Эта невероятная история произошла совсем недавно, во время моей традиционно одиночной охоты в горных регионах центральной части Южного острова, всего менее чем в 90 километрах от туристической "Мекки" Новой Зеландии, города Квинстаун. Всякого в моей охотничьей практике хватало за много лет, но вот такое случилось впервые. Хотите - верьте, хотите - нет, а дело было так ...

 

Тропинка убегала всё выше и выше и, становясь всё менее и менее заметной, постоянно ныряла и пряталась то в густых зарослях буша и сочной изумрудной травы, а то и совсем терялась под густыми и тенистыми кронами старых елей и эвкалиптов, зелёными пятнами в изобилии разбросанных по склонам холмов. Приходилось возвращаться, петлять среди буйно-зелёного подлеска, снимать защитные очки и, вытирая пот со лба, до боли в глазах вглядываться в солнечных зайчиков, прыгающих по земле со всех сторон. Шел февраль, последний месяц нашего зеландского лета, дело близилось к вечеру, позади осталось более 10 километров по долинам и холмам горного региона Отаго, день давно перевалил за свою вторую половину, но жара и не думала спадать. На солнце было более 30, фляга давно была пуста, в горле как будто кто-то прошелся наждачной бумагой, короткие передышки в тени под сводами деревьев почти не помогали. Винтовка и рюкзак всё сильнее оттягивали плечи, и я начал серьёзно задумываться о возвращении назад к палатке, предвкушая, как с разбега нырну в звенящую прохладу горной реки и потом буду долго-долго пить её вкусную, прозрачную воду.

 

Наступало хорошо знакомое каждому охотнику чувство удовлетворения и приятной усталости. Ну, не получилось на этот раз - получится в другой, зато находился то как, воздухом надышался, с природой пообщался, загорел, заряд энергии на всю неделю получил!

 

Уговаривая самого себя таким вот образом, я, тем не менее, хоть и медленно, но всё же продолжал двигаться всё дальше и дальше по левой стороне крутого горного ущелья, на дне которого, скрытая от моих глаз непроходимой стеной старых елей, зовуще журчала по камням небольшая речушка. "Вот найду спуск, наполню флягу, отдохну с часок, а там по вечерней прохладе до лагеря добежать за пару часов можно будет" - пообещал я сам себе, изредка останавливаясь и обшаривая биноклем солнечные поляны на противоположном склоне ущелья. Но тропинка вопреки моим желаниям совсем не хотела спускаться вниз, а даже наоборот - ещё больше взяла вверх. "Может рюкзак оставить?! На обратном пути заберу..." - подумал я, уже с видимым трудом преодолевая очередной крутой подъём. Отдышавшись наверху, всё же высота около полутора километров давала себя знать, я вытащил из клапана рюкзака цветную карту-километровку, удачно отсканированную намедни с сайта Департамента по охране окружающей природы и попытался что ни будь в ней разобрать уставшими от солнца глазами.

 

Места были совершенно незнакомые для меня, охотился я тут редко, а так далеко по ущелью забрался вообще впервые и естественно, совершенно не знал, что может ожидать меня в соседнем распадке, стоит ли туда идти и тратить оставшиеся на обратную дорогу силы.

 

Карта меня обрадовала - оказалось, что я нахожусь в непосредственной близости от какой то старой старательской хижины и брошенных в конце 18 века золотых разработок на истоках той самой, журчащей внизу речушке. Приятно было подумать, что хижина стоит в лесу почти возле самой воды и находится, если верить карте, всего в полукилометре за соседним перевалом. Воспрянув духом, я поправил на плече сползающий ремень BAR-308, подтянул "фонарики", глубоко вдохнул и полез наверх. Минут через 10, с колотящимся сердцем и заливающим глаза потом, цепляясь руками и зубами за колючую траву, я с трудом выбрался на перевал и увидел внизу под собой в зелени леса, небольшую тёмную крышу. Спускаться было немного легче. Подтянув поясной ремень рюкзака, что бы тот не стучал по спине на ходу, заспешил вниз и подумал, что, пожалуй, можно и остаться тут переночевать - тепло и без спальника, главное крыша над головой, а горелка, кружка, чай, сахар, пачка галетного печенья и дежурная банка консервов никогда не покидают НЗ-шный кармана рюкзака.

