ДЫЛДА.

Сколько Эля себя помнила, она всегда была высокой, даже слишком. В детском саду была выше своих сверстников на целую голову. Дети к ней хорошо относились, благодаря кроткому нраву и стараниям воспитательницы, которая души не чаяла в своей воспитаннице и на корню пресекала дразнилки типа: каланча, жирафа, дылда.

Эля была доброй и отзывчивой, могла уладить нехитрые детские ссоры. В старшей группе детского сада, она порхала длинноногим сказочным созданием, так, как была ещё и очень красива: пепельные кудрявые волосы, спускались ниже пояса, зелёные глаза смотрели открыто и проницательно, движения были плавными и изящными, несмотря на маленький возраст в ней чувствовалась женщина, способная обольщать. Мама по утрам заплетала волосы в тугие косички, отправляя Элю в садик, а папа, забирая – тут же расплетал косы, и они пышным ореолом окаймляли хорошенькую головку девочки. Отец был большим знатоком и ценителем женщин. В том, что они с женой произвели на свет истинное чудо, он не сомневался.

Воспоминания о детском саде, друзьях и доброй воспитательнице, были самыми приятными в жизни Эли.

В школу она пошла, как и полагается в семь лет, переехав вместе с родителями в другой город, где жила бабушка по маминой линии. Бабушка – Мария Герасимовна безумно любила свою внучку и давно стремилась, чтобы молодая семья жила рядом. Жить без ненаглядной Элечки, она не могла. Все эти годы, после рождения внучки, бабушка курсировала между двумя далёкими городами, лишь бы увидеть её, прижать к своему сердцу.

В первом классе не оказалось доброй и чуткой учительницы. Когда кто-то из детей то ли в порыве восторга, то ли от удивления, крикнул ей в лицо «дылда», учительница сей факт пропустила мимо ушей. Кличка прилепилась к Эле намертво. Теперь все в классе, так и называли её – Дылда. Как самую рослую, девочку посадили на последнюю парту, и всю последующую школьную жизнь, она была незаметным человеком, жившим отдельной жизнью от всего коллектива.

Никто не знал, что Дылда хорошо рисует, танцует, много читает и даже пишет стихи. Однажды она несмело подошла к учительнице и протянула, на листках из школьной тетрадки, два стихотворения собственного сочинения. Та небрежно взяла творения и обещала прочесть. Эля с трепетом ждала, что скажет их умная и красивая учительница, которой девочка, в общем-то, доверяла.

После большой перемены, Эля увидела мятые листочки со своими стихами в урне с мусором. Для неё это был страшный удар. Она целый вечер плакала у себя в комнате от несправедливости и обиды, жаловалась бабушке:

Бабушка, разве можно так поступать с человеком, ведь это стихи! Это очень важно. Может, я их плохо написала, но ведь можно было мне объяснить, я бы поняла.

Бабушка гладила по волнистым волосам свою ненаглядную Элечку и утешала:

Не плач, деточка моя. Видно, ваша учительница ничего в стихах не понимает. Поэзия очень тонкая штука, её душой понимать надо. А ты у меня будешь знаменитой писательницей, и твоей учительнице станет стыдно, что она не разглядела в тебе таланта.

Бабушка Эли была неграмотной, даже ручку не умела держать в руках.

( Много позже, внучка научит её писать свою фамилию). Но буквы она знала хорошо, читать умела, и до беспамятства любила это занятие, читая всё, что попадалось ей в руки. А, уж как знала и цитировала классиков! А сколько знала стихов! А романсов! А сказов! Пословиц, присказок и поговорок….

- Бабуля, почитай стихи, - просила Эля и долго слушала, журчащую бабушкину речь, мирно засыпая под эти переливчатые перлы русской литературы. И снились ей диковинные страны, герои сказок и стихов, навеянные бабушкой. И там, в снах, было всё так красиво и возвышено. Не было Дылды, а была добрая девочка с тонкой поэтической душой, желавшая дарить людям радость и добро.

Улица, на которой жила Эля, была молодёжной, детей хватало. Конечно, высокую девочку сразу заметили другие дети и подружились с ней, но кто-то в обиде крикнул Дылда, кличка и среди подруг закрепилась навечно. Эля старалась внушить друзьям, что её не стоит так называть. Те кивали головой, краснели, соглашаясь, обещали исправиться. Но снова, и снова забывая, бросали короткое и больно ранящее - «Дылда».

