Вольдевей

КАИН ИЛИ АВЕЛЬ?

Или История Первого на Земле загадочного убийства

 

Рассказ

 

 

Часть первая

 

- Встать, суд идёт! - возвестил секретарь суда, робот в форме коридорного пятизвёздочной гостиницы «Вселенная», которая составляла часть Дворца Всемирного Правосудия. Этот комплекс был построен в Москве по решению Всемирного Правительства.

Этот робот следил за ходом заседания суда. Производимая им скрупулезная стенография была скорее данью традиции, чем необходимостью. В автоматическом режиме шла независимая голографическая запись всего заседания, которая передавалась на индивидуальные голоприемники каждого жителя Земли.

Огромный зал был забит до отказа пятьюдесятью тысячами зрителей, которые подчинились приказу секретаря встать. Но не было того звука «прибоя» характерного при этом: ни стуков о кресла и ног, ни кашля, ни вздохов. Звукопоглощающие фильтры работали отменно.

Верховный Судья Умберто Родригес, присяжные заседатели в количестве 120 человек – по одному от каждой страны Земли, исповедывающей или признающей христианство в любом его виде, расположились в центре зала на высокой сцене, имеющей форму круга. Но все члены суда были обращены к зрителю лицом благодаря сложной системе голографического отражения, так же, как и подсудимый, сидевший на отдельном пятачке. И он был виден: у каждого зрителя были специальные очки, через которые можно было заметить даже морщинки на лице Первого Преступника Земли.

Каин предстал перед зрителями настоящим убийцей. Если заглянуть через плечо художника, рисовавшего первого сына Адама и Евы, то сразу же бросались его низкий лоб, глубоко сидящие маленькие глазки, а кривая полуулыбка «заячьей» губы обнажала большие жёлтые зубы. И еще волосатые и длинные руки. Ими можно свалить буйвола или … убить брата.

Умберто Родригес предстал в красной мантии, что носили в далеком Средневековье папские прелаты, а голову его венчал белый парик.

После объявления состава суда, выждав мгновение так и не появившихся мнений по отводу, он торжественно объявил:

- Слушается дело убийства Каином своего брата Авеля! Слово представителю обвинения!

И важно сел, поправляя смуглой рукой испанского конкистадора, локоны парика.

Перед сценой, на специальной площадке, находящейся на полметра ниже круга, отведённого Верховному Судье и присяжным, но на уровне с "пятачком", где под стерегущими голубыми лучами охранной системы сидел Каин, появился высокий человек в черной длинной плаще – накидке.

У Жоржа Делакруа было вытянутое лицо с длинным горбатым носом и губами, искривлёнными в вечной гримасе жеманного недовольства, словно у него пошаливала печень, и его мысли были только о тёплой грелке и любимой минеральной воде из Турина.

- Высокий суд! - голос у обвинителя был громкий и достаточно ясный, но к каждому звуку, издаваемому им, примешивалось какое-то тихое шипенье, словно язык его был раскалённой докрасна железкой, которую постоянно опускали в холодную воду. И от этого у зрителей по коже пробегали мурашки. Им казалось, что перед ними стоит, слегка покачиваясь, большая кобра. Это впечатление усиливали волосы обвинителя, темными волнами спускающиеся на спину, ярко жёлтые дужки голографических очков.

- Высокий Суд, - повторил он, - каждое преступление, совершенное за все тысячелетия существования нашей цивилизации на Земле, имеет одно начало – Первое преступление! И оно самое мерзкое, самое отвратительное по своей сути! Какой прекрасной и беззаботной была бы жизнь, не подними брат руку на брата своего! Не было бы войн, не было бы подлых убийств, не текли бы реки крови в междоусобицах, которые вырвались даже в Космос! Миллионы томов, документально доказали связь преступлений, совершённых людьми за все века существования человечества, с Первым преступлением, которое произошло после грехопадения Адама и Евы.

Оратор вздохнул и продолжил.

Да, скажу я своим оппонентам, первое уголовно-наказуемое правонарушение не было зафиксировано. Вы сами понимаете, тогда не было ни правоохранительных органов, ни суда. Но Бог разве не отобрал у изгнанных из Эдема право на беззаботную жизнь? И это право было выражено Богом в Его словах: «Живите и размножайтесь!» Всевышний не добавлял к этим словам призыв об убийстве, о смерти, или о каком-либо уничтожении! Во имя грядущих поколений мы должны прекратить эту вакханалию смерти, разорвать цепь убийств невинных людей!

И снова вздох, чтобы наполнить голос патетикой оскорбленного в лучших чувствах человека.

- И это можно сделать только одним способом: обнажить корни зла, доказать злой умысел Первого выродка человечества, покарать Преступника! Вот он!

И Главный обвинитель указал пальцем на Каина, а затем поклонился судье:

- Ваша честь, прошу секретаря огласить обвинительное заключение.

Робот ровным, лишенным интонаций, голосом стал зачитывать заключение. Оно было длинным, и поэтому велось в режиме скоростного чтения и прослушивания. Эмоции на приведенные факты отражались на лицах столь стремительно, что, казалось, люди глумились над серьезным документом: они кривлялись, даже вскакивали и размахивали руками, словно отгоняли невидимых мух.

Таков был век удивительного совершенства людей. Однако добрая часть зрителей оказалась усыпленной чтением обвинения, и фильтры шумов усердно боролись с храпом, сопеньем, причмокиванием, вздохами, бессвязными словами, издаваемыми спящими.

Члены Высокого Суда держались благодаря специальной инъекции. Немного героина, витаминов и сыворотки Брамса - все это вкалывали космонавтам перед полетом.

По окончании чтения Жорж Делакруа вопросительно посмотрел на Умберто Родригеса, который, в свою очередь, спросил защитника о замечаниях по обвинительному заключению.

- Их огромное количество, - тот час же отозвался защитник.

