Огромное, сине-зеленое от хвойного воздуха пространство соснового бора изредка отзывалось эхом на далекий стук дятла. Скрипучая дверь избушки Друида была приоткрыта - так он лучше чувствовал лес. Слева в окошко вливался луч утреннего солнца, отражаясь от дощатой столешницы и освещая бревна потолка. На чердаке возились анчутки – в это время они уже не спали- перебирали старые, ненужные вещи, которые Друид поднимал на чердак. Он не любил расставаться с тем, что сделал своими руками, даже если в этих предметах уже не было надобности. Анчутки же шумно делили содержимое чердака, яростно отстаивая свою собственность от посягательств со стороны соседей. Эта возня и будила Друида каждое утро – приходилось кышкать на надоедливых чертенят, что, впрочем, утихомиривало их ненадолго – очень уж они были шустрыми и непоседливыми существами. Печка уже давно остыла, в избушке было довольно прохладно, Друид кутался под толстой меховой шубой. Шуба время от времени сползала, и он снова и снова ее натягивал. Сегодня Друиду приснился сон. Он шел с единорогом Грэем по берегу искрящегося ручья и беседовал с ним о смысле всего сущего. Грэй грациозно перескакивал через нагромождения камней на пути, Друиду же приходилось обходить камни стороной или грузно через них переваливать, опираясь на меч, из-за чего он постоянно отставал. Единорог время от времени оборачивался и выжидающе на него поглядывал, в нетерпении перетаптываясь копытами. Смысл всего сущего привычно от них ускользал, но они упорно продолжали его преследовать, пробираясь вдоль ручья и не теряя надежды. Так Друид и Грэй дошли до обрыва, где ручей срывался в пропасть. Перед ними открылась долина, сплошь покрытая дремучим лесом. Только в одном месте, посередине, лес пересекала сверкающая полоска ручья, уносящая вдаль смысл всего сущего, который продолжал дразнить их своей непостижимостью. Избушка начала поскрипывать - солнце поднялось довольно высоко и нагрело стену. Анчутки перестали шебаршить на чердаке - наверное, полезли на крышу греться среди дерна. Друид лежал на спине, глядя на трещину в бревне потолка. Его не покидало настроение сна. Скрипнули, наконец, старые доспехи в углу. Напомнили, что пришло время ежедневного ритуала их начищения. Меч тоже призывно блеснул – пора вставать! Друид, наконец, откинул в сторону шубу и спрыгнул с печи. Доски пола скрипнули под тяжестью тела: как – никак шесть пудов боевых мышц! “Даа, пришлось- таки повоевать в свое время!”- подумал Друид, ощущая, как тело просыпается ото сна. Старая рана от укуса ядовитой химеры на левом плече отливала просинью. “Повезло мне тогда, вовремя плечо подставил! Она ведь в сердце метила, подлая!” Друид оделся, сгреб в охапку доспехи, прихватил меч и вышел из избушки. Солнечный свет яркими полосами пересекал глубину леса. Ветра не было, лишь птичья возня встряхивала пушистые, темно - зеленые ветви, обремененные серебристыми шишками Вокруг простирались холмы, покрытые толстым слоем слежавшейся веками хвои, уставленные плотной чередой древесных стволов, с густым подлеском папоротника. Сосны вздымались мачтами и скрывали высь, лишь кое-где видны были просветы голубого неба в белой оторочке облаков. Все было тихо. Только птицы в ветвях посвистывали, да изредка мелкая лесная живность шмыгала второпях, опасаясь быть замеченной. Тропинка вилась среди зарослей и заканчивалась возле ручья у подножия холма. Друид спустился по тропинке, осторожно, чтобы не нарушить тишину леса, опустил на песок доспехи и меч. Зачерпнул пригоршнями воду и попил, затем умылся и стряхнул с рук капли. Поднял с песка меч, пошел по течению, ища сухие, опавшие ветви. Найдя такую ветвь, живо представлял себе кого–либо из своих давних врагов – змея, химеру ли, морлока, и яростно нападал на их образы, заодно рубя мечом хворост для печи. Вернулся, весь разгоряченный “сраженьями”, с двумя охапками сухих веток, сложил их на берегу и полез в воду проверять етеря. В три етеря попалась крупная рыба. Друид нанизал ее через жабры на тонкий зеленый прут и привязал к корню у берега ручья, так, чтобы рыба оставалась плескаться в воде. Собрал хвою в пучок, смешал ее с песком ручья и принялся сосредоточенно начищать доспехи, время от времени макая пучок в воду и добавляя песка. Начистив доспехи до блеска, Друид сбросил одежду, вошел в ручей и принялся натирать песком свое тело. Затем окунулся, вышел из ручья, встряхнулся, оделся, вытащил прут с рыбой, подобрал доспехи и меч и начал подниматься к избушке. Избушка уже лучилась освещенным солнцем боком, анчутки