Что хочет автор. Литературные конкурсы

…Он пришел в мою страну, на землю моих предков. Пришел заставить мой народ жить по чужим законам, забыть наши обычаи. Он всегда приходил к нам с сознанием собственной правоты – и умирал. Так было и так будет впредь – мы не устанем защищать наш дом от пришельцев. Они будут умирать вновь и вновь – наша земля помогает нам победить. Много веков назад мой отец бился с Посланником и отстоял наше право жить так, как велят наши законы, как мы привыкли, как мы хотим…. Он завещал мне вечную ненависть к тем, кто хочет отнять у нас наследие наших дедов и прадедов. Он сохранил для меня мою страну, чтобы потом я смог завещать ее своему сыну.

Но снова Тарра предсказала приход Посланника. Настала моя очередь взять в руки оружие. Я буду драться с чужаком, я исполню свой долг. Докажу де-лом, что владею этой землей по праву и никому и никогда не удастся заста-вить нас отказаться от нее. Я вышвырну Посланника в другой мир или умру – в Великих Битвах не бывает компромиссов. Мне не страшно умирать, ибо уже родился мой сын. Я оставил ему свою любовь к нашей земле и ее законам, а ненависть к пришельцам он впитал с молоком матери. Если я умру, он займет мое место. И снова будет Битва – нельзя победить навечно; сколько бы веков ни властвовал завоеватель, придет час – и некогда проигранное будет отвоевано вновь.

Не знаю, кто победит – он или я, но буду драться насмерть. Я буду защищать свой дом, своего сына и не рожденных еще сыновей моего сына – они обязательно родятся, потому что сегодня я защищаю жизнь того, кто станет их отцом. Они придут в этот мир, чтобы продолжить наше дело. Это их право, и я должен завоевать его сегодня. Только дети победителей могут достойно сражаться, когда пробьет час судьбы, ибо им неведом страх поражения.

А мой час уже пробил. Звезды возвестили Великую Битву, и я готов к ней. Мои горы, мои леса, моя земля... Я буду драться, чтобы завещать своему сыну все то, что завещал мне мой отец. Я дерусь сегодня, чтобы завтра моему сыну было, что завещать моим внукам…

Посланник стоял передо мной, упиваясь сознанием своей силы и красоты. Он стал огромным, как великан, и его проклятые сапоги топтали улицы мое-го города. Он смотрел на меня и, небрежно играя шпагой, грыз яблоко. Мое яблоко, сорванное в моем саду, и я не угощал его. Конечно же, он считает – часом раньше, часом позже, и все в этой стране будет принадлежать ему… Тот, первый, с которым дрался мой отец, тоже надеялся победить, но нашел здесь свою смерть… И так будет с каждым, кто придет к нам с войной. Мы любим свою землю и ненавидим тех, кто пытается отнять ее у нас.

Я ждал. Он должен напасть первым. Он хочет войны и должен сам ее на-чать. Тогда наши боги помогут мне, потому что небеса покровительствуют защитникам, а не захватчикам. Он швырнул огрызок куда-то под ноги и поднял свою шпагу. Огненный клинок целил мне в грудь, но я был готов к его удару и ушел в сторону. Он отступил и снова сделал выпад. Я обернулся ветром, и его огонь поразил пустоту. Он рассмеялся. В меня полетел черный вихрь, я отбросил его назад и, пока самонадеянный пришелец отбивался от собственных чар, я выпустил в него стрелу черной богини Та, чтобы он за-был свой дом, своих родных, своих друзей и даже свое прошлое… тот, за кем лишь пустота, уже проиграл наполовину: нет смысла в войне, когда не-кого и нечего защищать. Он не заметил потери, а может, у него и не было никого и ничего, достойного воспоминаний. Он снова нападал, он хотел драться и ничего не видел, кроме Битвы. Каждый воин сам выбирает свое оружие и своего врага.

Он выбрал кинжал и метнул мне прямо в сердце клинок слабости. Я не успел увернуться и закрылся рукой от удара. Я избежал смерти, но потерял доб-рую половину своих сил, они уходили из меня, каплями крови падая на мою землю. Он снова засмеялся, заметив мою кровь. Он уже видел свою победу и праздновал ее. Зря. Он забыл или не знал о грузе вечной ненависти к нему и ему подобным, он хотел верить в мою слабость…. Нет, ничего у тебя не вый-дет, Посланник. Слишком много дорогих мне людей и воспоминаний за моей спиной, чтобы ты мог так просто расправиться со мной. Мне есть что те-рять.

Я ушел в небо и поднялся так высоко, что увидел каждый камешек моей земли, каждую каплю воды в наших реках, и глаза, тысячи глаз, глядящих на меня со страхом и надеждой. Я видел слезы своего сына и ужас на лице его матери, свой дом, свой город… и мерзкий огрызок яблока, который По-сланник бросил посреди моей улицы, потому что на чужой земле можно де-лать что угодно. И тогда я ударил. Всем существом свился в копье страшной мести и попал прямо в сердце Посланника. Я не мог промахнуться, потому что сам был этим разящим острием, состоящим из сплава вековой ненавис-ти и вечной любви. Он даже не понял, что умирает, так быстро подкралась к нему смерть. Она уже стояла у него за спиной, когда он посмотрел на меня и, я не поверил, усмехнулся:

- Ты думаешь, что победил? Нет, это я проиграл. Потому что нельзя сделать счастливыми насильно, а я пытался. - Он переломил о колено свою шпагу и отбросил обломки. - Я пришел помочь твоему народу, но вы не приняли моей помощи. Ты еще пожалеешь об этом, когда поймешь, что своими руками привел свою страну в никуда. Ваша ненависть так сильна, что уничтожит вас самих. Нельзя жить ради ненависти, нельзя ненавидеть ради любви. Это порочный круг, несущий боль и смерть. И пока ты не вырвешься из него, будут прокляты в этой стране земля и небо; огонь в ваших очагах и вода в ваших колодцах; могилы ваших предков и будущая жизнь в чреве ваших женщин. Потому что строя свое настоящее в мести и насилии, вы бредете из ниоткуда в никуда по дороге вечных потерь. Мне жаль вас…

Крови почти не было. Маленькое алое пятнышко на кружевах его щеголь-ской рубашки. Царапина. Но он упал и больше не поднялся, умер с улыбкой на устах, будто с того света смеялся надо мной.

Нельзя думать об этом. Слова посланца – яд змеи, они разъедают душу, по-рождая сомнения. Хорошо, что моя битва в прошлом, неуверенность – сест-ра поражения. Но теперь это уже неважно. Следующий бой примет мой сын. Теперь это его дело, я свой долг выполнил…

Книга первая

Право на ошибку.

Если, пытаясь стать горой, превратился в мышь,

не огорчайся – ты просто что-то перепутал…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Сплошная беда с этими дилетантами. Никогда не угадаешь,

что они забыли учесть при очередном колдовстве.

Что я? Простой подмастерье. Вот госпожа Варвара – настоящая Волшебни-ца. «Чудеса любой сложности оптом и в розницу». Это наша рекламная стро-ка в газетах и интернете. Видели, наверное. Не знаю, как Вам, а, по-моему, здорово. Коротко, но предельно ясно. В этой изящной краткости вся Варва-ра: минимум слов – максимум информации. Нас она тоже отучает от излиш-него словоблудия. Мы – это три Варвариных ученика и я. Три – магическое число, ровно столько учеников позволяет закон Волшебнику. Когда я пришел к Варваре, эта троица уже цепко держалась за свои места, поэтому сегодня я всего лишь подмастерье без права колдовства. Вот если Варвара была Ма-гом, закон позволил бы ей семерых, и я был бы уже в учении. Но есть так, как есть, и еще не меньше года мне придется ждать, пока выйдет в люди старший ученик Инсилай и я займу его место. А пока я строгаю одноразо-вые волшебные палочки и помогаю Варваре по хозяйству. Кстати, она и не Варвара вовсе, а Маша, но это коммерческая тайна, и она выгонит меня без выходного пособия, если узнает, что я проболтался. Вы уж меня не выдавай-те. Просто Маша считает, что буквосочетание Варвара высокоэнергетично и больше соответствует роду ее деятельности. Так что, это что-то вроде псев-донима или торговой марки, но об этом никто, кроме близких, не знает.

Одноразовые волшебные палочки – Варварино ноу-хау. Гениальное, по-моему, изобретение. Мало того, что палочка лишь на одно желание – она на строго определенное желание… Конечно, многофункциональный пожизнен-ный жезл совершеннее, но и стоит он, если переводить на деньги Земли, как эскадрилья «Боингов». Мало кто себе это может позволить, а наши «пожела-ночки» доступны широким массам: не дороже обеда на двоих в Квак-Дональдсе. Это во-первых. Во-вторых, запрограммировать палочку на одно конкретное действие куда проще, чем магический жезл на все случаи жиз-ни. А в-третьих, как говорит Варвара, если все закупятся «домашними вол-шебниками», чем будем заниматься мы? Прикладной магией и самосовер-шенствованием? Так за это, увы, не платят. А нам одни наши палки-пожеланки приносят вполне приличный доход. Да и управляться с нашими палочками может даже ребенок, если он умеет читать хотя бы по слогам. Текст инструкции мы печатаем крупными буквами на обороте гарантийного талона. А к жезлу руководство по эксплуатации на десять томов прилагает-ся, как всемирная энциклопедия. В аккурат к пенсии и научишься пользо-ваться. Нет, клиента надо возлюбить, как себя, и он в благодарность не даст тебе умереть с голоду. Вот мы и трудимся в поте лица на благо народа в ме-ру сил и возможностей.

Я, к примеру, сегодня строгаю палочки. Красные – на приворот, зеленые – на прибыль. Конечно у нас куда более широкий ассортимент, но повышен-ным спросом пользуются именно эти; каждый день приходится подструги-вать. Варвара их потом запрограммирует и, считай, пару дюжин клиентов мы сегодня осчастливим. Я не оговорился. Мы. Ведь капелька моего труда тоже есть в нашем общем деле. И я уже немножко счастлив, потому что дру-гие счастливы. Это Варвара научила меня радоваться чужому счастью, как своему, спасибо ей за это огромное. Вот задумаешься по Варвариной систе-ме: что, зачем и почему ты делаешь – и радость начинает приносить любая работа, если знаешь наверняка, что хоть кому-то она нужна. И дает эта ра-дость такую силу! О-го-го! Потому что она весь день в тебе, в каждом твоем движении и слове. А сильнее счастливого человека только очень счастливый человек, но об этом позже – это уже азы магии, а я еще даже не ученик.

– Ронни! Где ты провалился?

Это меня. Ну и мерзкий же голос у Инсилая. Вот разорался. И чего кричать-то, если прекрасно знает, что я в двух шагах от него. Точнее сказать не «от», а «под», так как я в подвале в мастерской работаю, а он десятью ступенька-ми выше в конторе штаны просиживает. «Иди сюда!» Ишь, раскомандовал-ся. Всех заслуг-то, что нашел Варвару на пару лет раньше меня… А сложись по-другому – он бы строгал «пожеланочки», а я готовился к посвящению. Ладно, зависть – плохое чувство. Что толку злиться, если все равно ничего не исправишь. Вот доделаю «пожеланку» и поднимусь в контору. Переживет Инсилай без меня пару минут.

Ого, это уже Варвара. Надо идти. Волшебники ждать не любят. Рассердится и в мышь превратит, или хуже того – погонит с места.

– Иду-иду, – делать нечего, придется поторопиться.

Нравится мне у Варвары. Общаешься с ней и ощущаешь, что она просто светится изнутри. Каждое ее слово, жест, взгляд… преисполнены добра и какой-то спокойной уверенности. А какая она красивая… Вы даже предста-вить себе не можете. Темно-зеленые глаза и длинные волосы цвета меди. Высокая, изящная, гибкая, как пантера…. Настоящая волшебница.

Что до Инсилая, то он точно не красавец. Длинный, тощий, прямой до неес-тественности, будто на завтрак палку от швабры проглотил. Бесцветный, как все блондины. Только глазки-буравчики черным пятном на хитрой лись-ей физиономии. Но воображает…. Говоришь с ним и чувствуешь себя мусо-ром под ногами. А взгляд! Смотрит на тебя, будто ты пыль придорожная, причем даже в качестве пыли должен ему не меньше миллиона.

Ладно, чего от меня-то потребовалось? Вечно недовольная рожа Инсилая и милая улыбка Варвары взаимно компенсируют друг друга. Я стою перед ними весь в стружках и занимаюсь аутотренингом, а именно – пытаюсь вы-давить из себя доброжелательную улыбку, глядя на обиженного на весь мир Инсилая.

– Эй, – смеется Варвара и щелкает пальцами у меня перед носом. – Верни-тесь в мир, юноша! Человечество в моем лице Вас заждалось.

– К услугам госпожи Волшебницы.

– Боже, как официально, – искренне удивилась Варвара. – Что-то не так?

– Нет-нет, все о'кей, – мне, наконец, удалось сконструировать на своем лице подобие улыбки.

– Тогда к делу, – Варвара жестом пригласила нас обоих к столу. – Компания «Гелла» известила нас сегодня о поступившем на наше имя заказе из Гамбур-га на десять наименований продукции. Сумма контракта около семисот ты-сяч евро, то есть около десяти с хвостиком тысяч мерлинов. Фрау Генцель – наша постоянная клиентка, так что на хвостик сделаем скидку. Итого – де-сять тысяч мерлинов. Я вас еще не утомила?

Способности Варвары к устному счету меня всегда восхищали. Сам я в вы-числениях по пересчету курсов валют не силен, но одного бухгалтера на компанию за глаза достаточно: Инсилай обожает считать деньги. Так что я, забыв, что имею дело с Волшебницей, позволил себе отвлечься, вот и на-рвался. Видимо, Инсилай тоже мечтал о чем-то постороннем, ибо глазки его воровато забегали.

– Список на столе. Будьте любезны, сформировать заказ. Если что-либо из вышеперечисленного отсутствует, буду вам крайне признательна, если уз-наю об этом до прихода посыльного из транспортной компании. Вопросы есть? Нет вопросов. Прелестно, можете приступать.

Через плечо Инсилая заглядываю в список. Так я и знал. Палочек волшебных (по науке исполжелов, то есть исполнителей желаний) – 150 штук. А у нас их, дай бог, штук сто. Полдня работы, не меньше. Мои творческие планы засы-пало стружками. Ради интереса продолжаю изучать запрошенный ассорти-мент. За исполжелами следуют сушеные жабьи лапки, драконьи коготки, мертвая пыль и тэ дэ и тэ пэ. За половиной кому-то придется тащиться в заповедник. Слава богу, у меня есть, чем заняться, пойду-ка я к своим па-лочкам, пока на поход не подписали. Не тут-то было.

– Собирайся, – изучив список, Инсилай попытался сплавить мне самую мерзкую работу. Но это – дудки…

– А палочки ты строгать будешь?

– Успеешь и то, и другое, если поторопишься.

– Ты уже стал Чародеем? – улыбаюсь так сладко, что аж скулы сводит от приторности. – Нет? – не дождавшись ответа. – Тогда бабушке своей прика-зывай! – с сознанием выполненного долга отправляюсь в мастерскую. Хва-тит с меня командирш, без командира я как-нибудь переживу. Дело в том, что два других ученика Варвары – дамы. Кира и Наталья. Девчонки непло-хие, но тоже страсть как любят подбросить мне работенки. Ронни – туда, Ронни – сюда … Дамам отказать у меня язык не поворачивается, а вот Ин-силая могу послать к единорогу.

Прав был Шекспир: «Мир больше служит справедливости, чем справедли-вость миру». Это я к тому, что за когтями и лапками послали, конечно же, меня. Единственное, чего я добился, так это непосредственного участия Ин-силая в процессе изготовления исполжелов. Варвара, уставшая от нашей с ним перебранки, выгнала меня в Заповедник, а Инсилая сослала в мастер-скую. Вид старшего ученика, строгающего одноразовые палочки, хоть не-много скрасил мне долгие часы дороги. Но это уже потом, а сначала я про-сто клокотал от злости.

Я шел по городу, и теплый летний ветерок совершенно бескорыстно сопро-вождал меня в моем путешествии. Путь мне предстоял долгий. Три часа туда и два с хвостиком, пользуясь Варвариной терминологией, обратно. Нет, я умею считать. Просто в нашем городе расстояния измеряются не километ-рами, а часами, поэтому совершенно не важно, идете ли вы пешком, едете на машине или летите на самолете. В конечный пункт вы прибудете в точно указанное время.

Дело в том, что наш славный Мерлин-Лэнд стоит на перекрестье Миров, и от этого временно-пространственные связи нарушены. То есть, нарушены-то они только с человеческой точки зрения. По законам Вечности, Магии и Космоса все обстоит идеально.

Давным-давно мы были большой богатой страной. Впрочем, нет, не мы – Мерлин-Лэнд, правда, тогда он звался страной Эйр. Нас тогда еще и в по-мине не было, а было государство магов и колдунов в Безвременье. Придти сюда мог любой желающий, стоило только поверить в существование этого островка волшебства и прочитать заклинание. Упс! И из любой точки плане-ты Земля – добро пожаловать в Страну Магов. Почти все нынешние практи-кующие Волшебники и кое-кто из Магов – потомки земных переселенцев. Это тогда было Безвременье и Бессмертие, а теперь…

Короче говоря, слух о стране бессмертных, где счастье бесконечно, а жизнь прекрасна, пробежал по Земле, и тут же Эйр захлестнула толпа переселен-цев. Они селились в шалашах и палатках, в дуплах деревьев и на городских свалках. Грязные и оборванные, они бродяжничали по стране в поисках счастливой жизни, но при этом ни один из них не желал работать. Их муж-чины нападали на местных жителей, промышляя воровством и разбоем. Их женщины и дети побирались на базарах и площадях. Их плаксивые крики «мы люди не местные, поможите, чем можете» были жалостливыми, но со-вершенно бессмысленными – ведь и без слов было ясно, что ни Маг, ни Ча-родей, ни Волшебник не пойдет попрошайничать.

Сначала их жалели, потом терпели, потом презирали и, когда терпение лоп-нуло окончательно, возненавидели. Не дожидаясь, пока эмоции Магов мате-риализуются в действия, император Мерлин издал закон об эмиграции, со-гласно которому теперь в стране гостям можно было пребывать только трое суток, а право на постоянное проживание давалось только Магам, Магист-рам и Волшебникам. Также имели право временного проживания ученики и подмастерья, а их количество тоже строго регламентировалось. Были еще Чародеи, но вид на жительство они могли получить только после столетней отработки на Земле. Также запрещалось пребывание в стране лиц, не дос-тигших четырнадцати лет, беременных женщин и тех, кого временная спи-раль уже выбросила в последний путь на Землю. Ведь невозможно родиться, расти и умереть в стране Бессмертных – это может кончиться вселенским хаосом, а мудрый Мерлин этого не хотел. Понимал ли он тогда, что, подпи-сывая эту бумагу, одним росчерком пера лишает жителей страны Эйр, а значит, и себя самого статуса Бессмертных? Конечно, знал, ведь был он Ве-ликим Магистром. Но он сделал это: изменил энергетический вектор. И в то же мгновение искривилось Время и сжалось Пространство. И грянул Гром, и яркая бело-голубая молния ударила в благословенную страну Эйр. И поняли Посвященные, что Это свершилось, ибо удар грома опередил свет молнии, а такое возможно лишь в том случае, когда Пространство сливается с Време-нем, выходя из-под плаща Вечности.

Три энергетических кольца окружили Страну Магов, но при этом она сжа-лась до одного города, Правда, был этот город и огромен и мал одновремен-но. Двух жизней не хватило бы, чтоб обойти все его улицы, переулки и пло-щади, но вполне хватало трех часов, чтобы добраться из конца в конец. И исполнился указ Великого Мерлина: лишь те смогли проникнуть внутрь этих стен, кто владел Великим Искусством или старательно обучался ему. Всем остальным остались прекрасные леса и богатейшие угодья, стада ухоженно-го скота и километры плодороднейших садов. Только как не хотели они ра-ботать раньше, так и сейчас не возникло у них этого желания. Когда съеден был весь скот, вытоптаны леса и одичали сады, потянулась на Землю вере-ница оборванных голодных людей, на все лады клянущих проклятых Магов. Были недовольные и среди избранных. Не все захотели расстаться с бес-смертием. Они ушли в зону энергетических колец и назвали ее Запредельем. Страшное, говорят, там образовалось государство, но толком об этом никто не знал. Попасть туда – все равно что умереть. Вернуться не удалось никому.

Сложившуюся там путаницу с жизнью и смертью я понимал плохо. Какая-то сущность умирала, а какая-то была вечной, но ментальная или физическая, шут ее знает. Впрочем, я в Запределье не собираюсь, так что их законы ме-ня интересуют только с точки зрения ликвидации собственной безграмотно-сти. Но это у них, у нас в городе жизнь текла своим чередом. Ушел на Землю Великий Мерлин, и благодарные жители назвали город Мерлин-Лэндом, ибо раньше звали его просто Городом. С каждым днем совершенствовалась связь с Землей, правда, для этого пришлось подсказать Эдисону – телефон, Попову – радио, Гейтсу – Интернет. Эти три кита изобретений и составляли основу Моста. Была еще телепортация, но она использовалась лишь жителя-ми Города, так сказать, в одностороннем порядке. На земле ее должны были открыть не раньше конца текущего века, а, значит, и пользоваться ею не могли.

Размышляя о причудливых поворотах эйрской истории, я добрался до запо-ведника. Дед-смотритель оказался редкостным занудой. Прослушав отправ-ленный Варварой список, он полчаса рассказывал мне, как трудно добыть сегодня когти дракона. Послушать его, так драконы вылупляются из яйца без когтей и зубов, словно специально выведенные для украшения парков. А жабьи лапки, выходило, вообще дефицит, будто все земноводные у нас в Мерлин-Лэнде пристегнуты к инвалидной гидроколяске, поскольку рожда-ются без лап и хвоста.

Пока он морочил мне голову, к нам приперся юный дракон, метров трех в холке от силы, и, махнув у меня перед носом вполне когтистой лапой, по-лыхнул из своей поганой пасти огнем и дымом. Я едва успел увернуться, а то плакали бы мои пасхальные штаны и полшевелюры. Я забыл о приличиях и терпении и заорал что есть мочи.

– Уйди, скотина! – дракон попятился. – Фу! Убью гада!

Дракон поверил и отскочил на безопасное расстояние, растоптав мимоходом дедовскую грядку с фиолетовым лучком. Дед разнервничался.

– Ты, это, не шуми! Здесь шуметь запрещается! – заорал он вдвое громче ме-ня и ткнул пальцем в плакатик на стене, исполненный игривой готической вязью: «Соблюдайте тишину!»

Восклицательный знак в конце фразы извивался, как пиявка, и действовал на нервы не хуже самого смотрителя. Я почувствовал, как зачесались уши и кулаки, и понял, что у меня началась аллергия на хамство и бюрократию. Опасаясь натворить лишнего, я уставился на дракона и с мерзким удоволь-ствием мысленно превратил его в горсть пепла, паука, червяка и, со вздохом сожаления, обратно в дракона, все-таки права колдовать мне никто не да-вал и все действия мои были сплошным самоуправством. Когда я перевел взгляд на смотрителя, старый ворчун уже деловито отсчитывал заказанные Волшебницей товары. Демонстрация протеста с моей стороны повлекла за собой сговорчивость и учтивость с его стороны. Четвертый закон общения: скорость ответного действия равна силе убеждения. Дед так торопился спровадить меня из заповедника, что обошелся без нотаций. Чуть пораз-мыслив, я решил на часок притормозить в интернет-кафе, благо, смотритель в спешке посчитал мне индивидуальную закупку по оптовым ценам. Час не-заметно для меня превратился почти в три, домой я заявился уже к ужину.

Варвара, занятая отправлением заказа, моего опоздания не заметила, зато Наталья, которой пришлось готовить вечернюю трапезу вместо меня, рвала и метала.

– Где ты шлялся, негодный мальчишка? – зашипела она, едва я появился на пороге. – Чтоб тебе всю жизнь мыть грязные тарелки, шкурка банана, по-троха улитки!

Она взглянула на меня, намереваясь испепелить взглядом, но я вовремя прикрылся мешком с Заповедными товарами и немедленно пообещал:

– Только попробуй, сама потащишься к старому зануде. Все убытки за твой счет!

Перспектива путешествия и финансовых потерь Наталью не привлекла, и она ограничилась угрозой:

– Ну подожди у меня, болтливая черепаха, я с тобой еще разберусь!

Разбирайся, разбирайся, будто у тебя дел других нет в этой жизни, так я и поверил, что ты через полчаса вспомнишь про свои угрозы. Слишком хоро-шо я знал Наталью, чтоб ошибиться. Когда она позвала нас к ужину, в своей тарелке я обнаружил свой любимый кусок жареной гигантской сороконожки (ножки с восьмой по двенадцатую, правый бок) в соусе из июньских кувши-нок и зимней рябины. Да, есть чему поучиться. Хоть я и неплохо разбира-юсь в рецептах национальной эйрской кухни, до таких изысков мне расти и расти. В благодарность я совершенно добровольно помыл всю посуду, а за-одно и поставил на ночь тесто для маковых блинчиков, весьма ею уважае-мых.

Утро началось с истошных криков Инсилая. Спросонья я решил, что мы го-рим, и, кое-как подтянув штаны, кубарем скатился в мастерскую. Картина, представшая моим глазам, примирила меня с ранним подъемом. Старший ученик стоял посреди мастерской и, голося, что есть силы, грозил кому-то неведомому на потолке огрызками своей вчерашней трудовой деятельности. Глаза его метали молнии, а в полной древесины и опилок клетушке это было пожароопасно. То, что это проделки местной крысы, я понял сразу. Сам с этой тварью год воевал. Чего только не делал – и мышеловки ставил, и отра-ву сыпал, и кота соседского на несколько ночей в мастерской запирал… Ну, никакого толку. Правда, сегодня она доставила мне столько приятных ми-нут, что я немедленно согласился на перемирие и мысленно пообещал уго-стить хвостатую соседку солидным куском сыра.

– Кто это сделал?! – возопил в очередной раз Инсилай.

Крыса, конечно же, молчала. Я, в знак солидарности, тоже. А что, он сам виноват, нечего разбрасывать нужные вещи где попало. Я уже столько раз от этой Шушеры страдал, что привык наводить здесь на ночь идеальный по-рядок.

– Кто?! – продолжал буйствовать Инсилай.

Появилась заспанная Наталья. Так как партер я уже занял, ей пришлось до-вольствоваться амфитеатром, то есть лестницей.

– Что вы разорались с утра пораньше? – зевнув, осведомилась она, покручи-вая на пальце кончик своей роскошной каштановой косы.

– Не обобщай, – обиделся я, – я, между прочим, тоже пострадал от его во-плей, думал, горим. Чуть заикаться не начал.

– Ну не начал же, – философски заметила Наталья. – Что случилось-то, род-ной? – она воззрилась на Инсилая. – Весь квартал перебудил. Или тренируешься дублировать брачный крик дракона в популярных нынче «Тайнах Магической природы»?

– Чего орем, кого убивают? – судя по голосу, откидные места на балконе достались Кире. Сейчас на галерке появится Варвара и всех разгонит. И те-атр, и зрителей, а жаль. Так и случилось.

– Всем молчать. – Волшебница сказала это очень тихо, но все разом замолк-ли. В отличие от нас, Варвара не неслась на место происшествия сломя го-лову и успела принять вполне пристойный вид. - Что за сборище и почему так громко?

– Кто-то ночью испортил все испжелы, найду – разберусь, как с тараканом! – с новыми силами заголосил Инсилай и почему-то уставился на меня, предпо-ложив, видимо, что это я его дурацкие палочки всю ночь грыз.

– Господи, на кого вы похожи, – проворчала Варвара, продираясь к месту происшествия сквозь наши сплоченные ряды. Видок у нас и, правда, был живописный. Я с голым торсом в ночных кальсонах в сине-голубую поло-сочку. Наталья в ярко-алой пижаме с черным пояском, явно не предназна-ченной для чужих глаз. Кира в какой-то немыслимой ночной рубашке цып-лячьего цвета с кучей бантиков и в черном халате, небрежно накинутом на плечи. Что до Инсилая, он – хоть и начал это утреннее ток-шоу, а значит, покинул свою постель совершенно осознанно – был краше всех. Белые но-сочки со стоптанными шлепанцами на кривых волосатых ногах и белые се-мейные трусы в крупный красный горох на личности. Рядом с одетой с иго-лочки Варварой мы были похожи на актеров дешевого рыночного балагана, поднятых среди ночи полицией нравов.

– Ответит кто-нибудь, наконец, что здесь происходит? – Варвара повысила голос.

– Какая-то зараза испортила всю мою работу, – промямлил Инсилай.

– Какая именно? – уточнила Варвара.

Общество промолчало. Впрочем, оно и знать не знало, кто так подкузьмил старшему ученику. Я знал, но крысу закладывать не собирался.

– Ты без двух минут Чародей, – спокойно, как ребенку, втолковывала Вол-шебница Инсилаю, – значит, всегда должен знать, кто, когда и зачем, а не орать на всю улицу свои вопросы в пять утра. И что ты уставился на Ронни? Он и за трое суток не сгрызет столько древесины, даже если возомнит себя бобром.

– Но товар-то испорчен, – резонно заметила Наталья, подтягиваясь к центру разборок. – Значит, кто-то виноват.

– Согласна, – откликнулась Варвара, – но это не я… И не Ронни, – добавила она, чуть помедлив, – так что нас вы подняли совершенно не по делу.

– Кто же тогда? – поинтересовалась Кира, спустившись, наконец, в мастер-скую со своей галерки. Теперь здесь и вовсе было не протолкнуться. Все улики, кроме сжимаемых в кулаке Инсилая огрызков, были безнадежно за-топтаны. Если бы я был крысой, я бы довольно потирал лапы и хихикал на пороге своей норки.

– А злорадствовать не хорошо, – ни к кому не обращаясь, бросила Варвара, – но пятерку по интуиции ты заработал.

Вряд ли она говорила это Инсилаю, и я зарделся от удовольствия, хотя это было очень некстати.

Когда утренние страсти улеглись, я занялся блинчиками. Они вышли не очень. Сто раз себе говорил, не связываться с тестом в состоянии раздраже-ния, и все равно попался. После завтрака все занялись формированием за-каза, а меня выгнали на рынок, чтоб не путался под ногами. Не могу ска-зать, чтоб меня это огорчило. Погода стояла прекрасная, и я был совсем не прочь прогуляться. Волшебница, раздав кучу ценных указаний, удалилась в компанию «Гелла», предоставившую нам контракт на поставку заказа, для подписания договора. Как и все посреднические компании, «Гелла» была очень озабочена получением своих процентов от сделки, и, как следствие этого, ее менеджеры требовали с обеих договаривающихся с их помощью сторон кучу бумажек. В перечень необходимых документов входили: а) до-говор с фирмой «Гелла», с точным указанием причитающихся ей процентов; б) договор о том, что «Гелла» не несет никакой ответственности за качество товара, с одной стороны, и своевременную оплату, с другой; в) сертификаты на товар; г) подтверждение кредитоспособности сторон; д) лицензия про-давца на право торговли из магистральной бизнес-комиссии, с приложением полного списка товаров и услуг, только в подлиннике, дубликаты ни-ни, и чтоб подписи и печати были разборчивы; е) справка об уплате налогов за всю жизнь; ж) отказ от всех претензий к «»Гелле», если по какой-либо причи-не сделка оказалась бы сорвана; з) форс-мажорные обстоятельства…

Кажется, я что-то забыл, список составлен до буквы ЭН, но это не важно. Самым таинственным пунктом мне всегда казался форс-мажор. Со справ-ками попроще. Варвара в двух словах объяснила мне, что все эти документы нужны для того, чтоб не дать умереть с голоду конторам, которые эти бу-мажки выдают. Когда я спросил, кто выдает форс-мажор, Волшебница дол-го смеялась и сказала, что эта контора, скорее всего, находится вне коммер-ции и политики и договориться с ней практически невозможно. Дальнейшие объяснения я привожу почти дословно. Знания полезные, авось и вам при-годятся.

– Если ты, к примеру, пошел на базар и потерял деньги, - объясняла Варва-ра, - кто виноват?

– Я, наверно.

– Правильно. А если ты их не потерял, а у тебя их украли?

– Все равно я, ничего ведь не докажешь.

– Опять правильно. А если налетел смерч и вырвал у тебя из рук кошелек?

– А вот за стихию я не отвечаю.

– Совсем правильно. Хотя и стоит держать деньги в местах, недоступных урагану, но в данном случае для страховой компании форс-мажор налицо. Теперь усложним задачу. Обокрали тебя без всяких фокусов, но уже через пару минут случилось светопреставление с потопом, пожаром и цунами, что делать?

– Ничего, обокрали-то простые воры. Наплевать и забыть.

– Это для дураков, а нормальный человек поменяет эти события местами, благо пару секунд через пару месяцев никто не докажет, и получится форс-мажор. Понял?

– Понял, если ты от собственной глупости терпишь убытки, молись о свето-преставлении.

– Грубовато, но точно. Кстати, так как ураганы, потопы и пожары у нас до-вольно редко случаются, советую в пункт о форс-мажоре включать финан-совые кризисы, революции в провинции При и насморк у любимого дракона Главного смотрителя О-Хо.

– А где эта При и кто такой О-Хо, с хилым драконом?

– В этом и заключается основной фокус. Ты не знаешь ни При, ни О-Хо с драконом, я тоже. Но ведь и все остальные тоже про них не ведают. Так что если очень прижмет, легче будет доказать драконий насморк, чем пожар и наводнение на базарной площади, которую знают все.

– Кто ж такое подпишет?

– А вот тут ты опять не угадал. Мало кто рискнет признаться в своей неком-петентности при подписании договора. Ставлю магический жезл против од-норазовой волшебной палочки, что подпишут. Больше того, даже не спро-сят, кто это и где это, они же все умные и признаться в собственной безгра-мотности ниже их достоинства. А мы ребята простые. И хитрость нам не за-зорна.

Итак, я отправился на рынок, Варвара – за бумажками, а ученики занялись проверкой отправляемого товара.

На рынке я покрепче вцепился в свой кошелек, как вы уже поняли, доказы-вать форс-мажор дело довольно муторное, лучше не разевать рот.

Я жаждал реабилитироваться после утренних блинчиков и задумал всех примиряющее меню: запеченные в сметане яйца карликового крокодила, пудинг из папоротника вуалехвостого с шоколадными черепашками и пунш из молока девственных кобылиц с покой и полой. Но тут прямо на моем пути выросла как из-под земли Варвара.

Не валяй дурака, - посоветовала Волшебница. - Одна нога здесь, другая там. И никаких изысков, я не против гастрономических забав, но не сегодня. Нынче вечером мне будут нужны все мало-мальски рабочие руки, имеющие-ся в доме. Посыльный от «Геллы» прибудет ровно в полночь. Эти идиоты на-читались каких-то гороскопов и утверждают, что это время – самое благо-приятное для коммерции, и завтрашнее утро их, видите ли, не устраивает. Так что объявляется аврал.

Вечер прошел под знаком ударного труда. Наталья сосредоточенно варила зелья, Кира ловко разливала готовый продукт по склянкам и приклеивала этикетки. Инсилай расфасовывал палочки по желаниям и упаковывал в цветастые стеклянные футляры. Я развешивал по пакетикам коготки и лап-ки, смешивал травяные сборы и снабжал всю компанию горячим кофе.

Варвара заполняла кучу сопроводительных бумажек, штамповала гарантий-ные талоны и выборочно проверяла качество отправляемого товара. К при-ходу посыльного мы еле-еле управились, хотя мне пришлось полчаса поить его кофе с вафельными рожками на кухне, пока доделывались последние штрихи. Но все, даже самое неприятное, когда-нибудь заканчивается. По-дошел к концу и этот день. Я ухитрился заснуть за миг до того, как голова моя коснулась подушки. С кухни все еще слышались голоса, общество отме-чало отправку заказа.

Два последующих дня были полны тишины и покоя. Я потихоньку убирал последствия авральных работ, суетился по хозяйству и почитывал «Практи-ческую магию». Утром третьего дня все опять куда-то разбрелись, и я подал-ся в город, так как был откровенно никому не нужен. Пошлялся по рынку в свое удовольствие, прикупил кое-что для кухни, без всякой спешки посидел в кафешке с приятелем Яргши, служившим подмастерьем у Мага Уостарока, и узнал от него последние новости.

Наш общий приятель Хрум сдал-таки на степень Чародея, хоть и с третьей попытки, а значит, появилось местечко ученика у Волшебника Вилли. За-манчивая перспектива, но, во-первых, не хотелось уходить от Варвары, а во-вторых, Вилли – ученик кого-то из Черных Магов, и идти к нему страш-новато. Хрум, во всяком случае, утверждал, что закон о защите учеников в доме Вилли существует только в учебнике права. Не знаю, как насчет зако-на, а со знаниями у Хрума точно было не важно, раз только с третьего захо-да смог пробиться в Чародеи. Впрочем, это не показатель. У нас вот тоже свой Хрум имеется в лице Инсилая, хоть Варвара его и пальцем не трогает, и знания в его дурную башку засовывает, как жадина – медяки в копилку. А толку? Господи, когда же эта сволочь белобрысая получит, наконец, степень Чародея?! У меня такое ощущение, что в его планы это просто не входит. Ес-ли за день он делает пару вялых шагов вперед, то ночью непременно отпол-зает назад на добрый десяток. Он будто издевается надо мной. Знает, что я его экзамена жду не дождусь, и играет на моих нервах, как кот на гитаре.

Между прочим, в городе снова поговаривают про тайную войну Школ Белой и Черной магии. Вроде как новый тур начался, и все новые бойцы невиди-мого фронта к месту действия подтягиваются. Вот я и думаю, может, Инси-лай и есть страшное биологическое оружие черных магов? А что, очень даже допускаю. Сперва затесался в доверие, поучился малость по-честному, а те-перь воевать начнет. Доведет до ручки всех белых, начиная с Варвары, сво-ей ленью и бестолковостью, и конец войне. Противник деморализован, с кем воевать-то тогда? Сколько лет он у Варвары волшебную науку ковыряет? Нет, не дожить мне до Инсилаевых экзаменов, хоть к Вилли иди, ей-богу. Вернее будет Наташки дождаться. Она вон, как чукча к чуму, к знаниям ломится.

Пошлявшись немного по рынку, мы с Яргши подались по домам.

Крики я услышал еще с улицы. В первый момент я даже подумал, что к нам вломились грабители, но потом сообразил, что последнее ограбление в городе свершилось пару веков назад, и от этой мысли отказался. Я припустил через сад, растоптал клумбу с левкоями и заглянул в окно. Посреди кухни стояла Варвара. Глаза горят, лицо пылает, в руках какая-то бумажка, сильно сма-хивающая на налоговую декларацию. Волшебница молчала, орали Наталья, Кира и Инсилай. Понять, почему они кричат, было невозможно, так как ру-гались они без всякой системы и хором. Минуты две я наблюдал за пред-ставлением, потом Варвара сказала «цыц!», и все разом смолкли.

– Повторяю, – почти по слогам проговорила Волшебница, – кто заполнял это безобразие? – она помахала свернутой в трубочку бумажкой перед глазами собравшихся.

– Инсилай! – в один голос провещали Наталья с Кирой.

– Ага, – немедленно согласился он, – только почерк не мой, а так все сходит-ся.

– Кто заполнял? – повторила Варвара и метнула молнию под ноги Инсилаю.

– Какого черта! – отпрыгнул он на шаг назад, даже не пытаясь отразить огонь. – Я в глаза не видел эту бухгалтерию. Мне своих проблем хватает с этим ведомством.

– Какие, интересно узнать, проблемы могут быть у бедного студента с нало-говой инспекцией? – подняла брови Варвара. – Но это тема для другого раз-говора, а сейчас меня интересует нечто иное, – она развернула бумагу, бро-сила на нее взгляд и четко проговорила: – В последний раз спрашиваю, кто?

Дальше пошел такой крик, что я просто побоялся высунуть нос. Вот удо-вольствие – попасть ни за что, ни про что, под горячую руку. Еще получишь молнией пониже спины, очень надо.

Тут все опять поутихли, а Инсилай заявил:

– Не надо вешать на меня всех собак, я в глаза не видел эту писанину, если кто-то наваял все это безобразие, пусть этот кто-то и разбирается. Найдите сначала горе-бухгалтера, а потом орите хоть до утра. На него, а не на всех без разбора.

– Так, – протянула Волшебница, – все ясно. Дальнейшие переговоры перено-сятся на восемнадцать часов. Будьте любезны в мастерскую всем коллекти-вом и не забудьте предупредить Ронни, когда этот разгильдяй появится.

Вот она мирская благодарность! Я еще и разгильдяй после того, как двое су-ток кряду разгребал эти Авгиевы конюшни, готовил обед и таскал с рынка полные кошелки. Нет, определенно стоит подумать о Вилли-Волшебнике. Вот уйду от них, тогда сразу заметят мои героические хозяйственные труды, точнее, их отсутствие.

Я бочком пробрался в дом и тут же нарвался на Варвару.

– Где тебя носит? – проворчала она, рассеянно взглянув на меня. – Только не говори, что ты целый день трудился, как пчелка.

– На рынке, – честно сказал я, – а что?

– Понятно, – усмехнулась Варвара, – встретил своего болтливого собрата по ремеслу с трудно выговариваемым именем. Что нового по сарафанному ра-дио?

– Война белой и черной Школ. – Про освободившееся у Вилли место я решил промолчать.

– Господи, как эти сплетни надоели, – вздохнула она, – все говорят, никто не видел. Не лень языком молоть? Ладно, в шесть – все за круглым столом. Хоть приберись там малость. Ноги же переломать можно в этом свинарнике.

Тут кто-то позвонил в дверь.

– Открой, – распорядилась Варвара.

Я пошел к двери, споткнулся обо что-то и растянулся на полу. Пока я пытал-ся встать, лихорадочно соображая, как можно споткнуться о собственные ноги, Волшебница аккуратно обошла меня и открыла дверь.

– За пакет распишитесь, – сказал незнакомый голос.

Варвара вернулась, держа в руках узкий голубой конверт.

– Ты еще здесь? – проворчала она, перешагивая через мои ноги. – Не строй из себя баррикаду, лучше поработай.

В восемнадцать ноль-ноль мы собрались в мастерской. Чтобы собрание вы-глядело прилично и торжественно, я почти три часа убил на косметическую уборку подвала, рассовывая по углам и ящикам свои сокровища (с точки зрения Варвары, хлам и мусор), подметая пол и водружая на видное место портрет Велеса Великолепного, бывшего когда-то давным-давно учителем Волшебницы. Обстановочка получилась, конечно, не стерильная, но вполне терпимая. Чистоплюйка Кира поджала крашеные губки, но промолчала, мудрая Варвара не заметила, пофигистка Наталья восприняла как само со-бой разумеющееся. Мнение Инсилая меня, честно говоря, не интересовало, но он, на удивление, происходящее никак не прокомментировал… Общество чинно расселось, соблюдая полное молчание. Завидная выдержка, никто ничем не интересуется, все всё знают. Кстати, насчет декларации они еще до собрания выяснили: никакого злого умысла, сплошное разгильдяйство – отчетик оказался правильным, но послезавтрашней годности. Правда, кто эту бухгалтерию будущего за сегодняшнюю выдал, так и осталось тайной, для меня во всяком случае. Нет, но если все всё выяснили, зачем же мы здесь собрались? Не мое же разгильдяйство обсуждать? Не я в налоговую ходил, госпожа Волшебница этим самолично изволили заниматься.

Все, наконец, устроились и воззрились на Варвару, выражение лица которой гарантировало отсутствие хороших новостей. Я приготовился к самому худ-шему и решил, что без боя не сдамся.

Варвара встала, выдержала паузу и бесстрастно сообщила:

– Нас ждут трудные времена. У нас проблемы. Финансовые и моральные.

Кира помрачнела, Наталья удивилась, Инсилай заерзал на своем стуле так, будто под его тощим задом стало нешуточно припекать. Ничего не понял только я. Имею право, я здесь самый маленький. Впрочем, то, что пришла полоса неудач, я догадался до начала Варвариного монолога – на уровне подсознания.

– По порядку, - продолжала Волшебница. – Финансовая часть. Партия ис-полжелов № 1 забракована гамбургским филиалом. Не один-два экземпляра, а, вдумайтесь, семьдесят процентов! Больше половины брака, это ведь ни в какие ворота не лезет. Что наиболее печально, так это то, что остальные да-ли сбой в процессе использования. Фрау Генцель выдвинула против нас иск на 5 тысяч мерлинов… Это нас, конечно, не разорит, но репутация будет испорчена, а это уже прямой ущерб нашей торговой марке, чего я допустить не могу. Инсилай, ты занимался этой партией, будь любезен, объясни, как это могло произойти.

Любо-дорого было смотреть, как он завертелся под Варвариным взглядом, будто перца ему сыпнули в штаны. И что это я так невзлюбил старшего уче-ника? Наваждение какое-то. Надо принимать меры или ненависть доведет до нехорошего…

– Я жду, – напомнила Варвара.

– Н-не знаю, – промямлил Инсилай.

– Правда? – усомнилась Волшебница и пристально посмотрела на ученика. Из ушей Инсилая пошел синий дым. Сначала тонкими струйками, а потом и вовсе повалил клубами.

– Кажется, кто-то врет, – усмехнулась Варвара.

Дыма все прибывало. Я закашлялся. Сердобольная Наталья наполовину ма-териализовала огнетушитель:

– Может, потушим?

– Не бойся, этот от стыда не сгорит, – успокоила Волшебница и щелкнула пальцами. То, что должно было стать средством пожаротушения, слегка плюнув пеной, растворилось в воздухе. Хорошо, пол не мыл, не обидно.

– Ну-с, мы слушаем, молодой человек.

– Не знаю, – стоял на своем дымящийся Инсилай и пошел в полный отказ, – даже и предположить не могу.

– Твои предположения меня волнуют меньше всего, – отрезала Варвара. – Я хочу знать только одно: что произошло с первосортным товаром, отчего он в одночасье превратился в брак. А пока ты думаешь, мы поговорим о наших моральных проблемах, тебя они, слава богу, не касаются. Вы двое Анжелику не застали, – Волшебница взглянула на нас с Кирой, – а ты, Натали, должна ее помнить.

Наташка подтвердила кивком головы.

– Лика прислала мне экстренный вызов. Это значит, что дела ее плохи. Я не могу бросить в беде своего ученика, даже если он уже Чародей. Через два дня я пойду в люди и не вернусь, пока не вытащу Анжелику из истории, в которую она вляпалась. Если бы этот балбес, – Варвара покосилась на Инси-лая, - не напортачил с Гамбургом, я бы взяла с собой Наталью. Мне ведь то-же может потребоваться помощь. Натали, не сомневаюсь, и с фрау Генцель смогла бы договориться и Лике бы помогла. Но, во-первых, никто не обязан разгребать чужую халтуру, во-вторых, после всех этих накладок в конторе должен остаться кто-то с головой. Я не могу взять на Землю двух учеников сразу, так что вы обе, – указующий перст уперся в пространство между Ки-рой и Натальей, – останетесь на хозяйстве, ты, – Варварин палец чиркнул по моему лбу, – пойдешь со мной. Нигде не сказано, что я не могу взять с со-бой подмастерья. Вопросы есть? Вопросов нет. Всем готовиться.

– А я? – робко спросил Инсилай.

– Ты? – переспросила Варвара. – Ты соберешь свои пожитки и отправишься в Гамбург. Не знаю, что ты придумаешь для фрау Генцель, в ножки ей упа-дешь или в жабу превратишь, но иск она должна забрать. Там на месте и заработаешь степень Чародея. Очковтирательство, конечно, но мы никому не скажем. Если добьешься мирового соглашения, я договорюсь о твоем по-священии.

– А если «нет»? – набрался храбрости Инсилай.

– Советую, чтобы «да», – отрезала Волшебница. – Если «нет» – попадешь в Бестелесные, века на три, в лучшем случае. Будешь привидением по вызову или полярным миражом. Очень поучительное занятие для ротозеев. Три часа на сборы, и чтоб тень твоя здесь не металась, пока не устранишь все недо-делки в Гамбурге, недоучка чертов. И забудь о чародействе, если фрау Ген-цель все-таки не отзовет свой иск. Все ясно?

Инсилай откровенно струхнул и решил полемику не продолжать.

Волшебница малость поостыла и вполне спокойным голосом закрыла собра-ние:

– Все свободны. Ронни, проветри помещение. А ты, справедливейший из справедливых, кончай дымить, дышать нечем...

Не имея опыта перемещений, в квартире Лики я материализовался, стоя на четвереньках. Если бы в этом воплощении у меня был хвост, я бы им непре-менно завилял. Хвоста не сложилось, и я ограничился тем, что встряхнулся по-собачьи. Впрочем, то, что это именно Ликина квартира, я мог только предполагать. Мог еще молиться, чтобы Варвара не ошиблась в расчетах, и мы попали туда, куда собирались. Только почему «мы»? Волшебницы-то как раз нигде в обозримом пространстве не наблюдалось, и это не радовало. За-валиться к незнакомым людям среди ночи само по себе не желательно, не всякий поймет такое вторжение. Но это их проблемы, мои-то похуже будут. Один в чужом городе, без денег, документов и мало-мальского знания об-становки… Пока я пытался сориентироваться во времени и пространстве, кресло, стоящее передо мной, поехало куда-то в сторону, и уже через мгно-вение в него плюхнулась какая-то толстая тетка.

– Ой, Вы кто? – запаниковал я, опасаясь появления хозяев квартиры, или, хуже того, магистральной полиции.

– А если подумать?

Глуховатый грудной голос Варвары ни с кем не перепутаешь. Я немного ус-покоился, хотя глазам своим не верил.

– В-вар-вара?!! Господи, что это с Вами стряслось? – я был в ужасе. Всего за десять секунд перехода красавица-волшебница превратилась в бесформен-но толстую бабищу с жуткой стрижкой цвета молодого апельсина, линяло-выцветшими бровями и щеками только что позавтракавшего хомяка. Эла-стичные брюки расцветки «леопард» обтягивали ее фигуру так критически, что казалось, вот-вот лопнут по швам. Футболка с надписью «Ноги вверх!» на необъемных формах земного воплощения Волшебницы, напротив, была раз-мера на три больше хозяйки. Не изменились только глаза, но на круглом, свеженаколдованном лице они смотрелись, как самолетные фары на горба-том «Запорожце».

– Это что, издержки перемещения? – только и пролопотал я. Больше слов не было.

– Это для конспирации, малыш, – нараспев сообщила Варвара.

– Ох, мамочки…

– На себя посмотри! – хмыкнула тетка и, развалившись в кресле, закурила.

Дымящаяся сигарета в руках некурящей Варвары наводила на подозрения. Ехидные нотки, скользнувшие в ее голосе, – на мрачные мысли. Холодея от мерзких предчувствий, я подошел к зеркалу. Существо, смотревшее из мас-сивной рамы, предчувствия оправдало и на пару минут лишило меня дара речи. Я, конечно, не гигант, но хлюпик, отразившийся в зеркале, был хуже худшего. Мальчишка лет двенадцати. Ручки-ножки шарнирно-суставчатой конструкции типа «кузнечик». Драные шорты, разбитые коленки, огненно-рыжие волосы повышенной лохматости и, что хуже всего, весь в веснушках.

Не успел я высказать свое отношение к новому облику, хлоп, и на мой коно-патый нос плюхнулись очки с перевязанной проволочкой дужкой.

– Это что, тоже для конспирации?! – взвыл я, забыв о приличиях. – Ну уж нет! В таком виде я работать отказываюсь! Мне самого себя смешно.

– Бунт на корабле? – Варвара подняла бровь. – Ты сюда на смотрины при-был или работать?

– Мне не говорили, что работать придется клоуном.

– Не вредничай. По-моему, очень ничего. Живенько.

– Варвара, – взмолился я, – хоть волосы мне исправь!

– Не Варвара, а Маша, – мигом посерьезнев, прошипело то, что считалось Волшебницей, – не хватало еще сложностей с эмиграционной службой. Со-гласно документам, транс-телепортическая компания «Пегас» доставила в Москву Машу и Рональда. Будь любезен соответствовать.

– Здравствуйте, Мария Ивановна, – издевательски протянул я. Мой несураз-ный видок придал мне смелости.

– Цыц, или в паука превращу.

Варвара, пардон, Маша махнула толстой ручищей, и мои волосы стали чер-ными и прямыми.

– Нет, так слишком ярко, – проворчала Волшебница и ядрено-рыжие патлы вновь взвились петушиными вихрами. – Значит так, здесь ты в качестве моего племянника, обращаться ко мне будешь тетя Маша.

– Заикаться не стоит, – будто не замечая моего обалдевшего состояния, по-советовала Варвара, – колоритно, но переигрываешь.

– Как скажешь, тетечка, – терять мне было нечего. Паук так паук. Все луч-ше, чем это рыже-конопатое чудовище.

– Но-но, не резвись, – осадила Волшебница. – Куда подевалась Лика, ведь договорились же на определенный час. Или этот облезлый «Пегас» опять за-путался во времени и пространстве?

– С пространством обошлось, – продолжил Варварину речь женский голос откуда-то из недр квартиры, – а вот со временем промашка вышла. На два часа опоздали, я уже спать собралась. Думала, сегодня вы уже не появитесь.

В комнату ворвался вихрь черных волос, водоворот кружев, каскад оборо-чек, воланчиков, поясков и прочего дамского ассортимента. Он мелодично звенел оркестром тонких золотых цепочек и браслетов, при этом умопомра-чительно благоухая ночными цветами. Судя по тому, что все это великоле-пие с дикими возгласами повисло на шее у Варвары, вихрь звался Анжели-кой. Лика показалась мне девушкой прелестной. Впрочем, как я уже успел убедиться на собственном опыте, земной облик весьма обманчив.

– Так, какие претензии к времени прибытия, – деловито уточнила Варвара, когда с взаимными восторгами первых минут было покончено. – Я сдеру с этого мерзкого крылатого мерина двойную стоимость билетов, если они дали маху на 120 минут. Я заказывала полночь.

– Вообще-то у нас два часа ночи, – без всякого выражения сказала Анжели-ка, – но, боюсь, тебе придется долго судиться с «Пегасом». Ты уточнила, ка-кую полночь имеешь в виду?

– Не делай из меня идиотку! Даже в Мерлин-Лэнде не бывает двух полуночей в одних сутках.

– В Мерлин-Лэнде, может, и не бывает, а у нас их тут целых три. Астрономи-ческая, декретная и по летнему времени

– Бред какой-то, – проворчала Варвара, – я была в России лет сто назад, но тогда никаких временных фокусов здесь не было и в помине.

– Да, – согласилась Лика, – кое-что изменилось, но не слишком. Проблемы те же: деньги, любовь, жилплощадь.

– Что-что? – не поняла Варвара. – Жил «кто»?

– Жил «что», – рассмеялась Анжелика. – Это в смысле дом, квартира, дача, сарай, подворотня, бак из-под мусора. Кто где может, там и живет. Где жи-вет – там и проблемы. Слушай, а что у тебя за вид такой… игривый?

– В «Пегасе» предложили каталог текущих моделей, – равнодушно сообщила Волшебница, – выбрала, что попроще, чтоб не очень в глаза бросаться.

– Не могу сказать, что тебе это удалось, – фыркнула Лика.

– Не важно, не на бал. Ближе к делу, – поставила точку Варвара. – На ак-тивную деятельность, обеспеченную мощной технической поддержкой, у нас только семьдесят два часа. Энергии волшебного запаса хватит ровно на трое суток, – она привстала и, протянув руку к центру комнаты, вытащила отку-да-то из пустоты объемистую дорожную сумку. – Если не управимся за это время, все дальнейшие действия – только голыми руками, что, честно гово-ря, мало эффективно. Так что, подруга, давай по существу. Рассказывай, в чем сложности. Время пошло.

Варвара плюхнулась обратно в кресло, которое жалобно взвизгнуло под тя-жестью ее земной оболочки.

– Да, кстати, это Ронни, мой подмастерье, – жест в мою сторону, – Рональд, это Анжелика, моя ученица. В ближайшие трое суток вам придется тесно и плодотворно сотрудничать.

«Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса».

– Может, вам кофе сварить? – решил я предложить свои услуги.

– Ладно, сиди, – Варвара махнула рукой, и три чашки кофе, проплыв у меня перед носом, плавно опустились на столик у кресла. Что значит мастер. Ни ложечки не звякнули, ни блюдца.

Спрашивается, какого черта я галлонами варил кофе в Мерлин-Лэнде? Судя по запаху, продукт, произведенный Волшебницей, на порядок лучше того, что могу сварить я. А я-то, дурак, еще гордился своими фирменными рецеп-тами.

– Ой, иди сюда, мой маленький, – Варвара тихонько свистнула, будто под-зывая собаку. Кусок сахара выпрыгнул из Ликиной чашки, и, белея на гла-зах, растаял в темноте. – Совсем забыла, что ты пьешь горький.

Лика сделала маленький глоточек и перешла к изложению вопроса. При этом она как-то сразу сникла. Мне показалось, что кружевные оборочки на ее ха-латике словно опустили крылья и притихли.

– Салончик у меня маленький, снимаю однокомнатную квартирку этажом ниже прямо в своем подъезде. Набор услуг – стандартный: верну любовь, со-храню семью, заговорю от пьянства, удача в бизнесе, поиск пропавших лю-дей и предметов, накажу соперников… Короче, как у всех. Клиентов немно-го, но серьезные, не считая чокнутых девиц, желающих приворожить к себе все и вся, но это уж куда деваться, издержки профессии. За три года ни од-ной претензии, и вдруг началось, будто какая нечистая мне на хвост плюну-ла. Новых клиентов как отрезало, рекламу мою народ просто не видит. А у старых моих все наперекосяк: сделки срываются, машины угоняют, мужья уходят, дети на экзаменах проваливаются, короче, полный набор житейских проблем.

– Бывает, – успокоила Варвара, – ты-то здесь при чем? Черная полоса – рас-пространенное бедствие.

– У всех сразу? – усомнилась Анжелика. – Так не бывает. Если в одном месте что-нибудь убудет, в другом непременно прибавится. А у меня все убывает и убывает. Но страшно не это, а то, что я никому не могу помочь. Что ни сде-лаю – никакого толка.

– Это у тебя, подруга, творческий кризис, – поставила диагноз Варвара. – Советую пару недель отпуска, сельскую местность и физические нагрузки. На велосипеде покатайся, в речке поплавай. Дрова можешь поколоть, если совсем невмоготу будет.

– Почти согласна, – вздохнула Лика, – если б не одно «но».

– Что-то еще? – Волшебница поставила на стол свою пустую чашку и прямо из воздуха вновь наполнила ее кофе.

– Увы. Три дня назад у моего самого серьезного клиента пропал ребенок.

– В этом тоже ты виновата? – Варвара откровенно усомнилась.

– Не знаю, - стушевалась Лика, - просто он пропал как-то не по-людски.

– А именно?

– Я не присутствовала, но перескажу дословно, как мне рассказали те, кто при этом оказался. Сначала у моего клиента случились проблемы с креди-том.

– Брал, давал? – уточнила Волшебница.

– Не давал. Тогда несостоявшиеся бизнес-партнеры пригрозили разобраться с ним и со всей семейкой, то есть налицо обыкновенный шантаж.

– Его действия? – уточнила волшебница.

– Охрана плюс няня.

– А что, мамочка не справляется?

– Мамочка считала, что разберутся без нее, и неделю назад укатила на Ка-нары.

– Ну и нравы у вас тут. Одна радость, судя по ее маршруту, твой бизнесмен не бедствует, – удовлетворенно констатировала Варвара. – Итак, ребенок исчез чудесным образом. Как именно: растворился в воздухе, превратился в муху, улетел на ковре-самолете? Кстати, сколько лет ребенку?

– Тринадцать. Прелестная девочка, судя по фотографии. Зовут Алиса. Кста-ти, ты напрасно иронизируешь. То, что рассказывает няня, не поддается никакой логике. Дело было так. Она вела Алису на занятия теннисом. Корты частные, территория охраняется, телохранитель остался в машине, он по со-вместительству шофер. Там и идти-то всего метров сто. Широкая светлая аллейка, со всех сторон просматривается. Вдруг подбегает собачка. Милень-кая такая, лохматая. Алиса ее гладит, а няня, ее Тамарой зовут, лезет в сум-ку за бутербродом, чтобы бедное голодное животное покормить. Вот тут-то чудеса и начинаются. Собака в одночасье превращается в жуткого монстра с туловищем волка и головой непотребного старого козла, хватает девочку, прыгает через забор и исчезает в неизвестном направлении.

– И? – Варвара заметно напряглась.

– И все, – вздохнула Лика. – Тамару забрали. Сперва в милицию, потом в психушку. Несчастный папаша обещает бешеные деньги за любые сведения об Алисе. Я испробовала все методы поиска, но не увидела ничего, что дава-ло бы хоть какой-то намек на ее местонахождение. Тогда я поняла, что про-тивник серьезный, и, наплевав на затраты, воспользовалась зеркальным поиском. Так верите, он тоже ничего не дал. Мутное зеркало и два десятка мерцающих запятых. Тогда я вызвала тебя. Я чувствую себя ответственной за всю эту чертовщину. Ребенок только средство. Все происходящее похоже на наезд чародея на чародея, а не бандита на коммерсанта.

– Даже больше, чем ты думаешь, – проворчала Варвара, – но сперва не-сколько вопросов. Для начала, сколько лет няне. Ее рассказу можно дове-рять, или это старческий маразм?

– Двадцать пять. Гарантирую, что она в здравом уме и твердой памяти. Мы общались с ней до происшествия.

– Какой породы была собака до всех этих превращений.

– Не знаю. Что- то белое и лохматое. Небольшое.

– Это белое и лохматое должно было быть не меньше сенбернара, чтобы су-меть уволочь тринадцатилетнего ребенка.

– Нет-нет. Я хорошо помню. Тамара говорила, что Алиса нагнулась, чтобы погладить собаку.

– И последнее. Может, ты просто забыла оплатить зеркальную связь? Эти точки очень похожи на выключенный сервис.

– Все оплачено. К тому же там были не точки, а запятые.

– Цвет не помнишь?

– Все оттенки голубого.

– Из всех сообщений – это самое приятное.

– Я рада. Если б я еще хоть что-нибудь понимала, – пробормотала Лика.

– Сейчас объясню, для того и приехала, – успокоила Варвара. – Я могу оши-баться, но дела обстоят примерно так. Противник у тебя серьезный, но ску-поватый. Ребенка, скорее всего, найдем, но не сегодня-завтра. Готовься к длительным военным действиям. Пока мы проигрываем.

– Ничего не понял! – вырвалось у меня. Я сразу прикусил язык, но, против ожиданий, Волшебница не рассердилась.

– Тебе простительно, – Варвара перенесла взгляд на Лику. – А вот как ты не догадалась… Вашу Алису уволокла в страну чудес Химера пятого-шестого разряда, короче, из простых.

Поймав наши недоуменные взгляды, Волшебница смилостивилась и снизош-ла до более подробного объяснения:

– Как только собака схватила девочку, Тамара увидела Химеру. Ребенок ма-ленький, легкий, но даже такая разница масс расколола ее земную сущ-ность, как орех. Выходит, существо было низкоэнергетично, значит – мало-профессионально, следовательно, работает по дешевому тарифу. Я хоть чуть-чуть удовлетворила вашу жажду знаний?

Мы с Ликой синхронно закивали головами, как китайские болванчики.

– Тот, кто воюет с тобой, хорошо владеет магическими приемами, но не хо-чет или не может оплачивать специалистов высокого класса. Перворазряд-ная Химера способна утащить быка, не меняя земного облика, а Химеры высших разрядов справятся даже со слоном. Здесь же ограничились самой простой и дешевой. Алиса где-то в околоземных измерениях. Точки голубые, по любой кодовой таблице можно вычислить, что это Земля. Где именно, уз-нать сложнее, но сейчас это и не обязательно. Химеры скачут по измерени-ям, как блохи по дворовому коту. Запятые мигают, значит, они все еще в пути. Так, Анжелика, я хочу пообщаться с твоим бизнесменом и няней.

– Три часа ночи, – взмолилась Лика, – нас не поймут!

– Ладно, идите спать. Я еще немножко помозгую, а вы живо на боковую. Толку от вас все равно никакого, спите на ходу, как лошади.

Я хотел было уточнить, что лошади спят стоя, но, наткнувшись на твердый взгляд Варвары, комментарии оставил при себе.

Тамара лежала на узкой больничной койке и таращилась в потолок. Сна не было. Таблетки, выданные вечером сердобольной нянечкой Марией Афа-насьевной, завершили свое действие к рассвету. Снова и снова видела она жуткое чудовище, тащившее Алису. Зеленые глаза, желтовато-белые клы-ки, преисполненный страха детский крик.

«Нет, я не сумасшедшая, – в сотый раз убеждала себя Тамара, – я же виде-ла это, ей-богу, видела. Маленькая белая дворняжка прямо на глазах пре-вратилась в крылатого монстра, и этот козловолк уволок Алису. Так не бывает, но я же это видела. Кто в это поверит? Никто, я и сама себе уже не верю…»

Дверь в палату приоткрылась, и из темноты коридора скользнула Мария Афанасьевна. Маленькая, сухонькая, но ужасно добрая.

– Не спится, милая? – сочувственно прошептала она, присев в ногах крова-ти. – Спи, красавица, все уляжется.

– Не могу, – призналась Тамара, – так все в глазах и стоит. Собака эта проклятая, козлы бородатые, волки крылатые.

– А ты, девка, в себе свой страх не держи, расскажи кому-нибудь, хоть воде в умывальнике, легче станет, – посоветовала нянечка.

– Говори – не говори, все равно никто не поверит. Да и какой нормальный человек хоть на минуточку согласится с существованием летающих среди бела дня волкокозлов, ворующих маленьких девочек с теннисных кортов, – вздохнула Тамара.

– А ты попробуй, – голос Марии Афанасьевны тихий и очень ласковый. «Точ-но такой был у моей бабушки», вспомнила вдруг Тамара. Ей даже показа-лось, что и не нянечка больничная сидит рядом с ней, а любимая ее бабуля Анна Михайловна. Сейчас расскажет бабушка сказку, придет сон, а утром все будет легко и радостно, останутся позади ночные страхи, и бабушка нальет на завтрак большую глиняную кружку холодного, прямо из погреба, молока.

– Что случилось у тебя, Томочка? – господи, какой голос-то родной… И Та-мара, неожиданно для себя, вдруг стала взахлеб рассказывать о происше-ствии на кортах, закончившемся для нее палатой в психушке, а для Алисы – полным исчезновением. Она говорила и говорила, всхлипывала, совсем по-детски шмыгала носом и снова говорила. Слова и впрямь приносили облег-чение, а то, что она уже не понимала – бабушка рядом с ней или милейшая Мария Афанасьевна, Тамару почему-то совсем не волновало.

– Скажи, миленькая, – спросила бабушка-нянечка, – а когда именно собачка превратилась в это странное существо – до того, как она схватила девоч-ку, или в тот самый момент?

– Чуть позже, буквально через мгновение, – на секунду задумавшись, отве-тила Тамара. Она было так рада внимательному слушателю, не подни-мавшему на смех ее слова, что готова была вспомнить самые мелкие под-робности.

– А крылья, расскажи про крылья. Какие они были?

– Как у летучей мыши. Только очень большой мыши. Такие перепончатые, полупрозрачные и почти лысые.

– А почему ты никому не сказала о крыльях?

– А никто не спрашивал, – честно сказала Тамара, – да я и забыла про них. К тому же мне все равно никто не верит. Говорят, я сумасшедшая.

– Не бойся, деточка, ты совершенно нормальная, – успокоила нянечка. – Просто ты случайно оказалась не в том месте и не в то время. Сейчас ты заснешь и все-все забудешь, а завтра проснешься совсем здоровой.

Приятный туман стал застилать глаза Тамары, прекрасный звон хру-стальных колокольчиков коснулся ее ушей. Нянечка встала и собралась уходить.

Дверь в палату распахнулась, и на пороге появилась вторая Мария Афа-насьевна с кучей градусников в стеклянной банке.

– Температурку меряем! – радостно сообщила нянечка номер два прямо с порога.

Тамара чуть-чуть удивилась и посмотрела на тетю Машу у кровати. Ня-нечка проследила за ее взглядом, увидела себя в двух шагах от себя же, вы-ронила банку с градусниками, перекрестилась и, тихонько охнув, упала в обморок прямо на пороге. Тетя Маша номер один подошла к бесчувственной тете Маше номер два, пощупала ее пульс, одним движением руки вернула целостность разбитым термометрам и банке и, помахав рукой оторопев-шей Тамаре, растворилась в воздухе.

– Подъем, лодыри! – громыхала Варвара. Иногда она ухитряется такое тво-рить со своим голосом, что кажется, будто рядом с тобой взлетает реактив-ный истребитель или взрослый дракон издает брачные крики.

Не знаю, как Анжелика, а я просто подпрыгнул в отведенном мне для ночле-га кресле-кровати.

– Вставайте-вставайте, солнце уже прошло все мыслимые и немыслимые фазы пробуждения. Если вы продрыхнете еще немного, превратитесь в ноч-ных сов и летучих мышей.

– Это угроза, или предупреждение? – сонно откликнулась Лика.

– Предупреждение, но самое последнее. Ронни, готовь завтрак, Лика, звони своему бизнесмену, я хочу с ним немедленно встретиться.

– Варвара, – Анжелика появилась в гостиной заспанная и недовольная, – ви-дишь ли, после происшествия с Алисой он немного нервный и вспыльчивый. Я не совсем уверена в том, что он захочет встретиться с нами.

– Именно об Алисе я и собираюсь с ним поговорить, а хочет он этого или нет, меня мало интересует, – отрезала Варвара. – Я всего-то и прошу тебя преду-предить его о моем визите. Или ты хочешь, чтобы я сама это сделала?

– Нет, – поспешно отступила Лика. – Уж лучше я, а то превратишь его еще во что-нибудь непотребное. И так клиентов не осталось. Хоть последнего сбе-речь.

Анжелика уединилась с телефоном. Вернулась она минут через двадцать. Я пододвинул ей чашечку кофе и тарелку с булочками. Подумал, и на всякий случай достал из холодильника бутылку минеральной воды, которая мгно-венно запотела в жаркой кухне.

– Господин Горохов ждет нас сегодня в полдень у себя в офисе, – без всякого выражения сообщила Лика.

Целый час ушел у нас на то, чтобы уговорить Варвару принять вид чуть ме-нее экстравагантный. Лика сбегала в ближайший магазин и принесла очень милый костюмчик от Армани, правда, был он размера на два меньше земно-го воплощения Волшебницы. Слава богу, костюм ей понравился, и кило-граммы, не влезшие в него, она убрала едва заметным движением руки. Все земные производители сжигателей жира умерли бы от зависти, увидев это. Килограмм двадцать как ветром сдуло.

В офисе господина Горохова мы объявились за пять минут до назначенного срока. Ровно в полдень секретарша пригласила нас к шефу. Как трениро-ванные оловянные солдатики, мы с Ликой встали по стойке «смирно». Вар-вара, царственным жестом отстранив нас от участия, походкой королевы вошла в кабинет и хлопнула дверью перед нашим носом. Мы так и остались стоять, чуть приоткрыв рты и похлопывая глазами.

Варвара вошла в кабинет и по-свойски устроилась в кресле.

– Чем обязан? – осведомился господин Горохов.

– Кажется, Вы разыскиваете свою дочь?

Вадим Игоревич немедленно насторожился.

– Вам что-то известно?

– Допустим, что да, – Варвара выдержала эффектную паузу.

– Сколько Вы хотите? – перешел к делу Горохов.

– Прошу прощения? – уточнила Варвара.

– Я не торгуюсь, – сделал шикарный жест Вадим Игоревич. – Ваша цена за возвращение дочери.

– За кого Вы меня принимаете? – возмутилась Варвара.

– За вымогателя и шантажиста. Ваша цена?

– Жаль Вас разочаровывать, но Вы ошиблись адресом.

– Вы знаете, где моя дочь?

– Я это предполагаю.

– О, господи, еще один частный детектив? – Горохов потянулся к кнопке вызова охраны.

– Вы умны, но не сообразительны, – обрадовала Варвара.

Вадим Игоревич почувствовал, что его собеседница играет с ним, как кошка с мышью, и от полной безысходности принял условия игры.

– Кто Вы и чего хотите?

– Я хочу помочь Вам вернуть Вашу дочь.

– Ваши условия, – сдался Горохов.

– Вы все еще считаете меня шантажисткой?

– Мне плевать, кто Вы, я просто хочу, чтоб Алиса вернулась домой живой и невредимой. Вы предлагаете мне эту услугу, я готов ее оплатить. Назови-те цену, и мы договоримся.

– Можно повежливее? – начала терять терпение Варвара..

– Да кто Вы, черт возьми, такая, чтоб с Вами нежничать?

– Волшебница, - честно сообщила Варвара.

«Все ясно, - понял Горохов, - очередная сумасшедшая».

– Так Вы от Тамары?

– Если Вы намекаете, что я не в своем уме, то нет. Кстати, Ваша Тамара тоже абсолютно нормальна. Просто ей не повезло, и она увидела то, что недоступно человеческому пониманию, за что ее и сочли сумасшедшей.

Вадим Игоревич понял, что от посетительницы пора избавляться. Чтобы она там ни говорила, но с головой у нее наверняка не все в порядке. Надо ее как-то повежливее спровадить, а то еще, не дай бог, привидится ей что-нибудь, она и огреет чем-нибудь тяжелым. Ну, Анжелика, ну, удружила. Горохов предпринял очередную попытку дотянуться до кнопки вызова ох-раны, но Варвара одним взглядом припечатала его к стулу.

– Сидеть! – прямо на глазах у бизнесмена она вдруг начала стремительно расти. Через мгновение голова ее коснулась потолка. Волшебница руками сняла ее с плеч и аккуратно поставила рядом с собой на стол. Теперь расти продолжала только голова. Когда глаза этой гигантской головы достигли размеров компьютерного монитора престижной диагонали, рост, наконец, прекратился.

– Достаточно? – ротик вполне соответствовал размеру глаз. От одного слова все бумажки со стола Вадима Игоревича разлетелись, как от сквоз-няка.

– Вполне, – прошептал Горохов и, совсем как добрейшая Мария Афанасьев-на, хлопнулся в обморок.

Дверь в кабинет приоткрылась. Оттуда высунулась Варвара.

– Зайдите, – скомандовала она нам с Анжеликой и, увидев приподнявшуюся было со стула секретаршу, с милой улыбкой добавила: – Господин Горохов просил не беспокоить его в ближайшие полчаса.

Мы чинно прошествовали за массивную, обитую белой кожей дверь. Несча-стный коммерсант все еще пребывал в полуобморочном состоянии.

– Что это с ним? – удивилась Лика.

– Мы слегка познакомились, – проворчала Варвара и щелкнула пальцами. Перед носом у господина Горохова завис флакон, судя по донесшемуся до меня запаху – с нашатырным спиртом. Потом флакон исчез, а на столе пе-ред Вадимом Игоревичем материализовался стакан газированной воды. Го-рохов закашлялся, машинально хлебнул и пробормотал:

– Еще бы коньячку, и совсем красота.

Варвара презрительно скривила губы, но рюмку коньяка наколдовала, по-думала мгновение, и создала еще блюдце с тонко нарезанным лимоном и шоколадкой.

– Нужны еще какие-нибудь доказательства или, наконец, перейдем к делу? – спросила Волшебница, дождавшись, пока Горохов вкусит плодов ее колдов-ской деятельности.

– Я готов вести с Вами переговоры, – проявил сознательность Вадим Игоре-вич. – Ваши условия и цена.

– Хоть одна разумная фраза за последние полчаса, – проворчала Варвара. – Определимся сразу. Я здесь не для того, чтобы заработать, а чтобы помочь. Притом, заметьте, не Вам. Я сделаю эту работу бесплатно. Вы только ком-пенсируете расходы, которые возникнут в процессе поиска.

– Я не нищий, – встрепенулся Горохов, – и заплачу за Вашу работу. По соб-ственному опыту знаю – ничто не обходится так дорого, как бесплатные ус-луги.

– Глупости, – отрезала Варвара, – ты столько не зарабатываешь, чтоб опла-тить мой гонорар, дорогуша. Брать за работу ниже утвержденной ставки я не могу, но имею полное право оказать услугу в подарок. Так что ограни-чимся компенсацией накладных расходов и разойдемся по-хорошему. Не радуйся, траты и так будут немаленькие.

– Но я… – пытался сопротивляться коммерсант.

– Ты мне надоел, – разозлилась Волшебница и развернула перед глазами веер бумажек, сильно смахивающих на налоговую декларацию. Документы за-висли в воздухе. – Это твои доходы, богатенький господин Горохов. Плюс еще половина от этой суммы, которую ты путем хитроумных махинаций утаил от налогообложения. Кстати, очень скоро тебя за это если и не аресту-ют, то штрафанут, так как твой новый бухгалтер стучит на тебя в налоговую инспекцию. Маловато платишь персоналу, вот народ и обижается.

– Вот скотина, козел вонючий, – забыв о присутствии двух дам и ребенка, ругнулся Горохов, – уволю прохвоста к чертовой матери!

– Это правильно. Стучит он хорошо, а считает плохо. И скоренько легализуй неучтенные доходы. Очень рекомендую, – посоветовала Варвара. - Обманы-вать нехорошо в принципе, а обманывать государство к тому же и опасно. Но мы отвлеклись, – листок с цифрами скользнул в карман коммерсанта. – Верите Вы мне или нет, но Ваша дочь, по роковому стечению обстоятельств, стала жертвой межколдовских разборок.

– Каких разборок? – удивился Горохов, хотя, по-моему, он уже давно должен был потерять способность удивляться.

– Между Колдунами, – терпеливо объяснила Варвара. – Вряд ли они имеют претензии к Вам, скорей всего Алиса просто попала под горячую руку. Едва ли традиционные поиски дадут хоть какой-то результат, но отказываться от них тоже не стоит. Впрочем, это забота милиции. Это их работа, пусть себе ищут. А мы попробуем по-другому.

План нетрадиционных поисков Алисы занял три листа машинописного тек-ста, а смета – около десяти тысяч долларов. В среднем по три штуки за лист, скромненько, но приемлемо. После интенсивных двухчасовых переговоров высокие стороны разошлись, вполне довольные друг другом.

Едва переступив порог квартиры, Варвара сбросила босоножки и босиком прошлепала в гостиную. Мы с Ликой семенили за ней, как гусята за гусы-ней. Волшебница села перед зеркалом и быстро забормотала:

– Свет мой, зеркальце, соедини с системой поиска 7666 В.

– Зачем ты свои деньги тратишь, – попробовала вмешаться Лика, – у меня связь оплачена.

– У меня доступ шире, – Варвара была явно не склонна к переговорам.

Пока шло соединение, Волшебница поманила меня к себе и сказала:

– Учись, авось пригодится. Это Мировая система связи. Зная код доступа, с ее помощью можно выйти в режим поиска.

– А можно воспользоваться чужим кодом? – тут же спросил я.

Варвара опешила и искоса взглянула на меня:

– Я не ошиблась в тебе, малыш, ты умный мальчик. Да, можно, если ты зна-ешь код, и абонент не заблокировал доступ на опознание голоса. Мой код не заблокирован. Смотри, поиск пошел.

Зеркало пересекла огненная стрелка. Варвара положила на освещенный круг выданную Гороховым маленькую золотую сережку, некогда принадле-жавшую Алисе. Молния заискрилась, расползлась сотней разноцветных по-лос и рассыпалась на созвездие мерцающих точек.

– Я же говорила, – подала голос Лика, – сплошное мерцание.

– Спокойно, – Варвара положила руку на зеркало, – будем искать.

Точки стали складываться в цветные пятна, а потом свернулись в спираль. Мы ждали почти пять минут. Картина не менялась.

– Только деньги переводим, – проворчала Лика.

– Ничего, Горохов платит, – успокоила Варвара, не отрывая глаз от зеркала. – Стоп, есть. Остановись.

Картинка замерла. Смутный силуэт чего-то большого и крылатого с малень-ким белокурым существом в когтистых лапах.

– Ближе, – скомандовала Волшебница. Никакого эффекта. Картинка дерну-лась и застыла. – Вот, черт, опять прыгнули, – проворчала Варвара. – Ладно, пока они скачут, попробую связаться с Инсилаем. - Свет мой зеркальце, обеспечь связь с абонентом ХР-863.

Зеркало мигнуло голубым светом и сообщило мелодичным голосом:

– Абонент не отвечает или временно недоступен.

– Куда это его занесло? – удивилась Варвара.

– Может, он просто забыл оплатить услуги связи? – предположила Лика.

– Запросто, – буркнула Варвара, – с этого разгильдяя станется. О чем он только думает, хотела б я знать. Ума не приложу, как он будет сдавать на степень, позорище.

Экран замерцал надписью: «Подтвердите продолжение сеанса связи, или связь будет отключена…»

– Брысь! – буркнула Волшебница. Через мгновение в зеркале вновь отрази-лась комната. Оператор зеркальной связи оказался знатоком неформальных команд.

– Может, пообедаем? – предложила Лика. – Ты же видишь, все бесполезно.

– Ничего я не вижу, – проворчала Варвара, – но ты права. Займись обедом, а мы с Ронни поработаем.

Волшебница покопалась в своем дорожном саквояже и достала Руны. Для тех, кто не искушен в искусстве гадания, поясняю. Это такие дощечки с со-вершенно непонятными значками. Пришли в мир от скандинавских колду-нов и очень крепко в нем осели. Мы Руны еще не проходили, так что пред-ставление мое о них очень приблизительно. Варвара достала бордовый бар-хатный мешочек и занялась раскладыванием рун. Я пялился на разрисован-ные деревяшки, как домохозяйка на финал футбольного чемпионата. Здо-рово, но не понятно. Варвара, несмотря на осведомленность, похоже, испы-тывала те же чувства. Потом в ход пошли карты Таро, пуговицы и ракушки. Когда Лика возвестила о готовности обеда, мы изучали таблицы Соломона, правда, все так же безуспешно. Алиса как сквозь землю провалилась. Полное отсутствие всякого присутствия во всех близлежащих измерениях. Варвара уже подумывала об аренде магического жезла, когда Анжелика сообщила:

– Кушать подано.

– Все, – сдалась Волшебница, – обед и тихий час. Надо отдохнуть и поду-мать, или наворотим черт знает чего. Противник грамотный, нахрапом его не возьмешь. Тайм-аут на пару часов, самое безобидное решение.

Пока Варвара предавалась размышлениям, мы с Ликой играли в Магическо-го дурака на картах Таро. Подозреваю, что Анжелика втихую подколдовы-вала, пользуясь моей малограмотностью. Все время у нее на руках оказыва-лись старшие арканы, а я не имел ничего старше Рыцарей. В результате я регулярно проигрывал. Я разозлился и открытым текстом обвинил ее в жульничестве, она посоветовала научиться играть. Я метнул в нее самой мерзкой жабой, какую смог представить. Лика взвизгнула и ответила гор-стью рыжих тараканов. Я увернулся, но парочка особо ловких особей успела уцепиться за мою шевелюру. Пока я отряхивался от этой гадости, вернулась Варвара, обозвала нас легкомысленными балбесами и, оставив Лику ликви-дировать последствия перепалки, велела мне идти работать. Мы уселись пе-ред зеркалом. Волшебница дала мне кольцо. Я надел его на безымянный па-лец, и оно намертво укрепилось на руке.

– Это твой обратный билет домой, – сказала Варвара. – Если мы вдруг раз-минемся, или со мной что-нибудь случится, оно вернет тебя сюда. Сказать тебе нужно только одно слово: «Домой». Надеюсь, слово ты не забудешь, а кольцо не потеряешь. Имей в виду – всё, чего будут касаться в момент воз-вращения твои руки, вернется вместе с тобой. Постарайся не притащить ничего и никого лишнего. А теперь давай руку, мы немного попутешествуем, может, хоть след какой обнаружим. Напоминаю, я твоя тетя и зовут меня Маша. Не хватало еще неприятностей с контрольно-визовой службой.

Я взял Варвару за руку и шагнул вслед за ней прямо в огромное старинное зеркало. Мы стояли среди леса, если, конечно, то, что росло вокруг нас, можно было считать деревьями. Во-первых, стволы были ярко-зеленого цве-та, во-вторых, на них не было не единой веточки, а в-третьих, они были не круглыми, а плоскими, хотя размеры их впечатляли: человека три должны были бы сцепить руки в хоровод, чтоб обнять эти баобабы. Переход вернул нам с Варварой нормальный облик. Не успел я обрадоваться избавлению от осточертевших мне рыжих вихров и веснушек, как услышал у себя за спи-ной громкий топот и натужное пыхтение. Обернувшись, я обнаружил ска-кавшее прямо на нас чудовище. Огромное, черное, шестилапое, одетое в блестящие костяные доспехи, вид оно имело весьма агрессивный.

– Ох, – только и смог сказать я, с перепугу выпустив руку Варвары, – в жиз-ни не видел такого монстра!

Чудище пронеслось мимо, не обратив на нас ни малейшего внимания.

– Грамотей, – хихикнула Волшебница, – это же простой муравей.

– Мы стали лилипутами? – потрясение следовало за потрясением.

– Это Микроизмерение, – она схватила меня за шиворот. – Не отходи от ме-ня. Эти микромиры очень неустойчивы и постоянно мерцают. Не хватало потерять еще и тебя.

Сделано это было весьма вовремя. В воздухе что-то щелкнуло, сверкнуло и запахло озоном. Оп! И мы уже не в траве, а среди каких-то валунов под па-лящим солнцем. Чудища, правда, пока не бегают, но жара просто невыно-симая.

– Это что, каменная пустыня? – шепотом спросил я.

– С чего ты взял? – удивилась Варвара. – Вполне допускаю, что это обычная детская песочница. Вон видишь – высоченные стены на горизонте. Надо сматываться отсюда, не дай бог, детишки в куличики надумают поиграть. Это тебе не от муравья улепетывать.

Она сверилась с записями в своем блокноте, пробурчала что-то неразборчи-вое, и мы плюхнулись прямо посреди какой-то дороги. К моей великой радо-сти, трава у обочины была самых обыкновенных размеров, а песок, хоть и набился немедленно в сандалии, порадовал своей заурядностью.

– Вставай, чего расселся! – Варвара была уже на ногах и тщательно отряхи-вала запылившуюся при приземлении одежду. Я быстренько последовал ее примеру. Мы отошли к обочине и осмотрелись.

– Где это мы? – спросил я без надежды на ответ, но Варвара, против ожида-ний, снизошла до объяснений.

– Мы пытаемся идти по следу Алисы. Это только кажется, что Химера скачет бессистемно. Должна быть закономерность в ее перемещениях, и наша за-дача – эту закономерность обнаружить. Тогда мы сможем, минуя пару скач-ков, опередить ее и оказаться там, куда они в очередной раз прыгнут, раньше них. Понятно?

Чего ж тут непонятного! Я кивнул головой и решил, дабы не запутаться окончательно, не вдаваться в подробности. Варвара достала из кармана ка-кую-то прозрачную капельку на черном шелковом шнурочке и покачала ею в воздухе. Прямо на глазах капля изменила цвет с прозрачного на бледно-розовый.

– Вот видишь, мы их догоняем. В предыдущих измерениях индикатор был голубым. Когда он станет алым, можно считать, что мы у цели.

Оп! Капля-индикатор из розовой снова стала прозрачной.

– Опять прыгнули, – расстроилась Варвара.

А вот мы прыгнуть не успели. Кто-то схватил меня за руку. Я обернулся и увидел рядом с собой здоровенного мужика. Мужик был грязный, бородатый и сильно выпивший.

– Вы нарушили границы частного владения, – заявил он, дыхнув на меня перегаром.

– Ты, что ль, хозяин? – усомнилась Варвара, пытаясь стряхнуть со своей ру-ки далеко не стерильную лапу незнакомца.

– Я егерь-охранник, – гордо сообщил мужик и смачно икнул.

– Фу, гадость какая, – поморщилась Варвара. – Отпусти или пожалеешь!

– Да ты смелая, так тебя… – мужик мерзко захихикал.

– Как хочешь, я предупредила, – спокойно констатировала Варвара и, удо-стоверившись, что подвыпивший егерь не выпустил моей руки, приказала: – Домой!

Упс! В квартире Лики мы нарисовались все втроем, крепко держась за руки. Анжелика посмотрела на нас удивленными глазами и, как бы между про-чим, заявила:

– По-моему, это не Алиса.

– Я заметила, – Варвара взглянула в зеркало, оценила комичность нашей троицы и расхохоталась.

– Ты че хулиганишь? – попытался возмутиться наш подвыпивший гость. – Я вот сейчас вам…

– Сейчас ты, милый, отдохнешь, – перебила Варвара, – и подумаешь о вреде пьянства и хамства, – она взглянула на егеря, и он плавно превратился в графин с прозрачной жидкостью. Не сильно торопясь, я успел ухватить то, что минуту назад было мужичком, за стеклянное горлышко. Раздираемый любопытством, я приоткрыл пробку и понюхал жидкость.

– Вода, вода, – рассмеялась Волшебница, – пусть привыкает. Поставь на подоконник, не дай бог, разобьем. Хоть он и паразит на теле общества, а через пару дней придется вернуть обратно. Не возвращать же черепками. Иди, мой руки, грязноватый был мужичонка.

Мы сидим на Земле уже почти сутки, а толку никакого. Единственное наше приобретение – склонный к пьянству графин, но пока не ясно, прибылью его считать или убытком. Варвара оккупировала Ликин компьютер и вот уже больше двух часов что-то рассчитывает. Мне поручено доколотиться до Ин-силая, но ничего, кроме предложений попробовать повторить вызов позднее, я от Варвариной пудреницы добиться не могу. Лика, обратившись в мысль, отправилась в отделение милиции, ответственное за поиск Алисы, надеясь хоть что-то разведать у конкурентов.

Около полуночи мы снова собрались в гостиной. Успехи наши были более чем скромными. По Варвариным расчетам получалось, что Химера может в ближайшие сутки оказаться в двух процентах околоземных измерений, что составляет около двадцати тысяч полос и порядка миллиона точек проявле-ния. Самая малость, как вы понимаете. Чтобы одновременно оказаться во всех критических точках, нам пришлось бы разделиться на триста тысяч частей каждому. Теоретически это, конечно, возможно, но что будет делать при встрече с химерой наша одна трехсоттысячная, не слишком понятно. Так что от этой идеи пришлось отказаться. Инсилай, по всей видимости, растворился во времени и пространстве вместе с зеркалофоном. Милиция была твердо уверена, что несчастная Тамара сговорилась с похитителями, и лучшее, что сейчас можно сделать – это как следует ее допросить, а если не расколется, – ждать требований выкупа. Потому что, когда кого-то похища-ют, следом непременно появляется четкая сумма, за которую этот кто-то вернется к заинтересованным лицам. Если, конечно, они кредитоспособны. Кредитоспособность господина Горохова у милиции сомнений не вызывала, поэтому действовать она не торопилась.

– Какие будут предложения? – устало спросила Варвара, выслушав наши доклады.

Предложений у нас не было. У Варвары, похоже, тоже. Пауза затягивалась.

– Слушайте, – спросил я, не столько из интереса, сколько устав от всеобщего молчания. Тишина уже начала давить мне на уши, – слушайте, а где нани-мают этих Химер?

– Где-то в районе Заповедника есть агентство, – рассеянно ответила Варва-ра, – а что?

– Можно хотя бы попытаться узнать, кто нанял нашу подругу, – предложил я.

– Было бы здорово, но не скажут, – вздохнула Волшебница. – Они гаранти-руют конфиденциальность обращения. Это и понятно, иначе растеряют кли-ентов.

– А если дать денег? – воодушевилась Лика.

– Не поможет. Если что и разворошит их блошиное гнездо, так только санк-ция Мерлин-Лэндского прокурора на изъятие информации. А на это у нас денег не хватит, – разочаровала нас практичная Варвара.

– А если нам тоже нанять Химеру, но классом выше? – предложил я.

– И как ты себе это представляешь? – усмехнулась Волшебница. – Нанять Химеру для слежки за Химерой? Они в жизни не примут такой заказ, даже по двойному тарифу.

– Но мы можем нанять Химеру для поиска Алисы. Такой заказ они примут? – не сдавался я.

– Вполне возможно, – воодушевилась Варвара. – Молодец, малыш! Стоит по-пробовать. Если они фиксируют не развернутое содержание заказа, а только номер и цену, все пройдет на ура. Прямо сейчас и начнем.

Она метнулась к зеркалу, чтобы немедленно начать переговоры. Не учли мы только одного: наступила полночь, а вместе с ней и льготный тариф зер-кальной связи. На все призывы Варвары зеркало отвечало видами и досто-примечательностями Мерлин-Лэнда, мелодичный голос при этом повторял с завидным постоянством:

– К сожалению, линия перегружена, попробуйте повторить вызов позднее или воспользуйтесь услугами срочной связи.

– Я разобью тебя, проклятая стекляшка! – пообещала Варвара, барабаня пальцами по деревянной раме.

– Прощай, аппаратура, – грустно прошептала Лика. – Она такая, разобьет - не дрогнет.

– Вы связались с бесплатной справочной службой Мерлин-Лэнда, – вняв уг-розам Волшебницы, пропело зеркало. Вид центральной городской площади сменился улыбающейся девицей на фоне стеллажей с книгами.

– Ну, наконец-то! - Варвара тоже изобразила подобие улыбки. - Девушка, скажите, пожалуйста…

Не обращая никакого внимания на Варварины реверансы, девица в зеркале продолжала:

– От полуночи до полудня наша служба работает в автоматическом режиме. Сообщаем способы связи на случаи экстремальных ситуаций. При возник-новении пожара требуйте соединения с абонентом «Потоп», при наводнении – «Ной», при затоплении животных – «Мазай», при неудаче колдовских дей-ствий, приведших к разрушительным исходам, вызывайте службу чрезвычайных магических обстоятельств, абонент ЧМО…

Рык, изданный Варварой, перекрыл пару следующих сообщений. Мы с Ли-кой сочли за благо не вмешиваться и отскочили на безопасное расстояние, надо сказать, весьма вовремя. В мгновение ока Волшебница последователь-но превратилась в огненный столб, вулкан, гейзер, свернувшуюся в кресле гюрзу и, со словами: «Я спокойна, я абсолютно спокойна» – в тиранозавра. К тому времени справочная девица перешла к заключительной части своей речи:

– Если Вы не удовлетворены прослушанной информацией или не получили интересующих Вас сведений, рекомендуем обратиться в коммерческий фи-лиал справочной службы, работающий круглосуточно. Абонент «Кассандра», справки платные. Также вы можете приобрести у нас полный справочник товаров и услуг Мерлин-Лэнда, включающий более тридцати трех тысяч або-нентов

– Заткнись! - Варвара старалась не смотреть в зеркало, видно, боясь испепе-лить взглядом саму себя. - Соедини с Кассандрой.

Коммерческая служба была оперативно-вежлива, но об агентстве по найму Химер не имела ни малейшего представления. Это не помешало «Кассандре» выставить нам счет на 10 мерлинов. Правда, добавили еще обещание выяс-нить и сообщить.

Варвара откинулась в кресле, постепенно принимая обычный вид, и задум-чиво сказала:

– Если в десять монет они ценят свое незнание… сколько же придется за-платить за то, что они будут знать… Ладно, пока суд да дело, попробую-ка еще раз связаться с Инсилаем.

– Абонент не отвечает, или временно не доступен.

Завидное постоянство. Определенно, сегодня никто не хочет с нами общать-ся. Варвара и Лика удалились на кухню, а я пошел спать. От обилия событий у меня уже глаза слипались.

В три часа ночи прорезалась «Кассандра». Они заявили, что в Мерлин-Лэнде зарегистрировано два агентства Химер: «Тифон» и «Ехидна», но «Ехидна» вот уже полгода как лишена муниципальной лицензии за уклонение от налогов и нарушение правил измерительных перемещений. С «Тифоном» можно свя-заться по номеру Т86793. К удивлению Варвары, знания «Кассандрой» были оценены в те же десять монет. Видимо, фирма работала по твердой таксе.

– Ну что, други мои, - подытожила Волшебница, - полагаю, искомая нами Химера работает от «Ехидны», уж больно класс низкий. Будем обращаться к конкурентам или попытаемся прижать этих за незаконное предпринима-тельство?

– Может, поспим немного, - робко предложил я, - ведь утро на дворе.

– Самое рабочее время, - проворчала Варвара, - но ты можешь спать. Мы пока сами справимся, а понадобишься, разбудим.

К тому времени, как я проснулся, прекрасные дамы как раз улеглись спать. Списка ценных указаний я нигде не обнаружил, посему счел себя вполне свободным в действиях. Я поплескался в ванне, съел пару тостов, запил все стаканом апельсинового сока и завалился на диван с какой-то детективной историей из Ликиной библиотеки. Книжка оказалась не очень. Страсти, ки-певшие, нет, погорячился, булькавшие на ее страницах, были просто пре-снятиной по сравнению с нашими трудовыми буднями. Поэтому, когда де-вушки проснулись и призвали меня к работе, я был даже рад.

План, разработанный ими, мне понравился. Был он относительно прост в исполнении и элегантен по сути. Выяснить цены в «Тифоне» и, если они при-емлемы, заключить договор на пару дней. Если нет, провести разведку в дисквалифицированной «Ехидне» и воспользоваться ее услугами совершенно бесплатно, так как в Мерлин-Лэнде штраф за незаконное предприниматель-ство заметно превышает самый высокий гонорар за услуги. А в том, что ис-комая нами Химера трудится под крылом «Ехидны», Волшебница не сомне-валась. Еще нужно было прошвырнуться по избранным Варварой измерени-ям и расставить датчики, чтобы не прозевать Алису, если она вдруг появит-ся в пределах расчетного пространства. Кроме того – дозвониться до Инси-лая, связаться с Натальей, по возможности пообщаться с Гороховым, вдруг что-нибудь новенькое нарисовалось и т.д. и т.п. Короче, денек предстоял на-сыщенный. «Тифона» с «Ехидной» взяла на себя Варвара, как самый слож-ный из намеченных пунктов. Нам с Ликой досталась пробежка по измерени-ям. Остальная часть программы была оставлена на вечер. Кто там знает, как карты лягут, как звезды встанут. Доживем – разберемся. Отправляя меня с Анжеликой в путь, Варвара заметно нервничала.

– Ради бога, без лихачества, - наставляла она нас. - Даже если случится не-вероятное, и вы столкнетесь с Алисой, не пытайтесь ее перехватить, все равно не получится. Никакой самодеятельности, я вас умоляю. Только по-ставьте датчики и все. Понимаете? Все. Никаких подвигов. Лика, не спус-кай глаз с Ронни. Имей в виду, он в измерениях, как слепой щенок. Потеря-ется – три жизни искать будем. Ронни, от Анжелики ни на шаг. Помни про кольцо. Если что не так – немедленно домой. Может, мне с вами пойти? – вдруг предложила Волшебница. – Боюсь я вас отпускать, честное слово.

– Да ничего с нами не случится, - успокоила Лика. – Занимайся разведкой этих дурацких контор и не отвлекайся на мелочи. Там ведь тоже не дураки, а их, кровь из носа, обхитрить надо. Да еще если б лично, а то по зеркальной связи! Это ж высший пилотаж.

– Ладно, - махнула рукой Варвара, – отправляйтесь, пока я не передумала.

И мы отправились.

Первым делом мы рванули в пограничное кольцо. Это там, где заканчива-ются околоземные и начинаются вселенские измерения. Если Химера пода-стся в большие бега, ей придется его пересечь, и мы узнаем об этом первы-ми.

Попав в пограничье, я испугался. Человек, не подготовленный к таким фо-кусам, может и рассудка лишиться от неожиданности зрелища. По абсолют-но нормальной земной улице прямо нам навстречу катилось синее шарооб-разное существо повышенной волосатости с десятком тоненьких ручек. Я охнул и, вместо того, чтоб отскочить в сторону, окаменел прямо на пути это-го колобка. Казалось, он сметет меня с дороги, принимая во внимание его скорость и разницу масс, но существо каким-то непонятным образом просто проскользнуло сквозь меня и покатилось дальше. Я испугался еще больше, шарахнулся в сторону и наступил Лике на ногу.

– Ну, ты ловок, - проворчала Анжелика, прыгая на одной ноге, - тебе не в магию, тебе в балет надо, всех партнерш затопчешь. – Она бросила на доро-гу песчинку-датчик. – Ладно, сматываемся отсюда, раз ты такой нервный.

Я впервые увидел Лику не в земном воплощении, а в настоящем и просто остолбенел. Во-первых, она была мулаткой, во-вторых, очень красивой му-латкой, в-третьих, очень красивой мулаткой с фиалковыми глазами.

Я шагнул в сторону и оказался на уступе скалы. Прямо подо мной ревел бу-шующий океан. Над головой кружили какого-то странного вида птицы: то ли птеродактили, то ли гриконы. Нас с Ликой они, похоже, рассматривали как потенциальный ужин, а может, завтрак, шут их поймет, что у них за время суток.

Мы стоим на этом маленьком уступчике, и я чувствую, что вот-вот полечу вниз, так кружится голова от сумасшедшей высоты. Я боюсь даже шевель-нуться.

– Бросай скорей датчик, пока нас не съели! - прошу я Лику.

– Сейчас, сейчас, только не дергайся, а то мы и впрямь свалимся.

Она на мгновение отпустила мою руку, чтобы бросить очередную песчинку, и именно в этот момент грикон-птеродактиль одним махом крыла сбросил меня вниз. Я камнем полетел в океан.

Последним, что я видел, были две метнувшиеся ко мне тени. Огромная пти-ца и Лика, бросившаяся вслед за мной со скалы…

Не скажу, чтоб приземление было мягким. Хрясть! Под моей ногой что-то хрустнуло и завизжало. Кажется, я снова на кого-то наступил. После полета над морской пучиной у меня немного дрожали ноги. Я нагнулся и увидел, что придавил подростка-галчонка. Поднял его и увидел, что, кажется, сло-мал ему крыло. Чтобы несчастная птица не шумела, я сунул ее за пазуху.

– Медведь несчастный, - проворчала Лика, - шагу не можешь сделать, чтоб на кого-нибудь не наступить.

– Просто вы все зачем-то кидаетесь мне под ноги.

– И это вместо благодарности! – хмыкнула Анжелика. – В следующий раз я хорошенько подумаю, стоит ли тебя спасать. Кстати, зря ты взял птичку. Вполне хватает вашего графина. Нельзя ничего менять в чужих измерениях, могут случиться проблемы в собственном.

– А тебе хочется, чтоб эта птичка своими воплями перебудила всю округу? К тому же я виноват перед ней. Сделал инвалидом. Меня совесть замучает. Вот вылечу и верну обратно.

– Прелестно! – фыркнула Лика. – Бедная моя квартира. Наркодиспансер, ветеринарная травматология… что дальше – психушка или центр клонирования?

– Кар!! – сказал галчонок, и мы перепрыгнули обратно в Москву.

Кто-то настойчиво названивал в дверь. Пока я разбирался с новоприбывшей галкой, Анжелика пошла открывать. Пожаловал к нам господин Горохов. Вежливая Лика пригласила его в гостиную. Варвары нигде не наблюдалось. Я собрался потихонечку смыться, чтоб не путаться под ногами у взрослых людей. Горохов явно нервничал. Не дожидаясь предложенного Ликой кофе, он направился к трофейному графину и собрался испить водички. «Только не это!» – мысленно взмолился я, но было поздно. Графин выскользнул из рук Вадима Игоревича и упал на пол. Вода разлилась, пробка разбилась, графин, слава богу, уцелел.

– Ох, я тут вам набедовал, - сокрушенно вздохнул Горохов.

На грохот примчалась Анжелика, надо сказать, весьма вовремя: графинчик стал прямо на глазах превращаться в нашего пьяненького мужичонку. Одна беда, голова его была разбита, а разлившаяся по полу вода с каждой мину-той все больше смахивала на кровь. Полная невезуха.

Графин окончательно превратился в покойничка с пробитой головой, разва-лившегося у ног совершенно ошалевшего господина Горохова.

– Надо милицию вызывать? – пролепетал Вадим Игоревич. – Кажется, я ко-го-то здесь уронил. Или он у вас тут раньше лежал?

От неожиданности я выпустил своего галчонка и он, хромая на одно крыло, с дикими воплями понесся по квартире.

– Кто нам точно не нужен, так это милиция, - вздохнула Лика.

– Что с покойничком будем делать? – обретя вдруг чувство юмора, осведо-мился Горохов.

– Ничего, - не задумываясь, ответила Анжелика. – Вернется Вар… э… Маша и разберется. Не волнуйтесь, никакого криминала, это, как бы Вам объяс-нить… вроде как мираж. Пойдемте на кухню, кофе пить.

Нервы у коммерсанта оказались крепче, чем я думал. Преспокойно пере-шагнув через тело на полу, он отправился с Ликой на кухню. Видно, собст-венные проблемы интересовали его куда больше, чем чужие покойники.

Подслушивать, конечно, не хорошо, но я, каюсь, подслушал. Очень мне было интересно, зачем прибыл наш работодатель, а позвать меня как-то забыли. Я весьма уютно устроился под кухонной дверью и навострил уши.

Как выяснилось, господин Горохов пришел поделиться новостями. Сегодня с утра пораньше его навестила милиция в лице следователя Горбули и два ча-са морочила голову расспросами о личных врагах и конкурентах, способных на крайние меры. Потом, заподозрив Вадима Игоревича в утаивании ин-формации от родной милиции, следователь пытался заставить его сознаться в получении письма с угрозами или требованиями выкупа. Наконец, Горбуля затребовал от Горохова подробный список вхожих в его дом друзей и знако-мых, сообщил, что сегодня-завтра Тамару выпишут из клиники, осведомился напоследок, когда возвращается мать Алисы, и, клятвенно пообещав при-нять горячее участие в поисках пропавшей девочки, к великой радости коммерсанта удалился. Что было с господином Гороховым дальше, я про-слушал, потому что на меня налетел галчонок и начал вить в моих рыжих лохмах какое-то подобие гнезда. Пришлось отбиваться от незваного жильца, а потом снова затрезвонили в дверь.

– Открой, Ронни, - крикнула с кухни Лика, - я сейчас выйду.

Я легкомысленно последовал ее указанию и немедленно пожалел об этом. На пороге нашей квартиры я увидел незнакомого мужчину лет тридцати. Не-смотря на жару, он был одет в черный, дешевого вида плащ, всесезонные ботинки неопределенного возраста и размера и берет линяло бурого цвета, в девичестве, видимо, бывший черным. В руках субъект держал рыжую ко-жаную папку. На носу были узкие темные очки, из-под брюк выглядывали кирпичного цвета носки.

Интуиция подсказывала мне, что прибыл к нам следователь Горбуля, но именно его-то мне и не хотелось пускать, памятуя о теле с пробитой головой в гостиной.

– Здравствуй, мальчик, - заговорил он со мной так, будто на вид мне было не двенадцать лет, а в лучшем случае пять, - есть дома кто-нибудь из взрослых? Я из милиции.

Вот, черт, предчувствия меня не обманули. И что теперь прикажете делать? В прихожей нарисовалась Лика, тщательно прикрыв за собой дверь на кух-ню. Ну, понятно. В кухне Горохов, в гостиной покойник, в спальне вот-вот материализуется Варвара. И где Анжелика собирается принимать милицию, в ванной, что ли?

– Чем могу быть полезна? – холодно осведомилась Лика.

– Могу я задать Вам несколько вопросов? – делая аккуратные, но настойчи-вые попытки проникнуть в квартиру, спросил Горбуля.

– Можете, - не проявляя и намека на гостеприимство, хозяйка продолжала удерживать гостя на пороге.

Поняв, что оборона непробиваема, следователь робко поинтересовался:

– В дверях беседовать будем, или хоть в коридор пригласите?

– А Вы, собственно, кто будете? – уточнила Лика.

– Ах, это, - обрадовался представитель правопорядка, объяснив негостепри-имность хозяйки ее подозрительностью, - я следователь районной прокура-туры капитан Горбуля.

– А документик имеется? – уточнила Анжелика.

– А как же, - капитан сунул под нос хозяйке удостоверение. – Теперь можно пройти?

– Входите, - вздохнула Лика, поняв, что от настырного Горбули так просто не отбиться. – И чем же я заинтересовала вашу контору? Дорогу не в том месте перешла или ближайший сбербанк ограбила?

– А Вы ограбили? – обрадовался Горбуля, не оставляя попыток пробиться в гостиную.

– А как же, все вчерашние газеты писали! Или Вы прессу не читаете?

– Я, гражданочка, оперативные сводки читаю. И за последний месяц на на-шей территории ни одного ограбления сбербанка не числится. А к Вам я по делу Горохова. Знаете такого?

– Ну, допустим.

– Тогда Вы должны знать, что у него похитили ребенка.

– Предположим. Но причем здесь я? Мне вполне хватает хлопот с этим головорезом, - Лика ткнула в меня пальцем. – Уж не думаете ли Вы, что я прихватила еще и чужого?

– Нет-нет, - успокоил Горбуля. – Просто я хотел знать, что Вам известно о происшествии?

– Если под происшествием Вы подразумеваете похищение ребенка, - уточ-нила Лика, - так только то, что оно произошло. Так же я знаю, что прошло уже почти две недели, а никто палец о палец не ударил, чтоб раскрыть это преступление!

Возмутившись от души бездействием милиции, Анжелика потеряла бдитель-ность, и капитан прорвался в гостиную. Мы рванули за ним, столкнулись в дверях, потеряли в возне пару секунд и тут же услышали полувздох, полу-стон Горбули

– Господи, кто это?! – когда капитан обернулся к нам, на нем лица не было. Его совсем недавно румяная физиономия посерела, он даже очки темные снял, так разволновался. – Это как понимать, я Вас спрашиваю? Это же труп!!!

– Сам и ответил, - проворчала Лика, - чего орать-то. Говорила вам, не тащи-те домой всякую гадость. Сейчас еще галка твоя крикливая прилетит.

– Товарищи, дорогие, - забормотал следователь, - вы что здесь, с ума все по-сходили? У вас труп в квартире, а вы даже в милицию не позвонили. Может, вы его не заметили?

– А чего звонить-то! – разозлилась Анжелика. – Вы вот без всякого вызова заявились.

– Чего шумим? – раздался у меня за спиной голос Варвары, и я вздохнул с облегчением.

– Спокойно, граждане, - придя в себя, скомандовал Горбуля. – Из квартиры никому не выходить, на месте происшествия не топтаться. Я сейчас вызову оперативную группу, и мы во всем разберемся.

– Какого происшествия? – удивилась Варвара. – Вы о чем, молодой человек?

Я увидел, как за спиной следователя наш покойник трансформировался в графин с водой и аккуратно водрузился на подоконник. Даже пробка не звякнула.

– У вас что, здесь под каждым окном по покойнику? – взорвался капитан. – Происшествия она, видите ли, не замечает. Вы кто, гражданка, предъявите документы!

– Это вы кто такой, чтобы у меня документы требовать? Врываетесь в чу-жую квартиру, лопочете какую-то чушь о покойниках! – повысила голос Варвара.

– Чушь?! – заорал Горбуля. – А это что, по-вашему?! – обернувшись к окну, он театральным жестом указал на пол.

– Где? – заинтересовалась Волшебница, входя в комнату и внимательно раз-глядывая пространство за капитаном.

– Украли! – охнул следователь, хватаясь за сердце. Тут-то на него и налетел мой галчонок. Горбуля попятился и сел на подоконник.

– Осторожней с графинчиком, - попросила Лика. – Дедушкино наследство, антиквариат в своем роде. Кыш отсюда! – она прогнала галчонка и помаха-ла у позеленевшей физиономии капитана сложенной газетой. – Что с Вами, Вам плохо?

– Где труп? – не веря глазам, продолжал настаивать Горбуля.

– Чей труп? – уточнила Варвара.

– Ваш, - ляпнул капитан.

– А что, в живом виде я Вас совсем не устраиваю? – расстроилась Волшеб-ница.

– Голову не морочьте, - взорвался капитан, - где труп?!

– Рановато прибыли, - огрызнулась Варвара. – Мой труп пока при мне и чувствует себя весьма живо.

– Дурдом, - констатировал следователь, ощупывая несостоявшееся место происшествия. - Но ведь я его видел.

– Кого? – Волшебница была сама любезность.

– Тело. Тело здесь лежало, с пробитой башкой. В луже крови. Мертвее не бы-вает. И на тебе…

– Лика, принеси валерьянки, - скомандовала Варвара и обернулась к Горбу-ле, - а ты, миленький, не волнуйся, твое драгоценное тело погуляет и придет. Оно временно отлучилось.

– Я Вам не миленький, я следователь районной прокуратуры.

– Ну и славненько, даст бог, будешь и в городской. Главное, чтоб покойники из-под рук не разбегались, - успокоила Волшебница.

– Могу я осмотреть квартиру? – не унимался капитан.

– А ордер у Вас есть? – немедленно встряла Анжелика.

– Не нервируй его, и меня заодно, - поставила точку Варвара. – Был бы у не-го ордер, нужно бы ему было твое разрешение. Не видишь, человек в волне-нии. Осматривайте, капитан, я разрешаю. Валерьяночки выпейте и смотри-те на здоровье.

Горбуля машинально махнул поднесенную ему валерьянку, занюхал ее тыль-ной стороной ладони и, встав с подоконника, осторожно подошел к шкафу.

– Можно открыть? – после стопки валерианы следователь стал заметно вежливее.

– Конечно, - улыбнулась Варвара, - я же сказала, Вы можете посмотреть все, что пожелаете.

Капитан приоткрыл дверцу с такой осторожностью, будто ожидал, что на него оттуда посыпятся отрубленные головы и скелеты. Ничего подобного, ес-тественно, не произошло, и Горбуля заглянул внутрь. Со шкафа на него не-медленно спикировал галчонок, который, как и Анжелика, не разделял Вар-вариного спокойствия и громко выражал свой протест.

– Уберите птицу! – завопил следователь, снова начиная нервничать.

– Брысь! – Варвара отогнала галчонка. – Послушайте, а что Вы ищете? Мо-жет, я смогу Вам помочь?

– Алису, - ехидно сказала Лика.

– В шкафу? – удивилась Волшебница.

– Вы все прекрасно знаете, что я ищу! – взорвался Горбуля. – Не надо делать из меня идиота. Вы все видели, что пять минут назад у вас в квартире ле-жал труп с пробитой головой. Теперь его нет, и я хочу знать, куда вы дели тело.

– Понятно, - Варвара как-то странно посмотрела на следователя и оберну-лась ко мне. – Ронни, подойди к капитану, пусть он убедится, что в твоих карманах нет покойника, и пойди погуляй. Вы не против, господин Грибу-ля?

– Горбуля, - поправил капитан. – Не против, пусть идет.

И меня выставили на улицу, хоть я и умирал от любопытства, чем все это кончится.

На лавочке у подъезда я обнаружил господина Горохова. Он читал газету, зачем-то держа ее вверх ногами, и курил мерзко воняющую сигару.

– Там надолго еще? – спросил он у меня, когда я с ним поравнялся.

Я чихнул от его дыма и сказал, что вряд ли. Он остался на лавочке, а я по-шел смотреть, как у близлежащих гаражей мальчишки гоняли в футбол. Уже через полчаса я к ним присоединился и уход следователя прозевал. Мы вы-игрывали пять-два, когда Варвара затребовала меня домой. Пришлось идти, хотя доиграть хотелось ужасно.

Продолжать прерванную появлением следователя установку маячков-датчиков Лика отправилась в одиночку, заявив, что она сыта по горло по-койниками, воронами и моей медвежьей ловкостью.

– Иди, развейся, - проворчала Варвара ей вслед и предприняла очередную попытку связаться с Инсилаем.

«Абонент не отвечает…»

Никакого разнообразия. Тогда она попробовала связаться с домом. На вызов ответила Наталья. Вид у нее был расстроенный и виноватый.

- Как у вас дела? – спросила она, глядя в пространство за Варварой.

- Что случилось? – всполошилась Волшебница, сразу почувствовав неладное.

- Все нормально, - последовал не совсем уверенный ответ. Фальшь в голосе почувствовал даже я.

- Наталья! – настаивала Варвара.

- Не волнуйся, все в порядке, - Натали отвела глаза, - все живы-здоровы. Обошлось без пожара, наводнения, нашествия драконов, дефолта и прочего форс-мажора.

- Что там у вас происходит? – не унималась Варвара. – Кстати, Инсилай не объявлялся?

- Нет, - обрадовавшись перемене темы, приободрилась Наталья. – Ни слуху, ни духу.

- Знаешь, кажется, этот разгильдяй проболтал все деньги. Я точно помню, что вносила за его зеркало приличную сумму, но чем черт не шутит, может, я перепутала какую-нибудь цифру. Будь другом, зайди в зеркальную связь и проверь. Его номер ХР863, тариф «Гермес».

- Сделаю. Что-нибудь еще?

- Разумеется. Я все еще хочу знать, что у вас случилось. Не юли, говори пря-мо, я ведь все равно узнаю.

- Мы прозевали фьючерсные торги. На ближайшую осень мы безработные.

- Нас к ним все равно бы не допустили. Ты что, забыла – на нас иск в маги-стральном суде, - успокоила Варвара.

- Иска нет, - без всякого выражения сообщила Наталья.

- Я превращу этого недоумка в чучело паука! – сорвалась на крик Волшеб-ница. – Договориться с Генцелихой об отзыве иска и не сообщить об этом! Драконий коготь ему в глотку! Инвалид умственного развития!!!

- Ты не поняла, - Наталья вздохнула и достала из кармана голубой узкий конверт. – Это с биржи. Они напоминают нам, что если мы официально, в письменном виде, не отказываемся от участия во фьючерских торгах, а про-сто не являемся на них без веских объективных причин, мы все равно должны оплатить брокерские услуги.

- Вычту из жалования Инсилая.

- Ты не дослушала. Я позвонила на биржу и спросила, не считают ли они иск в магистральном суде причиной достаточно объективной. Так вот, иска нет. Более того, его никогда не было.

- Как это не было. Я своими глазами его видела. Я за получение извещения лично в книге посыльного расписалась! – оторопела Варвара.

- Я была в суде. Не было ни иска, ни извещения, ни, само собой, посыльного. Ничего не было. Они посоветовали нам отвар из жабьей печенки и не гореть на работе.

- Так, - протянула Варвара, - сиди дома, никуда не отлучайся. В самое бли-жайшее время я с тобой свяжусь. – И отключилась.

Впервые в жизни я видел, чтобы Волшебница растерялась.

- Как тебе это нравится? – немного придя в себя, спросила Варвара.

- Я ничего не понял, - честно признался я. – Ни про иск, ни про Инсилая, ни про эти, как их, футуристические торги.

- Фьючерсные, - механически поправила Варвара. – Это заказ на нашу ра-боту в будущих месяцах. Черт с ними, с торгами, потом объясню. Слушай, я своими глазами видела и посыльного, и его книгу, и извещение. Хоть ты-то мне веришь? Или, как и Наталья, считаешь, что я рехнулась от переработ-ки?

- Я считаю, что нужно найти Инсилая, - посоветовал я. – Если иска не было, что он там торчит у фрау Генцель? Или она забыла, что с нами не судится?

- Молодец, малыш! – Варвара снова обернулась к зеркалу. – Свет мой, зер-кальце, свяжи с оператором «Гермес»-связи.

- Связь тарифа «Гермес» и тарифа «Волшебник» не имеет льготных скидок, - сообщило зеркало. – Соединять?

- Соединяй, хапуга, - вздохнула Варвара.

- Оперативная служба связи «Гермес» к Вашим услугам.

- Соедините с абонентом ХР863.

- Абонент заблокирован по неоплате, - сообщила улыбчивая операторша.

- Соедините за мой счет, - настаивала Варвара, прикладывая к зеркалу ла-донь для идентификации.

- Двойной тариф за авансовость операции или будете ждать перевод денег?

- Сколько ждать-то? – уточнила Волшебница.

- В течение суток.

- Соединяй по двойному, - вздохнула Варвара. – За сутки я кого-нибудь по-калечу.

«Аппарат абонента отключен или находится вне действия сети», - сменило пластинку зеркало.

- Это еще что за новости? – удивилась Волшебница. – Куда это его занесло, хотела б я знать! Как он ухитрился отключить связь, и по какому поводу я должна оплачивать эти знания по двойному тарифу? Все, хватит на сегодня технических новинок. Толку никакого, сплошной грабеж, правда, цивилизо-ванный. Будем действовать по старинке. Неси мою сумку, будем ворожить.

После недолгих приготовлений покатилось наливное яблочко по золотому блюдечку. Мы склонились над автономным транслятором и, затаив дыхание, ждали результатов. Пролистав земное пространство и пяток близлежащих измерений, блюдце предъявило нам Инсилая. Развалившись в кресле, он ку-рил длинную черную трубку и рассматривал какие-то цветастые журналы.

- Плейбой чертов, - проворчала Варвара, - ну я тебе устрою жизнь в шокола-де!

- Кому бой? – переспросил я.

- Потом объясню, - отмахнулась Варвара, - года через два. Где же он ошива-ется, паршивец? Место, кажется, очень знакомое, а где, никак не пойму. Но почему-то у меня такое ощущение, что я там бывала. Смотри, справа от кресла должна стоять огромная уродливая ваза, а за ней какой-то куцый пуфик. Сдай на пару шагов вправо, - попросила она блюдце-транслятор. Мы увидели вазу в форме кукиша внушительных размеров. – Еще чуть-чуть пра-вее.

- Максимальное удаление от объекта использовано, дальнейшее расширение изображения невозможно, - отрапортовало блюдце.

- Старая модель, - вздохнула Волшебница, - ничего не поделаешь. Но то, что это не дом фрау Генцель, я могу присягнуть на Книге Перемен. Где же он спрятался и, главное, у кого?

- Для продолжения сеанса перезарядите яблоко или воспользуйтесь новым, - сообщила наша тарелочка и погасла.

- Очень хорошо, - проворчала Варвара, - зарядное устройство на кухне. Во-ткни туда яблоко и возвращайся.

Когда я вернулся, Волшебница играла с галчонком.

- Правда, хорошенький? – подхалимским голосом спросил я. – Даже жалко возвращать. Такая милая галочка.

– Ну, во-первых, это не галка, а Карикус Синюшник, так же известный под именем Синей Птицы. Что-то вроде смеси нашего попугая и ворона. Был широко распространен в околоземных измерениях, но сейчас на грани вы-мирания. Кто-то сдуру заявил, что Карикус приносит счастье, и его мигом переловили. Теперь занесен в Книгу Раритетных Животных. Так что это очень редкая птичка, и, между прочим, стоит кучу денег.

– Можно мне его оставить? – набрался я смелости.

– Оставь, - разрешила Варвара. – Он очень умный и привязчивый. Его мож-но научить говорить и приносить домашние тапочки.

– КАР!! – подтвердил карикус.

– Я назову его Боря, - сказал я, опасаясь, что Варвара передумает.

– Боря, - подтвердил карикус.

– Слушай, я ему крыло сломал, - покаялся я.