Его седые волосы были коротко пострижены, а полное, чуть даже одутловатое лицо создавало образ сельского священника, готового перед воскресной паствой бесконечно возвеличивать любовь к Господу, ставить в пример добродетели лучших прихожан и клеймить позором Дьявола.

Это был адвокат Сергей Норенко. Он мягким, почти елейным голосом уточнил свою позицию:

- Формально обвинение составлено безупречно. Но я далек от желания окончательно усыпить зал, опровергая пункт за пунктом. Это скучное занятие. Защита готова к опросу свидетелей в последовательности, ранее согласованной с представителем обвинения.

Верховный Судья кивнул головой, и секретарь громогласно объявил:

- Приглашается свидетель Адам!

По прозрачному цилиндру лифта, скользнула площадка с первым свидетелем.

Это был идеально сложенный мужчина молодого возраста, почти голый, если не считать крупного фигового листа, неизвестно как прикреплённого к библейски предназначенному месту. У него были прекрасные длинные каштановые волосы, греческий профиль лица, крепкие руки. Другими словами - это был первый экземпляр человека, совершенный и не подверженный ни страданиям, ни болезням, ни иным напастям.

По залу должен был пронестись вздох одобрения, вырвавшийся из уст слабой половины зрителей. Но шумопоглотители вобрали этот гул в себя.

- Адам доставлен Машиной Времени в период, соответствующий обнаружению им своего сына Авеля мёртвым, - прокомментировал появление первого свидетеля электронный секретарь. – Таково было требование всех заинтересованных сторон.

Голый мужчина с удивлением воззрился на зал:

- Какие вы все одинаковые, дети мои!

И, повернувшись к Верховному Судье, поднял к нему правую руку и воззвал:

- Господи, Ты призвал меня на Суд Свой, но кто это?

И снова повернулся к публике в зале.

Его вопрос вызвал легкое замешательство. Умберто Родригес приподнял парик и почесал затылок. Увидев, как у Бога легко отделились волосы, Адам сам пришел в замешательство, и в свою очередь, почесал что-то под фиговым листом.

- Адам, это не Бог, - с улыбкой поправил свидетеля Жорж Делакруа, - а Верховный Судья. - У вас только что умер сын Авель. Расскажите, как вы обнаружили его мертвым?

Лицо Адама выразило наивную озабоченность. Там, где была ровная площадка гладкой кожи над бровями, появилась Первая складка. Впервые его лицо должно покрыться морщинами горя. Так, и только так, должно будет повторяться миллиарды и миллиарды раз у представителей человечества выражение лица, приличествующее беде. Все понимали, что этот урок был преподан очень и очень давно, но это так невероятно интересно!

- Я не понимаю, о чем меня спрашивает этот Ангел? - указал Адам на Жоржа Делакруа, обращаясь к Умберто Родригесу. – Что такое «умер»? Авель спит в лесу. Очень крепко спит!

Члены суда переглянулись между собой. Стало ясно, что свидетель не подготовлен. Он был изъят из прошлого слишком рано, когда первые люди Земли еще не осознали наличие самого факта смерти. Это было ошибкой тех, кто готовил суд, в первую очередь, обвинение. Сергей Норенко потирал руки от первой победы. Главный обвинитель потребовал технического перерыва до следующего дня.

 

Утро 23 июля 2335 года. Зал полон, как и 22 июля. Та же процедура начала заседания суда.

- Адам доставлен Машиной Времени в период, соответствующий оплакиванию Евой мёртвого сына Авеля, - прокомментировал электронный секретарь дубль-вызов первого свидетеля. - Это согласовано с требованием всех заинтересованных сторон.

- У вас только что умер сын Авель, - после обычной процессуальной процедуры спросил Умберто Родригес. - Расскажите, как вы обнаружили мертвым своего сына Авеля?

На этот раз Адам был другим. Его «взяли», когда он увидел Еву, убивающуюся над телом сына. Она рвала на себе волосы и причитала, вновь проклиная самого Господа Бога!

Первые обвинения Ева истерично бросила Богу еще тогда, когда они оказались вне Рая, на земле, недалеко от реки Евфрат. Молодые люди были растеряны случившимся, а женщина вопила, воздев руки к небу: «Что же нам делать, Господи? Я в положении, а в этом лесу нет приличного места, где не только рожать, но и жить невозможно! Для чего ты сотворил нас, Всевышний? Что стоишь, придурок, ищи что-нибудь подходящее, глина безмозглая!»

Последние слова были обращены уже к Адаму.

Второй взрыв обвинений она направила в адрес Бога, рожая Первого ребенка. Она не просто плакала, а кричала и рвала на себе волосы от боли: Каин пошел ножками вперед. Ну, как можно такое при первых родах на Земле! Хорошо, что на помощь пришел Змей-искуситель. Он помог Еве освободиться от бремени так, словно имел богатую практику акушерства. А затем дал понюхать первой роженице немного белого порошка.

Вопрос судьи помог Адаму переключиться с памяти о плачущей Еве к созерцанию множества людей. Но именно в этот момент в душу Адама прокрался страх перед чем-то непоправимым.

- Авель не пришел домой, в нашу первую пещеру, – начал рассказывать первый свидетель на Земле, а обвинитель уточнил: «В ночь с 18 на 19 июля»?

Адам пожал плечами. Он еще не имел представления ни о цифрах, ни о названиях месяцев. И продолжил:

- И мы подумали, что он нашёл себе новую пещеру, чтобы жить отдельно. Каин пришёл к ужину, плотно поел и тут же отправился спать, не желая смотреть на наскальные рисунки Евы, которая решила вести дневник жизни вне Рая. Каин вообще у нас малоразговорчивый. Он со своей сестрой Таисией, ставшей ему женой, удалился в дальний закуток пещеры, чтобы сотворить вечерний грех. По пути он плюнул на седельный камень Авеля и стал ругаться. Мы переглянулись с Евой, впервые услышав, как в нашей семье ругаются.

