19590

Богатырские забавы на фоне княжны

(Эпическая вневременная былина)

 

@--‘-,------

Хороши рукавицы Ильи Муромца.

Рукавицы у Ильи-то огромные.

А рученьки в них спрятаны могучие.

Что могучие руки, да добрые.

Рукавицы из ткани грубыя,

Только ниткой расшиты - шелковою.

Шиты ниткой они шелковою,

А что ручкою шиты - княжеской.

 

@--‘-,------

Полюбился Илья Княгинюшке.

Среди всех полюбился более.

Не взяла то Княгинюшка в голову,

Что у Ильи кудри молью трачены,

Что седые кудри, не видные.

Что не видны кудри – много видевшие,

Землю русскую не раз спасавшие.

А еще полюбился за удаль он.

Да за хватку-работу мужицкую,

Да за подвиг велик в монастырских полях.

 

А дело было таким образом.

 

@--‘-,------

Раз проснулся Илья, потянулся он,

Потянулся – притолока ахнула.

Заскрипела изба, усмехнулся Илья.

А не я ль тебя строил-выстроил,

По бревнышку из лесу выносил?

А и что ты скрипишь-пугаешься?

Набекрень крышу давно не нашивала.

И трепал Илья избу по бревнышкам,

По медовым рукой поглаживал,

По вощеным гладя, успокаивал.

 

@--‘-,------

А и встал Илья на ножки свои резвые,

Стал ходить по избе, расхаживать,

Да к утренним запахам принюхиваться.

Только чует он запах каши силен –

Мамка каши сварила Илеюшке.

Тут он кашу из печки выуживал,

Да как сел Илья за дубовый стол,

Да налег на кашу как следует.

А кто кашу не ел – не поймет меня –

Пусть идет да каши покушает.

 

@--‘-,------

А как встал наш Илья из-за дубового стола,

Тут же вышел во чистое полюшко.

Вышел в поле Илья, гикнул-крикнул коня,

Что коня, то коня Каурого.

Разметался крик во чистом во полюшке

Пригибал он травы шелковые,

Да пужал всех мышей на сотню верст

По полям, по лугам, по овражинам.

 

@--‘-,------

Только нет коня во ближних лугах,

И во дальних оврагах нет его.

Видно ночью Каурый далеко убег,

С кобылицами вольными играючи.

А Каурый бежит – вся земля дрожит,

Вся земля дрожит, только где же он?

А бежит Каурый, где верстовые столбы,

Он бежит, где веховые все камушки,

По границе государства-княжества.

 

 

@--‘-,------

Не стерпел Илья такого бега конского,

Не стерпел Илья такого бега дальнего -

Закручинился, что сказка выйдет глупою.

Тут и кинулся Илья наш о землю-мать.

Обернулся синим змеем трехголовчатым.

Тем ли змеем, о каком читал он в книжечках,

В книжках сказочных да забавистых.

А как стал Илья Змеем-Горынычем,

Так он встал, Илья-Змей, на широкое крыло,

Зачерпнул тем крылом волю вольную,

Да и взмыл наш Илья ко поднебесью,

Полетел искать коня своего Каурого,

Да во дальню полетел во сторонушку.

 

@--‘-,------

Вот летит наш Илья под облаком,

Вот летит наш Змей уж под месяцем,

А что дальше летит – то под солнышком.

Он и час летит, и другой летит,

И встречает в небе Боинг встречнолетистый.

Боинг шибко крылами раскидистый,

Из себя весь такой широкогрудистый.

Говорит ему Илья таковы слова:

- Ты куда летишь, брат Боинг, керосиновый?

И кого несешь во чреве фезюляжистом?

 

@--‘-,------

А тот Боинг Илейке ответствует,

Говорит, подвывая турбинами:

- А лечу я брат, Илья, во далекие края.

Во далекие края, где две речки текут.

А по тем ли по речкам все люди живут,

Те ли люди живут по старинушке,

Что во дальни времена незапамятны

Зачинали, говорят, цивилизации.

 

@--‘-,------

А несу я им во чреве своем танк тяжел.

На погибель несу, да на слезы матерей.

Я несу его несу, а и сам я не свой.

Поглядел Илейка в глазищи боинговые,

Да отер ему крылом слезу с морды его,

А что слезу, то слезу ведь горючего.

