Часть первая.

1.

Ей вроде бы тридцать пять; у нее, кажется, есть дочь, но точно нет мужа; два высших образования и несколько дополнительных специальностей – это все, что Лебедев знал на тот день, когда она пришла и сказала:

-Здравствуйте, Михаил Юрьевич! Я буду с Вами работать!

Лебедев оторвался от какой-то статьи и исподлобья посмотрел на нее.

-Я – главный редактор, а Вы, простите, кем будете?

-Елена, ваш новый дизайнер.

-Замечательно. Материалы следующего номера будут у Вас на столе после обеда, - и он опять уткнулся в исписанный лист бумаги.

Она пожала плечами и молча вышла, столкнувшись в дверях с ведущим спортивной колонки, молодым, но солидным Костиком, с которым уже успела поболтать за чашечкой утреннего кофе.

-Как тебе Леночка? – спросил Костя, закрывая дверь.

-Кто? – буркнул Лебедев.

-Ну, Миша, ты меня удивляешь! Она только что вышла! Очень приятная женщина. Да отвлекись ты от своей статьи! – Лебедев никак не реагировал, Костя, не замечая этого, продолжал: - Ты только взгляни на нее: какие волосы, какие глаза, а ноги! Да ей не дашь больше двадцати пяти! Хотя и тридцать восемь тоже не возраст для женщины, - размышлял он, уже усевшись перед Лебедевым. – Вот ответь мне, как редактор и мужчина: у женщин вообще есть возраст? Да оставь ты свои статьи! Неужели в середине рабочей недели нельзя хотя бы на полдня устроить себе выходной?!

-Послушай, Костя, - сказал Лебедев, вставая. – Я очень рад, что Леночка будет работать с нами. Но пойми ты, наконец, что я не могу и не хочу смотреть ни на каких женщин, тем более, - подчеркнул он, - тем более - на красавиц! В конце концов, у меня еще есть двое детей и…

-И больная жена, - перебил его Костя. – Миша, никто не виноват, что у твоей жены рак. Прошло пять лет, и ты не хуже меня знаешь, что шестого года не будет, - спокойно сказал он.

-Она еще жива! И не надо искать ей замену!

-Она убьет тебя! Уже убила, - еле слышно добавил Костя. – Посмотри, что с тобой стало: ты был душой компании, а теперь ты просто сорокасемилетний угрюмый хрыч; ты никогда не пил, а теперь в твоем столе лежит бутылка виски! Но никто не виноват в том, что случилось! И жизнь на этом не заканчивается! Нельзя ставить на себе крест в сорок семь лет! Нельзя! – повторил он и ушел.

«Что он понимает! - думал Лебедев, меря кабинет шагами. – Конечно, нельзя! Но я пять лет засыпаю с одной мыслью, что эта ночь может быть для нее последней!» Он опять сел, достал из стола бутылку виски, долго смотрел на нее, потом резко кинул ее в дверь, не заметив, что та приоткрылась.

-Я понимаю, что особых причин радоваться моему появлению у Вас нет, - начала Лена, подходя к столу, - но зачем же кидаться бутылками?

-Уйдите, - только выдавил он. – Вы не можете понять, Вы просто не в состоянии…

-Могу, - просто ответила она, сев напротив. – У меня мама умерла от рака, когда мне было шесть лет. В день своей смерти она делала со мной зарядку. Это тогда я не могла понять, а теперь – могу.

-Скоро обед, - сказал Лебедев уже спокойным ровным голосом. – За углом есть маленькое кафе, там вкусно кормят. Советую Вам сходить.

-Я учту.

-А зачем Вы вообще приходили? – окликну он ее.

-Поинтересоваться, где здесь поблизости вкусная кухня, - слукавила Лена и вышла.

 

2.

Недели играли в догонялки, не оставляя людям никакого шанса успеть за ними. На дворе уже пять дней хозяйничала весна: сияло солнце, таял снег, бежали ручейки, унося в далекое плавание детские кораблики. Восьмое марта обещало быть теплым.

Лена, как обычно, шла к Лебедеву за советом: праздничный выпуск журнала надо было вот-вот сдать. Она постучала, но ей никто не ответил.

-Его еще нет, - заметил Костя.

Лена взглянула на часы, стрелки показывали семь минут второго. «Позже 09.10 он никогда не приходил, - подумала она. – Конец.»

- Костя! – она подбежала к нему. – Скажи мне его адрес!

-Кого?

-Лебедева. Она умерла! – голос дрогнул.

-Не может быть, он бы позвонил! Пойдем! – он схватил ее за руку, и они вдвоем побежали ловить такси.

 

Дверь открыла дочь.

-Папы нет… Он ушел сразу после того, как мама… - она заплакала.

-Давно? Утром? – спросил Костя.

Девушка кивнула.

-А где твой брат?

-На кухне.

-Лена, где искать Мишу, я не знаю, поэтому ты займись детьми, а я займусь похоронами, - скомандовал он, передавая рыдающую девушку коллеге.

Пока Костя звонил в «Ритуальные услуги», Лена поила детей валерианкой.

-Я отправила их погулять, - сказала она, заходя в комнату. – Ни к чем им видеть все это…

Когда все траурные приготовления были окончены, Лена ушла.

-Пойду приглашу священника, - сказала она, хотя знала, что объяснять сой уход совсем не нужно.

