Поклонился чему, что оставил, на мятежном своем пути, если Господа не прославил, остается взывать: "Прости!" мерой мира, в усердьи рабском, стойко нес на себе хулу, тлел свечей, и в аду кабацком, и в церковно-страстном пылу, благо, жить не придется снова, благо, мне незнаком покой, суетлива, пустоголова, тщетно старость влечет рукой, вот, железной занозой в сердце, боль впивается исподволь, и, с надменностью страстотерпца, я смиряю тоску и боль, благо, грезит душа ворваться в белый свист кружевных снегов, и опять мне чуть-чуть за двадцать, и опять не хватает слов, и девчонка улыбкой манит, и неведомо ей самой, что навек меня заарканит с ловчей ловкостью удалой. |