РЫБАК ПО ИМЕНИ СОМНЕНИЕ Посвящается моему брату, который меня обязательно найдет… Всю премудрость ушедших веков Ты услышишь В словах рыбаков. Бо Пу, 13в.н.э Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же только суетятся на здешнем берегу, и их участь страшнее — ничто… Рыбак по своему обыкновению набил трубку, раскурил её и начал Час Совы. Я боялся его, как боятся дети придуманных родителями персонажей, искренне и вправду. Не зная, что, или, точнее, чего ждать, моя душа наполнялась догадками и сама дорисовывала жуткие возможности и страшный нрав рыбака. Он являлся в моих снах, как являются самые страшные кошмары, он молчал, он никогда не говорил того, что я ждал. А если разговаривал, то его разговоры были окутаны тайной и несли ещё большую неразбериху в мою уставшую от страхов и сомнений душу, он был таким — РЫБАКПОИМЕНИСОМНЕНИЕ. …Я слышал однажды, в сезон дождей, когда вода заливает обильно наш край, да так, что даже оранжевые жрецы не способны остановить потоки, ПАДАЮЩИЕСНЕБА, — освобождается молчание, которое пряталось за нескончаемым потоком речей, оно летит над миром, даря неспособным понять суть, проблеск надежды. Летит над угрюмым миром реальности. Чего только не скажешь о молчании…Чего только не услышишь в его спрятанных оттенках… Он, подавивший желания, не зависящий от корней, пастбищем, которому пустота - не обусловленная и свободная, — путь его неисповедим, как птиц полет в поднебесье Дхаммапада Путь был долог, но Светел. Дождь продолжал рассекать воздух, снег — укутывал почву, солнце слепило глаза, Жизнь продолжалась. КОЭТАНО Я лежал. Мои мысли носились где-то далеко. Я размышлял о правилах и законах мира. Последние дни я часто задумывался об этом. Последние дни озеро стало холоднее, ветер усилился. Рыбак пришёл к озеру, укутанный в меха. Что-то менялось. Я приподнялся, чтоб посмотреть, как там Лючио. Он как всегда плавал по озеру, лежа на спине. Он редко задумывается о том, зачем мы живем, для чего и как пришли в этот мир, как долго нам здесь предстоит быть. Вчера с Лючио мы, разжигая костер, говорили о воспоминаниях. Он говорит, что всё время видит один и тот же сон о каком-то странном человеке с длинными волосами, очень нежной, тонкой и атласной кожей, очень похожего на нас, но совсем другого. Ещё он слышал разные звуки, которые доносились со спины. А они (Лючио и человек) кружились и в такт музыке двигали своими телами. А потом он, этот человек, приблизился к нему и коснулся своими губами его губ. Я спросил: это был демон? Он хотел причинить тебе вред? Но Лючио не ответил, и ушёл плавать в ОЗЕРОРАЗМЫШЛЕНИЙ. Я долго думал и решил, что он меня обманывает. Ну почему ему снится кто-то, а мне нет? Мы ведь здесь вместе столько, сколько себя помним, и никого кроме рыбака, не видели, да и тот почти не разговаривает с нами, даже не говорит, как его зовут. Рыбак говорил с нами только раз, это было давно; я на целую ладонь вырос с того момента, а у Лючио тогда еще не росли волосы на лице. И у нас не было имен. Он появился из озера, чем нас ужасно напугал, мы стояли на берегу и хотели быстро убежать, но никак не могли пошевелиться. Он подошёл ко мне и, указав на меня пальцем, сказал: - Коэтано. — Потом подошёл к Лючио и промолвил: Лючио. Повернулся к нам обоим и сказал: Это ваши имена, теперь вы так будете друг друга звать. Аминь. - А как мы будем звать тебя? — Осмелился спросить Лючио? - Я рыбак, вы никак не будете меня звать, когда придет время, я сам позову вас. — Он рассмеялся и исчез. Потом мы никогда не видели, как он появляется, когда мы просыпались, он уже был на берегу, плел сеть и ловил рыбу. Когда он исчезал, мы тоже не видели, хотя неоднократно пробовали следить за ним, но тщетно. Зато когда он уходил, на том месте, где он стоял, всегда оставалась рыба. Мы брали её и отпускали на волю, в воду. Так было каждый день, он ловил рыбу — мы её отпускали. Теперь мне кажется: в этом и есть предназначение нашей жизни. Рыбак ловит рыбу — мы отпускаем. А вот Лючио говорит, что предназначение в другом, только говорить об этом не хочет, потому я дни и ночи напролет думаю о правилах и законах мира, а он беспечно плавает в ОЗЕРЕРАЗМЫШЛЕНИЙ, пока не придет время выпускать рыбу. Мы теперь очень осторожно относимся к этой миссии, разделяем по очереди ДНИОТПУСКАТЬРЫБУ, и в один день я зовусь достойным хранителем рыбы, а в другой день — Лючио. Мы даже специальную хижину построили, чтоб было где в спокойствии и тишине подумать о том, что, и какие другие острова, а я уверен, что они есть обязательно, мне кажется что не может быть один остров в мире, я вот как думаю — если есть один остров то обязательно должен быть другой. Я часто всматриваюсь в океан в надежде увидеть что — то и иногда мне кажется, я чувствую, как — кто-то из-за океана всматривается в меня. Так вот мы построили хижину для того, чтобы было где предаться размышлениям о том, что увидит та рыба, которую мы отпускаем от нашего острова. Может ей доведется увидеть то, что нам никогда не удастся. Да хранит нас свободная рыба, пусть глаз её будет острым, а слух тонким, пусть хранит её ОЗЕРОРАЗМЫШЛЕНИЙ от рыбака. Аминь. Это странное слово «аминь» мы позаимствовали у рыбака. Он когда дал нам имена, в конце произнес его, и мы решили, что это священное слово, и теперь когда мы произносим наши СЛОВАКРЫБАМ, мы заканчиваем их словом «аминь». ЛЮЧИО Хорошо, что он спит, — подумал