Совет директоров ООО «Избавление» с огромной радостью подводил итоги первого квартала 2006 года. Восторженные крики большинства окончательно заглушили голос разума у немногих россиян, чудом сохранивших душу — поэтому кривая продаж души зашкалила все немыслимые нормы. Матери тащили на руках ревущих младенцев, за ухо приводили милых дошколят, еще не испорченных коллективизмом и системой очень среднего российского образования. Талантливые люди с остатками совести, принципов и интеллекта стояли в очередях месяцами, надеясь получить за свою душу хотя бы две тысячи евро, так как наличие души не одобрялось, не окупалось и презиралось. Но результаты первого квартала 2006 года были просто фантастическими — по всей России оставалось лишь 0,13 % взрослого населения с наличием души!

Генеральный директор ООО «Избавление» Асмодей Адамович Адов, торжествующе улыбаясь, взял слово.

— Я не скрываю, — весомо начал он. — Что наиболее трудный участок планеты Земля был передан мне в качестве наказания — у меня возникли некоторые трения с Творцом-Иеговой, а Вельзевул, на поддержку которого я рассчитывал, и, — повысил голос архидемон. — Продолжаю рассчитывать, неожиданно выразил полное согласие с мнением Иеговы. В результате я принял руководство вместо вас, дорогой Офис, — Князь инкубата осуждающе посмотрел на коммерческого директора ООО «Избавление» Офиса Полыхаева. — Так как вы в течение семидесяти земных лет вашего правления не смогли справиться с простейшей задачей — взять у россиян все их души. Ваши методы, — взгляд Асмодея выражал снисходительное презрение. — Состояли в том, чтобы заставить россиян продать души с помощью смеси террора и навязываемой советской идеологии. А где результат? Народ молчаливо сочувствовал людям с душой! Их били, унижали, подвергали пыткам — а душа, мой недальновидный Офис, только совершенствовалась. Ваша громадная ошибка была в том, что вы пытались отнять души нахрапом, помещая страну из одной кровавой купели в другую. Запомните — душу должны продавать добровольно! А решение было так просто, и даже частично состояло в вашем имени...

Офис виновато понурил голову.

— За двадцать лет я превратил этот рефлексирующий клубок в холодную равнодушную машину, — сказал Асмодей. — Не кулаки и дубины губят души, а цинизм и ограниченность, помноженные на вечную гонку за деньгами и властью! Если в период вашего правления человек, цитирующий Бродского и Мальденштампа, тонко и иронично шутящий, вызывал смесь уважения, страха и отвращения — то теперь такая белая ворона вызывает лишь смесь равнодушия, непонимания

и презрения! Интеллектуалы лишь мучаются от собственной душевности и с радостью ее продают! А нужны были лишь три кита — Беззаконие, Телевидение и Офис...

— Маммон проводит подобную политику в США, — попытался возразить Асмодею уязвленный Офис.

— Ваше обвинение в плагиате не выдерживает никакой критики! — сердито прикрикнул Асмодей. — В США бездушие и ограниченность соседствуют с торжеством закона и благоустроенности, поэтому процент не продавших душу там ощутимо больше! Маммон совершил огромную ошибку, не сломав хребет законности и сделав наместником доброго идиота, а не циничного коррупционера с имперскими амбициями! К тому же мои подопечные равнодушно проглотят все — от закрытия неугодных телеканалов до убийств ненужных людей. Через несколько лет я планирую ввести публичную казнь, и уверяю вас, современные россияне это только поддержат. А подопечные Маммона и Пифона, несмотря на бездуховность, уже бы давно возмутились и четвертовали бы мою серую банду, которую я сделал правительством!

— Простите, — пробормотал уничтоженный Офис.

— Иегова простит, — парировал Асмодей. — Вы прекрасно понимаете, что я вас не испепелил до сих пор лишь потому, что я умнее своих подопечных и дорожу своими кадрами. К тому же у меня сегодня торжественный день, — обвел Асмодей своих подчиненных сияющим взглядом. — Через минуту мне назначена встреча на самом могущественном уровне власти!

— С самим Иеговой? — с восхищением спросил Офис.

— Сильнее, — усмехнулся Асмодей.

— С Вельзевулом? — выдохнула Бенсозия Пламенеева, старший менеджер по кадрам.

— Сильнее, — весомо сказал Асмодей.

— С Люцифером, — с дикой завистью констатировал Офис.

Асмодей даже не успел величественно кивнуть — на его месте взметнулись языки пламени, а сам он вместо приевшихся лиц подчиненных увидел огромный золотой трон, превосходивший архидемона по размерам раз в десять.

Абсолютно пустой трон стоял посреди пустыни, заполненной огненно-красным песком.

