Мне, наверное, никогда не везло. Да, мне не везло, не везет, и не будет везти. Мне 17, а я все еще девственник! Это ужасно. У меня даже девушки нет. Я – урод. Мне ничего не остается, как только резать себе вены, чтобы хоть как-то снять напряжение. Как же меня достала эта жизнь!!!

Я хочу умереть. Я знаю сотни способов, как это сделать. И никто даже не будет жалеть. Да кому я нужен?! Разные варианты, как покончить с собой, как прервать эту чертову жизнь. И все она ведут к одному – к свободе. Смерть – это свобода. Это настоящая свобода и счастье…

Я однажды уже хотел это сделать. Наглотался снотворного и сладко заснул, так эти сволочи разбудили меня! Какого хрена?! Кто просил этих лже-ангелов в белых халатах «спасать» меня???

Я не люблю людей. Я вообще никого не люблю. Я ненавижу себя. Я – самый большой мудак на свете! Зачем я только родился на свет? Почему все так несправедливо? Я не знаю, что делать. У меня бессонница, я не могу спать по ночам. В меня вселился дьявол, наверное. Ночью я до утра сижу в интернете, смотрю порнуху, скачиваю музыку, общаюсь с теми, кто хоть как-то возможно сможет меня понять, и разглядываю манга и аниме.

Мне нравится японский стиль рисования. Я тоже так рисую, но я рисую отвратительно, это не идет ни в какое сравнение с тем, чего я хочу добиться. Я собираю свои дебильные рисуночки в большую синюю папку, а иногда рисую на компе и размещаю их на своем сайте, чтобы и все остальные видели, какое убожество я рисую. А рядом мои фотографии, чтобы они в полной мере осознавали, какой придурок рисует такие дурацкие фигни.

Я рисую девочку лет семи с большими голубыми глазами (глаза – это главное в рисунке, так я думаю), с белыми бантами на хвостиках, улыбчивую и невинную, чистую, светлую . Она держит в руках кухонный нож и кромсает им куклу, которая истекает кровью, кукла корчится от боли, а кровавое пятно расползается по полу все больше и больше.

Рисунки – это забвение. Иначе бы я свихнулся. Хотя кто сказал, что я не псих? Мне все кажется иным…

А еще мне нравится, когда все спят, тихо проскальзывать в туалет, запирать дверь, захватив с кухни нож, рассматривать свои руки. Я смотрю и думаю, какой узор я могу нанести. Сначала, я это представляю. Линии, переплетающиеся другом с другом, кружащиеся в вихре красные ленты. А потом я начинаю наносить рисунок. Все получается плохо! Совсем некрасиво. Не так, как я это представлял. И тогда приходится ждать, когда все заживет, чтобы попытаться снова, чтобы совершенствоваться.

Сначала, у меня вообще получались какие-то палки. Прямые линии, просто порезы. Словно набросанный хворост. А потом я стал внимательнее. Понял, как закруглять концы, как делать изгибы. Это было интересно. Захватывающе. И, самое замечательное, что я умею – это играть с краской. От бледно розового до кровоточащего алого. Все зависит от того, как сильно нажать, какое движение сделать. Тут важно все. Концентрация! Иногда я задерживаю дыхание, когда так рисую. Это захватывает. Круче всего наблюдать, как при давлении кончиком ножа появляется красная капля, такой пузырик, словно роса. Раз. И она выскочила на коже. Это потрясающе. А потом можно дунуть на него и он медленно начнет ползти в ту сторону, в которую я ему прикажу, оставляя за собой след. А потом я, начиная с прокола, слизываю кровь, двигаясь по «дорожке», и, наконец, добираюсь до капли. Сладко-кисло, загадочно. Это наркотик. Хочется еще. Пробовать все больше. Но я не разрешаю себе все сразу, иначе потом будет неинтересно. Нужно иметь терпение. Хотя его-то у меня хоть отбавляй! Целых 17 лет…

Недавно я проходил тест и он показал, что я - би. Никто не должен узнать об этом. Особенно мои друзья. Хотя они мне и не друзья. Я не люблю никуда ходить. Просто я напиваюсь с ними иногда, чтобы забыться. А они нормально ко мне относятся, но я уверен, что за спиной они говорят, что я идиот. Я знаю это. Я просто чувствую.

