Вы одарили меня своим прекрасным взглядом и поинтересовались, не злоупотребляю ли я? Употребляю, но не зло. Раз пять, шесть в году случается. Чаще мучить свой организм - сил моих нету. Это ведь, когда вина выпьешь, попадаешь, вроде как, в сказку. Можешь и Василисой Прекрасной быть и Бабой Ягой, можешь бабкой у одного корыта, а можешь царевной сразу при семи богатырях. Не, это чего-то не то. Можешь и волком и овцой. Хотя, не овцой, пардон, - бараном. А можешь Кащеем Бессмертным, Иваном Царевичем, Ильей Муромцем, Емелей-дураком и Соловьем-разбойником - одновременно причем. Видать в человеке стержень от вина мягчает, и куда его согнет, никто не знает. Даже сам стержень.

Но это когда в тебе вино молодое. А утром, когда вино состарится, тут и начинается. Просыпаешься, а у тебя весь организм в растерянности. Он не целиком, а частями и каждая часть болит, причем, каждая болит по-своему и неизвестно какая и в какой момент в тебе болью отзовется. Лежишь как сирота, у которой папу зарезали, маму изнасиловали и зарезали, и сестренку старшую зарезали, а потом изнасиловали. И жалко-то как их всех, хоть живехоньки они и здоровехоньки, но еще жальчей самого себя сироту. Горе-то какое, да и одному на белом свете каково? До слез бывает жалко.

В придачу к этому друзья начинают тебе рассказывать, что ты вчера вытворял. Тут уже начинает болеть совесть. Были бы силы, думаешь, взял бы кусок шпагата и сам.бы себя повесил. Так ведь сил нет подняться, сходить разыскать веревку. Потом её еще приделать куда-то надо, а уж после забраться высоко и спрыгнуть. Какое там высоко, с кровати на пол и то посмотреть страшно. А они все рассказывают и рассказывают, а сами смеются. Друзья... Я знаю, что половину они сочиняют, но как-то не привыкну к этому. И не обижаюсь на них. Они вон мне на лоб и лед кладут. Потом вынесут на лавочку, под куст сирени усадят и пивом угостят. Разве можно на них обижаться. Ну, что тебе еще про себя рассказать? Вроде все. Пойдешь за меня замуж?