Что хочет автор. Литературные конкурсы

Скоро шесть лет, как случилась эта история. Почему я раньше не взялся за перо? Не знаю. Так получилось. Видимо, чтобы четче увидеть какое-то событие, необходима временная дистанция. Время само наведет порядок, разложит все по полочкам. И тогда, оглянувшись назад, увидишь отчетли-вую картину, где каждый кусочек мозаики находится строго на своем, для него отведенном месте. Итак, прошло несколько лет, прежде чем я понял, что должен об этом рассказать.

Вставай, Олег. - Марина слегка тронула мужа за плечо. - Ты просил разбудить в половине девятого, а уже без двадцати. Олег поднял голову, недоуменно по-смотрел на жену, покрутил головой, шаря глазами по комнате. Его взгляд ут-кнулся в стоящий на тумбочке будильник, отчего Олег моментально проснулся. Вспомнил: «Вчера договорились с Сергеем: в десять ехать к Казику». Он рез-ким движением сбросил одеяло и присел на край разложенного двуспального дивана.

Диван являл собой типичный образчик стандартной советской мебели. Уже ме-сяца через два после покупки у него отлетели пружины, так что приходилось складывать и раскладывать его вручную. Тем не менее поскрипывающий и ша-тающийся диван пока еще держался молодцом и уже в течение пяти лет служил брачным ложем для Олега и Марины. Заменить его на двуспальную кровать они не могли. Во-первых, у них не было денег на покупку даже простой, но не-реально дорогой для них мебели. Во-вторых, эта кровать, если б даже и размес-тилась в их крохотной комнатке, то «съела» бы почти все оставшееся свобод-ное пространство.

«Надо ехать к Казику. К Казику надо ехать. Надо ехать... - тупо повторял про себя Олег. - Надо ехать к этому Казику. Черт бы побрал этого Казика! Ехать к этому чертову Казику». Олег еще раз посмотрел на будильник: уже почти пять минут он нес эту ахинею, беззвучно шевеля губами. Он резко оборвал себя: «Ну все! Хватит, парень, хватит! Все. Достаточно. Надо собираться».

Олег в последнее время подолгу не мог заснуть, ворочался с боку на бок. По нескольку раз за ночь крадучись, на цыпочках, чтобы не разбудить жену и ре-бенка, пробирался на их узкую и длинную, словно школьный пенал, кухню. Там неспешно курил. Засыпал Олег обычно далеко за полночь. Его терзали мысли о неудачно сложившейся жизни, в которой, наверно, еще возможно что-то исправить, что-то изменить. А может; уже... Нет, об этом он не хотел ду-мать.

Олег мучительно искал выхода. Искал, но не находил. «Что же делать? Что де-лать? Почему именно я? Почему Всевышний наказал именно мою семью? Чем мы его прогневили? Тихие, скромные люди. Никому никогда не делавшие зла. Да что там не делавшие, никому зла не желавшие. Где выход? Где хоть малей-шее просветление? Где тот маленький, мизерный шанс, который поможет все изменить, все перевернуть?»

И вот вчера этот шанс у Олега появился. Случайная встреча возле входа в мага-зин со старым приятелем Сергеем стала тем рубежом, с которого для него на-чался новый отсчет.

События этого дня, ничем не примечательные для человека с достаточно креп-кими нервами, стали серьезной нагрузкой для не в меру впечатлительного Оле-га. Всю ночь он двигался по маршруту диван-кухня-туалет-диван. За ночь вы-курил не менее десятка сигарет. К тому времени, когда сумрак за окном рас-творился в утренней рассветной дымке, на маленькой кухоньке нечем было дышать из-за густо спрессованного табачного дыма. Ни приоткрытое окно, ни настежь распахнутые боковые форточки не помогали. Стояла душная летняя ночь, и сочно-зеленые листья деревьев почти не шевелились при слабом дуно-вении легкого ветерка.

Окна их квартиры выходили прямо на автобусную остановку. Олег перед тем, как забыться в тревожной дремоте, слышал, как возле остановки притормажи-вали первые маршрутные «Икарусы». Они с шумным скрипом хлопали дверя-ми, затем, выбрасывая в прозрачный воздух смрадное черное облако отрабо-танной солярки, с оглушительным в утренней тишине ревом удалялись прочь. Это означало, что минуло уже пять часов утра.

За завтраком раздраженный, продремавший не более четырех часов, взвинчен-ный до предела Олег совсем не ощущал вкуса еды. Он вряд ли вообще пони-мал, что ест. Видимо, подобные ощущения испытывают коровы, когда, пови-нуясь природному инстинкту, тупо пережевывают безвкусное, высушенное прошлогоднее сено. Между тем перед ним стояло его любимое блюдо: два за-жаренных с кусочками молочной колбаски и мелкими дольками чеснока яичка. Олег любил есть яйца прямо из сковородки, чтобы в конце пористыми хлебны-ми белыми мякишами собирать остатки растопленного масла и чеснока со дна и всю эту вкуснотищу кусок за куском отправлять себе в рот. Пока на поверх-ности сковородки не останется ни единого жирного пятнышка. Ее даже не надо будет мыть.

Теперь он автоматически пережевывал яичницу, глядя в пустоту, ничего не ви-дя перед собой, не видя даже собственной жены, которая сидела за столом ря-дом с ним. Марина мазала маслом тоненькие куски батона, готовя мужу тради-ционные бутерброды к чаю.

- Одного хватит?

- Может, второй намазать?

Олег отвечал машинально, не совсем слыша и понимая, что говорит жена. Он был чрезвычайно сосредоточен на той огромной, тяжелейшей проблеме, кото-рую собирался на себя добровольно взвалить. Возможно, так ведет себя чело-век, осужденный на казнь, в день приведения приговора в исполнение. У Ма-рины не было больше сил смотреть на мучения мужа. Она вышла из кухни. Марина испытывала похожие чувства и переживала ничуть не меньше Олега, отлично понимая, какую ответственность он на себя берет, на какой риск идет ради семьи.

Накануне Олег попросил Марину уложить сына пораньше. «Разговор есть», - пояснил он жене свою просьбу. Они уединились на кухне, предварительно плотно прикрыв дверь. Проговорили они до глубокой ночи. Точнее, говорил в основном Олег. Марина внимательно слушала, время от времени бросая на мужа тревожные взгляды. Он говорил быстро, без остановок, словно опасаясь, что жена вставит слово, перебьет его и тогда он запнется, потеряет мысль и не сумеет сказать самого главного.

Олег рассказал о вчерашней встрече с Сергеем. Честно поведал Марине, что дерзкая, почти безумная идея - напроситься к Сергею в партнеры - пришла к нему совершенно неожиданно, по ходу разговора. Олег признался жене, что не видит другого выхода из этого тупика, из этого состояния постоянной нищеты. Убеждая жену, он попутно убеждал и себя. Впрочем, Марине не надо было ни-чего разжевывать, разъяснять, доказывать. Она и так все понимала.

Не вина, а беда этой симпатичной пары заключалась в том, что их зрелость пришлась на смутные времена. Вдруг в одночасье не стало той огромной стра-ны, в которой они родились и выросли. И они, не меняя места жительства, не покидая своей крохотной квартирки, предоставленной им дышащим на ладан заводом, оказались жителями другой - маленькой страны, с другим, очень сложным государственным языком. От исторической родины их теперь отде-ляли пограничные столбы и визовый режим. Но вернуться туда они тоже не могли - это было бы с их стороны опрометчивым шагом. Конечно, их матери приютили бы родных детей с любимым внуком. Но опять незадача: жили они обе в маленьких, медленно умирающих российских городах, где с любой рабо-той были большие проблемы и полное отсутствие перспективы.

Прекрасно это понимая, они решили остаться и попробовать начать жить зано-во. Но беда в том, что государственный язык - литовский - они так и не удосу-жились выучить в силу объективных и субъективных причин. Теперь же было не до языка - слишком много проблем навалилось на них в последнее время.

Не владея литовским языком, с никому сейчас не нужными дипломами совет-ских инженеров, ничего толком не умея делать своими руками, а самое главное - не обладая ни малейшей толикой предприимчивости, они оказались на за-дворках нынешней жизни. Теперь царил новый экономический строй - капита-лизм. А этому их никогда не учили.

Сейчас модно на американский манер оценивать коэффициент интеллекта че-ловека, так вот с этим самым пресловутым коэффициентом интеллекта и у Ма-рины, и у Олега было все в порядке. Они просто оказались не в том месте, не в то время. Если б родились они, допустим, в Голландии, наверняка сейчас по-полнили бы ряды тамошнего преуспевающего среднего класса. Но родились они там, куда указал перст Божий. И с этим вряд ли что-то можно было поде-лать.

Марина практически полностью соглашалась с мужем, слушая его напряжен-ный монолог на их прокуренной кухне: «Да, Олег абсолютно прав: на сегодня это, возможно, единственный выход». Но ее все время терзало одно сомнение. Она сдерживала себя, боясь сказать о нем вслух. И все-таки под занавес беседы этот трудный для обоих вопрос соскользнул с кончика ее языка:

- Олеженька, если ничего не получится и придется отдавать деньги, а их уже не будет?

- Ты задаешь самый страшный вопрос, на который

у меня нет ответа, - заметно раздражаясь, произнес

Олег. - Но я знаю одно: иного выхода у нас нет!

Возникла гнетущая пауза. И Марина, и Олег думали об одном и том же: о не-сложившейся жизни, о постоянном безденежье, об их ребенке, об их единст-венном, безумно любимом Димке. При одной мысли о его безрадостном буду-щем щемило сердце. И оба отчетливо понимали: другого выхода, наверное, действительно нет.

- Не знаю, Олежка. Не знаю... - наконец произнесла Марина. - Возможно, ты прав.

- Ладно, идем спать. Утро вечера мудренее, - подытожил Олег более миролю-бивым тоном.

Марина так разнервничалась, что перед сном выпила валериановых капель. В противном случае бессонная ночь ей была бы обеспечена. Она предложила ка-пли мужу: «Выпей, Олег. Иначе не уснешь. Я же тебя знаю». Он с готовностью выпил двойную дозу, однако получилось еще хуже.

... Олег допил чай, встал из-за стола. Подошел к телефону, набрал номер Сер-гея.

- Я выхожу. Заводи машину, - коротко произнес в трубку. Он набросил легкую, мышиного цвета куртку-ветровку, обратился к жене: - Дай литов тридцать.

Мало ли что...

Светло-зеленый «жигуленок» резво мчался по вильнюсским улицам, порой об-гоняя шикарные иномарки. Сергей явно лихачил, слегка нарушая правила. За рулем любимой «лялечки» (так он называл свою тринадцатую модель «Жигу-лей») Сергей отдыхал, отводил душу, снимал стресс и развлекался одновре-менно. Он получал неописуемое удовольствие, садясь за руль своего авто, ску-чал по машине во время отлучек.

В последнее время ему редко выпадала возможность посидеть за рулем: боль-шую часть времени он проводил за пределами Литвы. Поэтому сейчас особен-но радовался, крутя баранку родного «жигуленка».

- Смотри, на штраф нарвешься!

- Могу я дома, в родном городе, расслабиться после тяжелой работы?! Остано-вят - заплачу, - ответил Сергей.

«Ну-ну, денег у тебя много. Что тебе стоит на штраф раскошелиться», - непри-язненно подумал Олег. Но вслух спросил:

- Долго еще ехать?

- Почти приехали. Сейчас на виадук заедем и там

еще метров двести.

Они въехали в Лаздинай...

Дверь им открыл сам Казик: «Привет, раздевайтесь. Тапки вон там, внизу». Худой, высокий, с черной как смоль шевелюрой, с черными пышными усами под длинным тонким носом, хозяин провел их через большую проходную ком-нату (видимо, гостиную), открыл дверь в маленькую: «Здесь и поговорим».

В этой небольшой комнате стояли стол, два стула и кресло. Остальное про-странство было завалено мешками, сумками, пакетами.

- Да у тебя тут целый склад, - удивился Олег, едва они расселись.

- Так оно и есть. Это мой склад, - согласился Казик.

- А сколько всего комнат? - не унимался Олег.

- Четыре. Нас - трое. Получается - по комнате на человека, а четвертую исполь-зую под склад. Надо же где-то товар хранить. Видел, сколько здесь всего. Я

ведь по-крупному работаю.

Последнее предложение хозяин произнес с явно различимыми нотками бах-вальства.

- Это все - турецкий товар?

- Турецкого здесь мало. На днях в Эмираты слетал. Все оттуда. Надо постоянно менять товар. В Эмираты пока еще мало кто летает. Как только все ломанутся,

придется что-то новое придумывать, - словно учитель

несмышленому ученику, Казик терпеливо разжевывал

Олегу прописные истины.

- И сколько, если не секрет, в поездку вложил? - продолжал выпытывать Олег.

- Минимум тысяч пять надо иметь. Иначе даже денег не вернешь. Дорога доро-гая. Но я вложил побольше.

- Ну хорошо. Слетал ты в Эмираты, вложил пять-шесть тысяч, а товар не по-шел. Что тогда?

- О чем это он? - Казик повернулся к молчавшему все это время Сергею, словно к третейскому судье: мол, ты хоть ему скажи. И тут же сам продолжил: - Если подобным образом рассуждать, лучше вообще дома сидеть. Любой бизнес - это риск. Точно так же, как и любая поездка тоже риск. Если поедет новичок, кото-рый на рынке два раза был, он, конечно, растеряется от предлагаемого изоби-лия и почти наверняка «влетит». Но я-то - не первый день в этом бизнесе. При

мерно представляю, что нужно людям, что пойдет почти наверняка, а с чем можно «зависнуть».

Олег все задавал и задавал вопросы - настолько интересной ему казалась эта тема, - а Казик откровенно отвечал.

В те годы многие еще хотели повыпендриваться друг перед другом. Показать, какие они умные, дальновидные и оборотистые. Насколько у них все хорошо. Продемонстрировать собственную крутизну. В девяносто пятом году было за-вершено накопление первоначального капитала. К тому времени действительно некоторые - самые шустрые, везучие - разбогатели (по советским меркам, есте-ственно). Именно некоторые. Потому как существовал великий миф, гулявший по всему бывшему постсоветскому пространству: все те, кто торговал на рын-ках на заре капитализма, - настоящие богачи. Однако гораздо больше было тех, кто потерял все: квартиры, машины, определенный социальный статус. Бога-тыми стали единицы: те, у кого хватило ума вовремя уйти с рынка, удачно вложить деньги - открыть парикмахерские, пекарни, авторемонтные мастер-ские. Большинство из них до сих пор крепко стоят на ногах.

Основная же масса торговцев, отстояв на базаре три-четыре года, купила себе более или менее приличные импортные автомобили, стоимостью от трех до пя-ти тысяч долларов. Другие улучшили жилищные условия. И когда к девяносто шестому - девяносто седьмому годам «базарный» бизнес резко выдохся, в ито-ге у них осталось по три-четыре тысячи долларов, запрятанных в чулке, и куча нераспроданного тряпья. Деньги быстро проели, а некогда шикарные машины стали ломаться. И пришлось героям базарного труда, которые последние десять лет ни от кого не зависели, работали только на себя, но так и не стали мелкими собственниками, идти на поклон к новым хозяевам. То есть становиться наем-ными рабочими. После четырех-пяти лет абсолютной экономической свободы это было чрезвычайно трудно, казалось просто унизительным. Необходимо было себя ломать. К тому же зачастую этими новыми хозяевами были старые знакомые либо соседи, а то и просто друзья по торговому прилавку. Несколько лет ты с ним делил кусок хлеба, стопку водки, а теперь - полностью от него за-висишь. Он тобой руководит, выжимает из тебя соки, орет на тебя, а ты даже ответить ему не можешь. И начинаешь вдруг понимать, что это все, тупик. Больше ты своей жизнью, своим временем распоряжаться не волен и будешь до конца дней гнуть спину не на этого, так на другого хозяина. К этому времени уже все будут скрытными, подозрительными. И даже близкие приятели пере-станут откровенничать, когда разговор зайдет о деньгах.

Но это будет потом, спустя три-четыре года. А пока огромное большинство торговцев, так же как и Казик, доброжелательны, разговорчивы и не склонны что-либо скрывать от хороших знакомых.

«Шесть тысяч долларов для него как для меня - шестьдесят литов, - раздражен-но-завистливо подумал Олег. - Вон какую квартирку отгрохал! Мало ему - еще дом строит в тихом месте, на Зеленых озерах. Эмираты, Стамбулы, «ауди-бочка» во дворе. О чем я с этим человеком разговариваю и, что вообще я здесь делаю?»

До этого молчавший Сергей прервал раздумья Олега:

-Ребята, давайте ближе к делу.

Казик вышел из комнаты, но меньше чем через минуту вернулся с пачкой дол-ларов в руках, стянутой резинкой. Он не спеша опустился в кресло, положил пачку на край стола и, теребя ее пальцем, не глядя на своих гостей, произнес:

- Такое дело, ребята. Я тут вечерком подумал... Получается, что условия сделки для меня не совсем выгодные. Олег в нашем бизнесе новичок. А наш бизнес,

как известно, дело рискованное. К тому же мы все прекрасно знаем, что в Вар-шаве неспокойно. А если что-то не так, кто мне деньги вернет? В общем, без залога я дать не могу.

Пораженный таким поворотом, Олег в растерянности посмотрел на Сергея, за-тем на Казика, потом вновь на Сергея.

- Подожди, подожди... Но мы вчера обо всем до

говорились, - начал было Сергей.

- То было вчера, а сегодня я передумал.

Олег суетливо завертел головой, глядя то на Сергея, то на Казика, то на пачку вожделенных зеленых бумажек. Все летело к черту: договоренность с Сергеем, вчерашний ночной разговор с Мариной.

Сергей открыл пошире рот, глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду:

- Помоги ты человеку. Все с этого начинают – все занимают, потом раскручи-ваются и отдают.

- Во-первых, раскручиваются далеко не все и отдают тоже не все. Сам прекрас-но знаешь. Я одолжил восемь штук лучшему другу детства. Целый год – ни друга, ни денег. Говорят, влетел, а теперь в Польше прячется. А может, его грохнули? Кто мне теперь деньги вернет? И что мне сейчас делать? Бандитов нанимать? А где гарантии? Они бабки сдерут за работу, за мой счет

покатаются по Польше, пиво там попьют. Потом вернутся, скажут: «Извини, не нашли».

Олег лишь слушал, не встревая в перепалку двух старых друзей.

- Подожди, Казик. Ты же всегда давал, помогал людям. Тебе всегда деньги воз-вращали, - продолжал Сергей уговаривать хозяина. - А насчет твоего друга... Я не знаю его. Может, он занял деньги, чтобы отдохнуть хорошенько. Развлекся, бабки кончились, теперь прячется.

- Давай откровенно. - Казик начал заметно нервничать. - Если Олег ко мне об-ратился, я так понимаю, что денег у него нет совсем. Если что-то случится, кто за него покроет долг? Ты? Он посмотрел на Сергея.

- У меня столько нет.

- Тогда кто? Мама, папа, дедушка, жена?.. Кто?

- Все будет нормально, - не совсем уверенно выдавил из себя Олег.

- Нормально... Ты хотя бы пару будильников в Польше разок продал?! - Казик почти закричал. - То-то же... Нагрузи сумку железом, провези через границу и продай. Узнаешь, что это такое, затем приходи за тремя штуками.

- Давайте все успокоимся, - вновь вступил в беседу Сергей. - Казик, послушай меня внимательно. Олег едет со мной. Он ни на шаг от меня отходить не

будет. Куда я - туда и он. Что буду брать я - то же будет брать и он. Где и в чем здесь риск? Ты же меня знаешь. Я хоть раз влетал?

Казик вместо ответа лишь вяло улыбнулся и откинулся в кресле.

Сергей продолжал наседать:

- В том-то и дело. Надо парню помочь. Я на хороший товар напал. С ним мож-но смело еще пару месяцев работать. А там что-нибудь новое проклюнется.

Всегда так бывает. Я тебе обещаю: мы всегда будем ездить только вдвоем. Од-ного я его не пущу. Через тримесяца он тебе бабки вернет. Еще и наваришься на нем. Разве плохо? - И добавил после паузы: - Если сомневаешься - подними процент, но не отказывай.

Возникла гнетущая пауза. Казик, ни на кого не глядя, пальцами продолжал го-нять пачку долларов по полированной поверхности стола, при этом напряжен-но думая. Олег с Сергеем молча на него смотрели. Пауза длилась несколько минут. Затем хозяин все же, как бы нехотя, выдавил:

- Десять процентов. Даю только ради нашей с тобой дружбы.

Он выразительно посмотрел на Сергея.

- Как - десять? - простонал, словно от боли, Олег. - Это же триста баксов в ме-сяц?! Сумасшедшие деньги! Да я только на проценты и буду работать!

- Что ты стонешь?! - зашипел на него Сергей. - Одна нормальная ходка - и про-цент отдашь. Две-три ходки на себя работаешь. За месяц три-четыре раза мож-но спокойно обернуться.

- Ну вы еще чуть-чуть поспорьте, и я передумаю.

- Все нормально. Никто не спорит. Берем, - выпалил Сергей, как будто эта ссу-да предназначалась ему.

- Может, двух тысяч хватит? - с надеждой в голосе спросил Олег.

- Кончай ныть! С двумя штуками пять лет назад ездили. Все, берем! Поехали к нотариусу.

Нотариуса звали Витас. Он был старым другом Казика и не раз уже оформлял ему важные бумаги. Иметь «своего» нотариуса считалось не только хорошим тоном для людей с деньгами, но было действительно очень удобно. У преуспе-вающего человека время от времени возникает потребность в оформлении важных документов. Порой желательно, чтобы эти бумаги видело как можно меньше посторонних глаз. В таких случаях услуги «своего» нотариуса бывают очень кстати.

Казик позвонил Витасу еще накануне вечером и предупредил, что завтра при-мерно в одиннадцать надо будет оформить одну бумажку.

Контора находилась в центре города, недалеко от кинотеатра «Летува» и как снаружи, так и изнутри выглядела весьма респектабельно. Олег обратил вни-мание на аккуратную золотистую табличку «Notaro biuras» возле входной две-ри. «Солидно и со вкусом», - подумал он, глядя на сверкающий на солнце золо-тистый прямоугольник с черной надписью из двух слов посредине.

Они открыли дорогую деревянную дверь с блестящей шикарной ручкой и ока-зались в просторной и довольно длинной комнате. Чувствовалось, что не так давно здесь был сделан ремонт. Полированный паркетный пол еще не утратил свежего блеска. В нескольких местах на идеально ровной белой стене красова-лись изящные желтые бра. Неподалеку от двери стоял огромный, очень доро-гой кожаный диван. Рядом - два таких же больших кресла и блестящий поли-рованный стол красного дерева. Это был уголок для посетителей.

Сам же хозяин восседал на высоком стуле-троне за массивным старинным сто-лом с толстыми резными ножками. По цвету стол почти совпадал с малиновой кожей дивана и кресел. Стол был задвинут в дальний угол комнаты и повернут так, чтобы сидящий за ним человек видел входящих. Сразу за столом распола-галась дверь, которая вела в еще один кабинет.

Когда вся троица вошла, хозяин конторы - Витас - поднялся со стула-трона и направился навстречу гостям.

Он поздоровался по-литовски, пожал руки всем троим по очереди.

- Что вас привело ко мне, Казик?

- Вот Олегу нужно оформить одну бумажку, - ответил Казик.

- Нет проблем. - Нотариус тут же перешел на русский. - Что за бумажку надо оформить?

Сергей с Олегом сели на диван, Казик и Витас расположились в креслах.

- Да вот паренек денег хочет у меня занять, - объяснил Казик Витасу цель сво-его визита, кивнув в сторону Олега. - А я еще думаю - давать или не давать.

- Казик, обо всем же договорились. Опять ты... -

негромко произнес Сергей.

«Опять он за свое. Ну сколько можно?» - занервничал Олег.

Впрочем, нервничал он не только от реплик Казика. Само его присутствие в этой компании, в этой респектабельной конторе внушало ему тревогу и неуве-ренность. Он чувствовал себя словно нищий, вдруг оказавшийся на венском балу, нищий, стоящий посреди зала с протянутой рукой, а обступившие его да-мы и господа в шикарных нарядах обсуждают: стоит ли этому оборванцу пода-вать.

«Рыл бы сейчас свою канаву за двадцатку в день и не волновался бы ни о чем. А может, Казик и вправду передумает?» У Олега появилась легкая надежда.

- Так работаем или нет? Будем что-то оформлять? - Витас обратился к Казику. Но за того ответил Сергей:

- Будем, будем. Мы уже обо всем договорились.

- Казик, оформляем? - еще раз спросил Витас.

- Оформляем... - Казик произнес это таким безразличным вялым тоном, будто речь шла не о его деньгах.

- Сколько там: три тысячи под десять процентов в месяц? Правильно? - уточ-нил нотариус, уже обращаясь ко всем троим.

- Правильно, - ответил за всех Сергей.

- Залога нет? - на этот раз вопрос был обращен к

- Нет, - вновь быстро ответил за него Сергей.

- Вообще-то без залога... Хотя сумма небольшая... -

начал было Витас.

- Готовь бумагу, - буркнул Казик.

- Ну хорошо. Пять минут. Я быстро отпечатаю. Помощница моя сегодня при-болела. - Витас вышел в ту самую потайную дверь, и через минуту оттуда по-слышалось щелканье пишущей машинки.

Казик достал пачку «Кента» и закурил. Сергей вытащил свой любимый «Вин-стон». Олег вспомнил, что забыл свою пачку «Бонда» дома. Ему очень не хоте-лось нарушать возникшую тишину. Да и о чем можно было говорить в такой ситуации? Он легонько тронул Сергея за руку и характерным жестом - двумя слегка растопыренными пальцами возле губ - показал: мол, дай закурить.

Сергей так же молча подвинул в его сторону по полированной поверхности стола красно-белую пачку. Олег вытянул сигарету, прикурил от лежащей тут же зажигалки и глубоко затянулся.

Паузу никто из троих нарушать не решался. Видимо, и Казику, и Сергею также сейчас не хотелось говорить. Так они и сидели молча, словно три индейских вождя, каждый потягивая свою трубку мира. Вскоре появился Витас.

- Ну вот, готово. Три экземпляра. Ознакомьтесь. И если обе стороны все уст-раивает, распишитесь на каждом из трех бланков. Может быть, вам перевести? - обратился он к Олегу.

Олег взял один из бланков и начал, шевеля губами, про себя переводить напе-чатанные посредине несколько предложений. Нотариус посмотрел на него и поспешил на помощь.

-Здесь сказано, что вы берете в долг у господина, - он указал в сторону Казика, - три тысячи долларов под десять процентов месячных, сроком на два месяца. По взаимной договоренности сторон соглашение может быть продлено. Все понятно? - Витас обращался уже конкретно к Олегу. Тот согласно кивнул, при этом все еще продолжая вчитываться в литовский текст.

Казик долго, минуты две, пристально всматривался в листок бумаги. За это время можно было полностью прочесть средних размеров газетную заметку. Видимо, он задавал себе вопрос: «Зачем мне это надо?» И в этом белом листке бумаги с напечатанными посредине несколькими предложениями пытался най-ти ответ. Он резко наклонился к столу, взял ручку и подписал два экземпляра. Третий находился в руках у Олега. Казик, вновь не говоря ни слова, легким движением кисти показал Олегу - дай свой лист - и так же быстро «подмахнул» третий листок договора. После чего пододвинул все три листка Олегу, отки-нулся в кресле и, достав пачку «Кента», вновь закурил.

У Олега в голове в течение нескольких секунд промелькнули, словно в уско-ренном калейдоскопе, - ангоровые кофты, варшавские бандиты, белорусские таможенники, огромные толпы в московском метро и неведомые, страшные Лужники. Затем - печальный взгляд Марины, маленькие пухлые, тянущиеся к нему ручки четырехлетнего Димки. «Я должен. У меня нет выхода».

- Олежка, время поджимает. - Голос Сергея вы

вел его из оцепенения.

Олег решительно взял ручку, расписался в нужном месте. Затем быстро, словно его пальцы сжимали не ручку, а противную зеленую жабу, бросил ее на бле-стящую полированную поверхность стола. Бросок был настолько резким, что ручка докатилась до самого края стола, где наконец застыла, едва не упав на пол. Олег провалился в мягкое чрево огромного дивана. От охватившего вол-нения кровь бросилась ему в голову.

Казик изящным движением вынул из бокового кармана куртки сложенную по-полам и перетянутую резинкой пачку долларов, небрежно кинул ее на стол:

- Пересчитай деньги.

- Да что их пересчитывать. - Олег дрожащими от волнения руками взял пачку долларов.

- Пересчитай, пересчитай, - повторил Казик. - Так будет спокойнее. Вдруг я ошибся?

У Олега, когда он нервничал, всегда тряслись руки. Сейчас, из-за огромного напряжения, они тряслись во сто крат сильнее. К тому же в пачке вперемежку с сотенными купюрами попадались пятидесяти-, двадцати - и десятидолларовые. Это здорово мешало при подсчете. Олег трижды сбивался и трижды начинал все сначала. Насмешливо-презрительный взгляд Витаса, с которым Олег столкнулся, на секунду подняв глаза, еще больше смутил его. От сильного вол-нения лицо Олега покрылось красными пятнами. Казалось, весь мир видит это его жалкое состояние: его трясущиеся руки, эти мерзкие красные пятна на ли-це.

Первым не выдержал Сергей:

- Дай, я пересчитаю.

Он взял в левую руку всю пачку, послюнявил два пальца правой руки, быстро и ловко пересчитал деньги.

- Ровно три «штуки», - менее чем через полминуты подытожил он.

Не произнесший ни слова Казик, спокойно сидевший на протяжении всего времени, пока ребята пересчитывали деньги, спросил, повернувшись к нота-риусу:

- Сколько мы тебе должны?

- Для вас сделаю скидку - полпроцента от оформляемой суммы. В данном слу-чае это шестьдесят литов.

- А кто должен платить? - спросил Олег.

- Ты, как инициатор сделки, - ответил Казик.

- Но у меня только тридцать литов с собой.

- Не скромничай, у тебя - три тысячи долларов в руках. Дай двадцать баксов, Витас тебе сдачи даст. Витас, ничего, что долларами?

Олег как завороженный смотрел на пачку долларов. Он никогда не держал в руках такой суммы. «Три тысячи долларов - целое состояние!» Эти деньги ма-нили его своим видом и одновременно отталкивали. Да, сейчас эта пачка при-надлежала ему. Он мог ею распоряжаться по своему усмотрению, делать с ней все, что угодно. Но ни на секунду Олега не покидало неприятное чувство, что эти деньги не его - они чужие. Он волен распоряжаться ими лишь короткий промежуток времени, по истечении которого обязан вернуть Казику всю сум-му, до единого цента!

- Казик, один экземпляр тебе, один Олегу. - Голос Витаса вернул Олега на зем-лю. - Третий остается у меня.

Витас раздал листки договора, пожал на прощание руки, пожелал удачи и про-водил гостей к выходу.

