Вася Петров и московский «Спартак».

 

Футбол Вася любил.

И не играть, а смотреть.

Нет, играл, конечно – по субботам, летом, с друзьями, пиво потом, а завтра еще один выходной.

Но чем дольше жил Вася, превращаясь постепенно в Василия, тем меньше он играл в футбол, предпочитая его смотреть.

Болел, то есть.

Для чего и выбрал себе команду, которая всегда побеждает.

С одной стороны он прав – зачем болеть за команду, которая все время проигрывает?

В общем, болел Василий за «Спартак».

Потом «Спартак» стал уже не тот «Спартак», как любят писать в газетах, и клуб бы поменять, но команда – не баба, а «кони» - не «мясо».

Поэтому «Спартак» - и точка.

Одно плохо – до «Лужников» Василию ехать было далековато.

Три с половиной тысячи километров.

Посему, потратив немного денег на дециметровую антенну, он смотрел футбол дома и, конечно, выпивал.

А ходил на совсем другой стадион, на совсем другую команду, вторая лига, восточный дивизион, зато рядом.

И тут между этими увлекательными занятиями Василий замечает, что ему тридцать два.

А он еще ни разу не был в Москве.

И его это беспокоит, как бабушку чужие боты в коридоре.

Совершенно не дает покоя.

С одной стороны это, конечно, странно. Огромное количество людей переживают, что не были в Москве.

Я же пока не встречал еще ни одного москвича, который бы расстраивался, что не был, к примеру, в Северодвинске. Или, не дай бог, Ачинске.

Но Василий страдал.

«Мне б на площадь Красную, да под титьку белую» - фантазировал Василий и копил бабло.

Так, чтоб узнала Московия сибирского парня Петрова Василия!

Потому что Вася хотел не только удивляться, но и удивлять.

Хотя в глубине души Вася понимал, что удивит Москву только в одном случае – если выкрадет и закопает Ленина.

Это, без сомнения, был бы номер.

Но такой цели перед ним не стояло.

Потому что мысль глубже «побухать – и к бабам» была бы для Василия такой же странной, как для Гитлера - «Ограничимся Польшей»…

Но – Москва! Поэтому, конечно, еще и Красная Площадь.

Справедливости ради надо заметить, что Вася не только пил и гулял по бабам.

Конечно, он еще и работал.

И прилично, кстати, зарабатывал.

Однако торопиться не стал.

Копил силы, чтоб снести Москву одним ударом.

И на тридцать три года поехал.

Была у него одна идейка, как отметить эту симметричную дату.

Целый год он доводил и без того нехитрый план до совершенства, шлифуя свою собственную Барбароссу.

Но, как показывает история, в любой Барбароссе есть изъян.

Правда, в отличии от немцев, Василий в Москву попал. Попал, конечно, с шиком – самолет, бизнес-класс, коньяк и соблазн ущипнуть стюардессу за попу.

Сдержался от последнего – не размениваться на мелочи! – а в Москве тут же взял такси и поехал на Красную Площадь.

Отработанный план Петрова дал трещину сразу же, как лед Чудского озера. Такси на Красную Площадь никто не пустил. Так что подъехать прямо к мавзолею у него не получилось.

Зашел на площадь пешком.

И, конечно, ничего особенного не увидел.

С другой стороны непонятно, что он ждал. Потому что любой из нас видит эту площадь по телевизору чаще, чем одевает ботинки.

Впрочем, Василий не особенно и расстроился.

- Сэкономили время для главного! – сказал он караульному у мавзолея и пошел искать кабак.

Справедливости ради надо сказать - тяга к познанию Василию, все-таки, не была чужда, ибо больше часа он нигде не сидел, и больше трехсот грамм не пил.

Но все это было лишь маленькими ступеньками к главному, задуманному еще год назад событию. Василий уверенными трехсотграммовыми шагами двигался к вершине этого города.

Узнает Москва Василия Петрова!

В общем, в половине первого ночи Василий вышел из «Метелицы», и сказал таксисту:

- Вези в «Метрополь»! - и дальше – совсем шикарно - Доедем за десять минут – плачу два счетчика!

Вопреки ожиданию Васи, таксист не упал в обморок. Василию показалось, что он даже не проснулся.

Просто завел машину и поехал.

И, конечно, никакого счетчика не включил.

Откуда ж Васе знать, что этот таксист за тридцать лет работы возил по Москве таких людей и в такие места, по сравнению с которыми пьяный мужик, едущий до «Метрополя» в такси - как бабушка с бидонами, едущая в «ПАЗике» в деревню Чумаково, Куйбышевского района Новосибирской области.

Ну ничего!

Узнает Москва Василия Петрова!

