Цыганская свадьба с кровью. Чужая невеста в белом. Всемирный потоп плачет. Вовеки веков жить. Я говорил что это лето – выбор. Уехав‚ ты оставила вокзал, Позволив жизни отойти назад‚ Распятый на любви, перерезал Я провода и руки. И глаза. Билеты посчитали нам на встречу. Приехала чужая. Насовсем. Моя осталась где-то на сибирских, Собачья любовь к веселой птице, На берегах. Я жду ее. И плечи. Пишу себе. Впервые нет тебя В душе и жизни. Брошено кольцо. Такие кольца никогда не возвращают. Они не возвращаются с дорог. Как спины уходящие отцов. Такие есть минуты и есть путь‚ Который невозможно без пустыни… Которые нельзя – бывают боги… И нечего прощать. Зазеленеют. Поля и правды. Чистые, пустые. Страшнее‚ чем одна‚ однако быть, В паленых днях, что много перешили, На жилы переламывая свет. На перелом моей железок нет Хоть и моя спина чуть-чуть пошире. Мне жаль тебя. Как холодно и душно! Все встречи – передачки из тюрьмы, В которую поймали по любви И из которой по любви не вышла. Обязанность любить осталась лишней. Не обещая‚ уходя и возвращая‚ Не обязуясь и деля на половины Детей, любимого, родных и магазины Любовь не согласилась быть бездомной‚ И предпочла забрать, не прекращая. На этом месте, на пороге боли: На перекрестье, в этом круге стоя Любовь взрывала и была бездонна В губах и на коленях, в переломе В пожарах и золе и в нашем доме Проламывая потолки любви! И лестницы, и пьедесталы пола. Такая и нужна, какая ты. И только красок дай для этой красоты И силы на распахнутое поле Прощающих все глаз и теплоты, И швов на эти свежие порезы. Прости, я забываю про кресты‚ Которые меж нами и чисты Гранитной жутью страшно бесполезной. Все дни и перекрестки и пути Держи и помни. Не срубить, не замести. Красивая… Моя. Но все же – ты. Я для того и сжег свои мосты… Спаси и сохрани и отпусти. Любимые не могут отомстить. И до последнего вытягивают силы, Бросаясь на отточенную ложь. Я говорил – красиво ты живешь И без меня ты проживешь красиво. Узлы переплетения словес, До онеменья скрекрещенные ноги. Мы сами, волей, строим все дороги. И лишь настырным помогают боги‚ А нам они насыпали чудес. Нам все равно. На порванные фразы Бинты и буквы и постельные пружины. Разбитую заклеивали вазу До бесконечности. Чужое проложили На шпалы тела. Я любил всех сразу. Делить детей и вычитать от мужа, И умножать шагов дверные крылья… Рубли и Маши‚ и машины – это есть и Все это ты. Мы так теряли вместе. Любить так просто. Прочее – не нужно. Точнее цели били в распашонки! Гнев выходных важнее был невстречи! Мы выдержали все. Очнулись адом. И только не узнали, покалечив, И все-таки любовь. Ей так не надо. Поэтому молчи. И будь‚ как быль. И буду я. Не заставляй тревожить. Изговорился. Говорил, любовь стреножить И если ей дыханье невозможно Перегорает в режущую пыль. Ты долго поднималась – сто колен! Хотела‚ билась‚ через этажи Наперекор всему‚ через вокзалы. Все победила и остались миражи, Вода к губам на каплю опоздала. Уход как воздух и ударила – в бега. Верна вернулась. Загорелая – навстречу. Сплошная боль сказала: не отвечу. Все женщина простит у очага‚ Мужчин хромых на войны не берут. Поэтому молчи. И будь. И знай. Не заставляй теперь тебя тревожить. Одни упреки, злость, мороз по коже. И два часа, обрывки фраз, что врут, И самолеты и уходы хватит множить. Любовь постель не делит. Этой коже Так содранной на плечи и уют – «Другие под другими» – так не бьют. Там дочь и ночь, а здесь «тридцать секунд»‚ Их оказалось мало – середин. Хотя‚ пойми‚ надорванное в дрожь, Все перемелет слово – до глубин: Прости. Приди. За поцелуй один‚ За жалость на израненую руку… Но не случилось. Как не перемножь. Мне жаль всего, что вылепил я сам, Руками тело, выносив в словах. Вся жалость нам. На широту и взмах, Без остановки, дико, беспробудно Я клялся и рыдал по волосам… Мы не расстались. Мы сломали судьбы. Ты посмотри и снова не прости – Четыре сердца сломанных крестцов. У маленького брата и сестры Ручонок не хватило для отцов. Не надо встречи. Вечности и годы Наматывая на рузлуку – как друг друга Пройти насквозь, что невозможно будет Перенести века и тонны, губы Вдруг отпустить на волю и на воды… Поэтому не вынести тоски! Прорезанные в небе серпантины, Но раны от любви столь глубоки Вдруг оказались и – не совместимы С простою жизнью‚ став ей вопреки. Нелепо как надгробная доска. Огонь вещей‚ кровать – бессонный вертел. И будто мимо смерти став бессмертен‚ Как будто для крещенья опустилась Так гордо