Лючио, выходя из дома. — Я не люблю, когда он мучает меня своими вопросами. Не потому, что я не люблю его вопросы, просто у него всегда на любой вопрос уже есть ответ и часто не совпадающий с моим, — Лючио улыбнулся, — вот я и молчу, чтобы его не расстраивать, а он думает, что я его не уважаю и молчу именно поэтому, выражая тем самым свое неуважение, и он, сам съедая себя несуществующими и не имеющими почвы и смысла обидами, жутко при этом злится. Но несмотря ни на что, нет, и не может быть на всем острове и на всех других островах человека ближе и роднее, чем мой брат, мой друг, мой Коэтано. Я бы хотел уметь летать или плавать, как рыба: быстро и далеко. Как бы мне хотелось уйти, улететь, уплыть подальше от здешних мест. Но куда? Да и зачем?.. Лючио подошёл к озеру, рыбак стоял на берегу и уже забрасывал сети. Он, не обращая на рыбака никакого внимания, сбросил одежду и вошёл в воду, лег на спину и поплыл. В его глазах отражалось утреннее небо, которое было пока еще совсем близким, воздух был влажным, и моментами Лючио боялся, что он захлебнется им. Ему нравилось лежать на спине, он считал, что он в своей жизни должен больше смотреть вверх, чем вперед, и не бояться упасть, ведь падаешь лишь тогда, когда боишься. Лючио любил наблюдать за островом, слушать его дыхание и его музыку. Угадывать его мысли. Наблюдая за островом, он становился частью всего и всем сразу, он был легким листиком на дереве и сухой ветвью, рыбой в море и лесным жителем. В эти моменты он был почти счастливым, только вот в этой мозаике чего-то не хватало… МЕСТО СИЛЫ Я люблю приходить сюда. Здесь у подножья горы земля рождает ручей, который, как мы понимали, и дарил жизнь нашему острову. Сегодня это место для меня особенно красиво, сегодня мне приснилось, что мы с братом покинем остров. Я точно знаю, что этот сон сбудется. Я пришёл попрощаться. Всегда, когда я приходил сюда, мне становилось легче жить. Наблюдая за водой, однажды я понял, что ручей это одно из величайших чудес нашего острова и всех других островов, если они существуют. Он вроде бы всегда тот же ручей, вчера и сегодня одинаковый. Но нет! Русло то же, но вода в нем меняется каждое мгновенье. Мне так хочется, чтоб в моей жизни настали перемены, которые сделают меня и Лючио счастливым, которые дадут нам новые ощущения и впечатления, жизнь немыслима без нового. ЧРЕЗМЕРНАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ ПОДОБНА СМЕРТИ. ВИНА Я люблю слушать прибой, он говорит со мной. Сидя здесь на берегу, я ловлю песни и слова моря. Иногда я представляю себе огромные дома, которые плывут по воде, и для красоты, к высоким палкам привязаны белые полотна, они надуваются ветром и украшают ВОДЯНОЙДОМ. Однажды во сне я видел такой дом, только вот Коэтано не рассказывал, он опять будет волноваться, и переживать из-за меня. Не хочу, чтобы он переживал, мне от этого нестерпимо плохо, я не могу ни думать, ни плавать, ни даже выпускать рыбу. Он подолгу молчит, не роняя ни слова, я пытаюсь веселить, извиняться, но ничего не помогает, он говорит, что я слишком много извиняюсь, и мои извинения перестали иметь силу. Может, он прав, я недостаточно добр к нему. Как он не понимает, кроме моих снов и мечтаний, он самый важный для меня. Красивее водяного дома только моя тайна. Самая великая власть овладеть самим собой. МЫСЛИ Смешанность всего, что-то, что объединяло все вокруг, волновало Лючио. Он думал: «Как же может так быть, если после дождя растут фрукты и травы, ночью — земля остывает от палящего солнца, а днем согревается, чтоб не замерзнуть, всё закономерно, зависит друг от друга, всему есть время, и всё подчиняется чему-то, или…(от этой мысли ему сделалось страшно)… кому-то… он посмотрел вверх. Небо сегодня было особенно глубоким, облака проплывали, складываясь в удивительные фигуры, он видел себя совсем ещё ребенком, часто стоящим на берегу, вглядывающимся в даль и ожидая кого-то или чего-то. Он видел странных зверей, которых нет на острове, он видел большие хижины, которые были высечены в скале, он видел птиц, он видел себя в детстве, стоящего у берега и дающего клятву, во что бы то ни стало пуститься в путешествие через море, и разгадать тайну острова и РЫБАКАПОИМЕНИСОМНЕНИЕ. Было странно жить в эти последние несколько дней. Наш прекрасный мир, наш удивительный остров стал тюрьмой, а мы надзирателями друг друга. РЫБАК был нашей пыткой. Вопрос, как он попадает на остров, стал для нас с Коэтано навязчивой идеей, мы не спали сутками, наблюдая за берегом, где он обычно появлялся, но тщетно, в какой-то момент сон побеждал, и именно в это мгновение Рыбак приходил. Всё, что раньше радовало нас, что делало нас счастливыми, сейчас нагоняло тоску и злило. Что с нами произошло, мы не понимали, но ничего не могли с собой поделать. Мы слишком долго молчали. Пора действовать. Нужно сделать то, что просится изнутри, нужно совершить несовершённое. В этом наша задача — делать что-то, а не выпускать полудохлую рыбу. - Посмотри, какие звезды, брат. Они так далеки! Ой, гляди, звезда упала, она была жёлтого цвета. - Да, и хвост был особенно длинным. Я боюсь завтрашнего дня. Мне кажется, что мы с тобой живём все время один и тот же день, просто за ночь память остывает, и всё начинается заново. - Коэтано, мы должны бежать за пределы озера, может быть там за ОЗЕРОММОИХРАЗМЫШЛЕНИЙ спасение и ответы на все вопросы, которые