Поэма пятая. Александр Самылин. Бывает, что победа, пик Ломается единым махом – Ты с лету ухаешь в тупик, Итожа безнадежным крахом. ...Семидесятый год, весна. Судьба на крыльях поднимает. Я полон сил, и даль ясна, И Люба нежно обнимает... Сокольнический старый парк Нам дарит с ней уединенье... Вкус поцелуев на губах – И «...дум высокое стремленье»... Мне обещается легко, Что там, куда зовет дорога – (Я Любе щекочу ушко, Не прерывая монолога ) – Не позабуду этот час И восхитительную нежность, Объединяющую нас, Бездонную небес безбрежность... Листва внимает шепотку: – Эй, остудите жар желаний! Парк столько слышал на веку Признаний, клятв и обещаний – И он не верит ничему: -- Уймись, наивная девчонка! -- Но почему? -- Да по всему!... Портфель хранит английский Бонка – (Бонк, впрочем, кажется – она) – И кондуит мой с подорожной... Портфелю – миллион цена Коль потеряю – невозможно Представить, как мне дальше жить: Ведь без бумажки ты – букашка: Бумаги – не восстановить... -- Заглянем? – На пути – «стекляшка»... Берем бутылочку вина, Непритязательной закуски... Глаза у девушки без дна – Невольно я с портфельной ручки Снимаю руку, чтоб ее, Любашиной, руки коснуться... А за окошком воронье Раскаркалось... Стаканы, блюдца На столиках... Толкает в зал Тележку толстая бабища -- И матерится. Я сказал: -- Не сквернословьте. Здесь же пища, -- Ее сильнее разозлив. Толкает к нам свою телегу – И тряпкой – шорк! – вино разлив... -- Молчи! – Любаша просит, негу Даря мне взглядом и рукой... Молчу, тону в глазах девичьих. В душе и радость и покой... А за окошком споров птичьих -- (Вороньих) -- изменился грай: В нем словно бы звучит досада, А Люба вдруг: -- Не уезжай! – Со вздохом и слезами, взгляда Глубокого не отводя. В глазах алмазами – слезинки... -- Ну, что ты? Только нам «дождя» Не достает... Густеет зыбкий Весенний вечер за окном... Мы о Словакии судачим, О Братиславе... -- Ну, допьем? Кто пожелает мне удачи В чужой, хоть близкой нам, стране? -- Да, выпьем за твою удачу... -- Пойдем? -- Пойдем! Внезапно мне Отшибло дух – и чуть не плачу: Портфель! -- А где же мой портфель? - В нем проездные документы... Портфеля нет... Куда теперь? Мне в братиславские студенты Без документов не попасть... К прилавку... -- Ничего не знаем, Не видели, кто мог украсть... Что ж не следили? Закрываем, Простите, жалко, но помочь Беде, увы, ничем не можем... Бедой терзаем, в эту ночь, Убит потерей, уничтожен, Глаз на мгновенье не сомкнул На подоконнике в высотке... Такие шутки Вельзевул Горазд устраивать... Нечетки Мыслишки... Я, считай, убит... И я б с собою сделал что-то... Но Любочка со мной... Не спит... Ее вниманье и забота Не позволяют мне вразнос Пойти – уверенность внушает С надеждой... -- Кто же мог, -- вопрос, -- Украсть портфель мой? – докучает... Но зажигается рассвет – И я в отчаянии еду, Кляня себя, на факультет, Докладывать, как я победу В позор с бедою превратил... -- Ты жив? – Престранный сей вопросец Предощущенье породил, В то, что Всевышний – Щитоносец Высоким промыслом своим Меня сегодня не оставит... Я, верно, Господом храним... Люд православный свечки ставит, А я, десятку подзаняв, Купил с конфетами коробку – И с ней – в Сокольники... Загнав Себя, бегу... Вступаю робко Здесь в милицейский райотдел... -- Нашли под кустиком бумаги... Добавил, понимаешь, дел: Вы тут – разини, растеряхи – А мы – ищи, спасай вам честь... Английский, записная книжка... -- Бумаги из ОBиР’а есть? Ну, слава Господу! -- Мальчишка! Нам слава, милицейским... Мы Из книжки выбрав телефоны, Себе добавив кутерьмы, Друзьям твоим звонили, стоны Твои желая прекратить... - Портфель-то все-таки украли В Словакии другой купить Смогу, надеюсь... -- Трали-вали Кончай. Бумаги получил – И значит, будь здоров, не кашляй... -- Я тут гостинец вам купил... -- Ну, молодец! Вот так бы каждый... Я испытал подобный стресс До той поры лишь в раннем детстве, Когда я за грибком полез – И оказался вдруг в соседстве С большой гадюкой... Спас отец... Вот так меня судьбы качелька Швыряет из конца в конец... Есть место – Старая Рачейка На Волге – Сызранский район... Вон там я Божий свет увидел, Попроще скажем – был рожден... Та деревенская обитель – Учительский казенный дом – (Заветная души ячейка) – И Волга-матушка при нем... Что знаю: Старая Рачейка Почти четыре сотни лет Народу и стране известна: В архивах отыскался след... Судьба деревни интересна. Когда, осваивая вширь, Просторы, к Волге шла Россия, Московский знатный монастырь, Свои угодия расширя, Основывает два села... Одно из них Кузмодемьянским – По церкви паства назвала... Потом его мирком крестьянским Рачейкой стали называть По имени притока Волги, Поздней – определенье дать Пришлось – и стала Старой... Взгорки Мне памятны лесной страны. Рачейский бор – живое чудо – Дом волжской золотой сосны, Черничники, грибы в полпуда, Серебряные родники И скалы-останцы седые – Рай для туристов вдоль Луки Самарской... Древности живые – Лесные травы: бурачок, Тимьян, пырей, очиток едкий... В распадке – чистый родничок... Геолог обнарудит редкий На обнаженье – минерал... Леса кленовые, дубравы Разят красою наповал, Березняки для русской славы, Ольшаники и липняки... Но главное богатство – сосны – Двувековые старики Встречают