На следующий месяц, как и было уговорено, поступил список тех, кого предстояло убрать с дороги мафиози Скаджолы. В течение месяца заказ был ис-полнен, и босс сдержал свое слово, снизив нашу подать на пятьдесят процентов. Это новшество здорово улучшило наше финансовое положение. Произошел резкий скачок дохода, который мы решили использовать с умом. Пока Небраско и Бендетто вели "оздоровительные работы" по обезвреживанию в преступных кланах предателей и назойливых агентов полиции, я тем временем занимался отмыванием наших беззаконных денег. Для того, чтобы узаконить наши средст-ва, я использовал банки в Лондоне, Токио и Цюрихе, переводя деньги на счета подставных компаний. Производя отмывание нелегальных капиталов, я также сделал значительные инвестиции в недвижимость, гостиницы, рестораны и дру-гой бизнес в Штатах и некоторых странах Западной Европы.

Приобретенные предприятия стали не только приносить нам доходы, но и использовались как ширма нашей преступной деятельности. Чем шире стано-вился круг нашей деятельности, тем больше мы набирали людей в нашу коман-ду.

Спустя пять лет мы потопили наш потрепанный катамаран-яхту и приобре-ли новый комфортабельный теплоход класса "Пиниси" – "Миссури", который был вдвое больше нашей "Изабеллы". К тому времени наша команда насчиты-вала двадцать человек.

Не у всех членов команды было такое же занятие, как у Джулиано и Селены. Только лишь двое, преданные и испытанные временем приспешники, выходили с ними на дело. Остальные же исполняли обязанности экипажа, использовались для транспортировки товара, закупки оружия, распределения наркотиков на до-зы и продажи на улицах. Любой, кто попадал в нашу группировку, сперва дол-жен был пройти испытание "крещение ядом", то есть испробовать наркотиче-ское средство. Юбиляры10, не осилившие эту задачу, тут же отправлялись на тот свет. Этот метод испытания был придуман Бендетто, дабы пристрастить каждо-го к этому смертельному яду и держать его под наркотической зависимостью.

Джулиано считал себя главным в банде, хотя в действительности всем у нас заправляла Селена. Играя на властолюбии Бендетто, она использовала его как щит. На все встречи с главами преступных кланов, которые вскоре также стали нашими клиентами, Джулиано ехал со мной и Николо Сперо. Неизвестно отче-го, но Небраско не любила появляться на людях, и только сейчас я понимаю, что это не было ее капризом или прихотью, просто она боялась быть узнанной кем-нибудь. А разоблачение ее, как Вероники де Кюше, было для нее не только нежелательным, но и опасным. Нет, она ни в малейшей степени не была труси-хой, в ней было больше мужества и хладнокровия, чем у Джулиано. Лишь один страх всегда ощущался во всем ее существе – страх быть изобличенной во лжи, которую она так умело могла плести.

Презрение и ненависть к себе, которые Селена испытывала после первого своего убийства, бесследно исчезли. Она стала бездушным роботом для убийств, не знающим пощады и милосердия.

Эти заметные перемены в себе Небраско записала в личном дневнике таким образом:

"Желание убивать во мне растет с каждым днем… Страх в глазах моих жертв приносит упоительное наслаждение. Голова гудит тяжелым колоколом, когда я в бездействии. Я не понимаю, что происходит со мной. Неужели я пре-вратилась в монстра? Может, это и есть последствие опытов профессора Бесму-та? К чему же приведут все эти убийства? Каков будет мой конец?…"

Не знаю, что стояло в основе ее побуждений, неудачный эксперимент или же невзгоды прошлого, но Селена постепенно теряла необходимые для жизни человеческие качества.

Весной 19** года Бендетто явился с радостной для него новостью о свадьбе родной сестры. Он больше торжествовал не по поводу самого факта бракосоче-тания, а потому, что его семья роднилась с Тордаччи, одним из влиятельных се-мейств Италии.

Бендетто со всей помпезностью пригласил нас на эту "свадьбу столетия", как он ее не то шутливо, не то всерьез провозгласил.