накатываются ежедневно, и сил нести их скоро не хватит. Не только во мне дело, пойми. Я забочусь и о тебе, ведь кроме тебя, у меня никого нет (?) - Да, я понимаю, я сам хотел тебе сказать, но не решался… …Недомолвки что пена над стержнем, Где руке не достать до весла. Жуток шторм в океане безбрежном, Но до правды душа доросла… Разгадать секрет Рыбака было не легко, мы сидели весь день и всю ночь, ожидая, откуда же приходит Рыбак, надеясь этим путем бежать за пределы острова. Лючио нервничал, думая о том, стоит ли убегать из родного и удобного места. Принесет ли этот побег ответы на вопросы, которые волнуют… нужно ли бежать? Его глаза были направлены на меня, но смотрели куда-то дальше и глубже. Я знал, что ему трудно понять, зачем мы это делаем, но в глубине своего сознания он понимал, что необходимо двигаться вперёд, иначе всё напрасно. Жизнь, остров, всё наше существование превратится в ничто. А ничто, страшнее любой беды! Я знал это наверняка, потому что думал о том же… Внезапно, взвились гирлянды на деревьях возле Озера, появилось свечение из глубины воды и колыхающиеся еще минуту назад волны, застыли. Вода озера превратилась в песок, на горизонте показалась приближающаяся фигура, это был он, РЫБАКПОИМЕНИСОМНЕНИЕ. - Лючио, смотри, — проговорил я. — Рыбак. - Да, я вижу. Будь тихо. Когда он подойдет ближе и отойдет в сторону на свое место, мы окажемся у него за спиной и укрывшись за одной из дюн, прорвемся ТУДАОТКУДАПРИШЁЛРЫБАК. Мы дождались, пока Рыбак подойдет ближе, и когда он повернулся к нам спиной, со всех ног бросились бежать. Добежав до первой дюны, и спрятавшись за ней, мы отдышались и, выглянув, не смотрит ли Рыбак, побежали дальше, так мы перемещались пока Рыбак не остался далеко позади, а мы не добрались до ПОЛЯЗАОЗЕРОМ, только мы ступили на траву с песка, и прошли несколько шагов, за спиной мы услышали плеск воды. Я обернулся и увидел ОЗЕРОРАЗМЫШЛЕНИЙ. Мы подошли к зарослям… Закатное солнце светило им в спины. Заросли цеплялись им за ноги, оставляя кровавые следы. Дорога была трудной, и чем дальше они уходили, тем сильнее укоренялась у них в голове мысль о том, что остров и ДОМСОГРОМНЫМИОКНАМИ они не увидят никогда. Много ночей они шли, останавливаясь лишь совсем выбившись из сил, чтобы поспать. Их двигало вперёд чувство неудовлетворенности или страх не успеть что-то, о чём они не знали, но во что бы то ни было, должны были успеть. - Многие выбирают свой путь не думая, и оказываются правы, а многие долго готовятся сделать шаг и, ступив на тропу — падают, не успев двинуться вперёд ни на йоту. Интересно, к какой категории можно отнести нас? Лючио говорил это скорее себе, чем Коэтано, но всё же ждал ответа. Он остановился и, согнувшись, опёрся руками о колени. - Лючио, я устал. Я хочу отдохнуть. Я не могу больше идти. — Коэтано сел на землю. - Не останавливайся, брат, нужно идти. - Откуда ты знаешь, что нужно идти? Может нужно отдохнуть, не надо решать за обоих. - Давай не будем спорить и выяснять, кто прав, хотя бы сегодня. – - Это почему же! Давай выясним. Ты меня убедил идти в эту сторону, хотя я говорил что нужно было повернуть на более ровную тропу. - Но почему ты не можешь просто успокоиться? - Не могу и не хочу. И ты мне можешь не указывать! - К-о-э-т-а-н-о, — Лючио закричал, и на одно мгновение показалось, что все звуки исчезли. Воздух стал словно масло, между юношами пролетела бабочка. Она была абсолютно белой, молочно белой, её крылья были вытянуты и она напоминала скорее ангела, чем бабочку. Крылья были узкими и длинными. Она пролетела между ними и время остановилось, их крики повисли в воздухе, движения замедлились настолько, что со стороны можно было подумать, что они совсем не двигаются, только бабочка летела и ей до этого дела не было, она весело и быстро махала крылышками, рассекая воздух, обиды и ссоры. Но… Они находились в лесу. Было темно. Туман был густ и лежал плотным покрывалом на земле, два зелёных огня глаз сверкнули в темноте недалеко от них. Лючио остановился и остановил Коэтано. Волк стоял пред ними, не двигаясь, его взгляд не отрывался от них, он поднял голову вверх, тряхнул шеей и начал увеличиваться, увеличившись в два раза, он разделился надвое, потом ещё и ещё раз, и вот через некоторое время пред юношами стояла целая стая волков…. СТРАХ Страх, словно туман, крался и подбирался к юношам по земле, добрался до ног и пробежал вверх по лодыжкам и к коленям к животу, покрутился там и по хребту устремился вверх, к голове. Там взорвался вереницей ярких и ужасающих образов, Лючио взял за руку Коэтано. Они одновременно вспомнили о ДНЯХОТПУСКАТЬРЫБУ, о тех прекрасных местах, которые увидит свободная рыба, о тех местах, куда они, может, так и не смогут дойти. Страх отступил, а вместе с ним отступили и исчезли волки. Взошла звезда. МЫСЛИ РЫБАКА… Месяц низко, я сдуваю с него пыль и успокаиваюсь. Мой маленький сын, ты важно расхаживаешь по САДУТВОИХВПЕЧАТЛЕНИЙ. Принимая желаемое за действительное. Нежелание подчиниться и нежелание общаться с кем-то не подчинившимся мне очень знакомо. Проверено — неправильно!! Бери в руки птиц и говори с ними — они научат тебя летать… Леса почти не видно, ты неуверенно ступаешь наугад, пытаясь определить правильную сторону, ту, которая приведет тебя в ЛЕСТВОЕГОПОКОЯ, как в мой ДОМСОГРОМНЫМИОКНАМИ. Бери светильник, не думай что это жалкая подачка, это умение