Ах, какая женщина!

…о, женщина! Велика вера твоя;

да будет тебе по желанию твоему…

 

(Библия, Евангелие «От Матфея»,

ст.28, гл. 15)

 

Было такое непривычно теплое для Севера лето 1991г. Я уезжала из Североморска, небольшого, но красивого военного городка на берегу Кольского залива. А в ресторане «Океан» моя приятельница Нина отмечала свой день рождения. Я тоже была приглашена. Будто бы на прощанье со мной устроили этот праздник - подарок судьбы перед отъездом. В красивом черном платье с большим разрезом, стройная, молодая, я имела в тот вечер успех у мужчин. Один подвыпивший военный моряк за моим столом все пытался целовать мне коленки. И все приглашал меня на танец. Особенно запомнилась музыка группы «Фристайл». Звучала песня «Ах, какая женщина!», и мы танцевали. Было здорово!

Летом в Заполярье светло: Полярный день. Солнце высоко стоит над горизонтом и ночью. Спать совсем не хочется. Все гуляют в сопках, наслаждаясь скромной, но одновременно гордой и красивой природой Севера. Для этого периода характерна для людей диссомния. Дети путают день с ночью. Да и взрослые по утрам с трудом просыпаются на работу, а вечером долго не могут заснуть. Помню, как маленький Вадик – племянник ходил из одной комнаты в другую, приговаривая: «Чего ж делать-то, делать-то нечего». И уже, раздетый для сна, в одной рубашонке, он садился прямо в открытый холодный шкаф, поглядывая оттуда на нас, взрослых, лежащих в постелях и тщетно пытающихся заснуть.

Диссомния тех лет ничего не имеет общего с диссомнией этого 2005 года. У меня со сном проблемы. Хочу спать тогда, когда спать не положено. Например, заснула в парикмахерской во время стрижки волос: в самый неподходящий момент закрываются глаза. Но есть вещи, которые лучше бы и совсем не видеть. Лучше спать летаргическим сном. Не видеть хамства, беспорядка, несправедливости, а замечать красивое не только в природе, но и в людях.

Об одном таком красивом человеке я расскажу. Не лицом и фигурой красив он, а душой, сердцем и добротой, которой щедро делился с другими. Его не сломили превратности судьбы. Он не свернул с прямого пути. Всегда был честен, объективен, справедлив, искренен и верен себе. Это моя учительница по грамматике немецкого языка в Йенском университете и подруга фрау Анна Коз. Как все, эта женщина разделила участь людей военного поколения. Муж ушел на Восточный фронт, где вскоре погиб. Она с пятью дочерьми осталась одна. Жили трудно. Тут и начинаются ее мытарства и история жизни в военное время.

Она вспоминает, как одному состоятельному немцу после его осмотра врач сказал: «Хотите жить, продайте фабрику и купите себе домик в деревне с садом и участком земли, где бы Вы могли заниматься физическим трудом». В пригороде Берлина эта семья купила маленький участок, чтобы поправить здоровье господина Вейна и обеспечить семью питанием из натуральных продуктов, т.к. в конце войны в Германии был голод. Население от бомбежек пряталось в подвалах. Руины остались от города, руины надежд и глубокая депрессия были в душе немцев.

Осень 1945г. Беженцы из Богемии (Чехии) – Родины Анны Коз: она и ее дочери четырех, пяти, семи, восьми и девяти лет прибыли в Германию. Им выделили квартиру у того самого, уже выздоровевшего немца. Соседи предупредили, что с пятью детьми ей будет очень трудно. Но внутренний голос говорил Анне, что все будет хорошо.

Прием был очень прохладным. Само собой разумеется, что хозяев не радовали шесть квартирантов, из которых пятеро - дети. Боялись лишиться покоя в доме. Фрау Коз дали две комнатки в мансарде под крышей. Чтобы не мешать семье, Анна с детьми вставала в семь часов утра, и все тихо спускались вниз по лестнице. И пока хозяева спали, на цыпочках и по стенке дети крались к двери.

Вежливостью и приветливостью они вскоре победили неприязнь своих хозяев, покорили их сердца. Те стали приглашать квартирантов к себе на веранду посмотреть с ними фотографии, запечатлевшие мгновения из довоенной счастливой жизни. Потом дядя Вейн выстраивал девочек по росту и выдавал им по морковке. А когда фрау Коз задерживалась на педагогической конференции, фрау Вейн варила и кормила детей.