Я еду в метро до своего чертова института, стою на станции и слышу, что поезд приближается. Лампы под потолком начинают качаться и дребезжать, кажется, что их железячки вот-вот оторвутся. Я понимаю, что этого не произойдет, но мне даже не надо закрывать глаза, чтобы увидеть картину того, что будет. Вот одна железная пластина слетает и вонзается женщине с задней стороны шеи, прямо в хребет, стоящие рядом в ужасе расступаются, слетает еще одна пластина и падает, рассекая десятилетнему парнишке череп, девушке рядом становится дурно и она начинает терять сознание, медленно оседая. В этот момент подъезжает поезд, и своим боковым зеркалом сносит теряющей сознание левую часть лица, она в последней раз бессмысленно моргает, кровь брызжет, пачкая вагон. Крики…

А потом мне надо сделать пересадку. Терпеть не могу высоких эскалаторов! Какой же я долбанутый псих! Я вцепляюсь в поручень и стою, не двигаясь, никогда не иду «слева, не задерживая движение». Я боюсь, что эскалатор рухнет, особенно когда еду в часы пик и народу набивается дофига, так что и пройти там уже негде. Все стоят, прижавшись друг к другу. А вдруг эта хрень не выдержит такой массы и рухнет? Рухнет вместе со всеми, обрекая на смерть (там же не за что даже схватиться!), таща в пучину сложного механизма, где 99% вообще не выживут, в лучшем случае - сломая себе позвоночник и умерев сразу, а в худшем – лежа под всем этим грузом и медленно подыхая…

Вот он. Институт. Серое здание за забором, где полно ненормальных. Особенно преподы! Я бы убил половину не задумываясь, без зазрения совести. Просто так…

Я хотел пойти в художественную школу. Я ходил на курсы туда, а потом поругался там с одним идиотом, который оказался в приемной комиссии… И вот я учусь в безжизненном сером здании…

В нашей группе всего две девчонки. Да и на тех посмотреть страшно. Хотя даже эти страхолюдины не обращают на меня никакого внимания. Я словно не существую для них. Они наверняка не помнят даже как меня зовут. Но мне на них наплевать. Они страшные и некрасивые. У них плохая фигура и прыщи на лице. Отвратительно. А иногда они одевают короткие кофточки и ходят, потрясывая своими жирками. Девчонки одеваются совсем неправильно. Те, у кого плохая фигура – затягиваются в узкие кофточки и низкие брюки, а те, у кого все нормально – носят свободные вещи, не слишком подчеркивающие фигуры. А еще есть просто дуры. Они бывают и страшные и красивые. Но все равно абсолютно тупые. Я бы не хотел с такой.

А однажды я целовался с девушкой. Мы все напились и она меня поцеловала. Это было приятно. Всего несколько минут (а может и секунд?) удовольствия, которые исчезли вместе с алкоголем.

Я не понравился ей. Я некрасивый. Слишком щуплый. Девушкам нравятся мускулистые, а я… К тому же у меня слишком длинные и худые пальцы, какие-то гигантские нелепые глаза, глупая улыбка, да и что там говорить? Я урод! Я стараюсь быть лучше. Я крашу волосы в иссиня-черный, ношу кожаные штаны и тяжелые ботинки. Я делаю комплименты. Только все зря. Бессмысленная жизнь, лишенная секса и удовлетворения. У меня есть только я.

Никому нельзя верить. Никому.

Почему я не японец? Я был бы счастлив родиться там. Наверное, я ошибка природы. Да уж. Хуже всего, что я испытываю чувства и к мальчикам. Мне нравятся женственные, не очень высокие, возможно, даже не очень привлекательные физически. Зато они настоящие. Они не строят вокруг себя замки из лжи, не смотрят на тебя высокомерным взглядом. И не оценивают тебя за внешность.

