я уже догадывалась, что все это ненадолго, что он там, а я здесь, и надо вычеркнуть эти воспоминания, отсечь хирургическим путем вместе с болью, но не хотела в это верить.

Каждый день заполняла собою любимая работа: я занималась дизайном интерьера в крупной фирме. Работа была для меня и кормильцем, и обезболивающим, и точкой приложения моей творческой личности. Именно поэтому на работу я шла с удовольствием и часто засиживалась допоздна.

А дома меня ждали его фотографии, письма и туалетная вода, которую я забрала на память. Он тогда посмеялся надо мной, назвал фетишисткой, а я в ответ стукнула его подушкой. Мы начали драться этими несчастными подушками, и свалились с дивана на пол. Он поцеловал меня, и мы занялись любовью. Ни с кем мне не было так хорошо, и я думала, что это навсегда, что не смогу жить без него…

А потом письма и сообщения стали приходить все реже, он ссылался на страшную занятость, и писал все больше не о любви, а о грядущем повышении. Я же писала ему каждый день. Я понимала, что меня уже слишком много, но ничего не могла с собой поделать.

 

С момента его отъезда прошел целый год. Был понедельник, и по совместительству мой день рождения. Я весь день гипнотизировала телефон, уговаривая себя: «Вот сейчас он позвонит, поздравит и скажет, что скоро прилетит…»

И телефон действительно зазвонил. Нежное щебетание подруги заполнило пространство вокруг меня, и на душе потеплело. Растаял ледяной комок внутри, и я горько зарыдала, чувствуя невыносимую боль. Боль и обиду на единственного мужчину, которого я любила. Встревоженная Наташка сказала, что вечером приедет ко мне.

- Нет, я тебя с работы заберу, и поедем к тебе, все расскажешь! Не реви так, ты что, боишься постареть? Я тебе крем от морщин куплю, не реви только!

Я рассмеялась, и пообещала успокоиться.

Любимый шеф осторожно подкрался ко мне и громко спросил:

- Какое сегодня число?

- Понедельник, - подпрыгнув на месте, выпалила я.

- Сегодня у тебя день рождения, - заявил он, хитро улыбаясь. – Поэтому…

Выскочили коллеги и, махая шариками, вручили мне большую коробку с подарком. А я опять расплакалась, на этот раз от радости. Потом все дружно сели пить чай.

Рабочий день подошел к концу, и за мной приехала Наташка. Увидев меня в окне, она замахала огромным букетом. Я схватила сумочку и подумала: «Он один не поздравил… Забыл…»

Наташка оглядела мое зареванное лицо и скептически заметила, протягивая мне салфетки:

- Надо было ведро захватить.

- Зачем?

- Слезы собирать. Сэкономим на соли.

Наташка была в меру ехидной, в меру романтичной и очень-очень доброй. Часто увлеклась мужчинами, нимало не смущаясь того, что она давно и прочно замужем, влюбляясь, порхала как бабочка, независимо оттого, взаимно ли ее чувство.

- Счастье, - неизменно говорила она, - это умение смотреть немножко «над». Над горем, эгоизмом, завистью, болью.

Она стала моим ангелом-хранителем.

- Так что случилось? – спросила она, как только мы вошли в квартиру.

- Серега окончательно меня бросил.

- Вот дурында, он тебя бросил еще когда вы в аэропорту прощались!

- Нет!

- Да! Он предлагал тебе лететь с ним?

- Нет. Но предлагал остаться!

- И ты отказалась, - утвердительно кивнула она. – Молодец. Ой, не верю я в любовь на расстоянии, ну не верю! Почему он тебя не звал с собой?

Я молчала.

- Задумайся, Лерка, а что он делал для тебя? Ты же так хотела быть с ним, а он поставил тебя перед фактом: «я улетаю вслед за своими идеалами», Карлсон, блин!

- Я бы не простила себе, если бы его мечта так и осталась мечтой.

- Ты святая, - констатировала она. – Он не звал тебя с собой, не обещал, что вернется. Не идеализируй его! «Не сотвори себе кумира», помнишь? Гениальные слова, а ведь ты о себе забыла напрочь!