осени и весны, А их смолистый аромат Впиваешь полной грудью жадно... У нашего села стоят Удельные леса отрадно, Что означает: государь, Царь-батюшка -- лесов хозяин... Не оттого ли их, как встарь, И ныне берегут? Не знаем... Есть тайные места в бору. Растут по высохшим болотцам, В овражках – в глубине, в яру Посланцы севера... Сдается, Что сохранились здесь они, На кромочке лесного юга, С тех пор, когда отполз Ледник... Среди берез, крушины вдруг нам Брусничка подмигнет глазком И низкорослая черника... Мы на «охоту» с кузовком Вдвоем шагаем... -- Погляди-ка, -- Подсказывает мне отец, Какой груздочек поджидает... -- Вот и дождался наконец... В местах заветных обитает Таежный великан – глухарь, А с ним – и рябчики, тетерки – Их много больше было встарь В тех потайных местах у Волги... Самарская Лука... В упор Былое взглянет из тумана: Мчит конница во весь опор: Хан Тохтамыш – на Тамерлана – (А может – и наоборот) – Друг друга здесь атаковали – Теперь-то кто их разберет... Отсюда с Ермаком шагали Казаки покорять Сибирь... Зовут Швейцарией Поволжья Высь гор, даль Волги, неба ширь, Утес... Пещеры у подножья... Пещеры навевают жуть: В них, бают, Разин прятал скарб свой, А если поодаль взглянуть, То рядом по Луке Самарской – Ширяево, где «Бурлаков» Писал Илья Ефимыч Репин... Да здесь в любом из уголков Легко историю зацепим... Рачейка Старая моя, Моей истории начало... Как оказалась здесь семья? Она, Рачейка увенчала Потери буреломных лет... С кого начать? О ком поведать? Один – дороги строил дед, Второму довелось отведать Того, что классовой борьбой В деревне – славили совдепы. Той покореженной судьбой Все близкие мои задеты. Последний из двадцатых год Был для Самылиных обвальным. Семья в Мордовии живет... Сосед в стремлении похвальном Пробрался к деду в огород: -- Слышь, Тимофей, бери семейство, Коней – в упряжку – и вперед – Беги: совдеп готовит змейство: С рассветом будут выселять Как кулака и кровопийцу Прочь из Малькова – и ссылать В Сибирь... Беги, надуй убийцу!... Но не поверил Тимофей Игнатьич этой вести жуткой... -- Да разве ж я кулак? Детей Будить не стану... Глупой шуткой Соседа показалась весть... Потом жалел, что не поверил... -- Решил совдеп семью известь: С петель сорвали утром двери, Полуодетыми во двор Прикладами со злобой гнали Совдеповцы – на воре вор, В вагон товарный запихали... И покатили по стране Несчастные переселенцы... Есть генетически во мне Печаль тех дней... Дядья-младенцы В дороге испустили дух От недокорма и болезней... В печали схоронили двух... Но было крепкости железной Семейство -- выжило в тайге Приенисейской... Промышляли – Копали золото... Тоске Бездельно-пьяной не давали Власть над собою обрести... Отец успел закончить школу С отличьем... Тимофей грустил: -- Учить бы дальше надо Колю... Но наступили времена Еще жесточе и кровавей... -- Сегодня началась война... От выбора отца избавив... Алел от взрывов горизонт, Фашист над миром правил тризну... Пошли Самылины на фронт – Спасать нелепую отчизну. Обратно не пришли с полей Кровавых два отцовых брата, «А превратились в журавлей...», Как Марк Бернес пропел когда-то. Отец мой по полям войны Шагает впереди пехоты... Атаке смертники нужны – Идут на смерть штрафные роты... В одной из них и он бежал С плитой стальною за плечами. Чтоб огневой усилить вал, Те роты смертников включали И минометчиков... Отец В худой обувке отморозил Зимою пальцы ног... -- Вконец Солдат отвоевался... Бросил Солдата жребий в институт Учительский, потом в Рачейку... Учительствует Коля тут. И время создавать семейку... Ушедший от военных бед, Он, божьей волей математик, Окончил Куйбышевский пед... Невест кругом! Хоть впору гнать их... Учительствовала в селе И Люда Качина -- Людмила Ивановна... Она в котле Войны отчизны мощь крепила. Студентка... Куйбышевский пед Вполне успешно завершала. Брони для них, студенток нет... Морозом и дождем дышала, По воле грозного вождя Трудясь на авиазаводе На Безымянке, от дождя И снега не укрытом... В ходе Самоотверженных трудов – Добавьте и дожди с морозом Плюс голод... Результат таков: Поражена туберкулезом. Одна из множества тех лет Обычных для страны историй. В стране стрептомицина нет... -- Одна надежда: санаторий Лесной поможет исцелить. -- Листок латынью весь расчеркан... -- Придется пару лет пожить Меж сосен... Старая Рачейка, Мой первый на земле рассвет... Поближе к сыну перебрался И Тимофей Игнатьич, дед – И накрепко обосновался С семьей Самылиных в селе... Дед основателен, с харизмой – И потому -- всегда – в седле, Везде авторитетом признан И на начальнический пост Пусть самый малый – назначаем... Простой мужик, но он не прост. В нем силу духа отмечаем И цепкий по-крестьянски ум... И вот в Рачейке он зав. складом И каждому в деревне кум... -- Ведро гвоздей, Игнатьич, надо... -- Что ж, по-соседски подсоблю, Когда еще лесной заводик Построят... Помогать люблю Друзьям... Идет за годом годик, Завод не строится, зато Вокруг село похорошело И обновилось... -- Что да кто?... -- Да Тимофей Игнатьич!... -- Дело! Строй дом. Столяркой помогу. -- Себя, понятно, не обидел Поставил дом назло врагу... Врагом совдеп, как прежде, видел... При доме -- хлев. А в нем одна – Зато какая! – коровенка. Собой невзрачна, невидна, Но