Все трое пересекли улицу Басанавичаус и направились во двор кинотеатра «Летува» - там Казик и Сергей припарковали машины. Не дойдя метров пяти до своей серебристой «ауди», Казик нажал кнопку сигнализации. Послышался короткий зуммер, и двери авто разблокировались.

- Ну, ребята, счастливо, - произнес Казик, пожимая обоим руки. - Не пропейте деньги. - И, уже садясь в машину, добавил: - Олег, ровно через месяц жду

первые три сотни.

Олег смутился. Мгновенный переход Казика с ироничного на серьезный тон застал его врасплох. На его лице появилась совершенно идиотская подобостра-стная улыбочка.

- Хорошо, - промямлил он в ответ таким голосом, каким мелкие чиновники за-искивают перед начальством.

По дороге домой Олег периодически нащупывал через тонкую материю куртки в боковом кармане пачку долларов, словно желая удостовериться, на месте ли деньги.

Сергей, хотя внимательно следил за дорогой, обхватив руль двумя руками сверху, не мог не заметить этого жеста приятеля, повторяющегося каждые полминуты.

- Все в порядке? - спросил он с усмешкой. - Деньги на месте?

- На месте, на месте, - ответил Олег.

- Ну вот, видишь, как все хорошо и быстро получилось: деньги в кармане, сего-дня можем ехать.

- Как сегодня? - взволнованно спросил Олег.

- А что тянуть? С билетами проблем нет, поезд полупустой ходит. Приедем на вокзал за полчаса до отхода, купим билеты и - вперед!

- Подожди... Я так не могу.

- Что ты не можешь?

- Я не думал, что мы сегодня же и поедем. Я и так перенервничал с этими день-гами... Нет, я не могу сегодня. Мне надо настроиться.

- На что тебе надо настроиться? Ты что, банк собрался грабить или покушение на президента задумал? Настроиться ему, видите ли, надо... Взял бабки, сумку

через плечо, сел в поезд и поехал. И вся проблема.

- Это ты привычный. Столько лет уже мотаешься... До поезда три часа оста-лось. Ну куда сегодня ехать? Я даже собраться не успею. Серег, давай завтра по

едем. А? - Олег произнес это почти умоляющим тоном.

Сергей смягчился. «Впрочем, какая к черту разница - сегодня или завтра. Мне даже лучше - лишний денек отдохну», - подумал он про себя.

- Ладно, давай завтра. Но только точно, безо всякого нытья. Мне время дорого, - ответил он Олегу.

- Завтра обязательно едем. Какой разговор. Мне тоже время дорого. Счетчик ведь включен.

- Курицу всю с собой возьмешь или ножку сейчас съешь? - Марина открыла духовку, из которой донесся потрясающий аромат запеченной в чесноке кури-цы. Это было одно из самых любимых лакомств Олега. Однако в последнее время они не могли себе позволить готовить подобные блюда слишком часто: целая курица стоила довольно дорого, а если запекать только крылышки или ножки, выделяется мало сока. Не тот аромат, не тот вкус.

- Съем, пожалуй, ножку, - пробурчал Олег в ответ.

Брать с собой в дорогу курицу научил Олега искушенный в таких поездках Сергей. «В фольгу завернешь, и ничего ей не будет до утра. Часть вечером в поезде съешь. Под водочку - отличный закусон. Остальное - утром. Я раньше всегда так делал: удобно, вкусно, сытно. Опять же курица стоит недорого - тебе по карману», - добавил он, не подозревая, что такой фразой может унизить приятеля.

Кроме этого они договорились взять в дорогу по бутылке водки на брата. Олег попытался возразить: зачем, мол, водка - поездка ответственная, с собой круп-ная сумма, мало ли что... «Водка - важнейший атрибут спекулянта! - Сергей был категоричен. - Сто граммов на сон грядущий - просто необходимы. Для снятия стресса, да и спишь как убитый. Водка – лучше любого снотворного. А хороший сон - лучший отдых. Впереди трудный день, не забывай».

Возражать Сергею было трудно, практически невозможно. Он был уверенным в себе человеком. Решения всегда принимал самостоятельно и сам же неукос-нительно их выполнял. Да и не в характере Олега и не в его нынешнем поло-жении было спорить со своим новым бизнес-партнером.

Сергей уже четыре года мотался с баулами, полными тряпок, по поездам, база-рам, городам и странам. Он знал, что и как надо делать.

Сергей был типичным волком-одиночкой. Существует такая порода людей, ко-торые в любой ситуации полагаются только на себя - на свою голову, на свои руки. Они сами себе лидеры, сами ведущие и ведомые. В принципе такие люди не испытывают особой нужды в партнерах. Трудно сказать, почему Сергей ре-шил взять Олега с собой. Может, пожалел старого приятеля (друзьями их вряд ли можно было назвать), а может, скучно стало мотаться в одиночку. Возмож-но, одному в дороге с большими баулами просто неудобно - ни в туалет отойти, ни перекусить. Скорее всего, в решении Сергея присутствовали понемногу все эти факторы.

Сергей не раз говорил, что товар надо менять. Новым ассортиментом в Москве можно торговать максимум месяц, после чего тем же самым торгует каждый пятый и товар начинает «зависать». Две недели назад Сергей «открыл» в Вар-шаве кофточки из ангоры, с рюшечками и блестками вдоль воротника, всевоз-можных расцветок - просто прелесть. Самый что ни на есть рыночный товар. Ни одна нормальная женщина или девушка на себя такую кофту не наденет. Но рынок на нормальных и не рассчитан. Таким там делать нечего. Людей с ис-порченным десятилетиями социализма вкусом на всей территории бывшего Советского Союза более чем достаточно.

Поляки со знаменитого варшавского рынка-стадиона уверяли Сергея, что эти кофточки они грузовыми самолетами привозят из Южной Кореи. У Сергея бы-ло большое подозрение, что их шьют в Китае. Впрочем, какая разница? Глав-ное, чтобы товар расходился. А пока с этим проблем не было.

Сергей уже дважды возил эти кофты в Москву - и оба раза сверхудачно.

В первый раз он взял на пробу восемьдесят штук - больше просто побоялся, все-таки, новый товар, - «улетели» они за полдня. Варшавский поезд прибывал на Белорусский вокзал в десять тридцать. Кофты поместились в две большие сумки. Сергей одну решил не сдавать в камеру хранения вокзала (как это он обычно делал), о чем в конце дня не пожалел. Через полчаса Сергей уже вы-гружался у лужниковских касс. А к четырем, ровно за час до закрытия рынка, все кофты были проданы. К огромному его удовлетворению.

Во второй раз он взял сто тридцать кофт. Больше одному человеку просто не-возможно было довезти. Разошлись они за два дня.

У Сергея в Лужниках давно было свое собственное место. Когда он только на-чинал, сдружился с москвичами - хозяевами торговой палатки. С тех пор тор-говал он только с ними. Торговцу-одиночке важно иметь проверенных соседей-партнеров. Отстоять десять часов на одном месте очень тяжело, даже - почти нереально. Не раз в течение дня возникает необходимость отлучиться в туалет, да и просто размять ноги, потолкаться по рынку, изучить коныонктуру. И если ты отлучился со своего торгового места, то должен наверняка знать, что с тво-им товаром ничего не случится, что деньги за проданные во время твоего от-сутствия вещи тебе обязательно вернут.

У Сергея такие соседи были. Соседи, которым он полностью доверял. Поэтому во время последней поездки он со спокойной душой совершал свой традицион-ный рейд по огромной территории Лужников.

Шел он не спеша, тщательно разглядывая прилавки с товаром. Сейчас его ин-тересовало только одно - ангоровые кофты. Если они уже есть в Лужниках, то по какой цене их продают конкуренты. Именно таких кофт Сергей не нашел, и этот факт грел его душу. Но опыт ему подсказывал, что они со дня на день обя-зательно появятся. И все же Сергей был уверен, что с «ангорками» еще месяца полтора-два можно будет работать. У Олега не было выбора: ему во всем пол-ностью надо полагаться на Сергея. Кофты - так кофты.

Но Олега пугала не только Москва, неведомые Лужники, «зависание» товара. Больше всего он боялся Варшавы. От одной мысли о Варшаве его охватывал нервный шок: руки тряслись, внутри все клокотало, словно он стоял на карнизе десятого этажа, а под ним, внизу, многометровая бездна, в которую он неиз-бежно должен вот-вот свалиться.

Варшава в последние годы для выходцев из бывшего Советского Союза пре-вратилась в сущий ад. Польская столица буквально кишела многочисленными бандами из Украины, Белоруссии, России. Они оккупировали рынки, вокзалы, прилегающие к ним площади, а также транспортные пути, связывающие Вар-шаву-Центральну и Варшаву-Всходню с рынком-стадионом. Разговаривать по-русски в этих местах было небезопасно. Впрочем, подавляющее большинство «челноков» с Востока легко было распознать по внешнему виду: спортивные штаны, огромные сумки, серые лица - результат дальних переездов, недосыпа-ний и нервотрепок.

Эти банды разделили между собой подконтрольные территории. Одни «рабо-тали» только на рынках, вторые на автостоянках около рынков, третьи - только на вокзалах. Но были еще одни - самые опасные, те, которые приехали в Вар-шаву позже и им уже не досталось места под солнцем. Они рыскали словно стаи голодных шакалов по варшавским улицам в поисках добычи. Они не об-кладывали данью - они грабили подчистую, забирая все. Если жертва сопро-тивлялась, бандиты жестоко ее избивали. Их жертвами становились все русско-говорящие - «челноки», туристы, командированные. По мере увеличения числа «челноков» стремительно росло и число банд.

Гангстеры с годами наглели все больше и больше. Почти все они в открытую носили оружие. И не просто носили, но и пускали его в ход при малейшей на-добности.

Типичная картина: в очередной старенький замызганный «Икарус», только что припарковавшийся на стоянке у «Стадиона», вваливаются трое молодчиков. У всех троих богатырская стать, а по сломанным носам легко угадываются быв-шие боксеры. Один присаживается около водителя, двое других идут по рядам. Кожаные куртки расстегнуты, а из брюк игриво торчат рукоятки пистолетов. Начинается сбор дани. Эти ребятки принадлежат к банде, контролирующей ав-тобусную стоянку, от двадцати до пятидесяти долларов с человека въездной взнос - и «добро пожаловать в Варшаву». Опытные «челноки» отдают деньги безропотно, мелкие доллары для таких случаев сложены в отдельном кармане. Они знают: сопротивляться бесполезно - себе дороже. Новичок едва успевает открыть рот, чтобы возмутиться, как сразу же получает рукояткой пистолета по переносице. Если кто-то из мужиков решается дать отпор, для них все заканчи-вается еще хуже: бандиты выволакивают героев из автобуса, жестоко избивают и частенько, для острастки других, простреливают жертве ногу или руку. Ре-зультат коммерческой поездки для таких смельчаков вовсе плачевный: без гроша в кармане они оказываются на варшавской больничной койке с огне-стрельным ранением.

Однако денег с легкостью можно было лишиться, даже не доехав до Варшавы. Все дороги, ведущие к польской столице, обложили гангстеры на быстроход-ных автомобилях. В прессе постоянно появлялись сообщения об автобусах, подвергшихся нападению. Понятно, что далеко не все эти случаи попадали на страницы печати и в программы новостей. Реальная цифра пострадавших на польских дорогах огромна.

До определенного момента самым безопасным видом транспорта являлся по-езд. Но, как известно, природа не терпит пустоты. Почувствовав полную безна-казанность, гангстеры настолько обнаглели, что стали грабить международные поезда. Они садились в поезд на одной из маленьких приграничных станций и не спеша «чистили» весь состав до самой Варшавы. На Варшаве-Центральной спокойно, с чувством выполненного долга, покидали вагоны и растворялись в толпе. Бандиты не грабили всех пассажиров подряд: у них была полная инфор-мация о том, в каком вагоне и в каком купе едут люди с деньгами. Ведь при пе-ресечении границы надо заполнять декларацию. Информация эта им поступала с таможни. Система работала очень четко.

Польша стала для преступников, аферистов и проходимцев всех мастей из бывшего Союза истинной «землей обетованной».

Куда смотрела польская полиция? Вопрос действительно интересный. Поли-цейские предпочитали не лезть в «русские разборки». «Русские» «русских» грабят - ну и пусть. Мы-то здесь при чем? Сами разберутся, тем более что в по-лицию из тысяч пострадавших гостей Польши обращались единицы. Правда, иногда, если, конечно, это были совсем уж громкие происшествия, с пальбой средь бела дня и трупами, полиция вынуждена была вмешиваться.

Ходили также слухи, будто кто-то сам видел «наших» бандитов вместе с поль-скими полицейскими в шикарном казино варшавского отеля «Мариотт». И вроде бы при этом ни иностранные гангстеры, ни местные стражи порядка де-нег не жалели.

Олег хотя и бывал в Польше всего один раз (причем в те времена, когда ни «челноков», ни грабителей там еще в помине не было), однако в последние го-ды слышал десятки душераздирающих историй от лично пострадавших в Польше людей. Поэтому представление об обстановке в соседней стране имел достаточно точное.

Обо всем этом думал Олег во время своего прощального ужина. Он пережевы-вал пищу, как робот, не ощущая вкуса. Марина, видя состояние мужа и не в си-лах смотреть на его напряженное лицо и потухший взгляд, вышла из кухни.

Посреди небольшой уютной комнаты на ковре играл маленький Димка. Невин-ное создание - симпатичный четырехлетний карапуз - он не мог представить, какой груз ответственности взвалил на свои плечи его отец.

Олег вошел в комнату. «Поел?» - Марина взглянула на мужа. Олег отстранение кивнул.

Он присел на диван, посмотрел на копошащегося в центре комнаты сына, и у него защемило сердце.

- Посидим, помолчим немного, - негромко сказал он.

- Мама, это плохие разбойники, а это – добрые разбойники. Добрые плохих по-бедят, - объяснял Димка, показывая на расставленных тут и там маленьких

игрушечных человечков.

- Димочка, подойди ко мне, - сказала Марина,

протягивая руки к сыну. - Подойди, мой хороший.

Она усадила малыша на колени:

- Посидим немного молча. Папа сейчас уезжает. Сын посмотрел на мать, на от-ца, ему передалось тревожное состояние родителей. Ребенок не столько

понял, сколько почувствовал, что происходит что-то очень серьезное и ему действительно надо помолчать.

Минуты две все трое тихо сидели на одном диване.

Олег резко встал, взял на руки Димку, три раза поцеловал, а затем крепко при-жал сына к себе. Постояв так некоторое время с теплым, вкусно пахнущим особым детским запахом этим родным, маленьким комочком, его плотью и кровью, Олег опустил малыша на пол. Затем быстро чмокнул в щеку Марину. Вышел в прихожую, накинул легкую куртку-ветровку, положил в боковой кар-ман пачку долларов, в другой - паспорт и билет. Схватил сумку и почти выско-чил из квартиры, резко хлопнув дверью.

Коротенький, состоящий всего из восьми вагонов состав железнодорожного экспресса Вильнюс - Варшава был заполнен едва ли наполовину. Подавляю-щую часть пассажиров составляли «челноки», то есть коллеги Сергея и Олега. Они направлялись в польскую столицу точно по такому же делу. Одеты они были по-разному: кто в стандартной спецодежде «челнока» - спортивных шта-нах и футболках, кто в джинсах и в тех же футболках, кто в шортах и майках-безрукавках, а некоторые дамы даже на высоких каблуках и при макияже. Но всех торговцев выдавали лица - их главные визитные карточки, которые нельзя было положить в карман либо спрятать в маленьком отделении кошелька, - об-ветренные и шелушащиеся от загара в результате каждодневного многочасово-го нахождения под открытым небом.

Пеструю колонию путешествующих «челноков» лишь изредка разбавляли на-стоящие туристы с дорогими чемоданами на колесиках и государственные чи-новники среднего уровня.

Двоих Олег заметил еще при посадке. В руках они несли чемоданчики-дипломаты, а через плечо небольшие спортивные сумки с личными вещами. Отсутствие столичного шика, дешевенькие туфли и вышедшие года три назад из моды пиджаки выдавали в них вчерашних провинциалов из Тяльшай или Укмерге, вдруг выброшенных слепой волной на достаточно высокие ступеньки иерархической лестницы. Отчего они особенно остро ощущали свое предна-значение для судеб страны. «Мы - важные персоны государственного уровня, едем в ответственную командировку и не имеем ничего общего с этими базар-ными торгашами», - словно говорили они всем своим напыщенным видом.

Проводница оставила приглушенный свет в коридоре и, похоже, уже легла спать. Впрочем, никакого движения в вагоне, в котором ехали Олег с Сергеем, не было. Поезд прибывал в Варшаву рано - около пяти утра, поэтому все легли спать: завтра предстоял нелегкий день.

Ребята с комфортом расположились на нижних полках: в четырехместном купе они ехали вдвоем. Попутчик Олега уже минут двадцать безмятежно спал, лежа на спине и слегка при этом похрапывая. Одна рука его, согнутая в локте, под-пирала голову вместе с подушкой. Другая - безжизненной плетью свисала до полу.

Сергей заснул моментально, как только польский пограничник проштамповал их паспорта и пожелал им счастливой дороги. Глядя на Сергея, Олег вспомнил фильм про доблестного советского разведчика, который засыпал когда надо, в любых условиях, словно по приказу. «Таким нервам, пожалуй, и Штирлиц по-завидует, - подумал Олег. - Спит, хоть бы что... Эх, подремать бы мне хотя бы часика два». Он повернулся на бок, уткнулся головой в холодную стенку купе и попытался заснуть.

Поезд уже довольно долго стоял на пограничной станции Кузница Белостокска, на той самой, где всем поездам, прибывающим в Польшу из бывшего Совет-ского Союза, меняют колеса. Эта необходимая процедура занимает около двух с половиной часов. Но без нее не обойтись: железнодорожная колея на терри-тории Советского Союза шире, чем в остальной Европе. Вагоны из их неболь-шого состава были расцеплены и находились в нескольких десятках метров друг от друга. Некоторые уже были подняты мощными домкратами на двух-метровую высоту. Копошившиеся под вагонами рабочие меняли одну колес-ную пару на другую. Их громкие возгласы нарушали тишину теплой летней ночи, опустившейся на приграничный польский городок.

Олег поднялся, взял сигареты, направился в темный тамбур. Сергей все так же похрапывал на своей полке. Никакие крики рабочих не в состоянии были на-рушить его крепкий сон. Олег завидовал Сергею - его спокойствию, его уве-ренности в себе. При такой работе, при таком бизнесе - или черт знает как на-звать эту деятельность - только такие люди, как Сергей, способны добиваться успеха.

Олег взглянул на циферблат - через четыре часа с небольшим они будут в Вар-шаве. От этой мысли у него вновь защемило сердце.

- Поезд идет, прямой как стрела. Его не остановить и не сбить с пути. Он при-дет неизбежно, придет в неизбежность. - В особо неудачные, драматические дни своей жизни Олег иногда разговаривал сам с собой. На него что-то находи-ло, что-то в нем было такое, чего не было ни в одном из его друзей и знакомых. В такие дни с помощью высокого штиля он втаптывал себя в грязь, уничтожал и злорадствовал сам над собой, как бы со стороны.

В последние годы таких дней становилось все больше и больше.

- К черту поезд! К черту Варшаву! Куда я прусь?! Зачем?! Ничего еще не поте-ряно, все еще можно изменить...

На дворе набирала мощь и обороты горбачевская перестройка, когда Марина и Олег закончили институты в разных областных российских городах и по рас-пределению были направлены на один из вильнюсских заводов. Здесь-то их и свела судьба. Через год они поженились, а еще через три успели получить от завода небольшую однокомнатную квартиру. Успели, потому что вскоре нача-лась «поющая революция» - квартиры государство давать перестало, а совсем быстро не стало и самого государства. Таким образом, эти двадцать шесть с половиной квадратных метров стали единственным богатством молодой семьи.

Заводик потихоньку загнивал. Те, кто был помоложе, пошустрей и попровор-нее, давно уволились и с головой окунулись в коммерцию.

Сергея Олег знал шесть лет, со времени своего приезда в Вильнюс. Тот пришел на завод спустя месяца два после появления там Олега. Сергей только что за-кончил ВИСИ - Вильнюсский инженерно-строительный институт - «висюкас», как называли его сами студенты. Два молодых веселых парня быстро подружи-лись. У них оказалось множество общих интересов - музыка, футбол, кино, по-литика.

Через два года Сергей женился. Женитьба изменила парня - он стал более серь-езным, стал все чаще задумываться о будущем. Как-то вдруг неожиданно вы-яснилось, что у Сергея оказался аналитический ум и твердый характер. От бы-лого ребячества почти не осталось и следа. Бесшабашный весельчак Сергей ос-тался в той, ушедшей, эпохе.

В 1990 году все больше жителей Литвы стало заниматься так называемым «польским бизнесом». В последующие годы это явление приобрело массовый характер. Люди набирали все, что только можно было купить в магазинах, - кофемолки, электродрели, светильники, удочки, трикотаж и везли в соседнюю Польшу. Там все это можно было продать на рынке в течение дня. Способство-вала огромная разница в ценах.

В этом бизнесе существовало две трудности: по мере нарастания кризиса со-циализма полки магазинов стремительно пустели и купить товары «для Поль-ши» становилось все проблематичнее; вторая трудность заключалась в провозе огромных, неподъемных сумок через границу. Гродненские таможенники - а другого пути в Польшу из Литвы тогда еще не существовало - могли запросто высадить из поезда, а то и конфисковать товар. И тогда опять приходилось на-чинать все сначала. Нервотрепка на границе являлась одной из неизбежных из-держек профессии коммерсанта- «челнока». Но, несмотря на все трудности, люди, вернувшиеся из Польши с вожделенными «зелеными» бумажками в кар-мане, вновь и вновь собирались в дорогу. В тяжелейший момент смены эпох это был единственный способ выживания для большинства населения.

В один из февральских дней 1990 года Сергей ошарашил Олега неожиданной новостью: «Все, завтра еду в Польшу! Хватит прозябать, надо что-то делать. Никто ничего мне не подарит. Надо самому бороться за свой кусок пирога».

Всю подготовку для поездки он до последнего момента тщательно скрывал от Олега. Не из вредности. Просто боялся сглазить. Олег был ошеломлен.

- А паспорт?

- Паспорт есть.

- Кое-что собрал.

- А как же работа?

- У меня с завтрашнего дня больничный. Конечно, пришлось немного запла-тить. Бесплатно больничный никто не даст.

- Ну ты даешь! Молодец! - восхищенно подытожил Олег.

Поездка для Сергея получилась сверхудачной. По совету одного знакомого он направился в Гданьск. «Город портовый, народ там с деньгами. Да и рынок большой - можно быстро разгрузиться», - советовал тот. Действительно, так все и вышло. К полудню Сергей сложил одну в другую пустые сумки, удовле-творенно нащупал в боковом кармане туго набитый злотыми бумажник и от-правился на поиски подарков жене.

Сергей привез сто сорок долларов чистой прибыли. Целых сто сорок долларов! А также пару джинсов и две красивые, с невероятными рисунками, летние футболки себе и жене.

Он взахлеб рассказывал Олегу среди заводского грохота и грязи все мельчай-шие подробности поездки. И тот откровенно завидовал: «Что я делаю на этом заводе? Надо ехать, надо! Но где взять паспорт? Где брать товар? Магазины-то пустые. Люди за товаром уже едут в Россию. Черт возьми, это же моя Родина! Уж кому туда ехать, как не мне? Но что делать с работой?»

На следующий день Олег успокоился, и жизнь вновь потекла по привычной на-катанной колее.

Тем временем его приятель все чаще и чаще брал больничный и начинал пре-вращать поездки в Польшу в свое основное занятие. Через год Сергей уволился с завода, чем сильно расстроил своих родителей. Они, отдавшие родному пред-приятию десятки лучших лет своей жизни, искренне недоумевали: как же мож-но так взять и уволиться? Уйти с завода, уйти в никуда. В неизвестность. Но самого Сергея это ничуть не смущало. Он прекрасно видел то, что другие осоз-нали лишь несколько лет спустя: завод обречен и нужно ковать железо, пока горячо.

Сергей с головой окунулся в стихию свободного рынка. Он бы с удовольствием мотался в Польшу и по два раза в неделю, но проблема с добыванием товара становилась все острее. Стремительно раскручивающаяся инфляция заставляла людей сметать с полок все подряд. Чтобы набрать товару, ему уже недостаточ-но было съездить в Москву либо в какой-нибудь областной город центральной России. Он уезжал все дальше в глубинку, проторил дорогу на Урал, а однажды даже долетел до Читы. Подобные поиски «польского товара» отнимали массу времени, выливались в дополнительные расходы. Вдобавок цены росли прак-тически ежедневно, что в конце концов отражалось на итоговой прибыли. На одной поездке уже непросто было заработать те самые вожделенные сто бак-сов. Да и стольник «зеленых» уже не являлся критерием успеха - жизнь вздо-рожала многократно. Теперь в ходу были совсем другие цифры.

Но Сергей действительно обладал определенным складом ума, который позво-ляет таким людям хотя бы на полшага опережать остальных, что является га-рантией успеха в любой сфере деятельности, в бизнесе - в первую очередь. Он одним из первых догадался делать двойной оборот вложенных средств. Одна-жды не стал по старой привычке заработанные в Польше злотые менять на доллары, а закупил на всю сумму только входящие в моду женские облегаю-щие плотные полуколготки-полуштаны, почему-то называемые у нас лосина-ми. На вильнюсском рынке несколько десятков лосин разошлось у него в тече-ние дня. Поменяв вырученные рубли на доллары, он обнаружил, что получен-ная в Польше от проданных товаров прибыль удвоилась. Еще пару раз Сергей проделал ту же самую операцию - результат вновь оказался отличным.

В поисках электротоваров, всевозможного мерительного инструмента - того, что можно было с выгодой продать в Польше, - приходилось заезжать все дальше и дальше за Уральские горы. Авиабилеты дорожали день ото дня, а та-щиться в ту же Читу на поезде не имело смысла - без малого месяц занимала только одна дорога. Тогда предприимчивый парень решил совсем отказаться от поездок в Россию. Они отнимали массу времени, а пользы от них становилось все меньше. Бизнес «с товаром - за границу» отмирал. Зато набирал силу об-ратный поток - «с товаром из-за границы». Огромный, ненасытный постсовет-ский рынок, пораженный десятилетиями тотального дефицита, сулил огромные перспективы. И Сергей это понял одним из первых.

К тому времени у него накопился порядочный капитал - более двух тысяч дол-ларов. Появилась возможность ездить в Польшу налегке, с пачкой «зеленых» в кармане, а возвращаться в Вильнюс с двумя баулами тряпок. К тому же в Вильнюсе недавно начал функционировать самый большой в Восточной Евро-пе Гарюнайский рынок. На него съезжались покупатели со всего бывшего Со-ветского Союза. Сергею хватало двух-трех дней, чтобы полностью разгрузить-ся и вновь отправиться в Варшаву.

Все шло пока неплохо: с вложенной тысячи долларов Сергей зарабатывал две-сти пятьдесят - триста чистыми. Однако известно, что никакое везение не мо-жет продолжаться слишком долго. Так уж устроен этот мир. В «челночном» бизнесе появился неприятный момент, этакая червоточинка, существенно ус-ложнившая задачу, - в Варшаве стало очень и очень небезопасно. Теперь к чис-то коммерческим и без того не простым проблемам - какой товар закупить, чтобы не прогореть, - добавилась еще одна: как унести из Варшавы ноги.

Сергей уже трижды попадал в переделки. Но прока Бог его хранил от серьез-ных неприятностей.

Однажды ранним утром по дороге к варшавскому рынку-стадиону его остано-вили трое и потребовали двадцать долларов «за проход».

Мелкие купюры Сергей всегда раскладывал в несколько карманов так, чтобы их можно было быстро достать. Основную сумму он прятал в носке. Момен-тально, ни сказав ни слова, он извлек двадцатку и быстро сунул ее в карман кожаной куртки одного из вымогателей. Те опешили: такой сговорчивый кли-ент им еще не попадался. Немая сцена длилась секунд двадцать. Этого времени Сергею хватило, чтобы удалиться на достаточно безопасное расстояние. Его спас опыт (разложенные близко мелкие купюры) и то, что, видимо, эта шайка недавно прибыла на благодатную варшавскую землю. Это чувствовалось по их не совсем решительным и недостаточно профессиональным действиям. Опыт-ные же бандиты орудовали по-другому - нагло, нахраписто. Жертва бралась в плотное кольцо, в качестве весомого аргумента - нож под ребро либо дуло пис-толета в бок, и на безлюдной предрассветной варшавской аллее, ведущей к «Стадиону», уже ничто не могло спасти от полного грабежа.

В следующий раз Сергея вновь выручили опыт и смекалка. Случилось это на самом «Стадионе». Он не спеша прогуливался по торговым рядам, выбирая то-вар, прицениваясь. Но вскоре заметил, что за ним неотступно следуют два по-дозрительных типа. Похоже, они выжидали наиболее удобного момента для нападения. Сергей понял: эта парочка уже не отвяжется. Надо было что-то предпринимать. Удачное местонахождение позволило ему уйти от «хвоста». Он приблизился к главной двухъярусной стадионной лестнице, у основания ко-торой находилась самая большая в районе «Стадиона» стоянка такси. Сергей рванул вниз по лестнице, его преследователи этот рывок проспали. Момен-тально фора между ним и бандитами составила метров тридцать. Он уже нахо-дился у основания лестницы в то время, как эти двое только начинали свой спуск. Сергей подбежал к белому «Опелю» с длинным желтым плафоном по-перек машины, открыл дверцу и, плюхнувшись на переднее сиденье, выпалил: «Поехали, пан! Только шибчей!»

В третий раз его спас поляк-торговец. Сергей внимательно разглядывал кофты, юбки, рубахи, в изобилии развешанные по стенам матерчатой, в сине-желтую полоску палатки-шатра. Товар ему явно нравился - модели были новыми, мог-ли хорошо пойти. «Надо брать. Месяц можно будет жить спокойно. Пока у ка-ждого второго в Гарюнай не появится то же самое. Вот только юбки дорогова-ты. Если поляк доллар скинет - будет идеальный вариант». Пока он прикиды-вал, что купить, кто-то потянул его за рукав.

- Слушай, там тебя зовут. - Незнакомый парень показал на находящийся метрах в пятнадцати киоск обмена валюты. Сергей сразу все понял. Он перешагнул раскладушку с разложенными на ней товарами и оказался внутри палатки.

- Цо, пан, сталося? - Поляк недоуменно посмотрел на Сергея.

- Мои пенензы хце забрать. - Он кивнул в сторону незнакомца.

Поляк быстро смекнул, что случилось.

Торгующие на стадионе поляки прекрасно знали о «русских» бандах, грабящих «русских» торговцев. Но что они могли сделать, если полиция бездействовала. Торговцы-поляки от бандитов тоже страдали, хотя и косвенно. Дурная слава о варшавском «Стадионе» быстро распространялась по всему пространству бывшего Союза. Однажды ограбленные на «Стадионе», предпочитали здесь больше не появляться. Они отправлялись куда-нибудь в Лодзь.