настороженно приподняли головы из дерна, пытаясь определить, кто приближается. Увидев Друида, успокоились и вновь попрятались. Друид осторожно, чтобы не споткнуться и не наделать шуму, внес доспехи и водрузил на место, рядом поставил меч, отвязал от пояса рыбу и положил ее на стол. После этого вернулся к ручью за хворостом. У ручья шмыгал лис Валетта, привлеченный запахом рыбы. Увидев Друида, насторожился, затем быстро отбежал в сторону, не теряя того из виду. Он надеялся чем-нибудь поживиться. Друид собрал хворост в охапки, сунул их под руки и вернулся в избушку. Валетта последовал за ним, впрочем, держась на приличном расстоянии. Анчутки при виде Валетты зашипели - он все время воровал у них объедки. Валетта в ответ гордо их игнорировал, сосредоточившись на запахе сырой рыбы, исходящем из избушки, и предвкушая пиршество. Друид сложил ветки у печи, выгреб в короб из поддувала вчерашний пепел. Достал пучок сухой хвои и положил в печь, сверху прикрыл мелкими веточками. Вытащил из-за пояса кресало и принялся чиркать. После нескольких попыток одна искра зацепилась за хвоинку и вскоре вся хвоя медленно затлела. Друид осторожно подул, и вот уже веточки начали хрустеть, охваченные огнем. Он наложил сверху веток потолще и закрыл дверцу печи. Печка в ответ радостно затрещала, распространяя вокруг запах разогретой смолы и теплой сухой глины. Друид вытащил нож и принялся потрошить рыбу на столешнице. Затем очистил ее от чешуи, сгреб потроха и чешую в короб со вчерашним пеплом из печки и вынес из избушки. Валетта продолжал ожидать. Он залег неподалеку, так, чтобы не терять дверь из виду, положил голову на лапы, время от времени косясь на анчуток на крыше. Анчутки, в свою очередь, с неприязнью поглядывали на лиса, но не пытались его прогнать - выжидали. Друид зашел за угол избушки и выбросил содержимое короба в яму для отбросов, после чего плотно прикрыл ее крышкой. Валетта подскочил при виде Друида, но тут же опять улегся и успокоился. Друид сполоснул короб из бочонка с дождевой водой у входа и набрал в него сырой глины из-под ближайшей сосны. Войдя в избушку, принялся намазывать глиной рыбу. Дрова к тому времени прогорели, и печь была полна пылающих угольев. Друид разгреб их в стороны, положил в середину рыбу и засыпал сверху углями. Отблески пламени отражались на его суровом лице, обрамленном длинными усами и пышной бородой. Закрыв печь, Друид смыл со стола грязь и остатки глины, после чего тщательно выскреб столешницу ножом и еще раз смыл. Затем плеснул водой на пол, от чего все стекло сквозь щели под избушку. Тем временем запах печёной рыбы начал расплываться по окрестностям. Анчутки уже вернулись с крыши и прыгали на чердаке от нетерпения. Валетта тоже забеспокоился. Наконец, Друид вынул деревянную лопату, окованую железом, открыл печь и поддел рыбины. Глина отвердела и пышела жаром. Друид вынес лопату из избушки и плеснул на рыбу водой. Глина тут же зашипела и потрескалась. Затем он внес лопату внутрь, положил рыбу на стол и стал отделять кусочки глины и бросать их в короб. В избушке поднялся густой запах печёной рыбы. Анчутки наверху просто обезумели, и Друиду даже пришлось на них прикрикнуть, чтобы не сломали чердак. Валетта нетерпеливо забегал вокруг избушки, пытаясь заглянуть в окна. Рыбье мясо сочно парило на столе. Друид вынул из посудницы деревянную миску, достал круг початого ржаного хлеба и соль и принялся за яство. Он осторожно отделял руками от костей ломтики рыбы и клал в рот, кости же складывал в миску. Туда же положил и рыбью голову. После того, как покончил с первой рыбиной, он принялся за вторую, затем за третью, пока окончательно не насытился. Миску с костями и головами двух рыбин он поставил на чердак, отчего там поднялся невообразимый визг и шипение, остатки третьей рыбы собрал руками и вынес Валетте. Валетта чуть не набросился на него самого от голода и нетерпения. Он принялся жадно пожирать кости еще до того, как Друид закрыл за собой дверь. ”Надо же”- подумал он с беспокойством – “Как проголодался – то! Как бы еще не подавился ненароком” – он слышал, как Валетта кашляет, поперхнувшись костями. “Неужто в нашем лесу стало так голодно?” - подумал Друид. Он не знал, что Валетта недавно поранил себе спину, погнавшись за зайцем и упав с кручи. “Надо бы подкормить его”. Он смахнул со стола ладонью крошки, вымыл миску, выбросил кусочки глины из короба, помыл руки и навел порядок в избушке. Затем облачился в сверкающие доспехи, препоясался мечом и пошел на свою службу - охранять лес. 02.06.07 Valetta. |