– Максимум ушиб, - успокоила Варвара. – Карикус – реликтовая птица, его крыло выдержит ногу мамонта, а ты даже на поросенка не тянешь.

«Она надо мной издевается, - Инсилай бросил на пол журнал, переполненный полуголыми девицами в весьма вольных позах, и встал с дивана, - только этого безобразия мне и не хватало. Она, что, меня мумией считает или джинном бестелесным? Любимая женщина называется, издевается, как хочет». Он взвился к потолку фонтаном разноцветных искр, осыпался на пол звездным дождем, стал самим собой и отправился на кухню, где рыже-волосая молодая женщина в клетчатой мужской рубашке с засученными до локтей рукавами и изящных босоножках на тонких высоких каблучках кол-довала над кастрюлями и кастрюльками. Кроме вышеперечисленного, на даме был ярко-зеленый платок, завязанный на голове на пиратский манер.

– Кэтти, ты теперь у плиты живешь? – Инсилай застыл в дверном проеме, невольно залюбовавшись девушкой. – Мы хоть когда-нибудь пообщаемся, или у нас здесь гибрид ресторана с библиотекой для мальчиков?

– Слабо верится, что ты наешься нашим общением, - фыркнула Катарина, не отрываясь от кулинарных изысков. – Первый же заноешь «есть хочу».

Запахи ее стряпня распространяла умопомрачительные, но Инсилай не сдавался.

– Наколдовала б чего-нибудь на скорую руку, - он обнял ее за плечи и, при-хватив со сковороды кусочек мяса, отправил его в рот. – Времени тебе не жалко, полдня на кухне. Ведь сожрут все в пять минут и всех воспомина-ний, что гора грязной посуды.

– Ага, станешь ты наколдованное лопать, - усмехнулась женщина. – Так я тебе и поверила.

– Ну, если ты добавишь немного любви…, можно и наколдованное, - Инсилай потянулся за добавкой.

– Ну куда хватаешь, ведь еще сырое и горячее!

– Горячее сырым не бывает, - поучительно сказал Инсилай и снова нацелил-ся на сковородку.

– Так, иди отсюда. Хуже Альвертины, никакого терпения. До обеда – ни крошки.

– Тогда я пошел в ванну, - вздохнул Инсилай, - или умру прямо в кухне от искушения.

– Гастрономического? – кокетливо уточнила Катарина.

– Всяческого, - Инсилай схватил девушку в охапку и закружил по кухне. – Ты у меня не женщина, а сплошное искушение.

– Все, катись в ванну, искуситель, или на обед будут только угли. И не за-будь поставить меня на землю, - немедленно добавила она, заметив, что на руках Инсилая плавно продвигается в сторону ванной комнаты.

– Уговорила, - он поцеловал ее и аккуратно поставил на пол, - пошел. Жара, Котик, у вас тут одуряющая, а литература... возбуждающая.

– Ну, дорогой, у кого что болит, тот про то и читает, - усмехнулась Катарина.

– Это комплимент, или повод для драки? – поинтересовался Инсилай.

– Комплимент, комплимент, еще утонешь с горя, - успокоила девушка. – Только не долго. Все почти готово. И красотка моя скоро из школы вернет-ся. Так ее палкой в ванну не загонишь, но если там кто-то есть, не дай бог, ей тут же срочно надо шнурки стирать.

– Ведьменок, что возьмешь? Вредность характера генетически запрограммирована.

– Ты не в курсе, где моя скалка? – елейным голосом поинтересовалась Катарина.

– Это не метод, - Инсилай покосился на девушку и, увидев, что рука ее дей-ствительно потянулась к скалке, мгновенно ретировался с кухни. – Я же говорю, наследственное это, - прокомментировал он уже из коридора. – Грубая ты и не чуткая, никакой любви к ближнему.

– В устрицу превращу, - немедленно пообещала Катарина. – Любовь гаран-тирую до гроба. Я их просто обожаю с лимонным соком.

– Извращенка, - притворно возмутился Инсилай и направился в ванну.

По дороге ему попалась Альвертина, девица вредная и своенравная.

– Чтоб ты утонул, - пожелала ему вслед тринадцатилетняя ведьма.

– Глаза б мои тебя не видели, - Инсилай хлопнул дверью, - размечталась.

Он чуть шевельнул пальцами и превратил скромную Катаринину ванну в великолепный бассейн. Бело-голубой мрамор, вьющиеся по стенам цветы с нежным, но затейливым ароматом, золотые рыбки, испуганной стайкой искрящиеся в прозрачной воде глубокого бассейна с круговой подсветкой дна. Инсилай с головой окунулся в воду... Из мокрого прохладного рая его выдер-нул голос Кэт.

– Вылезай, - она постучала в дверь, - поторопись, пока Альвертина попер-лась к своей Фью. Хоть пообедаем спокойно.

– А что-нибудь еще? – поинтересовался Инсилай, воспарив над водой.

– Посмотрим на твое поведение, - дала надежду Катарина.

– Я буду очень-очень послушным мальчиком, - немедленно пообещал он и, завершив свой полет плавным приземлением на пол, убрал наколдованную роскошь. Инсилай лениво, по-кошачьи потянулся и, протянув руку к вешал-ке, обнаружил, что халат отсутствует. То ли сам забыл взять, то ли ведьменок спер, пока он на кухне болтал. Инсилай чертыхнулся.

– Ты там утонул, что ли? – напомнила о себе Катарина.

– В твоей кадушке это нереально, - проворчал он, на манер Тарзана завер-нувшись в полотенце. – Ты мне халат не дашь? Черт знает, куда он делся.

– Подожди, сейчас.

– Ой! – он вскрикнул от боли. Дверная ручка шибанула током так, что в глазах помутилось.

– Котенок, ты принесла халат? – закончил он, проклиная про себя послед-ними словами Альвертину.

– А как же! – прямо перед ним стояла Наталья, уперев руки в боки. – Явил-ся? Мы уж заждались, котеночек.

– Конец света! – охнул Инсилай и взглядом убрал ожог с ладони. – Откуда ты взялась, чудовище?

– Я-то никуда и не девалась, а вот где ты шлялся, котик мой мартовский? – Наталья расхохоталась, увидев растерянную физиономию старшего ученика Волшебницы.

Инсилай огляделся, узнал дом Варвары и понял, что пропал.

Мы сидели на кухне и пили чай. Варвара с вареньем, Лика с лимоном и ка-кими-то вязнущими на зубах конфетами. Боря хрустел печеньем, воровал у Лики блестящие фантики и приставал к Волшебнице, постоянно покрики-вая: «Варвара, Варвара, ура!»

– Заткнись, дурак! – не выдержала Лика.

– Дурак, дурак! – обрадовался новому слову Боря.

– Я его удавлю, - пообещала Анжелика.

– Он кучу денег стоит, - вступился я, - не всякому по карману такое сокро-вище удавить.

– Заткнитесь оба, - посоветовала Варвара, - разберемся, что мы на сегодня имеем. Потом ругайтесь хоть до утра.

– Итак, Химеру от «Тифона» мы можем получить только на следующей неде-ле, у них, видите ли, все сотрудники нужной нам квалификации при зада-ниях. С «Ехидной» еще веселее. Они, якобы, временно не работают, но при наличии солидных рекомендаций могут сделать исключение. Цены в «Тифо-не» запредельные, но и «Ехидна» не скромничает. Это по вопросу моих сего-дняшних разработок. Дальше. Ни в одном из означенных нами измерений Алиса не появлялась. Это хорошо. По моим расчетам, ее там и не должно быть раньше завтрашнего вечера, так что есть шанс, что хоть в расчетах мы не ошиблись. Инсилая я отправила в Мерлин-Лэнд, так что уже завтра могу вызвать сюда Наталью, если нам это потребуется.

– Мерлин, Мерлин, - радостно заголосил Боря, набрасываясь на Варварину руку.

– Я с ума сойду от твоей галки, - возмутилась Лика. – Кстати, когда вы соби-раетесь вернуть на место свой благоприобретенный графинчик? Я сегодня от него чуть не поседела. Да и птичка, кажется, поздоровела. Поберегите мои нервы. Они вам еще пригодятся.

– Но Горбуля-то каков! – рассмеялась Варвара. – Подайте ему тело и все тут.

– Горбуля – дурак, - немедленно сообщил карикус, склонив голову на крыло.

– Хорошая птичка, - ухмыльнулась Варвара, - умная. А графин, то есть егеря нашего полупьяного, я сегодня же верну в среду обитания. Но это, други мои, лирика. Что делать-то будем? За двое суток мы не продвинулись ни на шаг. Кроме теоретических выкладок и накладных расходов мы прочно сто-им на месте.

– Ты забыла про три Г: графинчик, галочку и господина Горбулю, - ехидно сказала Лика, - тело покойного мы, конечно, проворонили, но все остальные в несомненном плюсе.

– Шутить будем потом, - посерьезнела Волшебница, - в нашем распоряжении последние сутки и стоит использовать их с максимальной пользой. Если ни-чего не прояснится, придется либо возвращаться в Мерлин-Лэнд за новой порцией волшебной аппаратуры, либо искать голыми руками. И то, и это не желательно. Что делать будем? Думайте, думайте, господа. Докажите, что головы у вас не только для того, чтобы пить, есть и скандалить.

– Ладно, - угомонилась Анжелика, - пока есть время, подведем итоги. Что мы имеем? Большое количество магических причиндалов с ограниченным сро-ком действия, около сотни разбросанных по измерениям датчиков, которые пока помалкивают, начисто исчезнувшую Алису в компании с Химерой-нелегалкой и относительно полное финансовое благополучие, ибо, как уда-лось выяснить, мы больше ни с кем не судимся, а господин Горохов согласен спонсировать нашу работу в пределах разумного.

– Боря – хороший, - вставил слово карикус.

– Ну да, - согласилась Лика, - есть еще говорливая экзотическая птичка, ко-торую в случае полной финансовой несостоятельности мы сможем толкнуть в частный зоопарк за бешеные деньги.

– Вместо того чтобы думать о деле, ты, подруга, снова занялась словоблуди-ем, - разозлилась Варвара, - с этой минуты ввожу мораторий на не относя-щийся к делу треп. Нарушители составят компанию графину на подоконни-ке. На мой взгляд, там не хватает пары стаканов для завершения компози-ции. Все ясно?

– Что значит мораторий? – шепотом спросил я у Лики.

– Это значит всем молчать, - так же шепотом перевела Анжелика, - если тебя не привлекает карьера стакана.

Что-что, а такая перспектива меня точно не радовала, и я замолчал, загру-стив о прекрасном времени, когда я строгал волшебные палочки в своей мастерской, и самым большим приключением была ставка в пять мерлинов в базарном казино, а самым дальним путешествием – поход в Заповедник. И тут меня осенило. Решение оказалось простым и легким, при этом лежало совсем рядом. Я выскользнул из-за стола и попытался как можно незаметнее прошмыгнуть в комнату.

– Куда это ты? – немедленно пресекла мои попытки скрыться незаметно Варвара.

– Я помолчу в гостиной, если ты не против. Может, мысль какая-нибудь по-сетит. Тогда я ее оглашу.

– Иди, - вздохнула Волшебница, - извини, что сорвалась. Просто мы все ус-тали и нервничаем. Ложись спать, если хочешь, и пусть тебе приснится принцесса Греза.

Пока никто не передумал, я рванул в комнату. Быстро нашел бумагу и руч-ку, нацарапал записку Варваре. Положил послание на клавиатуру компью-тера, сюда-то уж точно кто-нибудь да посмотрит. Потом я самым наглым образом залез в сумку с магическими прибамбасами и позаимствовал оттуда пару исполжелов широкого профиля. Проверил наличие на своей руке вол-шебного кольца, встал посреди комнаты, мысленно извинился перед Варва-рой за грабеж и четко и внятно произнес свое желание. В тот момент, когда я взмахнул волшебной палочкой, в мое плечо с криком: «Дурак!» вцепился когтями Боря. Наверное, он был по-своему прав, но изменить что-либо я уже не мог.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Друзья – это братья и сестры,

которых мы сами себе выбираем.

Вообще-то мамаша у меня ничего, продвинутая, но иногда ее клинит, и то-гда она чудит. Если это происходит, спасайся, кто может. Список постра-давших от ее причуд возглавляю я. Мое рождение ее так заклинило, что она назвала меня Альвертина. Клин-то у нее скоро прошел, а вот имечко мое ду-рацкое мне на всю жизнь осталось. Как же я от этой ее причудливости на-терпелась, словами не выскажешь, на пальцах не покажешь. Вмиг прослы-вешь трудным ребенком. Сначала-то было еще терпимо. Родила меня мама в Бразилии, и пока мы там жили, на Альвертину почти никто внимания не обращал. Может, там своих Мирандолин-Арчибальдин хватает, а может, просто не помню реакции общественности за давностью времени и личной молодостью: мне было лет пять, когда мы оттуда уехали. Тут-то мои беды и начались, ибо из солнечной Бразилии подались мы в чуть менее солнечную Одессу. Не город, а гнездо пересмешников. И как меня только не звали – и Альтиной, и Нифертиной, и даже Тритатиной. Ну, с одесским юмором это еще цветочки.

Но, если честно, я согласилась бы даже на Тину болотную, если бы все эти игры с моим именем продолжались у самого Черного в мире моря. Но год назад маман опять заклинило. На сей раз в голову ей втемяшился какой-то Мерлин-Лэнд. Будто ей там медом намазано, и все сознательное население города ждет нас, любимых, не дождется. Я спросила у соседского Иоськи, где этот чертов Лэнд находится. Хоть и орет Иоська на всю Одессу, что бу-дет кругосветным путешественником, а про Мерлин-Лэнд ни фига не знает. Мы с ним все карты перерыли, нигде не нашли. Тоже мне, Тур Хейердал по-полам с Магелланом, где соседскую голубую мечту искать, даже представле-ния не имеет. Мне и то хватило соображения предположить, что, судя по на-званию, это какой-то заштатный городишко в Америке. А что на карте его нет… так ведь и районный центр Урюпинск не на каждом глобусе нарисо-ван.

Второй вопрос, что там понадобилось маман. Я посовещалась с Софочкой, моей соседкой по парте, и мы пришли к выводу, что объявился мой героиче-ский папашка. Софке Куц можно в этом вопросе доверять. Во-первых, у нее уже третий папаша за последние два года, во-вторых, родственники ее все до десятого колена давно съехали – кто в Америку, кто в Израиль, так что в беглых папашах она здорово сечет. Софка в моей семейной запутанности попыталась разобраться и давай про моего папашку расспрашивать с при-страстием, а я толком и не знаю ничего. Лично я с ним не встречалась, а мамаша моя, как только о нем речь заходит, все время в показаниях путает-ся. По ее словам выходило, что он где-то геройски сгинул. То в автокатаст-рофе, то в авиа, а то и вовсе в каких-то загадочных боевых действиях. На-стораживало то, что проистекало это всякий раз по-разному, он разве что на «Титанике» не тонул. Выходит, либо папаша мой из семейства кошачьих и было у него девять жизней, либо у маман склероз преждевременный проре-зался, либо все это вранье. Я склоняюсь к последнему. Особенно, если доба-вить ко всему этому необъяснимо вспыхнувшую страсть моей мамочки к Мерлин-Лэнду.

Софка еще потревожила свои извилины и догадалась, что, видать, мой па-пашка, как ее первый, был сначала при жене, а теперь стал без. С той раз-ницей, что на этом месте мой папаша стал призывать мою маман, а Софкин бросился к какой-то шмаре в Израиль, бросив Софку и ее мамашу оконча-тельно. Работу мысли Софа оценила в визит своей мамы к самой модной га-далке Одессы госпоже Катарине. Мадам Куц пребывала в поисках очередно-го мужа, да и Софка была не прочь сменить фамилию и помогала мамашке своей драгоценной в этом вопросе как могла. Грабеж, конечно, но долг пла-тежом красен.

Пришлось уговаривать маман на спонсорский сеанс, ведь я дочь госпожи Катарины, кажется, я об этом не говорила. После клятвенного обещания собственноручного месячного мытья посуды и полов в доме, мне удалось ее уболтать.

Между прочим, маменька в Одессе была самой дорогой гадалкой. Не знаю, сколько она брала за сеанс, но на хлеб с маслом и колбаску-кровяночку хва-тало. Хорошо работала госпожа Катарина: никакой халтуры, все четко по заказу, очереди к ней на прием стояли капитальные. Если кого приворо-жить, или порчу какую напустить, вроде хронических соплей или глобальной невезухи с непрухой, тут ей равных не было. А уж сколько желающих на эти услуги в большом городе, где каждое существо мужского пола от девяти до девяноста считает себя крутым бизнесменом, а каждая девица от восьми до восьмидесяти хочет принца на белом «Мерседесе», и говорить нечего. Только бизнесменам было лень бизнесить, а красавицам красоваться, куда проще конкуренту вслед сольцы заговоренной сыпнуть, а предмету страсти пылкой мамашиного варева в чай шарахнуть. Короче, от клиентов отбоя не было, из других городов приезжали. Но тут вдруг мамашу мою драгоценную в оче-редной раз заклинило, и мы в одночасье с Одессы съехали. Это было не про-сто загадочно, это, выражаясь современным языком, было явлением пара-нормальным.

Переезда я не помню, хотя уже была вполне дееспособна, в тринадцать-то лет с месяцами. Просто, заснув в своей кровати на Лермонтовке, я просну-лась в домике на окраине странного городишки с загадочным названием Санта-Хлюпино. Что, как, когда, ну ни чуточки не помню, полное выпадение памяти.

Что добавляло этому перемещению странности, так это то, что проснулась я в своей собственной кровати. Только стояла она уже в другом доме и другом городе. Кой-какие шмотки из одесской квартиры тоже в этом доме обнару-жились, но масса дорогих мне вещей пропала безвозвратно: коробка с ра-кушками и каштанами, медный браслет, подаренный мне на день рождения год назад Сашей Вайсером (мальчик моей мечты с соседнего квартала из де-вятого класса) и еще кое-какие мелочи. Искать любимую подкроватную кни-гу «Трудно быть богом» было и вовсе глупо. Я хорошо помню, что дала ее по-читать Иоське, а где теперь этот Иоська с моей книжкой? Впрочем, он-то ясно где, в Одессе, а вот куда меня занесло? Между прочим, проснувшись, я не обнаружила в доме ни коробочек, ни веревочек. Даже клочка оберточной бумаги не было. Ну, кровать, понятно, она не бьется – не мнется, а как не расколотилась гора мамашиных вазочек, статуэточек и прочей дребедени, без всякой упаковки скакнув черт знает на какое расстояние, так и осталось загадкой.

Первые дни я ничего не делала. Жалела себя от души, ругалась с мамашей за ее самоуправство с переездом и, умирая от безделья, моталась по городу, как лулуза в кацаролле, что в вольном переводе с греческого означает, как цветок в кастрюле. Городишко оказался маленьким, одноэтажным. Единст-венное высокое здание было одновременно и школой, и мэрией, и прачеч-ной-химчисткой, и еще парой дюжин больших и маленьких контор самого разнообразного назначения. Народец здесь весьма разносортный. Говорят все на каком-то птичьем языке с присвистыванием и чириканьем, но я его, как ни странно, сразу стала понимать. А когда сама заговорить попыталась, вдруг вместо нормальных русских слов издала какое-то идиотское щебета-ние. Так испугалась, что даже рот рукой зажала, не хватало мне еще фью-кать и чирикать. Потом выяснилось, что весь этот художественный свист называется эйрским языком, и мы все на нем умеем говорить от рождения.

Говорить-то да, а вот читать-писать пришлось учиться. Такая филькина грамота, я вам скажу, китайские иероглифы отдыхают. Каббалистика назы-вается, выучить ее можно только с большого перепугу. Это выяснилось, ко-гда пришлось идти в школу. Мои первые «двойки» были именно по ней. Кро-ме того, преподавали нам еще телепатию, основы гипноза, историю и прак-тику магии, левитацию и фитологию.

Это все, не считая математики, химии, алхимии, астрономии, астрологии и анатомии. На личную жизнь, как вы понимаете, времени оставалось шиш да ни шиша.

Впрочем, ни у кого в Санта-Хлюпино никакой личной жизнью и не пахло. Дело в том, что жили здесь только мамаши с детьми. Попадались, правда, бабки-дедки с внуками и пара-тройка папаш-одиночек, но их были едини-цы. В школе были только восьмой и девятый классы. Этакий город-призрак, где возраст подрастающего поколения замер на черте от тринадцати до пятнадцати, детей другого возраста здесь практически не было. Жили все обособленно, общались крайне редко. Все взрослое население помаленьку приколдовывало, несовершеннолетнее – училось колдовать. Короче, как я поняла, Санта-Хлюпино было типа колдовским Оксфордом для среднего школьного возраста.

Иногда к кому-то из одноклассников случались гости, но оставались они в городе всегда недолго и, как правило, их никто не видел. Я через месяц пре-бывания здесь подружилась с Фьореллой. Мы учились с ней в одном классе и жили на соседних улицах. Фьюшка, как ее все называли, мне тогда шепотом поведала, что в гости приезжают папаши и другие близкие родственники. Видать, не зря Софочка Куц содрала с меня визит к гадалке. Наверняка де-ло не обошлось без моего блудного папаши, и его-то мы здесь и поджидаем с маман. Все-таки мозги у Софки варили, ничего не скажешь. Эх, потрепать-ся бы с ней сейчас, вот бы я ей порассказала, а она мне наанализировала.

Домой мне идти сегодня, страсть, как не хотелось. Проклятущая Мариэтт влепила мне «пару» по деревенской магии. К «двойкам» по каббалистике ма-ман уже привыкла и не выступает, а за этот банан скандал будет, к бабке не ходи. А из-за чего сыр-бор весь, из-за ерунды. Подумаешь, ну не знала я за-говор на засушку молока у коровы. И что дальше? Я молока-то натурального в жизни не пробовала, одно порошковое, а коров только по телевизору виде-ла и на кефирных пакетах. На кой черт мне этот заговор? Просто эта Мари-этт, как всякая старая дева, злится на все человечество вообще, а на меня в частности. Вот и влепила «пару». Сунула мне в портфель жабу и велела мате-ри передать. Я по дороге из школы раза три эту склизкую мерзость в канаву выбрасывала, а она, мокрая, ни в какую. Открываю портфель – она там, как ни в чем не бывало. Ну и черт с ней, пусть сидит. Пережила маман пиявок каббалистических и жабу деревенскую переживет. Не фига было тащить меня сюда. В Одессе я «пары» только за поведение хватала, и жаб там в портфель не совали.

Пришла домой. Бросила портфель в угол. Маман сидит, с зеркалом общает-ся. Господи, как надоело-то все. «Кто на свете всех милее… Свет мой, зер-кальце…» Сумасшедший дом. Жаба, конечно же, немедленно сиганула на мамашу мою ненаглядную. Маман не растерялась и испепелила ее взглядом. Так лихо у нее это вышло, что я испугалась за свое здоровье. Ну, сейчас начнется, я себе представляю. Однако, против ожиданий, обошлось без жертв, если не считать жабы, конечно.

– Сегодня у нас будут гости, - миролюбиво прочирикала маман, - если, кроме деревенской магии, проблем нет, можешь погулять, я потом с тобой позани-маюсь заговорами.

О как! Кто бы ты ни был, таинственный гость, я тебе заранее благодарна, ты спас меня от больших неприятностей.

А тебя, деревенская ведьма Мариэтт, я когда-нибудь в сверчка превращу запечного.

Он появился около полуночи. Я только прошла через пустую темную гости-ную в туалет, а когда возвращалась, он уже сидел на диване.

Ну вот, такой красивый, одет, как с картинки, и я в своей жуткой байковой ночной рубашке с идиотскими рюшками. Я припустила к себе в комнату и через минуту вывалилась уже в своем любимом платье в крупную клетку, с белым кружевным воротником а-ля Мери Поппинс. Но мамаша меня тут же обломала.

– Куда это ты вырядилась на ночь глядя, подруга?

Ну что за жизнь! Могла бы и не заметить. Вот Он с полным пониманием по-дошел.

– Здравствуй, Альвертина, - даже имя мое без запинки произнес, уж не он ли его сочинил.

Но на папашу он не тянет, лет двадцать пять всего. Хотя кто их разберет, маменьке-то, на первый взгляд, тоже лет двадцать стало после переселения. Выходит, она меня в семь лет родила? Сомневаюсь я что-то. Может, это пе-ремещение ее так омолодило, но я-то, как была, так и осталась. Ладно, черт ногу сломит с их возрастными загадками, интересно другое – кого же это к маман принесло?

– Здравствуйте, - я только что в реверансе не присела, а могла бы, уж очень хорош был ночной гость. Высокий, загорелый, мускулистый. Ни капли лиш-него веса. Копна светло-пепельных волос, черные глаза, нос с горбинкой, мужественный подбородок, а губы… Я не отказалась бы поучиться цело-ваться, если б он меня учил. Нет, вообще-то я уже целовалась со старше-классником Вайсером, но сказать, что мне сильно понравилось, так чтобы да, так – нет. Но, сдается мне, дело тут не в самом процессе, а в неумелом Вайсере, так что еще одна попытка не помешала бы. Тем более что в Инси-лая я влюбилась с первого взгляда. Староват, конечно, немного, но ведь кра-савец. Умеет подчеркнуть то, что имеет. Джинсы белые фирменные, футбо-лочка черная в облип, каждый мускул видно, цепочка тоненькая на запя-стье… Не голда надоевшая, а что-то черно-синее, мерцающее. Сразу в глаза бросается, заодно видишь, что руки у него очень красивые, точеные, как у мраморного бога. Я уже было раскатала губу на общение, но маман снова все испортила.

– Познакомься, это Инсилай. Мой очень хороший друг. А сейчас тебе, доро-гуша, пора спать.

Вот этого-то мне и не хватало. Будьте любезны в люльку, дите малое, нера-зумное. Очень кстати. Только-только нарисовался мужчина моей жизни и на тебе. Наверно мамаша сама на него виды имеет, если так бесцеремонно ме-ня выставляет. Я хотела было оспорить свою досрочную отправку ко сну, но вспомнила, чем кончилось с жабой, и решила не искушать судьбу.

Когда я утром собиралась в школу, Инсилая не было видно. Или он удалился среди ночи, или еще дрых, но если оне и изволили еще почивать, то проис-ходило это в мамашиной спальне, единственном месте, куда мне добраться не удалось. Я, конечно, попыталась, но столкнулась с непреодолимым пре-пятствием в лице маман. Пришлось идти в скул. Рассказала Фью про гостя. Она сказала, что вряд ли это отец, тогда бы спать не отправили, а замучили бы беседами за жизнь. С ее слов выходило, что набор тем для разговора у воскресных родственников был стандартный и отработанный. Первое, объ-яснить, как он учился на «отлично», а ты его своими «двойками» позоришь. Второе, он любит твою маму, а ты ее вот-вот в гроб вгонишь своими штуч-ками, и он не простит тебе этого никогда. И третье, он тебя просто обожает, и только обстоятельства мешают ему видеться с тобой чаще. Напоследок да-рится что-нибудь ненужное вроде советов маленькой колдунье в подарочном переплете, или чешуечески для ручного дракона вместе с обещаниями быть дня через два или раньше. Все, родительский долг выполнен. А возраст здесь – понятие относительное и не показатель. Инсилай, хоть и выглядит молодым-красивым, запросто может даже моим дедушкой оказаться, если он из магов. Вот это здорово. Дедуля лет на десять меня старше. А маман ему тогда выходит дочкой. Красота.

Из школы я летела домой как ветер. Инсилай валялся на диване в гостиной, мамаши не было. На правах хозяйки дома я предложила ему пообедать. От обеда он отказался, но так мило при этом улыбнулся, что все у меня внутри запело. Я поскакала на кухню, намереваясь сварить ему кофе, но тут заяви-лась мамаша и опять все испортила.

– Солнышко, займись уроками, - фальшиво улыбаясь, скомандовала она мне таким тоном, что я сразу про бесславный конец жабы вспомнила. – У тебя такие пробелы в знаниях, а скоро экзамены, пора за ум браться.

Прелестно! Ну, точно, этот Инсилай ее хахаль, и из-за этой хари паразитской меня выдернули из родной одесской кровати! Он, что, туда приехать не мог? Ладно, голубки, я вам устрою медовый месяц. Вот только гороскоп на завтра составлю, наверняка проверять будут, и займусь. И домашнее задание сде-лаю, и свои познания по астрологии проверю.

На гороскоп у меня ушел целый час. Если ему верить, завтра я особых не-приятностей иметь не буду, а получу нечаянные встречи. Опять, что ли, черт кого-нибудь принесет? Одно радует, можно смело приступать к исполнению плана возмездия. Гороскоп обещал счастливый день без неприятностей, если я, конечно, нигде не напортачила.

Время действия я наметила себе на поздний вечер, но подготовиться надле-жало сейчас. Дело в том, что для воплощения идеи в жизнь мне требовалось два весьма специфических лекарственных средства, а ни врачей, ни аптек в Санта-Хлюпине не наблюдалось. Оставалась только одна надежда обнару-жить искомые препараты. Такого рода шутку мы собирались с Софой про-играть в Одессе, но не успели, в связи с моим внезапным убытием. Необхо-димые ингредиенты (слава богу, аптеки в Одессе на всех углах) я закупила, и, по-моему, они лежат у меня в кармане ветровки. Ветровочку мою маман прихватила, остается только проверить содержимое карманов. Вся загвозд-ка была в том, что куртка была в шкафу в гостиной, а там, как на грех, на-мертво засели мамаша с Инсилаем. Если я у них на глазах полезу в шкаф, придется долго объяснять, зачем мне в тридцатиградусную жару ветровка понадобилась. Ладно, подождем, не на всю жизнь же они там окопались.

Ловя момент, я ходила около двери в гостиную, как кот вокруг сметаны, но маман с Инсилаем и не думали мне этот момент предоставить. Ну, о чем можно столько трепаться? Даже интересно. Пришлось подслушать.

Говорили они о чем-то непонятном. Сначала о какой-то Варваре, которую с большим трудом удалось выманить на Землю, потом о каких-то трудно вы-говариваемых контрактах, которые они этой Варваре обломали. Дальше на-чалась полная чепуха о перемещениях, налоговой полиции, Гамбурге, Химе-рах и какой-то Алисе, которая будет у них главным козырем по выводу из игры этой самой Варвары, которая и не Варвара вовсе, а Маша, только мало кто в это посвящен, и эта их приобщенность к клану посвященных – тоже неплохой козырек.

Ладно, надо подобраться к шкафу. Да еще так, чтоб мамаша не углядела, что мне там понадобилось. Я поперлась на кухню, мне там лучше думается. Когда проходила через гостиную, они разом смолкли. Ясно, значит, гадости обсуждают, иначе чего таиться. Решила сделать себе тосты. Надо подкре-питься, люблю думать на сытый желудок. Засунула хлеб в тостер, и тут при-пожаловала Фьорелла. Мамаша ее даже на порог не пустила, пришлось об-щаться на улице. Пока мы с Фьюшкой на крыльце трепались, мои тосты бла-гополучно сгорели, и из кухонного окна потянуло гарью. Очень хорошо. Все само собой получилось.

– Фью, - скомандовала я, - дуй к окну и, когда я дам отмашку, во всю глотку ори: «Пожар!». Постарайся, чтобы первой услышала моя маман, а не соседи.

Я заглянула в дверь, убедилась, что все на своих местах. Вздохнула, сосредо-точилась и махнула рукой Фьорелле. Фью сунула голову в открытое окно кух-ни и заголосила: «Пожар!!!».

Маман с Инсилаем переглянулись и рванули на кухню. Пока они спасали тостер и все остальное, я проскочила к шкафу и обчистила свои собственные карманы с такой скоростью, что мне бы позавидовал любой домушник. К тому моменту, когда мамаша высунулась из окна с воплем: «Марш домой, чертова кукла!», я уже была на крыльце.

Прослушав пятиминутную лекцию о противопожарной безопасности и раз-гильдяйстве, я с самым смиренным видом, который смогла изобразить, от-правилась к себе в комнату готовить маленькую бомбу замедленного дейст-вия.

Для начала я вытряхнула из упаковки десять таблеток пургена. Превосход-ное слабительное средство, причем совершенно безвредное. Затем добавила к ним пару таблеток люминала. Остатки лекарств надежно спрятала в груде учебников, как знать, что в этой жизни пригодится, а отмерянные таблетки тщательно растолкла в ступке.

Маман, как чувствовала, несколько раз заглядывала, интересовалась, что это я так притихла. Я с самым старательным видом сообщила, что готовлюсь к завтрашней лабораторной по зельям, и нахально предъявила ступку. Те-перь оставалось самое сложное. Насыпать все это в то, что эта парочка сего-дня гарантированно съест или выпьет, да еще так, чтобы мне это есть-пить не пришлось. Я отправилась на разведку в кухню, но после моих дневных подвигов маман немедленно ринулась следом и сообщила, что ужинать бу-дем через час. Диверсия через ужин отпадала, пришлось изыскивать другие способы. Их, собственно, было не так уж много. Либо чай, либо вино. К чай-нику было не подобраться, значит, вино. Когда мамаша вплотную занялась ужином, а Инсилай загрузился в ванну, я залезла в бар и засыпала свою ле-карственную смесь в початую бутылку вина. Был, конечно, риск, что они будут пить что-нибудь другое, в баре были еще бутылки, но только эта была начата. Я размешала все очень тщательно, даже малюсенького осадка не ос-талось, и аккуратно поставила бутылку на место. Сделав свое черное дело, я быстренько смоталась к себе и стала ждать взрыва своей мини-бомбочки. Все-таки снотворное со слабительным – это гремучая смесь.

Сначала был ужин. Я сидела за столом с мамашей и Инсилаем и чинно ку-шала рыбу. Терпеть не могу этих жареных водоплавающих, но я должна бы-ла убедиться, что именно мое вино будет сегодня выпито. Для этого нужно было оставаться за столом, а если бы я отказалась от рыбы, меня бы непре-менно из-за стола поперли. Пришлось пожертвовать своими вкусами и ко-вырять вилкой ненавистную рыбу, которая, как назло, оказалась на ред-кость костлявой. Жертва моя оказалась напрасной, вино к ужину не подали. Ну, не жизнь, а сплошное разочарование. Неужели все старания прахом? Тостер сожгла, лекции мамашины терпеливо слушала, годовой запас пургена использовала, рыбу ела! Ну что мне еще сделать, чтобы мне, наконец, повез-ло?!!

В одиннадцать меня загнали спать, но я не могла пропустить организован-ного собственными руками зрелища и героически боролась со сном, хотя глаза у меня слипались так, будто это я сама люминала наглоталась. Чтобы облегчить себе борьбу, снова стала подслушивать, хоть и не хотела. Не инте-ресные у них разговоры, Варвара – Алиса, Алиса – Варвара. Будто включила стосерийный сериал на пятьдесят втором эпизоде: ни завязки, ни развязки. Но сегодня мне повезло: передавали краткое содержание предыдущих се-рий, почерпнула массу полезной информации.

Во-первых, выяснилось, что у меня есть тетушка. Дамочка серьезная, умная, мстительная, этакая Шапокляк с магическим образованием. Варварой зовут, или Машей. По их словам получается, что вроде как она Маша, но зовут ее Варварой, если кто-то что-то понял – мои поздравления. Эта самая Варвара оказалась мамашиной сестрицей, младшей. Но боялись они ее не по-детски, и голову себе сломали, как бы ей, злодейке, по-взрослому напакостить. Чем там она маман насолила, не знаю, а Инсилай у этой гражданки третий год в учениках ходит. Все ворчал, что от такого учения скоро окончательно отупе-ет. Колдовать надо уметь, а не мелко пакостничать, вот что я думаю, тогда и тупеть не будешь. Варвара-то эта, похоже, изрядно посильнее этой парочки будет, вот и плюет на их заморочки, а маман с Инсилаем зло разбирает. Ладно, не мое это дело. Хотя информация о наличии могучей волшебницы в тетушках и интересна.

Потом они заговорили о зеркальной связи. Инсилай достал из-под свинцово-го колпака, где мамаша всякие опасные для атмосферы штучки хранит, кожаный с серебром футлярчик, а из него зеркало. Покосился на свое отражение и сказал, что у него три не отвеченных вызова. Я сперва не поняла, а потом догадалась, что эти зеркальца и пудреницы вроде мобиль-ников. То-то маман с утра до ночи с зеркалом болтает, видать, переговоры проводит, а я-то думала – она собой любуется. Инсилаеву трубу, пардон, зеркало, они спрятали под колпак, чтобы вездесущая Варвара его найти не смогла. Но это, по их словам, уже перестраховка, так как Инсилай все деньги уже проболтал с маман, и связаться с ним можно только через оператора, чем Варвара вряд ли будет озадачиваться. Связь там по двой-ному тарифу, а она за грош удавится. Короче, если Инсилай этот меня окончательно достанет, нужно будет просто вытащить его зеркало из-под колпака и ждать, когда все остальное сделает тетушка-волшебница. Если в ближайшие двадцать четыре часа он меня не полюбит, я так и сделаю. «Так не доставайся ж ты никому!». В Одессе сочинение писала по «Бесприданнице», все сдула с какой-то критической статьи. Если б сейчас задали, я бы знала, что писать: «Образ Карандышева, как пример доведения до отчаяния наплеванием на светлые чувства».

На этом месте я, кажется, задремала, хоть и сидела под дверью в ужасно не-удобной позе, потому что когда я снова включилась, маман с Инсилаем уже пили мое винцо с фруктами и шоколадом. Эстеты. Я в щелочку убедилась, что они пьют то, что надо, и стала ждать. Даже сон прошел. Первым начал зевать Инсилай. Видно, выпил больше, вот и подействовало раньше. Ма-машка держалась. Потом Инсилай вдруг рванул в сторону санузла, а маман начала зевать. Очень хорошо. Сейчас вы, голубчики, будете друг дружку с горшка спихивать, не до гадостей станет и уж тем более не до любви. Так и вышло. Ближайшие два часа они провели в борьбе со сном и расстройством желудка. Даже поцапались между собой, что ни один из них заговора от этой напасти не знает. Маман пыталась было колдонуть, да не вышло, не тянет ее магия против одесского слабительного. Тогда они списали свои бе-ды на козни злюки-Варвары и успокоились маленько. Только за туалет пе-риодически воевали, пока не дотумкали сотворить себе по-быстрому второй. Это у них вышло, и они разошлись по горшкам, а я пошла спать. Больше ничего интересного сегодня не предвиделось.

Мне приснилась Одесса. Мы шли с Инсилаем по кромке прибоя, и он обни-мал меня за плечи. Я чувствовала тепло его сильных рук, слышала стук его сердца и была безмерно счастлива. Солнце почти скатилось за горизонт, не-бо стало багряным, а море черным. Он склонился ко мне, чтоб поцеловать, и мы слились единым черным силуэтом на фоне багряного заката, но тут к нам прилетели две метлы. На одной сидела маман, на другой – тоже маман, но лет на десять постарше, какой она была в Одессе. Мои мамаши начали страшно ругаться и орать на Инсилая. На меня они даже внимания не обра-тили, только отталкивали друг друга и кричали: «Уйди, Варька! Отвали, Катька!». Потом они стали тащить Инсилая каждая в свою сторону, а он да-же не пытался вырваться из их рук, только смотрел на меня полными грусти глазами, и губы его шептали мое имя. Чуть слышно, почти беззвучно. У меня на глазах эти фурии разорвали его пополам, как мы с Софкой когда-то мое-го любимого плюшевого медвежонка. Только из медвежонка посыпался по-ролон, а из Инсилая бесконечное множество зеркал и зеркалец, пищащих: «Алло-алло». Мамаши расхохотались и потащили то, что осталось от Инсилая, в разные стороны. Я пыталась кричать, но крика не было. Я хотела бежать, но ноги мгновенно стали ватными и не слушались меня. Я проснулась в хо-лодном поту и выяснила, что проспала в школу. Странно, и маман не разбу-дила. Может, они с Варварой этой и впрямь разодрали ночью Инсилая на кусочки и теперь отдыхают?

Я на цыпочках отправилась проверять целостность мужчины своей жизни. Слава богу, это оказалось не сложным. Инсилай мирно посапывал на диване в гостиной, натянув на голову собственную футболку. Я проявила заботу и накрыла его пледом. Заглянула к маман. Она тоже почивала мирным сном. Спящая красавица преклонного возраста и прекрасный принц, слегка по-трепанный жизнью. Полнейшая идиллия.

Посмотрела на часы и решила в школу не ходить. Чем объяснять, почему на два урока опоздала, проще принести записку от маман, что приболела на целый день. А раз так, можно никуда не спешить. Поставила на плиту чай-ник и вывалилась на крыльцо. О господи, такого я даже от мамаши с Инси-лаем не ожидала: прямо посреди двора парил характерного зеленого цвета домик-скворечник, в народе именуемый «туалет типа сортир». Необычным в нем было, собственно, то, что он не стоял, как это принято, на земле, а висел в воздухе на высоте примерно метров полутора. Интересно, как они туда за-прыгивали спросонья, и, что еще интереснее, куда девалось, гм… содержи-мое. Я полюбовалась на архитектурно-канализационные успехи маман и пошла пить кофе. Так как тостер я спалила еще вчера, пришлось обойтись бутербродами.

Пока я завтракала, меня осенило. Я же говорила, что куда лучше мне дума-ется в кухне. Чтобы до конца разобраться в обстановке, я решила не афи-шировать своего присутствия в доме и, собрав свой портфель, залезла в чу-лан. На всякий случай прихватила с собой фонарик, сверток с бутербродами и пару апельсинов. Теперь я могла сидеть в засаде хоть до вечера. Но наде-юсь, что так долго не придется. Во-первых, сдается мне, в чулане полно мышей, а я их не очень жалую, во-вторых, в отличие от мамаши, я не умею творить сортиры, висящие в воздухе.

Маман проснулась около полудня. Процокала ко мне в комнату, убедилась, что нет ни меня, ни портфеля, и отправилась на кухню. Что это она топает, как полковая лошадь? Ах, батюшки, это ж она на каблуках рассекает. Стра-сти какие с утра пораньше. Сейчас начнет прынеца моего обольщать, а мы посмотрим, опыт переймем.

– Илай! – крикнула мамаша из кухни. Ты смотри, встать не успела, уже соскучилась.

В гостиной зашевелился Инсилай и выполз на кухню. Теперь мне было не только видно, но и слышно. Он подошел к маман и, приобняв ее, чмокнул в щеку.

– Здравствуй, Котик, с добрым утром. – Какие нежности! Начало впечатляет, ждем, что дальше будет.

Дальше себя ждать не заставило. Когда с кофе было покончено, Инсилай по-интересовался:

– Кэт, а что, красотка твоя в школе?

– Конечно, - рассмеялась маман, - она же не носилась всю ночь, как наскипидаренная.

– И это очень странно, - между делом заметил Инсилай.

– Почему? Мы же еще вчера выяснили, что это или вино, или Машка. К Аль-вертине ни то, ни другое отношения не имеет.

– А мне сдается, что никакого отношения к этой истории не имеют ни вино, ни Варвара. Дай-ка мне вчерашнюю бутылку.

– Где ж я ее тебе возьму, она уже давно в утилизаторе. И зачем тебе пустая бутылка понадобилась?

– Есть кой-какие соображения, надо бы просканировать.

– И что ты там хочешь найти, - маман уселась на колени к Инсилаю и повис-ла у него на шее, - обрывки заклинания?

– Да нет, - я видела его сильные загорелые руки, обнимающие маман, и моя черная зависть на пару минут победила страх разоблачения, - что-нибудь попроще. Сдается мне наши ночные бега – Альвертининых рук дело.

– С ума сошел! Она еще совсем ребенок, ей такое не по зубам.

– В Хлюпине мы с тобой, забыла? Здесь даже кошка колдовать может, если захочет.

– Ерунда. И зачем ей это? Абсурд.

– Мне кажется, она ревнует, - предположил Инсилай.

– Глупости, - отрезала маман и, вывернувшись из его объятий, снова заня-лась посудой, - у тебя мания величия, осложненная манией преследования.

– Ага, а еще паранойя, старческий маразм, буйное помешательство и белая горячка, - проворчал Инсилай.

– Ну, не злись, - миролюбиво проворковала маман, - она, конечно, не сахар, но не чудовище же.

– Тебе видней, ты ее лучше знаешь.

– Бывал бы здесь почаще, да хоть час уделил бы на ее воспитание, не искал бы виноватых.

– Можно подумать, это была моя идея – податься в учение к твоей сестрице, - проворчал Инсилай, - да мне, чтоб ты знала, это волшебное образование все нервы вымотало. Сам не знаю, как еще не разнес эту академию изящ-ных наук по кирпичику. А красотку твою я хоть сегодня воспитаю. Ремня хорошего за мелкое пакостничество – с превеликим удовольствием.

– Это не метод, - встала на мою защиту мамашка. – Ребенка надо не бить, а убеждать.

– Доубеждаешься, что она тебя в фикус превратит, или кактус. Будешь зе-ленеть на подоконнике и рассуждать о пользе убеждения.

Вот ведь паразит! Я так разозлилась, что чуть не выскочила из своего чула-на, чтоб вцепиться в его наглую физиономию. Ремня он мне дать собрался! Сейчас! Да чтоб тебя, воспитатель недоделанный, этим самым ремнем с утра до ночи лупили, карката модана! Десять тысяч палочных проклятий на твою белобрысую голову и тощую задницу! Чтоб тебя покорежило, каракурт про-ницательный! Крепостное право в школе проходил? Нет, маловато будет за мои потрепанные нервы…. Про рабство слышал? Это уже ближе. Цепь на шею, а за спину Карабаса-Барабаса с плеткой! Пороть понедельник, среда, пятница, а так же Восьмое марта, Рождество и Пасха, по всем календарям, включая мормонов, ну, День взятия Бастилии, святое дело, хэллуин, масле-ница и, конечно, первое сентября, чтоб с детством счастливым по гроб жиз-ни не расставался…. Приперся, барин местечковый, не было печали. Нашел девочку для битья, «щас»! Пока я почем свет проклинала Инсилая, они уже тему разговора сменили, а я так увлеклась, что все прозевала. Когда я ма-лость успокоилась, эти голубки уже снова сидели в обнимку и ни про меня, ни про ремень не вспоминали.

– Сегодня вечером, самое позднее – завтра утром я должен быть в Гамбурге, - Инсилай не смотрел на маман, барабаня пальцами по столу, - оттуда сразу в Мерлин-Лэнд. Может, хватит этих дурацких интриг? Мне осточертела лю-бовь по расписанию. Я хочу быть с тобой, а не играть в дурацкие игры с твоей сестрицей и магической этикой!

– Убить три года и бросить все за десять шагов до финиша?

– Знаешь, сколько можно бежать эти десять шагов? Вечность. А еще можно сдохнуть в двух шагах от финиша, и такое бывает, - проворчал Инсилай.

– Ты, что, уже при смерти? Что-то не заметно.

– Я устал, Кэтти, - он это так сказал, что я ему даже посочувствовала, - я так долго притворяюсь идиотом, что скоро сам в это поверю. Давай плюнем на все, на Гамбург, на Варвару твою… Имею я право жить с любимой женщи-ной, не прячась по углам? Я от этой чертовой конспирации скоро на стенку полезу!

– Потерпи чуть-чуть, - помедлив, посоветовала маман. – Через полгода, максимум через год мы сможем быть вместе целую вечность. Альвертина станет совершеннолетней, мы с ней вернемся в Город, и все время будет принадлежать только нам.

– Ага, если доживем до финиша, и тебя не посетит очередная остроумная идея, - проворчал Инсилай. – Все здорово, но я люблю тебя сейчас, а не че-рез год. И быть с тобой хочу сегодня, а не на финише черт знает чего. Ве-ришь, нет, у меня от этой любви на расстоянии скоро инфаркт будет.

– Я тоже тебя люблю, - успокоила маман, - и через год буду любить, и через десять.

– Ну, дорогая, при такой жизни через десять лет мне уже не любовь нужна будет, а психоаналитик. – Инсилай встал и прошелся по кухне. – Я здесь уже третий день, а ты на меня и минуты не найдешь. Как я понимаю, любовь еще на пару лет откладывается, правильно?

– Не преувеличивай, - отмахнулась мамаша, - ты что, прямо сейчас уезжа-ешь?

– Нет, - буркнул Инсилай. – И что это меняет?

– Сейчас ничего, Альвертина вот-вот вернется.

– Ну, правильно, теперь Альвертина. Она, что, телевизор не смотрит? Там про любовь с утра до ночи показывают. Небось сама уже с мальчишками в темных углах целуется.

Ну это он врет, паразит, ни с кем я по углам не целуюсь. Кино, конечно, смотрю, но это ничего не значит. Там, между прочим, любовь всегда попо-лам с пальбой. Я же не бегу на улицу всех отстреливать, тогда почему я должна целоваться с кем попало? Но сдается, Инсилай крепкий кандидат в папаши. Если уж не на первого, то на второго точно.

На этом месте мне не повезло. Он разозлился и, хлопнув дверью, удалился на крыльцо. Мамаша упорхнула следом, полагаю, успокаивать его любовный пыл. Потом я услышала их гомерический хохот, видимо, они увидели паря-щее над двором творение рук своих. Пока они демонтировали сооружение, я выскользнула из чулана, вытащила Инсилаево зеркало-мобильник из-под свинцового колпака и сунула под диван в гостиной. Пусть играют по-честному. Вот выцепит его эта мамашина сестрица-злодейка, тогда и про ремень разберемся, и про любовь. Едва я успела по-новой засесть в засаду, вернулись граждане влюбленные.

Инсилай еще долго уговаривал маман на любовь, но она проявила завидную стойкость в блюдении моей, а заодно и своей нравственности, и от любви отказалась. Единственное, чего добился Илечка от своего Котеночка, так это туманного обещания отправить меня после школы в гости к Фьорелле, и то-гда может быть…

Потом мамаша занялась обедом, а Инсилай сперва, как сыч, сидел в гости-ной с какими-то журналами и кальяном, а потом, как неприкаянный, бол-тался по дому. Я все боялась, что он заглянет в чулан, но, слава богу, пронес-ло. От обеденных ароматов у меня слюнки потекли, и я смела все свои про-довольственные запасы. И вообще, пора вылезать отсюда, нужно только мо-мент выбрать, чтоб никто здесь не болтался, а то придется долго объяснять, что это я в чулане забыла. Очень кстати Инсилай собрался в ванну, и маман подалась в спальню за полотенцем. Тут-то я из засады и выпорхнула. Повез-ло мне не до конца, в коридоре я столкнулась с Инсилаем. На мое счастье, он так замечтался о любви, что не сообразил, что я иду из кухни, а не от вход-ной двери. Чтоб ты утонул, изменщик коварный! Через минуту послышался шум воды. Я чинно прошла к себе в комнату, бросила портфель и отправи-лась на встречу с маман. Есть только один шанс получить записку о моих мнимых болезнях, воспользоваться тем, что она меня не разбудила – раз, два – мечтает выставить меня из дома сегодня вечером. Я заявилась на кухню.

– Привет, - маман была сама любезность, - как в школе?

– Не знаю, - честно сказала я.

– Как это не знаю, - всполошилась она, - ты что, в школе не была? Что еще за фокусы?

– Понимаешь, - я попыталась принять вид расстроенный, даже удрученный, - ты меня не разбудила, и я проспала. Целых два урока. Я к тебе заглянула, но ты так сладко спала, что я тебя будить не стала, чтобы ты мне записку написала. А без записки я побоялась.

– И где же ты шлялась полдня, боязливая моя, - поинтересовалась маман.

– Гуляла, - вздохнула я и тут же заныла, - мам, так вкусно пахнет. Давай я сначала поем, а потом ты меня будешь ругать.

Сработало. Если я хочу есть, ругань всегда отменяется. Маман сделала сер-дитое лицо и поставила передо мной тарелку с борщом.

– Мам, - набив полный рот, продолжала я, - а можно я после обеда к Фью пойду?

– Ну ты нахалка, - возмутилась маман, - а уроки? Мало того, что школу про-гуливаешь, еще и от уроков хочешь смыться.

– Так я и пойду за уроками, - заныла я, - откуда ж я узнаю, что задано. – Что-то она не жаждет меня из дома выставлять. Может, ей плевать на Инси-лая, и нужен он ей только, чтобы этой ее Маше-Варваре насолить? Тогда я, пожалуй, погорячилась, вытащив его зеркало, может, у меня еще есть шан-сы.

– Ну, иди, раз нужно, - маман подозрительно быстро согласилась.

– А записку напишешь? – все я правильно сделала, как решила, так и будет.

– Напишу-напишу, ешь уже, все остынет.

Я быстро покончила с обедом и подалась к Фьюшке. Хотят любовь, пусть лю-бятся сколько хотят. Я дошла уже до угла, когда вспомнила, что забыла дома ступку и травы. Пришлось тащиться назад. Маман колотила в дверь ванны кулаком и звала Инсилая.

– Что случилось?! – испугалась я, на мамаше лица не было.

– Он там уже час плещется. Но уже минут двадцать вода не льется. Он не отзывается. Вдруг что-то случилось?

– Что с ним случится? Разве что поскользнулся, упал, очнулся – гипс.

– Ты меня до инфаркта доведешь, каркуша!

– Не ори на меня, а возьми да посмотри.

– Дверь, что ль, ломать? – засомневалась маман.

– Чего ее ломать, она открыта, - я нажала на ручку и потянула ее на себя.

Дверь открылась. Ванна была полна пара, но Инсилая в ней точно не было.

К Фью я, понятно, не попала. Маман впала в такой транс после исчезнове-ния Инсилая, что я стала серьезно опасаться за ее рассудок. Сначала она металась по дому и страшно ругалась. Потом она влетела в гостиную и ухит-рилась превратиться в тигрицу, черную курицу и американский Шаттл од-новременно. Затем присела на диван, всплакнула, поуспокоилась маленько, умылась и отправилась на кухню мыть посуду. Все это заняло у нее не боль-ше пяти минут.

Маман на кухне грохотала посудой, а я тихонько пробралась в гостиную и, вытащив из-под дивана мобильное зеркало, спрятала его обратно под кол-пак. Не дай бог, она обнаружит, кто помог ее дорогому Илечке засыпаться, тогда все, хана. Лучшее, на что могу рассчитывать, это стать лет на десять чучелом тушканчика, в худшем – просто исчезнуть, раскинуться на атомы и парить в свободном полете, пока маман не сменит гнев на милость, а это за-просто может занять пару-тройку веков. Конечно, совсем не факт, что именно мои козни оказались причиной его исчезновения, может, он по соб-ственной инициативе от нее свалил, но вряд ли мамаша будет разбираться.

Пока она мыла посуду, а я предавалась грустным мыслям и сочинению али-би, воздух посреди комнаты потемнел, завертелся смерчем и выбросил пря-мо на меня какое-то жуткое чудовище с девчонкой, размером с меня или чуть меньше, в когтистых толстых лапах. От неожиданности я так завизжа-ла, что стекла зазвенели. Мамаша влетела в комнату с тарелкой в одной руке и полотенцем в другой. Вновь прибывшая девица была какая-то тормозну-тая и ни словом, ни жестом не среагировала ни на мои вопли, ни на появле-ние маман, ни на присутствие чудовища. Чудовище при ближайшем рас-смотрении оказалось тоже каким-то снулым, хоть и имело вид весьма гроз-ный. Больше всего меня удивила странная реакция мамашки.

– Только этого не хватало! – она смотрела в пространство между мной и вновь прибывшей парой, так что было не совсем ясно, о чем она: о моих визгах или о неожиданном вторжении. Чудовище отпустило девицу и пре-вратилось в безобидного бобика.

– Имею приказ сдать Вам заказанный объект и вернуться в агентство, - со-общила шавка птичьим свистом. – Распишитесь в получении.

Откуда она достала блокнот и ручку, осталось для меня полной непоняткой, не под хвостом же она все это прятала! Маман явно не собиралась ничего подписывать:

– С какой стати, это нарушение контракта! Куда я, по-вашему, ее дену?

– Это не мои проблемы, - прочирикало существо, смахивающее на малость покоцанную болонку, - у нас возникли форс-мажорные обстоятельства.

– Можно узнать, какие?! – возмутилась мамашка.

– К нам пришла налоговая полиция. Вашими, между прочим, молитвами, - любезно пояснила болонка. – Кто-то очень интересовался нашей деятельно-стью, лицензией и Вашим заказом. Контракт прекращается по обоюдному согласию сторон. Задаток нами не возвращается, остаток суммы Вами не доплачивается. Подписывайте и разойдемся по-хорошему.

– А если я не подпишу? – уточнила маман.

– Мы будем настаивать через суд на полной оплате суммы заказа, а на вре-мя тяжбы возвратим объект договора на место и время изъятия.

– Отличная работа! – проворчала мамаша, но бумажку подмахнула. То ли платить не хотела, то ли возвращение объекта на место изъятия ее не радо-вало.

Собака тявкнула и исчезла. Девчонка осталась. Я просто приросла к дивану, обалдев от всего происходящего. Единственное, на что хватило моих изви-лин, так это сообразить, что чудище, судя по козлиной бороде, скорее всего, Химера, а притараненная к нам в дом девица – Алиса, о которой было столько разговоров. Надо сказать, ничего особенного. Тощая блондиночка, нос курносый, глазки голубенькие, челочка, ленточка, носочки белые. Было б о чем говорить, честное слово. В руках Алиса зачем-то сжимала теннисную ракетку, больше особых примет не было. Абсолютно серая, точнее, белобры-сая личность. Маман, озадаченная ее появлением, пребывала в видимых раздумьях, что с ней делать. Я даже посочувствовала: этакий кульбит, а главного консультанта в лице Инсилая в канализацию засосало. Смыло ду-шем начисто. Бывает же такая непруха.

Тут девица немного очухалась и, сменив меня на посту сирены, оглушитель-но завизжала. Происходи все это в Одессе, к нам уже давно бы примчались соседи, милиция, пожарные, скорая помощь и полгорода. В Санта-Хлюпино народ, по счастью, подобрался не любопытный, и наши крики не удостоила вниманием даже соседская дворняжка.

– Не ори, - устало попросила маман и вдруг перешла с птичьего чириканья на русский, - у меня и без ваших воплей голова раскалывается. Возьми у де-вочки ракетку и проводи ее в кухню. Она, наверно, есть хочет.

Ну, правильно, у мамашки от всех бед одно лекарство – поешь и успокойся. Хорошо сказано, возьми ракетку, а что как она мне от своего нервного со-стояния этой ракеткой промеж глаз засветит? Человек в состоянии стресса способен быка придушить, а эта подруга явно не в себе. Я и подходить-то к ней боюсь, я не бык, мне много не надо.

– Спасибо, - очень вежливо сказала девчонка, ну, точно, и она по-русски ло-почет. – Позвоните, пожалуйста, моему папе, он очень волнуется, а потом, если можно, я действительно съела бы что-нибудь не очень калорийное.

Или рехнулась, понимаю я, или это такой воспитанный ботан в юбке, что еще похуже психа будет. Осторожненько подошла к ней и забрала ракетку. Ее она мне без всяких возражений отдала и снова завела свою песню:

– Разрешите мне позвонить, пожалуйста. Папа, правда, жутко нервничает, когда я пропадаю без всяких объяснений.

– У нас нет телефона, - подумав, сообщила маман.

– Может быть, можно позвонить от соседей? – настаивала Алиса.

– Боюсь, что нет, - мамашка в упор смотрела на девицу. – В нашем городе нет телефонов. Ни одного. Мне очень жаль.

– Нет телефонов? – удивилась Алиса. – Разве такое еще бывает? И как же вы живете? Куда это я попала?

– В Санта-Хлюпино. Девочки, идите на кухню. Альвертина, накорми Алису обедом, - ага, все-таки это Алиса, я не ошиблась! – А ты, детка, - маман по-гладила гостью по голове, - не волнуйся, мы обязательно что-нибудь приду-маем и свяжемся с твоим папой.

Мы пошли на кухню. Я впереди, Алиса чуть-чуть сзади. На пороге она вдруг остановилась и, обернувшись к моей маменьке, спросила:

– А откуда Вы знаете мое имя? Кто Вы?

– Я все знаю, девочка, - рассеянно сообщила маман. – Я – волшебница.

Очень мило. Девица и так не в себе, а уж после такого заявления и вовсе рехнется. Но против ожидания, Алиса даже не удивилась. Похоже, такой от-вет ее вполне удовлетворил, и она продолжила движение в сторону кухни. А может, она уже устала удивляться и действительно сильно проголодалась. Не знаю, как там у мамашкиного борща в смысле калорийности, но две тарелки оголодавшая Алиса махнула в один присест. Полагаю, что от третьей она от-казалась исключительно из скромности. Глаза у нее были ой, какие голод-ные. Я вошла в ее положение и предложила ненавистной мне рыбы-Фиш. Я ее по доброй воле в рот не возьму, Инсилай смылся – в прямом смысле слова, а у маман, похоже, события последних часов надолго отобьют аппетит. Ос-тавался только один резерв – Алиса, его я и задействовала. Рыбка пошла на ура. Когда мы дошли до сладкого, нарисовалась маман.

– Арви, постели Алисе в гостиной, пусть отдохнет с дороги, а сама садись за уроки. Я скоро приду, до моего прихода никаких фокусов, из дома ни ногой. Все понятно?

Мы с Алисой кивнули головами синхронно, как близнецы.

Мамашка подозрительно покосилась на нас, но из дома ушла. Видно, необ-ходимо было, кровь из носа, а то бы она нас ни за какие коврижки одних не оставила, это у нее крупными буквами на лице написано было.

Когда дверь за маман хлопнула, Алиса снова заныла про папашу. Я ей чест-но сказала, что в этом деле одна надежда – на мою мамочку ненаглядную. Если кто что и придумает, так только она.

– Как же вы здесь живете без телефона? – посочувствовала Алиса.

– Плохо, - честно призналась я. – Иногда сама бы полжизни отдала за час те-лефонной связи. Но маман говорит, скоро все устроится.

– Телефон проведут, или сотовые выдадут? – деловито осведомилась Алиса. – Слушай, а у вас здесь роуминг есть? Телефон-то у меня с собой. – Она доста-ла из нагрудного кармана малюсенький, чуть больше спичечного коробка, мобильник.

– Вряд ли, но давай попробуем. – Естественно, ничего кроме проблем в на-шем Санта-Хлюпине не оказалось, от телефонной связи пришлось отказать-ся. Алиса посокрушалась было немного, но потом глаза у нее начали сли-паться, и я решила ее по мамочкиному совету заложить в койку. Мы потопа-ли в гостиную, и тут она увидела компьютер. Глазки у нее сразу загорелись:

– А Интернет есть?

Хорошая идея, но сложновата в исполнении. Я ей объяснила, что единст-венная возможность выхода в сеть только в «Паутине», это интернет-кафе в нашей высотке, но туда пускают только взрослых и только по карточкам. Так что одна надежда на мамашу. Может, она туда и отправилась, кстати говоря.

– А как же… Она даже адрес не спросила, - засомневалась, было, Алиса, но тут же сообразила, - хотя, наверно, она и так знает. Волшебница все-таки. – И без всякого перехода: – А можно я подремлю немножко, что-то я засыпаю. Слушай, а зачем волшебникам Интернет? Они ведь должны как-то связы-ваться своими силами, без технических средств…

– Это ты сказок начиталась, - авторитетно сообщила я. – Своими силами можно только протелепатировать, но, во-первых, это требует больших энер-гетических затрат, а, во-вторых, сто к одному, что адресат примет это за галлюцинацию, если он сам этой техникой не владеет. У тебя папа – теле-пат?

– Значит, пустой номер. – Я дала Алисе плед и подушку. – Ложись, пока ма-ман не придет, все равно ничего не сделаем.

Это я вслух сказала. Про себя-то мне было ясно, что черта с два мамаша с кем-нибудь будет связываться. Так она и разбежалась, свой единственный козырь отдавать. Если она что и сделает, то уж никак не в помощь. Я хоро-шо помню, о чем они с Инсилаем бакланили. Если тебе, подруга, на кого и надеяться, так только на загадочную Варвару.

– Знаешь, - Алиса свернулась калачиком под пледом. Голос у нее был сон-ный-сонный, - я такого насмотрелась. Голубые вороны, пауки с меня ростом, карлики, великаны.… Зря ты про сказки так пренебрежительно, там все – правда. Это просто отсюда не видно. А если чуть-чуть в сторону шажок сде-лать, за черту заступить, так и драконы есть, и гномы, и русалки. Честное слово, я своими глазами видела. А русалка одна меня своим хвостом чуть не пришибла…

На русалочьих воспоминаниях эта лягушка-путешественница и заснула. От-рубилась просто на полуслове. Самое странное, что я почему-то тоже спать ужас как захотела. То ли это привет от моих ночных бдений, то ли маман для страховочки на нас сонным взглядом зыркнула. Ее штучки, с моей точ-ки зрения, более вероятны, уж больно синхронно нас в сон потянуло. Я как присела в кресло рядом с Алисой, так и закимарила, а ведь сроду сидя не спала, тем более, в пяти шагах от родной кровати.

Проснулась я оттого, что прямо ко мне под ноги грохнулось что-то тяжелое. Я уже начала свыкаться с тем, что гости падают чуть не на голову, и даже не ойкнула, только глаз приоткрыла и наблюдаю. Что-то оказалось кем-то. Точнее, парнем лет шестнадцати с синюшным вороненком. Парень был со-всем не похож на Инсилая, но мне понравился. У него были длинные черные волосы, широкие плечи и черные глаза с длиннющими ресницами. У Инси-лая тоже глаза черные, но совсем другие, загадочные, без зрачков, как бездонные омуты, а у нового гостя зрачки на месте и глаза добрые. Я уже, было, собралась изменить свои представления о мужчине моей жизни, но увидела, как он своими огромными глазищами смотрит на Алису, и передумала. Тут, явно, наши не пляшут. Хватит головой о стенку биться и локти грызть. На всех конкурентов пургену не напасешься.

Вороненок огляделся и заголосил:

– Варваре ура!

Очень мило. Осталось только этой таинственной Варваре с неба свалиться да Инсилаю через душ вернуться, и все заинтересованные лица будут в сбо-ре.

– Привет! – продолжал вещать вороненок. – Дай тапочки!

Конец света. Уж чего-чего, а тапочки для ворон у меня точно в отсутствии. Ничего, не баре, босиком полетаете.

– Смотри, смотри! – не унимался голосистый птенчик.

Парень оторвался, наконец, от созерцания Алисы и огляделся. Тут-то он ме-ня и увидел, а когда увидел, откровенно растерялся. Я искренне позлорадст-вовала про себя. Летел, можно сказать, на крыльях любви, спешил, мечтал – а тут я сижу. Это ж надо, какой облом. Никакого тет-а-тету. Мои соболезно-вания, но ничем помочь не могу – живу я здесь и всем мешаю.

– Ты кто? – шепотом спросил он, заметив, видно, мой недремлющий глаз.

Хороший вопрос, спасибо маме. Если он сейчас заржет, я ему в глаз дам.

– Альвертина.

Но он даже не улыбнулся.

– А она кто? Ой, извини, я – Рональд, для друзей – Ронни.

Теперь я ничего не понимаю. Если он ее в первый раз видит, то чего так ус-тавился? Ну, правда, еще бывают прекрасные незнакомки и любовь с пер-вого взгляда. Но что-то не похоже все происходящее на первый взгляд.

– Это Алиса. А почему шепотом?

– Не знаю, - он неопределенно пожал плечами.

– Дурак, - прокомментировал вороненок.

– Заткнулся б ты, Боря, - посоветовал Ронни.

Я сообразила, что, в отличие от Алисы, изъяснявшейся на чистейшем рус-ском языке, новый гость чирикает по-Эйрски совершенно без проблем. Из этих, значит, из посвященных. Хотя могла бы и без свиста его докумекать. Нарисовался он здесь вполне автономно, а ни я, ни тем более Алиса на само-стоятельные перемещения не способны. Вывод: мальчик взрослый. И летать умеет, и чирикать. Вдруг он и с Алисиным папашей может связаться, а то она, бедная, вся исстрадалась. Заодно и я бы подсуетилась насчет Софочки, пока маман в отсутствии.

– Ты маг? – в лоб спросила я.

– К сожалению, нет, - Ронни отрицательно покачал головой, - но я учусь.

Понятно, я не волшебник, я только учусь. А жаль. Хотя, может быть, связь они уже проходили в своем колледже. Надо поинтересоваться, но прямо с порога не удобно. Может, его чаем угостить? Они, судя по Алисе и Инсилаю, шибко голодные к нам прилетают, видать, в полете их не кормят, эконом-классом перемещаются.

– Может быть, перекусите что-нибудь? Есть черничный пирог и холодная телятина. Чай, кофе, хотите что-нибудь?

– Спасибо, но, к сожалению, я не располагаю временем, - он улыбнулся, и я растаяла. Заглянула ему в глаза и все. Влюбилась. – Скажи, Алька, ты увере-на, что это Алиса?

– То есть, абсолютно, - господи, первое приличное сокращение за всю жизнь.

– Тогда я за ней.

– От Варвары, - со знанием дела уточнила я. За последний час я стала здо-рово разбираться в обстановке.

– Да, - обрадовался Рональд, - а ты ее знаешь?

– Как ты Алису, понаслышке. Но, вообще-то, я ее племянница, - у Ронни так глаза засветились при упоминании Варвары, что я решила сразу о родстве с ней сообщить, это здорово поднимет мои шансы. Тем более, что истинная правда.

– Вот здорово! – он, и правда, обрадовался. – Значит, мы еще обязательно встретимся. А сейчас мне надо спешить. Варвара, наверно, уже с ума сошла от волнения. Я ведь в самоволку ушел, а она за меня отвечает, я ее ученик.

Он это так гордо сказал, что мне самой ужасно захотелось к моей новопри-обретенной тетушке в ученики. Наверно, она не такая стерва, как наша Ма-риэтт, жаб в портфели не бросает.

Но мне-то вряд ли такой поворот светит: судя по их отношениям с моей ма-ман, Варвара меня и в прислуги не возьмет, не то, что в ученицы. Кстати, о маман. Действительно, пора поторопиться, я не уверена, что визит Ронни ее порадует. А я еще хотела чиркнуть записочку Софке.

– Буди Алису, - скомандовала я, - и сматывайтесь от греха. Если я попрошу тебя позвонить в Одессу и передать пару слов, ты не против?

– Хорошо, только не долго.

Пока я писала, Ронни разбудил Алису. Эта спящая красавица минут пять лупила глазами, пока поняла, что от нее хотят, потом сладко зевнула, потя-нулась и соизволила, наконец, встать. Я сложила записочку и отдала Рональ-ду.

– Там телефон и код Одессы. Позовешь Софью и просто прочитаешь ей мое послание. Если она что-то ответит, чиркни на бумажке, может, и правда, встретимся, тогда расскажешь.

– Мы обязательно встретимся, - успокоил Ронни, пряча мою записку в кар-ман. – Я найду тебя. Вот только разберусь с Алисой и вернусь. Варвара раз-решит и поможет. Но теперь нам пора. У меня кончики пальцев холодеют, значит, опасность близко. Давай, Алиса, поехали.

Они встали посреди комнаты, Рональд взял ее за руку и достал какой-то перламутровый карандашик. Взмахнул им в воздухе:

– Хочу… – но тут Алиса вырвала руку и бросилась в коридор.

– Моя ракетка! – вспомнила она, с грохотом ковыряясь в темноте прихожей.

– Поторопись! – каркнул Боря. – Скорей, скорей!

– Мне папа за нее голову оторвет, - Алиса вернулась уже с ракеткой, и вста-ла рядом с Ронни. – Это же настоящий Киллер.

– Черт с ним, с Киллером! – Рональд схватил ее за руку, Боря вцепился в его плечо. – Давай скорей. Не только твой папа умеет головы отрывать, - он снова взмахнул перламутровым карандашиком. А мне вдруг очень захоте-лось, чтобы он прилетел не за Алисой, а за мной, чтобы за меня волновался и меня держал за руку. – Хочу в Москву к Варваре.

Они начали таять в воздухе. Ронни уходил, а мне стало грустно-грустно. По Инсилаю я вовсе не тосковала, а здесь даже слезу пустила.

– Стоять! – голос маман громыхнул как гром среди ясного неба.

Ронни и Алиса замерцали каким-то трехфазным мерцанием и замерли в этом своем мерцающем состоянии. Мамаша прошествовала прямо сквозь их полупрозрачные силуэты и подошла ко мне.

– Что здесь происходит?

– Не знаю, - я немедленно от всего открестилась. Не хватало мне еще обви-нения в соучастии. Ронни, надеюсь, простит, если он, конечно, что-нибудь слышит в этом своем полупрозрачном виде.

– А почему глаза на мокром месте? – подозрительная у меня мамашка и глазастая, как на грех.

– Страшно мне, - соврала я. – Все время что-то случается, и тебя еще дома нет. Я боюсь.

– Свежо предание, - проворчала маман. Ни одному моему слову не поверила, ну и ладно, ей явно не до моего вранья.

Я тихонько уселась в кресло и, как примерный ребенок, положила руки на колени. Мамаша покосилась на меня, но ничего не сказала. Только едва взмахнула рукой. За спиной у меня что-то загудело, и в тот же момент Алиса отделилась от Ронни и вместе со своей проклятой ракеткой завертелась по комнате, сворачиваясь в цветастую воронку. Через мгновение эта воронка влетела в здоровую керамическую дулю у меня за спиной, и гудение прекра-тилось.

– Это такой пылесос или мини-смерч? – спросила я у маман, очухавшись от удивления.

– Это сказка, - лаконично ответила она.

– Волшебство? – уточнила я.

– Какое, к черту, волшебство! – Разозлилась маман. – Это сферическая каме-ра автономного заточения конструкции Аладдин. СКАЗКА. До чего ж ты бес-толковая!

Ага, я бестолковая. Это ты, мамуля, психуешь. Что-то ты побледнела, доро-гая, уж не боишься ли ты друга Ронни с его вороненком или перед глазами дух Варвары, в девичестве Маши, витает?

Маман уперлась взглядом в Ронни. Тут я испугалась по-настоящему. Мамуля моя в ярости дама несдержанная. Я вскочила с кресла и, вроде как ненаро-ком, пнула ногой мамашину вазу конструкции Аладдин. СКАЗКА завалилась на бок, не разбилась, правда, но грохоту понаделала немеряно. Маман на шум обернулась и от Рональда отвлеклась.

– А ну, брысь отсюда! – рявкнула она на меня, и ноги сами унесли меня в мою комнату.

Без волшебства тут не обошлось: я всем существом своим сопротивлялась перемещению и при этом летела быстрее ветра. Дверь за мной захлопнулась, с такой силой наподдав мне по заду, что я рыбкой нырнула в кровать. В гос-тиной зазвенело железо, грохнул гром, и что-то зачавкало, как большое боло-то. Батюшки, как бы Ронни не сожрали! Я скатилась с кровати и заколотила кулаками в дверь, но она стояла насмерть.

Когда я все-таки прорвалась обратно, в доме, кроме маман, никого не было. Проявлять интерес к судьбе Ронни я не рискнула, поэтому изобразила пол-ную панику на судне. Бросилась с объятьями на маменьку и со слезами заго-лосила:

– Мамочка, что происходит? Почему все летают и грохочут, что им от нас надо? Что за чудища скачут, я боюсь!

– Без истерики - посоветовала маман.

Значит, не поверила, иначе бросилась бы утешать. Или я в страхе сфальши-вила, или она у Ронни записку мою нашла, или до сих пор исчезновение Инсилая переживает. Надо что-то делать, или сейчас и я до кучи огребу. Но подействовать я не успела. Маман выпуталась из моих объятий и ледяным голосом сообщила:

– Я должна на пару дней уехать. Не бойся, никто больше не прилетит, я за-кодирую дом на вход и на выход. Школу пропустишь, придется посидеть дома. Это не потому, что я тебе не доверяю, - сгладила она обстановку, вид-но, поняла, что я вот-вот разревусь по-настоящему, - а потому, что у нас появились враги. Тебя могут похитить, испугать… черт его знает, что им в голову придет. Короче, сиди дома, мне так будет спокойнее. Обед в холо-дильнике. Если задержусь, откроешь какую-нибудь банку. Постарайся больше не устраивать пожаров. Ты, конечно, не сгоришь, но если снять за-щиту, в дом могут сразу проникнуть посторонние. Ты взрослая девочка, и я на тебя надеюсь. Будь умницей, - маман направилась к дверям.

– Что, так сразу? – я окончательно перестала соображать. – Я боюсь одна!

– С каких это пор? – усомнилась маман. – По-моему, ты просто обожаешь, когда меня нет дома.

– Я боюсь! – ну, теперь меня заклинило, видимо это семейное. Заладила, как попугай: ой, боюсь, боюсь.

– Смени пластинку, - резонно посоветовала маман, стоя в дверях. – Я уже сказала тебе, что волноваться не о чем. Кроме твоей собственной глупости тебе ничего не угрожает. Почитай книжку, уроки хоть раз в жизни все сде-лай, наконец. Неужели нечем заняться? На твоем месте я бы обрадовалась нечаянным каникулам, а не ныла. Все, мне пора, будь умницей, веди себя прилично, - она вышла на крыльцо.

– Мамочка, - я рванулась за ней, но всем телом налетела на непреодолимое, совершенно прозрачное препятствие в открытых дверях, - а как снять за-щиту, мало ли что может случиться?

– А никак, - растворяясь в воздухе, сообщила маман, - она сама снимется в случае опасности, или… - я думала, что окончание фразы улетело вместе с маменькой, но ошиблась, - или если со мной что-нибудь случится, - закончи-ла она фразу, тяжело вздохнув.

Дверь захлопнулась у меня перед носом.

– Это я во всем виновата, - корила себя Варвара, обнаружив на клавиатуре компьютера странную записку Ронни. – Я сорвалась на него…

– Идиот, что теперь делать? – Лика злилась не на Ронни, она была вне себя от собственного бессилия. – Прочти еще раз, что он там нацарапал.

«Я все понял. Ухожу за Алисой. Постараюсь поскорее и без жертв. Рональд».

– Какой слог! – усмехнулась Анжелика. – Лучше б адрес оставил, где его, ду-рака, искать. Одна радость, галку свою горластую с собой прихватил. Что он понял, хотела бы я знать. И какие жертвы еще намечаются.

– Он совсем ребенок еще, - продолжала Варвара, ничего не видя и не слыша вокруг, - он просто сгинет в измерениях. Найти его не хватит и трех жиз-ней.

– Значит, ближайшие три жизни мы ищем Ронни, - мрачно констатирова-ла Лика. – Кстати, нас вызывают. – По зеркалу гостиной пошли цветные волны.

– Это Ронни! – Волшебница бросилась к зеркалу.

– Ага, звонит из телефонной будки, - проворчала Лика, - а вместо жетона – пуговица от штанов, как романтично.

На связи оказалась Наталья.

– Он вернулся, - сообщила она совершенно бесстрастным тоном.

– Кто? – в один голос воскликнули Лика с Варварой, надеясь на появление Ронни.

– Как это кто? – удивилась Наталья. – Инсилай, конечно. А что, возможны варианты?

– К сожалению, да, - вздохнула Варвара.. – Ронни пропал. Ладно, рассказы-вай, что с Инсилаем.

– Да ничего. Вылетел из ванны в чем мать родила, призывая какого-то ко-тика, увидел меня, перепугался и засел у себя в комнате. Третий час си-дит, как мышка.

– Как ты сказала, котик?

– Ну да. Котик, котеночек. А с Ронни-то что?

– Кабы мы знали! Ушел в неизвестном направлении, но обещал вернуться, - после секундной заминки ответила Волшебница, она продолжала разговор, но мысли ее были далеко. Она внезапно поняла, что иск фрау Генцель, по-хищение Алисы, а может быть, и исчезновение Ронни – звенья одной цепи, призванной приковать ее, Варвару, к Земле. – Значит, так. Сейчас ты по-быстрому соберешься, закажешь перемещение к нам на ближайшую пол-ночь, прихватишь с собой большую черную сумку из моей комнаты и что-нибудь из вещей Ронни. Лучше, если они будут металлическими. А теперь принеси из сейфа шкатулку с тремя крестами на крышке. Код 8965 справа налево. Поторопись, я жду. Да, и позови Киру.

Наталья исчезла. Кира появилась почти сразу, видно, ждала где-то рядом.

– Слушай меня внимательно, девочка, - контролируя каждое слово, сказала Волшебница. – На сегодняшний момент знакомство со мной становится опасным. Я еще сама толком не знаю, кто и почему начал войну, но все, что происходит, направлено не против Лики, а против меня. В этом я уве-рена, вернее, я это знаю. Защитить тебя отсюда я не могу, так что при-дется тебе позаботиться о себе самостоятельно. Сейчас ты соберешься, купишь путевку в «Голубой рай» и еще до отъезда Натальи отправишься туда.

– Но это самый дорогой курорт, - ужаснулась Кира.

– Именно поэтому ты туда и поедешь. Там хорошая охрана, туда не су-нутся.

– Кто не сунется? – удивилась Кира. – Что у вас там происходит?

– Пока не знаю, но думаю, ничего хорошего. Не хочу, чтобы еще и ты пропа-ла. На сегодня пропаж предостаточно. Ты все поняла?

– Конечно, но, может быть, я могу чем-нибудь помочь?

– На данном этапе только тем, что точно выполнишь все мои инструкции. Из «Рая» ни ногой, ни с кем не общайся, будь как можно незаметнее. Не за-будь зеркало, я с тобой свяжусь в ближайшие дни. – В дверь скользнула На-талья. – Все, беги, собирайся!

Кира махнула рукой на прощание и вышла. Варвара строго взглянула на Наталью и распорядилась:

- Открывай шкатулку! – на свет появились три золотых пластины. – Вот эта, верхняя. Прижми ее к зеркалу в правом нижнем углу. – Волшебница прикрыла изображение пластины ладонью и быстро забормотала: – За-прещаю своему старшему ученику Инсилаю выход из дома, пользование лю-быми видами связи, колдовство, перемещение и пользование банковским счетом. Лишаю его чародейской силы, магической энергии и до особого своего распоряжения заклинаю его простым смертным. Карката Модана, да бу-дет так! Закрываю вход в мой дом всем, кроме имеющих право ключа, а именно – меня, Натальи, Киры, Рональда, - покосилась на Лику и добавила: - и лиц, нас сопровождающих. Все. Шкатулку на место, проследи за отъез-дом Киры, не забудь мою сумку и мухой сюда. До встречи, удачи.

Варвара прервала связь. Лика подошла к Волшебнице и вкрадчиво промур-лыкала:

– Может, ты посвятишь меня в стремительный полет своей мысли, или теперь и я в числе подозреваемых?

– Не болтай глупости. Просто, пока я говорила с Натальей, я вспомнила, кто владелец дома, где гостил Инсилай, и сделала выводы. Это мои враги, и война идет против меня. Ты понадобилась только для того, чтобы выма-нить меня из дома. Тебе не повезло, ты оказалась на линии огня, за что и пострадала. Не знаю, что посулили Инсилаю, но он играет на их стороне. Первый раунд за ними. Вот, собственно, и все, что я знаю.

– Если я тоже участвую, имею право знать, с кем воюем, - пробурчала Ли-ка.

– Вот разберусь и сообщу, - пообещала Варвара.

– А Ронни? Как думаешь, он жертва или соучастник?

– Думаю, что он маленький дурачок, возомнивший себя большим волшебни-ком. Я очень за него волнуюсь.

– А как ты вспомнила, если не секрет?

– Да элементарно. «Котик-котеночек».

– Не поняла.

– Видимо, у Инсилая очень хорошие отношения с моей сестрой Катариной, иначе чего бы ему называть ее уменьшительно-ласкательными именами и мыться в ее ванной. А у меня с ней отношения безобразные. Друг моего вра-га – мой враг. Просто, как любовный заговор.

Первым делом я попыталась освободить Алису. Чего только я не делала с этим чертовым кукишем. И терла его, и трясла, и уговаривала, даже разбить пыталась. Ваза не поддавалась. Видать, была противоуговорной, вибро-устойчивой и противоударной. Алиса во время всех моих манипуляций со СКАЗКОЙ хранила молчание. Наконец, мне это надоело. Чтобы подкрепить увядшие силы, сварила себе кофе, залезла с ногами в кресло и призадума-лась о дальнейших действиях. Собственно, возможностей было немного. Ис-кать Ронни? Где и как, пока не понятно. Искать инструкцию по эксплуата-ции СКАЗКИ? Не факт, что найдется, ей уж лет сто, и совсем не обязатель-но, что я в ней разберусь. К тому же нет уверенности, что Алиса все еще там. Джинн, помнится, из своей лампы самостоятельно не вылезал, но раз-говаривал. А она молчит в глухую. Можно попытаться договориться с Инси-лаевым зеркалом, связаться с Варварой и с ее помощью решить вышеопи-санные проблемы. Но станет ли она мне помогать, и где гарантия, что я смо-гу справиться с мобильником неизвестной конструкции?

Однако, чтобы хоть что-то получилось, нужно, как минимум, попробовать. Я начала с инсилаевского наследства, так как экспериментировать с ним можно было сидя в кресле, а меня ноги совсем не держали после войны с мамашиной вазой. Достала его пижонское зеркало с золотой крышкой и сде-лала первую попытку.

– Свет мой, зеркальце, - так, кажется, маман лопотала. Пока, похоже, все правильно. По стеклу пробежали цветные полосы, раздался мелодичный звон. Так, а дальше-то что? Ладно, экспериментируем: - Соедини с Варва-рой.

– Проверьте правильность кода вызываемого абонента, - немедленно от-кликнулось зеркало.

Что и следовало ожидать.

Полосы продолжали мигать. Надо как-то выключиться, только как? Пробую наугад.

– Все, отвали!

Полосы погасли. Как у них демократично. Пошел к черту, будет исполнено.

Карты, видать, маман тоже заколдовала, они утверждали, что Ронни рядом. Я и на него погадала, и на себя… Одно и то же. Мы рядышком выпадаем, хоть тресни. Другой расклад попробовала, третий, а толку-то, хоть круть-верть, хоть верть-круть… заладили, как пономарь, рядом, рядом, рядом. А еще дальняя дорога и большое удивление. Брешут картишки совершенно нагло. И тут на меня напал жрун. Ничего удивительного, нервничаю я все-гда в обнимку с холодильником, а сейчас жуть, как разволновалась. Ну, лад-но, раз все меня бросили, буду кушать, и не полезную, малокалорийную пи-щу, как Алиса, а что-нибудь вкусненькое. Если вкусненькое, это, значит, мне в чулан надо, там, на заветной полочке, перчики маринованные, икорка баклажанная мамашиного приготовления, а не магазинное безобразие. По-лезла в чулан. Ну, это уж свинство! Неужто маман и полочку заветную за-колдовала?! Шарилась, шарилась там на ощупь – ни полочки, ни икорочки. Пришлось вернуться за фонариком, хоть что-то разглядеть. Хотя это, конеч-но, не свет, а сплошное издевательство: то потухнет, то погаснет.

Самое удивительное, что полочка не обнаружилась и с фонарем. Велосипед был, мешок с картошкой был, травки сушеные висели, даже змеюка, в бу-тыли заспиртованная, была, а стеллажа не было. Я разозлилась и ка-ак пну ногой стенку, где еще утром моя любимая полочка находилась.

Батюшки мои! Нога моя через эту стенку пролетела и в какую-то пустоту провалилась. Так я и раскорячилась на две части: одна нога здесь, другая там. Конечно, по идее, стоило бы вернуться второй ногой в чулан, потому как, проходя сквозь стену, не плохо бы знать, как обратно вернуться, но, может быть, это и есть та дверь, которую я так тщетно искала. Ладно, была не была, прошла в одну сторону, авось, и в другую прорвемся. И я шагнула сквозь стену. Хорошо, шею себе не сломала.

По ту сторону стены оказалась крутая лестница, на нее-то я и вывалилась. Темень кромешная, и фонарик этот проклятый, как положено, потух. Колочу его, тварюгу, об коленку, а сама почти на четвереньках по ступенькам вниз сползаю. Вдруг у меня над головой что-то как затрещит, и стало малость светлее. Я голову подняла, вижу, на стене факел загорелся, с ума сойти, ав-томатика феодального периода. Лучше б он не зажигался. Камни стен влаж-ные, холодные, кое-где мох на них, ступеньки щербатые, того и гляди, на-вернешься, летучая мышь вон под потолком повесилась и крыс, наверно, навалом. Располагающая обстановочка, надо делать ноги, пока не поздно. А если там Ронни, или Алиса, а то и оба сразу? Надо идти. Прошла еще пяток ступенек, факел потух, зато вдруг фонарик заработал. Опять что-то зашипе-ло, и новый факел зажегся чуть впереди меня. Забодала меня эта электри-фикация с рыцарским уклоном…

Факелы зажигались и гасли с завидным постоянством. Если б они так не трещали, это было бы даже комфортно, работали они куда надежнее, чем мое чудо техники. Я добралась до какой-то двери. Если я сквозь стены про-хожу, может, и через дверь получится? И я как заправский каратист долба-нула дверь. Чуть ногу не сломала, а дверь на месте. Из-под ног у меня шуга-нулось что-то мелкое и хвостатое. Крыса, испугалась я, и завизжала. Потом сообразила, что если это и крыса, то очень большая, и направила на нечто чуть живой луч фонарика. В углу у двери сидел маленький карманный дра-кончик и шмыгал дымными соплями. Кто кого больше испугался, было не ясно. Дрожали мы примерно одинаково. Ладно, хорошо хоть не крыса. За дверью кто-то заорал:

– Кошмар! Кошмар!

Боря! Ну, слава богу, хоть кто-то нашелся. Будем надеяться, что вороненок сильно преувеличивает. Я с утроенной силой начала ломиться в дверь. Дра-кон угрожающе шипел на меня из своего угла и вонял горелой бумагой. С такими размерами и храбростью мог бы быть скромнее. Когда он оконча-тельно достал меня своими визгами и гарью, я обернулась к нему и рявкну-ла:

Гены – великое дело! Дракон свистнул и улетел. Дверь, правда, не открылась. Я присела на корточки и призадумалась. Раз все это безобразие – мамашки-ных рук дело, значит, надо искать ключ. Маман у меня дама аккуратная и, если наколдовала замок, значит, где-то обязательно есть ключ. В Одессе она всегда оставляла ключ под соседским половичком, утверждая, что если у грабителей и хватит ума заглянуть под коврик и найти ключик, то догадать-ся, что открывает этот ключик не дверь, под которой лежит, а совсем даже дверь напротив, точно извилин не хватит. Потому как умные люди по чу-жим квартирам не шарятся, а дурак до такой сложной схемы не допрет. К сожалению, здесь не было соседей. На всякий случай я посветила фонари-ком у себя под ногами. Ну, маман, ну дает! Первый раз вижу подземелье с лоскутным ковриком эксклюзивной работы мадам Брошкиной. Сунула руку под половичок с некоторой опаской – мамашка могла там и змею пригреть, но обошлось. Нашелся золотой ключик, и этот ключик подошел к замку. Щелкнуло, звякнуло, лязгнуло, и дверь с жутким скрипом начала открывать-ся.

Не успела я шагу ступить, как на меня налетел вороненок с криком: «Кара-ул!!!». Фонарик окончательно сдох, пришлось передвигаться на ощупь. Ни черта не видать: то ли комната, то ли новый коридор. Надо быть поосто-рожней, принимая во внимание мамашину вредность, ловушек здесь, ду-маю, предостаточно.

Я обо что-то споткнулась и плюхнулась на четвереньки. Фонарик у меня из рук выскользнул, об пол долбанулся и заработал. В шаге от себя я увидела чьи-то ноги. Ноги совершенно неподвижно стояли у стены, так как были опутаны толстенной цепью. Подняв глаза, я обнаружила, что стою на четве-реньках перед Ронни.

Да, вороненок ничуть не преувеличивал, крича о кошмаре. Маман круто ра-зобралась с Рональдом. Мало того, что она сковала его по рукам и ногам тол-стенными ржавыми цепями, она еще и притянула его к стене паутиной то-нюсеньких серебряных цепочек. Ронни стоял у стены бледный, усталый, опутанный серебром и ржавым железом.

Я вскочила на ноги и бросилась к нему. Как освободить его от оков? Нужен ключ, заклинание или, на худой конец, что-нибудь пилящее. Правда, если придется пилить всю эту груду металла, боюсь, процесс освобождения рас-тянется минимум на пару лет. Ключ, похоже, тоже проблемы не решал, за полным отсутствием замка.

– Вот видишь, чародей из меня никудышный, - вздохнул Ронни.

– Вижу, - подтвердила я, - но ты не переживай. Какие твои годы, научишь-ся. Маман утверждает, что с колдовством, как с пирогами. Или пальчики об-лижешь, или в рот не возьмешь, но загодя никогда не угадаешь, что полу-чится.

– А Варвара говорит: «Не умеешь, не берись», - вздохнул Ронни. – А я взялся. Где мы есть-то?

– Какое-то подземелье с выходом в моем чуланчике, - поделилась я инфор-мацией.

– Отлично, - озвучил Рональд.

– Кр-расота! – подтвердил вороненок. И уселся на плечо Ронни.

Мне жуть как хотелось броситься Рональду на шею, но я сильно опасалась, что меня, в довесок к мамашиным оковам и вороненку, он точно не выдер-жит. Как уроню предмет своей девичьей любви – и привет. Пока, в силу об-стоятельств, стоит воздержаться от эмоций и решить, что делать. Я подерга-ла рукой цепь – вдруг она только кажется? Но, увы, цепь была самой что ни на есть настоящей, тяжелой и холодной.

– Ваши предложения? – спросила я без надежды на вразумительный ответ. Что возьмешь с принца зачарованного, околдованного, с ног до головы же-лезом опутанного. Но против ожиданий, Ронни выдвинул идею вполне здравую.

– Залезь ко мне в карман, там есть волшебные палочки…

Палочек оказалось восемь. Три серебряных, три красных и две черных. Па-лочки мы еще не проходили, пришлось обращаться за помощью к Рональду.

– Как ими пользоваться-то? И почему они разноцветные?

– Возьми серебряную, держи меня за руку и скажи – громко и четко: «Хочу в Москву к Варваре». Потом взмахни палочкой и все. Легче легкого.

Сказано, сделано. Только я рукой махнула, как что-то грохнуло, свистнуло, стены закачались, пол из-под ног выпрыгнул, прямо-таки целое землетрясе-ние получилось. Я вцепилась в руку Рональда, не дай бог, он останется здесь, а меня выкинет в Москву к злодейской тетушке, что тогда? Но ничего осо-бенного не произошло. Как стояли мы в подземелье, так и остались стоять, только цепей на Ронни, кажется, прибавилось.

– Что-то не получилось, - констатировал Рональд.

– Да, на Москву не похоже, - согласилась я, с сожалением отпустив его руку. – Но, кажется, я знаю, в чем дело. Маман заблокировала дом на вход и вы-ход.

– Плохо дело, - вздохнул Ронни, - ладно, попробуем по-другому. Возьми чер-ную палочку, сосредоточься и скажи, что хочешь, чтобы пропали цепи.

То ли руки у меня под колдовство не заточены, то ли палочка бракованная попалась. Серебряной паутине вообще ничего не сделалось, она только мело-дично звякнула, а железная цепь и вовсе повела себя, как взбесившаяся анаконда. Сперва она развернулась во всю длину, потом стукнула меня сво-бодным концом по лбу, так, что у меня искры из глаз посыпались, со страш-ным грохотом изогнулась на полу и снова обвилась вокруг Ронни, да так сильно, что чуть не придушила его, он даже вскрикнул от боли. Я потерла шишку на лбу и спросила:

– Еще что-нибудь попробуем или сделаем перерыв.

– Больно? – посочувствовал Ронни. Голос у него был какой-то сдавленный, видать, крепко его цепью прижало

– Не очень, - соврала я. Хотя шишка болела зверски, расстраивать Рональда мне совершенно не хотелось.

– Приложи что-нибудь холодное, - посоветовал Ронни. Я огляделась вокруг, но ничего подходящего, кроме фонарика, не нашла, его и приложила.

– Нам нужна помощь, - подумав, сказал Рональд. – Сами мы не справимся. Было б зеркало, связались бы с Варварой. Можно попробовать сотворить, если взять красную палочку…

– Не надо ничего творить! – с колдовством у нас как-то не очень, а я весьма кстати вспомнила про инсилаевское зеркало. – Был у нас здесь один деятель. Может, ты его знаешь, некто Инсилай.

– Кто?! – Ронни дернулся в своих цепях с такой силой, что железо угрожаю-ще загрохотало. – Ты ничего не перепутала? Здесь был именно Инсилай?

– Ну, во всяком случае, мамаша моя его так называла. Только он так резво отсюда дернул, что забыл свой зазеркальный мобильник. Он тебя не устро-ит?

– Конечно, устроит, тащи скорее.

Я рванула вверх по лестнице. Конечно же, не заметила пограничную стену и, протаранив ее своим многострадальным лбом, влетела в чулан. В доме по-прежнему была тишь да гладь. Я схватила зеркало и помчалась обратно, прихватив заодно железнодорожный фонарь. Он хоть и размером с малень-кий чемодан, зато светит, как прожектор. К моменту моего возвращения Ронни стало хуже. Голова его бессильно склонилась на грудь, под глазами легли темные круги, на висках забились синие жилки. Хотя, может, и рань-ше так было, просто сейчас стало больше света. Но цепочек серебряных на нем точно поприбавилось, они его уже в два-три слоя опутывали.

– Ронни, - он с видимым усилием поднял голову. – Я принесла.

Рональд посмотрел на зеркало в моей руке и попросил:

– Поднеси его поближе ко мне. – Я подняла руку почти к его глазам. – Свет мой, зеркальце, - забормотал Ронни, - соедини меня с 7666 В.

Никакой реакции. Зеркало даже искоркой не ответило. Он мучился с про-клятым стеклом минут десять. Все без толку. Наконец он сдался.

– Ты уверена, что это его зеркало, - спросил Ронни, глядя на меня усталыми глазами.

– Может быть, оно разрядилось? - предположил Рональд.

– Не знаю, но полчаса назад оно прекрасно работало. То есть откликалось на «свет мой, зеркальце» северным сиянием. Только я номера не знала.

– Попробуй ты, может, оно меня не воспринимает.

Я попробовала. Эффект тот же. Точнее, никакого эффекта. Ронни заметно погрустнел. Я тоже. Похоже, помощи нам ждать неоткуда. Я-то ладно, мне бояться нечего. А вот с Ронни похуже будет. Не поручусь за его жизнь и здо-ровье, если не удастся вытащить его отсюда до возвращения мамаши. А шансов на то, что это удастся, не больно много. Самое страшное, что я абсо-лютно не знаю, что делать. Тут, как на грех, Ронни начал отключаться. За-крыл глаза, уронил голову на грудь и почти повис на цепях. Только этого мне не хватало, полумертвого принца-чародея. Я опять помчалась наверх, на сей раз за водой. Надо же как-то любовь свою реанимировать. Пока я искала на кухне подходящую емкость, почем зря крыла зеркало последними словами. Не помню, что я сказанула, но вдруг оно замигало, как ни в чем не бывало. Не веря своим глазам, я вцепилась в зеркальце и почти шепотом попросила:

– Соедини с 7666 В, пожалуйста.

Варвара металась по квартире, как львица в клетке. От Ронни ни слуху, ни духу; или переметнулся к Катарине, или попал в переделку. Наталья будет в одну из трех имеющихся в Москве полуночей. Лика, абсолютно де-морализованная всем происходящим, глушит на кухне кофе с господином Гороховым, и проку от нее никакого. Кира, хочется верить, подлетает к «Голубому раю».

«Но эти-то ладно, - рассуждала Волшебница, - смогут за себя постоять, ес-ли придется. А вот куда подевалась Алиса с этим чародеем-недоучкой Рон-ни? Не верю, что он способен на предательство. Просто впутался в какую-нибудь историю из-за собственной глупости и самонадеянности. Надо по-пробовать еще раз поискать».

Зеркальная система поиска безмолвствовала. Оба детеныша как сквозь землю провалились. «Чертовщина какая-то», - подумала Варвара, и тут внезапно ожил вызов связи зеркала-пудреницы.

На нее испуганно смотрели желто-зеленые глаза черноволосой девчонки лет тринадцати-четырнадцати. Лицо девицы было изрядно перемазано то ли пылью, то ли гарью. «Неужто Алиса? – изумилась Волшебница. – Откуда у нее зеркало и почему она такая грязная?»

– Вы Варвара? – девчонка так уткнулась носом в зеркало, что было совер-шенно не видно, откуда она разговаривает.

– Да, - подтвердила Волшебница, - а ты кто, девочка?

– Альвертина, - сообщила девица и, помедлив, добавила, - я от Ронни.

– Куда же его занесло? – строго спросила Варвара, но от сердца у нее от-легло. Раз хочет связаться, значит, жив-здоров.

– В Санта-Хлюпино, - девчонка с труднопроизносимым именем шмыгнула носом.

– Что он там забыл? – удивилась Волшебница. – И почему сам со мной не связался?

– Алису, - вздохнув, ответила Альвертина. – Он прилетал за ней, а моя ма-ма его застукала и сковала в подземелье. Там зеркало не работает.

– Алиса тоже там? – спросила Волшебница.

В комнату проскользнула Лика. После произошедших событий она стала страдать такой подозрительностью, что запросто могла переплюнуть даже капитана Горбулю.

– Нет, только Ронни, - ответила девочка.

– Подожди, сейчас я буду у вас, - Варвара встала и направилась к большому зеркалу.

– Стой! – закричала Лика. – Вдруг это ловушка? Они тебя заманивают!

– Глупости, - Волшебница шагнула было сквозь зеркало, но, столкнувшись с холодным стеклом, вновь оказалась в комнате. – Ничего не понимаю.

Она была в растерянности. Впервые зеркальный переход выкинул ее на ис-ходную позицию. Что-то серьезное там происходит, если она, дипломиро-ванный Волшебник, даже попасть туда не может. Девчонка в зеркале по-дозрительно зашмыгала носом, и по ее чумазой физиономии скользнули две слезинки, прочертив блестящие дорожки. Если она и притворялась, то очень натурально.

– Давай еще раз. Что там у вас происходит?

– Мама нас здесь заперла. Она дом закодировала на вход и на выход. Мы уже пытались выйти с помощью волшебной палочки, но ничего, кроме земле-трясения, не вышло. А цепи там – как живые, они вот-вот Ронни задушат.

– А откуда у тебя зеркало? – уточнила Варвара. – И кто твоя мама?

– Его здесь забыл ваш Инсилай. Маму зовут мадам Катарина. Я раньше пыталась с вами связаться, но не умела пользоваться. Меня Ронни научил, но в подземелье зеркало не работает. Я поднялась наверх за водой, а оно включилось.

Лика и Варвара переглянулись. Обстановка постепенно прояснялась, и си-туация не радовала. Единственное, что сообразила Варвара: набор из Сан-та-Хлюпино, Альвертины, Катарины и Инсилая означает, что на связи с ней пребывает ее родная племянница.

– А вода вам зачем, у вас что, пожар? – поинтересовалась Волшебница.

– Нет, это для Рональда. Его цепи придушили. Ему плохо, - сдавленно произ-несла Альвертина и зашмыгала носом.

– Не реви! – прикрикнула Варвара. – Что там с цепями, говори толком.

– Они толстые и железные, а когда мы их палочкой попытались, они мне по лбу стукнули, - и правда, на лбу девчонки была довольно внушительная шишка.

– Палочкой они попытались, - проворчала Волшебница, - а лобзиком не про-бовали? Цепи точно железные?

– Они ржавые.

– Это хорошо. Видно, мадам Катарина посчитала его человеком. Слушай внимательно. Зеркало не трогай, беги вниз к Ронни, к цепям не прикасайся. Там где-то рядом должен быть дракон-хранитель, он-то тебе и нужен.

– Ой, мамочки, - охнула Альвертина, и почесала затылок.

– Не бойся, - по-своему истолковав ее замешательство, успокоила Варвара, - он не страшный, он просто… ну, как ключик.

– Ключик-то тю-тю, - вздохнула девочка.

– Как это тю-тю? – вмешалась молчавшая доселе Лика. – Не могли же вы потерять целого дракона!

– Лика! – остановила ее Волшебница, но Альвертина, как выяснилось, впол-не могла сама за себя постоять:

– Я разговариваю со своей родной тетей, а Вас впервые вижу. Когда Вы, до-рогуша, будете говорить со своими родственниками, я Вам мешать не бу-ду, честное слово.

Варвара и Анжелика синхронно поперхнулись.

– Иди, дорогуша, иди, - давясь от смеха, сказала Варвара, упирая на «доро-гушу», - дай с родственницей пообщаться. Ну, племянница, так куда же ты дела дракона?

Лика разозлилась. «Ну, конечно, яблочко от вишенки недалеко падает! Тоже мне, семейный подряд. Одна, нахалка малолетняя, хамит не по-детски, а другая, хоть и огребла уже от этой семейки прорву проблем, ее поощряет. Прелестно. Вот и разбирайтесь между собой сами, по-семейному, а я умы-ваю руки!». Анжелика в сердцах хлопнула дверью и удалилась на кухню, пропахшую ароматами хорошего кофе и ванильным дымом сигар господина Горохова.

Проклятущего дракона я искала по всему дому. Тетушка утверждала, что раз уж она не может в дом проникнуть, то какому-то драконишке точно не по зубам отсюда выбраться. Просто он сильно перепугался и замаскировался до незаметности. Сначала я искала его спустя рукава. Посмотрела в комна-тах, на кухне, в чулане, подземелье мамашино обыскала… Ни-че-го. При-шлось взяться за поиск по системе. Я начала проверять содержимое шка-фов, буфета, холодильника. Залезла под все кровати, заглянула на антре-соль, чуть не с лупой исследовала чердак. Пару раз я забегала к Ронни. Хоте-лось подбодрить его и убедиться в том, что он еще не до конца придушен оковами, а еще надеялась, что в драконе проснулось чувство долга, и он вернулся на место несения службы самостоятельно. Дракон надежд не оп-равдал. Когда мне надоело метаться по дому, я встала посреди комнаты и заорала:

– Проклятая рептилия! Найду – убью!

И тут из мамашиной вазы-кукиша заструился легкий дымок. Не знаю, как милейшее животное ухитрилось туда забраться, но вылезти самостоятельно не могло и, по привычке, пустило дымные сопли. Они-то его и выдали.

Я принялась трясти вазу, что есть сил, правда, без эффекта. Проконсульти-ровалась с Варварой. Она посоветовала попробовать потереть вазу замше-вой тряпочкой, а если не поможет, вылить в нее пару ведер воды. Замша не помогла, и я перешла к водным процедурам. Определенно, сегодня бешеный спрос на воду. Два ведра я использовала для реанимации Ронни, сама пару раз совала голову под кран для подъема трудоспособности, теперь еще и дракона купать. Наконец, это зеленое, трусливое существо всплыло в вазе, колотя по воде короткими когтистыми лапками и дымя, как пароход на Миссисипи. Я схватила его за спинной плавник и потащила к зеркалу. Дра-кон все еще греб лапами в воздухе, не сознавая, что уже приплыл.

Варвара сказала, что теперь он должен обдать своим дымом цепь, и она без проблем отвалится. Однако случилась непредвиденная заминка. Дракон ка-тегорически отказывался дымить. Когда мне надоело его уговаривать, я поднесла его упрямую морду к цепи и со всей силы дернула за хвост. Вред-ное животное плюнуло огнем, да так сильно, что чуть не подпалило Ронни. Дальнейшие эксперименты стали опасны. Пришлось брать дракона под мышку и снова тащить наверх. По дороге мне открылись две истины. Пер-вая: дракону стоило бы малость похудеть, поскольку у меня уже руки отва-ливаются. Вторая: еще пара пробежек вверх-вниз и мне понадобятся новые кроссовки. Из десяти сантиметров их модной подошвы минимум пять уже стерлось о средневековые ступеньки.

Варвара посоветовала дракона успокоить и приласкать. Он, видите ли, раз-волновался и расстроился. По ее словам, больше всего хранители любят, ко-гда их гладят по голове и почесывают им рожки. Скрепя сердце, я попробо-вала действовать согласно ее рекомендациям. Если не поможет, ей-богу, на-стучу этому ящерообразному неврастенику по рогам. На свое счастье, дра-кон сосредоточился и, тихо урча, пустил клуб дыма.

Тут выяснилось, что он специалист только по железу. На серебряные цепоч-ки его дым никакого впечатления не произвел. Опять поплелась наверх.

От этих бесконечных ступенек у меня скоро начнется лестничная болезнь.

Теперь, выяснилось, надо искать паука-плетуна. Оказывается, маман в спешке не стала разбираться, человек Ронни или Чародей и приковала его по полной программе. Серебряные цепи как раз на Чародея. А творит их, прямо на месте, паук-плетун. Значит, мне не показалось, что серебряной паутины все прибавляется. Одна радость – Ронни не Чародей и цепи ему вроде как на размер больше поставили, на вырост. Значит, их могу даже я снять, а так бы пришлось волшебника искать. Короче, паука надобно найти, изловить и раздавить. Господи, опять вниз! Сразу прихватила с собой ведро воды, на случай, если Ронни потребуется освежающий душ, и бронзовую ла-бораторную ступку с пестиком – вдруг паук тоже серебряный, чем тогда его давить.

Ронни уже окончательно погряз в серебряных цепочках паутины, одни глаза остались. Стала искать плетуна. Как же они все здесь хорошо маскируются. Просто коммандос какие-то.

– Посмотри наверху, - подал голос Ронни из-под серебряных оков. – Здесь, на стене.

С фонарем и пестиком от ступки я стала карабкаться наверх по серебряной паутине, боясь раздавить Ронни. Внизу путался обласканный мною дракон, стараясь дотянуться до моих кроссовок и почесать об них свои рожки.

Тут я увидела паука. Уж лучше б он был из чистого серебра. Плетун оказался величиной с два моих кулака, волосатый, как орангутанг, и красноглазый. Из его кожаного брюха с пучками серо-черных лохм висела тонкая серебря-ная цепочка. Ну и чудовище. Я размахнулась хорошенько и со всей мочи прихлопнула паука бронзовым пестиком.

Остальное произошло мгновенно. На голову мне посыпались какие-то моне-ты, цепи грохнулись на пол, похоронив под своей тяжестью Ронни, я, по-скользнувшись на серебре, шлепнулась прямо на вертлявого дракона. От не-ожиданности я выронила фонарь, который пребольно стукнул меня по ноге, а Ронни в лоб заехала пестиком. Над моей головой Боря заорал:

– Здорово, здорово!!! – и захлопал крыльями.

Фонарь разбился, мы оказались в полной темноте. Кто-то наступил мне на ногу, я взбрыкнула, как молодой жеребец, попала по ведру с водой, и ко всем этим радостям прибавилась мокрая, холодная лужа, в которой мы все дружно закопошились. Я услышала голос Ронни:

– Алька, пожалуйста, перестань брыкаться, на мне и так уже живого места нет. И брось ты, Христа ради, эту бронзовую дуру, не дай бог кого покале-чишь.

Несмотря на темнотищу и мокротищу, я довольно быстро выкопала Рональ-да из-под груды серебра, и мы гуськом пошли наверх. Впереди летел Боря. Он шарахался от зажигающихся факелов и орал «караул», создавая нездоро-вое оживление и суматоху. За ним шел Ронни с пустым ведром и разбитым фонарем, потом я с пестиком и ступкой. Завершал нашу процессию сопяще-пыхтящий дракон, едва поспевавший за нами на своих коротких лапах. Проще ему, наверно, было это расстояние преодолеть влет, но он либо воро-ненка стеснялся, либо боялся потеряться.

Едва мы достигли чулана, Рональд уточнил, где зеркало, и рванул общаться с Варварой. Я даже взревновала малость, бегала-бегала, а он не успел освобо-диться, сразу к ней помчался. Общения, однако, не случилось, так как зер-кальце перегрелось и скисло – я ж его не выключала, пока скакала туда-сюда. Мы залезли под колпак с мамашиными примочками и нашли зарядное устройство, которое Инсилай забыл в придачу к зеркальцу.

Я налила дракону миску молока, чтоб не путался под ногами, и пошла в ванну. У меня был такой вид, будто я своим личиком дымоход чистила. Если я хочу, чтобы Рональд опознал во мне принцессу, нужно как минимум умыться. Пока я тянула только на Золушку в кухонном варианте.

Знакомой феи не сложилось, пришлось обходиться своими силами. Умылась, подкрасила ресницы мамашиной тушью, расчесала волосы, прикрыла, по возможности, челкой шишку на лбу и подушилась маменькиным «Кензо». Заодно конфисковала ее красный махровый халатик и любимые шлепочки на шпильках.

Когда я вышла из ванной, Рональд валялся на диване и смотрел журналы, оставшиеся в наследство от Инсилая. Узрев меня, он жутко покраснел и го-лых девочек попытался под диван засунуть. Нервные они все какие-то. Лад-но, так и быть, не замечу ни смущения, ни журнальчиков.

Я уселась в кресло рядом с Ронни, и мы начали обсуждать план дальнейших действий. Первым делом стоило попытаться вызволить Алису. Правда, ка-ким образом, не ясно. Потом нужно было любой ценой вырваться из закол-дованного дома. Если маман нас тут застукает, мало не покажется. Ронни рассказывал что-то про Мерлин-Лэнд и мерцающие измерения, но я его поч-ти не слушала. Я думала о том, как здорово было бы прогуляться с Рональ-дом по Одессе, чтоб Софка и вся остальная публика удавились от зависти. В мыслях я была уже на Дерибасовской в обнимку с Ронни, но, увы, пришлось вернуться в Санта-Хлюпино: Рональд жаждал собеседника, и мое задумчи-вое молчание его ни в коей мере не устраивало.

– Мне не удобно тебя напрягать, - начал тронную речь Ронни, - но, по из-вестным тебе причинам, очень хотелось бы отсюда выбраться. Постарайся дословно вспомнить, что твоя мать говорила о блокировке.

– Да в том-то и дело, что ничего. Просто сказала, что в случае необходимости все само случится.

– А что она понимает под необходимостью? – допытывался Рональд.

– Вот у нее и спросишь, когда вернется, - огрызнулась я. Никакого внима-ния на мое чудесное превращение, только и думает, где его разлюбезная Алиса и как ему с ней отсюда смыться!

– Я тебя чем-то обидел? – помедлив, спросил Ронни.

– С чего ты взял? Просто я больше ничего не знаю.

– Тогда давай думать вместе, - миролюбиво предложил Рональд.

Думать я была не в состоянии. После недавней разминки получалось только дремать или предаваться мечтам.

– Может, зеркало уже зарядилось? – предположила я.

– Давай попробуем, - без всякого энтузиазма согласился Ронни и поплелся на кухню.

В знак солидарности я отправилась следом. Ноги мои гудели, как линия вы-соковольтки, а тут еще каблуки эти проклятые. Я сбросила фасонистые та-почки и дальнейший путь прошлепала босиком. Варвара откликнулась сра-зу, но жизненной силы зеркала хватило только на одну фразу, потом оно сразу померкло:

– Алиса где-то рядом с вами, но поисками особо не увлекайтесь. Возможно, ее во что-то превратили. Посмотрите вокруг, не появилось ли в доме новых вещей, и убирайтесь оттуда оба, пока не поздно.

Очень четкая рекомендация, только почему тетушка не сообщила, каким об-разом ее выполнить? Для приличия я все же огляделась. Из нового в глаза бросался только кимаривший на подоконнике Боря, оказавшийся, кстати, не вороненком, а каким-то карикусом, и дракоша, пристроившийся под столом на кухне. Мы пошли в комнату. И там ничего. Дракон потащился следом. Мы обследовали ванну, чулан, мамашину спальню. Дракону что-то понравилось у маман на кровати, и он туда немедленно взгромоздился. Это-го еще не хватало! Я схватила его за хвост и стащила на пол. Дракон то ли испугался, то ли обиделся и плюнул огнем.

– А ну, цыц, - рявкнул Ронни. Дракон немедленно смылся под кровать.

Мы вернулись на кухню. Я предложила чего-нибудь пожевать. Рональд под-держал идею и даже сварил очень вкусный кофе. Я нарубала бутербродов, и мы приступили к трапезе. Только вот поесть нам толком не удалось, потому как раздался вопль Бори:

– Пожар, пожар!

Дымом не пахло, но – я глазам своим не поверила – карикус орал не на кух-не, а во дворе. Я вскочила на ноги и тоже заорала:

– Хватай свои волшебные палочки, кажется, мы по правде горим! – и я рва-нула в спальню.

– Почему? – крикнул вслед Ронни.

– Посмотри на улицу, - отвечала я на бегу, - там твой вороненок, значит, нет защиты.

– Вернись! Куда ты?

– Спасать дракона, сгорит ведь!

В спальне уже хорошо горело. Дракона пришлось тащить за хвост, он засел под кроватью и упирался всеми четырьмя лапами. При этом он визжал, как поросенок, и плевался огненными искрами, можно подумать, пожара ему было недостаточно. Прибежал Рональд, помог вытащить обезумевшего от страха дракона, схватился было за серебряную палочку, но вспомнил про Борю и, высунувшись в окно, стал звать его. Я в это время пыталась проде-лать с драконом операцию прямо противоположную, а именно – выкинуть его во двор. Ни то ни другое не удавалось.

– Черт с ним, - решил Ронни - пусть сам выбирается, если такой дурак. – Он схватил меня за руку, взмахнул палочкой. – Хочу домой, к Варваре!

В этот момент Боря ринулся к Рональду. Но мы уже начали перемещение, я почувствовала это, хотя и не видела со стороны. Ронни перегнулся через по-доконник и чуть не упал, споткнувшись об неизвестно откуда взявшийся фикус в кадке. Свободной от меня рукой он схватился за заморское расте-ние, чтоб удержать равновесие. Дело осложнилось тем, что в той же руке была и волшебная палочка. Вороненок тоже вцепился в фикус.

Когда стены моего дома качнулись и растаяли, а все вокруг потемнело, про-изошло две неприятности. Во-первых, на ноге у меня повис дракон, во-вторых, я будто в тумане услышала голос маман.

– Стоять! – крикнула мамашка.

Сверкнуло, громыхнуло, действительность расплылась, вновь сконцентриро-валась, крутанулась черным смерчем, и мы всем коллективом приземлились в какое-то болото. Я босиком в маменькином махровом халатике, за подол которого зубами и когтями цеплялся дракон, и Ронни с фикусом и карику-сом. Маман, слава богу, была в отсутствии, зато фикус вдруг вылетел из кадки и превратился в Алису. Кадка же, не долетев до земли, успела пере-кроиться в ракетку фирмы Киллер. Рональд растерялся и выпустил ее из рук. Боря взлетел на ближайшую корягу и заголосил:

– Дурак, дурак!

Алиса, в своем белом теннисном великолепии, визжа, шлепнулась рядом со своей драгоценной ракеткой в болотную жижу. Туда же, увы, хлюпнув, уле-тели остатки волшебных палочек. Дракон отпустил, наконец, мой подол, рухнул в болото, подняв кучу брызг, и, шлепая лапами и хвостом, направил-ся к Алисе, видимо, знакомиться. Ронни вышел из столбняка и принялся ко-вырять место, где упали палочки. Найти ничего не удалось. Как в воду кану-ли, точнее, в трясину. Алиса увидела дракона и, не балуя разнообразием, за-визжала. Дракон испугался и по привычке плюнул огнем. Я старалась по-меньше шевелиться, чтоб не утонуть и не перемазаться. Хватит того, что я стою по колено в грязи. Ронни сделал страдальческое лицо и загробным го-лосом сообщил:

– Теперь мы точно пропали. Или в болоте утонем, или с голоду помрем.

– Паникер! – констатировал Боря с высоты своей коряги.

– Паникуй – не паникуй, - вздохнул Рональд, - мы в неизвестном измерении, палочки утонули, зеркало осталось в Хлюпине. Перспективы не очень обна-деживающие.

Я, как назло, захотела есть. Ничего удивительного. Поужинать не успели, сплошные нервы и полное отсутствие холодильника. Кто угодно проголода-ется. Под ногами я увидела какую-то ягоду и, не раздумывая, отправила ее в рот.

– Что ты делаешь? – заорал на меня Ронни. – Мало нам проблем, еще возись с отравившейся красавицей!

О, ради этого момента можно было слопать лукошко неизвестной флоры! Ягода, кстати, оказалась вкусной, и отравленной я себя вовсе не чувствова-ла.

Покосилась на Алису. Она тихонько сидела на своей кочке, рядом с ней на теннисной ракетке сидел дракон. Алиса гладила его по рогатой голове, как домашнего кота. Дракон дымился.

– Пойду, поразведаю, - решился к действиям Ронни и пошел в сторону леса.

Не знаю, что уж он там хотел увидеть, но мне эта идея сразу не понрави-лась. Глупо, с моей точки зрения, расползаться по незнакомой местности. Глупо и опасно.

Предчувствия меня не обманули. Когда Ронни был в метрах десяти от опуш-ки, за спиной у меня что-то хлюпнуло и хрустнуло. Я обернулась и остолбе-нела. Прямо из болота, как зубная паста из тюбика, выдвигалось какое-то сверхъестественное существо. То ли медведь, то ли динозавр, то ли снежный человек. В общем, не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка. Я попя-тилась, поскользнулась и в очередной раз села на дракона.

Тут меня осенило. С драконом наперевес, как с автоматом, я пошла в насту-пление на чудище. Когда между нами осталось всего пару шагов, я дернула дракона за хвост. Дракон изобразил огнемет. Чудище дрогнуло. И тут не подкачала Алиса. Она схватила свою фирменную ракетку и врезала ей про-меж глаз болотному монстру. Боря присоединился и с криком «Ура!» клюнул незваного гостя прямо в темечко.

В глазах аборигена отразилось удивление. Решив, что имеет дело с сума-сшедшими, он отступил без боя, а именно, по-шустрому затонул топориком в своем болоте. К этому времени и Ронни обратно прибежал.

Я предложила перебраться на место посуше. Все согласились, и мы передис-лоцировались к лесу. На опушке было очень уютно. Мою идею развести кос-тер и высушиться, Ронни отверг в интересах безопасности. Не хочешь, как хочешь, ходи мокрый и голодный, если это тебя прикалывает. Дело вкуса.

В дверь звонили нудно и настойчиво. «Да что они там, уснули», - с раздра-жением подумала Варвара и пошла открывать. На пороге стоял капитан Горбуля.

– Чем обязана? – без всякого энтузиазма осведомилась Волшебница.

– Я к Вам по делу Горохова.

– Опять? – удивилась Варвара. – Мы же уже в Ваш прошлый визит выясни-ли, что я ничего не знаю.

– А Анжелика Варфоломеевна?

– Варфоломеевна-то? – Переспросила Волшебница. – Это я без понятия, она у нас девушка загадочная. Да Вы проходите, она дома. У нее и спросите.

Горбуля немедля рванул в гостиную, окинул взглядом комнату и растерян-но посмотрел на Волшебницу.

– Что-то не так? – подняла брови Варвара. – У Вас, что, снова тело сбежа-ло?

– Да будет Вам, - смутился капитан.

– Анжелика на кухне. Заодно там и господин Горохов имеется. Идите себе и беседуйте, а у меня сегодня, увы, со временем плоховато. – Она вытеснила следователя из комнаты и, распахнув дверь на кухню, сообщила: - К вам гости, господа. Будьте любезны принять.

