«Как Вы могли, пардон, мадемуазель,

Решиться на такую авантюру?»

Застыл в дверях седой метрдотель, *

Издалека почуяв увертюру.

Глава семьи и статный кавалер

Клермон-Тонноре Жан-Батист-Норбер.

Так гневно рявкнул в сторону бедняжки,

Что в блюдцах звякнули все чашки.

А пепел сигареты, словно снег,

Пал на ковёр, как конь на поле брани,

Огнём, как стрелами в бою, изранен,

И тихо там себе ночлег.

«Эрцгерцог Normandie Вам не чета,

У Вас, ma chère, не выйдет ни черта!»

 

* Метрдотель - франц. заведующий столом, при дворе и в домах знати.

 

 

«При чём же здесь Нормандия, месье?

Ведь я люблю Аляна а не титул!»

«Нам всё известно. Вот на Вас досье.

Подкидыш! Что Вам есть сказать в защиту?»

Как оскорбительно звучат слова!

Ну, надо ж, и сюда дошла молва.

Сорочья дочь, кукушкина порода,

Несчастье с детства не дает прохода.

«Да, всю мою семью сгубил пожар,

Я – сирота. А это – преступленье?»

«Послушайте, да есть ли в Вас сомненье?

Он – герцог! Это же – скандал. Кошмар!

В нем кровь монархов двух великих стран.

Ваш потолок - кухаркой в ресторан».

 

Надежда вспыхнула. Горит лицо.

Он, как наотмашь, хлещет обвиненьем.

А на мизинце медное кольцо

Едва кольнуло, будто с сожаленьем.

Ну, нет. Все чудеса теперь не в счёт,

Когда-нибудь до них дойдёт черёд.

Вдруг, из угла раздался голосок:

«А, ну-ка, подойди ко мне, дружок»

Все повернулись. С мундштуком в руке,

В глубоком кресле грелась у камина

Прабабка нынешнего господина,

Что будто век хранилась в сундуке,

Но почитаема была в роду,

Ни у кого не шла на поводу.

 

«Так то с тебя Алян писал портрет,

Красотки за столом в библиотеке?

Как изменяет облик вельверет, *

И носик красный, и опухли веки…

Но всё же не узнать нельзя никак.

Пусть принесут портрет, что на чердак

Упрятан нынче среди прочих сотен,

Аляна кистью писанных полотен».

В молчанье все смотрели, как слуга

Картину ставит в центре кабинета.

Чтоб не было ошибки, больше света.

Ну, да – похожа, разве что серьга

С огромным бриллиантом через чур

Подчеркивает разность двух натур.

 

* Вельверет - голланд. бумажная ткань, род мохнатого, бумажного бархата.

 

 

У той, что на картине, гордый взгляд,

Осанка настоящей королевы.

У этой нескрываемый разлад

Всех помыслов, и вид обычной девы.

«Ты успокойся, детка, помолчи.

И сядь-ка здесь, налево от свечи.

А вы найдите книгу о дворянстве,

И хватит упражняться в грубиянстве».

Все стихли, взгляд наполнился теплом,

И вскоре были найдены страницы

С портретами детей и светской львицы,

Красавицы за письменным столом.

И кто-то закричал – «Вот это, да!

Как близнецы! Смотрите, господа».

 

Такой же взгляд, такой же интерьер,

И так же улыбается надменно,

Быть может, только разный цвет портьер,

Всё остальное просто неизменно.

Написаны с разрывом в триста лет,

Два разных полотна – один портрет.

Но в книге напечатан титул, имя:

«Надежда Оболенская, княгиня».

Алян же подписал – «моя Надин»

Все повернулись в сторону Надежды…

«О, Господи! Да ей сменить одежды,

И будет третья…» - ахнул господин.

Её улыбка стёрла все сомненья,

И тут же прозвучали поздравленья.

 

Эпилог

Через неделю в славном Notre Dame

Венчался герцог с русскою княгиней.

Перед собором суета и гам,

Толпа не признаёт границ и линий.

Все жаждут видеть юную чету,

У них десяток званий на счету,

Поместье, замки, в банке капиталец,

Жених-то, гляньте, писаный красавец,

Да и невеста тоже хороша!

И почему судьба не справедлива?

Одна богата и умна, красива,

Другим же не досталось ни гроша…

Надежда с милым вышла на крылечко,

А на мизинце медное колечко.