Он и сейчас посмотрел на судью так, словно спрашивая, что, мол, происходит в этом мире! До чего докатились люди! И продолжил:

- Каин произносил резкие и короткие слова, не имеющие никакого смысла, но по его тону было ясно, что это плохие слова. Кроме того, он долго смотрел на Аделию. Та была хороша, как и сама Ева. У меня не раз возникало желание затащить ее к себе на ложе, но Ева запрещала. Откуда она взяла запрет на связь отцов с дочерьми?

Адам вздохнул, посмотрел на Верховного Судью, словно спрашивал об этом у Бога, которого почему-то здесь не считают таковым. Странные существа! Он же знал облик Бога! Такой же загорелый, с волнистыми белыми волосами и высоким лбом. И ореол света над его головой был таким же зеленовато-фиолетовым.

- Первый человек Земли волнуется, - почему-то смущенно решил пояснить залу Верховный Судья. Его реплика была необычной, но разве и этот суд был из разряда рутинных? - Он сегодня впервые осмысливает всё, что с ним произошло после смерти Авеля. Будем терпеливыми.

Адам словно услышал божественную истину и успокоился. Он подумал, что Бог сжалился над ним и его семьей и решил вернуть к себе на небеса. Иначе, зачем столько здесь ангелов?

- Когда вы поняли, что Авель мёртв? - спросил Умберто Родригес.

Адам с отвращением посмотрел на Сергея Норенко и ткнул в него рукой:

- Это Змий-искуситель! Это он заставил Еву вкусить запретный плод!

Зал должен был засмеяться. Но люди 2335 года были вежливыми и не показали, что наивность Адама смешна.

- Это защитник Сергей Норенко, - пояснил Умберто Родригес. - Он защищает Каина, вашего сына.

Адам, ничего не поняв, пожал плечами и продолжил свою мысль о Змее-искусителе:

- У него много имен. Яблоко он подал, назвавшись Везевулом. Когда я понял, что Авель мёртв? Этот искуситель пришел, потирая руки, и сказал, что началось интересное представление: Всевышний тратит силы и глину на создание человека, а его дети укорачивают друг другу жизнь!

Змий очень плохо относится к Богу, и всячески принижал Его роль в мироздании. Я ему не поверил. Но передо мной возник архангел Гавриил, посланец Бога, который изрек: «Авель мёртв. Он сказал: «Да будет так!» И снова Адам посмотрел на Умберто Родригеса, как бы упрашивая подтвердить те слова.

Верховный Судья поморщился, как от насыщенного лимоном чая, и досадливо отмахнулся рукой.

«Странный сегодня Бог, - подумал Адам, - это он же послал Ангела, а теперь сам же и спрашивает, как это было»?

- Не отвлекайтесь, свидетель! Излагайте все по порядку!

- Утром я подошёл к спящему Каину и спросил: «Ты знаешь, что случилось с твоим братом? Ты его видел? Где он»? Каин открыл глаза, с каким-то презрением посмотрел на меня и досадливо прикрыл шкурой разметавшуюся Таисию. Та была хороша, я возбудился и забыл, зачем пришел в этот угол пещеры. Но затем вспомнил и заставил Каина встать и показать место, где находится брат.

Адам говорил просто, но речь его не казалась топорно простой, а была обрамлена признаками развитого интеллекта. Это должно понравиться залу.

Особенно его замечания насчет своих желаний по отношению к дочерям.

- Ева, скучающая Аделия, я и Каин вышли из пещеры. Таисия спала, и мы не стали её будить. - Адам оглянулся и только сейчас увидел сидящего на пятачке скамьи подсудимых своего старшего сына. - Господи, да ты здесь, Каин! Расскажи, что видел ты!

Но сын отвернулся от Адама.

Он выглядел намного старше своего отца. Можно было бы применить к нему слово «выродок», но как это сделать, если Каин был Первым Сыном? Под взглядами тысяч людей, которые симпатизировали своему прародителю и уже возненавидели Каина, у них вдруг возникла мысль, что первенец не должен быть сыном Адама, он явно не плоть от плоти прародителя.

- И куда привёл Каин? - послышался нетерпеливый вопрос Верховного Судьи.

Адам, словно очнувшись, продолжил:

- Это был Ефратский лес. В самой глухой его чаще, под сваленным бурей деревом, лежал Авель. Он спал. Нам показалось странным такой крепкий сон: он не чувствовал, как по нему ползали жуки, мухи. Мы вспугнули какого-то зверька, нашептывающего Авелю в ухо. Но когда посмотрели внимательнее, то оказалось, что пол уха уже были съедены этим зверьком. Тогда-то и поняли, что, похоже, Авель не проснётся, раз ему не нужно его ухо.

Его самого можно было съесть полностью. Как плод дерева. Мы уже привыкли к тому, что предметы исчезают. Надкусишь яблоко, и того стало меньше. А мысль о том, что человек может тоже исчезать, показалась мне дикой и неприятной.

- А как вел себя Каин? – прервал свидетеля и подался вперед всем телом Жорж Делакруа.

- Он подошел к брату и сильно толкнул его ногой: «Вставай, олух, у тебя уже пол уха отгрызли!» Но Авель не вставал. Зато сюда приполз Змий, и он что-то шепнул Еве. Та стала рвать на себе волосы! Это стало у нее скверной привычкой, но волосы вновь отрастают...

- Она поняла, что Авель мертв?

- Да, о смерти сына ей сказал Змей.

- Ваша честь, у меня вопрос к свидетелю.

Это оживился Сергей Норенко. Он очень внимательно следил за выражением лица Адама. Он понял, о чём надо спросить, чтобы как-то переключить внимание людей на нечто иное, в чём ни одного человека на Земле нельзя было обвинить. Он обратился к Адаму, но руку с вытянутым указательным пальцем направил на Каина:

- Адам, вы говорили о том, как был съеден запретный плод, и Вам досталась малая его толика, огрызок. А все яблоко, по сути, было поделено между Евой и Змеем-искусителем?