Через несколько дней мы на своем теплоходе прибыли к берегам Сицилии в Палермо.

– Джулиано, ты не обидишься, если я не пойду на эту свадьбу? – спросила Селена.

– Что за вопрос?! Конечно же да!

– Ты ведь знаешь, я не люблю появляться на людях. Вы с Марко поезжайте, а я останусь тут, на судне.

– Я и слышать ничего не хочу. Ты обязательно должна появиться на свадьбе. Что за мания сидеть целыми днями одна, как зверушка в клетке.

– Может, оно и к лучшему?

– Нет, нет и нет! Ты обязательно явишься на торжество. Или ты хочешь, чтобы мы стали врагами?

– Это угроза или предупреждение?

– Понимай как хочешь, но ты все равно пойдешь с нами… Да, кстати, оденься поторжественней и в соответствии со своим полом.

– Ну вот, началось… – проворчала Небраско сквозь зубы. – А если мне нечего надеть?

– Так пройдись по магазинам, если еще не разучилась делать это, – иронично добавил Джулиано.

Намеченная свадьба должна была состояться в доме Бендетто, и сицилиец уехал раньше нас, чтобы повидаться с родными и помочь с приготовлениями.

Бракосочетание было назначено на пять часов вечера, было уже половина пятого, а Селена все еще возилась с новым нарядом.

– Ты скоро выйдешь? Мы же опаздываем! – я прождал ее более часа, и мое терпение кончилось.

– Еще одну минутку.

– Ты уже полчаса оттягиваешь эту минуту. Ну сколько можно?

– Какой же ты нетерпеливый, Марко Поло… Со своими нудными арифметическими расчетами ты не столь суров и криклив.

– Я не суров к тебе, просто всему должна быть мера. Что за проблема нацепить на себя платье и выйти?

– Тебе этого не понять, ты ведь не женщина.

– Уж лучше бы ты поехала в своей футболке и кепке, тогда бы мы вовремя добрались.

Устав от никчемных разговоров, я вышел на палубу подышать свежим воз-духом и заодно остудить разгоряченную голову.

Приблизился к борту и засмотрелся на вид города, купающегося в море све-та закатного пурпурного солнца. Не помню, о чем я тогда задумался, но появ-ления Селены на палубе я не заметил.

– Ну как, стоило ожиданий? – услышал я голос позади, и резко повернувшись, ахнул от увиденного.

Передо мной стояла шикарная дама умопомрачительной красоты. Рубино-вое, длинное платье-декольте, с высокими разрезами, оголявшими ноги преле-стницы, облегало ее гибкое и стройное тело. Подол платья был из атласа, а от талии до самого бюста поверхность ткани была усыпана бриллиантовыми ка-меньями. Аксессуары: атласные перчатки, туфли на тоненькой шпильке, сумка с золотой застежкой и шляпа со страусиным пером были такого же цвета. Запя-стья и шею ее украшали бриллиантовые браслеты и ожерелье, а пальцы были унизаны перстнями с изумрудами и рубинами.

Золотые волосы, аккуратно собранные на затылке, едва проглядывались из-под шляпы, глаза скрывали темные очки. Изучив досконально одеяние стоящей передо мной особы, мой взгляд невольно остановился на ее ярко накрашенных алых губах. Они легонько шевелились, и только потом до меня дошло, что со мной говорили.

– Ты в порядке, Марко Поло? Что ты так вытаращил глаза, точно увидел привидение. Неужто это мой внешний вид так ошарашил тебя?

Я сглотнул ком, стоящий в горле, и только бессильно кивнул.

– Что, все настолько плохо?

– Нет-нет, все прекрасно! Просто немного броско… ярко… вызывающе…

– Надеюсь, никто кроме тебя этого не отметит.

– Сколько ты за все это заплатила?

– Не верю своим ушам! Наш бухгалтер всегда в вычислениях. Могу я хотя бы разок потратиться на себя? Не будь же таким привередливым, Марко.

