У сторожа не было родителей. Никогда. Он просто взял и появился на свет. Что тому виной? Скорее всего, случайное стечение обстоятельств и расположение звезд. Так что, если быть абсолютно точным, то сторож появился во тьму, в ночную непроглядную мглу.

 

Сторож никогда не был маленьким. Он с самого начала был подслеповатым, как крот, и носил неуклюжие очки в толстой оправе. С этими очками он появился в ночную непроглядную мглу. С ними связаны его первые воспоминания «детства»: когда сторож, попискивая, лежал в капусте, куда его зашвырнули аисты, бессердечные очки нещадно кололи малыша в бок.

 

Больше всего в жизни сторож боялся птиц. Чем больше была птица, тем сильнее был испуг. Аисты же вызывали обильное слюнотечение, отвисание челюсти и неразборчивое гугукание.

 

Сторож не любил образованных и образование. Всех, кто попадали под его категорию образованности, он презрительно называл «очкариками» и кидался камнями. Опасаясь мести, сторож стал разводить собак.

 

 

 

Собаки сторожа не любили, потому что чувствовали его нелегальное происхождение. Нелюбовь сопровождалась насмешливыми взглядами и сальными шутками. Единственный, кто не шутил – щенок. Он еще не обрел уверенности и предпочитал прятаться в середине собачьего стада.

 

Долгими одинокими вечерами сторож поигрывал на гитаре. Собаки дружно выли, стараясь хоть немного заглушить неземную музыку, но сторож был туговат на ухо: он не слышал ни гитары, ни собак, ни угроз со стороны соседей и играл до посинения.

 

Когда сторожу становилось совсем грустно, он шел ругаться. Выходя из дому, он делал вид, что деловито оглядывает округу сквозь мутные стекла очков. Потом он украдкой становился на четвереньки и, примерно определив на ощупь направление дороги, отправлялся в путь. Сам сторож себе немного льстил и называл подобный способ передвижения «идти, куда глаза глядят». Собаки сторожу не льстили и ходили туда, куда «глядят глаза» безо всякого удовольствия.

 

Однажды сторожу привалило счастье. На его крыше поселились аисты и бедняга безвылазно просидел дома полгода. Собаки на прощание жали аистам крылья и просили прилетать еще.

 

Сторож был очень злопамятный. Когда он немного оклемался после нашествия аистов и смог двигаться без костыликов, то все припомнил собакам: в каждую кинул камнем и назвал «очкариком». Собаки, зная, что от сторожа можно ожидать любой хулиганской выходки, ловко уворачивались от летящих булыжников, а щенка заперли в будке, потому что у ребенка должно быть счастливое детство и чистое небо над головой.

 

Сторож мечтал, чтобы у него была сварливая жена, чтобы ее можно было обнаружить по непрекращающемуся ворчанию и кинуть в нее палкой. Жена сторожа знала про эти темные мыслишки и не вышла за него замуж.

 

У дочки сторожа тоже не было родителей. Вот почему она считала, что сторож вполне может быть ей папой.

 

Сторож любил выращивать табак, хотя и не умел курить. Зато он научился жевать эту отраву и мог плеваться длинными зелеными плевками. Собаки, когда это видели, валились от смеха на землю, а щенка запирали в будке, опасаясь, что ядовитые слюни сторожа могут испортить шкурку малыша.

 

Опасаясь нового прилета аистов, сторож принялся собирать по помойкам весь хлам, который попадался ему под руку и строить из него разные разности. Со временем он очень полюбил строительство. Соседи смотрели на это безобразие, но не возражали. Кому хочется получить камнем по голове за здорово живешь?!

 

Дочка сторожа тоже боялась аистов. Она стала ездить на машине, потому что у многих машин предусмотрена крыша. И, со временем, полюбила это занятие. Соседи пометили это событие в календаре черным цветом.

 

Давным-давно, когда еще сторож не разводил собак, он попробовал разводить кошек, но хитрые бестии сами развели сторожа по полной программе, вытоптали огород, изодрали когтями любимую колотушку сторожа и пообещали вернуться чего-как.

 

Временами на сторожа накатывала необъяснимая тоска. Она обжимала сердце и сдавливала виски. В такие моменты сторож отправлялся закрывать ворота. Если и это не приносило желаемого облегчения, то сторож открывал ворота и шел ругаться с соседями, которые, как он подозревал, тайно сговорились оставлять ворота нараспашку.

 

Соседи давно хотели сдать сторожа на опыты, но жалели его седины. Собаки ни седин, ни самого сторожа не жалели, но к их мнению никто не прислушивался. Разве только щенок, и то, когда его вспоминали достать из будки.

 

Сторож любил периодически чего-нибудь дерябнуть. Педант по натуре, он строго блюл, чтобы периоды были равными с минимальными промежутками. Так за короткий срок он превратился из педанта в хроника, о чем записано в хрониках.

 

Сторож не любил солнце, кидал в него палками и плевался зелеными слюнями. Палки и слюни всегда возвращались обратно, что придавало сторожу неповторимый цвет и запах.

 

Сторож славился на всю округу прекрасной зеленой бородой. К нему даже ученые приезжали. Правда, разговор не сложился: камни, палки и слюни летели во все стороны, а «очкарики» неслось, словно боевой клич. Неизвестно до чего могла дойти конфронтация, если бы собаки не ответили на все интересующие ученых вопросы.

 

Сторож не любил, когда про него писали …