- Вопрос не относится к делу! – вскочил представитель обвинения.

- Протест отклоняется, - Верховный Судья с чувством стукнул молотком по столу.

Адам растерянно воспринял всю эту сцену. Он был честным и порядочным Прародителем человечества и искренне хотел отвечать на любые вопросы.

- Ты прав, Ангел! Разве это было яблоко? Так, жалкий кислый огрызок! Жаль, что я его надкусил, а не выбросил.

- Таким образом, вы допускаете, что та греховная трапеза была на троих, но неравной по долям? - вкрадчивый голос Сергея заинтриговал публику, и шумопоглотитель работал над тем, чтобы эффективнее уничтожить «затаившееся дыхание» десяток тысяч людей.

Адам усмехнулся:

- Чего здесь допускать? Змий на моих глазах сожрал пол яблока!

Поглощённый смех в зале.

- Следовательно, Каин мог быть и не вашим сыном?

Сергей Норенко торжествующе взглянул на Верховного Судью, но развивать явную мысль он не стал. Он снисходительно пожал плечами, мол, у него пока всё.

Такой ход суда не понравился Умберто Родригесу:

- Защите выносится первое предупреждение за попытку увести расследование в другую плоскость. Есть ли еще вопросы к свидетелю? Нет! Вы свободны Адам. Можете занять место опрошенных свидетелей. Вызывается свидетель Ева.

И снова лифт откуда-то сверху, из-под купола в виде огромного прозрачного цилиндра, подал свидетельницу, чуть ли не к ногам Жоржа Делакруа. Тот оторопел: такой женщины ему ещё не приходилось видеть, и он подумал, что Бог ещё тот шутник, создав такое совершенство из обычного ребра Адама!

Мужчины, да и женщины замерли в восхищении, и каждый потомок почувствовал двойственное отношение к Еве: это была Истинная Женщина, и она была их Прародительницей! Какие изумительно тонкие и выпуклые линии груди, живота, ног! Фиговый лист не прикрывал, а лишь усиливал нагую красоту женщины.

К Еве были прикованы тысячи глаз в зале и миллиарды глаз землян, наблюдавших за ходом суда в своих домах и офисах. И если бы общую мысль, возникшую у всех людей планеты, можно было бы сфокусировать, то она взорвала бы Землю, до того она была неистовой по своей мощи!

Но Верховный Судья быстро справился с обхватившим и его волнением и важно спросил:

- Свидетельница, назовите свое имя.

Ева оглянулась на него, оценивающие смерила взглядом, и её мнение о Верховном Судье отразилось в едва уловимой усмешке, затем она перевела взор на защитника, и тот ответил ей кивком хорошо знакомого человека.

На главного обвинителя она даже не взглянула, отчего зал почувствовал её презрение к суду и решил, что от Евы можно ожидать, что угодно, только не правды! И ответила:

- Ева Адамова.

Она посмотрела на мужа, опустившего глаза. И в ее взгляде промелькнула тень жалости к нему, смешанной с презрением. И решила дополнить свой ответ:

- Наверное, я Реброва. Да, Ева Реброва. Его ребро, но не имя Адама дало мне фамилию.

Умберто Родригес поднял руку:

- Свидетельница, Ваши размышления и ирония к делу не имеют никакого отношения. Вы знаете, почему присутствуете здесь?

Ева кивнула с горькой складкой у губ.

- Свидетельница Ева! Расскажите, что вы знаете о смерти своего сына Авеля?

- Я увидела бездыханным бедного ребёнка, который в жизни и мухи никогда не обидел! И снова мое сердце разрывается от несправедливости. Посмотрите на моего первенца: разве мог этот агнец поднять руку на брата?

И все посмотрели на Каина, который, действительно от этих слов матери буквально преобразился и от облика убийцы в нём ничего не осталось: это был затравленный молодой человек, которого почему-то решили сделать козлом отпущения.

Адвокат едва скрывал своё ликование!

- Я умерла при родах. Это был сто десятый ребенок. Девочка. Мне было 777 лет. - Ева, выбросила вперед руку и обвела ею зал. - Сколько сейчас живёт людей на Земле?

Жорж Делакруа запротестовал:

- Этот вопрос к суду не относится!

Умберто Родригес посмотрел на это с другой стороны и сам ответил:

- Ева, на Земле живут пятнадцать миллиардов человек. Вы удовлетворены?

Прародительница мира важно кивнула головой и встряхнула своими прекрасными длинными волосами, доходившими ей до пяток. От головы они были золотыми, а внизу приобрели цвет меди. Взмахнув руками, выкрикнула, насколько позволил ей нежный голос, который приобрёл звучание альтовой органа Домского собора:

- Люди, вы все мои дети! За что же вы судите того, кто наравне со мной дал вам жизнь?

Мир замер в растерянности. Такая простая мысль о бессмысленности суда!

Ева опустила руки и зашептала:

- Это был несчастный случай!

И вдруг, воздев глаза к небу, Ева крикнула:

- Горе мне, горе! И горе вам, люди! В мир пришла смерть! – Она повернулась у Верховному Судье, тоже путая его с Всевышним. - К чему лукавить: Он допустил Первое убийство! Он же Всемогущ. Это Ему нужны ваши смерти! Судите Его!

Это было невероятным откровением для человечества. Люди Земли, не могли поверить своим ушам. А Ева, гневно обращаясь к Умберто Родригесу, испепелила его своим гневным взглядом.

- Это ты проклял нас и изгнал из Рая! Лицемер… А теперь дай мне малую малость - покоя. Я больше ничего не скажу!

Мир затих.

