Чувствую себя полностью разбитым внутри. Ничего не понятно. Ничего не происходит.

Когда-то давно в голове словно щёлкнул выключатель ответственности. Я бросил учёбу, уволился с работы, целыми днями смотрел в ящик, а по вечерам пил горькую. В этом состоял мой терапевтический курс.

Что я буду делать завтра? Нет ответа. Я не знаю. Не могу сказать даже самому себе; потому что нет никакого завтра.

Что делаешь завтра ты? Знаешь ли ты? Мне кажется, это нас здорово объединяет – объективная безинициативность, отсутствие стремлений всех, кроме одного – к распаду, полному разложению себя. Может быть, мы хотим умереть, но всякий раз боимся, может быть, нам жалко людей, которые будут плакать, когда нас не будет.

Я думаю, в каждом человеке с самого рождения спит программа уничтожения себя. Он вырастает в зрелое «я», пробует плоды успеха и поражения, но в конечном счёте разочаровывается. Конечно, наша жизнь имеет тысячи оттенков, разбросанных по всей палитре, но когда ты слаб, это тысячи оттенков одного цвета.

Смотришь на небо. Небо синее.

Смотришь под ноги, в траву – зелёный цвет.

Смотришь внутри себя – и что?

«Игра одна, как ни зови её по именам...»

 

Программа уничтожения включается в этот самый момент. Наверное, это правильно – таким людям, может, и не стоит населять прекрасную планету Земля, это и есть естественный отбор.

 

Может быть, моя жизнь – это последовательная цепочка событий, звенья которой когда-то разомкнулись, и теперь стоит больших усилий собрать её снова.

Почему люди такие сложные существа? Для чего нужна эта тонкая ранимая душа, порождающая капризы и сталкивающая на самое дно человеческие отношения?

Я стал осторожнее, перестал мириться со своей бесполезностью и окружающей скукой. Если принять её в себе, она никогда уже не иссякнет. Будет жить внутри, пока не разложит тебя на абсолютно бессмысленные составляющие.

Никогда не стоит позволять машине жизни останавливаться. Ещё раз о программе уничтожения. До поры до времени ничему не мешая, она в определённый момент просыпается и замещает собой жизнь. В тот момент, когда человек своим же усилием останавливает течение жизни, заводится машина смерти. И это уже необратимо.

У меня же программа уничтожения находится в каком-то подвешенном состоянии, когда уже ясно, что прошлой жизни не вернуть, но умирать во мне тоже ничего не спешит. Это похоже на кнопку «Pause» в видеомагнитофоне, нажатую во время кульминации кинокартины. Кажется, она может запуститься в любое мгновение, как вирус, ожидающий в бездействии своей разрушительной активации.