Наверное, всем приходилось бывать на праздновании Дня рождения, но чтобы от праздничного стола попасть прямо на операционный - навряд ли. Конечно, у судьбы свои сюрпризы, но такой подарочек - я от неё никак не ожидал...

В те годы я был молод, холост, любил острить и не упускал момента, чтобы посмеяться. Но на этом «празднике жизни» - мне было не до смеха.

Начиналось всё прекрасно, накрытый стол ломился от количества разнообразной выпивки и богатой закуски. Во главе стола, весь в губной помаде от поздравлений, сидел «новорождённый». Всё шло своим чередом, но после третьего тоста я вдруг почувствовал резкую боль в правом боку. Замерев на месте, я боялся шелохнуться, пронизывающая боль отдавалась во всем теле. Я мгновенно изменился в лице и по всей вероятности - побледнел. Заметив это, ко мне стали приставать с вопросами и давать разного рода советы. Один, из которых, заключался в дополнительном бокале спиртного «на грудь». Но и это как оказалось, не помогло. Я засобирался домой, решив для себя, что лучшее средство в моём состоянии это покой. Наспех попрощавшись с именинником и пожелав всей компании, от души повеселиться, я отбыл в сопровождении двух товарищей. Родной подъезд встретил нас разбитой лампочкой у входа, друзья подхватили меня под руки и мы стали медленно подниматься по лестнице. Подойдя к дверям квартиры и решив, лишний раз не беспокоить меня поиском ключей, один из друзей позвонил в звонок. Дверь открыл отец. Увидев своё чадо в обнимку с сотоварищами, он был неприятно удивлён, но, понимая, что с пьяным разговаривать бесполезно, не поворачиваясь, позвал жену:

- Мать, а мать! Иди, погляди, кто пришёл!

Жена быстро подоспела на зов супруга.

- Посмотри! Нет, ты только посмотри, наш сын совсем взрослый стал, домой уже на руках приносят..., - усмехаясь, издевательски съязвил он.

Зная отцовский юмор, который бывает чёрным, когда он начинает злиться, я с трудом перевёл дыхание и жалобно посмотрел на него. Пристально посмотрев на мою совершенно трезвую физиономию, мать сразу встревожилась.

- Сынок, что стряслось? Что с тобой? – с беспокойством воскликнула она.

- В боку болит и колет, терпенья нет! – стиснув зубы, выдавил я, из последних сил.

Общими усилиями меня затащили в квартиру и уложили на диван. Пообещав вечерком наведаться и справиться о самочувствии, друзья, извинившись, удалились. Отец вызвал «скорую помощь» и мы с нетерпением стали ждать. Примерно через час приехала «неотложка». Прослушав и прощупав меня, врач поставил предварительный диагноз - приступ аппендицита. Собрались мы быстро и под присмотром отца меня повезли в центральную больницу.

Не могу сказать, что дорога была ухабистая, а машина слишком разбитая..., но каждая выбоина, каждый переезд через трамвайные линии - доставлял мне неимоверные страдания. И всякий раз, я вспоминал при этом, всех тех, кто ответственен за дороги, начиная от градоначальников и кончая дорожными рабочими, не забывая их ближайших родственников.

Наконец мы прибыли в больницу, меня с машины переложили на «каталку» и вдоль длинного коридора повезли прямо в операционную. Там нашего появления ожидали дежурный врач с молоденькой практиканткой. Прежде чем перебраться с «каталки» на операционный стол, мне пришлось по указанию хирурга полностью раздеться. Врач не позволил оставить даже носки, сославшись на то, что их аромат может вскружить голову и без того впечатлительной сестричке. Спорить было бесполезно и я, слегка смутившись, снял всё.

Улёгшись на холодный стол, я принялся разглядывать торчащий из под марли хирургический инструмент. Разглядывая, я пытался отвлечься..., но при виде острого скальпеля – меня охватил панический страх. В этот момент, ко мне подошёл доктор и приступил к осмотру.