У меня есть друг – Андрей. Он прикольный. Шумный, веселый, общительный. Девчонки всегда обращают на него внимание, но он верен только своей. Дарит ей цветы со стипендии каждый раз, звонит ей постоянно, занимается с ней любовью. У него широкие плечи, накачанные руки, темные глаза и блестящие волосы, цвета соломы. Он не очень высокий, наверное, такой же, как и я. Андрей всегда при встрече радостно пожимает мне руку. Мы почти всегда сидим вместе. И я разглядываю его украдкой, чтобы он не заметил. Смотрю на прямые мягкие русые волосы, на аккуратный нос, на короткие, но пушистые черные ресницы и черные глаза. У меня тоже черные глаза. По цвету прямо как у него!

Иногда он прикасается ко мне. Когда просит что-нибудь передать, и наши руки ощущают тепло друг друга мгновение. Или он хлопает меня по плечу, чтобы показать что-нибудь. А иногда он меня обнимает… Конечно, он это делает по-дружески. Я никогда не позволю ему узнать о своих чувствах. Хотя какие чувства может испытывать такой недоразвитый идиот, как я?

Ненавижу себя! Ненавижу! Ненавижу!!!

Пойду и снова порежу себе руки. Мне надо как-то расслабиться. Как-то успокоиться. Сегодня я не хочу выдумывать рисунки. Я хочу, чтобы кровь текла по рукам, хочу видеть буйство алого. Хочу быть свободным!

Завтра я поеду к знакомой. Мы познакомились в интернете. Она фотограф. Обещала напоить меня зеленым чаем и японским пивом. Я согласился. Я бы согласился и на большое.

Вот я у нее. Она живет одна. Скромная двухкомнатная квартира. Мы попили чаю. Она рассказывала что-то про работу. Смотрела на меня своими чистыми смеющимися глазами. Она вполне нечего. Интересно сколько ей. Двадцать два? Двадцать пять? Она, наверное, опытная. А потом мы решили выпить пива. Вкусно. Я люблю пиво. Но японское лучше всего. Оно просто лучшее.

А потом она предложила мне сфотографироваться. В костюме Сейлор Мун. Получилось очень красиво. Она дала мне парик, костюм, перчатки и чулки, т.к. сапожек, к сожалению, не было. Она фотографировала меня в полный рост, спереди, сзади, сидя, лежащим, с привязанными к батарее руками, а я изображал полное отчаяния лицо. Мне очень понравилось. Ей тоже! Она сказала, что я очень фотогеничен. Мне было приятно. Я думал решиться на что-то большое, но побоялся ее спугнуть. Она тут же отправила мне фотографии на почту. Их придется спрятать. Хотя они великолепны. Просто чудесно! Конечно, пейзаж оставляет желать лучшего. Белые цветы сакуры на заднем фоне смотрелись бы намного лучше. Но это можно доработать на компьютере. Главное, чтобы родители или этот урод, который зовется старшим братом, не увидели фотки. Они убьют меня сразу, чтобы я их не «позорил». Это ж надо было родиться таким выродком, да еще на Кавказе!

Хотя меня ничто не выдает. Во мне нет ничего такого. Все думают, что я русский. Только имя. Черт, ну почему все против меня? Я сбегу из дома, если они узнают. Они вообще мне мешают. Не понимают меня. Единственный настоящий человек из них из всех – это моя четырехлетняя племянница. Она просто чудо. Маленькое светленькое чудо. Я люблю рисовать ее. Хотя получается у меня плохо.

Недавно я начал общаться с одной девушкой по интернету. Она кажется мне интересной, хотя возможно там, перед экраном сидит жирнющая страшилка с сальными от чипсов и пирожков руками и печатает милые сообщения. Я не знаю. В любом случае, риска никакого. Я предложил ей обменяться фотографиями. Она согласилась. С нетерпением жду ее фото. Какая она? Она писала, что рыжая. Может, она вся в веснушках? Это отвратительно. Как же долго она отправляет! Надо было выделенку ставить, а не мучаться с модемом. Она интересуется, как у меня дела. Странный вопрос? Как у меня могут быть дела? Она что издевается? Кошмар. Конечно, у меня как всегда плохо. Зачем спрашивать такую глупость и лишний раз наступать на больную мозоль? Она постоянно ставит смайлики. Интересно, в жизни она такая же улыбчивая? Мне легко с ней. Не смотря на то, что она не может полностью понять моей безвыходной ситуации, мне нравится с ней общаться. Она много спрашивает про меня. Как будто ей интересно слушать про мою поганую жизнь. Она пришла в восторг, от того, что я занимаюсь дзюдо и участвовал в соревнованиях. Говорит, значит, со мной нестрашно. А я занимался там, только чтобы выплеснуть свою энергию. Мне нравилось бить человека. Это сражение. Это борьба. Красивая, утонченная. Не то что уличная драка.