 

Тропинка выскочила из кустов на чистое место и ..., и я вдруг насторожился, внимательно разглядывая то, что кучкой лежало на траве справа по ходу тропы. Кучка оказалась совсем свежим оленьим помётом. Ну, прямо скажем - совсем свежим, даже тёплым ещё, от силы может оставленным полчаса назад. Я задумчиво размял в пальцах один из катышков, слегка удивившись непонятным компонентам, но не придавший этому значения в тот момент. Потом снял рюкзак и винтовку, протёр мягкой замшей линзы "бушнеля", присел, удобно устроив локти на коленях, навёл резкость на крышу хижины и начал метр за метром сканировать лес, постепенно всё больше и больше расширяя по кругу зону осмотра. Минут через 5, не увидев для себя ничего нового и интересного, я застегнулся и начал спускаться вниз, однозначно решив - что если даже недавно олень тут и был, то я его собственноручно подшумел, матерясь и отплёвываясь в процессе своего "заползания" на перевал.

 

Теперь то чего уже таиться?! И не стараясь больше не шуметь, я почти бегом стал спускаться по тропинке, предвкушая, как заварю себе полную кружку крутого чая, разуюсь и сниму надоевшие за целый день тяжёлые горные ботинки. Нет, пожалуй, напьюсь сначала, маленькими глоточками буду пить воду, кружку за кружкой, откусывая по кусочку от большой таблетки вкусных кисло-сладких витаминов. Этой привычке, приобретённой давным-давно на восхождениях в горах Памиро-Алая, я остался верен на всё свою бродячую жизнь.

 

С такими радужными мыслями я и сделал первый шаг под сумеречные кроны старого леса. До хижины, воды и отдыха оставалось всего несколько десятков метров. И тут я почувствовал запах. Сильный запах. Этот запах невозможно было ни с чем перепутать. Это был запах большого зверя. Зверя, который несколько секунд назад стоял на этой тропе, на этом самом месте и скрытый в тени, внимательно наблюдал за беспечно приближающимся человеком. Я даже вздрогнул от неожиданности - настолько силён был переход и контраст между запахами буяющего горного разнотравья и резким запахом взрослого зверя. "Эх, блин, ротозей!" - вырвалось у меня почти вслух, я закрутил головой по сторонам, одновременно стаскивая с плеча винтовку и вдруг замер пораженный. Рядом со мной слева, в тени большого эвкалипта, стоял олень. Точнее, не олень, а взрослая оленуха. Изящная, красиво вытянутая морда, длинные уши, влажно поблёскивающие крылья чёрного носа и глаза..., глаза...

 

Я никогда не видел так близко таких глаз, большие, удлиненной формы, светло карие с блестящими точками, в окружении длинных ресниц, эти глаза смотрели на меня совершенно спокойно и безо всякого страха. В глубине антрацитово чёрных зрачков таилось что то такое, от чего у меня по коже забегали мурашки. Казалось, протяни руку, и я смогу коснуться кончика влажного носа и погладить её по блестящей рыже-коричневой шерсти - настолько близко друг от друга мы были. Я медленно переступил с ноги на ногу. Время остановилось.

 

Рука, снимавшая с плеча винтовку, да так и оставшаяся в том положении, немилосердно затекла, и я, глядя зверю прямо в глаза, медленно сделал короткое осторожное движение и опустил приклад на землю. Оленуха не моргая, смотрела на меня, только двинула ушами, задышала чаще и быстрее заходили большие, шоколадные в крапинках бока.

 

В этот момент охотник во мне умер. Я вдруг всё понял в одну секунду!

 

Так мы и стояли вполоборота друг рядом с другом, и смотрели друг другу в глаза - человек, вооруженный самым что ни на есть современным оружием, пришедший сюда, что бы убить и осторожный, дикий зверь, который тоже пришел в это место, потому что подошло время, нужно было спрятаться в укромном уголке и дать жизнь маленькому оленёнку, который уже настойчиво просил её об этом.