Постепенно Эля привыкла к такому обращению. Нет, не привыкла, она только сделала вид, что привыкла. Потому, что нельзя было бесконечно ссориться с друзьями. На самом деле ей было невыносимо больно от этого прозвища.

Часто вечерами, уткнувшись раскрасневшимся лицом в бабушкины руки, Эля беззвучно плакала, рассказывая самому дорогому и близкому человеку, как страдает её душа от такого обращения. Бабушка гладила ей по голове и рассказывала, что настанет день и час, и все поймут, как они заблуждались.

Только бабушка могла утешить свою внучку, залечить душевные раны.

К шестнадцати годам Эля превратилась в сказочную красавицу, поражающей изяществом форм, пышными волосами, правильными чертами лица. Но… и подросла она тоже заметно.

Было время она начала сутулиться, стараясь быть пониже, но бабушка повела её в сад и строго сказала:

- Видишь деревья?

Вижу, - удивлённо сказала внучка.

Вот дерево высокое и ровное, а вот – низкое и корявое. На какое приятней смотреть? Вид, какого дерева ласкает твой взор? – Спросила и пытливо стала смотреть на Элю, зная её тягу к прекрасному.

Приятно смотреть на высокое, ровное дерево, бабушка, - подумав, серьёзно сказала внучка, - а корявое напоминает сгорбленного человека от непосильной тяжести.

Вот, если будешь горбиться и ссутулиться, будешь и ты похожа на корявое дерево. Тогда тебе жестокие дети более обидную дразнилку придумают. – Убедительно произнесла бабушка, и она была права.

Бабушка привела Элю в дом, достала сантиметровую ленту и поставила перед зеркалом:

Меряем бёдра – 92сантиметра. Что там в твоих книжках про моду написано? Какие должны быть пропорции у манекенщиц? –

Говорила бабушка, а сама проворно измеряла внучку.

- Так, а талия, какая? Вот смотри 57 сантиметров. Это ты уже и этих маникенш переплюнула, а объём груди? Во, смотри 90 сантиметров! Кто из твоих подруг может этим похвастаться? Прибавь тридцать шестой размер своей ножки. Ты у меня вообще принцесса! Золушка! Таких больше нет! Ну и что, что высокая? Я бы на твоём месте ещё и туфли на каблуке носила. Представь, как красиво смотрелись бы твои ноги! Мужики в столбы лбом бахались бы, как бараны, на тебя глядя.

Никто не мог так убедить Элю и рассеять её грустные мысли, как бабушка. Через минуту, она улыбаясь, вертелась перед зеркалом, мерила мамины туфли на каблуке, на несколько размеров больше, но всё же на каблуке! Спрашивала у бабушки, заглядывая в глаза:

Бабуля, ты, правда, считаешь меня красивой? Правда?

Выражение бабушкиного лица становилось серьёзным и многозначительным, и она загадочно говорила:

Ты знаешь, я люблю только правду. Если бы ты была невзрачной, я бы просто молчала, а так – ты же у нас королева!

Да, какая я королева, Дылда я, - с горечью говорила Эля.

Я тебе в который раз говорю, ты будешь любима многими мужчинами. Из-за тебя они будут страдать, ради тебя будут готовы совершить многое. – Говорила бабушка и смотрела куда-то вдаль, будто видела будущее своей ненаглядной внучки.

 

Тем временем у подружек Эли, начались романы с противоположным полом. Девочки закатывали глаза и наперебой рассказывали о своих кавалерах. Притом свои сердечные тайны поверяли Эле все, без исключения. Знали, что их подруга, человек надёжный и неболтливый. Например, Валентина и Лариска влюбились в одного и того же парня. Обе подруги приходили и наперебой рассказывали, какой замечательный и прекрасный рыцарь этот Максим. Эля молча слушала, хотя иногда ей хотелось дать в морду этому Дон-Жуану, за то, что морочил голову обеим подругам. Но воспитание не позволяло.

С недавних пор у подружек появилось новое страстное увлечение: по субботам и воскресеньям они ходили на танцы. Утром они собирались у Эли во дворе, и рассказывали, какие модные песни играет настоящий музыкальный ансамбль, какие в этом самом ансамбле, замечательные и красивые парни. Кто с кем и сколько раз танцевал, кто кого провожал домой, и даже разрешил себя поцеловать.