– Ладно, не буду. Давай-ка лучше поспешим, не то Джулиано обидится. Хотя, сказать по правде, я не думаю, что мы сумеем вообще попасть на свадьбу.

– Отчего же?

– Селена, да на тебе столько драгоценностей, что я опасаюсь, как бы тебя не похитили вместе со всем этим добром. Мы ведь в Палермо. Ты не забыла?

– Ах, всего лишь это… – с усмешкой на губах протянула она. – Не волнуйся, Марко, в случае нападения ты останешься невредим. Уж я-то сумею защитить нас обоих, – колко добавила она, показав дамский кольт в своей сумочке.

Я, ничего не ответив, принял вид полного безразличия к брошенной шпиль-ке и повел ее к машине, ожидающей нас в порту. Мы малость опоздали на цере-монию бракосочетания. Прибыли только к последним словам обета, данного новобрачными перед украшенным цветами алтарем, расположенным в саду до-ма Бендетто. К счастью, наше опоздание не было замечено ни Джулиано, ни его семейкой. Зато после торжественной части свадьбы все присутствующие с нас не сводили глаз, и виною этому был бросающийся в глаза наряд Селены. Про-ходя мимо нее, чуть ли не каждый гость оборачивался, заглядевшись на ее едва прикрытые бедра, а возможно, просто возмущенный слишком ярким платьем.

– А где же Селена? – не узнав свою напарницу в ее новом одеянии, растерянно приблизился к нам Бендетто.

– В чем дело, Джулиано? Надо кого-нибудь пришить? – приспустив очки, поинтересовалась моя спутница.

– Се-ле-на? – у сицилийца челюсть отвисла, когда он узнал в красотке свою давнюю знакомую. – Просто обалдеть! Признаюсь, я не ожидал увидеть такое, –от волнения он почесал в затылке.

– Еще больше ты обалдеешь, когда узнаешь, сколько она потратила денег на весь этот маскарад…

Небраско ударила меня локтем в живот, желая таким образом выразить не-довольство моим замечанием. Видя ее сердитое лицо, я больше не стал заводить разговор на эту тему.

– Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал, – кивнув в сторону седовласого высокого мужчины в блестящем дорогом костюме, восторженно проговорил Джу-лиано.

Вокруг этой важной персоны, вызвавшей восторг Бендетто, кружилось несколько человек, подозрительно оглядываясь по сторонам. С широкой улыбкой на лице этот почтенный гость подошел к жениху и радушно обнял его.

– Знаете, кто это? Это же Дон Винченцо Тордаччи, дядя нашего зятя.

– Видать, крупная рыбешка, раз ты так затрясся, Джулиано?

– Если бы ты знала, насколько крупная, – с искренним воодушевлением отозвался тот на вопрос Селены.

– Даже покруче нашего Скаджолы?

– Сравнила мне тоже… Леалука готов лобзать руки Тордаччи, но только Дон никогда не подпустит к себе эту мелюзгу.

Джулиано торопливо направился к сестре, что-то шепнул ей, и та, понятливо кивнув, подошла вместе с ним к новобрачному. Немного переговорив с жени-хом, Бендетто вернулся в наше общество.

– Пошли, я договорился с Джузеппе, он представит нас своему дяде.

– Джулиано, ты что, с ума сошел?! Я не собираюсь никому представляться, –запротестовала Селена.

– Это почему же? – обиженно спросил брат невесты.

– Ты хоть подумал, как будешь представлять меня? Скажешь: познакомьтесь это Селена Небраско.

– И что тут такого?

– Может, ты и хвастаешься своими успехами прославленного киллера, но я не собираюсь здесь светиться…

– Пошли, я придумал, как представить тебя, – взяв Селену за руку, я повел ее за своим дальним родственником.

– Дядя Винченцо, позвольте представить вам моего шурина Джулиано Бендетто.

– Очень приятно, Джулиано. Я достаточно осведомлен о твоей деятельности за морем и, признаюсь, был немного удивлен, но чего не сделаешь за деньги? – лукаво улыбнулся Тордаччи, явно намекая на убийства, совершаемые Джулиано

– Если я вам понадоблюсь, Дон Винченцо, я всегда готов услужить.

