Глава двадцать первая. «Замкнутый круг»

I

Иру разбудил дикий грохот, раздававшийся с кухни и смешанный с приглушенной руганью. Полу-сонная, растрепанная Романова выскочила из комнаты, накинув на плечи халатик, и взгляду ее предста-ла удивительная картина. Брат пьет кофе, перелистывая какой-то журнал, а мама закрывает окно, что-то бормоча под нос.

- Что это было? – удивилась Романова младшая, отбрасывая прядь волос со лба. – Землетря-сение?

Елена удивленно оглянулась на дочь.

- Разбудила? Прости!

Олег поднял глаза, отставил чашку и Ира заметила на его лице игру ухмылки.

- А ты, сестренка, в окошко посмотри, - посоветовал он.

Сестренка Романова подернула плечом, подошла к окну и сначала ничего такого не увидела.

- Темно, время-то сколько?

- Половина третьего, - отозвался брат. – А ты получше посмотри, может быть чего и увидишь!

Нет, там точно не было ничего знакомого. Ну, фонари, ну, темнота, ну ругается кто-то очень нецензурно, отшвыривая от себя старую кастрюлю семьи Романовых…

- А… А что там наша кастрюля делает? – удивилась Ира.

-А мать твоя решила утихомирить молодежь! Кипятком их обдала, а кастрюля в нагрузочку полетела, чтоб побольнее было! Если никого не убила – останется дома, а так, посадят. Мать твою, по-садят, - спокойно заключил брат.

- А нечего орать на весь район! Ночь-полночь, а им не спится! – парировала мама.

Романова покачала головой, потерла глаза и отправилась спать. Дурдом!

II

- Веришь, не веришь, а у меня сегодня ночью мама каких-то умников кипятком из окна обда-ла! – сказала Ира рано утром Ильиной.

Обе собирались пройтись по магазинам перед отъездом на дачи.

- А! Так это около вашего дома орали! А я-то думаю, где молодежь развлекается!

Ильина, непривычно одетая в джинсы и майку с забранными в «хвост» волосами посмотрела по сторонам и дернула подругу за руку, чтобы та не осталась стоять на перекрестке, задумчиво изучая сообщения на своем телефоне.

- Кто пишет? – Наташа бросила насмешливый взгляд на Ирину. Та сегодня была достаточно мило одета: в красную блузу и черные брюки – не дать не взять, Кармен! И откуда, ей-богу в ней берет-ся это негласное подражание несуществующим идеалам?…

- Не знаю! Сообщения мне в последнее время приходят анонимные! Кто развлекается, ума не приложу! Вот, называется, посторонним свой телефон не даю, а его знают все встречные-поперечные!

- Ну, положим, - искренне рассмеялась Ильина. – Не все… Но тот, кому это нужно обяза-тельно осведомится о том где ты, что делаешь…

Романова бросила на подругу недоумевающий, но весьма выразительный взгляд. Этот взгляд всегда удивлял, даже неизвестно чем больше – тяжести или усмешки – она так умело сочетала в себе эти черты!

- А где твой Свет, - внезапно вспомнила Ира, когда обе перешли через дорогу и неспешно ша-гали по тротуару.

- А! – Ильина небрежно махнула рукой. – Носит его где-то! Да ну…

Романова понимающе покачала головой. Она привыкла к мнимому безразличию подруги. Ин-тересно, что же она на самом деле думает, когда так вот говорит?…

- Снова не увидишь летом сына? – спросила она и повергла Наталью в глубокую задумчи-вость, после чего та как-то довольно резко и даже обиженно сказала:

- Я и сама понимаю, что это очень плохо, но… Но, знаешь, кажется, я теперь не в праве что-то менять!

Такой ответ очень удивил и даже разозлил Иру. Она явно ожидала от подруги большей разго-ворчивости и если честно вовсе не одобряла того, что сын живет на другом конце города, учится вдале-ке от матери и не проявляет к ситуации никакого интереса.

