В метро нашли бомбу. Не какой-нибудь муляж, коробку с обрывками проводов, а самую что ни на есть. Бомбу-то нашли, но никто об этом не узнал. Никто не вызывал опергруппу, никто не эвакуировал пассажиров. Не было ни тревоги, ни паники, ни минеров, ни собак. Все было как обычно. Никто вообще не узнал про бомбу. Даже тот, кто ее нашел, узнал о ней не сразу. А если б знал…

Оно как было-то…

Утро. Народ на работу едет. Петя Синюгин тоже. Выходит Петя из вагона, а она стоит себе у стенки. Никого не трогает. Петя как ее увидел, так сразу тормознул. У него после вчерашнего — синдром. Абсистентный или абстинентный — Синюгин точно не знал, но корежило. Была проблема — пиво. Бутылка бы спасла. Лучше две. Но бутылки, в количестве двух, были пусты, так же как и карманы. Поэтому, увидев одинокую сумку у стены, Петро резко тормознул. Забрезжила надежда поправиться. Петина сумка с двумя пустыми бутылками, черствой краюхой и надкушенным сырком вдруг резко потяжелела. И чтобы не уронить свою ношу прямо на платформу, Синюгин шагнул к стене и уронил свою сумку на чужую. Никто не обратил на него внимания, никто не закричал. Никто не претендовал на звание хозяина сумки. Петя для верности пропустил пару составов. За сумкой никто не подошел. И тогда он уверенно поднял обе и пошел на выход.

Подобранная вещь выглядела солидно: черная, крепкая, на молнии, с ручками, обмотанными изолентой, с какой-то металлической пришлепкой с иностранной надписью на боку. Указанная емкость не была пустой. Что-то в ней явно лежало. Петя уже ощущал вкус пива во рту и, возникающую параллельно с приемом указанного напитка, легкость в голове. Непрерывно сглатывая набегающую слюну, Синюгин дошел до своего рабочего кабинета. Петр работал дворником, и его резиденция размещалась в каморке под лестницей с куском старого холста на стене. Вообще-то это был не холст, а брезент, и закрывал он не волшебную дверцу, а осыпающуюся кирпичную стену с крысиной норой в углу. Хозяин регулярно забивал нору то мусором, то половинкой кирпича, но крысы, также регулярно, проделывали обходные пути. Борьба шла с переменным успехом, но ни одна из сторон не хотела сдаваться. Крысам было удобно шастать на помойку через дворницкую, да и в ней иногда можно было разжиться корочкой хлеба. А дворник пытался обойтись подручными средствами, а на отраву денег жалел. Вот и сейчас, когда загремел замок, серые твари, толкаясь и пища, бросились к норе. Они знали нрав Петра и старались не попадаться ему на глаза.

Открыв дверь в каморку, дворник привычно метнул в угол обломок кирпича, который держал с внешней стороны двери. Бросок был просто проформой. Уже давно крысы научились прятаться раньше появления человека.

Войдя в кабинет, Синюгин поставил приобретение на облупленный стол, притащенный со свалки, придвинул стул с надломленной ножкой оттуда же, и осторожно присел. Не имея достаточной наглости и опыта, необходимых для операций, подобных проведенной, Петро заметно переволновался и теперь сидел, переводя дух. Но синдром не давал забыть, ради чего это было совершено. И новоявленный воришка начал ревизию приобретения.

Воображение рисовало уже не только пиво, но и кое-что посущественней: портвешок! чекушка!! полбанки белой с закусью!!! Ревизор крупно сглотнул. А руки параллельно тянули молнию сумки. Но собачку заклинило. Дергая туда-сюда, Синюгин старался не сломать замок. Он считал, что такой баул сгодится в хозяйстве, и даже прикинул, сколько посуды в него сможет войти. Вместе с руками работал и язык, выдавая то уговоры, то проклятия.