для больного и ребенка Не сыщешь лучше молочка: Всего семь литров в день давала, Но кружку выпил – и пока! -- Тотчас наешься доотвала... В нем трав душистых аромат А масла -- чуть не половина. Для санатория хотят Лишь это – в нем же витамины! – Брать для болящих -- молоко – И забирают все до капли – Вот так ценили высоко... Для тех, которые ослабли. Оно любых лекарств ценней... Само – природное лекарство – Одолевало – всех сильней – Болезни трудных дней коварство... Дед заложил прекрасный сад... А почва – сплошь песок, представьте... Но вот – и яблони стоят И вишни... Дедов труд восславьте: Как он ту почву удобрял, Как перекапывал весною, Как поливал и прививал, В предзимье укрывал – и зною Свободы летом не давал... Сад благодарно поднимался, Весною цвел, благоухал, А дед еще сильней старался... Был роста маленького дед, Но силищи неимоверной... -- За склад мне светит десять лет, Пора уже сбегать, наверно... И вот -- однажды дед исчез, Растаял напрочь, испарился... О чем шумел Рачейский лес? Уж он-то ведал, где укрылся Мой необыкновенный дед... На складе – дедов старый ватник, А больше ничего и нет. Но каждый дом и палисадник Нес обновления черты Уверенного оптимизма... Разор совдеповской тщеты, Антинародного марксизма, В Рачейке дедом побежден... Сельчане благодарны были... -- А где же, понимаешь, он? Но вскорости в селе забыли... Понятно, помнили в семье Хоть в розыск и не объявляли... Как нехватало деда мне! При мне тех дел не обсуждали... Но раз отец газету взял Привычно, что пришла к кануну Большого праздника... Листал Небрежно «Волжскую коммуну» -- И вдруг остановила взгляд Отца короткая заметка... -- Вот это батя! Ну и хват! Подумайте – нашелся дедка! Газета славила его, Бугра поволжских лесорубов И лесосплавщиков... -- Чего Вновь натворил? -- Да он сугубо Порадовал «родную» власть: План лесосплава чуть не вдвое Вдруг перевыполнил ей в масть... -- То он одно, а то – другое... -- Представьте, даже награжден: Кругляш «За трудовую доблесть» За лесосплавный труд вручен... -- Ну, погулял – имей же совесть! Вези, сынок, его назад С медалью или без медали – Пусть обихаживает сад... Отцу короткий отпуск дали – Поехал на перекладных Нашел барак на верхнем складе В нем двадцать мужиков. При них, И самогонка... Встречи ради Дед бате выпить предложил, Но удивлен особо не был, Так, словно б с ним в разлуке был, Час только... -- Сильно власть разгневал? -- Давно забыли о тебе, Завод построен... Сад заждался... -- Мой сад? Ну, это да... Теперь Уже и сам я собирался... Что ж, отправляемся назад В Рачейку, чтобы по присловью Там обихаживать мой сад – И кушать маслице коровье... Лежат у берега плоты, Уже увязанные к сплаву... -- Отец, а как две нормы ты Здесь выполнял? -- Нашел управу – Придумал, как быстрей вязать И к сплаву выдалась сноровка... -- Медаль-то взял? -- Нельзя не взять Страна отметила. – Трактовка Явлений у него своя – Сугубо незамысловата: -- Все делай, чтоб твоя семья Была здорова и богата... И если каждый так без сна Потрудится семейства ради, То будет сильною страна... А уважение к награде Имею... Власть – она уйдет, В горниле будущих иллюзий Песком рассыплется, падет Во славу новых революций... Но будет, будет жить страна, Уйдя в незнаемые дали – И не забудут имена Тех, кто носил ее медали... Я рос на чудо-молоке, На фруктах дедового сада... Синела Волга вдалеке, Могучий бор скрывал от взгляда Другие села, города... Но мир неспешно расширялся. Четыре года мне... Тогда Впервые я переселялся... Мы поселились в Жигулях, Где все историей повито: Утес из песни – Шелудяк, Где, говорят, доныне скрыто В пещере – Разина добро... Сюда Володенька Ульянов Сплавлялся... Здесь кидал в ведро Стерлядок волжских без изъянов... Ох, Волга, русская река, Ты сто веков страну кормила... Твоя Самарская Лука Сегодня для страны и мира – Объект вниманья. Здесь идет Преображение природы. Всю мощь речную в плен возьмет Гигантская плотина... Воды Накопят силу перед ней – И бросятся вертеть турбину... Для электрических огней Даст ток турбина, чтобы было Во всех домах страны светло, Чтоб и заводам всем хватало, Чтоб элетричество дошло До самых дальних сел, достало До деревенских клубов, школ, До магазинов и пекарен... Я тоже в первый класс пошел... Учительнице благодарен: Все разъясняет – и могу С отцом беседовать, как равный... Идем с ним – я почти бегу – В лесок по грузди... Груздь здесь славный: Кадушку шляпкою прикрой – И скроется под ним кадушка... Их солим, чтоб поесть зимой С картошкой... Вот она – опушка... Навстречу выбежала к нам Толпа подросточков-сосенок... Эй, рыжий, кем ты будешь сам? Щенок? -- Да это же лисенок! Ему я хлебца протянул – Он обежал нас – и в сторонку. Там кто-то будто кашлянул... -- Мать знаки подает лисенку... Веселый, рыжий – убежал... А на душе повеселело... Он хвостик, словно флаг держал И в ноги нам бросался смело... Искать грибы учил отец... -- Гляди под хвойною подстилкой: Груздь мокрый – он большой хитрец – И смотрит на тебя с ухмылкой, Когда ты в шаге от него Проходишь, не заметив, мимо... Так не добудешь ничего... Чтоб он явился ясно, зримо, Подстилку чуть пошевели, Но осторожно – хворостиной – И вот он – вышел из земли – Такой солидный... Ну, прости нас – -- Назвался груздем – лезь