Злата Рапова

 

Император и самодержец Всероссийский, царь Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Казанский, Астраханский, Польский, Сибирский и прочая, и прочая…, Александр II прогуливался по любимому маршруту. Прогулки по своей столице давно вошли в привычку Российских императоров. Еще государь Петр Алексеевич, создатель величественного города, обгоняя свиту, сновал туда-сюда, помахивая внушительной дубинкой. Но у народа и без того считалось крайне дурным тоном беспокоить своего повелителя. И когда, например, Александр I Благословенный, по привычке встав, в пять утра, отправлялся бродить в полном одиночестве, случайные прохожие только снимали шляпы, провожая улыбками царственную особу. Однако императорская власть учитывала желание народа пожаловаться на беды и притеснения своему государю. Поэтому на Дворцовой площади, где некогда паслись зайцы, а теперь гордо маршировали гвардейцы и проезжали золоченые кареты, был установлен специальный ящик для жалоб и предложений. И каждый желающий мог опустить в него свое послание, ни на секунду не усомнившись, что она попадет лично в руки нынешнего правителя. Видимо, все же писем этих было не так уж много, то ли по причине малограмотности русского народа, то ли из тактичного желания не отвлекать государя по пустякам, но так или иначе, император успевал посмотреть все содержимое ящика за завтраком, и раздать соответствующие распоряжения. Как чтение кляуз сказывалось на аппетите и пищеварении истории неизвестно.

Но человек, поджидавший Александра II на мостике не принадлежал к числу тех, кто вступает в переговоры с властью. Его позиция была четкой и очевидной: узурпатора следует уничтожить. И все эти заигрывания с народом, учреждение местного самоуправления, устройство городских Дум, реформа в армии, когда, наконец, была отменена рекрутская система, и, в конце концов, долгожданная отмена крепостного права, ничего не значили для хмурого мужчины, прячущего пистолет за бортом сюртука. Царь уже просто по своей сущности оставался для него врагом. Потому, как считал заговорщик, царей вообще не должно быть. Право на существование имела только свобода народа на управление, и анархия без какого-либо принуждения. Он давно прочитал работы Прудона и знал, что анархия – это не полный хаос, а согласие свободных людей делать, что им вздумается, не ущемляя при этом прав других людей. О том, что могут оказаться и не совсем сознательные, которые на радостях займутся как раз всевозможным ущемлением чужих прав, как, например, кражи и убийства, он не мог и помыслить. Ведь главное – освободить народ от проклятого царизма, а дальше все свершиться само собой, и народ возьмет власть в свои руки. Только бы ненавистный император сегодня прошел мимо, и никто не вмешался в ход событий.

Царь шел довольно быстро. Он уже заканчивал свою прогулку, погода была неважной, и ему хотелось поскорее попасть в тепло Зимнего дворца. Прохожих было немного. Все приветливо раскланивались. Внезапно человек, стоящий к нему спиной на мостике, резко развернулся и выхватил пистолет. Последовал выстрел. Мимо. Как назло вокруг ни одного полицейского. А преступник не унимался. Он не бросился скрываться после неудачного выстрела. Напротив, он кинулся догонять императора, который уже бежал. Снова и снова звучали выстрелы. Но вот долгожданные жандармы, которым Александр Освободитель обрадовался как родным. Они кидаются на преступника. Можно передохнуть. До Зимнего дворца весть долетела моментально. Там переполох. Вокруг царя охают, суетятся, княжна Долгорукая кидается на шею, все окружение, как и следовало, ожидать, укоряют его за то, что он не назначил охрану уже после первого же покушения, от которого его спас простой крестьянин. «Если так хотят убить, то все равно убьют.» - твердо прерывает их причитания император: «Господи, и за что мне доля такая? Что я им сделал?» А с портрета на стене многозначительно улыбается Павел I.