— Я явился, Князь, — почтительно, но гордо заявил Асмодей.

— Твоя работа с россиянами заслуживает восхищения, — прошелестел по пустыне оглушающий, но спокойный голос.

— Я заслужил прощение Иеговы? — полуутвердительно спросил архидемон.

— Ты заслужил поощрение, — вновь оглушило Асмодея. — Ты прекрасно знаешь, что Иегова никогда не признает своих ошибок.

— Обратно? — с надеждой спросил Асмодей.

— Если бы ты, подобно Офису, почти провалил свою миссию — тебя бы взяли обратно. Но инициатива наказуема — ты остаешься работать с людьми.

— Опять этот скучный и предсказуемый абсурд, — скривился Асмодей.

— Мироустройство, — лаконично объявил голос. — Зато под твой патронаж поступает целая планета.

— А другие наместники? — спросил Асмодей.

— Ты не понял, тебе дается не Земля, а ее проекция в антимире, бездарно курируемом твоей сестрой.

— Лязиопа? Она же в семь раз меньше этой планетки, — разочарованно протянул Асмодей. — А Лилит опять чудит? Она еще в детстве пыталась помирить Каина с Авелем...

— Зато ты наточил Каину нож и крепко держал Авеля, чтобы он не убежал от воли Иеговы, — почему-то холодно заметил голос. — Ты всегда был слишком исполнителен, Асмодей.

— Именно поэтому в работе с людьми я был лучшим, — не менее холодно ответил Князь инкубата.

— Докажи это, — от голоса Князя Тьмы взметался песок. — Доведи жителей Лязиопы до уровня своих нынешних подопечных.

— А кто будет курировать их, пока я буду налаживать дела на Лязиопе? Если не ошибаюсь, двадцать лет на Лязиопе равны году жизни на Земле.

— Ты довел россиян до такого уровня бездушия, что даже без деятельности ООО «Избавление» их разум и сердце не очнутся еще как минимум лет десять. Я жду результата, Асмодей!

Асмодей Адамович вновь очутился перед глазами своих подчиненных.

— Что? — одними губами спросила Бенсозия, взволнованно глядя на своего патрона и мужа.

— Послал в Лязиопу, — разочарованно махнул рукой архидемон. — Собирайся, Бенсозия, это всего в девяноста двух световых годах отсюда. Только не забудь повернуть в антимир, не долетая до входа в другую галактику.

Бенсозия молча кивнула и щелкнула пальцами. Асмодей обнаружил себя рядом с местом, подозрительно напоминавшем Патриаршие пруды. В тени зеленеющих лип сидели два человека, бывшие, несмотря на жару, в дорогих костюмах, плохо сидящих на их объемных животах. Одинаковые низкие лбы, агрессивно выпяченные челюсти и бессмысленные глаза этих господ прекрасно вписывались в малохудожественный вой, раздававшийся из палатки напротив.

— Миха, ты бабло даешь? — спросил один из них.

— С пацанами перетру, — лениво отвечал второй.

— Ты на ту телку свое бабло тратил? — агрессивно спросил первый.

— Отвали, Ванек, — еще более лениво ответил Миха.

Ваня ответил крайне нецензурной репликой и в финале многоэтажной тирады вынул пистолет и спокойно застрелил своего собеседника.

— Нарзан есть? — хрипло обратился он к продавщице.

— Лимиты по типу понаехало, — визгливо сказала продавщица. — Безалкогольного не впариваем!

— Тогда абрикосовой, гнида, — угрожающе сказал Ваня.

Продавщица презрительно поставила бутылку. Ваня встал со скамейки, при этом помогая себе при ходьбе неожиданно длинными руками. Из кармана его пиджака раздался гибрид «Мурки» и гимна России.

— По бабкам не договорились, — сказал он, даже не дотягиваясь до кармана. — Я типа говорил, что эта конвергенция — отстой! Для интеграции найдем другого лоха, по типу партнера. Да зае…л, блин! Давай.

На аллею вышла толпа странных существ с зелеными волосами и татуированной кожей в пирсинге. Одно из них держало маленькую трубочку, из которой неслись женские вопли:

— Я хотела войти в тебя

Но ты сам вошел в меня

Ну че за фигня!

Ну че за фигня!

— Прикольные песни раньше были, правильно молодежь, блин, слушает, — заулыбался Ваня. — Не то, что сейчас!

И действительно, немузыкальный вой из палатки состоял исключительно из нерифмованного мата.

— И закажи лобстеров и самогонки! — неожиданно сказал он кому-то. — На имя Понырева. И б…дей побольше, не очень дорогих! Давай.

— А что не нравится Люциферу? — удивился Асмодей. — Идеальная планета! Моим подопечным до этого героя своего времени еще эволюционировать и эволюционировать!