в ведро? -- И погуляй немного с нами... -- Еще один глядит хитро... Здесь на полянке с валунами Наверно, много их найдем... Под камнем вот они – ну, славно... Вдруг батя грозным шепотком: -- Сынок, ко мне быстрей... Но плавно... Ко мне быстрей – и не шуми.. Я понял: надо подчиниться... -- Что, батя! -- Тихо! Вот, возьми! – Дал в руку палку мне... Струится По валуну оживший шланг... Отец по голове гадючьей Ударил... -- Отойди на шаг, Чтоб гада было бить сподручней... Он бил змею, я добавлял... Меня спасло Господне чудо И послушанье: он позвал – Я отошел... Иначе – худо: Змея бы клюнула меня – Отец бы не донес живого... Вот так внезапно среди дня Предоброго – коснулись злого... Красивые у нас места. С иными не сравнить местами. Жизнь деревенская проста: Ходил на лодке с мужиками, Стерлядку сетью добывал, Варили на костре ушицу – Вкуснее в жизни не едал... Как сказано, пошел учиться, В поселке новом, нефтяном На Солнечной Поляне. Мама – Директор школы – два в одном... Пришлось науки грызть упрямо... Читать-то я умел давно... Бабуля – та, что маме – мама, Что книжки лучше, чем кино, Доказывала, в чем обмана Я не усматривал, зане Так Ольга Федоровна сказки Читала вдохновенно мне, Такие находила краски, Что жаждал я скорей начать, Сам, перелистывая книжки, В них все словечки прочитать... Уж коль захочется мальчишке, То тут и дело решено... Шла наша школа-двухэтажка По Жигулевскому РОНО... Учиться мне отнюдь не тяжко... Лежит поселок меж холмов, Змеится по холмам дорога... Картина Репина – нет слов! А ниже нас синеет Волга, Песчаный остров пополам Вдоль русла нашу Волгу делит... Картину эту по утрам Я вижу день-деньской... Недели Идут, а месяцы бегут – И я уже в четвертом классе... Нас в город Жигулевск зовут Опять переезжать... На трассе Судьбы водительницей – мать. Ее повысили в карьере До зав. роно. Переезжать Приходится. По крайней мере Сулит мне город Жигулевск Обилье новых впечатлений, Друзей, в манерах стильный лоск, Разнообразье приключений... Ох, Жигули, вы, Жигули – Былинный уголок российской Слезами политой земли, Моей державы евразийской. Здесь много сотен лет назад Была булгарская держава, Но Батыевых орд накат Она, ломаясь, не сдержала. В земле находят посейчас Стрелой пронзенные скелеты. Здесь жили люди раньше нас... Как восприемник эстафеты, Стараюсь вычитать из книг, Нас на Земле опередивших, Крупицы памяти о них, Здесь, в Жигулях когда-то живших, О корабелах, рыбарях, Серодобытчиках, селянах, Рубивших сосны в Жигулях... О забубенных атаманах. Проездом дважды побывал Здесь Петр Великий, император... Здесь Разин с братией гулял... Благоволивший к ним, пиратам, Народ их имена хранит В былинах и подблюдных песнях Зовет туристов, как магнит, Наш город... Городов известных Непритязательней, так что ж: И здесь свои приоритеты И боевая молодежь, Свои герои и поэты. Сам город – очень молодой. Он даже и меня моложе, Рожденный стройкой мировой, Первостроителям дороже Сверхзнаменитейших столиц... Село Отважное –истоком И Моркваши... Глядел с божниц Спаситель милосердным оком, Когда в году сороковом Нефтяники на вахту встали... -- Мы Жигулевском назовем Поселок нефтяной, -- сказали... Позднее он в себя вобрал Старинные – в округе – села... Гидростроителей аврал – И «по путевке комсомола», Как все газеты нам твердят, Здесь обнесли «колючкой» зону... Бьет пропаганда невпопад – Неверьем недомыслью злому С ухмылкой отвечал народ... Ложь – большевистская идея... Вот так живем за годом год Во лжи вонючей... -- Кто я, где я? – Напрасно будет вопрошать Достойный человек с душою, Такого надо настращать, Невразумительной паршою Идеологии закрыть От здравомыслия и правды, Отравой лести подкупить... На все большевики горазды... Когда на стройке был аврал, То зэки жили в котловане... Напор плотину прорывал – Багром их трупы доставали – И в ямы... Столбики стоят. На них лишь цифры на табличках. Такой нерадостный парад – Они молчат на перекличках, Закрыты личные дела, Родным неведомы могилы... Власть их свободу отняла, И жизнь, что значит: перегибы... Но встал на правом берегу, На севере Луки Самарской Мой Жигулевск – и я могу С звкрытыми глазами град свой Вдоль обойти и поперек... Он, нефтяной и гидростройный Учил меня и мне помог Подняться до судьбы достойной... «Чугункой» город сопрягли Позднее с областной столицей... Те рельсы для меня легли, Чтоб легче мне к мечте стремиться... Когда вселились в городок, Один в нем домик трехэтажный. А рядом – «комсомольский» блок – На вышке часовой отважный, Прожектора по вечерам Посверкивают по колючке... Газеты продолжают нам Толкать все те же штучки-дрючки, Но мы же здесь – и нам видней, Кто строит ГЭС под автоматом. И не понять до края дней Недоумением объятым Нам, жигулевцам, для чего Безумная та ложь варилась? Кому нужна была, кого Обманывала, кем творилась? От этой глупой кутерьмы Смеялись люди и кривились... В том трехэтажном доме мы, Приехав в город, поселились. А намечалось, что Хрущев, Приехав запускать турбину, Побудет в нем среди трущоб... Не стал... Явился на плотину, Потряс руками – и назад... А мы живем в хрущевском доме, В тринадцатой квартире... Град Иных своих достоинств кроме, Особо отличался тем, Что в нем селили политзэков – (Я видел их, знавал) – совсем