Сегодня он проснулся раньше обычного. Казалось, что все по-прежнему, вновь непонятный для кого и чего цикл жизни: утро, день, вечер, ночь, утро... Весь день пролител обыкновенно. Вновь пошел на работу, потом написал рассказ за пол часа и вернулся домой. Всегда он любил писать о любви, о потерянной жизни, любил писать о любимых женщин, о страсти и превратностях жизни, а теперь абсолютно все было иначе.

Вернулся домой. По дороге вдруг охватило странное предчувствие, заставившее вспомнить всю жизненную дорогу, приведшего его в полное одиночество. Когда-то, будучи молодым, сами девушки и женщины цеплялись к нему, ценили его творчество и жизненные позиции. Сами женщины навязывали свою любовь ему, а он был отречен от жизни, не понимал, что жизнь на одном месте не стоит. Не понимал и не хотел осознавать сейчас и о то, что уже не молод, не привлекателен, что вся его жизнь остановилось и что ежедневный цикл стал однообразен.

Творческие люди сильно подарены своему делу, но не пришедшая слава заставляет задать себе вопрос: «А почему все это?». И как у многих вопросов и здесь не слышен и не виден ответа. Вопрос заставляет терзать свою душу, стараться избавиться из нее, способом выпивки или ощущая потребность с кем-то поделится своей жизнью, крикнуть и чтобы крик услышали.

Но теперь для него жизнь стала тюрьмой. Все те же стены, все та же замкнутось и хочешь выбраться, но выхода нет. Жизнь засосала тебя и завязала своими сетями. Ты ощущаешь себя как бедной мышонкой, которая захотев выпить воды попала в ведро и застрявшись там, должна умереть.

Он не был молод, да и старость была не за горами, а все еще не было рядом жены, не было и детей. Полное одиночество. Особенно одиночество чувствовалось по вечерам, когда день кончался... Когда приходил он домой и место того, чтобы встречали его как любимого мужа и отца, находил пустоту. Пустота в кавртире, опустащенность в душе и лишь заброшенные повсюду бумаги говорили о том, что там не пусто.

Он жил со своими героями, с разными и с тяжелыми характерами. Он спорил с ними и боялся, что однажды свихнется. Порою, ему казалось, что общается не с людьми, а с героями, боялся, что разговаривает сам с собою, боялся, что в этой жизни он один. Будто Бог убрал всех с земли и он остался один на едине с собой и потому придумывает своих героев.

Когда-то все было иначе. Любовь, друзья, незабываемые вечеринки и чувство полноценности. Всегда человек чувствует какие-то потребности. Потребность жить, потребность любить и быть на свете, дружить. Нуждается быть полноценным в социальной среде, где трудно адаптироваться , да трудно найти себя.

Сегодня, после работы он сразу поехал домой. Доехав, обнаружил возле двери конверт с письмом. Взял, открыл дверь и вошел. Чувство, порождающее нечеловеческий интерес к письму, заставил его сразу же открыть ее и начать читать. Писатель любит письма. Письма для него – это новая жизнь своего рассказа, как и все, что способен вызвать какие-то чувства у личности. Он открыл и начал читать:

«Здравствуй, дорогой писатель. Всю жизнь старалась изменить себя, изменить свой образ жизни, изменить жизнь окружающих, но не смогла, ибо люди очень заняты собою, своими ежедневными и приземленными проблемами. Поверь, люди даже думают всегда о себе, даже думая о друге. Это сложно понять, ибо это своего рода философия. Так, если ты думаешь о твоем друге, значит, ты в конечном итоге думаешь о себе, ведь друг – твой друг, а значит ты сам. Человека всегда интересовало только одно, да как насытить свой желудок, как удовлетворить свои потребности. Я понимала это и понимала, что каждый человек в этом мире справляется со всем сам. Но всегда нужна это чертово поддержка. Поддержка других людей, но лишь поддержка. Но я знала, что только я сама могу открыть для себя новые горизонты в жизни, найти свой путь.

Я – человек, а значит выдумка природы. Женщина, желающая любить и быть любимой. Когда смотришь со стороны, думаешь, что я должна быть счастливой. У меня есть любящий муж, умные и преданные мне дети, но у меня нет счастья. Счастье я потеряла в детстве. Мало быть любимой, хочется и любить. Любовь священна...

Мои верные поклонники, обожествляющие меня, да нисходящая из моего лица неестественная, но радостная улыбка при встрече их на своей пути, мой смех - все говорило о счастье. Если бы я не знала, что творится в моей душе, я бы хотела сказать: «Я была и есть счастливой».