— Извини, Асмодей, — смутилась Бенсозия. — Видишь ли, это и есть твои подопечные. Я случайно отправила нас не на девяносто два световых года вперед, а на девяносто два земных года в российское будущее.

— Бенсозия, — строго сказал Асмодей. — Работа с этими существами критически отражается на твоем разуме! Впредь будь внимательнее!

— Работа с современными россиянами медленно убивает разум любого мыслящего существа, — устало махнула рукой Бенсозия. — Хочу обратно в ад!

— Все там будем, — задумчиво сказал Асмодей. Бенсозия вздохнула и обреченно щелкнула пальцами.

Место практически не изменилось, исчезли лишь гомо сапиенс прекрасного российского будущего. На скамейке сидели двое — элегантный старик в дорогих очках и мужчина средних лет с высоким лбом и умными глазами. Они были одеты в идеально чистые белые летние костюмы и о чем-то расслабленно дискутировали.

Из павильона напротив скамейки был слышен спокойный джаз. По аллее прошли юноша и девушка, страстно обсуждающие и сравнивающие пушкинскую и лермонтовскую лирику.

— Не могу согласиться с вами, Иван Николаевич, — мягко сказал старик. — Евангельские заповеди применимы не только к отдельной индивидуальности, но и к государству. Вы пытаетесь совместить бердяевщину и ницшеанство, попутно разбавляя гегельянством — поверьте мне, это воистину адский коктейль.

— Отнюдь, Михаил Александрович, — с жаром сказал его собеседник. — Если попытаться рассмотреть этот вопрос с позиций адвентизма или премилленаризма...

— Я надеюсь, это исключение из правил? — испуганно посмотрела на спорящих Бенсозия.

— Не надейся, здесь это норма. Здешние киты — Законность, Интеллект и Творчество, — несколько ошеломленно пробормотал Асмодей. — А ведь Лязиопа — ровесница Земли! Куда Лилит смотрела?

— Насколько я знаю, большую часть своего правления она провела в твоем обществе, — ехидно сказала Бенсозия.

— Видеть ее не хочу! — взорвался Асмодей. — Лязиопа ответвилась от земной эволюции всего на сто лет! Как моя сестра может быть настолько бездарной?

— Я не только твоя сестра! — раздался обиженный голос, и рядом с Асмодеем и Бенсозией появилась необыкновенно красивая блондинка с ярко-зелеными глазами. — Ты сам вызывал меня для любовных утех несколько раз по несколько лет! И не забывай, что у меня есть и другие мужья, а время на Лязиопе идет один к двадцати! Так что я практически не бываю на этой планете, и развитие лязиопцев идет без моего влияния.

— Иегове в очередной раз отказал разум, когда он назначил тебя наместницей! — презрительно сказала Бенсозия.

— Не ссорьтесь, жены, — примирительно сказал Асмодей. — Когда Иегова творил этот фарсовый миришко за семь дней, разум ему тоже частенько отказывал. Творец вообще сейчас совсем плох — недавно он опустился до игры с простым смертным. А неделю назад вообще опять всех их потопить решил, слава Люциферу, Вельзевул не позволил.

— Старый болван, — фыркнула Лилит Адамовна. — Кто же отнимает мышей у кошек?

— Благодаря тебе, милочка, — Бенсозия уничтожающе пронзила взглядом Лилит. — Асмодею придется с ними долго возиться!

— Не драматизируй, — успокаивающе сказал Асмодей. — Не так уж и долго...

***

Эдвард Апельсинов, лязиопский литератор, главный редактор газеты «Апельсиновка», наслаждался кружкой свежего и вкусного пива на веранде дорогого провинциального ресторана.

— Не помешаю? — к нему приблизился мужчина высокого роста и атлетического телосложения, одетый в элегантный светло-серый костюм. Хитрые раскосые глаза и ухоженная бородка придавали ему нечто мистическое.

— Нисколько, — рассеянно сказал Апельсинов.

— Скажите, — мужчина вдруг приблизил к Эдварду свое лицо. — Вам нравится политика нашего президента?

Эдвард оценивающе посмотрел на потенциального собеседника. «Симпатичный, сладкий мужчина» — плотоядно подумал литератор — «После вчерашнего негра он был бы прекрасным десертом. А какие чувственные губы! Красавчик!».

— Нет, политика, проводимая господином Херенским, мне не нравится, — отчеканил он. — Несмотря на то, что его отец был директором моей гимназии, которую я окончил с золотой медалью, а сам Александр был моим школьным другом — я не одобряю его позицию. Почему рабочие должны работать? Наладьте производство машин, освободите их от непосильного труда! А его тошнотворный либерализм? Лязиопа должна быть настоящей империей, президент должен быть могучим лидером, а не интиллегентно-вялым куратором!