Лика и Вадим Игоревич воззрились на капитана, как на привидение. Потом Горохов опомнился и почти шепотом спросил:

– Кого? – не понял Горбуля, сбитый с панталыку Варварой.

– Алису, конечно, - теперь удивился Вадим.

– Ищем, - загадочно ответил следователь.

Варвара тихонько прикрыла дверь и пошла в спальню. Она уже шесть ча-сов безотрывно смотрела на весь свой волшебный арсенал и ломала голову, куда запропали племянница и Ронни.

Все попытки связаться с ними потерпели фиаско. После того, как она ве-лела Ронни уходить из Катарининого дома, связь окончательно прервалась. Именно тогда Варвара и сообразила, что как раз выйти-то из закрытого заклятьем дома они и не могут. «Они просили помощи, а я им нотации чи-тала, - сокрушалась Волшебница. – Там очень сильное колдовство, даже я не смогла прорваться, где уж Ронни справиться. А Альвертина вообще дитя неразумное, о волшебстве только в сказках читала. Да, ребята под надеж-ным замком и надо их как-то выручать».

Она снова попыталась связаться с Ронни. Связь была, но никто не ответил. Варвара растерянно смотрела на отразившуюся в зеркале дверь и терпе-ливо ждала, пока кто-нибудь услышит вызов. Его услышали. Дверь откры-лась, и в клубе дыма появилась Катарина. Волшебница мгновенно отклю-чилась. Она была еще не готова к разговору с сестрой, к тому же сам факт ее вмешательства мог повредить запертым в доме пленникам. А принять личное участие в развитии событий Варвара не могла, так как не видела возможности пробить защитное поле проклятого дома.

Вдруг замигал маячок пограничного измерения, сообщая тем самым о появ-лении Алисы. Видимо, Ронни сделал очередную попытку вырваться из плена и настолько серьезную, что Катарина почувствовала и вернулась. Сначала выбросила в ближайшее приграничье Алису, чтоб не путалась под ногами, а теперь, наверное, разбирается со своей дочкой и Рональдом.

Ладно, сначала прихвачу Алису, хоть одной проблемой будет меньше, по-том займусь сестрицей. Варвара направилась было к зеркалу перехода, как вдруг из коридора послышался раздраженный голос Горбули.

– Вам бы, папаша, по всему городу бегать, ребенка своего искать, а не с мо-лодыми барышнями кофии распивать, или может что покрепче. Странная у вас семейка! Мамаша на Канарах расслабляется, женихов ищет, папаша по дамочкам. Может, Вы сами дочку и убрали? И развестись легко, и алиментов никаких. Не помню, не знаю, не видел. Хорошо же Вы следствию помогаете!

– А в вашей конторе мне объяснили, - спокойно ответил Горохов, - что луч-шее, что я могу сделать для следствия - это не морочить голову участко-вому, не путаться под ногами у следователя, больше верить в родную ми-лицию и не паниковать. Где и с кем не паниковать, никто не уточнял. Если это для Вас так принципиально, разберитесь в своем ведомстве и сообщи-те мне в письменном виде.

– Я-то разберусь, я во всем разберусь! – пригрозил Горбуля. – Больно крутые стали. Всех выведу на чистую воду! Еще пожалеете!

– Тогда и поговорим, - предложил Горохов. – А пока – не смею задерживать.

Варвара терпеливо ждала окончания визита. Не хватало еще растворить-ся на глазах у нервного Горбули. Тогда уж он точно рехнется.

Наконец его все-таки спровадили. Варвара хотела было предупредить Ан-желику о своих планах, но потом передумала. «Смотаюсь по-скорому за Алисой, потом решим, что делать». И она шагнула сквозь зеркало.

Ронни оказался прав в своей подозрительности. Не успели мы забраться в кусты, как болото зачавкало и заходило ходуном, будто живое. Мы притихли и во все глаза уставились на ожившую трясину.

Из болота поперли монстры. Их было великое множество, так много, что за их головами и телами уже не было видно самого болота. То, что они из хищ-ников, сомнений не вызывало.

Как отсюда убраться, я могла даже не озадачиваться, все равно моих хлип-ких познаний на это не хватило бы. Так что в смысле спасения рассчиты-вать можно было только на чудо, ну и еще самую малость на Ронни. Если бы не маман, сидели бы сейчас в Москве, пили чай, я бы Софке звонила, с тет-кой знакомилась. А теперь вот ждем тихонечко, когда нас сожрут или за-топчут. Кр-рас-сота, как Боря говорит.

Болотные монстры сопели, кряхтели и плавно подтягивались к нам вместе с болотом.

– Если мы сейчас же не купим билет домой, - шепчу я Ронни, - последний поезд уйдет без нас.

Рональд охнул и схватился за руку. О господи, змея его, что ли, укусила? Са-мое время.

– Я тебя обожаю, - шепотом сообщил Ронни. – Вставайте, красавицы, мы уезжаем. Постарайтесь ничего и никого не забыть.

Алиса схватила свою ракетку, я – подуставшего от огнеплюйства дракона, а Боря сам вцепился мне в плечо так, что чуть не стащил с меня мамашин ха-латик. Болото сопело и хлюпало уже совсем рядом. В общем-то, стоило пото-ропиться.

– Держитесь за меня! – распорядился Ронни. – Пятисекундная готовность к отбытию.

Мы сбились в какую-то немыслимую кучу-малу, так как до одури боялись потеряться. Ронни повернул кольцо у себя на пальце и сказал только одно слово – «Домой». Когда смерч закрутил нас, мне показалось, что рядом воз-дух завился такой же темной воронкой. Но это меня уже не интересовало. Я была счастлива. Я вырвалась из ненавистного мне Санта-Хлюпино, меня не сожрали болотные монстры, рядом со мной был Ронни, и мы вместе с ним летели к новой жизни, где правила незнакомая мне Варвара, которую я уже чуточку полюбила. Конец страшилкам, даешь только веселые приключения! Кажется, я даже пыталась что-то петь, до того меня распирала радость.

Оп! Мы всей толпой приземлились посреди комнаты. Хлоп! Ронни с карику-сом и драконом швырнуло в один угол, нас с Алисой – в другой.

– О господи, - охнул Рональд, видно, его немного оглушило.

Он как-то странно закрутил головой и растерянно заморгал. Я осмотрелась. Неплохо они живут в своей Московии. Комнатка была размером с нашу одесскую квартиру. Все стены в окнах и зеркалах, пушистый ковер на полу, люстра, струящаяся хрусталем на сумасшедшей высоты потолке. Не зави-дую я хозяевам: серебристо-белое великолепие ковра – и мы из своего боло-та. Уборки хватит на всех. Боже мой, даже страшно передвигаться по всей этой роскоши с нашей грязью и тиной. А какой шикарный диван… Надо срочно найти ванну, пока мы здесь все окончательно не перепачкали.

Я обернулась к Ронни и попыталась навести справки. Видно, его все-таки здорово шибануло, глаза у него были малость сумасшедшие. Тут дверь от-крылась, и в комнате стало еще светлее. Свет просто лился с потолка бес-шумным искрящимся водопадом. Я обернулась и обомлела. На пороге стоял Инсилай, и глаза у него были не менее сумасшедшие, чем у Рональда.

Варвара краем глаза увидела рядом с собой воронку смерча и поняла, что опоздала. И куда эту красавицу понесло? Стоп, она же не может передви-гаться по измерениям самостоятельно. Забрать ее отсюда могла только Катарина, кому она еще нужна. А раз сестрица в пути, значит, можно по-пробовать прорваться в ее дом, да отсюда и проще, чем с Земли.

Варвара вспомнила театральное появление сестры в клубах черного дыма. Не перед кем ей спектакли разыгрывать, там просто пожар. Или Ронни с девчонкой сами подожгли дом, сняв тем самым защиту, но тогда я прекло-няюсь перед Рональдом.

Конечно, раз там оставалась Альвертина, сестрица не могла не учесть возможность потопа, пожара и прочих несчастных случаев и подстрахова-ла свою дочь. Или, что намного хуже, Катарина успела вовремя, забрала девочку, подпалила Ронни и, прихватив Алису, отправилась по своим, одной ей ведомым делам.

В любом случае надо спешить. Она обратила внимание на ожившую мон-страми трясину в непосредственной близости от себя, махнула рукой и свистнула сквозь зубы. Нечисть исчезла в болоте, глухо чавкнув напоследок. Варвара взвилась смерчем, давая выход накопившейся досаде, и опустилась уже на крыльце Катарининого бунгало.

Она толкнула приоткрытую дверь и вошла внутрь. Пожара не наблюда-лось, но гарью попахивало. Волшебница прошлась по дому и выяснила, что погорела только спальня и то слегка.

Варвара закрыла глаза и мысленно просканировала близлежащее про-странство. Прежде чем убраться отсюда, стоило убедиться в отсутствии Ронни и Альвертины. Где-то в районе кухни Волшебница обнаружила не-адекватное пространство и догадалась, что это описанное Альвертиной подземелье, бывшее совсем недавно темницей для Ронни. Сейчас там тоже было что-то живое, но Ронни это или нет, Варвара на расстоянии понять не могла. Нужно было взглянуть на все своими глазами, чтобы исключить сомнения, но Волшебнице почему-то очень не хотелось этого делать. Она не могла понять, что мешает ей пройти эти несколько шагов в сторону подземелья, но вся ее внутренняя сущность активно протестовала против подобного образа действий. «Или да, или нет, - сказала сама себе Варвара, - нет времени колебаться. Пока я буду топтаться под дверью здесь, в Москве может произойти все, что угодно». Волшебница скользнула в подземелье и тут же поняла, что лучше б ей было этого не делать.

Инсилай был в домашнем халате и шлепанцах. Похоже, этот нахалюга везде чувствует себя как дома. Он на нас так уставился, будто мы привидения и под потолком порхаем. Впрочем, может быть, просто за ковер испугался. Ронни вылез из своего угла и выдвинулся на середину комнаты, следом за ним подались карикус и дракон. На несколько мгновений воцарилась гробо-вая тишина, даже Боря молчал. Потом Рональд с Инсилаем уперлись друг в друга взглядами и почти в один голос воскликнули:

– Какого черта?!

Поразительная синхронность мысли. А потом случилось что-то непонятное. Из руки Ронни метнулся огненный шар и по воздуху поплыл к Инсилаю. Ин-силай сперва буравил его взглядом, а потом отмахнулся, как от мухи. Шар упал на ковер, полыхнуло огнем. Боря заорал: «Пожар!», Инсилай тоже вы-крикнул что-то гортанное, но слов я не разобрала. Потом он замахал руками и завертелся на месте. Ронни цыкнул на вороненка, плюнул на Инсилая, и все временно успокоились.

Звонок в передней снова надрывался квази соловьиными трелями.

– Я сегодня кого-нибудь убью! – Лика фурией вылетела в коридор. – Не дом, а проходной двор!

Анжелика была необыкновенно хороша сегодня. К визиту Горохова она на-дела скромный, но милый сарафанчик (немного красного, немного черного, короче, всего немного), при известной сноровке умещавшийся в кулаке, и сандалии от Гуччи: хитросплетение кожаных ремешков, металлических колечек, пряжечек и жемчужин. Копну своих черных волос Анжелика уло-жила в замысловатую ракушку, что делало ее похожей на японскую гейшу.

Обнаружив на пороге капитана Горбулю, Лика схватилась за сердце и про-шипела:

– Я, это, у Вас тут береточку свою забыл, - жизнерадостно сообщил следо-ватель и просочился в квартиру с отработанной сноровкой. Анжелика вздохнула, смирилась и пошла следом. Капитан прошел в кухню и, хоть расстался с Гороховым не больше пятнадцати минут назад, вежливо по-здоровался. Вадим Игоревич слегка ошалел, но не менее вежливо ответил.

– Он за бере… - начала было Лика, но осеклась на полуслове: из кармана Горбули торчал злополучный черно-бурый берет.

От такой наглости она потеряла дар речи, а когда набрала полные легкие воздуха для разгромного разоблачения капитанских уловок, в кухню ворва-лась совершенно незнакомая женщина, в которой Альвертина узнала бы свою мать, Варвара – сестру, а Ронни – мадам Катарину.

– Где моя дочь?! – с порога заорала дама. – Куда вы с Машкой дели моего ре-бенка?

– Это Ваша жена? – поинтересовался Горбуля. – Вы, значит, уже втроем не нервничаете?

– Да Вы что! – немедленно открестился Горохов. – Я ее впервые вижу.

– Где Альвертина? – продолжала бушевать вновь прибывшая женщина.

– Так Вы не Алису ищете! – обрадовался капитан. – Значит, еще кто- то пропал?

– Где моя дочь? – не удостоив вниманием Горбулю, Катарина наступала на Лику в лучших традициях одесского привоза. – Ну что на меня вылупилась, устрица линялая, где она?

– А Вы кто будете, гражданочка? – не унимался капитан. – Анжелика Варфоломеевна, Вы эту дамочку знаете?

– Не имею чести, - сквозь зубы сообщила Лика.

– Уймите этого любознательного субъекта, или я за себя не ручаюсь! – Катарина была в бешенстве. – Где Машка?

– Пять минут назад была в соседней комнате, - любезно сообщил следова-тель.

– Ее там нет. Если с девочкой что-нибудь случится, я вас всех уничтожу! – и, немедленно перейдя от угроз к действию, Катарина вцепилась в велико-лепную прическу хозяйки. Руки ее при этом вытянулись до фантастиче-ской длины, но на это почему-то никто не обратил внимания.

Растерявшийся было Горохов бросился защищать Лику, но она не особенно нуждалась в этом. Придя в себя от неожиданности, она немедленно пред-приняла контрудар. На глазах у публики ногти ее выросли сантиметров на пять, превратившись из милого украшения женской ручки в смертельно опасное оружие. Через секунду дамы уже основательно сцепились, вереща при этом на очень высоких тонах с какими-то птичьими интонациями, из которых ни слова нельзя было понять. Горохов скакал рядом с ними, как су-дья на ринге, но разнять двух дерущихся ведьм был не в состоянии. Горбуля в разборках участия не принимал, а, усевшись за стол, вытащил из папки бланк протокола.

– Выходит, еще один ребенок пропал, - констатировал следователь, ни к кому не обращаясь. – Заявленьице делать будем? Эй, дамочки, потише! За-являть, говорю, об исчезновении собираетесь?

Потасовка закончилась так же внезапно, как началась. Крики и визг мгно-венно смолкли. Катарина и Лика, потеряв всякий интерес друг к другу, ус-тавились на капитана. Под их взглядами листок бумаги в руках следова-теля начал дымиться с двух углов сразу.

– Осторожней с сигарами, господин Горохов, - Горбуля, оторвавшись от со-зерцания дам, заметил начало возгорания, - вы своим пеплом мне протокол сожгли. Вот так пожары и возникают. Добро б еще свои хоромы жгли, Ан-желика Варфоломеевна-то чем виновата.

– Уймет кто-нибудь этого идиота? – возмутилась Катарина. – Или я за се-бя не отвечаю! – она перевела взгляд на Горохова и, усмехнувшись какой- то кошачьей ухмылкой, подмигнула ему: - Угостите даму пахитоской, госпо-дин хороший.

Вадим Игоревич, окончательно огорошенный всем происходящим, протянул Катарине сигариллу. Пока он шарил по карманам в поисках зажигалки, си-гарилла задымилась сама собой без всякого видимого вмешательства. Горо-хов вздохнул и мысленно констатировал, что сходит с ума. Только этим он мог объяснить все происходящее. Подобные ощущения он испытывал толь-ко однажды, когда желтоволосая Варвара разрослась в его кабинете до раз-меров бегемота, но тогда хоть свидетелей не было, а сейчас вон сколько зрителей и никто ничему не удивляется. Вывод – я рехнулся в полном оди-ночестве, понял Горохов, волшебники, чудеса, пора в Кащенко.

– Чай, кофе, потанцуем? – фривольно предложил он Катарине. «Раз я псих, так и вести себя буду как псих, имею право», - подумал Вадим и тут же убедился, что рехнулся наверняка.

Сначала милая улыбчивая Лика метнула в него какой-то ползучей гадо-стью, хорошо хоть вновь прибывшая дамочка отблагодарила за сигарету и превратила змеюку в кожаный шнурок, змей Вадим Игоревич побаивался. Потом, прямо у него на глазах, посреди кухни, просто из воздуха материа-лизовалась еще одна девица с огромной черной сумкой.

– Я не утерпела до полуночи и приехала пораньше, - радостно сообщила де-вица. – Всем привет, а где Варвара? Что это у вас за сборище и никто нико-го не бьет?

– Заявочки, однако, - пробормотал Горбуля.

– Ни фига себе, - воспитанный Горохов напрочь забыл благоприобретенные манеры и заговорил на языке своего детства, - это круто, пацаны.

Все во вновь прибывшей красотке было вроде бы нормально, не считая, ко-нечно, ее не совсем обычного появления, ярко салатовых волос и раскосых глаз – ярких и разноцветных: левый был иссиня-черным, правый – небесно-голубым.

Девица покосилась на малость ошалевшего Горохова и, подмигнув ему чер-ным глазом, спросила:

– Что-то не так?

Вадим Игоревич перекрестился и отрицательно затряс головой.

– Ну, ты еще «чур, меня» скажи! – расхохоталась Наталья. – Дикие нравы.

– Наташка! – завизжала Лика и накинулась на вновь прибывшую салатно-волосую особу с объятьями и поцелуями.

Горбуля начал тихонько что-то строчить в своем протоколе.

Катарина, фривольно развалившись на подоконнике, вертела в длинных тонких пальцах сигариллу и настороженно наблюдала за происходящим. Похоже, появление разноглазой Натальи ее не порадовало. Она так ушла в свои размышления, что не заметила угрожающе длинного столбика пепла, нависшего на кончике дымящейся сигареты. Галантный Горохов протянул даме пепельницу. Но тут произошло событие, окончательно испортившее психику впечатлительному Вадиму Игоревичу: Катарина мило улыбну-лась, стряхнула пепел и растаяла в воздухе у него на глазах.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Когда хищник притворяется слабым, это нападение,

когда слабый притворяется хищником, это защита,

правда, кто охотник, кто дичь ,выясняется только в процессе охоты.

– Чтоб ты утонул! - пожелала мне вслед вреднющая Альвертина. Вслух или мысленно, я не разобрался.

Не девчонка, а ужас, летящий на крыльях ночи. Кстати, о ночи. Вчерашнюю я ей по гроб жизни не забуду. Сразу видно, ведьма в десятом колене, надо ж так изгадить существование. Ставлю степень Чародея, проклятый ведьме-нок всю ночь хихикал под дверью, поглядывая в замочную скважину на творение рук своих. Хотел бы я знать, что за гадость она нам вчера подсы-пала. Превратить бы поганку во что-нибудь жизнерадостное, типа рулона туалетной бумаги или памперса с липучками, знала бы, как людям жизнь портить. Связываться неохота, крику будет, страшное дело. «У нее должно быть детство! Воспитанием нужно каждый день заниматься, а не раз в два года! На себя посмотри! Это ребенок!» И т.д. и т.п. Зря ее Кэтти защищает, сядет ей на голову ее драгоценная Альвертина в самом ближайшем будущем. Наплачется она с ней. Это сегодня ребенок, а оглянуться не успеешь – уже Чародей, а то и Волшебница. А колдунья с таким характером… Никогда не угадаешь, что в ее дурную голову стукнет.

Берем вчерашний вечер. То она мне глазки строит, то мамочку свою обожа-ет с объятьями и поцелуями, то пожар слезами тушит, и тут же, пяти минут не прошло, какой-то дряни нам с Кэт пожелала или сыпанула, двоечница. Взревновала к собственной мамаше и приняла меры. Это сейчас, а завтра? К ее злобному умишке, да начальная магическая подготовка… Как шарахнет каким-нибудь проклятьем – проснемся с четырьмя головами и двадцатью лапками, если вообще проснемся…

Ну, не хватало еще ведьменка бояться! Я плюнул на Альвертину и включил воду. То, что эта вредительница пока не добралась до душа, несколько при-мирило меня с ней, хотя, я так думаю, это временная недоработка. Если завтра ведьменок взорвет ванну или заговорит воду, я ни чуточки не удив-люсь. Прежде чем забраться под душ, я на всякий случай проверил воду на заговор. Сам не знаю почему, но как-то неспокойно мне стало. Может, пра-ва Кэт, и у меня мания преследования? Ну что мне может эта мелочь пуза-тая устроить, кроме расстройства желудка? Фантазия у нее бедная, как у всех начинающих злодеев.

Вода была самая обыкновенная, и я в нее с удовольствием погрузился, по-быстрому превратив Катаринину ванну в маленький, но уютный бассейн. Мраморный водоем пришлось творить на правах аренды, это ж разоришься, если десять раз на дню заколдовывать да расколдовывать такую махину. Любимый Катаринин душ оставил в целости и сохранности. Он металличе-ской анакондой извивался в бассейне, периодически окатывая меня силь-ными струями ледяной воды. Определенно, моя прабабушка согрешила с каким-нибудь водяным или озерным, без прохладной ванны я не жилец. Ко-гда соберусь умирать, завещаю развеять свой прах над океаном – вернусь в родную стихию и обрету вечное блаженство. Терпеть не могу счастье напро-кат, эти бассейны арендные, сплошное убожество: мрамор в углу отколот, цветы на стене вот-вот гербарием станут, и рыбки какие-то снулые… А ведь сдерут за все по высшему классу, и ничего не докажешь. И что Катарина так в свою дурацкую ванну вцепилась? Наколдовал бы нормальные удобства раз и навсегда, не пришлось бы черт знает в чем плескаться. Ладно, как временное решение проблемы и эта лужа сгодится.

Итак, что у нас на сегодня? Для начала, вечером надо обязательно отметить-ся в Гамбурге у фрау Генцель и отрапортовать Варваре о полном порядке. Не дай бог, потеряет меня и устроит глобальный розыск. На сегодняшний день мне вполне хватает Альвертины с ее мерзкими штучками. Черт, почему меня не оставляет ощущение, что ночными пакостями она не ограничилась? Здесь энергии, как назло, не меряно, учебный городок все-таки, даже не-умеха такую порчу или проклятие наслать может, что мало не покажется. В общем-то, не страшно, конечно, в таком энергетическом раю я его взглядом сниму, без всякого ущерба для здоровья, а в других измерениях может и не получиться, энергия – вещь коварная. Надо не забыть просканировать себя перед убытием, с этой чертовки станется какую-нибудь гадость мне лично наколдовать напоследок. Все, к черту Альвертину с ее гадостями, пора на деле сосредоточиться. Если Варвара сообразит, что фрау Генцель, Алиса, Анжелика ее драгоценная и остальные мелкие радости не без моего участия ее навестили, она мне устроит небо в алмазах, скучно не будет…

Спокойно. Злой умысел еще доказать надо. Ведь под курьера я лихо замас-кировался. Клюнула учительница моя проницательная, как щука на блесну, сам видел. Ронни никак не должен был у двери раньше Варвары оказаться, пришлось уронить паршивца. Она своими руками должна была повестку взять, за нее расписаться и меня, то есть магистрального посыльного, свои-ми глазами видеть. Получилось все отлично, хотя, если честно, до сих пор не пойму, как меня в эту аферу угораздило ввязаться. Играю в какие-то дурац-кие игры вместо того, чтобы делом заняться. Хотя каким? Я не нищий, фи-нансовые проблемы свои решил лет на пять вперед. Спасибо нефти, полити-ческому рейтингу и военно-промышленному комплексу. Сердце кровью об-ливалось, когда пришлось лавочку прикрыть, но если не умеешь вовремя ос-тановиться, в азартные политико-экономические игры играть не рекоменду-ется, особенно на деньги, а то будет шанс всю оставшуюся жизнь гулять под конвоем. Хорошо если земным, это проблема решаемая, вот если эйрская полиция прихватит – тогда пиши, пропало. Нет, правильно я от дел отошел. Везение штука капризная, сегодня есть, завтра нет, а в тюрьму я не тороп-люсь. Правда, деньги должны работать, а не лежать в кубышке, но этот во-прос я попозже решу, когда срок давности выйдет за мои земные подвиги.

Включил солнце. Загореть не помешает немножко. Так и знал, что от про-катного светила ничего путного не добьешься! Сюрреалисты чертовы, где они ядовито-зеленое солнце видели, хотел бы я знать, они б его еще розовым в черный горошек сделали!

Ладно, о финансовой политике подумаем потом. Может, акции купить чего-нибудь преуспевающего или просто на бирже поиграть? Угомонись, все рав-но тебе еще полгода носа не высунуть. Так что сейчас только легкий блиц с Варварой и компанией – как гимнастика для мозгов, чтоб не высохли от безделья. Кто-то кроссворды разгадывает, кто-то в шахматы играет, а я вот предпочитаю казино человеческих страстей. Азарт, риск, сердце замирает, адреналин фонтаном. Игры безобидные и уголовно не наказуемые. Макси-мум, в чем меня обвинить можно, так это в нездоровой любви к приключе-ниям, что ни одним законом не возбраняется. Однако, хоть и играю на щелчки, выиграть хочется до одури, и я выиграю, даже если играть придет-ся по чужим правилам. Я должен победить хотя бы потому, что Школа Скорпиона всегда переиграет Школу легкомысленных Дев, или я уважать себя перестану. Раз уж решил подергать за хвост бога рискованных развле-чений, то роскошь поражения себе нельзя позволить.

Что-то я замечтался и заплескался. Визит в Гамбург нельзя откладывать, фрау Генцель – самое слабое место в нашей гениальной конструкции. Эта старая немецкая макаронина, наверное, выжила из ума на старости лет и перестала понимать человеческую речь. И слышать не желает, что от нее требуется, хоть тресни. Конечно, можно было просто самую малость покол-довать, но я уже по стольким статьям нарушил закон, что скоро мной заин-тересуется не Варвара, а комиссия по магической этике. Не стоит лезть на рожон. Проще смотаться туда-сюда и не озадачиваться больше этим вопро-сом. Итак, программа-минимум. Гамбург. Оттуда связаться с Варварой и рассказать, что конфликт улажен. Прихожу к Генцелихе с желтой розой на-дежды, улыбаюсь, популярно объясняю, что ошибочка вышла с ее участием, пардону просим. Старая коза тает от оказанного внимания и с удовольстви-ем подтверждает, что претензий не имеет, чистая правда, между прочим. Я с легким сердцем отбываю в Мерлин-Лэнд. Программа-максимум. Все то же самое плюс об имеющем место обмане никто не догадается, включая Варва-ру и магическую этику.

Если все пройдет гладко, черт с ним, с бизнесом, всех денег не заработаешь, забираю свои нефтедоллары и покупаю виллу с бассейном, садом камней, водопадами и фонтанами. Запущу везде золотых рыбок и буду с ними пла-вать наперегонки.

О, Кэт в дверь стучит и даже говорит что-то. Ага, хвала небесам, красотка ее из дома подалась. Видать, пошла со своей голосистой подружкой новые га-дости разрабатывать.

Вылез из бассейна и с великим сожалением вернул ванну в первозданное со-стояние. Только собрался выйти, как обнаружил полное отсутствие халата. Или сам забыл, или ведьменок спер, или сгоряча вернул прокатной конторе вместе с бассейном. Ну что за день сегодня никудышный?! То одно, то дру-гое.

Черт! Меня так тряхнуло, стоило взяться за ручку двери, что я чуть сознание не потерял. Проклятая девчонка! Она что, к розетке ручку примотала? Так и отдашь богу душу без всякого волшебства. У меня до сих пор перед глазами северное сияние, ненормальная! Ну, теперь не отвертишься! Поймаю – про-щения не будет. За все огребешь, ей-богу!

– Кэт, котенок… – Во-первых, халат хочу, во-вторых, Кэтти должна увидеть все эти художества своими глазами, или опять начнутся песни про предвзя-тое отношение, стечение обстоятельств и детские шалости. Кстати, об уви-деть. Так меня душевно шарахнуло, что кроме фейерверка не проходящего, в глазах ночь, темная ночь. Кэт, как нарочно, не отзывается. Вроде там что-то в коридоре шуршит.

– Котенок, ты принесла халат?

Принесла она, как же, небось ликвидирует следы преступления, ведь ее де-вочка ангел, и на пакости не способна. Убил бы! Обмотал бедра полотенцем и толкнул дверь ногой, хватит с меня электропотрясений, а сухое дерево, ес-ли мне память не изменяет, неплохой диэлектрик.

Дверь резко распахнулась и я понял, что тряхнуло меня слишком сильно, до полного умопомрачения тряхнуло. В коридоре, замаскированном под Вар-варины хоромы, руки в боки, меня встретила Наталья. Эдакая царица Та-мар среди звезд электрошокового происхождения. Закрыл глаза, ущипнул себя за руку и глубоко вздохнул: верное средство от галлюцинаций, миражей и прочих фантомов, проверенное. Открыл глаза. Все на месте. Наталья, ко-ридор, ванная комната, между прочим, Варварина, и я посередине. Так. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Или меня шибануло током до одурения, или…

- А как же, - Наталья оказалась говорящим миражом. – Явился. Мы уж за-ждались, котеночек.

Все, я мертв. Я очень мертв, я сильно мертв, я мертвее не бывает. Эта стер-ва хуже ведьменка, Варвары и нахала Ронни вместе взятых.

– Откуда ты взялась, чудовище?

– Я-то никуда и не девалась, - а глазищами так и сверкает, будто испепелить меня задумала, бестия. – А вот где ты шлялся, котик мой мартовский?

Где я шлялся, это тебя не касается, а вот как меня сюда занесло, я и сам бы не прочь узнать. Стоп. Раз она об этом спрашивает, значит, в курсе, что в Гамбурге я не был. Выходит, это от Варвары привет, а не от малолетней ху-лиганки Альвертины. Это плохо, тут детскими шалостями не ограничатся. Надо сматываться, пока Наталья меня не втянула в диспут.

Пытаясь сохранить вид независимый со следами справедливого негодова-ния, хотя в моем прикиде это довольно проблемно, по-шустрому ретируюсь к себе. Пока искал халат, вспомнил, что зеркальце мое в Хлюпино-Тартарово осталось. Это ж рехнуться можно от такой непрухи. Не иначе, завтра раз-борки будут. Самое лучшее, что можно сделать сейчас, так это исчезнуть от-сюда и побыстрее. Или, на худой конец, прикупить себе новое зеркало для связи в ближайшей зеркалке. Но в холле, как назло, засели Наталья с Кирой. Господи, ну, сколько можно трепаться! Сегодня звезды точно заняли против меня круговую оборону. Разве что попытаться прошмыгнуть мимо подру-жек-болтушек, но ведь сразу начнется… А куда, а зачем, а почему? Нет, придется подождать, пока путь хоть частично освободится, мне сегодня слишком откровенно не везет, чтобы рассчитывать на удачу. Правда, есть еще черный ход, и нет, слава богу, мерзавца Ронни, но это уже последнее средство. Отбытие через черный ход – это вроде личной подписи под чисто-сердечным признанием, а я до таких высот искренности не дозрел.

Однако, хорошо я вжился в образ: вариант «стать по-быстрому мышкой-норушкой и на волю в пампасы» я даже не рассматриваю. Не время еще. Кем назвался, тем и живи. Это даже интересно, преодолевать волшебные сложности на уровне Чародея, ну, почти Чародея. Честно говоря, я бы не прочь отдохнуть минуток шестьсот, пока до разбирательства еще не дошло, а скандальное мое появление уже проехали. Только рановато на лаврах по-чивать, у меня еще кой-какие дела остались. Мало ли куда завтрашние раз-борки заведут, надо бы подстраховаться. Черт побери, как без связи-то пло-хо. Пришлось обнаглеть и залезть в святая святых – Варварины апартамен-ты. Убедился, что девицы все еще беседуют, и нахально воспользовался ста-ционарной зеркалкой госпожи Волшебницы, благо код ее, на всякий случай, давно уже раздобыл. Илка, слава богу, оказалась на месте. Рассказал ей, где лежат мои избежавшие налогов миллионы, и попросил при случае вложить во что-нибудь надежное, если я вдруг на пару месяцев отлучусь. Сестрица сразу перепугалась:

– Во что ты опять ввязался? – приглушенно зашипела она. – Что случилось?

– Ничего, - успокоил я. – Просто хочу выгодно пристроить свои капиталы.

– Опять врешь, - не поверила Илка. – Куда ты собрался и зачем?

Хороший вопрос, только вот ответа я не знаю. Сам-то я никуда не собира-юсь, а куда меня Варвара закинуть решит, если до гамбургской эпопеи до-копается, это мне не ведомо. Хотя, если до нехорошего дойдет, я за себя не ручаюсь.

– Что я тебе такое сделал, что ты меня все время подозреваешь, сестренка?

– Да ты на себя посмотри, конспиратор! У тебя на роже написано, что га-дость ты уже сделал, а поймать на ней тебя еще не успели. Локи в отсутст-вии, кто тебя вызволять будет, подумал?

– Придумаю что-нибудь, есть у меня одна идейка.

– Как мне твои идеи надоели, ты бы знал! Доиграешься когда-нибудь.

– Так. Иди, работай, - я отключился.

Во-первых, не люблю, когда меня воспитывать начинают. Во-вторых, в лю-бой момент девицы застукать могут. В-третьих, с Катариной бы неплохо связаться, выяснить, что случилось. Но тут чертово зеркало просигналило вызов. Девицы тоже его услышали и к Варваре в кабинет рванули. Не столкнулся я с ними только за счет моей хорошей физической формы: за де-сять секунд успел преодолеть полтора коридора плюс лестницу и вернуться к себе. Отдышался, представил себя птицей, замершей в полете, и завис в углу комнаты между декоративным жасмином и мраморным фонтанчиком с пи-сающим Купидоном. Это мое любимое местечко в доме, хотя дамочки наши ехидно называют его мокрым уголком.

А за дверью ключом била жизнь. Наталья с Киркой носились по коридору с диким топотом, как будто проверяли на прочность перекрытия. И что это им приспичило галопировать? Из принципа даже носа не высуну, они толь-ко этого и ждут. Стоит заинтересоваться происходящим, так сразу же в их козни и влетишь, как муха в паутину. Ничего не вижу, ничего не слышу, знать ничего не желаю. Лучше почитаю что-нибудь умное.

Только шаг сделал к книгам, как земля качнулась под ногами, и меня обдало таким холодом, будто в омут провалился. На мгновение показалось, что сердце остановилось, а в голове громыхнула гроза вселенского размаха. До-работался до чертиков, это называется. Гори все синим пламенем, бегайте, красавицы, резвитесь, нет мне никакого собачьего интереса до вашей ко-шачьей жизни.

На некоторое время дамочки угомонились, а потом в районе гостиной так грохнуло, что дом закачался. Ну, это уже слишком. Последнее, чего мне не хватает для счастья, так это землетрясения карманного масштаба. Еще не-много девичьих игрищ, и крыша рухнет нам на голову. Уверен, что и этот подвиг будет записан Варварой на мой счет.

Плюнул на принципы невмешательства и пошел наводить порядок.

В гостиной растерянно озирались по сторонам Ронни и пара девиц, одна из которых при ближайшем рассмотрении оказалась Альвертиной, другая по описанию смахивала на пресловутую Алису. Кроме того, были еще реликто-вый карикус и дракон-хранитель. Просто королевский подарочек для эмиг-рационной службы. Две малолетних барышни плюс птичка из книги рарите-тов. Легально здесь существовали только я, Ронни и дракон, и то при усло-вии, что последний уберется восвояси через семьдесят два часа.

– Какого черта? – возопили мы с Ронни, как хор мальчиков. Мало мне своих сложностей, только проблем с полицией не доставало для комплекта.

В следующее мгновенье проклятый мальчишка зачем-то метнул в меня ша-ровую молнию. Я попытался остановить ее взглядом, но ничего не вышло. Времени на раздумья не оставалось, пришлось оттолкнуть огненный шар рукой, мигом получив хороший ожог ладони и ощутимый удар током. Я ох-нул от боли, растерявшись от внезапной беспомощности. Шар упал на пол и подпалил Варварин ковер. Карикус заорал: «Пожар!» и захлопал крыльями. Я уставился на огонь, пытаясь потушить его, но то ли от боли в руке, то ли от-того, что второй раз за день меня током шибануло, ничего не получалось. Пожар ликвидировал Ронни, очень странно на меня покосившись, на чем инцидент был исчерпан.

Похоже, вновь прибывшие добирались к нам через какое-то особо мерзкое болото: все в грязи и страшно воняли тиной. Но меня это интересовало не больше секунды, потом ладонь заболела так, что стало не до гостей.

Странное дело, но я не мог даже с ожогом справиться. Чем дальше, тем ху-же, просто наваждение какое-то.

Снова ущипнул себя за руку, но ничего не изменилось. Разве что глаза у Ронни округлились до чрезвычайности. Что же это со мной происходит, черт побери! Не могу справиться со школяром, будто подхватил какой-то зага-дочный вирус, заразился непроходимой глупостью и начисто разучился кол-довать. Господи, как больно-то! Провел здоровой рукой по ладони – никакого эффекта. Ну, точно, на сегодня волшебство отменяется. Что там советовали от ожогов, кроме заклинаний? Ни черта не помню. У меня не только с кол-довством, оказывается, плохо – с памятью еще хуже.

На удивление, Альвертина вдруг проявила заботу о ближнем.

– Где тут у вас аптечка? – деловито поинтересовалась она.

– Что? – не понял Ронни.

– Ну, где вы лекарства держите? Бинт, аспирин, хорошо бы одеколон, от ожога, говорят, помогает, - настаивала Альвертина.

– Какой бинт? – Рональд еще не сообразил, в чем дело, это было ясно по его растерянной физиономии. Это и понятно, в нашей аптечке найдешь разве что желчь змеи да пепел жабы, бинты там не водятся.

До Ронни, наконец, дошло, что у меня проблемы. Он шагнул ко мне и плю-нул на мою ладонь. Ожог как рукой сняло. Вредный мальчишка, мог бы обойтись простым заклинанием, жить не может без дешевых эффектов. Еще бы, столько зрителей, точнее сказать, зрительниц, как себе отказать в удо-вольствии. Ладно, хоть боль прошла, и на том спасибо.

– Тебе больно? – посочувствовала Альвертина. Милейшее дитя: не смейте его трогать, я его своими руками замучаю. Если бы это она меня подпалила, черта с два ее бы интересовали мои ощущения.

– Уже нет, - честно сообщил я, но видно, такое у меня было несчастное вы-ражение лица, что даже Ронни не поверил.

Интересно, догадался он, что я сейчас бессилен, как младенец, или решил, что это военная хитрость, и готовится ее отражать? Главное, все кстати. Именно сейчас мне как раз не хватает синдрома человеческого бессилия.

– Я провожу девочек в ванную и вернусь, - помедлив, сказал Рональд. – Нам пора поговорить.

Все ясно, он догадался. И что прикажете делать? Сдаваться на милость по-бедителя или попытаться заморочить ему голову… Каким образом, хотел бы я знать. Не колдую, потому что не хочу. Очень правдоподобно, ничего не скажешь.

Ронни вернулся один и очень быстро. Ну что ж, начнем. У тебя колдовство без знаний, у меня знания без колдовства, а уж не дадим мы друг другу умереть или друг друга закопаем – это как получится. Как карты лягут, как звезды встанут. Впрочем, сегодня все против меня с подозрительным посто-янством: и карты, и звезды, и молнии, и громы.

– Мне надо срочно связаться с Варварой, - сообщил Ронни без всяких преди-словий.

Он, похоже, только что умывался, так как явился в полурасстегнутой ру-башке с засученными до локтей рукавами. Я увидел на его шее и запястьях довольно свежие синяки. Вот это номер. Кто ж его так разукрасил, хотел бы я знать. Варвара ему нужна, видите ли, а я при чем? Для этого зеркальная связь и существует.

– Зеркало в кабинете, - каков вопрос, таков ответ.

– Оно не работает.

Лаконичность Рональда была крайне удивительна. Похоже, приключения последних дней отбили у него охоту к болтовне. И все-таки, с кем он выяс-нял отношения? Такое впечатление, что его пытались задушить, предвари-тельно связав руки. Чудеса, да и только! Хоть раз в жизни справедливость почти дожила до торжества. Жаль, меня там не было, уж я бы не ограничил-ся полумерами.

– Быть не может!

Оно с неограниченным кредитом, резервным аккумулятором и защитой от дурака. Шутки шутками, а зеркало в Варварином кабинете не может не ра-ботать по определению. К тому же я им совсем недавно пользовался. Просто он, как обычно, что-то сделал не так.

– Попробуй сам, у меня не получается.

Нет, определенно, мой юный друг влез в какую-то историю. Выглядит он слегка замученным. Глаза усталые, синяки под ними, будто он двое суток не спал, голос, как у заводной куклы.

Варвара ему понадобилась, беда какая. А вот мне госпожа Волшебница аб-солютно без надобности на данный момент. Еще успею получить от нее по самое дальше некуда. К тому же, сегодня ко мне за связью напрашиваться – это как у больного здоровьем одолжиться. Но попробовать можно, почему же не попробовать, заодно и выясню вопрос своей временной, будем надеяться, магической недееспособности.

Мы пошли в кабинет. По дороге я чуть не сломал себе шею, споткнувшись на лестнице о дракона.

Тут меня осенило. Раз эта компания приволокла с собой хранителя, значит, синяки у Ронни от цепей. Не понятно. Кому он сдался, чтоб с кандалами во-зиться? Не того полета птица. Что-то здесь не так...

Зеркало и впрямь работать отказывалось. Ни с Варварой, ни с Натальей, ни с экстренными службами соединить оно нас не пожелало, а связаться с Кэт при Ронни я и сам не рискнул.

– Вот видишь, - вздохнул Рональд, - я же говорил.

Очень хорошо, теперь и связь не работает. Полный джентльменский набор.

– Можно попробовать связаться от соседей, - предложил я.

Эта идея была не самой лучшей. Из соседей я знал только госпожу Эльзу, и, надо сказать, отношения наши безоблачными не были. Вздорная самовлюб-ленная тетка.

Ронни мечтает о связи – пусть он и идет к барышне. Рональда идея не вдох-новила, и мы от нее уже почти отказались, как явились его девицы и заны-ли, что им жизненно необходимо срочно связаться с каким-то Гороховым и, конечно же, с вездесущей Варварой. Ронни категорически отказался при-нимать участие в переговорах с соседкой, и вся черная работа автоматом досталась мне. Рональд, я тебя обожаю. И с кем, по-твоему, я должен свя-заться, с Варварой? Так я не камикадзе.

Хотя…, может, это и к лучшему. Попробую разыскать Кэт, ее помощь была бы сейчас весьма кстати. Обратно можно и не возвращаться, если удастся заручиться ее поддержкой. Впрочем, и без поддержки можно не возвра-щаться, подальше отсюда без вариантов будет спокойнее. Заодно и вся от-ветственность за двоих несовершеннолетних в Городе перепрыгнет с меня на Варвару. Определенно, пора рвать когти.

Сопровождаемый всем коллективом (Ронни, Альвертина, Алиса, дракон-хранитель и карикус) я торжественно прошествовал к дверям. Взять с собой ничего не удалось, так как вся толпа с меня глаз не спускала. Единственная уступка, на которую они пошли, это замена домашнего прикида на джинсы, футболку и кроссовки.

Ну что ж, прощайте, барышни и барышники, удачи вам в ваших начинани-ях, а я пошел. Я толкнул ногой дверь и… силы небесные, меня отбросило на-зад так, что грохот моего падения был слышен, наверное, на весь Мерлин-Лэнд. Серой запахло, как в аду, замерцало, засверкало и заухало. При при-землении я сильно стукнулся затылком обо что-то твердое и потерял созна-ние. Когда пришел в себя, надо мной наперегонки хлопотали Альвертина и Ронни. Глазам моим они предстали в нежно-розовом цвете с мерцающими ореолами вокруг бестолковых голов. Или сотрясение мозга, или легкое по-мешательство на почве полета.

– Кажется, он приходит в себя, - чуть слышно прошептала Альвертина, делая шаг назад. – Слава богу, я уже начала бояться.

Надо мной склонился Ронни. Ну и перепуганная у него рожа! Видать, круто я летел, если даже его ухитрился напугать.

– Привет, - говорю я с максимумом беззаботности, на которую способен, и с ужасом понимаю, что даже звука издать не в состоянии. Губы еле шевелят-ся, голос начисто пропал. В панике я задвигал руками и ногами, но они да-же не дрогнули. И тут я испугался по-настоящему. Что-то круто разладилось, если я и пальцем не могу шевельнуть. И помощи ждать неоткуда, всех док-торов – ведьменок да подмастерье, во, попал!

– Тихо. Тебе, наверно, вредно говорить, - голос Ронни, будто сквозь вату, а сам он качается у меня перед глазами, как джинн из волшебной лампы.

Тоже придумал. Мне жить вредно, а говорить как раз сколько угодно. Я сде-лал героическую попытку приподнять голову и под совиное уханье прова-лился в вязкую темноту. Когда я из нее вынырнул, медбратья и сестры были уже на грани нервного срыва. Это я понял по их полным паники разгово-рам. На сей раз я решил не спешить с объявлением своего возвращения в реальность и послушать, что все-таки произошло. Надо думать, над моим бесчувственным телом они будут откровеннее, чем в компании с ним же, но полуживым.

– А если он умрет? – всхлипнула Альвертина.

Милый ребенок. Одного не пойму: почему в разобранном виде я внушаю ей столь трогательную жалость, а в здоровом – желание меня разобрать в акку-рат до моего нынешнего состояния.

– Это вряд ли, - проворчал Ронни. Дождешься от него сочувствия.

– Столько крови было, - это снова Альвертина, - голову он разбил конкретно. Почти сутки без сознания. А вдруг это кома? Я в кино видела, так могут не-сколько лет лежать.

Только этого не хватало, застрять полутрупом во вражьем стане на годы. Не дождетесь. Выходит, я уже сутки провалялся, а голова болит, как свежень-кая.

– Не бойся, в Мерлин-Лэнде невозможно умереть. Это не под силу даже та-кому хитрожо… ушлому тушканчику, как Инсилай.

Тушканчик, значит. Ну, душка-Рональд, за грызуна ответишь. Тут ты мо-жешь не сомневаться, крысенок хозяйский!!

– Все равно боюсь, - вздохнула Альвертина, - не дай бог что. Как жить-то по-том? Это ведь мы его чуть не угробили. Он никуда и не собирался. Из-за нас пошел, и вот как вышло. А мы даже помочь ему не можем.

Спасибо за сочувствие. Но на счет помощи ты, деточка, заблуждаешься. Ес-ли бестолковый Ронни перестанет суетиться и пораскинет остатками мозгов, то вспомнит, наконец, что он без двух минут ученик Волшебницы, а значит, и действовать должен соответственно. Но это я размечтался. Рональд и ло-гика – вещи несовместные.

– Я могу попробовать сходить за помощью, - самоотверженно предложил Ронни.

Правильно, не умеешь работать головой – работай ногами, идиот. Если еще и тебя по стенке размажет, мы здесь все перемрем, как мухи.

– Нет, - вздохнула Альвертина, - это слишком опасно. Как ты думаешь, что все-таки произошло?

УРА-А!! Хоть одна здравомыслящая. Если ты еще и напомнишь ему, что он умеет колдовать, я обязуюсь забыть о понесенном мною от тебя моральном и материальном ущербе.

– С Инсилаем или вообще?

– Начни с Инсилая.

– Полагаю, у него проблемы с энергетикой…

Ну, молодец, догадался! Еще чуть-чуть, и ты додумаешься до простейшего заговора на здоровье.

– Разве он не Волшебник, как Варвара?

– Он ученик, но даже если бы и был Волшебником, ничего бы не изменилось.

– Но ведь он знает заклинания, умеет ими пользоваться, значит, может и колдовать, почему нет?

– В том-то и дело, что не может. Умеет, но не может.

– Для того, чтобы сделать самолет, недостаточно знать, как он летает. Колдун без жизненной силы все равно, что дровосек без топора. Как деревья валить, знает, а толку-то. От одних знаний они не падают.

– Поэтому его и отбросило от двери? Не хватило энергии сопротивляться?

– Может, и так, но, по-моему, Варвара просто закрыла дом на вход и выход.

– Но мы-то вошли.

– Либо мы проскочили до наложения запрета, либо он касается только Инси-лая, либо приказано всех впускать и никого не выпускать. Но выяснить это можно только опытным путем, а это риск.

Черт тебя побери, Ронни. Ты, похоже, попал в точку. Мой вирус колдовского бессилия зовется Варварой. Она посадила меня под домашний арест, запер-ла в доме, и каждая моя попытка выбраться отсюда будет караться сильнее предыдущей. А когда госпожа Волшебница разберется со своими проблема-ми, и руки у нее дойдут до меня… об этом лучше не думать. Моей разбитой голове стрессовые ситуации противопоказаны. А Варвара, выходит, дамоч-ка отчаянная. Такое колдовство беспределом попахивает и тянет лет на сто в Башне Заточения.

– Опять будем дом поджигать? – упавшим голосом говорит Альвертина.

Что-то я упустил из их беседы. Пожар-то им зачем?

– Плох он или хорош, но мы с ним в одной лодке, - говорит Ронни.

Опять что-то прозевал. О чем это они? Пора, сдается мне, приходить в чув-ство.

Я осторожно открыл глаза. Альвертина стоит у меня в ногах и глаза у нее, похоже, на мокром месте. Ронни нервно вышагивает по комнате, бесцельно слоняясь от окна к дверям. Мыслители, ничего не скажешь. Лучше б водич-ки принесли, никакой заботы о несчастном больном человеке.

– Ой, - Альвертина поймала мой взгляд и искренне обрадовалась, - с воз-вращением! Ты нас так напугал. Нет-нет, не шевелись и ничего не говори, а то опять вырубишься. Ты и так уже сутки без сознания.

– Что произошло? – не удержался я от вопроса. Интересно, какая версия бу-дет для меня?

– Ты попытался выйти из дома, а тебя отбросило назад. К сожалению, прямо на траектории твоего полета оказалось мраморное изваяние Гермеса, - лю-безно сообщил Ронни. – Гермес не пострадал, тебе не повезло.

– Ронни, - укоризненно сказала Альвертина, - он же ранен! Как ты можешь с ним так говорить?

– Простите. – Не понятно, это он мне, Альвертине или обоим сразу? – Могу я чем-то помочь? – Рональд с видимым усилием выдавил из себя подобие доб-рожелательности.

Поможешь ты, как же! В лучшем случае не навредишь.

– Возьми плоды омелы, десять кофейных зерен, пять белых бобов и пепел петушиного гребня, - спасибо Мерлину, хоть память мне Варвара оставила, - все тщательно растолки в ступке.

Ронни вышел из комнаты, хочется верить, что за всем вышеперечисленным. Альвертина тихонько присела на краешек моей кровати и уставилась на ме-ня грустными-прегрустными глазами. Теперь ей меня жалко. Сквозняк, а не девица. Надо было остаться без головы, чтобы она перестала мне пакостить.

Ронни потерялся навсегда. Он что там, петуха, что ли ловит? Только за смер-тью посылать, ей-богу. Если прошли сутки, почему голова так болит? Как-то я неудачно стукнулся, с максимальным ущербом. И что дальше? Интересно, вход-выход закрыт для всех, или для меня персонально? Только методом ты-ка можно определить.

О, Ронни нарисовался. Сосредоточенный какой. Его просто распирает от сознания собственной значимости. В руках ступка, в глазах решимость.

– Что дальше-то делать? – Рональд топчется у моей постели в обнимку с мед-ной ступкой. Двоечник, мог бы и сам разобраться. Справочник знахаря в аптечке валяется, так ведь нет, обязательно нужно больного побеспокоить.

– Добавляешь немного кипятка, заговор на здравие и пару капель змеиной крови, в зеленом флаконе с хрустальной пробкой в аптечке.

То ли Ронни схалтурил, то ли ингредиенты подвыдохлись, но чувствовал я себя после его зелья не очень. Голова все еще побаливала и была тяжелая и гулкая. Зато я смог подняться с кровати и хоть на некоторое время избавил-ся от санитаров-любителей.

Одиночество мне было сейчас крайне необходимо. Масштабы постигшего меня энергетического бедствия предпочтительнее было выяснять без посто-ронних глаз. Приплелся к себе в комнату и попытался взлететь, но шлепнул-ся на четвереньки. Не больно, но обидно до одури. Пингвин, наверно, и тот выше взлетит, если приспичит.

После десяти минут эксперимента выяснилось, что дела обстоят хуже неку-да. Перечень того, что я разучился делать, если б мне пришла фантазия из-ложить его в письменной форме, занял бы не меньше трех листов мелким шрифтом. Я решил поберечь свои нервы и список составлять не стал. Вме-сто этого я отправился на кухню и слопал три здоровенных бутерброда. Раз магическая сила пропала, о воздержании в пище можно не беспокоиться.

Когда я дожевывал последний, с икрой летучих рыб и маслинами по-Эйрски, в кухню ввалился Ронни. Глаза у него стали как два блюдца, когда он узрел, чем я балуюсь на ужин, но, к моему удивлению, комментариев на этот счет с его стороны не последовало, а, напротив, поступило предложение о чашечке кофе. Видать, дела мои совсем «ух», если даже Ронни вспомнил о приличиях. Отказываться я не стал, не каждый день в душке-Рональде просыпается со-весть. На запах кофе мигом примчались девчонки. Пришлось делиться, так как щедрость Ронни дальше одной кофеварки не зашла.

Я пил кофе, курил кальян и с каждой минутой все яснее осознавал ужас соз-давшейся ситуации. Замкнутое пространство и две незаконно явленных де-вицы. Полное отсутствие способностей у меня и частичное отсутствие эле-ментарных навыков у Ронни – вот и все, что мы имеем. Кр-расота, выража-ясь языком горластого карикуса.

Рональд, вдохновленный моим дурным примером, навернул себе трехэтаж-ный бутерброд и уже собрался было его откушать, как наткнулся на мой взгляд. Не хватало последнего дееспособного колдуна лишиться из-за чрево-угодия. Есть еще порох в пороховницах – вечно голодный Ронни чуть не по-давился от моего взора и с видимым сожалением от ужина отказался. Бу-терброд, опрометчиво положенный им на край стола, был немедленно уво-рован и с мерзким чавканьем сожран драконом-хранителем. Ну, компашка, с ума сойти.

От мыслей о нарушении визового режима, не узаконенных колдовских спо-собностях Ронни и собственном полном бессилии тоска меня разобрала смертная. Я залез в холодильник и, гулять так гулять, махнул пару банок крепкого имбирного пива. Видел бы все это безобразие Локи, убил бы на месте, но сегодня я сам себе сирота, что хочу, то ворочу.

А хочу я нынче, как выяснилось, спать. То ли голова моя битая давала о себе знать, то ли просто от пива и невоздержанности в еде разморило. Повоевал с Морфеем минут двадцать, Морфей победил, и я пошел спать. Надеюсь, сбо-рище тинэйджеров не успеет за это время спалить дом или наколдовать средней руки светопреставление.

Лениво потягиваясь, навстречу Варваре по ступенькам поднимался здоро-венный черный котяра. Желто-рыжие глаза смотрели на Волшебницу с яв-ной подозрительностью. Однако, из каких-то только ему ведомых канонов кошачьей вежливости, он потерся об ее ноги и неразборчиво мурлыкнул.

«Велес, - подумала Волшебница, проклиная тот день и час, когда ее занесло в Санта-Хлюпино. – Великолепный Велес со своим дурацким кошаком. Гос-поди, ненавижу кошек. Каким ветром его сюда занесло? В жизни не поверю, что он решил проведать Катарину. Что за идиотская манера переме-щаться вместе с котами? Как его звали-то? То ли Крокодил, то ли Беге-мот, то ли Носорог. Нет, не помню. Но что- то в африканском колорите, это точно. И все-таки, по мою душу явился ВВ или по Катаринину?»

Обе версии были практически равновероятны.

Велес Великолепный, практикующий Маг Земли и Внеземелья, был учите-лем и наставником развоевавшихся сестер, а значит, нес ответствен-ность перед магистратом за все их действия. То, что кое-какие этические нормы в этой войне были нарушены, Волшебница, конечно, знала, но ста-ралась об этом не думать. И вот на тебе, Велес собственной персоной. Значит, разбирательства не миновать.

– Кого мы зрим! – приветствовал Варвару насмешливый голос из темноты подземелья.

Начало впечатляло. Единственное, чего хотелось сейчас Волшебнице, так это убраться отсюда подальше и побыстрее. Разом вспыхнули все факелы на стенах, и она увидела Велеса. Он полулежал в воздухе, зависнув прямо над ступеньками. Кот покрутился немного около Варвары, не дождался любви и ласки и, махнув хвостом, прыгнул под бок к хозяину, непостижи-мым образом развалившись рядом, в пустоте над лестницей.

«Ну, сейчас начнется, - тоскливо подумала Варвара. – Ладно, давай, воспи-тывай».

Велес с воспитанием не спешил. Почесывая за ухом своего кота, он внима-тельно смотрел на ученицу и молчал. Потом, так и не сказав ни слова, щелкнул пальцами, и рядом с Варварой совершенно беззвучно образовалась Катарина.

То, что сейчас появится именно она, Варвара поняла за мгновение до ее по-явления, по знакомому с детства запаху Катарининых духов. Потом потя-нуло дымом дорогих сигарет и, наконец, появилась сама сестрица. Она спо-ткнулась взглядом о Велеса, растерялась и слегка загрустила. Когда же ря-дом с Великолепным Катарина увидела сестру, настроение ее окончатель-но испортилось.

«Машка нажаловалась, - поняла Катарина, увидев собственноручно сотво-ренное подземелье, - а Велеса вызвала для подкрепления. Не показалось мне, ее физия мерзкая в илаевском зеркале мелькнула, когда я тут с пожаром воевала, небось, она и подожгла, чертова кукла! Научила настырного маль-чишку, как защиту снять. Мало ей, что дом эйрский заграбастала, так еще и здесь решила все дотла спалить. Небось, дозналась про Илая, и рев-ность задушила. Конечно, мы такие крутые волшебники, а мужичка увели из-под носа, как нечего делать. Обидно, да? Ну, ничего, мы еще повоюем, до-рогуша, тебе и Великолепный не поможет! Будешь думать, прежде чем чужих детей воровать, родительские дома экспроприировать и в бизнес лезть, старших не спросивши!».

Катарина набрала полные легкие воздуха, намереваясь дать достойный отпор всему свету, но, взглянув на хмурое лицо учителя, осеклась на полу-слове. Варвара тоже молчала. Маг выдержал паузу и, убедившись, что ау-дитория у его ног, молвил слово:

- Я очень не доволен вами, красавицы. За последние несколько дней вы ухит-рились нарушить все законы Земли и Запределья. По-хорошему, ваше ме-сто в магистральной тюрьме или, на худой конец, в комиссии по магической этике. Вы устроили войну равных, конфликт между родственниками дол-жен решаться только миром. Вы впутали в свою драку двоих детей, под-вергнув их жизнь и здоровье опасности. Никто из волшебников не имеет права вовлекать в свои распри простых смертных, тем более таскать их по измерениям. Вашими молитвами двое несовершеннолетних незаконно оказались в Мерлин-Лэнде, что категорически запрещено эмиграционно-визовой службой. И это только вершина айсберга.

– Что-то еще? – удивилась Варвара.

– А как же! – усмехнулся Велес. – Вы ведь по мелочам не размениваетесь. Кэт, например, ухитрилась уговорить дипломированного Волшебника по-ступить кое к кому в ученики, а добрейшая Маша, не разобравшись, закля-ла его человеком. Интересное кино, правда?

– Только не это, - простонала Варвара.

– Правильно, дорогая. По законам страны Эйр это преступление приравни-вается к убийству и карается соответственно. Но и это не все. Мало того, что ты лишила его колдовской силы и посадила под домашний арест. Вы, красавицы, повесили на его шею двух девчонок и подмастерье без права кол-довства, не считая контрабандной живности. Заклятием с Земли заперли всю компанию без связи и денег. Юридическим языком это называется не-законное лишение свободы физических лиц. Такие факты, как выхваченный из околоземного измерения и замурованный в стекло егерь, девушка Тамара в психушке, пожар в учебном городке и введение в заблуждение правоохра-нительных органов Земли, я даже не упоминаю, как мелочи, не достойные внимания. Самое страшное в том, что вы дали втянуть себя в войну маги-ческих школ и тем самым создали ситуацию, которая уже выходит из сфе-ры этики и попадает под юрисдикцию ЧМО. А значит, разбираться с вами будут уже не по законам гражданского колдовства, а по кодексу магических преступлений.

– И что теперь? – мрачно спросила Катарина.

– Хороший вопрос, - усмехнулся Велес, - главное, своевременный.

– Что будет с Инсилаем? – насторожилась Кэт.

– Если ты о его фокусах, - проворчал Великолепный, - то, увы, нет такого закона, который запрещал бы одному Волшебнику поступать к другому в ученики. Незаконных иммигрантов ему на шею повесили вы, так что он за это ответственности никакой не несет. На гамбургский гамбит его спод-вигла ты, Кэт, тебе и отвечать. Поймать на личных аферах в бытность Волшебником его не успели ни в одном ведомстве, а человек за Волшебника не ответчик. Так что Инсилай, как это ни парадоксально, вообще сторона пострадавшая, хоть по своей сути пострашнее вас обеих вместе взятых будет. А что до его способностей… Есть несколько способов их вернуть. И если звезды встанут в небе Запределья в аркан Великой Битвы, ему откро-ется эта истина.

– Но ведь Машка может снять заклятие, - растерялась Катарина, - и ни-каких проблем.

– Вот тут ты ошибаешься, - по губам Велеса скользнула улыбка. – Во-первых, заклятье на Волшебника не имеет обратной силы. И теперь это проблемы Инсилая, его учителя Локи и частично мои, так как Локи – чер-ный маг старой школы, и его ответные действия непредсказуемы. Во-вторых, с этого момента вы обе ничего не можете. Хватит, красавицы! Я отправляю вас в люди. Я развеиваю вашу сущность. В своем азарте вы опасны для окружающих. Вы впутали в свои разборки человеческого дете-ныша и ответите за это. Вы посягнули на жизнь и свободу собрата по ре-меслу, и это тоже вам даром не пройдет. Вы пробудили к действию страшные силы и открыли ворота в Запределье, закрытые словом Мерли-на. Но вы мои ученицы и я даю вам шанс.

Вы отправитесь на Землю в лице Алисы. У вас будет одна человеческая сущность на двоих, и вы будете пребывать в ней, пока кто-нибудь из ваших учеников не освободит вас, исправив нанесенное вами зло. Это может про-изойти и при появлении представителя магической этики с ордером на ваш арест, или по возвращении настоящей Алисы… Но если вы с ней встрети-тесь… Ваша сущность окончательно развеется, и вы попадете в слои вы-сокой энергетики. Это все, что я могу для вас сделать.

– Это не честно! У меня нет учеников! – возмущенно выкрикнула Катари-на.

– Зато они есть у твоей сестры, и тебе остается надеяться, что она хо-рошо их учила. Кроме того, есть человек, который любит тебя. Это тоже не мало.

– Человек? – растерянно переспросила Кэт.

– На сегодняшний момент – да, ведь его закляли человеком. Но могу тебя успокоить, влюбленный человек в определенных обстоятельствах не слабее равнодушного Волшебника. В одном тебе не повезло – он из клана Локи, по-следователь Школы Скорпиона, и любовь его может быть коротка, как майская ночь. Но ты сама его выбирала.

– И что тогда? Мне там до пенсии сидеть? – запротестовала Катарина..

– Едва ли, - проворчал Велес. – Ты, конечно, имеешь полное право не верить в своего возлюбленного, но сомневаться в дотошности магистральной поли-ции просто глупо. Она вас отыщет куда раньше, чем вам хотелось бы. Все, красавицы. Надеюсь, пребывание в одном теле поможет вам, наконец, найти общий язык и осмыслить зло, что вы принесли – может, и неосоз-нанно. Отправляйтесь, пока вас не выловила служба контроля магических действий. Если это произойдет, вам уже никто и ничто не поможет.

В подземелье грянул гром и ярко голубой огненный шар, прокатившись по ступеням, ударился в стену и рассыпался тысячей искр. Запахло озоном и стало очень тихо. Волшебницы исчезли. А через пару секунд и Велес Вели-колепный покинул Санта-Хлюпино, растворившись в воздухе вместе с ко-том.

Проснулся я от весьма ощутимого домотрясения. Не Помпея, конечно, но чувствительно. Сначала я решил, что это шутки моей больной головы, и за-думался о пользе аспирина, но, пока я соображал, где им разжиться в Мер-лин-Лэнде, на мой многострадальный затылок рухнул с полки краткий сло-варь магических терминов. Слава богу, не энциклопедия, уж эта бы навер-няка пришибла, а так отделался легким испугом. Ладно, живой и хватит. Только кто ж дом-то трясет? Может, мое энергетическое поле переродилось в магнитно-неудачное и теперь притягивает все неприятности в радиусе двух миль?

Хоть по моим подсчетам на улице ночь, на кухне веселье в разгаре. Отсюда слышу голоса Ронни и девчонок, да еще карикус их паршивый орет. Иду наводить порядок, пока они дом не разнесли. Заодно разберусь, что происходит, поскольку от криков и воплей землетрясения не случаются. То, что я узрел в кухне, сперва развеселило меня до слез, а потом повергло в легкий транс.

Свет практически отсутствовал. Только несколько свечей да серебристо-голубой луч ночного света с потолка. В этом романтичном полумраке Ронни пританцовывал на столе под собственное пение. Его заунывные мотивы и гротескно замедленные движения придавали всему происходящему злове-щий вид. Девицы, как зачарованные, сидели на корточках у стены, прихло-пывая в такт танцору-одиночке. Физиономии у них при этом были ошалело туповатые, а глаза – стеклянные. Карикус Боря истерически вопил и прыгал в мойке, поднимая тучи брызг. Приглядевшись внимательнее, я понял, что скачет он по спящему в груде грязной посуды дракону. Целиком хранитель в раковине не уместился. Его хвост и морда торчали, как две коряги, правая при этом похрапывала.

Полуночники встретили мое появление восторженными криками, будто мы не виделись лет сто. Ронни, прервавшийся было на приветственный клич, продолжал извиваться в танце, прищелкивая пальцами и прицокивая каб-луками. Карикус заорал: «Привет!», и запрыгал в усиленном режиме. Альвер-тина лениво поднялась с пола и полезла ко мне с объятьями и поцелуями, лепеча что-то о вечной любви и девичьей чести. С ума они здесь посходили, что ли?

Кое-как оторвав от себя ведьменка, я уставился на танцующего в темноте Рональда. Все-таки, почему на столе, пола ему мало? Кстати, что это он там себе под нос гундосит, что-то знакомое ужасно. Черт побери! Теперь я мог объяснить и танцы, и землетрясение, и чумные взоры общественности. Мало того, что Ронни плясал под песнь шаманов, он лавировал на столе среди дюжины пустых бутылок из-под имбирного пива. Чего нам всем не хватало, так это пьяного колдунка. Угробит и не заметит.

Рональд притопнул, и дом снова тряхнуло.

– Ронни, - осторожно позвал я начинающего шамана, пытаясь остановить его словами.

Ага, как бы не так! Рональд игриво подмигнул пространству между мной и Альвертиной и удвоил темп. При этом на полках загрохотала посуда, из ку-хонной плиты фонтаном брызнула вода, а из крана мойки полыхнуло огнем. Хорошо, дракон был пожароустойчив. Потоп и пожар в одном флаконе. Мечта спасателя!

Я оправился от изумления и стащил любителя пива со стола. Ронни сопро-тивлялся и рвался веселиться. Девицы недоумевали. Интересно, они тоже пива налакались или от шаманства осоловели? Несло от Рональда, как из пивной бочки. Ну, точно, набрался, как свинья, правильного пива. Насмот-релся рекламы, гаденыш. Надо чаще встречаться, чтоб всей толпой за эйр-ским. Вот только протрезвей, я с тобой побеседую о вреде пьянства и пивно-го алкоголизма в полудетском возрасте, ремнем по голой заднице.

Он все-таки успел извернуться, и руки-ноги мне как огнем обожгло. Вот не-кстати накрыло меня энергетическим кризисом. Ну, Рональд, ну, скотина! Я не стал дожидаться, пока он еще что-нибудь против меня выкинет, схватил подвернувшуюся мне под руку скалку, и перетянул разбушевавшегося лю-бителя пива между лопаток. Ронни ужасно расстроился и от безудержного веселья напрямую перешел к безутешной скорби. Он всхлипнул и пробормо-тал заклинание Горгоны. Слава богу, в процессе произнесения он пару раз икнул, и колдовство не сработало, а то быть бы нам всем статуями на Вар-вариной кухне. Дальше либеральничать было опасно.

– Дай полотенце! – рявкнул я Альвертине.

Она, на удивление, послушалась. Видно, четко сработал тандем: инстинкт самосохранения и ангел-хранитель.

Для начала я заткнул юному алкоголику рот салфеткой, а когда он попытал-ся действовать руками, связал их полотенцем. Альвертина смотрела на все это сумасшедшими глазами и молчала. Воспитанная Алиса встала с пола и вежливо осведомилась:

– Что-то не так?

Ну, наконец, заметили. Ронни немного побузил, пытаясь освободиться, но очень быстро остыл и заснул прямо на полу.

– Вы тоже пивом баловались? – спросил я у девчонок, на всякий случай, де-лая строгие глаза.

– Нет, - открестилась хитрющая Альвертина.

– Немножко, по глоточку, - виновато призналась честная Алиса.

– Хорошо, вы хоть не колдуете спьяну! – проворчал я. – Вас что, не учили, что алкоголь это яд?

Я взвалил на плечо Ронни и понес его в гостиную. Девицы плелись следом. Дотащил, сгрузил на диван, развязал.

– Все, цирк окончен. Всем спокойной ночи. – Только сейчас я понял, как ус-тал.

Девчонки топтались у дивана и уходить не собирались. Я похлопал Ронни по щекам. Не нравится мне его зеленая физиономия, как бы чего не вышло не-хорошего. Рональд вздохнул и свернулся калачиком, как котенок. Вроде нормально. Ничего, в следующий раз подумает, кто пойдет за эйрским. Так, теперь с барышнями.

– Вы еще здесь? – не знаю, что они прочитали на моем лице, но девиц как ветром сдуло. Спать-то я сегодня буду?

Только я собрался к себе, как Ронни тихонько застонал и закопошился на диване, бормоча что-то о карусели и вертолетах. Так я и знал, действие вто-рое. Ну почему опять я?

Может, обойдется? Ну, конечно, нет. Остаток ночи пришлось реанимировать юного любителя пива, бегая по дому с тазиками. Стоило бы, конечно, подпи-сать на санитарные работы его собутыльниц, для наглядности антиалкоголь-ной пропаганды, но, из мужской солидарности, пожалел паршивца. Уж больно вид у него был жалкий, не для дамских глаз. Чистило его всю ночь по полной программе. Очень хорошо. В ближайшие пару лет о своем пиве я мо-гу не беспокоиться, уж кто-кто, а Ронни на него не посягнет. Напоследок напоил этого полупокойника крепким сладким чаем и с чувством выполнен-ного долга завалился спать.

Утром в доме было так тихо, что я засомневался в реальности происходяще-го. Ни звука, ни шороха. Ну, ясное дело, теперь полный дом спящих краса-виц и полуживой красавчик.

Пошел на кухню. После бурной ночки глоток крепкого кофе был бы не лиш-ним. Вспомнил о горе грязной посуды и загрустил. Интересно, хоть одна чистая чашка в этой жизни осталась?

Так, кто там говорил, что воспитатель из меня никудышный? Кухня сияла чистотой и благоухала терпким кофейным ароматом. Никаких следов вче-рашнего разгула. Тихие, как мышки, девицы чинно сидели за столом, будто воспитанницы воскресной школы.

– Доброе утро, - улыбнулась Алиса. – Тосты, омлет, кофе?

– Утро доброе, - согласился я. Ну, ни дать, ни взять старая добрая Англия. Хорошая сегодня погода, не правда ли? – Просто кофе, если не трудно.

– С удовольствием, - Алиса поставила передо мной мою любимую чашку, на-лила горячего ароматного кофе. – Приятного аппетита, что-нибудь еще?

– Спасибо да, или спасибо нет, - уточнила Алиса.

– Спасибо, нет.

На редкость воспитанный ребенок, даже удивительно, что такие еще встре-чаются. Просто раритет какой-то. Альвертина, потупив очи, хранила молча-ние. Интересно, Ронни уже оклемался или все еще бедствует?

– Инсилай, - не поднимая глаз от стола, промямлила Альвертина, дождав-шись, когда я выпью пару глотков кофе. – Вы извините нас за вчерашнее, пожалуйста. Мы не хотели, так случайно получилось.

Страсти-то какие, ведьменок со мной на «Вы» перешел! И даже извинилась. Что творится, с ума сойти!

– Принято, - говорю я, решив не обострять ситуацию. Ей и так эта фраза, наверняка, дорогого стоила, с ее-то гонором, но ведь извинилась. Я мужест-во уважаю, даже если это мужество врага, ну, в данном случае, врагини. На врага Альвертина не тянет. Так, пакостница мелкая, да и то не по убежде-нию, а по дури. – Бывает. Забыли.

– Ой, как хорошо, что Вы не обиделись, я так расстроилась, - искренне об-радовалась Альвертина. – Вам кальян принести?

– Да. Спасибо.

Ведьменок упорхнул из кухни.

– Еще кофе? – позаботилась обо мне Алиса, увидев мою пустую чашку.

Господи, ну золото, а не ребенок. Когда видишь таких, без содрогания дума-ешь о возможных собственных. Вернулась Альвертина с моим кальяном. Пожалуй, о детях я подумаю в другой раз.

Я затянулся ароматным дымом и понял, что отсутствие колдовских способ-ностей иногда даже приятно. Проспать полдня, кофе, кальян… Мог я себе такой разврат представить, будучи даже учеником Волшебницы? Так рас-слабляться даже Маги себе не позволяют, только простые смертные, и то от пожизненной безграмотности.

Видела б меня сейчас Варвара… А уж если б угораздило во всем этом без-образии попасться на глаза Локи, отжиматься бы мне на пальчиках раз во-семьсот без передышки, несмотря на степени и заслуги. Крут он и скор на расправу. Завязывать надо с этим разгильдяйством с утра пораньше, а то и колдовские способности не понадобятся, даже если восстановятся. Лодыри колдовать не могут, вне зависимости от наличия навыков, таланта и лицен-зий на волшебство.

На этом самом месте в кухне нарисовался Ронни. Хорош, любитель слабоал-когольных напитков, ничего не скажешь. Физиономия серая, ручонки тря-сутся, в глазах – вся скорбь подлунного мира.

Ронни с тяжелым вздохом уселся за стол и уставился на кофейник, стоящий на плите. Ну, герой, неужто будет взглядом двигать? На всякий случай я уб-рался с предполагаемой траектории кофейника. Кипяток все-таки, а на ме-ня в последнее время падают все окрестные неприятности.

Кофейник дрогнул, плеснул содержимым на плиту, но устоял. Правильно, пить надо меньше.

– Лучше традиционно, - посоветовал я, - ручками, ножками. Тривиально, но безопасно.

– Молчи, грусть, - отмахнулся Ронни и поплелся за кофе. Но даже неся чаш-ку рукой, ухитрился ее расплескать.

Альвертина хихикнула. Алиса вздохнула, вытерла с пола черную лужу и ре-тировалась, не дожидаясь новых разрушений. Рональд пил кофе и сопел.

– Я думаю, нам пора побеседовать, - сказал я, когда с первой чашкой было покончено, и Ронни поднялся за второй.

– Воспитывать будешь? – без всякого выражения спросил он.

– Если я когда-нибудь соберусь тебя воспитывать, - разозлился я (Эх, не к Варваре тебе в ученье надо, а к Черному Локи, он бы тебе, шалопаю пока-зал!), - так не разговорами душеспасительными, а хорошим ремнем по голо-му заду.

– Штаны снять? – любезно предложил Ронни.

– Для начала ограничимся беседой.

– Как скажешь, - он пожал плечами и плюхнулся на место. – Найдешь ре-мень – объект воспитания к твоим услугам.

– На кого ты похож? – интересуюсь я, не поддерживая Ронни в его зубо-скальстве. – Моллюск ошпаренный. Кофе вон с утра литрами глушишь, вме-сто того, чтобы зарядкой заняться, помедитировать, Папюса почитать, на худой конец.

– Издеваешься? – Рональд поднял на меня затравленные глаза. – Какая, к черту медитация, Папюс ее побери! На мне будто стадо мустангов станцева-ло.

– Сам виноват, пить надо меньше.

– И что мне теперь, удавиться? – огрызнулся Рональд. – Кстати, господин воспитатель, что-то у меня спина не сгибается. Это плоды воспитания, или я самостоятельно навернулся?

Мы с Альвертиной воровато переглянулись и хором закашлялись, пытаясь удержаться от смеха. Рональд все понял и хмуро поинтересовался:

– Чем воспитывал-то?

– Скалкой, - давясь от смеха, поведала Альвертина.

– Ну, ты даешь! – ошалело пробормотал Ронни. – Спасибо, что не кочергой.

– Пожалуйста, - ладно, хватит с ним нянчиться. – Альвертина, душа моя, не составишь ли ты компанию Алисе? Очень хочется мне с другом Ронни побеседовать.

– Мужской разговор намечается? – уточнил ведьменок и пошел к выходу.

В дверях она остановилась и добавила:

– Если обойдетесь без рук и не разнесете кухню, заранее благодарна. Мы ее сегодня два часа отмывали, нет ни малейшего желания повторять на бис.

Интересно, останется под дверью слушать или к Алисе пойдет? Впрочем, не важно.

– Я сейчас сдохну, - доверительно сообщил Рональд. – У меня по всему орга-низму пустыня Сахара, в желудке – землетрясение, на спине – горб верблю-жий, а в голове – на полную мощность кузнечный цех на сотню наковален.

– Вот она радость похмелья! – порадовался я за ближнего. – Добро пожало-вать во взрослую жизнь.

– Пошел к черту, - огрызнулся Ронни, - чтоб я еще раз эту гадость в рот взял, - он закатил глаза.

– Хочется верить, - ну, смех и грех, ей богу, - если нет, приму меры.

– Скалкой по хребту? – уточнил Ронни.

– Дурак ты малолетний! – мне надоело ходить вокруг да около и я перешел к делу. – Ты нас всех вчера чуть не угробил. Шаманить с пьяных глаз – послед-нее дело. Дом раскачал, девиц зачаровал, огонь с водой попутал. Скалка ему не нравится, ах, какие мы нежные. Спасибо бы сказал, что по хребту, а не по лбу.

– Спасибо, - покорно согласился Ронни, - горб на лбу – это круче, чем рог на спине.

Ну, зациклило его на этом горбу. Бесполезно объяснять, что он на сегодняш-ний день единственный, кто в нашей компании способен к волшебству, и беречь я его буду, как зеницу ока. Даже если он будет протестовать и сопро-тивляться.

– Спину покажи, - сдался я. Политика кнута уже была, попробуем пряник.

Рональд немедленно стащил с себя рубашку и подставил свою тощую спину моим заботам. От души я его вчера приласкал, ничего не скажешь. Размеры шишки и сопутствующих синяков были впечатляющими: от лопаток до по-ясницы.

– Нытик вы, юноша, разговоров больше, чем проблем.

– Странно, а болит, как настоящая, - усомнился Ронни, делая героические попытки пощупать руками размеры ущерба. Как он ни вертелся, этот акро-батический трюк ему не удался.

И что с ним делать? В былые времена мне б хватило пальцем шевельнуть, чтобы паршивец поздоровел, а сейчас как быть? Ладно, попробуем свинцо-вую примочку и отвар из новолунной белой мяты с перепонками летучих мышей.

Через пятнадцать минут после начала моего врачевания Ронни ощутимо взбодрился и двигался уже достаточно шустро. С ума сойти, выходит, мож-но лечить и без всякого колдовства, если очень надо. Впрочем, вполне до-пускаю, что сработало не лекарство, а самовнушение, но в данном конкрет-ном случае это было не важно. Ронни нужен живым, здоровым и счастли-вым, пока мы не выбрались из этой заварухи. Будем работать.

– Может, ты и Сахару умеешь укрощать? – робко поинтересовался Рональд. – С горбом у тебя хорошо получилось.

И как прикажете с ним разговаривать? Ну, ладно, пить – читать не умеет. Ведь на каждой банке-бутылке – список лиц, кому содержимое этой банки употреблять не стоит. И ведь все определения, не считая беременных и кор-мящих грудью женщин, нашему драгоценному впору. Мало того, внизу, крупными буквами, для особо одаренных: «Чрезмерное употребление алкого-ля вредит Вашему здоровью».

Не вынес юный организм тяжесть похмельных будней. Ну что ж, будем ле-чить. Клин клином, подобное подобным. Лезу в холодильник. Крибле, крабле, бумс. Ага, а клинья-то все они еще вчера вылакали. Молодцы. И из дома не выйдешь. Мои соболезнования, молодой человек. Народная медицина бес-сильна, а магия в отсутствии.

Нет, Ронни определенно счастливчик: одинокая баночка пива затерялась среди малость подвявших пучков разноцветной зелени. Увидев пиво, Ро-нальд так замотал головой, что я испугался, что она у него оторвется.

– Только не это, - заныл он, закатывая глаза.

– Хозяин – барин, - я не стал его уговаривать. – Каждый гибнет своей смер-тью, мое дело предложить.

Ронни пил пиво мелкими глоточками с таким видом, будто это был коктейль из цианистого калия и машинного масла. К концу банки ему полегчало, и он ломанулся к холодильнику. Откуда прыть взялась. Ох-ох, а нету больше! Бе-да какая.

– Ну-у-у, - разочарованно протянул Рональд, но расстраивался не долго. Щелкнул пальцами, подлец, и материализовал посреди кухни целую упаков-ку пива.

Только этого не хватало. Пришлось вмешаться. Я взял Ронни за шиворот, от-тащил его в сторону и дал такого пинка, что он улетел в угол и приземлился на спящего дракона, в углу завизжало и полыхнуло. Меня не могла сбить с мысли даже возможность пожара.

– Значит, так, - не знаю, что увидел на моем лице юный любитель эйрского, но он так и остался сидеть на хранителе, хлопая глазами, - я скажу тебе один раз, а ты запомнишь навсегда. Сегодня было последнее в твоей жизни похмельное утро. Еще одно, и из тебя не только Волшебник – деревенский колдун не получится. Магия и пьянка несовместны. Когда мы выберемся из этой передряги, у тебя будет возможность выбора, а пока от твоего здоровья зависит судьба двух девчонок. Я скорее обломаю все скалки в этом доме о твою спину, чем ты сделаешь еще хоть один глоток. Качество гарантирую. Ты понял?!

То, что он понял, было видно невооруженным взглядом. Ронни испуганно ус-тавился на меня, перевел глаза на скалку и притворился ветошью на спине дракона. Вот превратит меня с перепугу в банку эйрского светлого, и буду до пенсии пузыри пускать. Это я как-то не учел, но теперь уже поздно.

Из гостиной раздался вдруг грохот и визг. Хранитель выскользнул из-под Ронни и, ковыляя на коротких толстых лапках, деловито направился на шум. Я на минутку замешкался, и в это время заорал карикус:

– Круто, дорогуша! Браво! Браво!

Господи, что там происходит, что за день сегодня такой, все с ума посходи-ли! Может, новолуние какое внеплановое или буря магнитная? Я плюнул на Ронни и помчался в гостиную. Чуть не раздавил по пути дракона, но успел как раз вовремя.

Посреди комнаты стояла воспитанная Алиса. Впрочем, нет, не стояла. Она, размахивая теннисной ракеткой, гоняла по гостиной Альвертину, как ветер бумагу. Ведьменок был всклокочен и визжал, как стая бандерлогов. Обе бы-ли так заняты, что ни меня, ни дракона, ни подоспевшего Ронни просто не замечали.

– И не смей больше на него пялиться! – Алиса изловчилась и наподдала Аль-вертине ракеткой. – Улетишь, не ахнешь!

– Дура малахольная! – ведьменок сменил тактику. Перейдя от бегства к на-падению, вцепился двумя руками в аккуратные Алисины хвостики и начал с жутким визгом трясти ее. Алиса в долгу не осталась. Продолжая размахи-вать ракеткой, как палицей, она свободной рукой схватила Альвертину за волосы и на всякий случай тоже завизжала.

– Отвяжись! – заорала Альвертина, но при этом Алисины хвостики из рук не выпустила. – Хочу и буду! Не твое собачье дело, с кем мне говорить и на кого смотреть! Тебя забыть спросила!

– Говорить научись, корова! – Алиса все-таки стукнула конкурентку ракет-кой по голове. Леска спружинила и ракетка, вырвавшись у нее из руки, от-летела в угол. – Тебе что, одного мало? Хватай себе и люби на здоровье, кто бы спорил, а моего не трожь, руки выдерну!

– Валяй, попробуй! – прошипела Альвертина и, извернувшись змеей, испол-нила почти футбольную подсечку. Беда была в том, что обе девицы очень крепко держали друг друга за волосы. Уронив Алису на ковер, ведьменок в тот же миг полетел следом. Битва продолжилась на полу с криком, визгом и тумаками.

Мы с Ронни в растерянности стояли в дверях, как два Атланта. Дракон топ-тался под ногами, не выказывая ни малейшего желания вмешаться. Единст-венным, кто ловил кайф от ситуации, был карикус, круживший над полем боя.

– Эй, гражданки Джульетты! – я оправился от изумления и попытался вме-шаться. – Чего делим-то, может, я помогу?

С тем же успехом я мог обращаться к стенам, потолку, рыбкам в аквариу-ме… Битва титанов, обхохочешься. Я толкнул Ронни локтем в бок, призывая к действию.

– Ну, смотреть будешь, или все-таки вмешаешься?

– А сам-то что? – Рональд явно не рвался участвовать. – И, вообще, мне ка-жется, они тебя делят. Чего я полезу, третьим, что ли? Я на тебя не претен-дую.

– Ты, часом, не спятил, или тебе ревниво? – подзадорил я его.

Тоже еще придумал, меня делят. Между прочим, есть еще куча достойных внимания: сам Ронни, хотя бы, дракон-хранитель совершенно свободен, ка-рикус вон парит, в ворона играет. Чуть что в доме случается гадостного, так все из-за моей скромной персоны. Для полноты ощущений не хватает только Варвары и Катарины для участия в корриде.

Так, думает наш маг-искусник меры принимать, или я этих фурий должен разнимать голыми руками? А тихоня-то какова? От ведьменка и не такого можно ждать, но эта скромность белобрысая… с ума сойти.

Ронни, наконец, вышел из столбняка и слегка колдонул. Воительницы разле-телись в стороны и зависли в разных углах комнаты. Тут они нас заметить соизволили и замолчали. Тишина-то какая! Ну, просто праздник души, име-нины сердца.

Рональд окинул взором поле брани и поплелся обратно в кухню. Девицы трепыхались в воздухе, как мухи в паутине. Не повезло вам, милые, с похме-лья ваш маг, плохо ему сегодня.

– Эй! – крикнул я ему вслед. – Ты б их хоть на пол вернул, что ли.

– А пошли вы все, - проворчал Ронни, - разбирайтесь сами. У меня от вас го-лова пухнет.

Шутки шутками, однако, не висеть же им так до вечера! Девицы вредню-щие, но я за справедливость.

– Голова твоя не от нас пухнет, а от эйрского светлого, джинн недоделан-ный! Что ж ты меня, братец, позоришь!

Ронни лениво махнул рукой, и девчонки шлепнулись на ковер.

– Кошмар! - завопил карикус и взлетел на карниз.

– Мы не можем сидеть здесь всю жизнь, - Рональд качался на стуле, занимая мои мысли вопросом: упадет – не упадет. – Надо выбираться.

– Ага, надо, - поддакнула Альвертина.

Алиса куда-то запропастилась.

– Я не спрашиваю как. – Господи, как мне все надоело! – Допустим, способ найдется, а потом-то что?

– Вернемся к Варваре, - не задумываясь, отрапортовал Рональд.

– Можно узнать, каким образом?

– Как обычно – билет, «Пегас», приехали, - Ронни смотрит на меня, как на идиота. А зря.

– Это вряд ли, - спокойно сообщаю я. – Барышни здесь нелегально, и, сдает-ся мне, с их выездом заминка будет чрезвычайная. Тебе билет не положен без сопровождения Волшебника, или на худой конец ученика Волшебника, так что твоя фамилия Мухин и ты в пролете. На сегодняшний день мы мо-жем только дракона отправить по почте, правда, не ясно, куда и зачем.

– Не понял, - насторожился Ронни.

– А чего тут не понятного? Видишь ли, Ронни, в создавшихся обстоятельст-вах мы можем уйти отсюда исключительно своим ходом. Только мелкими перебежками по измерениям. Ты уверен, что ты хочешь именно этого? Путь-то не близкий, и с нами две очень юные дамы.

– А ты сможешь провести нас по измерениям? – засомневался Рональд. Пра-вильно сделал.

- Я даже из дома выйти не могу, - жизнерадостно сообщил я, - и, более того, не хочу.

- Придется! – в голосе Ронни, показалось мне, звякнула угроза. Тут он не прав. Не та ситуация, чтобы мне угрожать, руки коротки. А к Варваре мне даром не надо, хватит, научились до умопомрачения. Что умел, и то забыл. Повторение, конечно, мать учения, но мачеха прогресса. Если пару лет бук-совать на месте, завязнешь намертво и отупеешь безвозвратно.

– Извини, родной. – Почему я должен всем, а мне никто и ничего? – По из-мерениям ты поскачешь один. Меня сегодня на профессиональные подвиги не тянет.

– Может быть, завтра все изменится, - философски предположил Рональд.

– Или да, или нет. – Лениво мне сейчас спорить. – Вот завтра и приходи. Поговорим.

– Я тебя убью, - пообещал Ронни.

– Опоздал, дорогой. Опередили тебя. Я умер вчера.

– А выглядишь вполне живо, - съехидствовал Ронни.

– Волшебник без энергетики волшебства – живой труп.

– Ты, что ль, Волшебник? – скривился в ухмылке Рональд.

– Да нет, я просто погулять вышел, - оно мне надо, всем и каждому объяс-нять, в какую трясину я по собственной глупости вляпался?

– У тебя мания величия, - констатировал Ронни. – Может, голубиную печенку заварить с мандрагорой? Говорят, помогает.

– Топор, плаху, палача… – проворчал я. – Отвяжись от меня, пока я добрый.

– Фи, как грубо! – фыркнула Альвертина.

Последнее дело спорить с малолетками. Не дождетесь.

Явилась Алиса. Утренняя драчка очень плодотворно повлияла на ее внеш-ность. Она распустила свои идиотские хвостики и избавилась, наконец, от изрядно измазанной теннисной формы. Экспроприированная у меня фут-болка выглядела прелестным платьем, а копна белокурых волос делала юную леди похожей на одуванчик.

Я покосился на Альвертину. Если наша скромность метила в нее, удар, не-сомненно, достиг цели. Ведьменок просто позеленел от злости. Один – ноль. Альвертина так спешила принять участие в диспуте, что не сподобилась привести себя в порядок. Рядом с принцессой Алисой вид она имела доволь-но бледный. Я даже не стал выступать по поводу прикарманенной футболки.

От Катарины осталось только облачко ароматного дыма и загадочный за-пах экзотических духов.

Вадим Игоревич растерянно посмотрел на опустевший подоконник, уронил на пол пепельницу и, как советовала Наталья, пробормотал: «Чур меня!»

– Что ж Вы так неаккуратно! – укоризненно сказал Горбуля. – И вообще, кончать надо с вредными привычками. Всю кухню окурками засыпали, так и до пожара не далеко.

Горохов деревянной походкой подошел к двери, взял веник и совок и стал подметать пол, насвистывая «Куда, куда Вы удалились» в несколько стран-ной для этой арии джазовой интерпретации.

Когда он собрался высыпать мусор в ведро, перед его глазами предстали чьи-то ноги в белых носочках и теннисных туфлях. Вадим Игоревич мед-ленно разогнулся, поднял глаза и увидел стоящую посреди кухни Алису. Го-рохов опустил руки, высыпал мусор на пол, поочередно уронив совок и ве-ник.

– Папа, - пробормотала Алиса.

– Алиса! – ахнул Горохов и схватил дочь за руку, будто опасаясь, что она вновь исчезнет.

Алиса никуда не исчезла, а, посмотрев на переполненную незнакомыми людьми Ликину кухню, заявила:

– Я хочу домой, ванну и спать.

Желание вполне справедливое. Вид у девочки был сонный, и чумаза она была до чрезвычайности. К тому же от нее сильно попахивало какой-то сыро-стью.

– Где ты была?! – придя в себя от изумления, возопил Вадим Игоревич, при-жимая к груди ненаглядное дитя.

– Потом, папочка, я спать хочу, - прошептала устало Алиса.

– Выходит, нашелся ребеночек-то! – обрадовался Горбуля. – Заявленьеце свое забрать не хотите?

– Завтра, - пообещал Горохов, прижимая к груди полусонную дочь, - все зав-тра! – Дверь хлопнула так быстро, что Лика, несколько растерявшаяся от произошедшего, даже не успела его проводить.

Однако уже через пару минут затренькал звонок.

– Попрощаться забыл, - ехидно прокомментировал следователь.

Анжелика выпорхнула в прихожую и распахнула дверь. На пороге стоял Горбуля с неизменной рыжей папкой. Улыбка сползла с Ликиного лица, де-вушка медленно попятилась к кухне.

– Я к Вам, Анжелика Варфоломеевна! – жизнерадостно сообщил следова-тель. – По делу Горохова. Может, помните, я на днях заходил.

Лика закрыла глаза, ущипнула себя за руку и, бросив представителя след-ственных органов в коридоре, метнулась в кухню. Горбули номер один там уже не было. Зато, вися над столом и укладывая аккуратной стопочкой потрепанные страницы, мерцала его потрепанная рыжая папка. Анжелика уставилась на нее сумасшедшими глазами и бросилась к ней, как кошка к мыши. Папка, однако, оказалась шустрее, и Лика схватила руками только воздух.

– Что с Вами, гражданочка? – удивленно спросил следователь, вошедший в кухню следом за хозяйкой. – Это у Вас такая гимнастика?

– Ага, - растерянно подтвердила Анжелика. – Горохова, говорите, хотели? А пошли Вы… в городскую прокуратуру!

Соблюдать технику безопасности при попытке выхода из дома я посовето-вал Ронни не только из природного человеколюбия, но и памятуя его вели-кую роль в нашей не колдующей компании.

Материализовать что-то путное ему то ли опыта не хватило, то ли фантазии. Пришлось обойтись подручными средствами. К входным дверям Ронни при-был в экстремальной экипировке: стеганый пуховый комбинезон с Киркино-го плеча, мои гриндерсы на три размера больше Рональда, на зависть коту в сапогах, черная вязаная шапочка и, на случай полета, любимый Варварин казан для плова на голове, подхваченный трогательной белой резиночкой на подбородке.

В этом суперприкиде он и вывалился на крыльцо дома, пред светлы очи ма-дам Эльзы. Дверь не оказала ему ни малейшего сопротивления, а соседка, как на грех ковырявшаяся в грядке цветущего папоротника-вуалехвоста, чуть с ума не сошла при виде возникшего на пороге Варвариного дома ожившего огородного пугала. Увы, эту сцену мы не видели, но слышали ве-ликолепно. Эльза визжала, как пожарная сирена, и Рональд малодушно вер-нулся к нам.

Альвертина воспылала страстью к экспериментам и ломанулась в дверь. Ме-ня вполне устраивала роль зрителя, Алиса составила мне компанию. Ведь-менок стукнулся о дверь и вернулся к обществу. Правда, в отличие от меня, она не летела, как камень из рогатки.

Рональд повторил подвиг перехода и снова сумел преодолеть недоступную нам преграду. На радость мадам Эльзы, на сей раз он был без гангстерской шапочки и медного казана. Криков не последовало.

Ронни не имел и малейшего представления, что делать на свободе. Потоп-тавшись на крыльце, он снова присоединился к нам. Прелестно. Все воз-вращается на круги своя. Могу, но не хочу, хочу, но не могу. Что дальше?

А дальше была попытка карикуса. Крикливый Боря хлопнулся о защитный экран и заорал благим матом:

– Произвол!!!

Птица, и та понимает. Ронни, как поборник прав пернатых, взял карикуса в охапку, и оба они беспрепятственно покинули помещение.

Мы онемели. Выходило так, что Рональд у нас вроде золотого ключика, эта-кая виза на выезд. Ну, что ж, ясно. Варвара закрыла дом на вход и выход, а мне устроила персональное заклятие. Ронни попал в число избранных, равно как и сопровождающие его лица. Осталось только выяснить, что было сдела-но первым. Проклятие на меня или карт-бланш Рональду.

Если первым был я, то у меня есть надежда покинуть это проклятое место, просто взяв Ронни за руку. Если наоборот, мои шансы на освобождение практически равны нулю. Я хорошо помню, что каждое последующее маги-ческое действие уточняет условия предыдущего. Если Варвара посадила ме-ня под домашний арест, то, когда при попытке к бегству меня будет сопро-вождать Ронни, согласно второму условию, все пройдет без сучка, без задоринки.

Через секунду мои предположения подтвердились. Шустрый подмастерье шмыгнул обратно в дом, а зазевавшийся во дворе Боря начал безуспешно ломиться следом, оглашая возмущенными воплями всю округу.

Прикинув на глаз наиболее безопасную траекторию полета, на случай не-удачи, я крепко взял Ронни за руку и отправился утверждаться в своих мыслях. На мгновение программа задумалась, но, не найдя особых расхож-дений в условии, выпустила меня из дома, плотоядно чавкнув напоследок.

Вот уж не думал, что простой выход на крыльцо может доставить столько радости. Если б из своего огорода на меня не таращилась мадам Эльза, я, наверно, исполнил бы во дворе танец шамана, но присутствие соседки охла-дило мои эмоции.

Когда Ронни вывел из дома девочек, мы всем коллективом расположились в беседке в дальнем уголке сада. Дракон великое переселение проспал и, как следствие, остался в заточении. Когда мы чинно расселись в плетеных крес-лах, зануда Рональд снова завел старую песню:

– И все равно нам нужно в Москву. Любой ценой.

– И как предполагается стартовать? – бесполезное дело – говорить с тем, кто тебя не слышит. Пусть сам догадается, что просто так отсюда не выскочить.

– С испжелами. Мы уже пробовали, ничего сложного.

– Если не считать болота с чудовищами, - пробормотала себе под нос Алиса.

– Что? – переспросил Ронни.

– Ничего-ничего, продолжай, - невинным голоском проворковала Алиса. Еще пара дней ее общения с ведьменком, и одной колючкой в нашей компании станет больше.

– Но ведь получилось же! – упрямствовал Рональд.

– Милый юноша, - обратился я к Ронни, но тут же исправился. – Пардон, господин Рональд. Если б все было так просто, Великий Велес и его нена-глядная транс-телепортическая компания «Пегас» давно бы разорились, а они прекрасно себя чувствуют и их акции ежегодно растут.

– «Пегас» обеспечивает комфорт, скорость и безопасность, - сообщил мне Ронни. Шпарит, как рекламный проспект.

– И не только. Это еще мощные ретрансляторы энергетических лучей в по-граничной зоне – между Городом и вольными измерениями. Без их под-держки проскочить Запределье очень сложно. И палочки тут не помогут, даже если будешь использовать их горстями.

– Но мы же вернулись в Мерлин-Лэнд!

Я с ума сойду с этим мальчишкой. Как глухарь на токовище, ничего не слы-шит.

– Сомневаюсь, что с помощью исполжелов.

– Кольцо, - вспомнил Рональд и сунул мне под нос кулак. На безымянном пальце у него было серебряное кольцо Варта, известное в народе, как «начи-нающий путешественник».

– Мне жаль разочаровывать тебя, но это билет в один конец, - порадовал я Ронни. – Оно понимает только слово «домой». Беда в том, что ты уже дома.

– Но ведь должен быть какой-то выход, - предположила рассудительная Али-са. – Здесь-то нам тоже нельзя оставаться.

– Есть, - вздохнул я, - лягушачьими прыжками по измерениям.

– А пограничье? – наконец-то и Ронни меня услышал.

– Ходят же люди по болоту. Запределье тоже преодолимо, но очень мелкими шагами.

– А если завязнем? – поинтересовалась Альвертина.

– Значит, не повезло. Сгинем в каком-нибудь черном измерении. Их там не меряно.

– Отличная перспектива, - проворчал Ронни.

– Другой не располагаю.

– Как передвигаться по Запределью? – настроение Рональда портилось на глазах.

– Ты можешь представить себе карточную колоду? – спросил я.

– А теперь представь, что она бесконечна и тасуется со скоростью, близкой к бесконечности. Что получится?

– Бесконечно быстро тасующаяся колода, - растерялся Ронни.

– Вращающееся колесо из карт, - тихонько предположила Алиса.

– Молодец! – Вот, оказывается, у кого развито магическое воображение, пер-спективный ребенок. – А теперь представь, что это не карты, а измерения. Как перепрыгнуть из одного в другое с наименьшими энергетическими за-тратами?

– Скользнуть через границу, - брякнул Рональд.

– Каким образом, ведь реальность единовременна?

– Не морочь мне голову! – разозлился Ронни. – Ты меня вконец запутал. Луч-ше объясни, что делать?

– Если ты не поймешь, что делаешь, ничего не получится. Подумай еще, тебя никто не торопит.

– Нужно повыше подпрыгнуть, - пискнула Алиса.

– Почему? – заинтересовался Ронни.

– Раз мы реальны, - Алиса почему-то застеснялась и до ушей залилась крас-кой, - значит, мы всегда на вершине. Чем выше подпрыгнешь, тем больше карт успеет пролететь под ногами. Или нет?

– Все верно, - подбодрил я белокурого профессора. – И как рассчитать мар-шрут?

– Я не знаю, - смутилась Алиса. – Мы про бесконечность проходили только что на нее нельзя делить и умножать.

– Это по канонам классической алгебры. А если по-другому, то нужно знать только скорость и высоту прыжка, а дальше – примитивные расчеты с кар-той Запредельных измерений в руках.

– Будем считать, - покорно вздохнула Алиса. – Очень домой хочется.

– Ладно, я сам посчитаю, – смилостивился я. – Ронни, принеси мне каран-даш, блокнот и атлас измерений.

После получасовых вычислений выяснилось, что Запределье мы сможем преодолеть за шесть-семь прыжков. Учитывая, что прыгать во времени и пространстве на сегодня способен только Ронни, интервал между ними дол-жен составлять не менее четырех часов. Итого, сутки или чуть больше. По-том можно двигаться с помощью испжелов. Но до этого «потом» еще надо дожить. Шаг влево, шаг вправо от маршрута – и мы сгинем в черном изме-рении. По мне, так лучше сидеть здесь и ждать Варвару. Скандал, конечно, будет жуткий, но ведь не убьет же. А так я из опасной авантюры лезу в смертельно опасную. Все равно, что прыгать с самолета без парашюта, рас-считывая на стог сена размером с Колизей на месте приземления. Можно, конечно, отправить малолетних бандитов в самостоятельное плавание, но это уже убийство. Сгинут в первом же мерцании. Даже для моей грешной души три жизни – это слишком. Придется идти.

Мы запаслись испжелами на все случаи жизни, драконом и карикусом. Объ-яснять молодежи, что в Москве вся эта фауна вряд ли приживется, было со-вершенно бесполезно. Я прихватил с собой коробку спичек, фляжку с пре-сной водой и набор индикаторов на случай, если нас раскидает по местно-сти. Простейшее устройство: всем на палец по кольцу, у меня в кармане карточка с точками, все как на ладони. И мы стартовали.

Поляна была усеяна земляникой. Я пытался объяснить, что в Приграничье не рекомендуется пробовать что попало, но то был глас вопиющего в пусты-не. Пока любители ягод ползали на четвереньках по поляне, я проверял ра-ботоспособность индикатора. Я, красная точка, сижу неподвижно, осталь-ные, голубовато-белые, плавают вокруг меня на черном экране. Даже рас-стояния относительно соблюдаются. Дракон и карикус предпочитали не уда-ляться от меня больше чем на шаг.

Зрелище наша компания представляет просто фантастическое. Ронни в клетчатой ковбойской рубашке, новехоньких джинсах и моих гриндерсах, Алиса в моей же футболке с загадочной надписью «Ух» и белых теннисных туфлях, Альвертина в Катаринином халатике и Натальиных кроссовках. Цы-ганский табор умер бы от зависти.

Ладно, выберемся из приграничья, а там «кому на север, а мне налево»… Пусть катятся в Москву, Париж, Хлюпино-Тартарово… не мое это дело. За три часа эта саранча вытоптала земляничник не хуже стада слонов. Нако-нец, они убедились в своей победе над ягодами, и мы прыгнули дальше.

Видимо, с точки зрения высших энергий, земляника ведрами относится к чревоугодию. Ронни промахнулся, и мы плюхнулись прямо в океан. Впро-чем, это полбеды. Рядом явственно щелкнули акульи челюсти. Все-таки не зря выдают лицензию на колдовство. Меня ни разу не угораздило привод-ниться в акулью пасть, хоть путешествовал я немало. Пока мы бултыхались в океанской волне, стараясь взяться за руки, Ронни лихорадочно пытался исправить ситуацию. Вряд ли это удастся, по-моему, пора провозглашать последнюю волю. Однако звезды все же смилостивились.

Неведомая сила выдернула нас из акульих челюстей и швырнула всю нашу компанию на довольно миленькую лужайку. Молодец, Рональд! Если б он был хотя бы учеником Волшебника, цены бы ему не было. Но мы, кажется, метнулись из огня да в полымя.

Не то чтоб мне не понравился лес, но смущали черные сосны и черная тра-ва. Два перехода подряд… Силенок Ронни могло не хватить на приличное измерение, и есть большой шанс оказаться в черном мерцании. А это значит – полное отсутствие энергии у всех, невозможность выбраться в другую ре-альность и изучение правил работорговли на личном опыте, в качестве раба, разумеется.

Ладно, будем надеяться на лучшее. Мокрые и злые мы уселись в редких кус-тиках. Зубы стучали, как ансамбль степистов.

Я разжег костер и попытался высушить хотя бы куртку и кроссовки с нос-ками. Ронни купание в океане в полном обмундировании стоило части его экипировки – безразмерные гриндерсы утонули.

Он вышагивал по лужайке, задирая ноги, как фламинго, так как его босые пятки постоянно наступали на сосновые шишки. Если мы все-таки доберем-ся до Земли и Внеземелья, куплю шампанского и напьюсь в одиночку.

Подошла Альвертина, пристроилась сушиться и немедленно сожгла один но-сок. Второй она сама в злобе швырнула в костер. Ну, правильно, в одном носке как-то не солидно.

Ронни свою ковбойку повесил в опасной близости от огня и заявил, что пой-дет прогуляться. Мое дело маленькое, сгорит, так сгорит. Что я им, нянька? Когда рубашка, как и следовало ожидать, задымилась, мои нервы сдали, и я ее снял. Альвертину без носков я еще могу пережить, но стриптизер Ронни – это слишком. Я уже собрался высказать ему все, что о нем думаю, когда вдруг обнаружилось, что говорить-то и некому. Ронни ушел и не вернулся. Как это карикус промолчал, даже удивительно.

По закону подлости, начало темнеть. Хотел бы я знать, где шляется Рональд. Девчонки перепугались и, прижавшись друг к другу, притихли. Оставить их одних в неизвестном лесу среди ночи у меня не хватило духа. Поиски Ронни пришлось отложить до утра.

Спали здесь же, в кустиках у костра, на случай, если этот шалопай все-таки вернется самостоятельно. То есть спали-то девочки и хранитель. Мы с кари-кусом несли вахту. Боря, обиженный на весь мир отсутствием Ронни, вгля-дывался вдаль с вершины ближайшей сосны, я сидел у огня и предавался размышлениям о делах наших скорбных. Положение тупиковое. Без Ронни нам отсюда не выбраться. Только где он, этот Ронни?

Я накрыл девчонок своей курткой и подбросил в костер толстую ветку. Ко-гда взошло солнце, мне показалось, что где-то очень далеко звучат человече-ские голоса. В той стороне и будем искать. Я разбудил свой детский сад, ос-тавил Алисе блокнот с рассчитанным маршрутом, она им хоть пользоваться умеет, рюкзачок с водой, спичками и прочей хозяйственной мелочевкой и отправился на поиски Ронни, строго-настрого наказав им ни на шаг не от-ходить от места ночевки. Когда я был уже на приличном расстоянии от них, меня догнала Алиса. Глаза у нее были несчастные, как у бездомной дворня-ги.

– Возьми, ты забыл, - Алиса сунула мне в руки куртку. – Удачи тебе, возвра-щайся скорее, - сказала она почти шепотом и, повернувшись на носках, по-бежала назад. Я понял, как боятся девчонки одни в чужом лесу, но поиски Ронни откладывать было нельзя.

Голоса были слышны все явственнее. Я прибавил шагу и чуть не скатился с обрыва, которым совершенно неожиданно закончился наш лесок. Прямо под ногами у меня раскинулось огромное поле. На нем, как муравьи в ги-гантском муравейнике, копошились люди, много людей. В одном из этих трудолюбивых муравьев я, кажется, узнал Ронни. Однако было слишком да-леко, чтобы утверждать это с полной уверенностью. Я сконцентрировался на предполагаемом Рональде, и попытался мысленно приблизить изображение. Он, ей-богу он! Только какого черта он тащит за собой какую-то деревяшку? Своих дел ему мало, давайте будем помогать аборигенам поднимать аграр-ный сектор! Сматываться надо отсюда, а не воображать себя буйволом-землепашцем. Что-то кольнуло мне в шею, и я плавно удалился в небытие. Просто провалился в пустоту, будто ударили по затылку чем-то вроде бейс-больной биты или снова оглушили объятья Гермеса.

Реальность меня не порадовала. Руки и ноги мои были накрепко связаны, на глазах оказалась плотная повязка, и, что самое неприятное, в рот засунули какую-то тряпку, вроде кляпа, отчего было невозможно говорить и трудно дышать. Над головой у меня кто-то шептался по старо-эйрски. Обсуждали цены на зерно и рабов. Я шевельнулся. Разговор смолк, и чьи-то руки схва-тили меня за локти. Секунда полета, и я хлопнулся на холодные камни в смиренной коленопреклоненной позе. Встать на ноги не получалось, так как связали меня со знанием дела. На плечо мне упала какая-то волосато-когтистая гадость и мелкими перебежками добралась до шеи, где и обосно-валась. Мои попытки стряхнуть ее окончились ничем. Я смирился и перестал трепыхаться.

Холод и тяжесть растеклись по моему горлу, запястьям и щиколоткам, надо полагать, первый акт устрашения завершен. Чьи-то руки освобождают мои конечности от пут, рот от кляпа, а глаза – от повязки.

То, что я увидел, напоминало плохую пародию на исторический спектакль в исполнении провинциальной труппы. Огромный зал, сводчатый, как сред-невековый замок или храм. На скамьях десяток жуткого вида мужиков. Их бороды, кафтаны и ватные стеганые штаны недвусмысленно указывали на черное измерение. Один из них встал и подошел ко мне. Его болотный сапог нацелился мне под ребра, одна радость, что я успел сгруппироваться.

– Мы – нация земледельцев, - объяснил он моей печенке.

Печенка устояла. Он снова изготовился к удару, а я вдруг увидел на своих запястьях золотые браслеты, сцепленные ювелирно тонкой цепочкой. Теперь понятно, что за тварь по мне ползает. Вы мне льстите, проказники, постави-ли плетуна, как на Волшебника, золотого. Мотовство это и транжирство. Второй удар я за раздумьями прозевал, поэтому слегка задохнулся от боли и пропустил продолжение монолога. Включился я уже в финале.

– На вас, вонючих волшебниках, мы пашем землю. Вы живы, пока можете работать. За пререкания с надсмотрщиком – наказание поркой, за отказ от работы – порка, за попытку побега – порка до беспамятства, за подстрекательство к бунту – смерть.

Никакой фантазии, чуть что не так – спускай штаны. Хотя, нет, есть еще вариант с палачом и гильотиной. Смешные люди! Наказывать колдуна бо-лью все равно, что тушить костер бензином. Любой мало-мальски трениро-ванный Волшебник, будучи готовым к удару, его просто не почувствует, за-то энергией от своего палача подзарядится очень душевно, что в этом мало-энергетичном измерении просто дар божий. А уж забить колдуна до беспа-мятства – это вовсе ненаучная фантастика. Впасть в видимое состояние об-морока, если нужно, любой, даже бракованный Волшебник вроде меня мо-жет на счет раз. Подзаправился энергией – и в нирване. Хотя, судя по спо-собу наказания, здесь ставка делается не на боль, а на унижение. Представ-ляю, с какой помпой они это обставляют. Я попытался встать на ноги и по-лучил хороший удар плеткой по голой спине. Тут я обнаружил, что моя фут-болка, куртка и башмаки исчезли безвозвратно. Единственное, что мне ос-тавили, были старенькие джинсы. Не бог весть что, но и на том спасибо.

– Подъем в четыре утра, работа до заката солнца. После крика совы – сон. Нарушение – порка. Сейчас полдень, ты должен работать.

Ну, Варвара, ну подкузьмила. Хотя, сам дурак, какого черта ввязался в это безобразие. Теперь извольте платить, господин хороший. Куда ж это мы по-пали?

Оказалось, золотом я обладал не только на руках. Золотые оковы были на щиколотках и на шее. Когда я попытался огрызнуться на конвоира, этапи-ровавшего меня к месту общественных работ, ошейник так сдавил мне гор-ло, что я немедленно от мстительных планов отказался. Плетун был на стра-же. Мало того, что придушил меня, как цыпленка, так еще цепи вдвое утя-желились, из изысканно-тонких превратившись в кондово-бандитские. Еще пара эксцессов, и я паду под тяжестью оков.

Мы прибыли на поле, которое я уже видел с обрыва. В пару мне достался, конечно же, Ронни. Работничек тот еще, но зато теперь я собственными гла-зами убедился, что он жив-здоров. Мы впряглись в деревянный зуб и пово-локли его по черствой, как позавчерашний хлеб, земле. Сзади, нажимая всем телом на влекомую нами деревяшку, топал мужичок, распевая себе под нос какие-то нанайские припевки. Иногда наведывался надсмотрщик. От мужика убытку не было никакого, а вот появление надсмотрщика, как пра-вило, заканчивалось парой-тройкой ударов плети. Интересно, почему моя спина привлекательнее в этом смысле спины Рональда? Правда, уже через пару часов я приноровился, и врасплох меня удары почти не застигали. Мо-жет, оно и лучше, что надсмотрщик окрысился на меня, Ронни совершенно не может держать удар. Когда солнце, наконец, зашло, нас отправили в ка-кие-то полуразвалившиеся бараки.

Ронни плюхнулся на доски и ухитрился заснуть еще в полете. Ну, молодец, он что, до пенсии собирается землю рыть?! Между прочим, Рональда укра-сили бронзовыми кандалами. У них там что, индикатор на Волшебников? Я весьма непочтительно пихнул его в бок, хотя спать хотелось чрезвычайно.

– Отвяжись, - буркнул Ронни, - я хочу пить, есть, спать и таблетку аспирина. Они мне и приснятся, я надеюсь.

– Сейчас я тебе приснюсь, и это будет страшный сон, - пообещал я. – Пока ты видишь сны и работаешь буйволом, девчонки с ума сходят. Они в этом чертовом измерении, как заяц в мегаполисе: или убьют, или поймают. Ты представляешь, что может произойти?

– Произойдет то, что вы оба отправитесь в Черную Башню, - прошептал со-сед слева. Его голос был мне так знаком, что я на минутку отвлекся от вос-питания Ронни.

– Кажется, я Вас знаю, - пробормотал я.

– Инсилай, голубчик, уймись, - тихим шепотом посоветовал тот же голос, - и ученика своего успокой. Не то время и не то место. Для справки сообщаю, что Черная Башня тянет из тебя энергию, как пылесос. Десяток визитов ту-да – и от твоих магических способностей останутся только воспоминания. Высокотехнологичная конструкция, ума не приложу, откуда эти дикари ее взяли.

Бог мой, да это Локи, мой Учитель и наставник, и он рекомендует мне по-молчать. Очень интересно. Ну и видок у него. Засаленные длинные черные волосы с чуть заметной проседью собраны какой-то то ли тряпочкой, то ли резиночкой, обломанные ногти на заскорузлых пальцах, жуткого вида хол-щовые штаны с пузырями на коленях. Его волевое лицо с правильными чер-тами было сильно измождено. Прежними остались лишь глаза – прозрачно-зеленые, холодные…

Странные расклады, однако, подбрасывает жизнь. Давно мечтал встретить-ся с Учителем, но даже представить себе не мог, что произойдет это в бараке для рабов, и на моем горле будет золотой ошейник, а у Локи – платиновый. Ну, дела, они и Магов распознают! Впрочем, Локи мне просто судьба посла-ла. Думаю, он единственный, кто может нам помочь, хотя бы советом.

– Мне это не страшно, - шепотом признался я, обернувшись к Учителю. – Все, что могло упасть, уже упало.

– Что-то случилось, малыш? – удивился Локи, внимательно глядя на меня. Здорово, я до сих пор для него «малыш», хотя давно мог бы уже иметь собст-венных учеников.

– Одна дамочка, похоже, одарила меня заклятием, и теперь я самый чело-вечный человек.

– Вот оно что. А я-то ломал голову, как тебя сюда угораздило, с твоей-то си-лушкой. Страшное дело, дружок, уголовное. К убийству приравнивается. Чем же ты женщину достал, что она на такое злодейство решилась?

– Долгая история, - вздохнул я, разом вспомнив и Варвару, и Кэт, и закру-тившую меня вокруг них авантюру, - в двух словах не расскажешь.

– Ну, значит, сам виноват, хотя это ее и не оправдывает, - после мгновенно-го раздумья констатировал Локи и замолчал.

Мне что теперь, до конца своих дней землю ворочать Варвариными молит-вами? Всю жизнь мечтал кормить бородатых вороватых дармоедов.

Пока я предавался беседе и размышлениям, Ронни уютно засопел. Очень мило. Прости, Рональд, но выспишься ты в другой раз, даже если тебе при-снился бутерброд с аспирином. Я снова пихнул паршивца локтем в бок.

– Ну что еще? – не открывая глаз, пробормотал Ронни.

– Нужно бежать отсюда, - чуть слышно шепчу я.

– Прямо сейчас? – ощущение было такое, будто он спит и говорит во сне.

– Девчонки одни погибнут в этом мире.

– Ты мои руки видел? – Ронни приоткрыл глаза и ткнул мне под нос скован-ные запястья. Что же он такое доброе и хорошее сделал, коли цепь на них была, как на единорога? Вдруг в его полусонных глазах мелькнул интерес:

– Смотри-ка, а почему у тебя цепь золотая и тоненькая?

– Веду себя хорошо, - проворчал я.

– А если серьезно?

– Это принципиально? – разозлился я. – Чем глупостями озадачиваться, луч-ше подумай, как нам отсюда смыться.

– Но почему все-таки золото? – не унимался Ронни.

Проклятый мальчишка спросонья мог думать только одну мысль, и эта мысль, как на грех, была самой бесполезной.

– Потому, что твой друг – Волшебник, - полушепотом сообщил Локи, которо-му надоели наши пререкания, - а ты – ученик или подмастерье.

– Настоящий Волшебник?! – оторопел Ронни и окончательно потерял способ-ность соображать.

Ну, все, можно со спокойной совестью ложиться спать. Как относительно здравомыслящая единица Рональд потерян до утра, спасибо Локи.

На следующий день моим напарником оказался Учитель, что помогло мне узнать много интересного. Оказывается, мы попали в колонию беженцев в черной дыре. Это потомки изгнанных с Эйра побирушек, смертельно нена-видящие работу и Волшебников. Во главе шайки кто-то из обиженных Ма-гов, провозгласивший себя Властелином. Он и определяет, кому какие цепи, фронт работ и мера наказания. Ни разу не ошибся, подлец. Страна их назы-вается Ваурией, со столицей в вольном городе Альваре, у стен которого мы и отбываем пожизненную каторгу. Попали мы сюда, скорей всего, из-за Рон-ни, нехватка энергии которого забросила нас в промежуточное измерение. Выйти отсюда можно только с боем, но сподвижников мне не найти, а в одиночку драться с системой – удел умалишенных и самоубийц.

Бежать, в принципе, реально. Обладатель золотых цепей может раздавить серебряного или бронзового плетуна, но это чревато. Десяток Магов вороча-ют здесь землю уже лет сто, а уж про Волшебников и учеников и говорить не стоит. Сбежать смогли только трое, но это почти легенда. Гиблое место. Есть еще одна история, тоже легендарного оттенка. Будто где-то здесь недалеко существует проход в соседнюю Бэсснию. Если найти его, можно выбраться и с плетуном. Но где этот счастливый выход – никто не знает. Локи и вовсе не верил в существование перехода. Мало ли что говорят… Так не бывает, чтобы все искали и никто не нашел. Это просто красивая сказка, а еще ни-кому не удавалось сигануть из реальности в сказку – хоть с применением магии, хоть без оного.

У меня, однако, вариантов нет. Нужно любой ценой выбросить отсюда Рон-ни и девочек. Чертов Ронни. Без него им не выбраться, а я бессилен, как младенец. Вот уж не думал, что за спасение этого паршивца буду жилы рвать.

Кстати, с Локи работать куда безопаснее. За весь день не больше двух уда-ров, и те абсолютно ожидаемые, а значит, безобидные. Кстати, насчет побо-ев и энергии я ошибся. В этом чертовом измерении все было не по прави-лам. Энергетическую помощь давали только неотраженные удары. Закрыва-ясь от боли, закрываешься и от энергии. Исключение составляла только тер-ритория Черной Башни. Там любое действие было в минус, а защититься от боли и ударов было практически невозможно. Если там кого-то били, на вы-ходе этот кто-то был полутрупом. Впрочем, до крайних мер доходило редко. Как правило, ограничивались просто парой дней заключения, но и это счи-талось суровым наказанием – энергетические потери после пребывания в Башне восполнялись долго и трудно. Солнце уже клонилось к закату, когда Учитель сказал мне:

– А знаешь, малыш, тебе даже повезло, что судьба забросила тебя сюда. В этом измерении бессильна магия, но уязвимы Маги. Ты же силен тем, что тебе нечего терять, а выиграть можешь все. Заклятие – страшная сила, но и против него есть противоядие.

– Выходит, есть надежда? – я откровенно возрадовался, потерял бдитель-ность и прозевал появление надсмотрщика, за что тут же поплатился.

– Надежда всегда есть, - успокоил Локи, дождавшись, пока я переведу ды-хание. – У тебя два пути.… Или убить Мага, или освободить. А физически уничтожить Мага возможно только в этом измерении. Видишь, как все вы-шло.