В отель Вася зашел, как ему показалось, неплохо, хотя и неровно. Зачем-то дал сто рублей человеку у телефона-автомата, очевидно, приняв его за швейцара, подошел к стойке и сказал:

- Мне. Нужен. Люкс. Супер-люкс. До утра.

- Ваш паспорт.

Черт, и здесь никто не закричал: «Смотрите, он берет люкс!»…

Девушка быстро что-то напечатала и назвала такую сумму, от которой даже султан Брунея перешел бы на русский, извинился и поехал в гостиницу «Спорт».

Но не таков наш Петров!

Отдав заранее приготовленные деньги он поднялся в номер, одна кровать в котором была шире понятия «добро».

И несмотря на то, что Вася был весьма и даже очень пьян, он нашел в себе силы обойти помещение, не оставив без внимания бар.

После чего, решив перейти к заключительной фазе покорения Москвы, вызвал коридорного.

Коридорный, благоухая доброжелательностью, появился через секунду.

- Что желаете?

Неожиданно Вася замялся, как штаны под подушкой.

- Товарищ!... Мне бы… отдохнуть…

Коридорный был такого же мнения.

- Понимаете? – настаивал Василий. – Отдохнуть!

- Восемьсот в час, не менее двух часов.

Вася кивнул.

- Через двадцать минут. – сказал коридорный и ушел.

Вася закрыл за ним дверь. Триумф был ближе, чем восьмого мая 1945 года в 23.59 вечера.

Знай, Москва, Василия Петрова!

Что притихла, Москва? Такой вот он, Василий! Год копил, а теперь вот берет Вася, и в супер-люкс отеля «Метрополь» вызывает шлюх за восемьсот баксов в час, минимум два часа!

То-то!

Василий неровной походкой прошелся по номеру, резким движением открыл бар и засосал грамм сто чего-то коричневого.

- Черт те что! – сказал Вася. – Вроде коньяк, а вроде и не коньяк… А стоит поди…

В томительном ожидании Вася сел в кресло возле двери.

Сейчас, сейчас!

Сейчас!...

Сей…

…

…час! Час дня уже! Вы в двенадцать должны были освободить номер! Выезжайте или доплачивайте!

Над опупевшем спросонья Василием стояла коридорная и теребила его за плечо.

Вася спал в кресле всю ночь, не сняв ботинок, пиджака и даже шарфа.

Кровать, размером в дом, стояла нетронутая.

Горел свет.

Такого потрясения, как Василий, не испытывал, наверное, никто, кроме Колумба, когда тот узнал, что это не Индия.

Вася отдал свою трехмесячную зарплату за то, чтобы переночевать в кресле.

А когда он выходил из отеля, ему крикнули:

- А за коньяк - три двести сорок - вы отдали?

Чем добили его окончательно.

И вот именно теперь мы подходим к той части рассказа, которая непосредственно связана с его названием. Потому что именно на второй день своего пребывания в Москве Василий запланировал поход на футбол. Возможно, даже со шлюхами, с которыми бы он – широкая душа – несомненно подружился бы.

В силу вышеперечисленных событий о шлюхах не могло быть и речи, но на футбол Вася пошел, будучи человеком, все же, легко переносящим такие удары судьбы.

А футбол (см. начало) Вася любил.

Лужниковский стадион нашелся легко.

Литр водки у Васи отобрали еще на входе в парк.

Правда, Василий по незнанию ее и не прятал.

Были, правда, ребятки, которые прятали, но им тоже далеко уйти не давали.

Один парнишка привязал поллитру сзади к ноге, надев широкие брюки. Но, видимо, плохо закрепил. Два шага до кордона не дошел. Уже руки поднимал, чтоб его ощупали – и кааак шваркнется чебурашечка об асфальт!

Хихикали все.

Те, которые ничего не таили за пазухой – весело и от души.

Остальные грустно и нервно.

Заметно погрустневший Василий нашел успокоение у палатки с шарфиками. Два утеплителя шеи и полные карманы всякой красно-белой всячины заметно поправили его настроение.

А тут еще и пиво начали продавать.

Так или иначе, Василий проник на стадион и занял свое место.

А болельщиков не так, чтобы много.

Тысяч пять.

И если в Васином городе пять тысяч – это почти полный стадион, то в олимпийских семидесятипятитысячных Лужниках это выглядит как день Лихтенштейна в Москве. Вроде бы все пришли – а как будто и нет никого.

Кроме того, Вася привык смотреть футбол поближе, а тут огромная беговая дорожка, дальний ряд - хоть бинокль бери.

Тут Василий смотрит – места на первых рядах есть. Народ, вообще, вольготно располагается. Нельзя сказать, что прям на головах сидят. Тут, скажем, мужик сидит, справа на седушке – «Спорт-Экспресс» свежий, слева – пиво в пластиковом стаканчике.