Эля слушала рассказы подруг с замиранием сердца. Богатое воображение рисовало волшебный мир танцевального зала, кавалеров, дам.

Девочки, возьмите меня на танцы, - однажды попросилась Эля.

Да, ты что? Кто же тебя танцевать пригласит? Будешь там Дылдой стенку подпирать, - не задумываясь, ответила Валентина.

Эле как пощечину дали, боль и обида горячей волной заполнили грудь. Она лежала в своей комнате и плакала. Сколько слёз за свою короткую жизнь, Эля пролила в этой комнате, на этой кровати, потому, что её чрезмерный рост не давал ей спокойно жить и чувствовать себя счастливой. Бабушка тихонько села рядом. Она всегда чувствовала, когда её любимице было плохо:

Ну, чего нюни развесила? Разве это подруги, что с тобой на танцы стесняются ходить?

Ну, других у меня нет, - тихонько всхлипывала Эля, а потом вскинула глаза на бабушку, - а ты откуда знаешь?

Я всё знаю, - вздохнула бабушка.

Тем временем Валентина и Лариска, поняли, что поступили по отношению к Элле некрасиво:

Давай, возьмём, Эльку разок с собой на танцы. Мы все равно будем танцевать от неё подальше. Пусть себе под стеночкой постоит. В другой раз сама не захочет, - предложила Лариса, мучаясь угрызениями совести. Ведь Эля всегда была безотказной, готовой помочь в любую минуту.

Да, ты права. Как-то ляпнула я, не подумав. Давай в субботу её возьмём. – Предложила Валентина.

 

Бабушка и мама собирали Элю на танцы. Они вспоминали Наташу Ростову и её первый бал, приблизительно такое настроение было у Эли. Она ужасно волновалась.

Когда подруги объявили ей о своём решении, она не могла поверить в своё счастье: она тоже пойдёт туда, где море огней и играет такая прекрасная музыка, будет танцевать. Может её даже пригласит кавалер на танец. Сердце в груди учащённо билось.

Все наряды были пересмотрены и перемеряны. Эле, казалось, что вся одежда старомодна и никуда не годится. Она чуть не плакала от того, что первый бал в её жизни может сорваться. Мама немного подумала и отправилась в свою комнату, через минуту явившись с новым платьем, купленным недавно в самой Москве, куда ездила по служебным делам. Платье было моднейшее: цвета спелой вишни, рукав реглан, юбка трапеция, воротник стойка и молния почти до самого пояса.

Примерь! – Приказала мама.

О, мама, нет, нет! Оно же совсем новое! – Эля даже подумать не могла о таком платье.

Мама решительно натянула, на упирающуюся дочь платье и сокрушенно

покачала головой:

Великовато.

Сейчас этот недостаток уладим, - бабушка уже рылась в шкатулке с нитками и иголками, такой шанс для своей любимицы упускать нельзя.

Умелые руки Марии Герасимовны быстро убрали в платье лишние сантиметры. Теперь Эля была похожа на девушку из журнала мод. Платье сидело на изящной фигуре просто великолепно. Ножки в лакированных туфельках поражали своей стройностью и миниатюрностью ступни. Волосы? Да с ними Эля никогда ничего и не делала, причёсывала и всё. И эта пышная, волнистая грива красивой волной лежала на её плечах. Несколько взмахом тушью по ресницам и выражение огромных зелёных глаз, стало манящим и загадочным.

Ещё минутку! – Мама опять метнулась к себе в комнату. Вернувшись, приколола дочке на платье брелок из чешского стекла, настоящую диковинку по тем временам. – Не потеряй только.

 

Эля не шла, а будто на крыльях летела в дивный и загадочный мир танцевального зала, не замечая, что подружки идут от неё на небольшом расстоянии.

Музыкальный ансамбль играл модную песню и зал начинал заполняться. Кружились по залу первые пары.

Элю повели в дамскую комнату, где прихорашивалось девушки: причесываясь и подкрашиваясь. Но вот все наряды подправлены. Самый волнующий момент.