- Отстань.

- Лера, награды розданы, финальные слова произнесены! Надо жить дальше!

Но я лишь молчала…

- Все, поехали в кабак. Иди, лицо нарисуй, а то как из болота вылезла. У тебя платье-то хоть одно есть? – прокричала она мне вслед, а я запустила в нее тапком. – Понедельник – день тяжелый…

Ох уж этот понедельник! С него-то все и началось…

Мы вошли в зал ресторана, а Наташка все ехидничала:

- Голову опусти ниже! Не улыбайся, пусть все видят, что у тебя траур!

Я расправила плечи, с трудом сдерживая смех. Наташкин задор передался мне, и восторг заполнил все мое существо, каждую клеточку!

- Как мужики смотрят, даром, что не облизываются! Вон, один уже к нам лыжи навострил, - прошипела Наташка, прикрываясь меню.

И действительно, высокий статный мужчина направился к нашему столику.

- Простите, Вы случайно не танцуете танго?

- С чего Вы взяли? – изумилась я.

- Ваша осанка навела меня на эту мысль. Дмитрий. Позволите присесть? – Я кивнула.

- Помилуйте, - влезла Наташка, - она страшно неуклюжая!

- Точно, сейчас легким движением руки уроню ужин на твое платье!

Знойный красавец рассмеялся.

- Вы не против, если я приглашу своего друга?

- Мы очень даже за, - кокетливо пропела Наташка.

Его друг был немногословен, и все наше внимание было приковано к чертовски обаятельному Дмитрию. После ужина он поехал меня провожать, и я все маялась, не пригласить ли его на чашечку утреннего кофе? Все к тому и шло, его томный взгляд обещал блаженство, но я, поддавшись непонятному порыву, захлопнула перед его носом дверь. И снова ощутила щемящую тоску. Ожидание заморозило меня, чтобы боль не выжгла все внутри, а вот сейчас заморозка начала отходить.

 

Во вторник с самого утра шел дождь. Весь город с трудом боролся с сонливостью, все больше погружаясь в осень. Работы в это день было мало, и я поставила неизменную чашку кофе на стол, и вылезла наружу, прихватив сигареты (окно моего кабинета выходило на крышу пристроенного здания, и я частенько курила там). Снова тенью промелькнула мысль: «Забыл… Не поздравил… Забыл…»

Дрожащими руками я прикурила сигарету, тщетно пытаясь укрыться от дождя. Дождь хлестал по лицу, смешивался со слезами. Я чувствовала себя брошенной, обманутой, обокраденной. Сережка ничего не оставил мне, и даже последняя надежда рассеялась, как дым от потухшей сигареты. Я выбросила ее и прикурила новую.

Дождь яростно лил, словно небо оплакивало неведомую людям потерю. Я всегда любила такую погоду, но сегодня… Она угнетала меня. Больше всего хотелось оказаться под теплым пледом, заснуть и не думать, не сравнивать, не вспоминать… Но ничего не получалось, и я снова мысленно обратилась к нему:

«Не так уж это и страшно – быть обманутой. Не так уж и страшно быть обманутой тобой. Гораздо страшнее пытаться понять, что тебя в моей жизни нет, и больше не будет. Тупая боль свинцовым кольцом схватывает легкие. Кажется, вдохнешь эту мысль в себя, и что-то внутри разлетится фейерверком осколков. Понимаю, что уже утром ничего не будет, утро сотрет все, нажав на «delete» бесконечностью своих дел. И только вечер неотвратимой змеей вползет в комнату и прошипит: «Было»... И я снова все вспомню. И снова что-то напишу в резюме этого дня. И нет больше сил с этим бороться, не убежать от себя. И остается только тонуть в своей тоске, в безысходности, в невозможности встретить тебя...»

 

На следующее утро было солнечно. Промытое небо дышало чистотой и свежестью, прохожие бодро перепрыгивали через лужи. Мне стало легко, словно слезы промыли мою душу, как дождь небо.

