Из Ури-Цви Гринберга (Вступление) Когда я был небольшого роста, но уже ходил своими ножками, и надвигалась какие-нибудь страсти и огорчения, я поступал очень просто: прикрывал глаза ладошками от страха и смущения. Но вот я взрослый – и нет больше власти нет мочи у моих ладоней остановить несчастье... Даже если не прикрыть, а вырвать очи - не унять напасти. а.Песнь авраамовой расы С тех пор, как мы победили стихии огня и воды, царями себя возомнив – с тех пор стонем: крадётся за нами огонь – и мы горим, вода настигает нас – и мы тонем. Поскольку то древо и камнень, пред коими падали ниц, повержены нами пред нашим Предвечным, постольку тень смерти от тех же деревьев касается лиц, и камень любой, упираясь, не хочет в постройку. А тем, что ваалам служили – с тех дней до креста мы дали понятье Единого – помнят и знают, но вечно проклятия их изрыгают уста, и кровь их черна, и душа их от злобы – пуста, замшелых ваалов их вечно манит нагота, и идолов вновь нашей кровью живою питают. Но стоит душе встрепенуться, и видим мы их у наших колодцев, припавшими к нашей водице. Давида псалмы просветляют их мрачные лица – Ведь все их молитвы – от наших речений святых: В тоске без предела – СЭЛА! Любя и ликуя – АЛИЛУЙА! И камень на камень – АМЭН! б. Властелину грядущего Оставшийся один средь беснованья Валов морских, спасения не чает. В бутылку он кладёт своё посланье И море эту почту принимает. И доставляет. Но, увы, не сразу. Так и поэт: он посылает слово Для человека дальнего, родного, Несущего величие и разум, Грядущего в лучах венца златого. То слово есть душа, и нет в нём лжи – Ключ нотный от симфонии грядущей, В торжественном звучании могущей Соединить прозрений миражи, Давидовой постройки чертежи, Земные выси, пропасти и кущи. То слово есть душа моя. То слово Ключ огненный от ужаса изгнанья, Которым Рим отгородил сурово Себя от нас и нас от Мирозданья. Но слышу я из огненного гула В душе смятенье бедного Саула. Живу я от погрома до погрома, И даже в ликованьи возрожденья Один среди израилева дома Впадаю в бесконечные сомненья: Не станет ли смертельным для страны Огонь неопалимой купины? Мне не пройти и четырёх шагов Без царского венца и облаченья, Что в будущем сокрыты. Я готов Войти в грядущее, и слышу пенье, И наслаждаюсь воинской музыкой Вблизи царя в моей стране великой. Но ужас мой – Агага призрак в стане. И если – как когда-то – царский меч Вернётся в ножны, позабыв рассечь Врага извечного – пророк восстанет, И заглушит моления и крики Треск разрываемых одежд владыки. И страх меня заране леденит: За тем Саулом не взойдёт Давид, Но тот Саул промчится метеором, Прочертит твердь в своём паденьи скором, Блеснёт и сгинет... И его могила От Тигра не отыщется до Нила. О, Всеблагой! Призри на наши стоны, Пошли вождя, достойного короны! в. Песнь вечная тоски непреходящей... Все думы наши – облака во тьме Ночей глухих на реках Вавилона. Все упованья – на просвет в судьбе, На огнь святой, что от земного лона Раздует светозар в кромешной мгле, И радость воцарится на земле. Но длится ночь, и мы вопим до неба: Довольно! Не выносит наша плоть Плевел, камней и терний вместо хлеба... Почто терзаешь чад своих, Господь?! Но горе свет несущему стране, Томимой безысходностью страданий. Он отнимает сладость упований У тех, что лишь мечтают об огне. И первый луч, пустыню озаря, Падёт на перекошенные лица – В них ненависть, из гневных уст струится Ветр яростный, смертельный для огня. И, плача, восклицает свет дарящий, Над углями судьбу свою кляня: Почто терзаешь, Господи, меня?! Песнь вечная тоски непреходящей... г. Быть сущим в окруженьи отражений Вино, и ты не радуешь, вино! В кошмарах снов лишь яви продолженье. И сердце тосковать обречено Среди сынов безумных поколенья – Несчастных, торопящихся упиться Из чуждых кубков... Как с душой провидца, Быть сущим в окруженьи отражений?! В крови его извечная забота О святости давидового дома, Народа свет, границ его оплот, Щиты его на вражеских воротах, И каждое движенье или слово Таит величье царского служенья, В котором он родился и живёт. Непонятый. Дышать не может он Их воздухом – их пропитавшим смрадом. И невозможно объяснить толпе, Что это не пиджак на нём - хитон, Что был на муже, шедшем от Арнона*, Или на том, спустившемся с Гилада**, Иль на омытом в водах Иордана*** – Осла оставил и пошёл себе... Сквозь время, замыкающее круг, Сквозь время, изогнувшееся гадом... И вдруг очнулся здесь... сегодня... рядом... Среди несчастных - сам сплошная рана, Очнулся вдруг... Быть сущим в окруженьи отражений. Послесловие Что там в грядущем? То, что в прошлом зрело. Во тьме преданий будущим живу я. И песнь моя сожжёт сердца, как пламень. СЭЛА! АЛЛИЛУЙА! АМЭН! ------------------------------ *Иешуа Бен-Нун (Иисус Навин); **пророк Илияhу (Илия); ***Иешуа hа-Ноцри (Иисус из Назарета) | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
