Передо мною — чистый лист бумаги, ложится ровно первая строка, а дальше буераки и овраги, и за оврагом бурная река. Трясутся на ухабах части речи, витиеватый, старинный русский ять гнетёт до долу, горбит мои плечи, с трудом перебираюсь через гать. Из лужи с ижицей в реку с обрыва, ушёл на глубину, как скользкий язь, на берегу русалка без надрыва по щиколотку вдавливает в грязь. Куда уходит безмятежный вечер? Барахтаюсь в грязи с глаголом мочь, и чистый лист бумаги — уже сеча, сражается и побеждает ночь. Усталость сковывает мозг и тело, терплю такие муки каждый раз. Скользит перо, и на бумаге белой — спасительный, старославянский аз. И новые ухабы и овраги ровными кажутся издалека, передо мною — чистый лист бумаги, ложится ровно первая строка. 15-17.03.2002 |