Но Сергей Норенко вскочил и взорвал тишину аплодисментами в адрес Евы. Никто не слышал, как Верховный Судья возмущенно стукнул деревянным молоточком по столу, потому что шумопоглотители неожиданно отказали, и весь зал встал, аплодируя прародительнице.

Трансляцию из зала суда прекратили. Суд взял перерыв. Три дня длился этот перерыв, на четвертый день процесс возобновился. Но Евы уже не было.

 

 

Часть вторая

 

- Приглашается свидетель Авель! – провозгласил Умберто Родригес. И, пока свидетель спускался по лифту, пояснил. - Как потерпевший он мертв. Но как свидетель он вызван Машиной Времени в тот момент, когда был оставлен умирающим в Ефратском лесу.

Действительно, когда лифт открылся, из него выкатилась больничная каталка, на которой лежал, прикрытый казенной простынею, молодой человек.

Он стонал.

- Ваша честь, - обратился к Верховному Судье Сергей Норенко, - этот вызов в предсмертном состоянии не согласуется с параграфом 43 статьи 111 Женевской Международной Правовой Конвенции - о милосердном отношении к свидетелям, испытавшим насилие и находящимся в состоянии агонии. Я протестую: прошу пощадить потерпевшего и не давать ему статуса свидетеля.

- Протест отклоняется!

Раздался стук судейского молотка. И последовало разъяснение, сделанное роботом-секретарем:

- Как свидетель, Авель застрахован от смерти на время заседания суда. Страхование заключается в приостановке смертельной агонии сывороткой Уше. И ее действие начинается с первого вопроса к свидетелю.

- Свидетель назовите себя?

Автоматический комплекс каталки тотчас же вколол в организм свидетеля сыворотку Уше. Ее действие было мгновенным. Взгляд Авеля, блуждающий по залу, приобрел осмысленность. Он услышал вопрос и привстал, свесив ноги с каталки.

- Свидетель, можете оставаться в подобном положении, - разрешил Верховный Судья. – Вам повторить вопрос?

- Я слышал слова, - сказал молодой человек, - но прошу повторить их.

Этот молодой человек произвел впечатление на зал и состав суда. Он был красив той двойной красотой, которой обладали родители. Белокурые волосы спускались до плеч. Гордая осанка и умный взгляд прекрасно сочетались с его изящной речью воспитанного человека. Когда вопрос был еще раз задан, он тот час же ответил.

- Меня зовут Авель. Фамилия Адамов.

- Когда Вы родились и где?

- На восьмой день восемнадцатого месяца со дня Сотворения мира, в пещере Ефратского леса. Я второй сын Адамы и Евы. А вот сидит и мой старший брат Каин.

Авель приветственно помахал рукой брату. Тот ответил кивком.

- Позволь спросить тебя, Господи, - обратился Авель к Умберто Родригесу, - зачем я здесь, в этом скопище Ангелов?

И он обвел рукой зал.

Верховный Судья поморщился, когда кончится эта путаница! Сама мысль быть похожим на Бога была кощунственной, но, тем не менее…

Он сдержанно объяснил суть.

Авель задумался. Затем произнес:

- Я мертв. Я должен умереть? Что такое смерть?

Робот начал объяснять суть смерти:

- …Процесс омертвления, вызванный необратимыми изменениями в системе, называемой телом, когда не срабатывают защитные функции органов…

Время шло. Авель вежливо выслушал секретаря.

- Я понял тебя, ученый Ангел.

И обратился к Умберто Рордригесу:

- Ты, Бог - Верховный Судья, вызвал меня из Небытия и вершишь свой Суд. Я готов ответить на Твои вопросы.

Умберто Родригес уже не морщился.

- Расскажите, свидетель, - сказал он, - как прошел тот день, когда вы умирали в Ефратском лесу?

- Казалось, этот день не отличался от других. Хотя нет, каждый день стал для меня новым потому, что моя жена ждала ребенка, и утром мы вновь говорили о том, как она себя чувствует. Аделия прелестная женщина. Она обещала подарить миру самых лучших сынов человечества. Они будут образованы. Раз наши родители совершили преступление перед Богом, то, почему бы ни использовать плод Древа Познания во благо людей?

Неожиданно он хлопнул сея по лбу:

- Ах, да, я отвлекаюсь. Утром мы собирались с Каином пойти в лес и собрать плоды манго. Наши сестры-жены были обе беременны и нуждались в этих плодах.

Не скажу, что наша прогулка была приятной. Каин снова завел разговор об Аделии.

- О чем именно он говорил? - спросил Жорж Делакруа.

- Я протестую, - вскочил защитник Сергей Норенко, - вопрос не относится к делу.

- Относится, - сказал Умберто Родригес, - протест отклоняется. Продолжайте, свидетель.

- Но это глубоко личное, - Авель выразительно посмотрел на Верховного Судью.

- От твоего рассказа, перешел Умберто Родригес на «ты», - зависит судьба Каина. Все человечество заинтересовано в установлении истины.

- Если это так, - раздумчиво произнес Авель и, решительно тряхнув локонами, продолжил, - то, пожалуй, стоит рассказать. Каин умолял отдать ему Аделию. Он уже не раз говорил, что выбор его был неправильным. Он любил Аделию, но согласился на Таисию. Я спросил, почему? Ответ ошеломил меня: он стал спать с Таисией намного раньше решения родителей разделить нас на супружеские пары. И она ему надоела. Он возжелал мою жену.

«Но это невозможно! – вскричал я, пораженный его желанием и претензиями. – Аделия для меня – это весь мир! И зачем меняться женами: они обе скоро родят нам детей!»

«Таисия, даже будучи в интересном положении, заставит тебя забыть о сестре, - усмехнулся Каин, - она знает больше Аделии, как сделать мужчину счастливым! Ты, брат, не пожалеешь!»