дать, а ты не проходи мимо руки дающего, дай дающему возможность подать подаяние. Возьми, искренне возьми (умение искренне взять, это одно из самых великих умений…). Я не прекращаю танцевать и не прекращу ни на минуту, поверь. Жизнь моя не покинет меня, пока я не покину её. Рядом ты или не рядом, всё равно ты здесь, в сердце. Вода в ручье опять чиста, деревья выпустили новые ветви, и что-то волшебное опять возвращается в ОЗЕРОМОИХРАЗМЫШЛЕНИЙ … - Рыбак, эй Рыбак, — кричал Коэтано, не переставая радоваться своей смелости — Нам всё равно, что ты там делаешь. Наша звезда опять светит, путь виден, и ЛЕСМОИХСТРАХОВ почти закончился, уже видна поляна. - Идите, идите, — рыбак расхохотался и, опять превратившись в волка, убежал в сторону острова… Угнетают на самом деле не события, а их отсутствие. СОН 1 Не говори ничего, я поняла. Я поняла, что слова часто мешают и молчанием можно высказать куда больше, а один взгляд бывает более красноречив, чем сотня, пусть даже самых красочных, слов. Ио улыбалась. Она взглянула на Лею и увидела, что та тоже улыбается и что-то говорит на ухо Лючио. Счастье кружило вокруг них, касаясь своим телом. Они молчали, смотрели в глаза друг другу, и время остановилось. КОНФЛИКТ - Ты всегда молчишь, ты всё время меня игнорируешь, я так больше не могу. Я устал от постоянного немого укора. — Коэтано попытался толкнуть Лючио, но тот был старше и крепче, потому, перехватив его руки, повалил его на землю и прижал сверху, чтоб тот не брыкался. - Я молчу потому, что не знаю, что тебе ещё сказать, и, если я не отвечаю на твои вопросы, это не значит, что я о них не думаю. Не нужно от меня требовать собственных реакций. Я — не ты. У меня есть собственный взгляд на вещи и способ выражения этого взгляда. Я люблю тебя, и всегда буду любить, но не нужно пытаться превращать меня в свое отражение. Пусть в моей груди бьется мое сердце, и пусть оно бьется свободно, и так, как ему хочется, а не тебе. — Лючио смолк, поднялся, отошёл в сторону и стал наблюдать за дождем, Коэтано обиженно смотрел ему в спину и тяжело дышал. Дождь лил так нежно, почти не касаясь земли. Казалось, что капли растворяются в воздухе в метре от неё. Сезон дождей опять заливал всю округу, очищал гроты и рвы, омывал мысли и делал чистым дыхание. В душах Лючио и Коэтано прошло время сумерек, самое страшное время, самое неопределённое. Они погрузились в мрак, где на чёрном небе проступали сияющие звезды и луна. Богиня Секлет улыбалась. Сомнения и искушения окружают нас постоянно, и мы будем кривить душой, если скажем, что не распознаем их. Мы видим, как они зарождаются в нас, а мы, притворяясь, что это нам только кажется, сливаемся с ними и сами себя уговариваем, что это и есть наши жизненные убеждения. ОБИДА Лючио уснул, было темно, луны из-за туч не было видно, Коэтано вытащил из дорожной сумки ленту, повязал волосы и ушёл. Он не бежал от себя, он вообще не бежал. Он уходил. Тревога, лес, страх не угнетали его. Его больше угнетал Лючио. Всё гудело и шевелилось, за Коэтано наблюдала Луна. Рыбак улыбался. Трубка перестала дымить, час Совы подходил к концу. Настало время Жаворонка. Близилось утро. Для Лючио утро оказалось особенно холодным, он проснулся и, не обнаружив Коэтано, начал метаться по лесу в поисках друга, но тщетно. Он кричал и злился, плакал и умолял, но всё время повторял: «Прости». Но зря, было поздно для прощения и рано для того чтоб остановиться, он собрался и пошёл в сторону восхода, один. Восход по мере продвижения Лючио, сначала превратился в полдень, а потом в закат, который смотрел ему в спину. Мне кажется, что он все это делает специально, чтобы я его искал, он не может просто быть, он не понимает, что в моей душе тоже поют волшебные ветры и идут дожди, я так же плачу и смеюсь но при этом я не умею об этом говорить, а он думает, что я его не люблю и хочу причинить ему боль. Да нет же! но если ты хочешь, Коэтано, прости, прости меня за все, за все, что я совершил и не совершал никогда, только не нужно уходить… Какими простыми стали теперь эти слова, как нетрудно звать того, кто уже ушёл и который тебя не слышит. Но как сложно было победить свою гордыню и не позволить уйти тому, кто повёрнут в сторону решительных действий. ЗЛО Танцуй, танцуй, кричи и плач, гони свою тоску, пока она не съела тебя всего. Она крохотным семенем заброшенная в сердце, прорастает зарослями через душу и тело, вызывает слабость и грусть, смешанную с отчаяньем. КОЭТАНО Мне грустно от того, что меня не понимают, да, как бы банально это не казалось, а именно в тот момент, когда ты вот уже должен сказать самое важное в жизни, объяснить всё самое необъяснимое, приблизиться к истине и приблизить еще кого-то, ты вдруг немеешь. Твой язык не знает, что говорить дальше, руки потеют, в горле ком, ты кашляешь лишь для того, чтоб оттянуть время. Но в голове ничего не появляется, она пуста, как бамбук. Ты слышишь лишь пение див или птиц. Может, это и к лучшему, не всегда нужно раздавать советы направо и налево, тем более, если тебя никто об этом не просит. Как он может проявлять такую жестокость ко мне? Он всё время бросает мне вызов, считает, если он старше, то ему можно всё. Нет! Ему никогда не понять глубины моих размышлений. Я срываю с таинств их маски и разгадываю секреты ночных птиц, я могу мечтать легко и свободно, я имею великую внутреннюю силу, мне не нужна ничья