Дорога от школы до дома занимала 15 минут. Мальчик брел по людной улице, сгорбившись под тяжелой ношей ученического рюкзака,

набитого всякими алгебрами, физиками и грамматиками, толстыми и непонятными, каждая размером больше,

чем может поместиться в юной ладошке. Навстречу ему, незамечая ребенка , шли студенты, рабочие и просто граждане. Он еле успевал всех их обходить, потому что если врежется в кого-нибудь, то это будет подобно попаданию под машину,

собъет и незаметит, вернется и прокатится еще раз.

-Окликните меня. Скажите мне "привет".-Кричал он про себя.

-Но нет! Я не люблю тебя...-отвечала ему из динамиков компьютерная песня.

-Мама, мамочка, я так соскучился, когда ты наконец, хоть на день отпросишся с работы и встретишь меня из школы? Витьку встречают, Пашку, Гришку, хоть они и живут все близко, а мне ехать в другой конец Москвы, одному. Я не боюсь.

"Я беременна, это временно..."-доносилось из магазинчика женского белья.

-Несомненно, завтра мама меня опять не встретит.

Сапожки мальчика хлюпали по тротуару, покрытому слякотью и грязью. Он спустился в подземный переход, чтобы перейти страшную дорогу безопасно. Ребенок давно усвоил, что нельзя доверять ни строгому красному, ни наглому желтому,

ни приторно-сладенькому зеленому подмигиванию железного регулировщика движения.

В этом переходе каждый вечер играл на скрипке старый музыкант. За несколько секунд, едва успеешь разглядеть его ветхое пальтишко,

рваный, но чистый шарф, небрежно лежащий на плечах, обрезанные до середины пальцев перчатки. В руках он держал скрипочку, так аккуратно, что казалось он боится сломать ее стройное тельце, формой похожее на точеную женскую фигурку, или антикварную вазу,

сделанную искусным гончаром для какого-нибудь короля.

Музыкант тронул смычком крепко натянутые струны и о кафельные стены, хрустальным бисером рассыпалась музыка. И на миг

городские какофонии заткнулись. Они подавились музыкой, не в силах сразу избавиться от этого комка в горле.

Старик заиграл. Люди обернулись и замерли на мгновение, не поняли что произошло. Одна единственная скрипочка, размером с человеческое предплечье, заглушила огромные массивные динамики и их жалобные крики: "Помоги, помоги, я солдат твоей любви...". Они исчезли. Навсегда?

Равнодушные и одинаково куда-то спешащие люди с удивлением и некоторым ужасом обернулись на того, кто нарушил их привычную гармонию города. Старик? Оборванец? Нищий? Спившийся интеллигент? Кто он, черт возьми, такой? Но хорошо, даже очень хорошо играет!

Толпа зевак полукругом обступила музыканта, готовая, как морская волна, смыть его. Но у них не получалось, скрипач, как Моисей стоял перед людьми, как пред водами Черного моря, скромно играл у исписанной графити стены. Люди заслушались и успокоились. Они уже не пытались смыть его своим напором. Они просто слушали.

Мусоргский? Бетховен? Моцарт? Бах? Морриконе? Паганини? - не важно. Только яркие искры звуков летали между людьми, водопады разбивались о камни, громы и бури срывали с домов крыши и вырывали с корнями деревья или звонили деревенские колокольчики на лошадиных упряжках, шелестела и шуршала осенняя листвы и слышалась тишина ночи. В музыке было все...

-Бабушка, смотли, это же Мистел Глуша! Из сказки пло Чипполино!-совсем маленькая девочка дернула пожелую женщину с большой сумкой за руку.

-Груша, Груша. Слушай, внучка. Внимательно слушай. -Женщина стерла застывшую в морщинке слезу, вспомнив что-то из своей жизни, наверное юность, своего покойного мужа, царствие ему небесное...И улыбнулась, воспоминания были приятные и теплые.