Поляк вытащил из сумки газовый пистолет и грозно закричал на незнакомца:

- Выношшя с тонт!

- Заткнись, ублюдок, - злобно прошипел тот в ответ. - И убери свою газовую вонючку, а то - мозги по палатке разлетятся! - Незнакомец выхватил из-за поя-са боевой «ТТ» и нацелил на поляка.

- А ты, козел, живым отсюда не уйдешь! - Эта фраза предназначалась Сергею.

Бандит спокойно направился к двум своим друзьям, поджидавшим у валютного киоска, на ходу засовывая пистолет в джинсы. Самое главное, что ни убегать, ни прятаться они не собирались. Видимо, чувствовали здесь себя как дома.

Сергею пришлось просидеть внутри палатки-шатра до закрытия рынка. День был полностью потерян. Поляк, с которым они почти подружились - пережив такое наглое нападение, они как бы стали товарищами по несчастью, - в конце дня вывез его на своем микроавтобусе за пределы рынка.

Сергею пока везло - он ни разу не был ограблен подчистую, хотя многие его коллеги по Гарюнайскому рынку существенно пострадали - кто в Варшаве, кто по дороге туда. Сергею везло не только с этим. Он почти никогда «не зависал» с товаром. Если даже с чем-то не угадывал, то свои деньги всегда возвращал, хотя порой и оставался без прибыли. Какой-то неведомый ангел-хранитель бе-рег этого прижимистого, хитрющего парня от неприятностей.

Однажды он встретил в варшавском поезде своего давнего знакомого по Гарю-найскому рынку. Тот уже месяца три там не появлялся. Сергей поинтересовал-ся, куда он запропастился. Находясь в изрядном подпитии, тот выложил все начистоту: «На хрена мне ваш Гарюнай, я теперь в Москву езжу. Вот где обо-роты! То, что ты в Гарюнай за два дня продаешь, в Лужниках за два часа ухо-дит. Никакого рэкета, кругом охрана с дубинками. С местами, правда, тяжело-вато. Но если уж где-нибудь приткнешься - разгрузишься моментально».

Вильнюсский Гарюнайский рынок был одним из первых крупнооптовых рын-ков на постсоветском пространстве. Монополия Гарюнай была подорвана в на-чале 90-х. В России в 1991 году новые власти издали указ «О свободе торгов-ли». И торговля мощной стихией выплеснулась на улицы. Люди торговали у каждой станции метро, около всех московских вокзалов.

Торговцы заняли почти все центральные улицы Москвы, облюбовали пятачок всего в нескольких метрах от огромного здания КГБ на Лубянке. Российские власти поняли, что выпустили джинна из бутылки. Силой выгнать торговцев с улиц было уже невозможно. Едва милиция уезжала, они вновь возникали из всех окрестных подворотен. Тогда в Москве стали стремительно появляться рынки. Самый крупный начал функционировать на стадионе в Лужниках. Он раскинулся на обширной площади прямо рядом с футбольной чашей.

Слухи о фантастических оборотах товара, денег, людей в Лужниках стали до-ходить и до Вильнюса. О том, что Москва превращается в центр «челночной» торговли постсоветского пространства, свидетельствовал изрядно поредевший поток покупателей из России. Гарюнайские торговцы быстро почувствовали это на своих кошельках.

Однако многие не хотели менять устоявшийся уклад жизни на московский Клондайк. Здесь все ясно; схема проста и отработана до автоматизма: сначала путешествие по маршруту Вильнюс - Варшава - Вильнюс, затем тебе обеспече-на неделя спокойного стояния на своем законном месте. Ежедневная традици-онная бутылочка коньяка или водки с почти родными соседями по торговым рядам поднимает настроение и отгоняет мрачные мысли. Не повезло сегодня - не беда. Повезет завтра, послезавтра. Спешить некуда. Ты у себя дома. А тут - неведомая Москва. Многих она пугала. Многих, но не Сергея. Гарюнай ему нравился все меньше и меньше. Он уже давно подумывал о Москве, но, как че-ловек расчетливый, не любил делать серьезных шагов, не взвесив все «за» и «против». Ему не хватало информации. И вот случай предоставил ему эту воз-можность. Такого шанса он не упускал никогда.

Сергей все подливал и подливал своему попутчику водочки, а тот, все больше пьянея, раскрывал ему важнейшие нюансы московской торговли: как не нар-ваться на ментов в метро, вымогающих деньги у пассажиров с большими сум-ками, где хранить товар сразу по приезде, как обмануть лужниковскую охрану и заплатить поменьше за билет и т. д.

- Ну хорошо, а с жильем как быть? - задал последний вопрос Сергей.

- Нет проблем, - попутчик, уже изрядно перебравший, громко икнул, но тем не менее опрокинул полную стопку водки и заглотил ее одним глотком. Стопка явно была лишней. Он сморщил лицо, побагровел и застыл с ужасной грима-сой. Из глаз потекли слезы.

- Что, не пошла? - сочувственно спросил Сергей. - На, закуси. - Он почти на-сильно засунул ему в рот ядреный соленый огурец.

- Сейчас, - прохрипел тот. Он смачно отрыгнул, затем откусил половину огурца и стал неспешно пережевывать. Краснота почти сошла с его лица. - Колом

встала. Теперь все нормально - упала, - пояснил он.

И как ни в чем не бывало продолжил разговор:

- С жильем нет проблем. Бабушки сами по рынку ходят, предлагают комнаты. С соседями-торговцами поговори, может, кто-то приютит. Если ничего не уда-стся найти, вечером езжай - на Курский вокзал. Там возле касс на втором этаже всегда трутся желающие сдать квартиру.

Эта встреча убедила Сергея окончательно: надо немедля ехать в Москву, там сейчас все деньги.

Произошло это около года назад. С тех пор Сергей три-четыре раза в месяц «челночил» по маршруту Вильнюс-Варшава-Москва-Вильнюс. Количество ме-сячных ходок зависело от того, насколько быстро он разгружался в Москве. Он чувствовал, нет, даже скорее просто знал, что и эта, многим казавшаяся вечной, золотая жила вскоре иссякнет. Потому не позволял себе расслабляться после завершения очередного цикла. Московский поезд прибывал в Вильнюс ранним утром. На домашний отдых от тяжелой нервной работы Сергей отводил себе день и ночь, а следующим вечером вновь забирался в опостылевший варшав-ский поезд. Начинался очередной цикл.

С Олегом связь почти оборвалась. Как-то раз, полгода назад, Сергей позвонил ему. Они проговорили около получаса. Затем раза три звонил Олег, но все не заставал приятеля дома. И не удивительно: тот фактически жил в поездах и на рынках. Они долгое время не виделись. Их пути расходились все больше, а жизненные векторы имели разное направление.

... Олег громко хлопнул дверью. Он с трудом сдержался, ничего не ответив Марине на ее обидную фразу об их нищенском прозябании, о ее загубленной жизни. В последнее время они ругались все чаще и чаще. Склоки больно рани-ли Олега, оставляли рубцы в его мягкой душе. Он был в общем-то добрым пар-нем, любил жену, боготворил маленького Димку. Но жизнь, жестокая, сволоч-ная жизнь загнала его в угол. Он сознавал свою ответственность главы семьи. Однако жизненные реалии были сильнее его. Из-за этого Олег сильно пережи-вал, еще больше замыкался, ночами выкуривая на их маленькой кухоньке сига-рету за сигаретой.

Семейная жизнь дала трещину. Олег хорошо запомнил фразу из одного филь-ма: «Когда нищета скребется в дверь, любовь вылетает в форточку». Точнее и лучше не скажешь. Вот и сейчас очередная размолвка произошла из-за сущего пустяка, из-за такой мелочи, что и стыдно сказать. Несчастная бутылка самого дешевого пива стала причиной скандала.

В последние две недели у Олега появился небольшой, но постоянный зарабо-ток. Ему позвонил старый знакомый, с которым он одно время работал на по-стройке частного дома: «Тут один человек ищет подсобного рабочего. Кажется, он гараж хочет строить. Что ему ответить?»

Олег еще на прошедшей неделе встретил этого парня в соседнем магазине и попросил его узнать у своих знакомых насчет работы. И тот, молодец, не под-вел. Действительно узнал и сразу же позвонил Олегу. О чем тут было думать?! Реальная работа - реальная оплата. Олег сразу ухватился за это предложение, как за последнюю соломинку. На заводе он взял отпуск за свой счет.

Новый работодатель на поверку оказался гнусным, отвратительным типом. К тому же - жутким скрягой.

А работа попалась тяжелая. Мужичок ежедневно встречал Олега в семь три-дцать утра на Антакальнисском троллейбусном кольце. Его раздолбанный, ста-ренький, цвета топленого молока «жигуленок» второй модели всегда поджидал Олега в тени могучих тополей на другой стороне дороги, почти напротив ко-нечной остановки маршрутов восемнадцатого, сорок седьмого и тридцать восьмого автобусов. За две недели, что Олег гнул спину на этого Юзефа, тот ни разу не опоздал. «Пунктуальный, гад», - думал Олег, видя из окна прибываю-щего на конечную остановку автобуса знакомый «жигуленок» на привычном месте.

Максимум пятнадцать минут уходило у Юзефа, чтобы добраться до района Байорай. Здесь в одном из садовых кооперативов у него была дача. Возле сво-его небольшого деревянного домика он задумал до холодов построить гараж.

Дело в том, что этот Юзеф, худенький, тщедушный мужичонка лет сорока пя-ти, недавно развелся со своей второй женой (удивительно, что кто-то больше месяца мог выдерживать общество этого мерзкого типа), поэтому предполагал окончательно поселиться на даче. В строящемся гараже он собирался прятать от дождя и снега свой наполовину прогнивший автомобиль.

Юзеф ставил перед Олегом конкретную задачу на день - откуда, докуда и на какую глубину прорыть фундамент под гараж, - а затем уезжал на работу.

Работал он нелегально, сам на себя, нигде не числясь и не платя налогов госу-дарству. Судя по всему, зарабатывал очень и очень прилично. Действительным достоинством Юзефа были золотые руки. Производил он всевозможные отде-лочные работы в шикарных особняках нуворишей на Антакальнисе и в районе Зеленых озер. Он был мастером высокой квалификации, поэтому, заканчивая одну работу, быстро и без проблем находил следующую.

Ровно в половине пятого вечера он возвращался на свой дачный участок. При-дирчиво проверял количество и качество сделанных работ. Каждый раз выра-жал чем-то свое неудовольствие. Завершал он воспитательный монолог всегда одинаково: «Я плачу тебе за работу. Ежедневно трачу лишний бензин, чтобы довезти тебя с Антакальниса до Байорай. Сам возвращаюсь обратно на Анта-кальнис. Получается двойной расход бензина. У меня нет возможности контро-лировать тебя весь день. Поэтому прошу тебя отрабатывать свои деньги полно-стью».

Олег пахал как проклятый, почти без перекуров, потому что дневное задание всегда превышало человеческие возможности. Но он не мог, не имел права бросить Юзефу в его желтую противную болезненную рожу: «Да подавись ты своей двадцаткой!» А так хотелось.

... В пятницу вечером Олег принес жене заработанные за пять дней тяжкого труда сто литов. Марина тут же засобиралась в магазин. Надо было хоть чем-то наполнить традиционно пустой холодильник. Она уже подсчитала, исходя из нынешних доходов: они могут тратить максимум восемь литов в день. В про-тивном случае семья не выживет. Олег отмахал лопатой почти девять часов на изнурительной жаре. Ему страшно хотелось пива. «Может, купишь бутылоч-ку», - неуверенно попросил он жену.

-Обойдешься! На пиво ты не зарабатываешь. - Слова Марины больно хлестну-ли, словно плетью по лицу.

Конфликт вспыхнул моментально. Хватило нескольких обидных слов. Марина швырнула деньги на пол: «Покупай что хочешь! Можешь всю сотню пропить!»

Олег схватил скомканную сотню и быстро выбежал, хлопнув входной дверью. «Собачья жизнь! Чертова собачья жизнь. На хрена нужна такая жизнь?! Лучше удавиться. Вот сейчас пойду в бар - и пропью весь стольник!»

Ноги сами привели его к расположенному через дорогу магазину. «Так, ладно, хватит истерик. Надо купить две бутылки пива и присесть на ту дальнюю ла-вочку. Попить, успокоиться».

- Ну куда ты пропал? - Вышедший из дверей магазина с двумя огромными па-кетами продуктов в руках Сергей прервал размышления Олега.

Олег искренне обрадовался, увидев широко улыбающееся лицо старого при-ятеля. Сейчас он остро нуждался хоть в чьей-то моральной поддержке.

- Это ты! Привет. Никуда я не пропал. Некуда мне

пропадать. Вот ты - действительно пропал. Несколько раз звонил, а тебя все нет и нет.

- Я дома в месяц дня четыре бываю, не больше. Сегодня утром из Москвы вер-нулся. Удачно съездил. Вот видишь, затарился под самую завязку. - Сергей

кивнул на полные еды и выпивки пакеты. – Вечером с женой отметим мое воз-вращение. Надо иногда расслабляться. Работа уж больно тяжелая. А ты куда так разогнался?

- Думал пивка взять, на той лавочке посидеть, попить. Погода отличная.

Сергей протянул Олегу один из пакетов:

- Подержи, я деньги достану. - Правой рукой извлек из заднего кармана брюк симпатичное, из темно-коричневой кожи, портмоне. Он расстегнул портмоне

двумя пальцами и протянул Олегу. В левой руке у него был второй увесистый пакет. - Там где-то пять литов должны быть. Купи мне тоже две бутылки, а я тебя на лавке подожду. Посидим, поговорим. Наверное, полгода не виделись? Расскажешь, как живешь.

Сергей держал раскрытое портмоне на полувытянутой руке в двух десятках сантиметров от лица приятеля. Олег запустил свободную руку в плотно наби-тое чрево кошелька. Сколько там было денег! Стольники, полтинники, два-дцатки! Олег никак не мог отыскать среди крупных купюр пятилитовую банк-ноту.

- Не там смотришь. В другом отделении посмотри - где мелочь.

Олег раздвинул среднее отделение: в нем, скомканные в беспорядке, были на-валены мелкие купюры. За синий уголок он вытянул помятую пятерку.

... Сергей ловко открыл пиво с помощью другой бутылки. Олег так открывать не умел. Он применил старый проверенный способ - ударом ладони по крышке, приложив горлышко к деревянной скамейке. Сергей аппетитно присосался к горлышку. Только осушив залпом больше половины, громко отрыгнув, вымол-вил:

- Ой, как хорошо! В поезде - хрен поспишь нормально. Всю ночь по вагонам всякие пьяные уроды туда-сюда шастают. А в пять утра - белорусская граница. И больше до самого Вильнюса глаз не сомкнешь. Я, когда не высплюсь, всегда очень пить хочу. Как же я пива не догадался взять? Если б не ты, пришлось бы снова в магазин бежать. - И без всякого перехода продолжил: - Ну, рассказы-вай, как живешь?

- Нечего рассказывать. Пиво себе раз в неделю не

могу позволить, - полураздраженно ответил Олег. -

Лучше ты рассказывай, как там московский бизнес?

- Вовремя я тогда на Москву перестроился, - удовлетворенно заметил Сергей. - Сейчас наших там полно. Разнюхали. Год назад почти никого не было. К сча-стью, Москва - огромная. Места всем хватит.

- Что возишь?

- Новый товар нашел - кофты из ангоры. Первый раз побоялся много брать. Взял на пробу восемьдесят штук - продал часа за три. Зато сейчас затарился под завязку - сто тридцать штук. На второй день до обеда разгрузился подчис-тую. Тетки деревенские от них без ума, с руками отрывают. В первый день двое чукчей взяли сразу шестьдесят штук.

- И чукчи в Москву приезжают? - удивился Олег.

- Я так все эти малые народы из Сибири называю. Они любят оптом брать. До-рога у них длинная, поэтому загружаются на полную катушку. Месяц у себя торгуют, затем - вновь в Москву. Вообще чукчи любят все эти дела - с рюшеч-ками, узорами. А если еще блестит...

- Дорогие кофты?

- Дорогие, сволочи, - по двадцать баксов. Но и

«подъем» неплохой. Четыре доллара с кофты выходит.

- А что так мало взял?

- Как мало?! Сто тридцать штук - это три огромных неподъемных сумки. Больше одному не допереть.

Оба замолчали, потягивая пиво. Олег вновь подумал о своей горемычной жиз-ни. С яркой, интересной жизнью Сергея она не выдерживала никакого сравне-ния. У него опять испортилось настроение.

- В Варшаве какая обстановка? - Олег сознательно сменил приятную тему на не слишком приятную. Ему вдруг чертовски захотелось испортить настроение

- Обстановка... - Сергей брезгливо поморщился,

как будто проглотил муху. - Обстановка - мерзопакостная, как говорил Райкин. Я у тех же поляков брад, что и в первый раз. Все организовал как надо, поэтому

обошлось без происшествий. - Сергей отпил из второй бутылки и чему-то сам про себя усмехнулся.

- Ты что? - Олег посмотрел на него вопросительно.

- Ну и народ... Говорю поляку: «Давай, пан, на вокзал меня вези. А то грохнут по дороге. Кто у вас тогда товар будет брать?» Они вдвоем стоят - отец с сы-ном. Сын меня довез на своей машине прямо до Всходней. Выгрузил у поли-ции, хотел назад ехать. Я говорю: «Ты куда, пан? Я один три сумки до плат-формы не допру. К тому же здесь ребята тоже шалят». Ты бы видел, какую он рожу скорчил. Как же, сумки какому-то недочеловеку таскать. И так облагоде-тельствовал - до вокзала довез. Бесплатно! А сам, урод вонючий, на мне баксов четыреста заработал за двадцать минут... Они же нас за людей не считают! Все такие важные, гоноровые. Знаю массу случаев, когда с ребят за бензин деньги брали. С тех самых, которые у них же и отоваривались на несколько тысяч. А там от «Стадиона» до Всходней десять минут ехать. Ну сколько там бензина спалишь? Литра два, не больше. Ну как так можно? Мы российских оптовиков всегда до вокзала довозили, - то Казик, то я, то еще кто-нибудь. Сами! Те даже не просили. Хотя в Вильнюсе на них никто не нападал. Еще на дорогу им бу-тылку купишь и закуски. А эти... Дождешься от них. Бутылку пива сроду не поставят - скорее удавятся. - Сергей затронул больную для себя тему и поэтому распалялся все больше и больше. - Забыли, как в Германию еще несколько лет назад сами мотались. Торговали там в каждой подворотне. Немцы их дубинка-ми гоняли, причем не только полиция, но и простые жители. Не было бы на востоке от Польши огромной недоразвитой страны, кому они все это дерьмо впаривали бы? Может, французам или англичанам?

Олег слушал с большим интересом гневный монолог приятеля, не перебивал. Сергей глубоко затянулся сигаретой и продолжил:

- На таких, как я, польская экономика держится. Мы только за один день мил-лионы долларов в Польшу привозим. Нам на границе надо ордена вручать. Или

хотя бы создать условия для работы. А тут... На машине поедешь - ограбят, на автобусе - ограбят, на поезде уже опасно ездить. Рынки в концлагеря преврати-лись: думаешь не о деле - какой лучше товар взять, чтобы не «влететь», - а о том, как живым отсюда выбраться. Бандитов больше, чем «челноков». И ведь не только в Варшаве, Лодзи или Познани. Заедешь в любой маленький горо-дишко - почти наверняка на банду каких-нибудь ублюдков наткнешься.

-Я одного не понимаю: если они кругом, почему полиция их не ловит? - недо-уменно спросил Олег.

- Иногда ловит. Но не слишком усердствует. А зачем? Поляков они не трогают, а ограбленные «челноки» в полицию редко обращаются. Все чинно и спокойно. Если захотеть, их всех в течение дня можно отловить. Их же за три километра видно. Дали б мне пистолет и разрешение на отстрел, я за полчаса в районе «Стадиона» человек двадцать настрелял бы.

Олег однажды бывал в Польше: с группой молодежи он отдыхал по культур-ному обмену в городе Устке - небольшом курорте на Балтийском море. Было это примерно за полгода до шоковой терапии Лешека Бальцеровича. Полки польских магазинов еще были пусты. (Олег хорошо запомнил, как в обувном магазине воеводского центра Слупска стояли лишь калоши и тапки.) И сами поляки, и Польша ему тогда очень понравились. Он не мог сказать о поляках ни единого дурного слова. Только хорошее: веселые, жизнерадостные люди, родственные славянские души.

Отдохнули они тогда отлично. Шефствовали над ними мужичок лет сорока и две не первой молодости дамы. Все они были из Лодзи, работали там на какой-то фабрике. Именно с этой фабрикой их завод установил дружеские связи. То-гда такое сотрудничество всемерно поощрялось властями обеих соседних стран. Ведь шел восемьдесят девятый год, и многое уже разрешалось.

Но сейчас Олег думал о другом: «Сто кофт по четыре доллара - это четыреста долларов. Шестьдесят - восемьдесят на расходы уйдет, чистыми остается три-ста с небольшим. Очень и очень неплохо! - Олег все больше и больше заводил-ся. - Четыре поездки - больше штуки выходит. Хватит, чтобы процент выпла-тить, и самому еще останется. За три месяца можно полностью занятые деньги вернуть. Конечно, это идеальный вариант. А ничего идеального, как известно, не бывает. Но все равно, что-то в этом есть».

- И когда теперь едешь? - закинул он удочку.

- Не знаю. Пару дней надо отдохнуть. Устал: очень

- Ну теперь штук двести кофт возьмешь наверняка?

- Взял бы с удовольствием... Я же объяснял, что одному столько нереально до-переть.

- Тогда поехали вдвоем.

Сергей на минуту задумался. Глубоко затянулся сигаретой:

- Мысль неплохая. Но у тебя же денег нет.

- А я займу у кого-нибудь... У тебя, например.

- У меня лишних нет.

Деньги у Сергея были. Однако в долг он не любил давать в принципе, а тем бо-лее хорошему знакомому. Мало ли что... Зачем ему лишняя головная боль?

- Тогда помоги занять, - настойчиво продолжал

Олег. - У тебя все друзья спекулянты, все с деньгами.

Сергей вновь затянулся и после паузы добавил:

- Надо подумать, к кому можно обратиться. У многих денег - куры не клюют. И в долг они любят давать. Правда, необходим залог. У тебя ведь, кроме кварти-ры, ничего нет. Ты готов ее заложить?

- Это исключено! - Олег решительно замотал головой. - Любой процент, все что угодно, но без залога. Марина никогда на это не согласится.

- Сейчас без залога непросто найти деньги. Даже не знаю, что здесь можно придумать. - Сергей посмотрел куда-то вдаль невидящим взглядом, явно что-то

обмозговывая или вспоминая, и добавил, медленно произнося каждое слово: - Не знаю. Я ведь не Господь Бог.

Возникла пауза. Сергей молчал, все так же глядя в никуда. Олег тоже молчал, при этом бросая на приятеля просящие взгляды.

- Можно попробовать Казику позвонить. Раньше он давал в долг хорошим зна-комым и без залога. Но то хорошим... Тебя-то он вообще не знает, - продолжил Сергей мысли вслух. - Да и не видел я его уже, наверное, полгода. Хотя попро-бовать можно. Если я попрошу, поручусь за тебя... Все-таки три года с ним на базаре бок о бок отстояли. Почти братья. Я сейчас всех возможных кандидатов перебрал в уме. Без залога к кому-то соваться бесполезно. Такого лопуха, как Казик, больше не найти. Хотя, опять же повторяю, полгода его не видел. За это время многое могло измениться... Ладно, что тут воду в ступе толочь. Ты иди домой. Как только с ним переговорю, сразу тебе позвоню, - завершил разговор Сергей.

Олег открыл дверь своим ключом. Марина сидела в комнате на диване, поджав под себя ноги, читала книгу. Всем своим видом она как бы подчеркивала, что ссора не забыта и что мужа она не простила, потому разговаривать с ним не желает. Димка тихонько копошился на полу в окружении нехитрых игрушек.

Олег прошел на кухню, плотно прикрыл за собой дверь. Сел на табуретку возле холодильника и закурил. «Все ясно! О чем тут думать? Если Серега найдет деньги, надо ехать! Надо менять свою жизнь в корне. Такой шанс упускать нельзя. - Олег продолжал дискутировать сам с собой. - А бандиты? Деньги-то чужие... К черту бандитов! Вообще об это лучше не думать! Тысячи людей едут и едут в Польшу! А что делать? Без труда - не вытащишь и рыбку из пру-да. Господи, что я несу? Какая к черту рыбка!»

В трудные моменты жизни, когда необходимо было принять важное решение, сделать решительный шаг, Олег занимался своеобразным аутотренингом, как мог накачивал себя.

Процесс самовнушения прервал резкий телефонный зуммер. Олег подскочил к аппарату, положил руку на трубку и на секунду замер, не решаясь ее поднять. Наверняка это был тот самый телефонный звонок, которого он одновременно так ждал и боялся.

- Алло, - произнес Олег как можно более спокойным голосом.

- Ну и везет тебе! - Да, это был Сергей. – Казик особенно не упирался, удалось его быстро уломать. Три тысячи под семь процентов, без залога. Надо скорее его трясти, пока он не передумал. Завтра в десять едем к нему, потом сразу к нотариусу. Алло! Куда ты пропал? Слышишь меня?

- Слышу, - тихо ответил Олег.

- Ну тогда - все. Завтра в десять заходишь ко мне - и едем за «бабками».

-Пассажиры, поднимаемся! - раздался громкий стук в дверь купе, резко взо-рвавший тишину мерно покачивающегося из стороны в сторону со спящими людьми ночного вагона. - Скоро Варшава. Через полчаса закрываю туалеты.

Проводница стучала в пластиковые, полые внутри двери купе металлическим ключом, тем самым, которым собиралась вскоре исполнить свою угрозу. Она передвигалась по вагону, барабаня во все двери и произнося одну и ту же фра-зу.

Сергей моментально, как солдат по тревоге, вскочил со своей полки и щелкнул тумблером выключателя. Олег прикрыл лицо ладонью, защищая глаза от ярко-го света.

- Я пошел умываться, ты - за мной. Время поджимает. - Короткие указания Сергея напоминали офицерские приказы, адресованные молодому солдату. Он

взял пакет с гигиеническими принадлежностями и вы скользнул через полуот-крытую дверь в коридор.

У Олега трещала голова. И причиной тому являлась не выпитая накануне вод-ка, а бессонная нервная ночь. Он прекрасно помнил, как поезд прибыл в Бело-сток, затем долго там стоял, как он отправился из Белостока. Олег даже не за-дремал, а провалился в какое-то полуобморочное состояние минут за сорок до того, как проводница забарабанила в дверь.

- Иди в правый туалет. Туда, где проводники. После меня зашел мужик. Пока больше никого нет. А в левом - очередь. Иди быстрее. - Сергей ввалился в

купе. От него исходил свежий запах зубной пасты и дезодоранта.

Олег набросил полотенце на шею, направился вправо по коридору. От волне-ния его била мелкая дрожь. «Ну вот и подъезжаем к Варшаве. А этому - хоть бы что. - Он раздраженно подумал о своем попутчике. - Выспался, надушился. Будто на курорт приехал».

Когда он вернулся в купе, на столе уже лежали бутерброды с колбасой, акку-ратненькими дольками нарезанные помидоры, а также на треть заполненная бутылка пепси-колы. Видимо, это все, что осталось от вчерашнего пиршества.

- Садись, сейчас проводница чай принесет. Надо хорошо подкрепиться, день предстоит трудный. - Сергей жевал бутерброд, заедая долькой аппетитного красного помидора.

- Как ты можешь жрать так рано?! Время четыре

часа, нормальные люди еще спят. Ничего же в глотку

не лезет, - не скрывая раздражения, выпалил Олег.

- То - нормальные. А мы с тобой - гнусные спекулянты. Должны уметь спать где придется и сколько придется. Есть все, что попадется под руку... А вот и

чай. - Проводница молча поставила на столик два граненых стакана со светло-коричневой жидкостью, в узорчатых подстаканниках. Верхняя кромка жидко-сти в обоих стаканах раскачивалась в унисон с вагоном.

- За каким хреном ты мне чай заказал? Я в поездах чай не пью. У меня от него понос. - Олега трясла мелкая нервная дрожь, и он не в состоянии был скрыть волнение.

Сергей своим спокойствием являл ему полную противоположность.

- Чай - божественный напиток. Конечно, это, - Сергей показал на стаканы с жидкостью, - не высший сорт, но пить можно. Слушай, у нас же еще курица осталась! - Вдруг вспомнил он и достал с самого дна пакета небольшие сверт-ки. Развернул фольгу. Резкий запах жареной курицы с чесноком неприятно ударил Олегу в нос. Его едва не стошнило.

Олег обычно плотно не завтракал. В половине восьмого, перед работой, он съедал два небольших бутерброда с маслом и, если позволяли средства, с сы-ром, запивая их бокалом чая. Домашнего, вкусного, хорошо заваренного Ма-риной. Сейчас, в четыре утра, дрожащий от волнения перед неизвестностью, он с брезгливостью смотрел на вагонный чай из, скорее всего, недокипяченой во-ды, на эти куски холодной курятины, которая вчера ему казалась такой вкус-ной.

Олег взял со стола несвежий бутерброд с уже подсохшим черным хлебом и не-приятно пахнущим после проведенной в полиэтиленовом пакете ночи сервела-том. С трудом прожевал его. Глотнул из бутылки пепси.

- Все, я поел.

- А я - еще нет. - Сергей откусывал бутерброд, заедая его курицей и помидо-ром. Один стакан чая он уже выпил, теперь принялся задругой. - В общем, так:

времени в обрез, скоро Всходня, поэтому слушай внимательно, - начал инст-руктировать Сергей. – Сейчас выходим, но не торопимся. Здесь всегда кто-нибудь выходит. Отсюда ближе до «Стадиона». К вокзалу с платформы можно выйти только через подземный переход. В нем частенько ребятки трутся, поез-да встречают. Поэтому не спеша выходим на платформу, ждем, когда вся толпа спустится в переход. Затем идем следом. Если все тихо, выходим наверх возле здания вокзала. Дальше - действуем по обстановке. Там, на той стороне, тоже могут поджидать. Если что, разбегаемся в разные стороны. Вдвоем глупо попа-даться. Друг другу мы уже не поможем - они вооружены и их больше, -

а так шансы на спасение хотя бы у одного увеличиваются. Главное - ни секун-ды не мешкать. Малейшая опасность - ноги в руки и бегом. Геройство тут по-казывать ни к чему. Ребята там серьезные. Покалечат, но бабки все равно отбе-рут. Все понял?

- Понял, - едва слышно промолвил Олег. Лицо его еще более напряглось, на скулах от волнения заходили желваки.