Да уж, вышло все хуже некуда. Легко сказать – убить. Киллер, боюсь, из ме-ня никудышный. И как это Локи себе представляет, хотел бы я знать. При-шел, увидел, замочил? Я курицу-то на жертвеннике режу со скрежетом зу-бовным, а тут целый Маг. Я споткнулся о камень, в кровь разбил ногу и раз-разился такими проклятьями, что сам испугался. Сдают нервишки-то. Оста-ток дня я кое-как прохромал, но от размышлений своих скорбных отказался. Вредно это для здоровья, подумаю в другой раз.

Кальян, имбирное пиво, кофе и безделье, как выяснилось, весьма пагубно влияют на состояние моей физической формы. Уже после второго дня работ я понял, что с ног валюсь от усталости. А солнце все не садилось и не сади-лось. Мои соболезнования Ронни, этот лентяй, наверно, уже при смерти. Так оно и было.

Рональд, получивший сегодня в пару пожилого полноватого волшебника, не дожидаясь сигнала об окончании работы, улегся на борозду и заявил, что на сегодня его труд завершен. Уговоры потерпеть еще чуть-чуть на него не по-действовали. Я был слишком далеко, чтоб вмешаться, а добродушный тол-стяк-напарник для упрямого Ронни был не указ. На подавление бунта не-медленно примчался бородач в кафтане, и нарушитель спокойствия был по-рот прямо на поле. Говорил же этому шалопаю, чтоб занялся медитацией и йогой. Но моим советам он предпочел эйрское светлое, танцы на столе и хроническое безделье, вот и поплатился за это целостностью собственных ягодиц. Даже с другого конца поля было видно, что от общения с кнутом кафтанщика они припухли и покраснели чрезвычайно. Я, конечно, ему по-сочувствовал, но в глубине души злорадствовал. Местная власть исполнила мою многодневную мечту: вздула этого маленького бездельника по полной программе.

Видели бы вы, с какой прытью он продолжил работу! Сразу видно, пропус-тил все удары – энергия из ушей поперла. Толстяк напарник за ним еле по-спевал. Еще чуть-чуть и бездельник Рональд станет фанатом земельных ра-бот, вот она польза ременно-попочного воспитания. Не зря Локи был в свое время сторонником физических наказаний. Правда, ассоциация Магов на-ложила запрет на такие действия, но это не мешало ему раздавать нам подзатыльники и тумаки, как сейчас помню. А если учесть, что попал я в учение к Локи до наложения запрета и особым рвением к учебе не пылал, воспитывал он меня ремнем пониже спины с завидной регулярностью.

Это, конечно здорово, но, боюсь, еще один такой денек Ронни не переживет. Я удостоверился в отсутствии поблизости надсмотрщика и попросил:

– Локи, расскажи, как сбежать отсюда.

– Решился? – усмехнулся маг. – Может, ты и прав, мальчишка долго не про-тянет. Но только убежать-то сможет он один. Ты останешься на расправу.

– Это я уже понял. Переживу. Говори, что делать.

– Первую часть я тебе гарантирую, - чуть помедлив, сказал Локи, - со второй полная неизвестность.

– То есть, как? – не понял я.

– Отсюда-то он убежит, если повезет, а вот доберется ли туда, куда хочет…

– Но ведь кто-то все-таки убежал.

– Да, но вся беда в том, что никто не знает, куда. Сюда они не вернулись, это точно, а вот смогли вырваться в наш мир или нет – никто не знает.

– Не понимаю, - признался я.

– Я уже говорил тебе, что это измерение очень малоэнергетично. Магия здесь не работает, так как любой магический процесс требует энергии. Все, что я скажу тебе сейчас, лишь голая теория, но, судя по тому, что никто из бегле-цов не вернулся, она подтверждается практикой. Ты помнишь теорию та-суемой колоды?

– Только вчера излагал ее Ронни.

– Так вот, мы провалились между картами, так как слишком низко под-прыгнули. Чтобы выбраться отсюда, нужно просканировать верхнее про-странство, найти точку перехода, дождаться, когда она замигает, и прыг-нуть. Мы чужды этой реальности, по всем законам магофизики она нас сама вышвырнет.

– Вопрос – куда? – засомневался я. – Да и не сможет Ронни ничего проска-нировать. Он всего лишь подмастерье, да и то не мой.

– Это как повезет… – ответил Локи. – В сущности, тот же прыжок, только с открытыми глазами.

– С ним еще компания из двух девчонок и дракона с карикусом.

– Вы что, на экскурсионном автобусе сюда провалились?! – покосился на меня Локи. – Ну, ты хорош! Девочки, драконы… как еще без походной ван-ны обошелся?

– Не в том смысле. Девчонки настоящие, дети лет тринадцати. Совершен-нейший ужас.

– И ты таскаешь весь этот детский сад за собой по Запределью? Ты совсем рехнулся? Мало тебя дамочка шарахнула по способностям, надо было чем потяжелее по голове твоей бестолковой, проблем было бы меньше.

– Это точно, только это не я их, а они меня по измерениям таскают. Им, ви-дите ли, в Москву по делу срочно.

– Они ж туда за всю жизнь не допрыгают с таким проводником.

– Главное, чтобы выбрались из Ваурии. У них полные карманы палочек, как-нибудь доберутся.

– А могу я узнать, как давно вы здесь гуляете? – с подозрительным ехидст-вом поинтересовался Локи.

– Да уж скоро третьи сутки, - и тут до меня дошло. – О, Великий Мерлин!

– Да уж, стоит поторопиться. На все про все пара часов, а у тебя еще прорва работы.

– Говори, что делать, - взмолился я, - или из стадии хуже не будет мы пере-прыгнем в положение хуже некуда.

Локи отвлек надсмотрщика, устроив средней паршивости бунт на корабле. Я временно остался без партнера и под шумок смылся к Ронни. За Локи я осо-бо не переживал, плевать он хотел на все их наказания, это ему как ласко-вый шлепок с его уровнем медитации.

Рональд так озаботился работой и собственной персоной, что в первый мо-мент меня даже не признал. Я схватил с земли камень, сорвал с шеи Ронни плетуна и прихлопнул паука изо всех сил.

– Слушай меня внимательно, на повторение времени не будет. Сейчас ты рванешь в лес и изо всех сил будешь бежать против солнца. В той стороне обрыв, где остались девочки. Так, вот тебе мое кольцо-индикатор, на кар-точке он единственный алого цвета. У тебя будет сдвоенная точка, сине-красная, если ты не потерял свое кольцо. Вот карта, - слава богу, я сунул ее в задний карман джинсов, и вороватым аборигенам она не досталась, - бе-решь девчонок за руки, ищешь на небе мерцающую голубую точку и прыга-ешь в этом направлении с открытыми глазами. Постарайся не упускать ее из вида, это как маяк. Все, беги, больше я ничем не могу тебе помочь. Уда-чи, пять минут форы у тебя есть.

– А ты? Как же ты без кольца?

– Мне оно уже не понадобится, - сдуру брякнул я и испортил все дело. Про-изошло то, чего я опасался. Ронни уперся, как ишак и с идиотской решимо-стью в глазах заявил:

– Без тебя я никуда не пойду.

– Палочки действуют еще три часа. Если ты не поторопишься, мы все сги-нем в этом чертовом измерении. Геройствовать будешь потом, а сейчас спа-сай девчонок. Да, блокнот с маршрутом у Алисы, я ей все объяснил. Для ориентира имей в виду, что мы в Ваурии.

– Я не пойду, - упрямо повторил Ронни. – Они тебя убьют.

– Если ты потеряешь еще хоть секунду, они убьют нас обоих. А ну, дуй отсю-да!

Видимо, хоть что-то от Волшебника в моих глазах осталось. Под моим взгля-дом Ронни стреканул к лесу так, что пятки засверкали. И очень вовремя, на-до сказать. Трое кафтанщиков уже бежали к нам, размахивая хлыстами. В пути они разделились. Один бросился за Ронни, двое других направились ко мне.

Я схватил камень и метнул его в погнавшегося за Рональдом надсмотрщика. Слава Мерлину, не давшему мне промахнуться, мужик рухнул, как подко-шенный. Ронни скрылся в лесу и больше его судьба никого, исключая меня, не интересовала.

Когда надсмотрщики подбежали ко мне, раздался чуть слышный свист. Па-ук на моей шее среагировал мгновенно. Цепь на руках взвилась вверх, пе-репрыгнула через голову и сжалась, как пружина. Браслеты на запястьях срослись друг с другом, сковав мне руки за спиной. Ошейник немедленно ощерился острыми шипами и выплюнул еще одну цепь. Один из надсмотр-щиков тут же накрутил ее на руку и поволок меня за собой на золотом по-водке, как дрессированного медведя по ярмарке. Второй шел следом и под-гонял меня ударами кнута, впрочем, напрасно. Меры усиленной безопасно-сти, предпринятые плетуном, позволяли мне двигаться только мелкими шажками, так как цепь на щиколотках укоротилась. К тому же разбитая ут-ром нога все еще болела, и я ощутимо хромал. Я вообще старался передви-гаться по возможности аккуратно, ибо резкий поворот головы был чреват сломанной о шипы шеей, а это в мои планы не входило. Интересно, под ка-кую статью я по их разумению попадаю: попытка побега или подстрекатель-ство к бунту? Я бы предпочел последнее. Перспектив все равно никаких, уж лучше сразу, чем всю жизнь под кнутом. Убивать будут или воспитывать?

Пока я предавался размышлениям о будущем, мы прошли поле, бараки и вышли на узенькую, мощеную булыжниками улицу. Звону от моего пере-движения поприбавилось. Под него-то мы и добрались до подобия ратуши.

Во двор, в дом, направо, налево – и тут под ногами я увидел лестницу: бес-конечная вереница ступеней, ведущая вниз. Спускаться было очень тяжело, мешала короткая тяжелая цепь на ногах. Одно неловкое движение – и пока-чусь по ступенькам, как колобок. Ощущение у самого горла острых, как но-жи шипов, не придавало мне уверенности, и шел я очень медленно, хотя шедший сзади надсмотрщик так старательно подгонял меня ударами кнута, что спина и плечи болели уже более чем сильно.

Наконец, мы добрались до цели. Маленькая темная каморка. Вместо окна чадящий факел на стене. У стены в кресле кто-то сидит, но во тьме его поч-ти не видно. Кафтанщики удалились, закрыв дверь.

– Вот ты какой, Посланец, - голос был бархатно-насмешливым.

Я поискал глазами, куда бы присесть, ничего не обнаружил и понял, что придется стоять. Что он несет, какой посланец? Или у меня от непривычных нагрузок в голове помутилось, или он что-то перепутал.

– Я тебя совсем другим представлял, - продолжал невидимый собеседник. – Ты пришел, как было предсказано Таррой, мы ждали тебя.

Черная Книга Перемен предсказала, что паршивцу Ронни приспичит ска-кать по пограничным измерениям, Варвара в злобе заклянет меня челове-ком, а я сломя голову полезу в авантюру для самоубийц? Никогда не поверю. Да и не та я персона, чтоб меня предсказывала священная Книга Запреде-лья. Ничего не понимаю, но лучше помолчу.

Глаза понемногу привыкли к темноте, и я смог, наконец, разглядеть облада-теля загадочного голоса. Что-то очень знакомо мне его лицо. Красивое, хо-леное, абсолютно безвозрастное, с холодными голубыми глазами. Великолеп-ная седая шевелюра, аккуратно постриженная и ухоженная, не делала его стариком, а придавала какое-то зловещее благородство. Что-то мне подска-зывает, что ничего хорошего от этой встречи ждать не стоит, хоть и говорит он весьма миролюбиво.

– Что ж ты молчишь? – осведомился незнакомец. – Скажи что-нибудь, я хочу слышать твой голос.

И что я ему должен сказать, с его точки зрения? А с моей? Ну, например, я бы не отказался присесть и избавиться от кандалов, пусть и золотых. Это я и высказал своему собеседнику.

Он, мгновение помедлив, щелкнул пальцами. Руки и ноги мои в ту же секун-ду освободились от цепей, остался только зубастый ошейник и паук-плетун на плече.

– Окажи любезность, - он смотрел на меня колючими глазами-льдинками, и от одного его взгляда неприятный холодок пробежал по моему позвоночни-ку. – Покажи мне свою спину.

Это еще зачем? Проверяет работу своих подчиненных или сам решил плетью поразмяться? Я молча повернулся. Пусть смотрит, не жаль.

– Все правильно, - пробормотал он, - отлично. Можешь повернуться.

Ничего не понял. Что он там разглядел, кроме синяков? Еще щелчок – и пе-ред креслом, где сидел незнакомец, появился табурет.

– Садись, скоро и эта роскошь будет тебе недоступна.

Ну, насчет роскоши мы еще посмотрим. У меня все-таки третий уровень ме-дитации, а за табуреточку премного благодарны, наработался я сегодня до судорог. Вслух я ограничился простым «спасибо» и плюхнулся на табурет.

– Господин, - без всякого выражения сказал незнакомец.

– Что? – не понял я, видно, состояние покоя плохо действует на мою сообра-зительность.

– Ты должен называть меня «господин», - терпеливо пояснил он мне. – Все-таки ты говоришь с Магистром.

Силы небесные, сохрани меня, Мерлин, я вспомнил эту рожу. Она во всех книгах по пограничным перемещениям на первых страницах. Это же Таур, Черный Магистр и Властелин Запределья. Вот, значит, с кем пообщаться привалило. Локи же говорил о Ваурии и Магистре, просто тогда я внимания не обратил. А ведь это все. Конец. Таур Волшебников не милует. На легкую смерть можно не рассчитывать. Эх, Локи, почему ты не сказал, что мы провалились в Запределье? Я даже читал чьи-то мемуары о пребывании здесь. Как сейчас помню, называлась книжка «Пленники Запределья». Ну да, героически-мученическая смерть мне гарантирована. Если верить автору, Волшебников здесь казнят сотней золотых стрел или насмерть забивают камнями. Завораживающая перспектива.

– А у тебя красивый голос, - задумчиво сказал Таур. – Ты много моложе, чем я думал. Как ты ухитрился стать Волшебником в таком возрасте?

Я предпочел промолчать, полагая, что требуемое Тауром обращение «госпо-дин» просто застрянет у меня в горле.

– Сколько тебе лет? – продолжал допрос магистр. – По-эйрскому исчислению.

– Двадцать пять, - больше молчать было чревато, но «господин» я так из себя и не выдавил.

– Господин, - терпеливо напомнил Таур. – Как твое имя?

Магистр пристально посмотрел на меня ледяными глазами, и бич искристого голубого огня хлестнул меня по лицу, взявшись неизвестно откуда и исчез-нув неизвестно куда. Грубо, но доходчиво. Я невольно прижал руку к щеке.

– Господин, - в третий раз повторил Таур без малейшего раздражения. – Зо-лотой Илай… все правильно. Ты должен был придти, и ты пришел.

– Что? – растерялся я. Вторая пощечина была куда больнее предыдущей.

– Инс, по старо-эйрски, золото, - любезно объяснил Таур. – Зачем же ты явился, Илай?

Хотел бы и я это знать. Так звезды встали.

Не дождавшись ответа, магистр сказал:

– Ты должен отвечать, когда тебя спрашивают.

– Я не знаю… господин, - выдавил я из себя требуемое обращение. Теперь, похоже, ему не понравился тон. Голубая вспышка не церемонилась Я стер плечом кровь с рассеченной губы.

– Ты должен отвечать правду. Зачем ты помог бежать своему соседу? Ты ведь знал, что за это придется платить собственной болью.

Ну что тут ответишь? Что в лесу остались две беспомощные девчонки с ка-рикусом и драконом, что только лентяй Ронни может вытащить их отсюда, что у него такая аллергия на работу, что при местном распорядке дня он больше недели не протянет? Я снова промолчал. Очередная вспышка хлест-нула по лицу. Да пошел ты со своими молниями, господин Таур, мы слабые, но ужасно гордые. Магистр снова уставился на меня своими голубыми гла-зами. Помолчал немного, встал с кресла и подошел ко мне.

– Тебе придется подождать, - сказал Властелин Запределья. – Не бойся, ты пробудешь здесь недолго. Просто я еще не решил, что делать с тобой. Я дол-жен подумать. Ты слишком упрямый, закон существует много веков, а Тар-ра предсказала битву.

Он махнул рукой, и черный платок завязал мне глаза. Потом Таур вышел из комнаты, я хорошо слышал, как скрипнула дверь.

Ну, он и наговорил, таинственный и загадочный. Глаза-то зачем завязал, что я увижу в этой клетушке, кроме темноты? Но стоило мне поднять руки, чтоб избавиться от повязки, как неведомая сила швырнула меня к стене. Руки и ноги сами собой раскинулись в стороны и буквально приросли к каменной кладке.

Я дернулся, чтобы избавиться хотя бы от мокрого холода камней у лопаток и немедленно почувствовал, как уперлись в мою шею золотые клыки шипов. Смертельный холод начал медленно заливать тело. Ноги оторвались от пола, и я завис у стены, ослепленный и парализованный.

Силы мои вдруг начали таять, как сахар в горячем чае. Онемели кончики пальцев, закружилась голова, бешеными толчками забилось сердце. Стран-но, не было никакого видимого воздействия, но мне вдруг показалось, что я умираю. Будто истекаю кровью из смертельной раны, хотя раны никакой не было. Я понял – это и есть Черная Башня. Хотя вернее было бы назвать ее Черным Колодцем, так как она устремляла свою вершину не вверх, а вниз.

Уже через полчаса пребывания в этом богом проклятом месте мне казалось, что в жилах моих течет не кровь, а дистиллированная вода. Еще пару часов в этой холодной темноте – и я умру без посторонней помощи. Просто легкие перестанут дышать, а сердце биться. Мое тело и мой дух существовали вне зависимости друг от друга. Тело медленно умирало, а дух с философским спокойствием взирал на это со стороны. От этой раздвоенности я оконча-тельно потерял спокойствие и задергался в невидимой паутине, что стоило мне последних сил и расцарапанной в кровь шеи. Странно, но боль меня уже не волновала, видно, мой разум спелся с моим блудным духом и напле-вал на беспомощное тело. Дух мой рвался на свободу, и я был с ним почти солидарен.

Там в высоте мерцала ярко-синяя точка. Она пульсировала, как маяк, и я сразу понял, что именно о ней говорил Локи. Потом к ней стремительно при-близилась другая, такая же яркая, они слились воедино, вспыхнули и исчез-ли с горизонта. Я понял, что Ронни все же удалось убраться из этого ада. Те-перь я был свободен от всех обязательств и абсолютно волен в желаниях. В отличие от полной неопределенности в состоянии, желания мои были весьма конкретны. Я устал и хотел покоя. Свободу духу и разуму! Как только я пришел к такому выводу, скрипнула дверь. И в тот же момент тело рухнуло на пол. Дух и разум трусливо метнулись в него, и мое растроившееся «я» со-бралось воедино. Я кое-как поднялся на ноги.

– Можешь снять повязку, - сообщил мне голос Таура.

Я с удовольствием воспользовался его разрешением и стянул с лица платок. В дверях стоял Черный Магистр. Из-за его спины выглядывал невысокий крепыш с хитрющей лисьей физиономией. В темноте коридора, словно чуя жертву, самостоятельно резвилась плетка-семихвостка. Она посвистывала в воздухе, выписывая замысловатые зигзаги.

– Это Арси, - заметив мой взгляд, пояснил Таур. – Правая рука, главный со-ветник. Он будет присутствовать при исполнении приговора, чтобы не было ненужных сплетен. У нас обожают болтать о судейском беспределе. Я не бо-юсь тебя, Золотой Илай, закон Запределья не будет нарушен даже ради По-сланника. Я мог бы сделать так, чтобы ты просто не вышел из этой Башни, но я решил по-другому. Ты получишь только то, что заслужил по закону, - Таур выдержал паузу. Наверно, дал мне время проникнуться чувством стра-ха, но поскольку я мало что понял из его речи, то и испугаться не успел. – Ты будешь наказан за содействие побегу и подстрекательство к бунту. Об этом тебя предупреждал городской совет, так что ничего личного.

Он будто оправдывался передо мной, с таким усилием давалось ему каждое слово.

– Это не я обрекаю тебя на смерть, а твое пренебрежение законами Ваурии. Никто не заставлял тебя делать то, что ты сделал, но за твои действия в Аль-варе положена смертная казнь. Я не уклоняюсь от Битвы, я готов, но снача-ла ты выяснишь свои отношения с правосудием. Это справедливо. Я не могу отменить закон, но в моих силах как-то смягчить для тебя приговор. Слиш-ком много говорила о тебе Тарра, для многих несознательных граждан ты задолго до своего появления стал кумиром. Имя твое уже обросло тайной и легендами. Неразумно пороть легенду на городской площади, не так ли? Ес-ли прикасаешься к идолу, совсем не обязательно разбивать его на глазах у толпы. Я решил, что народ Запределья не увидит твоего позора. Это неболь-шое отступление от закона – мой подарок тебе. За попытку побега тебя на-кажут здесь, но три ночи перед смертью ты проведешь на площади. В клет-ке перед ратушей без воды и пищи. Страна должна верить в торжество за-кона. Потом тебя казнят. Это будет красиво и торжественно. Легенда погиб-нет в ореоле славы, как и положено легенде. Кумиры навечно остаются ку-мирами, только если умирают вовремя. Сохраним традицию. А теперь, раз-девайся, приговор будет приведен в исполнение немедленно.

Он махнул рукой, и ощерившийся острыми клыками ошейник превратился в безобидный золотой обруч. Интересно, как он ухитряется колдовать в этом безэнергетичном мире?

Посреди моей темницы материализовалась широкая неструганная лавка. Я вспомнил слова Локи: «Если бьют в башне – ты почти труп», - и шарахнулся от нее, как от чумы. Таур расхохотался.

– Что с тобой, Илай? Ты ведь знал, на что идешь.

Я прижался к стене. В камеру влетела танцующая в воздухе плеть. Советник Арси бесстрастно наблюдал за происходящим.

– Эй, веревка, - бросил куда-то в темноту коридора Таур, - осужденный сопротивляется приведению приговора в исполнение.

– Впервые вижу приговор без суда, - огрызнулся я, не в силах отвести взгляд от плети, с нетерпением меня ожидавшей. Хоть меня еще и пальцем не тро-нули, а руки уже похолодели от ощущения близкой опасности, и неприятный холодок пробежал между лопаток.

– Не глупи, Илай, - посоветовал Магистр. – В Ваурии я для тебя – суд высшей инстанции. Вынесенный мной приговор обжалованию не подлежит. Ты пленник, и решать твою участь я могу без суда и следствия. Ты нарушил за-кон нашей страны и будешь наказан. Согласен ты с этим или нет – значения не имеет.

Теперь рядом с плетью в камере извивалась грубая плетеная веревка. Их дикий танец завораживал, как взгляд змеи.

Запястья, щиколотки и ягодицы заболели авансом, предчувствуя момент расплаты. Я еще крепче прижался к стене, будто она могла защитить меня от расправы.

– Ты волнуешься и делаешь глупости, - спокойно сказал Таур. – Советую ус-покоиться, раздеться и лечь на лавку. В этом случае тебя только привяжут и выпорют. Если ты продолжишь упорствовать, наказание будет ужесточено.

Не знаю, что на меня нашло. Может, достали туманные – как в плохом ры-царском романе – рассуждения Магистра о нашем будто бы предначертан-ном сражении, может, это лицемерное – я, мол, ум, честь и совесть местного правосудия.… Собрав остатки сил и гордости, я выпрямился, посмотрел в холодные голубые глаза и усмехнулся:

– Да пошел ты… господин!

То, что я вступил в бой с волшебством наказания, можно объяснить только моим послеколодезным одурением и страхом. Рассчитывать на победу не приходилось. Я просто оттягивал исполнение приговора ценой его ужесточе-ния. Спрашивается, ну не идиот ли?

В мгновение ока с меня слетело все до нитки. Не успел я осмыслить потерю штанов, как меня подбросило в воздух и швырнуло на лавку, а веревка не-медленно намертво прикрутила меня к ней. Пара ведер ледяной воды вы-плеснулись мне на спину прямо из высоты, и семихвостка, дорвавшись до работы, приступила к исполнению приговора.

После первого же удара я изогнулся от боли, насколько позволяли веревки, и утвердился в мысли, что не уйду отсюда на своих ногах. Черный Магистр был страшнее, чем его репутация. Истинная правда, зрителей не было, зато была Черная Башня, полностью парализовавшая мою волю и начисто ли-шившая меня возможности отражать удары. Я был не в состоянии сопро-тивляться боли, и, что хуже всего, не мог справиться со своим сознанием. Мозг отказывался подчиняться приказам, разум цепко держался за реаль-ность. Сознание, вместо того, чтоб отключиться, фиксировало каждый удар, отдаляя завершение экзекуции на неопределенное время. Кроме традицион-ного объекта порки, плеть хлестала по спине, по ногам и рукам. Прав был Таур в своих предсказаниях. Сесть для меня будет до конца дней роскошь недоступная, как, впрочем, и лечь, и встать, и просто шевельнуться.

Сколько нужно времени, чтобы забить до потери сознания сильного здорово-го человека? Часа два? Это человека, а Волшебника? Хотя это как бить. Можно и за полчаса управиться, если постараться, а можно и на всю ночь растянуть. Тело, как чужое, бьется на лавке, будто рыба, выброшенная на берег. Не хотелось бы доставлять Магистру столько удовольствия, но сегодня победил он. Извиваюсь при каждом ударе, в кровь обдирая связанные руки и ноги, хотя изо всех сил пытаюсь сохранить неподвижность. Не получается, одурел от боли, разум рассорился с телом, они теперь каждый сам за себя. С трудом, но могу еще сдержать крик, с Таура и немого кино предостаточно. Соленый вкус крови во рту… Видно, прокусил губу в неравной борьбе со стонами.

И вдруг я словно увидел происходящее чужими глазами: обнаженное, по-крытое опухшими багровыми рубцами тело судорожно вздрагивает под уда-рами плети. Прилипшие к покрывшемуся испариной лбу волосы, бессозна-тельно сжатые кулаки, содранные в кровь, опухшие запястья и щиколотки. Я понимаю, что вижу себя глазами Таура, и что для него я на данный мо-мент физическая субстанция, при каждом новом ударе дающая мощный энергетический импульс, так необходимый Магистру. Горячая волна чужой боли и отчаяния, придающая ему силы.

Кто-то ухватил меня за волосы, поднял мою голову, плеснул в лицо водой. Грохот ведер, поток ледяной воды по телу. Сознание, померкшее было, не-медленно отвоевывает потерянные позиции. Я с ума сойду, все сначала. Ногти до крови вонзились в ладони, чугунно-тяжелая голова, ни одной мыс-ли, только барабанные удары пульса в висках. Свист плети, удар, резкая боль, очередной рывок связанного, разбитого тела и опять свист плети… Сознание все же смилостивилось надо мной и погасло – не по приказу духа, а по мольбе изломанного болью тела.

– Они обе на Земле в единой сущности, - белый маг Элрой, дознаватель ко-миссии по магической этике, протянул председателю тонкую кожаную папку рыжего цвета. – Здесь все изложено.

– Какая экзотика, Элрой, - ухмыльнулся председатель, вертя в руках пап-ку. – У них сейчас это модно?

– Как у них, не знаю, а местный следователь – весьма экстравагантный мужик. Часок провел в его шкуре – море ощущений.

– Ты не арестовал их, хотя имел на руках магистральный ордер. Почему?

– Они не отделимы от физической оболочки земного ребенка. Если б я из-влек их, ребенок бы умер. Их ментальность поддерживает материальное тело. Велес постарался.

– А где сущность ребенка?

– Гуляет по Запределью.

– Что с Илаем?

– Не знаю, сгинул где-то во владениях Таура.

– Если он умрет, они обе будут осуждены за убийство. И ты должен будешь произвести их арест вне зависимости от земных раскладов.

– Он не умрет, - спокойно сказал Элрой.

– Ты уже стал соавтором Книги Судеб? – иронично приподнял бровь председатель.

– Книга Перемен, Тарра, предсказывает его победу.

– Черная Книга Перемен, - уточнил председатель. – Неужели ты веришь в предсказания лжепророков?

– Я верю в справедливость.

– Ладно, об этом после. Как вел себя Илай до того, как попал в Запределье?

– Нормально. В соответствии с положением.

– Ты знаешь, о чем я говорю. Он вел себя как Волшебник или как человек?

– Я не вижу разницы между действиями относительно честного человека и среднестатистического Волшебника.

– Пик честности, надо полагать, пришелся как раз на тот момент, когда Илай согласился пойти в ученики к Маше.

– Тогда он был Волшебник, а сейчас – человек. Ты спрашивал о человеке.

– Да уж, самое время сразиться с Черным Магистром.

– Так упали карты.

– Таура или Илая?

– Обоих. Они должны были встретиться, и они встретились. Книга Пере-мен не лжет. Будет битва.

– И кто победит? – поинтересовался председатель.

– Сильнейший, - пожал плечами Элрой.

Я открыл глаза и увидел прямо перед собой отполированную до зеркально-сти золотую поверхность. Все тело болело так, будто стадо единорогов стан-цевало на нем брачный танец. Мучительно хотелось пить. Я попытался при-подняться на локтях, и с третьей попытки мне это удалось, правда, реаль-ность закачалась перед глазами. Солнце, ратуша, площадь, уходящие в небо золотые прутья клетки. Силы небесные, никогда я не ощущал такой беспо-мощности.

Вспомнились холодные, как арктические льды, глаза Таура. «Трое суток в клетке на площади без еды и питья, потом тебя казнят». А можно казнить меня сегодня? Я вполне готов. Солнце жарит так, будто я уже в аду, клетка раскалилась, как сковорода. Проклятое Запределье! Нельзя убить дважды, а, как Волшебник, я один раз уже умер. Если это чертово солнце не зайдет в ближайшие пару часов, я сэкономлю Ваурии оплату стрел, лучников и арен-ду клетки: самостоятельно умру от жары и жажды.

Нечеловеческим усилием мне удалось подняться на колени. Звякнули цепи. Идиотская фантазия заковывать полутруп в кандалы. Я осмотрелся. Народу на площади почти не было, внимания на меня никто не обращал. Нелюбо-пытная в Запределье публика. Если б подобное представление происходило в Мерлин-Лэнде, сбежался бы весь город. Как же меня тауровская плетка отделала! Малейшее движение причиняет одуряющую боль. А я-то еще оби-жался на Ронни с его молниями, подумаешь, ладошки обжег. Какие мы неж-ные были, с ума сойти. Зато теперь все по-взрослому. Полжизни за глоток воды! Впрочем, если верить Тауру, мне осталось так мало, что даже на гло-ток не наберется, особенно если ополовинить. Посмотрел, и хватит. Стараясь не делать резких движений, я осторожно лег на пол. Судя по ощущениям, присесть мне теперь суждено только в следующей жизни. Ну, попал… в страшном сне не приснится. Жара, жажда…, и не болят у меня на данный момент только джинсы. Зато в золоте, как в шоколаде, клетка – и та из чис-того золота.

А ты, собственно, чего хотел? Локи предупреждал, что придется остаться на расправу. Я ее сполна и получил. Какие претензии? Меня кто-то принуждал? Нет, даже отговаривали. И какого черта меня понесло на подвиги? Нашел кому сопротивляться, расколдовавшемуся Магистру. Лег бы на их прокля-тую лавку добровольно, минимум втрое сократил бы количество полученных синяков. Хотя вряд ли. Таур пил мои жизненные силы с наслаждением, как хорошее вино. Не думаю, что он согласился бы не допить бокал до дна из-за того, что мне в голову пришла вдруг идея смирения. Ему нужна была моя боль, он ее и получил. Я тоже.

Ладно. Ронни прорвался в нормальную жизнь, девчонки с ним. А с чего я взял, что им удалось вырваться отсюда? Но я же видел это своими глазами. Ага, когда, как муха в паутине, висел в Черной Башне! Чего я там только не видел, разве что Страшного Суда. Вполне допускаю, что отлет Ронни был просто фантазией измученного сознания. Возможно, пока я здесь прохлаж-даюсь в клетке, девчонки умирают от страха и голода в лесу, а где сейчас Ронни – одному богу ведомо, ну может быть, еще чуть-чуть Магистру. Если и так, я все равно им ничем помочь не могу, мне сейчас рукой шевельнуть сродни подвигу. Кто бы мне помог.

Таур, конечно, сволочь порядочная, но законник. Если б я не задирался, обошлось бы разбитой спиной.

Все, хватит ныть, свои последние три дня я проведу с удовольствием, имею право. Я собрался с духом и одним движением поднялся на ноги. Болеть бу-дем потом, если будет кому. Все забыть, наслаждаться жизнью. Удивитель-но, но боль отступила. Черт возьми, меня уже лет сто так не унижали, отхо-дили плетьми, как нашкодившего мальчишку. И я хорош, извивался, как уж на сковородке, под ударами, а еще о медитации заикался. Теперь весь в рубцах, как тигр в полосках. Может, не окажись я такой легкой добычей, Таур так бы не пировал на моей крови. Он и отпустил-то меня только пото-му, что взять с меня уже нечего, выжатый лимон по сравнению со мной по-лон жизни.

Опять сбился. Все, беру себя в руки и думаю только о хорошем. Пока я вое-вал с собой, прямо у моих ног оказалась деревянная выдолбленная чашка с водой. Мираж, сразу понял я, но тут раздался тоненький детский голосок:

– Пей скорее, здесь полно шпионов.

Я опустил глаза и увидел Алису. Сердце дрогнуло и оборвалось в пустоту, а печенка заныла так, будто я пропустил пяток хороших ударов. Какого черта я играю в прятки со смертью, если они все еще в Запределье?!!

– Ты что здесь делаешь?! – зашипел я.

– Принесла тебе воду. Ты не рад? Да пей же, наконец!

Это было предложение, от которого я не нашел сил отказаться. Однако, что же происходит?

– Где остальные? – грозно спросил я.

– Все нормально, они в безопасности.

– Где именно?

– Наверно, уже дома, - вздохнула Алиса.

– А ты почему здесь?

– Должен же кто-то принести тебе воды, когда у тебя неприятности, - без всякого выражения сообщила Алиса. Ей пришлось приподняться на цыпоч-ки, чтоб забрать чашку. – Тебе больно? У тебя вся спина в синяках и шея в крови…

– Нет, приятно до невозможности…

Книга вторая

Смерть в рассрочку

Корни основного магического уравнения – выигрыш и проигрыш,

противоположны по знаку и равны по абсолютному значению,

при этом также прямо пропорциональны степени риска,

необходимой для осуществления расчетного предприятия.

Бывают решения, о которых сожалеешь всю жизнь…

Только почему куда чаще мы жалеем о том,

что в свое время не приняли никакого решения?

Турнир. Последний бой, финальный. Белый Рыцарь и Черный рыцарь со-шлись в поединке. Они уже сильнейшие, им нет равных. Но победа одна. И сейчас за нее будет битва – решающая, между лучшими. Зрители, флаги, звон мечей. Радостно и тревожно…

Я сижу в королевской ложе и сжимаю в руке пурпурную розу. Я знаю, кому отдам ее. Я молюсь за него, я желаю ему удачи, я хочу его победы. Как много людей. Все кричат, машут руками, бросают под ноги лошадей цветы и золо-тые монеты. Ржание коней, гортанные крики воинов. Господи, помоги ему, он должен выиграть этот бой! Белый всадник мчится навстречу Черному, плащи развеваются за спиной, как крылья.

Я сжала в кулаке несчастный цветок, так что шипы до крови вонзились в ладонь. Лязг оружия, ржание коней, мгновение… и оба – на земле. Я пыта-юсь встать, но не могу, ноги словно ватные. А все вокруг вскочили, топают ногами, орут, размахивают знаменами с гербами рыцарей.

– Давай, давай, убей его!

Почему они все болеют за Черного воина? Это не честно. Черный всадник – рыцарь зла, неужели вы не понимаете этого?! Мне, наконец, удается встать. Я вижу, как тот, что в черном, уже заносит меч над лежащим соперником. Ну, вставай же, вставай! Как громко все кричат. О нет, нет, не так! Не мо-жет этого быть! Кровь на белом плаще, бессильно поникшее на земле тело.

Мне наплевать, что скажут в королевстве, – я бегу к нему. Как же мешают длинные юбки! Красиво, но ужасно неудобно. Да еще этот проклятый ветер, сильный, почти ураган, бьет мне в лицо. Я уже рядом, я помогаю повержен-ному рыцарю снять золотой шлем с белым плюмажем. О господи, Инсилай, только не это! Я кричу, но голоса нет. А вокруг все ликуют, празднуя победу. Какой ужас, ведь их победа – это поражение добра и света. Вы сумасшед-шие, остановитесь, опомнитесь!

Я проснулась от собственного крика. Рядом уютно сопела Альвертина. Инси-лай сидел у костра и смотрел в огонь. Видимо, крик мне тоже приснился. Вокруг царили тишина и покой. Инсилай был живей живого, и ни шлема с перьями, ни белого плаща у него не наблюдалось. А куртку свою он нам еще вчера отдал. Я ткнулась носом в ее воротник и с удовольствием вдохнула за-пах моря, дымка и едва ощутимый аромат полыни. Все верно: океан был, у костра сидели, а полынь… Интересно, это запах травы, туалетной воды или самого Инсилая?

Он увидел, что я проснулась, и жестом пригласил меня к костру. Я осторож-но, чтобы не разбудить Альвертину, выскользнула из-под куртки.

– Привет. Выспалась? – огонь костра отражался в черных глазах Инсилая, и они мерцали каким-то колдовским блеском.

– Да, спасибо, - я присела рядом с ним.

– Замерзла? – он вертел в руках черную травинку. Какие у него тонкие длинные пальцы. На безымянном – узкий золотисто-красный ободок кольца. А у меня – серебристо-голубое, знак, чтобы мы не потеряли друг друга в чу-жом мире.

– Нет, я в порядке. Ронни не вернулся?

– Нет. Скоро рассветет, и я поищу его.

– Не уходи, - испугалась я. – Мы все пропадем в этом лесу!

– Не бойся. Когда встанет солнце, все страхи умрут. Да я и не пойду далеко. Не думаю, что Ронни забрался на край света. Он просто заблудился в темно-те и ждет рассвета. Найду его, и двинемся дальше. Мы уже на середине пу-ти, и та часть дороги, что нам осталась, намного легче предыдущей. – Он подбросил хвороста в костер, достал из рюкзачка стопку блокнотов. Какие сильные красивые руки, золотисто-бронзовый загар подчеркивает каждый мускул. Огонь вздохнул новой жизнью, и стало намного светлее.

– Хочешь, я научу тебя пользоваться атласом и таблицами? – спросил Инси-лай.

– Зачем? – насторожилась я. Он думает, что не вернется?

– Для общего развития, - он улыбнулся.

– Давай, - согласилась я. Он открыл блокнот и начал рассказывать про соот-ветствие таблиц и карт измерениям, а я думала о том, что совсем недавно знать не знала про существование этих самых измерений, про волшебников читала только в сказках, а самым красивым мужчиной в жизни считала Ле-онардо Ди Каприо, ну, и еще немножко Тома Круза.

– Алиса, ты здесь? – Инсилай заглянул мне в глаза. Привычка, отработанная в гимназии не подвела.

– Угол расчета берем из таблицы с номером карты последующего измерения, - отрапортовала я последнюю его фразу.

– Странно, - удивился Инсилай. – Мне показалось, ты совсем меня не слуша-ешь.

– Креститься надо, когда кажется, - огрызнулась я в пределах допустимой самообороны. Папа говорит, что все мои мысли у меня на лице крупными буквами написаны. А если так, то Инсилаю это читать не рекомендуется. Кажется, я влюбилась и думаю только о нем.

– Когда хамит Альвертина, - проворчал Инсилай, - это воспринимается, как должное. Ведьменок по-другому не умеет. Но ты-то ведь девица воспитан-ная… Нонсенс какой-то.

– Извини, - немедленно отступила я. – Это нервное.

Я с ума сойду от его глаз. Огромные, миндалевидные агаты. Когда вижу их, приятный холодок бежит по позвоночнику, и мысли путаются.

Он усмехнулся и снова уткнулся в блокнот. Вдруг по лицу его пробежала темная тень, он перелистал пару страниц назад и начал что-то быстро-быстро считать.

– Что-то не так? – спросила я, когда он закончил расчеты.

– Надеюсь, что нет, - ответил он, но особой уверенности в его голосе не было.

Мы сидели у костра до самого рассвета. Когда встало солнце, Инсилай от-правился на поиски Ронни. Я смотрела ему вслед и видела, как ветки кус-тарников царапают его руки. Я схватила куртку и догнала его.

– Возьми, ты забыл, - мне показалось, что глаза его – усталые, чуть покрас-невшие от бессонной ночи – потеплели. Я побежала назад, к костру, оберну-лась на полпути. Инсилай уходил, а мне было страшно и грустно. Что-то тре-вожное витало в воздухе. Мне вдруг показалось, что я больше никогда его не увижу.

Председателя Комиссии по магической этике звали Зоор. Он был Магом умеренного направления – признавал право на существование магии черной, но придерживался канонов магии белой. Пост председателя он занимал уже полвека по эйрскому исчислению и такого насмотрелся, что удивить его было практически невозможно. Какие только преступления не проходили через руки Зоора – от развеивания энергетической сущности до хладно-кровных физических убийств: подмешивали друг другу траву магического бессилия в утренний кофе, подсовывали в офисы цветы безденежья под ви-дом талисмана богатства, испепеляли финансовую документацию за пя-ток веков на глазах налоговой полиции….

Были и более современные преступники. Эти влезали в компьютерные се-ти транс-телепортических компаний, отправляя свои жертвы в дикие из-мерения вместо пятизвездочного «Голубого рая». Надеясь загнать конкурен-тов в рабство Запределья, выключали энергетические лучи над пограничь-ем в то время, когда эти самые конкуренты над ним проносились. Фанта-зия Магов не знала границ. Вошедшего в раж Волшебника, как правило, не останавливали ни страх наказания, ни здравый смысл. Кто-то затаил оби-ду и мстил, кто-то устал от спокойной жизни и таким образом вносил в нее разнообразие, кто-то просто устранял конкурентов, преследуя лишь финансовую выгоду и не испытывая к жертве никакой личной неприязни.

Но – и это Зоор знал абсолютно точно – в каждом преступлении всегда имелись причина, цель, исполнитель, жертва и, иногда, заказчик. В деле двух сестер, так называл председатель историю Маши и Катарины, от-сутствовало практически все, кроме жертв. Может быть, кто-то и знал причины конфликта, но этот кто-то был неведом следствию.

Количество вовлеченных в эту семейную разборку множилось изо дня в день, пострадавшие шли косяком, а цель, причины и исполнители продол-жали оставаться неизвестными. Впрочем, нет, исполнители время от времени появлялись, но стоило им вмешаться в эту путаную историю, как они тут же пополняли собой ряды жертв.

От всего происходящего сильно попахивало войной магических школ, но кто с кем воюет и по какому поводу, не мог понять даже умудренный опытом Зоор.

Как мы, то есть человечество, не вымерли на стадии первобытности, ума не приложу. Второй день в лесу, а я уже голодная, холодная и поцарапанная всем, чем можно. Хорошо хоть костер горит, без него бы мы с Альвертиной точно одичали. Нет, не получается взбодриться, страшно мне и одиноко. Чужой лес, чужая трава, чужое небо…. Солнце тоже чужое – ядовито-зеленое, жаркое, как в Сахаре, и скачет, как теннисный мячик. Взлетит в зенит, зависнет там на целый день и камнем падает в море. Рассвет с зака-том не больше получаса, а потом – сплошной полдень. Ни Инсилая, ни Рон-ни, никого… Никому мы не нужны в этом мире. Оба ушли и бросили. Живи, как хочешь, выпутывайся, как знаешь…

Альвертина еще держится, утверждает, что все обойдется. А как оно обой-дется, если мы даже с места этого проклятого уйти не можем, на каждый шорох: а вдруг? Вдруг на нас нападут дикие звери, вдруг змея, вдруг абори-гены нас разыскали, вдруг колдун местный…. И, конечно, самое приятное «вдруг»: вдруг наши вернулись.

Ни одно из ожидаемых «вдруг» не произошло. Мы совсем одни в этом чер-ном лесу. Птицы и те не летают, бедный Боря скоро с ума сойдет от одино-чества. Сегодня утром Альвертина изловила какую-то бабочку размером с ворону и зажарила ее на костре. Подгоревший пожарный шланг, на мой взгляд, выглядел бы аппетитнее. Хоть мой живот и прирос уже к позвоноч-нику, я это чудо гастрономии есть не рискнула. Альвертина промучилась ча-са два и решилась. Безумству храбрых поем мы соответствующую песню: «Приятного аппетита».

От нечего делать достала инсилаевские блокноты и стала рассчитывать маршрут возвращения. Смотрю в таблицы, но вижу не ряды цифр, а его глаза. Черные, почти без зрачков, грустные и насмешливые одновременно. «Алиса, ты здесь?» – я услышала его голос, как наяву. Вскочила, обернулась.

– Ты что? – вскинулась Альвертина. – Ты тоже слышала?

Может, в этом мире можно читать чужие мысли? Будем надеяться, что нет. У меня, во всяком случае, это не получается.

– Ветка хрустнула.

– Показалось, - неуверенно говорю я. А может, и правда, хрустнула, только мне другое мерещится.

– Господи, ну когда же они вернутся?! – спросила Альвертина таким мрач-ным голосом, что я сразу засомневалась в твердости ее духа. Прислушалась. Или у меня галлюцинации на почве ожидания, или и правда кто-то идет. А если это и не наши вовсе, а разведка местных людоедов?

– Прячемся, - прошептала я и шарахнулась в кусты.

Исцарапалась немедленно до крови о колючие ветки, споткнулась о какую-то корягу, но хоть частично замаскировалась. Альвертина немного замешка-лась, но потом последовала моему примеру: залезла в ближайшие заросли в обнимку с драконом и притворилась местной фауной или флорой, я их все время путаю.

Шаги приближались. Точнее говоря, не шаги, а треск веток. Судя по произ-водимому шуму, к нам прорывался конный отряд рыцарей в тяжелом воо-ружении или стадо диких кабанов голов в двести.

Появился Ронни. Видок у него был жутковатый. Босой, взлохмаченный, всей одежды – драные на коленках джинсы… Глаза сумасшедшие и испуганные, а лицо грязное и усталое. Альвертина взвизгнула и, вылетев из зарослей, как ракета, повисла на шее у Ронни. От ее бурной радости он пошатнулся, но на ногах устоял. А где Инсилай, хотела бы я знать? И что так напугало Рональ-да, не Альвертинины же восторги?

– Где ты был?! – придя в себя от счастья, заголосила она на весь лес.

– Молчи, грусть, - вздохнул Ронни и аккуратно поставил Альвертину на зем-лю. – Скажу – не поверите.

– Где Инсилай? – я вылезла из кустов и уставилась на Рональда.

Что-то подсказывало мне, что ответ его меня не обрадует.

– Нам надо срочно убираться отсюда, - игнорируя наши вопросы, заявил он. – Это Ваурия.

– Где Инсилай? – повторила я. – Он нашел тебя?

– Да, - коротко ответил Ронни. – Он помог мне бежать, чтобы я вытащил вас отсюда. Если вы не перестанете болтать, его жертва будет бесполезной. Вы этого хотите?

– Что случилось? – я поняла, что произошло что-то страшное. – Пока ты не объяснишь, что случилось, я не двинусь с места.

– Я же сказал, это Ваурия.

– Это ад для Волшебников. Мы с Инсилаем попали в самое пекло.

– Ты попал, - уточнила я, - Инсилаю пришлось идти за тобой.

– Это уже случилось, - без всякого выражения сказал Ронни. – Обсуждать бесполезно. Все, что ты думаешь обо мне, ты сможешь высказать в Москве, сейчас на это нет времени. Чтобы мы успели убраться отсюда, Инсилаю пришлось принять удар на себя. Ему это будет дорого стоить. Ты же не хо-чешь, чтобы все это оказалось напрасным?

– Я не хочу, чтобы меня всю жизнь грызла совесть! – отрезала я. – Рассказы-вай, или я никуда не пойду.

– Мы попали в плен, - неохотно сообщил Ронни. – Сперва я, потом он. Зна-ешь, что такое плен в Ваурии? Кандалы, каторжный труд и жесточайшие побои за малейшее ослушание. Инсилай помог мне бежать, и за это с ним расправятся по зверским законам этой страны. Но выхода не было, кто-то должен был вытащить вас отсюда. Он остался там, потому что уйти мог только один. Последнее, что я видел – его волокли в сторону города. Все. Ты довольна?

Я поняла только то, что Инсилай в беде, и мы бросаем его здесь, чтобы спа-сти свою шкуру.

– Почему он решился на это? – удивилась Альвертина. – Мне казалось, он нас недолюбливает, и вдруг такие жертвы.

– Потому что он Волшебник, - чуть слышно ответил Ронни.

– Здесь есть город? – спросила я, и только потом до меня дошло про волшеб-ника. – Как волшебник, почему волшебник?

– Обыкновенный Волшебник, - буркнул Рональд. – Не знаю, почему. Потому. Все, хватит болтать, надо делать ноги. Где блокноты с картами?

– Возьми, - я отдала Ронни пачку блокнотов, - страница 76 бис. А где город-то?

– Внизу, у обрыва. Вольный город Альвар, столица Ваурии.

– Надо спасать Инсилая, - сказала я, ни к кому не обращаясь.

– Для этого надо попасть на Землю, - отрезал Ронни, - тут нужен не наш го-лый энтузиазм, а пара-тройка Магов или, на худой конец, рота Волшебни-ков. В противном случае будет просто братская могила. Держитесь за руки.

– Дракошка, - напомнила Альвертина, - и птица. Здесь, что ли, оставим, Ин-силаю в компанию?

– Быстрее, - напомнил Ронни. Альвертина бросилась за драконом. Боря спи-кировал Рональду на голову самостоятельно.

Одной рукой Ронни вцепился в блокноты, другой – в Альвертину, она, в свою очередь, мертвой хваткой обняла дракона. Я стояла рядом с ними и держала Ронни за локоть. Теплая компания, ничего не скажешь. У всех одна мысль: спасти свою шкуру.

Вольный город Альвар. Туда увели Инсилая. Что с ним будет? Рональд гово-рил, что он принял удар на себя, и они с ним расправятся по их законам... Кто они и что за законы? Неужели можно так просто уйти, зная, что кто-то остался в беде? Даже если мы идем за помощью… Ваурия – ад для волшеб-ников. Инсилай – настоящий волшебник. Но он остается здесь, а я ухожу… Так не должно быть!

– Все готовы? – уточнил Ронни.

– Да! – откликнулись мы с Альвертиной.

Снова закачалась земля, яркая вспышка в небе, смерч вокруг нас все быст-рее…

– Есть! – рыкнул Ронни, как раненый тигр. – Слава богу, получилось… Земля выскользнула у меня из-под ног. Все, домой.

Словно молния сверкнула у меня в мозгу. Это уже случилось, сказал Ронни. Но то, что должно случиться только завтра, сегодня еще не произошло, и я могу хоть что-то изменить – так говорил Инсилай. Я не уйду. Я не могу уйти и бросить здесь Инсилая. Пусть мне будет хуже, но я остаюсь. Если я буду рядом, разве это не поможет ему хоть чуть-чуть? Он будет не один, а это уже немало, когда ты в страшном, чужом мире. Это так важно – знать, что ты не один.

Я выпустила руку Ронни и осталась на полянке в черной траве, а цветастый вихрь рванулся в небо. Приятного пути, дай вам бог удачи. Совсем одна, но мне не страшно. Ведь где-то совсем рядом в вольном городе Альваре – Инси-лай, лучший в мире волшебник.

– Я должен допросить Вас по делу о заклятии, - сообщил Зоор Велесу. Вели-колепный одарил председателя взором честным и преданным. – Предупре-ждаю, Вы обязаны говорить правду и только правду. В противном случае Вам будет предъявлено обвинение по закону о даче ложных показаний. – Зоор подсунул Велесу пластинку черного металла. – Кладите ладонь на пентаграмму и отвечайте на вопросы.

– Вы говорите со мной так, будто я у Вас главный подозреваемый, - Велико-лепный забарабанил пальцами по столу.

– Пока нет, но от свидетеля до соучастника – один шаг, - ответил Зоор.

– Так я пока еще свидетель? – Иронично уточнил Велес.

– Да. Пожалуйста, ладонь на индикатор и отвечайте на вопросы.

Великолепный к пентаграмме не торопился.

– Могу я знать, кого Вы обвиняете?

– Марию и Катарину, - председатель начал терять терпение. – Можно по-думать, Вы этого сами не знаете.

– Машеньку и Кэт? – будто не слыша Зоора, переспросил Велес. – Ничем не могу быть полезен. Согласно Хартии Магов, имею полное право не свиде-тельствовать против своих учеников.

– Мы предъявим Вам обвинение в соучастии, и Вам придется ответить! – взорвался Зоор.

– Предъявляйте. Отвечу. Постановление суда, повестку – и я к Вашим ус-лугам, - Велес встал. – Если Вы не имеете больше никаких вопросов…

– Иди- иди, - проворчал председатель. – Встретимся в суде.

Я, наверное, сошла с ума, когда решила остаться в этом кошмарном черно-белом мире, пусть даже ради Инсилая. Господи, о чем я только думала? О чем, о чем?! Об Инсилае, конечно.

Я медленно шла в том направлении, куда ушел он и откуда вернулся Ронни. Где-то там, по словам Рональда, был вольный город Альвар. Жаль, не спро-сила Ронни, что в этих краях носят. Как-то неуютно я себя чувствую в Инси-лаевой футболке, джинсы бы мне наверняка не помешали, но чего нет, того нет.

Пока я себя жалела, успела добраться до края высоченного обрыва. Картина сверху открывалась мрачноватая. Как в гигантской чаше, расположился внизу большой город. Чуть приглядевшись, я заметила, что чашка оказалась битой. Горы располагались полукругом, а вдали от меня, у горизонта была вода. Или большая река, или море, отсюда не видно. У меня под ногами бы-ла пропасть.

Спускаться по почти отвесному песчаному склону я не решилась. И куда те-перь? Далеко справа видно какое-то подобие дороги, но это отсюда так ка-жется, а что там вблизи будет, кто его знает. Но видно, что там полегче спуститься. Кроме того, дальний склон весь в пещерах, если что, будет, где спрятаться. Надо идти, не сидеть же всю жизнь на обрыве, свесив ножки.

Город начался внезапно. Узкая тропинка, петлявшая по лесу, чуть-чуть рас-ширилась и вдруг превратилась в мощеную булыжниками дорогу, на обочи-не которой стояли какие-то темные сараи. Другая сторона дороги утопала в кустарнике, за которым темнела почти отвесная скала. Я испугалась и на всякий случай продолжила путешествие по канаве вдоль дороги. Кто его знает, чего ждать от местных жителей, которые ни за что ни про что от-правляют пришельцев на каторжные работы в кандалах.

Канава была забита каким-то мусором, обломками деревяшек и жидкой, чрезвычайно вонючей грязью. Продвигалась я очень медленно. Нужно было следить за дорогой, чтобы не попасться на глаза бдительным горожанам, не потерять направление и одновременно смотреть под ноги, чтоб не перема-заться с ног до головы. Хороша я буду, явившись к Инсилаю в этой вонючей жиже.

Но я шла и шла, а город словно вымер. Ни звука, ни огонька. Не только про-хожие, даже бродячие собаки не попадались.

Я на четвереньках вылезла из канавы на дорогу и осмотрелась. Все то же. Черные сараи, темная улица, чахлые деревца у обочины и никого. Может, у них тут комендантский час? С них станется. Нет, надо подождать до утра, и осмотреться пообстоятельнее. Влипну еще в историю, и вместо помощи Ин-силаю получится совсем наоборот.

Я полезла обратно в канаву, споткнулась обо что-то теплое и мягкое и куба-рем покатилась вниз, прямиком в вонючую жижу. Кто-то зажал мне рот и всей тяжестью навалился на меня. Я зажмурилась от страха. Господи, сде-лай так, чтоб это были не бандиты.

– Фьюк, - свистнули мне в ухо.

– Что-что? – от удивления я открыла глаза. Так же посвистывали Инсилай с Альвертиной.

В темноте канавы мерцали зеленые кошачьи глаза с длинными вертикаль-ными зрачками. Какая огромная кошка, ну, сейчас точно сожрет… Я приго-товилась заорать.

– Тихо, - помедлив, сказала кошка на чистейшем русском языке. – Не ори и не дергайся, я друг.

Ну, чего только не увидишь в тридесятом царстве-государстве! Уже и кошки по-русски заговорили, а я даже не удивляюсь. А чего удивляться-то, я же знала, что все получится! Судьба благосклонна к смелым. Я рискнула и вы-играла подачу. Найти в этом жутком мире хоть кого-то говорящего по-русски, пусть даже и кошку, разве это не подарок судьбы?

– Я Мирна, - сообщила она доверительным шепотом и ослабила хватку.

– Алиса, - представилась я, одновременно пытаясь отряхнуться и рассмот-реть собеседницу. Судя по голосу, это была особа женского пола. Об осталь-ном в темноте можно было только догадываться.

– Откуда ты взялась? – прошипела Мирна.

– Из леса, - честно ответила я.

– Ага, - озадачилась она и уставилась на меня. Я в свою очередь, таращилась на нее.

Не знаю, как я ей показалась, а ее я кое-как разглядела. Никакая она не кошка. Девица неопределенного возраста – от шестнадцати до двадцати, на голову выше меня, повышенной лохматости. Глаза, правда, кошачьи, желто-зеленые с вертикальными зрачками и полупрозрачными веками. Моя новая знакомая сильно смахивала на маленькую разбойницу из «Снежной короле-вы». Не самое страшное в этом сумасшедшем мире.

– И какая нелегкая занесла тебя в лес? – продолжала она свой допрос.

– Так получилось, - буду я вдаваться в подробности первому встречному. Кто ее знает, что у нее на уме? Сейчас как заорет: «Держи-хватай!» и – добро пожаловать на каторгу.

– Плохо получилось, - проворчала Мирна.

– Почему? – насторожилась я.

– Ваурия не место для воскресного пикника. На твоем месте я бы поостере-глась шляться здесь по ночам в таком пляжном виде.

Я посмотрела на свои голые ноги и двумя руками попыталась натянуть фут-болку на колени. Моя новая знакомая с интересом наблюдала, что из этого получится. Когда не получилось ничего, она хмыкнула и спросила

– Ты здесь одна?

– Теперь да, - вздохнула я. Говорить ей об Инсилае я побоялась.

– И как тебя угораздило? – ни к кому не обращаясь, сказала Мирна. – Что теперь с тобой делать?

– Ничего. Пойду в город, у меня там кое-какие дела.

– В таком виде? – спросила она. – Не советую. Женщинам и детям запреще-но появляться в Альваре. Какие бы дела у тебя ни были в городе, будь увере-на, окончатся они в городской тюрьме.

– Я не хочу в тюрьму, - испугалась я.

– Хотела б я видеть того, кто туда хочет, - усмехнулась Мирна. – Так что за дела у тебя в Альваре?

– Мне надо найти одного человека, - промямлила я. С каждой минутой мое предприятие казалось все более безнадежным.

– И как ты себе это представляешь? – поинтересовалась повзрослевшая раз-бойница. – Объявление дашь в местных газетах? Так в этой дыре газет не выпускают.

– Я знаю, где искать, - неохотно призналась я. – Он помог Ронни бежать с каторги. Значит, как раз в тюрьму мне и надо.

– Сумасшедшая, - фыркнула Мирна, - тебя не поймешь. Хочу в тюрьму, не хочу в тюрьму… Ты бы разобралась, куда тебе надо. У нас здесь за решетку попасть – раз плюнуть, вот только кто тебя оттуда вытаскивать будет? Кста-ти, а куда счастливо спасенный Ронни подевался, что ж он освободителя своего не ищет?

– Он ушел за помощью, - неуверенно сказала я, - а я осталась здесь.

– Глупо, - констатировала она, пристально глядя на меня. – Надо было тебе отправляться с ним. Вряд ли ты сможешь что-то сделать одна.

– И бросить здесь Инсилая?

– Кто такой Инсилай? – уточнила Мирна.

– Он мой друг.

Стоит сказать ей правду, или это ловушка? На предателя она не похожа, но откровенничать страшно. Отделалась полуправдой:

– Он спас Ронни.

– Ты ничего не путаешь? – спросила она. – Кто-то действительно ухитрился сбежать?! Это же почти невозможно.

– Ничего я не путаю! – разозлилась я. – Ронни сбежал и уже, наверно, в Мо-скве, а Инсилай- здесь, и я осталась с ним, потому что Ронни сказал, что с Инсилаем расправятся по местным законам. А я не хочу, чтобы с ним рас-правились. Если у тебя больше нет вопросов, я, пожалуй, пойду, мне надо спешить.

– Подожди, - Мирна схватила меня за руку. – Извини, я сначала не поверила тебе. То, что ты говоришь, слишком неправдоподобно. Но, похоже, ты гово-ришь правду. Расскажи подробнее, может, я смогу помочь тебе.

– Да я все уже рассказала, - снова насторожилась я. Не люблю лишние рас-спросы.

– Когда это все произошло?

– Когда сбежал Ронни?

– Сегодня вечером, - как жутко она одета. Какие-то бесформенные штаны и огромный свитер, вытянутый на локтях. Странная девушка.

– Кажется, я видела твоего Инсилая, - Мирна немного подумала. – Стражни-ки привели сегодня кого-то в ратушу. Он был в строгом ошейнике с шипами и коротких кандалах, значит, на расправу… Жаль, я не запомнила его. Ду-мала, просто очередная жертва.

– Я люблю эту очередную жертву! – вырвалось у меня.

– Это плохо, - думая о чем-то своем, сказала Мирна.

– Что плохо? – не поняла я.

– Плохо, что влюбилась в жертву, - пояснила Мирна. – Если местные власти расценят действия твоего Инсилая, как подстрекательство к бунту, твою любовь спасет только чудо.

– Потому что это Ваурия, - вздохнула она. – Жизнь здесь ничего не стоит. Особенно жизнь раба.

– Его убьют? – испугалась я. – Но Инсилай не раб!

– Свободные граждане попадают на каторгу только за особо тяжкие престу-пления. Но пришельцы не бывают гражданами Ваурии, таков закон. Зна-чит…

– Значит, надо срочно что-то делать, - сказала я.

– Тебе нужно переодеться и что-то сделать с волосами. Если в тебе разглядят девчонку, отправят в резервацию.

– Это для индейцев?

– Это для женщин и детей. Попробуем сделать из тебя мальчишку. Пошли, - Мирна стала карабкаться на скалу. – Ну что ты ждешь, давай, пошевели-вайся… спасательница.

Я полезла следом, отчаянно цепляясь за едва ощутимые выступы и пучки сухой травы. Хорошо, что пещера, куда мы забрались, была не слишком вы-соко. Из груды тряпья, служившей, по-видимому, постелью, Мирна извлекла холщовые штаны и пару свитеров.

– Надевай! – скомандовала она. Я с ужасом уставилась на предложенные лохмотья. Нет, это я ни за что не надену. Ужас какой, там, небось, вшей гор-стями.

– Ты до утра будешь думать? – осведомилась Мирна. – Других шмоток все равно нет, а в твоих дальше ворот не пройдешь.

Преодолевая отвращение, я кое-как напялила на себя это безобразие. Мо-жет, и одета я теперь в стиле гранж, зато сразу стало тепло. Это несколько примирило меня с новым нарядом.

– Теперь займемся причесоном, - Мирна щелкнула у меня перед носом порт-новскими ножницами. – Как желаем? Бокс, полубокс, под ноль…

– Это обязательно? - заколебалась я. Волосы было жалко.

– Не зубы, вырастут, - успокоила Мирна и принялась коверкать мою причес-ку.

В ворота Альвара мы вошли, как два маленьких оборванца. Внимания на нас никто не обратил. Появись я в таком прикиде в Москве, народ бы от меня шарахался, но здесь это, видно, в порядке вещей. Да и народа-то особо не было, так, редкие прохожие. Мы шли на рынок. По словам Мирны, в двух шагах от рынка была ратуша, а в ратуше томился Инсилай. Мы шли его спа-сать.

– Никакой я не Чародей, дура я вульгарис, иже обыкновенная, - жаловалась Анжелика Наталье. Они пили кофе на опустевшей, наконец, кухне и пыта-лись выработать план действий. – Как можно было не увидеть, что этот чертов Горбуля и не Горбуля вовсе?! Столько всего на его глазах напроисхо-дило, а он и бровью не повел! Только слепой мог не заметить, что он – не он.

– Очень конкретно. Хватит ныть, - посоветовала Наталья. – Лучше поду-май, кто это мог быть, и по какому поводу.

– Да не знаю я. В последнее время у меня сплошные поводы. Кто… да кто угодно: Инсилай, Химера очередная, дух невинно убиенного дракона… до бес-конечности можно продолжать.

– Ладно, не переживай, красавица. Лучше расскажи толком, что тут у вас происходит? Я гляжу, вы весело живете.

– Это да, - грустно усмехнулась Анжелика. – Ни дня без веселья.

Загрохотало так, будто в маленькой Ликиной кухне рухнула Останкинская башня. В клубах дыма и пыли появились две изрядно закопченные фигуры. Когда дым слегка рассеялся, а пыль осела, выяснилось, что на той, что по-выше, сидит какая-то птица, а та, что пониже, держит под мышкой что-то вроде надувного крокодила, шевелящего лапами

– Я же говорила, - вздохнула Лика, не выказав и намека на удивление. – Вы кто и почему так громко?

– Варваре Ура! – провозгласила птица и взлетела на карниз.

– Опять ты? – разозлилась Анжелика и запустила в карикуса тапком. – Ты меня достал. Нет Варвары, позже залетай. А вы кто будете, господа тру-бочисты?

– Ты, подруга, часом не заболела? – подала голос салатноволосая Наталья. – Это ж Ронни, только очень грязный.

– Наталья! – Рональд, ломавший голову над личностью разноглазой дамоч-ки, все же узнал ее по голосу.

– Признал, ты гляди! Где тебя носило, блудный подмастерье? Мы тут все глаза проглядели, тебя по мирам разыскивая.

– Что-то он, однако, сильно вырос за последние два дня, - недоверчиво про-бормотала Анжелика, - и почернел.

– Два дня? – удивился Ронни и плюхнулся на ближайшую табуретку, отку-да, правда, весьма резво вскочил, потирая подвергшиеся запредельному воспитанию места.

Девица, прибывшая с ним, тихонько покашляла, напоминая о своем суще-ствовании.

– Альвертина, - исправился он немедленно, - дочь мадам Катарины, Варва-риной сестры.

– Имели счастье! – усмехнулась Наталья. – Не больше часа, как отбыть из-волили. Темпераментная дамочка, ничего не скажешь.

Она едва сдерживала смех. Вновь прибывшая парочка вид имела весьма ко-лоритный. Девица была в махровом халатике и кроссовках на босу ногу. Фи-зиономия и руки ее были такими грязными, что с уверенностью разглядеть можно было только желтые, как у кошки, глаза и торчащую дыбом черную челку, в которой запуталась солома и паутина. Ронни выглядел так, будто только что вылез из угольной шахты, а вся его одежда состояла из драных на коленях джинсов.

– Так, Аль как там тебя Тина – в ванну, Ронни – к барьеру, - распорядилась Наталья. – Лика, проводи ее и дай какую-нибудь одежку.

Анжелика, как во сне, встала и подошла к Альвертине. Дракон зашипел и плюнулся огнем.

– Это еще что за гадость? – возмутилась Лика. – Мало мне ваших птичек, графинчиков и прочей контрабанды. А вдруг он бешеный?

– Впервые слышу о бешеных драконах, - успокоила Наталья. – Идите вы в ванну, ради бога! А ты, - она обернулась к Ронни, – сядь, наконец, куда-нибудь! Мечешься, как беременная рыбка, вот-вот икру метать начнешь. У меня в глазах рябит от тебя.

Ронни посмотрел на Наталью грустными усталыми глазами и осторожно присел на краешек подоконника.

– Не будет ли любезен уважаемый джинн рассказать, где он так перема-зался? – Наталья налила ему чашку кофе, проявляя заботу о ближнем.

– В Ваурии, - мрачно сказал Ронни.

– У них там что, нехватка рудокопов?

– Скорее, парнокопытных, - буркнул Рональд.

– И где эта ваша Ваурия безлошадная?

– В Запределье, - с невинным видом поведал Ронни. – Могли бы и знать, дорогуша, это ведь азы эйрской истории.

– Примитив! – немедленно встрял карикус.

– Как вас туда занесло?! – оторопела Наталья.

– Так звезды встали, - мрачно ответил Ронни.

– А поподробнее? Ты ничего не путаешь, лягушонок-путешественник?

– Мне бы Варвару, - робко сказал Рональд, ерзая на подоконнике.

– Мне бы тоже, - сказала Наталья. – Итак? Как там, в Ваурии?

– Мне не понравилось, - честно признался Ронни. – Но придется вернуться.

– Прежде чем ты отбудешь в Запределье, не поведаешь ли мне, как оттуда выбраться? Это же прорыв в магии, бешеные деньги можно сделать, - На-талья не скрывала недоверия.

– Может быть, ты отложишь интервью на потом? Я устал, как лошадь. Мы с Альвертиной чудом унесли ноги из Ваурии, но там остались Инсилай и Алиса.

– Инсилай? Алиса? Ронни, ты переприключенился! Алиса час назад верну-лась домой, а Инсилай безвреден, как майское солнце. Варвара замуровала его в Мерлин-Лэнде, я сама видела.

– Алиса вернулась? – саркастически усмехнулся Ронни. – Полчаса назад я видел ее в Ваурии, она осталась там с Инсилаем. Я всю жизнь буду прези-рать себя за это возвращение. Что до Алисы… не знаю, кто вам явился, но со скоростью, обгоняющей ход времени, оттуда сюда смог бы добраться разве что Властелин Запределья.

Тут появилась румяная, отмытая Альвертина в Ликиных джинсовых шор-тах и маечке в полоску.

– Ладно, иди, остынь, - Наталья развернула Ронни за плечи в сторону ван-ной и легонько шлепнула его по спине. – Заодно помоешься.

Ронни прогнулся как пантера и проворчал:

– Осторожней, пожалуйста.

Наталья увидела его разбитую спину.

– Кто? – сквозь зубы спросила она и, не дождавшись ответа, почти зашипе-ла. – Инсилай? Да? Я убью этого драконьего выкормыша.

– За что? За то, что спас нас? – саркастически поинтересовался Ронни. – Тогда поторопись, в Ваурии у тебя полно конкурентов.

Мы с Мирной поужинали остатками неизвестных мне овощей и стали укла-дываться на ночлег под рыночным прилавком. Место было выбрано не слу-чайно. Отсюда прекрасно просматривались ворота ратуши, а Мирна клялась и божилась, что видела входившего туда Инсилая. Она даже заметила, что он слегка прихрамывал. Происходило это в то самое время, когда Ронни пы-тался утащить меня отсюда. Пришлось поверить ей на слово.

Я устроилась поудобнее и приготовилась ждать. Если он вошел туда, значит, хоть когда-нибудь выйдет. Я дождусь. Мирна накрылась какой-то рогожкой и собралась спать.

– Слушай, а что там, в ратуше? – спросила я, пока она еще не заснула.

– Там заседает городской совет, - просветила меня подруга. – Говорят, в ра-туше иногда появляется Черный Магистр. Может быть, твой Инсилай у него?

– Кто такой Черный Магистр? – удивилась я. Мирна просто уничтожила ме-ня взглядом.

– Таур, Властелин Запределья.

– Зачем ему Инсилай? – засомневалась я. Подумаешь, я и не скрываю, что не в курсе их местных примочек.

– Если твой друг попал в руки Тауру, у нас будут большие сложности, - про-ворчала Мирна. – Таур – садист, он его уничтожит.

– Не каркай! – Я и так с ума схожу от волнения, а тут еще предсказания разные.

– Спи, давай, - посоветовала Мирна. – Мы услышим, если что-то произойдет.

– Ага, - я не стала спорить, но про себя решила ждать до последнего.

Конечно же, я проспала, две полубессонных ночи даром не прошли. Меня разбудила Мирна.

– Смотри, это он? – почти беззвучно спросила она.

Двери ратуши были открыты. У ворот – какая-то суета. Я не обладала ко-шачьим зрением Мирны и ничего не могла рассмотреть в вечерних сумер-ках. Видно было лишь, как кучка людей в шитых золотом кафтанах медлен-но семенила по площади в направлении клеток. Был только один способ увидеть – подойти поближе. Я дернулась из-под прилавка.

– Куда? – зашипела Мирна, ухватив меня за рукав свитера. – Сиди тихо. Сейчас его засунут в клетку и поставят стражу. Раньше чем через полчаса не подойдешь.

– А что будет через полчаса? – удивилась я.

– Стража заснет, - буркнула Мирна. – Он у тебя беленький, черненький?

– Ну, блондин там или брюнет, шатен, просто лысый?

– А, светло-пепельный.

– Волосы длинные, загорелый, большие плечи, маленькая попка, штаны светло-голубые или линялые. Твой?

Никак не привыкну к ее манере разговора. Как-то не воспринимаю я Инси-лая в таких выражениях, но другого описания нет. Как только она видит что-то в темноте и на таком расстоянии!

– Похоже, он, - промямлила я.

– Плохо дело, подруга, - Мирна сверкнула в темноте злыми кошачьими гла-зами. – Несут его.

– Что?! – вскинулась я и стукнулась затылком об прилавок так, что искры из глаз посыпались. – Почему? - хотя в глубине души ответ уже был. Никогда не думала, что сердце может биться в горле, но именно там оно и билось.

– Спокойно, - цыкнула она. – Если б умер, несли бы не в клетку, а на клад-бище, и в цепи не заковывали.

В тишине громыхнули засовы, потом что-то упало с глухим звоном.

– Сволочи! – прошипела Мирна. – Какие же они сволочи!

– Что там происходит? – я схватила ее за руку. Сама я смотреть боялась, да и не видела ничего, кроме мерцающих в глубине площади клеток – двух золо-тых и одной серебряной.

– Ничего особенного, - успокоила Мирна. – Стражу поставили, остальные об-ратно поперлись. Наверняка, Таур здесь, иначе бы по домам разошлись.

– А с Инсилаем что?

– Или без сознания, или притворяется. Отсюда не видно. Но лежит совер-шенно неподвижно. Да не дергайся ты, через часок подойдем и все узнаем, все равно сейчас ему ничем не поможешь.

Ворота распахнулись, и из двора ратуши выехал всадник, по самые глаза закутанный в черный плащ. Великолепный вороной конь нетерпеливо при-танцовывал под ним. Раздалось серебристое ржание, и прямо на моих глазах всадник помчался куда-то ввысь по лунному лучу. Плащ развивался за его спиной, как огромные черные крылья.

– Развеяться поскакал, его чернейшество, - с нескрываемой злобой бросила Мирна. – Напился чужой кровушки, вот и резвится.

– Властелин Запределья, собственной персоной.

– И что, он, правда, кровь пьет? – в этом мерзостном городе всего можно ожидать. Я похолодела от мысли, что это была кровь Инсилая.

– Не думаю, но живую энергию качает, как помповый насос.

Я никогда не видела помпового насоса и очень смутно представляла себе живую энергию, но, судя по тому, что стало с Инсилаем, это было весьма бо-лезненной процедурой. Через несколько минут из ратуши вышли люди в кафтанах, потоптались у ворот и разошлись в разные стороны.

– Пошли, - потянула я за руку Мирну, - скоро уже светать начнет.

– Самое лучшее время, - проворчала она, - хоть что-то разглядишь. Ладно, сиди уж, я сама схожу. Вдруг стража еще не спит, не хватало, чтоб еще и тебя зацапали.

– Меня они знают, я им примелькалась за полгода. Я же сплю на площади. Сиди здесь, я быстро.

Мирна, лениво потягиваясь, вылезла из-под прилавка и неторопливо пошла по направлению к клеткам. Стражники и впрямь не обратили не нее ника-кого внимания. Она покрутилась около помоста и той же неспешной поход-кой вернулась обратно. Огляделась вокруг и нырнула под прилавок.

– Плохо, - вздохнула Мирна и, помолчав, добавила: – Лучше бы это был не твой друг. Стража спит. Пойдем, сама посмотришь. Только не вздумай орать.

– Он умер? – одними губами спросила я, почувствовав смертельную сла-бость.

– Нет. Что ты заладила, умер, умер? Сердце бьется, я пощупала пульс.

– Может, он притворяется? – я попыталась ухватиться за соломинку.

– В таком случае он гениальный актер, - проворчала Мирна. – Пойдем, мо-жет, это и не он вовсе. Тоже мне любимый человек, описать толком не мо-жешь.

Мы пошли через площадь. Чем ближе было к помосту, тем меньше меня слушались ноги.

– Или туда, или обратно, - зло прошипела Мирна. – Шевели поршнями, не на прогулке.

Я прибавила шагу.

Увы, это был Инсилай. Лица не было видно, он лежал ничком, уткнувшись в скованные руки, но я сразу узнала копну светлых волос и джинсы. Мирна вопросительно посмотрела на меня. Я утвердительно кивнула головой, слезы предательски навернулись на глаза и покатились по щекам. Мирна припод-нялась на цыпочки – помост был слишком высок даже для нее, рука ее нача-ла быстро-быстро удлиняться и в несколько мгновений дотянулась до запя-стья Инсилая. Я не успела ни испугаться, ни удивиться.

– Не ной, - прошептала она чуть слышно. – Он дышит. – От ее прикоснове-ния Инсилай дернулся, как от удара, и на его шее что-то блеснуло.

– Что это? - спросила я у Мирны. – Строгий ошейник?

Она отвела глаза и преувеличенно грубо бросила:

– Насмотрелись, пошли. На рынке поговорим.

Я была уничтожена всем увиденным и покорно поплелась за Мирной. За-бившись под прилавок, я повторила вопрос.

– Это Эфа, знак Таура, - неохотно объяснила она.

– Не понимаю я вашего птичьего языка, - разозлилась я. – Скажи по-человечески, что это значит?

– Это значит… - Мирна помедлила, а потом с разгону закончила, будто в ле-дяную воду окунулась, - что на спасение твоего друга у нас есть только три ночи. Таур приговорил его к смерти.

Странно, но я вдруг успокоилась. Как перед финальным матчем – только уверенность в своих силах и сознание превосходства над противником.

– Как это будет? – я не узнала свой голос, таким бесцветным он стал. – Как его казнят? Как убивают в Ваурии?

– Привяжут к столбу и расстреляют сотней золотых стрел, - Мирна смотрела на меня, как на ненормальную.

– Золотых? – переспросила я.

– Ну да, ведь он Волшебник. Казнить его можно только золотыми стрелами или камнями Ваурии.

– Волшебник, - повторила я вслед за ней. Значит, Ронни не соврал. – Нет, Мирна, сто стрел, пусть и золотых, это слишком много даже для Волшебни-ка.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – испугалась Мирна.

– Лучше не бывает. Нам потребуется помощь. Хорошо, если Ронни успеет. Но три ночи… это слишком мало! – Или слишком долго, добавила я про себя. – Надо же не только в Москву и обратно, нужно еще найти того, кто согласит-ся помочь.

– Можно попытаться поговорить с моим отцом, - подумав, предложила Мир-на. – Он – Маг. Может, подскажет что-нибудь. Идти, правда, придется тебе. Ты маленькая. Если и застукают, то просто примут за заблудившуюся бро-дяжку и вышвырнут. Меня они, к сожалению, знают. Попадусь – наверняка отправят в тюрьму в Баффало.

– В бараках для городских рабов.

– Как я его найду?

– Я покажу тебе. Ты не боишься?

– Я боюсь только одного. Не успеть.

– Значит, надо идти сейчас, - помедлив, сказала Мирна. – По свету туда не пробраться, и мы потеряем целый день.

– Куда идти-то? – я вылезла из-под прилавка.

– Через площадь.

Не дожидаясь Мирны, я снова пошла к помосту, Так, не думать, не смот-реть. Проходя мимо Инсилая, я отвела глаза, чтобы не растерять остатки решимости. Как назло, когда я была в двух шагах от него, он шевельнулся и застонал. Я стиснула зубы и, не останавливаясь, прошла мимо, хотя его стон бритвой резанул мне сердце. Не расслабляться, или проиграешь. Я почти бежала.

Мирна догнала меня на дороге и объяснила, как найти барак с Локи, так звали ее отца.

– Отсчитаешь пять шагов от двери и тихонько постучишь, - учила она меня. – Отец спит чутко. Скажешь, что ты от Мирны-Гаары, это мое второе имя, он наверняка тебе поверит. Расскажешь все, как есть, надеюсь, он что-нибудь посоветует. Алиса, - она остановилась и посмотрела мне в глаза, - по-старайся, чтобы тебя не поймали. Это страшный мир.

– Не бойся, - ощущение предстоящего матча с Черным Магистром сделало меня сильной. – Все будет хорошо.

Мы добрались до бараков, и я нырнула в лазейку под забором.

Локи я нашла с первой попытки. Как пароль, я прошептала из-за стены имя Мирны-Гаары, подумала и добавила:

– Меня зовут Алиса.

– Здравствуй, Алиса, - приветствовал меня он. – Что привело тебя ко мне?

– Я прошу Вас помочь мне спасти одного человека. – Интересно, как он вы-глядит, этот Локи? Наверно такой же худой и лохматый, как Мирна. Поче-му-то мне казалось, что маг похож на Эйнштейна с портрета в моей гимна-зии.

– Я не так могуществен, как тебе хотелось бы, девочка, - помедлив, прошеп-тал голос из-за тонкой стены барака. – Но, раз ты подруга Мирны, я поста-раюсь тебе помочь. Хотя, нет, я помог бы тебе, даже если б ты не была с ней знакома. Я слышу твой голос – ты так юна и уже полна отчаяния… Что я мо-гу для тебя сделать, Алиса?

Следуя инструкциям Мирны, я, как могла, изложила ситуацию:

– Мы попали сюда случайно. Мы прыгали в Москву по колесу из колоды, но попали на акул, потом сюда. Ронни пропал, Инсилай ушел за ним и не вер-нулся. Ронни вернулся вчера, и они с Альвертиной прыгнули на голубую точ-ку. А Инсилая посадили в клетку на площади и казнят через три ночи.

– Ты лаконична, детка. А почему ты не прыгнула с Ронни?

– Кто бы тогда помог Инсилаю?

Локи задумался и замолчал. Через мгновение он спросил:

– А что говорит сам Инсилай?

– Ничего, - честно сообщила я. – Молчит и стонет. Он без сознания.

– Вы давно знакомы?

– Целую неделю.

– И ты осталась с ним в Ваурии? – в голосе Локи скользнуло удивление. – Я уважаю тебя, девочка…

– Скоро начнет светать, - напомнила я магу.

– Я понял. Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты постараешься ответить на них с максимально возможной точностью. Мне нужно понять, что произошло.

– Я готова.

– Где они… э-э-э… - он почему-то замялся, - разговаривали с Инсилаем?

– Он вошел в ратушу еще до заката солнца, Мирна видела. А в клетку на площади его посадили около часа назад, это я видела уже своими глазами.

– Он вышел сам?

– Нет, они его принесли.

– Выходит, его били в ратуше почти пять часов. Бедный мальчик.

– Били? Мирна сказала, что Таур высасывает жизненную энергию, она не права?

– Она права, Алиса. К сожалению, она абсолютно права, - чувствовалось, что Локи думает о чем-то своем. – Значит, его сегодняшние действия квалифи-цировали, как попытку побега, и забили до беспамятства.… Но с чего вы взяли, что его приговорили к смерти? Он уже заплатил кровью за побег, по-чему смерть?

– У Инсилая на шее знак Таура. Сама я не видела, было очень темно, но Мирна сказала, что это Эфа.

– Она прекрасно видит в темноте, и если увидела знак смерти, значит, он есть. Не уверен, что смогу помочь вам. Слишком быстро все происходит. Так не должно быть, а я не могу понять причину, - он помолчал немного, а потом каким-то деревянным голосом попросил: – Посмотри на небо, Алиса, и рас-скажи, что видишь.

Я подняла голову и уставилась в небо. Ничего особенного. Чужие звезды свились в бесконечную спираль, разбегающуюся от центра. Я попыталась объяснить, что увидела, но с моей «тройкой» по астрономии вышло не очень. Локи тяжело вздохнул за стеной. Ну, извините, лучше не умею. Чуть помед-лив, он снова заговорил:

– Звезды встали к Великой Битве. Как же я сразу не понял? Илаю придется принять смертный бой, и возможно, он станет для него последним.

– Он не умрет, - спокойно сообщила я Локи. – Это я знаю наверняка…

– Мне бы твою уверенность, девочка, - снова вздохнул маг. – Страшно то, что я сам спровоцировал события. Ладно, что сделано, то сделано. Бедный мальчик, ему придется драться голыми руками против вооруженного до зу-бов противника. Конечно, мы с тобой попытаемся ему помочь, но слишком неравны силы. Итак, любой ценой передайте Инсилаю воды. Его морят го-лодом и жаждой, а ему как никогда нужны силы. Мирна пускай до рассвета найдет цветок Ильты. Отдадите его малышу, он знает, что делать. И послед-нее, кто-то должен поделиться с ним своей жизненной энергией и разделить с ним его боль. Найдите этого кого-то и побыстрее. Илай слишком долго про-был в Черной Башне, он может просто не дожить до казни.

– Разве это не могу сделать я?

Чего-то я, наверно, не поняла. Какая разница, доживет – не доживет. Казнь – это все равно смерть, а я хочу спасти жизнь.

– Можешь. Но по основному закону магии, если в одном месте что-то прибу-дет, в другом обязательно убудет – столько же, если не больше. Ты уверена, что твоих сил хватит на двоих?

– Но если казни не избежать, все наши усилия напрасны. Или нет?

– Прости, Алиса, - вздохнул Локи, - я не точно выразился. Каждая лишняя минута жизни может изменить происходящее, наша задача – выиграть вре-мя у смерти. Ты поняла?

– Да, - соврала я. Единственное, что я поняла, так это, что шансы на спасе-ние Инсилая весьма призрачны.

– Слушай и запоминай. Подойдешь к Инсилаю и окликнешь его. Это важно, ты обязательно должна произнести вслух его имя. Поймаешь его взгляд и медленно проговоришь про себя: «Рука к руке, глаза в глаза, сила в слабость, слабость в силу». Потом ты будешь смотреть ему в глаза столько, сколько хватит сил. Есть одна сложность – он может понять, что происходит, и, ско-рей всего, поймет. На нем заклятье, но он Волшебник. Он попытается от-вести глаза, ибо не захочет черпать силу ценой твоей слабости. Вот тогда ты покажешь ему одну вещицу… Где-то у тебя под ногами должна быть боль-шая коряга, под ней найдешь кольцо. Покажешь его Инсилаю так, чтобы он увидел. Ищи.

Я встала на четвереньки и начала ощупывать землю. Мусор, песок, камни, - все, что угодно, кроме коряги. Наконец я нашла ее, засунула руку в пустоту. По пальцам скользнуло что-то влажное и холодное. Будь я в Москве, заорала бы, как сумасшедшая, до смерти боюсь змей и лягушек. Хотя в Москве я и под забор бы вряд ли полезла.

Обнаружив кольцо, я вернулась к Локи.

– Молодец. Ты все запомнила?

– А если кольцо не поможет? – страх страхом, а в клетке на площади – изби-тый до полусмерти Инсилай, и ему нужна моя помощь.

– Поможет. Не родился еще Волшебник, способный отвести глаза от кольца Великого Мерлина. Видно, упустил я что-то в этой жизни, раз не разглядел в Инсилае Посланца. Я знал, что Посланник будет из нашего Дома, но что жребий падет на Илая… Сумасброд, склонный к авантюрам, расшаливший-ся мальчишка. А вот Таур понял, что к чему, поэтому и пытается его унич-тожить. Впрочем, ничего удивительного, жизнь всегда забирает самое доро-гое. Ну почему именно Инсилай? Ладно, надень кольцо на палец.

– Оно очень большое, я его потеряю, - возразила я.

– Надень кольцо, - повторил Локи.

Я надела перстень, и он намертво устроился на моей руке.

– Ты все запомнила? – у Локи откровенно испортилось настроение. Голос его помрачнел, а тон стал заметно суховатым, будто я виновата в том, что Ин-силай оказался чьим-то там посланцем. Или посланником?

– Да. Но если у кольца такая сила, может, мне сразу отдать его Инсилаю?

– Отдай, если хочешь его смерти. Ни Маг, ни Волшебник, ни Чародей не смеют коснуться этого кольца. Его не может носить даже взрослый человек, только ребенок. Благодаря тебе я понял, что Илай – Посланник.

– Я не ребенок! – возмутилась я.

– Для меня вы оба дети – и ты, и Илай. И помни – у кольца нет силы, сила – у тебя. Это кольцо ждало твоей руки много веков. Оно дает власть над любым жителем страны Эйр, но никого из них не сделает сильнее. Когда Илай будет смотреть на кольцо, он будет черпать у тебя жизненную силу, если, конечно, ты не пожелаешь от него что-нибудь еще. Будь осторожна в своих желаниях, даже в мыслях. Волшебники – рабы кольца. Инсилаю придется выполнить все, что ты прикажешь. Если ты захочешь, чтобы он умер – он умрет. Я ве-рю, ты все сделаешь правильно, девочка, ты добрый человек и преданный друг. Не забудь, кольцо ничего не берет и ничего не дает, это делаешь ты. А теперь уходи. У тебя мало времени.

– Спасибо, - я повернула перстень камнем к ладони. – Я обязательно приду и расскажу, что получилось.

– Береги себя. Человек слаб, даже если на его руке кольцо Мерлина.

Я шмыгнула в лазейку под забором и попала прямиком в объятия Мирны.

– Ненормальная, - ворчала она, сжав меня так крепко, что я чуть не задох-нулась, - скоро начнет светать. Я уж думала, тебя поймали, чуть с ума не сошла.

– Светать? – испугалась я. – Ни в коем случае! Ты должна найти цветок Иль-ты еще до рассвета.

– Белую мяту? – удивилась Мирна. – Разве она здесь водится?

– Так сказал твой отец.

– Значит, найду. Он никогда не ставит неисполнимых задач. – Она вдруг остановилась. – Ильта нужна отцу?

– Нет, Локи велел передать ее Инсилаю.

Мне показалось, что Мирна вздохнула с облегчением. Я заметила, что за время моего отсутствия глаза ее припухли и покраснели.

– Ты что? – подозрительно посмотрела я на нее. – Не плачь, мы обязательно спасем Илая.

– Да не плачу я! – она шмыгнула носом. – Это просто аллергия. Сто лет ее не было, и вот пожалуйста. Так что придется тебе смириться с моим чихом и плачем.

– А никакой травки нет, чтобы прошло?

– Есть, но сейчас нам надо найти мяту, а не средство от насморка.

Малюсенький росток Ильты Мирна увидела в тот момент, когда первый сол-нечный луч почти вылетел из-за горизонта. Обратно мы шли долго. Я рас-сказала Мирне все, о чем говорил Локи, кроме перстня. Не уверена, можно кому-то знать об этом или нет.

Потом я пристала к ней по поводу посланца. Все такие загадочные, ничего не понятно. Она объяснила мне, что Черная Книга Перемен – священная книга Внеземелья, предсказала приход сюда посланца Мерлина за много ве-ков до этого дня. Таур должен будет биться с этим посланником.

– Будет он ни человек, ни Волшебник, - процитировала Мирна, - но разо-рвется пространство, ледяной смерч закружит звезды и, когда возвестят они о начале Великой Битвы, рука ребенка силой Мерлина смешает карты. И будет кровь и смерть, и Маги преклонят колени, а волшебство будет бес-сильно перед реальностью.

– Выходит, Черному Магистру не чуждо благородство, - пришла я к выводу. – Он ведь мог убить Инсилая еще в ратуше и досрочно выиграть по неявке противника, но не сделал этого.

– Не мог. Убив Инсилая сегодня, завтра он лишился бы магической силы, став клятвопреступником. Очень давно, когда Таур только-только стал Вла-стелином, его сына казнили во Внеземелье за приравненное к убийству за-клятие, а через три дня выяснилось, что он был невиновен. И тогда Таур по-клялся, что ни один смертный приговор в Запределье не будет приведен в исполнение раньше, чем через три ночи после его вынесения. Если он изме-нит клятве, он станет бессилен, как слепой котенок. Так что благородство здесь не при чем.

– Для этого и клетки на площади поставили? – спросила я.

– Нет, это другая история. Лет сто назад, если не больше, троим пленникам удалось сбежать отсюда: двум Волшебникам и Чародею. Тогда и поставили на площади эти клетки, помнишь, две золотые, одну серебряную. Таур зая-вил, что любой ценой вернет беглецов в Запределье, посадит их в клетки и будет держать в них вечно, чтоб другим было неповадно.

– Не думаю, что пахать на себе землю приятнее, чем прохлаждаться в золо-той клетке.

– У тебя будет возможность выяснить это у своего друга, ему есть, что срав-нивать, - усмехнулась Мирна. – Но думаю, он предпочел бы работу, пусть и тяжелую.

– С чего ты взяла? – удивилась я.

– Он Волшебник, - пожала она плечами. – Безделье для него – смерть. Даже на Земле, а в Ваурии – и говорить нечего.

– Ты так много знаешь, будто всю жизнь прожила здесь, - сказала я с вос-хищением.

– Я пришла сюда, чтобы спасти отца. Я подготовилась. И потом, я уже почти год живу здесь. Вполне достаточно, чтобы разобраться в происходящем.

– Все равно, без тебя я бы пропала. Слушай, а что твой отец говорил о ва-шем доме и Инсилае? Он твой брат?

– С чего ты взяла? – удивилась Мирна. – У меня нет братьев.

– Значит, я ошиблась. Но Локи очень расстроился, поняв, что жребий пал на Илая.

– Странно, - Мирна остановилась и уставилась на меня своими кошачьими глазами. – Отец всегда гордился тем, что Посланник Мерлина будет из клана Скорпиона, и приветствовал выбор судьбы. Одно время я думала, что он сам мечтает о миссии посланца. Хотя… кажется, понимаю… Ты не обратила внимания, у твоего приятеля есть какие-нибудь татуировки?

– По-моему, нет.

– Ты уверена? Может быть, ты видела что-то подобное, но не обратила вни-мания? – она засучила рукав свитера почти до плеча, и я увидела вытатуи-рованного на ее руке маленького черного скорпиона. Мирна взяла меня за руку, заглянула в глаза, и вдруг моя память побежала назад.

Площадь, клетки, Инсилай чуть шевельнул скованными руками и застонал… нет. Ронни стоит посреди поляны, ни на кого не глядя, говорит чуть слышно: «Они жестоко расправятся с ним. Он принял удар на себя». «Почему он ре-шился на это? – удивляется Альвертина. – Мне казалось, он нас недолюбли-вает». «Потому, что он – Волшебник», - говорит Ронни и земля выпрыгивает у меня из-под ног… нет, не то. Дом Варвары, кухня, свечи. Инсилай стягивает со стола разбушевавшегося Ронни. Руки Илая мускулистые и загорелые, тон-кая цепочка какого-то сине-черного металла на запястье… нет, чуть назад. Лес, ночь, блики огня в темноте, Илай у костра. Сидит на бревне, нагнув-шись вперед, обхватив руками колени. Проскочила. Мы разожгли костер. Инсилай стаскивает через голову мокрую насквозь футболку. Стоп, вот оно. Прямо на левой лопатке маленькая черная татуировка, да, абсолютно такая же, как у Мирны: скорпион с хвостом-колючкой и мощными клешнями.

– Вспомнила! – говорю я, и Мирна отпускает мою руку. – У него есть скорпи-он на спине, на уровне сердца. Но откуда ты об этом знаешь? Ты ведь гово-рила, что видишь его впервые.

– Я не знаю Инсилая. Но судя по татуировке, он – любимый ученик моего отца. Сыновей у Локи нет, выходит, Слово Мага перейдет Илаю. Он наслед-ник семьи, преемник Школы Скорпиона. Понятно, почему отцу не понра-вился выбор. Таур может убить наследника Слова. Это катастрофа.

– Слово мага? – не поняла я.

– Да, это основное богатство семьи. Уходя, Маг отдает его самому достойно-му из сыновей или избранному из учеников.

– Это действительно просто слово? – заинтересовалась я.

– Я точно не знаю. Спроси у Инсилая, он наследник.

Мы вернулись в город, когда уже совсем рассвело. По улицам спешили люди и телеги с овощами, которые волокли на себе Волшебники, Маги и Чародеи. Их можно было узнать по обнаженным по пояс фигурам, исполосованным кнутом спинам и изможденным лицам. Кое-кто из местных жителей тоже впрягался в телеги и повозки, но они были в длинных рубахах, никто не смел подгонять их плетью, а на усталых лицах хоть иногда появлялось подо-бие улыбки. Видно, местная беднота жила не многим лучше рабов, а лоша-ди, быки и буйволы в этом измерении начисто отсутствовали.

Наконец я смогла как следует рассмотреть город. На окраине – серые поко-сившиеся домишки, одноэтажные, маленькие, похожие на сараи. Ближе к центру – добротные каменные дома. Двухэтажные, с балкончиками и ба-шенками, но все равно серые, как грязная майка. Самое высокое сооруже-ние в Альваре – ратуша. От одного ее вида, мрачного и зловещего, делается страшно. Удивительный мир: ни птиц, ни животных. Люди хмурые, испу-ганные, с несчастными глазами. Какой-то толстяк в черном кафтане с золо-тыми пуговицами промчался мимо нас на колеснице, запряженной четырь-мя рабами. Пыль поднял такую, что я минут пять чихала. Как они здесь жи-вут, ума не приложу.

А вот так и существуют. На базаре, например, вовсю кипела жизнь. Народ покупал и продавал, торговались, ссорились, били по рукам при удачной сделке. Ну и смешной у них язык! Если закрыть глаза, кажется, что и не в Ваурии я вовсе, а в весеннем лесу, птички поют, деревья шелестят, ветерок, красота, как скажет карикус Боря.

Мирна объяснила, что говорят здесь на старо-эйрском. То-то мне показа-лось, что мадам Катарина свистела немного не так. Современный язык страны Эйр сильно отличается от того, что в Альваре, но это для тех, кто по-нимает, а по мне – просто разные птицы щебечут, и вся разница.

Несмотря на кажущуюся хаотичность базара, торговая площадь была строго распланирована. Здесь продавали все: диковинные фрукты, странного вида овощи, одежду, обувь и, что самое страшное, рабов. Единственное, чего я не обнаружила на прилавках, так это мяса и рыбы. Интересно, для этого у них другой рынок, или это страна вегетарианцев? Надо будет спросить у Мирны. Торговцы живым товаром располагались в самом центре площади. Чтобы подойти к Инсилаю, надо было пройти мимо них.

Сектор для рабов был буквально набит связанными и скованными людьми. Продавцы в шикарных шелковых халатах расхаживали вдоль шеренги полу-обнаженных людей и на всю площадь рекламировали живой товар. Прода-вали мужчин и женщин, детей и стариков, но покупатели, как я видела, ин-тересовались только сильными здоровыми парнями и молодыми девушками. Остальной товар спросом почти не пользовался. Пока мы продирались сквозь толпу зевак и покупателей, в одном из рядов случилась громкая зава-рушка. На крик немедленно метнулись два охранника в зеленых камзолах.

– Что там происходит? – шепотом спросила я у Мирны.

– Какого-то Гарма обвиняют в торговле беглым рабом, - перевела она.

Крик усилился. Народ расступился. По мгновенно образовавшемуся проходу четыре охранника пронесли какого-то парня, привязанного за руки и за но-ги к толстому деревянному шесту. Голова его была бессильно откинута на-зад, лицо залито кровью, на шее – серебряный ошейник со свободно воло-чащейся по земле цепью. Следом, размахивая руками и горланя, как стая карикусов, бежали два купца в шелковых халатах. Судя по ошейнику, спор возник из-за Чародея. Процессия проследовала к ратуше. Мы пристроились за ними и без приключений добрались до Инсилаевой клетки.

У помоста людей было немного, на Инсилая они внимания почти не обраща-ли. Собственно, и смотреть было не на что: лежит себе человек и лежит, да-же лица не видно.

– Надо принести воды, - напомнила Мирна. – Сейчас найду чашку.

Через несколько минут она вернулась с какой-то деревянной плошкой, пол-ной воды.

– Иди, - она отдала мне чашку, - только будь осторожна. Тут полно шпионов, а за сочувствие осужденным могут запросто отправить в тюрьму. Может, лучше мне пойти?

– Нет, я сама.

Со своего угла я увидела, что Инсилай, наконец, зашевелился и приподнялся на локтях. Надо поспешить, пока он в сознании.

– Попробую. Не получится у меня, пойдешь ты. Давай свою мяту.

Пока я собиралась, он снова уткнулся лицом в пол. Как же он будет драться с Тауром? Это же гарантированный проигрыш, все равно, что выпустить меня на корт против сестер Уильямс и требовать, чтобы я победила.

Когда я подошла к клеткам, Инсилай все-таки поднялся на ноги. Он стоял ко мне спиной, и мне были отчетливо видны багрово-черные рубцы на его ру-ках и лопатках. Да, крепко ему досталось, прав Локи, плохо дело. Я припод-нялась на цыпочки и незаметно поставила чашку с водой на пол клетки. Пришлось позвать его, чтобы он меня заметил. Не сказать, что он обрадо-вался встрече. Может, ему было бы приятнее иметь дело с Альвертиной, мо-жет, мой новый имидж его разочаровал, а может, ему просто плевать на ме-ня вместе с моим видом, кто его знает.

– Возьми. – Надо поторопиться, пока меня не отогнали от клетки. Я бросила на пол веточку Ильты.

Инсилай нагнулся, чтобы ее поднять, не удержал равновесия и упал на одно колено. Его цепи громыхнули, как колокола. Мне показалось, что на нас та-ращится вся площадь. На всякий случай я нырнула под помост, прихватив с собой пустую чашку.

Через несколько минут рискнула вылезти обратно. Он стоял на коленях вполоборота ко мне, мяты на полу уже не было. Пора переходить к третьему пункту программы, пока он снова не упал.

Он обернулся, я увидела его глаза – огромные, черные, полные боли. «Рука в руке, глаза в глаза, сила в слабость, слабость в силу», - скороговоркой про-бормотала я про себя и уставилась в глаза Инсилая. Пару мгновений он не-доуменно смотрел на меня, потом его глаза метнулись в сторону. Ну уж нет. Я подняла руку и разжала кулак. Перстень был прекрасно виден на ладони.

Инсилай увидел кольцо на моем пальце и замер, как зачарованный. Глаза его заволокло дымкой, но через мгновение они вспыхнули каким-то волшеб-ным блеском. Как же мне хотелось потребовать от него вечной любви, даже голова закружилась. Но, взглянув на его исполосованные плетью плечи и спину, я медленно, будто заклинание, проговорила про себя: «Я хочу, чтобы ты жил, ты должен жить, ты будешь жить, я дам тебе свою силу и возьму твою боль».

Со мной происходило нечто странное. Голова закружилась, зазнобило, как в лихорадке, слабость охватила руки и ноги, волна тупой ноющей боли захле-стнула все мое существо. Кто-то схватил меня за руку, я вырвалась, сжала кулак с кольцом, но выронила пустую чашку.

– Держите девчонку! – заорал чей-то голос у меня над головой. – Она при-несла ему воду!

Я пролезла под помостом, чтоб избежать толпы, и рванула по первой попав-шейся улице прочь от базара. Бежала я так, как не бегала на соревнованиях.

– Сюда, - сильная рука схватила меня за рукав и втянула в кусты какой-то колючей гадости. Погоня пронеслась мимо. Я обернулась и увидела Мирну. Сердце выпрыгивало из груди, руки и ноги бессовестно дрожали. Дышала я как загнанная лошадь. Странно, пробежала-то я совсем немного, а будто прошла дистанцию в пять километров. Спина болела так, будто меня два дня кряду били прыгалками.

– Что ты ему сказала? – приступила к допросу Мирна, дождавшись, пока я отдышусь. – Спиши слова.

– Что-то не так? – я сделала страшные глаза.

– Он чуть клетку не разнес, когда за тобой погнались, я сама видела.

– Ничего особенного, - я не торопилась раскрывать тайну перстня. – Только то, что велел твой отец. Наверно, мне надо поспать, у меня глаза слипаются, и голова кружится.

– Пойдем, здесь рядом есть пещера. Очень маленькая, но зато оттуда отлич-ный вид на площадь.

Говоря, что пещера маленькая, Мирна явно поскромничала. Чтобы уме-ститься там, мне пришлось сложиться вдвое.

Когда я проснулась, солнце уже клонилось к горизонту. Мирна сидела рядом, не сводя глаз с площади. Интересно, она когда-нибудь спит?

– Как дела? – спросила я, пытаясь потянуться. В моем сложенном положении это было весьма проблематично.

– Пока все спокойно, - не оборачиваясь, проинформировала Мирна. – Раз ты проснулась, я схожу вниз, на рынок. Попытаюсь напоить твоего Илая и най-ти нам что-нибудь на ужин.

– Я пока не голодна, - соврала я. – Покорми лучше Инсилая.

– Волшебнику нельзя есть перед Битвой, - отрезала Мирна. – Только ключе-вая вода. А тебе обязательно надо подкрепиться, у нас будет трудная ночь: много беготни и ни капли сна.

Ее не было почти до сумерек. Я воспользовалась отсутствием подруги и как следует рассмотрела перстень Локи. Кольцо как кольцо, даже не золотое. Обычный металл, камень, сильно смахивающий на простую речную гальку. Правда, очень красивая ажурная оправа, но все равно бижутерия из недо-рогих. Странно, такая сила в такой простоте.

Мирна не появлялась. Я уже начала волноваться, когда из кустов у пещеры вынырнула ее голова. По бесстрастному лицу было совершенно невозможно понять, как сложился ее поход.

– Я принесла нам викули, - сообщила она. – Почти целые, только немного подвяли, они весь день лежали на прилавке.

– А что это? – спросила я.

– Основная еда местной бедноты.

Викули видом и вкусом напоминали авокадо.

– Они здесь неплохо живут, - буркнула я. - Ты говорила с Инсилаем?

– Да, все нормально, - успокоила Мирна. – Он хорошо держится. Только очень волнуется за тебя. Это плохо. Он должен сконцентрироваться на своем «я», не отвлекаясь ни на что и ни на кого.

– Разве это возможно? – удивилась я. – Человек не может все время думать только о себе, так можно сойти с ума.

– Он не человек, - напомнила Мирна. – Он – Волшебник. Он может и умеет концентрироваться на любой капле крови своего тела и на каждой частичке своего духа. Это азы магии, известные даже начинающим Чародеям.

– А как он себя чувствует?

– Вполне сносно. Принимая во внимание, что с ним сделали, могло быть ху-же.

– Я видела его спину, - насторожилась я. Ощущение, что мне все время что-то не договаривают, с каждой минутой становилось все отчетливее. – Судя по твоим словам, это далеко не все потери. Скажи, я чего-то не знаю?

– С чего ты взяла? – удивилась Мирна. – По-твоему, его избили недостаточно сильно?

– С ума сошла, он еле на ногах стоит!

– Тогда что еще ты хочешь узнать?

– Ничего, - вздохнула я. – Локки говорил о какой-то Черной Башне и опасал-ся, что Инсилай не проживет и трех дней. Вдруг они еще что-нибудь с ним сделают? Я помню, Ваурия – ад для Волшебников. Мне страшно.

– Не бойся, - успокоила она меня. – Ты не Волшебник, а Илай доживет до Великой Битвы. Ешь, и будем собираться. Скоро стемнеет.

– Слушай, - вспомнила я утреннюю заварушку, - а что будет с тем парнем на базаре, с беглым?

– Если смогут доказать, что беглый, – заберут в императорские рабы, а про-давца заставят выплатить компенсацию бывшему хозяину. А если нет – продавец подаст в суд за клевету, и завтра же продаст раба по дешевке в Баффало.

– Почему? Он же докажет, что не торгует краденым.

– Потому, что этот раб – из дорогих, а императорская компенсация малень-кая. Скинув пару монет, он все равно останется в выигрыше. Купцы очень не любят скандально известный товар и избавляются от него при первой возможности.

– Ничего не понимаю.

– Потому-то ты и ешь гнилые викули, спишь под рыночным прилавком и шарахаешься от каждого шороха, а они пьют дорогое вино, ходят в шелко-вых халатах и торгуют рабами, - рассмеялась Мирна.

Дракон-хранитель возлюбил Анжелику и ходил за ней по пятам, как щенок. Лика сначала ворчала, а потом налила ему молока. Дракон осчастливился и стал тереться о ее ноги маленькими мягкими рожками. Анжелика сми-рилась и определила дракону место в углу кухни, где постелила ему старое одеяло. Карикус метался по квартире, ругался, требовал тапочки и вел се-бя совершенно непотребно, Наталья утверждала, что он ревнует.

Ронни, хоть и излеченный, был мрачнее тучи и, мучимый угрызениями со-вести, бесцельно шатался по квартире. Если сначала он еще мог утешать-ся мыслью, что вернулся за помощью, то теперь, в отсутствие Варвары, оставалось только считать себя трусом, бросившим друзей в смертельной опасности. Альвертина тоже была в миноре, но скорее, в знак солидарно-сти, или просто хотела спать.

Вечер был посвящен рассказу Ронни о его приключениях в Санта-Хлюпино, Мерлин-Лэнде и Ваурии. О кознях мадам Катарины, заблокированном Вар-варой доме, о Черном Маге Локи и, наконец, о том, что Инсилай – Волшеб-ник.

Последнее сообщение произвело эффект разорвавшейся под ногами гранаты и окончательно похоронило надежды Ронни на помощь извне. Убедившись, что сообщение это более чем правдиво, Наталья категорически запретила посвящать в эту историю кого бы то ни было, сказав, что это погубит Варвару, а Инсилай, раз уж его угораздило оказаться Волшебником, вполне может позаботиться о себе самостоятельно. Потом все, кроме Ронни, за-нялись обсуждением феномена Алисы и таинственным раздвоением капи-тана Горбули.

Ронни засел за систему поиска и, воспользовавшись Варвариным кодом дос-тупа, стал сканировать измерения. Он искал Варвару, Алису и Инсилая. Странно, хоть Наталья с Анжеликой в один голос утверждали, что Алиса в Москве, система ее не показывала. Не показывала она ее и в Запределье. Но это было не удивительно – в Ваурии эйрская система поиска не работала.

Лика, заинтересовавшись странной ситуацией, немедленно предприняла попытку поиска двуликого Горбули. Капитан нашелся без хлопот, он сидел дома у телевизора и с упоением наблюдал за четкой работой Жеглова и Шарапова. Выходит, хоть один из следователей был настоящим. О другом Горбуле история умалчивала. Больше всего настораживало отсутствие Алисы. По всему выходило, что настоящая осталась в Ваурии. Кто же то-гда был в Москве?

Лика, промучившись до позднего вечера, не выдержала и позвонила Горохо-ву, справиться о здоровье его дочери. По словам Вадима Игоревича, Алиса чувствовала себя прекрасно. Поблагодарив Анжелику за проявленную забо-ту, он пообещал непременно зайти к ней завтра вместе с Алисой. На этом месте все окончательно запутались и пошли спать. Правда, уже через два часа вся компания, за исключением Альвертины, снова собралась на кухне. Как выяснилось, у всех случилась бессонница. Прибывшая последней Ната-лья оценила ситуацию и начала варить кофе.

– Как я понимаю, прения продолжаются, - заявила она, разливая дымящий-ся напиток по чашкам. – Вторую серию дебатов объявляю открытой. Ка-кие будут предложения?

– Найти Варвару, - буркнул Ронни. – Может, у нее неприятности покруче, чем у Инсилая. Хотя это вряд ли возможно.

– Я – за, - немедленно согласилась Лика. – Только как?

– Ты Чародей, а я – подмастерье без права колдовства! – взорвался Ронни. – Кто должен знать, как, ты или я?

– Ну, во-первых, ты – подмастерье, унесший ноги из Внеземелья, а этим не каждый Маг может похвастаться, - сказала рассудительная Наталья, - а во-вторых, если бы про права и обязанности ты вспомнил чуть пораньше, вас не занесло бы в Ваурию. Сидели бы себе в Санта-Хлюпино и не жужжа-ли. Какого черта вас понесло в Мерлин-Лэнд?

– Вообще-то я хотел в Москву, но кольцо отправило меня в Эйр, - вздохнул Ронни.

– Молчи уж, маг-недоучка, - проворчала Наталья. – Искал приключений – вот и нашел.

– Что делать-то будем? – напомнила Лика. – Поругаетесь потом, когда все закончится.

– Прикинем, что мы имеем, - предложила Наталья.

– Две Алисы, два Горбули, один Инсилай и ни одной Варвары, - подумав, по-дытожила Анжелика.

– Расскажи еще раз, как выглядела Алиса, - попросил Ронни.

– Как-как, обыкновенно. – Наталья задумалась. – Беленькая такая, чис-тенькая, хвостики на голове аккуратненькие такие с бабочками, тапочки, носочки… что еще? Ракетка теннисная у нее в руках была. Вроде все.

– Стоп! – насторожился Ронни. – Ракетка? Ты уверена?

– Я хорошо помню. Красивая такая, с голубоватыми струнами, там еще буква какая-то на сетке была протонирована.

– Ракетка настоящей Алисы осталась в Мерлин-Лэнде, я в этом абсолютно уверен, - сказал Ронни. – Они перед самым отъездом подрались с Альверти-ной, и Алиса стукнула ее ракеткой. Ракетка отлетела в угол, и мы про нее благополучно забыли. Выходит, из Запределья она еще успела заскочить в Эйр за ракеткой, ухитрилась проникнуть в заблокированный дом, пере-одеться и оказаться в Москве на час раньше, чем я распрощался с ней в Ваурии. Не девица, а машина времени какая-то.

– Может, сгонять в Мерлин-Лэнд за ракеткой? – предложила Лика.

– Ближний свет, - проворчала Наталья, - а смысл? Ну, предъявим мы ей эту ракетку, она скажет, что впервые ее видит. Дальше что? Вы, милочка, не Алиса, потому как от своей ракетки отказываетесь? Бред.

К рассвету все настолько устали, что решили, несмотря на экстремаль-ность ситуации, поспать хоть пару часов.

На ранний подъем сил хватило только у Ронни и Анжелики.

– Постричься тебе пора, - сказала Лика, глядя на взлохмаченного со сна Рон-ни. – На гнездо карикуса своего похож стал.

– Стриги, - махнул рукой Рональд. – Снявши голову, по волосам не плачут.

– Я серьезно, - Анжелика запустила руку в его иссиня-черную шевелюру. – Скоро можно будет косы плести.

– Я же сказал, стриги.

Лика вооружилась расческой и ножницами и принялась за дело. Когда с ле-вым боком было покончено, и она собралась заняться правым, в передней раздался звонок. Анжелика пошла открывать. Прибыли господин Горохов с Алисой.

– Я Вас отвлекаю, Ликуня, - промурлыкал Вадим Игоревич, - но мы, ей богу на секундочку.

– Ничего страшного. Проходите, - она ножницами указала на кухню.

– Здравствуй, Ронни! – пробасил Горохов. – Знакомься, это Алиса, моя дочь.

Глаза Лики потемнели и насторожились. «Ронни? – удивилась она. – Как он мог узнать его в этом обличии? Кажется, у нас появился второй Горохов». Она поспешила на кухню и остолбенела.

На табуретке восседал наполовину остриженный рыжий мальчишка в пе-ревязанных проволочкой очках. Он нагло смотрел на Анжелику и ковырял пальцем болячку на разбитой коленке. Все верно, именно такого Ронни представила Горохову Варвара. Лика растерянно скользнула глазами по но-воявленному Рональду и, увидев у его ног пряди черных волос Рональда пре-дыдущего, поняла, что ничего не понимает. Горохов тем временем продол-жал:

– А где Ваша сестра? Я, собственно, с ней хотел поговорить, поблагодарить ее. Весь этот кошмар, слава богу, кончился. Без нее мы бы пропали.

– Она позже будет, - промямлила Лика, вертя в руках ножницы.

– Тогда, если Вы не против, мы вечерком зайдем, - поднялся Горохов. – Нам еще в милицию надо, заявление забрать. Даже не знаю, что им говорить. Алиса ничего не помнит, где была, с кем. Врач говорит, все нормально, па-мять восстановится, это просто шок.

Ронни, испытавший сильное головокружение при появлении господина Горо-хова, перестал ковырять коленку и уставился на Алису. Странно, но вдруг ему показалось, что с полудетского лица на него смотрят мудрые зеленые глаза Варвары. Наконец, семейство Гороховых удалилось.

Лика на всех парах ворвалась в кухню. Ронни снова повзрослел года на три, посмуглел, забрюнетился и прекрасно обходился без очков.

– Коленку покажи! – потребовала окончательно сбитая с толку Анжелика.

– Ты чего? – удивился Рональд и недоуменно захлопал своими длиннющими ресницами.

– Покажи коленку! – настаивала Лика, в глазах ее появился нехороший блеск.

– Правую, левую? – поинтересовался Ронни.

– Обе! – распорядилась Лика.

– Сумасшедшая, - проворчал Рональд, но колени предъявил, хоть и пришлось для этого снять джинсы. Естественно, никаких ссадин там не было. – Все? Или еще что-нибудь посмотреть желаем?

На кухню вышла Наталья, покосилась на полустриженного Ронни.

– Сплошной креатив. Ребята, у вас что, бессонница?

– Горохов приходил, - сообщила Лика, - с тем, что теоретически считается Алисой.

– И как она вам? – поинтересовалась Наталья.

– Девчонка как девчонка, - пожала плечами Лика. – А вот Ронни у нас, ока-зывается, мастер перевоплощения высочайшего класса. За секунды сменил образ, чтоб нежного Горохова не шокировать новым имиджем.

– Ты это о чем? – удивился Рональд.

– Не скромничайте, маэстро, - усмехнулась Лика. – Образ, конечно, не фон-тан, зато точность фотографическая.

– Какая- то ты загадочная, - пробормотал Ронни, - ни слова не пойму.

– Да что у вас тут произошло? – Наталья тоже ничего не понимала.

– Стригу этого фокусника, звонок в дверь. Выхожу из кухни, возвращаюсь, а он уже косит под мальца рыжего с битыми коленками. Вот только кудри свои черные, что состричь успели, с пола убрать забыл, или на рыжие мах-нуть, а так – высший пилотаж.

– Как добился? – поинтересовалась Наталья.

– Да не делал я ничего! – разозлился Ронни. – Коленку собственную почесал. Это что, преступление? А у этой вашей дубль Алисы, между прочим, глаза на Варварины похожи.

– Что скажешь? – Наталья перевела взгляд на Лику.

– Не обратила внимания, - расстроилась Анжелика.

– До того ль ей было! – хихикнул Ронни. – Она на мои коленки таращилась. Может, влюбилась?

– Поговори еще! – огрызнулась Лика, легонько хлопнув его по затылку. – Изу-родую, как бог черепаху.

Лаз под забором оказался заколочен.

– Что делать? – Растерялась я. – Забор-то высоченный и гладкий. Я не пере-лезу.

– Пойдем дальше, - успокоила Мирна. – Здесь этих лазеек, как пиявок на драконе.

Мы обошли весь лагерь по периметру, но не нашли ни одной щели, куда я смогла бы пролезть. Кто-то очень постарался перекрыть нам дорогу к Локи. Похоже, битва, о которой они все здесь говорят, уже началась, и мы – пер-вые проигравшие.

– Можно отложить на завтра, - предложила Мирна. - Раз такие меры безо-пасности, тебя там могут ждать, и встреча будет не из приятных.

– Подумаешь, меры безопасности, дыры в заборе заделали.

– Если хочешь, можем сейчас сходить к твоему Илаю. Может, он что-то при-думает?

Можно и к Инсилаю. Может быть, поговорить удастся без помех. Мы пото-пали обратно в город.

Жители Ваурии, видимо, вели здоровый образ жизни, и нам не попалось ни одного прохожего. Стража на площади как обычно спала, хоть и на посту. Говорить можно было сколько угодно. Мы остановились шагах в двадцати от клеток. Мирна проявила тактичность и, убедившись в полной моей безопас-ности, отправилась поискать что-нибудь из еды.

Инсилай ничком лежал на полу клетки, не подавая признаков жизни. Мне в первый момент показалось, что он тоже спит. Но Илай не спал. Услышав мои шаги, он приподнял голову, в темноте сверкнули глаза. Я увидела тяже-лые золотые кандалы на его припухших разбитых запястьях и глубокие, за-пекшиеся кровью царапины на загорелой шее. Мне снова стало тоскливо-страшно. Я вспомнила мрачное предсказание Локи: «Он может не дожить до казни». Это окончательно испортило мне настроение, но я взяла себя в руки и выдавила подобие улыбки. Илай оперся ладонями об пол и с видимым уси-лием поднялся на колени.

– Привет, - сказала я. Почему-то в его присутствии я делаюсь косноязычной.

– Привет, спасительница, - откликнулся Инсилай. Не поймешь по его голосу, он надо мной издевается, или серьезно.

– Как настроение, боевое?

– С какой стати? - удивился он. - Если бы я и хотел сейчас с чем-нибудь по-воевать, так это с хорошо зажаренной бараньей ногой.

– Мирна сказала, что тебе нельзя есть, - вздохнула я.

– Кто такая Мирна, и почему она решила, что уморить меня надо именно го-лодом? - поинтересовался Инсилай.

– Она приносила тебе воду сегодня.

– А, маленькая разбойница, - усмехнулся он и растопыренной пятерней по-пытался привести в порядок свою шевелюру. Глухо звякнула цепь. Он пой-мал мой взгляд и поспешно опустил руку.

– Она дочь мага Локи, это что-то говорит тебе? – оказывается, мы мыслим одинаковыми образами.

– Да, - он поднял брови, - и что?

– Тебя ждет Великая Битва.

– Так Локи считает или Мирна? - насторожился Инсилай.

– Оба. Об этом возвестили звезды, - сообщила я и ткнула пальцем в небо.

– Послушай, юный астролог, - спокойно сказал он, проследив взглядом за моей рукой, - вот уже два дня кряду все вокруг возвещают мне о Великой Битве. Я, наверно, расстрою тебя чрезвычайно, если сообщу, что ни с кем не собираюсь драться, но поверь мне на слово, это чистая правда.

– По-моему, у тебя нет выбора. Если ты не примешь бой, Таур тебя просто убьет.

– Силы небесные, так, по-вашему, я должен драться с Черным Магистром? Отличная идея. Та же смерть, только в рассрочку. У жертвенного барашка больше шансов выжить под ножом колдуна, чем у меня в битве с Властели-ном Запределья.

– Даже если так, - Мирна возникла из темноты, как привидение, - ты ум-решь в бою, а не на коленях.

– Очень поэтично, красавицы, - усмехнулся Инсилай. - Но с точки зрения барашка совершенно все равно, зарежут его боевым мечом или ритуальным кинжалом.

– Эту битву Тарра предсказала уже давно, - спокойно сказала Мирна. - Ты ничего не сможешь изменить. Хочешь или нет, тебе придется принять бой. А выиграешь ты его или проиграешь, зависит только от тебя самого. Книга Перемен не называет имя победителя, значит, оба события равновероятны.