Мафиози рассмеялся и добродушно похлопал Бендетто по щеке.

– Нет уж, сам справлюсь как-нибудь. А это кто такие? – обратил он на нас внимание.

– Это бухгалтер Луиджи Росси и…

– …и моя жена Афелия Росси.

Краска отлила от лица Селены, услышавшей, как я ее представил, но взяв себя в руки, она одарила Тордаччи вежливой и невинной улыбкой.

– Американка? Странно, отчего это нынешнюю молодежь потянуло только на иностранок. Кажется, они позабыли наших сицилийских красоток. Однако ж должен сказать, будь я на тридцать лет моложе, я бы тоже не устоял перед этой красой. Так что твоя пылкость вполне оправдана… Как, ты сказал, тебя зовут?

– Луиджи Росси.

– И откуда же ты родом?

– Он наш дальний родственник из Венеции, – ответил за меня Джулиано.

– Росси из Венеции? Знавал я как-то одного Росси из тех краев, он тоже был бухгалтером… как его там, – Тордаччи умолк, призадумавшись. – Джованни! Точно! Джованни Пьерлуиджи Росси!

– Это отец Луиджи.

– Правда? Мои соболезнования. Хороший был человек и знаток своего дела.Помню, я даже несколько раз пользовался его услугами. Жаль, что он так скоро покинул этот мир. Но что поделаешь, жизнь – это игра в кошки-мышки, где мышками являемся мы – люди, а роль кошки отведена смерти. Где поймает –там и порешит! – последние слова он произнес с юмором, хотя смешного в этом я ничего не нашел.

– Я и не знала, что твой отец работал на мафию, – оставшись наедине со мной обратилась ко мне Небраско.

Мы сидели в гостиной в доме Бендетто.

– Я и сам, до сегодняшнего дня, не был об этом осведомлен.

– Ты огорчен?

– Скорее разочарован. Я считал отца честным человеком, а себя недостойным сыном. А теперь даже не знаю, что и подумать.

– Не следует принижать достоинства отца только из-за такого пустяка. Какая разница, был он честным человеком или нет? Главное, что он любил тебя. И кроме того, попробуй-ка найти в наше время честного человека, который бы ни разу в жизни не нарушил закона и не солгал. Сама ложь уже является бесчест-ностью, а лгать человек начинает, как только обретает дар речи.

– Да уж, видать опыт у тебя в этом деле большой, – подшутил я.

– И, кажется, это заразительно. Зачем ты сказал Дону Винченцо, что я твоя жена? Мог же придумать и другую отговорку.

– Эта была шутка.

– Еще раз услышу такого рода бред, шутить отправишься с дьяволом в преисподнюю.

– Не будь такой злючкой, Селена. Я ведь сказал, что пошутил…

– Луиджи, гости уже разошлись, да и вам пора бы… – обратилась ко мне на итальянском языке мать Бендетто.

– Да-да, конечно же. Мы сейчас уедем…

– Я не это имела в виду. Джулиано сказал, что вы останетесь здесь, и я уже приготовила вам комнату. Следуйте за мной.

Селена ничего не поняла из сказанного хозяйкой, но послушно последовала за нами.

– А где же Джулиано? – я говорил на родном языке, так как сеньора Бендетто не знала английского.

– Он на радостях столько выпил, что мы еле донесли его в спальню.

– Как на него похоже.

– Что-что?

– Ничего особенного, тетя.

– Вот здесь ваша комната, – открыв дверь, сообщила она.

– Наша?

– Да, а разве супруги не вместе спят, – она лукаво и многозначительно улыбнулась.