Интеллигентных человеков... Один – хирург Ованесян, «Десятку» отбыл, но забитым Не стал... И он людей спасал... Когда отец с аппендицитом Попал к нему на стол, отца Хирург мне возвратил здоровым, Что буду помнить до конца И восславлять сердечным словом. Я шел из класса в класс легко, Слыл озорным и беззаботным Я бегал, прыгал высоко, Разряды собирал, со спортом Дружил: пинг-понг и волейбол Мне дарят резкость и прыгучесть, А рост приводит в баскетбол, Где развиваю меткость... Участь Звезды... Я ловко фехтовал Под восхищенный визг девчонок. Еще я пел и танцевал – Высок и гибок, станом тонок. Всегда был в центре школьных дел: Я провожу литвикторины, Олимпиады... Наш пострел Везде поспел... Чтоб не был длинным Россказ, детали опущу, А сразу к школьному итогу Тебя, читатель, подтащу... О том, что мне торить дорогу В серьезный доведется вуз, В семье задумались авансом. И подготовки к вузу груз На всех делили, чтобы шансам На поступленье заложить Из знаний прочную основу, Решили школу превратить В сверхшколу... Возвратилась снова Из бюрократного роно Мать в завучи -- в седьмую нашу... В районе зная всех давно, Крутую заварила кашу, Позвав в седьмую за собой Всех лучших, со всего района... Был в школе путч, но краткий сбой Мать одолела, неуклонно Гнала ленивых за порог, Бездарных псевдопедагогов... Наш новый физик – светоч, бог, -- Виталий Бетьев... Так он много Всего нам сверх программы дал! Не зря учитель школки местной Народным – по заслугам – стал: Уж так, как он любил предмет свой... Носители других наук К вершинам также поднимали... -- Так, почему сачкуешь, друг? -- Ленивых мы в спортивном зале Пороли сами, не хотя Терпеть безмозглую обузу... К заветной цели нас ведя -- К Москве, образованью, вузу -- Здесь задали такой подъем, Что вскоре все олимпиады Выигрывали мы втроем: -- Кто победил? -- Гадать не надо: Седьмая впереди... -- Опять? -- Ну, да... Поди перемастачь их... -- Кто точно, можете назвать? -- Самылин, Тюрин и Вертячих... -- Вот гады! Их не обойдешь. То Тюрин первый, то Самылин... -- Учитесь дучше, молодежь! -- А школа-то у них... Забыли?... Да, школа четко нас вела За руку – прямиком в студенты. Мне много и семья дала. Она скупа на сантименты. Два математика в семье Сыночка с двух сторон терзали – Несладко приходилось мне. Такой был тренинг, что едва ли Еще кого-нибудь в стране Так интенсивно муштровали... Год поступленья выпал мне Не лучший... Вместе поступали В том шестьдесят шестом году – (Внедритесь мысленно в сюжет вы: Минпрос устроил чехарду. Его эксперимента жертвы – Мы) – бедные выпускники Одиннадцатых долгих классов – Учебы годы так тяжки – (В Москве источник всех маразмов) – И те, кто десять в том году К удаче (мнимой) завершает. Такую всем минпрос беду Устроил – году год мешает.. Мечтаю: ГИТИС... Может – лит? – Престижно, ярко, интересно. Ведь не дурак, не инвалид... -- А конкурс там? Не сто на место? . Решаю поступать в МИФИ, Который основал Иоффе. Здесь крепкие нужны мозги, Но и готовят крепких профи В столицу двигаем втроем: Вертячих, Тюрин и Самылин. В МИФИ мы с Женькою идем, Вертячих лыжи поднамылил, Физтех готовясь штурмовать... Но Тюрина комиссовали, Не допустили здесь сдавать. Поехал поступать в Самаре.... Мы с тезкой вышли на вираж – В физтехе он, я -- на Каширке. Экзамен письменый – зондаж По математике... Ошибки В примерах делать я отвык Давно – готовился немало, Перерешал с десяток книг... В столицу прикатила мама Морально сына поддержать... На все про все хватило часа... Но был один пример... Решать Берусь, а он все не решался. Что подвело? Глаза? Очки? К несчастью принял плюс за минус – Пример я списывал с доски... Я, кажется, умом подвинусь – А не решается пример... И так и эдак – нет решенья. Анализ сделал – я умел – А он лишь умножал мученья. Команда: время всем сдавать. Я вышел к маме: -- Будет тройка! Мне хочется вопить, стенать – Молчу. Кусаю губы только. Но к счастью, это был МИФИ. Итог за письменный подводят Здесь после устного... -- Графи! – Экзаменатор. Он выводит Мне формулу, а у меня Уже готов синхронно график... -- Давай еще! – по всем гоня Сложнейшим темам... Крепкий навык Не подкачал. Перерешал Две дюжины задач аллюром. Профессор жмет, но не дожал. Струится пот по шевелюрам... -- Так... Брошу в письменную вгляд... Понятно... Перепутал знаки... -- Я, видите, подслеповат... -- Жди, я в комиссию... Бедняге Отшибло на мгновенье дух, Когда он выдал мне зачетку... -- Вот. Девять баллов. Понял, друг? -- Спасибо! Хоть пляши чечетку... На физике такой же стиль: Гоняет экз по всей программе, Я отбиваюсь. Что есть сил... -- Вот вектор сил на диаграмме, Движение пойдет куда? Задачек дюжину решаю... -- Костюмчик ваш проверю? -- Да. – Пусть проверяет. Не мешаю. Шпаргалок не было и нет Мне экз подбрасывает темы. Давно ответил на билет... Видать, по правилам системы Кого-то должен завалить – Меня назначил в кандидаты? -- Давай-ка графики чертить... Штук пять я выдал... -- Стоп! Куда ты? А я на графике шестом Гиперболу повел инвертно... -- Стоп. Остановимся на том... Довольно помытарил, верно? Хохочет лысый толстячок Встал, по плечу меня похлопал В зачетке выписал крючок, Махнул мне, дескать, чтобы топал... Отлично! – Вот я и студент. И я неизмеримо счасттлив – Удавшийся