-Красиво, где-то я это слышала, -подумала девушка-студентка.- Как там мой братик? - она вспоминала отъезд из родного города, как мама и брат, самые близкие люди, провожали ее в Москву. Как Ванька, положил ей в дорогу пирожки. Он никогда не позволял сестре поцеловать или обнимать его - телячьи нежности, говорил,- но сегодня крепко-крепко обнял старшую сестренку, и сам поцеловал ее в щеку. Было видно как он будет по ней скучать. Что он ее очень любит. Девушка-студентка вспоминала братика и, возможно, когда-то в детстве, они вместе с ним слушали эту музыку и она им очень нравилась...

-Гаражи да голуби, палки и рогатки...-шептал себе под нос какой-то представительно одетый мужчина. Начищенные до блеска ботинки, фирменные брюки, строгое пальто из ЦУМа, полная папка договоров и ценных бумаг,-эх,-вздохнул,-как, бывало, в детстве, залезешь на крышу детского сада, там лужа была огромная, а в ней покрышка плавала, с друзьями плот из нее сделали, играли. Где сейчас они, сели, я слышал, погорели на чем-то, а я держусь, пока держусь. На шине, помнится, я тоже дольше всех удерживался, когда она переворачивалась...-отлично старый играет, нет слов!

-Мама, мамочка, ты же любишь меня, ты же будешь встречать меня из школы - он представлял, как, взявшись за руки они едут домой, он рассказывает маме о прошедшем дне, о своих одноклассниках, о девочке, что сидит с ним за одной партой, о кошках, за которыми он бегал с друзьями, обо всем...

Много людей стояло вокруг музыканта. Внешне одинаковые и похожие - внутренне разные, но все вместе они любовались и радовались.

Скрипка выплеснула последний аккорд и замолчала, зато победный городской оркестр торжественно заиграл! Одновременно вступили в игру все его "музыкальные инструменты": рев машин, истеричный крик сирен, скрежет тормозов, вопли людей, и главная вокальная партия, трио расположенных рядом торговых точек:"Я-со-шла-су-ма-а...", "Я тебя ненавижу...", "Муси-Пуси, я горю, я вся во вкусе...".

В лежащую на полу шляпу скрипача посыпались копейки, рубли и смятые червонцы. Цена за его музыку...

Все расходились. Звуки города торжественно рычали, снова навязав гармонию и стройность своей музыки. Люди поспешили по делам. Скрипач завернул любимицу в тряпку и упоковал усталое тело скрипки в чехол, как мать закутывает дитя в одеяльце,

-Нет, не сильно мы здесь нужны.-сказал он и взяв ее на плечо пошел прочь из перехода. Незнаю почему, но толпа его, словно обтекала, не дотрагивалась до него и не смешивала с собой. Моисей? Пророк? Нет! Просто скрипач. Нищий. Спившийся интеллигент.

 

Мальчик пришел домой. Разделся. Мама уже была дома и что-то готовила на кухне.

-Мой руки и жди, ужин еще не готов.-сказала она сыну.

-Ладно. Мам, ты встретишь меня завтра из школы?

-Нет, сын, не могу, работы много, как-нибудь в другой раз.

 

Ребенок сел на диван, включил радио. Давно знакомый голос пел, надрываясь:"Жениха хотела, вот и залетела ла-ла-ла-ла-ла".

 

Старый скрипач зашел в бедную квартиру в спальном районе нашего города. Нет,не Моисей, не пророк, не нищий, не спившийся музыкант. Просто скрипач. Он открыл окно, выходящее на проезжую часть, достал скрипочку, натянул струны, ударил смычком...Город оглох и беззащитно сжался под дождем нот Мусоргского? Бетховена? Моцарта? Баха? Морриконе? Паганини? - не важно. Старик играл, луна и фонари освещали сцену грязных улиц, а главным актером был мокрый московский снег.