- Лерка! – бодро прокричала в трубку Наташка. – Что ты решила насчет субботы?

- А что у нас в субботу?

- Как, - поразилась она. – А день рождения? Ты ж собиралась его отмечать в субботу!

- Так мы ж его отметили в понедельник!

- Ты издеваешься?

- Шучу! Я заказала еду в японском ресторане.

- Понятно, опять сырой рыбой давиться будем.

- Кстати, тебя же после ресторана поехал провожать друг Димы, как его…

- Костя.

- Ну и что?

- Ничего. Я дама замужняя, так ему и сказала. И потом, ты знаешь, почему-то глядя на него, я не могу думать о сексе! Может, его аист принес?

- То есть на твою честь он не посягнул? - рассмеялась я.

- Нет, мерзавец, даже не намекал.

Мы попрощались. После работы я пошла в супермаркет. Пока выбирала шампанское, чья-то тележка врезалась в мою, и над ухом прозвучал изумленный голос:

- Валерия?

- Мы знакомы? – Я подняла глаза, увидела высокого шатена в очках, дорого и со вкусом одетого, с трогательной ямочкой на подбородке, и чертыхнулась про себя: косметики на лице ноль, одета в скромные джинсы…

- Понедельник, ресторан, мой друг еще спросил, танцуешь ли ты танго.

- Костя? – охнула я.

Он улыбнулся.

- Идем. Нам по пути, кажется.

- То есть, – смутилась я.

- За продуктами.

- Кость, а почему вы с Димой дружите? Извини, но тебя рядом с ним просто не видно! В чем основа вашей дружбы?

- А разве у дружбы должна быть какая-то основа? – удивился он. – Он мой друг, вот и все.

- Костя, в понедельник я на тебя внимания не обратила совершенно. А вот сейчас смотрю и не понимаю: как так?

- Я тот же самый. Поменялся лишь фон. Может, фон для тебя важнее? - бесхитростно спросил он, а я снова смутилась. – Ты действительно не танцуешь танго?

Мы вышли на улицу. Он забрал мои пакеты.

- Это что, навязчивая идея?

- Просто осанка у тебя потрясающая. Куда тебя отвезти?

- Никуда, - гордо ответила я, и, споткнувшись, едва не упала на асфальт.

Костя хрюкнул и добавил:

- А над походкой стоит еще поработать!

- Нога, - сморщилась я. Он помог мне дойти до машины, усадил, и вернулся за пакетами.

- Растяжение, перелома нет, - сказал он, ощупав ногу.

- Ты уверен?

- У меня большой опыт. Говори куда ехать, и не артачься.

Я назвала адрес.

Он отнес меня на руках в квартиру, принес продукты и эластичный бинт.

- У тебя лед есть?

- Не знаю. Ты пить хочешь? У меня есть сок и минеральная вода в холодильнике.

- Для ноги твоей! Снимай колготки.

- Зачем? – Обалдела я, а он закатил глаза и повертел бинтом у меня перед носом. – Может, не надо?

- Ты хочешь цаплю изображать всю неделю, прыгая на одной ноге? – Он забинтовал ногу, положил ее на подушку и приложил замороженную курицу. – Льда-то у тебя нет!

- Есть, - закричала я. – Точно есть, убери с меня эту гадость!

Он захохотал и поцеловал меня.

 

Утром Костя отвез меня на работу.

- Лера, - позвал он. – Я заберу тебя вечером.

Я улыбнулась.

- Кость, приглашаю тебя в субботу, будем отмечать мой день рождения!

- Хорошо, - улыбнулся он, и нежно поцеловал.

Я выпорхнула из машины, забыв обо всем: о Сереже, больной ноге, о том, как горько плакала позавчера…

После работы я попросила отвезти меня в аэропорт. Костя удивился, но не возразил. Мы смотрели на взлетающие самолеты и молчали. Я вышла из машины, села на капот и стала наблюдать за большой толпой людей в здании аэропорта. Мне казалось, что я часть этой толпы. И я чувствовала себя немного печальной, словно мне предстояло лететь, немного тоскующей, словно я провожала кого-то, радостной, словно я возвращалась домой из долгого путешествия, и нескромно счастливой, словно я уже встретила того, кого так долго ждала…

Костя вышел из машины и обнял меня.