Но я упорствовал, и считал себя правым. Наконец Каин спросил меня: «А согласился бы я отдать ему Аделию, если мне прикажут родители?» Это было безумное предположение. Наши родители не производили впечатления легкомысленных людей. Я даже засмеялся.

Мы входили в самую чащу густого леса. Я повернулся к Каину, чтобы посмотреть ему в глаза, но здесь что-то сильно впилось мне в шею. Я схватился за сук, который торчал в моем теле, вырвал его и рухнул на мох. И вот… я здесь.

- Грозил ли вам Каин, если вы не согласитесь на его предложение отдать свою жену, каким-либо действием против Вас? – спросил обвинитель.

- Что это такое, грозить? – спросил Авель.

- Слова, произнесенные в гневе и в желании причинить вам ущерб и …, - поспешил разъяснить Жорж Делакруа.

- Я протестую против разъяснения понятия, которое еще не сложилось к тому моменту, - вскочил Сергей Норенко. – Это давление, с целью внушить Авелю, что Каин замышлял против него то, чего не могло быть. Понятия преступления не существовало в то время.

- Измените свой вопрос, - посоветовал Верховный Судья обвинителю.

- Говорил ли вам, Авель, ваш брат, что он сделает, если вы не согласитесь уступить Каину вашу жену?

Авель беспомощно огляделся. Он долго смотрел на брата, который отвернулся.

Впервые звякнул звонок в руках Верховного Судьи. Он призывал к ответу.

- Он обещал отрезать мне мужское достоинство… - произнес Авель, и лицо его залилось краской смущения.

Все человечество грохнуло во взрыве дикого смеха. Смеялся и зал, смеялись присяжные, смеялись все, даже Верховный Судья снял парик и вытирал им выступившие от смеха слезы. Только Жорж Делакруа из подлобья обозревал картину неожиданного веселья. И вдруг, когда возникла пауза, так он подумал, потому что шумопоглотители аккуратно «слизывали» звуки смеха, он смотрел на Авеля, который тоже затрясся от смеха, и спросил:

- Чем Каин собирался отрезать вам, хм, достоинство? У вас был в хозяйстве предмет, похожий на нож?

И вмиг смех исчез. Все вспомнили, что идет суд. Умберто Родригес сконфуженно натягивал парик на свою лысину. И никто не смеялся, когда парик не совсем точно занял свое место, оставив полоску коричневой лысины.

- Что такое нож? – живо заинтересовался Авель.

- Разве слово «нож» не произносил Каин?

- Помню, произносил, - ответил свидетель, - но я не придал этому значения.

- Позвольте, - обратился Жорж Делакруа к Верховному Судье, - задать вопрос подсудимому.

Тот благосклонно и важно кивнул.

- Подсудимый Каин, - Жорж Делакруа стал поедать взглядом первого сына Адама и Евы, - откуда вы знаете, что такое «нож»?

- Я протестую, вопрос поставлен некорректно, - бросил с места Сергей Норенко.

- Протест принимается, измените постановку вопроса, - отозвался Умберто Родригес.

- Каин, как появилось в вашем лексиконе слово «нож»?

- А никак! Пришло в голову и все! – ответил Каин.

- Хорошо, - согласился Жорж Делакруа, - но, все-таки, как вы собирались лишить достоинство своего брата?

- Я не понимаю, о чем мы ведем разговор? – возмутился Сергей Норенко.

Но получил в ответ резкий стук молотком по столу председательствующего.

Каин с едва заметной улыбкой взглянул на Умберто Родригеса:

- Я не собирался ничего никому отрезать. Все эти слова сами пришли мне на ум.

- Вопросы к свидетелю?

Умберто Родригес устал. Это было видно по его лицу, потерявшему интерес к делу. Уже после демарша Евы он предлагал прекратить судебное разбирательство этого дикого дела, никакими параметрами не согласующегося с юридической практикой человечества. Но Верховное Правительство не одобрило его предложение. Правителям нужен был показательный процесс.

Вопросов не предвиделось, потому что всем стало ясно, что перед судом стоят дети. По своему развитию, по знанию мира.

Но один вопрос появился, его задал Сергей Норенко:

- Что Вы, Верховный Судья, сделаете со свидетелем Авелем? Оставите его в зале или, прекратив действие вакцины, отправите умирать?

Мир, в какой раз уже затаил дыхание.

Господи, не скрывая своей кислой мины, - мысленно обратился к Богу Умберто Родригес, почему об этом никто раньше не говорил?

Сергей Норенко сделал вид, что ответ его абсолютно не интересует. Он небрежно стал вести записи в своем блокноте.

- Я прошу показать мне Аделию, - неожиданно попросил Авель, - а после я готов умереть.

- Суд согласен с просьбой свидетеля, - сразу же согласился Умберто Родригес. Он оттягивал время для ответа. И нашел решение. - Авель увидит свою жену, но после будет отправлен в лес, к мигу своей физической смерти.

Это было мудро, это было гуманно: так не поступил бы даже сам Бог. Зал взорвался аплодисментами. Было странно смотреть, как люди соединяют ладони, но звука не было слышно.

И секретарь громогласно объявил:

- Свидетель Аделия!

Вскоре из лифта вышла молодая женщина, на вид совершенный подросток, если бы не внушительного вида живот.

Она вскрикнула, увидев Авеля. Она успела заметить и Каина, и Адама, сидевших в первом ряду свидетелей. Но Аделия бросилась к мужу. Авель, совершенно забыв, что находится в огромном зале – неподражаемо красивой пещере, бросился к женщине. Простынь с него слетела, и он оказался нагим. Но его прекрасное тело лишь вызвало восхищение и зависть к той, которой он обладал.

Аделия предстала уже слегка подурневшей, хотя ее грудь, бедра и стройные ноги были прекрасны и достойны восхищения. Но больше всего поражали ее глаза: огромные, синие, как небо, а длинные ресницы, как изящные опахала. Не удивительно, что Каин возжелал сестру брата. При ее появлении он приподнялся, в его глазах сверкнула радость, но тут же сменилась угрюмостью.