 

В церкви было тихо и спокойно… Ей даже нравилось вдыхать запах ладана и воска. Ей словно хотелось пропитаться этим спокойствием.

«Где он может быть?» - гадала Лена, вспоминая прошедший месяц. С Лебедевым они общались исключительно по делу: никаких отвлеченных разговоров и откровенных бесед. Лена посмотрела на икону Св. Троицы. «А вдруг он там?» - подумала она и ринулась к двери.

-До часовни Святой Троицы довезете?

 

Часовня стояла в небольшой рощице, недалеко от озера. Вечер бережно укутывал и рощу, и часовенку в бархатную темноту. Неожиданно пошел дождь: первый, холодный и колючий, но уже дождь.

-Михаил Юрьевич! Миша! – робко позвала Лена.

Ответила тишина.

Она шла то в одну, то в другую сторону, оглядываясь, потеряв все тропинки, и вдруг среди стволов увидела его осунувшуюся фигуру. Лена бросилась к нему, утопая в сугробах, спотыкаясь…

-Где ты был весь день? – она подбежала, обняла его; он уткнулся в ее мокрые волосы и заплакал. – Я все знаю! Костя там с детьми, мы все сделали. Пойдем, пойдем… Ты простудишься…

 

-Боже мой, где ты его нашла? – удивился Костя, открыв им дверь. – Дети переночуют у меня, - сказал он, когда Лебедев ушел в комнату.

-Я останусь, - шепотом сказала Лена. – А ты иди домой, ведь у тебя ребята. Где здесь телефон? Мне дочь надо предупредить, что задержусь.

-На кухне, - ответил он. – Молоток ты, Ленка! Без тебя он еще долго не вернулся домой. Ну, пока! Я позвоню.

 

Прошло около получаса, прежде чем Лена решилась войти в комнату. Он стоял у гроба на коленях и плакал. Трещали свечи. Священник читал псалтирь.

-Тебе надо переодеться, иначе простудишься, - тихо сказала она.

-Мне все равно, - равнодушно ответил он. – Я хочу уйти вместе с ней.

Лена, как ребенка, обняла его, поцеловала в висок, подняла и повела в другую комнату.

-Что ты делаешь? – спросил он, когда она сняла с него рубашку.

-Ты весь мокрый. Ванна уже готова, - объяснила она.

-Ты будешь до конца меня раздевать?

-Ты же не собираешься мне помогать. Думаешь, я никогда не видела голых мужчин? – улыбнулась она, стаскивая с него брюки и носки. – Ты – в ванну, а я – приготовлю чай.

Лебедев послушно поплелся в ванну, на ходу сказав ей:

-Переоденься. На тебе тоже нитки сухой нет.

-Он прав, - подумала она вслух, открывая шкаф. Вещи жены одевать было нельзя, да ей и не хотелось, поэтому, не найдя ничего подходящего, она залезла в его пижаму.

После ванны Лебедев позволил своему дизайнеру напоить себя успокоительным чаем и уложить в постель.

-Ты должен быть сильным, - тихо, певуче говорила Лена, укрывая его одеялом. – У тебя чудесная дочка и замечательный сын. Они еще маленькие… Восемнадцать-девятнадцать, разве это возраст? Нет… Всем детям нужны родители, - шептала она. – Дети вырастут и уйдут, но они вернуться, и ты должен быть дома.

-Но ее больше нет…

-У них есть ты. Дети не должны видеть тебя слабым, даже сейчас. Мужчины не плачут? Бред! Плачут, только слез не видно. Постарайся уснуть.

-Не молчи, - попросил он. – Я не могу слышать этого священника.

-В минуту жизни трудную,

Теснится ль сердце грусть,

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть…

Она читала стихи долго-долго, пока он не уснул. Потом ушла в детскую комнату и проплакала там остаток ночи.

 

3.

Прошел еще год. Прошел будто мимо, ничего не изменив: Лебедев, как и прежде, являлся на работу раньше всех, Лена заходила к нему лишь за советами.

И вот однажды (это было в среду) она пришла в офис какая-то особенно радостная, счастливая. (Надо сказать, что именно среда, а не пятница, считалась в коллективе неофициальным концом рабочей недели, потому что в среду номер сдавался в печать.) О чем-то она разговаривала с коллегами, много смеялась, кто-то принес ей букет цветов, который Лена поставила прямо на середину рабочего стола. А ближе к обеду она вошла к Лебедеву: без особых на то причин, без разрешения, даже без стука.

-Здравствуй, Миша! – громко сказала она.

Лебедев поднял голову и уже собирался вычитать ей за то, что, во-первых, нужно стучать, а во-вторых, такие фамильярности на работе просто недопустимы. Но он взглянул на нее и тут же забыл, за что же хотел ее отругать. «Это… Лена, - утвердительно сказал он себе. – Но у Лены нет таких больших глаз, и волосы у нее, кажется, не золотые, а…Я понял! Это двойник! И он вошел без стука… Боже, я схожу с ума!» - и Лебедев закрыл глаза. А Лена стояла, опираясь на дверь, и улыбалась ему.

Конечно, если бы на ней был новый костюм, новая прическа или хотя бы необычный макияж, то состояние редактора можно было бы понять. Но ничего этого не было. И одет на ней обычный рабочий костюмчик, и волосы уложены, как в первый день их знакомства, и на лице, как всегда, минимум косметики.

-Зачем ты пришла? – спросил он.

-Зачем? – она со%