- Не боишься, что он забудет, как ты выглядишь? – усмехнулась Ира, бросая несколько над-менный взгляд на Ильину.

- Не боюсь, - подруга ответила ей тем же. С мгновение обе шли молча, изучая окрестности и пейзажи центра. Каждая думала о чем-то своем, не отдавая отчета тому, что мысли эти, были по боль-шей части бессвязными и безразличными.

- Ирина! – раздался голос где-то рядом.

Сначала Ира и не обратила на это внимания и только, когда кто-то снова назвал ее по имени, она удивленно посмотрела по сторонам. Ильина остановилась в задумчивости и, повернувшись на го-лос, недоуменно приподняла бровь.

- Сколько лет, сколько зим, - усмехнулась она. – А я-то думала, что призраки прошлого не возвращаются!

Романова молчала, с каменным лицом изучая подошедшего мужчину.

- Государыня Ильина все так же язвит! Да, манерам тебя, милочка, все еще не научили! Ну, - высокий полноватый мужчина, с несколько непропорциональными чертами лица, обратил свой взгляд на Ирину. – А вы, милая Ирина Романова, все такая же? Или изменились, в отличие от подруги? По крайней мере, подруги вы не изменили!

Романова улыбнулась той своей улыбкой, которая скорее напоминала ее сущность змеи и скорпиона, нежели мирной женщины. Что бы она не говорила, иногда в ней просыпается (правда, бла-годаря вторжению извне) какие-то странные и не вполне приглядные черты.

- Изменилась, изменилась, Леша. Здравствуй.

Пауза.

Обращение Иры застало врасплох не только Ильину. Оппонент тоже замолчал, сконфуженно опустив глаза. Но, кажется, Наталье только показалось, что он в замешательстве. Язвительная улыбка не покинула его лица, даже больше – она стала еще ядовитее. Кажется, между Ирой и Алексеем в это мгновение существовало своеобразное поле, которое того и гляди, готово было взорваться.

- Как живешь? – спросил он.

- Не бедствую, - ответила она.

- Я тоже. Достаточно много получаю.

- С чем я тебя и поздравляю! – бросила ему Ирина Романова, несколько оттесняя Ильину.

Долгая история. Алексей и Ирина достаточно долго знакомы, по их внешнему виду, обраще-нию, манерам разговора, можно было понять, что их что-то связывало. И если Ирина могла отдавать себе отчет, что и не вспоминала об этом человеке, то он… Странно, сначала казалось, что они друг дру-га ненавидели, но чем дальше заходил разговор, тем яснее можно было увидеть некую безразличность и даже дружественность Романовой, отражавшей нападки оппонента. А так же явно проглядывала злоба и язвительность Алексея. Алексея Господи, как много порой нам могут сказать чужие диалоги!

III

- Где тебя, подружка, угораздило познакомиться с этим… - Ильина еле сдержалась, чтобы не вы-сказать все свое субъективное мнение об Алексее вслух. - … с этим человеком!

Ира засмеялась.

- Ольга познакомила!

- Какая Ольга?

Обе завернули за угол и оказались на просторной площади, которая была своеобразным ори-ентиром. Идти оставалось совсем чуть-чуть.

- Ольга, которая Кузнецова, - пояснила Ирина.

- А, это сестра твоя! – спустя мгновение раздумий вспомнила Ильина.

- Да, сестра моя, Ольга, - подтвердила Ира.

- Господи, вот молодец, тоже!

Некоторое время они молчали, пересекая очередную оживленную улицу. Потом возникшую паузу нарушила Ильина, которой не давала покоя случайная встреча.

- Заметила, как он изменился? Наверное, все-таки смог взобраться на ту горку, о которой меч-тал!

- Чувствую, - вздохнула Ира. – Ты все подбираешься к своему любимому вопросу! Отвечу сразу, чтобы ты не мучила ни меня, ни себя! Я к Лешке теперь отношусь совершенно безразлично. По-верь, мне даже вон тот фонарный столб, - Ира махнула рукой на противоположную сторону улицы. - … милее!

