Солнце слепило глаза, ветер трепал волосы, а по босым ногам сновали муравьи. Я потя-нулся, сорвал травинку и сунул в рот. Щёки тронула едва заметная улыбка. Хорошо вот так лежать среди зелёного поля, смотреть в небо и вдыхать свежесть майского утра. Когда ещё будет так хорошо?

Я взглянул на небо и отчётливо различил белого слона, он проплыл надо мной пушистым облаком, подгоняемый ветром, спешащим перекинуть его через лес. День рождения, ско-ро придут гости. Только бы все пришли. Лишь бы не забыли. Придут. А если нет? Я за-жмурился, а потом медленно открыл один глаз. Облако зависло надо мной большой каст-рюлей. Что это, голод?

Мимо пробежала соседская девчонка, даже не поздоровалась, игнорирует.

Вымахала за лето- каланча, уже выше меня на голову. А вообще она ничего, похороше-ла. Надо же, у неё даже стала выделяться грудь…Стоп. О чём это я? Ах да о дне рожде-ния. Меня наверняка будут хвалить, а как же, должны. Вспомнят достижения, расцелу-ют…Так и надо, на то и день рождения. Подарки… За что люблю этот день, так это за них.

Надо будет посмотреть, что за этим леском. Давно собираюсь. По руке пробежал ма-ленький муравьишка. Куда торопишься? Я вынул изо рта травинку и легонько подпихнул его. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и торопливо покинул мою руку.

- Ваня, иди сюда, - донеслось со стороны дома.

- Я нехотя поднялся и пошёл к крыльцу.

- Ну где ты ходишь? Уже на стол накрывать пора, рубашку переодень.

Маринка поцеловала меня и подвела к зеркалу. Потрепала седую чёлку, обняла и ласково посмотрела на моё отражение.

- Опять на траве валялся? Какие семьдесят, тебе семь лет.

Я улыбнулся и прижал её ладонь к щеке.

- Мы с тобой совсем ещё юные, - сказал я, сделал паузу и добавил, - верь мне люби-мая…