– Гениально! - разозлился Инсилай. - Как ты все это себе представляешь? Являюсь я, весь в золоте, и голыми, нет, скованными руками убиваю Таура, который очень комфортно чувствует себя в Запределье, где он один и может колдовать. Чем я, по-твоему, его сражу, взглядом, что ли?!

– Не знаю, - призналась Мирна. - Мы пытались пробраться к отцу за сове-том, но не получилось. Наверно, ты сам должен найти ответ.

– Сам я могу ответить вам только то, что вы большие фантазерки. Конечно, надежда – вещь прекрасная, но ставку на чудо делать не стоит. Я не стрем-люсь в народные герои и не ищу приключений на свою разбитую… голову.

– Вряд ли битву с Тауром можно назвать приключением, - усмехнулась Мир-на. - Но если она должна произойти, то обязательно произойдет. И если твой жребий – в ней участвовать, именно так и будет, как бы ты от этого не бе-жал.

– Посмотрим, - губы Инсилая скривились в усмешке, - в ближайшие дни я собираюсь в такое измерение, где не достанет даже Черный Магистр. Впро-чем, я не буду возражать, если он решит составить мне компанию.

– Боюсь, тебе придется отложить свое путешествие, - спокойно сказала Мирна. – Ты – избранный из клана Скорпиона, и ты примешь бой, даже если небо упадет на землю, пытаясь помешать этому.

– Давай оставим небеса в покое и вернемся на грешную землю, - миролюби-во предложил Инсилай. - Таур дал мне три ночи. Один день уже прошел, другой вот-вот настанет. А потом придет третий день, последний. И, если небеса соблаговолят остаться на месте, Великая Битва не состоится за не-прибытием участника, то есть меня. Мертвые не сражаются. Ваурия – не Эйр, здесь Волшебники умирают легко.

– Пока что ты смотришься весьма живенько! - огрызнулась Мирна. - Не сто-ит опережать события.

– Какого черта! - глаза Инсилая сверкнули нехорошим светом. - Отвяжись от меня! - А дальше пошел сплошной фьюк. Или разозлился по-черному, или не хотел, чтобы я поняла, что он говорит. Мирна фыркнула и, коротко чирик-нув, перешла на русский:

– В другой раз, наследничек! - ее кошачьи глаза стали зелеными, как изум-руды, зрачки сузились до черточек. Мирна с Илаем молча уставились друг на друга. Мне показалось, что в черноте ночи, там, где пересеклись их взгляды, проскочила синяя молния… или не показалось. Они буравили друг друга глазами минуты две, не меньше. Мне надоело наблюдать за их дуэлью, и я вмешалась.

– Может, побережешь силы для Таура? - невинным голосом поинтересова-лась я у Илая.

– О, господи! - Инсилай страдальчески возвел глаза к небу. - Да вы здесь все сумасшедшие!

Он неожиданно резко поднялся на ноги и начал мерить шагами тесное про-странство клетки, громко звякая кандалами. Я покосилась на стражников. Как бы они не проснулись от этого перезвона! Слава богу, обошлось. Стража спала, Мирна молчала, Инсилай, как раненый зверь, метался по клетке, мрачно присвистывая что-то себе под нос. Не уверена, но предполагаю, что ругался по-Эйрски вполголоса. Ну, молодцы, нашли время отношения выяс-нять.

– Все, хватит! - я сама себе удивилась. - Мирна, отойди, пожалуйста, я хочу сказать ему пару слов по секрету.

Кто знает, как кольцо на нее подействует. Она ведь тоже потомственная колдунья. Я подошла так близко, что уперлась лбом в золотые прутья.

– Секретничать будем? - он перестал расшагивать по клетке, присел на одно колено рядом со мной и хитро подмигнул.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Локи не сообщил мне заклинания на дан-ный конкретный случай, но правила пользования кольцом я хорошо усвоила. Я ткнула перстень под нос Инсилаю и сказала, не отводя взгляд:

– Ты будешь участвовать в этой Битве. Ты обязательно победишь. Ты не имеешь права проиграть, если не хочешь, чтобы Таур плясал на твоей моги-ле и заодно на моей.

Инсилай смотрел на мою руку стеклянными глазами. Как понять, подейст-вовало кольцо без заклинания или нет? На всякий случай я повторила:

– Ты примешь бой и победишь, понял?

Единственное, чего я добилась – сумасшедшего взгляда. Ну и сила у этого перстня, один взгляд – и сразу зомби. «Волшебники – рабы кольца, - вспом-нились вдруг слова Локи. - Будь осторожна. Если ты прикажешь Инсилаю умереть – он умрет». Я убрала руку и пощелкала пальцами перед носом впавшего в транс Илая:

– Ау! Вернись, пора.

Он прижал руку ко лбу, прикрыл глаза и тряхнул головой, словно пытаясь проснуться или отогнать видение. Видимо, ничего у него не вышло. Он на мгновение замер в неподвижности. Я видела, как бьются на висках Инсилая тонкие синие жилки, а пальцы побелели от напряжения. Когда он, наконец, открыл глаза, в них застыло недоумение.

– Будто поленом по затылку стукнули, - проворчал он, оторвав руку от лица. - Что-то случилось, или мне показалось?

– Все нормально, никакого полена, - успокоила я. Господи, ну как же понять, подействовало или нет? Как-как, спросить и все, – Ты готов?

Его черные глаза сверкнули в темноте каким-то странным блеском. Брови сошлись на переносье, отчего в лице появилось что-то хищное. Я вдруг по-няла, что он – настоящий волшебник. Грозный и могучий. Не знаю почему, поняла и все.

– Готов? - переспросил он отрешенно. - Да, наверное, раз вы все так настаи-ваете. Только, уверен, вы сами не знаете, о чем просите. Ты и представить себе не можешь, какой ужас пробуждаешь к жизни… Я не хочу крови. А то, что будет…, будет страшным сном. Странно. Кажется, я сплю и не могу про-снуться. Сон наяву. И все происходит так, как не должно быть никогда. Словно в Зазеркалье – война отражений. Когда сила становится слабостью, а слабость силой. Смерть спасает жизнь, а добро творит зло. Чертовщина ка-кая-то. Еще ничего не произошло, а уже ничего нельзя изменить.

Что-то не сложилось в магии кольца. А если и сложилось, то не так. Тоже мне добрая фея… Ох, говорил же папа – не умеешь, не берись.

Неутомимый Ронни все-таки ушел спать. Альвертина и вовсе не просыпа-лась. На кухне были только Наталья и Лика. Голова Натальи была обер-нута махровым полотенцем, из-под которого выглядывал целлофановый пакет, измазанный чем-то фиолетово-черным.

Уговорив Наталью сменить ярко-салатовый цвет волос на более приемле-мый в условиях Москвы, Лика сперва попыталась решить проблему с помо-щью колдовства. После нескольких пассов Наталья стала обладательницей самой экзотичной в реальном мире шевелюры. В ней имели место все от-тенки существующих цветов от черного до лимонно-канареечного. Ко всем прелестям волосы в спектре от фиолетового до зеленого вились непокор-ными кудрями, а остальные были идеально прямыми, рассыпаясь непо-слушной соломой.

Наталья, увидев свою голову, проявила завидное хладнокровие и ограничи-лась пузырьком валерьянки и пожеланием выглядеть поскромнее.

Лика сбегала в магазин и приволокла два флакона краски с загадочным на-званием «Зеленый баклажан». Подруги приступили к исправлению послед-ствий волшебства с помощью химии. Теперь они ждали результата, коро-тая предписанные инструкцией сорок минут за светской беседой.

– Хочешь – не хочешь, придется спасать мерзавца, - сказала Наталья, ко-сясь на часы.

– Не такой уж он и мерзавец, - лениво возразила Лика. - Но раз ты так против, можем и не играть в спасателей. Сам влез, пусть сам и выпуты-вается.

– Варвара пропала, - вздохнула Наталья. – Ты знаешь, где она? – Анжелика промолчала. – И я не знаю. А если ее арестовала магистральная полиция?

– Вам бы сообщили, вы ведь ее ученики.

– Куда? Дома-то, как выяснилось, ни души. Кто нас искать станет?

– Заклятие еще доказать надо, - попыталась успокоить Анжелика.

– Эти докажут! А как предъявят труп Инсилая, тогда уж никому мало не покажется!

– Тьфу на тебя! - замахала руками Лика. - Не каркай! Труп нам ни к чему, даже инсилаевский. Может, и с Варварой обойдется, будем надеяться.

– Хочется верить, - проворчала Наталья, ощупывая полотенце на голове. - Слушай, снимать не пора?

– Нет, еще десять минут.

– А что это за цвет – «зеленый баклажан»? Ты хоть примерно представля-ешь?

– Нет, но другой краски все равно не было, только блондинистые оттенки.

– А блондинкой я бы неплохо смотрелась.

– Вот еще, волосы жечь, - фыркнула Лика, - а через неделю все едино корни черные, и сразу видно, что блондинка липовая.

– Ладно, надо спокойно решить, что мы делаем, и действовать. Собствен-но, вариантов у нас не богато. Или ищем Варвару и с ее помощью спасаем Инсилая, или спасаем Инсилая и с его помощью ищем Варвару. Или никого не ищем, никого не спасаем, сидим и ждем. Вот и весь ассортимент.

– Я бы начала с Инсилая, - подумав, сказала Лика. - Хотя бы известно, где он.

– Зато не известно все остальное. Как попасть к нему, как спасать и, что самое интересное, как потом оттуда выбираться?

– Ронни заявил, что знает, как попасть в Ваурию, так что первое неиз-вестное можешь вычеркнуть.

– Допустим. А как спасать?

– Хороший вопрос. Только я тебе на него не отвечу. Колдовство-то там не действует, - погрустнела Лика.

– Нам бы гаубицу хорошую, мы бы без всякого волшебства справились, - мечтательным голосом сказала Наталья, - или гранатомет с оптическим прицелом.

– Ты ими пользоваться-то умеешь? - хмыкнула Лика. - Или как обычно: в ходе операции по спасению пленников спасатели понесли потери, заложни-ки уничтожены, враги не пострадали.

– Гаубицы все равно нет, - вздохнула Наталья.

– Можно купить, - в кухню просунулась голова Альвертины. - А зачем вам гаубица?

– К войне готовимся, - буркнула Наталья. - Гаубицу она купит, мечта-тельница.

– Почему? - обиделась Альвертина. - Были б деньги, а купить можно даже авианосец. А с кем воюем?

– Кажется, с Тауром, - мило улыбнувшись, ответила Лика. - Ты насовсем встала или про гаубицу поговоришь – и на бок?

– На бок, - Альвертина почесала кончик носа. - А как вы ее туда потащите, она ж здоровенная.

– Кто? - оторопела Лика.

– Гаубица ваша.

– Не все так буквально, - усмехнулась Наталья.

– Это правильно, - Альвертина взяла со стола бутерброд и, откусив поло-вину, поинтересовалась: - Можно я возьму? - ответ ее абсолютно не инте-ресовал, так как она без всякой паузы продолжала: - Лучше что-нибудь по-современнее, ну там пистолет-автомат, гранатомет… И компактней, и надежней.

– Где брать-то, в тумбочке? - разозлилась Наталья. - Мечтать не вредно!

– Почему мечтать? - обиделась Альвертина. - И не в тумбочке, а на Толчке.

– Где?! – хором спросили Наталья с Ликой, уставившись на нее сумасшед-шими глазами.

– Ну, по-вашему, на толкучке, - пояснила Альвертина. – Можно, я еще возь-му? – Она принялась за второй бутерброд. - Одесса, привоз, толчок. Только где денег взять? Это хорошую копейку стоит.

– Между прочим, Горохов Варваре денег должен, - сообщила Анжелика.

– Сколько? - заинтересовалась Наталья.

– Порядка десятки, - вспомнила Лика.

– В Мерлинах или в баксах? - уточнила Наталья.

– В баксах… - вздохнула Лика.

– Мало, - со знанием дела сказала Альвертина. - Разве что секонд-хэнд взять.

– И гранаты тоже секонд-хэнд? - обалдела Наталья. – Из тех, что сраба-тывают только прямым попаданием по башке, глуша насмерть?

– Не, гранаты одноразовые, - без тени улыбки ответила Альвертина. - Стрелялки будут малость коцаные.

– Одноразовые бывают носки, шприцы и платки носовые, - рассмеялась Ли-ка. - Иди, досыпай, профессор уголовного мира.

– Ну-у-у, - обиженно протянула Альвертина, - а я уж думала, вы по правде в Альвар собрались.

– Собрались, собрались, - проворчала Наталья.

– На твоем месте я бы собралась в ванну, - посоветовала Лика. - Баклажан перезреет. Смывай голову, пока не поздно.

– Какой баклажан? - полюбопытствовала Альвертина.

– Зеленый! - фыркнула Лика.

– Никогда не видела зеленых баклажанов, - удивилась Альвертина.

– Я тоже, тем более на собственной голове, - вздохнула Наталья, направля-ясь в ванну.

– Она что, натянула на голову синенький?

– Кто синенький? - не поняла Лика.

– Ну, этот, баклажан, - пояснила Альвертина.

– Нет, она в него покрасилась.

– Ни фига себе! - ахнула Альвертина. - Я себе представляю портрет.

Со стороны ванной комнаты раздался рык разъяренного льва и звон бьюще-гося стекла.

– Кажется, ей не очень понравилось, - предположила Альвертина.

– По-моему, тоже, - согласилась Лика, - бедная моя ванна.

На грохот примчался заспанный Ронни.

– Горим, взлетаем, Варвара вернулась? – поинтересовался он с порога.

– Наталья голову покрасила. - Альвертина принялась за последний бутер-брод.

– А краску она купить не могла? - проворчал Ронни. - Обязательно рыком краситься?

– Она не рыком, она баклажаном, - сообщила Альвертина.

– Сумасшедшие бабы, - буркнул Ронни, - вы еще жеваной морковкой по-красьтесь! А орать-то зачем?

– Это она от радости, - фыркнула Лика.

И тут на пороге кухни появилась Наталья.

– Ой, мамочки, - охнула Альвертина.

– А что, живенько и своеобразно, - хмыкнул Ронни, в оба глаза таращась на разъяренную Наталью.

Лика открыла было рот, но тактично промолчала, вспомнив, видимо, о правилах техники безопасности.

В результате эксперимента женское население квартиры выяснило, что зеленый баклажан имеет цвет линяло-фиолетовый с пепельно-зелеными прожилками, а Ронни, как единственный представитель противоположного пола, осознал, что безнадежно отстал от моды.

Мы уже собирались уходить, когда ворота ратуши распахнулись, и на пло-щади появился Таур. В том, что я проморгала его появление, не было ничего удивительного, но Мирна-то куда смотрела…

Нас спас Инсилай. За мгновение до появления Магистра он что-то тихо сви-стнул Мирне, и она затолкала меня под помост, быстро скользнув следом. От неожиданности я шлепнулась на четвереньки и разбила коленку и ладони. Когда я обернулась к Мирне, чтобы рассказать ей, что думаю о ее стреми-тельности, Таур был уже на площади. Пару минут он постоял в воротах, по-том ленивой походкой подошел к клеткам. У меня сердце замерло от страха, когда прямо у себя перед носом я увидела его сапоги. Черная тисненая ко-жа, золотые подковки на узких носках, щегольские изящные шпоры на каб-луках. Просто совершенство сапожной мысли, крутые казаки, как от Картье.

Одно присутствие Черного Магистра приводило меня в ужас, а каково Ин-силаю общаться с ним, смотреть ему в глаза.… Не знаю, что испытывала Мирна, а я дрожала как осиновый лист.

Начался художественный свист, из которого я, конечно же, ничего не поня-ла. Вдруг наступила тишина, что-то щелкнуло и, мне показалось, сверкнуло. Сапоги магистра двинулись с места и начали расхаживать вдоль помоста. Снова кто-то зафьюкал, я не разобрала – кто. Теперь я не сомневалась, что у нас над головами что-то периодически мерцает. Вторая вспышка была ярче и длительнее предыдущей. Что там происходит, хотела бы я знать? Так лю-бопытно, что даже бояться забыла. Инсилай окончательно замолчал. Таур посвистел еще немного и, развернувшись на носках, продемонстрировал мне свои изящные золотые шпоры. Пару раз сверкнуло, и послышался звук удаляющихся шагов.

Кажется, ушел. Слава богу, надо бы и вылезать, пока не рассвело. Но страшно, вдруг стража не спит. На визит Магистра даже эти сони, навер-ное, проснулись. Мирна тоже не спешила покидать наше убежище.

– О чем они говорили? - убедившись, что ничьи ноги у помоста не наблюда-ются, спросила я тихим шепотом.

– Таур выяснял у Инсилая, где кольцо Мерлина.

– А Инсилай? - я не боялась. Даже если Илай понял, что перстень у меня, он не выдаст.

– Сказал, что не знает.

– А что это за кольцо? - на всякий случай спросила я, чтоб не показать свою осведомленность.

– Я толком не знаю, - призналась Мирна. - Кажется, оно дает власть над всеми Волшебниками и большинством Магов. А Тарра называет его одним из главных козырей Великой Битвы. Наверно, Битва уже началась, раз Таур вспомнил о кольце.

– Что еще говорили? - я устала стоять на четвереньках и села на землю.

– Ничего интересного. Таур угрожал, Инсилай послал его ко всем чертям, - хмыкнула Мирна.

– Эй, красавицы, - раздался у нас над головой шепот Илая, - вы что, там за-ночуете? Вылезайте, пока не рассвело, и дуйте отсюда, если не хотите, чтобы вас застукали.

– Стража спит? - уточнила Мирна.

– Спит, спит, - успокоил Инсилай. - Давайте по-быстрому, пока еще кого-нибудь не принесло.

Мы вылезли из-под помоста. Инсилай ушел в самый дальний угол клетки и почти не смотрел на нас. Куда нам против Таура, ясное дело, их драгоценное внимание на три дня вперед израсходовано. Мирна огляделась и впилась взглядом в Инсилая.

– Что случилось?

– Ты все слышала, - ответил он равнодушным, ничего не выражающим го-лосом.

– Неужели он это сделает?

– Откуда я знаю. Почему нет? Поторопитесь, - напомнил он, не поднимая глаз.

– Чем это он тебя? - тихо спросила Мирна.

– Молниями, - коротко ответил он и опустил голову еще ниже. - Да уходите же! Не хватало мне вас в соседних клетках.

– О чем это вы? - насторожилась я и покосилась на Мирну.

– Сама не видишь? - огрызнулась она.

Я попыталась извлечь из своего зрения все возможное. Видно, от страха и неизвестности оно обострилось до предела, потому что даже в полной темно-те я смогла разглядеть глубокую ссадину на щеке Инсилая и кровь, соча-щуюся из разбитой губы. О, господи! Я обеими руками вцепилась в золотые прутья. Никуда не пойду, умру рядом!

– Этого еще не хватало, - проворчала Мирна, отдирая меня от клетки. - Пой-дем быстрее, а то и впрямь попадемся. Если стража нас сцапает, мы в луч-шем случае загремим в резервацию для женщин и детей за нарушение пра-вил пребывания в Альваре, а в худшем – в баффаловскую тюрьму за сочув-ствие осужденным на смерть преступникам. Оттуда мы уже наверняка ни-чем не сможем помочь.

– Не трогай меня! - взвизгнула я, забыв об опасности.

– Психопатка, - зыкнула Мирна. – Проблем выше крыши, а тут еще ты со своими истериками.

Инсилай вышел из своего угла и вмешался, он не мог не вмешаться, потому что волшебник, хоть и было ему не до наших распрей.

– Алиса, - он был так близко, что я слышала стук его сердца, или мне каза-лось, что слышу, - вам надо спешить.

Я подняла глаза. Черная струйка крови, ползущая из уголка его губ, пере-черкнула мир надвое. Там было беззаботное вчера, здесь – ненавистное зав-тра. Мерцающее сегодня замерло в капельке крови на подбородке Илая, тревожное и пугающее. Он провел тыльной стороной ладони по губам, кровь запеклась на его руке. Время остановилось, я оцепенела.

– Быстрее! - Инсилай покосился на ворота ратуши. - Вы теряете драгоцен-ные мгновения. Алиса! Да очнись же, беги отсюда, беги так быстро, как можешь, я прошу тебя, Алиса.

Мирна оторвала меня от прутьев решетки, и мы побежали к прилавкам. Не успели мы отдышаться в своем убежище, как зеленое солнце выпрыгнуло из-за горизонта. И сменилась стража у клеток, и кончилось вчера, и наступило завтра.… И впереди была только одна ночь.

Едва мы с Мирной спрятались под прилавок, как из ворот ратуши появи-лись стражники, во главе с маленьким, хитрым на вид человечком.

– Кто это? - прошептала я.

– Арси, - ответила Мирна. - Главный советник Таура.

– Мерзкая рожа! - непроизвольно вырвалось у меня.

– Тут ты права, - вздохнула Мирна, - сволочь он редкая.

– Чем Таур угрожал Инсилаю? - спросила я в лоб.

– Что? - оторопела она. - Я же все сказала.

– Ты сказала ровно столько, сколько хотела. - Как же мне надоели их недо-молвки. Плохо не знать языка.

– Ты что же, научилась понимать по-эйрски? – Мирна подозрительно поко-силась на меня.

– Нет, но я научилась понимать, когда ты начинаешь хитрить, - спокойно сказала я. - Так чем же угрожали Инсилаю?

Она замолчала на мгновение.

– Только не лги, - попросила я ее, - или я пойду сейчас к Инсилаю и спрошу у него.

– Так он и сказал, - буркнула Мирна, - он тебя жалеет, бережет от потрясе-ний.

– Что сказал Таур? – настаивала я.

– Если Илай не назовет хранителя кольца, с ним поговорят по-другому, и его изуродованное тело украсит завтра утром городские ворота. Смотри, Арси вошел в клетку.

И правда, теперь в клетке было два силуэта. Несколько минут они стояли неподвижно, потом советник вскинул руку, и Инсилай упал на колени.

– Что, Арси тоже умеет колдовать? - шепотом спросила я.

Мирна посмотрела на меня, как на ненормальную и криво усмехнулась:

– Ага, самым распространенным в Ваурии колдовством – кулаком под ребра.

– За что? - возмутилась я. - Он же ничего не сделал.

– Видимо, заметил, как Илай общался с нами, а это запрещено. Говорила же, пойдем быстрее, теперь из-за нашей нерасторопности пострадал Инсилай. Мало ему своих синяков, - проворчала Мирна.

Арси продолжал расправу. Инсилай не сопротивлялся, он просто сжался в комок на полу, по возможности прикрыв голову скованными руками.

– Почему он не защищается?! - я готова была разодрать советника на мелкие кусочки.

– Если он окажет сопротивление, бить его будет уже не хлипкий Арси, а тау-ровская стража, что куда хуже, - буркнула Мирна. - Пойдем отсюда. Помочь ему мы все равно не можем. Нечего глазеть, не театр.

– Его же забьют насмерть, - холодея от страха, прошептала я, не в силах от-вести взгляд от клетки.

– Раньше надо было думать, когда за клетку цеплялась, - бросила Мирна, но, увидев, что я на грани истерики, чуть мягче добавила: - Не забьют, им надо казнить Инсилая по всем правилам. Он выйдет к столбу на своих ногах, это я тебе гарантирую.

– Ты сама сказала, что Таур угрожал расправой.

– Магистр не рискнет преступить закон, даже ради кольца.

– Но ты же видишь, его снова бьют!

– Это наша вина, мы дали повод. По закону имеют право. Все, пойдем, по-пробуем пробраться на поле. Если отца поставят на работу близко к скалам, мы сможем перекинуться с ним парой слов. Это наша последняя надежда. Если он не придумает, как помочь Илаю… - она не договорила, но и так бы-ло ясно, что она хотела сказать.

– Ну, придешь ты к Горохову, и что дальше? - критически усмехнулась На-талья, покачиваясь на кухонной табуретке.

– Во-первых, еще разок взгляну на лже-Алису, во-вторых, получу деньги, в-третьих, мне надо что-то делать, или я с ума сойду, - призналась Лика, старательно полируя ногти.

– Деньги… - задумчиво повторила Наталья. - Неужто поддалась на прово-кацию и решила покупать пушку на толчке? Ты соображаешь, что дела-ешь?

– А где мне карабин купить, в супермаркете? - разозлилась Лика. - Разбало-вались в своем Мерлин-Лэнде – права прочитайте, звонок к адвокату поло-жен, обвинение предъявите. Это все, милочка, там осталось, а здесь закон джунглей – как хочешь, так и выпутывайся, если попался.

– Интересно, - Наталья воззрилась на подругу, - а Варвара пропала по ва-шим законам, или по нашим?

– Кто говорил, что она вообще пропала по закону? - уточнила Лика.

– Ты еще скажи, что она никуда не пропадала, - предложила Наталья. - Так, гуляет где-то по личным делам, вот-вот вернется.

– На это надежды мало, - согласилась Лика, - но шансы есть.

– А все из-за паразита этого белобрысого. Угораздило же его оказаться Вол-шебником! - сердито сказала Наталья. - Так все отлично складывалось, и на тебе, этот мелкий огородный вредитель оказался выкормышем Школы Скорпиона. Дипломированный специалист по черной магии, скотина. Нет, ну ладно Волшебник, но Черный Скорпион…

– Н-да уж, – протянула Лика. – И чему он у Варвары учился, палочки стро-гать или добрые дела вершить? Интересно, и как она его не распознала?

Наталья бросила на нее вопросительный взгляд. Лика засуетилась:

– Все, иду к Горохову.

– С чего ты взяла, что он отдаст тебе Варварины денежки? Дружба друж-бой, а договор-то у него с ней, а не с тобой.

– Отдаст, куда денется! - ухмыльнулась Лика и хлопнула в ладоши. Посре-ди кухни образовалась полноватая дама со стрижеными волосами цвета апельсина.

– Это еще что? - удивилась Наталья.

– Не что, а кто. Такой Горохов знает Варвару. Он даже не сообразит, что отдает гонорар не ей.

– Это обман. Мы закончим наши приключения в московском отделении ми-лиции или в эйрском полицейском участке.

– Ну, это если поймают, - успокоила Лика. - На данный момент к этому нет никаких предпосылок.

– Мне это не нравится, - проворчала Наталья. - Я не хочу рисковать своей шеей ради спасения этой членистоногой колючки.

– Пока что рискую я! - отрезала Анжелика. - Имей в виду, если это, как ты выражаешься, членистоногое сгинет в Ваурии, Варвару арестуют за убий-ство. Я не хочу увидеть своего Учителя в тюрьме, поэтому, если есть хоть один шанс вытащить Инсилая из Запределья живым, я отправлюсь за ним. Если для этого придется пойти на обман, я сделаю это, если кто-то будет стоять у меня на пути – устраню препятствие. Живой Инсилай – гаран-тия безопасности Варвары, за это я заплачу любую цену.

– Где же все-таки Варвара? - Наталья предпочла сменить тему. – Может, мне сгонять домой? Вдруг новости есть.

– Не хочу я этого «вдруг», - буркнула Лика. - Тревожно мне. Не будет хороших новостей. Придется смириться с тем, что с Варварой что-то случилось. По своей ли, по чужой ли воле, но ей пришлось исчезнуть.

– Исчезла бы по собственному желанию, нас бы в известность поставила, чай, не чужие, - возразила Наталья.

– Может, она уже никому не доверяет, - предположила Лика, - или о нашей безопасности заботится: меньше знаешь, лучше спишь.

– Нет, маловероятно. Она не собиралась от нас прятаться, она просто по-спешила на помощь Ронни с Алисой.

– Ладно, пора. Если все устроится, завтра, нет, сегодня же вылетаем в Одессу. Или мы спешим, или помогать будет некому.

Мы пробрались на скалу, нависавшую над полем, где работал Локи. Нам по-везло, сегодня Маг таскал плуг в двух шагах от нашего убежища. Мирна просвистела что-то очень тихо, ей немедленно ответили. Они пересвистыва-лись несколько секунд, потом Локи ушел в дальний край поля. Маг в жизни оказался совсем не таким, как я его представляла: худющий, немного поло-умный старик с усталыми глазами и длинными седыми космами. О, господи, ну этот насоветует.

– Он сказал, что поможет, - не дожидаясь моих вопросов, перевела Мирна, - только подумает немного. Будем ждать.

Через полчаса Локи снова оказался рядом с нами и довольно громко сказал по-русски:

– Во-первых, вы должны пойти в долину Пяти ключей и принести Илаю воду из ключа жизни. Битва началась, ключи открылись, - и снова ушел.

– Ты знаешь, где долина? - немедленно уточнила я у Мирны.

– Очень приблизительно, - вздохнула она, - но мы найдем, не бойся.

– Опять вода… нужно что-то делать, а не поливать Илая водой, как фикус.

Снова вернулся Локи.

– Помогите ему! - не дожидаясь новых указаний, попросила я мага. - Оста-лось меньше суток, они же убьют его.

– Не паникуй, - посоветовал Локи. - Ты же видишь, что мы не можем ничего сделать, только облегчить его боль и молить небеса о помощи извне.

– Илая казнят? - бросила я в спину уходящему магу.

Он не ответил. Я едва удержалась, чтобы не разреветься. Мирна покосилась на меня и погладила по плечу.

– Отец просто боится тебя обнадеживать, - тихо сказала она. - Все будет хо-рошо, успокойся.

– Ага, лучше не бывает, - я шмыгнула носом. - Всю жизнь мечтала посмот-реть, как его казнят сотней стрел.

– Если ты потеряешь надежду, будет только хуже, - вздохнула Мирна, - дер-жись.

– Стараюсь, - я вытерла лицо рукавом и уставилась на поле.

Локи сделал очередной круг и вернулся.

– Ты взяла с собой мою шкатулку со снадобьями? - спросил он у Мирны.

– Да, - быстро ответила она.

– Возьми там синюю склянку с металлической крышкой и вытряси ее со-держимое. Не бойся, на ней написано «Не вскрывать, яд!», но это для стра-ховки. То, что найдете, отдадите Инсилаю. Это маяк для тех, кто идет на помощь. Запомни и передай ему: маяк ничего не должно заслонять, и его ни в коем случае не должен заметить Таур, - Локи пришлось притормозить, что-бы договорить до конца.

– Он поймет, как им пользоваться? - усомнилась Мирна.

– Инсилай? - уточнил Локи, покидая зону слышимости. - Не будет мудрить – догадается. Это его последний шанс на спасение.

– Пошли, - Мирна дернула меня за руку. - День не резиновый, а дел навалом.

– Полчаса погоды не сделают, - я не спешила уходить. – Надо все-таки уточ-нить насчет маяка. - Дождавшись мага, я взмолилась: - Простите, господин Локи, но не могли бы Вы хоть чуть-чуть подсказать. Сегодня ночью его сно-ва били, ему может быть не до загадок.

– Скажи ему, - помедлив, сказал Локи, - что даже в Ваурии вещи рекоменду-ется использовать по назначению.

– Иоська! - душераздирающе заорала в трубку Альвертина. - Йося!

– Держите меня! Тинка! - бесновался на другом конце провода одессит Иось-ка. - Как там в Америке?

– Хорошо, наверно, - легкомысленно сообщила Альвертина. - Дыши глубже, Фима дома?

Ефим, старший брат Иосифа, был большим человеком. Уж если не в Одессе, то на Фонтане точно. Если кто и мог помочь в приобретении необходимого спасательского снаряжения, так только он.

– Фима? Какого беса тебе сдался Фимка? - заголосил ломающимся баском Иоська. - У вас, что, своих бандюков недостаток? А меня тебе мало?

– Тебя мене много, - передразнила Альвертина. - Есть серьезные люди и раз-говор к Фиме, не пыли, суши весла.

– Мне уже смешно, - фыркнул Иоська, - в Чикаго стрелялки кончились, куда бежать. И все идут к Фиме, потому что Фима всегда имеет, что предло-жить господам бандитам для службы на большой дороге. Пардон, на биг стриту.

– Кончай трепаться, зови Фиму, потом посмеемся вместе, кто доживет! – раздраженно сказала Альвертина. - Ты что, меня плохо слышишь? Таки мо-гу помочь в продувании ушей!

– Ой, только вот этого не надо, - фыркнул Иоська. - Фиму я тебе позову, но только из большого личного уважения, а по делу – это твои проблемы, и ме-ня не озадачивай.

Альвертина передала трубку Наталье. Фима, по старой памяти, ну как не помочь соседке, оказался понятливым и сговорчивым. Всего за червонец зе-леных он согласился вооружить экспедицию до зубов. Список необходимых приобретений был продиктован и записан. Некоторый спор возник, правда, по поводу снайперской винтовки «взломщик» (два километра действия с оп-тикой плюс простота использования), но потом высокие договаривающиеся стороны сошлись на более доступных моделях.

Уже через три часа после переговоров Альвертина, Лика, Наталья и Ронни летели рейсом Аэрофлота в сторону вольного города Одессы. Дракон и ка-рикус летели багажом с липовыми документами, по которым хранитель значился аллигатором японским крылатым, а Боря – простой галкой. Глаза таможне отводила Анжелика, по всем правилам колдовского искусства.

Московскую команду в аэропорту города-героя встречала целая делегация: Иоська, Фима, Софка с мамашей, Верой Абрамовной, два бритоголовых Фи-миных сослуживца и истеричная, как старая дева, Софкина доберманша Чарка. Альвертина, едва сойдя с трапа, попала в объятья: вся компания, за исключением Фимкиных приятелей, жаждала общения и поцелуев. Иося пытался выяснить, как жизнь в Америке, Фима – почем стоит убить в Чи-каго. Софкина мама громко интересовалась здоровьем мадам Катарины и ценами на телятину на нью-йоркском привозе. Софка, немедленно поло-жившая глаз на Ронни, театральным шепотом расспрашивала о личной жизни. Всеобщую суматоху довершала Чарка, кидавшаяся на всех с визгом, редкостно когтистыми лапами и слюнявым розовым языком. Лика с На-тальей, стояли чуть в стороне, ошалевшими глазами глядя на этот праздник жизни. Ронни, инстинктивно почуявший исходящую от Софки опасность, беспринципно спрятался за их спины.

Суматоха усугубилась после получения багажа. Увидев дракона, Софка за-визжала, доберманша ощерилась и залилась громким лаем.

Дракон переполошился и фыркнул огнем, Софка перепугалась и начала двумя руками оттаскивать доберманшу. Фимкины сослуживцы закрыли собой компаньона и стали оттеснять его от взрыва событий. Карикус бес-новался в соседней клетке, крича и хлопая крыльями. Когда страсти по-утихли, компания расселась по машинам и покатила в город. Софка, ее мама, Альвертина, Иоська и вся живность отправились на Лермонтовский, готовиться к праздничному обеду. Фимка со своими телохранителями, Наталья, Лика и Ронни рванули в центр города за оговоренными еще из Мо-сквы покупками.

– Я пойду в долину, а ты – в пещеру, - сказала Мирна, когда мы выбрались из города и вышли к горам. - Постарайся не нарваться на патруль и не за-блудиться.

– Пошли вместе, - я не боялась заблудиться, страшно было остаться наедине со своими мыслями. Дело приняло такой серьезный оборот, что даже думать обо всем происходящем было сплошной мукой.

– Нет! - отрезала Мирна. - Спрячься в пещере и сиди тихо. Сегодня плохой день, не стоит рисковать.

Я окончательно перепугалась. Если схватят еще и Мирну, что тогда? Идти сдаваться Тауру или умирать рядом с Инсилаем? Нет, одна я никуда не пой-ду!

– Я одна не останусь.

– Не глупи, - устало сказала Мирна. - Долина далеко, если по дороге. Я побегу через лес, так быстрее и безопаснее. Ты будешь тормозить мое движение, вместе мы не успеем вернуться к вечеру. Если случится что-то непредви-денное, и я не вернусь до заката, ты отнесешь Инсилаю маяк. Мы не можем остаться без надежды на помощь.

– Господи, да где ж я его найду? - я испугалась еще больше. - Откуда я знаю, где эта шкатулка? А уж читать по-вашему я точно не умею, мне что же, все склянки в твоем жилище расковырять?

– Надо будет – расковыряешь, - спокойно сказала Мирна. - Не такая уж большая жертва для спасения любимого человека, да и себя заодно. Шкатул-ка стоит под грудой тряпья. Надпись будет выглядеть так, - она присела на корточки и нарисовала пальцем в дорожной пыли две замысловатые зави-тушки, - запомнила?

– Ну, да, - без уверенности промямлила я.

– Откроешь синюю банку с такой надписью, вытрясешь содержимое, най-дешь маяк.

– А если я не пойму, что это именно то, что нужно?

– А чего там понимать, что найдешь, то и неси.

– Что найду… нет, боюсь. Вдруг что-нибудь перепутаю? Я в ваших колдов-ских штучках не разбираюсь.

– Я не собираюсь попадаться, - разозлилась Мирна, - просто предупреждаю тебя на всякий случай. Ты должна быть готова к любым неожиданностям.

– Я не хочу неожиданностей, - прошептала я.

– А уж как я их не хочу, - проворчала она, - ты не поверишь. Ладно, иди в пещеру и жди меня. Если я не вернусь к вечеру, ищи маяк и бегом к Инси-лаю. И ничего не бойся, помни: испугаешься – пропадешь. Все, пока. Я по-шла.

Она махнула рукой на прощание и скрылась в лесу. А я начала карабкаться в пещеру по поросшей чахлой травой скале. Видела бы меня сейчас моя ма-ма, пол-Ваурии бы оглохло от ее крика. А если бы папа… Сидеть мне все ле-то под домашним арестом, без телевизора, видака, компьютера и телефона. Нет, надо передохнуть немного, или я сейчас грохнусь отсюда. Присела на камень. Интересно, сколько я уже прошла? Посмотрела вниз и сразу голова закружилась: скала почти отвесная, пустота под ногами, и я на высоте птичьего полета.

Я зажмурилась и двумя руками вцепилась в камень. Мне это показалось, или он действительно подо мной качнулся? Ух, лететь отсюда буду, как мячик в аут. Такой полет наверняка кончится сломанной шеей. Я очень живо пред-ставила свое бесчувственное тело в луже крови на пыльных камнях Ваурии, и жалко мне себя стало до слез. Самое обидное, что умереть придется в гад-ких лохмотьях и со стрижкой под одуванчик. Стоило забираться так далеко, чтоб спикировать со скалы в таком жутком прикиде? Надо было идти по дороге, а не воображать себя мастером спорта по альпинизму. Боже мой, как слезть-то отсюда? Господи, помоги мне! Вместо безвременно погибшей себя я вдруг увидела на камнях Инсилая. Он лежал весь в крови, пронзенный множеством золотых стрел, а его огромные черные глаза смотрели на меня мертвым бесстрастным взглядом. Я вскочила с камня и рванула вперед, как заправский скалолаз. Дудки, не дождетесь! Не будет этого, даже если мне придется по бельевой веревке залезть на верхушку МГУ, а не на эту паршивую скалу.

Мирнино пристанище я нашла с третьей попытки, все эти гроты чертовски похожи друг на друга. Как профессиональный помоечник, я залезла в кучу тряпья и стала искать шкатулку Локи. Провались все пропадом, ничего по-хожего, только какой-то пластмассовый шар, вроде как для боулинга, только серебристый. Если это шкатулка, то я Шерон Стоун. Я потрясла шар. Внутри что-то загрохотало. Ну и как ее открыть? Два часа я крутила эту чертову го-ловоломку, и когда стала уже всерьез задумываться о хорошем булыжнике, внутри шара что-то звякнуло, и он развалился на две части. Под ноги мне посыпались какие-то баночки, скляночки, коробочки, шарики, раскатив-шиеся по всей пещере. Ну, не хватало еще потерять драгоценную банку. Пришлось еще час ползать на четвереньках, пока кое-как собрала все об-ратно.

Вот дьявольщина, начисто забыла, как выглядят эти дурацкие закорючки, которые рисовала Мирна, хоть обратно спускайся. Может, здесь, по счастью, только одна синяя банка с железной крышкой? Да, день сегодня точно не лучший, банок, подходящих под описание, целых три. Две с серебристыми крышками, одна с золотистой. И какую прикажете вскрывать? Кто его зна-ет, что может выпрыгнуть из склянки мага. Вдохну какую-нибудь гадость и превращусь в жабу, или того круче – в камень или пыль придорожную. А может, выпущу на свет какое-нибудь чудовище восьмирукое, трехголовое…

Я таращилась на банки, пытаясь вспомнить иероглифы у дороги. Бесполез-но. Ладно, подожду еще часа два и взломаю все подряд, будь, что будет. Или просто отнесу все три Инсилаю, он-то, надеюсь, сможет прочитать, где тут «яд» написано. Я присела у входа в пещеру, рассовав склянки по карманам. Устала я сегодня, как после марафонского забега. Поспать бы часок. Нет, страшно, просплю закат и погублю Илая. Я просто посижу немного с закры-тыми глазами, потому что глаза тоже устали и резь такая, будто в них песка швырнули. Я не засну, я только чуть-чуть отдохну и пойду в Альвар. Чуть-чуть…

Я открыла глаза, и сердце оборвалось. Было совсем темно. Ночь. Ужас, я проспала! Вскочила, бросилась к выходу. Как же спуститься с этой верхоту-ры в такой темноте? Ладно, терять все равно уже нечего, или я успею, или нет. А если нет, то уже не важно, разобьюсь я при этом или спущусь вниз без вреда для здоровья. Я поползла вниз. Страха не было, только одна мысль: «Не опоздать!». Камень выскользнул у меня из-под ноги и покатился вниз по скале. Я вцепилась в куст колючек, лихорадочно ища новую опору, покачи-ваясь над пропастью, как маятник Фуко. Колючки подозрительно потрески-вали, было ясно, что долго они меня не выдержат. Господи, ну пожалуйста! Упс! Мы вместе с кустом полетели вниз, я заорала, но крика не было.

Я вдруг поняла, что лечу. Да-да, именно, не падаю, а лечу, легко и свободно. Неужели Локи? Но ведь он говорил, что в Ваурии колдовать невозможно. Возможно, все возможно, если очень нужно, если очень захотеть. Смогу, сде-лаю, спасу. Главное, не бояться. А я и не боюсь, совсем не боюсь, ничуточки не боюсь.

Я шлепнулась на землю у самых городских ворот и бегом бросилась на пло-щадь. Склянки в карманах гремели на весь город. Улица какая-то бесконеч-ная, бегу, бегу, а площади все нет. Может, я заблудилась в темноте? Почему Мирна не пришла? Неужели ее все-таки поймали? Нет, невозможно. Она просто задержалась в пути и теперь ждет меня на площади. Ну, где же эта проклятая ратуша? Сердце выпрыгивает из груди, еще немного, и я паду прямо на бегу, как загнанная лошадь. Я перешла на быстрый шаг, чтобы хоть чуть-чуть восстановить дыхание. Ни площади, ни рынка, ни ратуши. Я металась по лабиринту ночного города, но выхода не было. И тут взошло солнце, зеленым яблоком выскочило из-за горизонта.

Я увидела башню ратуши. Всю ночь я бегала вокруг нее, как секундная стрелка по циферблату. Рассвет… Это все, конец. Я опоздала.

Я рванула, не разбирая дороги, по незнакомым улицам, поставила личный рекорд в стайерском забеге и вылетела на площадь.

О, господи! Народу, как гремлинов в ужастике, не протолкнуться. Свистят, фьюкают, галдят, как вороны на городской свалке. Ненавижу! В центре площади высокий деревянный помост. Понятно, эшафот, сто раз в кино ви-дела. Когда только успели, еще утром ничего не было. Где Инсилай? Где Мирна со своей живой водой? Может, все уже кончилось? Нет, это невоз-можно, я даже летать сегодня научилась, не для того ведь, чтоб прилететь к трупу Инсилая! Приподнялась на цыпочки, может, хоть что-нибудь увижу. Нет, далеко и народу пруд пруди. Протолкалась поближе, нашла какой-то огромный валун, вскарабкалась на него, как обезьяна и увидела площадь. Вот ужас-то, как же это могло случиться? В серебряной клетке Мирна. Ху-денькая, маленькая, сидит в углу, обхватив руками колени. Как ее угоразди-ло попасться? Да, а где Инсилай? Обе золотых клетки пусты… Что они с ним сделали, господи?

Я увидела его, и сердце забилось в горле.

Они вышли из ратуши. Впереди шел кто-то в черной длинной хламиде, то ли палач, то ли священник. В руках у него был свиток бумаги и какая-то книга. Следом двое громил в красных плащах с капюшонами поддерживали Инси-лая. Лицо его было в крови, руки связаны за спиной, синяки, рубцы от пле-тей, золотистый ободок Эфы на шее…

Он шел очень медленно, опустив голову и чуть нагнувшись вперед. Чувство-валось, что каждый шаг давался ему с трудом, но он шел сам. Замыкал ше-ствие Арси, маленький, коренастый с торжествующей улыбкой на тонких губах.

Процессия подошла к эшафоту. Тот, что в черном, поднялся наверх. Следом за ним – двое в красном. Потом поднимался Инсилай. Прямо на середине лестницы он чуть качнулся вперед, споткнулся на ступеньках и упал на ко-лени. Арси, шедший следом, хлестнул его плетью. Я вздрогнула, будто удари-ли меня. Инсилай чуть помедлил, встал на ноги и пошел вперед. Он не со-противлялся, мне показалось, ему совершенно безразлично, что с ним будет. Таур выполнил свое обещание, забил до полусмерти.

– Именем Властелина, - торжественно провозгласил тот, кого я приняла за священника, обращаясь к Инсилаю, - за преступления против народа Вау-рии ты приговорен к смерти. В связи с новыми обстоятельствами, отягчаю-щими твою вину, предыдущий приговор пересмотрен. Ты не умрешь от стрел, тебя забьют камнями.

Господи, это еще страшнее. Ну да, Таур ведь обещал изуродованный труп. Сумасшествие какое-то, первобытные дикие нравы. Что-то такое я по теле-ку видела в новостях, в той еще, не волшебной жизни. Так это варварство всем миром осуждали, а здесь все молчат. Хотя там, в той стране, тоже, ка-жется, молчали… Черно-красные ушли с помоста и в тот же миг из толпы в Волшебника полетели камни. Это все из-за кольца. Инсилай не выдал меня, хотя, я уверена, понял, что кольцо у меня. Кольцо…

– Илай! - заорала я во все горло и подняла руку с кольцом так, чтоб он мог его видеть. Инсилай поднял голову, несмотря на град камней. Я поняла, что он заметил меня. - Глаза в глаза, - торопливо забормотала я заклинание, - возьми всю мою силу и спасайся, слышишь, спасайся!

Я вдруг отчетливо вспомнила нарисованные Мирной закорючки. Не опуская руки с кольцом, второй я нашла в кармане склянки, выбрала нужную и из последних сил швырнула ее Инсилаю. Она пролетела через всю площадь, упала на помост к его ногам, и в ту же секунду среди площади взметнулся фонтан огня.

Тысячи искр обрушились на эшафот, и каждая превращалась в крылатого воина в алых одеждах. Живой огненной стеной они окружили Волшебника, их крылья и одежды реяли в воздухе, как языки пламени. Зрелище завора-живало. Инсилай уже не был безучастным. Он разорвал веревку, связываю-щую его руки. Теперь он – один из них, сильный и могучий. Воины сломали клетки и освободили Мирну. Они взмыли в небо, и огненный дождь пролил-ся на город. Инсилай взлетел выше всех. Я понимала, что он ищет меня, но сил не было даже на шепот. Я отдала ему все и не могла даже шевельнуться. Ничего, он все равно найдет меня.

– Алиса! - кричит Илай. - Алиса!

Народ заметался по площади. Я слетела с камня. Кажется, сейчас меня про-сто растопчут. Господи, сегодня ужасный день! Кто-то наступил мне на ногу. Пытаюсь спрятаться под камень, но там такая узкая щель. Чьи-то ноги у са-мого моего лица. От страха я вытянулась в нитку и все же ухитрилась про-скользнуть… Мимо все бегут и бегут люди, а откуда-то с неба меня зовут го-лоса Мирны и Инсилая. Все меркнет, темнеет, я словно проваливаюсь в чер-ную вату. А ведь они не найдут меня, понимаю я на пределе сознания, нико-гда не найдут под этим проклятым валуном…

Кто-то тряс меня за плечи, вырывая из вязкой трясины забытья. Я открыла глаза и увидела Мирну.

– Ты в порядке? - у нее испуганное лицо и усталые глаза.

Конечно, в порядке, если они нашли меня под этим проклятым камнем. Но почему Мирна одна, где Илай, что с ним?

– Да, все о кей. Что с Инсилаем?

– Все нормально, - чуть удивилась она, - я отнесла ему живую воду. Ты на-шла шкатулку?

О чем она, ведь все уже кончилось… Я огляделась по сторонам. Пещера, гру-да тряпья, баночки, скляночки.… Зачем она меня сюда притащила? Какая вода? Где огненные воины? И где я возьму шкатулку, если она уже отрабо-тала свое? Я на всякий случай порылась в карманах и, к великому своему удивлению нашла все три склянки с металлическими крышками. Чем же я подмогу вызвала? Странно… Я протянула Мирне банку с заветными зако-рючками, ту, что вроде бы бросала под ноги Инсилаю.

– Смотри-ка, запомнила, - похвалила она меня. - Открывала уже?

– Нет. - Неужели только сон? Не могу поверить. Все было так реально. По-мощь пришла, как и обещал Локи. И на тебе, все сначала. - Ты же сказала, на закате, - вздохнула я, чувствуя в груди странный холодок и опустошен-ность.

Мирна открыла склянку и высыпала на ладонь содержимое.

– Очень мило! - она с недоумением смотрела на грубоватую, старинной рабо-ты серьгу. Толстое золотое кольцо на короткой тонкой дужке. - Серьга. Пи-ратская. Ну, папаша дает. Чудненькая антенна.

Чувствовалось, что Гаара изрядно удивилась. Первый раз я слышу от нее столь вольное упоминание Локи. В одном она права, серьга и впрямь пират-ская, как на картинках.

– Ну и что? - не поняла я ее удивления. Было бы удивительно найти здесь микропередатчик в шариковой ручке или булавке для галстука. Серьга куда больше гармонирует с местным колоритом. - Вполне подходящая штучка. Никто внимания не обратит.

– Н-да? - скривилась в усмешке Мирна. - Ну-ну. Хотелось бы видеть, как ты уговоришь Инсилая эту штучку надеть. Слышала я, что даже татуировку из-бранного он дал себе сделать с боем. Отбивался руками и ногами и утвер-ждал, что это украшение для байкеров, уголовников и девиц определенной профессии. Только когда Локи пригрозил разрисовать его в мелкий цветочек с головы до пяток, сдался, но все равно еще долго ворчал, что татуировка на волшебнике все равно, что клеймо на золотой рыбке. А здесь серьга. Прики-дываешь? Он с ума сойдет от злости. Не знаю чем ему угрожать, чтоб он на такое украшение согласился.

– Это не украшение, - возразила я, - это просто источник сигнала SOS.

– Ага, - хмыкнула Мирна, - у тебя будет возможность объяснить это Инси-лаю. Я в этом не участвую, разве что в качестве зрителя. Не люблю, когда на меня орут.

– Не будет он орать, - вздохнула я, - не та ситуация. Он – Волшебник, он поймет.

– Твоими бы устами… - проворчала Мирна. - Собирайся, солнце садится. Пора. Ох, чуть не забыла. Подожди, возьму свои таблетки от аллергии. В этой чертовой стране какая-то гадость расцвела махровым цветом, я скоро собственными слезами захлебнусь.

Наталья оценила крутизну ступенек и сняла босоножки, не рискнув спус-каться по темной лестнице на высоченных шпильках. Лика помедлила и последовала ее примеру. Ронни покосился на Фиму и его бритоголовых кол-лег по бизнесу и предпочел спускаться последним. «Стукнут камушком по темечку, - мелькнуло в голове подмастерья, - и, считай, сделка состоялась. И пушки целы, и денежки в кармане». Но ничего подобного не произошло. По-сле пятиминутного спуска вся компания оказалась перед изрядно поржа-вевшей железной дверью. Фима достал из кармана пистолет и начал вы-стукивать им какой-то замысловатый ритм по двери, при этом с нее обильно сыпалась ржавая перхоть. Еще минут пять компания слушала грохот металла о металл, потом послышались чьи-то шаркающие шаги, и дверь приоткрылась.

– И что случилось? - спросили из темноты.

– Открывай, дед, ОМОН пришел, - хмыкнул Фима.

– Я тебя умоляю, - дверь открылась нараспашку, явив гостям благообразно-го старичка лет семидесяти в тренировочных штанах с надписью «Пума», белой майке и замшевом клубном пиджаке от кутюр. - Фимочка, в тот день, когда ты пойдешь в ОМОН, я отдам всем, кому должен. Проходите. - Дед увидел Наташку с Ликой и глазки его плотоядно сверкнули. - Что ж ты не сказал, паршивец, что с вами, вахлаками, барышни будут. Даже уго-стить нечем, позор на мою голову. Мальчики, быстро за шампанским! - он покопался в кармане засаленного пиджака и извлек оттуда горсть смятых гривен. - Пирожных возьмите, фрукту.

– Не положено, - насупились бритоголовые.

– Это не твоя забота, что у меня здесь положено! - цыкнул дед. - Фима, объясни своим бандитам.

Ефим что-то сказал приятелям, и они потопали назад в город. Дедок за-стегнул пиджак на все пуговицы и галантно предложил дамам пройти «в его хижину». Хижина оказалась размером с небольшой аэродром, хоть и под-земный. На металлических стеллажах лежали груды самого разного ору-жия, от суперсовременных винтовок с лазерным прицелом до штыков вре-мен первой мировой войны. Ронни уставился на этот разномастный арсе-нал, и глаза его загорелись.

– Молодой человек понимает, - одобрительно прошуршал дед. - Ты, милый, пока погуляй, посмотри, а мы с Фимой и с барышнями поболтаем. Фимочка, девочки, у нас ужасно воспитан, просто безобразно, - дедок приподнявшись на цыпочки, приобнял за плечи Лику с Натальей. - Он выше того, чтоб пред-ставить дамам хозяина. Ну, что возьмешь, новая Одесса, а проблемы ста-рые… Меня зовут Аркадий Леонардович, для вас, милые дамы, просто Ар-каша.

– Наталья, - ошарашенная красноречием хозяина, пробормотала Наташка и после паузы добавила, указывая на подругу, - Анжелика.

– Очень приятно, очень приятно, - зашуршал шустрый Аркадий Леонардо-вич.

В углу комнаты стояло огромное продавленное кожаное кресло с высокой спинкой и драными подлокотниками. Рядом – тяжеленный дубовый стол-бюро и красный плюшевый, изрядно потертый диван для гостей. На столе мирно соседствовали бронзовый письменный прибор с позеленевшими анге-лами и пластмассовой шариковой ручкой в пузатой чернильнице, жидкок-ристаллический монитор, початая бутылка минеральной воды «Куяльник» и почему-то кассовый аппарат. Освещение обеспечивал модернистский светильник в форме большого матово-голубого шара на серебристом тре-ножнике.

– Проходите, девочки, присаживайтесь, - Аркадий забурился в кресло и ши-роким жестом указал гостям на диван. - Будьте, как дома. Старый Арка-ша готов вас послушать и решить проблемы за небольшую комиссию, за очень небольшую…

– Утомил, Леопольдович, - проворчал Фима, - девочки спешат. Хвались то-варом.

– По-моему, никто никуда не спешит, кроме отдельных назойливых лично-стей. Даже твои мальчики не торопятся, до ближайшего лотка – два шага, а их тю-тю. Может, они у тебя вежливые, в очереди стоят, или старушек через дорогу переводят? Таки у нас здесь давно ни очередей, ни старушек. На твоем месте я бы спросил у них, где они гуляют, такие шустрые.

Тут где-то вдали загрохотали в дверь.

– О, - обрадовался Аркадий Леонардович, - орлы твои прилетели, не прошло и года. За смертью посылать таких марафонцев, до мирового коммунизма доживешь.

– Торговать будем? - лениво спросил Фима.

– А как же, - немедленно согласился дед. - Вот выпьем шипучечки за знаком-ство и начнем, благословясь.

– Леопольдович, - хихикнул Фима, - ты ж вроде шампанским хвалился, и вдруг шипучка.

– Это я, Фимочка, мечтал, а пить мы будем суровую действительность. Шампанское за нас в Париже попьют. - Аркадий обернулся к девушкам. - Барышни! Присаживаемся, кушаем… не все так плохо. - Тут он вспомнил о Ронни. - А кавалер ваш к нам не присоединится? Счастливый возраст, он еще может выбирать между стреляющим хламом и юными прелестница-ми. А у меня, увы, остались только мои ржавые ружья.

– Аркадий, - возмутился Фима, - не пугай мне клиента! Нормальные у него ружья, девочки, это он кокетничает.

– А если помощь не придет, что тогда? - спросила я Мирну.

– Что-что, сама не знаешь?

– Знаю. Его убьют.

– Не смей высказывать вслух дурные предчувствия! - Мирна так разозли-лась, что остановилась посреди дороги. - Слово материально! Даже мысль может притягивать неприятности, а слово… Никогда, слышишь, никогда не говори, что случится что-то такое, чего ты боишься. Не смей говорить о смерти Илая! Даже думать об этом не советую, если не хочешь, чтобы это действительно произошло.

– Пойдем, я все поняла, - потянула я ее за рукав, - я верю, что все будет хо-рошо. Я очень на это надеюсь.

Мы вошли в Альвар. Было уже совсем темно, совсем как во сне, не хватало еще ратушу потерять и в городе заблудиться. Стоп, о плохом не думаю. По-мощь придет, Инсилай не умрет и выиграет у Таура великую Битву. Серьга в кармане, огненные воины на подходе, все будет хорошо. Вот и площадь. Не заблудились, и ратуша на месте.

Мирна остановилась.

– Ну все, пришли. Иди и не забудь про серьгу.

– Иди, ты же хочешь побыть с ним. Ему, я думаю, тоже есть что сказать тебе без посторонних ушей. Иди, общайся.

– Спасибо, - прошептала я.

– Не стоит благодарности…

– Слушай, у вас это серьезно, или так? - допытывалась Софка, рыдая над луком.

– Ты о чем? - хитрым глазом зыркнула Альвертина на подругу.

– А как вы познакомились? - зашла с другого конца Софка.

– Да о ком ты? - мастерски изобразила удивление Альвертина.

– Голову не морочь! - разозлилась Софка. - Где мальчика нарыла?

– Сам пришел, в гости, - Альвертина предпочитала не очень далеко отхо-дить от истины. Поводов для вранья было предостаточно, еще, не дай бог, запутаешься.

– Что значит Америка, а ко мне только тараканы и Иоська ходят, - вздох-нула Софка и потащилась к раковине.

Кран плюнул ржавой водой и зашелся в удушливом кашле.

– Черти, опять воды нет, да когда ж это кончится?! У вас в Америке тоже такая фигня, или как. - Она с грохотом сняла крышку с большого эмалиро-ванного бака и зачерпнула ковш воды.

Кухня в Софкиной квартире была здоровенная, но ужасно бестолковая: длинная кишка с окном в финале. Подоконник заставлен горшками с гера-нью, полувыжатыми тюбиками какой-то косметики, трехлитровыми бу-тылями с водой и пластиковыми стаканчиками из-под сметаны, где произ-растали укроп, петрушка и прочая зелень. Вдоль стены стояли три газо-вых плиты, наследство от бывшей коммуналки, при этом на средней кра-совался керогаз. Софкина мама утверждала, что следом за водой отрубят газ, свет и всю остальную цивилизацию. Выбрасывать керосинку она кате-горически запретила. Еще имели место два стола, парочка табуреток, детская пластмассовая ванна с водой, буфет времен НЭПа с цветными стеклышками и два холодильника. Короче, не повернуться. Софка смыла нарезанный лук и вернулась к столу. В этот момент кран хрюкнул и выдал фонтан воды.

– Гадство, - равнодушно констатировала Софья и пошла закрывать проре-завшуюся воду, - и так каждый день. В прошлом месяце соседей залили, те-перь судимся и не здороваемся. А мальчик классный.

– У соседей? - уточнила Альвертина.

– Не делай из меня дуру, - проворчала Софка, - Ронни – прелесть. Если собе-решься бросать, скажи место, я подберу.

– Щас, - хмыкнула Альвертина, - только шнурки поглажу.

– Вы целовались? - Софка умирала от любопытства.

– Не играй в мою маму, - ушла от ответа Альвертина.

– Дурная ты стала в своей Америке, - разозлилась Софка, - у вас там все такие? А в Дисней-Лэнде ты была?

– Не случилось.

– А чего ты с ним целоваться не хочешь? Мальчик классный, все получится.

– Кто-то очень, очень, очень сексуально озабочен, - почти пропела Альвер-тина.

– Тоже мне секс, - проворчала Софа, - я уже в первом классе целовалась, а ты уже вон какая лошадь.

– С кем целовалась-то, с Иоськой, что ли?

– Тебе все расскажи.

– Ну, значит с тараканами, - догадалась ехидная Альвертина.

На кухню вплыла Софкина мама. Ее внушительные габариты заняли ос-татки свободного пространства.

– Девочки, все готово? Пора накрывать, сейчас уже наши вернутся. Голод-ные, небось, с дороги. И что за глупости, не пимши не емши по делам бе-гать? Что это за дела такие, что бежать сломя голову? И чего вы с Фим-кой этим связались, он же форменный бандит. Доведет вас до плохого, что за дела можно делать с бандитом, это же не дела, это уголовщина!

– Мама, - Софка ухитрилась вставить слово, - все остынет и засохнет.

– Да, - немедленно согласилась Вера Абрамовна и тут же переключилась. - А что же мама твоя не приехала, Алечка? У вас там все хорошо?

– Нормально, - Альвертина прихватила с украшенного зеленью блюда кусок колбасы. - Можно я возьму?

– Уморили ребенка голодом! - запричитала Вера Абрамовна. - Да где ж чер-ти носят этого поганого Фиму, чтоб его покорежило! Возьми деточка, ку-шай, это ж невозможно столько ждать! Как они ходят, можно было уже десять раз на Привоз скататься!

– Они не на Привоз, они к Аркаше поехали, - сказал Иоська, с трудом про-тискиваясь между плитой, ванной и Верой Абрамовной. - Это надолго.

– Я тебя умоляю, и что они позабывали у этого жулика? Он в жизни ничего такого не сделал, за что срок не дают! - возмутилась Вера Абрамовна. - Это ж паразит, он черта обманет и обмухлюет, а тут девочки молодень-кие! И какой дурак надоумил вас с ним связаться, с чертом старым? Он же маму родную за деньги продаст и упакует!

«Эти девочки сами кого хочешь упакуют, - подумала Альвертина. - Не знаю я, как там Аркаша, но я ему точно не завидую, если он будет крутить. Де-вушки у нас нервные и чувствительные, могут и не сдержаться, если что».

– Послушай, Алиса, - Инсилай опустился на колени и взялся руками за пру-тья клетки.

Я видела прямо перед собой его усталые глаза, ссадины на лице, кандалы на запястьях и не понимала почти ни слова. В моем сознании был только ужас. Я прижалась щекой к его руке, пальцы Инсилая пахли морем и полынью. Что он говорит, господи, ничего не понимаю. Слишком свеж был в памяти мой кошмарный сон; он был так ярок, что смешивался с реальностью. А если в жизни все будет так же, только без счастливого финала? Не думать о пло-хом, дурные мысли притягивают неприятности, у нас все будет хорошо.

– Конечно, чудеса бывают. Разумеется, в них нужно верить. Но… ты только не плачь, если чуда не произойдет. Никто не знает, что будет завтра. Мне жаль, но ты можешь остаться одна в этой дыре. Конечно, Мирна не бросит тебя, но надеяться ты должна на Варвару и Ронни. Они обязательно вернут-ся за тобой. Постарайся, чтобы им не пришлось искать тебя в этом прокля-том мире. Он слишком опасен для волшебников. Найди место, где мы с вами ждали Ронни, и будь поблизости. Не бойся, все будет хорошо, я знаю.

Я разревелась. Инсилай погладил меня по голове.

– Не плачь, с Мирной ты не пропадешь. Ее мать из кошачьего народа. Гаара – ее вторая сущность. В минуту опасности она превратится в пантеру или пуму и сможет защитить тебя.

– Ты же говорил, что в этом мире может колдовать только Таур, - всхлипнула я.

– Это не колдовство, Алиса, просто одно ее «я» победит другое. Тебе трудно-вато это понять, в твоем мире так не бывает. Но Мирна – дочь Мага, у нее несколько сущностей. В Эйре это естественно.

– У тебя тоже есть второе «я»?

– Нет, я не Маг и не сын Мага. У меня только одна сущность, и ты ее ви-дишь. Подожди, дружок, не перебивай, у нас слишком мало времени, - ска-зал он, не дав мне задать следующий вопрос. - Может случиться, что Варва-ру и Ронни тебе придется ждать очень долго. Не потому, что они не торопят-ся, уверен, они изо всех сил спешат на помощь, но сюда не так просто по-пасть и еще труднее выбраться. Наберись терпения, помощь обязательно придет.

– Какие у тебя холодные руки, - прошептала я, только сейчас поняв, что пальцы Илая просто ледяные, - ты замерз. - Господи, что я говорю, конечно, замерз, ночи-то здесь не южные, а у него всей одежды – одни джинсы.

– Ничего, это ненадолго, - грустно усмехнулся Инсилай.

– Ты о чем? - ну я и дура. «Завтра ты останешься совсем одна»… Он же прощается со мной, он готовится умирать!

– Скоро встанет солнце и снова будет очень жарко, - пояснил он ровным, ничего не выражающим голосом. - Видишь, как темно. Темней всего ночь бывает перед рассветом.

Надо передать ему маяк. Чем раньше они услышат наш сигнал, тем больше шансов, что помощь не опоздает. Если Мирна права, сейчас начнется…

– Возьми, - я сунула в руку Инсилаю пиратскую серьгу.

– Что это? - удивился он, разглядывая лежащую у него на ладони вещицу. - И что мне с ней делать?

– Локи велел передать тебе, что это маяк. Она должна быть у тебя, чтобы ни случилось. Желательно, чтобы ее ничего не заслоняло, и при этом она не по-палась на глаза Тауру.

– То есть в карман нельзя? - переспросил Илай, продолжая таращиться на серьгу.

– Я не знаю. Локи сказал, ты сам догадаешься, что делать.

– Ага, - растерялся Инсилай, - по-моему, он слишком хорошо думает о моей сообразительности.

– Локи сказал, это твой последний шанс. - Слезы снова потекли по щекам, хоть я изо всех сил пыталась их сдержать.

– Не реви, - Инсилай взял меня за руку и посмотрел в глаза. - Лучше вспом-ни дословно, что сказал Учитель.

– Нам все время мешали, - я очень старалась сосредоточиться, но мысль о том, что завтра Илая убьют, а он, как назло, не любит татуировки и побря-кушки, перебивала все остальные. - Он сказал, что вещи надо использовать по назначению, и еще, что не надо мудрить.

– А по-человечески он сказать не мог! - разозлился Инсилай. - Обожаю раз-гадывать шарады среди ночи.

– Он сказал, ты догадаешься, - в отчаянии повторила я, глядя на злое и рас-терянное лицо Инсилая. - Ну, подумай! - пусть лучше скажет сам. Некстати Мирна нагнала на меня страху, боюсь я предлагать ему очевидное решение.

– Фью! - свистнул он сквозь зубы. Ну, опять перешел на свое чириканье. Чем ругаться, лучше бы подумал хорошенько.

– Может, ее просто воткнуть в ухо? - Нет у меня времени ждать, пока он до-думается до ответа. К тому же, если верить Мирне, мне еще скандальчик предстоит часика на два. Впрочем, может быть, ее опасения напрасны, и все не так критично?

– Не мой гардеробчик, - огрызнулся Инсилай, немедленно подтверждая про-гноз Гаары. - К тому же на сегодняшний день золотых украшений предоста-точно, - он грохнул кандалами.

– Если они не увидят маяк, нас просто не найдут! - в отчаянии от собствен-ного бессилия прошептала я.

– Кто они? - поднял брови Инсилай.

– Те, кто спешит на помощь. Сам же говорил.

Илай опустил глаза и сжал серьгу в кулаке. Не знаю, о чем он думал, о серьге или о возможном спасении, но по губам его пробежала усмешка. Ну, он мне сейчас расскажет…, но он промолчал. Помедлил немного, вздохнул, поднял рукой волосы, прикрывавшие левое ухо и, наклонив голову, протянул мне серьгу на открытой ладони:

– Вдевай, коли такая необходимость.

– Может, ты лучше сам? - испугалась я. – Темно. Я не вижу, куда.

– А там и видеть нечего, - успокоил Инсилай. - До сего дня я ничего подобно-го не носил. Прокалывай ухо и вдевай свою антенну.

– Я боюсь. Это же больно.

– У нас мало времени. Если ты веришь Локи, вперед.

– А ты ему веришь? - спросила я. После того, как я увидела Мага, моя вера в его помощь и, еще больше, сохранившийся рассудок, несколько померкла.

– Конечно, - хмыкнул Инсилай, - дал бы я колоть собственное ухо, если б не верил.

– Я попробую, - промямлила я и взяла у него серьгу. Руки у меня дрожали. - Нет, не могу, - я действительно не могла причинить ему боль, даже ради на-шего спасения. - Ты уверен, что это правильное решение?

– Ни в чем я не уверен, - проворчал Инсилай, - давай скорее, не тяни.

– Тебе больно, - только и смогла сказать я.

– Ну что вы возитесь? - прошипела вынырнувшая из темноты Мирна.

– Антенну подключаем, - сообщил Инсилай.

– Что? - удивилась Мирна.

– Проколи ему ухо, - попросила я и сунула ей в руки серьгу.

– Самое время, - проворчала Мирна, но посмотрела на меня с уважением. - Раньше о чем думали? Ладно, ты готов?

– А как же, - откликнулся Инсилай.

– Хорошо, - она быстро и умело вдела серьгу в его ухо. – Все, опусти волосы. Знаешь, чего тебе сейчас не хватает?

– Ванны, чашечки кофе и хорошего завтрака, - немедленно отрапортовал Илай.

– Повязки на глазу и попугая на плече, - рассмеялась Мирна.

– На абордаж! - передразнил Инсилай и вдруг разом посерьезнел. - Тихо, идет тауровская стража.

Мы в который раз за эти сутки спрятались под помост и притаились на зем-ле. Прямо у меня над головой загремели засовы. Раздались голоса, затопали чьи-то ноги. Говорили по-эйрски. Илай ответил им на том же наречии, по-том тихий свист, и тут же оглушительный грохот, будто металл ударил о ме-талл. И снова шаги и тишина.

– Увели, - почти выдохнула Мирна.

– Куда? - ахнула я и рванулась из-под помоста.

– Сиди! - прошипела она. Мне показалось, что за плечо меня схватила чер-ная когтистая лапа. Нет, тонкие пальцы и ногти самые обыкновенные.

– Что они говорили?

– Предупредили, что, когда снимут кандалы, он попадет под охрану знака Таура, и посоветовали не дергаться, будет хуже.

– Сказал, что понял.

– Будем ждать, пока стража заснет? - я уже стала привыкать к местным нравам.

– Эти не заснут, - вздохнула Мирна. - Это маги-предатели, они перешли на службу к Черному Магистру. Для них казнь Волшебника – подарок судьбы, его сила переходит к ним. Инсилая будут сторожить очень бдительно.

– Казнь? - прошептала я. - Но ведь третьи сутки еще не прошли…

– Они окончатся завтра. Таур дает только три ночи, и последняя на исходе.

И наступило завтра. Зеленое солнце взобралось на серо-стальное небо. Я увидела Инсилая. Он стоял у ворот ратуши, привязанный к столбу, верхуш-ку которого венчала деревянная голова дракона. Никакого эшафота, про-стой деревянный столб и толстые веревки. Рядом стояли четверо стражни-ков с арбалетами.

Все, больше ждать нельзя. Это последний шанс, потом будет слишком позд-но. Сон дал мне подсказку. Маяк на месте, теперь моя очередь действовать. Успокоиться, не бояться, все будет хорошо. Я обернулась к Мирне.

– Сейчас я подойду поближе к Инсилаю и постараюсь дать ему как можно больше сил. Надеюсь, их хватит на то, чтобы разорвать путы и спастись от-сюда. Помоги ему, если сможешь.

Она попыталась удержать меня, но я вывернулась из ее рук и вылезла из-под помоста. Площадь очень быстро наводнялась народом. Только начало светать, а уже было не протолкнуться. Что же будет, когда окончательно рассветет? Изо всех сил работая локтями, я стала пробиваться к Инсилаю. Мирна, как тень, шла следом. Открылись ворота ратуши, оттуда вынесли огромную корзину, закрытую черным шелком, и поставили ее у ног Инси-лая. Следом вышел Таур в сопровождении трех лучников, одетых, как древ-ние римляне со страниц моего учебника истории. Сам Таур был в длинном серебристо-сером плаще под цвет неба, на голове у него была массивная ко-рона из какого-то зеленовато-черного металла. Толпа смолкла. Магистр чуть заметно шевельнул рукой и ворон, сидевший на его плече, рванулся к Инси-лаю. У самого его лица он вдруг обернулся широкой шелковой лентой и чер-ной повязкой упал на глаза Волшебника. Это все. Я опоздала. Таур сел в приготовленное для него высокое кресло и жестом дал команду лучникам. Я была уже совсем близко, когда с корзины сняли покрывало: целая груда зо-лотых стрел. У меня потемнело в глазах от их блеска.

– Где она, твоя Великая Битва?! - шепотом спросила я Мирну. - Тарра ошиб-лась, и звезды солгали.

– Тарра не ошибается, а звезды не лгут, - спокойно сказала Мирна. - Они просто посылают испытание духа.

Звон тетивы – и золотая стрела вонзилась в плечо Инсилая. Он вздрогнул, я видела, как напряглись его мускулы. Тонкая струйка крови потекла из чер-ной ранки.

– Испытание? - переспросила я, глядя в кошачьи глаза Мирны. - Это не ис-пытание, это убийство.

Снова звон тетивы. Вторая стрела пролетела мимо, лишь слегка оцарапав Инсилаю щеку. Таур выкрикнул что-то на своем птичьем наречье, лучники ответили поклоном.

– Что он говорит? - я сжала руку Мирны. Она прижала меня к себе, пытаясь закрыть мне лицо.

– Не смотри. Он приказал целиться тщательнее и ни в коем случае не стре-лять в голову и сердце. Говорит, Волшебники не достойны быстрой смерти.

О, господи, проклятый мир! Они тут все сумасшедшие, помешанные на бит-вах и крови. Я обернулась на звон тетивы. Третий лучник так разволновал-ся, что примитивно промазал. Стрела воткнулась в помост за спиной Инси-лая и, звонко подрожав золотым треугольником, застыла немой тонкой ли-нией. Стрелки подошли к корзине и взяли еще по одной стреле. Первый был самым метким – он попал Илаю в ногу, чуть выше колена. На светлых джин-сах предательски стало расплываться кровавое пятно. Инсилай не шевель-нулся. Он стоял очень прямо и неестественно-неподвижно, как памятник.

– Не смотри! - повторила Мирна, силой развернув меня к себе. - Не бойся, ему почти не больно. Мы же передали ему цветок предрассветной Ильты.

– Значит, твой отец знал, что все так будет? - возмутилась я. - Знал, что каз-ни не избежать и дразнил нас надеждой? Ненавижу!

– Это совершенно невозможно – тащить за собой в пропасть детенышей, - сказала Лика, рассматривая приобретенный у Аркаши арсенал.

– Это Ронни-то детеныш? - усомнилась Наталья. - Ты ничего не перепута-ла, подруга?

– Он – недоучившийся подмастерье, вообразивший себя Волшебником. - Лика взяла в руки карабин. – Единственное достойное приобретение.

– Это Ронни его выбрал. Может, он и детеныш, но детеныш мужского пола, а значит, генетически лучше приспособлен к ведению боевых действий.

– Ну, ты сказала… - оторопела Анжелика. – Совсем спятила, дорогуша. Нас там уже дожидается один генетически приспособленный представитель сильной половины человечества – в золотых кандалах.

– Без Ронни нам дорогу не найти, - вздохнула Наталья. – Да и спокойнее, ко-гда он на глазах, хоть не выкинет ничего.

– Как скажешь, я бы не взяла. Но Биливердину эту я с собой точно не по-тащу, хоть ты меня стреляй. Нам там, между прочим, еще Алису искать, не на прогулку собираемся.

– А я, что, спорю? Нет, так нет. Надо только ее обратно в Москву заки-нуть, и можно собираться. Вроде ничего не забыли.

– А зачем ей Москва? – возразила Лика. – Пусть здесь сидит со своей Со-фкой. У нас что, времени вагон, возить эту красавицу туда обратно? Ронни что-то болтал про три дня. Так вот, три дня уже на исходе, надо поспе-шать.

– Иди, договаривайся с тетей Верой и Альвертиной, оставь ей денег… Кто знает, что там у нас произойти может. Скажи, что нам нужно еще кое-что прикупить для дела, поэтому наш поход чуть-чуть откладывается.

– Врать нехорошо, - ехидно напомнила Анжелика, - особенно детям.

– Детям лучше поменьше знать, если они остаются одни. Особенно таким трепливым детям, как Альвертина. Мало ли кто нас взыщется?

– А если Варвара?

– Варвара и без Альвертины разберется, кто, где и зачем, - успокоила На-талья, - если объявится, конечно, в чем я уже сильно сомневаюсь. Да, и по-зови Ронни, чем девочкам глазки строить, пусть лучше поможет мне со-браться.

– Ну ты командирка, - усмехнулась Лика. – Есть, гражданка начальник, бу-дет исполнено!

Рональд обнаружился в гостиной. Так и есть, с огнем в глазах изображает из себя дивизию коммандос, размахивая руками и ногами, как перепуганная летучая мышь. Софка с Альвертиной смотрят на него, как зачарованные, на физиономиях восхищение, граничащее с обожанием. Иоська надулся, как мышь на крупу, но молчит. Заморский гастролер явно выигрывает с колос-сальным преимуществом, не отыграться. Лика понаблюдала пару минут за этим петушиным турниром и подалась к Вере Абрамовне, бросив мимоходом:

– Ронни, тебя Наталья зовет.

Софкина мама сидела в кухне в обнимку с сигаретой и телефоном и тре-щала как сорока. Лика чуть поморщилась, и пол-Одессы осталось без те-лефонной связи.

– О, теперь они уже и телефоны поотключали, - без намека на раздраже-ние сообщила Вера Абрамовна, убедившись в отсутствии связи, - не город, а полигон на выживание. За что только деньги берут, когда никогда ничего нет? Вы что-то хотели, Ликочка?

– В общем, да, - Лика присела на краешек подоконника. – Большое Вам спа-сибо за все…

– Что такое? – насторожилась Софкина мама. – Только не говорите, что вы уже уезжаете!

– Ну, честно говоря, да, - вздохнула Анжелика.

– Оно Вам надо? – возмутилась Вера Абрамовна, отгоняя доберманшу от стоящей на столе кастрюли с салатом. – Только ж приехали!

– Да нам по делу нужно.

– Ой, знаю я ваши дела! Один Аркаша чего стоит. Чем глупостями зани-маться, сходите лучше на море, позагорайте, фруктов покушайте. У Вас там разве фрукты? Вода и краска, одна синтетика. Я тут раз на углу клубнику эту импортную взяла…

Что было дальше, Лика прослушала. Свинцовой тяжестью налился заты-лок, яркое голубое мерцание резануло по глазам. Что-то случилось, поняла колдунья. Варвара, Инсилай или оба сразу? Мерцание стремительно удаля-лось, становясь едва заметной точкой в сознании, но, несмотря на свою удаленность, излучало такую тревогу, что хотелось, бросив все, нестись на помощь.

– И что за дела такие, что надо бежать сломя голову? – завершила свою речь Вера Абрамовна. – Хоть Альку-то за собой не таскайте, пусть дите отдохнет, совсем девчонку заморили в своей Америке.

– Ну, если Вы так считаете, - включилась Лика, стараясь избавиться от головной боли, - я даже не знаю…

– И знать тут нечего. Чешутся у вас пятки, бегите по своим делам, а Аль-вертине я скажу, что вы с Аркашей в Ильичевку поехали, в порт.

– Вот деньги, - замялась Лика, протягивая хозяйке триста долларов. – Только ей не давайте, она все в один день растранжирит.

– Вы что, до зимы по делам собираетесь?

– Почему, на пару дней. Максимум на неделю.

– На такие деньги неделю может кушать вся Софкина школа, а море у нас пока, слава богу, бесплатно. Идите и не берите в голову, посмотрю как за своей, да и Софочке не так скучно будет.

Когда Лика вернулась в комнату, Ронни с Натальей как обычно ругались. Спор имел тактическое значение. Ронни настаивал на том, что старто-вать надо в полном боевом вооружении и немедленно, Наталья отстаивала путешествие налегке и с утра пораньше. Оружие она предлагала перево-зить в заколдованном виде.

– А расколдовывать кто его тебе там будет? – орал Ронни. – Таур? В Вау-рии, кроме него, никто волшебством не балуется!

– А как ты это все попрешь? – Наталья пнула ногой гранатомет. – Это ж никаких рук не хватит! И за каким бесом я в такую жару буду бегать в бронежилете, который весит, как средневековые доспехи?

– Заткнитесь, оба! – распорядилась Анжелика, плотно прикрыв за собой дверь. – Не знаю, что стряслось, но нам надо торопиться. Выход через час. Всем готовиться. Защита самая тщательная.

– Ты что, перегрелась? – оторопела Наталья. – Что за спешка такая, как на пожар.

– Не исключаю, что и на пожар, - без тени улыбки сказала Лика. – Что-то случилось и нам надо поторопиться.

– У тебя видение было, или сама догадалась? – издевалась Наталья.

– Слушай, - разозлилась Лика, - мне не до шуток. Я чувствую беду, нужно срочно действовать, а не щекотать языки. Неизвестно, сколько нам при-дется искать Альвар, а времени почти не осталось.

Сборы прошли по-военному четко, заняв всего двадцать минут. Облачив-шись в новоприобретенный камуфляж и бронежилеты, все трое вооружи-лись до зубов и набрали полные карманы гранат и волшебных палочек.

– Так, - Лика окинула взглядом маленький отряд, - Ронни, ориентируйся.

– Мы возвращались через четыре прыжка.

– Долго и бесполезно, - отрезала Наталья. – Мы здесь все ребята взрослые, управимся одним хорошим скачком. Лишние зигзаги – лишнее время.

– Знаешь, какая дорога самая короткая? – подал голос Ронни.

– Прямая, - не задумываясь, ответила Наталья.

– Та, которую знаешь, - вздохнул Рональд. – Я не уверен, что смогу привести вас в Ваурию новой дорогой. – «Я и за старую-то не очень уверен», добавил он про себя.

– Ладно, - неожиданно легко согласилась Лика, - будем скакать зигзагами. Только по-шустрому. Что-то мне так неспокойно, что места себе не нахо-жу.

– Нет, ты определенно не в себе, - проворчала Наталья, - какая забота о ближнем, с ума сойти! Да еще о каком ближнем, конец света!

Через полчаса, заглянувшая в комнату Альвертина, обнаружила полное от-сутствие своих спутников.

– Где все? – немедленно приступила она к допросу Софкиной мамы.

– А я знаю? – Вера Аркадьевна мыла посуду в детской ванночке. Воду в оче-редной раз отключили, правда, заработал телефон. – Кажется, в Ильичев-ку подались, в порт, там им Аркашка что-то присмотрел нужное.

– А когда будут, они сказали?

– Да скоро и будут, что там в Ильичевке иметь, кроме грязного моря и по-ганого товара? Подите лучше на море, вон погода какая, чем дома парить-ся, возьмите Осю, собаку и хоть по воде походите. Сидите, как запечные тараканы, мне что, вас дихлофосом шугануть?

– Ага, а если они вернутся, а меня нет?

– Подождут, значит, - успокоила Вера Аркадьевна. – Твоя мама им головы поотрывает, если они тебя потеряют. И мальчик твой на тебя такими глазами смотрит, что никуда не денется. С Рональдом тебе повезло, дет-ка, он очень милый мальчик, и так трогательно к тебе относится…

Все вокруг внезапно потемнело, что-то грохнуло у меня за спиной и, что уж совсем странно, раздалась автоматная очередь. Откуда такая роскошь в этом первобытном мире? Я обернулась и обомлела. Две девицы, с ног до го-ловы увешанные оружием, едва успев появиться, уже уложили троих лучни-ков и, держа под прицелом стражу, закрыли собой Инсилая. Ронни, ловко орудуя ножом, перерезал веревки, которыми Илай был привязан к столбу.

– Алиса! - крикнул Ронни, всматриваясь в толпу. - Сюда, быстро! Алиса!

Инсилай был свободен. Ронни выдернул стрелу из его плеча, с той, что попа-ла в ногу, Илай справился сам. Я схватила Мирну за руку и бросилась к ним.

– Скорее! - почти крикнула я. - Это Ронни, бежим.

Толпа замерла, стражники застыли, как бронзовые фигуры, Таур молча взи-рал на все происходящее и не делал ни малейшей попытки воспрепятство-вать нашему побегу. Не нравится мне это спокойствие, что-то слабо верится в то, что господин Магистр сдастся без всякого сопротивления. Как пить дать задумал какую-нибудь гадость! Но сейчас раздумывать некогда, я по-думаю об этом потом, если выберусь из этой заварухи.

Мы бросились к скалам. Мирна показывала дорогу, Ронни и девушки при-крывали наш отход, держа под прицелом площадь. Инсилай заметно хромал, и было видно, как трудно дается ему наш марш-бросок. Когда мы добрались до пещеры, я поняла, что дальше Илай идти не сможет, слишком много кро-ви он потерял. Пятно на джинсах с каждой минутой становилось все больше и темнее. Он присел на камень, чтобы немного передохнуть. Я схватила его за руку, посмотрела в глаза, пытаясь дать хоть немного сил, но Инсилай бы-стро отвел взгляд. Кольцо Мерлина тоже не подействовало, потому что он просто закрыл глаза.

– Инсилай! - я испугалась и тряхнула его за плечи. Мне показалось, он теряет сознание. - Ради бога, посмотри на меня, или ты просто не дойдешь.

– Нет, - тихо ответил он, - не такой ценой. Обещай мне не вмешиваться, или мне придется идти с закрытыми глазами.

Я промолчала. Он требовал невозможного.

– Алиса, - настаивал Инсилай, не открывая глаз.

– Обещаю, - выдавила я из себя, но пальцы скрестила, благо, он все равно не видел.

Подтянулись Ронни и его амазонки, одна из которых оказалась мулаткой с фиалковыми глазами и фигурой топ-модели. Вторая была тоже хороша – с такой косищей, какую мне за всю жизнь не вырастить.

– Что случилось? – спросила шатенка с шикарной косой. Она склонилась над нами. - Инсилай, я тебя умоляю, только не сейчас!

Рядом со мной вонзилась в землю золотая стрела, я подпрыгнула, как ужа-ленная. Мгновение, и со стороны города посыпался золотой дождь, так мно-го стрел полетело в нас. Просто чудом никого не задело.

– Лика, не спи, - проворчала шатенка, и метнула в преследователей пару гранат, - или нас перестреляют, как рябчиков. Ронни, не стой столбом, по-моги Инсилаю, живо.

Громыхнуло и тряхнуло. Мулатка развернулась и дала пару очередей по склону. Палила она, похоже, наугад, но некоторую передышку мы получили. Ронни сделал было шаг к Инсилаю, но вдруг испуганно вскрикнул и попя-тился. Я обернулась. У меня за спиной стояла огромная белая пантера. Боко-вым зрением я увидела, что Рональд поднимает автомат.

– Нет! - я бросила Инсилая и встала перед Ронни, закрыв собой пантеру. - Не стреляй, это Мирна-Гаара.

– Идите за мной, - Гаара выгнулась дугой и махнула хвостом. - Илай, ты ко-гда-нибудь ездил верхом на пантере? Садись и держись крепче, сейчас по-пробуешь. За мной, Алиса!

Она рванула вперед так быстро, что за ней не смогла угнаться даже мулат-ка, хоть она и оказалась самой быстрой из нас.

Мы мчались наверх, как сумасшедшие. Из-под наших ног сыпались мелкие камушки. Ронни пыхтел как паровоз у меня за спиной, замыкая гонку. При-бывшие с ним девицы были уже у самой вершины. У кого они тренируются, так бегут, что завидно. Легко, красиво, будто танцуют. В таком порядке мы и прибыли на большую площадку на вершине скалы. Мирна-Гаара была уже в человеческой сущности и, оторвав кусок рубашки, перевязывала плечо Инсилаю. Девушки пытались найти на краях плато точки для обороны. Я помочь никому ничем не могла, посему постаралась просто не мешать.

– Наталья, - мулатка посмотрела на шатенку с косой, - мы успеем прыгнуть с Инсилаем, Ронни возьмет девочек, дома разберемся. Не нравится мне здесь, давай поторопимся.

– Я никуда не пойду, - не поднимая головы, сказала Мирна, - у меня другие планы.

– После того, что мы здесь натворили, у тебя могут сложиться проблемы, - сказала та, кого назвали Натальей. - Какая необходимость рисковать? Мо-жешь вернуться, когда все уляжется.

– Нет, - твердо отказалась Мирна, - здесь, у Таура, мой отец, я не могу уйти.

– Оставь ее, - тихо сказал Инсилай. - Это дочь Локи, она не уйдет.

– Кто такой Локи? Хотя какая разница. Делайте, что хотите, только давайте быстрее. Или ты тоже хочешь остаться? - раздраженно спросила Наталья.

– Благодарю покорно, - отказался Инсилай, - ни малейшего желания. Где Алиса?

– Я здесь, - я подошла ближе, чтоб он меня видел.

– Надо убираться отсюда, - настаивала мулатка, - в покое нас не оставят.

Словно в подтверждение ее слов внизу на площади закрутился черный смерч. Огромная воронка все росла и росла, поднялась над скалой и всей массой нависла над городом. Вдруг она мгновенно остановилась в своем бешеном вращении, и я, сама не знаю почему, сразу поняла, что это Черный Магистр. Его ледяные глаза сверкнули над нашими головами, как звезды. Раздался его смех, у меня каждая жилка задрожала от этого звука. Мирна одним прыжком отскочила от Инсилая и потемневшими глазами уставилась в небо.

– Таур, - только и сказала она.

Небо вздохнуло и заговорило голосом Властелина Запределья. Я не поняла ни слова, но по тому, как разом изменились лица всех присутствующих, было ясно, что просвистел он что-то жуткое, и это жуткое касалось Илая, его имя в монологе Таура прозвучало очень четко. Пауза. Илай что-то ответил. Снова голос Магистра. Мирна словно окаменела, Ронни и девушки с ужасом смот-рели друг на друга. Инсилая отбросило назад, он упал на траву и прикрыл рукой глаза. Взявшаяся ниоткуда золотая бабочка взлетела с плеча Илая. Завершив свою речь, Магистр растаял в воздухе, рассыпавшись миллиарда-ми звезд в мгновенно почерневшем небе Ваурии.

– Что он сказал? - шепотом спросила я Ронни.

– Если до вечера Инсилай не вернется, вместо него казнят его Учителя Локи, - чуть слышно ответил Ронни, - а если я не вернусь с Инсилаем, ему придет-ся ответить за двоих.

Часть пятая.

Помощь – это блюдо, которое

необходимо подавать своевременно…

Самое неприятное, что я не успел толком объяснить Алисе, что ей делать, а ведь завтра, нет, уже сегодня, она останется одна в этом страшном мире. Потратил драгоценные минуты на всякие глупости, вроде этого украшения. Теперь еще и ухо болит, будто не серьга там, а гиря двухпудовая. И кому я этой серьгой сигналю, хотел бы я знать? Надежды на то, что вернется Ронни, весьма призрачны. Я не уверен даже, что он до Земли смог добраться. А уж на прибытие Варвары шансов и того меньше. Не те у нас отношения, чтобы она рванула спасать меня в Запределье. Впрочем, меня и спасать-то, пожа-луй, поздновато, со мной все предельно ясно. А вот с Алисой посложнее бу-дет, кто-то должен вытащить ее отсюда, или… Нет, об «или» лучше не ду-мать. Конечно, может, у Локи своя служба спасения, только что ж она само-го Локи не спасает в таком случае? Ну, правда, его еще и не убивают. Пока только моя очередь приспела.

Они открыли засовы и встали в дверях. Каменные лица, красные туники, кожаные сандалии. Ни дать, ни взять легионеры, только арбалеты немного не в стиле. Ну, ничего, арбалет лучше, чем лук, быстрее все кончится.

– Вставай, пора.

Пора, так пора. Я поднялся на ноги.

– Сейчас мы освободим тебя от паука, но имей в виду, Эфа у тебя на шее страшнее любых оков. Она не убьет тебя при попытке к бегству, но будет очень больно.

Нашли чем напугать, последние три дня мы с болью рука об руку, в обним-ку, как влюбленные. Я даже привык, хоть и не отвечаю взаимностью. Стар-ший из их шайки протянул ко мне руку:

– Ты понял?

Я промолчал. Резкая боль пронзила меня с головы до ног, огненной змеей скользнув по позвоночнику. «Ты должен отвечать, когда тебя спрашивают» и серебряно-голубые глаза Магистра в черноте ночи. Черт бы побрал Таура с его штучками. Нет, к этому нельзя привыкнуть. Завязывать надо с геройст-вом и тихонько дожить оставленные мне Магистром минуты.

– Да, я понял.

Тихий свист. Паук спрыгнул с моей шеи и убрался в золотую шкатулку, сто-явшую на ладони стражника. В ту же секунду цепи, соскользнув с моих за-пястий и щиколоток, оглушительно грохнули в ночной тишине. Арбалетчики отступили от двери клетки:

– Иди вперед.

Мы подошли к ратуше.

– Вставай к столбу, руки назад.

Дикий народ! Могли бы и облагородить свой ритуальный алтарь. Для счастья моей многострадальной спине не хватало только пары дюжин заноз, но те-перь порядок, комплект. На совесть привязали, не шевельнешься, зато голо-вой могу крутить сколько угодно... Сами встали в каре, сторожат. Интерес-но, чего ждут, уж не моего ли очередного подвига? Так ведь, говорили, Эфа не подкачает. Не доверяете, что ли, Властелину своему? А я вот верю, осо-бенно, если он гадость какую-нибудь пообещал. Хорошо, успел проглотить белой мяты, будем надеяться, что обойдется без стонов. Очень не хотелось бы доставлять Тауру столько удовольствия, но тут уж как получится. Гирю-то в свежепроколотом ухе я очень даже ощущаю, хотя, по идее, не должен бы, – анестезию Ильта дает полную.

Трое лучников по тридцать три стрелы…. Говорят, последнюю, сотую, Ма-гистр выпускает собственноручно, прямо в сердце. Впрочем, когда дойдет до последней, я уже буду, как золотой дикобраз, и мне будет абсолютно все равно, куда попадет его Черная Светлость.

Таур вышел вместе с лучниками, но рассмотреть я его не успел, на мои глаза черным вороном упала повязка.

Плохо. Раз я ничего не вижу, каждая стрела будет неожиданной. Ага, вот и первая. Холодный металл вонзился в плечо, непроизвольно напряглись все мышцы. Теперь буду дергаться, как препарируемая лягушка, проклятые рефлексы. Что-то теплое и вязкое течет по груди, кровь, наверно. Снова свист стрелы. Она чиркнула мне по щеке, но пролетела мимо.

– Не смей целиться в голову, идиот! - рявкнул Таур. - Он не имеет права на легкую смерть. Он должен корчиться от боли и захлебываться в крике.

Спасибо Локи, дай бог здоровья Алисе, есть шанс, что надежды Магистра не оправдаются. Быстренько представляем себя… Ну, чем представляем-то, да хоть баобабом. Я большой, толстый и деревянный, а значит, мне ни чуточки не больно. Ну и что они так долго целятся, так мы до завтра провозимся. Свистнуло и зазвенело, это еще что? А, да это кто-то из стрелков просто промазал. Как везет мне сегодня, девяносто девять мне больше нравится, чем сто.

Пока мои снайперы готовились к новому подходу, серьга в ухе запульсиро-вала и, мне показалось, раскалилась докрасна. Нет, все-таки не мой день, это чертово ухо меня с ума сведет, так разболелось, что даже голова закру-жилась. Не надо было девицам в их детских фантазиях потакать, серьги, маяки, спасатели… Фантастика ненаучная. Зато успокоились красавицы от чувства выполненного долга. Третья стрела попала в ногу, повыше колена, боли я не почувствовал, только сильный толчок, и это меня порадовало, хва-тит с меня и больной головы. Да еще какой больной, просто искры из глаз.

Где-то совсем рядом очень внушительно грохнуло. Зрители ахнули, а потом ударила автоматная очередь. Видно, белая мята дала мне не только анесте-зию, но и состояние легкого одурения. Едва ли в Ваурии есть автоматы, а значит, перестрелка мне просто мерещится. Или я – неправильный баобаб, и у меня крона поехала на нервной почве.

Повязку сорвали с моих глаз. Прямо передо мной стояли Наталья и какая-то длинноногая красотка. Камуфляж был им весьма к лицу, выгодно подчерки-вая их формы. Дамочка обернулась, и я с удивлением узнал в ней Анжелику. Какая она хорошенькая стала. Справедливости ради стоит отметить, что обе дамы были убийственно хороши. Трое лучников упали к ногам амазонок и, судя по луже крови, не совсем удачно. В руках у дам были пистолеты-автоматы какой-то допотопной конструкции, но, уверен, они и без этого произвели бы впечатление сногсшибательное. Самое время спросить, где и когда они успели разжиться таким арсеналом, если, конечно, все это не плод моего усталого сознания.

Кто-то освободил мне руки, я обернулся. Ронни вырвал стрелу, торчавшую из моего плеча, очень аккуратно, я почти не почувствовал. С той, что засела в ноге, я кое-как справился сам, но куда менее удачно, потекла кровь. Что-то напутали звезды с Великой Битвой, я до нее просто не доживу, если и дальше все пойдет такими темпами. Из толпы оборванцев к нам прорвались Алиса с Мирной. Мы все стали отступать к скалам. Не скажу, что эта идея меня вдохновила. То ли я слишком вжился в роль баобаба, то ли Эфы побаи-вался в глубине души, но ноги мои шли еле-еле.

Чем выше мы поднимались, тем быстрее крутилась у меня перед глазами карусель цветных мерцающих пятен. А потом я сел на какой-то камень, окончательно потерял связь с реальностью, и мне привиделось, что я ката-юсь на белой пантере, как катался в детстве на пони в зоопарке. И был пре-красный солнечный день, и какая-то женщина в легком ситцевом платье гладила меня по голове, называя своим сыном, и успокаивала меня, потому что я потерялся в огромном взрослом мире, и мне было страшно и одиноко… Мне отчаянно хотелось прижаться щекой к ее руке и впитывать тепло всем своим существом, потому что я был разбит и болен, а ее незамысловатая ласка давала мне покой и сознание защищенности.

Как я оказался на вершине скалы, не помню. Что-то, несомненно, происхо-дило, но память объявила забастовку.

А потом в небе появился Таур. Он был огромен, как цунами в океане. Ма-гистр смеялся мне в лицо, и от его смеха кровь останавливалась в жилах. Не смотреть ему в глаза, он пьет живые силы. Не смотреть, он забирает даже мысли.

– Инсилай! - громыхнул он откуда-то с неба. - Ты слышишь меня? Не сомне-ваюсь, слышишь и видишь. У тебя есть время до вечера. Или до захода солнца ты добровольно вернешься назад, или, когда последний луч уйдет за горизонт, твое место займет Локи. Все мы в ответе за своих учеников. Ты понял?

Чего ж тут не понять. Если у меня не хватит духу ответить за собственные ошибки, за них ответит мой Учитель. Предельно ясно. Я поднял голову:

– Да. - Меня тряхнуло так, будто я сунул голову в розетку.

– Господин, - громогласно напомнило небо. - Кстати, Илай, если хочешь хоть немного облегчить свою участь, вернешься со своим юным другом. Никто не смеет покидать Ваурию без моего согласия. Твоим женщинам я разрешаю уйти, если та, что владеет кольцом Мерлина, отдаст его. Хотя они и убили трех Чародеев, я их не задерживаю. Война – не женское дело.

– А что будет с Локи? - спросил я, на мгновение потеряв бдительность от удивления. Эфа швырнула меня в черную траву и огненным обручем сжала сердце. Так и до инфаркта рукой подать, да помню я, помню. - Господин…

Небо молчало. Девчонки с ужасом смотрели то на меня, то на Ронни. Мирна стояла чуть в стороне, неподвижная, как античная статуя. Алиса ничего не понимала, ну, правильно, она же ни слова по-эйрски.

– Он может уйти с женщинами, - помедлив, вспомнило обо мне небо, - если ты заплатишь за его жизнь.

– Не верь ему, - ожила вдруг Мирна, - он тебя обманет! Вы все погибнете – и ты, и отец, и Ронни.

Снова раздался смех и голос Таура:

– Не слушай женщину, Инсилай, у нас ведь мужской разговор. Я предлагаю тебе обмен. Твоя жизнь против жизни Локи. Клянусь, один из вас может в любой момент покинуть Ваурию. Ты или он… это ты решишь сам. - Таур протянул руку в мою сторону, Эфа соскользнула с моей шеи и умчалась ог-ромной золотой бабочкой. – Это чтоб тебе было легче думать. До вечера.

Черная мгла заволокла небо, Таур сжался в огненный шар и, рассыпавшись тысячей искр, упал на землю звездным дождем.

Я остался лежать на траве, чувствуя себя раздавленным и опустошенным. Одно мне стало ясно. У кого-то из них кольцо Мерлина. Думаю, у Алисы. Уж очень волшебно я поздоровел после общения с ней, и провалы в памяти меня раньше не навещали. Чудеса, да и только, где она его взяла? Да там же, где и пиратскую серьгу, красующуюся в моем ухе. Локи постарался, кто ж еще. Пожалел меня и бросил камень в реку судьбы. Отсюда и сказки о Великой Битве. Конец света! Вот уж представить не мог, что моя скромная персона поднимет такую бурю.

– Инсилай! - это пришла в себя Наталья. - Ты меня слышишь?

Попробуй, не услышь, еще неизвестно, что хуже: Наташка или Таур. Он хоть предупреждает о своих действиях. Я открыл глаза:

– Разумеется.

– Надо что-то делать.

– Точно. Вытащи занозы из моей спины, - я перевернулся на живот и ут-кнулся лицом в траву.

– Мог бы и до дома подождать, - проворчала Наталья, но пару заноз выдер-нула. Тому, кто учил ее врачеванию, руки-ноги оторвал бы без жалости.

– Не доживу.

– Доживешь как миленький! - прошипела Наталья. - Ты, сволочь, нужен мне живой и здоровый. Даже если придется тащить тебя силой.

– Какая любовь к ближнему! - в другое время я бы продолжил дискуссию, но сейчас у меня не было на это ни сил, ни желания.

– Ага, - признала Наталья. - Все, поворачивайся, остальное в Мерлин-Лэнде. Попрошу к отбытию.

– В другой раз, - вежливо отказался я.

– Это мы посмотрим, - в ее голосе послышалась угроза.

Я повернулся лицом к обществу:

– Не на что смотреть. Представление будет ближе к ночи, на площади у ра-туши. Приглашаю всех, вход свободный.

– Ты отправляешься в Эйр, - по слогам проговорила Наталья. - Мы все от-правляемся домой. Ты, я и Ронни. Алису Лика захватит в Москву. Мирна, ес-ли хочет, может уйти с нами. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

– Там Локи, - напомнил я.

– А там – Варвара, - сообщила Наталья. - Если ты сгинешь в Ваурии, у нее будут большие проблемы.

– Локи – мой Учитель. Если я не приду вечером к ратуше, у него тоже будут проблемы – его убьют.

– Если ты умрешь в Ваурии, Варваре предъявят обвинение в убийстве, а она, между прочим, тоже твой Учитель, – наступала Наталья.

– Я не против пожить немного лично для Варвары, - сообщил я, - но у меня только одна жизнь, вряд ли я смогу отдать ее дважды. Очень сожалею.

Мирна потянулась и обернулась огромной белой пантерой.

– Там мой отец, - сообщила она, - и я тоже буду драться. Но защищать я буду не его, а право Илая на свободу выбора. Запомни, ни словом, ни жестом я не повлияю на действия Инсилая. Это его решение, и он примет его сам. - Она рыкнула и показала Наталье острые белые клыки, после чего уселась рядом с Алисой, обвив пушистым хвостом сильные лапы. - Правда, - добавила она после некоторой паузы, - наш спор совершенно бесполезен. Инсилаю не уйти из Ваурии до исхода Битвы, даже если он откажется принять бой.

– А ваш Таур обещал… - напомнила Лика, ставшая молчаливой после земной жизни.

– Он обещал, что не будет мешать ему уйти, но не гарантировал, что уйти получится. Тарра обещала Битву, и она непременно будет, звезды не лгут.

И они снова начали свою бесконечную перепалку, о любви, долге и смерти. Такое впечатление, что они проводят аукцион на идеальное решение. Пока все выясняли отношения, я решил немного прояснить ситуацию, кое-что мне не нравилось.

– Мирна, будь другом, сходи вниз на разведку, - попросил я, с трудом дож-давшись паузы в их сорочьем базаре. - Я не вижу на площади Локи. Глупо будет попасть в лапы к Тауру ни за что. - Мирна кивнула головой и исчезла в кустах. Белая пантера в бесцветной Ваурии смотрелась довольно экзотич-но. Надеюсь, достигнув окраины города, она все-таки вернется к более тра-диционному для данной местности облику.

Наталья с Ликой продолжали воспитывать Ронни. Все трое были так заняты, что я решил пообщаться с Алисой. Что-то она совсем раскисла. Я чуть пере-двинулся и положил голову ей на колени. Прием не совсем честный, но дей-ственный. Почти полная гарантия, что узнаю правду.

– Ты в порядке? - голову пришлось извернуть так, что чуть шею себе не сло-мал, зато заглянул ей в глаза.

– Не знаю, - призналась она. Этого следовало ожидать. Столько приключе-ний сразу, перебор для среднестатистического ребенка. Она просто растеря-лась.

– Алиса, - я смотрел ей в глаза и крепко держал за запястье, чтоб она не ус-пела под шумок подсунуть мне руку с кольцом. Я от этого сволочного перст-ня делаюсь ручным, как котенок, - никому, слышишь, никому не отдавай перстень. Таур бессилен против тебя, ты человек. Все остальные способны сами о себе позаботиться. Храни кольцо, оно принадлежало самому Мерли-ну.

– Как ты догадался? - одними губами спросила Алиса, непроизвольно сжав кулак.

– Таур сказал. Он требует вернуть кольцо.

– И твою жизнь в придачу, - она чуть не плакала. - Ты пойдешь?

– А есть другие предложения? - спросил я.

– Нет, - она отвела глаза. - Нельзя купить себе жизнь ценой другой жизни. А ты правильно тогда сказал: «Смерть в рассрочку». Битва началась, и кредит кончился.

Я уставился на Алису глазами ювелира, обнаружившего в свалке бижутерии алмаз в три карата. А ведь она права. Не знаю, дойдет ли дело до Битвы, но кредит кончился, пора платить по счетам.

– Ты только не бойся, - успокоил я Алису. - Локи и Мирна тебе обязательно помогут. Главное, не паникуй. Локи – Маг, он найдет способ вернуть тебя домой, а Мирна не даст тебя в обиду, когда я уйду. Все будет хорошо.

– Да уж, лучше некуда, - вздохнула Алиса. - Тебя убьют, Ронни на всю жизнь посадят в клетку, Наталья умрет от злости, Лика – от горя, а Варвару осудят за убийство. Граждане довольные расходятся по домам. Те, кто выживет, конечно.

– Ты же хотела Битвы, - напомнил я. - Чем ты недовольна? Я ухожу воевать. К тому же Ронни совершенно не обязательно идти со мной, я и один вполне управлюсь.

– Ты идешь умирать, - тихо сказала Алиса, - воевать идут с другим настрое-нием. Но я тебе не судья. На, возьми, пригодится.

Алиса достала откуда-то из-под своего необъемного свитера черный тряпоч-ный сверток.

– Что это? - удивился я.

– Твоя футболка. Я у тебя как-то одалживала, теперь вот возвращаю.

Очень кстати, меня всеобщие сочувствующие взгляды на мою спину уже по-рядком достали. Немедленно натянул футболку и задумался об Алисе. Как же она повзрослела за эти дни. Самое неприятное, что она права. Я действи-тельно иду умирать. Если б был хоть один шанс на мою победу, Таур убил бы меня прямо здесь, без всяких фокусов. Он просто играет со мной, как кошка с мышью. Скучно Магистру.

Наталья и Лика чуть в стороне ругались по-эйрски с Ронни. Так, я, кажется, понял, в чем дело. Комиссия по магическим действиям дозналась про само-управство Варвары, и теперь, чтобы снять обвинение, им нужно предъявить меня – живого и здорового. А где же сама Варвара? Неужели совесть на-смерть загрызла, или заарестовали красавицу? Я бы Вам, госпожа Волшеб-ница, с удовольствием помог, я не злопамятный, но, беда, Вы слегка опозда-ли. В смысле добрых дел я на сегодня полный банкрот.

– Никуда ты не пойдешь! - заорала Наталья. - Одного камикадзе на компа-нию вполне достаточно!

Ронни что- то тихо пробубнил в ответ.

– Нет, так не пойдет, - это уже Лика. - Один кандидат в покойники на трав-ке отдыхает, собственным благородством упивается. Другой, без тумаков, как без пряников, туда же. И что дальше? Раздавит вас Таур, как тарака-нов, чирикнуть не успеете. Вам хорошо, у вас к утру одна проблема будет – где вас похоронят, а как нам, двум слабым женщинам, отсюда выбираться? Да еще с ребенком, дикой кошкой и, если повезет, полуживым Магом. Мало мне твоей галки. Одна надежда, что эта киска по прибытии твоего Борю горластого сожрет, он теперь все равно, считай, сирота.

– Отстаньте вы от меня! - Ронни попытался отбиться. - Я сам разберусь, что мне делать.

– Ох, какие мы самостоятельные! - всплеснула руками Наталья. - Что-то раньше вы по-другому говорить изволили. Метались как бешеная молекула и сесть не могли на разбитую задницу, а теперь на подвиги потянуло! Мало те-бе Таур всыпал, надо было побольше и погуще.

Я окончательно ошалел от их перебранки и понял, что пора вмешаться. Плюнул на отдых, встал с земли.

– Всем молчать! - сказал я очень тихо, но они услышали, разом примолкли и уставились на меня. - Ваш спор абсолютно бесполезен. Если от моего похода к Тауру зависит жизнь Локи, я пойду к нему, даже если вы будете держать меня за руки, за ноги всем коллективом. Ронни я бы идти не советовал. Не потому, что считаю его слабым и не нуждаюсь в его помощи, а потому, что в последние дни он уже имел дело с двумя плетунами, третий может его про-сто убить. А плетун с кандалами ему гарантирован, как бегуну на длинную дистанцию. Это, не считая хорошей порки. Лично для тебя, - я ткнул паль-цем в сторону Ронни, - уточняю по собственному опыту: то, что было с тобой в поле, хоть ты и считаешь это вселенской катастрофой, просто легкий мас-саж по сравнению с тем, что они устроят тебе в Черной Башне. Я после их воспитания двое суток лежал пластом, не мог ни встать, ни сесть, ни ше-вельнуться. Так что, прежде чем предпринимать что-либо, советую хоро-шенько подумать, нужны ли нам бессмысленные жертвы.

– А в твоей жертве есть смысл? - тихо спросил Ронни.

– Рональд, я хотя бы меняю жизнь на жизнь. А ты собрался умереть за пару часов, отделяющих меня от смерти. Не равноценный обмен, не советую. Та-ур лжет. Твой приход не облегчит мою участь, а сделает ее еще более мучи-тельной. Все, хватит. Диспут окочен.

Мирна вернулась на плато неожиданно и совершенно бесшумно, хоть и вы-скочила уже из своей кошачьей сущности.

– Ну? - что-то в ее глазах подсказывало мне, что дело еще хуже, чем нам ка-жется.

– Таур не солгал, - переведя дух, сообщила Мирна, - отец у него. Его держат в ратуше, поэтому мы его и не видим. Господин Магистр изволят готовиться к битве, для чего засадил в Черную Башню пяток Магов и Волшебников. Сил набирается, его чернейшество.

– Ну, я пошел.

– До вечера еще прорва времени, – робко возразила Алиса.

– Время играет против Локи. Я не буду ждать захода солнца. Помощь хоро-ша, когда она своевременна.

– Минутку, - Наталья заступила мне дорогу. - Не сочтите за труд, объясните нам, серым и непросвещенным, что за историческая битва ожидается в этом захолустье? Может, мы тоже поучаствуем, раз уж мы здесь, или это только для членов клуба самоубийц?

– Что ты, дорогая, - я одарил Наталью самой лучезарной из своих улыбок. - Вход свободный, участвуют все желающие. Только выход – по клубным кар-точкам. А если без шуток, я знаю о Битве не больше твоего.

– Но ты ведь зачем-то собрался к Тауру, - напомнила Наталья.

– Не за «чем», а за «кем». За Локи, ты это знаешь.

– Хорошо, а что потом?

– Потом-потом… я вообще не уверен, что у меня будет это «потом».

– Стоп- стоп- стоп, - усмехнулась Лика, - а как же битва вселенского разли-ва?

– Попроще вопросы есть? - Ну что они все ко мне привязались? Не знаю я ничего, а Тарру эту прозорливую в глаза не видел.

– Есть, - спокойно сказала Наталья. - Хотелось бы почитать первоисточник, очень уж все туманно.

– Книгу Судеб навынос не выдают, - огрызнулся я, - только в читальном за-ле, будьте любезны. Публичная библиотека в ратуше. Вход свободный. Лавок хватит на всех желающих, плетей тоже.

– А Тарру? - настаивала Наталья. - Хоть одним глазком взглянуть бы на эк-земплярчик.

– Книгу Перемен нельзя прочитать, - пришла мне на помощь Мирна, - пото-му что это не совсем книга.

– Как это? - не поняла Наталья.

– Целиком Таррой владел только Властелин Запределья, - просветила нас Мирна, - но когда время пришло, и появился первый Посланник, она рассыпалась, как разбитое зеркало, где в каждом осколке застыла часть общей картины. Хотя, нет, это больше похоже на карточную колоду, подобную Тароту, отсюда и название.

– Ты имеешь в виду Таро? - уточнила Лика.

– Это одно и то же, зависит только от страны и времени упоминания, - ска-зала Мирна. - Посланник не смог победить, но он выбил колоду из рук Чер-ного Магистра. Теперь каждый посвященный владеет своей картой. Чтобы прочитать Тарру, нужно собрать всех, а это почти невозможно. Карты попа-ли не только в дружеские руки. К тому же, для твоих целей книга бесполез-на.

– Откуда ты знаешь мои цели? - прищурилась Наталья.

– Ты хочешь знать будущее. Тарра этого не дает. Она не предсказывает со-бытия, а только определяет условия, при которых они могут произойти.

– И что она говорит о Битве? - заинтересовалась Лика.

– Три условия совпали. Битва возможна. Победа равновероятна для обеих сторон.

– Ты знаешь условия? - уточнила Наталья.

– Посланник в Ваурии. Хранитель отдал кольцо. Человек, владеющий коль-цом, уже сделал выбор.

– Человек? - переспросила Лика. - С ума сойти, ты знаешь, кто эти трое?

– Только Посланника, - помявшись, сказала Мирна. - Это Инсилай.

– А остальные?

– Этого никто не знает. Не известно даже, на чьей они стороне, Инсилая или Таура, - сказала Мирна. - Я же говорила, книга тебе не поможет. Она не на-зывает имен.

– Выходит, у нас уже есть два потенциальных врага, - констатировала Ната-лья.

– Или два друга, - оптимистично откликнулась Лика. - Совсем не обязатель-но рассчитывать на худшее.

– Это как тебе больше нравится, - криво усмехнулась Наталья. - Найти бы их, чтоб знать это наверняка.

– Успокойся, - обнадежил я Наталью, - это друзья. Тебе легче?

– Ты их знаешь? - удивилась Мирна.

– Ты тоже, - не удержался я.

– Надо заручиться их поддержкой, - подумав, сказала Лика.

– Не надо, - тихо сказала Алиса, делая шаг вперед. - Кольцо у меня. Мне от-дал его Локи. Я сделаю все, что в моих силах, только скажите мне, наконец, что делать?

– Ты поймешь, когда надо действовать, - успокоила Мирна, - это будет легко. Просто настанет момент знания, и тогда нужно будет только решиться и сделать шаг.

– Знаю, - без всякого выражения сказала Алиса, - я его уже сделала. Дальше-то что?

– Это к Инсилаю, - хмыкнула Наталья. - Он как-никак из посвященных. Эй, дружок, что у нас в светлом будущем?

– Надо полагать, мои похороны, - предположил я. - И очень скоро.

– Когда звезды встанут к Великой Битве, появятся Хранители и Странники, - сказала Мирна.

– А это кто такие? - удивился Ронни, до этого стоически хранивший молча-ние.

– Странники несут мысль, а Хранители – реальность, - ответила Мирна.

– Их много? - заинтересовался я.

– Никто не знает. Количество карт в раскладе неизвестно. Кто есть кто, то-же. Я даже не знала, что отец был Хранителем.

– А ты, выходит, Странник? - предположил Ронни.

– Я одна из многих. Я тоже на вашей стороне, но, к сожалению, моя карта не из старших арканов.

– А у Таура тоже есть карты? - спросила Лика.

– Разумеется, - откликнулась Мирна, - у него, его слуг, его друзей, если, конечно, у него есть друзья.

– Значит, собрать всю колоду невозможно, - констатировала Наталья.

– Это и не нужно, - помедлив, сказала Мирна. - Все карты уже розданы, расклад состоялся. Битва началась. Теперь есть только игра жизни и смерти.

– Скажи-ка мне, может быть, все-таки есть кто-то, кто знает исход Битвы? – поинтересовался я.

– Может быть, есть, - согласилась Мирна. - Но если этот кто-то и существует, он не имеет никакого отношения к Тарре. Я же говорила, она предсказывает не исход событий, а вероятность того, что они произойдут.

– Слушай, Мирна, - мое терпение лопнуло. Перспектива встречи с Тауром неблагоприятно действовала на мою нервную систему. - Надеюсь, на сей раз, ты выдала всю информацию, или через пару суток всплывет что-нибудь еще? Имей в виду, у меня этих суток может и не быть.

– Я не понимаю… - без всякого выражения сказала Мирна.

– Это я не понимаю, - разозлился я окончательно, - ты мой друг или Таура? Информация хороша до события, а не после. Никого не интересуют позав-черашние новости, я не исключение. Ты рассказала все, что знаешь, или завтра будет еще что-то новое?

– Ты действительно ничего не понял, - вздохнула Мирна. - Ты не помнишь вчера и не хочешь видеть завтра, для тебя существует только сейчас. Тебе будет очень трудно.

– Просто у меня нет этого завтра, а про вчера лучше не вспоминать, - я ус-тал от пререканий и сбавил тон. Глупо устраивать скандал, когда все уже без нас решилось. - Но свое сегодня я доживу так, как мне хочется, и никто и ничто меня не остановит – ни Тарра, ни Таур, ни Великая Битва.

– Это твой выбор, - без всякого выражения сказала Мирна.- Он повлияет на будущее, но не определит его. Если бы сейчас здесь был Отшельник, он ска-зал бы тебе, прав ты или нет, и что шагнет из твоего сегодня в твое завтра.

– Отшельник?! - возмутился я. – Мирна, опять что-то новое!

– Отшельник – единственный, кто знает последствия следующего шага. Его не знают ни Странники, ни Хранители, ни Посланник.

– А Таур? - вспомнил я.

– Интересуешься? - огрызнулась Мирна. - Сходи и спроси. Ты хочешь от ме-ня больше, чем я могу тебе дать.

– Ссориться будем после битвы, - миролюбиво предложила Лика. - Кстати, а как Тарра смотрит на то, что Посланник по доброй воле сдается Тауру? Или это условия игры?

– Он идет туда не по доброй воле, а по стечению обстоятельств, - ответила Мирна. - Он платит собой за жизнь другого человека, так встали звезды. Но… – она вздохнула и продолжила совсем уже бесстрастно: – Посланник может и не делать этого. Хранитель кольца уже сыграл своей картой, а карта Посланника еще в игре. У Посланника есть выбор, у Хранителя – нет.

– Ты с ума сошла? – тихо спросил я. - Это же твой отец.

– Это война, - философски заметила Мирна. - Все воины – чьи-то отцы, дети и братья. Но их убивают, и это неизбежность.

– Так, красавицы, - ситуация накалилась до предела. Мирна, и та с головой раздружилась, - лучше всего вам было бы дождаться Локи и выбраться от-сюда. Если повезет, конечно.

– Или все, или никто! - заявила Наталья.

– Ну и глупо, не вижу смысла умирать хором, - я попытался притормозить ее порыв.

– Но мы ведь можем помочь, - робко возразила Лика.

– Не только можете – обязаны, но не мне, а Варваре. Судя по вашим разго-ворам, она нуждается в помощи куда больше, чем я.

– Лучшая помощь для нее, если ты вернешься живым и здоровым, - буркну-ла Наталья.

– Поверь мне на слово, я сам хочу того же и приложу максимум усилий, что-бы все получилось именно так. Если получится по-другому, это будет не по моей вине. Как вы все не поймете, мне будет куда легче, если я останусь один на один с Тауром, зная, что вы в безопасности. Я могу надеяться? – Я неловко двинул плечом, серьга зацепилась за футболку и чуть не разорвала мое многострадальное ухо.

– Посмотрим, - проворчала Наталья, но с дороги отступила.

Непроизвольно схватившись за мочку уха, я чертыхнулся и посмотрел на Ронни. Он пристально рассматривал землю у себя под ногами. Все ясно, и подмастерье на подвиги потянуло.

– Рональд, - я попытался выжать из своего голоса максимум строгости, - я могу надеяться, что обойдется без самодеятельности? – Тишина. Паршивец как пить дать выкинет какой-нибудь фортель, и времени на разборки, как назло, нет.

– Под пирата косишь? - поинтересовалась Наталья, видимо, разглядев мою серьгу.

– Это маяк, - пояснила Мирна. - Вы на него шли в Альвар. Помогло?

– Да кто ж его знает, - легкомысленно заявил Ронни. - Но не промахнулись, это наверняка.

Лика прикрыла глаза, помолчала мгновение:

– Помогло. Он и сейчас действует, тянет как магнит.

– Маяк или Инсилай? - ехидно поинтересовалась Наталья.

Лика смутилась, но отделалась неопределенным пожатием плеч.

Наташка хмыкнула и предалась созерцанию серого неба. И за что она меня так ненавидит, неужто из-за Варвары? Так ведь это не я на госпожу Вол-шебницу порчу напустил, а она на меня – заклятие. И это я на нее обижать-ся должен, а не она на меня. Это по ее милости, между прочим, мы попали в эту замечательную историю, хоть Мирна и грешит на Тарру. Кстати, я даже мысли плохой не подумал о Варваре, не говоря уж о словах вслух произне-сенных, но опять я виноват. Ладно, я так я, тем более, что кое в чем я дей-ствительно виноват, а именно в собственной глупости, легкомыслии и болез-ненной любви к приключениям. Но тут уж, как и положено Волшебникам, я сам за все плачу. Щедро.