Все женщины желают нравиться, быть счастливой. Желание женщины нравиться в первую очередь отражается в её глазах. Я знаю, что нравится больше всего мужчинам. Они больше всего смотрят в её глаза, а отнюдь не на то, что считают самым привлекательным в женщине. Конечно, фигуру и лицо в целом они окинут оценивающим взглядом, но задержатся на её глазах. Подумайте об этом. Доказательстви моих слов кроется в самом взгляде Мерилин Монро, которым она смотрела со всех плакатов и фотографий — чуть приспущенные веки, влекущий взор. Ее взгляд означал: «Я хочу тебя, я вся твоя!», — и миллионы мужчин верили этому и были в неё влюблены.

Жизнь сама задает вопросы и ставит задачи, каждому человеку свои собственные. Ее задачи сложны и просты, насыщенны и пусты, осмысленны и глупы. Вся жизнь пронеслась для меня от начала и до конца так быстро, что не смогла ответить на многие ее вопросы. Не смогла осмыслить и понять истину жизни и вот пришло время, пришло время уйти в темную глубь жизненной стороны. Жизнь – река, которое проносится, уходит. Жизнь – это страсть, которую хочешь пережить вновь и вновь. Жизнь – забытые и не прожитые дни.

Стоя на сцене и исполняя песню для тех, кто любил меня, я всегда искала его. Всегда хотела найти кого-то среди сидящих и смотрящих на меня, чарующими глазами. Я искала, но где-то в душе знала, что не найду. Я всегда любила. А потом, вдруг, встретила. И тогда я забыла обо всем на свете, забыла о своих годах.

Когда счастье постучалась мне в двери, я не узнала его. Он стоял и просил у двери, чтобы я отварила ему дверь, а я... Я была дурой, я была уверенной и самовлюбленной сучкой, я была, а его не было. Я не открыла тогда дверь, а под утро он ушел и никогда больше не вернулся.

Человек уж так построен. Он неудовлетворяется тем, что Бог дает ему как нищему на подаяние. Нищий берет копейку, а потом смотрит на подающего и сам желает помочь, а иногда и врезать в морду. Было время, когда бросал нищему копеечку и он был счастлив, а сейчас все иначе... Он сам готов тебе помочь. Такова наша действительность.

Однажды, когда стояла и провожала свою близкую подругу на станции, мы увидили двух нищих. Они лежали на полу и грелись у огня. На моих глазах внезапно появились слезы, а они посмотрели на меня и начали петь веселую песенку. Я стояла и слушала эту удивительную мелодию, а потом крикнула: «Браво!».

Я вспомнила письмо от одной из моих поклонниц. Она писала, что я спасла ее, спасла своей песней. Она желала закончить жизнь самоубийством, уже не помню из-за чего, как услышала мою песню, передаваемую по радио. Тогда я не понимала всего этого, а сейчас понимаю как может подействовать на человека искусство. Говорят, что художник рисует, чтобы удовлетворить свои потребности. Да, именно так. Я знала одного художника, который предвидев смерть начал рисовать ее. Он заперся в своей мастерской и не выходил, работая и создавая картины, набравшиеся в нем. А через несколько дней нашли его в мастерской мертвым. Его оголенное тело лежало на полу близ полотен. Он рисовал любовь, ту чистую любовь, которые люди желают опошлить своими мыслями. Столь многое в нашей культуре стремится обесценить эти удивительные и экстатические моменты, называя их пошлыми и грязными, будничными и низкими. Его голые женщины, их лица и их холодный взгляд говорили об одном... Но эти картины вдохновляли людей продолжать любить и жить. Вдохновляли моего бедного композитора писать песни... Но ничего до этого исполнения меня не вдохновляла. Я живу для зрителя, я живу для него, я жила для тебя, но никогда не жила для себя.

В молодости, казалось, что жизнь по-своему прекрасна. Все прекрасно, когда ты молод, когда ни о чем практически не думаешь, но приходит момент, страшный момент, когда думаешь, что зря прожила жизнь. Думаешь о том, о чем не должна думать. Говоришь: «Живи, пока живется». Задаешся вопросом: «Как?» Но никто не знает.

В моей жизни было много встреч и растований, но я не могу забыть одну, для меня очень важную встречу. Все встречи и растования по-своему важны. Я встретилась с одним парнем. Он любил играть и все потому терял. Он играл и пил, чтобы забыться. Забыть о повседневных и вездесущих дневных заботах. Знаешь, не могу наверное забыть его, ибо жалость, приводящая меня к чувству любви берет меня.