 

Столько вокруг громадных территорий, столько леса, буша, полей, холмов, посёлков, городов, дорог, сколько людей и животных, а вот надо же как иногда удивительно странно и витиевато располагает нами наша судьба и какие поразительные сюрпризы она нам неожиданно преподносит. Невероятно - что бы вот так вот в одном месте и в одно время столкнулись вдруг нос к носу зверь и человек !

 

Совершенно непонятные, никогда не испытанные чувства переполняли меня. Я не смогу, не возьмусь, да и никогда не найду пожалуй нужных слов, что бы описать то своё состояние. Я вдруг почувствовал себя совсем маленьким, как когда-то в детстве, в глазах защипало и стало как-то жутко, когда я представил себе этот выпуклый шоколадный бок в крестике своего 12-ти кратного "люпольда". Нужно было что-то сделать, как-то изменить обстановку, наше "противостояние" становилось невозможным, мистически-нереальным и граничило с чем-то невероятным, напоминающим физическую боль. Такое, давно забытое чувство, я ощущал когда-то очень-очень давно на соревнованиях, стоя на беговой дорожке в "колодках" и ожидая выстрела из стартового пистолета. Чувство ожидания, граничащее с физической болью. Надо было что то сделать...

 

И тогда я решился. Очень медленно прислонил винтовку к стволу ближайшего дерева, расстегнул ремень, снял с плеча сначала одну лямку, потом вторую и плавно опустил рюкзак под ноги. Оленуха чуть двинула ушами и еле слышно фыркнула, наблюдая за моими действиями. Мне вдруг почему-то показалось, что зверь внутренне улыбается надо мной, видя моё удивление, мою растерянность, моё беспомощное состояние и понимая своё превосходство над извечным врагом - охотником. Я медленно наклонился и потянул "молнию" НЗ-шного кармана, резкий звук заставил оленуху чуть двинуться и податься назад. "Нет, не уходи, ну, пожалуйста! Подожди секундочку!" - почти закричал я. Молния была расстегнута, пачка галетного печенья была в руках и пальцы судорожно искали зацепку на целлофане, стараясь распечатать непослушную упаковку. Но, увы...

 

Это уже было бы слишком и если бы произошло то, что я собирался сделать и на что надеялся, то тогда бы вся эта история и вовсе приобрела бы фантастический оттенок. Ещё раз тихонько фыркнув, зверь переступил на месте, сделал несколько шагов назад, повернулся ко мне выпуклым боком, отвернулся, и, раздвигая грудью подлесок, медленно и с достоинством двинулся прочь. Я в отчаянии протягивал двумя руками вслед уходящей оленухе нераспечатанную пачку печенья, пытаясь что то сказать и видел себя со стороны - растерянного, изумлённого, затерянного среди зелёной громады леса, маленького одинокого человечка в камуфляжных штанах и рубашке, внутри которого только что что-то с грохотом сломалось и рухнуло...

 

Я знал, что она обернётся, я был уверен. И она обернулась. За секунду до того, как её полностью скрыл подлесок, оленуха грациозно повернула длинную шею и наши глаза снова встретились. Поверите Вы или нет, но мне показалось, что она чуть заметно кивнула мне на прощанье. Кусты сомкнулись и через минуту стало тихо-тихо. Ничто не напоминало о невероятной встрече, только что произошедшей здесь. Я тряхнул головой будто отгоняя наваждение, глубоко вздохнул, ущипнул себя за бороду, вынул "скиннер", разрезал целлофановую обёртку на пачке, сделал шаг вперёд, присел и аккуратно положил столбик печенья на то место, где только что стояла она. Мыслей и чувств в голове не было вообще никаких, одна какая то тихая светлая грусть и вдруг очень захотелось быстрее к семье, домой.