Она восхищается моими рисунками. Даже самыми уродскими, даже еще незаконченными. Она врет мне. Но мне приятно. Может, она думает, что я верю в ее искренность? Ну-ну… Но зачем то она это делает. Может, она хочет соблазнить меня? Я готов поддаться, если она ничего…

А она очень даже! Фотография загрузилась. Миленькое личико, открытая улыбка, рыжие волосы (не натуральный цвет, но ей идет, и веснушек нет), красивая фигура. Вот это да. Я не ожидал. Мне, наверное, удастся с ней переспать! А еще я бы хотел ее нарисовать. Она бы прекрасно смотрелась на белых шелковых простынях: убранные назад волосы, красные губы, изящный изгиб спины.. Ей бы пошел черный цвет волос.

Мы обменялись телефонами. «Просто так». Она занимает мои мысли теперь все свободное время. Я даже меньше рисую. Она зовет меня темным ангелом. Мне нравится это. Я хочу ее увидеть, я хочу ее! Мне хочется узнать о ней побольше. Но я не знаю как. Не знаю, как к ней подступиться. Неужели ей и вправду понравился такой урод, как я? Это просто нереально…

Мне хочется услышать ее голос. Но как это сделать? Просто так позвонить и сказать: привет, как дела? Глупо. А вдруг я скажу что-нибудь не то? И тогда она не захочет больше со мной общаться и все будет кончено. Моя жизнь снова наполнится бессмыслием и непонимаем… Надо что-то придумать. Нужно найти повод.

И вот, после второй банки пива, где-то между двенадцатью и часом ночи, повод нашелся. Я отправил ей посмотреть рисунок по интернету, а она так и не ответила, хотя была подключена.

И вот я сижу один перед компьютером и думаю, звонить или нет? Интересно, чем она занята? А вдруг она тоже окажется неспособной все понять, понять меня, глубину моих эмоций и чувств, мою искренность, ранимость, увидеть, как меня терзают переживания и проблемы?.. Нет, мне кажется она другая, она хочет все знать про меня, а мне это льстит. И все же надо позвонить. Я боюсь. Нужно успокоиться. Вот он, телефон, который соединит нас через расстояния и я услышу ее. Набираю ее номер. Гудки. Я жду и жду, а ответа нет! Она что не хочет со мной разговаривать?! Как такое может быть, почему она не берет трубку? Неужели все это было обманом, какой же я дебил. Я попался на этот развод. Ну почему я не умер?

Мне снятся мертвые, я вижу, как они встают из могил и ходят, говорят. Бывает, мне снятся мультфильмы, аниме, красивые, яркие… Иногда мне снятся сны, как я умираю. Я режу себе вены и смотрю как кровь вытекает, бежит по рукам, смеясь и играя. А потом я начинаю слабеть, в глазах мутнеет, все сливается, остается только темно-красный фон. И все… А потом я просыпаюсь и снова вижу свет. Зимний свет. Зима, пожалуй, лучшее время года. Да. Почему природа меняется так часто, а я не могу? Я не могу ничего. Я не умею ничего делать. Я – бездарь. Это ужасно и это мой крест. С этим надо смириться. Ничего не поделать. Почему я такой? Все проблемы из детства, значит – все проблемы от родителей. Они сами создали такого недоноска.

Глотаю еще пива из горла. Как я устал от всего!