Поглядел Илья на это, взволновался весь.

А умом своим мужицким смекает ведь.

 

@--‘-,------

Закружил он на месте того Боинга,

Да и шепчет ему главным голосом,

Главным голосом американистым:

- Ой ты Боинг мой, Боинг ласковый.

Не приказываю лететь тебе далее.

А лети-ка ты до города до Киева,

Повернись там хвостом ты ко городу

И садись-ка у села у Диканечки.

Пробегись осторожно огородами,

Да стучись крылом в окошечко крайнее.

 

@--‘-,------

Ты тихонько стучись - там Солоха живет.

Та Солоха, она бабочка верткая.

Да на всякое горе средство знает она.

Пусть шепнет тебе в ухо слово верное,

Чтобы стал ты пред ней добрым молодцем.

А как станешь ты молодцем, то знай наперед,

Что Солоху всякий молодец обхаживает,

Что обхаживает, да обласкивает.

Не жалей для нее благодарности.

 

@--‘-,------

Как сказал Илейка таковы слова,

Тут же глядь-поглядь, где же Боинг тот?

А тот Боинг уже весь в вираж ушел

Ажно хмарь над крылами заколбасилась.

Ну, Илейка себе примечает все:

Ведь поверил зверь-Боинг диковинный.

Как есть мне поверил мужичинушке.

Что с авиаторами слово про девок делает!

 

@--‘-,------

Поглядел наш Илья во след Боингу,

Глотнул-чихнул, керосинного выхлопа,

Хвостом махнул, да и к коню лететь.

Летит час, летит другой, машет крыльями.

Устал махать сорокааршинными.

Оглядел Илья сверху простор под собой,

Да приметил внизу пригорочек.

Он летит, Илья, к пригорочку сесть бы ему.

А пригорочек растет тот нешуточно.

Вот Илья наш стал уж прицеливаться,

Да крылами стал он выруливать.

 

@--‘-,------

А как сел Илья на тот ли пригорочек,

Так увидел на нем табличка стоит.

Он глядит, Илья, присел на гору целую,

А зовется она Араратиной.

Ну сидит Илья на Арарат-горе,

Он сидит жарким паром отдыхивается.

Лапу мощную он ко лбу воздел

Во мужицкой рукавице рашитыя.

Утирает пот сразу с трех голов –

Налетался Илья наш, намаялся.

 

@--‘-,------

Огляделся окрест, видит поле велико.

А на поле том монахи ой-как трудятся.

Камни тяжкие монахи из земли берут.

Из земли берут, да в пропасть тянут волоком.

А за первый год стащили два маленьких.

Во второй год стащили поболе один.

А теперь настал год у них третий уж,

И большой камень не могут сдвинуть иноки.

И подкоп ведут – камень в землю растет.

И молитвы творят – камень уши заткнул.

И костры они жгут – камень трещину не даст,

Потому что партизаны не раскалываются.

Вот стоят те монахи вкруг камушка,

Подперевши его спинами потными

Да со всех сторон, тяжко дышат они.

 

@--‘-,------

Поглядел Илья на горе монашее,

Покрутил усы молодецкие,

Да прикинул охренительность свершения.

И достал Илья суму переметную,

А из нее достал он книжицу Гиннеса.

И по той ли по книжечке заветныя

Он с Геракловыми подвигами сверился.

Помусолил свой коготь змеин велик,

Поводил им по строчкам кудрявыя.

А как понял, что нет такого подвига,

Чтобы с поля монахам камень убрать,

Так Илья наш с горы камнем кинулся,

Звуковой барьер меж лап пропускаючи.

Увидали монахи, кто же к ним летит.

Те монахи все враз разбежалися,

Золотые руна агнцев божиих поскидывали.

 

@--‘-,------

Подлетел Илья к камню тяжелыя,

Да накрыл его крылами огромными.

И шепнул камню в ухо заветны слова.

А слова те были хитрыми мужицкими.

Он наплел камню огромному-упрямому,

Что в провале распрекрасной дикой пропасти

Ожидает камень слава, слава верная.

А не слава сыра подавленного,

И не слава камня у трех дорог,

А что слава, то слава Летун-камушка.