жалость, мне…. Мне страшно одному… Он заплакал……. Его печаль была прервана шумом, который доносился справа. - Лючио? — испуганно спросил Коэтано. — Лю… Он потерял сознание. Когда очнулся, то, подняв голову, увидел окошко света, как в туннеле. Нащупал пол вокруг себя, он был земляной и немного влажный. Рядом увидел груду веток, странно сцепленных между собой, увенчанных каким-то кувшином с отверстиями, он тогда еще подумал, что за странное растение с такими белыми и странно соединенными ветками, с таким отвратительным запахом и кто нацепил на него тунику и пончо, потом заметил, что это человеческие останки. Яма была необычайно глубока, в ней было сыро, сыро и страшно, он хотел посетовать на судьбу, но не посмел, так как ясно отдавал себе отчет, что сам во всем виноват, попытки подпрыгнуть или доползти до края ямы не увенчались успехом. В голове стал гудеть странный шум, перед глазами плыли круги, он опять отключился, пришёл в себя когда по плечу кто-то прошёлся, не то рукой, не то веткой… он подумал что это то существо которое он вначале неосторожно принял за растение. — Кто ты? Как давно ты здесь? Юноша просидел в яме долго, солнце перешло с одного края кругозора в другой. Голова кружилась от голода и страха. Смерть скалилась ему с того, что некогда было лицом незнакомца. Пред глазами поплыли круги фиолетового и алого цвета, почудился запах ладана или фимиама… существо не отвечало, да и не могло ответить, он опять почувствовал движение по плечу и тогда увидел свисавшую сверху верёвку, — Лючио, подумал он, и резко бросился по верёвке вверх. Выбраться наружу, было не так просто. Но на верху никого не оказалось, лишь гудение ветра и прищуренные сумерки вечернего леса ЛЮЧИО Как мне угадать завтрашний день, как различить в звуках приближающегося будущего свою мелодию, как отдаться своему чувству настолько, чтобы можно было слиться с ним? Я долго лежал на земле, заглядывая в небо, небо заглядывало в меня, мы улыбались и слушали ветер. Небо то опускалось и ложилось прямо на меня, то поднималось высоко над птицами. Я разглядывал узоры, которые плавали у меня перед глазами, сплетаясь в некие паутинки, невозможно задержать или сфокусировать на них взгляд, лишь, когда я отвожу глаза в сторону или смотрю на какой-то предмет впереди, не отрываясь, то боковым зрением я улавливаю остановившийся на какое-то мгновение узор, который сразу начинает плавно, сначала медленно, потом быстрее двигаться из стороны в сторону, словно кораблик в море. Рыбак подошёл к нему с востока, руки тихо опустились на плечи, Лючио слегка вздрогнул, но не от неожиданности, а от волнения. Рыбак молчал. - Что будет с нами, как мне найти Коэтано? Мы теперь навсегда обречены на жизнь здесь и никогда не сможем вернуться? - Не задавай вопросы, на которых нет ответа, — слова Рыбака прошелестели, слетая с его губ, словно листва слетает с осенних деревьев. - Как нет ответа? - Нет ответа, потому, как нет вопроса. - Не понимаю. - Куда ты идешь? неожиданно спросил РЫБАКПОИМЕНИСОМНЕНИЕ - Т-у-д-а, о-т-к-у-д-а л-е-т-я-т в-о-р-о-н-ы. — отвечал кто-то внутри Лючио. - Зачем? - Д-л-я т-о-г-о, ч-т-о-б с-т-а-т-ь т-а-к-и-м ж-е ч-ё-р-н-ы-м, к-а-к и о-н-и. - Зачем ты лжёшь? - П-о-т-о-м-у ч-т-о т-ы в-е-р-и-ш-ь. - Ты не терял Коэтано…. - Мне тесно в этом ответе, мне странно в этой беседе. Что я говорю? Я себя не контролирую. Помоги мне… Коэтано обернулся, ворон летел уже далеко, тучи расступались перед ним, как и другие птицы, деревья, над которыми он летел, кланялись ему, Лючио тоже поклонился, поднялся с земли и пошёл… Пробираясь сквозь лес, не надеясь ни на что хорошее в этом мире, Лючио так и не нашедший Коэтано увидел свет, мигающий вдалеке, это был чей то дом… Лючио постучал в дверь, но никто не ответил. Может не надо сюда стучать, может уйти, нет, а вдруг Коэтано был здесь, я же не могу так просто его бросить. Он надавил на дверь, она поддалась и отворилась, в помещении было темно и сыро, паутина свисала с потолка, на полу между прогнившими и треснувшими досками виднелся мох. Черный кот спрыгнул со стола и пробежал через комнату в соседние двери. Оттуда послышался шум, шорох и чей то крик… ПОЛИНА Я часть леса живущего вокруг меня и моего ДОМАСТЕМНЫМИКОМНАТАМИ, я старая Полина, рыбак давно сплел и распустил свои сети около моей жизни, я прошла его испытания и теперь я обрела видение, моя война закончилась, только вот ноги еще болят иногда, да это ничего, пустяки. Вчера яблоня нагнулась так низко, что коснулась яблоками до земли, я подошла, сбила палкой пару плодов, и ветви вновь выпрямились, чтоб выпрямиться завтра, нужно сбросить все, что накопилось на сегодня, раздай сегодняшнее свое богатство и завтра обрети вдвойне… - Кого, черт тебя дери, принесла нелёгкая, что б ты на месте провалился. Лючио было странно слышать чей-то чужой голос, он слушал его, как музыку, не различая слов, он впитывал в себя вибрации голоса, оттенки звука, мелодию речи. - Спрашиваю последний раз, кто тут!?!? - Это я, — неуверенно произнес Лючио, — и добавил. — Лючио. - Какой такой Лючио-кручео, что за один? - Не Лючио-кручео, обижено сказал он, — а Лючио с острова не пойманной рыбы, — только что придумал, — из места под названием ДОМСОГРОМНЫМИОКНАМИ. - А-а-а-а, место РЫБАКАПОИМЕНИСОМНЕНИЕ, ну как же ведаю, и чего зашёл к старухе? Она думает, что самая хитрая, всё и обо всех знает, старая ведьма. - Ты от куда