Вот так у меня всю жизнь: стоит случайно заработать двести евро, как тут же приходит неожиданный счёт на триста пятьдесят. «Перерасход» за горячую воду» или что-то в этом роде. То есть, я постоянно нахожусь где-то в «золотой» середине: ни холодно – ни жарко, ни голодно – ни сыто.

Вот и в ту Новогоднюю ночь. Справа от меня сидела моя невеста Людмила. Я уже знал, что она абсолютно не умеет готовить (но я полюбил её не только за это). Зато слева – тётя Рая – непревзойдённый кулинар.

Людмила ещё до нашей свадьбы уже успела расплавить у меня на кухне чайник. Как? А вы посмотрите книгу, которую я составил за двадцать лет нашей совместной жизни. Она так и называется «Людкины рецепты». Там есть такие гениальные: «Сгоревшая кулебяка с мясом» или «Пожар на кухне». Это когда она зажгла в Рождественскую ночь свечку, а рядом были несколько бумажных пакетов с продуктами… Самое её любимое, что два-три раза в неделю, это гречневая каша с толстым пригоревшим слоем.

Что мне нравится в моей жене: она ни сколько не комплексует по поводу своих кулинарных способностей. Видно поэтому всегда доверяет мне отдирать нагар с донышек кастрюль. Не каждый муж может похвастаться этим.

Может быть, я и преувеличиваю. Но с переездом Людмилы ко мне, все тараканы, без предупреждения, сбежали к соседям. Природу не обманешь…

А вот у тёти Раи за столом всегда было изыскано и вкусно. Правда, любящим выпить по праздникам мужчинам закуски явно не хватало, потому что салатницы небольшие, а паштет и рубленая селёдочка в формочках размером с розетку для варенья. И это на пятнадцать человек. Но тётя этого не понимала. Поэтому наши родственники предпочитали собираться в нашей тесной квартирке, где мама, если и делала салат «Оливье», так в большом эмалированном тазу. Ешь от души!

Как-то раз в предновогодней запарке мама поручила сделать «Оливье» мне. Получилось – что надо. И с тех пор это стало моей заботой.

 

– Ты знаешь, сколько яиц по классическому французскому рецепту кладётся в «Оливье»?

– Нет, тётя Раечка.

– Ровно столько, сколько картофеля. Но пусть это будет нашим с тобой секретом.

– Обещаю.

 

Простите меня, тётя! В салате, что вы ели у нас в ту Новогоднюю ночь, было больше десяти крупных картофелин и только пять яиц. Зато я покрошил в него болгарские маринованные огурчики. Достал их случайно. Если рассказать, как – это будет почти детективная история. А поиск зелёного горошка и майонеза – другая. В середине 70-х в Москве что-нибудь мало-мальски дефицитное можно было достать только через знакомых.

Но недостающие пять яиц с лихвой заменили в салате три свежих огурца, купленные (зимой…) на рынке по цене… Если я вам назову её, вы хором воскликните: «Ну и транжира же ты!»

Правда, в тот день я не придал никакого значения тётиным словам, так как все пропорции на столе подчинялись только одному: «Интересно, сколько денег после ухода гостей нужно будет занимать родителям, чтобы дотянуть до ближайшей зарплаты?»

Не смотря на яично-картофельное отступление от классики, гости, включая тётю, салат умяли за милую душу.

 

 

Тётя Рая ошибалась. Теперь я знаю: «Хоть пять яиц клади, хоть пятнадцать – всё, что делали и я, и тётя, - с салатом «Оливье» и близко не ночевало». В лучшем случае его можно обозвать «Столичным». Если соотношение картошки и яиц больше чем 3:1, то и на этот титул салат не тянет. Я бы тогда назвал его «Подмосковные вечера».

А для настоящего «Оливье» необходимо:

 

2 рябчика

Телячий язык

100 г чёрной паюсной икры

200 г зелёного салата

25 раков

300 г мелких маринованных огурчиков

250 г сои

2 свежих огурца

100 г каперсов

5 яиц, сваренных вкрутую

И всё это заправляется соусом «Провансаль», для которого необходимо:

Французский уксус

450 г прованского оливкового масла

2 яйца

И плюс всё то, что в навсегда утраченном рецепте. А там наверняка были и горчица, и разные специи, и травки.

 

Я бы мог приплюсовать к этому рассказу захватывающую детективную историю о том, как в конце XIX века повар Иван Иванов, украв рецепт у месье Люсьена Оливье, перешел работать в ресторан «Москва», где готовил этот салат под названием «Столичный». И как сородичи Оливье объявили настоящую вендетту потомкам Иванова, которая продолжается и по сегодняшний день. А один из Ивановых, боясь за свою жизнь, скрылся из Москвы. И до самой смерти работал поваром в маленьком ресторанчике на одном из Соломоновых островов в Тихом океане. Там, к изумлению туристов, среди экзотических блюд, вроде «змея таку-таку на вертеле», в меню значился салат «Москва первомайская»…

Но я этого делать не буду, так как наверняка найдётся масса читателей, которые начнут мне доказывать, что Иванов удрал не на Соломоновы острова, а на Сейшелы. А я не хочу тратить время на полемику, не имеющую прямого отношения к затронутой мною теме.