Командир стал офицером не сразу. Он не имел высокого рода. Высокородные уже с детства становились офицерами. Его же мальцом привели на заставу и отдали в обучение. На каждой заставе есть такой молодняк. Они учатся боевым искусствам, занимаются хозяйством, изучают травы, повадки зверей и птиц, науку о следах. Короче, они осваивают все, что нужно пограничнику.

Он почти не помнил своих родителей. Он даже не уверен, что это были его родители. Никогда они его не навещали и он сам тоже не знал, где они и как их найти. Да он и не пытался. Застава сразу для него стала семьей.

Когда ему исполнилось 12 он вместе с другими мальчишками прошел обряд посвящения и стал считаться мужчиной. Но это мало что изменило, разве что, у него появился пояс с ножом. Коротким, широким охотничьим ножом. Боевое оружие он получил в 14 лет, а в 15 впервый раз вышел в дозор в составе конной дружины. Коня ему своего не давали до 17 лет, но помогли выбрать жеребенка и вырастить его. Это было самое счастливое время. У него появился свой конь. Гнедой, тонконогий и тонкогривый, с большими умными глазами.

Когда молодому воину давали своего боевого коня, он на долгое время освобождался от своих обязанностей по лагерю. Даже учебные занятия в этот период были не частыми и не столь напряженными.

Он получал вещевой мешок, необходимый набор для путешествий, кинжал, кожанную палатку и ему давали карту. Точнее отрезок карты. Он должен был объездить всю эту территорию, побывать в каждом селе, познакомиться с людьми, понравиться им. Если того требовало дело, он принимал на себя какую-то крестьянскую работу - то в поле, то по строительству, по охране или воспитанию подростков.

Чаще всего, это выглядело так. Он приезжал в деревню и сразу шел к старосте знакомиться, распрашивал о людях, о нужде какой. Потом просился на ночлег туда, где нужны были мужские руки.

Там жил и работал несколько дней, вечерами учил местных мальчишек рукопашному бою, учил стрелять и присматривался к ним. Так они отбирали будущих бойцов, так же налаживали связи с местным населением.

Люди всегда были рады таким гостям. Почти в каждой такой деревне селились вышедшие в отставку бывшие воины конной пограничной стражи. Они всегда были готовы вновь сесть в седло или помочь войскам чем-то другим. Если в деревне появлялся чужой или кто-то видел нечто необычное в окрестностях на заставу отправлялся вестник. И весть проверяли.

Другой целью такого путешествия было привыкание и изучение коня. Его нрава, силы и слабостей. Несколько месяцев вдвоем под открытым небом - что ещё сильнее может сблизить человека и его коня?

Будущий командир сроднился со своим конем. Наверное и конь потом не имел более счастливого времени в своей жизни.

Посвящение в боевое братство будущий Командир получил уже после 20 лет и после нескольких боев, где показал себя храбрым воином. В последнем бою он был ранен, но сражался до конца. В том тяжелом бою многие были ранены, но именно ему выпал случай прикрыть спину командира от вражеской стрелы. Слишком все быстро произошло и он не успел сообразить, что спина командира прикрыта щитом. Сработал рефлекс и он сам встал под неё, без щита, который уже давно отбросил. За этот поступок он был опозорен перед строем и наказан. Ему поставили в вину именно это обстоятельство - он не сумел мгновенно оценить ситуацию и принял ненужный риск на себя.

 

А ночью страж вызвал его из палатки и отвел в лес. Там у костра сидели ветераны и командир. Ему было плохо, рана болела, от потери крови он ослабел и душой был подавлен после строевого позора. Ничего хорошего он не ждал и сейчас.

- Встань в круг, - спокойно сказал командир. Он выполнил приказ и все какое-то время молча на него смотрели. И вдруг где-то глубоко он ощутил тепло их сердец. Такое ощущает человек, когда к нему обращена благодарность. А тут эта благодарность была многократно усилена. Это взбодрило, голова стала вмиг ясной и слезы благодарности навернулись на глаза. Командир видимо понял состояние юноши, он не хотел, чтобы предельно напряженные нервы вдруг разрядились бы потоком слез. Хотя и такое бывало не раз в минуты посвящений. И тем не менее, командиру этого не хотелось. Не в этот раз. Он начал спокойно и сурово.

- Мы не пьем тут крови друг друга, не смешиваем её, не наносим друг другу ран, как это делают в других боевых братствах. Мы считаем это глупостью. Ты и так уже пролил достаточно крови за меня, твоего боевого товарища. И я решил принять этот твой дар. Теперь ты мой брат. А значит и брат моих братьев. Я поручился за тебя жизнью и честью командира и воина-пограничника. Теперь ты член нашего братства и останешься им навсегда. Если ты предашь, то не будешь отвечать перед братством. Отвечать за тебя буду я.