«Ну вот и все - обратной дороги уже точно нет. Теперь проверишь, парень, ве-зучий ты или... « Он не успел додумать фразу, что «или», хотя и так было по-нятно, что, как поезд начал тормозить.

- Счастливой дороги! - крикнул Сергей на прощание проводнице, ловко вы-прыгнув из тамбура на платформу.

- Вам, ребята, также удачи! - Проводницы прекрасно знали, что творится в Варшаве в последние годы. Ведь особо циничные банды уже несколько раз со-вершали налеты на международные поезда, идущие с Востока. Знали они, на-сколько труден и опасен хлеб «челноков». Поэтому последние слова девушка в железнодорожной униформе произнесла предельно искренне.

Парни огляделись. На хорошо освещенную, аккуратную платформу ранним ав-густовским утром из вильнюсского поезда вышло не больше десятка человек. Радовало Сергея одно: все были «челноками». А это означало, что количество потенциальных приманок для бандитов было достаточным. Соответственно это увеличивало шансы на их спасение. Точнее, на его, Сергея, конкретное спасе-ние. Об Олеге в этот момент он меньше всего думал. Он и так сделал для него много: нашел деньги, привез в Варшаву. Если вместе доберутся до рынка, по-может ему выбрать товар, закупиться. Но он отнюдь не обязан защищать его от бандитов ценой своего здоровья и своих таким тяжким трудом заработанных денег.

Они оказались в современных джунглях, и здесь каждый выживает сам по себе, лишь надеясь на свои мозги, глаза и ноги. Слух, зрение - все органы чувств, данные человеку от природы, в такие моменты обострены до предела. Только они могут выручить в подобных ситуациях. Хорошо развитые животные ин-стинкты порой помогают сохранить жизнь на войне опытному солдату. И на-оборот, их отсутствие становится причиной скорой гибели новичка. Сергей, безусловно, был опытным воином.

Он достал сигарету, закурил.

- Все-таки народу могло быть и побольше, - произнес он недовольным голосом. - Ты тоже можешь закурить. Подождем, пока все пройдут.

- Я не хочу. Меня с утра от табачного дыма воротит, - ответил Олег.

- Что ты как баба, ей богу... От еды его воротит, от сигарет - тоже.

Две женщины лет пятидесяти из их вагона, таща за собой ручные складные те-лежки, на которых, придавленные веревками-пружинами, лежали пустые сум-ки, направились в сторону подземного перехода. За ними последовали трое парней с полосатыми красно-бело-синими (такими пользовались «челноки» всего постсоветского пространства) сумками наперевес. За теми - еще две де-вушки и два парня. На платформе, кроме Олега и Сергея, остались только трое парней. Как видно, они тоже не торопились: присели на стоявшую чуть по-одаль скамейку и закурили.

Сергей покосился на них, неодобрительно и слегка раздраженно подумал: «Эти, вижу, тоже не дураки». Затем повернулся в сторону тоннеля - два парня с девушками, замыкающие эту мини-процессию, погрузились в его черное чрево - и бросил два коротких, как выстрел, слова:

-Пошли. Пора.

Они спустились по лестнице, повернули направо. Сделали несколько шагов и услышали, как гулкую тишину тоннеля взорвали громкие, почти безумные крики: «А-а-а-а!!!» Так, видимо, кричит человек, когда его подвергают жесто-ким пыткам. Метрах в тридцати впереди, в полумраке, заметались какие-то те-ни. Крики все нарастали: «Помогите!!! Мама-а-а!!»

- Бегом наверх! - Сергей потянул Олега за рукав. Перепрыгивая через несколь-ко ступенек, они в мгновение ока оказались на платформе.

- В самый конец перрона. Если их много, то за нами тоже погонятся. - Сергей даже не сказал, а на едином выдохе произнес эту фразу. Они стремительно рва

нули вдоль по перрону. Навстречу им только что тронулся в сторону Варшавы-Центральной их поезд. Трое задержавшихся на перроне парней сразу все по

няли и устремились вслед за ребятами.

Метров через пятьдесят Олег быстро оглянулся - троица перемахнула через не-высокий металлический заборчик-сетку (такие стандартные заборчики разде-ляют железнодорожные перроны по всей Польше), затем через второй и исчез-ла в полумраке. Они с Сергеем пробежали еще метров пятьдесят до конца пер-рона. Фонарей здесь уже не было, поэтому полумрак надежно скрывал их от посторонних глаз.

Остановились, тяжело дыша, жадно хватая воздух широко раскрытыми ртами, слегка высунув языки, подобно старым собакам, пробежавшим несколько ки-лометров без остановки.

- Ну что дальше?

- Подожди, дай отдышаться.

Тем временем из тоннеля, находящегося метрах в ста пятидесяти от них, пока-зались четверо парней. Сергей их заметил первым.

- А вот и они. В тоннеле, видно, всех «раздели». Теперь наверх выбрались... Не бойся, они нас не видят. Но лучше понемногу двигать отсюда.

И действительно, парни покрутили головами, посмотрели вдоль перрона на-право и налево, на соседние перроны. В столь ранний час нигде не было ни души. Затем развернулись и погрузились обратно в тоннель.

Сергей спрыгнул с перрона прямо на шпалы. Перешагивая через рельсы, на-правился наискосок, к находящимся вдалеке, во мраке, кустам.

Они пробрались через заросли кустарника, обогнули здание вокзала и вышли на большой пустырь. Впереди, метрах в ста, виднелись большие дома, тянув-шиеся вдоль широкой магистрали. Они направились в ту сторону. Начало све-тать. Несмотря на ранний час, по улице туда-сюда уже сновали машины.

- До «Стадиона» минут тридцать пять - сорок ходу. Пройдемся не спеша, время у нас есть, - произнес Сергей. Видя, как Олег напряженно молчит, то испуганно озираясь, то нервно крутя головой из стороны в сторону, добавил: - Да успо-койся ты. Здесь уже безопасно. Здесь эти шакалы обычно не лазят. Проблемы

начнутся на подходе к «Стадиону». Там есть небольшой мостик, за ним начи-нается длинная аллея, которая ведет к «Стадиону». Это, пожалуй, самое опас-ное место. Если его проскочим, то дальше, скорее всего,

все будет нормально.

«А если не проскочим? - неприязненно подумал Олег. - Тебе-то что... Даже ес-ли и ограбят, вернешься домой, возьмешь еще три штуки и опять в дорогу. А мне где деньги брать?»

- Лишь бы кофты были, - озабоченно произнес Сергей, когда они молча про-шли еще метров двести.

- А что, может не быть? - удивился Олег.

- Конечно. Во-первых, очень важен цвет. Начинающие этого не знают. А цвет - это важнейший нюанс. Абсолютно одинаковые кофты, но возьмешь красный

или розовый цвет - влетишь. А вот серый или бирюзовый - нарасхват. Темно-зеленый тоже неплохо расходится. Кофты эти по размерам идут, комплектами. В комплекте все цвета представлены. Правда, красных и розовых там меньше всего. Но полякам и их надо продать. Опытные «челноки», те, кто уже эти коф-ты не первый раз берет, стараются красных брать как можно меньше. Совсем не брать их нельзя: поляк одних только серых и бирюзовых тебе просто не продаст. Не ты, так другой возьмет. Желающие найдутся. Новички, вроде

тебя, в конце весь красный цвет заберут и «зависнут» с ним.

- Да, смотрю, нюансов в этом деле много.

- Ты даже не представляешь, насколько много. Все эти знания бесценны. Они приходят только с опытом. От этих микронюансов и зависит, заработаешь ты или в минус уйдешь. Никто с тобой просто так этими знаниями не поделится. А я все рассказываю честно, как на духу. Цени.

- Я и ценю, - пробурчал Олег в ответ.

- И еще один нюанс: надо брать товар из первых рук. Половину этих кофт пе-рекупщики продают. Полбакса, бакс накидывают. Им хватает. Партии-то ог-ромные. За день тысячу-полторы тех же кофт продать на «Стадионе» - запросто можно. Умножь хотя бы на полбакса. Неплохая цифра получается?!! На твоей партии в сто - сто тридцать штук полбакса - это все твои накладные расходы. Когда эти ангоры появились, стоили девятнадцать долларов за штуку. Теперь - ажиотаж. Теперь они по двадцатке идут, если из первых рук берешь. Поэтому пораньше надо приезжать, часам к шести. Если не возьмешь - придется ноче-вать, а это не желательно - накладные расходы увеличиваются. Но

лучше заночевать, потратить лишних баксов десять, чем у перекупщиков брать. Поэтому я обратный билет никогда не покупаю. Многие оптовики с Украины, из России с обратным билетом в кармане приезжают. Их время поджимает. Они-то и есть основные клиенты перекупщиков.

- А ночевать где? - задал резонный вопрос Олег.

- Я пару раз у поляков ночевал. Договаривался с продавцами за двадцать тысяч. А вообще, где-то недалеко от «Стадиона» есть дешевая гостиница. Я про нее

не раз слышал. Если походить, поспрашивать у поляков, наверняка кто-то дол-жен знать, где эта чертова гостиница находится. За это ты не переживай, глав-ное - до места без потерь добраться и чтобы товар был. А с ночлегом разберем-ся как-нибудь.

- Если так опасно, почему мы пешком идем? Почему нельзя на такси подъехать прямо к воротам? - опять задал логичный вопрос Олег.

- В принципе ход твоих мыслей правильный. В Польше все дороже, чем у нас или в России. Поэтому многие «челноки» стараются экономить здесь на всем.

Но некоторые так и делают: скидываются, допустим, на четверых и едут на такси. Так действительно безопасней. У меня такой возможности нет. Одному на такси ездить, знаешь, дороговато. Жалко деньгами швыряться, уж больно тяжело они достаются.

- Подожди, Серега. Давай все взвесим. Сколько на «тачке» стоит доехать?

- Отсюда? Долларов пять - семь, я точно не знаю.

- Пусть даже восемь. Скинемся по четыре бакса, Бог с ними. Что делать? Жизнь такая. Зато спокойно доедем. Наслушался я ужасов про эту аллею, про этот твой дерьмовый мост, где вечно нападают. Ты знаешь мое положение. Мне есть что терять. Если, не дай Бог, что-то...

- Конечно, боюсь. А ты что, нет?

- Ну почему? Опасаюсь. Просто я уже столько мотаюсь в Варшаву и вообще в Польшу. Видимо, чувство опасности несколько притупилось. А может, это от-того, что в серьезные переделки пока не попадал. Пока Бог миловал. - Сергей трижды сплюнул через левое плечо. - Возможно, ты и прав. Едем на такси.

Такси остановилось прямо возле большой лестницы, уходящей вверх, на вто-рой ярус чаши. Ребята вышли из машины. Олег принялся внимательно разгля-дывать мощные бетонные конструкции спортивного сооружения, превращен-ного в банальный базар. В его глазах впервые с момента отъезда появился не-поддельный интерес, сменивший на мгновение чувство подавленности. Инте-рес этот вызвал тот самый «Стадион», который давно уже превратился в его - Олега - сознании в некое исчадие ада, в фантом-монстр, в источник вечной опасности. Но сейчас на мгновение Олег обо всем этом забыл, пораженный мощью и былым величием арены.

Олег представил, как по этой лестнице спешат наверх запаздывающие болель-щики. Их подстегивает гул переполненных трибун, ведь на изумрудно-зеленом прямоугольнике поля уже началось представление. Многие тянут за руки де-тей. Те едва успевают за взрослыми, на ходу доедая мороженое. А вот двое мо-лодых мужчин развернули купленные в кассе программки матча. Они быстро семенят по ступенькам вверх, обсуждая составы команд.

Все это, видимо, здесь когда-то происходило. Сейчас же по лестнице сновали вечно озабоченные «челноки» с осунувшимися, серыми от недосыпания лица-ми.

-Ну, пойдем. Базар наверху, а внизу ошиваться почем зря не стоит. - Сергей вновь вернул своего приятеля в реальный мир.

Они поднялись по лестнице. На верхних ярусах, где располагались основные торговые точки, только-только началась подготовка к предстоящему рабочему дню. Туда-сюда сновали микроавтобусы, «полонезы» и польские «фиаты», «ауди» и «опели» торговцев, доверху набитые вещами. Поляки разворачивали полосатые палатки-шатры, развешивали товар.

Олег бросил попутчику: «Подожди, я сейчас» - и направился к крайнему бор-дюру. Ему не терпелось заглянуть внутрь стадионной чаши.

Большие пологие трибуны, с изрядно обветшалыми деревянными лавками, об-рамляли зеленое поле с проросшими на нем белыми и желтыми полевыми цве-тами. «Да, давненько здесь не было матчей, - подумал Олег. - Но стадион хо-рош - большой, солидный! Сколько же, интересно, вмещает? Наверное, тысяч пятьдесят, не меньше». Он поднял глаза поверх трибун, и перед ним предстала изумительной красоты панорама Варшавы. Там вдали, за Вислой, находился центр с его многочисленными, выполненными в разных архитектурных стилях, дворцами. Чуть правее, на фоне утреннего идеально голубого неба, отчетливо виднелись острые шпили костелов Старого мяста. И наоборот, левее - изящные прямоугольники-небоскребы, что рядом с Варшавой-Центральной, напоминали любому приезжему, что он действительно находится в европейской столице. Олег залюбовался этим потрясающим видом: «Красотища! Такие бы небоскре-бы в центр Вильнюса... Они сразу бы свели к нулю явную провинциальность литовской столицы».

- Что ты тут пялишься? - послышался сзади голос Сергея. Олег даже вздрогнул от неожиданности.

- Посмотри - красота какая!

- Стадион. И там, вдали, какой вид...

- Тебе что, делать нечего?! Надо быстрей бежать, товар выбирать. Потом позд-но будет. Думаешь, мы одни тут с тобой желающие? Смотри, сколько «челно-ков» кругом понаехало. Красотой он любуется. Совсем сдурел!

Сергей решительно направился вдоль еще только формирующихся торговых рядов, внимательно осматривая обе стороны. Олег молча, как преданный конь за своим хозяином-рыцарем, шел сзади. Неожиданно Сергей остановился, Олег не успел среагировать и наткнулся на него.

- Вот они. - Сергей кивком головы показал в сторону раскладушки, на которой были разложены женские серые ангоровые кофты с узорами-рюшечками у

Олег понял, о чем речь: это тот самый товар, за которым они приехали.

- Иле, пан? - спросил Сергей довольно прилично по-польски.

- Двадцать один доллар.

- Почему так дорого?

- Как же дорого? Иди поищи, может, дешевле найдешь.

- Пойдем. Это перекупщик, - тихо сказал он Олегу. Побродив минут двадцать, они натолкнулись еще на четверых перекупщиков. С цветами у них было все

в порядке, но все держали одну цену - двадцать один доллар за кофту, и ни цента меньше.

Возле одной из палаток, пока Сергей разговаривал с продавцом, Олег услышал сзади вопрос: «Почем у него кофты?» Он обернулся. Перед ним стоял крепкий парень лет двадцати пяти в темно-синей найковской майке, фривольно выпу-щенной поверх джинсов. На ногах у него были новенькие, тоже найковские, кроссовки. «Пижон», - подумал Олег немного завистливо.

Он с некоторой долей восхищения оглядел незнакомца с ног до головы. Олегу нравились хорошо одетые люди.

- Так почем кофты? - повторил он свой вопрос на чистейшем московском диа-лекте, чем еще больше расположил Олега к себе. «Ну вот - земляк! И где?! В Варшаве!»

- По двадцать одному доллару, - с готовностью ответил Олег. - И после паузы добавил: - Дорого, - простодушно выдавая коммерческую тайну первому

встречному.

- Да, дороговато, - согласился «найковец». – За такую цену нет смысла брать.

- Конечно, - настала очередь Олега соглашаться.

- Будем искать, - произнес незнакомец классическую никулинскую фразу из «Бриллиантовой руки». Неспешной походкой он направился вдоль рядов.

- Ты что, совсем сдурел! Какого хрена ты с ним разговаривал?! - зашипел на Олега Сергей.

- А что такое?

- Ты совсем дурак или прикидываешься?! Они специально по рынку ходят, в разговоры вступают, чтобы наверняка знать - поляк ты или нет. Жертвы выби-рают.

- Ну ты-то на поляка явно не тянешь. - Олег имел в виду внешний вид прияте-ля. - С тобой даже разговаривать не надо: и так все видно за версту.

Сергей растерялся, несколько смутился, не нашел что ответить. Но как-то сразу успокоился и примирительно сказал: «Ни с кем не разговаривай».

Над Варшавой высилось чистейшее голубое небо без единого облачка. Солнце начинало припекать, обещая жаркий день. Сергей взглянул на часы - уже во-семь. В этот час рынок функционировал на полную мощность. Продавцы давно развернули свои шатры, раскладушки, открыли настежь задние двери микроав-тобусов. Некоторые торговали прямо из своих микроавтобусов. Вдоль торго-вых радов сновали «челноки» с озабоченными лицами. Многим из них сегодня уезжать в Вильнюс, Харьков, Киев, Москву, Витебск или Ростов. Поэтому надо быстрее закупиться под самую завязку, да не ошибиться с товаром, не прога-дать с ценой. На некоторых аллеях не протолкнуться. Многие из приезжих тя-нут позади себя маленькие складные тележки. Тележки создают пробки, в тол-пе их непросто обойти или перешагнуть.

В поисках ангоровых кофточек парни блуждали по рынку не менее часа - без-результатно. Олег почувствовал, насколько он голоден. В поезде-то почти ни-чего не ел.

- Может, перекусим? - поинтересовался он.

- Что, жрать захотел? - вопросом на вопрос ответил Сергей.

- Ладно, давай поедим, - согласился Сергей. - Судя по всему, с товаром сегодня мы пролетаем... Я тебе за такси должен. Так что за обед я плачу.

В такси Сергей почему-то не торопился доставать кошелек. Таксист выжи-дающе посмотрел на клиентов. Возникла неловкая пауза. Олег вытащил из пе-реднего кармана джинсов десять долларов, протянул их водителю. Тот дал сда-чу злотыми.

Они подошли к киоску, из которого ароматно потягивало запахом кофе. За стоящими близ киоска белыми пластмассовыми столиками сидели люди. Кру-гом слышалась русская речь, перемежаемая кое-где украинским южным гово-ром. Рядом с некоторыми столами стояли в два яруса, друг на друге, пришпи-ленные жесткими растяжками к тележкам, плотно набитые полосатые сумки. Кто-то ел, а кто-то уже закупился и теперь коротал время до поезда в летнем рыночном кафе. Впрочем, огромное «число «челноков» с Западной Украины и Западной Белоруссии приезжало в Варшаву на автобусах. Вместительная сто-янка радом со «Стадионом» была забита «Икарусами» с белорусскими, украин-скими, литовскими номерами.

Сергей заказал себе большой кусок карбонада, который миленькая девушка, проворно суетившаяся в киоске, быстро подогрела в микроволновке.... Олег отправлял в рот ложку за ложкой с невиданными прежде экзотическими и от-того еще более вкусными фляками – супа из говяжьего желудка – главного де-ликатеса поляков. Ощущения были за гранью фантастики. Ему показалось, что ничего более вкусного он в своей жизни не ел.

- Ну что, судя по всему, придется нам здесь ночевать. Товара нет. Будет совсем хреново, если и завтра не появится, - пессимистично заметил Сергей, потягивая свой любимый чай.

- Может, это не перекупщики? Может, уже цена подскочила? Давай по два-дцать одному баксу возьмем да поедем.

-Я буду брать около двухсот кофт и не собираюсь двести баксов каким-то уб-людкам ни за что переплачивать. Ни хрена они не подорожали. Я всего неделю назад по двадцатке брал. Надо только на нормального оптовика нарваться. - И после паузы Сергей добавил: - Давай пойдем еще побродим. Иногда крупные оптовики попозже приезжают. Возможно, товар где-то в дороге застрял или растаможить не успели. Всякое бывает. Да и выхода у нас нет: спешить нам не-куда. Заодно поспрошаем поляков насчет этой гостиницы. Спать где-то надо.

Сергей притормаживал возле палаток: Интересовался ценами на джинсы, ка-кие-то плиссированные юбки, детские веши. Узнав цену, что-то прикидывал в уме. Иногда доставал из кармана калькулятор, нажимал на кнопки. В зависимо-сти от цифр, высветившихся на табло, удовлетворенно улыбался либо недо-вольно хмыкал. Затем шел дальше и дальше по торговым радам, засовывая свой нос почти в каждую палатку. Казалось, у него внутри находится аккуму-лятор с нескончаемым источником энергии. Спрашивал он и про гостиницу. Однако никакой точной информации от торговцев получить не удалось: дейст-вительно, мол, слышали, что минутах в двадцати езды есть какая-то дешевая гостиница, но как она называется и как туда доехать, не знаем.

Олега уже мутило от этих палаток, от развешанных в них тряпок, от «челно-ков» с огромными баулами, от этого базара. Из-за бессонной ночи, нескольких часов блуждания в толпе под палящим солнцем у него разболелась голова. Олег вдруг почувствовал, как на него навалилась жуткая усталость, охватила апатия, безразличие ко всему происходящему. Захотелось бежать с этого «Ста-диона», от этой суеты куда-нибудь в тишину, в спасительную тень. Где нет не-щадного солнца, нет людей. Где можно прилечь, закрыть глаза и ни о чем не думать.

- Эй, проснись! Смотри, сколько орденов! - Сергей решил приободрить прияте-ля, который безмолвным хвостом плелся сзади.

На двух складных столиках лежали раскрытые чемоданчики-дипломаты с раз-ложенными на дне и с приколотыми к матерчатой поверхности открытой крышки орденами. Орденов, медалей и каких-то экзотических значков с надпи-сями на непонятных языках было очень много - несколько сотен. Все это бо-гатство уместилось в четырех объемистых дипломатах. Среди множества ино-земных, незнакомых, регалий Олег увидел орден Ленина, орден Красной Звез-ды, Трудового Красного Знамени - высшие награды Советского Союза. Госу-дарства, которого больше не существует. За великие подвиги это государство награждало своих героев этими орденами. Теперь это всего лишь красивые по-брякушки. Желанное приобретение для коллекционеров и нумизматов.

Олег на протяжении всей своей предыдущей жизни видел эти ордена сотни и сотни раз - на страницах учебников и газет, на экранах телевизоров. Но вот так, на рынке, видеть их ему еще не приходилось. Он осторожно дотронулся до ор-дена Ленина, провел рукой по ребристой поверхности.

- Как думаешь, это все настоящее? – обратился он к Сергею.

- Самое что ни на есть настоящее, - скучающий в тени зонтика пожилой торго-вец ответил Олегу вместо Сергея. - Такие ордена подделать трудно. Да и ни к

чему. Опытному коллекционеру подделку все равно не продашь. После развала Союза этого добра сейчас на рынок столько хлынуло... Цены упали. Не то что в конце восьмидесятых. Тогда во всем мире русское было в моде. Перестройка, Горбачев. - Поляк говорил на почти идеальном русском языке с едва-едва раз-личимым акцентом.

- И сколько сейчас, например, орден Ленина стоит? - спросил Сергей.

- Ай, - торговец махнул рукой, как будто отгонял мух, - теперь разные цены. Зачем вам это, хлопаки, вы наверняка в Варшаву не за орденами приехали?

- Не за орденами, - признался Сергей.

- Откуда будете, земляки? - вдруг неожиданно спросил торговец.

- Почему: земляки? - заинтересовался Олег.

- Ну как же... Я в вашей Сибири почти десять лет прожил.

- Как вы туда попали? - наивно удивился Олег.

- Да вот попал... Привезли меня туда, парень. Бесплатно. После войны это бы-ло. Там по-русски и научился говорить.

- Мы, отец, не из России. Мы - из Литвы, из Вильнюса, - ответил торговцу Сер-гей.

- Из Вильно! - Он сразу как-то оживился, поднялся из своего раскладного крес-ла. - Кто же сами будете: поляки, русские или литвины? - спросил он насторо-женно.

- Русские мы, - ответил Олег.

- Я и смотрю - на литвинов не похожи. По-русски говорите чисто. - Он еще больше оживился. - Холерные литвины... Если б не Сталин, не видать им наше-го Вильно. - Поляк помолчал несколько секунд, как будто собираясь с мысля-ми. - Мне тогда восемнадцать было. Служил я в армии у генерала Желигов-

ского. Прекрасно помню, как мы вошли в Вильно. Как нас приветствовали лю-ди - своих освободителей. Я горжусь тем, что был тогда там, что вернул Виль-но до Польши. А Сталин его литвинам подарил.

- Но Вильнюс - древняя столица Литовского государства, - возразил Олег.

- Что вы слушаете сказки этого вашего, ну как его,

Ландсбергиса. Литвины всю историю перевернули с ног на голову. Все выду-мали так, как им теперь выгодно. А не так, как было на самом деле. В Вильно веками поляки, русские, жиды и белорусы жили. Никаких литвинов там нико-гда не было. Это польский город! Икона наша там святая осталась. - Продавец орденов с внешностью профессора Сорбонны распалялся все

больше. Сходство с ученым мужем ему придавала аккуратная стрижка, изрядно тронутая благородной сединой, седые шикарные усы. Одет он был в светлую рубаху, в светлые парусиновые брюки. На ногах сандалии и идеально белые носки. Чувствовалось, что пожилой торговец был из породы тех людей, кото-рые любят вступать в дискуссии с первыми встречными.

У Олега не было ни малейшего желания поддерживать этот диспут на солнце-пеке. Тем более, что в этом вопросе он не был силен и, как человек приезжий, историю Литвы практически не знал. Ему было известно, что поляки и литовцы на протяжении веков то объединялись, то враждовали друг с другом. И все там настолько переплелось, что сам черт ногу сломит. Олегу хотелось быстрее в тень, в тишину. Но торговец обращался именно к нему. Олегу неудобно было обрывать собеседника на полуслове, резко менять тему. Пришел на помощь приятелю бесцеремонный в таких делах Сергей.

- Спасибо, пан, за ценные исторические сведения, но у нас много дел. Может, пан, в курсе: где-то здесь поблизости есть недорогая гостиница?

Торговец застыл на секунду с полуоткрытым ртом. Видимо, собирался сооб-щить ребятам еще что-то исторически важное. Но быстро взял себя в руки.

- Да, конечно... Я понимаю. У вас нет времени на беседы. Работа у вас трудная. А я, старый дурак, задерживаю вас пустыми разговорами, - произнес он это

добродушным тоном, как бы оправдываясь. – Знаю одну гостиницу неподале-ку. Записывайте адрес.

Они поблагодарили торговца за помощь. Сердечно с ним распрощались, поже-лав друг другу удачи.

- Такое впечатление, что сегодня здесь нам больше делать нечего, - сказал Сер-гей, когда они побрели дальше. - Пойдем отсюда. Пока до этой гостиницы до-беремся... К тому же надо что-нибудь пожрать купить на вечер.

Олега это решение несказанно обрадовало. Наконец-то они покинут осточер-тевший рынок. «Да, ночлег - это лишние расходы. Отминусовать их придется из предстоящей прибыли. Что, конечно, плохо. Но есть здесь и определенный плюс: выспимся, отдохнем. А завтра, глядишь, удастся взять эти чертовы коф-ты по нормальной цене. Еще ведь можно будет и по Варшаве погулять. Вот это - действительно здорово! Это я люблю!» - Радужная перспектива, помноженная на массу свежих впечатлений, умиротворяюще подействовала на Олега. Он на время забыл, зачем сюда приехал.

- Вот он! - Сергей почти закричал от радости.

- Тот самый поляк, у которого я последний раз кофты брал. Видно, только приехал. Не мог я его не заметить. Мы три раза весь стадион прочесали.

Они направились к белому «форду-транзиту» с настежь распахнутыми задними дверцами. В тени одной из них, спрятавшись от яркого солнца, на раскладном низеньком стульчике сидел парень лет двадцати восьми. Он был в шортах и в шлепанцах на босу ногу. На фоне белой дверцы машины отлично смотрелся его загорелый, ладно скроенный, мускулистый торс. На шоколадной шее висе-ла массивная золотая цепь, которая составляла своеобразный комплект с позо-лоченными дорогими часами на левой руке и золотым браслетом за запястье правой. Картину жизненного преуспевания довершал изящный золотой пер-стень с модным черным камнем на безымянном пальце правой руки.

- Чэсть, пан! - приветствовал торговца Сергей. - Чему спузднился?

- Чэсть. - Поляк явно узнал Сергея. - Товара нема. Чим хондлевать.

В раскрытом чреве «Форда» были небрежно разбросаны ангоровые кофты. Сергей заглянул вовнутрь: кофт там было немного, да и преобладал в основном красный цвет.

- Цо так мало товару?

- Вчёрай дюжо спшедал. Дишяй з рано мыслял не ехать. Потэм помыслял и пшиехал. Шкода, колеру нема.

- По иле спшедаешь? - поспешил уточнить Сергей.

- По двадищчя, як завше.

- Кеде товар бенди? - спросил Сергей.

- Вечёрем вуяк повинен пшивесть з Кракова. Ютро пшиходь в шустей, пол до сюдмей. Вшиско бенди.

- По двадишча? - вновь уточнил Сергей важнейший вопрос.

- Так, по двадишчя. - Ответ торговца полностью удовлетворил Сергея.

Они распрощались с поляком и направились к выходу.

- Ну вот, видишь, все нормально складывается. Завтра возьмем товар и - в Мо-скву. - Сергей произнес это радостно-возбужденным голосом.

«Все-таки молодец Серега! - подумал Олег. - Все знает, всегда своего добива-ется. Не зря столько по жаре шлялись - на поляка наткнулись. Глядишь, завтра и правда товар возьмем... Да, здесь целая наука. Новичку одному сюда соваться не стоит».

Они спустились по той самой, главной лестнице к основанию чаши - туда, куда их привез таксист. Олегу захотелось пить: сказывалась не только жара, но и по-следствия плотного завтрака. Он подал в окошко белого домика-киоска, подоб-ного тому, в котором они завтракали наверху, три тысячи злотых. В ответ мо-лодая аккуратная женская рука протянула ему прохладную, запотевшую, толь-ко что из холодильника, пузатую бутылочку польского лимонада. Сергей про-делал то же самое.

Они присели на скамейку, что находилась метрах в тридцати в тенистой аллее. Здесь было на удивление тихо и безлюдно, хотя совсем рядом, словно растре-воженный улей, гудел огромный рынок. После долгого блуждания по раска-ленному «Стадиону», где не представлялось ни малейшей возможности ук-рыться от безжалостного солнца, эта скамейка показалась райским оазисом. Солнечные лучи из-за густых крон могучих лип сюда не проникали вовсе, а вместе с легким ветерком вдоль аллеи струилась живительная прохлада.

- Какая прелесть. - Олег только теперь почувствовал, как гудят ноги. - Сидел бы и сидел здесь.

- Посидим минут пять, попьем и... - Сергей вдруг резко поднялся, не докончив фразу, быстрым-быстрым шагом - так ходят легкоатлеты-ходоки - направился

по аллее прочь от скамейки.