эксперимент... А буду ль так всегда удачлив? А тезка балла не добрал. Вертячих двинется в Самару. Однако это не провал – Альтернатива есть провалу: Он может просклизнуть вполне С оценками Москвы – в Самаре... Конечно, Сашку жалко мне, Но мы судьбу не занимали – Она у каждого своя... Со мною радуется мама, Самылинская вся семья, А родичей у нас немало... Дед Тимофей приветы шлет, Дядья – Евгений, Анатолий... Рачейка Старая зовет... Туда, как в летний санаторий, Я прежде часто наезжал Гостить у разгильдяя-деда... С годами стало деда жаль... Его неспешная беседа Тех горьких не касалась бед, Что пережил в жестоком веке... Ах, старый дед мой, добрый дед – Пергаментные щеки, веки, Короткий, с хрипотцой, смешок... Мы с ним друг друга понимали... Он скажет: -- Молодец, Сашок! – Как будто выдаст мне медали! Разросся старый дедов сад... На зависть всей Рачейке Старой Пирамидально шелестят Вкруг дома чуткою заставой С весны – красавцы-тополя... А в небе – журавлиный клекот... Меня от стольного Кремля Зовет Рачейка издалека... Был случай: дед зимой замерз – Несчастный случай приключился. Упал, расшибся, долго полз, Не выдержал и обмочился. На операции потом Просил: -- Но только без наркоза! Ремнем свяжите иль бинтом – Так режьте! -- Если б толко кожа... Но это – мочевой пузырь – Болезненное сильно место... -- Коль что – подсуньте нашатырь, Но режьте так. Я сдюжу. Честно! Тем летом был у них в гостях, Проведывал больного деда... -- Подрос. Но тонковат в костях, А у меня теперь диета: Ни пить нельзя ни есть нельзя, Нельзя ни мокнуть мне ни сохнуть, -- Твердят врачи. Но это зря: Что остается? Только сдохнуть. Назло им долго поживу... Давай-ка, Саня, в огороде Вдвоем подергаем траву... Где бабка? Отвернулась вроде... Со стоном вилами подддел, Навоза вывернул охапку И отвалил в сторонку дед. И я увидел в ямке кадку. Дед выдернул из кадки чоп, Налил... Светла его улыбка... -- Хлебни-ка! За здоровье чтоб... Смородиновая наливка Добрей заморского вина... Пей, внук, до дна! Душе не вчуже... И снова кринку до полна: -- Чтоб жить и дальше нам не хуже... Когда я начал понимать, Как непроста судьба-злодейка, То стала глубже занимать Меня и Старая Рачейка. Дознался я, что корни здесь Российских граждан именитых, Ученые болшие есть, Герои, к счастью, не забыты. Возьмем пример. Член-корр Смирнов, Спец в механической науке. Он из рачейских пацаанов, На месте голова и руки... А вот – Герой СССР Теплов Сергей свет Тимофеич. Землячества другой пример, Вернее – просто славы светоч Он Днепра под пулями врага Преодолел на утлой лодке... Вдвойне нам память дорога: Знал дело наш волгарь в пилотке. Но есть иные имена, О коих с болю вспоминаем. За что казнила их страна? По правде до сих пор не знаем. Сорокалетний Евдоким Иевлев и Иевлев Павел, Иевлев Яков, близкий им... Тридцать седьмой их к стенке ставил. Ашурков в этом же году Был осужден к расстрелу тройкой... Чем на себя навлек беду? Видать не виноват нисколько... Я выбрал классный факультет – Сверхважный, суперактуальный. Я оказался тет-а-тет С задачей просто нереальной: Как автоматику ввести В то производство, что отстало И электроникой спасти, Что больше никому нимало Давно не нужно... И сама Та автоматика нелепа, А электроника с ума Сведет: такой давно не треба... Разлад в душе. Разлад в мозгах. Решил по оптику задачу. В картине Гранина никак С ней сладить не смогли... Но плачу Неявно, толь ко про себя: Романтика в кино фальшива. И о судьбе своей скорбя Раздумываю, как бы живо Фарватер жизни поменять, Но это совершить непросто: Студенческое жаль терять Житье... Как в океане остров, Так я на лекциях в МИФИ... Зато общественная жилка Велит: порадуй. Удиви! Меня попробуй удержи-ка От КВН-ов, вечеров От диспутов и конференций... Пишу заметки – будь здоров... С учетом этих преференций Меня многотиражки ред Раскалывает как орешек: -- Какой ты физик? Полный бред? Без всяких там орлов и решек Определяю: на журфак! Давай-ка, дуй отсюда, старый. Журфак и точка. Только так. Ты – пламенный гуманитарий... Он, экс-фельетонист «Труда» Якимов Юрий свети Михалыч, Добавил: -- Коль решишь туда, Найдем ходы – и не провалишь Вступительные – на пари! Ходы я знаю и подходы... Да – нет? Считаю: раз, два, три... -- Да! -- Верно! Ты ж теряешь годы... Короче: слушайся меня, Меняй коня на переправе. Отныне, не теряя дня, Шагаешь к журналистской славе... Я только пару раз моргнул – И нахожу себя в Подольске... Сменив коня, сюда скакнул, А переправой – то ли доски, То ль бутафория, картон... И я мозги в тревоге парю: Не подведет ли Юрий? Он Ведь мог лапши навешать парню. Там храм физических наук, Здесь – кочегарка на заводе. На номерном. Нашелся друг – Еще один. Устроил. Вроде Отсюда не берут в войска. Мне б хоть немного продержаться, Хотя бы чуточку, пока Я буду за журфак сражаться. Гудит в котельной чудо-печь, За нею Шурик дрючит Машку -- (Здесь место для интимных встреч) – Она: -- Того желаю Сашку: Эй, длинный, приходи ко мне!... Не реагирую. Я с Анной Карениной наедине, Сей дамой искренней и странной... Якимов, кстати, не подвел... Где нужно, выстелил дорожку, Где нужно, вычистил, подмел... И, в общем, не подставил ножку На всем ухабистом пути Мне ни один экзаменатор... -- Плыви, мой друг, шагай, кати – Я гарантирую фарватер... Надежна личных связей власть – Ведь я не заплатил ни пенни... Вот выкликают имя... -- Влазь! Я влажу и стою на сцене. И мне уже другой декан Вручает новую зачетку... Здесь я сплясал бы и канкан – Якимов дело сделапл четко... Я счастлив. Но на этот раз В себе я и в судьбе уверен. Журфак, спец группа – высший класс! И я отсюда не намерен Вплоть до диплома уходить... Но... Человек располагает... Господь же волен нас судить, Кому захочет – помогает... Иная мудрость: жизнь есть лайф – Пока для нас неактуальна. Учусь – и мне учеба в кайф, К сачкам – презренье... Все нормально. Татаринова – русский стиль В согласии с ее предметом... Ну, Куча – это водевиль, Подчас с трагическим сюжетом. -- Вы, душ ловец, ступайте вон! -- Буравский ошельмован Кучей... С ней позже подружился он... А ведь она и до падучей Студента может довести – Непредсказуемо капризна... Марлен... Ой, мама, не грусти – Шизеем дружно от марксизма... На практике рождал шедевр... Направлен я на «Серп и молот»... Тут надо применить маневр – И всех бросать то в жар, то в холод... Придумал: бойкий монолог О сталеварше дней военных Подкрасить песней, чтоб не мог Никто эмоций сокровенных, Услышав песню, удержать... «Священная война» годится... -- Эй, дайте слушать, не мешать! Все слушают... Такие лица У одногруппников сейчас, Как будто их судьба бросает В священный бой... Покинув класс. Семен в расстройстве... Раскисает... «Отлично» -- мне, ему лишь – «хор.», Но «хор.» достаточно условный, С натяжкой... «Тройка» -- приговор: Бесперспективен... Этот скромный Итог, по правде говоря, Семеном был вполне заслужен: На очерк замахнулся зря... Но ничего, бывает хуже. Урок, надеюсь, будет впрок. Семен зажат, закомплексован... Солдатский кирзовый сапог В него как будто запрессован, Хоть искра божья, вроде, есть... Показывал стихи. Плохие... Но я не стану в душу лезть – Ждут самого дела лихие: Иновещанье каждый год В Москве устраивает конкурс. Кто испытание пройдет, Усядется вверху на конус, Что означат – победит, Ждет зарубежная дорога... Мне неизвестный индивид, Имея власть, решает строго. -- Послать туда из МГУ – Самылина! Захлопнул папку... Мне приказали – я бегу На Пятницкую, взяв в охапку Портфель... -- Ваш пропуск? -- Вот! – Вхожу – И понимаю: мне не светит: Такие парни! Я гляжу – Здесь каждый в Левитаны метит. А, кстати, Юрий Левитан Здесь тоже... Главная персона Какая-то Петрова там... -- Кто знает – кто она. Петрова? -- Не знаешь Лидию? Даешь! Георгиевна все решает. Она посмотрит – бросит в дрожь... -- Чего дрожать-то?... Приглашает Теперь комиссия меня... Я отвечаю на вопросы. Поскольку ясно: все фигня, То не пугают перекосы – Я загибаю, как хочу, С Петровой даже препираюсь, Слегка над Юрием шучу, Над Левитаном... Не стараюсь Его к себе расположить – Ведь все равно пройдут другие – И сон им в руку... Я прожить Смогу отлично и в России... Отсуетились – убежал... -- Поставьте птицу: был в той буче. Нет, мне никто не обещал, Что еду я. Другие лучше... Я отчитался – и забыл: Ну, мало ли куда послали... Журфак носился и бурлил... Внезапно в деканат позвали. -- Самылин, победитель – ты! Два варианта есть на выбор: О Праге ли твои мечты? О Братиславе ли? -- А вы бы Что посоветовали мне?... Ну, в Праге нынче трудновато Советским. Трудности вполне Чувствительны... -- Тогда не надо.... В Словакию летит состав... Туннели, перевалы, горы... Глядеть в окошко подустав, Подремывал под разговоры Соседей... Вслушивался... Речь Понятна лишь на два процента... Рубеж незнанья пересечь Быстрее нужно, без акцента И без ошибок говорить – За этим послан за границу... Послали журавля ловить, Но не отдам я и синицу: Я буду сессии сдавать И на журфаке вместе с ними, С кем удостоился начать... С проспекта Маркса побратимы, Я вовсе вас не предаю – Я ваш посланник в Братиславе. И в этом миссию мою Я понимаю, значит, вправе Себя, как ранее, считать Журфаковцем, вам однокурсным... Приехали... Должны встречать... -- Я – Толя... Показался грустным Меня встречавший персонаж – Москвич и местный третьекурсник... -- Давай-ка, поднесу багаж... Он, Будочников, был искусник По усвоенью языков: Его словацкий -- эталонен ... Вот я и дома... Дом таков: Огромный комплекс... Я не склонен Действительность лакировать, Но здесь приятней, чем в московской Общаге серой обитать: Еду здесь с пищею столовской Советской тоже не сравнить... Суммирую сплошные плюсы... Но нужно, главное, ценить, Что я -- Советского Союза Доверенный амбассадор. И порицать его не вправе... Я – порицаю? Это вздор! Что рассказать о Братиславе? Раскопки ясно говорят – (Учены дошли до сути) – Уже семь тысяч лет назад На этом месте жили люди – Охотились, а из воды Сомов вытаскивали с рвеньем... Позднеее кельты здесь следы Оставили... Их поселеньям – Две тысячи и больше лет... Выкапывают биатеки – Монетки – древних кельтов след... В земле все четко. Как в аптеке... А римляне – на смену им – Уже из летописей знаем. Здесь Герулиту древний Рим Поставил стражем на Дунае. Правитель Рима повелел Здесь виноградарство поставить... Сам услаждался и хмелел – И все желал вином потрафить. А пятый – Новой эры -- век Славян приходом отмечаем Из Прикарпатья... Против всех Союз был ими заключаем – Его возглавил мудрый