Так прошли первые осенние недели. Однажды в туманный ноябрьский день фрау Коз шла с детьми через поле к шоссе из поселка в город. В одной руке - портфель с книгами, в другой – Ута, самая маленькая. И две пары детей, держась за руки, шли впереди. И с ними вместе шел дождь... Тут навстречу им вынырнул из тумана мужчина, как оказалось, шеф городского жилищного управления. Он обратил внимание на шагавших по безлюдному шоссе, в темноте, сквозь дождь, пятерых девочек. Его сердце дрогнуло.

И вскоре на Совете города он попросил для семьи фрау Коз другую квартиру. Приехав с одной ручной тележкой, они «богачами» переезжали на телеге, запряженной лошадью. Прощались тепло и обещали приходить в гости, а в декабре 1945г. они уже готовились провести Рождество в семье фрау и господина Вейна. Дети вырезали из тонкой бумаги красивые фигурки, в которые заворачивали кусочки сахара и вешали их на ветки елки. У каждой девочки было по одной веточке, роскошному, по тем временам, подарку. Дети встали у двери дома господина Вейна и запели хором Рождественскую песню. Они не знали, что это были благословенные, последние военные Рождественские праздники. Но знали, что скоро быть весне. Холод отступал... И явственно ощущался приближавшийся конец войны. Страх, ненависть, разочарование, отчаяние и любовь правили миром.

Любовь победила. Закончилась война. Анна Коз вырастила детей. Выучила всех и воспитала порядочными людьми. Всегда работала учительницей немецкого языка. Трудолюбие, вера в Бога, терпение, прилежание у нее от родителей, которые были портными. Но Анна перенесла много невзгод и гонений еще и из-за веры в Бога. В Восточной Германии было запрещено посещать церковь. Ей директор школы, которому злые языки донесли на нее, сказал: «Либо - Бог, либо - порог». И она выбрала последнее. Ушла в никуда в это голодное послевоенное время. А детей надо было кормить. И она подрабатывала кое-чем: стирала, убирала в семьях состоятельных людей. И рисовала по ночам. Не случайно одна из ее дочерей стала художницей. Господь не оставил мужественную женщину. Вскоре добрые люди пригласили ее на работу в университет имени Фридриха Шиллера. Долгие годы - до семидесяти лет преподавала она немецкую грамматику.

Я счастлива, что была ее ученицей, и она позволила позже называть ее просто по имени и считать своей подругой. Мы переписывались всегда, и я приходила к ней в гости каждый раз, когда бывала в Йене. Фрау Коз в последние годы жизни много написала картин с натуры и выпустила две книги. Деятели культуры города провели персональную выставку ее картин. В тот год я как раз приезжала в Йену и ходила на ее вернисаж. Мне Анни, так ее звали близкие, подарила две книги и много - много картин. Но главное, она научила меня не просто говорить по-немецки и понимать, и писать, а быть терпимой к людям вообще, не судить, а любить грешных и заблудших в пустыне жизни людей. И самой быть просто добрым человеком. И верить в себя. И помнить: всегда, когда уже кажется, что нет смысла и сил жить, загорается огонек, кем-то зажженный для тебя. «Пусть в твоем сердце горит солнышко надежды! Положись на Бога!» - часто утешала меня Анни в трудные минуты. Но сами немцы живут как-то обособленно. Рядом друг с другом и с телефонами, но мне никто не мог сказать в последний мой приезд, где и как, и когда погасло ее горячее сердце.

Однажды мы обменялись с ней под Новый Год тремя ангелами - хранителями. Ее ангелы стали охранять меня. Года два назад один из них упал с моей полки в шкафу. Думаю, это был мне знак на прощание. Я бережно подняла и опустила его на облако в небе. Пусть и из ваты. Глядя на моих ангелов – хранителей, я всегда думаю об Анне Коз: «Ах, какая женщина!» Память о ней никогда не умрет в моем сердце. Как-то раз Анни попросила меня перевести на русский язык с немецкого слова ее завещания:

 

С тем моя радость, кто тянется к ней,

Точно ребенок в руках у людей;

Светом, любовью, теплом согревает,

В сердце холодный ледок растопляет.

Радость земная всех украшает,

И в трудный миг она нам помогает,

И не упасть, и собою остаться,

И в жизни чтоб этой не потеряться.

Вечно в полете быть, ввысь поднимаясь,

В радугу жизни по-детски влюбляясь.

Черпать в Создателе силы для Веры,

В вечную жизнь открывающей двери.

Эти строки переводила я, сидя на одном из двух стульев, присланных мне в общежитие в Ульяновск Анной прямо из Германии с гуманитарной помощью. Тепло, сердечность и любовь фрау Коз согревали меня все эти годы. Мою родную бабушку звали тоже Анной. Два этих женских образа, русской и немецкой женщин, слились в моем представлении в один образ Матери, которой не нужна война. Матери, которая свою жизнь отдаст за жизнь любого ребенка в мире.