Олег сидел в позе, в которой обычно коротают ночь пассажиры в зале ожида-ния на вокзалах: вытянув далеко вперед ноги, опрокинув на спинку скамейки голову с закрытыми глазами, руки скрещены на груди. Разомлевший от устало-сти и прохлады, он с запозданием среагировал на незаконченную фразу Сергея. Он открыл глаза, чтобы поинтересоваться: что случилось, но увидел метрах в двадцати лишь спину приятеля. Все произошло быстро, в считанные секунды.

- Правильно ты сделал, что не стал брать те кофты по двадцать одному баксу. Действительно дорого, форменный грабеж. - Олег оторвал взгляд от маяча

щей вдали спины Сергея. Перед ним стоял тот самый «найковский» парень, еще двое рухнули по бокам рядом на скамейку. Олег почувствовал, как слева между ребер в кожу уперлось лезвие ножа. Ему стало трудно дышать. Он ши-роко открыл для вздоха рот. Сидевший справа здоровенный, как горилла, бан-дит тут же ловко наклеил Олегу на рот кусок черного скотча.

- Кричать хотел, падла! - зловеще прошипел он

сквозь зубы.

- Быстро тащим его в кусты! - скомандовал «найковец». Он был явно главным в этой компании.

Сильные руки подхватили Олега под локти с двух сторон и с легкостью, словно пушинку, оторвали от скамейки. Тут же он почувствовал адскую боль в паху, которая заставила его согнуться пополам и вяло обвиснуть на мускулистых ру-ках. Кроссовка «найковца» попала в самую болевую точку. Олег захрипел сквозь скотч. Двое бандитов потащили его в находящиеся за скамейкой кусты. «Найковец» прихватил лежащие куртку-ветровку и пустую матерчатую сумку, в которой находились еще две таких же пустых сумки.

В кустах он быстро выпотрошил все карманы куртки. Бросил на землю пас-порт. За паспортом на траву медленно спланировала лежавшая в портмоне фо-тография Димки. Выудив из портмоне несколько мелких польских купюр и пя-тидолларовую бумажку, спокойно спросил: «Ну, и где бабки?» - Вопрос «най-ковец» адресовал не столько Олегу, все еще хрипевшему под скотчем от боли, сколько самому себе. Он приподнял голову Олега за волосы и нанес очень сильный, профессионально исполненный, короткий удар в лицо. У Олега из носа хлынула кровь. Двое напарников «найковца» отпустили Олегу руки. По-сле второго удара в солнечное сплетение он повалился на траву. Хрипя, как за-гнанная лошадь, он стал задыхаться и терять сознание. Последнее, что он ус-лышал: «Проверьте карманы и в носках посмотрите. Я пока сумки прошмо-наю».

... Олег пришел в себя. Открыл глаза. Взгляд его уперся в широкие кроны де-ревьев, потом в густые кусты. «Что со мной? Где я?» Ощутив дискомфорт от наклеенной на рот ленты, он тут же вспомнил, что с ним произошло. Слабой, дрожащей рукой с трудом сорвал ленту со рта. Трава возле лица была густо за-лита кровью. Олег окончательно открыл глаза - совсем рядом, в нескольких сантиметрах, с вертикально стоящей в траве фотографии смотрел на него и дружелюбно улыбался пухленький Димка. По глянцевой поверхности карточки медленно полз маленький черный жучок. Из глаз Олега потекли слезы, смеши-ваясь с еще не запекшейся кровью.

Марине хватило одного взгляда на мужа, чтобы понять: произошло что-то ужасное. Таким его лицо она не видела никогда - огромный распухший нос и большие черные синяки под глазами сделали лицо неузнаваемым. Картину до-полняла неправдоподобно большая верхняя губа. В стоявшем на пороге их квартирки парне Марина лишь по одежде да по потухшему взгляду загнанного жизнью человека с трудом узнала Олега. В ее карих чудесных раскосых глазах он увидел крайнюю степень испуга, почти ужас. «Говори, ну говори же скорее! Случилось что-то страшное?! Самое страшное?!» Она не произнесла вслух. Но Олег легко прочитал эти немые вопросы в ее взоре. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Он не выдержал первым. Отвел взгляд. Помолчал еще секунду-другую. И выдохнул, словно приговор, два страшных слова: «Все... Конец». Марина закрыла лицо руками, бросилась на диван. Упав плашмя, ли-цом вниз, громко заплакала навзрыд. Копошившийся на полу Димка тут же за-был про свои игрушки. Бросился к матери, уткнулся маленьким носиком-пуговкой в ее волосы.

- Мама, мамочка, не плачь! - захныкал он.

- Димочка, родной мой, сынуля, что же с нами теперь будет? - простонала она сквозь слезы.

Олег медленно сполз по стене на пол в маленькой прихожей. Трясущимися ру-ками с трудом вытянул из пачки «Бонда» сигарету, закурил. Из его глаз потек-ли слезы, как тогда, в Варшаве...

... Олегу ужасно не хотелось идти домой. Прошло уже три дня после его воз-вращения. Обстановка в их семье, в их маленькой квартире с каждым днем становилась все невыносимей. Марина погрузилась в состояние крайней де-прессии. Слишком сильным для ее психики оказался этот удар. Она осунулась, ходила с красными, по причине бессонных ночей, глазами. Состояние матери моментально передалось сыну. Димка стал нервным, раздражительным, ка-призничал по всякому поводу.

Марина была вынуждена отправиться на поиски денег. Она обратилась к своей знакомой и буквально выклянчила, унижаясь и лебезя перед ней, сто литов. За-няла на неделю. У знакомой тоже было не густо с деньгами. Как она отдаст деньги через неделю, Марина понятия не имела. Она ввела режим жесточайшей экономии, рассчитала все до копейки. Необходимо продержаться на эти деньги как можно дольше. Что будет, когда деньги кончатся, она не знала.

С мужем Марина со времени его возвращения не обмолвилась ни словом. Она замкнулась. Ни о себе, ни об Олеге она больше не думала. Только о ребенке: что будет с ее сыном, с ее Димкой? Что его ждет?

Они больше не спали вместе. Марина ложилась, не раскладывая диван. Олег стелил себе на полу, возле телевизора.

Утром он вставал раньше всех. Тихонько на цыпочках выходил из комнаты. Аккуратно, чтобы никого не разбудить, прикрывал за собой дверь. Быстро умывался, съедал одно яйцо всмятку, выпивал большой бокал чая. Одевался и уходил на весь день.

Находиться дома было для него равносильно пытке. Он не мог выносить этой атмосферы тихого помешательства, не мог видеть потухшие глаза жены. Он и сам был на пределе. Ведь денег, занятых Мариной, хватит совсем ненадолго. А через три недели начнет звонить Казик...

Олег все отчетливее понимал, что остался только один выход. Выход риско-ванный, но ничего другого ему в голову больше не приходило. Это был един-ственный и последний шанс. И выкарабкаться ему мог помочь только Сергей. Но тот все не появлялся.

Три дня Олег убивал время по одной и той же схеме: выходил из дома, садился на автобус и отправлялся в центр города. Там не спеша гулял по Старому горо-ду, проспекту Гедиминаса - по самым туристическим местам Вильнюса. Разно-языкие пестрые группки туристов из разных уголков планеты немного отвлека-ли от проблем. Хотя бы ненадолго, но колоссальная нагрузка на нервную сис-тему чуточку ослабевала. В два часа дня он звонил Сергею. Время Олег выбрал не случайно. Рассудил вполне здраво: если Сергей не достал в Москве билет на вильнюсский поезд и возвращался через Минск, то в любом случае к двум он должен быть дома.

- Сергей еще в Москве. Не знаю, когда вернется... Когда звонил? Два дня назад. Он вообще не любит звонить... Хорошо, Олег, я ему обязательно передам.

Жена Сергея Лена отвечала совершенно безмятежным голосом. Это Олега раз-дражало. Но еще больше его злило, что она даже не поинтересовалась, почему Олег уже в Вильнюсе, а ее муж еще в Москве. Ведь наверняка знает, что они вместе поехали. Видно, не привыкла забивать свою милую головку такой ерун-дой. Впрочем, если б она даже спросила, Олег не имел понятия, как он все объ-яснил бы ей по телефону. От одного воспоминания о происшедшем его мутило. Просто в нем заговорила элементарная зависть: жизнь на волоске, а у кого-то на небосклоне ни малейшего облачка.

Лена была милой привлекательной девушкой. Настолько привлекательной, что даже сумела разбить сердце такому законченному эгоисту, как Сергей. Похоже, он действительно сильно любил свою жену. Он создал ей идеально-тепличные жизненные условия.

Лелеял ее, оберегал от излишних треволнений. С большими жизненными про-блемами Лена пока не сталкивалась. Сергей делал все, чтобы этих проблем не возникало вовсе. И действительно, все пока шло довольно гладко. Три года они снимали жилье - Лена с его родителями жить не захотела, - а в позапрошлом году купили свое. В какой-то мере им повезло. Не часто на рынке появляются трехкомнатные просторные квартиры в кирпичном почти новом доме. Покупа-тели на них находятся очень быстро. Сергей и на этот раз был первым. Сделали шикарный ремонт, закупили мебель, и воцарилась в семье идиллия. Сергей ра-ботал как вол, бывая дома редким гостем. Жена занималась воспитанием сына, поддерживала чистоту и уют в доме. В остальное время встречалась с подруга-ми, посещала фитнесс-клуб и солярий. Скуповатый Сергей сам на этом насто-ял, потому с готовностью оплачивал эти недешевые удовольствия. Как любому нормальному мужику, ему хотелось, чтобы жена выглядела на все сто. Это бы-ло чертовски приятно и тешило самолюбие.

На следующий день и еще через день Олег снова ровно в два часа пополудни заходил в телефонную будку и набирал номер Сергея.

- Его еще нет... Не звонил... Не знаю, когда приедет... Обязательно передам. Извини, Олег, я опаздываю в клуб.

«Интересно, чем и с кем ты в этом своем клубе занимаешься?» - возникла у Олега злобно-подленькая мыслишка.

Невыносимая пытка ожиданием закончилась в четверг. Ровно в два часа он на-брал заученный наизусть номер.

- Алло? - Сергей снял трубку. В другой руке он держал бутылку пива. - Привет. - Он, конечно, сразу узнал голос Олега.

- Когда приехал? - спросил тот как можно более безразличным голосом.

- Сегодня утром.

- Как съездил?

- Неплохо, - выдавил Сергей после изрядной паузы.

- Про меня чего не спрашиваешь?

- А что спрашивать? - Сергей внутренне напрягся. Диалог ему нравился все меньше.

- Ну, как съездил. И тому подобное...

- Я примерно догадываюсь.

- Ладно, не будем об этом, - вдруг гораздо более миролюбивым тоном произнес Олег. - Надо встретиться.

- Зачем? - Сергей вновь насторожился. - Я устал с дороги, хочу спокойно от-дохнуть. Не думать ни о каких проблемах.

- Послушай, Серега, я тебя ни в чем не обвиняю. Прошу об одном: давай встре-тимся. Мы же столько лет знакомы. Вроде как друзья. Неужели тебе трудно спуститься вниз. Посидим, покурим, поговорим, и спокойно пойдешь отмечать свою очередную удачную поездку.

Последняя фраза Олега Сергею не понравилась. В ней чувствовался надрыв,

- Ну хорошо, - выдавил он из себя.

Олег сидел на лавочке возле большого магазина. На той самой, на которой они сидели тогда, перед поездкой в Варшаву. В ожидании Сергея он вновь вспом-нил все: «Стадион», скамейку, фотографию Димки на траве... Из напавших на него он четко запомнил лишь главного - «найковца». Вместо лиц остальных двух в памяти остались размытые бесформенные пятна.

Основную сумму они нашли быстро. Куда может спрятать деньги человек, оде-тый в джинсы, спортивную майку и легкую куртку-ветровку? Конечно же в носки. Быстро обнаружили в карманах джинсов две десятидолларовые купюры. Не догадались они залезть лишь в маленький накладной кармашек - такие час-то вшивают внутри переднего кармана джинсов. Там Олег спрятал мелко свер-нутую двадцатку. Именно эти спасенные двадцать долларов позволили ему до-браться до Вильнюса. Возвращался Олег с пересадками, через Сувалки.

В полицию обращаться не стал - это ничего бы не дало. Ну составили бы про-токол, предложили бы прочесать рынок, может, он узнает кого-то из нападав-ших. Но рынок к тому времени закрылся. Значит, надо оставаться в Варшаве на ночь, чтобы продолжить поиски нападавших на следующий день. Где ноче-вать? Чем платить за ночлег? Да и для чего? Бандиты, взяв крупный куш, вряд ли в ближайшие дни появятся на «Стадионе». Сергея Олег тоже не стал искать. Чем он мог ему помочь? И потом, он не знал, где находится эта гостиница. По-нятия не имел, как она называется и как туда добраться. Ведь всю информацию собирал Сергей. Олег, полностью доверившись другу, лишь ходил сзади без-молвным роботом.

Немного придя в себя, оправившись от первого шока, Олег трезво рассудил, что будет лучше, если он отправится домой немедленно - двадцати долларов на обратную дорогу как раз хватит.

Несколько часов Олег трясся в скором поезде Варшава - Сувалки, уткнувшись в окно купе второго класса. Он все время внушал себе, что безвыходных ситуа-ций не бывает, что ничего страшного не произошло, что все еще образуется. Не мог же Господь наказать его так жестоко. Однако весь этот психологический аутотреннинг шел насмарку. В его голове беспрестанно крутилось одно и то же кино - сцена нападения, в которой он играл роль жертвы. Олег все отчетливее осознавал, насколько серьезно он влип.

Две симпатичные девушки, с веселым гомоном впорхнувшие в купе на какой-то маленькой станции, бросив быстрый взгляд на физиономию Олега, поспе-шили тут же удалиться. Затем напротив него уселись две старушки. Они ти-хонько переговаривались между собой, периодически украдкой поглядывая на Олега. Но вели себя вполне интеллигентно, не задавая неуместных в такой си-туации вопросов. Через пару часов старушек сменила пожилая пара. Странный пассажир у окна с разбитым лицом, конечно, привлекал их внимание. Но они старались не подавать вида.

У Олега же в мозгу стучало одно: «Что же делать? Что же делать?» Решение пришло на подъезде к Сувалкам...

- Привет. - Сергей протянул Олегу руку для приветствия, затем плюхнулся ря-дом на скамейку. Они молча посидели с полминуты. Неловкая пауза затяну-лась, а Сергей явно не был расположен начинать разговор первым.

- Что не спрашиваешь, как съездил? - Олег не выдержал первым. В его вопросе явно слышались укоризненные нотки.

- Ты для чего меня позвал? Разборки устраивать? - Сергея задел и сам вопрос, и обличительный тон.

- Хотя бы крикнуть мог, что они рядом!

- Да они уже в метре от нас была, когда я их заметил. Бесполезно было кричать. Оба влетели бы - и все...

Ты тоже хорош - ноги вытянул, глаза закрыл, сидит, балдеет. На курорт, что ли, приехал?

- Все равно. Что-то не то. - Олег еще больше разволновался. - Так порядочные люди не поступают!

- В чем ты меня обвиняешь? Я тебе деньги нашел,

с собой взял, все тебе рассказал... - Сергей моментально вспыхнул. - Ты разве не знал, что это рискованный бизнес? Знал. Знал, на что шел. Что ты от меня хочешь? Я же тебя предупреждал: там - каждый за себя! Чем я мог тогда тебе помочь? Или, может, тебе стало легче, если б и меня тоже грабанули? Все, кон-чаем этот разговор. Я хочу спокойно пару дней дома отдохнуть после тяжелой поездки. Нет у меня желания выслушивать твои пустые упреки. - Сергей встал со скамейки, показывая, что разговор окончен.

- Подожди, Серега, давай спокойно поговорим. - Олег тут же сменил тон, по-нимая, что Сергей действительно намерен уйти.

- Ты тогда, на следующий день, у этого поляка кофты взял?

- Взял, - выпалил Сергей. Он все еще никак не мог успокоиться.

- По чем он отдал?

- По двадцать, как и договаривались.

- А в Москве как?

- За три дня сдал. В Лужниках они уже есть. Но думаю, еще месяц можно их возить.

- Значит, ангора еще идет?

- Пока идет. - Сергей никак не мог понять, куда Олег клонит.

- Что бы ты делал на моем месте? - вдруг сменил тему Олег.

- Не знаю, - честно ответил Сергей. - Я в такой ситуации никогда не был и, на-деюсь, никогда не буду. - Он трижды постучал костяшками пальцев по дере-вянной жердочке.

- И все-таки... У тебя же светлая голова.

- Откуда я знаю?.. Долг отдавать надо, проценты капают... Продавай квартиру.

- Я много об этом думал в последнее время. – Олег сделал паузу, не решаясь произнести главные слова. Он опасался увидеть отрицательную реакцию при-ятеля. Это означало бы для него - конец. - Надо занимать и пробовать спастись, - выдал он сокровенное.

- Может быть, может быть, - рассеянно произнес Сергей, пока не понимая, куда тот клонит, и вновь полез за сигаретой.

- Серега, я в тупике! Ты же видишь! Мне не к кому больше обратиться. Помоги найти деньги. Мы же столько лет знакомы. - Олег выпалил последнюю фразу на едином порыве, опасаясь, что собеседник перебьет его, не даст сказать самое важное.

- Ну ты даешь! - Сергей выпустил облако дыма в воздух. - И где я тебе найду деньги? Может, Казику позвонить: «Олег тут твои три штуки просрал. Дай ему

еще». Как ты себе это представляешь?

- Хватит издеваться. Не до шуток сейчас.

- А я и не шучу.

- Конечно, к Казику нельзя. Но у тебя ведь полно знакомых. Подумай, Серега. Иначе - мне смерть.

- Зачем мне эти проблемы? Своих, что ли, мало? Какого черта я с тобой связал-ся! Как теперь с Казиком разбираться? Это же я тебя привел, хлопотал за тебя!

- Серега, помоги! - Олег почти умолял приятеля. Глядя на него в этот момент, трудно было предположить, что еще минуту назад он укорял Сергея за преда-тельство. - Помоги, Серега, - еще раз произнес он

дрожащим голосом.

- Не знаю. Мне надо подумать, дело очень щекотливое. Я позвоню. Пока. - Сергей бросил едва начатую сигарету в близстоящую урну и быстрым шагом -

почти как тогда, в Варшаве, - направился прочь.

«Все! Все! Все! - стучало в голове Олега. - Если он не поможет, мне - конец. А если поможет и опять там, в Варшаве... Господи, за что?! За что?!»

Олегу не хотелось идти домой. Он бесцельно пошатался по микрорайону, затем забрел в парк, присел на лавочку. Нестерпимо хотелось пива, но у него не было с собой ни гроша. Он достал пачку «Бонда», там оставалось еще пять сигарет. «На сегодня хватит. Во всяком случае, протяну как-нибудь», - подумал он.

Чиркнув кремнем несколько раз, он лишь с пятой попытки прикурил от деше-вой одноразовой зажигалки. «Итак, он сказал, подумает, - вспомнил Олег не-давний разговор с Сергеем возле магазина. - Он обещал позвонить. А если не позвонит? Ни сегодня, ни завтра? Приехал он из Москвы сегодня утром. Дня два, максимум три отдохнет, потом соберет манатки и опять умотает в Варша-ву. И тогда еще минимум неделю мне тут маяться, надеяться на его благо-склонность. Потому как надеяться мне сегодня больше не на кого».

«А как бы ты поступил на его месте? - задал Олег сам себе очень непростой во-прос. «Трудно сказать. Он и так нашел деньги, теперь вот поставил под удар свои отношения с Казиком. Но в Варшаве... – «А что в Варшаве? Чем он тебе помог бы в той ситуации?» - «Но крикнуть хотя бы мог. Побежали бы в разные стороны, а там - лотерея: кого из нас поймали бы». - «Если уж быть до конца откровенным с самим собой: ты бы в данной ситуации стал искать деньги? Вряд ли. Зачем тебе эти проблемы? Тогда почему он должен для тебя сейчас стараться?» - «Все правильно, согласен абсолютно. Но выхода нет... Если он сегодня не позвонит, надо самому завтра звонить. Я не имею права сидеть сло-жа руки. Время работает против меня».

... Сергей позвонил на следующий день после полудня.

- Ну что, не раздумал? - Голос его был на удивление бодрым. - Есть один не самый бедный в этом городе парень. Он держит в Гарюнай несколько валют-ных контор. Кроме того, занимается скупкой золота и цветных металлов. Сло-вом, богатенький Буратино. Зовут его Гинтарас. Я с ним более-менее знаком. Не раз менял у него рубли на баксы, когда еще сам стоял в Гарюнай и россияне к нам за товаром ездили. Несколько раз мы с ним на пару даже выпивали. В Гарюнай его все знают. Многие к нему обращаются за помощью. Правда, мы не виделись уже года два. Но я ему вчера позвонил, он меня сразу вспомнил. Человек он деловой. Я только сказал, что одному приятелю надо помочь, тот готов квартиру заложить, он тут же согласился: «Без залога я не даю, а если есть залог - no problem». В общем, давай уламывай жену. Как уломаешь -

- Когда ты уезжаешь?

- Не знаю. Устал чего-то от этой гонки. Возможно, пока вообще не поеду. Съезжу с семьей в Палангу на недельку. Надо слегка расслабиться. А то так и помереть можно. А на том свете деньги не нужны, там все бесплатно. Ну, при-вет. Звони. - Сергей положил трубку.

Разговора с Мариной Олег опасался больше всего: «Как ее уговорить? Она ни за что не согласится. Квартира - это последнее, что у нас осталось. Нет, она не согласится».

Разговор состоялся поздно вечером, почти ночью. Марина с трудом уложила капризничающего Димку спать. Он позвал жену на кухню, прикрыв плотно двери.

Разговор предстоял тяжелый, Олег это знал наверняка. Он опасался, что со-рвется, не выдержит, начнет кричать на жену, поэтому плотно закрытые двери - необходимая предосторожность: не хватало еще разбудить Димку среди ночи.

- Марина, родная моя, ты прекрасно знаешь, в каком мы положении, - начал он, сильно нервничая, ломая пальцы и боясь взглянуть на жену. Говорить сейчас

было особенно трудно, ведь они не общались уже несколько дней. - Мы долж-ны... Точнее, я должен три тысячи долларов плюс триста баксов процентов за этот месяц. Отдавать нам нечем. Положение почти тупиковое. Но выход есть. Точнее, есть шанс, чтобы вырваться из этого положения...

Олег сделал паузу, наконец-то осмелился поднять глаза на жену и наткнулся, словно на непреодолимую стену, на абсолютно спокойный взгляд, от которого ему стало не по себе. Этого он больше всего опасался. Ее карие глаза смотрели на него спокойно. Так смотрят на душевнобольного.

- Что ты так смотришь? - Олег еще больше стал нервничать и раздражаться.

- Как я смотрю? - хладнокровно произнесла Марина.

- Как на дебила! - Олег уже почти завелся.

- Я тебя внимательно слушаю, - как ни в чем не бывало продолжила она.

Он попытался взять себя в руки. Вновь уткнулся глазами в стол, чтобы не ви-деть этого взгляда жены. Продолжая ломать пальцы, сделал паузу. Затем выпа-лил одним махом, опасаясь, что она его перебьет, не даст ему закончить фразу.

- Марина, послушай меня внимательно, только не перебивай. Нам никак не от-дать этих денег, если за короткий срок не заработать такую огромную сумму. А

заработать ее можно только одним путем: вновь занимать и ехать с Серегой в Варшаву. Он вчера вернулся из Москвы. Съездил удачно: все продал. Ну не повезло мне раз, но когда-то должно повезти. Не может вечно так продолжать-ся. - Олег сделал короткую паузу и быстро взглянул на Марину. Она продол-жала на него смотреть тем же взглядом матери, глядящей на своего безумного сына. - Ты понимаешь, что это единственный выход? - продолжал он сбивчиво. Марина ничего не ответила. - Ты умная девушка. Конечно, понимаешь. Никто

в долг без залога не даст. Серега снова согласился нам помочь. Он молодец. Другой бы на его месте давно послал бы на хер. - Олег сбился с мысли. - Я не о

том... Это не важно. В общем, он уже договорился с одним человеком. Тот да-ет, но только под залог…

- Квартируя не отдам, - наконец произнесла Марина первую фразу.

Олега этот ответ совсем выбил из колеи. Он еще больше разнервничался.

- В этом нет ничего страшного... Я отработаю долг, и мы все вернем... Еще и заработаем!

- Уже заработали. Хватит.

- Но как мы отдадим три штуки? Это единственный выход.

- Квартиру я не дам. Я не хочу остаться с сыном на

- Что ты заладила, как дура: «Не дам! Не дам!» - Олег уже не контролировал себя, он сорвался на крик. - Оставь ты свою дебильную бабскую логику! Рассу-ди трезво. Все равно придется квартиру продавать! А так - и спасемся, и с дол-гами рассчитаемся.

- Квартиру я не отдам, - вновь повторила Марина, но голос ее уже не был спо-койным. Он дрожал.

- Дура! Набитая дура! Мозгов совсем в тупой башке нет! Я думал, она умная, а она...

Олег орал во все горло, явно не понимая, какие фразы вылетают из его переко-шенного от злобы рта. Марина, закрыв лицо ладонями и положив голову на стол, вдруг заплакала во весь голос, громко, навзрыд. Олег опешил от неожи-данности, подавился на полуслове и с открытым ртом уставился на жену. Не в силах этого вынести, схватил куртку в прихожей, быстро сунул ноги в растоп-танные старые ботинки и выскочил как ошпаренный на улицу, в теплую лет-нюю ночь.

- Господи, за что мне это? - едва слышно прошептал он, задрав голову в ночное темное небо, словно там, высоко, кто-то большой и сильный должен ответить

ему. - Серега договорился, ждет звонка. Она ни за что не согласится. Без ее со-гласия я бессилен. Что же делать? Что делать?

Олега и самого трясло при мысли, что придется заложить квартиру. Эту одно-комнатную, находящуюся на седьмом этаже в стандартной вильнюсской девя-тиэтажке с коридорной системой, маленькую квартирку, с узкой, как школьный пенал, кухонькой, с тесной, совмещенной с туалетом, ванной. Но это все, что у них было на сегодня. Единственное их богатство. Конечно, закладывать квар-тиру под такой бизнес было рискованно. Но иного выхода он не видел. Без за-лога никто денег не даст. Второго Казика ему не найти.

Олег не знал, сколько времени он бродил по пустынным и непривычно тихим в этот поздний час улицам. Он не взял часов. Шатался он долго, периодически присаживаясь на скамейки, закуривал. Постепенно немного пришел в себя. Ос-тавшиеся в пачке «Бонда» несколько сигарет быстро закончились.

Олег открыл дверь своим ключом. В квартире было темно. Он осторожно, что-бы никого не разбудить, приотворил дверь в комнату. Глаза еще не привыкли к темноте, так как в коридоре горел яркий свет, но в блеклом лунном освещении, падающем через окно, он все же разглядел, что их старенький скрипучий диван вновь не разобран и Марина опять постелила ему на полу, рядом с телевизо-ром.

«Все понятно. Сегодня продолжения разговора не будет. А будет ли завтра и когда вообще будет?» Олег лег, обуреваемый тяжелыми мыслями. Заснул он, как и все последние дни, лишь под утро.

Проснулся Олег около десяти. В квартире было тихо. «Ушли гулять», - сразу догадался он.

Когда-то они с Мариной были прекрасной парой. Молодые симпатичные люди с похожими взглядами, одинаковыми вкусами, любящие одну и ту же музыку, одни и те же фильмы. В последние годы идиллия рассыпалась под тяжестью жизненных обстоятельств, улетучилась, как легкий сладкий дымок от дого-рающего костра. Они больше не могли смотреть в глаза друг другу. Им невы-носимо было находиться вместе в одной тесной квартире.

В эти дни Олег просыпался, принимал традиционный душ, завтракал на ско-рую руку и отправлялся в центр. Там он бесцельно бродил по Старому городу, который очень любил, без гроша в кармане, не в состоянии позволить себе да-же кружку пива. Возвращался домой как можно позднее, съедал скромный ужин, приготовленный Мариной заранее, молча смотрел поздний фильм по те-левизору и, по традиции покурив на кухне, ложился спать. Если же он днем вдруг задерживался дома, тогда уходила Марина, быстро собрав Димку.

Вот и сейчас, чтобы избежать нежелательной утренней встречи с мужем, она пошла с сыном гулять.

Олег принял душ и доедал свой скромный завтрак из двух поджаренных с чес-ноком яиц. Послышался звук поворачивающегося в двери ключа. «Быстро они однако. Я еще не успел убраться из квартиры», - невесело подумал он.

Марина сняла с Димки легкие летние сандалии, которые ему уже явно были малы. Проводила его в комнату: «Иди, сынок, поиграй». Затем плотно притво-рила за ним дверь, зашла на кухню и села напротив мужа. «Сейчас начнется», - горько усмехнулся про себя Олег, сосредоточенно подбирая кусочком хлеба с днища сковородки остатки топленого масла.

-Я согласна, - едва слышно произнесла Марина.

Олег медленно поднял лицо от сковородки. Взгляд ее был вновь, как и тогда, во время ночного разговора, спокоен.

Оформление кредита заняло два дня. Сергей привел Гинтараса - стройного, ху-дощавого, симпатичного блондина, расточающего тонкий аромат дорогого одеколона, - посмотреть на их квартиру. Тот остановился посредине комнаты, оглядел ее, вертя головой по сторонам. Затем вышел на балкон, заглянул на кухню, в туалет.

- Да уж, - лишь вымолвил он, обращаясь к ходившему за ним по пятам Сергею.

Олег с Мариной и с Димкой на руках скромно приютились на диване, молча, обреченными взглядами провожая гостя.

- Что? - спросил у Гинтараса Сергей.

- Мне бы здесь было тяжело жить.

- «Каждому свое», - гласила надпись на воротах Бухенвальда, - съязвил Сергей.

Гинтарас внимательно изучил расчетную книгу. Выяснил, что общий долг по квартплате приближается к тысяче литов. Выразил по этому поводу недоволь-ство. Сергей утащил потенциального кредитора на кухню, несколько минут что-то шептал ему, явно стараясь в чем-то убедить. И это ему удалось.

- Ладно, завтра в десять у моего нотариуса, - небрежно бросил Гинтарас Мари-не с Олегом, просунув в дверной проем лишь голову. И, больше не сказав ни слова, не прощаясь, быстро вышел из квартиры.

Олег второй раз прошел знакомую процедуру, подписывая несколько бумаг со стандартным текстом. Правда, нотариус был на этот раз другой. «Хорошо, что у каждого из деловых людей свой нотариус. Иначе как бы мы объяснили упи-танному Витасу, для чего спустя две недели мне понадобились еще три тыся-чи?»

Марина подписала доверенность на квартиру на имя Олега и попросила отпус-тить их с Димкой домой. Ее присутствие уже не было необходимым. Олег пре-красно понимал, насколько тяжелым испытанием для нее стала эта процедура. «Езжай, солнышко, я все сделаю».