— А вам, простите, какое дело до рабочего класса? — насмешливо спросил мужчина. — Вы к нему, если не ошибаюсь, не принадлежите...

— А простите, с кем имею честь? — задиристо спросил Апельсинов.

— Если бы вы имели честь, я бы к вам не подсел, — задумчиво сказал мужчина. — Мое имя — Асмодей Адамович Адов. Итак — хотите денег и власти. Это не вопрос, а утверждение.

— Вы кто такой? — ошеломленно спросил Эдвард.

— Я тот, кто даст вам денег на создание национал-большевистской партии, — сказал Асмодей — И полностью профинансирует свержение политического строя в Лязиопе.

— Вы сумасшедший! — закричал Апельсинов.

— Тихо, Эдичка — спокойно сказал Асмодей — Истерические крики оставь для народа, они это любят. И поскольку девятая категория души у тебя все же имеется, давай подпишем с тобой небольшой договорчик. Кровью расписаться для тебя не составит труда?

— Я позову жандармов, — заверещал Эдвард — Вы — психопат и маньяк, я не желаю иметь с вами ничего общего!

Спустя два года в Петербург, столицу Лязиопы, прибыл опломбированный вагон с лидером партии нацболов Эдвардом Апельсиновым, известным пропагандистом, диссидентом, врагом режима и здравого смысла. Александр Херенский тепло принял своего гимназического ,друга и лично попросил министра Переверева предоставить лидеру нацболов и его людям роскошный особняк неподалеку от здания Государственной Думы. Встав на любезно присланный Херенским «БМВ» Апельсинов произнес грандиозную речь, результатом которой стало вооруженное восстание и свержение политического строя в Лязиопе. Тиф, чума, продуктовый дефицит и хамское бескультурье прокатилось по планете громадным снежным комом. В этот тяжелый для Лязиопы год в столице и всех городах планеты открылись филиалы ООО «Избавление», покупающие души в обмен на медикаменты и продукты питания.

Постепенно кровавые погромы, дефицит и болезни прекратились, чего нельзя сказать о тотальном бездушии. Планету накрыла паутина крупных корпораций, созданных нуворишами, горделиво называвшими себя «новыми лязиопцами». Телевидение и новая литература сделали идиотизм, банальность и беззаконие нормой, а интеллигентность, неординарность и талант — отклонением от нее. Все устремились к новой цели — урвать как можно больше вещей, денег и других твердых кусков. ООО «Избавление» процветало.

— И всего-то десять лет, — радостно сказал Асмодей, вдоволь насладившись плотскими радостями со своими двумя женами и расслабленно отдыхая. — Ничтожество Офис будет кусать локти! По-моему, полная победа, — вопросительно посмотрел он на Лилит.

— Абсолютная, — Лилит пригубила ледяное шампанское. — Мои суккубы набрали силу, а не продавших душу осталось всего два процента. Асмик, — жалобно попросила она. — Не смещай меня с поста наместницы! Я согласна быть под твоим мудрым руководством, особенно лично под тобой, оставайся фактическим главой этой планетки, но оставь мне небольшую власть над этими существами! Мне так нравится мучить не продавших душу!

— Я согласен, — Асмодей блаженно выпил бокал шампанского, естественно, не чокаясь, ведь пили за упокой лязиоповских душ. — К тому же на двух стульях сидеть хлопотно. Вон Люцифер сверг Иегову, а наместником все же оставил!

— Не смей сравнивать меня с этим полоумным творцом невесть чего! — грозно сказала Лилит.

— Асмодей, — несколько недовольно сказала Бенсозия. — Нам с тобой пора возвращаться в Россию. К тому же Офис мне только что передал — у нас новый VIP-клиент, некто Гарри Гамбитов. Ему нужны деньги на какой-то фронт. Любопытный тип, в сорок три года — третья категория души с первой группой интеллекта...

— Да, я необходим России, — мудро кивнул Асмодей. — Истинному рабу необходимы кандалы, истинному холую необходим кнут! И не забудь, Бенсозия, поворот в антимир до входа в другую галактику, а не после!

— Как скажешь, — щелкнула пальцами Бенсозия.

По Патриаршим прудам молча шли два человека. Их лица выражали сосредоточенную работу мысли.

— Миха, пойдем, телок снимем! — неожиданно сказал первый.

— Да дорого, блин, — зевнул второй. — Еще, Вань, мандавошек подхватим. Давай лучше по пивку!

— Мужчина, — обратился Ваня к возникшему из ничего Асмодею. — У вас пяти рублей на пиво не будет?

— Для моих подопечных — весело сказал Асмодей, подмигивая Бенсозии. — Мне ничего не жалко!