Вот и пришла зима: среброснежная, мягкая, пуховая. Ранняя зима. Всю ночь шёл молодой снег, под светом ночных фонарей искрясь миллионами алмазных звёзд. Словно сахарный, медленно ложился на деревья. Чуть влажный, своими хрустящими иглами он целомудренно обнимал тонкие, ещё совсем недавно оголившиеся, ветки высоких берёз. Ноябрьский снег. Девственно-чистый.

Наташа жадно смотрела в окно. Живые колючие хлопья снега казались ей тёплыми, даже обжигающими руки, как уверенные прикосновения любимого. В тусклом блеске уличных ламп нехоженый мохнатый покров был словно присыпан золотой пудрой. Не видно было ни Луны, ни звёзд. Лишь влажное бархатно-чёрное небо и лохматые лучистые капли нетленно-белого снега.

Наутро махровые белоснежные с лёгким голубым отливом, густые и тяжёлые под весом обледенелого снега, ветви деревьев на фоне мокрых серых стен панельных домов являли собой сказочное безмолвное действо из «Снежной Королевы» Г. Х. Андерсена. Ветки небольших кустарников походили на ледяные иглы дикобраза.

Ни малейшего дрожания ветра, ни звука.

Ровное молочно-вафельное небо, прозрачное где-то в отдалении, с умиляющей девичьей красотой создавало внутреннее настроение покоя и умиротворённости. Кипенно-белый покров, скатертью уложенный на землю и крыши домов, своей молитвенной нежностью обнажал душу и сердце в элегическом предвкушении некоего таинства. Застылый стеклянный воздух. Хрустально-чистый, тонкий, целительный, он захватывал всё внутреннее естество, застенчиво опьянял чародейной сладостью и томлением.

Деревья, наклонённые порывом ветра, вмиг замерли в немом молчании, напоминая остановившийся кадр на киноплёнке.

Ярко-красные ягоды рябины под весом больших меховых шапок, пригнулись к земле, да так низко, что их можно было достать рукой.

Сегодня Наташа, как и многие другие люди, рано вышедшие на улицу, стала участницей этой зимней молчащей феерии.

Брызги шампанского, разлетевшиеся сотней звёзд по маленькому скверу, тысячи осколков от разбитых на счастье бокалов в Новогоднюю ноябрьскую ночь, засверкали наутро на снегу бриллиантами счастливых человеческих судеб.

Природа была одета в хрустальную шубку. И это казалось Наташе настоящей фантазией. Живой фантазией…