На этом все и закончилось. Но от этой простоты все выглядело как-то суровее даже, чем он себе представлял. Ещё мальчишками они слышали о боевом братстве. Кто-то, ссылась на ветеранов, рассказывал о жутких ритуалах посвящения. То надо было печень врага съесть, то его сердце. То кого-то убить и крови его выпить. Фантазии не имели предела и будущий Командир иногда даже сомневался, хочет ли он в такое братство. Но легенда гласила, что с момента посвящения воин становится неуязвимым, у него появляется новая сила и тайные знания! И многое другое. А кто же не хочет из юных бойцев быть самым сильным и неуязвимым? Поэтому и он мечтал.

 

Но действительность оказалась проще. Она оказалась настолько простой, что с тех пор наш герой совсем перестал бояться необычного. И жизнь его не обманывала. Она ему во всей красе показала, что все таинственное и необычное на деле было простым и бесхитростным. Лишь много позже, на собственной шкуре он испытал настоящую ТАЙНУ. Но и тут он не изменил себе. Он не усомнился, что и у этой тайны есть очень простое применение. И оказался прав.

 

В ту ночь он узнал главный и единственный неписанный закон их боевого братства. Он был столь же прост, как и все посвящение: Почитай императора, Люби свою Родину, бейся за своих товарищей!

 

Встречая рассвет в одиночестве на склоне холма, он думал о том, что не стоит труда принять тот закон, которому ты следуешь всю свою сознательную жизнь безо всяких усилий. И вот в этой самой простоте и есть его ТАЙНАЯ СИЛА! Он служил Императору, любил свою Родину, бился за своих товарищей все дни, как стал воином. Только теперь он будет делать все тоже самое, СЛЕДУЯ ЗАКОНУ БОЕВОГО БРАТСТВА!

 

На восходе солнца его вместе с первыми лучами дневного светила озарила и ещё одна путеводная мысль. Та самая мысль, нередко очень простая, которая перерождает все существо человека. Он вдруг подумал: Вот я служил Императору, почитая его наивысшим. И сейчас я буду ему служить и почитать, но лишь потому, что так велит ЗАКОН моего братства! Значит ЗАКОН и мое Братство выше?

Он оторопел от неожиданности. Юноша не привык к таким тонким материям мысли. Он подумал: Я с радостью отдам жизнь за своих боевых братьев. И отдам жизнь за Императора, если Командир прикажет. А если он не прикажет?

Он обхватил звенящую от напряжения голову руками. Он лихорадочно открывал в себе все новые и новые грани Посвящения. Он понял, что выполнит приказ Командира и Братства любой. Он понял, что верит им за их простоту. Потому ещё, что никого у него кроме них за всю его жизнь не было и скорее всего не будет.

И вдруг ему стало страшно, страшно так, как не было никогда раньше. Это был какой-то иной совсем страх, не тот, что перед боем или после него. Это было жуткое ощущение беспомощности и хрупкой надежды. Надежды, которая казалась скорее обманом.

Когда он подумал, что выполнит ЛЮБОЙ приказ своего боевого Братства, то он тут же понял со всей простотой и очевидностью, что ЛЮБОЙ это и значит именно ЛЮБОЙ, без изъятий и ограничений. Что если командир прикажет ему убить Императора, он убъет его. Если командир прикажет ему повернуть оружие против своей Родины, он повернет его. Если боевое Братство прикажет ему казнить брата, он казнит его.

Лицо его потемнело от этой мысли и сердце окаменело. А что-то в голове вопрошало: Ну, что ты решил? Он встал и не отводя глаза от Солнца сказал: Пусть будет так! И упал на колени.

Ему хотелось забыться, он накрылся плащем и лежал, содрогаясь от холода, нервного напряжения, боли, смятения мыслей. Ему казалось, что он стал преступником, но что сделал он это сознательно.

 

Он скорее сердцем, чем ушами услышал тихие шаги возле себя. Кто-то присел рядом и сказал:

- Если любить Родину, то значит любить её. Если почитать Императора, то значит почитать его, не более. Если биться за своих товарищей, то биться за них, а не за себя. Разве кто-то из Братьев будет нарушать ЗАКОН? Разве кто-то из Братства может приказать тебе убить брата, если он сам готов за него отдать свою жизнь? Если братья любят свою Родину, то разве могут они обратить на неё свое оружие? И разве может им кто-то это приказать? Если братья почитают Императора, то разве поднимутся они на него и могут ли тебе это приказать? Пойми это, мальчик. Если ты не нарушишь закон, если ты решил так, то почему думаешь, что другие братья могут нарушить?

Простые слова. Простые мысли. Слишком много простоты сегодня, столько много, что тяжелее дня в его жизни не было. Он улыбнулся под плащем и подумал: Родина одна. Братья - вся моя семья. Император далеко и они меняются. Но ни Родина, ни семья моя боевая не изменится, других у меня никогда не будет. Вот на этом стоять и буду.

Он откинул плащ, чтобы посмотреть на своего Учителя, но рядом никого не было. Трава была не примята.

Когда он утром пришел в лагерь, то его одногодки почему-то не могли долго выдержать его взгляда. И лишь один сказал: Как ты повзрослел!