- Так говоришь, в боку болит? - переспросил он и стал ощупывать мой живот, сильно надавливая при этом длинными пальцами.

- Ой, доктор, да больно же! - не стерпев, охнул я.

- Тебя, молодой человек, как зовут? - пытаясь заговорить мне зубы, поинтересовался врач.

- Андреем…! Вы, доктор, дали бы обезболивающее и щупали себе сколько угодно, а то терпеть, сил никаких больше нет.

- Всё, всё не буду! Для меня и так ясно, аппендицит. - заключил он. - Будем удалять, но для начала надо бы тебя побрить. - И он отошёл к столу, стоявшему у стены.

- Зачем бриться? – удивился я. – Не надо меня брить! У меня и так ничего не растёт.., и мне сейчас, простите, не до бритья.

- На лице может и не растёт..., а вот ниже пупка всё закучерявилось - улыбнувшись, сказал доктор. - Так что, лежи спокойно и не спорь! - И достав из ящика стола бритву, он протянул её медсестре.

- Давай Раечка побрей его шустренько, да будем приступать к операции.

Девушке было лет семнадцать - восемнадцать и по выражению её вытянувшегося лица можно было предположить, что их этому в институте не обучали. Взглянув в её растерянные, голубые глаза я догадался, что в маленькой головке - борется девичья скромность и клятва Гиппократа, плюс ещё какое-то непонятное мне чувство. Нерешительно взяв станок и на ходу, соображая с чего бы начать - она медленно подошла ко мне.

- Постойте, девушка, погодите! Вы что, собираетесь, вот так и брить? Без мыла, без воды? - с тревогой воскликнул я.

- Без мыла?! - переспросила она и вопросительно взглянула на врача.

- Без мыла, без мыла. - сказал тот и выходя из операционной, мимоходом добавил. – Ты что думаешь здесь парикмахерская? Ещё одеколончика попроси, чтобы освежили!

Постояв немного в замешательстве и видимо решив, что работа есть работа, Рая приступила к выполнению деликатного задания.

Чтобы лучше видеть, что происходит и как, я закинул руки за голову и с тревогой стал наблюдать за происходящим.

Неловкими движениями практикантка принялась срезать один волосок за другим. К моему счастью лезвие бритвы было острое, но всё равно процесс протекал слишком медленно, и я ей посоветовал:

- Девушка, вы лучше состригите длинные волосы ножницами, а потом брейте, легче будет... Только смотрите, поаккуратнее, ничего лишнего мне там не отрежьте! - предостерёг я.

Раечка так и сделала. Отыскав ножницы, она взяла в свои маленькие, нежные ручки то, чего не следовало отрезать и медленно, не торопясь, принялась срезать пышную растительность. Закончив со стрижкой и отложив в сторону ножницы, она взяла станок и приступила к бритью. Всё теми же неторопливыми движениями Рая добросовестно выполняла данное ей поручение, осторожно перекладывая с одной руки в другую - такой дорогой для меня орган.

Между тем, все эти манипуляции немного меня возбудили, боль утихла и в голову стукнули последние сто грамм, выпитые на дне рождении.

- Девушка, вы бы поспешили.., а то я, знаете ли, быстро возбуждаюсь..! – пытаясь сгладить неловкость, негромко проговорил я.

- Я это уже заметила! - не отрываясь от процесса, произнесла она и густо покраснела.

В это время в операционную вошёл доктор. Он пристально взглянул на меня, затем, не мигая, уставился на медсестру. Раечка, тем временем не останавливаясь, продолжала брить, лишь присутствие наставника заставило её - ускорить темп.

- Так, ну и молодёжь пошла! Один «мазохист» какой-то, ему и аппендицит нипочём, а другой - лишь бы подержаться! - негодующе воскликнул врач.