Таким образом, спустился Вася в третий ряд, прямо за спартаковской скамейкой.

Вроде ничего. Смотреть можно.

Доволен.

А на поле уже вовсю тренировка предматчевая идет, и видит Вася футболистов знакомых, которых прежде только по телевизору видел, и так ему хорошо, что прямо распирает изнутри фраза «Че, опять Ковтун в основе?». Да только сказать ее некому.

Потому как народ сидит кто по одному, кто по двое, и каждый своим занят. Кто читает, а кто тихо беседует.

Тут и футбол начался.

«Спартак» - «Торпедо».

Редкие трибуны сплотились. И кричат по очереди. Сначала с одного конца стадиона ветерок доносит «…авай! …авай, …ука!!!!». Это, значит, пока «Торпедо» атакует. А как ситуация меняется – тут и Васина трибуна орет «Давай!!! Давай!!!» и так далее.

Между тем, футбол идет посредственный. Вялый. Особенно со стороны любимого Васиного «Спартака». И народ уже постепенно начинает сплачиваться в этом чисто российском порыве, не свойственном больше ни одним болельщикам в мире.

Потому что трудно представить себе болельщика Мадридского «Реала», который бы кричал «Барселоне»: «Давай! Давай, забей им банку, может тогда они забегают, суки!».

Впрочем, «Торпедо» скоро забило. Даже два раза. И еще раз после перерыва.

После чего все болельщики «Спартака» перешли в следующую фазу боления. Конечно, они не за «Торпедо». Но по их выкрикам сложно сделать вывод, что они за «Спартак».

«…Ноги бы тебе вырвать!..»

«…Беги, беги, может, добежишь!...»

«…Давай еще сам себе забей, падла!»

Конечно, в этом хоре общественных мнений выделялся порядком набузовавшийся пивом Василий. Причем, как говорят бабушки из «Поля Чудес», пользуясь случаем, Вася кричал все свои мысли прямо в спину главному тренеру, явно отвлекая его от основной задачи.

- Они у тебя бухают, что ли?!!!! – орал Василий.

- Покорми Калиниченко, он же по мячу нормально ударить не может!!!!

- Где ты набрал этих придурков? В секции шахмат?!!!!

- Даже я с похмелья лучше сыграю!!!!

- Что тебе надо, мужик? – неожиданно кинулся тренер к трибуне. – Да, тебе, толстый!

- Мне???

- Ты лучше сыграешь? Лучше? Ну иди, бля, играй!

- Че?

- А че ты? Ты ж кричал, что лучше сыграешь? Ну так иди, бля! Пропустите его! В раздевалку – переоденься – и на поле. И посмотрим.

- Ты… Вы серьезно?

- Абсолютно. Ковтуна заменишь. В обороне.

- А я… не знаю… как играть… в обороне… Я бы в нападение… наверно…

- Значит, пойдешь в нападение. Как будто бы я меняю защитника на нападающего. Да? Нам же отыграться надо, пузан? Иди, у тебя две минуты.

Наверное, Бруно, Галилей и Коперник вместе взятые удивили людей меньше, чем…

«…В команде «Спартак» замена. Вместо Юрия Ковтуна, номер десятый, в игру вступает Василий Петров, номер пятнадцатый…»

Вид, конечно, у Василия был карикатурный. Вполне подходящий в качестве иллюстрации к статье «Такой футбол нам не нужен» для журнала «Крокодил». Форма, само собой, была сшита не по Васиной фигуре, потому что таких фигур у футболистов не бывает. Волосатое пузо не помещалось ни под майкой, ни под трусами и угрожающе раздвигало эти два предмета одежды, нависая над газоном олимпийского стадиона «Лужники».

Но бегать надо.

Первый шок прошел.

Теперь Василий понимал, что он играет за «Спартак». Ни больше, ни меньше.

А поле – огромное как площадь Тянь Ань Мынь.

И тут смотрит Василий – мяч сам к нему в ноги катится.

И он побежал. Сначала быстро. Потом – медленнее. Метров через пятнадцать он пнул мяч куда-то вправо и повалился на газон, хватая ртом воздух.

Побежал судья

- Что случилось?

- Ну как что? Тяжело! – ответил Вася, покачал головой, и пешком пошел к центру поля.

…Пятнадцать минут, оставшиеся до конца матча, показались ему вечностью. За это время он успел получить желтую карточку и заработать пенальти. Одновременно. Причем пендель – в свои ворота.

В итоге «Спартак» проиграл 4:0…

Форму Василий оставил себе.

Никогда еще самолет не увозил из Москвы такого счастливого человека.