Сам -- Первоосновою державы... Когда он канул к праотцам, Союз распался... Новой славы Славянам добыл Святополк – Создал Моравскую державу... Построен замок был, но прок От цитадели мал... Потраву На славов угры навели – И на века обосновались В прекрасном уголке земли... В хронографе упоминалось В том девятьсот седьмом году Слова о Брезалауспурке – О Братиславе... На беду – Германцы, наглые хапуги, Венгерский требуя престол, Пожару город предавали Раз, может, десять или сто. Славян жестоко притесняли. Шестнадцатый кровавй век Дал граду новое значенье. Турецкий варварский набег Державу угров ввел в смятенье – Армада дикая гнала И с той армадой нету сладу – Власть королевская дала Из Вены деру в Братиславу. На протяженье трех веков Дунайский Прессбург был столицей... Здесь понастроили дворцов... И храмов...Яркою страницей – Период Царствованья в нем Марии – ( И она ж – Тереза) – Град расширялся день за днем И украшался... Город – греза! А после наступает спад. Он снова стал провинциальным... Лишенный привилегий град Покинут знатью... Был обвальным Процесс упадка... Но потом Наполеоновские войны... Сам город тоже под огнем Французов побывал... Достойны Упоминанья факты, что Век девятнадцатый дал граду Толчок к развитию зато: Заводы, поезда... Досаду Принес графьям сорок восьмой Отменой крепостного права. А первой мировой войной – Чехословацкая держава На карту мира внесена, Когда империя распалась. Под новым именем она Впервые миру показалась Как Братислава... С той поры Под этим именем известна... Той политической игры Не понимаю, если честно: Два варианта предложил Словакам «милосердно» фюрер... -- Решайте: я б вас расчленил... – Словак уныло взор понурил... -- Не то попробуйте сложить Свою, словацкую державу. Могла б столицею служить, -- Он называет Братиславу, Небрежно Прессбургом, как встарь... Конечно: разделяй и властвуй... Словацкий плебс, лови момент, А за подачку благодарствуй, Низкопоклонствуй перед ним, Усердствуй в зверстве и фашизме, Страна Словакия... Глядим, Дивимся: видно были в шизе Вогнавшие страну в соблазн «Альтернативного» фашизма... Нет, точно выпали в маразм... Лекарством нации от шиза – Освобюодительный поход Советской армии на запад в Европу ... Победный сорок пятый год, Кирдык фашисту-мизантропу, Коммунистический комплот – И, отколовшись от Европы, Страна в вассалы попадет Советам... Прихвостни, холопы «Вождя народов» взяли верх – Уж нам-то методы известны: Хватали под гребенку всех... ГУЛАГ, коль даже он и местный, Он все равно кошмар, ГУЛАГ: По произволу ошельмован И сгноен в лагере, как враг, Забит, затравлен, четвертован Морально каждый, кто хотел Той, довоенной благодати, К свободе духа тяготел... -- Где. Кстати. Дубчек? -- Угадайте... В ответ на слабенький повтор, Того. Что было в Будапеште, Пришел Варшавский Договор... С удавкой пламенной надежде Хотя бы на социализм С лицим гуманным, человечьим... Опять ГУЛАГ, опять: -- Колись! Выкладывай валюту, вещи... Конечно, в Чехии острей, Но и в Словакии хватало И взглядов злобных, и камней... Но, если в целом, вдохновляла Учеба... Поглощал язык, Что с русским схож, но отдаленно... Ян Станислав давал азы Славистики, душой влюбленный В историю своей страны В филологическом разрезе, Что нам и нужно, мы должны Сперва в языковом ликбезе, Поздней уже на высоте Достойной университета, Освоить знания все те, Чтоб позабытого поэта Словацкого не хуже знать, Чем знал восторженный профессор... Меня не надо подгонять: Я от учебного процесса Пьянею: радостно шагать Крутой тропою обретенья, Люблю науки постигать... С отрадой сердца каждый день я Вступаю в университет... Он, кстати, носит имя чеха... Тот чех, стяжавший пиетет, В ребенке видел человека И научил людей учить – Ян Амос, сын слявян, Коменский Свой век сумел опередить, Сверкнул сияющей кометой... Великолепный Горски парк Весною в яблоневом цвете – Бесплатным расширеньем благ Студенту в университете... В том парке – кампус, где живем, Вблизи – мемориальный Славин В честь наших, павших под огнем... В том, что в итоге обезглавлен Фашистский упырь, воля их, Шести в земле лежащих тысяч Геройских земляков моих, Сказалась... На граните высечь Шесть тысяч доблестных имен – Долг нашей памяти и чести, Чтоб жили до конца времен, Вступили бы в сердца и песни... Ян Станислав был русофил, Героев крастнозвездных славил, Меня, похвастаюсь, хвалил, В пример словачкам часто ставил. Их двадцать семь, а я один, Совсем как падишах в гареме... Я со швейцарочкой «ходил» И с итальянкой... Делу время, Но молодость берет свое – Чудесные мои подружки Умели скрасить мне житье... Стараюсь, впрочем, жить по-русски. Я в консульстве не гость, а свой... Здесь студиозусов советских Десятка три – и мы толпой В совхозах помогаем местных, Ажиотажим местный люд Субботником, на дискотеке Студенты фору всем дают... Жизнь бьет ключом, живем в разбеге... Но вот экзамены сданы, Но это для меня – полдела... Москва... -- Я с вами, пацаны Иду на сессию... Звенела От перегруза голова, Но нет мне в МГУ поблажек... Строга, взыскательна Москва... Ко мне взыскательнее даже, Чем Братислава... Но сдаю Экзамены вполне успешно... Ну, надо повидать семью – И я на Волгу мчу поспешно... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