По дороге домой его ожидало еще одно моральное испытание.

Сергей лихо управлял своим «жигуленком», обгоняя ползущий по правой сто-роне дороги общественный транспорт.

- Ну, когда едем? - задал наконец сокровенный

вопрос Олег.

- Я не еду, - спокойно ответил Сергей, не отрывая взгляда от шоссе.

Олег затих. Он был потрясен этой новостью. Но у него хватило сил не выдать своего волнения. «Как же так? Деньги в кармане, проценты бегут. Да как же я один?! Да что же это?! Я же там погибну. Я ничего не знаю».

- Почему? - смог он лишь выдавить из себя спустя полминуты.

- Я тебе говорил, устал. Хочу с семьей в Палангу съездить, отдохнуть.

- Ясно. - И после некоторой паузы: - Ты не хочешь со мной ехать. Опять меня бросаешь.

- Слушай, мне надоело с тобой нянчиться. Надоело выслушивать твои упреки. Я ему помогаю, деньги для него достаю, а он еще ерепенится. Я сам себе хозя-ин: хочу - работаю, хочу - отдыхаю. Сейчас я желаю отдохнуть. Три месяца уже пашу как ишак, без перерыва. Имею я право на отдых? - Сергей почти вы-крикнул эту фразу, повернув голову к Олегу, одной рукой тыча себя в грудь.

- Имеешь, - обреченно согласился Олег.

Вновь в салоне автомобиля воцарилась тишина. Ми

нуты две Олег безучастно смотрел на дорогу.

- Я там погибну один.

- Хватит ныть. Тридцать три года мужику, а слов

но грудной младенец, ей-богу. Я пять лет один езжу и,

как видишь, жив и здоров.

Олег опять замолчал. Он не знал, что еще сказать, какие найти слова, как убе-дить приятеля не бросать его в такой ситуации. Его начало трясти от волнения.

Сергей быстро взглянул на дрожащие руки и напряженное лицо Олега. «Надо как-то его успокоить. Потом красиво расстаться. Черт, и зачем я согласился? Теперь вот нянчись с ним... Ладно, что я... Старый друг все-таки. Кто еще, кро-ме меня, ему поможет? Никто. Нет таких людей. Выходит, я - спаситель. Гор-диться надо... Хватит юродствовать. Собственно, что я такого особенного сде-лал: всего лишь свел двух нуждающихся друг в друге людей. Одному позарез нужны деньги, а у другого этих денег куры не клюют. Что я от этого теряю? Ничего. Завтра еду отдыхать от трудов праведных. Вот это правда здорово! Вот о чем надо думать! Надо успокоить Олега. А то у него сейчас преждевремен-ные роды начнутся. Тем более, скоро приедем».

- Что ты бздишь? Помнишь, где тот поляк стоял? - И, не дождавшись ответа, продолжил: - Он там каждый день стоит. Бери у него. Там и выбор хороший, и

цена реальная. Если вдруг его не будет, переночуешь в гостинице. Я ее тогда нашел. Дам тебе адрес, напишу, как доехать.

Сергей притормозил у бордюра как раз напротив дома Олега. Залез в бардачок, достал оттуда ручку, блокнот и стал что-то писать. Вырвал лист, протянул Оле-гу.

- Здесь название и адрес варшавской гостиницы. Дальше - телефон и адрес баб-ки Маши в Москве. Я ее предупредил, что, возможно, с другом приеду или друг один приедет. Впрочем, ей по барабану - друг или черт с рогами, - лишь бы деньги платил. Найдешь ее без проблем, это недалеко от метро «Щелков-ская». Приедешь в Москву, сразу не прись в Лужники со всеми баулами, за-гнешься. Оставь одну сумку, остальные сдай на Белорусском в камеру хране-ния. Не в ту, где маленькие камеры с дверцами, в новом здании. Туда не то что

сумку, пакет не втиснешь, а в другую, багажную. Находится она в старом зда-нии вокзала. Как выйдешь из поезда, иди по платформе прямо, перейдешь не-большую площадь, а там - упрешься в дверь. Внизу камера для багажа. Оставь себе только одну сумку - ту, что полегче. Потому как у тебя на торговлю лишь полдня останется, пока до «Лужи» доберешься. А с маленькой сумкой там при-ткнешься к кому-нибудь. Поторгуешь, оглядишься, на следующий день будет легче. Вечером поедешь вначале на Белорусский, заберешь там сумки

и - к бабке на «Щелковскую». Как видишь – ничего сложного нет. Я тебе все разжевал, по полочкам разложил.

Олег во время этого инструктажа не проронил ни слова. Он сидел с потухшим взглядом, уставившись сквозь лобовое стекло на дорогу. Смысл сказанного до него почти не доходил. Он слушал этот в общем-то довольно грамотный инст-руктаж, содержащий действительно массу полезной информации, вполуха. Он все никак не мог переварить, переосмыслить последствия еще одного, только что полученного от жизни удара. «Один. Он не едет. Я один. Как же я один?» - стучало в висках барабанной дробью.

- Бумагу не забудь. - Сергей, скомкав, засунул бумагу с адресами в передний карман рубашки Олега. Затем, перегнувшись через его ноги, открыл ему двер-цу, как обычно в таких случаях открывают дверь даме. Олег так же молча вы-брался из машины, встал как вкопанный и затравленно посмотрел на приятеля.

- Ну, давай, привет. Надо собираться, с утра в Палангу еду. Удачи тебе. Прие-дешь, позвони.

Он хлопнул дверцей и решительно рванул машину с места, словно действи-тельно торопился куда-то по жизненно важному делу.

«Успокойся. Возьми себя в руки. Ничего страшного не случилось, - начал при-ходить в себя Олег, усевшись на ближайшую скамейку в тени большой березы. - Деньги в кармане, значит - можно ехать. В Варшаве уже был. Куда идти, зна-ешь, что покупать - тоже. Цену знаешь. Где поляк стоит, помнишь. Если при-дется ночевать, вот адрес гостиницы. Действительно, что случилось? Одному даже лучше. Серега в одиночку пять лет мотается. Я чем хуже? Все будет нор-мально, все будет хорошо. Должна же быть высшая справедливость?»

Он почти себя успокоил. И жизнь теперь казалась не такой отвратительной, а ситуация не столь безнадежной, как это было всего лишь каких-нибудь полчаса назад. Он вдруг отчетливо услышал, как над его головой весело заливается со-ловей. Поднял голову и увидел голубое, лишь кое-где в мелких барашках об-лачков, небо. Яркий желто-белый диск солнца. «Господи, как хорошо! Жизнь прекрасна! Все будет нормально, все будет нормально... Но как сказать Мари-не? Для нее это будет ударом. Ехать надо в любом случае, узнает она или нет. Это уже не существенно.

Проводы были сдержанными, немногословными. Да и о чем можно говорить в такой ситуации? Все, что у них есть, было поставлено на карту. Все, без остат-ка. Больше им отдать в загребущие руки изменчивой судьбы нечего. Теперь ос-тается только действовать и надеяться на удачу и на Бога.

Точно так же, как и в прошлый раз, Олег молча пообедал перед дорогой, не ощущая вкуса пищи. Он весь напрягся, подобрался, как перед прыжком в безд-ну. Состояние Марины от его, Олега, состояния ничем не отличалось. Во время трапезы мужа она сидела в комнате на диване и, чтобы хоть чем-то себя занять, пыталась читать газету. Но она не понимала смысла прочитанного. Устремляя глаза в мелкие ровные столбцы газетного шрифта, она не видела их. «Господи, помоги. Помоги нам, Господи... Все будет хорошо. Все будет хорошо... Госпо-ди, помоги ему. Семья на нем. Семья. Помоги, Господи. Мы все отдали. У нас больше ничего нет... Господи, спаси и сохрани. Спаси и сохрани».

Пухленький Димка точно так же, как и тогда, возился на полу, увлеченный своими незатейливыми игрушками. Если б только мог знать этот симпатичный малыш, какая драма разыгрывается в их семье.

Прощальный ритуал полностью повторился. Получилось это само собой, никто ничего специально не делал. Олег вышел из кухни, аккуратно, словно боясь испачкать покрывало, присел на самый краешек дивана. Марина вновь, как и тогда, позвала к себе Димку, посадила его на колени и произнесла ту же фразу: «Посидим молча, сынок, папа уезжает».

От схожести ситуации с той, что была в первый его отъезд, у Олега защемило в груди. Он был в некоторой степени фаталистом. Не то чтобы свято, но верил в приметы, числа, совпадения, старался придерживаться определенных правил. Много лет ходил на завод одной и той же дорогой, лишь иногда слегка изменяя маршрут. Например, если день выдавался не совсем удачным, он на следующее утро, идя на работу, обходил стоящий на дороге тополь слева, хотя до этого в течение нескольких недель огибал дерево непременно справа. И так до очеред-ной неприятности. После чего маршрут вновь менялся. Но то были мелкие производственные неприятности, непременные спутники любой трудовой дея-тельности. Сейчас все было совсем по-другому. Сейчас решалась его жизнь, жизнь Марины, будущее их единственного сына.

От нехорошего предчувствия у Олега сжалось сердце: «Ну вот, все повторяет-ся. Значит - и финал будет таким же». Как противоядие от слабости, от ненуж-ных сомнений, он вновь включил свой внутренний аутотреннинг: «Не раски-сать. У тебя нет права на ошибку. Ты должен. Ты - мужик. Все будет нормаль-но». Последнюю фразу, не проконтролировав себя, он произнес едва слышным полушепотом. Марина молча посмотрела на него. Возможно, она расслышала...

Олег вышел в прихожую, снял с вешалки свою матерчатую, мышиного цвета куртку. Марина, держа сына за руку, стояла в полуметре от него. Они молча наблюдали за сборами отца и мужа. Олег застегнул рукава куртки, проверил в боковом кармане портмоне с мелкими деньгами и Димкиной фотографией, паспорт с заложенным внутрь билетом. Основную сумму он вновь спрятал в носке. Как он ни прикидывал, но лучшего места для тоненькой пачки долларов он найти не смог. Затем наглухо, под самое горло застегнул замок на куртке, хотя на улице было жарко. Посмотрел на усталое, измученное лицо жены. Нер-вы у него не выдержали, к горлу подступил горький комок. Он крепко обнял Марину, уткнувшись носом в ее маленькое аккуратное ушко. Обнял порыви-сто-неуклюже, опасаясь расплакаться на глазах у своей семьи. Так они просто-яли с минуту - два родных человека, временно разделенные тонкой перегород-кой отчуждения из, -за жизненных обстоятельств. У Марины, помимо ее воли, потекли слезы. Плакала она молча. Драматическую картину прощания завер-шала маленькая фигурка сына, обнявшего за ноги обоих родителей и приль-нувшего маленьким теплым тельцем к их коленям.

Олег выпустил из объятий Марину, взял на руки Димку и так же сильно при-жал к себе родной теплый комочек. Димка захныкал.

- Папа, не уезжай.

- Я скоро приеду, сынок. Скоро приеду.

Олег опустил сына на пол, схватил матерчатую сумку со сложенными внутрь, словно матрешки, такими же самодельно сшитыми матерчатыми сумками и, не сказав ни слова, быстро выскочил в коридор, громко захлопнув дверь. Он поч-ти бегом понесся вниз по лестничным пролетам с седьмого этажа. Он больше не мог сдерживать слезы, и они соленой рекой текли по щекам, падая на грудь, на воротник куртки. «Быстрее вниз, на улицу, на вокзал, подальше от дома». Олег понимал: если он вернется, то никуда уже не поедет. А это будет ошиб-кой.

Олег хорошо запомнил маршрут после первой поездки: Вильнюс - Гродно - Кузница Белостокска - Белосток - Варшава. Ему повезло: он ехал не один. Обычно отправляющиеся в дальний путь мечтают о том, чтобы им попались хорошие попутчики. Если же дорога занимает всего одну ночь, то лучше, что-бы попутчиков не было вовсе. Согласитесь, так комфортнее. Но это обычно. Сейчас Олег мечтал о соседях. Провести целый вечер и всю ночь в пустом купе наедине со своими мыслями... Нет, только не это. Слишком тяжелое для него испытание. Судьба сжалилась над Олегом, послав ему в попутчики двух ве-сельчаков-литовцев Томаса и Андрюса.

Первую бутылку водки они достали сразу после того, как поезд отошел от пер-рона вильнюсского железнодорожного вокзала, вторую - на подъезде к Гродно, третью - в Кузнице Белостокской, там, где меняют колеса. Удивительно, но оба почти не пьянели. Они бесконечно сыпали анекдотами, байками. И о том, что парни изрядно приняли на грудь, можно было догадаться лишь по их раскрас-невшимся лицам и громким голосам.

Олег на этот раз изменил старой спекулянтской традиции - той, о которой ему рассказывал Сергей, - не взял в дорогу традиционную бутылку водки. Не в том он положении, чтобы напиваться как свинья в ночь перед такой работой. Он и сейчас упорно отказывался от водки, налитой ему в белый одноразовый пла-стиковый стакан, но соседи по купе были слишком настойчивы, и ему при-шлось уступить. Еще дважды Олег пропускал по «сотке», затем сказал твердое «нет». Они больше не настаивали.

Ребята были «челноками» с многолетним опытом, имели постоянные места на рынке в Гарюнай. С периодичностью раз в две недели ездили за товаром в Польшу. На «Стадионе» они не появлялись уже года полтора. Они давно кру-тились в этом бизнесе, за это время обросли знакомствами, связями. Брали то-вар из первых рук, прямо у производителей. Последние несколько месяцев ра-ботали с частной швейной мастерской, расположенной в пригороде Варшавы. Олег несколько раз запускал крючок, но попутчики, несмотря на изрядное ко-личество выпитого, так на него и не попались: лишь разговор заходил о том, где и какой товар они берут, сразу тема разговора менялась. «Да, опытные ре-бятки, - с некоторой долей восхищения подумал Олег. - Так просто их не возь-мешь».

Олег решил не корчить из себя ушлого спекулянта. Зачем ломать комедию пе-ред ними? Хорошие ребята, дружелюбные, невесть кого из себя не изобража-ют. Ведут себя естественно, говорят абсолютно нормальные вещи.

Вечерние посиделки в ограниченном пространстве вагонного купе, при при-глушенном свете, со стандартной бутылкой водки и нехитрой закуской на вы-движном столике обычно затягиваются далеко за полночь. Совершенно незна-комые люди, еще несколько часов назад не подозревавшие о существовании друг друга, за короткое время вагонной беседы становятся будто родными. Они откровенно рассказывают о своей жизни, в сущности, посторонним людям та-кое, чего никогда не говорили даже своим близким. Почему так происходит? Что за особая аура откровенности обитает в железнодорожном купе?

Олег как-то сразу проникся симпатией к Томасу и Андрюсу. Потому выложил им все начистоту: про кофточки, про ограбление, про залог квартиры.

- Да, парень, положение твое незавидное. Попал ты серьезно, - вымолвил То-мас, разливая очередные пятьдесят граммов по стаканчикам. - Тут не знаешь,

что посоветовать.

- Ясно одно: сейчас ты делаешь все правильно, - подключился к разговору Ан-дрюс. - Я бы на твоем месте поступил точно так же.

Олег на предложение выпить отрицательно замотал головой. Они выпили вдвоем. Закусили помидорами, колбасой, свежим зеленым луком.

- Кофты эти в Гарюнай есть, - продолжил тему Томас. - Я видел - по двадцать с половиной.

- А я - по двадцать, - добавил еще более раскрасневшийся от водки Андрюс. - Значит, кто-то умудряется по девятнадцать брать... В Москве, говоришь, по

четыре-пять баксов поднять можно? Слабо я в это верю. Может, кто первую партию привез и имел такой подъем. Если два-три доллара с кофты заработа-ешь, считай, тебе повезло. Приедешь в Москву, вспомнишь мои слова.

- Да, сейчас бизнес не тот, что еще года три назад. Теперь весь заработок с больших вещей доллар-полтора максимум, с маленьких вообще копейки. И то-вар надо менять каждые три-четыре недели. Посмотри, в Гарюнай у каждого третьего похожий товар. Думаю, и в Москве то же самое. Это раньше - нашел какие-нибудь плиссированные юбки и вози их спокойно полгода. Только бабки успевай считать, - вступил в разговор Томас. И вдруг без всякого перехода до-бавил: - Ты извини, старик. Мы видим, парень ты хороший и действительно серьезно «попал». Но взять мы тебя с собой не можем. Бизнес есть бизнес. Здесь будешь добрым - сам ничего не заработаешь. Конкуренция сейчас очень

- А чем мы ему можем помочь? - поддержал друга Андрюс. - Там, где мы бе-рем, москвичи пасутся уже года два. Намного раньше нас эту точку открыли. То, что мы берем, в Москве уже давно есть.

- Ну что вы, ребята, я к вам и не собираюсь напрашиваться. - Олег лукавил. Та-кая мысль у него мелькала, но он ее решительно отгонял.

С кофтами было все более или менее ясно. Серега это направление уже разра-ботал. Ему оставалось лишь катиться по накатанной колее да не совершать су-щественных ошибок. Шараханье из крайности в крайность в таком деле риско-ванно. Все это минутная слабость, которую нужно решительно гнать прочь и которая неуместна в их деле. Олегу просто не хотелось расставаться с этими симпатичными парнями. Но пойдет ли тот товар, за которым они приехали, в Москве? Это еще большой вопрос. Хорошо, что ситуация благополучно разре-шилась сама собой. И это искушение, эта минутная слабость была повержена простой логикой дела. Ему теперь не было необходимости напрашиваться к этим, в сущности, посторонним, хотя и приятным людям.

Понятно, что разговор не мог не коснуться темы варшавских бандитов. Выяс-нилось, что и Томас, и Андрюс тоже пострадали в свое время. Два года назад Томаса ограбили прямо в здании безлюдного вокзала Варшава-Всходняя. По-пал он тогда серьезно - на две с половиной тысячи долларов.

Олег проникся еще большей симпатией к соратникам по несчастью.

- Деньги твои были?

- Мои, кровные... Но последние, - ответил Томас.

- И как же ты тогда выкрутился? - не унимался Олег.

- Как тут выкрутишься?.. Опять начал все с нуля. Занимал у друзей, у знако-мых, у родственников.

Андрюсу повезло: он лишился всего двухсот пятидесяти долларов. Впрочем, было это еще в 1991 году. Для того времени это были большие деньги. Напали на Андрюса на малолюдной тупиковой железнодорожной платформе, располо-женной неподалеку от «Стадиона». Он уже продал товар, возвращался домой налегке. Поленился топать до Всходней пешком, решил проехать одну оста-новку на электричке. Присел отдохнуть в ожидании поезда на скамейку, как тут же к нему с обеих сторон подсели двое с ножами, уткнув острые лезвия в левый и правый бок. Сопротивляться было бесполезно. Да и никто бы не помог - на платформе не было ни души. Андрюс отдал деньги.

За разговорами они не заметили, как их вагон опустился с подъемников на грешную землю и обрел под собой другие пары колес - чуть более узкие, чем свои, родные. Зато с этими колесами он мог теперь добежать хоть до Атланти-ческого океана.

Андрюс приподнял со столика бутылку с остатками водки. Выразительно, с за-висшей в воздухе бутылкой, посмотрел на Олега. Тот отрицательно качнул го-ловой:

- Нет, спасибо. Не буду.

- Как знаешь. - Андрюс разлил оставшуюся жидкость в два стакана.

- J svеikata, - сказал он Томасу.

- J svеikata, - ответил тот.

И оба синхронно, одним глотком опрокинули содержимое пластмассовых ста-канчиков. Андрюс потянулся за долькой ярко-красного сочного помидора, об-макнул кусочек в соль и целиком бросил его в открытый рот.

- Ну что, пора спать. Завтра трудный день. И спать нам осталось не так много, - произнес Андрюс, пережевывая помидор. - Вот что я тебе скажу, Олег. Конеч-но, дело твое, но я тебе советую не выходить на Всходней, а доехать до Цен-тральной. Там безопасней. Купишь в киоске трамвайный билет за четыре тыся-чи и без пересадки доедешь прямо до «Стадиона». Там есть прямой трамвай. Идет он с Маршалковской. До нее от вокзала пять минут ходьбы. Мы тебе по-кажем дорогу. Правда, ходили слухи, что и на трамвай этот иногда на

падают. Но не думаю, что там каждый день грабят. Можешь, конечно, на такси доехать. Но для тебя, наверное, это дорого будет. Таксист тысяч восемьдесят – сто заломит.

Олегу и так не хотелось выходить на Всходней. Но он не знал другой дороги к «Стадиону». А тут ему выдали готовое решение проблемы.

- Пожалуй, ты прав. Поеду я до Центральной. Не лежит у меня душа к этой Всходней.

На главный варшавский вокзал поезд прибывал в пять часов утра. Десять ми-нут пятого проводница начала будить пассажиров: «Скоро Варшава, поднима-емся».

Попутчики Олега вскочили быстро, по-военному. Сразу побежали умываться. «Точно как Сергей тогда, во время первой поездки, - вспомнил Олег. - Оказы-вается, опытные «челноки» одинаково ведут себя в похожих ситуациях. Про-фессиональные привычки с годами перерастают в рефлексы, как у собак Пав-лова. Стук в дверь - полотенце, гигиенические принадлежности в охапку и бе-гом в туалет», - сделал он небольшое открытие.

Томас с Андрюсом выглядели непрезентабельно. Причиной тому были три бу-тылки водки и короткое время на сон. Причем последнее более вероятно. Под-ремли ребята до полудня, скорее всего, выглядели бы совершенно по-другому. Хмурые, взлохмаченные, с припухшими лицами, они молча доедали остатки вчерашнего пиршества. Говорить не хотелось - это было очевидно и Олегу, и ребятам. Типичная сцена утреннего купе. Весь запал растрачен накануне. Те-перь попутчикам хочется одного: побыстрее покинуть этот надоевший поезд.

На Варшаве-Центральной царила утренняя атмосфера легкой сонливости, не-торопливого передвижения по просторным залам еще до конца не проснув-шихся пассажиров. Некоторые с красными от недосыпа глазами и припухшими лицами вываливались на пустынные пока перроны из только что прибывших поездов. Другие неспешно перемещались к поездам отходящим. Многие про-сто спали, посапывая и похрапывая, на многочисленных пластиковых стульчи-ках-креслах в зале ожидания. Картина эта вряд ли сильно отличается от той, что царит в столь ранние часы на других вокзалах мира в крупных городах.

- Вот там ходит твой трамвай. - Томас показал в сторону Маршалковской, ко-гда они втроем вышли из здания. - Билет купишь в любом киоске.

- Можешь потихоньку продвигаться к «Стадиону». Уже шестой час - самое время, - продолжил инструкцию Андрюс. - А нам - в другую сторону.

Они очень тепло попрощались с Олегом, как будто были знакомы сто лет и те-перь провожают лучшего друга по меньшей мере на войну. Проговорили в унисон:

- Ну, давай, Олег. Держись. Все будет нормально. Обязательно будет.

- Удачи тебе, - добавил Томас.

У Олега слегка защемило в груди, защекотало в носу. Ему было жаль расста-ваться с этими отличными ребятами. Он почувствовал себя сиротой, вот так вдруг брошенным родителями на произвол судьбы в трудный момент жизни перед лицом неотвратимо надвигающейся опасности.

- Спасибо вам, ребята. Спасибо. В Вильнюсе встретимся, - зачем-то добавил он и тут же вспомнил, что они не обменялись телефонами.

«Ай, ладно. Что уж там... Телефон. Если судьбе будет угодно, встретимся. А нет - значит, нет».

- Спасибо. Вам тоже удачи, - промолвил он последнюю фразу, когда Андрюс уже открыл переднюю дверцу стоящего первым в очереди темно-синего «по-лонеза» с ярким, желтым, во всю ширину крыши плафоном, на котором было написано «Taxi» и номера телефонов. Еще через мгновение водитель резко рванул с места. Олег увидел, как Андрюс и Томас помахали ему на прощание.

Поляка Олег не нашел: его не было на том самом месте, которое Олег хорошо запомнил еще с прошлого раза. Он дважды обошел рынок - нет, поляка не было совершенно точно. Он не мог ошибиться. Ангоровые кофты попались ему сра-зу в нескольких местах. Выбор был богатый, расцветки самые разнообразные. Да вот беда - торговцы взвинтили цену до нереальной: двадцать два доллара, и ни цента меньше. Растерянность и отчаяние охватили Олега. «Что же делать? Что делать? - вновь и вновь задавал он себе до боли надоевший вопрос. - По-нятно, что это перекупщики. Но, судя по всему, цена поднялась. Похоже, по двадцать баксов взять не удастся. И в Москве наверняка их уже полно. Прав был Андрюс: о четырех-пяти долларах надо забыть. Если два - два с половиной с кофты выйдет, будет очень хорошо. Может, плюнуть на эти кофты, посмот-реть, что люди берут, и то же самое взять. Но я же в этом ни черта не смыслю».

В одном месте две толстые тетки в линялых китайских спортивных штанах - типичных адидасовских подделках, заполнивших все пространство бывшего Союза, - и, несмотря на жаркую погоду, в теплых джемперах, подпоясанные сумками-кошельками, по которым легко можно определить бывшего советско-го «челнока», усердно утрамбовывали в безразмерные баулы черные плиссиро-ванные юбки.

Олег приценился, взял одну юбку с прилавка-раскладушки, осмотрел ее и не-решительно положил обратно на большую гору таких же юбок-близнецов.

Юбки ему категорически не нравились. «Ну кто такое уродство на себя напя-лит? Разве цыганки или вот такие колхозницы, вроде этих. Чертов бизнес. Раз-ве тут что-либо можно понять? Дерьма - полный стадион. И ведь все что-то по-купают... Серега, Серега, сволочь ты - вот кто! Греешься себе в Паланге, а мне тут мудохайся».

Олег присел на раскаленный бетонный парапет, закурил. «Ладно, надо успоко-иться. Итак, подведем итоги: поляка нет, ангора по двадцать два бакса, в ос-тальном дерьме ты, Олег Александрович, ни черта не смыслишь. Вывод: надо ехать в гостиницу ночевать и надеяться, что утро вечера мудренее. Правильно? Все правильно», - ответил он сам себе. Олег спустился к стоянке такси, сел в первую же машину - это был старенький «мерседес».

- Слухай, пан, - он прочитал на бумажке название гостиницы, - до тэго хотэлю у меня пенензов не выстарчи. Ты меня вывези с тэго стадиону, но в ту строну, где тэн хотэль, а дальше я сам доберусь. – Путая польские и русские слова, Олег как мог объяснил таксисту, что он от него хочет.

- Давай ющ до хотеля поедземы. То не бардзо дрого.

- Не, пан, не могу. Правда, нет пенензов. Только со стадиона меня вывези.

- Добже, - добродушно согласился полный таксист с пепельными большими усами а-ля Валенса. - Тши дыхи то бендзе коштовать.

Вывезя Олега со «Стадиона», таксист проехал еще несколько километров, при-тормозил на обочине рядом с автобусной остановкой, так что шины взвизгнули от соприкосновения с гладкой брусчаткой. По-видимому, решил, что на «тши дыхи» - тридцать тысяч злотых - клиента он уже прокатил.

- Вшистко, пан. Далей - пешо. Тутай недалеко - пятнашче минут.

Олег действительно легко добрался до гостиницы. Он быстро нашел двухэтаж-ный, довольно непрезентабельный снаружи, явно послевоенной постройки дом, расположенный в глубине тихой улочки. Это и была та самая гостиница.

Похоже, в социалистические времена здесь располагалось обычное рабочее общежитие. С наступлением капитализма какой-то предприимчивый поляк приватизировал его, видимо, за гроши. Слегка подремонтировал внутри. На фасаде решил сэкономить. Новый хозяин изначально на богатых западных ту-ристов не рассчитывал. «Челноки» с Востока - вот его клиенты. «Шератон», «Мариотт» или «Холидей Инн» не для их карманов. А эта гостиница-общежитие - в самый раз.

Здесь сдавались койки, а не номера. Впрочем, неуютные комнаты с голыми, покрашенными серой масляной краской стенами назвать номерами язык не по-ворачивался. В гостинице было лишь несколько двух-трехместных комнат. Большинство же представляло из себя пяти-шестиместные загоны. Цена койки в сутки варьировалась от двадцати пяти до сорока тысяч злотых.

Олег открыл деревянную входную дверь, и увиденное его сразу неприятно удивило и насторожило: в небольшом, кажущемся полутемным, после ярко ос-вещенной летним солнцем улицы, помещении тут и там вдоль стен на огром-ных полосатых баулах сидело десятка два узбеков. Мужчины средних лет как один были облачены в кургузые костюмы, вышедшие из моды лет двадцать на-зад, и в легкие летние шляпы. Видимо, это была самая шикарная одежда из их гардеробов, и они искренне полагали, что именно так и следует одеваться, от-правляясь в далекий заграничный вояж. На нескольких пожилых мужчинах Олег заметил тюбетейки и полосатые халаты. Такая одежда ему хорошо была знакома по старым фильмам про басмачей. Он искренне полагал, что так оде-вались люди только в прошлом веке. Оказывается, нет. Халаты и тюбетейки в наше время, в центре Европы - театр абсурда! Женщины-узбечки облачились в теплые кофты, черные юбки, вроде тех, к которым он приценивался сегодня на рынке. У некоторых из-под юбок торчали цветные шелковые шаровары. На го-ловах у всех узбечек были повязаны разноцветные платки.

В помещении стоял ужасный смрад, неповторимый коктейль из давно не мы-тых тел, пота, чеснока и еще черт знает чего. «Ну и попал, - горько усмехнулся Олег. - Чем не «Хилтон»? Вот и бизнесмены из Средней Азии в фойе отдыхают после трудного дня. Может, и для меня в этом милом гнездышке местечко най-дется».

Он решительно направился к обитой свежей шалевкой стойке, к тому месту, которое в нормальных отелях именуется манящим английским словечком «Reception».

На удивление, у стойки не было ни души. За стеклянной перегородкой весело болтали две женщины среднего возраста. Перед каждой из них стояла чашка с уже допитым кофе. Между чашками лежала раскрытая пачка «Мальборо» с дешевой одноразовой зажигалкой поверх. Обе курили. Работающий на полную мощность чуть поодаль, на тумбочке, вентилятор не только разгонял клубы дыма, но и оберегал дам от букета «ароматов», исходящего от лежбища узбе-ков.

-День добры. - Олег почти просунул голову в небольшое окошко. - Может, для меня бенди едно мейсце?

- День добры. - Обе заметно оживились при появлении клиента. - Проше хвил-ке зачекать.

Та, что постарше, открыла толстую тетрадь. Медленно, как делают учителя пе-ред вызовом к доске ученика, повела указательным пальцем сверху вниз.

- Сон два мейсца в покою на шесть осуб, - бодро доложила она.

- В двух - или трехместной комнате ничего нет? - Олег полностью перешел от волнения на русский. Но администраторша его прекрасно поняла. Она слегка придвинулась в сторону Олега и заговорщически зашептала:

- Ежели пан не хце мешкать с тыми брудасами, - она показала на узбеков, - ест едно мейсце в покою на тши особы. Там два русских млодых хлопаки мешкаен.

