- Мсье, Вы мой эскорт?

- Я Ваш конвой.

 

Полина Калитина.

 

…Полусухая полночь, как вино,

Затопит мой родной Аустерлиц.

 

Лада Пузыревская.

 

 

Я убью тебя прежде, чем…а пока – спи.

 

На ветхом снимке – новенький трамвай,

Холодный чай на тумбочке и но-шпа.

Я буду спать, когда ты не проснешься.

Когда ты – не, я – буду. Засыпай.

Когда ты «Не…», я – буду, слышишь? – Буду

Лежать, прижав фарфорового Будду

К чахоточной груди. Когда ты – не…

Трамвай уходит. Бог с ним, не последний.

Хромой кондуктор, чокнутый посредник,

Он всё, каналья, знает обо мне.

 

 

О чем-то перешептываясь тихо,

На пыльных допотопных чердаках

Ворочаются сны… скребутся мыши

В шкафах…на кухне шорохи, ежиха -

Забавная толстиха – шебуршиха:)

Шуршит газетой. Капля молока

Спешит разбавить чай, давно остывший.

Шушукаются в темных теплых нишах

За печкой домовые. Спишь, не слышишь,

Как звякнули монетки лунных бликов

И ведьмы опустили с потолка

Ходули – мегатени:) Дремлет Вишну

Под вишней. Мы уснем…на облаках,

А утром не проснемся. Нынче Ной -

Засранец перепутал черный ящик

С ковчегом, так что, «всяк, сюда входящий»,

Спокойной ночи Вам, спокойной но…

 

-А правду говорят, что не в деньгах,

Так в чем …? В здоровом теле? В « Харе Кришна?»

- Помрёшь – узнаешь:) Главный олигарх

На роликах прочесывает крыши

Созвездий (распотешился Всевышний

Для девочки со спичками и без,

По плечи вмерзшей в облако Оорта).

Пульсирующей ниточкой аорты,

Охапкой бледнолицых, дерзких, мокрых

Душистых лилий, всуе - о тебе…

 

 

…воистину: «Нет повести на свете…»

 

Кораблик из айвового листа

Под парусом обертки от конфеты

Покинул порт, где пахнет поздним летом

Арбузный ломтик. Тени от моста

Скрестили шпаги. Дайте сигарету,

Нет, лучше - крылья «... dancing on the sky?»

-Так точно, сударь:) к дьяволу устав

И будь - что будет, только б не заметил

Нас вместе удирающий с поста

Полночный конвоир – библейский ветер,

Привыкший к одиночеству бастард,

Заботливый, как снятие с креста,

Как притча о непризнанном поэте,

Доверившем капризной лунной флейте

Податливые пряные уста.

Перебирая высохшие плети

Согдийских дынь, разнежившийся сад

Прикрыл чело чалмой из гибких веток

Еще не старых яблонь. Тих и светел

От века недоступный Гулистан.

 

Румянец пыльных бурь - на скулах смерти.

«Оставь надежду, всяк сюда…» оставь

 

 

 

 

 

О чем?

О любви.

Что?

Заклинание.

Как?

А черт его знает, как!

 

Миг на грани.

На грани: «Трамвай уходит», почти равное признанию безвозвратного опоздания: «Поезд ушел»

На грани – с другой стороны метафоры: «Бог с ним, не последний»

И снова – по ленте Мёбиуса – не последний, но тот же самый. В котором хромой кондуктор – посредник - между кем и кем? А может быть Харон? И трамвай – речной трамвайчик: Билеты через Лету! В одну сторону!

Отчаянная попытка представить себя – без…

Без всякой возможности встречи. «Когда ты не… я буду»

 

А так хорошо. Сонно. Шуршаще. Умиротворенно. Если бы не ведьмы на ходулях. Если бы не черный ящик вместо ковчега. Черный ящик, остающийся после крушения…. Для тех, кто «всяк сюда входящий». Для тех кто на грани еще пытается понять, в чем счастье… Для тех, кто так дерзко и беспомощно величает Господа Бога – главным олигархом.

И ах, какая вставная новелла, для тех, кто понимает: главный олигарх со звездными фейерверками для девочки, замерзающей под Рождество! Эту сказку Андерсена «Девочка со спичками» я всякий раз НЕ помню, не хочу помнить во всей ее прекрасной аллегории. Не воспринимает моя душа вот такой сказки…

Но лирическая героиня этого – проклятия? заклятия? приворотного шепота? – очень даже помнит эту девочку, во всем космизме зрелища, вмерзшую в кольцо ледяных глыб, опоясывающих Солнечную систему – облако Оорта – вот вам достоевская слеза ребенка!

И от слезы к шепоту, разрывающему собственное сердце:

«Пульсирующей ниточкой аорты,

Охапкой бледнолицых, дерзких, мокрых

Душистых лилий, всуе - о тебе…»

 

Лилии – потому что королева.

 

«Всуе» – потому что – Бог…

 

И - ну, давай еще раз попробуем – вот кораблик, из тех, которые спасали от лучевой болезни, нет, те были бумажные, а этот – из айвового листа, говорят, спасает от нелюбви. И – от теней, устава, библейского ветра – в тот Гулистан, в страну роз…

 

Не получилось…

От Будды у чахоточной груди - до румянца пыльных бурь на скулах смерти. Чехов. «Цветы запоздалые».

 

Вот так я попробовала пересказать, чуть-чуть расширить, расшифровать стихи Елены Бондаренко.

Трудно причислить их к каким бы то ни было направлениям лирической поэзии. Разве что поэмы Марины Ивановны Цветаевой «Поэма Воздуха», «Поэма Горы» - та же густая метафорическая ткань стиха – каждое слово, каждый образ – двоится и отсвечивает. - то вином, то кровью, то луной, то закатившимся белком глаза…

И остается ледяным глотком воздуха в горле.

 

И если еще раз спросить: как? - можно добавить - удивительной смысловой невнятной спонтанностью, вытаскивающей из глубины сознания аллюзии, метафоры, синекдохи и переплетающей их с великолепным поэтическим мастерством