И вдруг я помню, растворил Сияние белое луны, Оно по лужице чернил Прошло как день сквозь эхо тьмы. И перекликом долгий скрип Гудящих лип, На лунном золоте чернил Огонь молитв. Все так легко летело прочь Фонарь, века, И то, и дело билась ночь Наверняка. И оседлав сквозную муть Моих надежд, Она пыталась мне вернуть Тепло одежд. Она отстаивала боль моих обид, она шептала: не неволь, судьба хранит. |