Перспектива проведения вечера и ночи с бесконечно галдящими узбеками его не привлекала.

- Хорошо, беру, - выпалил Олег.

- Пеньдесят тысенцей с пана, и терас дам ключи.

Олег не раздумывая достал купюру в пятьдесят тысяч. Он решил, что ему страшно повезло, и даже не удосужился поинтересоваться ценами. Ему было невдомек, что его кровную десятку любезная администраторша откровенно прикарманила.

В гостинице было заведено строгое правило, о котором администраторша пер-вым делом уведомила Олега: даже если уходишь на несколько минут, ключ обязательно нужно оставлять у нее, ведь ключ один, а количество жильцов в номере может достигать шести человек. Причем часто случается, что из этих шестерых ни один друг с другом не знаком. Учитывая, что постояльцы меня-ются почти ежедневно - редко кто задерживается в гостинице на два-три дня, - понятно, что проблема сохранности вещей, денег, документов лежит целиком на гостях.

Олег открыл дверь. В небольшой, не более четырнадцати квадратных метров, комнате по периметру, вдоль стен, располагались три полутораспальных, явно оставшихся еще с социалистических времен, кровати. Две были небрежно за-правлены. Поверх покрывал разбросаны майки, полотенца, спортивный кос-тюм. На третьей кровати и вовсе отсутствовало постельное белье. Старенькое, потертое байковое одеяло, сложенное в несколько раз, лежало на голом матра-се. Грязно-желтая подушка без наволочки валялась у изголовья.

Стандартные матрасы, байковые одеяла, голые неуютные стены живо напом-нили Олегу десятилетней давности комнату в студенческом общежитии его родного политехнического института. «А вот холодильников у нас не было. Для студентов холодильник - предмет недостижимой роскоши». Олег прочел название - «Бирюса». Это его почему-то очень обрадовало.

Он открыл скрипучую дверцу холодильника и обнаружил внутри початую по-лиэтиленовую коробочку селедочного филе, нераскрытую пачку масла и в нижнем ящичке, на внутренней стороне дверцы, бутылку «Выборовой» и пиво «Окоцим». При виде пива у Олега потекли слюнки. Стук в дверь спас его от соблазна: он едва сдержался, чтобы не открыть бутылку и всю ее не осушить из горла тут же, не отходя от холодильника. Он быстро захлопнул холодильник и сел на один из трех стульев возле небольшого простенького стола посредине комнаты.

Негромкий стук в дверь повторился. «Войдите», - внятно произнес Олег. В дверях появилась консьержка - женщина лет тридцати с перекинутыми через руку постельными принадлежностями. Она поздоровалась - «День добры», и принялась заправлять ту самую третью кровать. Ловко и быстро она застелила постель, аккуратно подвернула одеяло и, слегка взбив, положила поверх одеяла подушку. Распрямилась, секунду подумала. Затем вновь взбила подушку и по-ставила ее у изголовья. Олег вспомнил, что именно так их учили заправлять постели в далеком детстве, в пионерских лагерях. «А интересно, в Польше бы-ли пионерские лагеря? Пионеры, кажется, были, - вдруг заинтересовался Олег, глядя на консьержку, на ее стройные в темных колготках ноги. - А ведь мы - ровесники. Может, она как раз в те же годы, что и я, отдыхала летом в поль-ском пионерском лагере и там ее научили вот так заправлять постель. Не класть, а ставить подушку поверх одеяла».

Олег внимательно оглядел консьержку. На ней не было фирменной одежды, белого фартука. Так, по мнению Олега, должны быть одеты служащие гости-ницы. Во всяком случае, именно так они были одеты в фильмах. Похоже, в этой гостинице фирменная одежда отсутствовала вовсе. На девушке была тем-ная блузка с короткими рукавами, приталенная, тоже темная юбка средней длины. «А она ничего - эта пани. Мы ведь могли бы многое друг другу расска-зать о нашей прежней и нынешней жизни. Могли бы, наверное, подружиться. И, чем черт не шутит, даже понравиться друг другу. Ведь у нас много общего - и наше прошлое, и наше настоящее. Но вряд ли она говорит по-русски, а я знаю лишь несколько десятков слов по-польски. Хотя наши языки похожи, мы спо-койно сможем договориться без переводчика. Ведь оба славяне, черт возьми! Но мы все более отдаляемся друг от друга, все более отчуждаемся - два родст-венных народа, столетиями жившие вместе. Правда, частенько воевавшие друг с другом. Не без этого. Соседи иногда ссорятся. Наши дети уже ничего не бу-дут знать друг о друге. Будут так же далеки, как сейчас от русских и поляков далеки жители Папуа - Новой Гвинеи».

Консьержка заметила пристальный взгляд Олега, несколько смутилась.

-Як пани назвиско? - вдруг неожиданно спросил Олег.

-Бася, - ответила она. Попрощалась и быстро вышла.

Бася не презирала русских, как многие ее знакомые. А «русскими» в Польше называют всех выходцев из республик бывшего Союза. Тех, кто с белой кожей, не различая, белорус это, украинец или молдаванин. (Сидящих внизу узбеков «русскими», конечно, никто не называл. Азиатов и выходцев с Кавказа обычно величают «чернухами».)

За последние пять лет небольшая Польша пережила огромное нашествие с Востока. Поляки просто устали от непрошеных гостей. Первое - доброжела-тельное - отношение впоследствии сменилось раздражением, а в некоторых случаях и презрением. Тем более что ездили в Польшу по делам мелкого биз-неса зачастую не самые лучшие представители нации. Да и одевались люди в дорогу попроще, похуже. Добавьте к этому серые лица от постоянного недосы-пания и усталости, и станет ясно, что бывшая огромная держава предстала пе-ред поляками, подавляющее большинство которых ни разу в жизни не пересе-кало восточную границу, в лице своих непрезентабельно выглядящих граждан явно не в лучшем виде. Отрицательное впечатление усугубляли восточные бандиты, грабящие своих же соотечественников.

Бася за несколько лет работы в этой дешевой гостинице насмотрелась всякого. Но в силу своей доброй натуры относилась к «этим русским» достаточно ло-яльно: «Тоже люди, и им тоже надо жить». Она с удовольствием поменяла бы свое нынешнее место работы на точно такое же в гостинице «Мариотт», где обслуживала бы чистеньких, вкусно пахнущих немцев и голландцев. Но коль жизнь сложилась именно так, то и нечего роптать на судьбу. Она хотя бы имеет работу, имеет возможность заработать на кусок хлеба. У других и этого нет. И работу она имеет благодаря «этим русским», которые прут и прут в Варшаву. Не будь их, гостиница давно б закрылась и двум десяткам человек обслуги в условиях большой безработицы пришлось бы искать своим рукам другое при-менение.

Олег бросил комплект своих пустых сумок на кровать. «Авось не пропадут, - подумал он. - Эти вон вещи раскидали. Не боятся, что новый сосед - то есть я - их украдет. На мои грязные самодельные сумки эти ребята уж точно не станут покушаться. А вообще, соседи вроде попались неплохие - водочка, пиво в хо-лодильнике. Любят вечерком расслабиться после трудового дня. Видать, ребята матерые. Скоро познакомимся».

Он отправился прогуляться по Варшаве, а заодно чего-нибудь перекусить и за-пастись провизией на вечер. Гостиница располагалась в том районе, который варшавяне почему-то называют Прагой и который с давних времен пользуется в польской столице недоброй славой. В отличие от Старого мяста, центра с Бельведером и прочими дворцами - произведениями архитектуры, Прага не яв-лялась туристическим районом. Видимо, несколько десятков лет назад это бы-ла рабочая окраина, где селился в основном неимущий люд. Но огромные ка-менные дома послевоенной постройки - вроде тех, которых так много в Моск-ве, - на центральных улицах, ведущих к Висле, напоминали Олегу, что он на-ходится в большом европейском городе.

Давняя страсть Олега к незнакомым большим городам, к неповторимой евро-пейской архитектуре заставила его на несколько часов забыть обо всех пробле-мах, о том, для чего он находится здесь. Он не спеша брел по незнакомым ули-цам, ничуть не боясь заблудиться. Любовался домами, сверкающими витрина-ми магазинов, машинами самых разнообразных марок, глядел на людей, отда-вая предпочтение девушкам и молодым женщинам. С большим аппетитом съел два вкусных хот-дога. Запил их не менее вкусным польским пивом и, блажен-ствуя на скамейке, закурил.

Нагулявшись вдоволь, окончательно утолив свою жажду познания нового не-знакомого города, изрядно уставший Олег в половине седьмого приковылял в гостиницу. Неизвестно, чего сейчас ему больше хотелось - есть или побыстрее вытянуть свои гудящие ноги на кровати. «Идеальный вариант - быстро переку-сить и сразу прилечь. Правда, спать рановато, в семь-то вечера. Так можно сре-ди ночи проснуться и больше не заснуть». Но все эти варианты Олег перебирал просто так, по привычке. Он не сомневался, что пораньше сегодня вряд ли ля-жет. «Не надо быть наивным, Олег Александрович, новые соседи о тебе поза-ботятся. В том смысле, что раньше полуночи - ни-ни. А может, я зря нагнетаю? Живут себе тихие безобидные ребята. Никому не мешают, никого не трогают. - Олег невольно улыбнулся собственным мыслям. - Такие в Варшаву не ездят».

Ключа от комнаты внизу не было. «Хлопаки забрали. Сон на мейсцу», - пояс-нила девушка за стойкой. «Ну вот, сейчас и познакомимся». Олег подошел к двери, в раздумье приостановился: стучать - не стучать. «В принципе номер мой. Имею полное право заходить, когда хочу. Постучать все-таки, наверное, надо. Мало ли, чем они там занимаются... Черт, идиотская ситуация... Ладно... « Олег громко, четко постучал три раза костяшкой согнутого пальца по крашен-ной белой краской поверхности двери. Так, видимо, стучали большевики-подпольщики, подавая условный знак: мол, свои, открывайте. «Открыто», - раздался из-за двери громкий возглас. Олег толкнул дверь, та с легким скрипом отворилась, шагнул в комнату.

За столом посредине комнаты расположились двое парней лет двадцати семи - тридцати. Один, с темными коротко стриженными волосами, в черной майке с короткими рукавами, сидел лицом к двери. Второй, рыжеватый, с похожей прической, в салатовой майке-безрукавке - так, что отлично были видны мощ-ные плечи и бицепсы - вполоборота к Олегу. Он нарезал хлеб ножом с выкид-ным лезвием. На столе стояла початая бутылка «Выборовой», две поллитро-вые банки «Хольстена», две больших бутылки «Живеца». Прямо на газете, на-резанные кусками, лежали копченое мясо и колбаса, свежие помидоры, огурцы, лук, а также несколько открытых полиэтиленовых баночек с готовыми салата-ми. Похоже, ребята собирались ужинать.

- Добрый день. - Олег не нашелся что сказать, хотя за окном уже вечерело.

- Привет. Заходи, не стесняйся. Это тебя сегодня подселили? - спросил темно-волосый.

- Ты что, один или с друзьями?

«Зачем он про друзей спросил? Какое его дело?» Да и вообще, вся ситуация была какой-то дурацкой: он стоит с маленьким пакетом, заполненным скром-ной снедью, купленной на ужин. Стоит у двери голодный как волк. А эти рас-положились за столом, полным жратвы, устроили ему допрос. Что делать? Жрать охота, стол занят. И освободится, видимо, не скоро. Расстелить на кро-вати газету и есть там - выглядит по-дурацки. Лечь и ждать, пока они поедят? Такой пытки он не выдержит. Судя по количеству выпивки, их трапеза затянет-ся надолго. Идти гулять? Нагулялся уже. Действительно, идиотское положение.

- Да ты не бойся, - продолжил «черный», словно прочитав его мысли. - Я к то-му про друзей спросил: если с друзьями приехал, может, планы какие на вечер - погулять там или на дискотеку сходить, расслабиться. Если один, то садись с нами. Как говорят грузины: «Гостэм будэш», - он неумело сымитировал грузин

- Да не, ребята, спасибо. Я покушать купил.

- Слушай, не огорчай меня. Садись, тебе говорят! Ты нас за кого держишь? Что мы, земляка не накормим? Жратвы, что ли, нам жалко? - вступил в разговор «рыжий». По его тону было непонятно: шутил он или действительно угрожал.

- Вот видишь. Не зли его. Смотри, он какой здоровый. Башку открутит - вяк-нуть не успеешь. Я его сам боюсь, - сказал его товарищ, вставая из-за стола

и направляясь к Олегу, который так и застыл у входа,

не закрыв дверь.

- Да ты не бойся, земляк! Что ты испугался? Шутим мы. Заходи. Что ты встал, как статуя? Как тебя зовут? - Он протянул Олегу правую руку, широко рас

ставив пальцы. Левой сильно толкнул дверь - она с шумом захлопнулась.

- Олег. - Олег ощутил довольно крепкое рукопожатие.

- Меня Денис, а этого бугая - Виталик, - не выпуская руки Олега, он потянул его к столу. - Садись, не стесняйся. Сейчас выпьем. Поедим, познакомимся по-ближе. Земляки должны друг другу помогать. Правильно я говорю? - Он при-стально посмотрел Олегу в глаза. Олег не выдержал жесткого взгляда. Опустил глаза на руку, которую все еще продолжала сжимать рука «черного» Дениса. Он потянул кисть на себя - Денис несколько ослабил пальцы-тиски - и наконец-то высвободил ладонь.

- Правильно, - ответил Олег как можно более уверенным голосом.

- Ты нас не бойся. Мы нормальные ребята. Шибутные слегка, но так это ж не преступление, - вновь заговорил «рыжий» Виталик.

- А я и не боюсь. - Ответ Олега прозвучал не совсем твердо.

Он почувствовал себя немного неуютно. Но куда было деваться? Хватать сум-ки и уходить совсем... Куда? Где ночевать? Просить другое место? Но гостини-ца совсем маленькая - не больше трех десятков номеров. Свободных коек мо-жет и не быть. Или поселят с пятью узбеками - тоже радости немного. «Ладно, что тут дергаться. Соседи как соседи. Ночку перекантуюсь. Ничего не случит-ся. Могло быть и хуже».

Олег достал из пакета хлеб, баночку селедочного филе, салат, похожий на наш оливье, в прозрачной полиэтиленовой коробочке. Выложил все это на стол.

- Не выкладывай, оставь. Завтра съешь. Еды же

полно, - пытался остановить Олега Денис.

- Давай не будем... Может, мне в тумбочку спрятать? - задал Олег риториче-ский вопрос. Денис ничего не ответил, лишь слегка улыбнулся. Весь свой не-хитрый провиант Олег уже выложил, поэтому тема была исчерпана.

Виталик открыл банку «Хольстена», пододвинул ее к Олегу.

- Разомнись пока пивком. Сейчас кое-чего покрепче выпьем.

- На «Стадион» за товаром приехал? - вдруг спросил Денис.

- С чего ты взял? - Олегу вопрос опять не понравился.

- Тут большого ума не надо. Во-первых, ни на крутого бизнесмена, ни на круп-ного чиновника ты не похож, да и останавливаются те в основном в «Мариот-те», а не в этом клоповнике. Во-вторых, сумки на твоей постели... Не думаю, что ты их с собой ради развлечения возишь. Наверное, чем-то заполнить пред-полагаешь.

Олег взглянул на свою кровать: три его пустых матерчатых сумки лежали по-верх одеяла, там, где он их оставил днем. Понял, что юлить перед этим прозор-ливым парнем бесполезно. Надо открывать карты.

- На «Стадион», - коротко ответил Олег.

- Да не бойся ты, говорю, - вновь начал успокаивать Денис. - Мы тоже «челно-ки», тоже за товаром приехали. Из Ростова.

- Из Ростова, который «папа», или из Ростова Великого?

- Смотри, Виталик, да он еще и в истории силен. Это уже интересно. Отличает один Ростов от другого. Молодец. Многие понятия не имеют, что в России два

- Из Ростова-папы мы. Тот, который на Дону, - пояснил Виталик.

Денис уже разливал водку в три тонкостенных стеклянных стакана с двумя уз-кими оранжевыми полосками чуть ниже середины.

- До первой полоски... - И пояснил: - Грамм сто примерно будет. Нормально? - Он посмотрел вначале на Виталика.

- Нормально, - кивнул тот.

- Годится, - ответил Олег.

- Наш человек, - слегка похлопал Денис Олега по плечу. Не садясь, произнес тост: - За удачу, - и в доли секунды опрокинул содержимое стакана.

И Олег, и Виталик выпили молча, не вставая. Денис присел, открыл бутылку «Живеца», налил себе полный стакан и осушил его в два-три глотка. Выпив, удовлетворенно засопел через нос.

- Хорошо-то как! Пиво без водки - деньги на ветер, - произнес он банальную поговорку. Хотя справедливости ради надо отметить, в ней была заложена глу-бокая сермяжная правда.

Минут пять все трое сосредоточенно закусывали, не произнося ни слова. Ели аппетитно, смачно - так едят только здорово проголодавшиеся мужики.

Денис разлил по второй. Вновь по нижнюю полоску.

- За знакомство, - провозгласил он традиционный тост. Стукнулись, выпили. Денис опять налил полный стакан «Живеца». Осушил в несколько глотков.

Вторую закусывали уже не так интенсивно и сосредоточенно. Видно, что пер-вое чувство голода было утолено.

- Ну рассказывай: кто ты, откуда? Надо же знакомиться. Сидим, выпиваем, за-кусываем, а друг о друге ничего не знаем, - начал Денис, пристально глядя Олегу прямо в глаза с полуметрового расстояния.

- Да нечего особо рассказывать... Из Вильнюса я, - ответил Олег.

- А говоришь, нечего! Из Вильнюса! Уже интересно. Ну и как там русским жи-вется? Не сладко, наверное?

- Да нет, ничего, нормально.

- Нормально, говоришь. Вот как, к примеру, твоя фамилия?

- Терентьев.

- А скажи-ка мне, Олег Терентьев, сможешь ли ты с такой фамилией стать пре-зидентом вашей свободолюбивой республики?

- Президентом вряд ли.

- Вот видишь, президентом вряд ли. А министром или прокурором? - продол-жал наседать Денис.

- Тоже проблематично, хотя теоретически шансы есть. Язык надо знать в со-вершенстве. А для меня, как для приезжего, это большая проблема.

- Получается, что ни министром, ни прокурором стать у тебя нет ни единого шанса?

- Получается, что так. Это лично у меня. Однако мой пример не показателен. В Литве среди крупных чиновников немало русских.

Денис даже не обратил внимания на последнюю фразу Олега. Он продолжал засыпать его вопросами.

- Значит, твой удел быть дворником...

- ... или ассенизатором. Говно за этими литовцами убирать, - вступил в разго-вор до этого молчавший Виталик.

- Вы, ребята, преувеличиваете. Наверное, Литву с Латвией спутали.

- Ничего мы не спутали. Географию я с детства люблю. Где что находится, знаю прекрасно. Латвия - это та страна, где бывшие эсэсовцы при всех регали-ях маршируют по центральным улицам Риги, а с ними депутаты парламента и министры. Правильно я говорю, ничего не путаю? - спросил Денис.

- Есть такие факты, спорить с этим трудно, - ответил Олег.

- Кстати, на родине фашизма, в Германии, такое в принципе невозможно. Там эсэсовцы - вне закона. Власти ни одного города, городка или же маленького

поселка подобное шествие никогда не разрешат. Иначе - под суд попадут. Ну а что б политики в обнимку с эсэсовцами прогуливались... В таком случае любой политик сразу может ставить жирный крест на своей карьере. В центре Европы государство целенаправленно проводит политику апартеида в белых перчатках. А вся Европа с ее ПАСЕ, ОБСЕ и тысячами зажиревших бюрократов, засевших в Брюсселе и Страсбурге, упорно старается этого не замечать. Вообще не хочу про эту твою Латвию даже говорить! Настолько все здесь всем понятно и при-митивно, что даже спорить не о чем.

- Во-первых, Латвия - не моя. Был я там всего один раз, много лет назад. Но ес-ли судить по прессе, то межнациональные отношения там далеки от идеала. - Олег отреагировал абсолютно спокойно на эмоциональный монолог собесед-ника.

Денис разлил оставшуюся водку в стаканы. Делил на глазок, чтобы было по-ровну. До оранжевой линии существенно не дотянул. Убрал пустую бутылку под стол. Махнул рукой Виталику, мол, давай. Тот, опять не вставая со стула, развернулся к холодильнику, приоткрыл дверцу, затем крышку морозилки и вытянул за горлышко запотевшую от холода вторую бутылку «Выборовой».

- Вот видишь, - обратился он к Олегу, - что значит с русскими людьми сидишь. Не то что с твоими литовцами...

- Это ты зря... У меня много знакомых среди литовцев. Отличные ребята... Ты как-то предубежденно настроен. Сам-то хоть в Литве бывал?

- Да так, проездом пару раз.

- Обидели тебя, может?

- Нас обидишь. - Денис посмотрел на Виталика, который доедал салат из поли-этиленовой коробочки. Затем протянул левую руку и покровительственно по

хлопал приятеля по хребту, чуть ниже шеи. Так хозяева любя хлопают своих породистых собак или лошадей, когда хотят покрасоваться перед гостями. Сра-зу стало понятно, кто в этой паре главный. - Ну что, малыш, можно нас оби-деть?

- Трудно, - ответил «малыш», пережевывая салат и запивая его пивом.

- Вот видишь - трудно. А насчет предубеждения... Ведь обидно за страну. Пет-рушка окно в Европу прорубал, наши предки эту землю кровью своей полили

обильно, а этот алкаш одним росчерком пера подарил все им: и порты, и воен-ные базы, и города, нами построенные.

- Кто, чего и сколько понастроил, надо еще считать. Тут дело темное. Нам с то-бой не разобраться. Ты лучше скажи, а как же право наций на самоопределе-ние?

- Пусть самоопределяются, но не за наш счет. Пусть заплатят нам компенсацию за порты, дороги, электростанции и прочее. За все, что мы там понастроили.

- Подожди, Денис, ты опять за свое. Это вопрос очень сложный, и считать нам надо много: кто, кому и сколько должен. Конечно, Игналинскую атомную или

Клайпедский порт Литва в одиночку никогда бы не потянула. Из всесоюзного бюджета на это ушли большие деньги. Можно еще что-то найти. Дело не в этом. Люди хотят сами хозяйничать на своей земле. Вот и вся проблема.

- Насчет «своей земли» это ты, парень, сильно заблуждаешься. До восемнадца-того года не было таких государств, как Литва, Латвия и Эстония...

- Но Литва-то была, - возразил Олег. – Великое княжество Литовское еще в средние века существовало.

Олег только теперь заметил, что в горячке дискуссии они ополовинили вторую бутылку. Виталик в диспут не вступал. Откупорив большую бутыль «Живеца», он потягивал пиво из горлышка, бросая взгляды на соседей.

- Какая Литва?! Да ты историю, оказывается, не знаешь! Княжество Литовское - это название территории. Туда входила часть нынешней Польши, Белоруссии, России. Литовцы там хорошо если составляли процентов пятнадцать населе-ния. Скорее всего, меньше.

Такое Олег слышал впервые. А так как историю своей новой родины действи-тельно знал плохо, возразить ему было нечего.

- Историю, основываясь на исторических фактах, историю, как науку, сейчас нигде не преподают. Во всех постсоветских республиках историческую науку измордовали. Ахинею, маразм детям в мозги вбивают. Есть такой историк с мировым именем, он давно на Западе живет, Авторханов. В конце восьмидеся-тых вдруг одно за другим начали невиданные исторические открытия совер-шаться: Великая Литва от моря до моря, Великая Грузия от Дели до Хельсинки, Великая Молдова от Рио-де-Жанейро до Пекина и т. д. Может человек, у кото-рого хотя бы одна извилина в башке осталась, поверить в это?! Авторханов на-звал тогда подобное передергивание лженаукой или фашизированной истори-ей.

Они выпили, помолчали с минуту. Олег собирался с мыслями во время этой короткой паузы.

- Ты-то откуда все это знаешь? - резонно поинтересовался он.

- У всех есть хобби. У меня хобби - история. Хотя даже не хобби. Учился ко-гда-то на историческом факультете, - разъяснил Денис.

- Я смотрю, козыряешь фактами. Переспорить тебя тяжело. Тут я тебе не оппо-нент. Чтобы с тобой полемизировать, надо быть доктором исторических наук или, как минимум, кандидатом.

- Он и кандидата, и доктора завалит, - вставил наконец фразу Виталик.

- Дифирамбы мне ваши не нужны. Цену своим мозгам я и так знаю. - Денис разлил очередную порцию по стаканам. На этот раз тоже чуть ниже оранжевой линии. Разлив, поднял бутылку, оценил остаток, прикидывая, хватит ли еще на один заход. Удовлетворено поставил бутылку на стол - там явно оставалось

еще на три повтора.

- Сейчас выпьем, я мысль закончу. Не люблю недосказанности.

Они чокнулись, раздался глухой звон дешевого стекла. Выпили. Денис потя-нулся за долькой помидора, Олег закусил кусочком колбасы, Виталик отхлеб-нул пиво из бутылки.

- Почему эта фашизированная, по Авторханову, история так расцвела на на-циональных окраинах в конце восьмидесятых? Власть центра ослабла. Узкая прослойка национальной элиты быстро смекнула: можно хапнуть имущество, власть, целый регион тихо, без шума и пыли. Но для этого надо народ взбудо-ражить. Тогда придумали эту ахинею про Светлое Великое прошлое. Чабан пас себе овец всю жизнь, пил чачу с козьим сыром, и жизнь ему эта нравилась. В один прекрасный момент приезжает из города большой ученый и говорит ему: «Вот пасешь ты, старый дурак, своих овец, а не знаешь, что ты - представитель великой нации. Когда-то, давным-давно, так давно, что уже никто, кроме меня, не помнит, наши предки доскакали до Парижа на своих резвых скакунах. А еще один отряд добрался до Пекина. Поэтому все земли от Пекина до Парижа при-надлежат нашей великой нации, величей которой

просто не бывает.

«Да ну?» - усомнился чабан.

«Вот тебе и «ну».

«Почему тогда сейчас наша республика такая маленькая?» - спросил темный чабан.

«В этом виноваты русские. Если б не эти поганые русские, жил бы ты в огром-ном красивом доме на берегу теплого моря, а не в хибаре среди гор. Разъезжал бы на шикарном лимузине, а не на ишаке. Вокруг тебя были бы не грязные, во-нючие овцы, а красивые молодые женщины. Они бы тебя ублажали с утра до ночи».

Возгордился безграмотный чабан тем, что он принадлежит к самой великой нации на земле. Зажмурился, представил, как он мог бы жить. И так ему стало жаль себя, своей прошедшей уже жизни, что кровь у него вскипела в жилах от обиды. «Моя жизнь прошла среди этих гор, так пусть хоть мои дети и внуки поживут в шикарных виллах на берегу теплого моря, поездят на «мерседесах» и поимеют красивых белых женщин в неимоверных количествах, насколько сил хватит», - вознегодовал чабан.

«Что нужно делать, уважаемый ученый?» - спросил он.

«Поехали в город, чабан, сначала надо бучу заварить, народ на улицы вывести, власть взять. Затем русских будем изгонять с нашей великой земли. Квартиры их, дома, имущество можешь забирать себе».

Помог чабан ученому поднять народ, помог ему взять власть. Вместе с другими чабанами изгонял русских из их домов, и не важно, что с этими русскими такие же, как он сам, чабаны жили в мире и согласии бок о бок. Сейчас русские были злейшими врагами их великой нации. Так сказал самый главный ученый. Кое-что из нехитрого скарба русских ему и впрямь перепало.

Прошел год. Ученый стал президентом. Его друзья, такие же ученые, стали ми-нистрами. Все они и вправду поселились в шикарных домах, стали ездить на черных бронированных «мерседесах», в сопровождении многочисленной охра-ны. Про чабана они забыли. Сам же чабан ни к своему самому главному теперь в республике ученому, ни к другим ученым - соратникам главного ученого - не мог никак подступиться. Охрана и близко его не пускала на пороги шикарных домов. Сам главный ученый, а также ученые, которые поменьше, с чабаном встречаться не желали. Чабан лишь хотел у них узнать, когда его заселят в обещанный шикарный дом и когда ему подарят черный лимузин.

Еще полгода чабан прожил в городе. Ночевал где придется, изголодал, износил свои единственные сапоги. Но правды так и не добился. Обиделся чабан на всех ученых мира, вместе взятых, и вернулся в свои горы пасти овец. Правда, большая часть стада к тому времени, оставшись без присмотра, вымерла. При-шлось старому чабану начинать жизнь с нуля.

- Занятно ты рассказываешь. Писатель в тебе умер. - Олег вполне искренне по-хвалил собеседника.

- Дениска - голова. Он тебе еще и не такое расскажет, - вновь вставил очеред-ную фразу Виталик.

Виталик разлил водку в три стакана. Денис и Олег уже были под хмельком от полутора выпитых бутылок. Виталик, несмотря на то что запивал водку пивом, выглядел довольно свежо. Здоровый молодой организм легко переваривал при-личные дозы алкоголя. К тому же, в отличие от сотрапезников, Виталик не ку-рил. А ведь хорошо известно: табак вкупе с обильными возлияниями по убой-ности равен слабому наркотику.

- Водка кончается, да и пиво тоже. - Виталик произнес это без всякого выраже-ния, ни к кому конкретно не обращаясь. Он лишь констатировал факт.

- Водки на сегодня хватит. Завтра рано вставать. Хочешь, за пивом сходи, сига-рет мне заодно купишь. - Денис приподнял пачку, потряс ею в воздухе, загля-нул внутрь. - Да тут почти не осталось, - удивился он.

Виталик молча встал, аккуратно свернул пустой шелестящий полиэтиленовый пакет. Зажал его в здоровенном кулаке. Вышел из комнаты.

- На чем остановились? - спросил Денис.

- На том, что русских начали изгонять, дома их забирать.

Олег понимал, что их диалог сильно отличался от трепа двух случайно встре-тившихся малознакомых людей - как обычно бывает в таких случаях, - которые знают, что завтра жизнь разведет их в разные стороны и они больше никогда не увидятся. Значимость беседе придавали именно интонации Дениса. Олег чув-ствовал: это неспроста, за этим что-то кроется.

- Ты случайно не из беженцев? - запустил он пробный шар.

- Случайно из беженцев, - хмуро ответил Денис.

Олег не стал задавать следующий вопрос, рассчитывая, что Денис не выдержит паузы, заговорит сам. Так и случилось. После очередной затяжки его прорвало.

- Надо было еще году в восемьдесят седьмом - восемьдесят восьмом уезжать. Тогда уже было ясно, что жить там русским будет тяжело.