занесенная рука. Я ждал тебя. Так густо и так звонко, Скучая‚ странствуя‚ безумствуя и зла На эту силу не хватало и – судьбу. Но солнце оказалось просто солнцем И храмы все нечаянно сожгла. Такая шутка‚ горесть и игра… Нечаянно, отчаянно и голо – Поэт немного – небо. Раскололо Одно с земли подобранное слово И по лицу с песком ободрала. Я жить хотел, хотела жить и ты. Обычно‚ просто‚ надвое полудню‚ Обеду радуясь и пряности полей. Зачем мы так любили силой всей На невозможной этой грани высоты? Я видел сон. За наши времена Переживал, ведь только по любви Здесь не живут и не обручены. Мне кажется‚ такие племена Недолговечны и – обречены. Да вот и мы Сибирь свою нашли… Разводы на воде. Но настоящих Поэты ищут женщин, и блестящих Они говорунов и их – свободу. Пусть будет так. Я погружаюсь в воду. Когда все кануло, плевать‚ кто виноват. Жестокость отражает силу боли. Желая жить до судорог смертельных Любовь и смерть так одинаковы в постели, Как в каше ложки сахара и соли. Чужое лето. Вся любовь – чужая. Не жаль ее. Я тоже уезжаю. Ее сильнее, крутит до костей, Как будто плач незачатых детей: Что вы наделали и что же вам мешает? На точке долготы и широты, В порыве говорил наперебой, Я шел как парус и как волчий вой Сметая все, что снег запорошил – Любить и быть внутри твоей души. Но оказалось, здесь я не один. И в сырости и теплой темноте В бурлящей и в тиши твоей души Он будет. Бейся, что не соверши, Но в жизни‚ от глубин и до вершин Моей‚ моей‚ моей‚ моей‚ моей – До волоска и крови простыней. И дочь и ночь люблю как наше чудо, Ты говорила о любви причудах, И долго говорила ты о ней… И это не причина для разлук! Любовь сильней, грубее и готова И через жизнь и после смерти снова. Но почему-то не хватило слова, Как у меня ножей для этих рук. И кажется, безумная любовь Любовь безумных, как ни назови Как жизнь единственна, как встреча. Отговорила роща свои речи Бесплодные без ночи и зари. Жизнь победила странную любовь. И оказалось‚ что противоречит. По фотографиям бесследная в остатке, Любовь осталась, жизнь недолговечна Как этих войн предродовые схватки. Осталась воля. Бешеная воля! И без меча, щита и без личины, Но поломались яблочные кони… Не первый, но последний твой мужчина. Единственный, кто звезды твои понял. А впрочем, странные все это величины, И много женщин попадет в мои пучины Косноязычные и жаркие… Постой, Ты посмотри, как ангел за спиной Заплакал тихо. По своим причинам. Пишу и в треск колю колокола! До дыр сжигает, что мне отдала. Любовь преодолевший, обрести Весь мир способен. Пустоту угла. Душа воскреснет. Сердце не простит. И на плече склонилась голова. «Второй раз вечером», оделась и: «пока». Берлога стынет. Азбуке учу Я эти стены. Зажила рука. Я говорю тебе. Нет, я кричу: Спасибо за любовь, за нежность и стихий Проникновение. Глаза, за руки, чай, За боль и раны даже и – печаль, За резкость встречи, простоту: прощай, За верность и предательство. Стихи. За гвозди и царапины в судьбе. И за любовь, что в простынях бежит Метелью обжигая, ворожит… Спасибо за тебя, что я забрал – тебе Как Богу – за подаренную жизнь, В которой я прошел все этажи. Как Дух Святой без сына и отца И рук твоих и – тонкого лица, И лета, что горячими дрожит Воздушными руками, как с крыльца Мы отпустили поцелуи и грехи, И пополам от сердца до ключиц Не поминай и не – благослови И только воздух легкими лови… Нет ничего. Не спрашивай. Молчи. Сказаниям и небыли легко Писать про набело и глубоко В монастырях невест, где поменяла На верность жизнь. Но это тоже мало. Наивно и смешно. И высоко. Придется жизнь. Пускай все отлюбила. Ведь так дешевле. Точно по словам Раскладывая то, что не остыло Чужим диванам, города меняя, мыло, Я отдаю тебя – другим телам. Прости и не грусти, пусти устало От резких звезд, а я совсем не камень Березке тонкой. Твоему кристаллу Да будет муж и теплыми руками Да сохранит. И нашу силу. Память. По имени, но назовет не той, Что я любил. Без страха, простотой Он будет счастлив и твоим началом, Отцом, мужчиной, теплым одеялом, А ты его. Всего лишь. И причалом. Так надо. Как мне – биться и кружить, Крушить глаза, но с густоты высот – Обнимет и сорвет жестокий ветер Свою листву и словно нежный вечер У ног ее утихну‚ чтобы жить. Я улыбаюсь. Улыбнись и ты. Прекрасна жизнь, в которой мы проснулись. Через года‚ галактики – опять Дано нам будет все-таки обнять Любовь‚ к которой прикоснулись. 2004 – 2005 г.г. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