 

@--‘-,------

Только встань, мол, камень, на крутой обрыв,

Только уши развесь свои каменные,

А уж я-то Илья таков ловок подойду.

Подойду со спины твоей каменной,

Да и пну тебя хвостом своим извивистым.

Полетишь ты, камень, таково далеко,

Что свободу почуешь всей душенькой,

А потом будешь зваться Прав-камень-Прав.

То по имени братьев тех Райтовых,

Что в Америке первыми в полет пошли.

 

 

@--‘-,------

И послушал Илейку тот камешек,

Ну а кто бы не послушал змея хитрого?

Змея хитрого с закваскою мужицкою,

Что одна голова – то водочка-мертва,

Что другая голова, то Курильски острова,

А что третья голова, то львы на Спасской Башенке.

 

@--‘-,------

Так Илейка трехголовый наш Муромец

Тем монахам поле сделал вольной пашенкой.

А за тем ли Илейкиным подвигом,

За его ли мужицкой смекалкою

Все глядела княжна подглядывала,

Локон страсти у ушка подкручивала.

А глядела она не в позорную трубу,

Не в бинокль-монокуляр с цейсовской оптикой.

А глядела княжна в мелко зеркальце,

Что на свете все способно показывать,

Да девахам красным милых подсказывать.

 

@--‘-,------

А княжна в ту пору сидела во флаере,

Приведенном с планеты Дюна фраером,

И семечки из резервов княжих лузгала.

(Тут следует вставка анекдота об обеде с друзьями, официанте, стакане семечек и вилках, который автор в текст органически вставить не умел.)

 

@--‘-,------

Тыквот.

Поглядела княжна Несмеянушка

На Илейкины подмышки потные,

Да на склизкую глину на мужицких руках.

Приказала себе полведра вина,

Встеребила свои груди лебяжии,

Да взвилась в аппарате в небо синее,

Почертить на нем зарей алою,

Сердечко вокруг солнышка каленого.

 

@--‘-,------

Окружив эту вневременную постпространственную валентинку кружевом радиоактивного выхлопа от флаера и северным сиянием инверсионного следа, решив, было, само солнце объявить для незнакомого милого вишенкою в этом самом любовном блюде и присесть на нее с боку пикантною мушкою…

Вовремя раздумала.

 

@--‘-,------

Да, забыл сказать:она взлетела не как-нибудь, вдруг, или с кровати упадя,

А яснокрылою голубкою.

 

 

@--‘-,------

Как вернулась Княгинюшка с поднебесья,

Как сошел с нее бадун от зелена вина,

Так сердешная к зеркальцу кинулась,

Принялась целовать стекло скользкое

Да во пластиковой рамочке дешевенькой.

Ты скажи, скажи, мне свет-зеркальце,

Как найти мне желанного суженого,

Что вчера, позавчера, или на той неделе

Я в тебе, безответное, увидела?

 

@--‘-,------

А то зеркало беответветное,

Отвечает ей непьющим едким голосом:

Помню милого твоего чешуйчатого,

Помню хитрого твоего Змея-лапотника.

А живет он, Илья, недалече от тебя,

Хотя ты его ни разу не видывала.

Но теперь далеко он отправился,

И сидит, хвостом крутит, на Арарат горе.

 

@--‘-,------

Золотые руна взял за работушку,

Что вот-вот занесут в книжку Гиннеса.

А те руна сгодятся на свадебку,

Как подарок будущей невестушке.

А спрятал руна в рукавицы он,

Что невеста разошьет ему к свадебке.

Так что ты, Княжна, клювом не щелкай тут,

Голубиным клювом воркующим.

А садись-ка расшивать рукавицы Илье,

Если хочешь мужика порадовать.

Ты садись-ка скорей, бери нитку прочней,

Только с меня не забудь помаду вытереть.

 

@--‘-,------

Княжна была деваха неглупая

И охотно стекляшку послушала.

Как ступила она ножкой своей белою

Во палаты ступила белокаменны,

Как взяла холстину - снова – белую,

И – опять-таки – рукою своей белою,

Да как шлепнулась попою – сами догадайтесь какой –

На скамью – известно – беломраморную,

Да как стала вышивать!

 

@--‘-,------

А сама-то, недура девка, думает:

Я и милого-то знаю.