Познакомилась с ним, когда пела в казино. Он проиграл все и потому его вышвырнули. Я все видела и допев до конца, побежала на улицу. Знала, что он будет сидеть возле двери и плакать. Я побежала к нему, взяла его за руку. Он посмотрел на меня. Я хотела почувствовать себя выше его. А потом я пригласила его к себе домой, ибо ему некуда было идти. Он пошел за мной. Мы провели не забываемую ночь. Сидели возле окна и говорили о жизни. Я помню его как сейчас. Его зеленые глаза, его розоватые губы и улыбка. Помню его взгляд на жизнь. Все помню...

Он рассказал о своей жизни. Тяжелая жизнь. Страшное и прекрасное детство. Слезы и смех. Печаль и радость. А потом игра и потеря. Встреча и ...

Всю ночь практически я не сомкнула глаза, а под утро заснула. Проснулась поздно. Сразу начала искать его. Но его нигде не было, а потом вечером я нашла его. Он вновь играл...

Добро мое было купленно мною. Таков абсурд, но правдивый. Он обокрал меня как последнюю дуру. Мои заработки исчезли, а я так мечтала купить платье, которую видела на ветрине нашего городского универмага. Сейчас я смеюсь над этим, а тогда это было трагедией. Такова всегда плата за добро.

Добро, а значит где-то рядом прогуливается зло. Человек способен различать добро и зло и принимать решения на основе ответственности за себя и других и своей совести. Но что же такое это «добро» и это «зло»? Для меня добро одно, а для него – другое, но проблема одна. Это похоже на большой круг, на который мы смотрим с разных точек зрения. Один скажет, что это земля, второй, что это красивая грудь, другой, что это замкнутый круг, а ты ...

Когда я вспоминаю всю свою жизнь, то чувствую какую-то одинокость. Вся жизнь моя полна и пропитана чувством одиночества, чувством неимоверной темноты, чувством, способным принести собою фатальный исход. Певица должна красиво уйти из жизни, допив свою последнюю песню и разбив бокал вина, отравленный ядом. Уйти, чтобы помнили. Такова судьба певицы. Искусство имеет свои собственные законы.

Скажи, что ты любил меня всю твою жизнь. Молю, скажи, я так нуждаюсь в этом. Вновь нуждаюсь в твоем тепле. Нуждаюсь в твоей улыбке, в твоей детской задорности. Я нуждаюсь сейчас, только сейчас. А потом я уйду, уйду оставив тебя одного, мой милый друг. И вновь полное одиночество, но уже пропитаное... Нет, я не люблю тебя...!

Вчера, когда я была молодой, казалось, что жить буду завтра. Казалось и верилось, что всегда над горизонтом будет солнце, когда я начну жить. А вчера я поняла. А вчера я поняла. Поняла, что жизнь кончается внезапно, когда совсем ее не ждешь. Смерть приходит за тобой и влечет тебя. Сперва увлечение смертью, потом влечение смерти, потом лечение живых, оставшихся в живых.

Помнишь нашу первую встречу. Мы встретились когда ты учился на третьем курсе, а я лишь поступала в этот университет и не поступила, в тот год. Познакомились случайно. Видимо, ты шел на уроки, когда вдруг повстречал меня, сидящую на улице. Не могла шевелнутся. Ноги болели. Судороги.

Ты подошел ко мне и спросил: «Что-то случилось?»

«Нет. Спасибо за заботу», - ответила я, даже не взглянув на тебя..

«Хорошо», - ответил ты и было ушел, как я крикнул тебе.

«Подожди. Можешь ты мне помочь встать?»

«Да. Хорошо», - ответил ты, твоей милой улыбкой.

В эту минуту я взглянула на своего спасителя. Впервые наши глаза столкнулись. Минута и мы молчали. Ничего не могли друг другу сказать. Глаза наши говорили: «Будем знакомы».

А помнишь наш первый поцелуй? Помню, как ты тогда сказал: «А знаешь дикари приветствуют друг друга словами: «понюхай меня», что бирманцы понимают под словом приветствие вдыхание запаха, что китайцы при встречах с друзьями соприкасаются друг с другом носами, как и японцы, или же слегка прикасаются носом к щекам, точь-в-точь как делают наши дамы при встрече с подругами, показывая вид, будто они целуются». А потом ты начнешь рассказывать, про поцелуй. Глупенький ты мой, как тебе хотелось казаться умней. Твои произведения – детский лепет, но я восхищалась ими, ибо ты писал их для меня. Ты называл меня твоей музой, любимой и мыслящей женщиной. И я верила тебе. Глупая.