Наконец, поддавшись то ли на уговоры, то ли на угрозы, молния подалась, и содержимое проявилось. Сверху лежала газета, которая и заклинила собачку. Поэтому ревизор выдернул ее и, скомкав, бросил в угол. То, что увидел дворник под газетой, заставило его замереть с нависшими над сумкой руками. Внутри лежало нечто, похожее на кирпич из оконной замазки с прилепленными электронными часами, похожими на пейджер, и проводами, похожими на электрические. Часы тикали. Некоторое время ошалевший Петруха квадратными глазами следил за отсчетом часами секунд. В голове было пусто. Только одно слово металось в черепной коробке и билось в стенки черепа: «Бомба?! Бомба! Бомба!! Бомба!!!» Петя изредка смотрел телевизор и имел некоторое представление о том, что такое тротил, пластид и часовой детонатор.

Как загипнотизированный дворник потянулся к бомбе, но тут боковым зрением увидел перед собой какое-то движение. Видение было столь неожиданным, что Синюгин дернулся, как от удара током. Надломленная ножка стула подвернулась, стул опрокинулся, и вместе с ним Петя. Удачно кувыркнулся. Как сидел, так и лег. Руки перед собой, глаза открыты. Но главное — стол остался стоять, а не прикрыл дворника сверху, как обычно. Лежит Петро, а в голове кино крутится. Вот он родился, крестился, в школу пошел, напился, женился, похмелился, развелся. Вся его жизнь, день за днем. И вдруг кино кончилось, уперлось в сегодняшний день. Смотрит Синюгин — валяется он у себя в каптерке на полу. А ведь еще не пил. Надо вставать. Встал и в мутное зеркало, над столом висящее, глянул. И опять его передернуло — ну и рожа! Не удивительно, что сам себя испугался. После этого загородил зеркало фанеркой, стул отодвинул, и осторожно вынул бомбу из сумки. Заглянул внутрь — больше ничего. Вздохнул, убрал сумку подальше. Вдруг чего, может, уцелеет. Не ему, так Митьке-сантехнику пригодится. Стал разглядывать приобретение. Три провода: красный, синий и зеленый. В фильмах обычно один проводок перекусывают и все дела. Но вопрос — какой? Остановить часы? Но взрыв происходит от сигнала будильника, а, бывает, нажатие кнопок сопровождается пиканьем. Нельзя! Попробовал подковырнуть часы — чуть сдвинулись. Вывернул голову, заглядывая под них — там тоже провода, другие. Что же делать? Вдруг спохватился — а сколько осталось до взрыва?! Судя по часам, которые показывали 8.12, максимум около 16 часов. В лучшем случае. О худшем думать не хотелось. Но думалось. 3-4 кг взрывчатки — этого хватит для дома довоенной постройки. Тут Петр Синюгин едва не проявил геройство: подумал было сдать ее куда следует. Но ведь придется объяснять, где взял. А этого не хотелось. Пойти выбросить куда-нибудь на пустырь? Петя подобрал газету, расправил и аккуратно обернул заряд. Пошарив под столом, достал обрывок бечевки и перевязал сверток. «А вдруг рванет на пустыре? Начнутся разборки», — подумал дворник. Это тоже не устраивало. И тут напомнил о себе синдром. «А может, продать?» — пришла в голову сумасшедшая идея. Поправиться было нужно, и эта мысль взяла верх. «А сколько это может стоить?» — возник важный вопрос. Попросить мало — продешевишь, много — быстро не продашь. А часики-то тикают. Проконсультировать мог специалист. Таким спецом был кочегар Вася. Он служил в инженерных войсках, называемых в народе стройбатом, а еще раньше саперными. А раз сапер, значит, должен все знать о бомбах и т.п. Но взрывчатку ему показывать не стоило. И Петя решил пока заныкать заряд у себя. Кстати вспомнился металлический ящик, который валялся где-то в хламе. Выковыряв его из кучи мусора, дворник примерил коробку и сверток. Как будто специально подгоняли, подошли один к одному в самый раз. «А может, еще и силу взрыва ослабит, если что?» — понадеялся новоявленный минер.