Рукавицы ему шью.

А сама того не знаю,

Как мне, девушке-лебедушке, встренуться с тем, кого люблю.

И работает княжна свою работушку,

Голова у ней к холстине грубой клонится.

Локон страсти к рукавице приплетается,

А Дядя-сон ей шепчет таковы слова.

 

@--‘-,------

Твой Илья, милый друг, богатырь ведь, княжна.

Тридцать лет охраняет землю русскую.

Тридцать лет охраняет и три годика,

Ото всех охраняет исправненько,

Потому тебе, деваха, не встренулся.

А и нет таких средств, чтоб Илью приворожить.

Лишь одно ведь есть на то средствие.

Локон страсти ему в рукавицу вплесть.

А и нет таких сил, чтоб призвать Илью,

Он мужик давно самостоятельный,

И вышел из призывного девками возрасту.

Лишь одно средство есть – поймать Илью на честь.

Что на честь, то честь богатырскую.

 

@--‘-,------

Так проснись поскорей во сне девица,

Да скликай богатырей на силен турнир.

Как на этот турнир они съедутся,

Так и будет их жюрить Илья Муромец.

Как начнут меж собой они меряться

Да что хваткой, то хваткой, закалкою,

Богатырскою буйною удалью.

А из каждых двух один победителем

Станет выстанет один одинешенек.

А в конце-то из всех и останется один –

Остальных Илья наш пожюрит ведь.

 

@--‘-,------

Ну а ты Илье за дело жюрительное,

За уменье недовольным укорот причинить,

Подари ему, Княжна, рукавицы ты.

Как наденет он те рукавичики,

Как взыграет на их шелке светом солнышко,

Так и станет Илья подарку рад,

Да и будет Илья тебя сердечно привечать.

 

 

@--‘-,------

И, в общем и целом, все так оно и вышло: Дядя Сон, он не дурак тоже – смекайте.

Созвала Несмеянушка богатырей на турнир. Чужих заморских позвала, это как водится, но и своих не забыла – всем лично написала «Приезжай!» на надушенной розовой бумажечке. С Ильей труднее всего было. Пришлось через солохины связи с не очень чистыми силами действовать, но справились.

Турнир, конечно: дым коромыслом, пыль столбом и вино болотами. А дальше, как Дядя Сон велел: Илья всех пережюрил и по домам, да за городские ворота отправил. А пред Ильей, да остальной высокой государственной комиссией остался только один богатырь, что всех победил. Звался он, как ни странно, Алеша. А роду был попович. Я это все так конспективно даю, потому что, сами понимаете, во взятом стиле это все на час чтения, а я вам его сэкономлю.

 

@--‘-,------

Вот стоит Алешка посередь двора.

Посередь двора ширококняжеского.

Он стоит, Алешенька, руки в боки упер,

На крыльцо на княжье смотрит, улыбается.

А Княжне и Алешенька глянулся,

Как побил он своих супротивников.

Вот и смотрит она на Алешеньку,

А потом смотрит снова на Илеюшку.

Глазки грустные у Несмеяны княжны:

Уж не может она выбрать себе суженого.

 

@--‘-,------

И выходит к Алешке Поповичу

На широкий двор Илья наш лапотник,

Ясно дело уже в образе человеческом –

Шкуру Змея на заднем дворе скинуть успел.

Говорит ему Илья таковы слова:

На ХХХ же ты, Алешенька, всех побил –

Никого в богатырях не осталося.

Кто же землю охранять будет русскую,

Кто защитником со мной на границу пойдет?

 

@--‘-,------

И Алеша Илье держит отповедь.

А не я турнир сей закладывал,

Не я придумывал правила.

А куда же ты, жюрик набольший,

Все смотрел, крутил усы пегие?

А смотрел ты больше на девицу,

На красавицу Несмеянушку.

Спасибо, хоть жюрил ты по правилам.

 

@--‘-,------

Не взлюбил Илья Алешку за такие слова,

Да за плевое к границам отношение.

А пуще не взлюбил за взгляды томные,

Что Алешка на княжну покидывал.

Вот он брал, Илья, Алешу добра молодца,

Да под руки брал его под белыя,

Предлагал отойти да на пару слов,

Уводил ото всех, чтоб не слышали.