А когда хотела любви, я шептала тебе на ухо: «Понюхай меня». Тебе нравилось, как я шепчу тебе на ухо, как возбуждался и смеялся и просил повторить, а я кусала тебя за кончик ушка. Ты начинал сиять. Помнишь? Но потом ты разлюбишь меня и я узнаю об этом увидя тебя с другой. Я буду терзаться и назло тебе выйду замуж. Назло нам двоим, назло нашей любви, моей преданности и позову тебя, чтобы ты поздравил меня. И ты назло придешь с букетом красных и удивительных роз и позовешь меня танцевать. И я потанцую с тобой, а ты мне прошептаешь: «Как ты прекрасна, моя глупишка». А я скажу: «Как ты прекрасен, мой глупец». И ты потом посадишь меня возле моего жениха и уйдешь, писать твое последнее произведение, подаренное мне. И ты назовешь твой рассказ «Назло» и я пойму тебя и заплачу, но ты моих слез не увидишь.

Как долго я еще буду вспоминать твои любимые песни, твои любимые произведения и картины. Пытаться сберечь твой запах на моей одежде. Ласкать свою щечку, на котором уже давно стерлась печать от твоей руки. Любимый, несмотря на все, я любила тебя. Помню каждый день, проведенный рядом с тобою. Наверное помню каждый день, потому что их было и не очень много. Всего лишь два каких-то года и вся оставшаяся жизнь.

Когда ласкал меня мой муж, рядом со мною я всегда представляла тебя. Представлял, как ты трогаешь мое возбужденное тело, так нежно, как ты умеешь. Желала, чтобы ты был рядом, мечтала иметь от тебя моих детей. Но мой муж любил меня и всегда говорил, что его любви хватит нам двоим с головою. Он предлагал мне розы зимою и снег летом. Милый муж готов был на все, что бы я была рядом и знаешь, постипенно я полюбила его тепло, его преданность и начала тихо называть его своей собачонкой. Но я не полюбила его. А ведь говорят же, что время лечит раны...

Потом в моей жизни появятся дети. Один за другим и буду думать о них. Подарю свою жизнь им и выростут у меня не сын и дочка, а взрослые и осознанные дети и они пойдут своею дорогою и тогда я вновь увижу ..., на моем концерте, узнаю загадочный взгляд из тысячи ослепленных.

Теперь я часто смотрю из окна. Но на улице обычно никого не бывает, лишь бродяги бродят по улице, чтобы добыть огонь. Бедные бродяги, бедные.

Однажды, когда осталась одна, я пригласила одного из них к себе домой. Он искупался впервые за много лет под горячей струею воды, и поел горячего супца. Смотрела на него и думала о жизни. Думала, как все могло быть иначе. И вдруг на моих глазах появились слезы. Сейчас я часто плачу, вернее, практически всегда. Наверное это все из-за того, что чувствую приближение чего-то, которое пугает меня.

Он встал и подошел ко мне. И через слезы я узнала его. Как он изменился, как изменила его жизнь. А виноват он сам, виноват он сам, что докотился до этого. Я обняла его и он прошептал: «Вы святая женщина». Мы долго стояли так молча, а потом я спросила: «Почему?» Он ничего не ответил. И тогда я крикнула сквозь слезы: «Ты проиграл! Ты проиграл эту жизнь. Ты – игрок». А он ответил: «Нет! Боже ты мой! Я не проиграл. Я выиграл эту жизнь. Я счастлив, ибо познал жизнь. Хотя бы теперь знаю, что вся моя жизнь – кусочек счастья».

Знаешь милый, он ушел, а потом зимою я нашла его мертвым. Он хотел подогреться возле огня и видимо заснул, и больше не проснулся. Но я рада за него, ибо он умер счастливым. Ему нечего было терять в этой жизни. Он прожил свою жизнь без забот.

Помню, как ходила на рисование и учили меня рисовать пожилых. Я пыталась, но всегда их души получались живыми и молодыми. Душа не старела, а старели лица. Человек всегда душою молод, стареет лишь футляр, в котором находится душа. Бог использует этот футляр до тех пор, пока не испортется, не надоест или просто выйдет из строя. И тогда Бог вынимает душу, а футляр хоронит в землю.

Милый, прости меня, если я когда нибудь тебя обидела. Дай слово, что никогда не покажешь никому письмо.

Мне так одиноко было всю жизнь. Одиночество пожирало меня, несмотря на то, что мне дарили стихи, писали любовные письма. Я была одинока, ибо тебя не было рядом. Всю жизнь я страдала от сознания собственной ненужности. Уход в свои мысли и мысль о том, что твое существование отныне потеряло всякий смысл – это приводило меня в отчаяние. Я уверена, что тебе знакомо то чувство одиночество, что ты один на всем белом свете, что возможности выразить себя, как-то сказать о себе, объяснить твои чувства в принципе слишком ограниченны. Не знаю, понял ли ты меня?