такие слова знаешь? - Какие? — испугался не проронивший ни слова Лючио. - Какие?! «старая ведьма»!? - Откуда вы взяли, что я их знаю? - Не крути мне мозги, твою за ногу, я всё слышала, а ну говори!!! — старуха поднялась над землей в воздух и закричала страшным голосом, да так что стены затряслись и окна зазвенели. - Простите меня, я не знаю откуда оно это слово, так само на ум пришло, простите меня, — Лючио испугался, и прикрыл голову руками, но старуха успокоилась, хихикнула и, погладив его по голове, молвила: - Не переживай внучек, я тебя не обижу, меня зовут Баба Полина, а горе твое знаю, ты ищешь своего брата Коэтано, но здесь его нет, тебе нужно отправиться через ущелье предчувствий к моей старшей сестре Анастасии, только она тебе сможет помочь, да хранит тебя Сила от РЫБАКАВГНЕВЕ, на, вот, возьми, тебе пригодится, — и сунула Лючио мешочек с маком. - Спасибо Вам и до свидания. - До свидания Лючио, помни, что найти тебе нужно не только брата. - А кого еще? - На этот вопрос у меня ответа нет. — Полина произнесла это, обернулась вокруг себя, и вороной вылетела в окно. ЧАЙНАЯ ЦЕРЕМОНИЯ Коэтано вошёл в дом Рыбака, там была маленькая, но очёнь уютная комната, стены были сплошь украшены рисунками и картинами, везде красовались маленькие и большие фигурки и статуэтки. На полу была приготовлена чайная церемония на три персоны. Рыбак сидел лицом к Коэтано с закрытыми глазами, юноша не двигался. Спустя какое-то время. Рыбак открыл глаза и жестом пригласил Коэтано присесть. Тот, дождавшись приглашения, медленно в оцепенении подошёл к столику и присел. - Мне страшно, — сказал Коэтано. - Я знаю, — промолвил Рыбак и налил Коэтано чай. - Что это? — удивился юноша — Очень вкусно. - Это культура, мой мальчик, неведомое вам явление, её воспитывают поколениями, что вам, к сожалению, а может, к счастью, не грозило. - Что такое культура? Я не понимаю - Не нужно сейчас понимать, позже понимание само придет к тебе. Только теперь Коэтано заметил, какое роскошное одеяние было на Рыбаке. Расшитый золотом халат переливался драгоценными камнями, на все пальцы были одеты кольца с огромными и очень красивыми самоцветами. Игра камней гипнотизировала Коэтано. Рыбак сидел спиной к окну, а там разворачивалась необычайная картина. Сначала всё было нормально, просто деревья да маленькие цветочки, но вдруг эти цветочки стали расти на глазах, на деревьях стали появляться плоды, потом пошёл дождь, через минуту град, и еще через минуту снег, потом снег прекратился, выглянуло солнце, все в секунду растаяло и покрылось зеленью, и когда Коэтано подумал, было, что на этом цикл чудес закончился, все тут же повторилось. Коэтано набрал воздуха, вперемешку с решительностью, в грудь и выдохнул: - Я, наверное, плохо поступил, что ушёл от брата? - Да. - Если я вернусь и попрошу прощения, он меня простит? - Ты не вернешься. - Вы меня не отпустите? Рыбак улыбнулся, налил себе ещё чаю, отпил два глотка и промолвил: - Зачем мне тебя держать. - Не знаю, — Коэтано вздохнул, и в голосе его послышалась такая усталость. - Хочешь ещё чая? - Ага. - Ну, вот и хорошо. — Рыбак налил еще чашку чая своему гостю и начал рассказывать историю, но так, будто этот разговор начался давно, а сегодня просто продолжается. - Двигаясь вперёд, мы думаем, что идем в нужном нам направлении, и если вдруг в пути нас настигнет буря и заставит свернуть в сторону, то нам покажется, что мы сбились с пути. Нет. Бури появляются для того, чтобы вернуть нас на нашу истинную тропу, указав нам верный, единственно верный путь! - Куда мне идти? - Оставайся на месте, твой брат найдет тебя первым. — Рыбак поднялся, подошёл к окну и, поднявшись на подоконник, шагнул в осень, которая как раз золотом разливалась снаружи. Обернувшись белым волком, скрылся за деревьями. В дверь постучали… Лючио шёл… … … …Что нового в мире? Ты уже научился быть героем? Я наблюдаю восход первых лучей страха, объявших нашу жизнь. Что бы это значило, я не знаю… Море уже давно не поет мне песню волн, да я и не знаю, смог ли бы я её услышать. Так тихо в моих ушах. Не знаю, куда деться от этой тишины. Сады в этом году дали много хороших плодов, успеть бы собрать, а то пропадут. Как там в пустыне? Ещё больно или уже плевать? Скажу тебе по правде: некоторые вопросы объясняют нам нашу жизнь лучше, чем большинство ответов. А некоторые ответы, как это не прискорбно, лучше никогда не слышать. Вижу птицу, которая спустилась с неба и подлетела прямо к моему двору. Прислуга копалась в саду и не заметила, как лиловая Эйре (птица снов) посетила наш дом. Я, как и полагается гостеприимному хозяину, разжег костер и пригласил птицу сгореть. Но она удивленно посмотрела на меня и уплыла обратно в море. В то самое, из которого мы спасли рыбу Кари, повелительницу волн, вынув её из воды на прекрасную траву… Его мысли прервал свет впереди, он заметил небольшую хижину, — Это был, вне всякого сомнения, дом Анастасии, это подсказал ему кто-то внутри… Лючио решительно открыл дверь и шагнул в дом. Он оказался в продолговатой комнате, от неё шло несколько ответвлений, точнее дверей, дверь прямо была заперта, на ней был нарисован рисунок геометрической фигуры, он не знал названия, но на удивление, знал, что это именно геометрическая фигура. Направо была занавеска, он отслонил её и увидел там сидящую на маленьком креселке, большую и грузную женщину. Не придавая никакого