Ильина покачала головой.

- Я чего-то не знаю?

- Все ты знаешь! Просто мне сейчас важнее собственное здоровье, состояние и кое-какие ме-лочи. Видишь ли, я потихоньку старею, а еще нужно ой как много успеть! Дочь вырастить, скинуть с шеи всех этих коллег-товарщей, разобраться с мыслями!

Ильина усмехнулась.

- Неужели ты, Ира загубишь свою красоту в рутине?

- Какая к черту красота, Ильина! – отмахнулась от нее Ира. – Лет семь назад я еще говорила, что у меня еще есть шанс, теперь – столько проблем, что нет времени даже подумать о том, до чего я довела свое здоровье!

- Кстати, не он ли пишет тебе анонимные признания в любви? – перебила ее Наталья.

Ира оторопела.

- Что он пишет? – переспросила она. – Господи, это кто-то развлекается, да к тому же что ты считаешь любовными посланиями, Ильина?! Вот это?

Романова быстро достала из сумки телефон, нажала несколько кнопок и торжественно-насмешливым голосом прочитала.

«С добрым утром, милая!»

«Весело ли тебе?»

- Я по этому телефону пять раз звонила, пока одна любезная дама не сообщила, что телефон принадлежит какому-то банку и чтобы я не занималась ерундой, доказывая, что кто-то пишет мне эту чушь именно с этого номера!

Ильина усмехнулась.

- Ну, как знаешь, подружка! – и завернула за угол, увлекая Романову с собой. – А что ты там насчет столба говорила?

IV

Лиза поставила чайник, посмотрела по сторонам и усмехнулась тому, как жена брата Анна чертит какие-то таблицы.

- Лизуньчик, - Анна даже не подняла глаза. – Ты уже платье-то выбрала, милая?

Лиза так ядовито рассмеялась, что Анне стало даже не по себе.

- Да как же! Делать мне нечего! Вот, экзамены пройдут, и подумаю об этом!

- Что-то и солнышка нет! – пожаловалась Лиза, потирая запястья. – Меня сегодня все раздра-жает!

Анна – женщина невысокого роста, с короткой стрижкой, пухленькая и не отличающаяся чер-тами лица от сотни москвичей в принципе ничем, была очаровательна только своими манерами и веч-ной радостью. Плохо – она смеялась сквозь слезы, хорошо – задорно хохотала, за это ее просто обожал брат Лизы Андрей, даже, несмотря на то, что Анна была несколько неповоротлива и слишком пытлива.

- Какая ты, Лизавета! – обиделась золовка. – Вот, месяц что ли назад, приятельницу встрети-ла… Вот, на кого равняться нужно! И Красавица, и умница, хоть и разведенная!

Анна покачала головой.

Лиза посмотрела в ее сторону с некоторой скрытой ненавистью, хотя, может быть, взгляд этот был адресован и часам, пропищавшим начало пятого часа.

- Да и начальник мой, чтоб ему пусто было! – пожаловалась Аня.

В этот момент на кухню влетел Андрей, видимо только-только вернувшийся с работы.

- Деточка! Милочка! – бросился к жене, обнял. Лиза поморщилась.

- Не криви нос, сестренка! – засмеялся он. – Ты теперь будешь тоже замужняя леди!

Лиза фыркнула, налила себе чай и собралась уже уйти в комнату, когда ее остановил брат.

- Милая, сестренка, - он так неловко схватил Лизу за руку. – Останься, посидим, чайку по-пьем! Вот, Анюта меня покормит пока!

Аня вскочила на ноги, задорно подергивая плечом.

Лизавете было как-то неудобно отказывать брату, поэтому она покорно уселась на скамейку около окна.

На улице заметно похолодало, это было заметно по тому, что прохожие, казавшиеся с десято-го этажа маленькими гномиками, утеплили одежду.

- Там холодно? – коротко осведомилась Лиза.

Брат промычал что-то неопределенное.

- Так что ты там говорила про начальника? – наклонился он к Анне, помешивающей заки-пающий суп.