Эля на ватных ногах, дрожа всем телом, заходит в зал. В глаза бьёт яркий свет, она растерянно оглядывается по сторонам и через какое-то время обнаруживает, что подружки оставили её абсолютно одну в танцующем море людей. Она испугано озирается, ищет глазами девушек, но их невидно. Ей становится не по себе, она готова бежать без оглядки назад, домой. Но проиграли последние аккорды и пары стали выстраиваться вдоль стен огромного зала. Девушка осталась одна стоять на большом пятачке, совершенно не зная, что делать. Путь к отступлению был отрезан кучкой, улыбающихся и живо о чём-то беседующих, молодых парней. Девушке казалось, что все, абсолютно все на неё смотрят. Она не знала, что делать с руками, куда их деть. Длинные пальцы нервно перебирали низ платья, Эля переступала с одной длинной ноги на другую, испуганно и недоумённо поводя глазами вокруг. Все смотрели на красивую загадочную девушку. А ей хотелось провалиться сквозь землю…

Заиграла медленная мелодия, и пары тут же стали заполнять середину зала, Эля облегчённо вздохнула и тихонько двинулась к ближайшей колонне, чтобы никому не мешать. Вдалеке заметила подружек, танцующих вдвоём. Больно сжалось сердце, как они могли её здесь бросить одну? В первый раз?

- Разрешите пригласить вас на танец, - услышала Эля приятный голос у самого уха, заставивший вздрогнуть и оглянуться.

Возле неё стоял высокий стройный парень, заглядывал в глаза, приглашая на танец, явно опасаясь отказа. Она отлепилась от колонны и несмело протянула свою изящную ладошку.

Эля танцевала с Мишей целый вечер, который не отходил от неё ни на минуту, боясь упустить свою птицу счастья.

Разрешите, я провожу вас домой? - несмело спросил он.

Эля не знала, как надо поступать, но молча кивнула головой.

Миша вёл её за руку, заглядывал в глаза, читал стихи и был на седьмом небе от счастья:

Вы такая красива, что у меня дух захватывает. Пойдёмте завтра в кино? Говорят фильм замечательный!

 

Подружки шли сзади и возмущались, как это ей, Дылде, удалось очаровать самого видного парня чуть ли не во всём городе?………..

 

 

 

 

ДЫЛДА.

Сколько Эля себя помнила, она всегда была высокой, даже слишком. В детском саду была выше своих сверстников на целую голову. Дети к ней хорошо относились, благодаря кроткому нраву и стараниям воспитательницы, которая души не чаяла в своей воспитаннице и на корню пресекала дразнилки типа: каланча, жирафа, дылда.

Эля была доброй и отзывчивой, могла уладить нехитрые детские ссоры. В старшей группе детского сада, она порхала длинноногим сказочным созданием, так, как была ещё и очень красива: пепельные кудрявые волосы, спускались ниже пояса, зелёные глаза смотрели открыто и проницательно, движения были плавными и изящными, несмотря на маленький возраст в ней чувствовалась женщина, способная обольщать. Мама по утрам заплетала волосы в тугие косички, отправляя Элю в садик, а папа, забирая – тут же расплетал косы, и они пышным ореолом окаймляли хорошенькую головку девочки. Отец был большим знатоком и ценителем женщин. В том, что они с женой произвели на свет истинное чудо, он не сомневался.

Воспоминания о детском саде, друзьях и доброй воспитательнице, были самыми приятными в жизни Эли.

В школу она пошла, как и полагается в семь лет, переехав вместе с родителями в другой город, где жила бабушка по маминой линии. Бабушка – Мария Герасимовна безумно любила свою внучку и давно стремилась, чтобы молодая семья жила рядом. Жить без ненаглядной Элечки, она не могла. Все эти годы, после рождения внучки, бабушка курсировала между двумя далёкими городами, лишь бы увидеть её, прижать к своему сердцу.

В первом классе не оказалось доброй и чуткой учительницы. Когда кто-то из детей то ли в порыве восторга, то ли от удивления, крикнул ей в лицо «дылда», учительница сей факт пропустила мимо ушей. Кличка прилепилась к Эле намертво. Теперь все в классе, так и называли её – Дылда. Как самую рослую, девочку посадили на последнюю парту, и всю последующую школьную жизнь, она была незаметным человеком, жившим отдельной жизнью от всего коллектива.