Обмотав для верности упаковку проволокой, Синюгин отогнул угол брезента и попытался сунуть коробку в крысиную нору. Бомба вошла одним углом. «Ну, и ладно, — буркнул Петя, — это вам гостинчик», — хохотнул он, обращаясь к крысам. Опустив брезент на место, оценил заначку. Ничего не заметно. И он пошел в кочегарку.

На самом деле Вася назывался оператором котлов, но он не любил это заморское слово и предпочитал зваться по-русски — кочегаром.

Вася был не один. В бойлерной, где он работал, кроме кочегара Петя застал одного из местных ханыг и бутылку из под краснухи, чье содержимое только что перебулькало в высокий, когда-то хрустальный, стакан Васи. Увидев вошедшего, ханыга торопливо опрокинул содержимое стакана в рот так, как будто выплеснул в раковину умывальника.

В другое время дворник заинтересовался бы увиденным, но не сейчас. «Есть дело», — сказал он истопнику, кивая на ханыча. Василий решил, что Петру тоже понадобился его знаменитый стакан, на который как на вернисаж собиралась вся округа, и он поспешил выпроводить прежнего собутыльника. «Ты сапер?» — спросил Синюгин. Кочегар с готовностью кивнул. «Про бомбы, мины и прочие динамиты все знаешь?» — продолжал гость. «Ну так…» — не то подтверждая, не то отрицая ответил сапер. «А чего сколько стоит знаешь?» Василий понял, что пока добавить не удастся, и убрал со стола стакан. «Ну…» — опять неопределенно протянул он. «А пластид сколько стоит?» — продолжал допытываться Петя. «Ну…» — в очередной раз начал было Вася, но собеседник оборвал его: «Да ты не нукай, четко скажи». «А ты че вдруг заинтересовался саперным делом? У тебя ведь на территории другие мины — все собачьи да кошачьи», — хохотнул своей шутке кочегар. «Я серьезно, — охладил его юмористическое настроение Синюгин, — если выгорит дело — будет магарыч». Последнее замечание произвело должное воздействие. Василий задумался. «Ты сказал — пластид? А сколько?» Петро пошарил глазами, нагнулся и вдруг грохнул на стол кирпич. «Ты чего?!» — шарахнулся от него кочегар. «Да нет, это я для примера, — успокоил его кореш, — это столько пластида. Сколько это может стоить?» Глаза у оценщика стали задумчивыми. Через 2-3 минуты он очнулся и спросил: «Где взял?» «Что взял? Нигде я ничего не брал, — поспешил откреститься Синюгин, — я просто к примеру. В кино видел, вот и подумал». «Ага, в кино, значит, — с подозрением сказал кочегар, — оно конечно, в кино всякого покажут… Давай пополам», — вдруг предложил он. Такой наглости Петя не ожидал. Он рисковал жизнью, здоровьем, физиономией, наконец, а этот… Синюгин чуть не задохнулся от гнева. «Что — пополам?! Нету ничего, понял, нету!» — закричал он на кореша. «Ну нету и нету, ладно, чего орать-то?» — поспешил успокоить тот друга. — Только это очень много», — он кивнул на кирпич. «Цена», — жестко отрезал дворник. «Все зависит от клиента, — начал мутить Вася, — который знает — одна цена, а который чайник — другая». «Ага, — зло поддакнул Петр, — ты еще про своего старшину расскажи». Все знали Васины армейские истории наизусть, и это замечание дворника он воспринял как обиду. «Ну ты…» — начал он, но Петруха примиряюще поднял руки, дескать, сдаюсь. «То-то же, — буркнул Василий, — стакан будешь должен». «Да хоть два, только цену скажи».

Долго еще они выясняли то, чего не знал ни один, ни другой. В конце концов Синюгин понял, что кочегар не скажет, потому что не знает. Но изделие тянет баксов на 200. И Петя решил действовать на свой страх и риск.