Казалось, что вся моя жизнь будет усыпана розами. Многие дуают, что я родилась счастливицей, ведь мне не пришлось добиваться славы, - слава сама «явилась ко мне, взяла за руку и подняла на большую сцену». Как не странно, я таковой себя не считаю. А потом я встретила...

Все в этой жизни закономерно. Я возвращалась домой после концерта и заметила, что за мною ходит один парень. Молодой, красивый и очень милый. Если бы мне не было восемнадцать лет, я бы испугалась, что этот парень чего-то дотошного желает. Но я обернулась и посмотрела на него. Он остановился и спрятал глаза. Никогда не встречала такого милого и застенчивого парня. Мне стало смешно и очень забавно, а он посмотрел на меня и заикаясь спросил: «Можно с Вами познакомиться? Поговорить?» Я ответила, что не кусаюсь и он робя начал говорить. Сперва о институте, потом о том, как я ему нравлюсь, а потом о концерте. Потом пригласил меня в кино и я, как не странно, согласилась.

Мы начали встречаться. Он дарил мне цветы и я принимала их, ибо не хотела обидеть его. Он так долго молчал о своих чувствах, не желая тревожить меня, боясь услышать нет. А я ждала того, что он скажет: «Люблю тебя». Ждала, что наши губы сомкнуться, ждала и казалось, что ожидание заставляло мне влюбиться в него. Заставило, ждать его по утрам и по вечерам, ждать часами, трача время у окна. Играть – иногда значит любить. Да, я играла роль веселой девушки, играла, что желаю его видеть, исполняла злую роль, предначертанную мне судьбою. Желала, избавить его от низкой самооценки, восхваляя его. Ведь застенчивость, ревность, комплексы, неуверенность в себе, ранимость, боязнь получить отказ или показаться смешным, страх быть отвергнутым, — все это результат низкой самооценки, не так ли?

Но в моей жизни появился ты. Да, и я влюбилась в тебя с первого взгляда. Твоя улыбка и взгляд – это уже собою было комплиментом для меня. Улыбку твою я воспринимала как наиболее прямой способ сказать мне, что нравлюсь, что ты считаешь меня привлекательной. Это наверное потому все, что глядел на меня любовной улыбкой. Любовь. Твой взгляд смущал меня и я становилась рядом с тобою совсем ребенком, радостным и беспомощным.

Я следила за твоими руками и любила твои красивые и длинные пальцы как у пианиста. Мишель Монтень писал: «А чего мы только не выражаем руками? Мы требуем, обещаем, зовем и прогоняем, угрожаем, восхищаемся, поучаем, приказываем, подбадриваем, поощряем, клянемся, свидетельствуем, обвиняем, осуждаем, прощаем, браним, презираем, не доверяем, досадуем, мстим, рукоплещем, благословляем, унижаем, насмехаемся, примиряем, советуем, превозносим, чествуем, радуемся, сочувствуем, огорчаемся, отказываемся, отчаиваемся, удивляемся, восклицаем, немеем. Многоразличию и многообразию этих выражений позавидует любой язык!» твои руки выражали все, твои неудачные жесты кричали обо всем и я немела. Я любила тебя.

А затем я узнала, что ты пишишь. Узнала в тебе талант. Но со временем ты стал более задумчив взгляд. Ты говорил и говорил о возвышенном, а мне оставалось только слушать и поддерживать тебя. Время летело и ты говорил все о возвышенном. Казалось, что ты не видел уже ничего, ты углублялся в свои раздумья, в свои мысли и не было выхода. Ты уходил в себя. Так надо, я знаю, писатель должен уйти в себя, чтобы вновь написать гениальное произведение. А потом. А потом. Я тебя не обвиняю. Константин Мелихан писал: «Когда мужчине плохо, он ищет женщину, а когда ему хорошо, он ищет ещё одну». Наверное тебе было слишком хорошо и потому ты нашел ее. Я видела Вас в нашем любимом кафе, я видела Вас.

Знаю, что ты скажешь. Скажешь, что ничего мне не обещал. Скажешь, что как в «Чайке» Чехова ты написал произведение. Скажешь, ведь скажешь? Нет, промолчишь, потомучто я сама поняла все как надо. Знаешь, я благодарна судьбе, что не жила с творческой личностью. С нами так сложно жить? Мы всегда заняты собою, желаем любить и быть любимыми, желаеи всегда чего-то непонятного и неудовлетворяемся тем, что у нас есть. Скажешь, что у всех людей это так. Я отвечу, а может и воскликну: «Нет! У творческих людей это болле отражимо».