- В Киргизии. Из города Фрунзе я, который потом Бишкеком назвали. Но в те годы квартиры еще продавать нельзя было. Рынок жилья не сформировался. Через год-другой рынок появился, но квартиру уже невозможно было продать. Предложение во много раз превысило спрос. Цены упали до смешных. Люди отдавали трехкомнатные квартиры за тысячу долларов. Многие вообще ничего не получили за свое кровью и потом приобретенное жилье. Ни гроша! А тут еще в соседнем Таджикистане война началась. Русских там резали, как бара-нов, не разбирая, где стар, где млад. Слухи о тамошних ужасах до Бишкека бы-стро дошли. Люди испугались, что и здесь то же самое будет, и ломанулись от-туда в массовом порядке. Побросали все и уехали. Что на железнодорожной станции в очереди за грузовыми контейнерами творилось! Люди на два года вперед записывались, мечтали хотя бы вещи и мебель спасти. А контейнеров нет. Конечно, за огромные взятки контейнеры находились, но не у всех такие деньги были.

- Ты какие-то ужасы рассказываешь. - Олег принял рассказ Дениса близко к сердцу. - В Киргизии вроде как тихо все проходило, цивилизованно.

- Цивилизованно, конечно, кто ж это отрицает. Обкуренные бандиты не ходили по квартирам с заранее заготовленными списками, не вырезали русских целы-ми семьями, как в Таджикистане или в Чечне. Вполне цивилизованно выдавли-вали их из республики, раздували националистическую истерию в прессе. Со-чиняли исторические мифы о великой киргизской нации. О том, что они пря-мые потомки Чингисхана и копыта коней их предков много веков назад топта-ли Великую Русь. А о том, что русские дали им алфавит, что грязный, вонючий поселок под названием Бишкек за несколько десятилетий превратили в цвету-щий красивый современный город с населением в полмиллиона человек, никто не вспоминал. Над всем этим можно было бы посмеяться, если б это полоска-ние мозгов не имело последствий. Когда полуграмотный киргиз в городском транспорте называет женщину-хирурга, доктора медицины, «русской свиньей», то на следующий день она начинает готовиться к отъезду. Несмотря на то что прожила здесь сорок лет и не одну тысячу таких вот киргизов спасла от смерти.

Бытовая нетерпимость порождала обиды и больше всего подталкивала людей к отъезду. Потом, правда, киргизы спохватились. Ведь девяносто процентов вра-чей - русские, более половины научных кадров, преподаватели университетов - русские, инженеры и высококвалифицированные рабочие - тоже русские. Рес-публика за пару лет лишилась огромной части своего интеллектуального по-тенциала. Начали каяться: «Русские, не уезжайте, простите нас, мы больше не будем, дружба на век». Многие к тому времени уже уехали, другие твердо ре-шили уезжать. - Денис вновь затих. Помолчал с полминуты, затем продолжил: - Люди отдали свои знания, силы этой земле, способствовали ее процветанию, а их за это оплевали, унизили, вытерли о них ноги. Справедливости ради надо отметить, что запоздалое покаяние притормозило массовый отъезд русских. Некоторые, знаю, даже возвращались обратно, намыкавшись по России без ра-боты и без денег. - Денис вдруг снова замолчал, словно израсходовал весь за-пал.

- Ты почему не вернулся?

- Я? Нет, я уже туда никогда не вернусь, хотя там моя родина. Я же родился во Фрунзе, ну, в смысле в Бишкеке. Когда вся эта чехарда началась, я на третьем курсе учился. Жили втроем - сестра у меня младшая - на зарплату матери и мою стипендию. Отец умер от рака в восемьдесят третьем. Тяжело, конечно, было, но держались. Потом стало муторно и невыносимо смотреть на это так называемое национальное возрождение. Неприязнь и ненависть порождает от-ветную неприязнь и ненависть. Таков закон природы. Никуда от этого не уй-дешь. В общем, понял, что здесь я больше жить не смогу, надо уезжать. Квар-тиру нам продать не удалось, мебель и имущество мы не вывезли. Денег на взятку, чтобы купить контейнер, мы не наскребли, да и не было куда вывозить вещи. Поехали втроем с пятьюстами рублей в кармане к дальним родственни-кам в Ростовскую область. Пожили у них какое-то время. Обстановка стала не-выносимой - семь человек в двух комнатах. Свихнуться можно. Потом начали мыкаться по квартирам. Искали, где подешевле. Жили в бараках, в сырых по-лусгнивших домишках на окраине шахтерского поселка. Постоянной работы не было, хватался за все, где хоть что-то платили. Мать смогла найти работу толь-ко через два года, когда получили статус беженцев. Сестренка школу закончи-ла, и то хорошо. Я, как ты понимаешь, так и не доучился. Историк-любитель без диплома. В девяносто втором начал челночить, появились кое-какие день-ги. Съездил в Бишкек. Квартиру нашу, к счастью, никто не занял. Вся мебель даже сохранилась благодаря соседям, русским старикам-пенсионерам. Они то-гда остались, не поддались общим настроениям. Говорили: «Куда мы на ста-рости лет поедем? Некуда нам ехать. Да и помирать скоро. Чего нам перед смертью бояться?» Продал я нашу двухкомнатную за две с половиной тысячи. Часть мебели раздал, часть продал недорого. - Денис вновь замолчал. Сжал в ладони пустую пачку-пепельницу, сдавил ее.

- Где этого бугая носит? Курить охота.

- Есть же еще сигареты. - Олег подвинул в сторону Дениса рассыпанные на столе четыре последних сигареты из пачки «Кента», которые тот, видимо, от из

лишнего волнения, не заметил.

- Намыкался ты, - произнес Олег после небольшой паузы. - На твоем месте я бы, наверное, тоже озлобился.

- Никогда им не прощу. Всю жизнь сломали. - Денис произнес это жестким го-лосом. Лицо его сразу изменилось.

Олег посмотрел ему в глаза и ясно увидел там недобрый блеск, сузившиеся от ненависти зрачки. Олегу стало как-то неуютно от произошедшей с собеседни-ком метаморфозы.

Денис взял со стола сигарету, чиркнул зажигалкой. Сделал традиционно две больших затяжки, из-за чего над столом повисло густое табачное облако.

Дверь с шумом отворилась, в комнату ввалился Виталик. У него в пакете что-то позвякивало.

- Сколько тебя ждать? Сигареты купил?

Тот молча положил на стол пачку «Кента», пошарил рукой в чреве пакета и достал две поллитровые бутылки «Живеца». Развернул стул спинкой к столу, сел на него, как садятся на коня. Откупорил одну бутылку ударом ладони по крышке, приложив ее к краю стола. Налил себе полный стакан, осушил залпом.

- Пиво кто будет?

Олег отрицательно помотал головой, Денис вообще никак не отреагировал на вопрос. Он вновь с упоением затянулся, на лице появилась блаженная гримаса многолетнего курильщика.

- Ну что, говоруны, не наболтались еще? - Вопрос Виталика вновь завис в воз-духе, оставшись без ответа.

- Если пива никто не будет, одну бутылку уберу. С утра наверняка пить захо-чется, - и эта реплика не нашла отклика.

Невидящий взгляд суженных глаз на играющем желваками лице ясно говорил, что Денис мысленно все еще там, в конце восьмидесятых, в своем родном Фрунзе-Бишкеке.

Олег тоже думал об этом. Ему хотелось продолжить спор, прийти к какому-то общему знаменателю, установить хотя бы относительную истину, так как абсо-лютной в этой проблеме, скорее всего, просто не существует.

- Видишь ли, Денис, все империи развалились. Французы ушли из Африки и Вьетнама, англичане из Индии. Видимо, существует некая историческая зако-номерность.

- Ты не сравнивай. Это совсем разные вещи. У англичан и французов колонии были за несколько тысяч километров от метрополии. Россия осваивала земли,

которые никому никогда не принадлежали. В казахских степях еще в прошлом веке дикие племена кочевников обитали. Какое и чье там было государство? Вполне логично, что мощная цивилизованная держава - Россия эти ничейные земли потихоньку освоила. Заметь, безо всякого кровопролития. Кочевники приходу цивилизации не сопротивлялись. Русские им же их язык открыли, ал-фавит придумали, города начали строить. За несколько десятилетий помогли им перепрыгнуть из рабовладельческого строя сразу в капиталистический. Да что там, - туалетом научили пользоваться.

- Обожди, Денис. - Олег приподнял руку со слегка выставленной вперед ладо-нью. Уличные регулировщики во всех странах мира таким жестом останавли-вают машины. - Я в Средней Азии и на Кавказе не был, поэтому рассуждать о тамошней жизни не берусь. Хотя в действительности, скорее всего, все так и происходило. Мы же о Прибалтике начали спорить, а это уже Европа. Здесь все по-другому было.

-А что твоя Прибалтика? Всего лишь земля, расположенная между двумя вели-кими державами - Германией и Россией. Естественно, она всегда находилась в сфере интересов обеих держав. Принадлежала то немцам, то русским, в зави-симости от того, кто на данный момент был сильнее. Вот и вся правда. Силь-ные поедают слабых, большие - маленьких. Это закон природы. И если ты ро-дился слабым и маленьким, то надо пенять на себя и на Господа Бога.

- Но мы-то в конце двадцатого века живем! О средневековых нравах давно по-ра забыть. Может, поэтому и империи распадаются? Что общего у эстонца с

туркменом? Примерно то же самое, что у немца с узбеком. Как такие разные нации могут принадлежать к одному государству? - привел Олег убедительный

Денис забычковал окурок, выпустил последний клуб дыма.

- Возможно, в такой политической конструкции, как Советский Союз, действи-тельно было заложено немало противоречий. То, что прибалты на исходе два-дцатого века обрели свою государственность, которая, кстати, им была подаре-на абсолютно бесплатно, - возможно, в этом тоже есть историческая логика. Но в том, что три славянских народа - русские, украинцы и белорусы, - веками жившие вместе, вместе сражавшиеся против общих врагов, вдруг разделились на три разных государства, я не усматриваю никакой исторической логики. Скорее, это исторический абсурд, недоразумение, нонсенс. Думаю, точнее, уверен, что историческая справедливость будет восстановлена - и гораздо

быстрее, чем все думают. На востоке Европы возникнет мощное славянское го-сударство.

- Вот ты говоришь о славянском братстве. А как же Югославия? Сербы, хорва-ты или словенцы намного ближе друг к другу, чем даже русские с украинцами.

А ведь не просто разошлись, с кровью.

- Вопрос действительно очень трудный. Как могла одна нация, с одним языком, но всего лишь с разными религиями, распасться на небольшие государства? Как могли люди, годами жившие бок о бок в одной большой цветущей стране, вдруг возненавидеть друг друга настолько, что в течение короткого времени своими руками разорили свои же дома, свое государство? Сдается мне, за этим парадоксом кроется большая политическая тайна. И вполне вероятно, что скрыта эта тайна за семью замками в сейфах ЦРУ и мир еще не скоро узнает правду. - Денис замолчал и вновь потянулся за сигаретой.

За окном начало смеркаться. Виталик допил бутылку. В спор он не лез, тема его не интересовала. За этим столом в данный момент он явно был третьим лишним. Все уже съедено, выпито. Курить? Он никогда не курил. Ему некуда было приложить свою энергию, нечем было себя занять.

- Почти десять... Может, спать ляжем? - предложил он неуверенно.

- Ты ложись, мы скоро, - ответил Денис.

Виталик встал, быстро снял спортивные штаны, майку. Небрежно все бросил на стул. По-быстрому юркнул в постель.

- Балкон не закрывайте. Накурили. Дышать не чем. Как тут спать? - пробурчал он из-под одеяла.

- Ладно, не ворчи. Сейчас проветрим. - Денис подошел к входной двери, рас-пахнул ее настежь. Балконная дверь также была открыта полностью. Легкий освежающий сквознячок начал выгонять табачный дым прочь из комнаты.

- Пойдем на балкон, выкурим по последней – и спать... Мы в половине пятого встаем. Тебя будить? - спросил он Олега.

- Полпятого - нормально, устроит.

Они вышли, сразу ощутив приятную прохладу летнего вечера, когда небо не совсем черное, а вместо ярко-желтого солнечного диска вдали, низко, на самом горизонте, лежит широкая красная полоса. Дневная жара напоминает о себе лишь еще не совсем остывшими металлическими прутьями балконной ограды.

- На чем мы остановились? - вновь спросил Денис.

- На заговоре ЦРУ против Югославии, - напомнил Олег.

- Конечно, не все там было так однозначно. Несмотря на близкое родство этих народов, противоречия, непонятные нам, сторонним наблюдателям, между ни-ми были всегда. Хорватские усташи – союзники немцев во Второй мировой - вырезали сербов целыми деревнями, уничтожали их в концлагерях. Все это

случилось совсем недавно, каких-то пятьдесят лет назад. Еще живо поколение, прошедшее через это. Столь недавняя историческая обида трудно забывается. И все же, думаю, без американцев там не обошлось.

- Ладно, Денис, Бог с ними, с американцами. Ты лучше мне скажи, почему нас везде так не любят?

- Больших и сильных всегда не любят. Их уважают. Но когда они начинают те-рять свою силу, окружающие злобные карлики набрасываются на них с особым остервенением. Каждому хочется посильнее пнуть больного лежащего медведя. Они знают, что наказания не последует. Вот и беснуются. Это греет их больное самолюбие. Все это идет от комплекса неполноценности. России не надо нико-му ничего доказывать. Это великая страна, давшая мировой цивилизации гени-ев больше, чем весь остальной мир, вместе взятый. Даже папуасы в Новой Гви-нее знают, что где-то за морями есть большая страна Россия. А что такое Кир-гизия? Ты выйди на улицы Варшавы и задай этот вопрос людям. Если из полу-миллиона варшавян хотя бы один слышал такое название, можешь считать свой опрос удачным.

- Ты о бывших советских республиках, а я имею в виду, что нас в мире не лю-бят.

- Что значит в мире? В Восточной Европе - да. Чехи не любят за шестьдесят восьмой год, венгры – за пятьдесят шестой. Поляки?.. Поляки - не знаю за что.

И уж совсем не понимаю, почему братья болгары на нас окрысились? Сколько крови русских солдат пролито, чтобы сегодня мир знал, кто такие болгары. Ес-ли б не мы, вырезали бы их турки, как баранов, всех, подчистую. Не существо-вало бы такой нации, такой страны - Болгария.

- Поляки нам Катынь и пятьдесят лет социализма простить не могут.

- Ты забываешь, что я историк-любитель. Поэтому люблю порядок в мыслях и фактах. Давай так - мухи отдельно, а котлеты - отдельно. В Катыни совершено злодейское преступление. Совершено сталинским режимом. Новая Россия это признала и покаялась перед поляками за преступления Сталина. Поляки в ты-сяча девятьсот восемнадцатом - девятнадцатом годах уничтожили сто десять тысяч русских военнопленных и признавать этот факт не собираются. За со-циализм в Восточной Европе, за Прагу шестьдесят восьмого года, за депорта-цию прибалтов несет ответственность коммунистический режим. Коммунисты редко руководствовались моральными, этическими или юридическими норма-ми. Коммунизм преступен по своей сути. Не надо ассоциировать коммунисти-ческий режим с новой Россией. А для всех наших так называемых бывших братьев это одно и то же. Отсюда и злоба по отношению к нынешней России и ко всем русским. И не хотят они признавать, что русские сами больше всего

от коммунистов и пострадали. Сталинский режим уничтожил около сорока миллионов русских. Причем это были лучшие из лучших, генофонд нации. И, несмотря на такой страшный удар, русские выжили и вновь продолжают являть миру гениальных ученых, композиторов, писателей, режиссеров и актеров. А то, что нас все и везде не любят, это ты преувеличил. Не любят Россию поли-тические элиты. Потому что сейчас им это выгодно. Вся Восточная Европа устремилась в ЕС, НАТО, за кредитами. Это напоминает забег на длинную

дистанцию с препятствиями. На этой дистанции им тесно, вот они и отталки-вают друг друга, стремясь первыми лизнуть американскую задницу. Не забы-вая при этом бросить как можно больше грязи в сторону России. Они искренне полагают, что на финише это им зачтется.

Денис замолчал. Молчал и Олег. Оба потягивали сигареты, выпуская клубы дыма в свежий вечерний воздух. Уже почти стемнело.

-Не везде нас не любят. - Денису все не давала покоя эта мысль. - Я три года в Польшу мотаюсь. Неоднократно вот так, вечерком с поляками сидел, выпивал. Нормальные они люди. И поговорить с ними есть о чем, и контакт сразу завя-зывается. И относятся они к нам нормально. Сами говорят: «С немцами так не посидишь, как с вами, русскими». Вся эта ненависть от политиков. Если уж придерживаться исторических фактов, то среди соратников Ленина, среди тех, кто помогал ему совершать государственный переворот, русских было всего человека два, евреев - процентов восемьдесят, а еще грузины, латыши, два по-ляка - Дзержинский и Менжинский. В восемнадцатом году, во время восстания эсеров, власть большевиков висела на волоске. Кто тогда их спас? Полк ла-тышских стрелков. Об этом в Латвии вспоминать не любят. Про этот реальный исторический факт в школах не рассказывают. Не защити тогда латыши Лени-на и его правительство, вся история могла б пойти по-другому. Прежде чем к кому-то претензии предъявлять, на себя пусть в зеркало внимательно посмот-рят. Все нации тогда в коммунизм вляпались. Никого эта зараза не минула.

-Помнишь, Денис, в школе учили: «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать». Вот из-за чего нас не любят. Мы все норовим счастье другим народам принести. А этого нашего счастья им не нужно. В да-лекой Гренаде мечтаем землю крестьянам отдать, а у самих разруха. В дерев-нях одни старики остались. Скоро некому будет хлеб растить.

- Ты не передергивай. Михаил Светлов написал эти строки шестьдесят лет на-зад. Все, что ты сказал, правильно. Но давно устарело. Коммунисты действи-тельно несли светлое будущее народам мира. Была у них такая идея-фикс. Из-за нее много жизней людских загублено. Коммунисты уже банкроты. А мы ни к кому больше не лезем со своими советами. Это у нас добрые соседи все норо-вят кусочек оттяпать.

В словах Дениса присутствовала логика. Олег опять ненадолго задумался.

- Вот ты говорил о том, сколько Россия дала миру гениев. С этим никто не спо-рит, - первым нарушил тишину Олег. - Маленьким нациям в этом плане с

большими тягаться тяжело. Каждый вносит свой вклад в мировую цивилиза-цию соразмерно своим возможностям. Я не могу ничего сказать про твоих кир-гизов, хотя весь мир знает киргизского писателя Чингиза Айтматова. А вот вклад литовцев в мировое искусство отрицать глупо. Литовский театр на сего-дня один из самых востребованных. Литовских режиссеров приглашают ста-вить по всему миру. В мировой театральной столице - Москве - они желанные гости. Один Някрошюс чего стоит! А Жалакявичюс? - Олег распалился, будто ему внимала большая аудитория, и, чтобы удержать ее интерес к своей персо-не, нужно обрушить на нее сразу всю информацию, и как можно быстрее. -

«Никто не хотел умирать» - ведь гениальный фильм! Согласись...

- Я и не спорю. Фильм - отличный. Тут вопросов нет. Ничего я не имею против Някрошюса, против твоих литовцев, а также эстонцев и латышей, вместе взя-тых. Просто не надо поливать большую великую страну дерьмом. Тем более, если эта страна - твой сосед и будет им на веки вечные. Недальновидно это. По-моему, гораздо выгоднее с соседями дружить и жить с ними в мире и согла-сии. Вот и все, что я хотел сказать.

Со стороны Олега возражений не последовало. Денис закончил шутливым то-ном:

- Ну вот, видишь, как покойный Брежнев заговорил: «Дружба между народа-ми» и «Мир во всем мире».

Видя, что Олег хочет что-то добавить, Денис охладил его пыл:

- Слушай, пойдем спать. Уже одиннадцать. Спать нам осталось пять с полови-ной часов... Наболтались, аж язык болит.

- Пойдем, - согласился Олег.

Денис жестом пригласил Олега первым покинуть балкон, пропуская его в дверь. Через пятнадцать минут в комнате раздавался храп и глубокое посапы-вание уставших за день здоровых мужиков.

Таксист на белом «опеле-кадете» подкатил к главной стадионной лестнице, на пока пустую стоянку.

- Тши дыхи. - Водитель почему-то обернулся к сидящим сзади Виталику и Оле-гу, а не к устроившемуся на переднем сиденье Денису. Видимо, принял Вита-лика, как самого большого из троицы, за главного. Денис вытащил из передне-го кармана джинсовой куртки три банкноты по десять тысяч злотых, протянул таксисту.

- Маш, пан, тши дыхи, - произнес он на отличном польском.

Во время утреннего завтрака, когда все трое, невыспавшиеся, а оттого насу-пившиеся и молчаливые, поедали остатки вечернего пиршества, Денис пред-ложил добираться до «Стадиона» на такси.

- Отсюда сразу не поедем. Сэкономим. Я знаю стоянку, от которой до «Ста-диона» нащелкает тридцать тысяч. До нее минут пятнадцать ходу. - Собствен-но, это не было предложением. Денис произнес это своим завораживающе-уверенным тоном. Олегу оставалось лишь только согласиться с абсолютно ло-гичной идеей. Что касается Виталика, тот и не собирался возражать.

Приехали они рановато. Неторопливо вышли из машины, огляделись. Вокруг было пустынно и малолюдно. На стоянке такси был только тот «опель», кото-рый привез их. Таксист явно не собирался гонять машину порожняком. Он приехал первым, поэтому его шансы первым же подцепить клиента в районе большого рынка были велики. К тому же «опель» радиофицирован. В любую секунду мог последовать вызов от диспетчера. Водитель, открыв обе передние дверцы для лучшей вентиляции, покуривал, откинувшись в своем кресле.

Здесь, в районе главной лестницы, находилось несколько белых домиков-киосков на колесах - базарных ресторанчиков, но шевеление было заметно только в одном. Молоденькая девчушка-продавщица копошилась внутри, гото-вясь к длинному рабочему дню…

…Киоск, девушка внутри, дымящий таксист, прикорнувший в своем «опеле» - это было последнее, что отчетливо запомнил Олег. Или почти последнее. Еще в его сознании запечатлелся тот самый таксист, но выглядел он совсем по-другому, чем в предыдущем эпизоде. Это как в кино. Если отмотать пленку немного назад, то контраст между двумя соседними мизансценами будет осо-бенно разителен. Что лишь свидетельствует о стремительности меняющихся событий.

Таксист уже не развалился вальяжно, покуривая, на переднем сиденье своей машины, а, втянув голову в плечи, съежившись, словно ожидая удара по голо-ве, стоял возле «опеля» в нелепой позе, с высоко поднятыми руками, как плен-ный немец из фильмов про войну. В одной руке он держал рацию, безразмер-ный гофрированный провод от которой тянулся внутрь машины. А напротив него стоял парень в кожаной куртке, уткнув дуло пистолета прямо таксисту в лоб.

Впрочем, это Олег увидел уже мельком, лежа на земле, сквозь кровь, заливаю-щую лицо. Но картинка почему-то врезалась в память.

А перед этим четко запомнились четверо парней (а может, их было пятеро?), спускающиеся им навстречу по большой лестнице. И тут же, через секунду-другую, страшный, дикий крик Виталика, вдруг схватившегося за ляжку, из ко-торой торчала рукоятка ножа. По его рукам, спортивным штанам тек сплошной кровяной поток. Олег как завороженный смотрел на кровавое месиво на ноге Виталика, не в силах оторвать взгляд от этой страшной картины. Еще доли се-кунды - крики, шум, возня и удар в лицо чем-то очень твердым. Несколько ударов ногами, уже после того, как он упал, Олег не почувствовал. Точнее, он и не понял, что его пинали. Таксист с высоко поднятыми руками - последнее, что он запомнил…

- То пана буты?

- То пана буты?!

Молоденькая медсестра протирала окровавленное лицо Олега кусочком ваты. Она предварительно обильно полила белый пушистый комочек пахнущей спиртом жидкостью. Однако даже запах спирта не мог до конца перебить тон-кий аромат дорогих духов, исходивший от девушки. Олег левым, незаплывшим глазом пристально посмотрел на находящееся всего в нескольких сантиметрах лицо: «Господи, какая красивая! Просто ангел!» Она и впрямь была необычай-но хороша - аккуратная стрижка темных волос, большие карие глаза с распах-нутыми ресницами, аппетитные, немного пухлые губки. У Олега вдруг возник-ло желание. Острое мужское желание из-за находившегося совсем рядом юного девичьего личика. «Какие духи, какие приятные духи! Надо узнать название, обязательно узнать». Голова гудела, один глаз почти заплыл, непомерно рас-пухший нос отдавал туповатой болью. Он не совсем адекватно воспринимал окружающую действительность.

- То пана буты?!! - Лишь после того, как полицейский почти вплотную прибли-зил ботинок к его лицу, Олег понял, что обращаются именно к нему.

Он посмотрел на ботинок. «Как мой ботинок оказался у этого полицейского?»

- То пана буты? - повторил тот еще раз.

Он только теперь заметил, что сидит на лестничной ступеньке. Только теперь ощутил прохладу еще не прогретого солнцем асфальта своими босыми ступня-ми. Полицейский поставил ботинок вплотную к другому, стоящему возле бо-сых ног Олега.

- Скарпетки. - Он подержал с секунду в воздухе два черных носка, показывая тем самым, что носки нашлись, и положил их на ботинки.

- То пана пашпорт? - Полицейский придвинул вплотную паспорт, раскрыв его на той странице, где находится фотография. Олег увидел собственное фото

в левом углу странички.

- То пана портмонетка?

В руке у полицейского оказалось темно-коричневое, из мягкой кожи портмоне. Подарок Марины на тридцатилетие.

- Маш, пан. - Полицейский положил портмоне Олегу на колени. - Ющ пуста. То, може, теж пана? - Он вытащил из небольшой сумки-планшетки фотогра-фию Димки.

Олег молча кивнул.

- Добры хлопак. - Полицейский протянул фотографию Олегу.

Медсестра уже вытерла его лицо от остатков запекшейся крови. Из ноздрей распухшего носа торчали две ватные сосульки, сильно пахнущие какой-то ма-зью. Она закончила работу. Первая помощь была оказана. Девушка выпрями-лась, держа в правой руке саквояж. Постояла, в нерешительности посмотрела на Олега.

- Ниц страшнего. Тылько стлученя. Глова не утерпяла, - разъяснила она поли-цейскому.

- Може, пана забрать до шпиталя? Як пан чуе? - Девушка слегка наклонилась к Олегу. - Пан розуме?

-Динкуя. Все нормально. - Олег стал натягивать носки. Руки его дрожали то ли от пережитого стресса, то ли ему действительно было зябко в тени могучей стадионной чаши. Даже куртка не помогала согреться.

Девушка попрощалась и заторопилась в сторону кареты «скорой помощи». По-лицейский остался. Он терпеливо ждал, пока Олег наденет носки, затем обует-ся и судорожными пальцами начнет завязывать шнурки.

А на стоянке такси собралась внушительная толпа зевак. Народ все прибывал. На «Стадионе» начинался очередной рабочий день. Рядом с тем самым белым «опелем» припарковались еще несколько автомобилей такси. Уже в полную мощь функционировали рыночные кафе на колесах. Весть о нападении молни-ей разнеслась по всему рынку. Из чаши вниз потянулись торговцы и «челно-ки», желающие взглянуть на место происшествия своими глазами. Группа лю-дей обступила большое кровавое пятно на асфальте. Люди возмущенно цокали языками: да как же так? да что же это делается? Другие обсуждали случившее-ся за стаканчиком кофе, оккупировав все столики в районе стоянки такси. Кро-ме одного. За ним сидели трое. Они не пили кофе, бульон или лимонад. Они ничего не ели. Один из них был полицейский, второй - тот самый таксист, третьей за этим столом была молоденькая девчушка-продавщица, решившая сегодня пораньше прийти на работу. Полицейский записывал показания двух свидетелей. Его коллега в это время чуть поодаль терпеливо ждал, когда обует-ся Олег.

Голова гудела и кружилась, но он уже начинал осознавать, что произошло: «Все, парень. На этот раз действительно все». Он наконец завязал шнурки. Взял фотографию Димки, хотел положить ее на привычное место, внутрь портмоне. Но не смог. Взгляд задержался на родном улыбающемся личике.

- Сынок, родной, - Олег тихонечко прошептал это. - Конец твоему папке. Все. И какого черта делал на этом свете?!

В носу и груди защемило, глаза Олега наполнились слезами. Соленые капли медленно покатились по распухшему носу. Полицейский не торопил, он все понимал.

- Может, для того, чтобы тебя родить? - Олег продолжал разговаривать, едва шепча, так что слов невозможно было разобрать. - У меня не получилось... У тебя получится, сынок, обязательно получится...

Он поднес фотографию к губам. Прикоснулся к глянцевой поверхности. Затем перевернул и прочел надпись, сделанную своей рукой в прошлом году: «Димке 4 года. Апрель 1994. Вильнюс».

Напрасно его привезли в полицейский участок. Олег мало чем мог помочь. Формальности - фамилия, имя, год рождения, гражданство, место жительства - это все. Да еще имена двух других пострадавших - Денис и Виталик.

-В гостинице познакомились... Вчера... Говорили, из Ростова-на-Дону... Да, это в России...

Полицейские ему сообщили о происшествии гораздо больше, чем он сам об этом знал. Нападавших было четверо. Виталик серьезно ранен. Потерял много крови. Денису пробили голову, он пытался сопротивляться. Бандиты действо-вали профессионально и жестоко. Первым делом вывели из строя самого силь-ного - Виталика. Таксист пытался вызвать полицию по рации - не успел. Один из бандитов сразу подскочил к нему с пистолетом. «Вот почему он стоял с под-нятыми руками», - догадался Олег. Все длилось не более пяти минут. Затем бандиты побежали в стоявшую метрах в пятидесяти машину. Еще через минуту их уже не было. Номер таксист не рассмотрел. Темно-синяя, возможно, ста-ренькая «ауди», но он не уверен. Слишком большое расстояние.

Нелегкий день выдался у старшего инспектора полицейского участка варшав-ского района Праги Тадеуша Малиновского. Три выезда в течение дня на про-исшествия. Одно из них - убийство. Что поделаешь? Прага всегда считалась самым неспокойным районом Варшавы. Да тут еще эта жара... Но самый не-приятный сюрприз ожидал пана Тадеуша под вечер. И пришелся он на конец дежурства.

Вечером на станции Варшава-Всходняя случилось страшное: молодой мужчина бросился под колеса прибывающего поезда. Тело было сильно изуродовано. За пятнадцать лет службы в полиции инспектор Малиновский повидал всякое, но такую ужасную картину ему довелось наблюдать впервые. При осмотре трупа пан Тадеуш обнаружил сильно искромсанный паспорт, похожий на литовский. Фамилию и имя прочесть было невозможно. И еще чудом уцелевшую, хотя и помятую, залитую кровью фотографию симпатичного мальчугана. На обратной стороне сквозь кровавое пятно инспектор не без труда прочитал надпись, сде-ланную по-русски: «Димке 4 года. Апрель 1994. Вильнюс».