Алиса сжалась испуганным воробушком, но молчала. Бедный ребенок, вот уж кто ни за что страдает. Подошел к ней, присел рядом, обнял за плечи.

– Алиса, выше нос! - шепнул я ей на ухо. - Спасибо тебе за все.

– Иди, - шепотом ответила она, - иди, или я заплачу. Удачи тебе.

– Я могу надеяться, что все вы по мере возможности прыгнете с Локи? - я понимал, что надо спешить, но мне нужна была уверенность в том, что вся компания благополучно отбудет из Ваурии.

Все молча посмотрели на меня, потом Наталья проговорила:

– Чем бы ни кончилось все это действо, я непременно дождусь финала. Бит-ва, так Битва. Что за сражение без болельщиков. Можешь считать нас груп-пой поддержки. Когда все кончится, даю слово, мы постараемся вернуться домой.

Я понял, спорить бесполезно.

– Проводи меня немного, - попросил я ее. Она удивленно вскинула брови, но пошла со мной. Мы шли вниз по узкой тропинке, и я все не мог решиться поговорить с ней о том, что меня волновало. Как назло, нога разболелась, я стал ощутимо прихрамывать. Видно, кончилось действие Ильты. Каждый шаг возвращал мне новую порцию боли. Метров через сто у меня уже болело все тело – от ступней до затылка. Все, больше тянуть нельзя, сейчас снова начнутся причитания: раненый, к Тауру, самоубийство…

– Я не буду тебя убеждать. - Что-то слишком издалека я начал, так ей при-дется меня до самого города провожать, прежде чем я дойду до сути. - Толь-ко когда будешь принимать решение, не забудь, что у тебя на руках двое де-тей и обессиленный Маг.

– Бесполезный разговор, я не уйду.

– Знаю, поэтому у меня есть маленькая просьба. - Нет, не могу. Не тот чело-век Наталья, чтоб обращаться к ней с такими проблемами. Сейчас брякнет какую-нибудь гадость – и привет… Она промолчала и я продолжил. – Таур… Я не знаю, что еще он придумал, но, судя по тому, как он жаждет моего воз-вращения… меня ждет много неприятных минут. Наше предыдущее обще-ние прошло под знаком большого страдания.

– Ты боишься? - Наталья откровенно удивилась.

– Только дураки и сумасшедшие не боятся боли. Я не сумасшедший и уже имел дело с Тауром… - нет, если уж говорить с ней, то честно. - Да, боюсь. Я знаю, на что способен Черный Магистр, и не уверен, что моих сил хватит на все его сюрпризы. Поэтому, прошу тебя, если дела пойдут хуже некуда и бу-дет ясно, что это конец… не доводи до того, чтобы я молил его о смерти. Сделай одолжение… Если управишься с первого выстрела, я – твой долж-ник.

Натальины губы подозрительно задрожали. Не дожидаясь, пока дойдет до слез, я поцеловал ей руку на прощание и, не оглядываясь, поплелся в Альвар. Не хочу видеть ее слабость, а то станет по-настоящему страшно.

«Голубой рай», расположенный на перекрестке четырех околоземных изме-рений, был миниатюрной копией земного шара. Гости по своему усмотре-нию выбирали континент, страну проживания и время года для своего от-дыха. Апартаменты имели два выхода. Один – на выбранную природу с на-стоящим морем, ветром, горами и пустынями на выбор, другой – в земные недра. В недрах располагались бары, казино, спортивные комплексы, офисы связи, банки и прочие блага цивилизации, без которых жители Эйра не мыслили себя даже в отпуске.

Кира выбрала номер в Австралии. Во-первых, она любила океан, во-вторых, хорошо помнила требование Варвары о минимуме контактов. Для таких целей подходили только Австралия и Антарктида, но холод Кира не ува-жала.

Двое суток она наслаждалась солнцем и серфингом, валялась на песке и каждую минуту ждала от Волшебницы новых указаний. Никаких вестей от Варвары не было, хотя, едва устроившись, Кира немедленно сообщила ей свой адрес и код зеркальной связи. На третий день ожидания Кира поня-ла, что умирает от безделья и скуки. Кроме того, ее тревожило отсутст-вие каких-либо известий от Натальи и Волшебницы. Кира решилась нару-шить первое предписание Учителя и попыталась связаться с ними. Ни Варварино зеркало, ни зеркало в мерлин-лэндском доме не отвечали. Трево-га росла, отдых постепенно превращался в каторгу. Ни море, ни солнце больше не радовали. Хотелось немедленно бросить все и бежать за биле-том на Землю. Если б не Варварин приказ: «Из Рая – ни ногой», Кира в тот же вечер уже была бы в Москве.

Время будто замерло, день казался бесконечным. «Куда ж они все подева-лись? - размышляла Кира. - Вдруг действительно что-то случилось? Она го-ворила об опасности и защите. Вдруг худшие опасения Волшебницы оправ-дались? Вдруг только я могу сейчас придти на помощь, а я сижу здесь и пальцем не шевелю?» Подобные мысли не способствовали ни сну, ни покою.

На следующее утро она встала невыспавшейся и совершенно разбитой. Ки-ра уже не сомневалась, что неприятности на подходе. Чтобы хоть немного успокоиться, она отказалась от своего затворничества и, нарушив второе указание, отправилась в ближайший бар. Чашечка кофе и шоколадное пи-рожное всегда благотворно действовали на ее душевное равновесие. Увы, на сей раз, панацея не сработала. Кофе казался безвкусным пойлом, а пирож-ное – скопищем калорий.

Кирино настроение испортилось окончательно. Мрачная, как дождливый осенний вечер, девушка без всякого удовольствия допила кофе и, по привыч-ке, перевернула на блюдце пустую чашку.

– Хотите я Вам погадаю, прекрасная незнакомка? – услышала она незна-комый баритон у себя за спиной.

Кира вздрогнула от неожиданности и обернулась. Рядом с ней стоял незна-комый мужчина средних лет и улыбался.

– Простите, кажется, я напугал Вас, - у него были густые светлые волосы и голубые глаза, озорные и лучистые. - Честное слово, я не хотел…

Кира посмотрела на него вежливо-равнодушно, и в ту же секунду всепогло-щающий огненный вихрь заполнил ее сознание. Он сжигал тревоги, мысли, чувства… – все, к чему он прикасался, мгновенно превращалось в звенящую пустоту. Но, против ожиданий, огонь оставлял за собой не мрачное пепе-лище, а жизнь, полную любви и надежды. Кире показалось, что кто-то столкнул ее в пропасть, но, странное дело, она не испытывала от этого ни страха, ни тревоги. Напротив, головокружительное падение наполняло ее предчувствием близкого счастья и неведомой ей доселе трепетной радо-стью свободного полета.

– Давайте знакомиться, - он смотрел не нее с восхищением, - Кирилл.

Открытое лицо, приветливая улыбка… Неожиданно для себя девушка на-рушила третью заповедь Волшебницы:

– Кира, - улыбнулась она в ответ.

Город словно вымер. Я шел по главной улице Альвара и не встретил ни ду-ши. Даже странно, то копошатся всем муравейником от рассвета до заката, то разом по домам рассеялись, как перед грозой. Раненая нога пульсировала тупой, ноющей болью.

Заметно хромая, я вышел на площадь. Тоже никого. И что, собственно, дальше? Стоять и ждать Таура с цветами и лучников со стрелами? Я почув-ствовал себя полным идиотом. Сумасшедшей любознательной мышкой, за-бравшейся в мышеловку не за сыром, который она терпеть не может, а экс-перимента ради.

– Эй, вы, я пришел. – Заорал я на весь город. Надоело мне ждать и ковы-ряться в эмоциях. Что будет, то и будет.

Черный Магистр, будто ждал моего заявления, появился на пороге ратуши.

– Ты пришел раньше срока. У тебя еще есть время, - любезно сообщил он.

– Я здесь. Где Локи?

– А твой ученик?

– У меня нет учеников.

– Тем хуже для тебя, - он улыбнулся мне, как лучшему другу.

– Где Локи? - повторил я. Глаза Таура сверкали. Похоже, Мирна не ошиб-лась, силушкой он накачался дальше некуда.

– Не торопись, - успокаивающе сказал Магистр, - всему свое время. И тебе, и твоему Учителю. Сейчас его приведут.

В этот момент стражники вывели Локи. Господи, за последние дни он по-старел лет на двадцать, черты лица заострились, в глазах застыла пустота. Да уж, вовремя я явился, бедный Учитель.

– Это твое окончательное решение? - уточнил Магистр. - Ты уверен?

– Я пришел, - напомнил я.

– Хорошо, - вкрадчиво заявил Таур. – Подойди к нему и возьми его плетуна.

Я шагнул к Локи, взглянул на Магистра. Ох, не нравится мне его улыбка.

– Ты поклялся, помнишь?

– Еще не поздно отказаться, - усмехнулся Таур. - Не волнуйся, я помню о клятве.

Я снял плетуна с шеи Локи и вопросительно посмотрел на Магистра.

– Себе, себе на шею, Илай, если, конечно, ты уверен в своем решении.

Я с омерзением посадил мерзкого паука себе на плечо. Цепи, как змеи, со-скользнули с Локи и намертво сковали мне запястья и щиколотки. Господи, какое же гадостное ощущение металлической тяжести на руках и ногах. Оп, вот и ошейник перепрыгнул, что-то он замешкался. Ну, теперь я точно по-койник, и никакая битва не поможет. Цепочки-то мне в наследство доста-лись платиновые, снять их с меня только сам Магистр и сможет. Только уж очень сомнительно, что он мне такой королевский подарок сделает.

– Иди, старик, ты свободен, - по тонким губам Таура скользнула усмешка.

Локи поблагодарил меня так прохладно, будто я не жизнь ему спас, а пару мерлинов на такси одолжил. А ты ждал, что он тебе на шею бросится? С ка-кой стати, он, между прочим, ни о чем тебя не просил. И в заваруху эту ты влез по собственному почину.

– Мирна ждет тебя у подножья скал, - одними губами сообщил я Локи.

– Спасибо, - повторил Маг и, не оглядываясь, пошел с площади.

В ту же секунду меня захлестнула горячая волна. В голове взорвалась грана-та, а в груди расшалился вулкан, огненной лавой обжигая сердце. В глазах потемнело, и черно-белый мир на мгновение ослепил буйством красок. От-куда столько цвета в этом бесцветном мире? Чертовщина какая-то. Я поко-сился на Таура. Как же ему не терпится расправиться со мной, сразу же взялся за дело. Чем это он меня шарахнул? Лицо Магистра было абсолютно бесстрастно, будто никакого отношения к захлестнувшей меня цветной круговерти он не имеет. Как в силе своей уверен, подлец, даже результатом не поинтересовался.

Таур едва заметно шевельнул пальцем. Цепь слетела с моей левой руки, про-скочила у меня перед носом, обвилась за спиной и снова вцепилась в запя-стье.

– До вечера, Илай, - сказал Магистр. - Может, твой юный друг все-таки при-дет к тебе на помощь. Время еще есть, подождем.

Он развернулся на каблуках и ушел в ратушу. В ту же секунду цепь взвилась в воздух, и я вместе с ней воспарил над городом, как птица. Одна неприят-ность, парил я на скованных за спиной руках, что несколько портило впе-чатления от полета.

Боль ударила в плечи, мы с цепью взлетели еще выше. Теперь нами мог лю-боваться весь Альвар. Прямо-таки наглядное пособие для непокорных Магов и Волшебников на тему «Таур великий и ужасный».

Черт, опять рана на плече открылась, кровь на футболке выступила, не ус-пел одеться, как перемазался. А с ногой что? О, джинсы все в крови, зато рана уже не болит, не самый худший вариант. Хотел бы я знать, удовлетво-рится Таур просто смертным приговором, или накинет еще пару суток пы-ток за побег? Пусть делает, что угодно, я все равно долго не протяну. Уже сейчас круги перед глазами. Глядишь, к вечеру все само собой закончится, кровь-то не останавливается. Только бы Ронни не вздумал меня спасать. На-деюсь, Локи его притормозит. Не хотелось бы, чтобы мальчишка пропал из-за своего благородного порыва. Ничего его жертва не изменит. Даже если Таур не обманет и за его приход скостит мне пару часов мучений…

Локи уже должен добраться до девчонок и Ронни. Только бы успел. Я поднял голову и посмотрел на плато. Далековато. Надо сосредоточиться, чтобы уви-деть. Кисти рук затекли до боли. Вместо того, чтобы думать о приближении картинки, я малодушно размышлял об онемевших пальцах и ноющем плече. О запястьях, которые кандалы сбивали в кровь, я, напротив, предпочел не вспоминать, чтобы окончательно не растерять присутствие духа. Не хотел бы я видеть себя со стороны, надо полагать, жалкое зрелище. Молодец Таур, лет на сто гарантировал себя от любых революций. Живая реклама его мо-гущества парит в сером небе Альвара. Ну, скажем так, пока живая.

– Эй, наверху? Как поживаешь? - Вот и сам он, легок на помине. О, и совет-ник с ним. Наверняка, новую гадость мне придумали. Давайте, знал ведь, на что шел.

– Лучше не бывает, - буркнул я.

– Господин, - терпеливо напомнил Черный Магистр.

– Господин, - покорно повторил я.

– У меня хорошие новости, Илай, - сообщил Таур. - В твоем юном друге про-снулась совесть. Он решил скрасить твое одиночество и облегчить твою участь.

Ронни, сумасшедший мальчишка, только не это! Я посмотрел на площадь. Так и есть. Стоит, гордый, как бронзовый памятник. Алиса как в воду гля-дела – грустная намечается история.

От злости и сознания собственного бессилия я так рванулся в своих оковах, что перепугал плетуна. Цепь дернулась вверх, едва не вывихнув мне руки. Магистр рассмеялся. Стражи тем временем привязали Ронни к столбу, где еще сегодня утром собирался умирать я. Но почему туда? Он же никаких бунтов не устраивал, никого ни к чему не подстрекал, только и провинности, что сбежал. Так ведь вернулся. Нет такого даже в ваших треклятых законах, права не имеете казнить без суда и приговора. Хотите наказать – порите на здоровье, от этого не умирают. Я бы и сам поганца с удовольствием вздул, да руки заняты.

– Свинья ты неблагодарная, Посланник Мерлина, - насмешливо заявил Таур. - Хоть бы спасибо сказал молодому человеку. Он тебя от многих неприятных минут избавил.

– Моя благодарность не знает границ, - ответил я, пытаясь не выдать доса-ды. - В пределах разумного.

– Вот и славно, - откликнулся Таур, - на закате устроим праздник. Жаль, девчонки пока нет. Думаю, она обязательно придет посмотреть на вас, про-сто уверен.

Ему нужна Алиса. Даже не она, а кольцо на ее пальце. Одни проблемы от этого перстня. Отдать его – и дело с концом. На закате… Дожить еще надо до заката. За себя, я, например, не ручаюсь.

Закрыл глаза, чтоб не видеть все это безобразие. Опять все тело болит от уха до пяток, руки вот-вот отвалятся, да еще Таур со своими обещаниями. Хо-рошо хоть Алиса пока на спасательные работы не подалась. Кстати, как там она? Усилием воли поднял голову и открыл глаза, сосредоточился на верши-не горы, где я оставил всю компанию. Нет! Огромная черная птица неслась прямо на Алису, стоящую у самого края плато. Еще мгновение – и будет поздно. Черный грикон (И откуда он только взялся в Ваурии, где даже кома-ры не водятся?) или столкнет Алису в пропасть, или унесет неизвестно куда. В небе рассыпались искры – Наталья с Ликой палили по летающему монстру, но, увы, безуспешно. Я взглядом метнул в птицу молнию, скорее, от отчая-ния, чем в надежде на результат. Грикон кувыркнулся в воздухе и начал за-валиваться на левое крыло.

Глазам не верю, получилось. А ведь еще час назад не мог царапину на паль-це залечить. Что это такое творится? Может, в Запределье случился энерге-тический взрыв, и колдовать не может только ленивый? Вряд ли, иначе тол-па Магов и Волшебников из бараков уже ухлопала бы Таура и праздновала освобождение. Нет, все честно трудятся на благо народа Ваурии. Стоп, ос-вобождение… Я ведь как-никак освободил Локи. Убить Мага, или освобо-дить… До убийства дело не дошло, а вот освободить получилось. Значит, я получил обратно свою силу, и она не исчезла, как у всех остальных. Получа-ется, гасит энергию не само Запределье, а момент перехода в него. Поэтому и Таур здесь прекрасно колдует: или знает, как проскочить через границу, или из дома ни ногой. Я избавился от заклятья в самом центре Ваурии, а пе-реход проскочил, как человек – терять мне было нечего. Ладно, теорией зай-мемся позже, переходим к практическим упражнениям. Скованными рука-ми много не наколдуешь, но кое-что можно попробовать.

Я покосился на Ронни. Сейчас это моя главная проблема. Если постараться, можно убрать веревки и не покалечить при этом мальчишку. Но нет ника-кой гарантии, что он согласится убраться, подвиги ему подавай и героизм самопожертвования. Как ему объяснить, что в создавшейся ситуации мне проще драться в одиночку?

Я задумался, как бы в двух словах донести до Ронни необходимость его по-бега. Тут что-то свистнуло у самого уха и до крови царапнуло меня по шее. Опять плетун развоевался? Почувствовал, видно, что сил у меня прибави-лось и испугался. Или серьга-антенна кому-то новенькому семафорит.

Руки мои выскользнули из кандалов, оставшихся висеть в небе, и по всем законам физики я камнем полетел вниз, даже в воздухе зависнуть не успел, хоть и мог. Притормозил уже у самой земли, и то не рассудок сработал, а ин-стинкт самосохранения. Расслабился и чуть не закончил переломанными но-гами и свернутой шеей. Хороший урок. Расслабляться не стоит, даже если в жмурки с Белоснежкой играешь, а уж если в войну с Тауром, тем более.

Что там такое с плетуном, что он, мерзавец, меня уронил без всякого преду-преждения? Кое-как разглядел вредную тварь. Да кто же это его, бедного, пополам перестрелил? Хвала Мерлину и меткости снайпера, отвалилась та часть, что за мои руки отвечала, поэтому я на землю и спикировал. Ладно, Наталью поблагодарю при личной встрече, а сейчас – Ронни.

Он стоял у столба и смотрел на меня сумасшедшими глазами. Одного дви-жения руки хватило, чтобы убрать с него путы. Как и следовало ожидать, упрямый мальчишка не двинулся с места.

– У тебя есть пять секунд, - тихо сказал я. Рональд не отказывался, он просто оцепенел. Час от часу не легче. Я метнул в столб молнию, деревяшка рассы-палась в прах. Ронни, слава богу, очнулся.

– Убирайся отсюда! - скомандовал я. - За меня не бойся, я в полном порядке. - В подтверждение своих слов я взвился огненным смерчем и поднялся над площадью. Эффектный трюк, правда, мой плетун-инвалид сильно его под-портил. Громыхал я, как порожний товарняк на стрелках, а когда спустился на землю, эта тварь меня чуть не задушила, сдавив горло толстенной цепью. Ничего не поделаешь. Не знаю я, как самостоятельно избавиться от плетуна. Руки свободны, имею право колдовать до умопомрачения, но цепь на ногах – как ни выкручивайся – не дает удрать. А чертов плетун, если развоюется, и задушить может. Только Ронни об этом знать не нужно.

– Ты еще здесь?! - я рассвирепел. Сейчас стража налетит, как саранча, а этот балбес никак от подвига не откажется.

Я закрутил Ронни, как юлу, и с чистым сердцем отправил его в сторону скал, а сам снова рванулся вверх столбом света. Где у нас господин Таур? Пока не видно. Зато стражи его, маги-расстриги, со всех ног ко мне несутся. Оглу-шил их ударной волной собственного приземления. Силы надо экономить, энергию тоже. Еле на ногах устоял, столько цепей проклятый паучишка на-плел. Искры полетели из мостовой, а уж грохоту – на всю Ваурию. Надо срочно что-то делать, пока Таур не прибыл. Отвлекая стражников, я немного размялся превращениями в разных милых животных от тигра до дракона. Вскоре мне это основательно поднадоело. Я был медведем и уже собирался принять человеческий облик, когда в шаге от себя увидел Алису. Ну, дейст-вие второе.

– Инсилай? - она немного удивилась.

– Ты с ума сошла! - ахнул я. - Это ж надо додуматься, в самое пекло!

– Не кричи, - спокойно сказала она, – сам ты все равно не сможешь освобо-диться. - Алиса встала на цыпочки и сорвала с моей шеи паука-инвалида. Швырнула его на мостовую и слегка прихлопнула ладошкой. Боюсь, так с ним не справиться. Плетун – тварь живучая; когда я Ронни освобождал, ка-мень понадобился. Не угадал, остатки цепей рассыпались по мостовой гру-дой монет. Я окончательно удивился и вернулся в человеческий облик.

Пока я был занят Алисой, плетуном и прочими глупостями, появился Таур. На глаза упала мутная и вязкая пелена. Отразить ее я не успел. Когда попы-тался стряхнуть рукой, она в тот же миг захолодела металлом, железными тисками сжав виски. Качественное волшебство, ничего не скажешь. Непри-ятно, но не смертельно, третий глаз еще никто не отменял. Тут я Таура и разглядел.

Хитрый, злодей, рассыпался низкоэнергетичным слоем по площади, да еще в Алису целит. Если бы он мне глаза не закрыл, я его, может, и не увидел бы, но тут уж невозможно не заметить.

Я схватил Алису в охапку, обернулся черным гриконом и взмыл в небо. Сложное превращение в единое живое существо с одушевленным предме-том. Не люблю я этого, но выхода нет. Не врезаться бы во что-нибудь сосле-пу. Энергетическую-то составляющую сущности я вижу хорошо, а вот физи-ческую – ни-ни. К сожалению, они сильно отличаются в объеме, особенно у одушевленных предметов. Интересно, как она ухитрилась прихлопнуть пле-туна ладошкой? Ах, да, не ладошкой, а кольцом Мерлина.

– Правее, - посоветовала Алиса. Прямо у виска просвистела автоматная оче-редь. Мне показалось, что кто-то хорошенько хлопнул меня по лбу.

– Спускайся, приехали, - скомандовала Алиса. - Поторопись, пока нас свои же не пристрелили.

Когда ноги коснулись земли, Алиса схватила меня за руку и дернула в сторо-ну. Очень кстати. Прибыли-то мы прямо на край пропасти. Самое время выяснить, что за гадость подкузьмил мне Черный Магистр.

Массивный металлический обруч обхватывал мою голову, как сползшая на глаза корона. Прямо на переносице – глубокая, еще теплая щербинка. Гос-подин Таур сегодня – мой ангел-хранитель. Не одари он меня этой железной маской, отдыхал бы сейчас Волшебник Инсилай с пулей между глаз. Хорошо дамочки стреляют, метко. Одна беда – своих от чужих не отличают.

Разберемся, кто где. Ярко-синяя – явно Наталья. Держится чуть в стороне. Понимаю, я бы тоже на встречу не спешил, если бы своего визави только что чуть не угрохал. Розовато-фиолетовая, видимо, Лика. Серебристо-белый, на-до полагать, Локи. Однако, как мало у него энергии, еле теплится. С такой мощностью он из Запределья не выскочит. Плохо. Придется сидеть с ними, пока он не восстановится, а это, как назло, прямо перед носом у Таура. Зе-леная, огуречного оттенка – не иначе, Ронни. Пульсирующая голубая – это Мирна или Алиса? Мирна. Алиса яркой звездой в ореоле тепловой энергии. Так, на звезду не смотреть. Это кольцо Мерлина, у меня от него сплошные провалы в памяти. Я еще раз попытался стянуть повязку с глаз. Небо со-тряслось от жуткого хохота, обруч сжал виски так, будто собирался разда-вить мне череп. Все ясно, надо искать другие способы освобождения. Подо-шел Локи, коснулся моей руки.

– Ты очень сильный Волшебник, Инсилай, - медленно сказал Учитель, - и са-мый легкомысленный из всех мне известных. Ты мог бы на равных сразить-ся с Магом средней руки, но прозевал простейший ход Таура на уровне на-чинающего Чародея. Теперь у тебя одна надежда – на Наблюдателя. Когда он появится, Магистр будет вынужден освободить твои глаза, Битва должна быть честной. Но до того тебе придется драться вслепую. Надеюсь, он не ус-пеет расправиться с тобой.

– Наблюдатель? - переспросил я. Про Наблюдателя Мирна не говорила. - А что он будет делать?

– Наблюдать, - усмехнулся Локи.

Что-то метнулось в нашу сторону. Я не успел разобраться и просто перехва-тил в воздухе энергетический поток. Ладонь обожгло, но тут же легкое тепло разлилось по телу, наполняя каждую клеточку. Наталья удивленно вскрикну-ла и отшатнулась, Локи одобрительно крякнул, Алиса вцепилась в меня дву-мя руками. Хотел бы я знать, что происходит.

– Имей в виду, - сообщил Локи, - нельзя рассчитывать на победу, не имея в руках хотя бы трех предметов. Кольцо Мерлина у вас уже есть, советую най-ти меч и кристалл Ваурии, это почти верный выигрыш.

– Прямо сейчас? - Самое время. Когда я слеп, как самолет в грозовой туче. - Локи, что-то не так?

– Да нет, – усмехнулся Учитель, - просто ты хватанул столько энергии, что мерцаешь, как дорогой изумруд при свечах.

– И как он выглядит, этот кристалл Ваурии?

– Да примерно, как ты сейчас, только поменьше. Это если верить книгам, в жизни-то его никто не видел.

– И где его искать?

– А вот этого я как раз и не знаю, - вздохнул Локи.

– Очень мило. А с мечом что? Как выглядит, где лежит?

– Ищи Хранителя меча, не ошибешься, - посоветовал Локи.

Жизнь пошла по кругу. Иди туда, не знаю куда. Надо хоть про Тарру уточ-нить, пока Учитель здесь. Но Локи заговорил первым:

– Пока ты богат энергией, залечил бы раны от стрел. Кровь не останавлива-ется, и твоя сила убывает вместе с ней.

– Да, конечно. - Я кое-как подлечил себя. Заодно убрал пятна крови с джин-сов и футболки, не пугать же всю Ваурию. – Все в порядке? – Первый раз в жизни колдую на ощупь.

– Пожалуй. – Что-то голос у Учителя не слишком убедительный. – Береги серьгу. Однажды она уже спасла тебе жизнь.

– Не сказать, чтоб я мечтал повторить сегодняшнее утро, - проворчал я.

– Жизнь не всегда прислушивается к нашим желаниям.

– Локи, скажи честно, ты видел Тарру?

– Тарру? - переспросил Учитель. – Нет. Ее уже много веков не существует. Она – как разбитое зеркало. Теоретически возможно собрать все осколки, но в единое целое они никогда не сольются. Сегодня она, как пасьянсная коло-да – каждый расклад новый.

– А до меня были Посланники?

– Они, как я понимаю, проиграли Битву.

– Они ее не выиграли.

– А если я тоже не выиграю?

– Значит, будет четвертый Посланник. Противостояние черных и белых энергий бесконечно.

– Выходит, даже если победа будет за мной, когда-нибудь появится новый Таур и все начнется заново? Получается, ни одна сторона не может побе-дить?

– Нельзя победить навсегда. Жизнь – постоянная борьба. Победа не бывает вечной, да и победители смертны. Но это с точки зрения истории. На твоем месте я бы постарался выиграть. Ты ведь сражаешься не ради Битвы, ты бьешься за собственную жизнь и жизнь своих друзей. Я же говорил – зерка-ло разбилось, но мир отражается в его осколках. Даже если ты проиграешь, тому кто придет следом, будет легче, если, конечно, ты честно выполнишь свое предназначение. В этой Битве проигравший заплатит жизнью… При таких ставках не стоит полагаться на чужие советы. Будет лучше, если ре-шение ты примешь сам.

Теперь я запутался окончательно. Лучше б не уточнял.

Огненно-красный столб стремительно рванулся с небес. Я еле успел откло-нить его от наших голов. Энергии в нем была масса, но воспользоваться ею я не рискнул из-за цвета. Грохнуло и полыхнуло.

– Молодец, - проворчал Локи, - пожар устроил. Зажаримся мы здесь, как рождественские гуси. Придется тебе теперь Мирну с Ронни эвакуировать. Нам-то отсюда стартовать, а им через огонь не перейти.

– Кому это нам? - насторожилась Наталья.

– Тем, кто в Битве не участвует, уходить пора, - добродушно пророкотал Ло-ки. - Вы, красавицы, не волнуйтесь, всенепременно еще вернемся и повою-ем, а пока мы только под ногами путаться будем. Но когда придет время действовать, не сомневайтесь, мы будем каждый на своем месте.

– Это тоже Тарра предсказала? – обреченно спросила Лика.

– Это я тебе обещаю, девочка. – Я не видел лица Учителя, но готов был по-клясться, что он улыбается. – В нужный момент каждый сможет выполнить свой долг. Нет в мире силы, способной помешать человеку исполнить его предназначение. Не считая, конечно, самого человека.

– А Ронни? – спохватился я. – Разве ты не возьмешь его с собой?

– Я бы взял, - хмыкнул Локи, - да кто ж мне даст. В первый раз он улизнул отсюда по чистой случайности, а две случайности на одну личность в Вау-рии не полагаются. Бесполезное это дело, молодого человека из Запределья сейчас вытаскивать. Да и у вас здесь не так много союзников, он вам еще пригодится. У него доброе сердце и чистые руки.

– Алиса, - напомнил я.

– Полеты над Альваром тебя совсем деморализовали, мой мальчик, - вздох-нул Учитель. - Ты лучше меня знаешь, что уйти отсюда она может только при одном условии, но тогда ты потеряешь свой главный козырь. Ни я, ни она этого не допустим, правда, Алиса?

Она не ответила. Наверное, просто кивнула, но я этого не видел. Голова у меня гудела от переизбытка информации, еле вспомнил, что собирался по-благодарить Наташку за меткий выстрел.

– Натали, - я повернул голову в сторону синей энергии, - спасибо за то, что не побоялась выстрелить.

– Это не я, - призналась Наталья. - Это Лика. Я-то как раз побоялась.

– Спасибо, Лика, - исправился я. - Я твой должник.

– Не стоит благодарности, - откликнулась Лика. – Вероятность промаха была пятьдесят на пятьдесят. Я рискнула твоей жизнью, и тебе повезло. Удачу свою благодари и серьгу, я целилась чуть ниже ее. Ориентир безупречный.

– Милые дамы, - напомнил о себе Локи, – нельзя ли поторопиться? Очень не хочется сгореть здесь заживо. Илай, отправь Ронни с Мирной подальше от огня, пока есть время.

– Окраина Альвара устроит? - на всякий случай уточнил я.

– Вполне, - буркнула Мирна и шагнула к отцу. - Ты ничего не скажешь мне на прощание?

– До свидания, ребенок, - немедленно откликнулся Локи.

– И все? - возмутилась Мирна.

– А что еще, ты же терпеть не можешь советов, - усмехнулся Учитель. – Хо-рошо, сегодня сделаю исключение. Запомни: помощь нужна не только тому, кто о ней просит, забота не должна быть навязчивой, а жалость – плохое чувство. Гильотина, конечно, универсальное средство, но не стоит лечить ею головную боль.

Не знаю, поняла ли что-то Мирна из этой речи, но от этого безобидного со-вета странным образом повеяло могильным холодом, будто над моей головой смертный приговор прочитали. Переобщался я с Тауром, везде смерть ме-рещится.

– Инсилай, - кто-то тряхнул меня за плечо, - ты что, заснул? Займись ребя-тами, им пора.

Я не стал спорить и, представив Мирну с Ронни на окраине города, хлопнул в ладоши. Надеюсь, доберутся в лучшем виде.

– Ну что, - это Учитель, - нам, пожалуй, тоже пора. Давай прощаться, ма-лыш.

– Почему там, на поле, ты не сказал мне, что мы в Запределье? - задал я во-прос, мучивший меня в последние дни.

– Ты действовал бы по-другому? - удивился Локи.

– Ты не сказал мне про Запределье, - настаивал я, - значит, не был уверен, что я рискну выступить против Таура.

– Я сказал про Ваурию. Разве я виноват, что в то время, когда приличные ученики старательно изучали Запределье, Ваурию и черные мерцания, ты умирал от любви! Кто тогда был предметом твоих мечтаний? Джеки, Джоан-на… Запутался я в твоих девицах. Кстати, давно хотел спросить. Мне это кажется, или ты их любишь в алфавитном порядке? Интересно, а что ты бу-дешь делать, когда дойдешь до последней буквы?

– Начну с начала, - буркнул я. - Ты не сказал про Таура.

– Это что-то бы изменило?

– Я не отправил бы Ронни на верную смерть.

– Он ведь сумел выскочить отсюда, вернуться с помощью и, между прочим, спас тебе жизнь. Если б ты не рискнул, сейчас твое бездыханное тело, прон-зенное сотней стрел, украшало бы ворота Альвара. Выходит, игра стоила свеч. Еще что-нибудь, малыш?

– Локи, - решился я. Все равно он знает, чего я хочу. - Прошу тебя, помоги Варваре.

– Той, что сделала из тебя человека? - ехидно уточнил маг.

– Локи, помоги Варваре, - повторил я.

– Ты пошел на второй круг или пользуешься латинским алфавитом? – Локи откровенно издевался.

– Помоги Варваре, - в третий раз повторил я.

– Разберемся, - пообещал Учитель.

– Локи. - Я хотел услышать четкое «да».

– Если переиграю Элроя, - неохотно сказал Локи.

– Это еще кто? - опешил я.

– Не важно. Знаешь, мальчик, ты выбрал не ту профессию. Тебе бы не Ма-гом быть, а добрым сказочником.

– До Мага я не доживу, - успокоил я Учителя.

– Как звезды встанут, - вздохнул Локи.

– Слушайте, - спохватился я, - оставьте хоть что-нибудь из своих военных запасов. Вдруг пригодится?

– Такое количество чужеродного металла может серьезно изменить реаль-ность, - предупредил Локи.

– Огнемет в моих руках тоже может изменить реальность, - возразил я. – Превращу во что-нибудь местное, в камни, например.

– Что ж, камни не горят, - сказал Учитель, - в отличие от нас с тобой. Надо спешить, или мы все изжаримся здесь на радость Тауру. Тебе придется по-делиться со мной энергией, малыш, моей не хватит на троих. Дай мне руку.

Я протянул правую руку туда, где, по моему разумению, находился Локи. По холоду в пальцах было ясно, что пока у него все получается. Левой рукой я удерживал Алису, как бы ее куда не унесло в самый неподходящий момент.

– Прощай, малыш, удачи, - чуть слышно шепнул Локи. Трехцветный смерч рванулся в небо. Похоже, старт прошел успешно, о Локи и девочках можно не беспокоиться.

– Осторожно! - вскрикнула вдруг Алиса. Черная вспышка полыхнула мне в глаза.

Я на скорую руку превратил брошенный гостями арсенал в груду камней, а Алису – в черную жемчужину на цепочке, повесил ее себе на шею (если и по-теряю, то только вместе с головой) и взлетел белым вихрем. Собрался было прошвырнуться по верхушкам горящих сосен, как в самый центр моего смерча ворвалась черная энергия и стала прижимать меня к земле, прямо на пылающий лес.

Я развернулся, собрал все черные сполохи, добавил дыма пожарища, до-рожной пыли и запустил все это в мерцающего где-то внизу Черного Маги-стра. Саданулся плечом обо что-то каменное и холодное, убрал ссадину вме-сте со старой раной и стал двигаться осторожнее. Куда это меня занесло? Судя по цвету, сплошные камни. Что-то не видел я в окрестностях Альвара скал такой высоты, хотя, благодаря Тауру, имел возможность рассмотреть все с птичьего полета. Я протянул вперед руку, она уткнулась во что-то гладкое и холодное. Странно, с другой стороны то же самое.

Где-то раздался смех.

– Теперь можешь открыть глаза, Илай. - Опять Таур. Когда только успевает? - Скоро мы начнем поединок, и он будет честным. Ты готов?

Чуть кольнуло в висках, и повязка с моих глаз бесследно исчезла. Я осмот-релся. Темнота и тишина. Но раскинешь в стороны руки, и пальцы упира-ются в стену, прозрачную и холодную. А пути только два – либо вверх, либо вниз. Надо же так глупо попасться! Разыгрался, как рыбка в аквариуме, и, пожалуйста, добро пожаловать в сачок. Говорил же Локи, легкомыслие меня погубит. Таур просто загнал меня в ловушку. И что теперь? Сдаваться на милость победителя? Искать выход? Ждать?

Жемчужина на шее заметно потяжелела и запульсировала огненными толч-ками. Я словно услышал голос Алисы: «Ищи кристалл Ваурии и Хранителя меча. Локи не ставит невыполнимых задач, постарайся».

Я рванулся вверх.

Вскоре пейзаж сменился. Я увидел море и понял, что умру, если немедленно в нем не искупаюсь. Жемчужина вновь потеплела.

– По очереди, - пообещал я, прочитав мысли Алисы, снял кулон и засунул его в задний карман джинсов.

Только окунувшись в прохладную голубовато-прозрачную воду, я понял, как мне этого не хватало. Я нырнул и поплыл к горизонту. Сначала я поплавал сам по себе, потом порезвился дельфином, немного побыл летучей рыбкой Олле из Внеземных океанических измерений и, наконец, вернулся на берег.

Кое-как натянул джинсы и сунул руку в карман, намереваясь предоставить Алисе возможность поплескаться. Но ни жемчужины, ни Алисы, ни чего бы то ни было на них похожего, там не было.

Мой карман был девственно пуст. Потребовалось довольно много времени, чтобы мое сознание свыклось, наконец, с мыслью, что жемчужина пропала.

В баре играла тихая музыка. Света почти не было, только маленькие язычки свечей в темноте. «Придет или нет? – с тоской думала Кира, лени-во потягивая коктейль у стойки. – Нет, конечно, нет. Зачем я ему? Влюби-лась как школьница, теперь страдаю. Отдохнула, ничего не скажешь. Я сама его спугнула. Где это видано, чтоб с первого взгляда влюбиться, как кошка? Он все понял и не придет. Конец мечтам о прекрасном принце…»

– Кира, - совсем рядом его голос. Этого не может быть. Так не бывает. Не-ужели счастье не обмануло?! – Кира, Вы меня, наверно уже забыли?

Кирилл стоял, облокотившись на угол барной стойки, и в глазах его плясали огоньки свечей. Какие у него яркие глаза, голубые, как звезды. Улыбка дела-ла его лицо по-детски беззащитным. От его слов Кира расцвела, стреми-тельно превращаясь из гадкого утенка в прекрасного лебедя.

– Конечно, нет, - она вдруг поверила в свои силы. – Но Вы заставляете себя ждать.

– Простите великодушно, - он чуть склонил голову. – Честное слово, я опо-здал лишь потому, что никак не мог решить, что Вам нравится больше: черный жемчуг или традиционно белый.

– Черный… - чуть помедлив, ответила Кира. – Но это не повод для опозда-ния.

– Значит, я угадал, - обрадовался Кирилл и протянул ей маленькую бар-хатную коробочку.

– Что это? – замерла в ожидании Кира.

– Открой, - перейдя на «ты», посоветовал он. - Надеюсь, тебе понравится.

На серо-стальном бархате лежала черная жемчужина. Длинная перла-мутрово-черная капля в тончайшей золотой оправе.

– Я не могу принять это, - пролепетала Кира, - это безумно дорогой пода-рок.

– Вам не понравилось? - расстроился Кирилл и снова перешел на Вы.

– Что Вы, - жемчужина завораживала ее своей красотой, - она великолепна. Но… - Кира замялась, подбирая нужные слова.

– Мы не так долго знакомы, и такие подарки обязывают? – закончил за нее Кирилл, - Бросьте, Кирочка, не будьте нафталиновой фрейлиной. Не те сейчас времена, да я и не требую от Вас ничего, мне достаточно Вашей улыбки. Примерьте, прошу Вас.

Кира робко посмотрела на него и почти шепотом сказала

Ну, разве только примерить, - пальцы ее вдруг стали ледяными и непо-слушными, они никак не могли справиться с замком.

Давайте я Вам помогу, - Кирилл расстегнул цепочку и надел кулон Кире. Когда он застегивал замок, его руки чуть коснулись ее шеи, от чего по все-му телу Киры пробежала волна волнения и радости. Ее счастливое лицо отразилось в зеркальной витрине бара. Жемчужина на шее Киры скромно мерцала в полумраке, но это была скромность, кричащая о себе.

– Вы великолепны, - не сказал, выдохнул Кирилл, - эта вещица просто соз-дана для Вас.

– Это очень дорогая вещь… - неуверенно сказала Кира.

– Для меня блеск Ваших глаз намного дороже, - галантно сказал он и тут же предложил: - Сделайте и Вы мне подарок. Этот танец, подарите его мне.

Они начали танцевать, и Кира вдруг почувствовала, что ее ноги не каса-ются пола. Это был уже не танец, а полет. Сегодня она уже не летела в пропасть. Кирилл уверенно вел ее за собой куда-то ввысь, к самому небу. Она немного испугалась сначала, так как совсем не умела летать, но по-том страх пропал, и она, забыв обо всем, всем существом отдалась насла-ждению полетом.

Я ковырял песок, как ополоумевший гибрид навозного жука с землеройкой. Надежда на то, что жемчужина просто выпала из кармана, придавала сил. Через пару минут я сообразил, что погорячился и просканировал песок в ра-диусе десятка метров от места потери. Ни там, ни в ближайшем обозримом пространстве Алисы не было. И тут левая половина пляжа начала плавно на-крывать правую, как будто перелистнули страницу в огромной, ярко иллю-стрированной книге, а я – как раз в центре картинки. Море сливалось с мо-рем, песок – с песком. С детства не люблю пустыни. Мне определенно не улыбалось пропасть в песках где-то посреди Ваурии, уж лучше утонуть. Я снова нырнул в море, на сей раз в полном обмундировании, и превратился в рыбку Олле. Очень хорошая рыбка, летает, плавает, дышит любым из суще-ствующих газов от кислорода до криптона. И вид изумительный: золотисто-красное туловище, радужные плавники и шикарный искрящийся хвост, развевающийся как плащ.

Полетать не получилось. В мире был только океан. Не было берега, не было неба, не было воздуха, не было ничего, кроме бесконечно большого количе-ства соленой воды. Я нырнул к самому дну, в хрустально-прозрачной воде отражались солнечные лучи.

Таур – мастер дизайна. Если б он так активно не пытался меня убить, с удо-вольствием взял бы у него пару уроков. Коралловые гроты, заросли ярких водорослей, будто волшебные сады у подводных дворцов. Сказочной красо-ты местность, но, кроме меня, ни одного живого обитателя.

Грот на моем пути поражал затейливостью конструкции и буйством красок. Проплыть мимо было практически невозможно. Я нашел вход и, была – не была, нырнул в него. Стены были расписаны какой-то замысловатой вязью неизвестного мне языка, и это собрание иероглифов постоянно мерцало и извивалось. На всякий случай запомнил весь текст, если, конечно, это текст, а не обыкновенный орнамент или отраженная тень подводных течений.

Вода стала темнеть, а подводный лабиринт сужаться. Надо поскорее выби-раться отсюда, пока не заплыл в какой-нибудь вакуумный тупик. Я уперся взглядом в огромный кристалл. Внутри него, по всем его граням, как кровь по жилам, струился мерцающий свет, переливаясь всеми тонами бирюзы и изумруда. Неужели кристалл Ваурии? Однако камень раз в пять меня боль-ше, пока я рыбка Олле.

Камень уменьшить не получится, а себя увеличить… Примерился к кристал-лу и стал расти. Хорошо, у Олле полтуловища приходится на рот. Я кое-как прихватил камень и поплыл дальше. Стало совсем темно, и я вдруг вы-скользнул на поверхность зеленовато-черного залива, в непосредственной близости от берега. Не рассчитал и вылетел из воды, как торпеда, отчего пропахал метров десять по прибрежной гальке. Закон магических сохране-ний сработал. Таранила брюхом берег рыбка Олле, а пузо поцарапано у ме-ня. Пока кувыркался по камням, кристалл вылетел. Естественно, он же раз-мером почти с мой кулак.

Вернулся, начал искать. Да на берегу все камни одинаковые! Тысячи кам-ней-близнецов! Я включил внутреннее зрение. Нулевой эффект. Посмотрел энергетику. Мистика. Все побережье полностью безэнергетично, даже ис-корка не мерцает. Не поленился и сделал спектральный анализ. С тем же ус-пехом я мог исследовать монолит. Молекулы стояли насмерть, как воины в походе. Перья в одной подушке и то больше отличаются друг от друга. Мо-жет, он только в воде мерцает?

Полчаса я занимался купанием камней. Сперва носил их по одному в море, как любимого младенца в ванну, и смотрел, не засветится ли кристалл. По-том, озверев от монотонной работы, просто бросил на берег волну метра два высотой и до боли в глазах всматривался в груду мокрых камней. Ни - че - го.

Переведя дух, я разглядел, что море, из которого мы с камнем вынырнули, вовсе не то, в которое я из своей книжки-картинки нырнул. Да и не море это вовсе, а вяло текущая из ниоткуда в никуда вода. И куда это меня зане-сло? Присмотрелся. Все ясно, круг замкнулся. Башня ратуши торчала в небе, как сломанная ветка. Опять Альвар, Таур, базар, площадь, ратуша…. Добро пожаловать обратно в ад.

По самой кромке воды ко мне шли Ронни с Мирной. Вид у них был мокрый и несчастный.

– Что это с вами? – поинтересовался я, когда они наконец добрались до ме-ня.

– Издеваешься? – буркнул Ронни. – Сам окатил взбесившимся прибоем, а те-перь интересуется.

– Не попадайтесь под горячую руку, - проворчал я.

– Ты хотел сказать, под мокрую? – ехидно уточнила Мирна.

– Что вы здесь делаете? – спросил я без надежды на ответ.

– Пытаемся понять твои действия, - без всякого выражения сказал Ронни. – Ты что-то потерял?

– Алису, - признался я.

– Неудачная шутка, - сердито бросила Мирна. – Таур тебя ищет по всему Альвару, а ты здесь у него под носом развлекаешься.

– Не шутка это. Алису я не здесь потерял. На этом берегу у меня из-под носа уперли кристалл Ваурии.

– Ничего не понимаю! – Ронни изумленно уставился на меня. – Как ты ухит-рился потерять Алису? Она же не корзинка с яблоками!

– Я превратил ее в жемчужину, - неохотно признался я, - а потом кто-то ста-щил ее у меня из кармана.

– Нашел где хранить, раззява! – раздраженно фыркнула Мирна. – Кристалл, что, тоже украли?

– Не знаю. Я тащил его с самого дна океана, а когда уронил на берегу, он ис-чез среди других камней.

– А почему ты решил, что это был кристалл? – спросила Мирна.

– Он мерцал под водой, как описывал Локи.

– Это могла быть игра света, - предположил Ронни, - хотя какой свет в этом болоте! И что тебя понесло купаться в эту грязную лужу?

– Там, где я входил в эту лужу, она была лазурно-голубым океаном.

– Похоже, сегодня не твой день, - успокоил Ронни. – Завтра повезет больше.

– Или лимит удачи на сегодня ты перебрал еще с утра, - предположила Мир-на. – Ты дважды имел возможность умереть и ни одной не воспользовался.

– Зато я прекрасно воспользовался возможностью потерять Алису, - в этот момент я сам себя ненавидел.

– И кольцо! – безжалостно напомнила Мирна.

– И кольцо, - эхом откликнулся я. – Мирна, прекрати. Мне и так плохо. Коль-цо у Таура, Алиса в смертельной опасности, полное черт знает что получает-ся.

– Если я скажу, что перстень нельзя забрать силой, тебе полегчает? – поин-тересовалась Мирна.

– Какая разница, - я махнул рукой. Жизнь, определенно, дала трещину.

– Большая. Кольцо можно получить только по доброй воле, уговорами, или хитростью. Силой и угрозами ничего не добьешься. – Мирна села на большой камень, наполовину спрятавшийся в затоне, и опустила ноги в воду. – Набе-галась я сегодня на год вперед.

– Таур ее обманет. Не забывай, Алиса еще ребенок. Обмануть ее – не пробле-ма для Магистра.

– Алиса – влюбленный в тебя ребенок, - медленно сказала Мирна. – Ее не обманешь, она сейчас вся – сплошное чувство. Она не отдаст кольцо. Макси-мум, что может произойти, ее изолируют вместе с перстнем. Ни нам, ни Тауру. Как ты ухитрился заморочить ей голову?

– Пальцем не шевельнул, провалиться мне в Черное Мерцание, - честно ска-зал я.

– Ты уже там, в смысле, здесь, - заметил с ухмылкой Ронни. – Видать, все-таки шевельнул.

– Да пошел ты! – Я и так чувствовал себя виноватым, совсем не обязательно было напоминать мне об этом.

– Что делать-то будем? – напомнила Мирна.

– Сматываться надо и побыстрее, - буркнул Ронни. – К драке мы не готовы, значит, нечего и глаза мозолить Тауру. Сидим, как на ладони, тут нас и при-хлопнут.

– А камень что, тут бросим? – напомнила Мирна.

– Может, он ему приснился, - проворчал подмастерье. – Как его здесь най-дешь, все на одно лицо. Черные, круглые, матовые, и ни один не мерцает.

– Я его видел, - упрямо сказал я. – И он мерцал.

– Ага, - подвякнул Ронни, - и песни пел. Ну и где он, изумруд твой ненагляд-ный? Почернел от горя на нервной почве, или у него батарейки сели?

– Ронни! – предупредила Мирна. Очень вовремя, рука моя, независимо от моей воли, начала подниматься в направлении Рональда, при этом в кончи-ках пальцев запульсировали огонь и холод. – Инсилай, прекрати немедленно!

Я спохватился, стряхнул со своей руки намерения, как брызги. Черные мол-нии ударили в землю и расползлись юркими змеями.

– Может, вы не заметили, - я не поднимал глаз, чтобы не сотворить чего-нибудь с этой парочкой малолетних наглецов, - но я из той же плоти и кро-ви, что и вы. Разве что рискую чуть больше и действую порой за гранью, так ведь и плачу дороже за собственные ошибки. Но боль, радость и гнев я чув-ствую так же, как все, может быть, немного острее. Потому что Волшебник, если и отличается чем от обыкновенного человека, так лишь порогом своих возможностей, а не глубиной эмоций. И если вы доведете меня до крайно-сти, я за себя не ручаюсь, хотя потом, конечно же, буду очень сожалеть о собственной несдержанности.

– В пауков превратишь? – не унимался Ронни.

Я сцепил руки до боли в пальцах. Между ладонями бился огненный шар, го-товый тысячей искр разлететься по округе. Какие там пауки, не испепелить бы эту компанию и пол-Ваурии в придачу. Что-то я собой не владею совер-шенно, или устал до смерти, или заступил где-то за грань дозволенного, и теперь не я распоряжаюсь ситуацией, а она мной. Нужно срочно брать себя в руки, хуже нет, стать рабом обстоятельств, а к этому все идет, похоже. Чтобы хоть чуть-чуть снять напряжение и ярость, затмевавшую сознание, прошвырнулся по серому небу ворчливой грозовой тучей, побросался мол-ниями и мерзкой осенней моросью и, нарисовав напоследок огромный об-лачный кукиш, вернулся на берег воды спокойный и умиротворенный.

– Все? – поинтересовалась Мирна, дождавшись моего возвращения. – Или еще полетаешь?

– Нет, - черта с два ты меня выведешь из себя. Покосился на небо, за пол-ным отсутствием ветра гигантская фига все еще висела в небе. – Что-то еще?

– Уходим отсюда или камень поищем? – уточнила она и покосилась на мои руки.

– Хочешь – уходим, хочешь – поищем, - равнодушно сказал я. Мне и правда было все равно, Шут с ним, с камнем, что с Алисой случилось? Если Мирна права, Алиса в полной безопасности, пока не отдаст кольцо. А потом что?

– Куда идем-то? – поинтересовался Ронни.

– Куда скажете, туда и идем, - проявил я миролюбие, - это вы здесь пешими экскурсиями баловались, я-то все больше пролетом. А с высоты птичьего по-лета вся Ваурия – одна большая помойка.

– Я думаю, идти надо на восток, - предположила Мирна. – На севере нет ни одного города, только леса и болота, а на западе – большая резервация и полно стражи.

– Резервация? – переспросил я. – Неужели в этой стране есть кто-то, кто жи-вет еще хуже, чем рабы?

– Не знаю, - проворчала Мирна, - я там не была. В резервации живут жен-щины и дети.

– О как, - обалдел я окончательно. – Таур, что, женоненавистник? А по виду и не скажешь.

– Что там у Таура с женщинами, не знаю, - фыркнула Мирна. – Говорят, в замке на холме их целый гарем. А вот то, что он страсть как боится, что на земле Ваурии родится Волшебник, знают все.

– Ну, с таким количеством Волшебников и Чародеев на единицу населения, удивительно, как этого до сих пор не произошло, - сказал я.

– Ничего удивительного, - Мирна усмехнулась. – Всех женщин и девушек держат на западных территориях. Там нет ни одного колдуна.

– Но дети-то есть, раз бравые ваурцы до сих пор не вымерли! – Жизнеуст-ройство тауровского королевства не поддавалось моему скромному разуме-нию.

– У них сложная система брака. Но, как я поняла, живут супруги вместе или в разных городах, зависит от того, какими средствами располагает семья.

– Что-то я не слышал, чтобы дети рождались, когда родители общаются только по телефону! – заинтересовался я.

– Нету здесь телефона! Ты, что, собрался реализовать кошмар Таура и нава-ять дюжину новорожденных Волшебников? Тогда тебе точно на запад, – ра-зозлилась Мирна.

– Упаси бог! Если ваурские женщины так же прекрасны, как их мужья, это действо уже сродни подвигу.

– Что? – не понял Ронни.

– Ничего, - я вспомнил, что имею дело с двумя тинэйджерами. – Сам пой-мешь через пару лет. – Мирна хихикнула. – Ладно, идем на восток.

– Я бы поторопилась, - тревожным голосом сказала Мирна.

Я проследил за ее взглядом и увидел, что со стороны города к нам движется десятка два стражников, и, если зрение меня не подводило, отряд возглав-лял советник Арси. Они были еще достаточно далеко, но, судя по тому, что шли они с арбалетами, нацеленными на нас, целью их путешествия были мы. Так и есть, я ухитрился поймать стрелу в шаге от Ронни. Еще чуть-чуть и могли возникнуть проблемы. Не мудрствуя лукаво, я сделал нашу троицу невидимой и в два прыжка переместился в лес. Ронни с Мирной охнуть не успели, как мы уже сидели на полянке, милях в двадцати от Альвара.

Я развалился под деревом и наблюдал, как они собирают ветки для костра. Все по-честному, я избавил их от дня пути, они должны позаботиться о моем отдыхе. Ронни свалил дрова огромной кучей и перешел к процессу разжига-ния в опасной близости от низко свисавших веток. Это было чревато лесным пожаром, но, приглядевшись, я понял, что гореть эта конструкция не будет никогда в жизни. Ронни промучился минут двадцать, потом пнул ногой не-состоявшийся костер и обернулся ко мне.

– Может, хоть огонь зажжешь? Расселся, как на курорте.

– В таком виде – ни за что. Я не самоубийца, - ответил я.

– Ну, что тебе не так? – разозлился Ронни.

– Отодвинь эту свалку от деревьев и сложи по-человечески.

– Зануда, - проворчал он, но передвинул дрова к центру поляны. – Может, еще и окопать прикажете?

– Не помешало бы, - согласился я, - но в данном случае можешь не беспоко-иться, это все равно гореть не будет.

– Это еще почему? Дрова сухие.

– А у костровых дел мастера руки растут из… - я засомневался в выборе подходящего выражения. – В общем, черт знает, откуда произрастают его руки-крюки. Сначала сложи шалашик из сухих прутиков, потом ветки по-больше, а уже когда разгорится, тогда бревна подложим.

– Если такой умный, делал бы сам, - огрызнулся Ронни, ногами расшвыри-вая по поляне поленья. – Не мог, что ли, как было запалить? Ничего ж не стоит, не спичками ведь. – Он все-таки сложил основу костра по всем пра-вилам и обернулся ко мне. – Опять не так?

Я взглянул на потенциальный костер, рассчитывая разжечь его взглядом. Ничего не произошло. Странно… Не мог я разучиться колдовать в одноча-сье. Хотя почему нет, один-то раз уже было. От нехороших предчувствий даже голова разболелась. Поднял руку и метнул в костер молнию. То, что слетело с моих пальцев, еле-еле тянуло на искру, но дрова, слава богу, заго-релись. Этого еще не хватало, что случилось-то?

Пока Ронни с Мирной поддерживали огонь и ругались по поводу ужина, я, пытаясь не поддаваться панике, анализировал ситуацию. Энергия моя упала ниже низкого. Почему? Таур, я сам или ваурская безэнергетичность?

– Эй, - Мирна стояла надо мной и трясла меня за плечо, - сотвори котелок с водой и можешь спать дальше.

– Зачем? – спросил я, оттягивая момент обнаружения собственного бесси-лия.

– Хоть чай сварим, тут трав разных много полезных. Тебе хорошо, ты на плато энергии на девять жизней хватанул, а я голодная, как собака.

Голод, энергия… Все ясно. У меня отлегло от сердца. Сам, дурак, разбазарил энергию на превращения и перемещения, вот результат себя ждать и не за-ставил. Самое время Тауру объявиться. Брать меня сейчас можно голыми руками, ни одного правила не нарушая. Битва объявлена, а что у меня энер-гия на нуле, так это мои проблемы. Ладно, если от ничего отнять немножко, «ничего» хуже не будет. Сосредоточился по максимуму и материализовал требуемый Мирной котелок. Жалких остатков энергии на войну с Тауром все равно не хватит, так хоть чаю попьем. Напутешествовался по самое дальше некуда. До восхода солнца я больше шагу не сделаю.

– Ты готов принять бой? – спросила Мирна.

– Нет, конечно. Ни меча, ни кристалла, ни кольца, ни сил, ни желания. Са-мое время сразиться.

– Тогда придется идти. Таур ищет тебя, - вздохнула Мирна.

– И не подумаю. Сейчас я буду спать.

– Тебя ищут, Ронни тоже. Нас схватит первый же патруль. Нам придется ид-ти по ночам, - настаивала она.

– Можно подумать, это что-то изменит, - хмыкнул я, - днем, ночью… Таур меня не видит, он меня чувствует. Время суток ничего не меняет.

– Глупости, - отрезала Мирна, - это не под силу даже Черному Магистру. Ес-ли он настроится на твой поиск, его энергия будет таять в геометрической прогрессии. Искать тебя таким образом сродни самоубийству. Нет, он не следит за тобой. Просто после твоих полетов над Альваром тебя знает в лицо полстраны. А шпионы и доносчики в Ваурии хорошо зарабатывают.

– Что-то я в лесу никого не заметил, ни шпиона, ни доносчика, – заупрямил-ся я.

– То, что ты никого не видел, не значит, что никто не видел тебя. – Мирна начинала злиться, это было слышно по ее голосу.

– Я могу изменить физическую сущность, - предложил я.

– Попробуй, - согласилась Мирна.

– Я подумаю на эту тему, - пообещал я. - А сейчас буду спать, потому что ес-ли не высплюсь хорошенько, завтра не смогу наколдовать даже глоток воды.

Ронни не сказал ни слова. Странно… Когда мы замолчали, секрет открылся. Пока мы с Мирной пререкались, он зауютился под ближайшим деревом и уснул сном праведника. Сопение праведника было хорошо слышно в насту-пившей тишине.

Дно огромного бассейна переливалось всеми оттенками серебра. В про-зрачной воде резвились стайки золотых рыбок. В самом центре, где архи-текторы традиционно воздвигают фонтаны, была мраморная беседка, увитая диковинно цветущими растениями. Их экзотический, чрезвычайно тонкий аромат наполнял зал. Фонтаны тоже были. Время от времени они оживали в самых разных уголках бассейна, возникая из ниоткуда и исчезая в никуда. Два ажурных мостика в форме арок соединяли островок беседки с твердью зала. У самой воды на полукруглых ступенях были разбросаны в художественном беспорядке ковры и подушки. В массивных мраморных ва-зах росли цветы и деревья. Мягкий свет струился с потолка. Тихая музыка, чуть слышный гул голосов, плеск воды…

Посреди беседки на огромном мраморном ложе возлежал Великий Магистр. Три молоденьких девушки в белых шелковых туниках суетились вокруг не-го.

Одна, маленькая кареглазая брюнетка, встав на колени, растирала ему ступни каким-то благовонным маслом. Другая, состоявшая, казалось, только из длиннющих ног, шеи и водопада льняных волос, сидела у изголо-вья, держа в руках хрустальный кубок с вином цвета дорогого рубина. Тре-тья, высокая, рыжеволосая, коротко стриженая красотка массировала плечи и спину.

Общество Таура не ограничивалось тремя дамами. В зале вокруг бассейна их было великое множество. Они болтали между собой, развалившись на подушках, качались на увитых цветами качелях, плескались в бассейне и даже играли в пляжный волейбол на маленькой песчаной площадке. Иногда кто-то из них делал едва заметный жест, и тогда появлялись закутанные по самые глаза в черные покрывала служанки с большими подносами фрук-тов или чашами вина.

Вдруг растворилась дверь в глубине зала, и хрустальная идиллия разбилась о пронзительный женский визг. Великий Магистр недовольно приподнялся на ложе и повернул голову в сторону возмутителя спокойствия. Им оказал-ся главный советник, волочивший за собой отчаянно сопротивляющуюся де-вушку.

Борьба продолжалась и на ажурном мостике, где оба противника едва не свалились в воду. Арси победил и, добравшись до беседки, швырнул девушку на пол к ногам Таура.

– Ее поймали по ту сторону внешнего моста, господин. Она пыталась бе-жать, - взбешенный советник пнул несчастную ногой. – Да замолчи ты, на-конец!

Таур внимательно посмотрел на перепуганную, всхлипывающую девушку, ласково погладил ее по голове:

– Тебе что-то не понравилось здесь, Фло? Тебя кто-то обидел?

– Я хочу домой, - всхлипнула она чуть слышно.

– Что у тебя за вид? – Магистр недоуменно смотрел на серые бесформен-ные штаны и свитер необъятного размера, надетые на беглянку. – Ты по-хожа на перепуганную мышь.

– Кто-то передал ей эту мышиную шкурку, - напомнил Арси.

– Разберемся, - медовый голос Магистра стал стальным. – Ступайте вон. – Девицы в туниках разбежались в одно мгновение. – Тебе не жарко, Фло? – поинтересовался Магистр, не сводя глаз с девушки. Она отрицательно по-качала головой.

– По-моему, ты лукавишь, - краем губ улыбнулся Магистр. Вся одежда де-вушки вспыхнула и исчезла. – Так будет лучше.

Фло вскрикнула и сжалась в комок на полу. Обхватив руками плечи, она пыталась хоть как-то прикрыть свою наготу. Таур надел черный шелко-вый халат и встал с мраморного ложа.

– Кто дал тебе эти ужасные лохмотья? – спросил он, подойдя к девушке. Она не ответила. – Арси, - он обернулся к советнику, - помоги ей вспом-нить.

Советник вытащил из-за пояса плеть и ударил Фло. Она промолчала, тогда он ударил снова.

– Если ты будешь упорствовать, - холодно сказал Таур, - я отдам тебя стражникам. Будь спокойна, они не дадут тебе скучать. Не упрямься и скажи, кто помогал тебе бежать.

Девушка побледнела до синевы, но промолчала.

– К кому она так рвется, Арси? – поинтересовался Магистр. – Не думаю, что здесь, во дворце, хуже, чем в городе.

– Я разберусь, господин, - немедленно откликнулся советник.

– Это не срочно, мы подождем, - без всякого выражения сказал Таур. Он махнул рукой, и там, где только что стояла Фло, забилась на полу золотая рыбка. Магистр ногой сбросил ее в бассейн и обернулся к советнику. – Арси, наш друг Илай не давал о себе знать?

– Нет, господин.

– Ты знаешь, где он?

– Последняя вспышка энергии была очень слабой, господин. Либо колдовство было совсем мелким, либо это просто естественная помеха, типа молнии или большой драки.

– Где это было?

– В восточном лесу, недалеко от Баффало, господин.

– Это он, - подумав, сказал Таур, - немедленно направь туда отряд арба-летчиков. Стрелы не боевые, а парализующие. Если с ним будут мальчиш-ка и дочь Локи, пусть их тоже заберут. Сорняк надо уничтожать с корня-ми.

– Да, господин.

– Иди, и не забудь узнать про Фло. Уверен, не обошлось без мужчины. Он подкупил кого-то из стражей. Если ее избранник – человек, к столбу на площадь и пороть. Если Волшебник или Чародей – отправишь в Башню и сообщишь мне. Энергия влюбленного Волшебника будет сейчас весьма кстати. Потом, если выживет, поставишь мое клеймо и – в император-ские рабы. Все.

В Ликиной квартире царило уныние. Даже цветы на подоконниках, и те по-никли.

– Как ты думаешь, у них все в порядке? – в третий раз за последние полча-са спросила Лика.

– Я не чувствую плохого, - ответила Наталья, с ожесточением драившая пригоревшую кастрюлю, и со вздохом добавила: – Хорошего, впрочем, тоже.

– Не надо было их оставлять. Я места себе не нахожу, чувствую себя пре-дателем. Бросила ребят на растерзание Черному Магистру. Если с ними что-то случится, никогда себе не прощу.

– С этим Локи спорить совершенно бесполезно, - буркнула Наталья. – У нас выбора не было.

– Э, нет, подруга. Как раз там, в Альваре, выбор был у всех, - возразила Ли-ка. – Инсилай и Ронни свой выбор сделали. Про Алису я вообще молчу, ума не приложу, как она на такое решилась. А вот за нас с тобой выбирал Локи. Он нас просто вычеркнул, а мы даже и не сопротивлялись. Купились на его обещание помочь Варваре и бросили ребят посреди беды.

– Теперь-то что, - Наталья швырнула кастрюлю в мойку, - обратно не вер-нешь. Ты лучше о другом подумай. Если настоящая Алиса осталась в Вау-рии, кто тогда Алиса на земле?

– Думаю я об этом, думаю, - откликнулась Лика. – Только не считай меня сумасшедшей… По всему выходит, что это Варвара.

– Что? – ошалела Наталья. – Почему?

– Не знаю. Только, помнишь, когда Вадим приходил с якобы Алисой, Ронни вернулся в первую земную сущность и не заметил этого.

– Ты говорила.

– Эту сущность ему сотворила Варвара.

– С этого момента, пожалуйста, поподробнее, - Наталья плюхнулась на ди-ван.

– Как только она ушла, Ронни опять вернулся к первоначальному облику. Значит, действовала не энергия волшебника, а его присутствие. Получает-ся, Варвара была рядом. Кстати, Ронни тогда еще сказал, что у Алисы гла-за Варварины. Я сдуру внимания не обратила, а теперь и не спросишь, что он имел в виду.

– Ты хочешь сказать, что кто-то заблокировал Варвару в земном воплоще-нии Алисы? – переспросила Наталья.

– Я в этом почти уверена, - подтвердила Лика, - только доказать не могу.

– Если ты права, мы ничем не можем ей помочь. В наших силах только не допустить встречи двух Алис. Если они столкнутся, будет катастрофа.

– Если… Это ты правильно сказала. Алиса в Ваурии, с кольцом Мерлина на пальце. Ты уверена, что она сможет вернуться?

– Она не одна, - успокоила Наталья, - с ней Инсилай, Ронни и Мирна. К тому же Локи сказал, что все устроится.

– Он бы тебе и не то пообещал, лишь бы вышвырнуть из Альвара, – бурк-нула Анжелика. – Он же нас просто за уши оттуда тащил, вспомни.

– Может, он надеялся спасти нас? – предположила Наталья. – Не хотел лишних жертв.

– Кто, Локи? – усмехнулась Лика. – Ты веришь в то, что Черный Маг Локи бросил в Ваурии свою дочь и избранного ученика, чтобы спасти нас с тобой? Не смеши!

– С чего ты взяла про избранного? – удивилась Наталья.

– У него татуировка Наследника. Ты ж ему занозы из спины вынимала, не-ужели скорпиона не заметила?

– Я только одни синяки видела. Мне его спина исполосованная в кошмарных снах снится. Слушай, до сих пор не верится, что этот разгильдяй Инсилай – Волшебник Школы Скорпиона, - Наталья грустно улыбнулась. – Знаешь, он перед самой этой заварухой под заказ исполжелы строгал, а их ночью кто-то сгрыз. Крику было, страшное дело.

– Кто сгрыз-то? – заинтересовалась Лика.

– Не знаю. Да и какая теперь разница. Глупости все это, просто вспомни-лось. Вроде и недавно все было, а как будто в другой жизни.

– Да-а… – вздохнули они одновременно и посмотрели на закатное москов-ское небо в сиреневато-розовых перистых облаках.

Я проснулся, когда солнце было высоко в небе. Ронни и Мирна уже встали и вполголоса совещались о чем-то. Я хорошенько продумал вчерашнюю идею перевоплощения и уже через пару минут явил себя в образе ветхого, как мир, старика. Лохмотья полунищего, но свободного гражданина, тощая су-тулая фигура, слабые дрожащие руки с узловатыми пальцами, седая лы-сеющая голова с длинными патлами, клочковатая хилая бороденка и шам-кающий беззубый рот.

– Ну, как? – лично я был вполне доволен получившимся.

– Неплохо, - похвалил Ронни.

– Отвратительно! – раскритиковала Мирна. – Ты забыл самое главное. У по-луживого ваурского старца не может быть таких блестящих, ярких глаз.

– Я не Маг, а простой Волшебник. Если изменю глаза, не смогу колдовать взглядом, - отбивался я, - а в Ваурии обожают затыкать рты и вязать руки, что тогда? Я просто не буду поднимать глаз, если мы столкнемся с патрулем. Кстати, могу и вас подкорректировать, желаете?

– Валяй, - опрометчиво согласился Ронни.

Я немного пофантазировал и двумя пассами превратил Рональда в худень-кого подростка лет тринадцати с ржаво-рыжими вихрами и разбитыми ко-ленками. Его орехово-желтые глаза с ежиком коротких ресниц с удивлением взирали на мир.

Мирна хихикнула. Ронни оглядел себя в близлежащей луже и заголосил на весь лес:

– Сговорились вы, что ли, господа Волшебнички?! Чувство юмора свое ре-шили на мне оттачивать? Как это ты еще без очков обошелся!

– Каких очков? – не понял я.

– Обыкновенных, стеклянных, - рявкнул Ронни.

А по-моему, очень неплохо получилось. Кстати, ваурцев в очках я вообще не видел. Чего он так раскипятился?

– Ты бы еще в грудного младенца меня превратил! – продолжал бушевать Рональд.

– Извини, не могу, - вежливо отказал я. – Как выяснилось, в этой стране грудных детей за пределы резервации не выпускают.

– Накинь ему пару годков, - подумав, сказала Мирна. – Не видела я в Альва-ре никого младше пятнадцати.

– Тоже мне детки! Я в семнадцать уже был Чародеем и, как пчелка, трудился на Земле.

– Кем это ты трудился? – ехидно спросил Ронни. – Главным шаманом или придворным воспитателем?

– Нет, Ронни, шаманом я не был, но у тебя все впереди.

– А правда, Илай, - вступила Мирна, - кем ты там был?

– Партизанил потихоньку. Может, пойдем уже?

– В брянских лесах? – заинтересовался Ронни. – Или во вьетнамских джунг-лях?

– Мы идем, или у нас здесь гнездо? – проворчал я.

– Идем-идем, - Мирна встала. – Ты не ответил, Инсилай.

– Ничего интересного. – Мне совсем не хотелось предаваться воспоминани-ям.

– Так я и поверил! – усомнился Ронни. – Погулял, небось, на все деньги.

– И даже в кредит. – Угадал Рональд, земная жизнь была бурной.

Мы пошли через лес, преодолевая выпирающие из земли корни и кучно про-израстающую колючую гадость. Мирна не унималась:

– Так где же ты партизанил? Расскажи, нам интересно.

– В Кордильерах. – Далась им моя предволшебная отработка. Сегодня я бы предпочел про что-нибудь повеселее.

– Так вот почему отец делал такой акцент на латиноамериканские револю-ции! Оказывается, он тебя туда отправил, - ухмыльнулась Мирна. – Ну, рас-крой страшную тайну, кем ты там колдовал-бунтовал?

– Что ты ко мне привязалась? – разозлился я. – Кем поручено было, тем и бунтовал.

– Ты что же, прошлого стыдишься? – удивился Ронни.

– Чего мне стыдиться? – возмутился я. – Про меня на Земле до сих пор ле-генды ходят.

Мне вспомнилась моя земная каторга, и настроение мое ощутимо испорти-лось. В Кордильерах тоже были леса, по которым мы отступали от воору-женной до зубов армии. Нас предавали друзья, враги молились о нашей смерти. Голод, жара и жажда были постоянными попутчиками. Сегодняш-нее положение не многим лучше, разве что друзья не предают. Но еще не вечер.

– Patria o muerte , - хмыкнула Мирна.

Я вздрогнул, раненая нога взвыла болью, дышать стало так трудно, что пришлось остановиться, чтобы справиться с выдохом, в груди засвистело, как в кузнечных мехах. Что за черт, не думал, что воспоминания так крепко сидят во мне. Там, в Боливии меня душила астма, рейнджеры ранили в но-гу… Проклятые лучники ухитрились попасть практически туда же. Только на этот раз я имел право на самоизлечение, и астма меня не домогалась, ви-дать, заработал себе некоторую поблажку за предыдущие страдания. Какой-то порочный круг.

– Что с тобой? – испугался Ронни.

Только сейчас я понял, что стою, прислонившись к дереву, и судорожно гло-таю воздух, рука зажимает несуществующую рану чуть выше колена, а сердце колотится так, будто вот-вот выскочит из груди. Я выпрямился, кое-как отдышался и сказал:

– Чтобы раз и навсегда закончить этот разговор, сообщаю для особо любопытных. Кто еще раз привяжется ко мне с расспросами о Боливии, получит по шее. Невзирая на пол и возраст.

– Что это ты за колено схватился, живая легенда, тауровских лучников вспомнил?

Я не успел ответить, как Мирна восторженно вскрикнула:

– Ух ты, догадалась! Если я правильно помню, ты и правда плохо кончил, господин, нет, товарищ Че. Как там у Вас сегодня отношения с мировой ре-волюцией? В первый раз, помнится, вас загнали в горы, ранили в ногу и взяли в плен. Сперва пытали, потом расстреляли. Я ничего не забыла из ва-шей славной биографии?

– Зато я сократил срок земной отработки почти втрое, - буркнул я, - а то бы по сей день там ползал.

– Смотри-ка, история ходит по кругу, - хмыкнула Мирна. – Пока ты наводил смуту в Ваурии, ты уже успел попасть в плен, получить выстрел в ногу и прошвырнуться по горам. Программа почти выполнена. Слушай, а руки тебе в прошлой жизни отрубили живому или уже мертвому?

– Какого черта! – взорвался я.

– Хоть знать, к чему готовиться. Ты не балуешь разнообразием. А в Альваре про тебя тоже легенды сложат, не сомневайся.

– Я не собираюсь умирать в Ваурии. Да и нет у них ни автоматов, ни рейнджеров.

– Зато полным-полно золотых стрел и лучников, - напомнил Ронни. – Хватит, чтобы расстрелять тебя дюжину раз.

– И не пытал меня никто, - немедленно открестился я от приписываемого мне героического прошлого. Что-то уж больно лихо все повторяется. – Так, избили немного для острастки.

– А, ну тогда это тоже уже было, - успокоил Рональд.

На этой оптимистической ноте мы с ним вывалились на дорогу прямо в объ-ятья патруля. Мирна, на ее счастье, замешкалась в лесу и удовольствовалась ролью зрителя. Эта парочка юных историков так заморочила мне голову, что я забыл повзрослить Рональда. Как пить дать, стража сейчас придерется! Так и есть. В спину мне уперся клинок меча:

– Ты арестован, старик! – гаркнул начальник караула. Один из стражников схватил Ронни за руку: - А ну стой!

– За что? – прошамкал я, не поднимая глаз. Черт бы побрал Мирну с ее рас-спросами! Забыл я за всей этой болтовней про Ронни, тут же и попались. Мало меня жизнь учила.

– А ты не знаешь. За нахождение в окрестностях Альвара с мальчишкой, не достигшим положенных по закону пятнадцати лет, - сообщил командир.

– Заблудились мы, - загнусавил я как можно жалостливее, - его мать умерла, веду его в Баффало к бабке, я знаю закон, мы пытались обогнуть Альвар ле-сом, - самозабвенно врал я. – Простите нас, это больше не повторится.

– В Ваурии нет прощения преступникам! – подозрительно торжественно сказал начальник этой шайки. – А всякий нарушивший закон – преступник, ведь так, старик?

– Я заплачу, - сообразил я, лихорадочно приколдовывая в кармане мелкие монеты. От спешки получалось плохо. Стражник что-то заподозрил.

– Вынь руку из кармана! – приказал он мне.

– Пожалуйста, господин. – Слава богу, успел. Вытащил из кармана свежена-колдованные монеты и трясущейся рукой передал их командиру. Деньги мгновенно исчезли в его бездонных карманах.

– Этого мало за двоих.

Вот вымогатель! Черт с тобой, сейчас еще наколдую. Я полез в карман.

– Не смей убирать руки! – приказал начальник стражи.

Ну, как знаешь, значит, без денег обойдешься.

– Но у меня больше нет, господин, - заныл я, - мы люди бедные…

– Мальчишка может идти, - подумав, сказал он. – Тебе на выбор: неделя тюрьмы или дюжина ударов бичом. По паре за день, не дорого. Твое сча-стье, что ты стар, как смерть. Будь ты помоложе, было бы больше.

Хорошенькое счастье, неделя в городской тюрьме. За это время Таур меня гарантированно вычислит. Нет, не пойдет.

– Тюрьма? За что, господин?

– За нарушение законов великой Ваурии! Скажи спасибо, что не каторга.

– Спасибо. – Провались ты со своей Ваурией и ее законами. Вот испепелю сейчас дармоеда, тогда и поболтаем о законах.

Как назло, появилось подкрепление.

– Отпустите меня, - заканючил я, с усиленным вниманием разглядывая свои босые ноги.

– Молчать! – гаркнул мой взяточник, демонстрируя перед вновь прибывши-ми служебное рвение. – На колени!

Я поспешно грохнулся на землю, как мешок с костями.

– Что происходит, Ирви?

Ну, не везет, так не везет: Арси собственной персоной. Только советника мне и не хватало.

– Нарушение закона о передвижении с несовершеннолетними, - заиски-вающе доложил тот, кого назвали Ирви. Ну, правильно, начальство прибыло. Кажется, кара по закону о перемещении несовершеннолетних меня все-таки настигла – не в Мерлин-Лэнде за Алису с Альвертиной, так в Альваре за Рон-ни. Если бы у меня был выбор, я бы, не задумываясь, предпочел эйрскую тюрьму, хотя всего пять дней назад эта перспектива была для меня сродни кошмару.

– Что он выбрал, тюрьму или бичевание? – спросил советник.

– Он еще не сказал, - поспешно сказал Ирви.

– А мальчишка?

– Он уже получил свое.

С чего бы такая честность? Наверно, боится, что я проболтаюсь про мои мо-неты в его кармане. Ладно, хоть деньги не пропали, и Ронни отделался лег-ким испугом.

– Считай, что он выбрал бичевание, - распорядился Арси.

– Да, господин, - согласился начальник караула.

Да уезжай ты наконец, проныра, еще унюхаешь что-нибудь своим длинным носом.

Таур определенно меня чувствует – не успею я шагу ступить, советник тут как тут.

– Начинай, чего ждешь, - Арси не спешил с отбытием.

– Выпрямись, руки на затылок, - Ирви ткнул меня в спину рукоятью плети. – Стой смирно, или я прикажу привязать тебя к дереву и утрою количество ударов.

Я и не думал шевелиться. Меня пугала не плеть, а настойчивое присутствие Арси. Чего он ждет, какого дьявола он забыл на этой лесной дороге? Нужно закрыться от ударов. Стоп, а если это ловушка для беглых Волшебников, и советник именно этого и ждет. Арси здесь меня ищет, а не мелких наруши-телей закона. Если я закроюсь от боли, он сразу поймет, что я не человек. Именно для этого Арси и настоял на бичевании, он знает, что я где-то рядом и ему нужно убедиться, что старик настоящий. Ну что за собачья жизнь, я когда-нибудь от синяков избавлюсь?! Не сегодня, это точно.

Главное, не слышать свист бича. Я так натренировался, что бессознательно отражу удар на слух. Боль хлестала по плечам и лопаткам.

– Сними рубаху, - скомандовал Арси, едва я успел получить полдюжины ударов. Ну, правильно, проверяет, остались рубцы или нет? Я опустил руки, чтобы выполнить приказ советника. Уп-с. Чуть не забыл. Мой скорпион. Та-туировка выдаст с головой, и никакие синяки не помогут. Что делать? Кол-довать при Арси? Я кое-как закрыл рисунок пятном грязи и предъявил со-ветнику свежие следы ударов на своей спине.

– Ты хоть иногда моешься, старик? – брезгливо спросил советник. – Продол-жай, Ирви.

Смотри, наслаждайся, я даже постонать могу для достоверности. Кто-то ткнул меня в спину:

– Убирайся, или ты оглох?

Кряхтя и охая, я натянул рубаху и поднялся с колен. Арси все еще стоял ря-дом. Так, не спешить, не поднимать глаз. Я же столетний старик, и от всего происходящего должен быть чуть живой. Слава богу, Ронни очнулся, схватил меня за руку и захныкал:

– Пойдем, дедушка, ну пойдем отсюда. – Он тащил меня к обочине дороги, я старался еле передвигать ноги, хотя, будь моя воля, я бы рванул на длинную дистанцию мелкой рысью.

Арси понаблюдал пару секунд за моей шаркающей походкой и удалился. Следом за ним ушел и патруль, посоветовав мне не попадаться им на глаза в окрестностях Альвара.

– Ну, - ехидно поинтересовался Ронни, едва они скрылись за поворотом, - довыпендривался с моими вихрами, дедуля?

– Да пошел ты, - огрызнулся я, пытаясь кое-как подлечить собственную спи-ну. Получалось плохо. Старика я наколдовал качественно, и руки и спина были слабыми, почти не гнущимися. Можно было, конечно, исцелиться мыс-лью, но на это было жаль энергии. Из леса выскользнула Мирна.

– Мои соболезнования, - сказала она, понаблюдав немного за моими безус-пешными попытками. Я промолчал. Ронни с трудом подавил смешок, я по-чувствовал это своей разбитой спиной. Сказал бы я вам, ребята, но воспи-тание не позволяет.

– Теперь они будут ловить нас на каждом повороте, - вздохнула Мирна. – Придется опять превращаться.

– Хочешь – принцессой заколдую, - разозлился я. Боль в спине не придавала мне дружелюбия, - или царицей. А Ронни могу Тауром сделать, великим и ужасным.

– Не злись, я понимаю, что тебе больно, - примирительно сказала Мирна. – Попробуй превратиться в кого-нибудь более гибкого, будет проще.

Я воспользовался подсказкой, стал шестируким жителем внеземного изме-рения Хар-Криш и решил проблемы своей спины без особых сложностей. Настроение немного улучшилось, и я, вернувшись в собственный облик, стал готов к обсуждению дальнейших действий. Но сперва скажу все, что думаю о ночных прогулках.

– Надеюсь, наше следующее путешествие не закончится, как и это, в окре-стностях Альвара, - сказал я, глядя на Мирну.

– Это не ко мне, это к Тауру, - спокойно сказала она. – Это еще раз подтвер-ждает, что надо идти в Баффало. Раз Магистр нас туда не пускает, значит, есть основания.

– Может быть, кто-то просто заблудился? – предположил я.

– Это невозможно, - спокойно сказала Мирна, - я родилась с компасом в го-лове.

Я удивился. Впрочем, кто знает это кошачье племя.

Нам не дают выбраться из окрестностей Альвара. Значит, мы правильно выбрали направление. Где-то рядом с Баффало должен находиться Храни-тель Меча. Может быть, мы его встретим. Пойдем по дороге или через лес. Если меч выпал нам, а не Тауру, мы обязательно его найдем.

Я собрался раскритиковать ее теорию, но тут из-за поворота снова появи-лись какие-то вооруженные люди. Не стал дождаться, пока мне снова пере-падет что-нибудь из ваурских воспитательных мер и одним махом превра-тил нас в черные травинки, коих просто прорва произрастала на обочине. Очень своевременно, надо сказать, это было сделано. Когда появившаяся на горизонте компания подошла поближе, я узнал в них личную охрану Таура во главе со всевидящим Арси. Их было шестеро, они медленно шли по доро-ге, внимательно вглядываясь в черноту леса. Когда они были в двух шагах от нас, советник предложил передохнуть. Я похолодел, мне показалось, он уз-нал нас даже в виде травинок. Плечи заломило, будто снова повис на ско-ванных руках над площадью. Черт, нервный я стал, как барышня, воспоми-нания одолели. Мирна тут еще со своими предсказаниями и вопросами иди-отскими. Мертвому Че Геваре отрубили кисти рук, мертвому! И кто вообще утверждает, что это должно повториться? Охрана потопталась на дороге и плюхнулась прямо на нас. Когда кто-то из них сел мне на голову, я запоздало сообразил, что надо было превращаться не в траву, а в деревья или колюч-ки, но было поздно.

– Не могли они далеко уйти - сказал Арси где-то наверху надо мной. – С интервалом в час здесь было два энергетических скачка. Он где-то рядом. Я полагаю, что этот грязный вонючий старикашка и был Инсилай.

Признаю всенародно, я – Дурак с большой буквы. В Ваурии на сегодняшний день колдовать могут только двое – я и Таур. В здешней атмосфере почти нет энергетических явлений. Любое, даже самое мелкое колдовство – это энергетическая отдача Волшебника. По вспышкам энергии Магистр и опре-деляет мое местонахождение в Ваурии. Элементарно. А я, вместо того, чтобы затаиться, колдую по пять раз на дню. Локи прав, я самый бестолковый и легкомысленный Волшебник в мире. За что и огребаю регулярно. От Варва-ры, Альвертины, Ронни, Таура, его слуг… от всех желающих, короче говоря. С утра до ночи только и делаю, что зализываю раны. И никому добром за добро не заплатил. Просто золотая рыбка на пенсии, право слово. Хотя нет, Ронни я авансом дал по рогам, но он-то как раз из всей компании самый безобидный. Ладно, дайте срок, и с остальными разберемся. И когда разбе-ремся, хотел бы я знать? Вот сейчас, например, сидят прямо на голове, вот-вот шею сломают, а я опять чего-то жду, вместо того чтоб спалить всю их шайку к чертовой бабушке, все равно засветился.

– Как же Вы его не узнали, господин, рядом ведь стояли?

– Боль была настоящая, - вздыхает Арси. Кто про что, а эти опять о моей скромной персоне. - Кто ж знал, что у паршивого колдуна такие крепкие нервы и такая толстая шкура. Я чувствовал импульсы от каждого удара.

– Не такая, видать, толстая, если были импульсы, - возразил ему кто-то.

– Были, и сильные, - подтвердил Арси. – Я и рубцы на его спине проверил, клянусь, они были настоящие. К тому же их было двое, он и мальчишка, а наши друзья путешествуют втроем.

– Так, может, это и не он был вовсе? Что он, ненормальный, без особой необ-ходимости открываться для удара? Он ведь Волшебник.

– Есть, есть у него необходимость, Мик, особая… Если бы мы его тогда выло-вили, сейчас он бы уже подыхал в Черной Башне. Изворотливый, дьявол, умный и хладнокровный.

Я сейчас на лишний сантиметр от счастья прорасту, так и распирает от гор-дости за признание моих достоинств.

– Как же мы его искать будем, если он все время меняется? – спросил Мик. – Может, он сейчас камнем у нас под ногами валяется, поди разгляди.

– Нет у него времени валяться, - успокоил Арси. – Он рвется в Баффало. По их расчетам, там Хранитель Меча. К тому же ему еще надо найти девчонку с кольцом Мерлина.

– А вдруг он колдовать перестанет, тогда как его искать?

– Никак. Но он не перестанет, - успокоил Арси. – Слишком импульсивный. Чуть что не так, - шарах во все стороны громы и молнии, только успевай пе-ленговать. И превращаться во что попало обожает. Найдем, не бойся. Чем больше он колдует, тем легче его будет потом взять. Властелин полностью перекрыл энергию в этом районе. Еще пара-тройка превращений, и мы без проблем с ним справимся. Если вдруг меня рядом не окажется, не забудь, колдовать он может словом, жестом и взглядом. Наткнешься на него – не экспериментируй. Конечно, можно его связать, завязать глаза, заткнуть рот, но ты не рискуй. Пара парализующих стрел вырубят Посланника минимум на сутки. Его приятелям по одной хватит, слабоваты они. Так что, если уви-дишь их, стреляй, не думай. В Альваре разберемся.

Все, хватит. Спасибо за урок. Надо искать меч и принимать бой. Сколько можно прятаться, да и смысла никакого. Нельзя всю жизнь бегать по Запре-делью от Черного Магистра. Надоело. Будь что будет. Таур силен. Он – Ма-гистр, а я всего-навсего Волшебник. Силы не равны. Но оттого, что я буду метаться по Ваурии, уклоняясь от битвы, они не сравняются. Только себя измотаю. Смерть в рассрочку… чем больше я от нее бегаю, тем выше в фи-нале проценты. Ну уж нет, с меня больше чем хватит. Разберусь с мечом и принимаю бой. А то такой процент нарастет, что жизни не хватит распла-титься. Я всегда плачу по счетам, и история с Тауром не исключение. Не люблю оставаться в долгу.

Стража во главе с Арси слезла, наконец, с моей головы и пошла искать меня по Ваурии. Я продолжал безмятежно колоситься на обочине дороги, не спе-ша ни в кого превращаться. Не знаю, о чем думали Мирна с Ронни, а мои мысли занимала только одна проблема: как обернуться во что-то одушевлен-ное без энергетических всплесков. Любое превращение – это энергия. С дру-гой стороны, мне, что, до зимы тут теперь произрастать? Я даже не знаю, в какую траву превратился со страху, многолетнюю или однодневную? Может, она и живет-то полторы пятницы. Стоп, без паники. Должен быть выход, просто обязан. Ага, а если нет его, тогда что? Тогда, если я Волшебник и хоть чуть-чуть себя уважаю, я должен сделать так, чтобы он появился. Ну, напря-ги свои мозги, полуфабрикат для силоса, или сыграешь в тауровский герба-рий, как нечего делать.

Что-то там было про обратное превращение в естественную сущность, слож-ная формула с вектором времени, учетом первоначального веса и нулевыми энергетическими затратами. Хоть убей, не помню. И откуда мне знать, сколько весила до превращения эта парочка? Даже приблизительно не пред-ставляю, а там нужно с точностью до килограмма. Да, кстати, там еще и рост учитывается… С этим попроще. Мирна сантиметров на пять пониже Ронни, а бравый подмастерье мне по ухо будет. Итого имеем где-то метр семьдесят пять и семьдесят соответственно. А с весом что делать? Вот ду-рак, таскал же я Ронни, когда паршивец пивом упился… Килограмм шестьдесят. В Ваурии он вроде бы похудел, если я не ошибаюсь. Ладно, будем надеяться. А как с Мирной быть? Думай, чертополох недоделанный, пока никого черт не принес. Пойдем по аналогии. Кто у меня был примерно такого же сложения? Кажется, Джессика. Вспоминаем. Нет, Джесс, хоть и милая девчонка, но поднять ее было даже для меня сложновато, тяжелая была. А, это я ее с Джиллой перепутал. Локи прав, любовь по алфавиту получается. Джилла. Килограмм пятьдесят пять живого веса. Ну, это похоже на правду. Еще надо добавить поправку на двойное превращение для нас с Ронни, минус естественная Мирна… С грехом пополам посчитал в уме, вставил необходимые вычисления в заклинание и осуществил обратное превращение, убедившись в полном отсутствии зрителей.

– Ты что, заснул? – немедленно проворчала Мирна. – Я уж думала, они тебе шею сломали.

– Не дождешься, - проворчал я, опасливо косясь на нее. Кажется, не напор-тачил. А с Ронни что? И не поймешь сразу. Ладно, его проблемы. Задним числом претензии не принимаются.

Мы посовещались немного и поплелись в Баффало. С точки зрения Мирны, именно там следовало искать и Хранителя меча, и Отшельника. Пришлось поверить на слово.

Альвертина сидела в Софкиной кухне на краю ванночки и, как боевые ко-рабли, запускала в ней намыленные тарелки. Плавсредства крутились, сталкивались и шли ко дну, пуская мыльные пузыри. Адмиральша была мрачнее тучи. «Они меня бросили, - поняла она, когда вся компания не яви-лась к ужину, - ушли в Ваурию и даже чао не сказали. И это после того, как я их своими руками вооружила. Сама дура, надо было меньше с Оськой тре-паться. А Ронни, свинья, хоть бы слово сказал. Небось, когда его маман к стенке приковала, во все глаза на меня таращился и ласковый был, как ко-тенок. Надо было его в зачуланном подземелье на цепи оставить, точно б не сбежал. Как было прикольно: Ронни под боком, Алиса фикусом, маман в отсутствии… красота неземная. А теперь он, ясное дело, подался к Али-ске, а я со своей самодеятельностью у разбитого корыта. Не зря я этой мыши белобрысой глазенки пыталась выцарапать, не ровно к ней Ронни дышит, так за три дня соскучился, что на всех парусах помчался. Пра-вильно, все при любви, с полным удовольствием разбежались по приключе-ниям, а я у самого синего моря, как золотая рыбка на выданье».

Дракон и карикус, чувствуя настроение Альвертины, притихли и попрята-лись. Доберманша подумала и тоже ретировалась. Зато пришла Софка и предложила прошвырнуться по Одессе.

– Нам тетя Вера прошвырнется, - буркнула Альвертина, покосившись на часы.

– Фиг ты угадала, - Софка достала из кармана двадцатидолларовую купю-ру. – Мать сама дала. Сказала, разменять и ни в чем себе не отказывать.

– Что это с ней? – насторожилась Альвертина.

– Нормально все, - успокоила Софка, - пошли, пока она не передумала. Ей ее Ван Дамм звонил, в гости напросился, я слышала.

– Кто звонил? – удивилась Альвертина.

– Кадр ее новый, - рассмеялась Софка. – Он, правда, здорово на Ван Дамма похож, только маленький до карманности.

– Настоящий не многим больше, - буркнула Альвертина.

– А ты его живьем видела? – тут же заинтересовалась Софка.

– Нет, в журнале каком-то его параметры прочитала. – Альвертина слезла с ванны и вытерла руки. – Сейчас переоденусь, и пойдем.

Дойдя до комнаты, она сообразила, что переодеться может только в ку-пальник, так как, не рассчитывая задерживаться в Одессе, прибыла налег-ке и, кроме джинсов и майки, уже надетых на ней, не имеет никаких ре-зервных шмоток. Больше того, у нее нет ни копейки денег на исправление этой несправедливости. Ну, правильно, зачем рыбкам деньги! Альвертина разозлилась еще больше, махнула рукой и вернулась в кухню.

– Пошли, - проворчала она.

– Ты ж переодеваться хотела.

– Хотела, перехотела. Пошли, пока Ван Дамм не приперся.

Не успели они пройти и ста метров от дома, как в кармане Альвертины что-то затрезвонило турецким маршем.

– У тебя мобильник свой? – удивилась Софка.

– Наверно, - равнодушно сказала Альвертина, засовывая руку в карман. Со-тового у нее отродясь не было, но она была так зла, что на удивление сил уже не хватило. – Алло?

– Привет, как дела? – осведомилась трубка голосом Натальи.

– Куда вы все подевались? – мрачно буркнула Альвертина, не ответив на вопрос.

– Долгая история, - помедлив, сообщила Наталья. – Золотая получится, ес-ли по роумингу рассказывать. За тобой завтра прилететь, или на море хо-чешь посидеть?

– Я звоню из Москвы и русским языком тебя спрашиваю, когда за тобой приехать?

– Ронни с тобой? – Альвертина почему-то почувствовала тревогу.

– Нет, но вот-вот будет здесь, - не очень уверенно ответила трубка.

«Гуляет, значит», - поняла Альвертина и разозлилась окончательно

– А пошли вы все! – заорала она на всю улицу. – Незачем за мной приезжать, захочу – сама приеду, не маленькая.

– Что-то случилось?

– Ничего не случилось, просто меня забыли здесь, как ненужный чемодан, а раз так, и спрос с меня, как с чемодана. Отвяжись от меня, вы гуляете, и я гуляю!

– Прекрати истерику, - посоветовала Наталья. – Остынешь, позвони.

Наташка бросила трубку. «Можно подумать, мне проблем мало. Варвара пропала, сестрица ее тоже ни гу-гу, кукушка-несушка. Подбросила нам свой вреднющий чемодан, и с концами. Инсилай и компания застряли в Ваурии. Локи ушел на минутку и пропал навсегда, зато Алисы теперь целых две, на выбор. И Лика не может понять, кто ей больше по душе – Горохов, Инсилай или оба сразу. Живу, как в сказке – чем дальше, тем страшнее».

Я хотел ванну, спать, пить, есть и хоть какие-нибудь шлепанцы на ноги. От этого букета неудовлетворенных желаний у меня даже голова разболелась. Я шел и брюзжал, срывая плохое настроение на своих спутниках. Нечестно, конечно, но за последние дни я так нахлебался ваурским гостеприимством, что требовать от меня приличного поведения мог только сумасшедший. В довершение всего, я напоролся босой пяткой на осколок какой-то глиняной посуды и озверел окончательно.

– Все! – Я уселся на обочине дороги. Мирна и Ронни остановились и устави-лись на меня.

– Что-то не так? – поинтересовалась Мирна, чуть подняв брови.

– А сама не догадываешься? – взорвался я. – Все не так! Все плохо, отврати-тельно, хуже некуда!

– Понятно, - мрачно констатировал Ронни, - сидим посреди Ваурии и ждем ангела смерти.

– Ну, тебе-то грех жаловаться. – Гадости перли из меня, как перебродившее тесто из кадушки. – И суток не минуло, как ты рвался умирать за идею. Не-ужто передумал? Или поумнел за ночь? Какого черта ты поперся за мной к Тауру? Тебя ведь предупреждали…

– Я самостоятельный человек и способен сам принимать решения, – заявил Рональд.

– Нет, мой дорогой. – Я чувствовал себя мерзким старым занудой, но оста-новиться был не в состоянии. – Ты, увы, не Чародей, не Волшебник и даже не ученик Волшебника. Мы не на Земле и не в Эйре, а на запредельной тер-ритории повышенной опасности. Так что, как это ни печально, в отсутствии Варвары за тебя отвечаю я. А я категорически запретил тебе заниматься моим спасением.

– Хорошо, - согласился Ронни, - когда тебя соберутся убивать в следующий раз, я и пальцем не шевельну.

– Надеюсь, до таких крайностей дело не дойдет, но если и случится непред-виденное… окажи мне любезность, дождись моей просьбы о помощи. Не зря Локи говорил: «Прежде чем кидаться кого-то спасать, убедись, что этот кто-то нуждается в спасении».

– А мне Локи сказал, что бывают ситуации, когда о секундном сомнении сожалеешь всю жизнь, - возразил Ронни.

– Старый интриган, - проворчал я.

– Очень мило, - фыркнула Мирна, - не боишься, что я ознакомлю отца с тво-им мнением о нем.

– Ничего я не боюсь, - огрызнулся я, - сначала выберись отсюда, потом наябедничаешь, если получится.

– Если ты и дальше будешь портить всем жизнь своим посттравматическим психозом, мы точно отсюда не выберемся, но переругаемся между собой на-верняка, - спокойно сказала Гаара, - прекрати истерику и займись делом.

– Каким? - без всякого энтузиазма поинтересовался я, - Город разрушить или замок построить?

– Надо найти меч и кристалл, - напомнил Ронни, - а потом, если я ничего не путаю, у нас в программе битва с Магистром.

– Путаете, господин хороший, - я продолжал брюзжать, - еще как путаете. Это у меня в программе битва, а у вас зрелище. Изысков режиссерских не обещаю, но пару минут действа гарантирую. Не с первого же удара меня Таур ухлопает, насладиться успеете. И, еще раз повторяю, для тех, кто не заметил: не вздумайте меня спасать, один покойник на один спектакль – этого вполне достаточно для рядовой бытовой драмы. Если вы чем-то не до-вольны, можем махнуться. Я, так и быть, поищу меч, а вы вместо меня по-том повоюете с Тауром.

– Ему лениво искать отшельника, - перевела Мирна, - переработал наш по-койничек, беда какая. Две попытки умереть в одночасье у него за послед-нюю неделю уже обломились, на третью вся надежда, а тут мы со своей ни-кому не нужной помощью. Вот он и злится на весь мир.

Ну, конечно, а что, я от счастья должен повизгивать? За эту неделю я огреб столько синяков, что на три жизни хватит, это не считая моей разбитой еще на Эйре головы, с которой все несчастья и начались, между прочим. Может, все это и не происходит вовсе, а сон кошмарный, который у меня от ковар-ного Гермеса случился? Он ведь, если мне память не изменяет, бог торговли и обмана. Ну, если это его штучки, то это самый грандиозный в истории об-ман. На дюжину персон. Мирна-то, небось, и не подозревает, что она мне снится, вон как разозлилась, а зря, вот как проснусь сейчас и куда ей де-ваться? А что, мой сон, когда хочу, тогда и просыпаюсь. Ну, это если мой, а если это я по чужим сновидениям шастаю, тогда все наоборот. Все проснут-ся в шоколаде, а я буду как бешеная блоха скакать по Ваурии. Что-то у ме-ня, по-моему, на почве переизбытка физических наказаний крыша съехала. Сон – не сон, полусон, совсем рехнулся, нервы лечить пора. Грамм двести валерьянки и бутерброд с седуксеном были бы весьма кстати.

– Эй, - Мирна прервала мои размышления о жизни, резко тряхнув меня за плечо, - ты спишь или разговаривать с нами теперь отказываешься, госпо-дин волшебник?

– Извини, я отвлекся, - честно признал я.

– Мы подумали и решили, что ты прав.

– В чем? – похоже, я много интересного пропустил.

– Тебе не стоит тратить силы на поиски. Побереги их для битвы с Тауром, а мы с Ронни займемся мечом. Иди к восточным воротам и жди нас. Там на-верху есть пещера, узнаешь ее по черному вереску у входа. Мы жили там с Алисой. Не дворец, конечно, но отдохнуть можно с относительным комфор-том.

Черт побери, какая забота о ближнем, а я, как назло, прослушал, откуда та-кое человеколюбие стряслось. Впрочем, не мое это дело. Отпустили они мою душу на покаяние и слава богу. Я распрощался с добрыми самаритянами и отправился в Альвар. Пройдя пару километров, я сообразил, что в своем ны-нешнем виде в городе мне лучше не появляться. Колдовать здесь? Опять Ар-си прискачет. Что ж делать-то? И тут меня осенило. Я задумал очень не-плохую комбинацию, надо только посчитать, хватит ли на нее энергии. При-кинул плюс минус километр, вроде бы должно хватить. Ну, ребята, ловите меня, если сможете. В одно мгновение я сотворил четыре волшебства в раз-ных точках. Превратил себя в богато одетого купца, приличный с точки зре-ния ваурцев человек, вне всяких подозрений, наколдовал бочку местных де-нег в описанной Мирной пещере, устроил грозу в Баффало и разрушил пару прилавков на рынке в Альваре. А, господин Магистр? Знай наших! А не сыграть ли нам в прятки на деньги? Тебе водить. Раз, два, три, четыре, пять, начинай меня искать!

Четыре ярких вспышки полыхнули на карте одновременно. Таур недоумен-но поднял брови. Если бы о подобном происшествии доложил ему кто-то из стражи, он бы ни за что не поверил: слишком далеко друг от друга были мерцающие точки. Либо в Ваурии развелось больше Волшебников, чем предполагалось, либо Посланник поумнел и научился прятаться. «Это пло-хо, - подумал Магистр. – Надо было уничтожить его, когда он плескался в океане. Все бы уже закончилось, причем в рамках закона – Битва была объ-явлена, бой начался, Илай расслабился, я мог воспользоваться моментом и победить без всякого риска. Но так хотелось хоть немного Битвы, что про-сто утопить его в море, как слепого котенка, даже в голову не приходило. Теперь все усложнилось. Мальчишка становится опасным, а исправлять что-либо уже поздно. Он учится на ходу, еще немного – и я не поручусь за свою победу. Нужно признать, что недооценил противника. Пять предме-тов определят победителя. А если он найдет их все? С него станется. Пло-хо то, что мне известен только один. Надо срочно отправляться к родни-кам. Копье у меня, кольцо Мерлина вне игры… Даже если он найдет еще что-нибудь, силы будут почти равны. К черту благодушное ожидание, так и до смерти доиграться можно! Жребий Посланника пал на него, значит, Мерлин на что-то рассчитывал. Может, Илай только притворяется сла-бым… Это даже не хитрость – стратегия. Не нравится мне все это». Ма-гистр обернулся огромной диковинной птицей и направился к долине Клю-чей.

Я почти смирился с действительностью. Особенно убедительно примиряли меня с ней мягкие сафьяновые сапоги, делавшие мое путешествие почти приятным. Я шел по дороге и размышлял о пользе колдовства. Стоило по-тратить полжизни на учение, чтобы уметь легким движением руки сотво-рить из воздуха массу полезных предметов. Все-таки приятно чувствовать себя Волшебником. Знала Варвара, чем уколоть, лишила такого удовольст-вия. До сих пор не понимаю, за что она меня заклятьем шарахнула. Ну, про-вел я ее, так ведь и она могла тем же ответить, раз об обмане догадалась. Я, между прочим, обыграл Варвару красиво и относительно честно. А она мне в ответ не изящный гамбит, а бейсбольной битой по темечку. Грубо и не женственно…

Что-то зашелестело в придорожных кустах, и мне наперерез рванули трое. Кому это я понадобился?

– Гони деньги и одежду, если жить хочешь! – скороговоркой потребовал вы-сокий бородатый мужик в засаленной телогрейке и вытянутых на коленях портках.

С ума сойти, да они меня грабить собрались! Мои грязные джинсы заинте-ресовали местных рыцарей плаща и кинжала. А, нет, они же видят меня бо-гатым купцом. Ребята, вас мне просто судьба послала. Последние дни у меня руки чешутся настучать кому-нибудь по шее, да все подходящих кандида-тов не было…

Борода и его лысый, как колено, приятель стояли передо мной, нагло ухмы-ляясь, третий, патлатый юнец с гнилыми зубами, стал обходить меня с тыла. Вот этого не надо, не люблю, когда у меня за спиной маячат. Чуть повернул-ся и легонько двинул юноше ногой в челюсть. Он охнул и сел посреди доро-ги. Его друзья-бандиты малость подрастерялись, но уже через секунду бро-сились на меня с кулаками.

Дрался я без всякой магии, по старинке, в стиле Дракона. Мне показалось, что хрустнули чьи-то ребра. Я притормозил и сбавил силу ударов, убийства у меня и в мыслях не было. Борода вырубился сразу. Лысый продержался еще один раунд, но и он снял свои требования после прямого попадания ребра моей ладони в его солнечное сплетение и улегся на обочине. Ну и хлипкий грабитель в Ваурии, я даже размяться не успел. О, смотри-ка, первый окле-мался. Я поднял длинноволосого за шкирку и поставил его на ноги.

– Так что мы хотели? – осведомился я, пресекая его попытки к бегству парой подзатыльников.

– Простите, господин, мы ошиблись, господин, - заканючил юнец, обдав ме-ня запахом чеснока и гнилых зубов. Господи, неужели у них здесь нет хоть чего-нибудь похожего на кабинет дантиста, это ж с ума можно сойти от та-кой вони.

Мне кажется или я слышу шелест крыльев? Я поднял голову и увидел в се-ром небе какую-то неизвестную науке птицу. Ворон, орел, грикон и что-то неуловимое от попугая. Странно, я здесь за неделю видел только одного гри-кончика, и то наколдованного, а так даже комары не пролетали. Откуда взялся этот крылатый монстр? Ба, да это ж Таур. Я так удивился, что вы-пустил из руки воротник гнилозубого.

Пока я глазел на Магистра, работник большой дороги бесследно исчез, бро-сив своих приятелей на произвол судьбы. Ну, народ, никакой взаимовыруч-ки. Борода и колено тихонько отдыхали посреди дороги. Я подождал пару минут, для очистки совести убедился, что не зашиб их до смерти, и пошел дальше.

Интересно, куда это подался господин Таур? Не меня ли разыскивает их Черная Светлость? По всему выходит, что нет. Вряд ли он бы меня не заме-тил, если б искал, я ведь торчал прямо посреди дороги, как антенна в пус-тыне. Похоже, сегодня он мной не интересуется, подался куда-то по личным, а может, государственным вопросам. Почему нет? На его поганой помойке у него и без меня дел навалом, успевай поворачивайся.

Далеко на горизонте замаячила окраина Альвара. Вот и добрался, слава бо-гу. Позавтракать бы сейчас, а заодно и пообедать! Лес слева от дороги вдруг резко оборвался, и появилось поле. Кривенькие грядки с чахлыми кустиками ботвы. Интересно, это что-то съедобное произрастает или веники для бани зреют? Странно, в Ваурии, без охраны и еще не растащили… Наверняка от-рава какая-нибудь. Я спустился с дороги и нахально вторгся на чужую зем-лю. Выдрал ближайший кустик. Учитывая чахлость растительности, одна надежда на корнеплод. Ничего подобного. Паутинка корней и все, пшик. Может, это так едят, ботвой? Я попробовал пожевать пыльный листок. Тьфу, гадость какая, сплошная горечь. Это что, специально для воров здесь поса-дили?

– Это табак, - прошуршал старческий голос у меня за спиной. – Его не едят, а курят.

Я обернулся. У меня за спиной стоял дедок в полулысом вывернутом тулупе без рукавов, но с воротником. Клюка, стоптанные шлепанцы и грязные пер-чатки без пальцев. Наверно, это хозяин плантации объявился. Может, кроме махорки, у него и съедобное что-нибудь есть, я б купил.

– Здравствуй, дед, - не очень вежливо, конечно, но по ваурским меркам в самый раз.

– Мир тебе, путник, - ухмыльнулся дедок, кося на меня подозрительно моло-дыми глазами.

Что-то не так, понял я на грани разума и интуиции. Несоответствие формы и содержания было налицо. Кто это? Может, Таур здесь засел в засаде, не зря же он у меня над головой крыльями хлопал. Плюнул на осторожность и просканировал собеседника. С тем же успехом можно было исследовать рентгеном свинцовую стену: чернота полная. Уровень его защиты раз в пять превышал мои возможности разведки. Я насторожился и на всякий случай приготовился к неприятностям.

– Не стоит, молодой человек, - без всякого выражения сказал дед.

– Прошу прощения? – уточнил я, лихорадочно соображая, на кого нарвался.

– Разве мы друг друга не поняли? – усмешка скользнула по губам старика.

Я ничего не понял, кроме того, что мой собеседник в лучшем случае – Маг, в худшем – Магистр. И что он делает на этом засохшем поле, меня дожидает-ся? Зачем, спрашивается, я ему понадобился.

– Это я тебе нужен, а не ты мне, - глядя мне в глаза, сообщил дедок, без тру-да прочитав мои мысли.

Вот черт, и не подумаешь ни о чем. Я как мог, закрылся от сканирования, не люблю, когда копаются у меня в мозгах.

– Мне казалось, ты кое-что ищешь. – Старик оперся на клюку и уставился куда-то за горизонт.

Хранитель, Отшельник, или тауровские штучки. Или ловушка, или Храни-тель. Есть разница между «кое-кто» и «кое-что».

– Да, - коротко согласился я.

– Волшебные предметы не выдаются даже по доверенности, не то что под честное слово, - сообщил дед.

– И что? – не понял я. Мне, что, паспорт предъявить? Так нет его у меня, в Эйре остался. Было удостоверение личности, но его вместе с курткой абори-гены сперли, так что предъявить могу только себя, уж извиняйте.

– Зря твои друзья пытаются помочь тебе в поисках. Великая Битва – это сражение один на один. Никто не может ни помочь, ни помешать.

– Жаль, от помощи я бы не отказался, - пробормотал я.

– Ты хочешь невозможного, - отрезал старик. – Один на один, и благодари тех, кто сражался до тебя. Они отыграли тебе большую фору, их жизни уве-личили твои шансы на победу.

Спасибо, конечно, но я был бы им благодарен куда больше, если б они доби-ли старину Таура и избавили меня от необходимости участвовать в битве. Хуже нет, чем магические разборки, не люблю я все это чрезвычайно. И за какие грехи мне такое счастье привалило? Неужели во всем Эйре не на-шлось кого-нибудь посильнее и подрачливее? Какой из меня боец магиче-ского фронта, курам на смех. Лучше б магистрат поручил мне обанкротить его Чернейшество. Вот тут шансы были бы почти равными… Ладно, битва, так битва.

– Я приложу максимум усилий, чтобы их труды не пошли прахом, - осто-рожно сказал я, так и не решив для себя, с кем разговариваю, с Хранителем или тауровским шпионом.

– Зря ты отпустил ребят одних, - продолжал дед. – Ваурия – страна страха и боли, их путешествие может закончиться чем угодно. Поленившись идти с ними, ты лишил себя очень важной встречи.

– Нельзя успеть всюду.

– Да, наверное, - согласился старик и посмотрел на меня с сожалением. – Это очень печально.

Ну вот, опять я что-то нужное прозевал. И что он на меня смотрит с такой жалостью, будто я уже умер. Подумаешь, не встретился я с кем-то. Не скажи он мне об этом, я бы и знать не знал. Не очень-то и хотелось.

– Я отдам тебе Меч, - тяжело вздохнул дед. – Надеюсь, он послужит тебе лучше, чем кольцо Мерлина. Очень надеюсь.

– Постараюсь оправдать Ваше доверие, - пробормотал я несколько высоко-парно, но искренне.

– Постарайся, - проворчал старик, чуть смягчившись. – Может, тебе повезет больше, чем другим.

Дедок покопался под тулупом и вытащил на свет изрядно поеденный ржав-чиной кухонный тесак.

– Что это? – оторопел я, во все глаза глядя на ветхий суперклинок, якобы дающий шанс на победу. Да этой рухлядью даже курицу не зарежешь, не то что Черного Магистра.

– Не волнуйся, огонь не подведет, - усмехнулся Хранитель. – Бери и храни его до Великой Битвы. Тебе придется поверить мне на слово – это грозное оружие. Не советую опробовать его без особой надобности.

Я осторожно взял меч, опасаясь, что в силу древности он просто рассыплет-ся у меня в руках. По счастью этого не произошло. Я стал владельцем гроз-ного, по словам Хранителя, оружия, но уверенности мне это не придавало. Ох, раздавит меня Таур, как муравья, с таким вооружением. Послал бог меч-кладенец времен Кощея Бессмертного. И как с ним работать? Хоть бы крат-кую инструкцию по эксплуатации приложили. Первый раз в жизни вижу такое чудо техники. Куда тут нажимать, чтоб он включился? Или он голосом управляется? Может, Хранитель на словах объяснит. Оторвался от созерца-ния меча и поднял глаза.

Загадочный старикашка исчез, как ни бывало. Вместе с ним пропала и его табачная плантация. Лес, дорога, тишина – и я посреди всего этого мрачно-го пейзажа. Хорошо хоть Альвар остался на месте. Вон ворота виднеются.

Спрятал нож под халатом и пошел на место встречи. Странное дело, то ни души на дороге не было, как в пустыне, то вавилонское столпотворение. Больше всего меня бесили колесницы, запряженные рабами. Пыли они под-нимали, страшное дело, да к тому же в каждой мне виделся то Таур, то Ар-си. Нервы ни к черту стали, определенно пора о здоровье подумать. Я бы не отказался от чего-нибудь ездящего, замучили меня эти пешие прогулки. Ну, доплелся, слава богу, где тут Мирнины хоромы?

Пещеру нашел почти сразу и первым дело удостоверился, не промахнулся ли я с деньгами. Все обошлось, бочка ваурских денег чинно стояла посреди грота. Позвенел местной валютой, завалился на груду тряпья в углу и сладко потянулся, предчувствуя долгожданный отдых. Как назло, именно сейчас спать мне абсолютно не хотелось. Ворочаясь с боку на бок, я промучился с час или больше. Слова Хранителя об опасности, которой подвергаются в пу-ти Мирна и Ронни, не давали мне покоя.

Я сосредоточился на мысли о них и попытался проскочить через простран-ство, не покидая пещеры. То ли скала экранировала, то ли энергии у меня было маловато, но картинка получилась мутной и беззвучной. Впрочем, то, что я увидел, меня несколько успокоило: мои юные друзья сидели у костра в компании миниатюрной брюнетки в черном плаще и, судя по жестикуля-ции, беседу вели самую мирную. Рассмотреть я больше ничего не смог, но для восстановления душевного спокойствия хватило и этого. Одно не ясно, как их угораздило найти в этом мужском общежитии особу женского пола. Ладно, дамочки на таком расстоянии меня не очень интересуют, просто любопытно.

– Как странно, - Мирна во все глаза смотрела на сидящую у костра девушку в черном плаще с огромным капюшоном, - никогда бы не подумала, что Отшельник может оказаться женщиной.

– Ты предпочла бы видеть на моем месте дряхлого старика? – улыбнулась Айка.

– Нет, - немедленно откликнулся Ронни, хотя его никто не спрашивал.

Они беседовали уже больше часа. Миниатюрная хорошенькая Айка, взлох-маченная Мирна и разом повзрослевший в обществе двух дам Ронни. Айка вышла на поляну, когда Ронни с Мирной присели передохнуть, и осталась с ними. Стоило ей появиться, и мир изменился. В нем появилась определен-ность, и Мирна с Ронни это немедленно почувствовали.

– Кто ты? – спросила тогда Мирна, разглядывая незнакомку.

– Айка, - представилась девушка и отбросила с головы капюшон. Длинные черные волосы рассыпались по ее плечам, с бледного, удивительно правиль-ного лица взглянули темно-синие глаза. Ронни заглянул в них и немедленно утонул в головокружительном омуте.

– Эй, - дернула его за рукав Мирна, заметив неладное, - если ты забыл, мы тут по делу.

– Я – ваше дело, - с улыбкой сообщила Айка, присаживаясь на траву. – Ведь вы пришли с Посланником…

Они разожгли костер и долго-долго говорили о Битве. Точнее, говорили Мир-на с Айкой, Ронни молчал и слушал. А затем выяснилось, что Айка – От-шельник, которого они так долго и безуспешно искали, но именно сейчас, когда появилась возможность хоть на шаг заглянуть в будущее, все вопро-сы, как назло, выветрились из головы.

– Мы хотели помочь Инсилаю найти Меч, - сказала Мирна, вороша палкой костер.

– Не волнуйся, - успокоила Айка, - он уже нашел все, что искал, и, кажется, потерял то, чего не имел.

– Меч у него? – удивилась Мирна. – Но ведь Илай пошел в Альвар и не соби-рался никого искать.

– Не всегда нужно искать, чтобы найти, - вздохнула Айка. – Бывает, об-стоятельства находят нас.

– Ты говоришь так, будто у Илая проблемы, - подумав, сказала Мирна.

– Пока нет, но обязательно будут.

– Таур убьет его в Битве? – Мирна посмотрела в глаза Отшельнице.

– Нет, в бою Илай не умрет. Его настигнет Стрела Равнодушия.

– Что это? – удивилась Гаара.

– Страшная рана, если стрелу выдернуть, и полное безразличие, если дать ей растаять.

– Не поняла, - пробормотала Мирна.

– Придет время, и все встанет на свои места.

– Я боюсь, - почти прошептала Мирна. – Что-то пойдет не так. Случится что-то страшное.

– Может быть, да, а может быть, нет. Это очень далекое будущее, я его не вижу.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Почему? – удивилась Айка. – То, что еще не произошло, всегда можно из-менить, нужно только постараться.

– Что могу сделать я?

– Напомнить Илаю, что за свободу нужно бороться до последнего дыхания, что нет боли страшнее, чем сознание вечного рабства, а минута слабости иногда стоит долгих лет страданий.

– Святые небеса, - испугалась Мирна, - что ты такое говоришь?! Это не может случиться с Илаем!

– Этого не произойдет, если он вовремя вспомнит, что он – Волшебник.

– А если нет? – спросил Ронни.

– Тогда его ждет вечная боль. И только смерть с надеждой на возрождение сможет стать избавлением.

– От твоих слов у меня кровь стынет, - Гаара с ужасом смотрела на Айку.

– Дай бог, чтобы этого не случилось, - пожала плечами Отшельница. – Увы, не нам решать, что будет.

– Ты же сказала, что не свершившееся можно изменить.

– Будущее Инсилая в его руках, а не в наших. Ни ты, ни я ничего не можем изменить в чужой жизни.

– Это не честно, - чуть слышно сказала Мирна.

– Это справедливо, - откинув волосы с лица, констатировала Отшельница. – Каждый – хозяин своей судьбы. Даже из лучших побуждений не стоит лезть в чужую жизнь.

– Но ведь он не догадывается, какие беды висят над его головой, - возразила Мирна, - нужно его предупредить.

– Никто не запрещает тебе этого, - успокоила Айка. – Беда в том, что Илай редко прислушивается к чужим советам. Тем более что он уже сде-лал шаг в пустоту, отказавшись пойти с вами.

– Он должен подготовиться к Битве, - встала на защиту Гаара. – Ему столько пришлось пережить… Он имеет право на отдых.

– Не думаю, что встреча со мной его бы сильно утомила, - пожала плечами Отшельница, - но, как я уже говорила, каждый решает за себя.

– Илай не мог знать, что мы встретим тебя. Мы ведь, если честно, искали не Отшельника, а Хранителя Меча. К тому же я перескажу ему каждое твое слово! – Мирна откровенно расстроилась.

– Не всегда находишь именно то, что ищешь, но непременно теряешь, если не ищешь вовсе. Если бы Посланник был сейчас здесь, я думаю, ему было бы что спросить у меня. Эта встреча избавила бы его от многих неприятно-стей в будущем.

– Айка, - попросила Мирна, - подскажи, как помочь Инсилаю! Ему и так досталось.

– Он Волшебник, - без всякого выражения сказала Отшельница. – Свою доро-гу он выбирает сам. Ему нельзя помочь, потому что он не хочет помощи, а его порог риска куда выше, чем у человека. Судьба даст ему возможность выбора, и Инсилай сделает его по своему усмотрению, что бы ты ему не советовала. Беда в том, что жизнь всегда рождает смерть, а смерть порождает жизнь в очень редких случаях.