Долгое время я не знала, что делать. А потом решила. Я решила, что должна изменить тебе, изменив себя. Я позвала его, моего скромного мальчугана и спросила: «Любишь ли ты меня?». Я знала, что он ответит и потому крикнула: «Я твоя». Он предложил мне сердце и руку. И я решилась. Я вышла замуж. А потом ты написал произведение и подарил мне. Ты сделал это, чтобы я заплакала.

Всю жизнь задавалась вопросом. Вопрос состоял в следующем: «Как я ценнее? Как женщина, как жена или как мать?» А недавно нашла ответ. Человек есть человек, не важно какого он пола. Человек ценен сам, ценен собою, ценен для людей любящих и не любящих его. Говорят: «У меня нет врагов». Я скажу: «Возможно». Я скажу, а потом задумаюсь: «Хорошо ли это?»

После замужества я поступила в институт, но и среди сокурсников и сокурсниц была одинока. Для себя писала трагические стихи о своей «загубленной жизни», о том, что «обречена на одиночество». Я забывалась лишь тогда, когда занималась с мужем любовью. Знаешь, от Всевышнего дано превосходное благо. Неотъемлемая часть нашего существования и вместе с тем одно из величайших удовольствий в жизни человека – секс, способ получить физическое удовлетворение, источник душевного спокойствия и многих радостей, дающий тонус.

В моей жизни наступил такой момент, что казалось, что выключили свет и больше никогда не включат. Думалось, что сойду с ума. Когда все вокруг темнеет и глаза уже ничего не замечают и не могут видеть, когда входишь в роль слепого и глухого, а так бываеть в некоторых жизненных стадиях, люди будут делать все, что угодно. Они готовы попасть под гипноз толпы и уйти с ними на смерть. Они готовы сжечь себя в огне, слиться с кем угодно, захотеть полюбить каждого и всякого. Думы о любви, как и думы наших героев на войне, губили меня. Любовь – своего рода война, где сталкивается рассудок и душа, чувство к прекрасному. На улице искала парней подобных тебе, чтобы провести с ними ночь. Но такого как ты не нашла, а нашла тебя. Пришла к тебе, бросилась на шею, обнялась и поцеловала. Так скучала по твоим зеленым страстным глазам, по розоватым и сухим губам, так желала тебя, как желала всегда и всю жизнь. Милый мой, спасибо, что неотказал мне, спасибо, что выслушал и полюбил меня вновь такой, какой была, такой, какой ты видел меня. Если бы мы были бы героями твоего романа, где ты сам решаешь их судьбу, думая в какую же их ситуацию забросить, я бы попросила у тебя об одном, о том, чтобы мы были вместе. Но знаю, ты скажешь, что это возможно, возможно лишь в твоих произведениях. Но ты не напишешь больше обо мне, не вспомнишь о моих чувствах, а я всю жизнь буду видеть твою тень.

Знаешь, при смерти, когда всмотрюсь на свое прошлое и задумаюсь обо всем, вспомню о всех мужчинах и захочу любви. А почему бы и нет? Неужели человек при смерти должен думать лишь о том, ну как же умерать, как правильнее уйти из жизни. Знаешь, при смерти думаешь обо всем, что угодно, но только не о смерти.

Путь к сердцу мужчины лежит через искусство слушать и, я убедилась в этом. В душе каждый мужчина немного ребенок, но еще и павлин. Как ребенок, мужчина жаждет похвалы и одобрения, а как павлин, любит распускать хвост перед женщиной. Но слушать мужчину нужно по-особенному. Если мы будем выслушивать Вас, открыв свой рот так, что каждая муха сможет залететь и вылетить, или глупо хихикать над каждой фразой — Вам это тоже понравится, но надолго не хватит. Вспомни миниатюру Аркадия Райкина: «Закрой рот, я уже все сказал!» А помнишь, что я делала тогда? Восхищалась тобою, твоей «писаниной», которая на самом-то деле стоила многое для меня. Но тебе нужно было другое, тебе стала нужна еще одна, которое восхищалось бы тобою. Понимаю, что тебе уже не хватало лишь моих восхищений. Понимала и потому простила, но не смогла забыть обиду. Женщина может заставить влюбить в себя каждого, если она будет умно обходиться с ним и давать то, что ему так необходимо. А я была глупа. Жизнь.

