Как волны разбиваются об крутые скалы, так и мои мысли разбивались об острые шпили моего разума. Они кружились, словно легкий осенний ветерок, залетая в теплую, залитую солнцем комнату и смахивая со стола листы бумаги. Листы с шелестом падали на пол. Ветерок бегущих, несущихся мыслей слегка тревожил паутину в углу комнаты, чем вызывал всегда неудовольствие старого паука. Он гневно бегал из одного края паутины в другую, показывая моему ветерку волосатой лапкой.

Ветерок растрепал волосы девушки, стоявшей на пороге. Он также и приподнял подол её платья, обнажая стройные ножки. Она вдохнула меня. Я покружился у неё в воздухоносные путях и вышел через ноздри, отчего она чихнула и рассмеялась мелким, словно бисером, смехом. Я посмеялся, проникая в щели и зазоры старого дома, задул трубой, выходя через крышу.

В доме не было ни единого места, куда бы я ни проникал.

Я улетел, поднимаясь всё выше и выше. Добираясь до самых высоких гор, я улыбнулся группе альпинистов, отчаянным людям, задающим жару этим обледеневшим местам. Они помахали мне задубевшими от мороза, негнущимся пальцами.

Облетев всё, я вернулся в одну старую деревеньку, неподалеку. Заметив одинокого старика, я подлетел, заинтересовавшись им.

Юйлус… Хокта..- шептали губы старика. Пропахано морщинами лицо, седые космы ниспадают на плечи, губы закрывают густые борода и усы. Его глаза напоминали два сапфировых шарика с крошечными точечками в центре. Они излучают тоску, впечатляют какой-то своей грустью.

Он посреди заснеженного двора, в небе летают одинокие птицы, голые деревья виднеются вдали. Снег хлопьями падает на землю, мелкие снежинки теряются и тают на стариковском лице.

Одет он в лохмотья, на плечи накинута серая, плотная накидка. Опирается он на посох, головешка, которой скрючена в виде бараньего рога.

Я подлетел ближе, прямо к его старому глухому уху и отчаянно прокричал:

«Иди домой, дед! Замерзнешь!». Он, как будто очнувшись от вечного сна, испуганно огляделся вокруг. «Ну иди же!», снова послышалось от меня.

Дед поспешил, со всей своей стариковской немощью, а затем скрылся от меня в своем домике, обветшалом от времени.

Я снова вернулся мыслями к себе в кабинет и продолжил работу.