- А! Нехороший человек, - Аня хихикнула. – То это ему не так, то это! Из грязи в князи, был-то, чуть ли не пьяницей подзаборной!

Лиза невесело улыбнулась, допивая свой остывающий чай.

- Вот, - вспомнила золовка. – Сестра твоя не хочет думать о платье! Почему она такая про-тивная?

Андрей смерил Лизавету наигранно-сердитым взглядом. Демина подняла на него свои глаза и ответила усмешкой их холодной темной глубины.

- Сестра у меня и, правда, противная! Я – ее брат, можно сказать, заменяю отца, а она… Она до сих пор не показала мне своего жениха, а может он маньяк какой?

Все присутствующие засмеялись.

V

Некоторое время Ира никак не могла себе признаться в том, что не ощущает свою семью крепо-стью. Более того, она точно знает, что лично для нее все эти люди, живущие под одной крышей дома, выходящего окнами на Курский вокзал, не могут быть надежной опорой и поддержкой. Впервые неяс-ное отчуждение она заметила много лет назад, когда была молодой и беззаботной. Тогда – не обратила на это внимания, теперь – если и сознавала, что в их семье нет единства, то только с грустью или скорее смирением.

Все сложившиеся отношения она была склонна списывать на несовпадение характеров, не-смотря на то, что себя саму частенько называла мирной женщиной. Очень мудро по этому поводу как-то пошутила Арина Григорьевна, сказав, что «в тихом омуте…», словом, положение было не из приятных.

Прогулка с Ильиной не доставила Романовой должного удовольствия, может быть, в этом была виновата случайная (случайная ли?) встреча. А может быть, Ильина права, может быть ей все-таки стоит повнимательнее присмотреться к ситуации, разобраться что же это в последнее время происхо-дит?

- Мам, тебе какая-то Мария звонила! – сообщила Настя как только Романова прошла мимо открытых дверей комнаты.

- Какая Мария?

- Откуда я знаю! Мария какая-то…

- Какая еще Мария… - прошептала Романова сама себе, снимая верхнюю одежду. Обещали потепление, но, кажется, у природы были свои планы, и она их не собиралась нарушать. – Господи, по-чему так холодно! – воскликнула она.

- А, по-моему, очень даже тепло! – удивилась дочь Романовой.

- Ага, тебе-то, конечно тепло! Вон, целый день под одеялом лежишь!

- У меня каникулы! – обиделась Настя.

- А я что – что-то говорю?

На кухне была открыта форточка, пропускающая холодный воздух с улицы.

- Где это видано? – возмущалась Ира. – Чтобы в июне-месяце, - она наклонилась, поднимая упавшую газету. - … был такой холод!

Дочь включила телевизор, нарушив относительную тишину квартиры.

- Жуть, - поежилась Ирина. – Холод собачий!

Зазвонил телефон. Романова, подскочившая на месте, обернулась, но, руки у нее были в пене для мытья посуды, поэтому, как бы она не хотела ответить, вряд ли смогла бы!

- Насть, - крикнула Ира, сдергивая с вешалки полотенце. – Трубочку возьми.

- Сама возьми!

- Не могу, руки мокрые!

Молчание, потом дочь нехотя выбралась из кровати и через мгновение Ира улыбнулась ее не-довольному и раздраженному «Алё».

- Мам, тебя!

Романова усмехнулась. Она бы удивилась, если бы в это время звонил кто-то, не желающий поговорить именно с ней.

Это была Марьяна. Ира тут же сообразила, что именно она звонила ей, представившись «Ма-рией». Удивительно, как она забыла, что Марию Матвееву зовут «Машей», а не тем именем, которым ее наградила Киселева.

- Я тебя сегодня и не видела, - пожаловалась Мария Романовой. – Ты как невидимка – то есть, то нет!

- Да, господи, вечно я крайняя в каких-нибудь проблемах!

- Я хотела спросить насчет этих… как их… Фу ты, забыла!