 

"Эх, Сергеич, совсем стареешь однозначно, сентиментальным становишься!" - подумалось вскользь. Поднял рюкзак, взял винтовку, выщелкнул магазин, положил его в карман, спустился мимо хижины к воде, напился, наполнил флягу, свернул сигарету, перешнуровал ботинки, и, даже не став заходить внутрь, двинулся в обратную дорогу. Ночевать в хижине, мне почему-то совсем перехотелось. Выходя из леса в уже сгущавшимся вечернем сумраке, напоследок кинул взгляд на белевшую под деревьями горку печенья, и, мне показалось вдруг, что она стала меньше. Но скорей всего, мне это только показалось.

 

Ночь была потрясающе красивой, лунной, звёздной и тёплой. Только в начале одиннадцатого в полной темноте, подсвечивая себе фонариком, я добрался до машины, а ещё через полчаса уже пил горячий чай возле своей палатки на берегу реки Шатовер.

Казалось, что заснуть в эту ночь не смогу, но получилось наоборот - усталость взяла своё и, несмотря на все впечатления и переживания прошедшего дня, заснул как убитый, как только голова коснулась сложенного рюкзака. Мне снились смеющиеся, красивые светло-карие с блестящими точками и большими пушистыми ресницами, глаза. Снились всю ночь...

 

Наутро, когда солнце ещё не взошло, я быстро снял свой лагерь. Умылся, не сворачивая закинул в багажник палатку, спальник и рюкзак. Не глядя, равнодушно сложил в чехол винтовку, и, развернувши "дефэндер" на каменистой отмели реки, тронулся в сторону дома. На вопрос жены, почему я вернулся так быстро и приехал так рано, я не нашелся что ответить. Да и что я мог ей сказать !?

 

Вот, пожалуй, и всё.

 

Не хочу делать никаких выводов. Не хочу делать никаких предположений и привязок к реальной жизни. Не хочу разрушать красивую хрупкую сказку, в которой мне позволила побывать моя охотничья судьба. Пусть будет всё так, как было и как осталось у меня в памяти.

 

 

И ещё, для не охотников :

 

"бушнель" - бинокль американской охотничьей фирмы с указателем расстояния и сканером местности;

"фонарики" - гамаши до колен из плотной непромокаемой ткани, которые застёгиваются на ботинках и не пропускают снег, грязь, камешки или колючие растения;

"BAR 308" - бельгийская полуавтоматическая охотничья винтовка калибра 308 "винчестер";

"люпольд" - оптический прицел на винтовке с переменной кратностью от 3 до 12;

"скиннер" - охотничий нож, предназначенный для потрошения дичи;

"НЗ-шный карман" - отдельное место в рюкзаке, где хранится неприкосновенный запас еды, коробка спичек в непромокаемой упаковке, запасной нож, ракеты и т.д.

"колодки" - специальные железные приспособления на беговой дорожке, куда ставятся ноги спортсмена для усиления толчка на старте дистанции;

 

 

P.S. К сожалению камера "фуджи" находилась почти на самом дне рюкзака, и достать её в тот момент в лесу, у меня не было ни малейшей возможности.

 

9 февраля 2007 года

Твайзел, Южный остров, Н.З.

 

P.S. Итак...

 

Итак - тут просто одна проза. Наверное, я был настолько уверен, что всё получится именно так, как представлялось, что даже и не удивился как следует.

 

Прошло несколько недель. Наступила наша осень. Заметно похолодало. Ярче и прозрачнее стали краски лесов и гор. Выдалось парочка свободных дней и "вооружившись" камерой с мощным обьективом, я по утру уехал в знакомые места. Рядом на сидении лежала большая килограммовая пачка овсянного печенья. Чем ближе подьезжал, тем яснее представлялось, где именно мы встретимся. Я не ошибся. Оставив "деф" возле старого указателя на развилке дорог, я налегке быстро поднялся на седловину, спустился вниз к речке, прошел насквозь через лес и вышел на небольшую полянку. С той стороны, ближе к деревьям, стояла оленуха. Что то пережевывая, она совершенно спокойно смотрела на меня. Метров 30 было между нами. Я поискал глазами рядом, но больше никого не увидел. Приближаться не стал. Достал пакет и рассыпал печенье по траве. Потом приблизил зум, сделал один кадр, закрыл камеру и помахав оленухе, развернулся по тропинке к машине ...

 

17 Марта 2007 г.