- Не виновата я, Павел Андреевич, сами сказали.., - порозовев от смущения, со слезами на глазах оправдывалась практикантка.

- Я тебя, что попросил сделать? Побрить! А ты что здесь устроила?!! А ну быстренько набери холодной воды и вылей ему на головку! - не успокаивался доктор.

Девушка, смахнув слёзы, шустро подбежала к умывальнику, набрала стакан воды и сходу, не раздумывая - выплеснула мне на голову.

- Да не туда же! - чуть улыбнувшись, с досадой произнёс хирург.

- А куда? - недоумевая, тихо спросила медсестра.

В этот момент от неожиданной порции холодной воды, у меня внутри что-то дрогнуло и оборвалось.

- Вот, сюда! - и доктор указал пальцем, куда следовало лить. Но тут, заметив, что от перевозбуждения ничего не осталось, он усмехнулся и добавил:

- Надо же, сработало! Вот теперь можно и оперировать!

- Стойте, стойте доктор! Вы бы меня ещё раз пощупали, боль, кажется, прошла! - опомнившись, встревожено завопил я.

- Пощупать? Пусть Райка тебя щупает, а я могу лишь осмотреть! – с издёвкой процедил хирург.

- Ну, осмотрите тогда, пожалуйста!

Врач пристально посмотрел на меня и, чуть помедлив, приступил к повторному осмотру. Его прикосновения были такими же, как и в прошлый раз, но боли я больше не чувствовал, чувствовал лишь неприятные ощущения, от его сильных пальцев.

- Неужели не больно?

- Нет, совсем не больно! - ещё сомневаясь, но уже с надеждой, радостно воскликнул я.

Закончив с осмотром, врач повернулся к девушке и ехидно спросил:

- Ты что с ним сделала? Как это у тебя получилось? Может, Раечка ты - экстрасенс?

- Никакой я не экстрасенс! А бритву в руках, вообще первый раз в жизни держу! – надув губки, обиженно ответила та.

- Ну, тогда не знаю! - посмеиваясь и поглядывая на нас обоих, врач уселся на стул и закинул нога на ногу.

- Ну что разлёгся? Вставай, одевайся! Одеколончика у нас нет, так что извини! - с иронией, проговорил он.

Я слез со стола и встав в позу футболиста, стоящего в «стенке», стал боком перемещаться по направлению к своей одежде, висевшей на вешалке.

- Да брось ты, комедию ломать! Как будто тебя, здесь – во всей красе не видели! Собирайся уже, да иди, а то точно, отрежем что-нибудь! – шутя, произнёс доктор. Переглянувшись с Раечкой, они дружно рассмеялись.

Наскоро накинув одежду и на ходу застёгивая брюки, я выскочил в коридор. Там нервничая в ожидании меня – сидел отец. Едва взглянув на него, я понял, как сильно он переживает.

- Пап, пошли домой! - окликнул я его.

- Это ты? А как же операция? – очнувшись, встрепенулся он.

- Операции не будет, всё само собой прошло!

- Как прошло? - недоверчиво взглянув на меня, спросил отец, и добавил: - А волосы, почему мокрые?

- У тебя столько вопросов, что не знаешь на какой отвечать! Во-первых, приступ был, но кратковременный, а во-вторых, голова мокрая потому, что брили меня…

- Так почему ты не лысый?

- Ну, ты даёшь, отец! Лысый, лысый, поверь мне, вот только воду вылили не туда, где брили...

- А, а..! - произнёс он, улыбнувшись, и наконец, сообразив, о чём идёт речь. Мы поднялись со скамейки и направились к выходу.

По пути отец оседлал своего излюбленного конька, по кличке «юмор» и всю дорогу подшучивал надо мной:

- Я конечно, сынок, понимаю, что и в парикмахерской, и в больнице халаты белые, но чтобы так ошибиться учреждением - это уж слишком!..

 

«ЭВВ» № 9 1999г.