Я почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Ничего не ответив, я по-спешно втолкнул Селену в комнату. Оказалось, что моя невинная шутка была всерьез воспринята домочадцами семьи Бендетто, однако посредине ночи было поздно что-то разъяснять. Безусловно, я мог бы объяснить матери Джулиано, что сказанное мною было лишь шуткой, или же отклонив ее предложение ос-таться, вернуться на наше судно в порту. Однако я настолько устал от этой сва-дебной процессии, что был не в силах осуществить первое, и уж тем более со-вершить второе. Я также подумал, что наш отъезд быть мог истолкован как не-уважительное отношение к приютившей нас семье. И кроме того, я был почему-то уверен, что, заметив наше отсутствие к утру, Джулиано будет страшно зол. Поэтому решение остаться было буквально навязано обстоятельствами.

Как только Небраско перешла за порог отведенной нам просторной комна-ты, она приступила к ее осмотру: обшарила все шкафы, проверила ванную ком-нату, заглянула за шторы и даже под кровать.

– Что ты ищешь?

– Да так, просто осматриваюсь.

– Прекрати, у тебя проявляется параноидная черта – чрезмерная недоверчивость.

Я рухнул в кресло, обдумывая, как бы поделикатнее сказать Селене о сло-жившейся ситуации. Задумавшись над этим, прикрыл усталые веки и не заме-тил, как задремал. Меня разбудила тряска, учиненная Небраско.

– Эй, сеньор Марко Поло, что это ты тут расселся? Давай-ка топай в свою спальню.

Сев в кресло напротив и сняв свои туфли, она морщившись принялась растирать затекшие ноги.

– Если быть честным, это также и моя ночлежка.

– Не поняла.

– Пообещай, что не убьешь меня.

– Ну и?

– Они всерьез восприняли мою шутку и разместили нас здесь как молодоженов. Я бы уехал, да вот только не знаю, доберусь ли до "Миссури" в таком ис-томленном состоянии.

Небраско призадумалась.

– Ну что ж, так уж и быть, за определенную плату я разрешу тебе поспать здесь на диване.

– В самом деле?! Прекрасно! Сколько с меня причитается?

– Две ноги.

– Что?

Не успел я вникнуть в смысл ее слов, как та уже положила свои обнаженные ноги мне на колени.

– У меня затекли ступни… если сделаешь мне добротный массаж, то расплатишься этим за ночевку.

Да-а… о такой плате я не ожидал услышать, но скажу, что предложение мне показалось смешным и заманчивым. Впервые взяв на себя обязанности масса-жиста, я с усердием принялся отрабатывать свой ночлег. Сомкнув веки, Селена с блаженной улыбкой, застывшей на губах, небрежно развалилась в кресле.

– М-да-а… ты, как я вижу, горазд не только на вычисления, – довольная моим трудом, похвалила она.

– Если понадоблюсь, можешь воспользоваться моими услугами в любое время.

– Да ну? – превратно истолковала она мои слова.

Открыла свои синие, сапфировые глаза, и удивленно глянула на меня. Застыла не надолго, думая о чем-то и, приняв решение, загадочно улыбнулась. Нога ее неожиданно заскользила по моему бедру и медленно поднялась вверх. Про-ведя большим пальцем по моей груди, она неторопливо опускала ногу ниже и ниже… Небраско смотрела в упор, будто бы читая мои мысли и желания. Глаза ее горели страстью, обольщая одним только взглядом. Я почувствовал, как на-чинаю взвинчиваться от ее дразнящих совратительных прикосновений. И это было не единственным удивлением, ошеломившим меня тогда. Я был не мень-ше поражен порыву собственной руки, которая неосознанно перешла от мето-дов живительного массажа к эротическому. Получив от взгляда обольститель-ницы бессловесный положительный ответ на столь же безмолвный вопрос, я приблизился к ней вплотную и с жаром припал к ее устам. Она обвила руками мою шею и впилась пальцами в плечи, не желая отпускать от себя усладу. При-ложил руки к ее шее и полуобнаженной спине и почувствовал трепещущее тело, жаждущее ощутить ласку, удовольствие и страсть…

Это была самая бурная и пылкая ночь в моей жизни, только Селена я и наше внезапное появившееся влечение друг к другу…

Мы засыпали обнявшись, и пробудившись среди ночи, вновь занимались любовью, еще и еще, пока, утомившись от сладостного дурмана, не уснули на рассвете.