- Старые долги? – осторожно поинтересовался он, целуя меня в висок. Я повернулась к нему и озорно улыбнулась:

- Ты даже не понимаешь, как тебе повезло! У тебя теперь есть я!

- Да? – рассмеялся он. – Представляю себе! Кстати, я тоже у тебя есть!

Я обняла Костю, и он закружил меня. Хотелось кричать на весь мир от радости, переполнявшей меня.

 

Весь вечер пятницы мы с Костей украшали мою квартиру. Закончив, легли на диван и накрылись пледом.

- Костя, - прошептала я. – Как здорово, что я подвернула ногу!

- А почему так тихо? – тоже шепотом спросил он.

- А я теперь все время говорю о счастье шепотом…

- Чтобы не спугнуть?

- Ага! Говорю, а сама оглядываюсь, как бы не подслушали, и чувствую себя невозможно счастливой!

Он улыбался и целовал нежно-нежно…

А в субботу жизнь преподнесла мне сюрприз. Видимо, это была посылка ко дню рождения, но она задержалась в пути, и стала обузой. Как деревенское молоко, скисшее по дороге: и пить нельзя, и вылить жалко – натуральное, все-таки…

 

Мой день рождения был в самом разгаре. Ни один еще мой праздник не проходил так легко и так весело. Внезапно мне пришло сообщение с незнакомого номера: «Выйди на балкон». Я показала его Косте, но он лишь пожал плечами.

«Выйди, выйди, не пожалеешь», - гласило следующее сообщение, и я вышла. Гости последовали за мной, и неожиданно темное небо осветили вспышки салюта. Все восторженно загудели, а я, сияя, повернулась к Косте:

- Это твоих рук дело?

Но он лишь отрицательно покачал головой. Костя сидел в кресле и молча курил. Лицо его было задумчивым и отрешенным. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Наташка толкнула меня в бок, и сказала:

- А кто это внизу? – Пригляделась и охнула: - Лерка, это же Сережка! Сережка! – прокричала она ему. – Поднимайся скорее! Боря, да иди же открывай скорее, что стоишь как засватанный, это ж друг твой! – Наташка подталкивала мужа к двери.

Я испуганно смотрела на Костю, не представляя себе, чем обернется приезд Сергея, но Костя молча курил, глядя на улицу.

Вошедший Серега полез обниматься:

- Какая ты стала! Все хорошеешь!

- Да, Костя ей то же самое говорит, - едко заметила Наташка, внезапно осознав, что слишком восторженно реагирует на появление человека, бросившего меня.

Серега вручил мне цветы и пакет с подарком, зло взглянул и пошел к гостям.

- Да он же пьян! – испуганно пробормотала Наташка, а я застонала и схватилась за голову. Сердце бешено стучало, я была совершенно растеряна, и не знала, как быть. Вроде бы вот он, вернулся, я так долго его ждала! Но что мне с ним делать?..

- О, знакомые все лица! – обрадовано заорал Серега, и я поспешила к нему. – Хотя нет, вижу новичков…

С балкона вернулся Костя, и Серега моментально все понял по его напряженному лицу.

- Лера, мне лучше уйти, - сказал Костя. Я побледнела.

- Да, я тоже так думаю, - скривился Серега.

- С какой стати ты будешь указывать, кому из моих гостей оставаться, а кому нет? – запальчиво крикнула я.

- Пошли поговорим. - Серега взял меня за руку и потащил в другую комнату. – Я уехал из Америки, чтобы вернуться к тебе, и что я вижу?

- Что? Да ты… Да как у тебя язык поворачивается!

В комнату вошли Наташка и Борис.

- Пойдем, Серега, покурим, я тебе что-то скажу, - сказала Наташа, увидев мое лицо. Она взяла его под руку и увела. А Борис повернулся ко мне.

- Ты как?