значения приходу гостя, Анастасия сидела за старой деревянной прялкой. Конечно, Лючио не имел никакого понятия о том, что делает эта женщина, но зачарованно смотрел, как кусок шерсти в её руках превращается в пряжу. Приветствую, давно жду тебя, странник. Помимо несчастий, которые готовит нам судьба, у неё про запас много и хорошего спрятано. Помни об этом. Будешь пирожок? Ну, чего молчишь, как засватанный? - Да. - Что, да? - Буду пирожок, — неуверенно сказал Лючио, ведьма улыбнулась, повернулась к нему боком, взяла пустую тарелку и предложила ему. - Бери. Лючио задумался, может это проверка, только зачем его проверять, что она имеет в виду, «нужно быть честным с самим собой» решил он и сказал, что было на уме: - Но на тарелке ничего нет. - А кто сказал брать с тарелки, они у тебя за спиной. Лючио обернулся и увидел там тарелку с дымящимися пирожками. Вроде бы ничего удивительного не произошло, да и не произошло ничего плохого, но этот короткий эпизод с пирожком его ужасно разозлил. Старуха стояла и, не скрывая своей радости, улыбалась во весь рот. Улыбка её, как, кстати, и руки были как будто от другого тела. Она вся была большая, можно даже сказать, крупная, но её руки были тонкими, словно они никогда не видели работы, а только то и дело смачивались молочком кокосовых плодов. Улыбка её сияла ярче морского жемчуга, губы были, как лепестки чайной розы, мягкими и манящими. - Помни, Лючио, в каждом из нас живут, как минимум, двое, и если ты познакомился с кем то добрым и честным, не исключено, что вскоре ты наткнешься на чудовище, которое разорвет тебя, не моргнув и глазом. А ещё помни про СОМНЕНИЯ. - Вы имеете в виду РЫБАКА? - Нет, я имею в виду СОМНЕНИЯ. Это сила, которая открывает злу дверцу в нашу душу и сердце, сомнение — это ключ от потаенных мест внутри нас. Сомнение похоже на вирус, если он поражает тебя впервые, ему сложно, оно неопытно и слабо, не может разгуляться и часто проигрывает первую схватку. Во второй раз ему уже посвободнее, оно чувствует себя ещё не как дома, но уже не как в гостях. Человек вступает в схватку и, отмахнувшись парой тройкой ударов, побеждает. Но вот приходит третья фаза, третий приход… … … сомнение приходит с вещами, родственниками, и вооружённое до зубов. Его родственники — паника и несдержанность, злоба и зависть; его ружья и арбалеты — несчастные случаи и несчастливые совпадения. И тут приходит конец НАДЕЖДЕ И ВЕРЕ, тут отступают РАДОСТЬ И БЕССТРАШИЕ — мы сдаемся. Мы пытаемся уговаривать и обманывать себя, но это бесполезно, мы проигрываем. Тут нам может помочь только просветление, свет изнутри, из глубины нашей души, тот самый негасимый свет, при упоминании о котором по телу пробегают мурашки и кожа становится, как кора засохшего дерева, просветление, то самое, которое пережил БУДДА ГАУТАМА и ИИСУС, просветление, которое доступно всем и каждому. Имя ему — БОГ. Ну, чего сидишь? Иди к геометрической фигуре, она засмеялась громко и протяжно, там тебя ждут… Лючио, подошёл к двери с рисунком, но заходить не решился, может это ловушка, думал он, может там меня подстерегает опасность или даже хуже… нет, не знаю. Он долго колебался, а потом постучал… …В дверь постучали. Коэтано подошёл к двери, потянулся к ручке, потом остановился на минуту. «Я же не у себя в доме, нельзя открывать чужие двери, там может быть то, что уготовано другому, а не тебе, наткнувшись на это ты лишаешь кого-то возможности пройти свой путь, а себя подвергаешь опасности», — он подумал об этом, улыбнулся, и тут же открыл дверь. За дверью стоял Лючио, они встретились глазами и одновременно сказали, прости. Рассмеялись и обнялись, как и подобает настоящим братьям, комната РЫБАКАПОИМЕНИСОМНЕНИЕ исчезла, они стояли у подножья скал, сзади, оглянувшись, Коэтано заметил птицу, которая летела, и издалека, казалась очень большой. …Птица ПЕН показалась на линии горизонта, ужас, который она несла перед собой, уступал её виду десятикратно. Стоявшие там, на ЗВЁЗДНОМПОЛЕ видели Её, но не думали о Ней. Их привлек странный шум, они оглянулись и увидели старика. Но не ветхий, угрюмый и сгорбленный дед предстал перед ними, а величественный, освещённый волшебным сиянием, излучающий мудрость и силу старец. - Кто это? — спросил у Коэтано Лючио - Не знаю. Похож на…. Коэтано не поверил своим глазам, в чертах стоявшего перед ними, они стали узнавать лицо РЫБАКАПОИМЕНИСОМНЕНИЕ. Тень летящей птицы не двигалась. Но притягиваемое к ней поле уже было частично покрыто мраком отброшенной тени. - Что ты делаешь с нами, РЫБАК? Зачем тебе всё это? Сразу ответа не последовало, старик дотронулся пальцами к своей бороде, и через несколько мгновений изрек: - Птица, оставь нас! — голос его, словно шёлковый гром раскатисто пролетел над полем и, набирая мощь, которая по силам только Ему, долетел до Птицы. Та в свою очередь растворилась, словно туман, и, прихватив наводящую ужас и несущую полное уничтожение тень, исчезла в ПУСТОМНЕБЕ. СОН 2 Я ощутила свободу, понимаешь, тогда его тепло, его слова и его прикосновения стали для меня одним, проникли внутрь и сделали меня счастливой. Тепло, которым он наделил, вырвалось из меня со слезами, и я узнала Её. Только Она может дать такие цвета мира и такие звуки. Все стало чистым и прекрасным, я захотела свободы, я выпустила стаи птиц, которые томились в темнице, я дала свободу чувствам. Старик посмотрел на них еще несколько