Никто не знал, что Дылда хорошо рисует, танцует, много читает и даже пишет стихи. Однажды она несмело подошла к учительнице и протянула, на листках из школьной тетрадки, два стихотворения собственного сочинения. Та небрежно взяла творения и обещала прочесть. Эля с трепетом ждала, что скажет их умная и красивая учительница, которой девочка, в общем-то, доверяла.

После большой перемены, Эля увидела мятые листочки со своими стихами в урне с мусором. Для неё это был страшный удар. Она целый вечер плакала у себя в комнате от несправедливости и обиды, жаловалась бабушке:

Бабушка, разве можно так поступать с человеком, ведь это стихи! Это очень важно. Может, я их плохо написала, но ведь можно было мне объяснить, я бы поняла.

Бабушка гладила по волнистым волосам свою ненаглядную Элечку и утешала:

Не плач, деточка моя. Видно, ваша учительница ничего в стихах не понимает. Поэзия очень тонкая штука, её душой понимать надо. А ты у меня будешь знаменитой писательницей, и твоей учительнице станет стыдно, что она не разглядела в тебе таланта.

Бабушка Эли была неграмотной, даже ручку не умела держать в руках.

( Много позже, внучка научит её писать свою фамилию). Но буквы она знала хорошо, читать умела, и до беспамятства любила это занятие, читая всё, что попадалось ей в руки. А, уж как знала и цитировала классиков! А сколько знала стихов! А романсов! А сказов! Пословиц, присказок и поговорок….

- Бабуля, почитай стихи, - просила Эля и долго слушала, журчащую бабушкину речь, мирно засыпая под эти переливчатые перлы русской литературы. И снились ей диковинные страны, герои сказок и стихов, навеянные бабушкой. И там, в снах, было всё так красиво и возвышено. Не было Дылды, а была добрая девочка с тонкой поэтической душой, желавшая дарить людям радость и добро.

Улица, на которой жила Эля, была молодёжной, детей хватало. Конечно, высокую девочку сразу заметили другие дети и подружились с ней, но кто-то в обиде крикнул Дылда, кличка и среди подруг закрепилась навечно. Эля старалась внушить друзьям, что её не стоит так называть. Те кивали головой, краснели, соглашаясь, обещали исправиться. Но снова, и снова забывая, бросали короткое и больно ранящее - «Дылда».

Постепенно Эля привыкла к такому обращению. Нет, не привыкла, она только сделала вид, что привыкла. Потому, что нельзя было бесконечно ссориться с друзьями. На самом деле ей было невыносимо больно от этого прозвища.

Часто вечерами, уткнувшись раскрасневшимся лицом в бабушкины руки, Эля беззвучно плакала, рассказывая самому дорогому и близкому человеку, как страдает её душа от такого обращения. Бабушка гладила ей по голове и рассказывала, что настанет день и час, и все поймут, как они заблуждались.

Только бабушка могла утешить свою внучку, залечить душевные раны.

К шестнадцати годам Эля превратилась в сказочную красавицу, поражающей изяществом форм, пышными волосами, правильными чертами лица. Но… и подросла она тоже заметно.

Было время она начала сутулиться, стараясь быть пониже, но бабушка повела её в сад и строго сказала:

- Видишь деревья?

Вижу, - удивлённо сказала внучка.

Вот дерево высокое и ровное, а вот – низкое и корявое. На какое приятней смотреть? Вид, какого дерева ласкает твой взор? – Спросила и пытливо стала смотреть на Элю, зная её тягу к прекрасному.

Приятно смотреть на высокое, ровное дерево, бабушка, - подумав, серьёзно сказала внучка, - а корявое напоминает сгорбленного человека от непосильной тяжести.

Вот, если будешь горбиться и ссутулиться, будешь и ты похожа на корявое дерево. Тогда тебе жестокие дети более обидную дразнилку придумают. – Убедительно произнесла бабушка, и она была права.

Бабушка привела Элю в дом, достала сантиметровую ленту и поставила перед зеркалом:

Меряем бёдра – 92сантиметра. Что там в твоих книжках про моду написано? Какие должны быть пропорции у манекенщиц? –

Говорила бабушка, а сама проворно измеряла внучку.