Когда человек не может высказать другому то, что является для него самым главным, самым сильным переживанием, тогда он одинок Когда человек сдерживает свои чувства, это не является признаком мужества.. Я была одинока, потому что не могла признаться в том, что должна, должна была еще давным давно, но не сделала. Я труслива, потому что сделала, совершила, призналась тебе в любви сейчас, когда не люблю уже. Признание в любви, - в моем случаи, – это освобождение от угнетающей муки, от правды и лжи, от непонятного. Говоря: «Люблю», понимала, что потеряю эти священные чувства к тебе, так долго засталяющие видеть и думать о тебе.

Счастье я потеряла в детстве. Мое детство. Сложное и непонятное для многих, у кого были родители и понятное для тех, кто вырос без родительского опека и любви. Грустное и печальное время, оставившая неизгладимый отпечаток на всю мою жизнь, подействовали на мое счастье и потому, я не могла сделать тоже самое с моим ребенком.

Во сне я часто видела тот день, тот последний миг, когда мама поцеловала меня и оставив у порога детдома с письмом, ушла. Это потом, когда я повзраслела и научилась читать, прочла это письмо и мне стало горько. Моя мама и мой отец никогда не любили друг друга и потому были ссоры. Отец избевал мою мать до той поры, пока она не теряла сознание. Все это было скрыто от меня, на все мне закрывали глаза, не хотели, чтобы видела и знала. А однажды мама моя влюбилась, влюбилась по настоящему, поняла как трепещет сердце и как она бьется рядом с любимым. Она влюбилась в молодого человека, младшего его на шестнадцать лет и который был влюблен в нее до ушей. Молодой человек дарил ей подарки, которые она тщательно берегла от мужа, чтобы он не догадался и не устроил скандал. Мама говорила, что мой папа был хорошим отцом для меня, но только не мужем. Говорила, что любовь зла, что любовь закрывает на все глаза и желает, чтобы стремилась она к самобичеванию. Она уничтожала себя и свой очаг, а потом...

В письме мама говорит о многом, но не говорит как она совершила то, то, что сделала. Думаю, у мамы было помутнение рассудка. Это то, когда потеряв себя, человек делает страшные шаги, невдумываясь в последствия. Как это происходило часто со мною, происходило не понятным образом, под давлением темной стороны жизни. Человек способен видеть мир красочными цветами, когда счастлив и однотонным, когда жизнь по отношению к человеку становится суровой. Мама моя хотела избавиться от мрака, от прошлого и уйти, уехать, а потом и забрать меня с собою, но отец не разрешал и опять ссоры, и опять драки и опять моя бедная мать лежит без сознания на кухне. В мгновение я вспомнила все, вспомнила лежащую мать на кухне и крики отца, ругающие и бранящие ее. Вспомнила и начала обвинять себя, ведь если бы не меня, наверное, они расстались бы быстрее.

За день до того, как я ощутилась в детдоме, я сквозь сон слышала мамин голос и выкрики отца, а потом вдруг стало тихо. Через минуту вновь послышались мамины выкрики, рыдание и плач. Все было завершено. Отца уже не было в живых. Утром же я ощутилась у порога детдома.

Уже будучи подростком, начала смотреть журналы воспитателя, с изображением голых женщин и мужчин. Он не скрывал эти журналы от детей, так как они были по всюду. Глядела на голые тела мужчин с каким-то соблазном и сравнивала свое тело с телами красивых женщин. А после начала придумывать человека, мужчину с кем бы желала провести время, желала любви, желала быть полноценной женщиной, а также понимала что это было чистым половым влечением. Готова была переспать с каждым, ощутить их мужскую ласку, но не решалась. А потом встретила тебя, встретила и поняла – это ты.

Твое ярое увлечение современными прозаиками, твои прозы о любви, о жизни и о смерти – все это было мне необходимо. Но воспоминания о разочаровании в мужчинах мне не позволяли быть рядом с тобою, хотя я так хотела этого. Хотела увидеть живьем те мужские тела, которые видела в тех журналах, потрогать и пощупать твое тело. Волосы твои на теле, тщательно скрытые под твоей сорочкой все больше возбуждали меня и однажды я попросила тебя раздеться. Ты посмеялся и принял это за шутку, но это не была шуткой. Я понимал одно: «Ты мог избавить меня от комлексов, приобретенных в детстве».

Все было бы по-другому, если я не увидела тебя с другой, если бы не вышла замуж, не пришла бы к тебе и ты вновь не приласкал меня возле твоей груди. Все было бы иначе, но не знаю хуже или лучше.