мгновений, а потом начал говорить: - Вокруг вас не было никогда моря, просто вам было удобно его придумать, и оно появилось, потом, когда вы наконец решились на то, чтоб сбежать, оно исчезло, но появился лес, вы и его прошли. Поймите: все в ваших руках, ваши возлюбленные близко, стоит только открыть пошире глаза, распахнуть сердца. Смотрите. Юноши посмотрели на скалы и увидели, что они стали полупрозрачными и там, за скалами они увидели две фигуры… Девушки стояли на траве, которая окутывала нежным одеялом поле, и смотрели на звезды, Ия улыбалась, Лея плакала. Они думали обо всем и ни о чём. Звезды дарили им свет и тепло своих звёздных душ. А девушки отдавали им тепло своих покинутых сердец. - Когда она придет? - Не знаю, но тоже жду. - А какая она? - Красивая… - Себя жалеть, не дело. - А я не себя жалею. - Почему же ты плачешь? - Я тебя жалею. - Ну, я же говорю — не нужно. - Хорошо. - Почему ты всегда так легко соглашаешься, тебе не нравится со мной говорить? - А почему ты просто не говоришь, а всё время меня провоцируешь на ссоры? - Это не так. - Хорошо. Прости. Погорячилась. - Я понимаю. Терпение на исходе… Рыбак продолжал: - Сомнения бывают разного рода. Некоторые из них даже очень приятны человеку, но несут раздор и разрушение в его жизнь, некоторые же мучительны и отягощают, но несут гармонию и становление, главное, точно определить, какие из них какие. Как это сделать? Ответ прост — медленно. Человек очень торопится и по пути пропускает красоту, любовь, радость. Человек пропускает те вещи, которые должны привнести в его жизнь гармонию и порядок. Вам, дорогие мои, нужно учиться быть наблюдателем реки, а не постоянным её участником. Это я говорю о мыслях, во всей суете жизни и в веренице размышлений обязательно нужно отступать, на мгновенье, на шаг назад, чтоб суметь увидеть картину жизни целиком. Отступив и понаблюдав за сомнениями, которые просто присутствуют в нашей жизни и мучают нас всерьез, вы быстро сумеете определить, к какого рода сомнениям какие отнести и что с ними делать, подскажет вам сердце. Потому вам было невыносимо друг без друга, но и рядом было нелегко, вы разные стороны одного. Сейчас вы соединитесь, так же соединятся они. Пройдя сквозь скалы, окружающие поле, вы, сотрете пелену, обретете незамутненное и неразделимое «Я». - Но нам страшно, мы боимся. Столько перемен и теперь это, мы не знаем, что выбрать - Сегодня я скажу, что люблю траву больше всего на свете, и это будет правда; завтра я скажу, что люблю ветер больше всего на свете, и это будет правда; послезавтра я скажу, что люблю звезды больше всего на свете, и это будет правда. Все меняется, не нужно бояться перемен. Встречайте их смело, так же, как они смело идут к вам. Это были последние слова РЫБАКАПОИМЕНИСОМНЕНИЕ. Они знали это. Лючио посмотрел в глаза Коэтано и увидел в них свое отражение, Коэтано подал руку брату, и они, сделав несколько шагов, остановились прямо у скалы. Скала была, как вода с молоком, немного мутная, они могли видеть своё отражение и то, что происходило за скалами. Там стояли две девушки, они понимали кто это, и это казалось им нормальным, как будто все идет по какому-то незримому плану, стремится воплотиться и боится ошибиться. Кто-то невидимый руководил ими изнутри, они одновременно подняли правую ногу и ступили в скалу. Походить внутри скалы было не так трудно, как это могло бы показаться, но все же не легко. Перед ними пронеслась череда видений: Лючио видел трамвай и дорогу, убегающую от него, он видел себя в этом трамвае, стоящего у заднего окна… Коэтано видел пустыню и караван, идущий в оазис, где добывают изысканные масла для не мене изысканных духов… Лючио видел динозавров… и здание Рокфеллер-центра в Нью-Йорке… Коэтано видел обнаженных проституток и свои руки на их телах… Лючио видел северное сияние… Коэтано видел атомный взрыв, карусель в детском саду, смех девочки которая каталась рядом. Темнота, все, что пробегало перед их глазами, проходило сквозь них и не оставалось позади, все, что открывалось их умам, происходило с ними не один раз. Миллионы разных картинок, нет, даже миллиарды… «Сколько же мы времени идем через эту скалу?» — мысль, словно меч, рассекла все картинки, идти стало легче, они вышли из скалы и оказались на поле. Они как одно единое существо, ощущающее себя и Коэтано и Лючио одновременно, и от этого Он чувствовал гармонию и счастье, пропал страх и раздражительность, исчезла грусть, Он победил сомнения. …Он, подавивший желания, не зависящий от корней, пастбищем, которому пустота - не обусловленная и свободная, — путь его неисповедим, как птиц полет в поднебесье… Посмотрев своими новыми глазами на свои новые руки, возвращенный в себя и соединенный обратно, Он пошёл к Ней, которая тоже соединилась с собой, благодаря Его смелости и Его усилиям. Их глаза и руки встретились и узнали друг друга, давно кто-то разлучил их, из-за какого-то яблока, но теперь это далеко в прошлом, они прошли все круги Кармы, и теперь вместе. Вина искуплена. По тенистым аллеям сада, они уходили прочь. Прочь от рыбака и от сомнений, от страхов и предрассудков. Они держались за руки и наслаждались, они дышали одним воздухом, они обрели не только друг друга, но и самих себя… …Творец уложил сеть и уду в ящик возле Своего кресла, улыбнулся и вытер накатившую на Его Око слезу… |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