Вздрогнув от чего-то привидевшегося во сне, я пробудился, перевернулся на бок и, не найдя Селену рядом, почему-то испугался. Огляделся и обнаружил ее стоящей у открытого окна. Солнечные лучи игриво ласкали ее золотистые воло-сы и нагое прекрасное тело. Опершись спиной о раму окна, и сложив руки на обнаженной груди, она задумчиво смотрела куда-то, однако взгляд ее охватывал не живописный пейзаж окружающей местности. Мысли ее были далеки от ре-ального мира. Она задумалась о том, что ввергло ее в печальное уныние.

Заметив мое пробуждение, Небраско грустно улыбнулась. Медленно подошла к кровати и легла в мои объятия.

– Марко, какая она, твоя Венеция? – неожиданно спросила она.

– Венеция?… Это самый дивный город на свете, он похож на маленькое, волшебное королевство из сказок, где все безмятежно и мирно… Венеция чудный городок, очень теплый и приветливый, с узкими, тихими улочками и водными каналами с зеленоватой стоячей водой. Чтобы перебраться на другую улицу, люди пользуются маленькими мостиками и гондолами… его также называют городом усталых гондольеров…. Ночью всплески воды приятно убаюкивают, будто колыбельная. Венеция – это родина многих знаменитых людей. Этот го-род всегда славился своими ремесленниками и искусниками…

– А какой там самый знаменательный и красочный день?

– День влюбленных, конечно же! Ведь Венеция – это город влюбленных… В день святого Валентина весь город облекается в розовые тона, везде продаются цветы, валентинки, сувениры и сладости в виде сердца. Влюбленные объясня-ются друг другу в своих пылких чувствах и клянутся в вечной любви и верно-сти.

– Как романтично, – мечтательно улыбнулась слушательница. – Как жаль, что я не родилась в Венеции… и никогда еще там не была.

– Мы можем съездить туда, когда захочешь.

– Обязательно поедем, но не сейчас. Провернем еще несколько дел и поедем отдыхать… А лучше давай посетим Венецию в день влюбленных.

– Хорошо, пусть будь по-твоему. Мы отметим этот день в сердце Венеции в ресторане "Alla Scala"11, который находится между площадью Святого Марка и мостом Rialto. Это один из самых лучших и дорогих ресторанов в городе. Пом-ню, когда я был еще подростком, мечтал посетить этот ресторан, но у меня все-гда не хватало на это денег.

– Ну, теперь, думаю, эта проблема разрешена. Вопрос лишь в том, кому ты будешь клясться в вечной любви?

– М-м-м… У меня есть одна такая на примете, только вот я не знаю ее истинного имени. Образ ее жизни странноватый, и она все время отчего-то бежит, а возможно, даже скрывается от кого-то.

Лицо Селены помрачнело, появилась горькая складка возле губ, а глаза, не-давно источавшие теплоту и любовь, изменились, приняв странное озлобленное выражение. Заметив в ней такую перемену я пожалел о сказанных словах, а чуть позже и вовсе проклял тот миг. Не произнеси я эту фразу в то чудесное утро, возможно, конец этой истории был бы иным.

– Кем бы я ни была, и каково бы ни было мое прошлое, это не должно касаться тебя.

Я не ожидал такой негативной и агрессивной реакции. Осознав, что совер-шил оплошность, немедля попросил у нее прощения и получил его. Но чувства, нахлынувшие на нее, ничуть не присмирели. Небраско вспомнила свою клятву мести злейшему врагу – Реджинальду де Бефу. Тогда я не знал, каковы были ее мысли и что она затевала. Я не подозревал, к какой трагедии приведет наш раз-говор.

Спустя час, решив не злоупотреблять гостеприимством семьи Бендетто, мы поехали в порт, где на якоре стоял наш теплоход "Миссури". Джулиано почему-то всю дорогу был угрюмо молчалив и причин его презренного взгляда на меня я не мог понять. Но сдавалось мне, что все его недовольство было из-за моей с Селеной связи. Позже ситуация прояснилась, мои догадки оказались верными.