А потом краем глаза улавливаю свой образ в зеркале на стене. Утонченные черты лица, хрупкая фигура, отсутствие хоть какой-то мускулатуры, заостренный подбородок, ярко выраженный кадык, выделяющийся нос, очки и в завершении – непонятная прическа из черных спутанных волос.

Да уж. Мне не на что рассчитывать. Я готов выброситься из окна, только чтобы меня перестала грызть это надоедливая тоска и обида. Но никто не узнает об этом. Я как обычно не подам виду. Я привык. Я – серая масса, которую никогда никто не замечает. Мое сердце так же холодно, как земля, охваченная льдом. Где-то там, внутри, она живет, но сверху только лед и снег, и вьюга…

Телефон вибрирует и мерцает. Мне пришло сообщение. От нее. «Привет! Ты звонил? Извини, что не ответила, я была в ванне.» Она написала мне! Она хочет со мной общаться. Она, она!…

А потом в голове начинают появляться картинки, словно стоп-кадры: она в ванне!... Я бы усыпал эту ванну лепестками роз и лаванды. Зажег бы множество свечей. Открыл шампанское и преподнес ей бокал, а потом кормил бы ее клубникой со сливками, отдавая каждую ягодку за поцелуй...

Я вновь набираю ее номер. Она берет трубку. Желаю ей «с легким паром», спрашиваю про рисунок. Она обещает посмотреть. А потом я прощаюсь с ней. У нее потрясающий голос. Вкрадчивый, тихий, живой! Я хочу говорить с ней вечно. Я готов слушать ее всю жизнь. Я хочу быть с ней все время!

Мои мысли переполнены. В глазах все сливается. Наваждение! Выключаю компьютер и ложусь в кровать. Открываю книгу. Мне не читается. Мои мысли слишком далеко. Даже мои любимые фэнтези отступают на второй план по сравнению с моими собственными фантазиями сейчас, связанными с ней. Но ее нет рядом. Есть только я. И только я могу удовлетворить себя.

Я лежу, опустошенный, и смотрю на безбрежное пространство ночного звездного неба. В зимней ночи есть какие-то темные силы колдовства, мрачное молчание. Морозность воздуха, искристость снежного покрова и холодное сияние далеких звезд – вот образ, с которым мое сознание погружается в царство Морфея…

Я пригласил ее на романтическое свидание в кабак. Она согласилась. Мы сидим с ней за столиком и пьем пиво. Она рассматривает привезенные мной рисунки в большой синей папке, а я рассматриваю ее. Изучаю каждый изгиб ее тела, каждое еле заметное движение. Она говорит, что я скромнее, чем в интернете. А чего она ждала? Или это значит, что я ей не нравлюсь. Что мы зря встретились? Уж лучше было бы оставить любовь по интернету, чем встретится и не оставить совсем нечего! Кошмар, это конец.

Она все время улыбается, что-то рассказывает про свою группу, про учебу, спрашивает про меня… Но все равно спрашивает намного меньше, чем говорит. Я что ей больше не интересен?

Она все время смотрит мне в глаза. Я смущаюсь, а потом не выдерживаю и говорю ей об этом. Она улыбается и отводит взгляд. Я тоже еле заметно улыбаюсь. Она смущает меня. Она милая.

Только иногда она обижает меня своим бессердечием и простодушием. Словами. Я понимаю все, я читаю между строк. И я понимаю, что она хочет сказать. Но, она все отрицает. Говорит, что я все придумываю. Что я сам себя накручиваю, что делаю ситуацию хуже, чем она есть на самом деле. Она оптимистка. Иногда, ей удается убедить меня, и тогда мои комплексы понемногу отступают. Но ненадолго. Чем больше мы не общаемся, тем хуже мне становится. Тем более, что время идет, а я все еще девственник!

Вчера я на прощание чмокнул ее в губы. Она удивилась, но не подала виду. У нее сладкие губки. Мягкие и теплые. Мне понравилось с ней целоваться. А мои одногруппники видели, что мы поцеловались на прощание. Теперь они знают, что и у меня есть девушка. И Андрей тоже знает. Он ничего не сказал мне, но я видел, что он не такой как обычно. Он начал говорить совсем на другие темы. Его это задело. Я почувствовал.