– Ты говоришь это так, будто он заранее обречен на ошибку.

– От ошибок никто не застрахован, но не каждый имеет на них право.

– Мне кажется, что ты недолюбливаешь Инсилая, – произнес вдруг Ронни.

– Я – Отшельник. Я не могу любить или не любить Посланника, – Айка смотрела в костер.

– Делать что-то и иметь на это право – два не зависящих друг от друга понятия, - тихо сказал Ронни.

– Может быть, - ответила Айка и растаяла в воздухе.

Мирна упорно пыталась пересказать мне их встречу с Отшельником, упирая на то, что без этой информации мне просто не выжить. Когда она в пятый раз завела разговор об ошибках, которые я просто обязан совершить в бли-жайшем будущем, и о жизни, рожденной в смертных муках, мое терпение лопнуло.

– Мирна, почему ты априори считаешь меня клиническим идиотом? Мне достаточно одного прочтения. Если ты перескажешь мне вашу беседу еще раз, я выучу ее наизусть.

– Правильно сказала Айка, - обиделась Гаара. – Нельзя помочь тому, кто не хочет помощи.

– Кто сказал? – удивился я.

– Мне казалось, ты говорила об Отшельнике.

– Она и есть Отшельник.

– Странно, я почему-то представлял его дряхлым старцем.

– Мы тоже, - поддакнул Ронни, и, помедлив, спросил: - Слушай, а она не мо-жет тебя знать?

– Кто, Отшельница? – переспросил я и вдруг вспомнил единственную знако-мую мне Айку. – Маленькая, черненькая, личико правильное, хорошенькая, как кукла Барби, не она?

– Кажется, я понимаю, почему она тебя не слишком жалует, - проворчала Мирна.

Только этого мне не хватало. Айка – Отшельница. Слава богу, что мы с ней разминулись сегодня. Та еще была бы встреча, учитывая, что расстались мы на уровне скандала. Давние времена. Я еще и Чародеем тогда не был, а уж о Волшебнике и не мечтал.

Мне от силы лет шестнадцать было, жил я в учении у Локи, а он и тогда умел испортить жизнь ученикам. Айка жила по соседству. Папаша ее, Корн, был Маг из крутых, и будущее девочке было обеспечено. Конечно, он не пришел в восторг, застукав нас с Айкой в своем золоченом бассейне. Помнится, он тогда не сказал ни слова, но нажаловался Локи. Вспоминать не хочется, чего мне эти пять минут удовольствия стоили, так что потом я шарахался от Ай-ки как от чумы.

А подругу, как на грех, пробило на любовь. Я из дома не мог выйти, чтоб с ней не встретиться. Будто ждала меня у порога. Мне, после проведенной Ло-ки воспитательной работы, было совсем не до любви и, тем более, не до бас-сейна, не светить же всему свету своими синяками. Я честно пытался объ-яснить Айке, что ничего у нас с ней не получится. Ух, и разозлилась она! А потом заявила, что мне моя глупость дорого обойдется, и на весь Мерлин-Лэнд начала звонить, что у нас с ней тайный роман, и она от меня почти беременна.

Корн примчался к Локи, требуя немедленного вмешательства и моей крови. Сперва они полчаса ругались в кабинете, а потом призвали меня. Не было смысла объяснять, что все эти обвинения существуют только в Айкиных фантазиях. Они хотели, чтобы виноват был я, и этого вполне хватило, чтобы так оно и оказалось. Для начала они превратили меня в мяч и полдня раз-влекались игрой в футбол. Когда им это надоело, а я получил годовую норму синяков, меня на месяц посадили под домашний арест с диетой из черство-го хлеба и воды, обязательной ежедневной зарядкой на тысячу отжиманий и полным набором грязной работы по дому, от чистки бассейна до мытья ка-стрюль. К концу заключения я готов был убить Айку семьюдесятью семью тысячами способов, включая поминутное разложение на атомы, превраще-ние в микроба, пожирание свиньями и сожжение на костре из мокрого тор-фа.

Когда я, наконец, дорвался до свободы, я придумал семьдесят семь тысяч первый способ. Заявился в гости к Айке в компании миленькой блондинки Арики и на глазах у обалдевшего Корна сообщил, что встретил девушку сво-ей мечты. Арика мне ловко подыграла, сказав, что выцарапает Айке глаза, если она еще раз полезет к ее парню…

Короче говоря, я совершенно не горел желанием общаться с Отшельницей.

Это я в двух словах объяснил Мирне и вежливо предложил оставить меня в покое. Ронни хихикнул. Мирна надулась.

Я вновь представил себе предстоящую Битву. Вспомнил потерю кристалла, кольца и, что было горше всего, потерю Алисы… В Альвар мне суждено было явиться лишь с грозным и ржавым Мечом да туманными пророчествами Айки. Разбирали, правда, некоторые сомнения по поводу работоспособности моего боевого оружия, но проверить его можно только на поле боя. Раз уж собрался драться, чего откладывать. Ну, как скажете, Битва, так Битва…

Книга третья

Третий вариант

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Часть шестая

Там, где трусы не играют в карты,

Я на карту выставляю жизнь…

– Выходи! - громыхнул Магистр, не успели мы войти в город.

Будет он мне еще приказывать что делать. Интересно, сколько предметов нашел Таур? У меня только меч. Правда, кольцо у Алисы, если, конечно, вер-на теория Мирны. Значит, Магистр вполне может располагать боекомплек-том из трех штук. С таким арсеналом он меня точно прикончит, что автома-тически отменяет клетку на площади. Годится, будем драться. Я на победу особо не рассчитываю, но нервы вам, Ваше Чернейшество, попорчу, это не сомневайтесь.

– Выходи, - повторил Таур.

Я вдруг почувствовал страшную злость. Она меня просто распирала. Ярость стучала в висках и плескалась в сердце. Каждая капля моей крови была ей отравлена. Я отбросил свою человеческую сущность и стал Волшебником. Вообще-то я исполнял такой трюк только пару раз в жизни, и то под чутким руководством Локи. Сегодня я был один, и предстоял мне не учебный бой, а обыкновенная городская драка, хоть и окрестили ее в Ваурии Великой Бит-вой.

Рискованное это дело – уходить от человеческой сущности, но выбора нет. С реакцией и уязвимостью человека с Тауром не повоюешь. Альвар оказался под ногами, ратуша стала по колено, Магистр уже не казался таким гроз-ным, он был для меня сейчас просто противником в поединке.

– Звал? – я посмотрел на Таура. Он меня сразу грохнет или повоюем для приличия? Что это у него в руках, копье? На кой черт оно ему сдалось, или он приверженец совсем старой школы? Я поднял руку и увидел, что мой ржавый меч стал огненным клинком.

Магистр шарахнулся в сторону, завалив пару-тройку домов у себя под нога-ми. Неужто я его напугать исхитрился? Это вряд ли. Скорей всего, хитрый тактический ход, мне не понятный. Может, мне тоже куда подвигаться, а то выставился, как мишень в тире.

Пока я предавался размышлениям о стратегии и тактике боя, Таур запустил в меня ядром черной ярости. Это он зря. Не думаю, что моя злость на него и его поганое Запределье будет меньше. Я немедленно ответил ему той же мо-нетой. Степень нашей нелюбви друг к другу, видимо, была примерно одина-кова, огненные шары столкнулись в воздухе и засыпали Альвар кучей мел-ких проклятий, не причинив ни мне, ни Магистру ни малейшего вреда.

Чтобы не стоять столбом, сделал пару выпадов в сторону Таура, легонько поигрывая мечом. Магистр или поверил, или сделал вид, что поверил, но пе-решел в состояние мерцания. Высший пилотаж, мне не доступный. Пока он мигает здесь, как дискотечный прожектор, он скачет из мира в антимир, и поразить его можно, только если ударить в момент яркого мерцания. Если попадешь в момент провала, твой удар обернется против тебя же.

Я подумал и решил в таком раскладе с Тауром не связываться. Пусть себе мерцает, энергии такие фокусы жрут не меряно, он, конечно, Магистр, но не конденсатор же ходячий.

Таур, видать, подумал о том же и взвился черным вихрем. Я на всякий слу-чай рванул следом, не хватало еще, чтоб он спикировал мне на голову. Мы выскочили за облака и уставились друг на друга. Чего он ждет? Если у него три предмета, а кольцо вне игры, он должен знать, что я почти безоружен. Значит, он или развлекается, играя со мной в кошки-мышки, или нет у него трех предметов. Ну, я покажу тебе мышку, кот куцехвостый.

Я шарахнул по магистру грузом воспоминаний, благо, Таур мне их обеспечил в изобилии. Одна его Башня чего стоила. Магистр не ожидал от меня такой гадости и закрутился юлой в поднебесье, не сумев ответить. То ли память у него отшибло, то ли воспоминания были слишком радужные для подобного случая, но контратаки не последовало.

У него определенно нет трех предметов, слишком он меня опасается. Более того, у него нет и двух. Если бы он их имел, можно было бы рассчитывать, что силы примерно равны. Предметов-то пять: два на два плюс Алиса. Не испугался бы Магистр Таур обыкновенного Волшебника. Нет, он боится, что у меня три ключа к успеху, а это крепко уравнивает наши с ним шансы на победу. Похоже, наглость моя его ввела в заблуждение. По его логике, я не должен был принять бой, а раз принял, значит, есть причины. Таур просто не знает, что я – не вполне нормальный Волшебник, причины для риска мне ни к чему, я и без всякого повода могу влезть в авантюру для самоубийц. Логичность мышления Магистра подвела. Нашел, кого вычислять – меня! Да я сам себя предсказать не могу на час вперед.

Я обнаглел еще больше и, махнув в невидимость, подобрался к Тауру на рас-стояние удара. Одна беда, это только в кино невидимка может по затылку дать, а в жизни он безвреден, как привидение. Вернул себе видимость и от души дал Магистру кулаком в зубы. Повторить не рискнул, опять шарахнул-ся в невидимки и подался подальше от места разборки. Ну, хоть чуть-чуть рассчитался. Магистр взбесился от злости. От него тучами летела какая-то чернота: пауки, какая-то гадость неземная, на пчел с клешнями похожая, москиты, тарантулы и просто осы.

Все эти прелести посыпались на Альвар. Я покосился на них, но уничтожать не стал. Мне-то что, мне в этом городе не жить. Магистр, видимо, место жи-тельства менять не собирался, спохватился и сжег всех своих насекомых у самой земли. В Альваре полыхнуло. Замешкался его чернейшество и в ходе борьбы с насекомыми ликвидировал еще и пару улиц. Так держать! Бей сво-их, чужие напугаются.

Что-то я расшалился. Шутки шутками, а Таур и без всяких предметов может меня запросто ухлопать. У меня ведь нет ничего, кроме Меча да нахальства. Что там я про слабости Магистров знаю, дай бог памяти? Поразить его я смогу, только когда он будет субстанцией одушевленной. Пока он вьется смерчами, рассыпается энергетическими слоями и горит молниями, я про-тив него не боец. А вот он может придушить меня в любом виде, как-никак раз в пять сильнее будет энергетически. Вдобавок, подловив его в одушевленном превращении, я сам при этом тоже должен быть материален, а значит, вдвойне уязвим. Ох, надоест Тауру бояться, как жахнет он по мне и привет родителям. Еще варианты есть? Нет, если не считать панического бегства, сдачи на милость победителя и добровольного харакири. Раньше надо было думать, когда к Варваре в ученики подавался. Хотел порезвить-ся? Вот и резвись. Вольные просторы Ваурии к вашим услугам.

Магистр озаботился судьбой подпаленного им Альвара и бросил на город ме-сячную норму дождя. Пожар и потоп одновременно. Решение проблемы в стиле Ронни, будто Великий и Могучий у него уроки брал. Если дальше так пойдет, он скоро весь город с землей сравняет.

Таур пошел на снижение. Я пристроился у него в хвосте и потащился сле-дом. Догонять я его не собирался, так, нервы помотать малость. Приземлил-ся он где-то на западной окраине. Пыль столбом, дюжина домов в минус.

Не успел я материализоваться, как тут же наступил босой ногой на какую-то колючку, хотя, принимая во внимание мои теперешние размеры, это уж точно было дерево или забор. Откуда-то снизу раздался еле слышный крик скорпиона, откуда? Со стороны скал. Ну, хоть у Мирны хватило ума пере-ждать светопреставление в пещере, авось, и Ронни с ней. Таур перестал мерцать и завис на западе. Я отодрал кусок скалы и метнул в Магистра. Смешно, но я попал. Таур взвыл и сделал то, что мог совершить лишь Вла-стелин Запределья.

Он свернул время в спираль. Я успел пырнуть его огненным клинком бесси-лия, но он закрутил время в черный кокон и отшвырнул меня обратно. По-страдал я серьезно, хоть и успел перейти в состояние энергии. Ледяное ко-пье, которое метнул в меня Таур, достигло цели. Я взвился вихрем, когда мой меч настиг Магистра, но он вернул секунды, и его оружие поразило ме-ня. Выходит, я не успел превратиться, но этого не могло быть. Я сделал вы-пад мечом на границе материального и духовного. Значит, время чуть-чуть скривилось. Представляю, что происходило при этом в головах жителей Аль-вара. В бок ударило резкой болью. Таур испарился. А я, держась за проби-тый бок, стал отступать к скалам, так как там были Мирна и Ронни. Земля уходила из-под ног, и мне пришлось из последних сил цепляться за реаль-ность. Сознание меркло, а уцелевшие крыши Альвара стремительно прибли-жались.

Я очнулся и увидел серое небо с зеленым солнцем. Господи, куда ж меня за-несло? Лежу на спине в какой-то черно-синей траве. Рядом совершенно незнакомый парень. Черноглазый и черноволосый, смотрит на меня испуганными глазами и так длиннющими своими ресницами лупит, что меня вот-вот сквозняком сдует. И еще девушка, смешная, вихрастая, с гла-зами дикой кошки. Тоже рядом и тоже боится. Ничего не понимаю. Кто я, где, почему… Приподнялся на локтях, закашлялся и тут же заныло под ребрами. Опустил глаза и обалдел: прямо в боку у меня торчит кусок льда. Ну ни фига себе заноза! Я потянулся избавиться от этого осколка, но девица схватила меня за руку.

– Подожди, это стрела забвения и равнодушия. Если выдернуть ее, будет страшная рана.

Что за девица и откуда такая осведомленность?

– Что ж мне так и ходить с ледышкой в боку? – Потом разберемся, что за люди, сначала – с ледяной стрелой.

– Если она растает сама, раны не будет.

Что-то в ее тоне мне не понравилось.

– А что будет? – насторожился я.

– Ты все забудешь, - она посмотрела на меня очень внимательно. – Знаешь, кто я?

– Нет, - честно признался я.

– А я? – паренек откровенно расстроился.

– Нет. А должен?

– Инсилай, - обиженно протянул паренек, гипнотизируя меня испуганными черными глазами.

Кто такой Инсилай, и почему они так суетятся вокруг меня? И небо какое-то неправильное. Может, я уже умер, а это – ангелы?

– Что происходит? – спросил я, потеряв надежду разобраться в ситуации са-мостоятельно.

– Ты подбил Таура, но сам не успел увернуться, - поведала девица.

– Кто такой Таур? – уточнил я.

– Как все запущено, - расстроился черноглазый парень.

– Ты волшебник, - сообщила разбитная девица. – Если сосредоточишься, ты сможешь вспомнить.

Ага, а еще я добрая фея, тридцать три богатыря, мальчик с пальчик и Дюй-мовочка. Причем, все в одном флаконе… Бред какой-то. Но небо-то серое, а солнце зеленое…. Я уселся на траве и коснулся рукой ледяного осколка у се-бя под ребрами. Холод пробежал по пальцам и тонкими щупальцами пере-кинулся на позвоночник. Я вдруг вспомнил, что девицу зовут Мирна, а пар-ня – Ронни. Инсилай – это я, а Таур – негодяй, которого надо убить по опре-делению. Что он сделал лично мне, я хоть убей, не помню, но наверняка знаю, что не прощу этого никогда.

Нет, так жить нельзя. Голова, как швейцарский сыр, сплошные дырки в па-мяти. Ну уж нет, лучше с дырой в боку, чем с пожизненным склерозом. Я двумя руками выдернул из себя ледяной осколок. Вопреки ожиданиям, ни-чего не произошло, даже крови не было, только навалилась на плечи страш-ная усталость, будто весь день таскал на себе ваурский плуг. Я вдруг разом все вспомнил. И про Альвар, и про Таура, и про Мирну с Ронни. Растянулся на траве, уставился в серое небо… силы небесные, счастье-то какое! Никуда не бежать, никого не искать, ничего не бояться.

Как же я устал, оказывается, от этой бешеной гонки, только сейчас понял. Никогда б не подумал, что соседство вреднющего Ронни и занудно-правильной Мирны может принести столько радости. А вижу сейчас их фи-зиономии и, честное слово, именины сердца. За ближайшим поворотом обя-зательно будет что-то новое, интересное и сказочно прекрасное, иначе зачем нам этот поворот? «Все будет хорошо!» Мне хотелось орать во весь голос. Я набрал полные легкие воздуха и краем глаза увидел летящую прямо на нас тонкую металлическую сеть. Только и успел свистнуть. Ронни с Мирной, превращаясь на лету во что-то пестро-шелковое, отлетели за пределы чело-веческой видимости. Хочется верить, что приземлятся они по возможности мягко. Сам я убраться не успел. Слишком поздно заметил опасность, чтобы колдовать, а взглядом сам себя перемещать не умею. Невесомая, как паути-на, и прочная, как титан, сеть свалилась на меня и накрыла с головой. В ту же секунду что-то легонько кольнуло в локоть, и я быстро и безболезненно выключился из реальности.

– Локи, я говорю по магистральной связи, у нас очень мало времени…

Трудно было назвать это связью. Взволнованный женский голос звучал в го-лове у Мага.

– Я слышу тебя, - мысленно ответил Локи.

– Он вышел на битву с двумя предметами и почти выиграл.

– Почти не считается.

– Не знаю, может, и зачтется. Отшельником была Айка. Она не встрети-лась с Посланником. Она запутала Мирну и парня, который с ней. Инсилай не нашел Кристалл из-за Отшельника, Айка о нем просто не сказала. Таур ушел. Арси, кажется, захватил Илая.

– Кажется, или захватил? – не выдержал Локи.

– Маяк в Черной Башне. Не думаю, что Илай мог его потерять.

– Он все может.

– Вряд ли. Локи, Айка нарушила клятву Посвященных. Чтобы скрыть это, Корн заплатит любые деньги. Действуй, я подожду с докладом. Дня три у тебя есть.

– Деньги за кровь Инсилая?

– Так они ему и достанутся. Кровь все равно уже пролилась и еще прольет-ся. Кто-то должен заплатить…

– Я понял. Что-то еще?

– Пока не знаю, мне надо проверить. Если подтвердится, тебе придется вернуться. Я еще свяжусь с тобой.

Пробуждение было не из приятных. Руки-ноги как ватные, голова пустая и чугунно-тяжелая одновременно, в глазах чернота великой ночи. Это я ко всем своим бедам ослеп, или просто в темноте валяюсь? Сознание расслаи-вается, как слоеный пирог в Катарининой духовке, ни черта не соображаю, только ощущение жуткой слабости и могильного холода. Может, я уже умер? Попытался шевельнуться. Получилось плохо, но убедился, что живой. Какое-то дежавю, опять связанные за спиной руки, повязка на глазах и кляп во рту. Сейчас забормочут над головой по старо-эйрски, сопрут последнюю ру-башку, выдадут кандалы с ошейником и отправят на принудительные сель-хозработы. Нет, тогда ноги были тоже связаны, а сейчас, слава богу, свобод-ны. Только встать все равно не могу: тело, тяжелое и непослушное, сущест-вует совершенно отдельно от сознания, игнорируя приказы разума. Что за черт, как меня угораздило снова попасться в лапы этих сумасшедших агра-риев, мне, что, одного раза не хватило? Последнее, что помню, ошалевшие глаза Ронни и крик Мирны, вот и вся информация. Не густо. «Он колдует словом, взглядом и жестом, - всплыло вдруг откуда-то из глубин памяти, - не жалейте парализующих стрел…» Все ясно, подстраховались от всего и сразу, хотя, кажется, про колдовство было не сейчас, а где-то в прошлой жизни... Или в этой, но вроде раньше… Впрочем, без разницы, все равно это тщет-ные предосторожности, на данный момент бессмысленные. Я не только кол-довать, я «мяу» сказать не в состоянии. Что ж такое произошло, что у меня с головой полная беда приключилась? Таур-то, вроде, отбыть изволил в вечное измерение, Варвара со своими проклятьями в отсутствии, Алисы с кольцом тоже не наблюдается… Странно, кто ж в таком случае со мной так лихо управился? Я бы сказал, профессионально обезвредил, до полного беспамят-ства… Что-то у меня с местом и временем действия сплошная путаница. Нереальность какая-то вперемешку с действительностью. Что было, что бу-дет, что на самом деле происходит, черт ногу сломит,… Может, про битву мне только приснилось, и никуда Таур не отбывал вовсе? А что, очень даже возможно. Чего ему, собственно, отбывать-то? Посадил меня в свой колодец-убийцу на недельку, пока я окончательно не свихнулся, и порядок, уже ни-кто никуда не идет. Вариант, между прочим. Запросто допускаю, что имен-но на почве пребывания в колодце я с головой и раздружился. Вот сейчас явится ко мне Магистр собственной персоной и – извольте на площадь, гос-подин Посланник, к барьеру, будем битву делать. Я вдруг явственно увидел Таура. Ухмыляется, зараза, а глаза злые и хитрющие, как у кошки, что за мышью охотится. Ну, кто в нашей истории мышкой будет, это я догадыва-юсь, хоть с головой и не в ладах.

– Вы, Илай, драться со мной не желаете? – Черт побери, да из его голоса са-хар можно тоннами добывать. – Жаль, конечно, но это как скажете. Не хо-тите – не надо, у нас все по закону. Битва – дело государственное и сугубо добровольное, так что никакого принуждения. Вы мне только отказик свой подмахните для истории, чтоб слухов лишних не было, любят у нас болтать не по делу… Вот здесь подпишите, и здесь… Я – Ваш должник. Документик мне, а Вам наверх. На ступеньках поосторожней, лесенка у нас не очень. Да не спешите, успеете. На эшафот, говорите, смахивает? Почему смахивает, он и есть. А Вы чего ждали, голубчик, кубок мира? Да не волнуйтесь Вы, ка-кие там проблемы, у Вас теперь вообще никаких проблем! За Вас все госу-дарство сделает в лучшем виде. Вы только штаны спускайте и на лавочке устраивайтесь... Поторопились бы Вы, что ли, со своими штанами, это Вам не к спеху, а народ-то ждет. Ему, народу, зрелище еще Таррой было обеща-но, а народ в его ожидании события обманывать грешно… вон, сколько зе-вак собралось, площади на всех не хватает, и все зрелища желают... Ты, мо-жет, и обманул бы общественность, но я такого не допущу, в Альваре все по закону… Э, милый, это только драка бывает с бранью и кулаками, а порка у нас с голым, простите, задом, по лежке смирно. Так что руками махать не надо, орать тоже, а надо мордой вниз на лавку, руки по швам и полная не-подвижность, чтоб всем желающим видно было, как государственная семи-хвостка твою трусливую задницу, от Великой битвы увильнувшую, будет приводить в полное соответствие с законом посредством высекания. Наро-ду-то все равно, что порка, что драка, главное, чтоб всем видно,…Что копа-ешься, раздевайся, герой, не видишь, что ли, семихвостка моя волнуется уже, на твоем месте я б ее не нервировал. Ты не стесняйся, у нас в стране никаких предрассудков, полная гласность и диктатура права. А теперь по-прошу задом к народу, чтоб в толпе никаких сомнений, что задница голая, плетка настоящая, а порка качественная. Ведь по закону народ имеет право на зрелище, семихвостка – право на работу, а ты – право по первому моему требованию заголить свой зад для показательной экзекуции. Так что живо снимай штаны и благодари небеса, что живешь в правовом государстве!

Совсем рядом загромыхало, послышались быстрые шаги, и Таур пропал вме-сте с эшафотом. О, господи, привидится же такое, еще чуть-чуть – и я пол-ный псих.

Кто-то потоптался у самой моей головы и снял повязку с моих глаз. Я увидел перед собой чьи-то ноги в серых сафьяновых сапогах, посмотрел вверх и выяснил, что ноги принадлежат советнику Арси. Не было печали. Осторожно огляделся. Камера маленькая, но с окном. Решетка толстенная, пол, стены, потолок, доски какие-то в углу пылятся, вот и все убранство. Валяюсь на каменном полу, как дрова в сарае, могли бы хоть соломки бросить. Похоже, сон в руку. Не знаю, как насчет Таура и эшафота, а порку советник мне сейчас наверняка обеспечит. Это я своим обработанным семихвосткой объ-ектом воспитания очень даже конкретно ощущаю. Ну, совсем спятил, вы-секли во сне, а припекает наяву. Фантомные боли.

– Вставай, - Арси нагнулся и вытащил кляп у меня изо рта. – Есть разговор.

Советник прошелся по камере и снова подошел ко мне. Он стоял так близко, что его узконосые щегольские сапоги были на расстоянии ладони от моего лица. Зная Арсиков подлый нрав, я кое-как поднялся, дабы не искушать его легкостью удара. Хоть бы руки развязал, подлец, ведь еле шевелюсь, только советнику такое и в голову не пришло; конечно, кого клюет чужое горе.

– Как Ваше драгоценное? – осведомился советник, отступив на шаг от меня.

– Не дождешься, - буркнул я. После кляпа я еле говорил: в горле пересохло, а губы онемели.

– Клевещешь ты на меня, Посланник, - укоризненно сказал Арси, - и в мыс-лях не держал. Кстати, ты на коленях от великого уважения ко мне полза-ешь, или просто встать не можешь?

Я покосился на советника, засомневался в том, что визит Магистра мне приснился, но промолчал. Немедленно получил удар сапога под ребра, и за-поздало сообразил, что стоило либо подняться на ноги, либо отвечать на во-просы, тут уж одно из двух. Так, Арси собрался беседовать, придется вста-вать, не думаю, что он ограничится одним вопросом и уж, тем более, одним ударом. Не люблю я, когда долбают мою печень, в титаны не рвусь, лавры Прометея не привлекают. Как же неудобно со связанными руками двигать-ся, еле встал. Уставился на советника. И чего привязался ко мне, ну что ему от меня надо? А еще интереснее, как я сюда попал, не должно это было про-изойти, ведь Таура я, если это мне, конечно, не приснилось, из Ваурии вы-швырнул. Значит, победа моя, хоть бы и по очкам. Или битвы и впрямь не было, и Магистр жив-здоров, вот-вот явится? Да что ж у меня с головой-то, просто катастрофа! Такая мешанина из снов и реальности, что до психушки рукой подать.

– Я вижу, тебе полегчало, - заметил советник. – Говорить будем?

Руки связаны, энергия на нуле, даже стакан воды не могу наколдовать. А в дверях, за спиной советника два крепыша с плетками и еще трое в резерве пасутся рядышком... Куда деваться, будем говорить.

– Как скажешь, советник.

– Я хочу знать, куда ты дел мальчишку и дочь Локи.

– Я? – искренне удивился я. – Да я их вообще сто лет не видел.

– Ну-ну, - скорчил недоверчивую гримасу советник. – Напрягись-ка и вспомни, в кого или во что ты превратил своих приятелей напоследок.

– Не могу я вспомнить то, чего не знаю.

Слава богу, хоть они не попались, раз Арси их разыскивает, одним горем меньше. И про Таура, похоже, я ничего не путаю. Удалился Магистр от дел, раз Арсик в одиночку командует. Хотя, может, у Таура есть дела поважнее, чем меня пугать.

– Где они? – повторил Арси. – Надеюсь, у тебя хватит ума ответить добровольно. Я ведь все равно узнаю.

Бить будет, в Черной Башне подвесит или угрозами ограничится? Черт возьми, как уверенно он говорит-то… Вид у меня такой жалкий или у них какой-то суперхитрый способ развязывания языков бестолковым Волшеб-никам обнаружился?

– Раздевайся, - вздохнул советник и кивнул страже. – Развяжите его.

Значит, бить. Плохо. На почве близкого знакомства с семихвосткой у меня такой стойкий страх перед любым физическим наказанием развился, что от одного вида плети в дрожь бросает. С другой стороны, не уверен, что в Башне лучше будет. К тому же, я и вправду не помню, что случилось с этой парочкой. Я вообще мало что помню! Ну, оно и неплохо, наверняка не про-болтаюсь.

– Прости мне мое любопытство, Арси, - я размял онемевшие от веревок руки и посмотрел в глаза советнику, - откуда у вас в Ваурии такая дикая тяга из-бить собеседника?

– Избить? – он поднял брови, и посмотрел на меня, как на идиота. – Ты бре-дишь, Инсилай. Закон запрещает избивать даже рабов, что уж говорить о пленниках?

– Значит, ты хочешь предложить мне массаж, солярий и водные процедуры?

– Можно и так считать, - усмехнулся Арси, - за воду и массаж я тебе руча-юсь. Дело в том, что закон запрещает побои, но приветствует воспитатель-ные наказания. Видишь ли, по законам Ваурии, порка не относится к физи-ческим наказаниям. Это комплексная воспитательная работа, проводимая по обнаженным ягодицам воспитуемого объекта ремнем, розгами или пле-тью. – Он явно цитировал какую-то местную инструкцию. Не зря мне с утра пораньше Магистр привиделся. Так и знал, добром не кончится.

– Комплекс-то в чем? – без энтузиазма поинтересовался я. – В ассортименте орудий избиения? – В том, что весь этот воспитательный набор я в самое ближайшее время испробую на собственной шкуре, особых сомнений у меня не было. В последнее время все шишки мои.

– Ты ничего не понял, Илай, - терпеливо ответил Арси. – Я же объяснил, пор-ка – это не просто ремнем или плетью по голой заднице, а сознание неотвра-тимости наказания, страх ожидания удара, унижение наготой и только по-том – боль. Заметь, боль – последняя составляющая и не главная. Будь моя воля, я бы предписал вам, поганым волшебникам, каждый день по часу ле-жать со спущенными штанами посреди рыночной площади и ждать порки. При этом совершенно не важно, состоится она или нет. Надеюсь, я удовле-творил твое любопытство?

– На площадь пойдем? – Вне ратуши я смогу хотя бы частично защититься от ударов, а то и вовсе сбежать. Колдовать-то я, вроде, не разучился, просто Башня энергию экранирует. А на площади мы еще посмотрим, кто есть кто.

– Я бы с удовольствием, - ухмыльнулся Арси. – Да только господин Магистр пожалел тебя, мерзавца, и категорически запретил подвергать публичной порке. Так что, извини, придется в ограниченной аудитории. Но ты не вол-нуйся, в моем лице ты зрителя всегда имеешь. Так что раздевайся и на сце-ну. Лавку! – скомандовал он крепышам.

Да, Арсик, слабо тебе против Таура. Магистр-то лавочки одним щелчком ма-териализует, под плеть взглядом укладывает, а с плетью свистом управляет-ся…

Двое солдат принесли лавку и поставили ее посреди камеры в шаге от меня. Сколько же можно это терпеть?! Да плевать я хотел на их воспитательные меры, лавки и душераздирающие перспективы, с меня хватит. Две порки в черном провале за неделю мой нежный организм не переживет. Я уселся на предложенную мне скамью. Баста, ребята. Поищите себе другого мальчика для битья. Это с Тауром вашим у меня силенок не было тягаться в Черной Башне, а с вами нам есть о чем побеседовать. Я уж лучше свои положенные синяки в драке огребу от солдатских кулаков в процессе самозащиты, чем на лавке вашей чертовой от плетки в воспитательных целях.

– Поторопись, - посоветовал Арси, не обращая никакого внимания на мой бунт, - будь любезен на эту превосходную скамью лицом вниз. А еще лучше, расскажи, куда спрятал своих приятелей, тогда мы вполне сможем обойтись без экстремальных переговоров. Это будет самым разумным решением.

– Я, советник, существо неразумное …

Краем глаза я увидел подтянувшуюся ко мне стражу и приготовился защи-щать свой измученный организм от садистских посягательств кровожадного Арси. Плетки в руках охранников мгновенно придали мне сил и решимости.

Первый раунд моих переговоров с тюремщиками закончился вничью. Мы по-быстрому обменялись любезностями и разошлись по углам: я, малость за-давленный их численным превосходством, стража – слегка потрепанная моими любимыми боевыми приемами. Арси в потасовке не участвовал, со-храняя авторитет и спокойствие. Когда у нас с солдатами сложился тайм-аут, советник криво усмехнулся и сообщил, ни к кому не обращаясь:

– Или через пять минут этот живчик на полу в колодках, или через десять вы строем на порку. Время пошло.

На раздумья у стражников ушло не больше минуты. Еще пару минут они по-тратили на разбор деревянной рухляди в углу камеры и засовывание в эту кучу хлама меня, а потом все было так, как приказал Арси: на полу, в колод-ках, со спущенными до колен джинсами, в полной готовности к воспита-нию. Местные умельцы хлеб свой ели не зря! Отверстия для шеи, щиколоток и запястий были рассчитаны филигранно: вывернуться невозможно, зато трепыхаться – сколько угодно. Не успев сразу осознать этот факт, я, к вели-кой радости советника, задергался, как оса, прилипшая к варенью, в беспо-лезной надежде вырваться. Получив пяток заноз, лошадиное ржание стражи и сознание собственного бессилия, перестал метаться в своих деревянных оковах.

– Тебе удобно, дорогой, нигде не жмет? – ехидно осведомился советник, убе-дившись, что я притих и успокоился. - Если что, говори, не стесняйся.

Я закрыл глаза и промолчал.

– Итак, сначала, - без признаков раздражения начал с нуля советник. - Как сейчас выглядят твои приятели, и где ты их прячешь?

– Не знаю, - сказал я чистую правду, но Арси моих откровений не оценил и так съездил мне сапогом под дых, что я чуть не задохнулся от боли.

– Куда ты забросил мальчишку и дочь Локи? - как ни в чем не бывало, про-должал он, с интересом наблюдая, как я лихорадочно хватаю ртом воздух.

– Никого я никуда не девал, - огрызнулся я, с трудом отдышавшись. - Сами проворонили, а я виноват.

– Две дюжины ударов по пяткам за наглую ложь, - распорядился он ровным, ничего не выражающим голосом, – а потом сечь так, чтоб его крик услыша-ли на базарной площади. Приступайте.

Пока стража возилась с приготовлениями, советник продолжил:

– Разве тебя Локи не учил, что врать нехорошо? Странно, известная истина, даже младенцы знают, а ты уже взрослый мальчик, правда? Настоящий волшебник, вон как хорошо владеешь самоизлечением, и следа не осталось от прошлой порки, как новенький, хотя воспитывал тебя Магистр по перво-му классу, сам видел. Мне, конечно, мастерством с Властелином не тягаться, но тебя обслужат по высшему разряду, не беспокойся.

Я и не беспокоился, но все равно дернулся так, что колодки затрещали. Бед-ные мои пятки! Какой там ходить, я и встать-то не смогу без посторонней помощи. Странное дело, бьют по ногам, а отдается в голове, так, будто я ей о стенку колочусь. Теперь я понимаю, почему пробка вылетает из бутылки, ес-ли хорошенько стукнуть по донышку. Еще пара ударов по пяткам, и у меня последние мозги выпрыгнут. Господи, неужто этот ужас закончился, и я не умер? Ног не чувствую, но хоть нет больше этих жутких ударов. Боль звер-ская, но от сознания того, что все кончилось, чуточку легче.

За что мне все это? Локи утверждает, что все мои беды из-за девиц. Варва-ра или Катарина? А, может, из-за паршивца Ронни? Ну, во-первых, он не девица, а, во-вторых, я и врезал-то ему всего один раз. Мне, что, теперь всю жизнь эту скалку отрабатывать?

Вот и обещанные водные процедуры. Ведро ледяной воды заставило меня вздрогнуть от неожиданности, но уже через секунду я начисто забыл о хо-лодном душе, забившись в колодках под ударами плети. Черт бы побрал Ар-сика с его массажно-воспитательной работой! Эти проклятые колодки сде-лают меня инвалидом. Еще чуть-чуть – и я сам себе руки-ноги переломаю, а заодно и шею, если буду так метаться. Спокойно. Взять себя в руки, пока они еще целы, и прекратить дергаться. Легко сказать, трудно сделать, я сей-час рехнусь от боли и злости. Представить только, я, дипломированный Волшебник, я, выигравший бой у Таура, я, Наследник магической Школы Скорпиона, уже час перевоспитываюсь в средневековых колодках посреди Ваурии, а негодяй-советник наслаждается созерцанием моего унижения, как завзятый меломан классической оперой. Да кончится это когда-нибудь? Даже любовь с Айкой мне обошлась дешевле, чем победа над Магистром, хо-тя тогда, помнится, я неделю спал на животе, а сидел на коленях.

Что ж я такое сделал, что меня здесь бьют с утра до ночи? Не успел на землю Альвара ступить, как все плети в Ваурии на меня слетаются, как мухи на мед! Будто плюнул кто в мою сторону.

Ну, все, больше никому не сопротивляюсь, лежу тихо, как мумия. Молчу, как египетская пирамида. Пока я не выберусь из этого кошмара, никаких экс-цессов. Если выберусь. Узнаю, кто мне это устроил – верну в тройном раз-мере. Если, конечно, после сегодняшней экзекуции встану, в чем совершен-но не уверен.

Видимо, я все-таки где-то отключился, потому что в реальность меня вернул голос Арси:

– Что разлегся, вставай! Или тебе так понравилось, что еще желаешь?

Колодок уже нет. Валяюсь на полу, как мешок с мусором. Усилием воли со-скреб себя с пола и кое-как поднялся на ноги. Чуть не взвыл от боли в вос-питанных пятках и стал быстро натягивать штаны. Узкие джинсы моей опухшей личности комфорта не добавляли. Знал бы, что так обернется, оделся бы в стиле унисекс. Да нет, знал бы, вообще в Альвар не сунулся.

– Очень хорошо, - Арси улыбнулся. - Начнем сначала. Твои юные друзья вы-скользнули прямо из-под ловушки и исчезли. Даже суперчеловек не обладает такой быстротой реакции и скоростью перемещения. Выходит, их чудесное исчезновение – твоих рук дело. Ты был так занят их спасением, что не успел выбросить из зоны опасности себя. Где они, куда ты их спрятал? Все равно я докопаюсь до правды, и ты мне в этом поможешь.

– Я? – удивился я его уверенности.

– А кто ж еще? - искренне удивился советник. - Совесть твоя может быть спокойна. Я не желаю им зла, я только хочу, чтоб они ушли.

– Вот и скажи им это, я-то здесь причем?

– Ты поможешь мне найти их и уговоришь покинуть Ваурию. За это я облег-чу твою участь.

– Едва ли я смогу быть Вам полезен, господин советник, – констатировал я. – Они оба взрослые люди и вполне в состоянии самостоятельно решать, где и с кем они будут находиться.

– Я дам тебе два дня, - чуть помедлив, сказал Арси. - Если за это время их не найдут, а твой ответ будет отрицательным, тебя высекут так, что тебе пона-добится новая кожа.

– А если найдут ребят, пороть будут их? - не удержался я с вопросом.

– Девчонку никто не тронет, - успокоил советник. – А твой приятель будет наказан только за побег. Потом они оба смогут покинуть Запределье.

Я представил себе щуплого Ронни в руках Арсиковых головорезов, и у меня снова застучало в висках. Рональд, конечно, редкий разгильдяй, но такого будущего и врагу не пожелаешь.

– Знаешь, Арси, я скорее добровольно лягу под плеть, чем поверю в чистоту твоих намерений. Отвяжись ты от меня. Не знаю я, где эти якобы мои приятели.

– Грубиян, - равнодушно сказал советник. - Мне нужны эти люди, и я их найду. С твоей помощью или нет – от этого зависит только твоя участь, но не результат поисков. Рано или поздно эта парочка все равно попадется. Но ты-то уже здесь, правда? - Он поднес к моим глазам фасонистый хлыст, плетенный из тоненьких ремешков. - Нравится?

Убил бы гада, так он меня достал. Но на сегодня приключений достаточно. Не сопротивляюсь, не возражаю, не огрызаюсь. Терпи, дурак. Не умеешь сражаться до полной победы, в плен не попадать и от плеточных проклятий как следует защищаться, значит, терпи, заработал.

– Сейчас тебя отведут в Башню. У тебя есть два дня. - Арси связал мне запя-стья и легонько подтолкнул в спину. - Иди, отдыхай.

– Лора, пригласи господина Корна, - Велес жестом отпустил секретаршу, - и позаботься, чтобы в ближайшие полчаса я никого не видел и не слышал.

– Да, господин председатель, - прелестная шатенка ящерицей выскользну-ла из кабинета, и почти тут же появился Корн.

– К тебе прорваться, как в магистральную лотерею выиграть, - немедлен-но разворчался он, усаживаясь в кресло у стола Велеса. «Хитрый старый черт, - думал Корн, приветливо улыбаясь, - что-то он задумал. Зачем я ему понадобился ни свет, ни заря? От дорогого компаньона только и жди гадо-стей. Определенно, сейчас свинью подложит, по роже его любезной видно».

– Извини, бестолковая Лора вечно что-то перепутает. Еще вчера велел ей пригласить тебя в первую очередь, но у девчонки сплошной сквозняк в голо-ве.

«Так я тебе и поверил, - Корн имел редкое чутье на неприятности и был уверен, что встреча не принесет ничего хорошего. – Твоя Лора скорее собст-венное имя забудет, чем твои распоряжения. Ты велел ей промариновать меня в приемной, она так и сделала, нечего валить с больной головы на ис-полнительную».

– Пустяки, ВВ, - Корн махнул рукой, - сам был молодым, понимаю. Так в чем дело, почему такая спешка?

– Спешка? – удивился Велес. – Что ты! Просто появилась необходимость обсудить наши дальнейшие планы, вот я и попросил тебя придти. Ком-паньоны должны хоть иногда общаться, ты не находишь?

– Нет возражений.

– Отлично, - Велес извлек из стола папку с какими-то бумагами. – Надеюсь, ты читал отчет о работе «Пегаса» за последние два месяца, который я те-бе отправил?

– Отчет? – переспросил Корн, выигрывая время. Он не знал, что выгоднее в данной ситуации – «да» или «нет».

Велес покосился на собеседника. «Не читал он, как же, - Великолепный не один год знал компаньона. – Каждую цифру, уверен, под лупой рассматри-вал. Отчет я сам составлял. Не документ, а финансовая поэма, не подко-паешься».

– Да, я просмотрел бумаги, - осторожно сказал Корн. «Что же этот хищник задумал? – он тоже превосходно изучил партнера по бизнесу. – Судя по вы-лизанному отчету, гадость ожидается фантастических размеров».

– Ты обратил внимание, что мы несем колоссальные убытки?

– Не преувеличивай, это временные трудности.

– Нет ничего более постоянного, чем временные сложности. За последние дни мы потеряли почти два миллиона мерлинов на отказных билетах. Еще месяц таких временных трудностей – и мы банкроты.

– Едва ли. Кризисы бывают в любом бизнесе. А недельный спад – это даже не кризис, так, неприятность.

– Из-за этой неприятности наши акции упали на тридцать пунктов. На сегодняшний день стоимость компании уменьшилась почти на треть, и по оценке независимых экспертов мы сейчас стоим не больше двадцати мил-лионов мерлинов.

– Во-первых, я не собираюсь продавать акции «Пегаса», - спокойно сказал Корн, хотя его внутренний голос просто кричал о надвигающейся опасно-сти. – Во-вторых, ты, думаю, лучше меня знаешь, что девяносто девятью процентами убытков мы обязаны не обстоятельствам, а господину Локи, на весь Эйр кричащему, что наши перелеты над Запредельем не безопасны, и обвиняющему нас в том, что из-за ошибки нашего оператора провел в Ваурии почти год.

– В его утверждениях есть хоть капля правды?

– Откуда мне знать? Я там не был и билет на перемещение ему не прода-вал. Кроме того, он первый и единственный, кто ухитрился: а) сгинуть в Ваурии, б) оттуда вернуться. Его словам нечего противопоставить.

– Так ли? – усомнился Велес. – А твоя дочь? Разве она не была в Альваре по делам службы?

– Она и сейчас там. Но услугами нашей компании для возвращения на Эйр пользоваться вряд ли станет, - осторожно сказал Корн.

– Да, я знаю, - Великолепный украдкой покосился на компаньона, - служеб-ные перемещения гарантирует Коллегия Высшего суда. Но ведь это только в том случае, когда полностью выполняются условия контракта, а Айка немного отступила от исполнения обязанностей. По личным мотивам, я полагаю.

– О чем это ты? – насторожился Корн.

– Может быть, ты не знаешь… Она должна была общаться с Посланником лично, а не через посредников.

– Я не интересуюсь работой Высшего суда и его сотрудников.

– А зря. У твоей Айки могут быть большие неприятности, - словно между делом бросил Велес, - если о ее недоработке станет известно коллегии.

– Я не спрашиваю об источниках твоей информации, - Корн почувствовал, что задыхается в своем элегантном галстуке, и распустив немного узел, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, - все равно не скажешь… Но хоть намекни, кто собирается дезинформировать коллегию о промахах Айки.

– Сам не догадываешься?

– Нет, конечно. Неужто вездесущий Локи?

– Нет. Допускаю, что Локи в курсе происходящего, но пока он этого не озвучивал.

– Итак, господин Велес, кто?

– Я ничего не утверждаю, но об этом знал только один. Наблюдатель.

– И он сообщил все это тебе, а не независимой комиссии? – не поверил Корн своим ушам. – Но почему?

– Это лишь мои предположения, насчет Наблюдателя. Ко мне обратился анонимный доброжелатель. Если хочешь знать мое мнение – это посред-ник.

– Но если это правда, чего я даже в мыслях не допускаю, откуда такая сек-ретность? Обратились бы прямиком к Высшему, если жаждут справедли-вости, или ко мне – если хотят денег.

– Мне кажется, хотят того и другого, но очень боятся.

– Ничего удивительного, шантаж – бизнес трусов, - Корн был вне себя от злости. В глубине души он вполне допускал справедливость обвинений в ад-рес дочери.

– Да, но на сей раз, похоже, боятся не тебя, не меня и не магистральной полиции.

– А кого? – огрызнулся Корн. – Тени Великого Мерлина?

– Не знаю, что произошло в Запределье, но это что-то, кажется, серьезно ущемило интересы Школы Скорпиона, - помолчав, ответил Велес. – Требуя с тебя деньги за молчание, он или она до смерти боится, что об этой сделке прознает Черный Локи. Отсюда и длинная цепочка посредников. Мне ин-формацию передала Лора.

– А как она ее получила?

– Голубиной почтой. Письмо без подписи, почерк не определить – постоянно изменяется.

– И сколько этот аноним хочет за обоюдное соблюдение тайны?

– Семь миллионов мерлинов.

– То есть ровно столько, сколько стоит сегодня моя доля акций «Пегаса», - прищурился Корн. – Неплохая осведомленность.

– Три дня назад твои акции стоили десять миллионов, - напомнил Велико-лепный, - но цифра семь была названа уже тогда.

– То есть, три дня ты знал и молчал? Ну, знаешь, это уж слишком. Мог бы и раньше сообщить!.

– Меня об этом никто не просил.

– А сам ты, конечно, не догадался…

– Я не настолько прозорлив, - Велес бросил на стол небольшой свиток. – Вот. То самое послание. Читай.

Корн с опаской взял письмо в руки. Тончайшей выделки пергамент, на мер-цающей серебристой поверхности – единственное предложение. Семь слов. Буквы постоянно меняют очертания, наползают друг на друга, рассыпа-ются в беспорядке и вновь складываются в слова.

– «Молчание о Ваурии стоит семь миллионов монет», - растерянно прочи-тал Корн. – И что?

– И все. До сегодняшнего утра я считал это чьим-то розыгрышем.

– А сегодня утром тебя осенило, - мрачно сказал Корн.

– Нет, сегодня пришло продолжение. – Велес выложил на стол второй сви-ток.

– «Айка намеренно прищемила хвост Скорпиона в Ваурии. Сколько за эту информацию заплатит Локи?» Черт побери, - Корн швырнул письмо на стол. – Спасибо и на том, что ты решил выяснить это у меня, а не у Чер-ного Локи.

– Я все-таки твой компаньон, а не его, - обиделся Велес.

– Ладно, - взял себя в руки Корн, - передай своему шантажисту, что я не мо-гу дать ответ немедленно. Это очень большие деньги. Мне нужно поду-мать. Кроме того, я ни мерлина не дам без доказательств.

– Не думаю, что он, или она снова обратится ко мне, - пожал плечами Ве-лес. – Он хочет сохранить инкогнито, а при подобном способе общения это невозможно. На его месте я бы вел переговоры с заинтересованными лица-ми тет-а-тет.

– То есть со мной, - пробормотал Корн, - и без свидетелей.

– Или с Локи, - напомнил Велес. – Знаешь, это не мое дело, но… я бы не тя-нул с этим. Если Локи продолжит кампанию по нашей дискредитации, че-рез несколько дней твоя доля будет стоить много дешевле.

– Я сказал, что подумаю о деньгах, - не глядя на компаньона, ответил Корн, - но при этом и в мыслях не держал продажу акций «Пегаса». Я в состоянии изыскать такую сумму, не трогая основной капитал. Кстати, прежде чем принять решение, я хотел бы встретиться с этим… будущим миллионе-ром лично.

– Если ко мне обратятся, я передам твои пожелания, - без всякого выраже-ния сообщил Велес, - но в ближайшие дни, думаю, встреча вряд ли состоит-ся.

– Наблюдатель еще в Ваурии. Если, конечно, это он – шантажист.

– А-а-а… - протянул Корн, думая о чем-то своем. – Не важно, я не спешу. Послушай, у тебя ведь были каналы в Высшем. Попытайся узнать, кто был Наблюдателем.

– Уже пробовал. Пока ничего. Или не знают, или боятся. Ты же знаешь, что у них там за гадюшник. С утра до вечера друг друга подсиживают.

– Плохо, - Корн был явно выбит из колеи. – Ладно, наша деловая встреча ог-раничивается предложением продажи моей доли акций, или есть что-то еще, о чем стоит поговорить?

– Есть. Нам нужно срочно попытаться договориться с Локи. Он сознатель-но играет на понижение. В силу обстоятельств, я не могу взять на себя эти переговоры, так что придется тебе.

– Мне?! Самое время.

– Если бы Локи… нет, не знал, а только заподозрил Айку, скандал бы уже разразился, - успокоил Великолепный. – Ты ничем не рискуешь, кроме наших убытков.

– А ты-то что с ним не поделил, бизнес или что-то личное? – поинтересо-вался Корн.

– Если бы бизнес… - буркнул Велес. – Дела семейные.

– Дела с семьей Локи? – Корн так удивился, что даже неприятности с Ай-кой и финансовые передряги с «Пегасом» отошли на второй план. – Это что-то совсем новенькое. Нельзя ли поподробнее?

– Ничего интересного, - Великолепный уже пожалел о своей откровенности. – Школа Дев и раньше была не в лучших отношениях со Школой Скорпиона, а теперь конфликт между нашими учениками вот-вот дойдет до суда. Не думаю, что моя встреча с досточтимым Локи принесет хоть какую-то пользу нашему бизнесу. Более того, я уверен в обратном.

– И что же не поделила молодежь? Да, с каких это пор беспредельщик Локи стал таскаться по судам?!

– Я толком и не знаю, - не моргнув глазом, солгал Велес, - что-то из области волшебства.… Может, попробуешь побеседовать с ним по-соседски, пока и ты в число его врагов не попал.

– Даже не знаю. Сосед-то он сосед, но не близкий друг. Здороваемся при встрече – и ладно. Сам не пойму, чего он так на нас взъелся? Действитель-но злится за провал в Ваурию, или умело использует сложившиеся обстоя-тельства, чтобы отомстить без вмешательства судейских?

– Кто ж его знает, Локи господин загадочный.

– Мало мне своих проблем, - проворчал Корн. – Семь миллионов мерлинов! Форменный грабеж!

– Локи – тоже твоя проблема, или судьба «Пегаса» тебя уже не волнует?

– Меня очень многое на сегодняшний день волнует, - Корн взглянул на часы и встал из-за стола. – Я попробую поговорить с Локи, но ни за что не ручаюсь. Он непредсказуем. – Корн подошел к двери, обернулся у самого порога. – А знаешь, что волнует меня больше всего? Очень хочется знать, почему все-таки шантажист обратился к тебе, а не ко мне. Ты не находишь это странным?

– Он обратился не лично ко мне, а в офис «Пегаса», - уточнил Великолепный. – Если бы ты не темнил, что Айка в Ваурии, информация нашла бы тебя быстрее.

– Напомни Лоре, пусть попытается определить отправителя.

– А ты постарайся пообщаться с Локи, пока он нас окончательно не разо-рил.

– Тебя, - ровным голосом уточнил Корн. – Ты сам сказал, что Локи не знает об Айке, значит, убытки, что мы уже понесли, – это твои проблемы, Велес. Может, ты решил покрыть их, присоединившись к таинственному добро-желателю? Сколько ты хочешь за молчание, компаньон?

Лестница вверх, коридор направо, налево, снова ступеньки вверх. Походка у меня и впрямь стала почти балетная, на пятки не наступить, зато па-де-де танцевать – в самый раз. Господи, ну сколько же можно ходить! Еще чуть-чуть – и рухну прямо на ступеньки, ноги подкашиваются. Вот, наконец, и дверь. Массивная, высоченная, обитая металлическими пластинами.

Охрана загремела засовами и втолкнула меня в темноту Башни. Я ухнул в пустоту. В последние дни я так налетался, что новому полету ни испугался, ни удивился. И напрасно. В Башне энергия в минусе, а волшебство на нуле. Если б грохнулся, костей бы не собрал. Но конструкция оказалась на высоте, появление новой жертвы не проморгала и мой свободный полет прервала, притянув к стене. Если не считать, что в плечах что- то хрустнуло, а веревка резанула запястья, обошлось без жертв.

Где-то в темноте подвала нудно капала вода, долбя по моим и без того изму-ченным нервам. Ну, бардак, толпа работничков, никто кран починить не может! А императорского водопроводчика советник выпороть не желает за преступное безделье? Уплывут ведь когда-нибудь с Башней своей паскуд-ной…

Что ж со мной все-таки приключилось, что меня таким склерозом пробрало? Вряд ли это парализатор, пусть мне его и в лошадиной дозе вкатили. Ну-с, как говорит Арси, начнем с нуля. Что я наверняка помню? Мирна и Ронни. Что я с ними сделал? Пальцы связанных рук непроизвольно шевельнулись в знаке перемещения. Так. Значит, я их, и правда, куда-то забросил. Куда, за-чем? Ну, раз советник их по всей Ваурии с фонарями разыскивает, значит, не зря забросил и, похоже, далеко. И на том спасибо. А может, я и ни при чем вовсе, они ребята самостоятельные, могли и своими силами смыться. Нет. Пальцы шевельнулись, значит, помнят действие. Ладно, теперь шаг на-зад. Что было?

Ох, задолбала эта вода по мозгам стучать, и так ничего не соображаю! Вот гадство, теперь еще и бок заболел… Э-э, в боку-то у меня, помнится, копье торчало. Ну да, очень даже помню, торчало и таяло. Стоп, с него-то все и началось, оно меня сегодняшним склерозом заразило, не таращиться на него надо было, а выдирать двумя руками. Ага, а до копья что было? Как я его вообще поймал? Вспоминай, пока хоть какие-то силы остались!

Битва с Магистром встала перед глазами вполне отчетливо. Я несколько раз проиграл ее в памяти, но так и не смог понять, как Таур ухитрился прома-зать решающим ударом. Мистика какая-то. Его ледяная стрела летела мне в сердце, я видел это своими глазами. Готов поклясться, что увернуться я не успел. Время летело назад и изменить что-то я был бессилен, так как не вла-дею обратным шагом. Магистр смог сломать ход времени, но не смог скор-ректировать полет своего копья. Не смог или не захотел? А что он захотел, умереть от руки безродного Волшебника? Слабо верится. Не для того он двух Посланников угрохал, чтобы мне без боя сдаться. Да нет, не сдавался он, а очень даже активно меня прикончить пытался. Выбить-то я его из Ваурии выбил, но вместо лаврового венка и всенародной любви в награду получил Арси, розги и Черную Башню. Еще не известно, кому повезло больше: мне здесь или Магистру там. Сдается мне, в этой битве вообще не сложилось по-бедителя. Проигравших целых двое, а победителей ноль. Странная арифме-тика.

Меня ударило горячей пульсирующей болью, ломая и разрывая сознание, окатило ледяной волной ужаса и безысходности. Когда я смог выскочить из этого кошмара, сил у меня убавилось наполовину. Уж лучше бы Таур меня в бою прикончил, чем вот так, капля по капле, подыхать в этой дыре! Это ж ясно, что живым меня Арси не выпустит. Я тряхнул головой, пытаясь ото-гнать крамольные мысли о легкой смерти.

Эта вода проклятая когда-нибудь, наконец, вытечет?! Я от этой капели ско-ро с ума сойду! И какого черта Магистр промахнулся? А может, он как раз в цель и попал? Может, именно такую смерть он мне изначально приготовил? С него станется, законник чертов. Чего меня убивать-то, я и без посторон-ней помощи умру от такой жизни.

Нет, стоп. Я же своими глазами видел смерть Таура. Это сейчас я закончен-ный псих, а тогда-то я еще в здравом уме существовал и убил Магистра. Или не убил? Да нет, орал он весьма натурально, когда мой клинок пронзил его сущность. Если это притворство, он – талантливый симулянт. Но все оста-лось на местах, выходит, Битва не кончилась. Просто декорации поменя-лись, и в основном составе произошла замена. С кем воевать-то теперь, с Арси? Арсик в весе короля! Обхохочешься. Только зачем советник со мной возится? Добил бы по-тихому в ратуше и объявил себя главным по Ваурии. А что? Арси – властелин Запределья, звучит. Надо будет при встрече посовето-вать. При условии, что я до этой встречи доживу, конечно.

Да почините вы свою проклятую воду, в конце концов! У меня уже в голове помутилось от ее монотонного капанья! Ну, точно, должок из прошлой жиз-ни. Сколько раз Алеида просила заняться кранами в кухне? Если ее слова на капли перевести, ручей получится, а может, и речка накапает, на Рио-Гранде потянет. Чем революции вершить, лучше бы по хозяйству отдохнул, краны починил. А еще лучше было не выпендриваться, и с Чинчиной оста-ваться: ни кранов, ни Боливии, ни революции, ни Таура. Во дворцах краны не текут… Сидел бы сейчас в Кордове, пил русскую водку с тинто и наслаж-дался жизнью с любимой женщиной в окружении детей, внуков, правнуков и десятка миллионов долларов… Ага, в семьдесят лет, самое наслаждение. Ну, дорогой, или в семьдесят как человек в Кордове с Чинчиной, или в два-дцать пять в Альваре до синевы отполированный семихвосткой... Сам выби-рал, претензии не принимаются...

Чертов колодец опять за меня взялся, и я временно про краны и Чинчину забыл. Меня очень уж сильно затянуло в Запредельную реальность и так за-крутило, что я без подсказок понял, что умираю.

Сознание снова начало выкидывать неожиданности. Мир вдруг померк, и я кубарем покатился по зеркальному коридору. Я отлетал миллионом отраже-ний от стен, пола и потолка, сломя голову несся вперед, пока сам не стал зеркальным шаром. Ударился о стену, рассыпался тысячей осколков, стал облаком световых отблесков и рванулся вверх, закручиваясь в бесконечную мерцающую спираль и ввинчиваясь в черноту ночи. Разлетевшись по ней миллиардами брызг, восстал радугой и завис над миром.

Где-то далеко, в прошлой жизни, остались тревоги, сомнения и боль. В моем счастливом сегодня было место только любви и радости созидания. Но на-ступило завтра, и неведомая сила швырнула меня на площадь Альвара. На-род Ваурии опять жаждал моей смерти, и, привязав меня к золотому столбу, в упор расстреливал картонными стрелами. Толпу возглавляли Ронни с Мир-ной, они размахивали большими скалками и требовали немедленно утопить меня в бочке эйрского светлого, толпа их поддерживала, но огромный щит посреди базара на всех языках мира сообщал: «Пива нет». Я им даже посо-чувствовал, но тут появилась Альвертина и, собрав валяющиеся по всей площади картонные стрелы, предложила меня просто сжечь. Добрый ребе-нок, я всегда в нее верил. Костер запылал как газовый факел, но боли не бы-ло. Я становился светом и с легким сердцем уходил высоко в поднебесье, где нет места страданию.

Я снова ощутил свое тело. Его хлестал ледяной дождь, и пронзали тысячи молний, а я не мог ничего сделать. Я был уже не совсем я, а только отраже-ние в разбившемся у меня под ногами зеркале. Мое живое «я» пыталось со-единиться с моим «я» отраженным, но тонкая грань разбитого зеркала не давала нам такой возможности, и это меня расстраивало почти до слез. Ду-ша металась над осколками и рвалась в царство добра и света.

Оба моих «я» сошлись в поединке. Черный рыцарь и белый рыцарь. И чер-ный победил. Мне до одури было жалко белого – он был весь в крови и над ним рыдала Алиса. А черное «я» праздновало победу и требовало, чтобы Али-са отдала ему розу победителя. Зачем мне понадобился этот цветок, ума не приложу. Может, просто хотелось досадить белому. Но ему было уже все равно, он умирал на руках Алисы, а я оставался здесь. Со мной оставались ужас и боль, а он уходил к счастью и радости. И хоть я отвоевал билет в цар-ство света, а он свою битву проиграл, нельзя было понять, кто победитель, а кто побежденный. И не было справедливости ни в каком мире – ни в реаль-ном, ни в отраженном. Все смешалось, и распутать невозможно. Ничего удивительного… Ну не починил я в свое время краны на собственной кухне, что ж мне теперь, этой водой захлебнуться? А у него цветок на плаще… у не-го или у меня?

Альвар, Аргентина, Боливия, Город… Не дождетесь, я жил, жив и буду жить… Так решил. Так хочу… Потому, что моя реальность сильнее вашей карусели условностей.

– Договорись о встрече с Локи, - бросил Корн, проходя мимо секретаря. – В любое удобное ему время.

– Не думаю, что смогу, - поправив пальцем очки на переносице, сообщил мо-лодой человек, разбиравший в кабинете бумаги. Маленькая черная бородка, тонкие усики и сросшиеся на переносье брови делали его похожим на Мефи-стофеля. Он и имя имел подходящее – Люцер.

– Это еще почему? – Корн затормозил на пороге.

– Локи никого не желает видеть.

– Я тоже не хотел встречаться с Велесом, но его Лора меня все-таки дос-тала.

– Она и Локи достанет, если потребуется, - усмехнулся секретарь.

– А тебе что мешает?

– Главным образом, отсутствие ног, произрастающих от ушей, внуши-тельного бюста, наивного взгляда и голоса-щебетунчика.

– С удовольствием устрою тебе все эти прелести для пользы дела, - пообе-щал, стоя в дверях, Корн. – Если хочешь сохранить прежний вид, советую постараться.

– С Локи невозможно разговаривать. Он всех ненавидит, - Люцер заерзал на стуле. – А помощница его, Севинч, еще хуже….

– Это ее ты собрался обольщать ногами и бюстом?

– Ее можно обольстить только предложением руки и сердца или шелестом наличных.

– Руку и сердце можешь оставить при себе, - проворчал Корн. – Попробуй ог-раничиться легким флиртом. Не поможет – возьмешь в сейфе пару сотен для шуршания. Только не забудь внести их в представительские расходы, не хватало еще платить налоги со взяток чужим секретаршам.

– Она не секретарша, она И.О., – сообщил Люцер. – Стал бы Локи работать с такой идиоткой.

– Ну, работает же, - пожал плечами Корн.

– Ага, работает! – усмехнулся Люцер. – Плетет втихаря какие-то интриги, а Севинч от звонков отбивается, чтобы посетители на гадостях сосредо-точиться не мешали.

– Какие интриги? – насторожился Корн. – Откуда ты знаешь?

– Да весь город знает. Как Илка пропала, так сразу и началось.

– Считай, что я из другого города. Кто такая Илка, что там у них началось и при чем здесь Черный Локи со своими интригами?

– Илка – это его настоящая секретарша, та, что была до Севинч. Пока Ло-ки по миру ходил, она здесь все хозяйство вела. Стерва, между прочим. Ху-же Локи. А потом у них рокировочка вышла – Илка пропала, Локи нарисо-вался.

– Илка, Илка… что-то знакомое. Я ее знаю?

– Наверно. Блондиночка такая симпатичная с чернющими глазами. Года два, как на Волшебницу сдала. Про нее в свое время много болтали, потому что она Чародея не на Земле отрабатывала, а в коллегии Высшего.

– С чего бы такие привилегии?

– Так они с Инсилаем близнецы, и Чародеев одновременно получили. Чтобы они во время практики не спелись, их разделили. Илку – в коллегию, Илая – на Землю.

– И здесь без этого негодяя не обошлось! – с досадой воскликнул маг. – Ладно, с Локи что?

– Вернулся из Запределья на взводе, пообещал со всеми разобраться, снял со счета почти десять миллионов и захлопнулся в своей раковине.

– А интриги при чем?

– А чем ему в его раковине еще заниматься? Это же Черный Локи! Не зави-дую я тем, кто ему на хвост соли насыпал. Если он обещал разобраться – мало не покажется. А им ведь еще и этика заинтересовалась. Говорят, его Элрой лично допрашивал.

– Он с Великолепным судится, - машинально сказал маг, сосредоточившись на хвосте и анонимном послании.

– Кто, Локи? – не поверил Люцер. – Чудеса!

– Считает, что Велес виноват в его путешествии в Запределье.

– Я скорее поверю в то, что Локи в отместку зашвырнул ВВ в Ваурию, чем в то, что он пошел по этому поводу в суд.

– А куда Илка-то подевалась?

– Не знаю. Попробуйте у Лоры спросить, они, вроде, подруги. Ну и Локи, ду-маю, в курсе.

– Черт побери, да у них там целая шайка! – сложив воедино полученную информацию, возопил Корн.

– У кого? – оторопел Люцер, не привыкший к столь бурным проявлениям эмоций со стороны всегда сдержанного мага.

– Давить надо было этого змееныша лет десять назад, а не мораль ему читать! – продолжал бушевать Корн. – Уверен, вся эта заваруха Запре-дельная – Инсилаевых рук дело!

– Он-то здесь при чем?

– Да без него ни одна гадость в городе не обходится! Это не Волшебник, это кара небесная!

– Так его же нет, - растерянно напомнил Люцер.

– Это и настораживает. Раз затаился, значит, что-то замышляет. А он – пакостник похуже учителя своего драгоценного. Делай, что хочешь, но дос-тучись до Локи. Мне необходимо с ним встретиться.

Мир раскололся и свет померк. Остался только тускло чадящий факел над головой и охапка соломы на полу, где, сжавшись в комок, пристроилось мое грешное тело. Не помню, как попал сюда, понятия не имею, где я и что со мной. Что же случилось, что я себя как зомби чувствую? Вроде ни кольца, ни Алисы, хотя их почерк. Ага, вспомнил, я пару суток отдыхал в Черной Баш-не. Тогда все ясно, могло быть хуже.

Яркий угол света прорезал темноту моего подвала, в вершине угла красовал-ся советник. Длинный серо-стальной плащ и щеголеватые сапоги. Больше ничего не разглядеть. Что это у него в руках? Вот скотина. Принес с собой хрустальную чашу с водой. Взгляд мой, как зачарованный, остановился на живительной влаге. Чаша в руках советника медленно запотевала, я даже на расстоянии чувствовал прохладу воды.

– Пить хочешь? – усмехнулся Арси, заметив мой взгляд, и поставил чашу на пол в шаге от себя. Я промолчал в ответ, но глаза от воды отвел с большим трудом. Скажи я «да» и чертов советник или выльет воду на пол, или еще ка-кую-нибудь гадость сотворит.

– Встань и возьми, - продолжил он, не двигаясь с места. – У арестантов слуг нет.

Легко сказать, встань, я и шевельнуться-то не могу. Подгоняемый жаждой, я все-таки исхитрился сесть на полу.

Хрустально-прозрачная вода притягивала мой взгляд, как магнит железные опилки. Хорошо, хоть Таур не видит, он бы от души порадовался, созерцая мою беспомощность.

Я отвернулся, пытаясь избавиться от искушения. Не помогло, прохладная вода все равно стояла перед глазами. Наваждение какое-то, ведь я даже в этом тухлом измерении могу прожить без воды не меньше месяца.

– Давай, давай, пошевеливайся, - буркнул Арси. – Мне, что, здесь целый день с тобой торчать?

Я отказался от своих бесполезных попыток встать и посмотрел на советника:

– Что до меня, господин Арси, я на вашем обществе не настаиваю.

– Понятно. Умру из принципа, - констатировал Арсик и, подняв чашу с пола, принес ее в мой угол. – Пей, и не говори потом, что никто тебе стакан воды не подал.

Что это с советником, глазам не верю. Вода была такой холодной, что ломи-ла зубы. Ой, не к добру такие метаморфозы. «Не пей, Илаюшка, козленочком станешь!» Глупости, на весь Альвар можем колдовать только я и Таур, ныне отсутствующий.

– Говорить-то ты еще в состоянии? – поинтересовался Арси, окинув меня критическим взглядом.

– Что ты хочешь? – Жалко же я выгляжу, если даже он мне сочувствует.

– Выяснить, где находятся твои приятели, - напомнил советник. - Помяни мое слово, ты мне еще спасибо скажешь, если я отправлю их по домам.

– Вполне возможно, но я не знаю, где их искать, - я оперся руками об пол и, кое-как добравшись до стены, прислонился к ней плечом. Не знаю я ничего, да и знал бы, не сказал.

– Опять врешь. Тебе не надоело?

– Я устал объяснять, что не знаю, куда делись Мирна и Ронни. Что мне сде-лать, чтоб ты, наконец, поверил, землю есть?

– Раз ты так упорно это утверждаешь… - Арси подсунул мне под ладонь зо-лотую пентаграмму. - Поклянись.

Что ему мешало взять с меня клятву два дня назад? Видать, сильно завелся, пока перед Битвой нас ловил, не смог упустить случая…

– Клянусь Пентаклем Камней Мировой Короны и Карающей Стрелой Мерли-на, что не знаю, где находятся сейчас Ронни и дочь Локи.

Традиционный текст клятвы я произнес с чистым сердцем, ибо с проклятым Тауровым копьем вообще все на свете позабыл. А уж после того, как в ко-лодце отдохнул, совсем память отшибло.

Видимо, клятва так на меня подействовала. Внезапно вспомнил про Мирну с Ронни. Парочку эту я превратил в купцов-работорговцев и зашвырнул за видимость. Они, конечно, сюда непременно подтянутся, но ты, Арсик, их не найдешь, руки у тебя коротки – их в новом обличье распознать.

Меня вдруг словно током ударило. Я понял, что говорил Локи о пяти предме-тах победы. Камни, просто камни, пять камней из пяти измерений. Камень с Эйра в кольце Мерлина. Камень Огненных Измерений – в мече. Камень Океанических Миров – просто лед, которым меня чуть не угробил Таур. Камни Запределья в изобилии валяются на земле Ваурии…. Дело за малым, нужен камень с Земли. Ну почему я такой бестолковый?!! Да и Таур не луч-ше, не додумался до камней у себя под ногами. Тоже мне Властелин. Потому он добить меня и не смог, что я в него куском скалы местной попал. Два предмета. Если б я не проморгал в свое время Алису с перстнем, победа бы-ла бы чистой. Вот раззява!

– Ты дал клятву, - сказал Арси, забирая у меня пентаграмму. – Это говорит о чистоте твоих мыслей. Надеюсь, наши э-э… разногласия не испортят наших отношений, - предположил он.

Нет, конечно. Я просто обожаю сутками висеть на связанных руках, а без воскресной порки вообще не человек. Если я выйду из этой проклятой Баш-ни, ты, гаденыш, первый кандидат в покойники, клянусь Скорпионом и шрамами на моей спине. Я буду убивать тебя очень медленно, в память ус-тановившихся между нами высочайших отношений. Не дождавшись ответа, Арси продолжил:

- Раз ты играешь честно, от имени Магистра я хочу предложить тебе сделку. - Арси прошелся по камере. - Ты забираешь с собой своих друзей и покида-ешь Ваурию. Магистр не препятствует вам. Это хорошее предложение.

Ага, великолепное, а главное, актуальное. Алиса пропала, кольцо Мерлина тоже. Может, тот, кто приходил до меня, за этот перстень жизни не пожалел, а я все брошу и пойду. Тайну пентакля я разгадал, Алису разыскать, и Битва за нами. Расклад-то был в нашу пользу, только я главный козырь проворо-нил. Но это дело поправимое, найдем – продолжим. Нет, Арси, опоздал ты. Раньше надо было предлагать обратный билет, теперь я никуда не еду.

– Ты хочешь невозможного.

– Это честная сделка, - советник воспринял мой отказ, как недоверие. - Мы заключаем договор, и вы уходите.

– Я не уйду, Арси, твоя сделка перезрела, как персик на помойке. Где вы бы-ли со своими предложениями, когда я, как буйвол, пахал ваши паршивые поля и извивался от боли под плетьми в ратуше, когда подыхал от жажды в клетке на площади и был живой мишенью на соревновании императорских лучников? Тогда вы и не думали со мной договариваться, вы жаждали моей крови. А теперь, когда убить не получилось, вы предлагаете сделку? Поздно, господин советник.

– Есть другое предложение, - Арси не стал настаивать. - Господин Магистр предлагает тебе совместное правление Ваурией. Но в этом случае тебе при-дется расстаться со своими друзьями. Они не могут остаться в Запределье.

– Я не доверяю тому, кто в свое время приговорил меня к порке в Черной Башне и смертной казни на базарной площади.

– Да ты обиделся, - усмехнулся Арси. - Напрасно. Ситуация изменилась, от-ношение тоже. Это жизнь, глупо на нее обижаться. Отказываться от власти из-за того, что когда-то тебе поставили пару лишних синяков… ты как ребе-нок, честное слово.

Я промолчал. Подоплека этих переговоров была видна даже слепому. Таур держится за корону, пусть и с того света. Сейчас она как никогда готова слететь с его отсутствующей в Ваурии головы. Простейший вариант – уда-лить меня из страны, или договориться полюбовно, пока не появятся силы разбить и уничтожить. Нет, господин Магистр, наша партия не закончена, она просто временно отложена, и я настаиваю на продолжении игры. Тем более, что я, наконец, кое-как начал разбираться в правилах, а о последст-виях отступления Вы меня очень любезно предупредили. Арси терпеливо ждал ответа. На раздумья он, по моим подсчетам, дал мне минуты две, не больше, по одной на предложение.

– Хорошо. Раз ты не согласен на первых два варианта, в действие автома-тически вступает третий. Он уже не обсуждается. Так приказал Магистр. На этот случай он оставил мне очень подробные указания. Заранее приношу свои извинения за неудобства, которые придется тебе причинить, но ты вы-брал сам. - И уже совсем другим голосом, резким и четким: - На пол, лицом вниз, руки вперед.

Это еще зачем? Хотя какая разница. Выбор-то я уже сделал, это Арсик пра-вильно подметил. Я не торгуясь, выполнил требования советника. Не все ли равно, как они на этот раз меня бить будут – лицом вверх или лицом вниз? Без колодок обошлось, и на том спасибо.

Меня охватило какое-то мрачное безразличие. Не от водички ли, советником предложенной?

– Ладони на пол, сдвинь руки. Голову опусти.

Вспомнилась Мирна с ее дурацким любопытством: «Они тебе руки живому отрубили или уже мертвому?» Что-то слишком многое стало повторяться. Может, это и есть обещанные советником неудобства? Нет, я все-таки ду-рак. Локи же ясно сказал: «Это для всех битва – абстрактная охота за побе-дой, а ты сражаешься за свою жизнь и жизнь своих друзей». И что? Все три жизни мне только что оптом предлагали, а я, как последний идиот, отказал-ся. Ну ладно, моя жизнь – это моя жизнь, а Ронни-то с Мирной чем винова-ты?

Силы небесные, я вскрикнул от неожиданности. Подобного беспредела я не ожидал даже от Таура. Арси пару раз с такой силой саданул мне каблуком по пальцам, что если кости и выжили, то только чудом. Пальцы онемели от ударов и взорвались одуряющей болью, настолько резкой, что перехватило дыхание и сердце остановилось на мгновение. Не удержался, отдернул руки и поднял голову, чтоб оценить степень разрушения, но тут же схлопотал са-погом по шее и снова ткнулся носом в пол.

– Лежи смирно, - посоветовал Арси. - Ты сам выбрал третий вариант, теперь не дергайся. – Он поставил ногу мне на спину. - Зря ты отказался от пред-ложений Великого Магистра. У тебя еще будет время пожалеть об этом.

Уже жалею. Арсиков каблук упирается мне в позвоночник, а кисти рук раз-биты вдребезги.

– Вставай, - голос советника ровный и бесстрастный. - Битва будет продолжена, коль ты на этом настаиваешь. Поднимайся, раз собрался на войну.

Надо вставать, пока он еще что-нибудь мне не сломал. Я кое-как привстал на полу, стараясь не смотреть на свои опухшие, залитые кровью пальцы, оперся ладонями об пол и с трудом поднялся на предательски дрогнувшие ноги.

– Руки, - коротко бросил советник.

– Что? - я искренне не понимал, чего он от меня хочет. Оно и не удивитель-но, совсем одурел от боли.

– Подставляй руки, - повторил Арси. – Да шевелись ты, наконец!

Я непроизвольно сжался в ожидании удара, но советник просто связал мне руки за спиной. Стража накинула мне на шею веревочную петлю и замерла в ожидании очередных приказаний.

– К воротам его! – распорядился Арси. – Теперь иди, сражайся.

Они волокли меня на аркане через весь город. Я шел и пытался… нет, не за-лечить разбитые руки, а хотя бы избавиться от веревок. Черная Башня в ду-эте с советником вытянула из меня все. Сил хватало только на то, чтобы кое-как переставлять ноги, опухшие от палочного воспитания. Каждый каму-шек, попадавший под мои босые пятки, казался мне раскаленным углем.

Отменяется колдовство на сегодня, как это ни прискорбно. А битва-то мне все-таки не приснилась, судя по количеству развалин. Мы шли через то, что осталось от города после нашей с Тауром драки и, глядя на дымящиеся руи-ны, я начал догадываться, за какие грехи схлопотал палками по пяткам. Как истинный патриот, советник отомстил за то, что этими самыми пятками бы-ло раздавлено. Интересно, Тауру по возвращении он тоже всыплет, или Ма-гистру, как хозяину, любой беспредел дозволен?

Мы прошли через восточные ворота и вышли из Альвара. У обочины дороги два деревянных столба с толстенными цепями, между ними – груда черных камней. Мрачное зрелище.

– Все, пришли! – Арси подтолкнул меня к столбам. - Вставай на колени, ли-цом на восход.

Стража швырнула меня на землю. Я не удержал равновесия и грохнулся на камни, разодрав джинсы на коленях и со всей мочи боднув лбом столб, весьма некстати оказавшийся на траектории моего падения. Стражники навалились мне на плечи, не давая встать на ноги. Зря стараются, я даже пытаться не буду. Их дюжина, я один. У них мечи и луки, а у меня, кроме связанных рук с разбитыми пальцами, только веревка на шее да бесконеч-ное количество синяков по всей личности.

– Обнажай спину, - распорядился Арси, - ну, живее.

– Руки развяжи, - напомнил я советнику, - я не фокусник, я Волшебник.

Обнажай спину, господи, ну почему я не согласился на первых два вариан-та? Тоже мне рыцарь добра и света, ни шагу без неприятностей. Это же яс-но, зачем ему моя голая спина, не о загаре же он моем печется, мало ему моих переломанных пальцев и исполосованной задницы.

– Самостоятельно никак? - Довольно усмехнулся советник, и скомандовал стражникам, - развяжите. Снимай одежду, или сам не справишься?

Я медленно стянул через голову лохмотья, прикрывавшие мои плечи, хотя их с трудом можно было назвать одеждой.

– Подними руки! - приказал советник.

Я поднял голову и увидел на каждом столбе по пять железных колец. Это еще что? Как пить дать, очередная гадость, чего еще ждать от тандема Арсик – Таур?

– Давай-давай, пальчики свои шаловливые просовывай, чтоб не тянуло кол-довством побаловаться. - Советник смотрел на меня с такой сладкой улыб-кой, что зубы сводило от предчувствия грядущих неприятностей. - Не вол-нуйся, твой размерчик.

Я уставился на столбы, потом на свои разбитые руки. Едва ли я смогу в ближайшее время ими колдовать, даже если они будут свободны. Какой же дрянью меня Арси опоил, что я не имею сил не выполнять его приказы, руки сами тянутся к столбам. Вода-то заговоренная была, а я и не дернулся. Где ж он ей разжился, неужто сам наколдовал? Вряд ли. Наверняка Таур оста-вил в комплекте с инструкциями по воспитательной работе. Выходит, жив курилка, коли наговор до сих пор в силе. Эх, Илаюшка, стал-таки козленоч-ком. Прав Локи, я – легкомысленный самоуверенный болван, за что уже не раз поплатился и сейчас опять поплачусь.

Пока я предавался размышлениям о масштабах своего легкомыслия и его последствий, терпение советника лопнуло и он от души прошелся по моей спине своим фасонистым бичом. Я поднял руки и, скрепя сердце, выполнил приказ, по доброй воле увенчав свои руки десятком колец, что, надо ска-зать, далось мне с большими сложностями. Пальцы советник мне, похоже, все-таки переломал, стоило шевельнуть ими – в глазах потемнело от боли. Стражи немедленно прикрутили мои запястья к столбам. Ну что, рук, счи-тай, нет: ладони уперлись в деревянные столбы, пальцы зажаты кольцами, как тисками. Да что это со мной? Меня распинают у городских ворот, ли-шая последнего шанса на борьбу, а я смотрю на все это и ни словом, ни мыслью, ни жестом не сопротивляюсь. Покорно иду, как баран на бойню. Сплю и сам себя во сне вижу. Что это они делают, камни волокут зачем-то. Ага, это они меня ими решили малость завалить. Булыжники посыпались мне на ноги, насмерть прижав к земле.

– Ты мне еще кол осиновый вбей, - посоветовал я Арси, изнывая от боли в разбитых пальцах и каменной тяжести на ногах.

– Не дождешься, - передразнил меня Арси и затянул мне на шее ошейник такой высоты, что голова просто физически не могла опуститься, а дышать получалось с большим трудом и через раз. - Значит так, великий воин. Здесь, у ворот Альвара, ты будешь ждать возвращения Властелина.

– Он не вернется. Он умер, - напомнил я.

– Таур жив и вернется, как император, а ты будешь ждать его здесь, как верный раб. На коленях, с цепью на шее. Нравишься ты мне таким, просто глаз не отвести. Век бы любовался, да дела зовут.

Радуйся, пока можешь. Не навеки мне мозги вышибло твое адское пойло, уже, чувствую, отпускает. Подожди, приду в себя – без рук вывернусь. Тогда и разберемся, кто в доме хозяин.

– Ты поднял руку на Великого Магистра. Это самое тяжкое преступление. По законам Ваурии оно карается смертью для людей и обращением в рабство – для волшебников. Ты ведь, кажется, волшебник? Значит, тебе выпало раб-ство. Сейчас тебе поставят личное клеймо Магистра, и ты станешь его ра-бом, раз не захотел быть другом. Несите таурограмму.

Чего-чего, а рабства в моей бурной биографии еще не было. Это Таур пере-бьется, император помойки. Что там Арси чирикал про клеймо? При моем нынешнем энергетическом бессилии, сам процесс наложения клейма сейчас будет пострашнее, чем рабство у Таура в неопределенном будущем. Клей-мят-то каленым железом, я где-то читал.

– Предупреждаю, будет больно. Если снова не наделаешь глупостей и вос-примешь эту неприятную процедуру, как неизбежную реальность, я облегчу тебе жизнь и после клеймения плесну на твою спину водой мертвого ключа, она заживляет любые раны и снимает боль. Будешь, как обычно, нарывать-ся на неприятности – второе клеймо украсит твою наглую физиономию, и никаких поблажек. Ты все понял?

– Да. - В Ваурии я твердо усвоил, что на адресованные тебе вопросы нужно отвечать четко и быстро, не дожидаясь напоминаний, если не хочешь лиш-ней боли.

Каленое железо уперлось мне в спину. Арси предупреждал о боли, но он не говорил, что это будет ТАКАЯ боль. Я не заорал на все Запределье, наверное, лишь потому, что крик застрял в моем перетянутом ошейником горле. За-пахло чем-то паленым. К своему ужасу я понял – не чем, а кем. Мной. Черт побери, советник прижал клеймо Таура поверх моего скорпиона. Мало ему места на спине! Я же с ума сойду, когда буду выпутывать его творчество из татуировки. Сволочной Арсик, я ухитрился не дернуться, когда ты прожигал мне дыру в спине, где твоя обещанная вода? Не обманул советник, щедро окатил меня мертвой водой. Пара минут, и боль отступила. Правда, снова заныли разбитые пальцы.

– Теперь ты просто прах под ногами, – в голосе Арси послышалось торжест-во. - Запомни, за жизнь императорского раба в Ваурии не дадут и огрызка гнилого яблока…

Согласен, я бы тоже не дал. Вроде и не произошло ничего, а ощущение та-кое, будто с ног до головы облили грязью. Хоть и не вижу тауровской печати, а статус императорского раба ощущаю всем своим существом, наваждение какое-то.

– На волшебство не надейся, - успокоил советник, - колдовать будешь в дру-гой жизни. В этой тебе суждено стоять на коленях у ворот Альвара с высоко поднятой головой. Знаешь, зачем? Чтобы тем, кто входит в город, было удобно швырнуть тебе в лицо грязью, а тем, кто выходит – хорошенько уда-рить хлыстом. Прямо перед тобой в изобилии имеется великолепная грязь, а за спиной лежит превосходная плеть. Указ об этом уже прочитали сегодня по всей стране. Жители Ваурии законопослушны, а чтобы им было легче и приятнее исполнить свой гражданский долг, тебя объявили беглым рабом, вором и убийцей. В Альваре не любят ни воров, ни убийц, и как огня боятся быть заподозренными в сочувствии к беглым рабам. Не сомневайся, их рука не дрогнет. Не рассчитывай на помощь, стража круглосуточно будет рядом. Ты доволен? Ты ведь обожаешь сложности.

Усмешка помимо моей воли скользнула по губам, я опустил голову, насколь-ко позволял ошейник. Но Арси все равно заметил и сказал с лучезарной улыбкой:

– Великий Магистр все предусмотрел. Никакого колдовства. Правда, при-дется временно лишить тебя слуха, зрения и речи. У вас, колдунов, это, ка-жется, зовется обезьяньим заклятьем. Но у тебя останутся твои мысли и чув-ства, это тоже неплохо, если учесть, что обострятся они до невозможного. Кстати, не волнуйся за свою жизнь. Вода мертвого и живого источников к твоим услугам в любое время суток.

Советник поднял с земли толстенную цепь и пристегнул ее к моему ошейни-ку. Подергал, проверяя надежность крепления.

– Не желаешь сказать что-нибудь напоследок? Пока язык тебя еще слушает-ся.

– Будь ты проклят вместе со своим Тауром, - прошипел я разбитыми губами.

– Как же ты груб, посланничек, груб и не воспитан. Ладно, прощай, привет Мерлину.

Он плеснул мне в лицо какой-то дрянью, и свет и звуки исчезли из моей жизни. Что-то холодное коснулось моих губ, и язык окаменел во рту. Пара ведер ледяной воды заставили меня вздрогнуть от холода, а удар плети ог-нем обжег спину. От боли и неожиданности я всем телом прогнулся у стол-бов, в кровь обдирая колени и запястья. Тяжелая цепь хлестнула меня по груди и, чуть не придушив, швырнула вперед, заставив выпрямиться. Мир онемел для меня, но я готов был поклясться, что Арси смеется. Вот, дьявол, энергии полный ноль, даже третий глаз не видит.

Ком грязи попал в лицо, еще один, и еще. Сколько же дураков спешит в Альвар, никогда бы не подумал. Удары плети по спине… Несчастные мои ребра. Арси не солгал, я в одночасье ослеп, оглох и онемел. Зато сознание мое немедленно захватила боль и, что хуже всего, почти животный страх но-вой боли, которая, впрочем, себя долго ждать не заставляла. Уже через час я был весь в грязи, а спина моя просто горела от общения с плетью. Арси дол-жен был быть вполне удовлетворен зрелищем, если он еще здесь.

Я то, как тряпичная кукла, дергался под ударами, то, озверев от боли, пы-тался вырваться из оков. Я сам себя ненавидел за это проявление слабости, но ничего не мог сделать. Моя физическая сущность загнала в угол духовную понадежнее Варвариного заклятия, сделавшего меня человеком. Осталась только мысль, как и обещал Арси. Одна мысль. Вырваться отсюда любой це-ной. Таур сделал все, чтобы это было практически невозможно. Не имея возможности закрыться от удара, я был не в состоянии сосредоточиться на своем сознании, им владели одуряющая боль и ее ожидание.

Через пару часов боль окончательно победила. Я стал проваливаться в чер-ную пустоту, надеясь хоть ненадолго избавиться от этого кошмара. Не тут-то было. Потоки холодной воды по спине. Я всем существом чувствую, как за-тягиваются и заживают следы ударов. Ну да, мертвый источник, он мгно-венно лечит любые раны.

Кто-то поднимает мне голову и насильно поит водой. Силы возвращаются, как по волшебству. Почему «как»? Вода-то живая. Замкнутый круг, из этого ада не выбраться. Конечно, можно попытаться убить себя мыслью, пока снова не разыгралась боль, но это последнее дело. Магия не допускает таких действий и презирает самоубийц. Им закрыта возможность воскрешения, да и смерть недоступна: болтаются по миру неприкаянными ментальными сущностями. Нет, Таур, этого ты от меня не дождешься, даже если изобьешь меня до полного одурения и окунешь в целое море грязи. Раз уж выпало мне испытание духа, значит, есть за что.

Я кое-как выпрямился и полностью открылся для боли. Надо как-то компен-сировать свое пребывание в башне и Арсикову отраву. На сегодняшний мо-мент мне доступен только один способ – энергия удара. Давайте, жители Ваурии, бейте, моя спина к вашим услугам. В какой-то момент мне показа-лось, что я чувствую присутствие Мирны и Ронни. Но тут последовал такой сильный удар, что я на пару минут потерял сознание.

Пришла ночь. Я понял это по тому, что разбитую спину перестало печь солн-це, и почти полностью прекратились удары. Редкие прохожие, если и случа-лись, то шли в направлении города. А значит, была только грязь. По сча-стью, стража окатила меня водой уже на закате, и боль почти не докучала. Я вполне мог сосредоточиться на собственных проблемах.

Первым делом я попытался заняться лечением пальцев, но понял, что в бли-жайшие дни это задача непосильная. В моем распоряжении была только мысль, самое энергоемкое волшебство. Придется подождать. Потом я при-кинул, останется на мне обезьянье заклятье после превращения или нет. Ре-шил, что, учитывая природную вредность и скрупулезную предусмотритель-ность Таура, наверняка останется, и стал рассчитывать необходимое коли-чество энергии превращения во что-нибудь. Учитывая разницу масс пре-вращаемого и превращенного получалось, что проще всего стать анакондой. Только вот спрятаться, имея такой внушительный габарит, будет сложнова-то.

Я сосредоточился и вспомнил местность у ворот с фотографической точно-стью. Нет, спрятаться здесь негде. Один вариант – нырнуть в груду камней, на которых я стою, и, пока стражники будут приходить в себя, зарыться в землю. Для таких целей вполне подходила змейка-вертихвостка из микроиз-мерений. Если ничего не перепутал, энергии нужно всего-то раза в два больше, чем сейчас имею. Значит, один день, нет, для гарантии лучше два – и можно превращаться.

Еще два дня под плетью… А что делать? Не уверен я, что в один день смогу набрать необходимое количество энергии. Рисковать не хочу. Повторной по-пытки может и не быть. Значит, мне придется еще двое суток стоять у ворот Альвара, полностью открытым боли. Могу не выдержать столько побоев сра-зу. Или сдохну под плетью, или с ума сойду от такого мучительного время-препровождения.

Варианты? Стража – не Арси. Сборище пугливых идиотов. Почаще делать вид, что отключился, живая вода – та же энергия.

Ну что ж, начинаем представление, самое время – народ из города потянул-ся,

Весь следующий день я лишался чувств строго по расписанию, как курьер-ский поезд: на каждом пятидесятом ударе. Стражники только и успевали отпаивать меня водой. Пожалуй, завтрашнего дня не понадобится. Я смогу все свои проблемы решить уже ночью. Поближе к рассвету, когда бравая охрана по обыкновению заснет.

Солнце село. Людской поток иссяк. Ночь. Подождать пару часов, в послед-ний раз приложиться к живой воде и ноги в руки. Почему-то мне снова по-казалось, что где-то рядом присутствует моя сладкая парочка. Ну что ж, ес-ли и так, помогут смыться. Как назло, по дороге никто не шел.

А, может, я и без последнего глотка обойдусь? Скользну в землю и поминай, как звали. Нет, спина болит, надо дождаться водных процедур.

Упс, два крепких удара по лопаткам, очень кстати. Я изогнулся змеей, раз-миная мышцы перед превращением, и повис на привязанных руках. Ну, давайте анестезию из мертвого источника на спину, глоток живой воды и – помоги мне Мерлин. Они окатили меня с ног до головы, но облегчения поче-му-то не последовало, даже наоборот: сильнее заболела разбитая спина, да клеймо тауровское полыхнуло огнем свежего ожога.

К губам моим поднесли яд. Я знал это абсолютно точно. Это было так не-ожиданно, что вместо того, чтобы по-быстрому превратиться хоть во что-нибудь, я попытался увернуться от отравы. Ничего не вышло, стражи дер-жали мою голову мертвой хваткой. И опять я растерялся. Нет, чтоб стать июльским дождем или северным ветром, я с ослиным упорством продолжал сопротивление. Только когда они уже почти победили, я сообразил, что без волшебства не обойтись. На собственное превращение уже не было ни вре-мени, ни возможности, слишком крепко меня держали.

Всю накопленную энергию я бросил на обезвреживание отравы. Вода – поч-ти самая энергоемкая субстанция. Чтобы обезвредить мыслью ведро мерт-вой воды, нужен взвод Волшебников. Я один, силы мои изрядно потрепаны, а в мыслях царит такой кавардак, что о качественном колдовстве можно за-быть. Максимум, чего я добился, воды полумертвой. Как она действует на Волшебников, шут его знает, но в самое ближайшее время у меня будет воз-можность выяснить это на собственном опыте: стража все-таки изловчилась и от души напоила меня водичкой.

Горохов открыл дверь и увидел на пороге Оленьку Тимофееву. Он хорошо ее знал, она была старостой класса, где училась Алиса. В Оленьке все было очень. Она была очень правильная, очень умненькая, очень обязательная и очень нескладная. Длинная, тощая, как венская сосиска, она почему-то ас-социировалась у Вадима Игоревича с саранчой. То ли из-за острых локтей и коленок, то ли из-за соответствующего аппетита, он и сам не знал.

– Здравствуйте, - деловито сказала Оленька, - я к Алисе, можно?

– Здравствуй, Оля, - Горохов распахнул дверь. – Конечно, заходи. Как дела?

– Спасибо, хорошо, - Оленька прошествовала мимо Горохова с грациозно-стью цапли. – Завтра контрольная по английскому. Алиса много пропусти-ла, я пришла помочь ей подготовиться.

– Молодец, - похвалил Горохов. – Алиса у себя в комнате, вы поучитесь не-много, а я чай пока поставлю.

«Бывают же приличные дети, - думал Вадим Игоревич, ставя чайник на плиту, - но страшненькая она все-таки редкостно. Хотя, маленькая еще, подрастет – выправится. Ноги длинные, коса толстая, талия узкая… Нор-мально все будет. Зато умная. Хотя до сих пор не знаю – для женщины это плюс или минус». Горохов озадачился вопросом полезности для личной жизни женского ума и перестал думать об Оленьке.

Тимофеева вошла в комнату подруги и закрыла за собой дверь.

– Привет! – уставилась она на Алису.

Алиса оторвалась от телевизора и небрежно кивнула.

– Я за тобой, - Оленька ухмыльнулась. – Точнее, за вами.

Брови Алисы поползли вверх:

– Что-то я не совсем понимаю.

– Сейчас поймешь, - почему-то баритоном пообещала Тимофеева. – Озна-комься.

Она достала из кармана узкий голубой лист бумаги с какими-то иерогли-фами и сунула его под нос Алисе.

– Что это? – настороженно спросила та, бросив взгляд на документ.

– Читай, там все написано.

– Это не английский.

– Так, дамочки, - Тимофеева превратилась в высокого сухопарого мужчину лет сорока в легком светлом костюме, - на вашем месте я бы не резвился. Вы обвиняетесь в убийстве.

Алиса задрожала, как в лихорадке, охнула и опустилась на ковер. Рядом с ней прямо из воздуха материализовались Варвара с Катариной.

– Комиссия по магической этике, дознаватель Элрой, - мужчина быстро поднял ладони в направлении сестер. Волшебницы замерли. – В связи с тем, что ваши преступные действия повлекли за собой смерть Волшебника, вы обе арестованы по обвинению в убийстве. По прибытии в Мерлин-Лэнд вам будет предоставлен адвокат и положенный по закону сеанс связи.

– Инсилай умер?! – Катарина смотрела на Элроя, как на привидение. – Этого не может быть. Вы лжете!

– Где это случилось? – тихо спросила Варвара.

– В Альваре, - коротко ответил дознаватель, не сводя глаз с арестованных.

– Каким образом? – допытывалась Варвара.

– Его убили.

В дверь постучали

– Девочки, - сообщил Горохов из коридора, - чай готов.

– Идем-идем, - голосом Оленьки откликнулся Элрой.

Вадим Игоревич вернулся на кухню и водрузил на стол чашки, сахарницу и вазочку с миндальным печеньем. Подумал и добавил еще блюдо с фрукта-ми. «Вот молодцы, - думал Горохов, - занимаются, к контрольной готовят-ся, я бы на их месте на пляже сидел».

Его вдруг будто током ударило: какая контрольная, июль месяц, разгар ка-никул! Вадим Игоревич бросился в комнату дочери. Алиса лежала на полу. Над ее головой стояли трое – высокий мужчина и две девушки. При появле-нии Горохова мужчина обернулся, и в тот же миг одна из девиц растаяла в воздухе.

– Ох, - только и смог сказать Горохов, но, взглянув на недвижную дочь, на-плевал на колдовские штучки своих гостей и бросился к Алисе. – Что вы с ней сделали?! – он схватил дочь на руки.

– По законам Эйра побег равносилен признанию, - громыхнул басом незнако-мец. – Не советую.

В ту же секунду вторая девица взвилась посреди комнаты алым огненным вихрем и рванулась в форточку. Горохов понял, что сейчас исчезнет и муж-чина, а вместе с ним – надежда на выздоровление Алисы.

– Стоять! – рявкнул Вадим Игоревич. – Что вы сделали с ребенком? Шайка колдовская!

– А где вы видите ребенка? – удивился Элрой.

Алиса превратилась в здоровенного черного кота, который, разодрав Вади-му Игоревичу руки здоровенными когтями, с мерзким мявом сиганул на пол.

– Держи его… - почему-то шепотом скомандовал Горохов.

– Зачем Вам кот? – спросил мужчина.

– Где моя дочь?! – возопил Горохов, вновь обретя голос.

– Почему Вы спрашиваете об этом только сейчас? – усмехнулся Элрой. – Неужели эта аморфная сущность, жившая в Вашем доме, ввела Вас в за-блуждение?

– Где Алиса?! – глаза Горохова не обещали ничего хорошего.

– Я, наверно, совершаю сейчас должностное преступление… В данный мо-мент Алиса пребывает в квартире Вашей приятельницы Анжелики и пере-звонит Вам в самое ближайшее время. Не волнуйтесь, теперь с ребенком все будет в порядке. А сейчас, если Вы не против, я пойду. Впрочем, если против, тоже пойду.

Собеседник Горохова растворялся прямо на глазах.

– Постойте, - спохватился ошеломленный Вадим Игоревич, - а Оленька где?

– Отдыхает с родителями в Ялте, - успокоил Элрой. – Котика я заберу. Кис-кис…– Кот забился под кресло и зашипел.

– Да уж, пожалуйста, - проворчал Горохов. – Я их терпеть не могу.

Кот сверкнул глазами, каркнул по-вороньи и исчез, будто не было.

ЧАСТЬ седьмая

Избавь меня, господи, от друзей, а с врагами я и сам справлюсь…

– Выходи! - громыхнуло небо голосом Магистра, и огромный огненный столб начал подниматься посреди Альвара.

Не знаю, что подумал Илай, а лично у меня ноги подкосились. Мирна тоже храбростью не пылала. Краем глаза я увидел, как она шмыгнула под какую-то тачку, брошенную у ворот дома, и притворилась придорожной кочкой. Я бы тоже закосил под бугорок в степи, но, видно, оцепенел от страха; так и застыл столбом посреди улицы. У меня за спиной шарахнуло так, будто небо рухнуло на землю. Я упал на четвереньки и беглой рысью переместился под ближайший забор. Только там я рискнул обернуться и посмотреть, что про-исходит.

Инсилай стал огромным, как смерч в океане, одной ногой он стоял на нашей улице, другой – на соседней, а может, и на соседней с соседней. В руках у него было что-то пылающее и грозное. Я не сразу понял, что это меч, только сегодня утром казавшийся мне обыкновенной ржавой железкой.

– Звал? – я не узнал голос Илая. Рык разъяренного льва по сравнению с ним показался бы ласковым мяуканьем. А ведь он страшный Волшебник, из-бранный ученик Локи, не зря его отправили сражаться с Тауром. Они друг друга стоят.

Где-то в небе столкнулись огненные шары, и клочья пламени полетели на го-род. Я закрыл голову руками и стал лихорадочно искать, куда бы спрятать-ся, пока с неба не посыпалось что-нибудь посерьезнее.

Совсем рядом со мной взметнулось облако пыли и раздался жуткий грохот. Когда пыль осела, я увидел, что это упал соседний дом, похоронив под собой часть улицы. Наступил на него кто-то из волшебников или просто с неба что-то свалилось, разбираться времени не было. Кто-то пытался выбраться из-под обломков, из соседних домов начали выбегать люди. Я рванул к тачке и, подвинув Мирну, устроился рядом.

– Что там? – крикнула Мирна. Грохот вокруг стоял такой, что уши заклады-вало.

– Всеобщая паника, огонь и камни с неба! – проорал я в ответ.

– Ты издеваешься?! Что с Инсилаем?

– Да я твоего Инсилая боюсь не меньше, чем Таура! – гаркнул я. – Посмотри вокруг, это ведь и его работа. Думаешь, он нас со своей высоты видит? Пе-редавит, как слон муравьев. О господи! – Огненный смерч прокатился по улице, и все запылало. – Бежим!

Мы с Мирной вылезли из своего хлипкого убежища и побежали к окраине. Все вокруг горело и рушилось, обезумевшие от страха люди метались по улице, раненые, застрявшие под обломками, стонали и молили о помощи. Мы неслись с поля битвы с одной мыслью: «Не упасть, затопчут». Кровь, смерть и паника царили в Альваре.

С грехом пополам мы выбрались из города и, едва дыша, плюхнулись на землю у входа в пещеру. Только тогда я осмелился оглянуться.

В небе над городом метались в диком танце два гигантских силуэта. По ог-ненному мечу я узнал в одном из них Инсилая. Неужели когда-нибудь и я смогу так же? Вряд ли, это уже за гранью возможного, это для избранных. Меня чуть не раздавило сорвавшимся камнем. Грохнулся мне под ноги, аж земля задрожала. А кто их избирает-то? Может, я тоже избранный, только еще не знаю об этом? Их, то есть избранных, заранее предупреждают, или это выясняется уже по ходу пьесы? Никогда бы не подумал, что Илай такая страшная сила. Хорошо у него с волшебством облом случился на Варвариной кухне, быть бы мне горелой спичкой.

– Смотри, - Мирна дернула меня за руку. – Какой же он молодец!

Теперь в небе дрались два грикона. Перья летели во все стороны, мерцая яркими искрами, плавали в высоте, а погаснув, падали на Альвар каменным дождем.

Страшное дело! Угораздило меня выйти за порог Варвариного дома! Огнен-ный клинок метнулся в сторону Магистра. Таур отступил, круша западную окраину города. От дыма и пыли стало темно, как ночью, Альвар утонул в черной дымке. Представляю, что там творится. Мы довольно далеко от этого ада, но и то глаза слезятся, в горле першит, а от грохота уши закладывает.

Два вихря взвились в небо и столкнулись где-то в вышине. Сверху полились потоки дождя и снега. Мирна вскочила на ноги и, размахивая руками, за-орала что-то очень громкое на непонятном мне гортанном языке. Небо, на удивление, откликнулось подобным криком. Что ж за язык такой, что я его не понимаю? Каждый гражданин Эйра легко говорит на всех языках мира. Мирна продолжала бесноваться на уступе скалы, голося во все горло. Ми-лейшие ребята, одного не понимаю, как меня угораздило в их тесную ком-панию затесаться. Сидел бы себе дома, строгал волшебные палочки, так ведь нет, мотаюсь по Ваурии в обществе тронутой девицы и разбушевавшегося Волшебника.

Не знаю, что они там наверху сделали, но земля подо мной закачалась, как гамак, и прямо у моих ног образовалась глубокая трещина, из которой пах-нуло серой и полыхнуло желто-зеленым пламенем.

Покосившаяся башня ратуши зависла над площадью под совершенно не-мыслимым углом, продолжая существовать против всех законов гравитации. В разных концах Альвара взметнулись клубы огня и пыли. Или что-то рухну-ло, или земля там раскололась, но грохотом все это сопровождалось оглуши-тельным. Народ метался по развалинам, таская на себе мешки и бревна. За-чем они им в столь страшный час, совершенно не понятно. Надо отметить, из Альвара смылись только мы с Мирной. Остальные жители стойко продол-жали свое хаотичное движение в черте города. Хуже всех пришлось рабам на рыночной площади. Во всеобщей панике никому до них не было дела. Прикованные к прилавкам, они могли только молиться, чтоб их не накрыло ратушей, пяткой Инсилая или каблуком Таура.

Легки на помине! Скатились с неба и начали драться на земле. Магистр при этом ухитрялся еще и мерцать. Илай размахивал мечом и потихоньку оттес-нял Таура к скалам. В воздухе носились черные смерчи, пахло гарью. Ма-гистр извернулся змеей и метнул в Инсилая что-то прозрачно-голубое. На-верху в горах раздался треск, и в сторону города полетел обломок скалы, по-пав прямиком в Таура. Магистр разразился жуткой бранью. В ту же секунду Илай взвился вихрем и ухитрился пронзить его огненным клинком. Два страшных нечеловеческих крика слились в один. Магистр начал просто ис-чезать на глазах. Инсилай схватился рукой за бок и, стремительно уменьша-ясь, стал падать на землю.

– Илай, сюда! – во все горло заорала Мирна.

Инсилай с трудом отступал в нашу сторону. Каждую секунду он становился все меньше, и каждый его следующий шаг был короче предыдущего. Он по-нял, что не дойдет, протянул руки к небу и, подтянувшись на невидимой пе-рекладине, одним прыжком оказался рядом с нами. Летел он почему-то спи-ной вперед.

К входу в пещеру Илай прибыл уже в своем обычном виде. Тяжело призем-лился на ноги, сделал пару шагов назад по инерции и, покачнувшись, упал в черную траву, широко раскинув руки. Я ахнул – из груди Инсилая торчало длинное ледяное копье.

– Меч, - чуть слышно прошептал волшебник. – Ронни, беги за мечом. Где-то у самых ворот. Быстрее…

Он вздрогнул, голова его бессильно упала на землю, глаза потухли. Тонкая струйка крови поползла из полуоткрытых губ.

– Чего ждешь, беги быстрее! – прорычала Мирна, кинувшись к Инсилаю.

Заговорило небо:

– Я не прощаюсь, Илай. До скорой встречи. – И – то ли вздох, то ли стон.

Я поднял глаза. Серое небо, зеленое солнце. Ничего особенного.

– Ронни, меч! – нетерпеливо напомнила Мирна. Я рванул вниз через камни и выбоины.

Меч я нашел на удивление быстро, но только потому, что видел его раньше. Ржавая железка, заваленная обломками камней, вряд ли способна привлечь внимание. Еще менее вероятно, что кто-нибудь на такую рухлядь позарится, хотя в Альваре все возможно.

Когда я вернулся, Илай окончательно отключился. Он лежал посреди поля-ны, вокруг него хлопотала Мирна.

– Ну, как он? – спросил я, двумя пальцами держа волшебный нож. Меня не покидало чувство, что он вот-вот рассыплется прямо в моих руках.

– Плохо. Меч нашел?

– Нашел, нашел. – Мне показалось, что копье, торчащее из груди Илая, стало короче и тоньше. – Что ж копье-то не вытащила?

– Боюсь, - глаза Мирны подозрительно покраснели.

– Ты что, плакала?

– Нет, - она шмыгнула носом, - цветет что-то в этой проклятой местности, а у меня аллергия.

– Ладно, с Инсилаем что?

– Это копье из источника забвения. Пятый камень пентакля. Если Айка сказала правду, его нельзя трогать, будет страшная рана.

Я посмотрел на Инсилая. Крепко его Таур помял: пыльные, грязные лохмо-тья, из-под которых предательски проглядывают синяки и ссадины, раны на руках, будто он со львом дрался, да еще и копье торчит из груди. Похоже, только лицо и уцелело. Но когда Мирна смыла кровь и копоть, я увидел рас-сеченную бровь, и внушительных размеров бланш под глазом. Правда, там, где вонзилось копье, крови не было ни капли, а я думал – струей течь будет.

– Круто, - только и смог сказать я. – Что делать будем?

– Может быть, лучше подождать? – осторожно предложила Мирна. – Копье ледяное, скоро само растает.

– Ага, и он все забудет, - вспомнил я слова Отшельницы.

– Зато будет целехонький, - вздохнула Мирна.

– Это если Айка ничего не перепутала, - осторожно сказал я.

– Ты спятил! Айка – Отшельник, она не может перепутать.

– Еще как может, - проворчал я. – Айка твоя – только по должности Отшель-ник, а по сути – женщина. И если я правильно понял, у нее на Инсилая зуб.

– Это он тебе сказал, или ты сам придумал? – подозрительно спросила Мир-на.

– Я это понял, - сказал я, не глядя на Гаару. – Она встретилась нам, ответила на наши вопросы, но… Не уверен, что она рассказала нам все, что должна была рассказать Инсилаю. Разве ты не заметила? Она сказала все и ничего.

– Зачем это ей? – удивилась Гаара.

– Почем я знаю? Может, хотела, чтобы Инсилай лично пришел к ней за под-сказкой, может, еще что…

– Вы, мужики, страдаете манией величия и комплексом неполноценности одновременно… Любую случайность трактуете, как злонамеренный выпад против Вас персонально.

– Да? - возмутился я. – А по-моему, это от вашей сестры сплошные пробле-мы. Никогда не угадаешь, что в ваши взбалмошные головы стукнет.

Она не успела ответить. Инсилай закашлялся, открыл глаза и приподнялся на локтях. В тот же миг нож в моих руках зашипел и рассыпался в пыль. Волшебник на крах своего меча никакого внимания не обратил, хотя пять минут назад судьба этой ржавой железки его заботила больше, чем собст-венная жизнь. Впрочем, судя по пустому взгляду, Илая уже вообще ничего больше не волновало – копье успешно действовало. Сперва он уставился на свой пробитый бок, затем на небо и на нас с Мирной. Не могу сказать, что его удивило больше, но в глазах появилось здоровое любопытство. Он еще немного потаращился на копье и взялся за него с явным намерением выта-щить ледышку из раны. Мирна схватила его за руку и стала отговаривать от резких движений. Пока она вводила его в курс дела, выяснилось, что нас он уже начисто забыл и Магистра тоже не помнит. Счастливый человек, ника-ких проблем.

Инсилай все-таки выдернул из себя изрядно подтаявшее копье и сел на тра-ве. Так я и знал, надула Айка совершенно бессовестно, никаких страшных ран в наличии не наблюдалось. Интересно, зачем ей это надо было?

– Хорош, - проворчал он, внимательно рассматривая свои исцарапанные ру-ки и осторожно ощупывая разбитую физиономию. – Зеркало есть?

Ничуть не изменился. Не успел в себя придти – сразу перышки чистить. Мирна покопалась в своих безразмерных одеждах и, разыскав там осколок зеркала, протянула его Инсилаю.

Он удивленно посмотрел на него и недоверчиво спросил:

– Что, и такое работает?

– Это в смысле? – не поняла она.

– В смысле связи, - любезно пояснил я, догадавшись, в чем дело.

– Какая связь! – всплеснула руками Мирна. – Мы в Ваурии!

– Ну, дай хоть на себя полюбуюсь, - хмыкнул он и взглянул в зеркало. – Да, красота неземная, - пробурчал Илай себе под нос, водя рукой по лицу. Там, где пробегали его пальцы, все мгновенно заживало. Силен бродяга. Даже по-сле такого побоища есть еще порох в пороховницах.

И вдруг произошло что-то непонятное. Глаза Инсилая вспыхнули, и я поле-тел куда-то вдаль, шумно хлопая крыльями, хотя, готов поклясться, никаких крыльев у меня отродясь не было. Ну, как пить дать, что-то перещелкнуло в подбитой Илаевой голове, и он зашвырнул нас с глаз долой. Надоели, видно, мы ему своей заботой.

Кирилл не появлялся третий день, и это приводило Киру в отчаяние. «С ним ничего не случилось, - уговаривала она себя, - просто он занят. Он преду-преждал, что дела могут задержать его в Мерлин-Лэнде на несколько дней. “Несколько”, - идиотское слово. И день, и два, и десять, все описывается этим словечком. Но когда ждешь и волнуешься, два дня или четыре – это как земля и небо. А если он не вернется до моего отъезда, что тогда? Мы же потеряем друг друга, он даже не знает, где меня искать. Дура, он же спрашивал меня об этом, а я не сказала ничего. А что я могла сказать? Что я простая ученица из Города? Что Волшебница дала мне денег на весь этот шик и спрятала меня здесь от какого-то никому не ведомого врага? Что я никто и не имею ничего? Осталось всего два дня. Только два дня – и мне по-ра уезжать отсюда. Сказка кончилась. Пора брать обратный билет в жизнь. И куда мне возвращаться? В Мерлин-Лэнд? Там нет никого, если бы что-то изменилось, они бы связались со мной. Связь молчит. Варварино зеркало не отвечает. Ликин номер из головы вылетел, как на грех. Сто раз себе говорила, записывай. Нет, помню, не забуду. Пожалуйста. И как всегда в самый подходящий момент. Пару месяцев не пользовалась и на тебе. В книжке только московский адрес. Туда, что ли, отправляться? А если они куда-нибудь всей толпой подались, что тогда? Ну, где же Кирилл? Неужели он не понимает, что я жду его? Как он может так долго отсутствовать? Нет, просто что-то случилось. Я знаю, я чувствую, он в опасности, он в бе-де, а я ничем не могу ему помочь, я даже не знаю, где он. Что делать? Ждать? А что мне еще остается. Только ждать. Ждать и надеяться».

Кира сжала пальцами подаренный Кириллом кулон. Ей показалось, что он пульсирует. Что он говорит – успокаивает или зовет на помощь? «Не полу-чится из меня Чародея, - расстроилась Кира, - даже любимого человека не могу почувствовать, что уж о других-то говорить. Господи, какая же я ду-ра!»

Приземлился я на удивление мягко. То, что я принял в своем полете за кры-лья, на самом деле оказалось полами широченного шелкового халата. Хлоп! Рядом шлепнулся здоровенный детина с бородой. Только этого амбала мне и не хватало для полноты впечатлений. А куда Мирна-то подевалась? При-бывший следом за мной дядька окинул мир очумелым взором, увидел меня и дико взвизгнул. Ну, спасибо тебе, добрый Волшебник, за путешествие, за полет, за соседа-шизофреника.

Детина потоптался на месте, почесал бороду и мерзко хихикнул. Ну, точно псих.

– Ты, надо полагать, Ронни? – уточнил он.

– И что? – насторожился я.

– И ничего! Как был бестолковый, так и остался, - издевался детина. – Ну, пораскинь тем, что мозгами считаешь.

– Мирна?! – запоздало сообразил я.

– Ага, - немедленно согласился мужичок. – Ладно, шутки в сторону, надо срочно назад.

– Инсилаю морду бить? – немедленно вдохновился я.

– Ты спятил? Он нас из-под самой сетки выбросил, а вот его, похоже, повя-зали.

– Кто кого повязал? – не понял я.

– Кто-то набросил на нас ловушку, - терпеливо пояснила Мирна. – Инсилай выкинул нас в последний момент, а его накрыло сеткой, я видела. Так что потопали в сторону Альвара.

– Я опять рыжеволосый детеныш? – осторожно уточнил я.

– Нет, плешивый купчишка, - утешила ласковая Мирна. – Шевели поршня-ми, дорога длинная.

– Кто Илая-то заловил? – раздирало меня любопытство. – Неужто Таур так быстро вернулся?

– Не успела рассмотреть. Придем – узнаем.

– У тебя зеркало осталось?

– Сейчас, - она полезла копаться по карманам.

После долгих поисков Мирна извлекла на свет осколок и дала мне. Я взгля-нул на себя и ахнул. Старикашка лет пятидесяти с хитрыми лисьими глаз-ками и мясистым красным носом. Ну и страшилище Инсилай из меня сде-лал. Я с отвращением скрестил свои короткие ручки на толстом пивном жи-вотике и подумал, что ко всем прелестям придется таскать на себе еще два десятка килограмм жира. Потертый халат с трудом сходился на пузе. Потре-панные шаровары пузырями надулись на коленках. Я вздохнул, отдал Мир-не зеркало и поплелся в город. Теперь у меня был дополнительный стимул найти Инсилая, без его помощи я от всего этого великолепия не скоро избав-люсь.

Машинально я сунул руку в карман и обнаружил там какую-то потертую бу-мажку. Я извлек ее на свет и выяснил, что это паспорт на имя купца Гуни, сына некого Ку, проживающего в Баффало. Мирна, как выяснилось, тоже имела документ такого же содержания, но звали ее Муни. Судя по общему папаше и совпадающей день в день дате рождения, мы с ней, то есть с ним, были братьями-близнецами. О мамаше история умалчивала, но, учитывая разительные отличия во внешности, родство наше ограничивалось папашей Ку.

«Это все. – Кира страдала в баре. – Три дня прошли. Больше ждать некого и незачем. Вот и кончилась моя сказка. Сегодня Золушка принцессой не ста-нет, не судьба. Принц смотался. Так как я беру билет в день отлета, денег хватит только на экспресс-класс. Прощай перелет-люкс. Да и куда ле-теть-то, на Землю или в Эйр? Хоть монетку кидай, орел – Москва, решка – Мерлин-Лэнд. А почему нет?» Кира нашла в кармане монету и подбросила вверх. Серебристый кружок сделал в воздухе десяток оборотов и, ехидно звеня, запрыгал по барной стойке. Судьба подсказок давать не захотела. Монетка подпрыгнула в последний раз и, застряв в какой-то щели, стала на ребро. Кира вздохнула.

– Вам просили передать, - бармен с легким поклоном положил перед девуш-кой узкий голубой конверт.

– Мне? – удивилась она.

– Вы – Кира? – на всякий случай уточнил бармен.

– Значит, Вам, - он еще раз поклонился и пошел в другой конец стойки.

– От кого? – крикнула ему вслед Кира.

– Не знаю, кто-то из гарсонов принес.

Похолодевшими руками Кира открыла конверт. Билет на перемещение класса люкс, две пластиковых карточки и записка. Даже не взглянув на би-лет и карточки, Кира схватилась за письмо.

«Милая моя, дорогая принцесса, - прочитала она первые слова и сразу поня-ла, что записка от Кирилла, хотя никогда не видела его почерка. – Ты не поверишь, как я сожалею о том, что наша встреча откладывается. Но именно сейчас я не имею возможности примчаться к тебе, хотя больше всего на свете хочу именно этого. Я хочу видеть тебя, говорить с тобой, це-ловать твои руки… Ты снишься мне каждую ночь, так что я-то с тобой не расстаюсь... Я знаю, что по моей вине тебе пришлось задержаться в “Раю”, это повлечет ненужные расходы. Ты говорила, что собираешься на Землю, кажется, в Москву, и я взял на себя смелость прислать тебе билет. Там мы и встретимся, любимая моя, я обязательно тебя найду. На всякий случай я положил на твое имя кое-какую мелочь в эйрском и московском банках, можешь смело распоряжаться. Если заскучаешь, купи себе какую-нибудь вещицу на свой вкус и считай, что ее тебе подарил я, хорошо?

До встречи, дружок, я очень-очень тебя люблю. Береги себя. Твой Кирилл».

Кира растерянно взглянула на билет и карточки. Перелет класса супер-люкс и карточки почти на полмиллиона мерлинов. Вот это принц. Жемчу-жина на ее груди снова запульсировала огненными толчками. Кира ласково погладила кулон.

- Не волнуйся, я все получила и сделаю, как ты сказал, - прошептала она и поцеловала жемчужину.

Путешествие по улицам Альвара требовало большой ловкости: полоса пре-пятствий под ногами и полигон на выживание над головой. Того и гляди, пришибет обломком крыши, или завязнешь в вулкане строительного мусора.

Жителям завалы, похоже, не мешали. С резвостью осенних мух альварцы копошились на развалинах, даже не пытаясь восстановить свои дома. Горо-жане ковырялись в обломках, опасливо посматривали на небо и бормотали себе под нос то ли молитвы, то ли проклятья.

С грехом пополам мы добрались до относительно уцелевшей рыночной пло-щади. Торговля шла еле-еле. Спросом сегодня пользовалось пиво и какая-то сухая лапша, по запаху смахивающая на тухлую морскую капусту. Я поко-пался в карманах, нашел там увесистый кошелек, благословил предусмотри-тельность Инсилая и рванул к прилавкам. Нахальный торговец, услышав, что я беру его поросячьи помои, именуемые в Альваре пивом, на вынос, со-драл с меня залог за кружки. Жук навозный, оценил свои плохо мытые мут-ные посудины как золотые кубки времен короля Артура. Я готов был раско-лотить мерзкие плошки об его голову, но, увы, скандал нам был сегодня про-тивопоказан, пришлось платить.

Я вернулся к пристроившейся на каком-то ящике Мирне с двумя большими кружками пива и малосъедобной вяленой гадостью, завернутой в тонкую лепешку.

– Ты собираешься это есть? – скривилась она. – И пить?!