- Так, а талия, какая? Вот смотри 57 сантиметров. Это ты уже и этих маникенш переплюнула, а объём груди? Во, смотри 90 сантиметров! Кто из твоих подруг может этим похвастаться? Прибавь тридцать шестой размер своей ножки. Ты у меня вообще принцесса! Золушка! Таких больше нет! Ну и что, что высокая? Я бы на твоём месте ещё и туфли на каблуке носила. Представь, как красиво смотрелись бы твои ноги! Мужики в столбы лбом бахались бы, как бараны, на тебя глядя.

Никто не мог так убедить Элю и рассеять её грустные мысли, как бабушка. Через минуту, она улыбаясь, вертелась перед зеркалом, мерила мамины туфли на каблуке, на несколько размеров больше, но всё же на каблуке! Спрашивала у бабушки, заглядывая в глаза:

Бабуля, ты, правда, считаешь меня красивой? Правда?

Выражение бабушкиного лица становилось серьёзным и многозначительным, и она загадочно говорила:

Ты знаешь, я люблю только правду. Если бы ты была невзрачной, я бы просто молчала, а так – ты же у нас королева!

Да, какая я королева, Дылда я, - с горечью говорила Эля.

Я тебе в который раз говорю, ты будешь любима многими мужчинами. Из-за тебя они будут страдать, ради тебя будут готовы совершить многое. – Говорила бабушка и смотрела куда-то вдаль, будто видела будущее своей ненаглядной внучки.

 

Тем временем у подружек Эли, начались романы с противоположным полом. Девочки закатывали глаза и наперебой рассказывали о своих кавалерах. Притом свои сердечные тайны поверяли Эле все, без исключения. Знали, что их подруга, человек надёжный и неболтливый. Например, Валентина и Лариска влюбились в одного и того же парня. Обе подруги приходили и наперебой рассказывали, какой замечательный и прекрасный рыцарь этот Максим. Эля молча слушала, хотя иногда ей хотелось дать в морду этому Дон-Жуану, за то, что морочил голову обеим подругам. Но воспитание не позволяло.

С недавних пор у подружек появилось новое страстное увлечение: по субботам и воскресеньям они ходили на танцы. Утром они собирались у Эли во дворе, и рассказывали, какие модные песни играет настоящий музыкальный ансамбль, какие в этом самом ансамбле, замечательные и красивые парни. Кто с кем и сколько раз танцевал, кто кого провожал домой, и даже разрешил себя поцеловать.

Эля слушала рассказы подруг с замиранием сердца. Богатое воображение рисовало волшебный мир танцевального зала, кавалеров, дам.

Девочки, возьмите меня на танцы, - однажды попросилась Эля.

Да, ты что? Кто же тебя танцевать пригласит? Будешь там Дылдой стенку подпирать, - не задумываясь, ответила Валентина.

Эле как пощечину дали, боль и обида горячей волной заполнили грудь. Она лежала в своей комнате и плакала. Сколько слёз за свою короткую жизнь, Эля пролила в этой комнате, на этой кровати, потому, что её чрезмерный рост не давал ей спокойно жить и чувствовать себя счастливой. Бабушка тихонько села рядом. Она всегда чувствовала, когда её любимице было плохо:

Ну, чего нюни развесила? Разве это подруги, что с тобой на танцы стесняются ходить?

Ну, других у меня нет, - тихонько всхлипывала Эля, а потом вскинула глаза на бабушку, - а ты откуда знаешь?

Я всё знаю, - вздохнула бабушка.

Тем временем Валентина и Лариска, поняли, что поступили по отношению к Элле некрасиво:

Давай, возьмём, Эльку разок с собой на танцы. Мы все равно будем танцевать от неё подальше. Пусть себе под стеночкой постоит. В другой раз сама не захочет, - предложила Лариса, мучаясь угрызениями совести. Ведь Эля всегда была безотказной, готовой помочь в любую минуту.

Да, ты права. Как-то ляпнула я, не подумав. Давай в субботу её возьмём. – Предложила Валентина.

 

Бабушка и мама собирали Элю на танцы. Они вспоминали Наташу Ростову и её первый бал, приблизительно такое настроение было у Эли. Она ужасно волновалась.

Когда подруги объявили ей о своём решении, она не могла поверить в своё счастье: она тоже пойдёт туда, где море огней и играет такая прекрасная музыка, будет танцевать. Может её даже пригласит кавалер на танец. Сердце в груди учащённо билось.

