Сакура.

 

 

 

Сакура цветёт нынче

Белыми лепестками одевшись

Сколько еще будешь радовать взор?

 

 

 

 

 

Длинная прямая аллея парка уходила вперёд. Было уже около двенадцати, время, когда в парке меньше всего людей. Почему? Наверно потому что, те, кто любили поспать только собирались на прогулку, когда ранние пташки уже возвращались домой. Молодой мужчина не спеша прогуливался по дорожке, идущей от входа в парк к противоположному его концу, туда, где находился японский садик, его любимое в парке место. Дорогу до садика он проходил своей небыстрой, лёгкой походкой минут за сорок.

Помимо лёгкой походки от остальных гуляющих его отличало какое-то просветленное, беззаботное выражение лица, больше свойственное детям. Черты его были мягки. Словно все линии лица закругляли нарочно. Не было прямых, жестких линий, всё: брови, подбородок, губы, скулы было сглажено. Нет, он не был женоподобным мужчиной, что вызывают неприязнь и какую-то брезгливость, однако и не было мужественности в его облике. Словно он в себе гармонично сочетал и мужское и женское начало, хотя нет, скорее это было что-то бесполое. Наверно как-то так выглядят ангелы, если верить их библейскому описанию. Хотя кто их знает, они ведь очень стеснительны, раз некому не показываются на глаза. Вернёмся с небес на землю, туда, где полноправно царит май, где лёгким шагом идёт по аллее мужчина в лёгком весеннем плаще. Несмотря ни на что лицо его можно было назвать привлекательным, даже по-своему красивым. Однако эта красота не та, о которой говорят, когда хотят охарактеризовать внешность человека. Скорее это сродни красоте пылающего солнца, заходящего за горизонт, утренней росы, на колосьях спелой пшеницы или бескрайнего, прозрачного неба, усеянного мириадами звёзд, увидеть которое можно лишь в конце августа и начале сентября.

Он шёл по дороге, засунув руки в карманы, смотрел на прохожих людей. На пожилую пару, сидящую на скамейке, на молодых мамаш, которые гуляли по парку вместе со своими детьми, на пробежавшего мимо человека, одетого в спортивный костюм. И с лица его не сходила еле заметная улыбка, полная покоя и гармонии…

Как сложилась его судьба? Он был незаметным ребёнком, ни чем особо не выделялся. Никогда не попадал в «истории», словно все жизненные треволнения обходили его стороной. Мать, сильная женщина с непреклонным характером, очень любила своего сына и старалась всегда оградить его от жизненных невзгод. Он был её единственным сыном, поэтому вниманием мать его не обделила, напротив она посвящала сыну времени даже больше, чем этого требовалось. От первого мужа, который умер еще до рождения её сына от менингита, ей осталась небольшая фирма, занимавшееся закупкой деталей для импортной бытовой техники. Она показала себя предприимчивой бизнес-вумен и не только удержала фирму на плову, но и расширила её деятельность, а после удачно вложила деньги, что дало ей возможность безбедно жить всю оставшуюся жизнь на проценты с вклада. Она привыкла принимать все решения сама, за себя и за своего сына, который не был тому против. После окончания школы он поступил в институт, учёбу в котором оплачивал мать. А уже после института он женился на женщине, у которой работал. Она была старше его лет на шесть, уже состоявшаяся женщина, имевшая свою фирму, солидный капитал и вес в обществе. Во многом она напоминала его мать: та же властность, целеустремлённость, практическая хватка. Ему комфортно жилось под крылом своей матери. После женитьбы его положение не изменилось, только роль матери стала для него выполнять жена. Что он мог дать ей, сильной успешной женщине? Она отдыхала в его обществе от тех волнений, нервозности, суетности, что неразрывно связаны с активной деловой деятельностью. Его присутствие вносило в дом какой-то уют, гармоничность. С ним было «удобно» жить, это наверно и привлекло в нем его жену.

И вот этот человек шел, не спеша, вдоль густых крон деревьев, что тянулись по обе стороны дороги. Мягкое майское солнце приятно грело ему лицо, и он с удовольствием подставлял щёки и лоб ласковым весенним лучам. Показался поворот с указателем, из которого можно было понять, что садик уже близко. Еще несколько поворотов и вот показались аккуратные деревянные створки небольших ворот. Вход в садик. Это было очень приятное место. Прямо перед ним лежал небольшой прудик, который покрывало множество лилий. Через него перекинулся узкий мостик, с которого можно было наблюдать, как маленький ручей, искрящийся на солнце, впадает с тихим журчанием в пруд. Дальше располагалась зеленая лужайка, пересеченная несколькими аккуратными тропинками. В центре неё стояла буддистская статуя, символизирующая многомерность нашего мира. Левее стояла маленькая беседка в японском стиле, откуда был одинаково хорошо виден и пруд, и чайный домик, на небольшом пригорке. Из еще одной беседки, чуть больше первой, открывался вид на сад камней. Всю эту картину дополняли вишни, рассаженные в изобилии по всему японскому садику. Были как раз дни их цветения. Всего несколько дней в году можно было наблюдать за тем, как цветёт японская вишня, сакура. Крона этих изящных, невысоких деревьев покрывалась множеством маленьких нежно- розовых цветочков, чтобы через пару дней усеять всю землю под деревьями розовато – белым цветом. Странно, но эта фигура в светлом плаще удивительным образом вписывалась в картину, которая совсем не требовала присутствия в ней человека. Его покойная улыбка, маленькие белые руки, большие лучистые глаза, все гармонировало с этой природной красотой. Словно эти цветущие вишни и он были сродни, имели что-то общее, общее начало.

Через два дня случилась гроза. Соцветия вишен сорвало с их веток, и деревья остались стоять голыми. И уже ничто не напоминало о нежных розовых листочках, украшавших каждую ветку сакуры. Природа дышала свежестью после грозы, всё живое насыщалось влагой, впитывая драгоценные капли дождя. Но чего-то не хватало. Может быть соцветий вишни, что так скоро сорвались с веток и унеслись, подхваченные грозой, в неведомую даль? Может быть. Хотя нужны ли они вообще? Что они дали миру, кроме краткого мига своей красоты? Останется ли память о них, или, мелькнув, они исчезнут навсегда, не оставив о себе даже воспоминаний? Есть ли смысл в их кратком существовании, или глубокое самосозерцание своей красоты и есть их цель, задача, их смысл?