- Не знаю, Боря, не знаю! – Я ходила из угла в угол. – Я только успокоилась, начала радоваться жизни, и тут он! Я так обижена была на него, мне так горько было, так одиноко, так сложно, так трудно! Еще миллион всяких «так»! И вот теперь, когда все пошло на лад, явился он! Зачем? Зачем он напомнил обо всем?

- Видимо он понял, что ему нужна именно ты.

- Слишком долго он шел к этой мысли!

- Знаешь, Лера, иногда можно всю жизнь идти.

- Но я не могла ждать! А ты бы смог?

Он печально кивнул.

- Я же жду, пока Наташке надоест искать мужиков.

- Извини, - смутилась я. – Дело, видимо, не в том, сколько ждать, дело в том, кого.

В комнату влетела Наташка.

- Лерка, Костя ушел…

- Как? Куда? Значит так, сейчас ты забираешь Серегу и везешь его куда-нибудь, куда захочешь!

- Почему я? Он друг Борюсика!

- Значит Борюсик везет его хоть к черту на куличики, лишь бы я его не видела! – Я выскочила из комнаты.

Наташка подошла к Боре, села к нему на колени и сказала:

- Боря, ты никогда не ставил меня в дурацкое положение. Ты никогда ничего от меня не требовал. Ты давал мне все, о чем я просила. Если бы ты только знал, Боря, как же мне повезло! – Он печально улыбнулся. Наташа заглянула к нему в глаза и продолжила: - Боря, я влюбилась, и не могу больше это скрывать.

- И в кого же? – мрачно поинтересовался он, резко встал с дивана и уронил Наташку с колен. Она обиженно посмотрела на него, встала с пола и сварливо сказала:

- В тебя, дурак неумный! Раз в жизни захотела мужу приятное сделать, так еще и получила за это!

На Борином лице солнцем заиграла улыбка. Наташка, глядя на мужа, тоже расплылась в улыбке и заметила:

- Нам лучше увезти Серегу.

- Пойду вызывать такси.

- Пойди его сначала уговори!

И Боря ушел искать Серегу.

 

…Я выскочила на площадку, но она была пуста. Тогда я побежала вниз по лестнице, дрожа от страха. Я знала, что если он сейчас уйдет, то я никогда больше его не увижу. Я понимала это также отчетливо, как и то, что мне не нужен никто другой.

Возле подъезда никого не было. Меня трясло, как в лихорадке, и, чувствуя, как подгибаются колени, я опустилась на лавочку и закрыла глаза. Кто-то набросил мне на плечи пальто, и я вздрогнула, боясь обернуться: а вдруг ошибаюсь? Костя обошел лавочку и сел рядом.

- Холодно, - вздохнул он.

- Да.

- Ты можешь простыть.

- Да.

- Чтобы не простыть, нужно вернуться в квартиру.

- Да, - машинально повторила я. И немедленно добавила: - Только если ты пойдешь со мной. Без тебя я не пойду. Я останусь на этой лавке и умру от старости.

- Ты умрешь раньше, от воспаления легких. – Костя курил, подавшись вперед. Я видела, что он решает, как ему поступить, и сердце замедлило ход.

- Одна я не дойду, - жалобно сказала я. – У меня ноги не ходят.

- Я не смог уехать, - помедлив, сообщил он. – Надеюсь, это последний призрак твоего прошлого?

Я не ответила, прижалась к нему и поцеловала в колючую щеку. Он вздохнул с облегчением, и крепко меня обнял.

Начало светать.

- Говорят, Бог создал человека на седьмой день, - сказал Костя. – Мне же кажется, что человек был создан им давно, задолго до начала существования этого мира, а на седьмой день Бог его просто оживил. Да и сам мир был сотворен только для человека. И в воскресенье Бог вдохнул в него жизнь, и отпустил в этот мир…

- А ведь уже воскресенье! Вполне подходящий день, правда? – Я заглянула ему в глаза. Костя кивнул. – Сегодня я запишусь в клуб аргентинского танго! Кажется, кто-то говорил мне, что у меня потрясающая осанка…