Муж и жена долго стояли молча в упоении неожиданной встречей.

- Прощай, любовь моя! – наконец воскликнул Авель, оторвавшись от жены.

Она удивленно взглянула на него:

- Ты не вернешься ко мне, брат мой, муж мой?

- Не вернусь, любовь моя, сестра моя, жена моя. Я умру.

- ?

- Уйду надолго в подземные пещеры.

Аделия лишь кивнула головой. Но тут же спросила:

- Как же мы назовем нашего сына?

- Его имя будет Енох.

- Да, - тут же согласилась Аделия, и это напомнило зрителям какой-то мыльный сериал по голографоприемнику. - Я назову его так!

Авель лег на каталку, Аделия заботливо укрыла его белым покрывалом.

Открылся лифт и свидетель Авель, он же потерпевший, исчез за стеклом.

Мир с горечью простился с ним. Второй сын произвел приятное впечатление, в то время как на глазах человечества рушилась его первая семья.

У многих зрителей лежали на руках библии, которые были открыты на трагических страницах гибели Авеля, и эти страницы были мокрыми от слез.

Никогда еще и никто не плакал от чтения Библии, ведь раньше были только обязательные чувства. И эти чувства были разными: от трепета перед могуществом Создателя мира, горечи и стыда за изгнанных Адама и Евы, до возмущения и гнева за погрязший в разврате мир людской. Да и были ли они людьми, - вопрошал каждый читающий Библию, - эти допотопные существа?

Потому что всем было ясно, что это сказка.

И вот все оказалось по-другому, когда они воочию предстали перед человечеством третьего тысячелетия, не по написанному! И, оказалось, не пасли братья овец. И не ударял брат брата камнем. И не толкал того на землю.

Но как же все было на самом деле? Поэтому особого внимания показаниям Аделии никто не придал. Люди, переговаривались, ждали нового свидетеля.

И появилась Таисия, которая тоже была беременна. Но как разительно отличалась она от своей сестры!

Ее живот не был огромен. Он был подтянут тугой повязкой. Слегка худощава, с огромными грудями, узкими бедрами и черными длинными волосами Таисия нисколько не смутилась перед собранием огромного количества людей. Она внимательно вгляделась в зал, рассеянно, словно процедура ведения суда была для нее не внове, начала серьезно отвечать на вопросы Верховного Судьи. Но улыбнулась лишь на голос Сергея Норенко.

- Разрешите вопрос свидетельнице?

Таисия полностью развернулась к защитнику ее мужа:

- Спрашивайте, любезный Ангел.

Лицо защитника расцвело от признательной улыбки. Он приосанился:

- Таисия, жена Каина, - он подчеркнул это – «жена Каина», - были ли вы счастливы в браке?

- О да, мой Ангел! Каин великолепен. Он силен, умен, знает себе цену. С ним мне было спокойно.

- Предлагал ли он вам поменяться местами с сестрой вашей Аделией?

- Нет, он просто хотел «попробовать» эту дурочку…

- И вы были не против?

- Он все равно бы вернулся ко мне.

- Почему?

- Аделия она…- Черные глаза Таисии сверкнули лукавством. - Ах, она была слишком пресной!

- Значит, за словами Каина об обмене женами ничего серьезного не стояло?

- Разумеется, Ангел мой, это был каприз.

- Угрожал ли Каин при вас брату Авелю?

Мозг Таисии улавливал все с полуслова. Она интуитивно поняла суть вопроса. И снова снисходительная улыбка:

- Ни одного плохого слова от мужа моего об Авеле я не слышала. Разве лишь одни восхищения красотой, грациозностью, солидностью своего любимого брата.

- Этих качеств не хватает вашему мужу?

- Нет, у Авеля они были слегка лучше выражены. Но ведь каждому свое, не правда ли?

Разумеется, Сергей Норенко был согласен с Таисией и по этому вопросу.

Слово взял Главный обвинитель:

- Вам нравился Авель?

- Несомненно.

- И вы были бы согласны с вариантом обмена?

- Я бы не пошла против воли моего мужа…

Обвинитель закусил губу от досады, а защитник – от желания засмеяться.

Сергей Норенко ликовал в душе. Таисия прекрасный свидетель!

 

 

Часть третья

 

 

Когда жена Каина была отправлена в первый ряд к Адаму и Аделии, начался допрос предполагаемого убийцы. Он нехотя поднялся.

- Ваше имя?

- Каин. Первый сын Адама и Евы.

- Вы были любимым ребенком своих родителей.

- О любви трудно говорить, - сказал Каин, - все годы моего детства родители были подавлены изгнанием из Эдема. И я уже ребенком возненавидел Того, кто легкомысленно дал нам такую жизнь, обставил наше бытие запретами, а затем стал наказывать тем, что Сам же и создал! Все было же Им Самим предусмотрено!

Каин не смотрел при этом на Верховного Судью. Он уже знал, что тот не Бог. И не Бог весть кто. Но старался полностью отвечать на вопросы Умберто Родригеса.

- Вы были дружны с братом Авелем?

- Как все, кто детство проводит со своим погодкой.

- И вы не ссорились?

- Причин не было.

Вопросы шли потоком. Верховный Судья оживился. Он увидел перед собой уважающего себя человека, и не спешил отнести его в стан преступников. Все-таки Библия есть книга.

А где книга, там и вымысел.

- Ни злобы, ни неприязни вы не испытывали к своему брату.

- Он у нас душечка, - улыбнулся Каин. Но кто бы поручился, что это была неискренняя улыбка?

- Но вас разозлило нежелание Авеля отдать Аделию?

- Нисколько. Не скрою, мне хотелось бы ее познать. Я любил женщин.