 

@--‘-,------

…

(Разговор богатырей не приводится по цензурным соображениям.)

…

 

@--‘-,------

Вот Илья с Алешкой возвертаются.

Да под руки уже не держатся.

А в глазах у них синие искорки,

Будто спайса наелись заморского.

Вот становятся они во широкий круг,

Да напротив друг дружки встают.

Да как кинулась княгинюшка в оморок,

Богатыри сразу в драку кинулись.

 

@--‘-,------

А и тот ли Алеша, поповский сын,

Что Котовского гонял, что Роботрон сломал,

Да похвалялся тем, и что из БЭСМ-а ферритовые кольца повытаскал,

Он ферритовы кольца повытаскал, на токамачные камеры плавил их,

УДАРИЛ Илью.

 

@--‘-,------

Рассмеялся Илья да во седы усы.

Рассмеялся, ворон с крыш распугивал.

Чем, поповский сынок, ты тешишься?

Чем, юнец-богатырь, похваляешься?

На что в грудь мужицкую бьешь ты слабой рукой,

Ударяешься ручкой девичьей?

Вот я дам тебе, так ты будешь иметь,

По-одесски, по-Карцеву по-Ильченко.

Размахнулся Илья, раззуделась рука,

Полетела-засвистела по страшному,

Соловьиною Лещенко рощею.

Засвистела, одолела звуковой барьер,

Оставляла конуса уплотнения.

Понеслась к Алеше сизым соколом,

Государственным стратегическим лазером.

УДАРИЛ Алешку.

 

@--‘-,------

А покроем ли Алешу дорогой броней?

Дорогой броней израильской активною.

Не поможет броня, так Илья силен,

Так Илья силен, так кулак летит.

Ай, Алешка, милый друг, ты пригнись скорей.

Ты пригнись скорей, пусть промажет он,

Супротивник твой мужик этот лапотник,

Илья Муромец, седой богатырь.

Ты не лезь на рожон, русокудрый юнец.

Русокудрый богатырь, щечки в ямочку.

Подбери скорее тело свое ладное,

Да свернись колесом как царь обезьян.

 

@--‘-,------

Брал Алешка-богатырь за сафьянны сапоги,

За сафьянны сапоги, да ручкой белою.

Брал покрепче, от Ильи уворачивался.

Колесом, как белка, перекатывался.

Увернулся, встал на ножки поповские,

Поплевал на кулак на свой левый он.

Да смочил слюной лазоревой парчев рукав,

Да плечом как заходил, разухабился.

УДАРИЛ Илью.

 

@--‘-,------

И опять удар Илья принял в честну грудь.

Ни один доспех на нем ведь не сдвинулся.

Не шелохнулись стрелы колчанные,

Не взбренчали колокольца на бубне Ильи.

Те скорлупки дорогие, серебряные,

Что дарили ему скоморошники.

Те скорлупки, самозвоны переливчатые,

Что вплетал Илья в гриву Каурого.

А конька ли того далекого,

Что Ильей так непоман остался ведь.

 

@--‘-,------

А как конь тот летал по зеленым лугам,

И гонялся за ним Разбойник-Соловей,

В те поры Илья лук свой натягивал,

Да Соловью пускал стрелу в резву жопушку.

Так во те поры стародавние

Покорил Илья да лихого Соловья.

 

@--‘-,------

Поглядел Седой Илья да на юный кулак.

Поглядел горой дикой Магнитною.

Да как взял своей рукою мужицкою

За ручку молодую поповскую.

Взял, с доспеха сдернул чугунного,

Усмехнулся в усы соломенные.

Не родился тот, кто мне грудь пробьет,

Да джидайской своей силой побахвалится.

УДАРИЛ Алешку.

 

@--‘-,------

То не гром спешит с ясна неба к нам.

Ай не гром, не гроза, не отключение

Электричества, Газа, Канализации.

Не зима пришла в ЖЭК своим чередом,

Не налоговый инспектор в дом к нам ломится.

То идет на Алешку богатырский наезд.

Богатырский наезд, чище бандитского.

 

 

@--‘-,------

Как собрал наш Попович всю силушку,

Что скопил, окрестных девок нежно щупая.