Все наряды были пересмотрены и перемеряны. Эле, казалось, что вся одежда старомодна и никуда не годится. Она чуть не плакала от того, что первый бал в её жизни может сорваться. Мама немного подумала и отправилась в свою комнату, через минуту явившись с новым платьем, купленным недавно в самой Москве, куда ездила по служебным делам. Платье было моднейшее: цвета спелой вишни, рукав реглан, юбка трапеция, воротник стойка и молния почти до самого пояса.

Примерь! – Приказала мама.

О, мама, нет, нет! Оно же совсем новое! – Эля даже подумать не могла о таком платье.

Мама решительно натянула, на упирающуюся дочь платье и сокрушенно

покачала головой:

Великовато.

Сейчас этот недостаток уладим, - бабушка уже рылась в шкатулке с нитками и иголками, такой шанс для своей любимицы упускать нельзя.

Умелые руки Марии Герасимовны быстро убрали в платье лишние сантиметры. Теперь Эля была похожа на девушку из журнала мод. Платье сидело на изящной фигуре просто великолепно. Ножки в лакированных туфельках поражали своей стройностью и миниатюрностью ступни. Волосы? Да с ними Эля никогда ничего и не делала, причёсывала и всё. И эта пышная, волнистая грива красивой волной лежала на её плечах. Несколько взмахом тушью по ресницам и выражение огромных зелёных глаз, стало манящим и загадочным.

Ещё минутку! – Мама опять метнулась к себе в комнату. Вернувшись, приколола дочке на платье брелок из чешского стекла, настоящую диковинку по тем временам. – Не потеряй только.

 

Эля не шла, а будто на крыльях летела в дивный и загадочный мир танцевального зала, не замечая, что подружки идут от неё на небольшом расстоянии.

Музыкальный ансамбль играл модную песню и зал начинал заполняться. Кружились по залу первые пары.

Элю повели в дамскую комнату, где прихорашивалось девушки: причесываясь и подкрашиваясь. Но вот все наряды подправлены. Самый волнующий момент.

Эля на ватных ногах, дрожа всем телом, заходит в зал. В глаза бьёт яркий свет, она растерянно оглядывается по сторонам и через какое-то время обнаруживает, что подружки оставили её абсолютно одну в танцующем море людей. Она испугано озирается, ищет глазами девушек, но их невидно. Ей становится не по себе, она готова бежать без оглядки назад, домой. Но проиграли последние аккорды и пары стали выстраиваться вдоль стен огромного зала. Девушка осталась одна стоять на большом пятачке, совершенно не зная, что делать. Путь к отступлению был отрезан кучкой, улыбающихся и живо о чём-то беседующих, молодых парней. Девушке казалось, что все, абсолютно все на неё смотрят. Она не знала, что делать с руками, куда их деть. Длинные пальцы нервно перебирали низ платья, Эля переступала с одной длинной ноги на другую, испуганно и недоумённо поводя глазами вокруг. Все смотрели на красивую загадочную девушку. А ей хотелось провалиться сквозь землю…

Заиграла медленная мелодия, и пары тут же стали заполнять середину зала, Эля облегчённо вздохнула и тихонько двинулась к ближайшей колонне, чтобы никому не мешать. Вдалеке заметила подружек, танцующих вдвоём. Больно сжалось сердце, как они могли её здесь бросить одну? В первый раз?

- Разрешите пригласить вас на танец, - услышала Эля приятный голос у самого уха, заставивший вздрогнуть и оглянуться.

Возле неё стоял высокий стройный парень, заглядывал в глаза, приглашая на танец, явно опасаясь отказа. Она отлепилась от колонны и несмело протянула свою изящную ладошку.

Эля танцевала с Мишей целый вечер, который не отходил от неё ни на минуту, боясь упустить свою птицу счастья.

Разрешите, я провожу вас домой? - несмело спросил он.

Эля не знала, как надо поступать, но молча кивнула головой.

Миша вёл её за руку, заглядывал в глаза, читал стихи и был на седьмом небе от счастья:

Вы такая красива, что у меня дух захватывает. Пойдёмте завтра в кино? Говорят фильм замечательный!

 

Подружки шли сзади и возмущались, как это ей, Дылде, удалось очаровать самого видного парня чуть ли не во всём городе?………..