- Вспоминай, - Романова, зажав трубку плечом (благо телефон беспроводной!), начала акку-ратно убирать вымытую посуду в сушку.

- А! Вспомнила! Помнишь, ты мне что-то про документы, которые Кира на прошлой недели распечатать не могла, говорила?

- А ты что, еще их не сделала? – удивилась Романова.

- Нет, в том-то и дело, хотела сначала у тебя спросить… Что там нужно было сделать?

- Кажется, вписать общее число…

Хлоп! Тарелка, которую Ира пыталась убрать в шкаф, выскользнула и разлетелась вдребез-ги, осыпав пол мельчайшими осколками.

- Кстати, а где эти бумаги, мне же их везти с утра!

Ира задумалась.

- А я не знаю где они! Может у меня на столе остались… Хотя, подожди, почему они должны были остаться у меня на столе, когда ты ими занимаешься?

«По … пути прибывает поезд…» - отдались эхом слова диспетчера вокзала. Романова броси-ла резкий взгляд на окно – форточка открылась!

- Минуточку, - остановила она размышления Марьяны. Положив трубку на край стола, Ирина с силой захлопнула форточку, та тут же открылась. – Чтоб тебя!

Бросила взгляд на подоконник и рассмеялась.

- Марьян, - сказала она, возвращаясь к разговору. – А документы-то твои, у меня! Вон, на по-доконнике лежат!

- И что же мне делать? Может с утра встретимся где?

- А заполнять я их буду? – съязвила Ира. – Я не помню всех реквизитов!

Мария помолчала с мгновение, а потом, видим не найдя иного выхода, сказала:

- Где ты там живешь? Я сейчас подъеду.

Романова быстро объяснила место расположения своего дома.

- Не волнуйся, - сказала она на прощание расстроенной коллеге. – Не потеряешься, мой дом со всех концов района виден, стоит как гора посреди поля!

VI

Не дожидаясь, когда приедет Матвеева, Романова пошла на улицу – прогуляться. Обошла вокруг дома, посмотрела на темные окна Ильиной, поежилась от холода, села на скамейку около своего подъ-езда – сидит, улыбается. Пять минут сидит, десять… Замерзла – встала, прошлась. Марьяны нет и нет! Когда стало совсем холодно, пошла в «Швейный мир», посмотреть вышивки, а заодно погреться.

В «Мире…» встретила Ильину.

- О! Ты это чего? – удивилась она подруге-журналистке.

- Погреться зашла!

Романова усмехнулась про себя: «Я тоже!»

- А тебя-то что на улицу понесло? – рассмеялась Наталья.

Поговрили-поговорили, разошлись по домам. Как раз, когда Ирина Романова подходила к своему подъезду, подъехала Марьяна, явно недовольная теми «пробками», из-за которых она потеряла тридцать минут времени!

И надо же было такому случиться, только сели они с Ириной на лавочку-скамеечку, как Ильина появилась. Пошла, значит, за хлебом, мимо проходила, Иру заметила… Аферистка недорезанная, инте-ресно ей стало, с кем это Ира Романова свидание назначила, не просто же так вокруг дома кружила пол-часа! Правда, расстроилась она жутко, выяснив, что подруга ее опять рабочими, не личными проблема-ми озадачена! Вот неудача!

А Расстроенная Ильина поплелась в магазин, но обещала вернуться и посидеть с подружкой на ла-вочке (если конечно та до этого не замерзнет окончательно!).

- Твоя подружка? – Марьяна поежилась, бросая холодный взгляд на начальницу, перебирающую документы.

- Ага. Вот, сюда впишешь … - Ира подняла глаза. – Маш, ты меня слушаешь, или этажи моего до-ма считаешь?

- И то и то! – улыбнулась Матвеева. – А сколько этажей в вашем доме?

- Я на третьем живу, - отрезала Романова. – Господи, что ж так холодно?!

- У вас потолки высокие?

- Не знаю, не замечала, - Ира снова уткнулась в свои бумажки.

