"Выпадали молодцу все шипы да тернии..."

В.Высоцкий

 

"Не был - будешь, был - не забудешь."

Лагерная мудрость

 

Жил-был на зоне Ванька-Запридух. Был он простой арестант, ни в правильные, ни в пацаны не вышел, но и в мужиках сроду не ходил. Раз ведет его вольный из абвера, где гапоны опять на мориловку гнули за канитель легкую. Идет Ванька, думает где-бы вадазаться чуть или ваксы достать. Смотрит - на пятачке три жорика стоят. Поют нараспев - направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – голову сложишь, прямо пойдешь – ничего не найдешь. Пошел он, конечно, прямо.

 

На втором шагу встретилась ему вольтанутая журка из кухни – Баба-Яга.

- Чего, Ванька, не весел ? – спрашивает.

- Да, вот, смолы бы мне, а то комар долбит.

- Есть у меня вторяка чуток, - отвечает Баба-Яга, - только сослужи уж мне службу. Оттарань Кащею от меня малявочку душевную, додик.

- Нет проблем – банкуй, старая.

 

Ну пришел Ванька в ПКТ. Там воруй нога Кащей поддержкой сидит, морцефаль трет.

- Ну, Ванька, от дела лытаешь или счастья пытаешь ?

- Принес Вам, дяденька Кащей, малявку.

- Клади сюда, - говорит Кащей, - а сам-то чего такой смурной ?

- Да так, херово мне что-то и ломает всего.

- И-и, Ванька. Надо тебе подвиг совершить и легче будет. Поди-ка в керосинку, достань мне чистого спирту, если не сканишь.

 

Чуть не заплакал Ванька – чует, на смерть послал его Кащей, да делать нечего. Моква сверху капает, настроение как у муравьехира в сером доме.

 

В больничке на кресте полосатый Соловей сидит, сакает, дикарь, моргалки жует, да в три пальца свистит.

- Чего тебе, Ванька ? - грозно спрашивает.

- Да вот спирту дядя Кащей просит.

- Будет ему, только сослужи мне службу – сквози в пятый ЕПКТ – замочи Муромца за карточный долг.

 

Заплакал Ванька – точно на смерть верную посылает его Соловей. Ведь не жгучий он, весер его гнет. В пятом одни черные польские воры сидят. Не в цвет ему там втыкать – на сажало поймают на раз. Да делать нечего.

 

Пришел – чуть живой от страха. Там сам козырный фраер Горыныч сидит, весь расписной, жало в руке держит, на три стороны смотрит.

- Че, Ванька, за долгом пришел ?

- Да вот, дядя Горыныч…. – восьмерит Ванька.

- Да знаю я, - отмахнулся Горыныч, - Муромца мы сами заколосоматим, вкатил он в тэрс по-крупному, да и есть параша, что вигоневый он, так что пусть Соловей не сомневается. Ты лучше иди сейчас с червей - жми к начальнику колонии, возьми у него валюты в некипиш и мне принеси. Ты не пих-пах вроде, справишься.

 

Заплакал Ванька, но не в подлость же идти. Теперь точно в трюм десантируют, сосы на самбо все почки отобьют, а то и лоб зеленкой помажут. Пришел вразрез к начальнику колонии.

 

- Гражданин подполковник, дядя Горыныч денег у Вас просит.

- Он чо, охренел совсем, я ж ему на той неделе на жало кинул ! Он мне что - абиссинский налог платит ? Ну да я замочу рога, поставлю его в этот раз на правилку. Пусть, панчуха, конверт готовит. Ну ладно, Ванька, это наши дела. Ты-то как в эту историю попал ?

- Да вот, гражданин начальник, по дому сильно скучаю.

- У тебя когда срок кончается ?

- Должен через месяц освободиться, только не доживу я, затачковали меня чуток.

- Да, ладно, ты сам кого хочешь торцанешь, – шутит. Потом пошарил в бумагах – и говорит - Я тебе хоть и не корынец, но в масть тебе сегодня, Ванька, еще неделю как на тебя на досрочку документы пришли. Ты ж почти что по малолетке у нас. Собирайся и дуй на все четыре стороны до первой майданной биксы!

 

Идет Ванька от начальника, ни жив, ни мертв – чуть не выстречился от радости. Как же – не ждал, не гадал - вдруг воля на пороге ! – и маму повидать, и так погулять. Побежал к себе в секцию, с кентовкой наскоро попрощался, свой сквознячок в кишер покидал, ведьму перетряхнул, справило и квиток ему выдали - и бегом за ворота, подальше от сумки, пока масоны добрые. Стоит на дороге, железного фрайера ждет, дубы да алтушки в жопнике перебирает и думает - спасибо добрым людям на зоне, что уму-разуму научили, да на службу его послали, а воля – она и в Америке - воля !

 

Denver, CO, 2004