- Разве их было много в вашей семье на момент смерти Авеля?

- Три…

- Что это значит?

- Ева.

У Умберто Родригеса «пошла» голова кругом. Дурацкий суд! Но все-таки уточнил:

- Вы любили свою мать как женщину?

- Да, мысленно. А на практике она кое-что мне показала.

Мир вновь затих. Назревала сенсация.

- Что именно она показала?

Каин усмехнулся. Он услышал в голосе Умберто Родригеса легкую дрожь нетерпения.

- Она в десятилетнем возрасте не выгнала меня, когда они уединились с отцом на лужайке в лесу, где задумали зачать нам еще братиков и сестер. И взяла слово, что через два года я расскажу об этом Авелю.

- Почему через два года?

- Тогда они разделили нам сестер.

- А сколько им было лет?

- Десять и девять.

- А когда они зачали?

Через два года, причем, одновременно.

- Но у вас связь с Таисией началась значительно раньше?

- Это имеет значение?

- Хорошо, это для истории. Но вы же возжелали сестру брата. Вы хотели добиться ее любым путем?

- Нет, только с согласия брата.

- И не замышляли против него ничего?

- Против него? Нет!

- Тогда против кого?

- Родила бы Аделия, все равно стала бы моей!

- Почему такая уверенность?

- Она слабая женщина.

- Вы не убивали своего брата?

- Я не знаю такого слова - «убивать».

- Но как сук оказался в сонной артерии Авеля?

- Ах, это! Мы шли рядом, но Авель чуть впереди меня. Он проходил мимо дерева и …

Каин отвечал ровно, не без легкой иронии. Это импонировало. Низкий лоб исчез, когда он взмахнул своими волосами и они, приглаженные его сильной рукой, так легли, что лоб открылся. Его черные глаза светились умом. И, все-таки, в них прыгали бесенята азартного человека.

- Да, мы слушаем вас.

Верховный Судья даже чуть приподнялся в своем кресле. Момент был важным, ведь Каин не видел записи происшедшего в Ефратском лесу, произведенной операторами, прибывшими на место происшествия на Машине Времени. Именно эта запись вкупе с показаниями убийцы и свидетелей должна быть признанной юридически достоверной. А истина? Она уже рядом!

- Авель повернулся ко мне, но не заметил, как его плечо оттянуло сук миртового дерева. Острый сук на упругой ветке. И я, не зная почему, поспешил ухватить этот сук. И мне удалось это сделать. Но мои ладони оказались потными, сук выскользнул. И с силой впился в шею Авеля. Авель его вытащил. Он был сильным человеком. Но здесь брызнул стремительный поток красной воды. И Авель упал. Он захрипел: «Бог мой, что это?»

Каин замолк.

- Что же было дальше?

- Я вернулся домой.

- Вы бросили брата в беде?

- А я знал, что это беда?

- Но он упал. Вы пасли овец, вы их резали. Разве вы не видели, как они падают, и из их раны хлещет кровь? А затем они становились недвижными, и вы их свежевали и готовили себе еду.

- Кто вам наговорил столько чепухи? Какие овцы, какая еда из них?

- Как вы не ели мяса?

- Что такое мясо? Мы питаемся исключительно плодами деревьев.

- Вы не пасете животных?

- Я устал от ваших непонятных вопросов.

Каин сел. В зале воцарилась тишина. Верховный Судья объявил перерыв. Но перед этим первых людей человечества отправили в свое время, лишив их памяти о суде. Это было гуманно.

Через час состоялся просмотр голографической записи.

Ефратский лес. Два человека оживленно беседующих. Никаких признаков враждебности, никаких намеков на замышлявшуюся трагедию. Вот и момент, когда Авель поворачивается к своему брату. Его левое плечо задевает сук, который перехватывает Каин. Но сук вырывается из его руки и глубоко входит в шею Авеля. Все!

Несколько раз была прокручена эта запись. Никакого намека на то, что Каин каким-то образом добавил ветке большее ускорение. Сук просто выскользнул из его руки.

Выходит, Каин даже пытался спасти брата от удара веткой дерева?

Каин был оправдан.

Но кто первым из рода человеческого убил себе подобного?

Авеля увозила каталка к Машине Времени. Авелю становилось все хуже и хуже.

Автоматика каталки беспрерывно вела контроль состояния больного. Она была настроена на эффективную первую помощь пострадавшим. И, как правило, этой помощи было достаточно, чтобы поднять больного на ноги. Поэтому, когда пульс больного стал падать до критических параметров, включилась система спасения. Инъекции, капельницы, специальное обеззараживающее поле… Машина Времени оставила Авеля на месте происшествия, но он здоровым и невредимым через три часа вернулся в пещеру.

Было темно. Адам и Ева крепко спали.

Авель нашел свой угол, который делил вместе с Аделией. И что он услышал в темноте? Сопение Каина и стоны Аделии. Он бросился на эти звуки и, схватив Каина, резко сдернул со своей жены. Рывок был столь сильным и гневным, что Каин в мгновение отлетел в сторону. Авель только и услышал вскрик Каина.

Он бросился к Аделии и стал осыпать ее поцелуями, прерываемые упреками Аделии в том, что она не боролась за свою честь. Аделия только вздыхала о том, что она лишь слабая женщина. Вскоре счастливая пара уснула.

А утром, при свете первых лучей солнца, все увидели, что Каин спит, а вокруг его головы растеклась лужа красной воды, которая уже загустела. Таисия окунула в нее палец и облизала его. Понравилось. Все попробовали. А Каин не вставал. К вечеру пещера наполнилась неприятным запахом.

Авель вспомнил сон, в котором какой-то чудаковатый Ангел безжизненным голосом объяснял ему, что такое смерть. А Бог сидел на возвышении и молча слушал эти объяснения.

И тогда вскричал Авель:

- Каин мертв!

 

 

Самара , 1998-2002 г.