- Ты что – обои некогда не клеила?

- А мне все равно на втором куске надоедало! У меня за шкафом такая цветная карусель!

- О! Электричка пришла, слышишь, объявляют!

Ира кивнула, пытаясь вписать в чуть помятые документы нужные реквизиты.

- Если окошко не закрыть, создается впечатление, что живешь на обочине! – усмехнулась она.

- Как романтично!

- Ой, куда уж романтичнее! – в голосе Романовой было столько язвительности, сколько может быть только у женщины, родившейся под знаком змеи.

- Ладно, начальница! Мне домой пора - с собаками гулять! – отмахнулась Марьяна, поправ-ляя свой кургузый клетчатый пиджачок. – Они меня так ждут, наверное!

Ирина понимающе покачала головой, сложила бумаги в маленький пакетик и, передав их Матвеевой, улыбнулась.

- Тогда не смею больше вас задерживать!

Марьяна только головой покачала, садясь в машину. А Романова, быстро взлетев на свой этаж, заперлась в комнате, хотела поговорить с Ильиной.

VII

На следующий день, прямо после работы, Романова наведалась к Наталье, памятуя о догово-ренности посидеть, поговорить в тишине. Ну, так как тишины у Ирины дома вряд ли можно было до-биться, оставалось принять приглашение Натальи и отправиться к ней домой.

- Не могу! – Романова поставила на пол свой изорванный папками и бумагами пакет в очаро-вательных сердечках. – Больше не могу! Все меня раздражает!

- Что именно? Что больше? – Наташа в домашнем халатике, с забранными волосами, нена-крашенная, вся какая-то сонная, поставила чайник. – Ты чай или кофе?

- Чай! Я и так с утра три чашки кофе выпила, куда ж еще?

- Ты знаешь, - сказала Ильина, передвигая на шкафу жестяные коробочки из под чая. – У тебя тяжелый взгляд! Глаза голубые. А взгляд тяжелый!

- Это только сегодня… - Романова устало опустилась на табуретку. – А еще вчера, позавчера! – махнула рукой и положила голову на руки.

- Что случилось? – Наташа оставила свои коробочки в покое. – Что у тебя снова случилось?

Романова, не привыкшая жаловаться на свои вечные неурядицы, покачала головой.

- Много чего… - вздохнула, пряча свои серо-голубые глаза. Иногда создавалось впечатление, что такого цвета нет, уж больно красиво они смотрелись, словно фломастером нарисованные, на тонкой восковой коже ее бледного лица.

- Что – опять синдром одинокой воительницы?

Романова вся замерла, покачиваясь на стуле.

- Я теперь только ощутила… - она не решалась сказать то, о чем думала все утро и все про-должение дня. - … Словно никому, абсолютно никому не нужна! – и грустно, даже как-то жалостливо улыбнулась.

Ильина затаив дыхание слушала подругу.

- Господи, Наташ! Господи, я больше не могу! – Романова хватанула воздух, а потом, не по-добрав слов, вся сникла. – Я… Я… - она все пыталась что-то сказать, но что-то внутри мешало. – Я не могу, Ильина…

Она так сидела, опустив глаза.

- …Я ведь одна по сути своей… Я ведь бьюсь об лед, словно расплачиваюсь за то, чего не со-вершала! Господи, за что я… Почему я должна думать обо всех?! Почему я должна все уметь?! Почему и Лиза, и Кира!… Почему мои собственные родители порой и не удостаивают хорошим обращением?! Почему я для них Ирина, а не Ирочка, или хотя бы Ира?!… - голос ее, дрожащий и, словно бьющийся о стекло дождь, срывался.

И вдруг, Ильина даже вздрогнула, Романова закрыла лицо руками. Плакала она беззвучно, только вздрагивали плечи в красной бархатистой кофточке.

- Ир, - Наташа подошла, положив руку на голову подруги. – Ир, ну перестань…

А потом села рядом на корточки, даже боясь притронуться к Романовой все еще вздрагиваю-щей всем телом…