Как собрал Алешка все, да призанял чуток

У того ли у Люка Скайвокера.

Да как встал дугой пред кулаком Ильи,

Дамасским клинком вкруг Ильи опоясался.

Да ткнул Илью сафьянным каблуком.

Во подмышку Ильи пахучую.

Задрожал Илья, да затрясся весь,

От молодецкого хохота здорового.

ПРОМАЗАЛ по Алешке.

 

@--‘-,------

Развернулся Алешка горностаем в бег.

Заюлил весь мускулами шелковыми,

Сухожилиями тягучими Самсоновыми

…

Но устал я – пора заканчивать.

…

Засмеялась вдруг Несмеяна-княжна.

Как захохочет, зарегочет кобылицею.

Затрясется телом ладным, лебяжиим,

Телом белым, всеми статями.

 

@--‘-,------

А Вы бы на ее месте не смеялись? Она ж не дура какая, все понимает. Она сама все это придумала, кашу заварила, Илейкины подмышки заприметила. Несмеяной-крези прикинулася, последние семечки в призовой фонд конкурсу, пардон, турниру пожаловала, на мужицких дурно пахнущих рукавицах узоры шелком шила-вышивала. А они, гляди-кось, дурни, морды бьют. Друг другу морды бьют, да по серьезному.

 

@--‘-,------

Только это все ей и ладно бы,

Ведь того, ей, мадаме, и желалося.

Ан чует Голубиха – забыли про нее.

Потеряли бойцы ареаднову нить,

Княжей ручкою в их свару запущенную.

Морды бьют друг другу с удовольствием.

О земь лупят друг друга со всей силою.

Это ли, други мои, не весело?

И это ли не причинушка,

Чтоб пирком, да свадебкой побаловаться?

 

@--‘-,------

Отсмеялась наша Птичка, наша Рыбка,

Наша Горенка, то бишь, Горлица.

Отсмеялась, локтем слезы повытерла.

Да и свиту свою верную кликнула.

А во свите той, кроме охраны молодецкыя,

Там палач еще, да цирюльничек,

Да писец, что указы озвучивает.

Развернул писец золото руно,

Да икры достал черной полну пригоршню.

 

@--‘-,------

Тут и встала Несмеяна на ножки резвы.

На ножки резвы в с Дюны стыренном флаере.

Да как топнет каблучком со всей силою,

Призывая вселенную к вниманию.

Тут титанов тонкий лист засвистел как рак.

Засвистел как рак, да продырявился.

Несмеяне нашей в обморок упасть бы ей,

Да каблук ее застрял в обшивке флаера.

И стоит наша княжна ни жива, ни мертва,

И не знает, что ей дальше делать, девице.

А и в обморок не пасть – каблучек увяз,

И стоять неловко после крика предоморочного.

 

@--‘-,------

…

и наступила в сказке тишина сладка

…

 

@--‘-,------

А как справилась девица с волнением,

Так и стала диктовать сразу свадебный указ.

А в указе том, в тексте вычурном,

За супруга стоит там один богатырь.

А внизу, там, где подпись, уж другой стоит.

То ли девица что спутала в запальчивости,

То ли все еще не знает, кого мужем взять.

А цирюльник уж княжну упаковывает

Во одежды ночные свадебные.

Во шелка, да газы шамаханские.

 

@--‘-,------

А и смотрят друг на друга наши молодцы.

Что Илейка - он крестьянский сын.

Что Алеша, тот - поповского племени.

Вот глядят они, глядят, усы топорщатся,

Все понять женскую логику силятся.

Уж и лбы свои высокие наморщили,

Уж и дышат как быки укоридные.

А понять княжнинску волю нет силушки.

 

@--‘-,------

А палач-то топориком поигрывает.

Женишку предлагает не мешкати.

Потому как народ под дамской ножкою измучился,

Не дождется – ждет князя-батюшку.

А княжну несет дружина в почиваленку.

Во покои уносят высокия.

А она в руках дружины похохатывает.

Похохатывает, за собой манит.

А кого манит из двух она молодцев,

То ни им, ни народу, ни дружинушке,

Да и нам с вами подавно не ведомо…

 

@--‘-,------

Тут и сказке конец,

А другую сами думайте.

 

Янв. – февр. 2004