Он уже миновал двор и подошел к своей каморке, как вдруг услышал сердитый окрик: «Синюгин, тебя где носит?» Оглянувшись, дворник увидел техника-смотрителя и комендантшу дома, которой и принадлежал выкрик. «На участке я», — буркнул Петя, попытавшись укрыться в кабинете. Но преследователи ввалились следом. «Где ты был? Бардак на территории, мусор не вывезен, — посыпались упреки, — работа надоела — так и скажи, замена найдется. На тебя давно жалуются». Синюгин молча шагнул к крысиной норе, вытащил коробку, размотал проволоку. «Не надо на меня орать», — холодно произнес он. (Его давно доставало местное начальство, и сейчас появился шанс отомстить им за все прошлые упреки и обиды.) От такого наглого замечания начальники поначалу оторопели, а потом взорвались пуще прежнего. Петро молча вытянул из коробки сверток, сорвал шпагат и снял газету. Увидев в руках у дворника бомбу, крикуны на секунду замерли. И тут к ним пришло осознание того, что это такое, а вместе с осознанием и прыть. И они дружно рванули к выходу. Но дворницкая не была рассчитана на резкие телодвижения, особенно нескольких тел одновременно. Тесное помещение, к тому же заваленное всяческим необходимым в хозяйстве хламом. Поэтому оба начальственных тела тут же оказались на земле. От дальнейших попыток удаления собственных персон из опасной зоны их вынудила отказаться команда их подчиненного: «Стоять, а то рвану!» Начальственные особы замерли в интересных позах, и Петро вдоволь повеселился, не удержавшись от комментариев. А успокоившись, заявил: «Я беру вас в заложники. И пока не выполнят мои требования, вы так и будете стоять. Ясно?» — завершил свою речь дворник резким выкриком. Заложники дружно втянули головы в плечи. До выхода было рукой подать, но захламленность помещения не давала возможности вскочить и выскочить наружу. Да и напарник помешал бы другому бежать, чтобы самому не остаться один на один с этим психом. Как обычно, согласованность они проявляли только тогда, когда надо было пополнить свой карман, не дав другому получить больше себя, или в случае распекания подчиненных.

Синюгин толкнул ногой в зад техника: «Где твой мобильник?» Тот рухнул было носом в пыль, но проворно вскочил на колени и с готовностью зашарил по карманам. «Вот он», — пролепетал смотритель, трясущейся рукой протягивая телефон. «Террорист» попытался перехватить бомбу одной рукой, чтобы освободить другую для телефона, но оступился и стал падать, выронив заряд. Дальнейшее происходящее все запомнили как замедленное кино. Бомба медленно падала в одну сторону, Петя в другую, а трубка мобильника в третью. Но только за одним предметом следили три пары глаз, пытаясь силой взгляда удержать его от падения. Но несмотря на прилагаемые усилия она падала. Мучительно долго падала.

Один за другим раздались звуки падения трех твердых тел. Некоторое время никто не шевелился, никто ничего не говорил. Все ждали последствий. «Ну, что же ты, сволочь?» — раздался в гробовой тишине голос «взрывника». После этого активизировались техник с комендантом. Стали понемногу приходить в себя, подниматься, отряхиваться и возобновлять наезды на дворника, не забывая при этом поглядывать на взрывоопасный предмет. Тем не менее через две минуты в каморке стоял ор, похожий на череду взрывов. Со стен потихоньку начала осыпаться пыль, даже тусклая лампочка замигала. Но орущих это не смутило. Они продолжали наращивать темп и мощь наступления, стремясь отомстить за пережитое унижение. Сколько времени это продолжалось, никто не скажет. Только вдруг открылась дверь, и в дворницкую стали протискиваться какие-то люди в одинаковых костюмах. «Вы кто?» — возмутилась бесцеремонностью вошедших комендантша. — У нас совещание. Освободите помещение». Молча отодвинув ее, без всякой реакции на ее слова, мимо протиснулся тот, что был помоложе, осмотрел помещение, и, подняв бомбу, сказал: «Здесь, товарищ полковник», — и показал ее тем, что стояли у дверей.

Так закончилась история закладки учебной бомбы сотрудниками ФСБ, с целью проверить бдительность и слаженность действий сотрудников милиции по охране метро.