После последнего свидания с тобою, уехала на год к своей подруге. Знала, что встретит тепло. Там поняла, что беременна. Беременна от тебя, мой милый. Это твой ребенок, твое милое дитя. Он похож на тебя как две капли воды, он – твоя тень и я любила своего сына как тебя. Почему я скрывала это двадцать четыре года? Потому что не желала, чтобы ты знал об этом. Он счастлив со своим настоящим отцом, с тем, кого любит, кто подарил ему будущее, воспитал и уважал как и свою настоящую дочь. Муж мой знает всю правду и любя, простил. Его любовь неизмерима и я благодарна судьбе, что ощутилась рядом с ним. Безумно благодарна.

Стоя на сцене и исполняя песню для тех, кто любил меня, я всегда искала его. Всегда хотела найти кого-то среди сидящих и смотрящих на меня, чарующими глазами. Я искала, но где-то в душе знала, что не найду. Я всегда любила. А потом, вдруг, встретила. И тогда я забыла обо всем на свете, забыла о своих годах.

Когда счастье постучалась мне в двери, я узнала его. Теперь я узнала его. Он воплощение нашей молодости. Он влюблен в меня, как и я была когда-то влюблена в тебя. Знаешь, в-первые с ним я ощутила себя счастливой, снова окунулась в молодость.Он как и ты писатель и я верю, придет момент и он станет известен, а я со своей стороны сделаю все возможное и не возможное. Сделаю все, чтобы он только был счастлив.

Недавно я стояла возле зеркала и смотрела на голое тело. Я глядела на себя и радовалась. В зеркале виднелась моя душа, вновь молодая, полная жизненной энергии, готовая любить и быть любимой. Сейчас, когда дети мои уже взрослые и я, как «Верная жена» Сомерсета Моэма, закрывающая глаза на измены мужа, хочу быть вновь любимой, ухожу с ним. Когда получишь это письмо, меня уже не будет здесь, с Вами. Я уезжаю, в надежде приобрести молодость, потеряную молодость. Впервые, рядом с ним я поняла, что такое счастье. Наверное, я достойна, наверное, так надо, наверняка, так хорошо.

Все женщины желают нравиться, быть счастливой. Желание женщины нравиться в первую очередь отражается в её глазах. Мужчинам кажется, что им больше всего нравится в женщинах или грудь, или ноги, или попка. Но я знаю, что они больше всего смотрят в её глаза, а отнюдь не на то, что считают самым привлекательным в женщине. Конечно, фигуру и лицо в целом они окинут оценивающим взглядом, но задержатся на её глазах.

Жизнь сама задает вопросы и ставит задачи, каждому человеку свои собственные. Ее задачи сложны и просты, насыщенны и пусты, осмысленны и глупы. Вся жизнь пронеслась для меня от начала и до конца так быстро, что не смогла ответить на многие ее вопросы. Не смогла осмыслить и понять истину жизни и вот пришло время, пришло время уйти в светлую глубь жизненной стороны. Я счастлива.

P.S. Знаешь, ты научил меня многому. Твой голос порою помогает мне выжить в трудных ситуациях. Я люблю слышать тебя. Порою звоню, чтобы услышать твой голос, твой хриплый и прокуренный голос. Это, наверняка, уже привычка, ведь у меня уже другой. Знаю, ты будешь рад за мое счастье. А я благодарю тебя, что ты был в моей жизни. Не принимай все близко к сердцу. Наверное, ты был моим детским увлечением».

Он дочитал письмо до конца. Все было непонятно. Письмо заставило задастся многими вопросами. Он не помнил ее. Она была на самом-то деле чайкою, птицей, которая улитела, прошла, оставив собою какой-то отпечаток. Отпечаток – само произведение. Он понял, что дверь его всю жизнь была закрыта, думал, что может быть на самом-то деле, она была его судьбою. Нет, он любил ее в то время, любил ее красивое личико, но таких как она было много в его жизни. Он был уверен, что она была на самом деле. Верил в каждую строчку, написанную ей. Но теперь ему хотелось что-то сделать, что-то сотворить своими руками. Сесть и написать о чувствах, которые были ему так дорогы, не мог. Написать о своем собственном, раскрыться читателям, ему бы и не хватило смелости.

Писатель чаще всего занят сам собою и своими произведениями, чаще всего у него нет собственной жизни. Все женщины, как и мужчины в жизни писателя – это его придуманные грои. Он смотрит на мир иначе, чем другие, готов на многое, чтобы произведения его были приняты и чтобы ими восхищались.

Он начал думать о своей жизни. В миг она пронеслась от начала до конца. Вспомнил свое детство, юность и молодость. Но жизнь для него остановилась там, остановилась и казалось, что вновь приобретает смысл.

Еще недавно он был любим, еще недавно и он любил. Женщины в его жизни занимали первостепенное место. Он писал о любви к ним, писал, пытаясь понять их суть и психологию и таки не смог.