Мы встречаемся раз в неделю. Иногда просто в институте на перерывах между парами. Она говорит, что если я хочу быть с ней, то нам надо больше времени проводить друг с другом, что мы практически не общаемся. Я тоже хочу быть с ней, но все так сложно и запутанно. Я же не могу встречаться с ней с порезанными руками. Она ругает меня за это. Она говорит, что я многогранный, разносторонний. Что я занижаю свою самооценку. Она хвалит меня. А я хочу слушать все больше и больше.

Я хочу всю жизнь провести с ней, а она говорит, что мы странная пара, что мне нужна девушка помладше. Она не хочет быть со мной! Она по прежнему улыбается, смотрит мне в глаза, зовет меня sweet dark angel, но предлагает оставить все как есть! Она все рушит. Это ужасно. Я знаю. Дело в том, что я не поздравил ее с днем всех влюбленных. Но я просил прощение у нее. Я же еще за неделю до этого отправил ей рисунок, который нарисовал специально для нее, а она, она!..

Я просто закипаю. Это невозможно. Отвратительно. На что я надеялся? Черт. Нужно сделать последнюю попытку. Предлагаю ей переспать. Она с ужасом отказывается, а в глазах отвращение. Она ненавидит меня! И она тоже. Главное, сохранять видимое безразличие и спокойствие. Я погружаюсь в себя. В глазах темнеет. Ее голос теряется. Реальность перестает существовать. Я словно погружаюсь в глубину. Воздух становится тяжелым и раскаленным, я словно вдыхаю горяченный пар.

Она берет меня за руку. Я вновь вижу ее лицо. Встревоженное, виноватое, усталое. А глаза светятся. Ну конечно, теперь она свободна от меня! Почему бы не порадоваться! Она будет спать с кем-нибудь другим. А я остаюсь один на один с собой. Чертова жизнь, будь ты проклята!

Мы доходим до метро. Она целует меня в губы. Только прикосновение. Все. Говорит, что по-прежнему хочет со мной общаться, что я интересный человек. Все чепуха. Только слова. Пустые и холодные, которые разбиваются на тысячи мелких кусочков, как хрусталь.

Жизнь кончена. Она пустая и глупая, так зачем ее продолжать?

Я рисую ярко-красным на руках. Заворожено смотрю за своими действиями. Напряжение медленно спадает, но голова все также гудит.

Это все эта сраная весна виновата. Она плохо влияет на всех. Была бы всегда зима! Будь все трижды проклято!

Я отправляю ей новую фотографию. Она говорит, что я неплохо получился. Ложь! Ложь! Ложь! Я же знаю, что это уродская фотка, а она даже сейчас не может сказать правду и перестать ставить свои дебильные смайлики!

Как мне все надоело! Выхожу на балкон. Свежий ветер рывком влетает в квартиру и обдает меня прохладой. Щеки режет оставшийся зимний мороз. Я улыбаюсь. Самому себе, этому чертову миру, этой дьявольской жизни – пусть катится куда подальше! Мы еще посмотрим, кто кого. Все узнают мою храбрость. Я обрету свободу. Я должен. Я сажусь на край балконного ограждения и свешиваю ноги. Открываю прихваченную бутылку японского пива. По телу бегают мурашки, а по душе впервые растекается счастье. Я допиваю бутылку и кидаю ее вниз, наблюдая за ее полетом. Она летит вниз девять этажей и разбивается вдребезги. Ветер треплет волосы, воздух наполняет меня. Пусть он не держит мое тело! Я упаду на холодную землю, я стану свободным, а мои бренные останки похоронят, и они станут прахом. На мой гроб будут класть цветы. Мне бы хотелось лилии. Хотя, какая к черту разницу?

Я наступаю на маленький выступ за балконной оградой, держась за нее рукой. Вот она, свобода. Отпустить руку – и ничто уже не удержит меня, никто не закуют меня в цепи условности и правильности и неправильности. Только я, воздух и земля. Мы сольемся в одно. Свобода. Я делаю глубокий вздох, открываю глаза пошире, чтобы все видеть, отпускаю руки и лечу! Свобо…