– Не хочу отрываться от коллектива. – Я поторопился начать трапезу, пока Мирна своей критикой не испортила мне аппетит. Хотя, принимая во вни-мание мой голод, это было вряд ли возможно.

– Кошмар какой-то, - проворчала она, но тоже принялась за еду.

Хоть я и был голоден, как постящийся аллигатор, одной порции этой дряни мне вполне хватило.

– Ну, - дождавшись, пока Мирна покончит с обедом, спросил я, - что делать будем?

– Искать, - пробасил, поглаживая бороду, наколдованный Илаем братец Му-ни. – Надо послушать местные сплетни, вдруг что-то прояснится.

– Здесь болтают только о ценах на зерно, крепости пива и величии Таура.

– И ни слова про Битву? – удивилась Мирна. – Полгорода разворочено, неу-жели не заметили?

– Вроде бы заметили, но не спешат с восстановлением, потому что ждут продолжения банкета.

– Новая битва – новые разрушения. Никакого смысла что-то делать, если завтра-послезавтра все опять переломают. У всей страны бессрочные кани-кулы.

– Хорошие ребята, трудолюбивые. Ладно, не будем им уподобляться и пе-рейдем к делу, - Мирна встала. – Отнеси кружки, и пойдем.

Я не стал спорить и пошел сдавать пустую тару. Когда я уже получал залог, на площади появились глашатаи.

Трубы взревели, как пожарная сирена. Потом пошло чтение императорского указа. Меня мало интересовала общественная жизнь Ваурии, поэтому я не особо прислушивался к крикам площадных ораторов. Заинтересовался я только тогда, когда закончилось перечисление заслуг Магистра перед роди-ной, и зачитываемая бумага напрямую коснулась меня и Мирны.

Указом Таура нас объявляли государственными преступниками и сообщали всему городу наши приметы. Я так перепугался, что забыл о своей новой внешности и чуть было не дал стрекача. Слава богу, вовремя сообразил, что не имею ничего общего с описываемыми господами, и стал спокойно слу-шать вместе со всеми.

Предписывалось притащить нас в ратушу живыми или мертвыми, при этом гарантировалось королевское вознаграждение. Наши скромные персоны бы-ли оценены в десяток рабов, две дюжины мер зерна и две бочки пива. Мог-ли бы и побольше пообещать, раз мы им так срочно понадобились. Я лениво поплелся обратно. Здоровенный дядька зачем-то суетливо лез под ближай-ший прилавок.

– Эй, братец Муни, - окликнул я, - ты что-то потерял?

– Разуй свои уши! – прошипели из-под прилавка. – Нас сцапают через пять минут, если ты будешь здесь маячить. Прячься скорее!

– Разуй свои глаза! – шепотом передразнил я Мирну. – Покажи мне хоть что-то, соответствующее описанию. Да вылезай ты, наконец! В Альваре солид-ные работорговцы предпенсионного возраста под прилавками на карачках обычно не ползают. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание.

Чертыхаясь и отплевываясь, братец Муни вылез из-под прилавка, уставился на меня и расхохотался.

– Кончай ржать, - разозлился я, - или нас арестуют за непочтительное отно-шение к императорским указам. Собрались искать, давай приступать к по-искам.

– Давай, - Мирна мигом посерьезнела, - будем рассуждать логически. Инси-лай, с точки зрения Ваурии, государственный преступник. Но его они не ищут, только нас с тобой. Это значит, его уже поймали, и искать его надо или в ратуше, или в тюрьме.

– Не обязательно, что его поймали, может, он сейчас ищет нас.

– Был бы он на свободе, обязательно дал бы о себе знать, - вздохнул братец Муни.

– Нас тоже не так просто найти, - предположил я, - мы-то вот не можем его обнаружить.

– У нас несколько разные возможности, - напомнил работорговец – Мирна. – Илаю достаточно закрыть глаза, чтобы выяснить наше местонахождение, а нам придется пробежать всю Ваурию, чтобы хоть что-то узнать о нем.

– И куда побежим?

– У меня тут есть один знакомый нищий, - предложила Мирна. – Может, он что-то видел? Надо спросить.

– Есть маленькое «но», - возразил я. – Он знакомый побирушки Мирны, а не преуспевающего работорговца Муни. Ты уверена, что он станет с тобой раз-говаривать?

Мирна задумалась.

– А деньги у нас есть?

– Пойдем к Карти. Скажу, что Мирна передает ему монетку, которую была должна.

– Ты одалживала деньги у нищего?! – обалдел я.

– Ну и что, я же верну. Пойдем, Карти очень наблюдательный. Если здесь что-то происходило, он обязательно заметил.

Мы пошли к ратуше. Своего приятеля Мирна нашла быстро. Не успела она открыть рот, как вся компания побирушек сорвалась с места и пустилась наутек. Как я и предполагал, господа нищие не жаловали работорговцев. Братец Муни, подобрав полы халата, пустился вдогонку, а я, нащупав в кармане горсть мелочи, бросил монеты на ступени ратуши. Услышав звон денег, побирушки наплевали на опасность и шустро вернулись на рабочие места. Они так торопились, что чуть не сбили с ног не ожидавшего подобно-го маневра братца Муни.

Пока общество больных и нищих ползало на четвереньках, пожиная посеян-ный мной финансовый урожай, мы с грехом пополам выловили и оттащили в сторону Карти. Мальчишке было лет двенадцать, он был кругленький и шустрый, как колобок. Как он ухитряется нищенствовать с такой комплек-цией? Разве только рассказывает, что все его килограммы хотят есть, а раз их втрое больше, чем у соседа, то и его, Карти, голод втрое сильнее. Муни сунул монету под нос оборванца и сказал:

– Это тебе от Гаары. Получишь от меня столько же, если кое-что расска-жешь.

– Я ничего не знаю, - немедленно открестился колобок и заканючил: - Отпус-тите меня, ни одной же монетки не достанется.

– Гаара передала тебе деньги, - напомнила Мирна.

– Не знаю я никакой Гаары, - мальчишка стойко отвел глаза от предложен-ной монеты. – Что я вам сделал, дяденьки, отпустите!

– Ах, не знаешь! – прошипела Мирна. – А кто помог тебе смыться, когда тор-говцы собирались побить тебя за кражу лепешки? Кто спас твою шкуру, ко-гда тебя чуть не арестовали за бродяжничество? А кто приютил тебя в пе-щере и ползал по лесу, разыскивая лечебные травки, когда ты все-таки по-пался, и тебя выпороли на площади, как шкодливого щенка? Не знаешь?

– Нет, - стоял на своем Карти, - никого не знаю. Если б знал, заработал бы кучу рабов, зерна и пива.

– Хорошо, - я понял, что мальчишка до смерти боится, и сменил тактику, - хочешь заработать две монеты?

– Конечно, - он немедленно пошел на контакт.

– Ты их получишь, если сможешь узнать, где Посланник.

– Сегодня я не работаю, - вздохнул Карти, с тоской глядя на опустевшие ступени.

– Это что, государственная тайна? – удивился Муни.

– Он не может быть тайной. Его нет.

– Как нет, кого нет? – обалдел я. – Может, еще и не было?

– Все было, ничего нет, будет Великий Магистр, Властелин Запределья, - от-рапортовал Карти.

– Ага… - озадачился братец Муни.

– И когда будет? – попытался уточнить я.

– Всегда, - уверенно сообщил розовощекий колобок. – Было и будет.

Хорошо тут у них, однако, пропаганда поставлена. Даже не спрашивают, почему. Таур обещал, значит, будет. По определению, будет и все тут.

– Ах ты, таракан беспородный! – громыхнул глубоким басом мой ненагляд-ный брат-близнец, держа Карти за шкирку. – Дворняжка неблагодарная! Да я из тебя душу вытряхну, сморчок надутый! Я тебе покажу, что было, что будет!

– Тише, - спохватился я, испугавшись, что она во весь голос будет допраши-вать мальчишку об Инсилае. – Мы тут не одни.

– Гаара, - одними губами прошептал Карти. – Значит, правда.

– Что правда? – почему-то тоже шепотом спросила Мирна.

– Что Посланник жив, он заколдовал вас, и теперь вы все втроем будете па-костить жителям Ваурии, так как от волшебников можно ждать только пло-хого.

– Между прочим, ваш Таур тоже Волшебник, - напомнил я.

– Властелин не волшебник, он – Магистр магии, - сказал Карти, с бешеной скоростью вращая головой.

– А что, есть разница? – хмыкнула Мирна. – По мне, что стрижено, что бри-то. Ладно, плевать мне на вашего Таура и его мнение о Волшебниках. Лучше скажи, что говорят о Посланнике. Где он?

– Что он жив, - пошел по кругу Карти, - что он принесет большие несчастья Ваурии, что долг каждого гражданина сражаться с ним и его спутниками, подмастерьем какой-то Варвары Ронни и дочерью Локи Мирной. Они при-шли со злом, и оно их погубит.

– Это люди говорят или глашатаи Таура? – спросила Гаара, пристально глядя на мальчишку.

– Все боятся, - опустил глаза Карти. – Никто не хочет попасть в тюрьму за сочувствие врагам Ваурии. Я тоже.

– Черт с тобой, - Мирна выпустила мальчишку из рук. – Скажи, где Послан-ник, и катись отсюда.

– Точно не знаю, в Альваре, - Карти пустился наутек и немедленно смешался со своими друзьями-нищими.

– Педагог, - хмыкнул я, - ну, что дальше?

– Сдаюсь, - буркнула Мирна и, подобрав полы халата, уселась на ступенях ратуши. – Страна напуганных идиотов. Доволен?

– Ну и ладушки. Главное, чтоб тебе нравилось.

Огромное зеркало, заменявшее стену, делило зал на две реальности. Одна отражалась в другой, но при этом казалось, что каждая существует со-вершенно самостоятельно. Зал был большим, светлым и от него веяло снежным холодом. Будто возводили его из ледяных плит, а не из превосход-ного молочно-голубого с серебристыми прожилками мрамора. Одна из стен полностью отсутствовала, лишь две легких ажурных арки обозначали гра-ницу между домом и огромной, утопающей в тропических цветах откры-той террасой.

Убранство зала было аскетично простым, но было ясно, что простота эта стоит огромных денег. Низкий овальный стол с зеркально-фиолетовой сто-лешницей, покоящейся на изящной, почти кружевной основе черного дуба, дюжина обманчиво хрупких на вид старинных кресел, крытых сиреневым муаром, две напольные китайские вазы с воинами и драконами, несколько абстрактных картин на стенах… Вот, собственно, и все убранство. Два маленьких фонтанчика рассыпались журчащими каскадами в углах зала, еще два отражались в зеркале стены. Те, что жили в зазеркалье, были со-вершенно неподвижны.

На спинке одного из кресел сидел огромный черный ворон, чуть склонив го-лову и косясь по сторонам маленькими блестящими глазками. Изредка он посматривал в зеркало и мрачно, односложно каркал. Птица была явно не в настроении.

Легкие раздвижные двери мелодично звякнули и пропустили в зал высокую черноволосую молодую женщину в темно-синей тунике, отделанной золо-тым шитьем. Она быстро прошла через зал и остановилась у кресла с во-роном.

– Вас вызывают из комиссии по магической этике, Учитель.

– Ты сказала, что я не отвечаю на вызовы?

– Да. – Черные миндалевидные глаза виновато посмотрели на ворона. – Но он говорит, что это срочно, и, если Вы не ответите ему сейчас, через два часа он вызовет Вас повесткой.

– Элрой всегда умел делать предложения, от которых трудно отказаться, - проворчал ворон. – Соединяй.

– Они арестуют Вас, Учитель? – испуганно спросила женщина.

– Севинч, разве мы сделали что-то незаконное?

– Никогда не знаешь, как истолкует твои действия дознаватель этической комиссии.

– Не бойся, - ворон растекся туманом и превратился в Локи. – Элрой инте-ресуется не нашей работой. Иди, он будет откровеннее, если беседа будет конфиденциальной.

Севинч вздохнула и вышла из зала. Засветилась зеркальная стена. Локи развернулся вместе с креслом и посмотрел в зеркало.

– Рад видеть Вас, достопочтенный Локи, - с дежурной улыбкой поздоровался Элрой. – Как поживаете?

– Спасибо, плохо, - криво усмехнулся Маг.

Элрой поверил ему на слово. Он, знавший Мага до его провала в Запределье, был неприятно удивлен. Всегда подтянутый, даже щеголеватый Маг явно был не в форме. Одетый в какую-то бесформенную хламиду, он полулежал в кресле. Проницательные зеленые глаза его стали сонными и тусклыми, двухдневная щетина недвусмысленно указывала на состояние депрессии. Грязные босые ноги, торчащие из-под непонятного одеяния, наводили на гру-стные мысли.

– Прошу прощения за беспокойство, - Элрой чувствовал себя мерзким бюро-кратом, пристающим по пустякам к усталому больному человеку, - я от-влеку Вас не надолго.

– Все нормально, - успокоил Локи. – Спрашивайте.

– Полагаю, Вы знаете, о чем я хотел бы поговорить с Вами, - пробормотал Элрой, впервые за последние десять лет работы испытавший замешательство.

– Неужели о Запределье? – хмыкнул Маг, материализуя из воздуха бокал красного вина.

– Не совсем, хотя и об этом тоже.

Повисла пауза. Локи равнодушно молчал, Элрой колебался, не зная, как при-ступить к делу.

– Что Вы знаете о Заклятии? – спросил, наконец, дознаватель.

– В смысле техники исполнения, или с точки зрения срока, который за него можно получить посредством Вашей фирмы? – без всякого выражения уточнил Локи, породив в душе Элроя глубокие сомнения в подлинности пло-хого самочувствия Мага.

– В смысле Инсилая.

– Он никогда не пойдет на такое преступление, - помедлив, ответил Локи. – Слишком легкомысленный, слишком разгильдяй.

– Этого разгильдяя Вы назвали избранным учеником, - напомнил Элрой, не-вольно отвлекаясь от темы.

– Избранность не предполагает обязательного нарушения закона. Не так ли?

– Против Вашего ученика совершено магическое преступление, Вы вправе подать иск.

– Я? – удивился Локи. – По доброй воле на растерзание судейских? Нет уж, благодарю покорно.

– Вы уверены, что не хотите защитить интересы пострадавшей стороны? Согласно Хартии Магов, Вы имеете право подать иск от имени Инсилая.

– Если я соберусь восстанавливать справедливость, я справлюсь своими си-лами, без привлечения общественности. Я, конечно, уже не молод, но до старческого маразма мне еще далеко. Что-нибудь еще?

– Да, господин Локи, разумеется. Во-первых, я хочу предупредить Вас, что в Мерлин-Лэнде самосуд преследуется по закону. Во-вторых, я располагаю информацией о том, что Вам достоверно известно имя человека, согре-шившего Заклятием. Я прошу Вас озвучить его, – настойчиво произнес доз-наватель.

– Прошу прощения? – Маг, казалось, расслабившийся в кресле, в одно мгно-вение оградил себя от мира стеной холода. Его усталые глаза снова обрели металлическую твердость и блеск. Элрой понял, что дальнейший разговор бесполезен, но для очистки совести поинтересовался

– Итак, Вы отказываетесь свидетельствовать в пользу своего ученика. Вы отказываетесь подавать иск в защиту его прав. Вы бросаете его на рас-терзание судьбы, правильно я Вас понял?

– Господин Элрой, - по бледным губам Локи скользнула улыбка, - Инсилай – Наследник Школы Скорпиона. Грош ему цена, если он не в состоянии сам защитить свои интересы. Он рожден воином и должен подтвердить это действием, а не словом. Победит он, или умрет, я твердо уверен в одном: нельзя воспитать воина, ограждая его от битв, нельзя познать победу, не пережив поражения, нельзя стать настоящим Волшебником, не научив-шись быть просто человеком. Я дал ему все, что мог, больше его будущее от меня не зависит. Только Инсилай, его сила, знания и удача против его же страстей, легкомыслия и ошибок. Что будет, рассудит время.

– Я могу зафиксировать Ваш отказ от содействия по всем пунктам?

– Все, что Вам угодно, - вино полилось в опустевший бокал Локи прямо из воздуха. – Мы привыкли решать свои проблемы сами и сегодняшний случай – не исключение. Благодарю за участие.

– Не стоит благодарности, - проворчал Элрой, - это наша работа.

Третьи сутки на исходе, а Инсилай как в воду канул. Может, он в кого-то или во что-то превратился, и мы впустую тратим время? Нет, если он сам не объявится, нам его ни в жизнь не найти. Играть в прятки с Волшебником – дело неблагодарное.

Опять заревели глашатаи. На сей раз речь шла о наказании беглого раба. Судя по всему, у товарища было богатое на приключения прошлое: он обви-нялся в побеге от хозяина, воровстве и убийстве. Нашел, где развернуться, в Альваре.

Мы с Мирной посовещались и решили отложить поиски до утра. Немного поспорили о месте для ночлега, но потом сошлись на нашей пещере. Заодно там можно было поправить наши финансовые дела, деньги в Альваре таяли, как айсберг в южном море. Спасибо Инсилаю, наколдовал нам целую бочку монет, на ближайшие дни должно хватить, а надолго мы здесь задерживать-ся не собирались.

Уже смеркалось, когда мы добрались до городских ворот. Тут нас притормо-зила стража. От страха и усталости я решил, что нас сейчас арестуют, и уже почти пустился в бега, когда Мирна схватила меня за рукав и на весь Альвар забасила:

– Опять нажрался до зеленых человечков! Куда рванул, ночь на дворе!

Я вовремя сориентировался и завел пьяным голосом какую-то песню. Стражники усмехнулись и проинструктировали нас:

– У столбов беглый раб, вор и убийца. Ваш гражданский долг – освежить его спину хорошим ударом. Плеть на камне.

Ленивым шагом мы направились к столбам. Привязанного к ним человека охраняли еще двое стражников. На полпути Мирна остановилась, уронила на землю монету и стала старательно искать ее в траве.

– Что стряслось? – с пьяной бесшабашностью спросил я, быстро входя в об-раз купца-алкоголика.

– Деньги потерял, - пробасил братец Муни, - посиди, пока найду, не дай бог упадешь.

Нашла место для отдыха – стражи вагон и мы гуляем. Я плюхнулся на траву рядом с Мирной и от нечего делать стал рассматривать человека у столбов. Он стоял на коленях, чуть нагнувшись вперед. Голова высоко поднята, но ни лица, ни волос не рассмотреть, так много на них грязи. Руки прикручены к столбам, ноги завалены булыжниками, на шее толстенная тяжелая цепь, спина исполосована так, что смотреть страшно.

– Это Инсилай, - прошептала Мирна, украдкой взглянув на распятого у во-рот преступника.

– С чего ты взяла? - не поверил я.

– Его руки, его фигура, его джинсы, наконец. Что тут узнавать-то, с первого взгляда ясно.

Я присмотрелся к беглому рабу. Глупости, ничего не ясно. Несчастное заби-тое существо, обреченное на жестокое наказание. Что делать, те, кого он об-воровывал и убивал, наверно, страдали ничуть не меньше.

– Это вор и убийца. Он просто ограбил, а может, и убил Илая, вот тебе и джинсы. Илай – Волшебник, дал бы он сотворить с собой такое? Что его держит у этих столбов? Подумаешь, цепь, на него даже плетуна не посади-ли! Волшебнику из простых веревок вывернуться – плевое дело, это даже я умею. А он стоит, страдает. Да у него еще и клеймо Таура на спине, ты что, не видишь? Его Волшебникам не ставят.

– Это Инсилай, - упрямо повторила Мирна. – Я чувствую, это он. Поверь мне.

– Ты видишь то, что хочешь увидеть, - разозлился я. – Это обыкновенный беглый раб, каких сотни в Ваурии. Опустившееся, забитое существо.

– Все рабы в Ваурии или Волшебники, или Чародеи, - напомнила Мирна. – По-моему, ты погорячился насчет опустившихся и забитых. Но у столбов точно Илай, я тебе гарантирую.

Бедная Мирна настолько устала от поисков, что готова в любом видеть Ин-силая. Я бы сам был рад найти его, хоть бы и здесь, у городских ворот, но это не он, увы. Спина преступника была разбита в кровь, умеют здесь рас-правляться с неугодными. В другое время я, может, и посочувствовал бы не-счастному, но сейчас не испытывал и капли жалости. Лучше б она не гово-рила мне про эти джинсы. Негодяй убил Инсилая из-за каких-то паршивых штанов, человеческая жизнь против старых джинсов. Я вложил в требуемый удар всю свою злость и силу. Ворюга у столбов дернулся и бессильно повис на привязанных руках, плеть рассекла кожу, оставив очередной рубец на его лопатках.

Стражники окатили его парой ведер воды. Раны на его спине затягивались на глазах, синяки пропали. Несколько минут, и следов от ударов не осталось вовсе. Он с видимым усилием выпрямился, поднял голову и замер в непод-вижности. Мне показалось, что из-под клейма раба на его лопатке видна та-туированная клешня черного скорпиона. Я поднял глаза. Тонкая черная це-почка на сбитом в кровь запястье, пряди светлых волос у шеи, там, где вода смыла грязь. Неужели Мирна права? Но почему же он не пытается освобо-диться? Ведь даже для Чародея выскользнуть из таких примитивных пут пара пустяков, а он, слава богу, Волшебник. Что же он стоит здесь под би-чами? И это жуткое клеймо на спине… Нет, не может этот, у столбов, быть Илаем. Не могли они его за три дня так сломать, чтоб он к Тауру под клеймо добровольно спину подставил. Ничего не понимаю. Он или не он. Проклятая грязь, ничего не видно под ней, не лицо, а какая-то размазанная маска. По-чему Мирна так уверена? Ага, вот и она. Подошла к столбам, поболтала со стражниками, для виду махнула плетью, идет ко мне. Здорово Илай ее за-колдовал, такой громила получился, любо-дорого. Не знал бы, в век не дога-дался. Борода, шелковый халат, шаровары полосатые, сапоги с подковка-ми… уважаемый гражданин получился, не то, что я. Халат и тот на локтях протертый.

– Это Инсилай, - сообщила она мне, плюхнувшись на ближайший камень. – Теперь я знаю наверняка. Только они с ним что-то сделали: он ничего не слышит.

– Ты что, пыталась с ним говорить? – испугался я. – Сумасшедшая! А если б застукали, тогда что? Тебя – в Баффало, Инсилая – к воротам, а мне – бегать между вами, пока не сдохну?

– Что ты раскудахтался, - огрызнулась Мирна, - по-твоему, лучше скакать в неизвестности, гадая на ромашке, он не он?

– Ну, и как ты выяснила, что он? – обиделся я.

– По особой примете, - усмехнулась она.

– Шестой палец на третьей руке?

– Дурак ты малолетний, - обозлилась Мирна, - и кто только тебя в ученики взял, такого бестолкового? У Илая серьга в левом ухе, я собственными рука-ми ее вдевала.

– И как ты ее под всей этой грязью рассмотреть ухитрилась?

– Это и не нужно. Серьгу ему мой отец отдал. Вы на нее в Альвар шли, как на маяк. Я просто сконцентрировалась на сигнале, а потом подошла побли-же. Сигнал усилился. Это Инсилай.

– Серьгу тоже можно украсть. Это даже логичнее, чем воровать старые джинсы.

– Только вряд ли вор будет носить ее в ухе. А сигнал идет именно оттуда. Но есть еще кое-что, за что я тоже ручаюсь.

– Что именно?

– Запах, - Мирна чихнула. – От него пахнет дикой травой. Так же пахло от Инсилая, я это на сто процентов знаю.

– Ну и нюх у тебя.

– Не жалуюсь, - она снова чихнула, - но я проверила.

– Обнюхала что ли? – не понял я.

– Нет, ты все-таки дурак, - расчихалась она капитально. – Я чихаю не от за-паха, а от прикосновения. Я никого не нюхала, только провела рукой по хлысту в том месте, где он касался Инсилая. И видишь, чихаю как пулемет.

– Ничего не понял.

– От Илая пахнет полынью. У меня аллергия от прикосновения к этой траве, - сообщила Мирна, почесывая кончик носа. – Я чихаю – это Инсилай. Теперь понял?

– Понял, - вздохнул я. – Это Инсилай, и у тебя на него аллергия.

Перемещение класса люкс стоило своих денег. Когда рано утром Кира поя-вилась на пороге Ликиной квартиры, дверь открылась перед путешествен-ницей, как по мановению волшебной палочки. Наталья, крутившаяся в это время в передней перед зеркалом, просто лишилась дара речи, когда без звонка и стука Кира вошла в квартиру Анжелики.

– Привет, - чирикнула Кира, аккуратно ставя на пол чемодан. – Вот и я.

– Привет, - Наталья ошарашенно посмотрела на подругу. – Каким ветром?

– Попутным, - уклонилась от ответа Кира.

– Как отдохнула? – Наталья лихорадочно соображала, где разместить но-вую гостью в густонаселенной в последнее время квартире Лики.

– Отлично, - ответила Кира, разом вспомнив Кирилла и все связанные с ним страдания и радости.

– Ну и славно, - подытожила Наталья. – Общество еще спит, пошли на кухню кофе пить. Слушай, а как ты ухитрилась так шикарно появиться?

– Ничего удивительного, полторы тысячи мерлинов.

– Ты что, наследство получила, или в казино райском выиграла?

– Я влюбилась, - сообщила Кира.

– Не вижу связи, - хмыкнула Наталья. - Если б в тебя влюбились, я бы еще поняла, откуда деньги.

– Какие деньги, - вздохнула Кира. – Ты что, не поняла, я влюбилась!

– Поняла-поняла, влюбилась. И кто тот счастливец, что заставил твое сердечко биться в предынфарктном ритме?

– Маг или Волшебник, - рассеянно ответила Кира, - не знаю. Но он такой, он…

– Понятно, - проворчала Наталья, - наш Волшебник самый волшебный, Маг – самый магический, а Чародей – самый очаровательный.

Мы с Мирной чинно прошествовали по дороге из города и за первым же по-воротом свернули в лес. Обратно мы возвращались почти ползком, очень не хотелось попасться на глаза страже. Наблюдательный пункт мы устроили метрах в ста от ворот, спрятавшись за кустами зеленой колючки и какой-то чрезвычайно вонючей гадости, цветущей серо-синими махровыми коло-кольчиками. Народу по дороге шлялось великое множество. Не удивительно, что они тут почти поголовно нищие, работать надо, а не гулять из города в город без всякой цели с утра до вечера.

Жители Ваурии честно выполняли свой гражданский долг. Проходя мимо Илая, они добросовестно хлестали его плетью и забрасывали грязью.

– Нужно помочь ему, - не выдержала Мирна. – Он сделал все, что мог, он убил Таура.

– Видать, не до смерти убил, если Битва продолжается.

– Ты называешь ЭТО битвой?! - прошипела Мирна.

– A la guerre comme a la guerre , - вздохнул я. – Горе побежденным.

– Илай выиграл битву, - возразила Мирна.

– В гробу я видал такую победу! – взорвался я. – И такой выигрыш!

– Ты думаешь, Таур жив?

– Не знаю, но с победой явно проблемы. В лучшем случае – боевая ничья. Помнишь, когда Магистр уже испарился, небо заявило, что он не прощается.

– Да, Инсилай тогда уже был без сознания. Выходит, он не знает, что Таур жив, - вздохнула Мирна, - а значит, сильно рискует.

– Почему? – не понял я.

– Потому, что считает, что на сегодняшний момент в Альваре может колдо-вать только он, и не боится чужого волшебства. А раз Магистр жив, значит, все его наговоры и заклятья в силе даже в его отсутствии, и если он поручил кому-то заняться Инсилаем…

– Кому-то? – переспросил я. – Арси, кому же еще! Своему цепному советни-ку. Его почерк.

– Они что-то сделали с Илаем, - повторила Мирна. – Он никак не отреагиро-вал на мой голос, хотя я очень громко говорила со стражниками.

– Ага, раскатистым басом, - напомнил я.

– Это его колдовство, он должен был меня узнать. Кроме того, он не пытался закрыться от боли, будто не ждал удара. Посмотри на его спину, энергии для защиты у него уже с избытком.

– Может, он копит энергию для побега? – предположил я.

– Может быть, но когда я ударила его, он вздрогнул, и мышцы напряглись. Уверена, он не слышал звук бича, как не слышал моего голоса.

– Допустим. Что это меняет?

– Смотри! – Мирна схватила меня за руку. Я взглянул на Инсилая, в этот мо-мент он снова повис на распятых руках. Стражники, вооружившись ведра-ми, лениво зашагали в направлении стоявших чуть в стороне бочек с водой. На одной была черная полоса, на другой – белая.

– На нем обезьянье заклятье, - прошептала Мирна. – Как я сразу не догада-лась!

– Что это? – не понял я. – Мы это не проходили.

– Не вижу, не слышу, не говорю. Видишь, он потерял сознание, боль адская, но при этом – ни звука, ни стона.

– Может, он хорошо владеет собой.

– Не возможно, он без сознания. Едва ли за неделю ему удалось достигнуть такого уровня единения духа и тела, чтобы контролировать себя даже в обморочном состоянии. Когда его бросили в клетку на площади после Черной Башни, он стонал, я слышала.

Стража окатила Инсилая мертвой водой, следы ударов исчезли с его спины, как по мановению волшебной палочки. Потом его заставили выпить воды из другой бочки, поднеся полный ковш к его губам. Остатки стражник выплес-нул ему в лицо. Илай оживал прямо на глазах. Не прошло и двух минут, как он поднял голову и выпрямился, насколько позволяла цепь на шее, прико-вывавшая его к земле. Новый прохожий, новый след плети на спине Инси-лая… Не могу я на это смотреть, от каждого удара вздрагиваю так, будто разбивают мою спину.

– О чем задумался? – спросила Мирна.

– О последних словах Таура, - признался я. – Он сказал, до скорой встречи. Значит, Магистр вернется, а Илай до этой встречи обязательно доживет. Хо-тел бы я знать, как.

– В боли и страдании, - буркнула она. – Воды волшебной – море, стража на-чеку, умереть не дадут.

– А Таур? Как он вернется? Мертвые не возвращаются.

– Мертвые и не прощаются, улетая в небеса, - усмехнулась Мирна. – Ты прав, что-то с Магистром не так. Он, похоже, схитрил и заманил Инсилая в ловушку.

– Слушай, это никогда не кончится, - покосился я на Инсилая. – Надо что-то делать.

– Надо, - согласилась Мирна. – Что?

– Попытаемся освободить его, - предложил я.

– Драться будем? – деловито уточнила она.

– Это вряд ли, - вздохнул я, - с моим-то брюхом и без оружия…

– Массой задавишь, - ехидно посоветовала Мирна.

– Не пойдет. Может, попытаемся подкупить стражу? Деньги есть, можно рискнуть.

– Откуда ты знаешь, какую взятку надо дать в Ваурии, чтоб ее взяли, а не швырнули в морду, или просто побоялись взять? Вот не получится из нас взяткодателей, что тогда? – посерьезнев, возразила Мирна. – Сдадут они нас Арси. В лучшем случае – тюрьма в Баффало, в худшем – стоять нам рядом с Илаем.

– Не желательно, - поежился я. – Мне одного раза хватило. А тебе и пробо-вать не советую.

– Понятно. – Она посмотрела на Инсилая, вздрогнувшего от очередного уда-ра. – Господи, как же он все это терпит, мне смотреть на него больно.

– Мне тоже.

Мы замолчали.

– Знаешь, - призналась Мирна, - я подслушала его разговор с Натальей. Ко-гда Илай шел спасать Локи и попросил ее проводить… Мне было любопытно, что он скажет, - она опустила глаза. – Я… ну, в общем, я почему-то подума-ла, что он про любовь ей будет говорить. Я хотела послушать.

– И как? – заинтересовался я.

– Он о другом говорил, - тихо сказала Мирна. – Говорил, что боится новой боли, и просил Наталью избавить его от мучений, если станет ясно, что дру-гого выхода нет.

– Он не уточнил, каким образом это выяснится?

– Что? – не поняла Мирна.

– Ну, что выхода уже нет, - пояснил я.

– Он сказал… Подожди, сейчас дословно вспомню, - она прикрыла глаза и процитировала: - «Не допускай, чтобы я молил Таура о смерти… Если упра-вишься с первого выстрела – я твой должник».

– Ни ружья, ни Наташки, ни Таура, - констатировал я. – Не повезло Инси-лаю.

– Но мы-то здесь, - настаивала Мирна. – Таур обрек Илая на пожизненную пытку. В наших силах избавить его от страданий, и мы должны это сделать.

– Каким образом? – спросил я, хотя уже понял, что скажет Гаара.

– Он не должен терпеть эту боль. Это несправедливо. Помнишь, Отшельница говорила, что избавлением станет смерть с надеждой на возрождение.

– Ты перегрелась, борода, кто мы такие, чтоб решать вопросы жизни и смерти? Это слишком серьезно. Я не смогу, Мирна, у меня духа не хватит.

– Только так мы можем его спасти! – отрезала она. – Илай не человек, он Волшебник.

– Ты сумасшедшая, - ужаснулся я. – Убийство – страшный грех. А ты гово-ришь об этом так, будто собираешься зарезать курицу на ужин.

– Я согрешу во спасение, - ее глаза впились в бочки с водой. – Стоп, я знаю. Нужно дать ему воду смерти.

– Нет, Мирна. Может, я и трус, но на убийство не способен. У меня рука не поднимется лишить жизни человека, спасшего меня не однажды.

– Правильно, пусть мучается! Ты хоть на мгновение представляешь, на ка-кие страдания обрек его Таур? Жизнь он, видите ли, отнять не может, да разве это жизнь? Это пытка! И в наших силах Илая от нее избавить.

– Но нас-то он не просил о помощи! Ты помнишь, что Илай говорил на лес-ной дороге?

– Сейчас он не может попросить ни о чем, он нем от заклятия.

– Мирна, я – против. Мое мнение имеет для тебя хоть какое-то значение?

Несколько ваурцев приблизились к Инсилаю, и он задергался в цепях под ударами плети, как марионетка в руках неумелого кукловода. Не глядя на меня, Мирна глухо произнесла:

– Ты очень огорчишься, если я скажу «нет»?

– Локи, - полный тревоги женский голос зазвучал в голове Мага, - ты должен вернуться! То, что здесь происходит… Это ужасно!

– Медленно и подробно.

– Арси четвертые сутки пытает его. Они уже замучили Илая почти до бе-зумия.

– Ты преувеличиваешь. Пытки в Ваурии вне закона, а Магистр – большой законник.

– Таура нет, а Арси плевать хотел на законы. Все вышло из-под контроля! Что-то происходит, и это что-то вот-вот убьет Инсилая. Он уже чуть живой, я смотреть на это издевательство не могу!

– Арси что, его показательно пытает? – удивился Локи.

– Его показательно избивают второй день кряду!

– Для Волшебника это не смертельно, - мысленно ответил Маг, - потер-пит.

– Еще пара часов, и я смогу констатировать его смерть!

– Илка, я понимаю, что все это очень неприятно, но вмешиваться не буду и тебе не советую.

– Сидеть, сложа руки, и ждать, когда его добьют? Если б не Айка, такого никогда бы не случилось! Ты спокоен, потому, что не видишь этого ужаса!

– Она заплатит за обман. Корн жаждет встречи со мной. Я приму его зав-тра.

– К черту Корна! Ты, что, не понял? Они убьют Инсилая!

– Кто, Арси?

– Да нет же, Мирна с мальчишкой! Айка заморочила им голову, наболтав про возрождение через смерть! Их надо остановить любой ценой!

– Ты уверена, что не преувеличиваешь опасность? – помедлив, уточнил Ло-ки.

– Говорю тебе, его пытают четвертые сутки! Он уже ничего не сообража-ет и держится только за счет живой воды, которую в него галлонами вли-вают. Он даже меня не узнал.

– Ты не имела права подходить к Илаю. Но раз уж была рядом…Он, что, без сознания? На нем заклятье недвижимости, плетун, колдовство могильного камня?

– Нет, на ногах стоит, а из пут просто цепь и веревки.

– Значит, вывернется, если захочет.

– Он уже полумертвый, Локи!

– Но не мертвый же. Ты все-таки Наблюдатель, Илка, прекрати истерику и делай свою работу. Не уподобляйся дочери Корна.

– Он мой единственный брат, мое второе «я»… Я не могу хладнокровно смотреть, как его убивают.

– От твоей паники ему легче не станет.

– Помоги ему, Локи!

– Я должен подумать…

– Умоляю тебя, быстрее!

Связь прервалась. Маг откинулся на спинку кресла и почувствовал, как ле-дяной обруч стремительно сдавливает сердце.

Новый день не принес облегчения Инсилаю. Сознательные ваурцы, подбад-риваемые стражниками, не жалели плетей и грязи. Уж я-то знал, как здеш-ние плети впиваются в тело. Я понимал теперь, почему он не вывернулся из веревок: ни взгляда, ни слова, ни жеста. А мысли все, наверно, только о соб-ственной боли. Ему отрезали все пути к спасению… Но мы-то здесь! Неуже-ли мы убьем его, даже не попытавшись спасти?!

С каждой минутой росла уверенность, что мы упускаем что-то очень важ-ное. Чем больше я сомневался, тем сильнее мне хотелось вытащить Илая жи-вым. Не знаю, что все-таки убедило Мирну – мое упрямство, или внезапно пересохший родник с мертвой водой, но она согласилась поискать другие пути.

Придуманный нами план был чистой авантюрой: нагрузить тележку ваур-ской валютой и брагой, добавить сверху пару банок крепкого пива с сонным зельем для страховки. Ближе к ночи прибыть со всем этим хозяйством к во-ротам и разыграть добротный водевиль перед стражей. Если все пойдет по-нашему, попытаемся освободить Инсилая живым, если наперекосяк – ну, то-гда как получится. Главное – споить стражу, а там разберемся.

На подготовку операции ушла добрая половина бочки ваурской валюты. Мы приобрели массу полезных предметов: тачку, складной нож, литров два-дцать браги в стеклянной таре (бешеные деньги!), пяток бутылок крепкого пива, черный халат, три банки сонного зелья, мел, уголь и, целое разорение, раба-носильщика. С последним приобретением были моральные проблемы, но своими силами нам нашу идею никак не осуществить.

Парню было лет двадцать, у него были коротко стриженные темные волосы и серо-голубые глаза на скуластом загорелом лице. На вид он был довольно сильным. Не Геракл, конечно, но на Геракла денег не хватило. Цепей на парне не было, только серебряный ошейник и плетун на плече. Торговец, продавший нам его, честь по чести оформил документ, научил нас управ-лять плетуном и напоследок подарил Мирне красивую плеть с рукоятью красного дерева, хоть и заметил между делом, что товар тихий и крайние меры едва ли понадобятся. Пока братец Муни вживался в образ рабовла-дельца, я успел выяснить, что зовут парня Краш, он Чародей из Эйра, спер-ва работал на поле, как мы с Инсилаем, а теперь, когда вышел срок государ-ственной службы, продан нам. То есть мы оказались его первыми хозяева-ми, и он нас побаивался.

Целый день я уговаривал Мирну заручиться поддержкой приобретенного нами Краша. Напрасно! Доверяться ему Гаара не собиралась.

– Видишь ли, Ронни, - проворчала она, - мне наплевать, кто он и откуда. Из Эйра или из Ваурии, Чародей или подмастерье. Просто я не люблю иметь де-ло с мужиками, а уж тем более, с незнакомыми.

Я сдался и пошел спать, так как ночка предвиделась бурная.

Говорила мне Варвара, не спи на закате. Не послушал, и поплатился кошма-ром. Мне приснились собственные похороны. Актуально, ничего не ска-жешь. Ритуал торжественно вершился в Мерлин-Лэнде. Главными организа-торами были Варвара и Инсилай. Волшебница занималась гостями и фур-шетом, Илай решал технические вопросы. Я лежал на каком-то столе в Вар-вариной гостиной и слышал, как они обсуждали мои проблемы то между со-бой, то по телефону. Сначала Инсилай ругался с похоронным бюро по поводу гроба и венков. Не знаю, что предлагали на другом конце провода, но Илай настаивал на полированном мореном дубе и белых лилиях, переплетенных цветущим вуалехвостым папоротником с серебристой сосной. Потом они с Варварой спорили насчет гостей. Инсилай требовал присутствия Локи, Вар-вара упрямилась, мотивируя это тем, что придется пригласить Велеса, а ма-ги не ладят. К консенсусу они так и не пришли. Инсилай разозлился и хлоп-нул дверью, а Варвара занялась гостями. Судя по ее телефонным перегово-рам, все обещались быть. Отказалась придти только вреднющая Мирна. И это после всего, что мы пережили вместе! Варвара не смогла уговорить ее, даже посулив на поминальный десерт шампанское с клубникой. Вот ведь феминистка чокнутая, ну я ей припомню. А Варвара молодец, не экономит на моей светлой памяти, такой банкет наверняка не забудут…

Проснулся я ближе к ночи с больной головой и безобразным настроением. Мысль о том, почему Мирна проигнорировала мои похороны, не давала мне покоя.

Пока я спал, трудолюбивый Краш навел порядок в пещере, принес воды из ближайшего родника и соорудил в глубине нашего жилища некое подобие душа. Увидев, что я проснулся, он оторвался от сантехнических работ и предложил мне водные процедуры. С ума сойти, какой сервис. Я поискал глазами Мирну.

– А где братец-то мой драгоценный?

– Здесь я, - пробасил Муни, вылезая из самого темного угла. – Выдрыхся наконец?

– Имею право, - огрызнулся я. Меня так и подмывало спросить, почему она не пришла почтить мою память. С трудом сдержался.

– Кто бы спорил. Ладно, если хочешь, плещись по-быстрому. Труба зовет.

– С удовольствием. – Я немедленно начал раздеваться, мысленно возблагода-рив судьбу и трудоголика Краша.

Братец Муни стал ярко-красный в белое пятнышко, как осенний мухомор, и пробкой вылетел из пещеры.

– Он, что, воды боится? – тихо спросил Краш, заливая в свою оригинальную конструкцию ведро воды. – Чуть меня не убил, когда я ему предложил по-мыться.

Я давно так не смеялся. Стыдливая Мирна забыла, что сегодня она работает мужиком, и застеснялась раздеваться при Краше, а уж когда я при ней на-чал разоблачаться, совсем взбесилась.

– Нет, - заикаясь от смеха ответил я, наслаждаясь прохладой чистой воды, - просто он… В общем, ему религия запрещает раздеваться при посторонних.

– Чего только не придумают, чтоб не мыться, - вздохнул Краш и любезно по-тер мне спину.

При всем своем авантюризме, с судьбой Локи предпочитал не конфликто-вать. Говоря Илке и Элрою о своей уверенности в силах Инсилая, Маг слегка кривил душой. Не только и не столько верил он в умение своего ученика противостоять трудностям, как наверняка знал, что любое постороннее вмешательство в чужую судьбу очень дорого обходится обеим сторонам. Если поставил Рок Илая на колени у ворот Альвара, значит, есть тому вес-кие причины… Раз льется в Запределье кровь Волшебника, значит, силы, играющие судьбой, на пике своего могущества и вмешаться сейчас в их игру все равно, что дергать за хвост богиню неприятностей. Все так, но и без-действовать в этой ситуации было мучительно сложно. После разговора с Илкой Локи почти физически ощущал боль, ломавшую сейчас в Ваурии его ученика. В висках стояла непроходящая тяжесть, сердце сжимал огненный обруч, а руки сами собой тянулись к волшебному жезлу. Но Маг слишком хорошо знал правила удачи, чтоб лезть в чужую игру. Днем он занимал себя массой неотложных дел, ночью маялся бессонницей, но держался.. Стойко стоял на позиции невмешательства, хотя земля порой качалась у него под ногами.. «Он должен пережить это сам, - как молитву твердил Маг. – Я не имею права на его жизнь. Если я вмешаюсь сейчас – завтра все пойдет на-перекосяк, и ему будет еще больнее. Это хорошо известная истина. Сила действия равна силе противодействия. Если силы, разыгравшиеся в Ваурии, почувствуют чужое влияние… Даже подумать страшно, чем все это мо-жет кончиться, учитывая, что вмешательство придется на время Вели-кой битвы».

Его терпения хватило на три дня и две ночи. Вечером третьего дня Локи сдался и, прихватив с собой черного петуха, отправился в мастерскую. Маг больше не мог терпеть неизвестность.

Тушка обезглавленной птицы еще трепыхалась на жертвенном столе, а над висящей над огнем золотой чашей уже поднимался сине-голубой дымок. Локи поднял руки над треножником и, прочитав длинное заклинание, швырнул в огонь голову петуха. Раздался удар грома, взметнулся столб искр. В воздухе запахло горелой шерстью и серой. Маг отступил на шаг, бросил в бурлящее в чаше варево большой, с крупную горошину, рубин, пе-реждал очередную вспышку искр и склонился над чашей. Под его взглядом кипящее зелье застыло черным зеркалом в золотой оправе. Локи сосредото-чился на мерцающей глади, пытаясь разглядеть будущее…

…Зеркало раскололось пополам. В левой его части отражался свет, в пра-вой – тьма. Голубая молния скользнула в правом отражении, осветив мгновение. Это был миг его, Локи, смерти. Он и какая-то хорошенькая де-вушка умирали на базарной площади Альвара… А еще там отразился Ин-силай и сорвавшаяся с его руки молния. Та самая, что через мгновенье убь-ет Локи и незнакомку… Маг взглянул туда, где отражался свет, там тоже замерло мгновение: та же площадь, та же молния, но бросал ее Таур, целя в сердце Инсилая….

Локи отступил на шаг и прикрыл глаза. Холодное отчаяние прокатилось по его сознанию. Он знал, что нельзя тревожить будущее. Судьба в очередной раз напомнила об этом. С этого момента исчезли для него все «быть мо-жет», осталось только или-или. Или он промолчит и его бездействие убьет Илая, или он вмешается и умрет от руки спасенного им ученика. Или-или. Третьего не дано. Впрочем, нет, третий вариант тоже существовал: разгневанный Рок мог забрать разом обе жизни. И его, и Инсилая… Или… но на это «или» надежды почти не было. Или была ? Ведь не умер Илай в то, замершее, мгновение. У него еще был шанс отразить молнию, да и Магистр мог промахнуться… Но ставка на это последнее «или» означала только од-но. Ожидание. Полное невмешательство в ту, запредельную, игру, что бы ни случилось.

Локи сжал руками виски. Он понимал, что, ставя на последнее «или», ста-вит на зеро. Ва-банк. Каменное бездействие ему придется соблюдать даже в том случае, если на его глазах будут убивать Инсилая…

Маг понял, что не готов принять решение. Впервые за последние сто лет он не был уверен в своих силах..

Из города мы выбрались без приключений. Я открыл бутылку браги и, раз-махивая ей, как флагом, стал агитировать братца Муни на бутылочку пивка для дальнейшего рывка. Рывок я совершил четко по плану: слишком сильно размахнулся и вместе с бутылкой скатился с тележки прямо под ноги стражникам. Живая картина пьяного загула.

– Эх, бутылка вина, не болит голова! – заорал я во все горло. – А болит у того, кто не пьет ничего! – на этих словах я сломался и захрапел в обнимку с та-рой.

Сперва Мирна заорала на ни в чем ни повинного раба и пару раз хлестнула его плетью, потом, пока Краш испуганно собирал деньги и бутылки, она по-дошла ко мне и предприняла попытку реанимации. Не открывая глаз, я от души послал ее ко всем матерям и продолжил опустошение бутылки с бра-гой. Мирна отняла у меня вонючее пойло, выбросила бутылку и велела Кра-шу взвалить меня на тачку.

Краем глаза я увидел, что выброшенную Мирной бутылку стража немедлен-но прибрала. Очень хорошо, пока все по плану. Я завозился в тачке и снова шмякнулся на землю. Краш попытался было поймать меня, не удержал, тач-ка при этом снова перевернулась. Все наше богатство высыпалось прямо на глазах стражников. Мирна с серьезным видом разоралась по новой. Стража помогала советами. Муни разыграл нерешительность, взял с земли отдельно увязанный узел с тряпьем и обратился к стражникам:

– Мне нужно до утра вернуться в Баффало. С братцем Гуни я не доберусь туда и через неделю…

Охранники посочувствовали.

– Слушайте! – Муни осенило. – Я отволоку его домой и вернусь. Вы ведь здесь до утра будете? Посторожите, я заплачу.

Стража посмотрела на сумасшедшего купца с восторгом и немедленно со-гласилась.

– Я быстро, - пообещала Мирна и легонько шлепнула Краша по затылку. – Что стоишь столбом, помогай давай.

Вдвоем они бойко откантовали меня в сторонку. Там братец Муни привязал Краша к дереву, чтоб не путался под ногами, а сам по-быстрому переоделся в черный халат и бандитскую шапочку с прорезями для глаз. Краш перепу-гался и притих. Сдается мне, он решил, что хозяева ему достались сума-сшедшие.

– Все, теперь ждем. – Мирна уселась поудобнее.

Честности сторожей хватило минут на пять. Потом, пошушукавшись между собой, они прикарманили по горсти наших денег и по бутылке браги. Валю-та осела на карманах, брагу стража, посовещавшись, выпила.

– Еще пара набегов на нашу собственность, и можно приступать, - прошеп-тал братец Муни.

– Ты уверена, что ничего не перепутала? – меня раздирали сомнения.

– Как ты мне надоел, - буркнула Мирна. – Это даже дети знают. Если убить физическую оболочку, Волшебник ни чуточки не пострадает. Он просто ав-томатом вернется в Эйр, что нам и нужно. А Илай умеет умирать, его уже убивали, когда он ошивался по Боливии.

– Но там он был в земной оболочке, а здесь в естественной сущности. Если его физическое тело останется в Ваурии, каким образом он возродится в Эйре? Бестелесным, как привидение?

– Не знаю. Локи что-нибудь придумает. Айка говорила, любая жизнь закан-чивается смертью, но бывает так, что и смерть может породить жизнь.

– Не нравится мне все это, - упорствовал я. – А если ты убьешь не человека, а Волшебника, или обоих сразу, тогда что?

– Волков бояться – на зайцев не охотиться, - братец Муни поднялся на ноги и, прихватив с собой мел, уголь и нож, отправился на дело.

Она так замаскировалась, что я с трудом различал ее силуэт, крадущийся к бочкам с водой.

– Что он делает? – подал вдруг голос привязанный к дереву Краш.

– Охотится на зайцев, - на автомате сообщил я.

– Простите? – его серо-голубые глаза сверкнули недоумением.

– Она пытается освободить раба у городских ворот. – В отличие от Мирны, я Чародею доверял.

– О господи, - прошептал Краш, испуганно взглянув на меня, - так это вас разыскивает вся тауровская стража!

– С чего ты взял? – Теперь уже я испугался его проницательности.

– Отсюда ушел здоровый мужик, а Вы говорите о нем в женском роде.

– Я оговорился, - равнодушно ответил я.

– Понятно, господин, - Краш притих было у дерева, но через пару минут вновь заговорил. – Это очень опасно – то, что задумал Ваш брат.

– Что делать, - я уже сожалел о своей откровенности.

– Стража у ворот Альвара видит все, что происходит у столбов, - тихо сказал Краш. – Могут быть большие неприятности.

– Откуда ты знаешь?

– Мы же шли от ворот. Вся местность отлично просматривается, а в тауров-ских войсках приветствуется доносительство друг на друга, за это даже к жалованью доплачивают. Так называемые смотровые. Если часовые у ворот заметят что-то неладное, они примчатся туда всем коллективом, чтобы день-ги за донос не достались одному счастливчику.

– Откуда такая осведомленность?

– Это знают все в Ваурии, господин.

– Будем надеяться, братец Муни заметит, что за ним наблюдают. – Зная Мирну, я совсем не был уверен в том, что, увлеченная идеей, она будет смотреть по сторонам. – Если не получится освободить… мы договорились, по возможности, избавить его от страданий… – И черт меня понес болтать с собственным рабом!.

– Полагаю, вы знаете, что делаете, - вздохнул Краш.

– О чем ты? – насторожился я.

– Прежде чем убить посвященного, - помедлив, сказал Краш, - а все рабы здесь Волшебники, Чародеи, или Маги, нужно убедиться, что его физическая оболочка не имеет ничего общего с его естественной сущностью.

– Смерть – это нарушение энергетического баланса. Прерывается связь энергетических слоев, физическая оболочка распадается. При этом высво-бождается такое огромное количество свободной энергии, что Волшебника просто выбрасывает в Эйр, где он материализуется в своей естественной сущности.

– Что, собственно, и требуется.

– Если бы все было так просто, - вздохнул Краш, - рабы в Ваурии давно пе-ребили бы друг друга, и тем самым освободились. Но плантации полны ра-бов… Дело в том, что в Эйре принято совершать путешествия в естествен-ном обличье. Искусственная, наколдованная оболочка появляется по воле путешественника только на месте прибытия. А в Ваурии волшебство бес-сильно. Колдуны заперты здесь потому, что они провалились в это мерзкое измерение в собственной сущности, а значит, возвращение в Эйр через смерть для нас невозможно.

– Но Волшебники здесь все-таки умирают.

– Да. По-настоящему, без перспективы воскрешения.

– То есть… - я понял весь ужас происходящего. Сволочная Айка, я так и знал, что она хочет навредить, а не помочь. – Если мы сейчас убьем Инси-лая, мы убьем и человека, и Волшебника…

– Невозможно убить Посланника, в Ваурии это может сделать только Черный Магистр, - успокоил меня Краш.

– Посланнику помогает Мерлин.

– Слушай, Краш, обещаю отпустить тебя на все четыре стороны, если помо-жешь остановить братца Муни. Кажется, сейчас произойдет такое, что даже Великий Мерлин не спасет.

– Я простой Чародей, - вздохнул Краш, - вряд ли я смогу оказать Вам по-мощь в борьбе с судьбой.

– Судьба здесь ни при чем, - проворчал я, по-быстрому отвязывая его от де-рева. – Обыкновенная глупость одной девицы плюс жажда мести другой, помноженная на мои бесхребетность и неграмотность.

– Серьезное уравнение, - Краш хмуро посмотрел на меня. – В вашем случае или жизнь, или смерть, как повезет.

В кустах что-то зашуршало.

– Мирна? – шепотом спросил я. Никто не ответил. – Что это? – я обернулся к Крашу.

– Не знаю, - он смотрел в сторону Инсилая. – Видишь, стража заснула. Мо-жет быть, твоя подруга успеет. Будь наготове, ей может понадобиться по-мощь.

– Глаз не спускаю. Черт возьми, чего она ждет?! Давно бы уже могла подоб-раться к столбам и перерезать веревки.

– Дорога делает у столбов крутой поворот, - напомнил Краш. – Отсюда не видно, но может, там кто-то есть.

Опять в шаге от нас что-то завозилось.

– Кто там по кустам шастает? Не имею ни малейшего желания получить по затылку на финальном этапе операции. Да что она возится, будто времени у нее не пять минут, а пять суток.

– Нет здесь никого, - проворчал Краш, - и до финала далеко. Зови своего братца. Стража у ворот заметила что-то, сюда направляется.

– Минут десять у нее есть, пока они дойдут.

– Когда они подойдут, будет поздно. Увидят, что кто-то крутится у столбов, застукают и ее, и нас.

– Ты можешь уйти, если боишься.

– Если б это что-то изменило, - вздохнул Краш. – Зови ее, если хочешь еще пожить на этом свете.

– Не орите, - прошептала у самого моего плеча Мирна. – Я уже здесь, а вас на весь Альвар слышно.

– Надеюсь, из нашего разговора ты поняла, что мы не можем осуществить наш план? – с надеждой спросил я.

– Ну, вы не так громко орали, я слышал только последние слова, - признался Муни, стягивая с лица бандитскую шапочку. – Да и не до того было. Сначала кто-то все время в кустах копошился, потом какой-то гуляка нарисовался прямо из воздуха и торчал у Инсилая за спиной, а под конец уже и стража от ворот подтянулась. Но кто вам сказал, что мы чего-то не можем? Я не смог подобраться к столбам, это правда, зато закрасил полосы на бочках, и теперь всю черную работу проделает стража.

– О господи, - у меня опустились руки. – Мирна, ты убила его.

– Сдается мне, ты заговариваешься, братец Гуни, - бородатый Муни сделал страшные глаза и покосился на притихшего Краша.

Ну, дурдом. Типа ей про Инсилая можно, а мне про Мирну нельзя. И потом, кто это ей привиделся у столбов, хотел бы я знать, мы с Крашем во все глаза смотрели и ни одной живой души не видели. В кустах определенно кто-то шуршал, это я не отрицаю, а что за привидение этой красотке явилось, по-том разберемся, не до того сейчас,

– Нужно срочно вернуть все на свои места, - я сделал шаг в сторону столбов.

– Назад! – Краш дернул меня за халат с такой силой, что я едва не шлепнул-ся на землю. – Поздно.

Он был прав. Один из стражей плеснул ведро воды на спину бессильно по-висшего на распятых руках Инсилая, другой поднес к его губам деревянный ковш с водой. Несмотря на оковы, Илай от питья пытался увернуться.

– Великий Мерлин, помоги ему! – взмолился я и отвернулся, не в силах смот-реть на это убийство.

– О чем это ты? – подозрительно спросила Мирна, напротив, не сводившая глаз с Инсилая.

Я не успел ответить, полувздохом меня перебил Краш:

– Что все? – Я не мог поверить, что весь этот ужас происходит наяву, с моей непосредственной помощью и участием.

– Все кончено, - повторил Краш, глядя на нас грустными глазами. – Он умер.

– Ты уверен? – не оборачиваясь, прошептала Мирна.

– Посмотрите на себя, - посоветовал Краш. – Волшебство пропало, значит, Волшебник умер.

Я уставился на Мирну. Бородатый Муни исчез вместе с роскошным халатом. Рядом со мной была взлохмаченная Гаара в драном свитере и немыслимо засаленных штанах.

– Волшебник? – переспросила Мирна и, резко обернувшись, уничижительно посмотрела сперва на меня, потом на Краша. – Нельзя убить Волшебника без золотых стрел и камней Ваурии, знатоки магических законов. Кто вас толь-ко учил, грамотеи…

– Нельзя казнить, - уточнил Краш, - а убить колдуна во владениях Таура проще простого. К тому же, мертвая вода течет из недр Ваурии и является главным оружием Магистра, как пятый камень Пентакля.

– Ледяное копье, - пробормотал я, вспомнив битву.

– Что? – не понял Краш.

– Но Айка говорила только о копье, - растерялась Мирна, – о воде ни слова не было.

– Она много чего не сказала, - я не скрывал досады. – Не удивлюсь, если она именно таких наших действий и добивалась. Говорил тебе, она ненавидит Инсилая.

– Нет, не может быть! Отшельник должен быть беспристрастен, даже если ему это трудно. У него может быть масса неприятностей, если Наблюдатель заметит хоть малейшую необъективность. Кстати, странно, что Наблюдатель нас не остановил. Мы ведь не имели права вмешиваться в битву, это против правил, – она пыталась говорить уверенно, но губы ее начали предательски дрожать.

– Тебя остановишь, пожалуй, - процедил я сквозь зубы. – С чего ты взяла, что Наблюдатель – он? Может, «она», и тоже из бывших Инсилаевых подру-жек. Вполне допускаю. Ничего удивительного, что она нам не мешала, ее такой исход вполне устраивал.

– Уходить надо отсюда, - подал голос Краш. – Смотрите, какая суета нача-лась. Сейчас Арси заявится, виноватых искать будет.

Я посмотрел на столбы у дороги. Половина стражников спала вповалку на месте происшествия, остальные беспорядочно метались по местности, гро-мыхая ведрами. В центре сцены, немым укором – бессильно поникший си-луэт Инсилая. Часовые перестали, наконец, суетиться и занялись Илаем. Один поднял его голову за волосы, другой пытался напоить его водой из бочки с белой полосой. Инсилай не сопротивлялся, но напоить его все равно не получалось.

Лика стояла у окна и уговаривала скакавшего по подоконнику вороненка пойти куда подальше. Птица упрямилась, прыгая в опасной близости от графина. Лика ругалась, вороненок, видимо, тоже, только по-своему: громко каркая и хлопая крыльями.

– Что у тебя там? – крикнула с кухни Наталья.

– Я убью этого реликтового бедоносца! – пообещала Лика и замахнулась на птицу тапочкой.

– Кто это? – удивилась Наталья, появляясь в дверях с полотенцем в руке. – Что он орет?

– Издеваешься? Я по-вороньи ни бум-бум! Чертов Боря!

– Вот именно, что по-вороньи, - проворчала Наталья. – Наш реликт в Одес-се перья греет, а это какая-то приблудная.

– Ах ты, самозванка! – Лика разозлилась и, запустив в птицу тапочкой, снесла графин с подоконника. В комнате снова начал материализоваться протрезвевший егерь.

– Да пошел ты! – Лика в сердцах топнула босой ногой.

Графин взлетел обратно на подоконник, с чавканьем прихлебывая по пути разлившуюся воду. Вороненок испугался и махнул на волю.

– Ну что, великий орнитолог, – усмехнулась Наталья, глядя на погруст-невшую Лику, – справилась с птенчиком? Не загрыз он тебя?

– Птица в дом залетает к покойнику, - ни к кому не обращаясь, сообщила Анжелика. – Надо было ему шею свернуть.

– Кому? Покойнику?

– Птенцу этому нахальному. Раскаркался здесь, без него тошно. И этот ваш… в графине. Достал он меня уже. Вернуть бы его на место постоянно-го проживания, пока вдрызг не расколотили.

В дверь позвонили. Девушки переглянулись.

– Или Кира, или Горохов с Алисой, – предположила Лика, отвлекаясь от мрачных раздумий.

– Или твой птенец-предсказатель. Решил через дверь попробовать, раз в окно не пустили, - проворчала Наталья и пошла открывать.

Вернулась Кира. Вид у нее был весьма растерянный.

– Представляете, чуть не потеряла, - бросив на пол пакеты с продуктами, она вертела в руках свою драгоценную жемчужину с оборванной цепочкой. – Уже подошла к двери, и – будто не кулон на шее, а гиря двухпудовая. Слава богу, цепочка порвалась, а то бы запросто могла без головы остаться. Мис-тика какая-то. Посмотрите, она мне шею не порезала?

Наталья сделала шаг вперед, но в этот момент Кира охнула и выронила кулон. На полу почему-то оказалась не жемчужина, а Алиса. Она посидела мгновение посреди коридора, тряхнула головой и с кулаками бросилась на Киру.

– Как ты могла с ним связаться? – почти визжала Алиса. – Он нас всех чуть не угробил, а ты с ним по барам обжимаешься! Дура, думаешь, ты ему нужна? Он тебя пасет, а кулончик подарил, чтобы Инсилая с Ронни в Вау-рии уничтожить. Перстень-то у меня, я у тебя на шее, а ты вцепилась в эту жемчужину, как блоха в кошачий хвост.

Ничего не понимающая Кира смотрела на разбушевавшуюся Алису сума-сшедшими глазами.

– Что происходит? – придя в себя, спросила Лика. – Алиса, успокойся. Давай по порядку. Откуда ты взялась, при чем здесь жемчуг и Киркины любовные похождения? Что она тебе сделала, что ты так кричишь?

Алиса вздохнула поглубже и зачастила:

– Инсилай превратил меня в жемчужину на цепочке, когда мы убегали. Таур украл ее у него и подарил Кирке, с клятвами в вечной любви. Я ей сутки на-пролет кричала, что я Алиса, но она, кроме своих страстей, ничего не виде-ла и не слышала. Ее ничего не интересовало, кроме любовного бреда! Да он бы в твою сторону не взглянул, если б не рассчитывал твоими глазами за нами шпионить! Кто билетик-то сюда тебе прикупил? Ветром надуло? Катилась бы себе в Мерлин-Лэнд и сидела там в ожидании принца, так ведь нет, сюда пожаловала. Много нашпионила? Все, мне срочно надо в Альвар. Там Мирна, Ронни и Инсилай, и им нужна моя помощь. Там идет Битва, и без кольца ее не выиграть.

Лика побледнела и, бессильно привалившись к стене, полными ужаса гла-зами посмотрела на Алису.

– Что? – чуть слышно спросила ее Наталья.

– Все кончено, - не сказала, выдохнула Анжелика.

– Нет… - не веря себе, прошептала Наталья.

– Илай был прав. Помощь хороша, когда она своевременна, - тихо сказала Анжелика. – Мы опоздали. Они убили его.

– Нет, - попятилась от нее Алиса, - нет, нет! – Она почти кричала. – Это невозможно!

– Ты вернулась в свою земную сущность. Инсилай слишком далеко, чтобы расколдовать тебя. Выходит, дело не в этом. Понимаешь, Алиса, волшеб-ство умирает вместе с Волшебником. Раз ты перестала быть жемчужи-ной, значит, Илай умер. Мне очень жаль.

Лика покосилась на окно и подумала, что проклятой вороне все-таки стои-ло свернуть шею.

Стражник отпустил голову Илая, и она снова бессильно склонилась на грудь.

– Тебе действительно стоит идти, - сказала Мирна, обернувшись к Крашу. – Рабовладелец Муни пропал безвозвратно, так что ты теперь, как ни крути, беглый раб. Конечно, не ты сбежал от хозяина, а хозяин от тебя, но вряд ли стража станет разбираться. Да и нас разыскивает все тауровское войско.

Краш покосился на Мирну, сделал шаг назад, но не ушел. Я посмотрел на его голый торс, плетуна и ошейник.

– Куда он пойдет в таком виде? Надо снять плетуна.

– Каким образом? – Мирна не разделяла моего энтузиазма. – Он Чародей. Чтобы его освободить, нужен Маг или Волшебник.

Поразмыслив, она стянула с себя свой безразмерный свитер, оставшись в тоненькой трикотажной кофточке:

– Ты замерзнешь, - засомневался Краш.

– А тебя поймают с твоим плетуном, лучше будет?

Краш натянул свитер и сразу стал похож на добропорядочного ваурца, по-лунищего, но свободного. Обновка была ему узковата и коротковата, но в стиле гранж ходил весь Альвар.

– Иди в пещеру, где мы были днем, - не глядя на Мирну, сказал я ему. – Жди нас там два дня. Если не вернемся – уходи, значит, что-то у нас не сложи-лось. Да, постарайся избегать кафтанщиков со свистками. Они высвисты-вают коды плетунов, чтобы найти беглых рабов. Чихнуть не успеешь, как будешь весь в серебре.

– А вы? – спросил Краш.

– Мы не можем уйти, пока не выясним, что с Инсилаем, - ответил я.

Краш посмотрел на меня как-то странно, но ничего не сказал.

У ворот появился Арси. Он прибыл на колеснице, запряженной рабами, и немедленно включился в работу. Сразу посветлело: советника сопровождала рота факельщиков. Инсилая отвязали от столбов, бесчувственное тело упало на груду камней. Арси склонился над ним, взял двумя пальцами за запястье, видимо, пытаясь найти пульс, но, не найдя, с досадой отбросил руку. Даль-ше пошел такой крик, что даже мы могли разобрать некоторые из прокля-тий Арси, сыпавшиеся на головы стражи.

Потом началось разбирательство. Уже через десять минут одежда и руки со-ветника были изрядно перемазаны углем и мелом. Похоже, причину про-изошедшего он обнаружил. Споенную нами стражу Арсиковы факельщики уволокли в Альвар. Протрезветь они не успели и в тюрьму шли с песнями и плясками, откровенно не понимая, что их дни сочтены.

Мало-помалу Арси успокоился и вернулся к Илаю. Перевернул поникшее на камнях тело на спину и поставил ногу ему на грудь. Вот дрянь, в победителя играет. С живым Волшебником не рискнул связываться, хоть с мертвым справился.

– Как вы думаете, - я обернулся к товарищам по несчастью, - они прямо здесь его похоронят, или на кладбище?

– Сомневаюсь, что они вообще будут его хоронить, - пробормотала Мирна.

– Что ж, они так и бросят труп посреди дороги? Даже для Ваурии это слиш-ком.

– Его не рискнут похоронить до возвращения Магистра, - прошептал Краш. – Кроме того, здесь вообще не принято хоронить Волшебников. Их сжигают на ритуальных кострах, а пепел развеивают над водой.

– Ты еще здесь? – прошипела Мирна и вдруг осеклась на полуслове. – Как это сжигают? Ронни, серьга! Нельзя, чтобы они сожгли маяк!

– Серьга? – удивился Краш.

– Да уйдешь ты, наконец? – разозлилась Гаара.

– Нашла время о маяке думать! – разозлился и я. – Сейчас я все брошу и пойду за серьгой. Здравствуйте, господин Арси, я тут к Вам по делу, бук-вально на минутку. Сережку отдайте, будьте любезны, нам она до зарезу нужная, нам без нее никак из вашей проклятой Ваурии не убраться. Так, что ли?

– А когда еще об этом думать? – огрызнулась Мирна. – Ты, что, здесь на всю жизнь решил окопаться? Вдруг Арси прямо тут костер и устроит? Как нас без маяка найдут?

– Кому мы нужны, нас искать, - вздохнул я. – Они же знают, что мы с Инси-лаем, и он поможет нам выбраться отсюда. Им и в голову не придет, что мы додумаемся убить Посланника, собственными руками уничтожив отъездные документы.

– Ну, когда-нибудь они все-таки обнаружат наше отсутствие? – неуверенно предположила Мирна.

– Обнаружат, - согласился я. – Вопрос только, когда.

По террасе в доме Локи расхаживали диковинные птицы. Маг подкармливал их жуками, которых творил едва заметными движениями пальцев бук-вально из ничего. Жуки падали на мрамор пола и пытались разбежаться, птицы, похожие на павлинов, склевывали насекомых на лету. Иногда среди пернатых красавцев вспыхивали ссоры, начинались крики и драка, но Локи чуть слышным свистом немедленно восстанавливал порядок.

Зеркало в зале затрезвонило, когда солнце уже почти село. Неприятный хо-лодок кольнул сердце Мага, будто ранил его ледяной осколок. Локи вздохнул и, войдя в зал, щелкнул пальцами. Зеркальная стена замерцала, и в отра-жении нарисовался Элрой. Вид у него был немного растерянный.

– Я снова к Вам, и снова без приглашения, - сообщил он.

– Должен ли я изобразить радость или обойдемся без условностей? – про-ворчал Локи.

– Обойдемся, - подтвердил дознаватель. – Я могу войти?

– Если я скажу «нет», Вы ведь все равно войдете. – Локи широким жестом явил на стол бутылку коллекционного красного шампанского и два хру-стальных бокала на тонких высоких ножках. – Входите. Будем считать, что наша встреча проходит по обоюдному желанию.

Элрой шагнул из отражения в зал. Локи предложил ему кресло, сел сам и взял со стола один из бокалов.

– Я с дурными вестями. – Элрой не воспользовался приглашением и остался стоять.

– С ордером на арест? – уточнил маг.

– Нет, - дознаватель отвел глаза. – Вы отказались выступить в защиту интересов Инсилая…

– И что? – Локи все понял. Он спросил только, чтобы заполнить паузу.

– Теперь Вам придется выступать свидетелем обвинения в деле об убийст-ве.

Локи непроизвольно сжал в руке свой бокал. Хрусталь брызнул осколками на пол, кровь на пальцах смешалась с вином.

– Его убили в Ваурии, - тихо сказал Элрой.

– Это невозможно. Вы уверены?

– Это слова Наблюдателя, - без эмоций сказал Элрой.

– Он присутствовал при этом?

– Кто? – удивился дознаватель.

– Ваш независимый Наблюдатель, конечно, - ощерился Локи, - кто ж еще! Он присутствовал при смерти Илая?

– Он всегда присутствует, - Элрой покосился на Мага. – Наблюдатель обя-зан видеть и фиксировать все происходящее. Это его предназначение.

– Простите, - Локи прикрыл глаза. – Одну минуту.

По лицу Мага пробежала мрачная тень, брови сошлись на переносье, на вис-ках выступили темные жилки. Элрой почувствовал, как его задела волна холода, на мгновение обволокшая Локи.

– Я к Вашим услугам, - Маг открыл глаза и посмотрел на гостя. – Присажи-вайтесь, угощайтесь, прошу Вас.

Элрой не стал спорить.

– Как это случилось? – спросил Маг, скользя рассеянным взглядом по распи-санному великолепными фресками потолку.

– Нелепая случайность, - вздохнул Элрой.

– Вашу случайность зовут Мирна и Ронни? – уточнил Локи.

– Вы все знали? – удивился дознаватель. – Знали и не приняли никаких мер, чтобы помешать этому?

– Кто я такой, чтобы останавливать руку судьбы! – проворчал Локи. – Все должно идти своим чередом, или наступит такая путаница, что и до все-ленского Хаоса недалеко.

– Иногда Вы меня просто пугаете, досточтимый Локи, - признал Элрой, пригубив вино. – Я Вас не понимаю. Иметь возможность спасти дорогого Вам человека и не воспользоваться ею… Нет, не понимаю.

– Я уже говорил Вам, что Илай должен уметь сам постоять за себя. Я не могу всю жизнь ходить за ним по пятам, предостерегая от неприятностей и исправляя его ошибки.

– Эта ошибка стоила ему жизни! – непроизвольно повысил голос Элрой. – Вы не посчитали нужным вмешаться и придти ему на помощь. Ваше право. На месте комиссии я привлек бы Вас к делу не как свидетеля, а как соуча-стника.

– А это уже Ваше право, - спокойно сказал Локи. – Кстати, где тело?

– Какое тело? – не понял дознаватель.

– Вы ухитрились возбудить дело об убийстве, не располагая трупом? – под-нял брови Маг.

– Принимая во внимание исключительность обстоятельств, - промямлил Элрой, - отсутствие отношений с Ваурией… Комиссия посчитала доста-точным свидетельство Наблюдателя и Отшельника.

– Достаточным для чего?

– Достаточным для всего, - туманно ответил Элрой.

– Понятно, - проворчал Локи. – Могу я узнать его имя?

– Отшельника, для начала.

– В общем-то, это против правил, - замялся Элрой, - но, учитывая, что для Илая Битва закончилась…

– Хорошо, постараюсь упростить Вам задачу. Это была Айка?

– Я иногда боюсь Вас, досточтимый Локи. Когда речь заходит о неведомом прошлом, нет предсказателей, равных Вам, - медленно сказал Элрой.

– Айка. – повторил Локи, по губам его скользнула усмешка. – И мне отмще-ние, и аз воздам… Повезло мальчику.

– Имя Наблюдателя Вас тоже интересует, или Вы его уже знаете?

– Не преувеличивайте мои способности, мэтр Элрой. Откуда мне знать го-сударственные секреты? Да и не нужна мне эта информация… Наблюда-тель в Ваурии – просто глаза и уши Высшего суда. Какой спрос с ушей?

– Будто Вы не знаете, что Наблюдатель – единственный, кто имеет до-кументально подтвержденное право вмешаться в происходящее.

– Я не знаю ни одного случая, когда кто-то из Наблюдателей этим правом воспользовался. Нет, Элрой, меня не интересует имя того, кто не восполь-зовался своим эксклюзивным правом на решение. Оставим это. А где, если не секрет, разгуливают сейчас малолетние вершители судеб?

– По эйрскому счету, им нет двадцати одного года, и мы не можем привлечь их к ответственности.

– Зато Таур может. – Локи взглядом убрал с пальцев кровь и шампанское. – В Ваурии совершеннолетие наступает в момент рождения.

– Им Вы тоже не хотите помочь?

– Они не избранные, а значит, имеют право и на ошибку, и на помощь.

– Ну, хоть кому-то повезло, - вздохнул Элрой.

– А что будет с… - Локи запнулся на полуслове, - в общем, с обвиняемыми?

– Вы имеете в виду Машу и Катарину? – уточнил Элрой. – В ближайшие часы они будут арестованы за убийство.

– Это еще кто? – изумился Локи. – Почему не знаю?

– Полагаю, одна из них известна Вам под именем Варвара.

– А-а-а… - неопределенно протянул Локи.

– Самосуд преследуется по закону, - напомнил Элрой.

– Неужели я похож на палача?

– Есть что-то неуловимое, - проворчал себе под нос дознаватель.

– Я не воюю с женщинами и детьми, - отрезал Локи.

Арси вскочил в колесницу и что-то приказал страже. Стражники погрузили к ногам советника тело Инсилая. Арси хлестнул рабов, они во весь дух побе-жали прочь от города, таща за собой колесницу. Они стартовали так резко, что рука Илая соскользнула с повозки, свесившись в дорожную пыль. Ком встал у меня в горле; я видел, как его тонкие смуглые пальцы бились о кам-ни, когда колесница подпрыгивала на ухабах. Изящная цепочка сине-черного металла мерцала тусклым холодным блеском на разбитом запястье. Утешало только одно: Илаю было уже все равно, его боль умерла вместе с ним.

– Быстрее, за ними, - вывела меня из оцепенения Мирна. – Шевелись.

– Зачем? – спросил я. События сегодняшней ночи стоили мне последних сил. – Теперь уже ничего не исправить. Инсилай мертв, нас разыскивает вся тауровская стража. Краш, и тот ушел, понял, что мы – компания опасная.

– Ты хочешь убраться из Ваурии? – прошипела Мирна, оборачиваясь панте-рой. – Тогда бегом, нужно забрать серьгу. Своими силами нам отсюда не вырваться, а Инсилаю она уже ни к чему. Он на нас не обидится. Садись скорее, копуша.

Мы легкой рысью припустили по дороге.

– Думаешь, маяк нам поможет? – спросил я Мирну после пары километров пробежки.

– Отец не бросит нас в Ваурии, - уверенно сказала Гаара. – Он обязательно вернется. К тому же он вряд ли узнает о смерти Инсилая, а значит, не дож-давшись его возвращения, воспользуется сигналом. Кого Локи точно здесь не оставит, так это Наследника Школы.

– А если они снимут серьгу с Илая? Что тогда?

– Тогда все, конец надеждам. Надо добраться до нее раньше, чем она попа-дет в чужие руки.

– А если твой отец узнает, что Инсилай мертв, и убили его мы?

– Он никогда в это не поверит. А если его все же смогут убедить в том, что это правда, примчится в Ваурию, чтоб своими руками свернуть нам шею.

Еще километр ленивой трусцы – и прямо перед нашим носом выросла стена. Или я чего-то не понимаю, или в этой стране сумасшедших дорога действи-тельно упиралась в стену. Мы с Гаарой крякнули и уставились друг на друга.

– Нас бессовестно надули, - констатировала она, плюхнувшись на траву. – Или мы заблудились самостоятельно.

Я сосредоточился.

– Сигнал идет. – Я чувствовал, что голубая точка пульсирует недалеко от нас. – Маяк где-то рядом. Надо искать ворота.

– Опять искать, - проворчала Гаара. – Замучилась я за последние дни ковы-рять дырки в заборах. – Она начала медленно красться вдоль стены.

– Господин Корн. – Севинч, как предрассветное привидение, появилась на по-роге гостиной. – Он договаривался о встрече с Вами.

– Пригласи на террасу и принеси кофе, - распорядился Локи и внутренне со-брался. – Он официально или по-соседски?

– Я… я не знаю.

«Господи, как же ты бестолкова, - устало подумал Локи. – Когда же, нако-нец, вернется Илка?» Он вышел на террасу.

Корн появился в неофициальном наряде: легкие белые брюки и свободная черная рубашка, не подразумевающая наличие галстука. Маги обменялись дежурными приветствиями. Хозяин жестом пригласил соседа к столу и сел сам. Корн помолчал немного, исподволь внимательно рассматривая Локи и, убедившись, что хозяин дома настроен вполне миролюбиво, сказал:

– Простите за вторжение. Я знаю, что Вы не в настроении принимать гос-тей, но все же счел возможным нанести Вам визит. Неофициально, по-соседски. Если я нарушил Ваши планы, не стесняйтесь. Скажите, что я не вовремя, и я немедленно уйду.

«Уйдешь ты, как же, - вежливо улыбаясь, думал Локи. – Не для того ты так этой встречи добивался, чтоб так запросто от нее отказаться. Неофици-ально, по-соседски… мысли мои просканировал, или сам догадался?».

– Не волнуйтесь, у меня нет никаких планов. Я просто прихожу в себя после Запределья. Жуткое путешествие, надо Вам сказать. Врагу не пожелаю.

– Ужасно, - посочувствовал Корн, лихорадочно соображая, как перейти к интересующим его вопросам.

– Да, неприятно, но, хвала Мерлину, все позади.

– Простите мое любопытство, - замялся Корн, - Вы можете не отвечать, если эта тема Вам неприятна. Но Вы единственный, кому удалось вер-нуться из Ваурии. Что там сейчас происходит?

– Да, в общем, ничего интересного. – Локи взял со стола старинный нож для разрезания бумаг и завертел его в пальцах. – Немного страха, много наси-лия и практически полная невозможность выбраться своими силами.

– Но Вам все же удалось это, поздравляю.

Изящный серебряный поднос с дымящимся кофейником, чашками и пира-мидкой пирожных вплыл вслед за Севинч и застыл между собеседниками. Девушка налила кофе в изящные, чуть больше грецкого ореха, чашечки и исчезла бесшумно и незаметно, как умеют только кошки и восточные женщины.

– Угощайтесь, - Локи пригубил свою чашку. – Знаете, о чем я мечтал в Запределье?

– О чашке хорошего кофе, должно быть, - предположил Корн.

– Именно так. Этого не хватало больше всего. Среди ваурского кошмара я мечтал о чашке хорошего кофе. Почему мы всегда так ценим то, что те-ряем?

– Потому что подсознательно ненавидим любое вторжение в мир своих привычек, - сказал Корн. – Вы не против, если я закурю?

– Нет, конечно. – Локи материализовал взглядом пепельницу в форме чело-веческого черепа.

– Господи, это что, вместо таблички «У нас не курят!»? Вы, вроде, были не против.

– Простите. – Оправленный золотом череп превратился в хрустальную аб-стракцию, отдаленно напоминавшую медузу.

«Волнуешься, дорогой сосед? – усмехнулся Локи. – И правильно делаешь. Ты еще и десятой части ждущих тебя радостей не знаешь».

– Вы знаете, я не имею права об этом говорить, но… понимаете, там, в Ваурии, моя дочь… - шепотом сказал Корн.

– Моя тоже, - без всякого выражения сообщил Локи. – Можете говорить в полный голос, у меня под столом не сидят представители магической эти-ки. А если они решат сканировать помещение на предмет наших перегово-ров, то без труда узнают даже мысли.

– Это называется вторжением в личную жизнь и преследуется по закону.

– Как правило, да, если можно это доказать. Приятно жить там, где госу-дарство признает права своих граждан, правда? Расстрою Вас, в Ваурии это не практикуется.

– Кошмарная страна.

– Полностью согласен. Не понимаю, как Вы позволили Вашей девочке от-правиться в такое рискованное путешествие…

– Отказ мог плохо сказаться на ее дальнейшей работе.

– Лучше плохая карьера в Эйре, чем хорошая смерть в Ваурии, - проворчал Локи.

– Будем надеяться, что все обойдется. – Рука Корна невольно дрогнула, пе-пел сигары упал на его белоснежные брюки, но Маг, занятый своими мысля-ми, этого даже не заметил.

– Конечно, - согласился Локи, раздумывая, что будет приличнее: рассказать гостю об испорченном костюме или не обратить на это внимание, - я тоже предпочитаю надеяться на лучшее. Впрочем, что нам еще остается?

– Говорят, в Запределье снова пришел Посланник Мерлина, - Корн отвел глаза. Локи понял, что собеседник решился на разговор. – Это соответству-ет истине?

– Полагаю, что да, - осторожно ответил Локи и налил себе вторую чашку кофе. – Но Битвы я не видел.

– Я могу быть откровенен с Вами? – Другого выхода не было. Никто кроме Черного Локи не мог пролить и капли света на происходящее в Ваурии. – Мне нужен Ваш совет.

– К Вашим услугам, господин Корн. Чем могу?

– Меня пытаются шантажировать… последствиями Великой Битвы.

– Простите? – Локи одарил собеседника недоуменным взглядом.

– Моя Айка имеет к этому некоторое отношение. Видимо, девочка где-то допустила ошибку… по неопытности, конечно, об умысле и речи идти не может…

– И теперь Вас просят за эту ошибку заплатить? – договорил за соседа Ло-ки.

– Именно так.

– Я бы не дал ни полмерлина, - не задумываясь, ответил Локи.

– Смею я узнать, почему?

– Во-первых, шантаж бесконечен. Никаких денег не хватит, чтобы удовле-творить аппетит шантажиста, который будет расти день за днем. Во-вторых, Ваурия расположена слишком далеко, чтобы хоть как-то разо-браться в том, что там происходит, тем более, чтобы проверять все слу-хи о тамошних событиях. Вы уверены, что обвинения в адрес Вашей дочери имеют под собой хоть какую-то почву?

– Скорее, я уверен в обратном.

– Тем более, не стоит платить. Дав деньги, Вы косвенно подтвердите ви-новность Айки, признав возможность совершения ею служебной ошибки.

– Это голая логика, Локи, а если соответственно обстоятельствам, ближе к жизни?

– Для этого нужно, как минимум, знать обстоятельства этой самой жиз-ни.

– Да я и сам толком не понял, - Корн внимательно наблюдал за своим собе-седником, но так и не смог решить, что известно Локи об Айкиной миссии. – Подробностей не сообщали. Просто сказали, что эта тайна обойдется мне в кругленькую сумму.

– Если я правильно понял, Вы собрались платить кому-то за воздух, - поду-мав, сказал Локи. – Не могу сказать, что нахожу это решение разумным.

– Я отец, Локи. Айка моя единственная дочь.

– Скажите, - черный маг поймал взгляд собеседника, и Корна будто обдало волной холода, - а почему Вы решились довериться именно мне? Только из-за того, что я был в Запределье?

– Нет. – Корн решил играть в открытую. – Просто мой шантажист ска-зал, что за эту информацию Вы заплатите ему много дороже.

– Сколько они требуют с Вас?

– Семь миллионов мерлинов.

Локи задумался на мгновение и сказал тихо, но очень четко:

– Из всех тайн мира для меня лишь одна стоит так дорого. Семь миллио-нов, и больше, если потребуется, я готов заплатить тому, кто назовет мне имя убийцы Инсилая.

«Похоже, ты их уже заплатил, - у Корна даже голова закружилась от не-приятных предчувствий, - и тебе все известно. Не зря же ты снял со своих счетов десять миллионов монет и заперся в одиночестве. Уверен, ты обду-мываешь планы мести… Великий Мерлин! – он связал всю полученную ин-формацию вместе. – Надеюсь, это исчадье ада не закончило свой путь в За-пределье, и Айка не имеет к его смерти ни малейшего отношения!»

Мирна погорячилась, назвав крепостные стены тауровского замка забором. Не меньше часа мы пробирались по периметру крепости, но не только ла-зейки, щели между камнями не нашли. Пустое это, на ощупь вход в волшеб-ный замок искать. Арси вот прямо у нас на глазах сквозь стену просочился, и не один, а с ротой факельщиков, колесницей, рабами ездовыми и телом Инсилая. И ни один кирпичик не дрогнул. Зря только ноги бьем, не про-рваться нам к Магистру в гости. Эх, Илая нет, он бы Мирне все рассказал про ночные пробежки под луной на голодный желудок.

Господи, думаю о нем, как будто он жив, а ведь мы убили его. Мы. Не Таур, не Арси, не лучники с золотыми стрелами, а мы, два глупых лягушонка, ре-шивших, что гильотина – радикальное средство от головной боли. Ну, все, хватит, сил моих больше нет, еще пара километров, и я умру безвременно в ближайшей канаве.

– Мирна, давай передохнем, - не выдержал я, наконец. – Тут думать надо, а не вокруг забора бегать.

– Думай на ходу, - посоветовала Гаара, но притормозила.

Я уселся на какой-то пенек и сказал:

– Давай рассуждать логически.

– Попробуй, - усмехнулась Гаара и начала изучать звездное небо над голо-вой, демонстрируя полное презрение к моим аналитическим способностям.

– Очевидно, что вход в замок заколдован, как иначе б туда вошел Арси со своей свитой, сквозь стену, как привидение? Ворот-то не было. Допустим, случится чудо, и мы прорвемся в замок. Допустим, нам повезет, и мы най-дем серьгу… Но ведь нужно еще оттуда выбраться… Второе чудо на одну компанию маловероятно в Ваурии…

– Я хочу домой, - тоскливо сказала Гаара, оторвавшись от созерцания ноч-ного неба. – Надеюсь, ты понимаешь, что вытащить нас отсюда может толь-ко Локи. Ну, может быть, твоя Варвара. Но для того, чтобы придти к нам на помощь, они должны нас найти, а нас никогда не найдут, если серьгу кре-мируют с Инсилаем. Это ты, я надеюсь, понимаешь?

– Понимаю, - вздохнул я, - но сквозь стены проходить не умею.

– Я тоже, к сожалению.

– Слушай, Арси-то не колдун, рабы в его колеснице тем более…

– Не может быть защиты, рассчитанной на неопределенное количество вхо-дящих. Есть вариант, что Арси знает ключевой пароль, но это маловероятно. Знаешь, кажется, я понял. Мы пройдем сквозь эту стену. – Я слез с пенька и, вернувшись к стене, пнул ее ногой. Каменная ограда не дрогнула, нога забо-лела.

Прихрамывая и кляня свою глупость, я пошел вдоль стены туда, где я видел тропинку.

– Уже уходишь? – поинтересовалась Мирна, наблюдая за мной исподлобья.

– Нет, просто не хочу с помпой вваливаться через главные ворота. Без приглашения лучше попытаться пройти с черного хода. - Теперь я уже не делал резких движений, а аккуратно толкнул рукой стену. Пальцы прошли сквозь камни, как солнечный свет в чисто вымытое окошко.

– Пошли, - я обернулся к Мирне, - видишь, все просто.

– Как ты догадался? – она смотрела на меня с восхищением.

– Я уже видел нечто подобное в Альвертинином чулане.

– Кто такая Альвертина?

– Милейшее создание, имеющее обширные связи в уголовном мире, маму-колдунью и медный пестик для борьбы с плетунами, коим она меня однаж-ды чуть не прихлопнула.

– За паука приняла?

– Нет, чуть-чуть промахнулась. Пойдем, пора.

У самой стены я притормозил и спросил Мирну:

– Слушай, ты ведь тоже из тех, кто в Битве. Каким образом вас всех собира-лись отсюда вытаскивать?

– Кого всех? - уточнила Гаара.

– Странников, Хранителей, Отшельника с Наблюдателем….

– Видишь ли… – Мирна замялась. – Возвращение гарантируется только От-шельнику и Наблюдателю, и то, если они четко выполняют должностные ин-струкции. Эти двое на государственной службе. А Странники и Хранители выбираются из Ваурии сами, кто как умеет. Муниципальные власти за нас не отвечают.

– То есть Айка и деньги получит за свою халтуру, и обратный билет, и карье-ру?

– Если заметят, что с ее стороны были нарушения, могут быть большие неприятности.

– А если нет?

– Тогда не будут. Мы идем, наконец, или еще поболтаем? - разозлилась Мир-на.

И мы шагнули сквозь стену.

Наталья буравила Киру прокурорским взглядом, но молчала. Лика забилась в самый темный угол и задумалась о чем-то своем. Кира взирала на пом-рачневших подруг с легким недоумением. Алиса ерзала на стуле, все время порываясь куда-то податься, скорей всего, в Ваурию. Единственное, что ее останавливало, так это невозможность добраться туда без посторонней помощи.

– Кира, как это произошло? – Анжелика вышла из оцепенения. – Где тебя угораздило спутаться с Тауром?

– Не знаю я никакого Таура! – Кира исподлобья взглянула на Лику. – Я люблю Кирилла, понимаете, люблю! Впрочем, вам это, скорее всего, не понять.

– Ну, где уж нам, - вздохнула Анжелика. – Как он хоть выглядит, любовь твоя неземная?

«Господи, что я говорю? – думала Лика, глядя на Киру. – Если это действи-тельно Черный Магистр, он как хочет, так и выглядит. А если Алиса ошиб-лась, какая мне к черту разница, какой из себя Киркин воздыхатель. Таур расправился с Посланником. Инсилай умер. Это будто лавина с гор – зада-вила, расплющила, и дышать нечем. Странное дело, так долго были вме-сте, а поговорить так и не удосужились. Только и делали, что пререкались. А зачем?..»

– А глаза у него голубые, как звезды, и глубокие, как озера…

«Нашла у кого словесный портрет спрашивать, - Наталья в пол-уха слуша-ла Киру и удивлялась наивности Лики, - у больного здоровья. Она тебе сей-час расскажет, у нее в каждом глазу по дюжине добрых фей со связкой хру-стальных туфелек и тележкой перезрелых тыкв. Она же видит только то, что сама себе нарисовала. Да если б ее Кирилл к ней явился сейчас при рогах и копытах, хвостом помахивая, она бы и не заметила ничего, только “глаза, как звезды”… А что, и хватит. Все уже счастливы».

– Все она врет, - мрачно сказала Алиса.

– Так, слушаем твою версию, - Лика перевела взгляд на Алису.

– Не было никакого Кирилла, и звезд никаких не было, - без всякого выраже-ния сказала Алиса, - только Таур и волна холода. А глаза у него – будто гвоздем в душе ковыряет. Хотя, какая теперь разница, Илая-то все равно нет. Таур постарался, любовь ее глазастая.

Лика почувствовала вдруг полную опустошенность. «Алиса права, Илая не вернешь. Таур победил. А любит Магистр Киру или нет, значения не имеет. Можно подумать, если бы он демонстрировал любовь не к Кирке, а к Люсе Тютькиной, это повлияло бы на исход событий».

– Где Алиса? – Анжелика с усилием вырвалась из-под груза раздумий и поня-ла, что не видит девочки.

– Бродит где-то по квартире, - пожала плечами Наташка. – А что?

– Мне показалось, я ее голос слышу. – Лика сорвалась вдруг с места и броси-лась в комнату. – Что ты делаешь?! – раздался ее вопль через несколько се-кунд.

– Папе звоню, - Алиса в полном недоумении уставилась на Лику. – Привет, пап, я вернулась!

Лика, как тигрица, бросилась к розетке и выдернула провод. Подоспевшая Наталья отобрала у Алисы телефон.

«Этого еще не хватало, - Анжелика похолодела до кончиков пальцев, - “здравствуй, папа, это я”. А у него там другая Алиса перед носом маячит. Ко всем радостям не достает только рехнувшегося Горохова».

«Они тут все помешались, - поняла Алиса. – На минуту нельзя отлучиться. Чего они так перепугались? Папа, по-моему, обрадовался, когда меня услы-шал. Как же в Ваурию-то попасть? Может, ткнуть им под нос кольцо Мер-лина и потребовать, чтоб они меня туда немедленно отправили? На Инси-лая перстень без осечки действовал…»

– Алиса, - тяжело вздохнула Лика, - я очень прошу тебя… Нам всем сейчас плохо. Пожалуйста, прежде чем сделать что-то, посоветуйся со мной.

– А что, я теперь не могу и папе позвонить? – возмутилась Алиса. – Я тут что, под арестом?

– Можешь, - успокоила Наталья, - ты все можешь, только дай нам пару ча-сов, чтобы разобраться в ситуации. Ты так долго ждала, неужели мы бу-дем ссориться из-за каких-то нескольких часов?

– Нет, наверно, - неуверенно ответила Алиса и, прямо на глазах изумлен-ных девушек превратившись в легкое туманное облачко, выплыла на улицу через открытую дверь балкона.

– Трах-тибидох, - пробормотала Наташка, без сил опускаясь на близстоя-щий стул.

«Я с ума сойду, - равнодушно констатировала Анжелика, рассеянно прово-жая взглядом новорожденную тучку-путешественницу. – Алиса опять про-пала. Ну что я Горохову скажу?!!»

Мы вошли в тауровскую резиденцию не с черного, а с очень черного хода. Нас встретили кучи мусора под ногами и цепкие ароматы летней помойки. Гаара шарахнулась назад, стукнулась о стену, обретя человеческую сущ-ность, и в ужасе прошептала:

– Она в эту сторону не работает.

Меня это не удивило. Говорил же, сначала выясни, как мы отсюда выйдем, но кто ж меня слушал.

– Что, уже уходим? – беззлобно передразнил я.

– Ты что, не понял? - зашипела Мирна. – Мы здесь застряли.

– Слушай, я тебя не пойму. То ты рвешься сюда, то отсюда. Ты бы разобра-лась со своими желаниями, - я сделал робкую попытку пойти вперед. Под ногами чавкала и попискивала какая-то зловонная жижа.

– Смотри, не утони, - ехидно посоветовала Мирна.

Черт бы ее побрал с ее советами. Я и сам уже жалел, что не воспользовался главным входом, может, там не так темно и грязно?

Где-то вдалеке что-то грохнуло, и послышались голоса. В конце нашего ко-ридора забрезжил тусклый свет, и закачались длинные черные тени. Я не-произвольно прижался к стене. Вскоре свет пропал, и голоса смолкли.

– Может, мы пойдем, а то я скоро задохнусь в этой клоаке! – прошипела Мирна.

Схемы переходов у нас не было, так что мы могли либо бесконечно долго ид-ти вперед, либо искать проход в стене на ощупь, тыча кулаком в камни. Мы совсем уже, было, отчаялись, когда совершенно неожиданно оказались на перекрестке.

– Что дальше? - шепотом спросила Мирна.

– А я откуда знаю? Сосредоточься и ищи сигнал.

– Давно пытаюсь, только ничего нет. Очень сильное защитное поле.

– Может, просто маяк работает на энергии носителя, а какая энергия у по-койника? – предположил я.

– Сигнал мог исчезнуть по совершенно другой причине, - устало сказала Мирна. – Если Инсилай вернулся в Эйр… Это слишком далеко отсюда, чтобы поддерживать чары чужой физической оболочки. Давай решать, что делать будем. Дороги-то три, куда пойдем?

– Бросим монетку, - предложил я. – Орел – направо, решка – налево.

– Вариант «прямо» исключается? – уточнила Мирна.

– Да нет, наверно, - неуверенно сказал я и попытался сосредоточиться на запавшей мне в память разбитой руке волшебника, волочащейся по камням. Особой уверенности не было, но мне показалось, что он почти рядом и идти за ним надо налево.

– Что надумал? – поинтересовалась Мирна.

– Предлагаю пойти налево.

– Хорошо, - неожиданно мирно согласилась Гаара, - идем налево. Там мы еще не были.

Мы прошли еще немного, когда коридор вдруг внезапно оборвался, и мы оказались посреди огромного подвала. Не знаю почему, но я был твердо уве-рен в том, что нахожусь в десятке шагов от Инсилая.

– Ты, что, возвращаться не собираешься?

– Мне нужно время, чтоб разобраться.

– Разве ты не отправила отчет?

– Я отправила отчет. И ты это знаешь.

– Тогда почему ты еще в Альваре? Хочешь попросить у Магистра политиче-ского убежища?

– Я уже говорила тебе, что хочу только справедливости.

– Идиотское желание в твоем возрасте и с твоим опытом. Возвращайся домой, хватит витать в облаках.

– Тебе что-то мешает?

– Я не уверена в смерти Инсилая.

– Что?! – забыв, что связь мысленная, в полный голос воскликнул Локи.

– Не кричи. Я уверена, что его нет среди живых, но не присягну, что он сре-ди мертвых.

– Илка, ты не в сказке, ты в Ваурии. Смерть не бывает наполовину, она либо есть, либо нет. Вернись в реальность и смирись с ней.

– Локи, я не сумасшедшая. Действительно, произошло что-то странное. Ты должен сам это видеть.

– Да что это, говори толком!

– Я не могу объяснить. Ты должен вернуться.

– Ты понимаешь, о чем просишь меня?

– Я знаю, что для этого тебе придется заступить за грань допустимого риска, но знаю и то, что ты сделаешь это.

Локи помолчал мгновение.

– Хорошо, - он вдруг понял, как измотала его неизвестность последних дней, - я вернусь. Но при одном условии. К моменту моего появления в Альваре ду-ху твоего не будет в Запределье. Ты оставишь свои бредни о справедливо-сти, забудешь наш сегодняшний разговор и займешься делами фирмы. Ра-зумеется, после того, как отчитаешься о проделанной работе перед Выс-шим.

– Договорились. Корн заплатил?

– Еще нет, но обязательно заплатит. Свяжись с Лорой, когда будешь в го-роде, вам будет о чем поболтать.

Двери как таковой не было. Толстая железная решетка – и все. Через нее хо-рошо было видно подземелье. На золотых цепях в полумраке висело три хру-стальных ящика. Где-то я уже это слышал, или читал. Помнится только, в первоисточнике мертвая царевна почивала в гордом одиночестве, а здесь целый склад покойников. Кто, хотел бы я знать, в хрустальной таре отдыха-ет?

Где-то далеко заухала сова. Стража снялась с места и подалась в глубь кори-дора.

– Смена караула, - прошептала Мирна. – Ты уверен, что Инсилай там?

– Почти наверняка.

Мы перебежали из своего убежища в темную арку перед входом в подземе-лье и попытались открыть решетку. На удивление, она подалась почти сразу.

Мирна бросилась к ящикам, которые с близкого расстояния еще больше смахивали на гробы. Я высунул голову в коридор, чтобы убедиться в отсут-ствии стражи.

– Помоги мне, - шепотом потребовала Гаара. Я подошел к ней. Крышки двух хрустальных саркофагов были плотно прикрыты, третий был открыт и пуст. Крышка стояла рядом, прислоненная к стене.

– Надо открыть. – Мирна двумя руками взялась за крышку ближайшего к ней гроба. Гроб опасно качнулся.

Пришлось пойти на поводу женского любопытства, пока Гаара не разворо-тила чей-то последний приют. Кое-как мы сдвинули крышку. Господи боже, мужик в гробу был как живой. Он смахивал на артиста, задремавшего в гримерке после спектакля про старину. Лицо усталое, но спокойное; рубаш-ка вся в кружевах с мушкетерским воротником, колет бархатный, золотые перстни на руках. А что кровь на груди запеклась, так она больше на засо-хший томатный сок смахивает, чем на настоящую рану. Мирна охнула и чуть не уронила свой край крышки.

– Довольна? – спросил я. – Поднимай, закрываем. Второй тоже будем вскры-вать, или все-таки поищем Инсилая?

– Где его искать? – вздохнула Мирна.

– Подземелье большое, - я пытался рассмотреть темноту в глубине. – Поищем там.

Я смело отправился вперед, Мирна с большой неохотой поплелась за мной. Черт, хоть бы лучину какую-нибудь, темно, как в могиле. Хотя, собственно, это и есть могила.

…Варвара открыла глаза и увидела прямо перед собой совершенно незнако-мого мужчину. Его холодные темно-зеленые глаза внимательно смотрели на нее. «Это все, - мелькнуло в голове волшебницы, - арест, допрос, суд, тюрьма». Вслух она спросила только:

– Это арест?

– Что Вы, госпожа Волшебница, - по губам незнакомца скользнула едва за-метная улыбка. – Разве мой дом похож на тюрьму?

Варвара осмотрелась. Увитая пестрыми душистыми цветами мраморная терраса с гуляющими тут и там жар-птицами и резвящимися в хру-стальных чашах рыбками и впрямь не отвечала Варвариным представле-ниям о тюремных казематах. Мужчина, сидевший перед ней, не был похож на тюремщика. Правильные черты лица, несколько бледного, но спокойного, собранные в хвост длинные черные волосы с едва заметной проседью, эле-гантный черный костюм, облегавший спортивную фигуру…

– Кто Вы, - удивилась Волшебница, - господин Зоор?

– Едва ли гостеприимство господина Зоора по отношению к Вам зашло бы дальше магистральной тюрьмы, - без всякого выражения сказал мужчина.

– Где я? – Варвара вскочила с кресла. – И почему я здесь?

– А где Вы желали бы очутиться? – с вежливой улыбкой поинтересовался хозяин дома, поудобнее усаживаясь в кресле. – Москва, Санта-Хлюпино, Мерлин-Лэнд? Только прикажите, Волшебница.

– Благодарю покорно. Я сама о себе позабочусь, - огрызнулась Варвара.

– Это вряд ли, красавица. Ваши счета арестованы, Ваша лицензия на вол-шебство временно аннулирована, а сами Вы через пару часов будете объяв-лены в магистральный розыск по всем измерениям. Я не дал Вам попасть в тюрьму исключительно из личного расположения, но если Вы не довольны моими действиями, я легко могу восстановить статус кво.

– Почему Вы помогли мне? – насторожилась Волшебница.

– Меня попросил об этом человек, которому я не смог отказать, - помедлив, ответил мужчина. – Присаживайтесь, предлагаю просто поговорить. Не бойтесь, я не причиню Вам зла. Если мы не найдем общего языка, вы смо-жете уйти в любую минуту.

– Просил помочь мне? – удивилась Варвара. – Кто?

– Инсилай. Теперь, когда я вижу Вас, я понимаю, почему он был так на-стойчив.

– О господи, - Варвара без сил упала в кресло. – Инсилай? Просил обо мне? После всего, что было? Этого не может быть, кто Вы? – она разглядела ме-дальон на шее собеседника: золотой скорпион, обвившийся вокруг магическо-го пентакля. Смутная догадка проскользнула в ее мыслях, но зафиксиро-вать ее волшебница не успела.

– Я – его Учитель, Варвара, и, невзирая на мое отношение к Вам и Вашим поступкам, сдержу слово, данное Илаю. Тем более, что это была его един-ственная просьба и последняя. Его убили. И, насколько я могу судить, не без Вашего участия.

– Локи, - прошептала Волшебница и поняла, что боится. – Черный Локи!

– Вы прекрасно осведомлены.

– Я этого не хотела!

– Знали бы Вы, сколько убийств на Земле и в Эйре совершается при полном отсутствии причин и желания!

Варвара заплакала. Локи искоса взглянул на нее и, приняв откуда-то из пустоты за спиной поднос с фруктами, вином и мороженым, едва замет-ным жестом повесил его в пространстве между собой и Варварой.

– Немедленно возьмите себя в руки, или засуньте диплом Волшебницы в битую сахарницу в кладовке, – сдержанно сказал он, взглядом разливая вино по бокалам.

– Он умер, - сквозь слезы прошептала Варвара, - неужели Вы не понимае-те?

– Я этого не видел, - Маг всучил девушке бокал с вином.

– Но Элрой четко сказал, что Инсилай умер.

– Он просто передал Вам слова Наблюдателя и свидетельство Отшельни-ка. Кроме того, в Ваурии остались Ваш подмастерье Ронни и моя дочь Мир-на. Они, как мне известно, пока живы, но, если им не придти на помощь, их убьют. С куда большей вероятностью, чем Инсилая.

– Без денег, без колдовской силы, с обвинением в заклятии и убийстве… - что я могу сделать?!

– Выслушать меня внимательно и четко выполнять мои указания, - сказал Маг.

– Что мы будем делать?

– Попытаемся предотвратить то, что еще не произошло, и по возможно-сти исправить то, что уже случилось.

– Прошлое нельзя изменить, - вздохнула Волшебница, - это аксиома.

– Предоставляете работу над своими ошибками другим? Неужели никогда не хотели хоть на часок стать Магом? - ехидно спросил Локи.

– Если есть возможность исправить положение, я готова на все! – горячо сказала Варвара..

– Такой разговор мне нравится куда больше. Но прежде чем мы перейдем к деталям, я должен кое о чем предупредить Вас. Нам придется добровольно пойти в Ваурию. Это поездка без гарантии на возвращение. Вы не должны идти со мной по принуждению, от сознания вины или во искупление грехов. Даже если бы эйрский суд приговорил Вас к пожизненной каторге, это было бы легкой неприятностью по сравнению с тем, что может ожидать нас в Альваре. Но в магическом кодексе Эйра отсутствует каторга. Вам угро-жает, максимум, пара лет заключения. Если Вы откажетесь пойти со мной, я пойму и не стану осуждать.

– Я согласна на Альвар, - без колебаний сказала Варвара.

– Обожаю женщин, - проворчал Локи. – Подумала бы минутку. Так, для приличия, ведь не занавески на кухню покупаешь, жизнью рискуешь.

– Чужой уже рискнула, - Волшебница посмотрела в глаза Магу, - что ж те-перь свою-то жалеть.

– Великий Мерлин! – Локи поднял глаза к небу. – Кому выдают дипломы Волшебников? Детский сад, памперсы в полоску. Один сломя голову лезет черт знает куда, ввязывается черт знает во что и с упорством барана до-бивается собственных мучений; другая без оглядки кидается следом, даже не задумываясь, куда и зачем. Еще двое ненормальных, хоть и не Волшеб-ники, но дураки не хуже вас, стараются из лучших побуждений отправить на тот свет лучшего друга. Сумасшедший дом, по сравнению с вашей ком-панией, просто Академия наук!

– Там что- то есть, - прошептала Мирна, схватив меня за руку. – Или кто-то.

– Где? – Мне бы ее зрение. Я напрягся и увидел: в шаге от нас на высоком каменном уступе кто-то лежал.

– Инсилай, - охнула Мирна.

– Что, уже чихаешь? – шепотом спросил я.

– Вижу! – оскорбилась она. – Одного не понимаю, он с ног до головы в кан-далах. Зачем? Покойники и без цепей не бегают.

– Может, он живой? – предположил я.

– Что-то не похоже. – Мирна топталась рядом с телом, но близко не подходи-ла. – Сними серьгу, я боюсь.

Я подошел к камню.

– Давай скорее, - торопила меня Гаара, - в левом ухе.

«Прости меня, Илай», - мысленно извинился я перед волшебником и осто-рожно протянул вперед руку. Пальцы наткнулись на холод металла. Я нащу-пал цепь. Может, он, и правда, не совсем умер? Впервые вижу, чтоб к мерт-вецам такие предосторожности. Я решился и, наступив на горло своему страху, прикоснулся к лежащему на камнях телу.

Или я рехнулся, или это не Инсилай, или он не умер. Тело было чуть теплым, хотя за время, прошедшее с момента смерти, должно было уже изрядно око-ченеть. Я начал двумя руками искать его запястья, чтобы проверить пульс. Тонкая цепочка под кандалами – точно Инсилай, эту цепочку на разбитой руке я по гроб жизни не забуду! Я скользнул пальцами от его кисти к плечу, надеясь, что на шее пульс будет отчетливее, наткнулся на что-то твердо-волосатое и понял, что это плетун. Плетун? На покойнике? Быть не может!

Какая-то теплая и когтистая тварь уселась на моей босой ноге. Я дернулся, чтобы сбросить ее, лихорадочно соображая, кто бы это мог быть, и тут ис-тошно заорала Мирна.

– Что?! – я понял, что сейчас здесь будет вся стража замка. – Что ты орешь? – зашипел я.

– Крысы! – цепляясь за меня двумя руками, взвизгнула она. – Здесь полно крыс!

О Великий Мерлин, ну и партнер! Тоже мне кошка, крыс боится!

Стража уже бежала на ее вопли. Выход отрезан, факелы слепят глаза, но за-то теперь я точно вижу, что у стены ничком лежит Инсилай, и на плече его – плетун. Может, он, и правда, жив, вроде, пауки не могут существовать на мертвых Волшебниках? Стража расступилась, пропуская в подземелье со-ветника Арси. Ну вот и все, привет от левого уха, грызунов и неправильной пантеры. Расскажи кому, как глупо я попался, никто не поверит.

– Какая встреча! – радостно всплеснул руками советник. – Какие люди! Вся компания в сборе, рад за Вас всей душой. Наконец-то все нашли друг друга! Приветствую вас в гостях у Властелина.

Я попятился к стене. Уж очень не радовал меня поворот событий, только от-ступать было уже поздно и некуда.

– Куда Вы, молодой человек? – ехидствовал Арси. – Будто не рады встрече.

Он подошел к Илаю, приподнял его голову за волосы и сказал:

– Вот видишь, красавчик, зря упорствовал. Я ведь предупреждал тебя, что эта парочка все равно найдется, хочешь ты того или нет. – Илай, естествен-но, не ответил, советник оттолкнул от себя безжизненное тело, звякнули це-пи. – Жаль, ты не дотянул до этой минуты, тебе бы понравилось. – Арси по-вернулся к страже. – Мальчишку связать, выпороть за двойной побег – и в стойло. Он хорошо бегает, пусть поработает на благо общества. Девицу от-мыть, одеть, причесать и в императорский гарем. Магистр будет доволен таким диким цветком. – Он потрепал Мирну по щеке. – Будь умницей, дет-ка, или школу любви пройдешь не в спальне великого Таура, а в солдатской казарме. Кстати, народ Ваурии в моем лице благодарит вас за то, что вы со-хранили казне зерно и рабов, обещанных за ваши головы. Вы явились сами, вознаграждение не выплачивается. – Арси прошелся по подземелью, снова подошел к Илаю. – Зря ты отказался от обратного билета, Посланник, если б не твое упрямство, все было бы иначе. – Советник поднес факел ближе: я увидел темные круги под глазами Инсилая, ссадину на его лбу и разбитые в кровь колени, предательски выглядывающие из рваных джинсов. – Как же я сожалею, что ты не дожил до этой минуты! Хотел бы я видеть выражение твоей наглой физиономии, когда солдаты займутся твоими дружками, - по-дытожил советник и пошел к выходу. – Чего ждете, берите их, - бросил он на ходу стражникам. – Девчонку пальцем не трогать, она для Магистра, Он сам разберется, если потребуется. А мерзавцу, если рыпнется, всыпьте по первое число от меня лично, быстрее бегать будет.

На террасе появилась Севинч. Варвара вздрогнула.

– С Вашими нервами, милочка, разве что исполжелы строгать, а не за-клятьями баловаться, - проворчал Локи. – Мой дом – последнее место на Земле и в Эйре, где Вас надумают искать. Элрой, конечно, большая умница, но по-детски верит в справедливость… совсем, как Илка. Ты что-то хоте-ла, Севинч? – обернулся он к ученице.

– Господин Элрой требует немедленной встречи, - растерянно пробормо-тала девушка.

– О как, - усмехнулся Маг, - ты смотри, уже разуверился. Никакого посто-янства, а ведь этот еще из лучших. Проводи гостью в кабинет, Севинч, я позову Вас, когда освобожусь.

Локи взглянул на поднос и тот, мелодично звякнув хрусталем, исчез.

Элрой застал Мага за чтением старинного трактата о ведьмах.

– Господин Локи, - сухо сказал дознаватель, - Вам придется ответить на несколько вопросов.

– Что-то еще случилось? – Локи закрыл книгу и взглядом отправил ее на полку в гостиной.

– Я здесь с официальным визитом, - немедленно сообщил Элрой. – Вот санк-ция Зоора на проведение допроса. Я вызвал бы Вас в комиссию, но, принимая во внимание печальные обстоятельства, решил не беспокоить Вас пере-мещением.

Локи взял протянутую дознавателем бумагу и внимательно изучил ее.

– К Вашим услугам.

– Для начала, - Элрой протянул Магу прозрачное кольцо, - будьте добры на-деть это на указательный палец левой руки.

– На слово не верите? – криво усмехнулся Локи, надевая кольцо на палец и кладя руку на стол, так, чтоб она была хорошо видна Элрою. – Спраши-вайте, мне нечего скрывать и нечего бояться. – Кольцо на руке Мага засве-тилось серебристо-голубым светом.

– Очень хорошо. Вам известно местонахождение Волшебницы Маши, учени-цы Велеса, известной Вам под именем Варвара?

– Да, - односложно ответил Локи.

– Будьте любезны назвать это место.

– Согласно поправке Вермера–Менца к 54-й статье Декларации прав, я могу не отвечать на вопрос, не касающийся меня лично.

– Я настоятельно прошу Вас ответить, или мне придется привлечь Вас за укрывательство преступницы.

– Привлекайте, если сможете, - спокойно сказал Локи. – Я внимательно прочитал ордер. Там и слова нет о том, что я должен сам ловить убийц Инсилая. А госпожа Волшебница станет для меня преступницей только по-сле того, как присяжные своим вердиктом подтвердят ее виновность.

– Вам не надо никого ловить. Назовите место, где скрывается Варвара. Остальное – забота правосудия.

– У Вас есть еще вопросы? – поинтересовался Локи, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Кольцо-индикатор стало наливаться пурпурно-красным светом.

– А как же, - любезно улыбнулся Элрой, покосившись на кольцо, - масса. Но если Вы отказываетесь беседовать здесь, может быть, стоит перенести нашу беседу в комиссию?

– Нет проблем, в течение месяца я к Вашим услугам.

– Может быть, Вы не заметили, на ордере гриф «срочно».

– Но три дня у меня все же есть, - напомнил Локи.

– Три – есть, - вздохнул Элрой. – Попрошу Вас явиться в комиссию для дачи показаний в течение этого времени. В противном случае, Вас доставят туда под конвоем. Так же попрошу не снимать с руки индикатор, не об-щаться с заинтересованными в вышеуказанном деле лицами и не разгла-шать информацию, полученную в сегодняшнем разговоре.

– Последнее особенно актуально, - усмехнулся Локи. – Я столько всего уз-нал…

– Какого черта! Неужели Вы не понимаете, что ваш заговор молчания при-ведет к новым жертвам! – взорвался Элрой. – Ваша круговая порука уже свела одного в могилу, чего ждем, еще пару трупов?

– Я не совсем понимаю, о чем Вы, - сказал Локи.

– О том, что вы с Велесом, покрывая преступников, дали Илаю погибнуть в Ваурии, о том, что сейчас от вас обоих зависит жизнь Мирны и Ронни. Ведь пока вы не начнете сотрудничать с правосудием, мы не сможем ничего предпринять в их защиту.

– Вы собираетесь отправить экспедицию чмошников в Альвар? – усомнился Локи.

– Ваурия вне компетенции комиссии.

– Тогда как Вы собираетесь вмешаться, если не секрет? Отправите Тауру ноту протеста? Потребуете экстрадиции граждан Эйра? Между прочим, кроме Мирны с Ронни там еще не меньше тысячи наших сограждан. Что-то Вы не рветесь им помогать.

– Мы занимаемся магической этикой, а не возвращением вынужденных ми-грантов, - возразил Элрой. – Мы можем наказать виновных, спасением за-нимается другое ведомство.

– Мне плевать на этику, - резко сказал Локи. – Настоящие бандиты гуля-ют по Ваурии, а Вы тут ловите неизвестно кого, неизвестно зачем, неизвестно за что.

– Вы всерьез так считаете?

– Я считаю, что магистрат Эйра слишком либерален к Ваурии. Я считаю, что до тех пор, пока в нашем мире остается этот зловонный фурункул, где пропадают граждане Эйра, ни один уважающий себя Магистр не должен спать спокойно. Или вы ждете, пока Таур с парой дюжин своих отморозков явится сюда или в земные измерения и устроит пару-тройку чудес – таких, что мало не покажется? Он не джинн-любитель, он Черный Магистр, и ско-ро ему станет тесно в его Запределье. Вы в состоянии навести порядок в тауровских владениях, или это государство в государстве?

– Я понимаю ваш глубокий интерес к этой проблеме, но ничем не могу быть полезен. За последние пять веков отношения с Ваурией так и не перешли из призрачных в реальные.

– Великолепно, - усмехнулся Локи, - то есть наказывать за ваурские без-образия мы будем своих, а Таура и его бандитов просто не заметим, ввиду отсутствия статуса. Мы не признаем их, они – нас. Выходит, с точки зре-ния закона, они призраки, а значит, неподсудны.

– Господин Локи, - Элрой потерял терпение, - не могли бы мы вернуться в более реальные сферы? Я дознаватель комиссии по магической этике, а не председатель демократического собрания сопредельных территорий.

– Без проблем, господин дознаватель, - Локи сверкнул глазами. – А не пойти ли Вам в Ваурию или, на худой конец, к председателю? Там и найдете виновных.

– Я не могу настаивать на Вашем присутствии в Эйре, пока суд не доказал Ваше соучастие в укрывательстве преступников, находящихся в магист-ральном розыске. На сегодняшний момент, Вы – свидетель. И как свиде-тель, в течение трех суток Вы обязаны явиться для дачи показаний в Ко-миссию, - сухо напомнил Элрой. – Ваше отсутствие будет расценено как признание в соучастии, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Всенепременно, - Локи посмотрел в глаза собеседнику. – А господина Таура с господином Арси вызвать не желаете? От очной ставки с ними я бы не отказался. Давно мечтал побеседовать о соблюдении прав Магов и Волшебников в Ваурии.

– Прощайте, - буркнул Элрой. И, наплевав на магическую этику, исчез из дома Локи струйкой дыма, хотя, по неписаному этикету, должен был уйти через зеркало, как и пришел.

Стража схватила Мирну и поволокла из подземелья. Гаара ругалась послед-ними словами и царапалась, как дикая кошка. Мои соболезнования страж-никам, их руки и лица уже через несколько секунд были разодраны в кровь Мирниными ногтями, а уши горели от ее брани. Что до меня, то я прекрасно слышал последнее распоряжение Арси и не оказывал ни малейшего сопро-тивления, с меня и двойной порки за глаза хватит. Мирну увели направо, меня – налево. Честно говоря, я даже позавидовал ей. Как никак, ее ждали ванна, парикмахер и чистая одежда, в то время как мне светила добрая сотня плетей, груда кандалов и перевозка тяжестей на длинную дистанцию на собственном горбу. Правда, у Мирны была еще перспектива школы люб-ви, но, поскольку возвращение Таура в ближайшие дни не планировалось, ее будущее по сравнению с моим было светлым и безоблачным.

Локи переоделся для путешествия, но черному цвету не изменил: джинсы, свитер, высокие башмаки на рифленой подошве, носки, - все было радикаль-но черным. «В таком виде он сильно смахивает на бандита, - подумала Варвара, взглянув на Мага, - но очень элегантного бандита, - признала она мгновение спустя».

– Ну что, будем собираться, красавица? – спросил Маг, краем глаза взглянув на Варвару. – Элрой объявил отсчет контрольного времени, и теперь оно работает против нас.

– Ничего удивительного, - вздохнула Волшебница. – Сегодня всё против ме-ня, почему время должно быть исключением.

– Против нас, - уточнил Локи, - но не расстраивайся – чем труднее бой, тем слаще победа.

– Осталось самую малость, – победить, - не удержалась Варвара.

– Придется побороться, - усмехнулся Маг, - я предупреждал, что будет не просто. Или ты передумала?

– Нет, конечно. - Волшебница критически взглянула на свое отражение в огромном зеркале, задержала взгляд на фривольных летних брючках в чер-но-белую клеточку и черном топике, которого было скорее мало, чем много, и, вздохнув, предположила: – Наверно, мне тоже стоит переодеться, или для Ваурии я выгляжу сносно?

– Если в таком виде ты появишься в Альваре, тебя арестует первый же патруль, - констатировал Локи, - но простое переодевание тут не помо-жет. Ты слишком женщина, и этого не скроет никакая одежда. Видишь ли, Варвара, в Ваурии женщины не появляются на улицах Альвара.

– И как мы будем решать эту проблему? - Варвара не стала вдаваться в тонкости обычаев Запределья.

– Когда прибудем на место, я сотворю тебе наиболее подходящую случаю физическую оболочку. Заодно это подстрахует тебя от неприятностей: если, не дай бог, ты погибнешь в Ваурии, то без проблем возникнешь в Мер-лин-Лэнде в своей естественной сущности.

– Мы отправляемся прямо сейчас? – Волшебница встала с кресла и подошла к террасе.

– Не совсем. Кое-что надо подготовить. В частности, нужно решить про-блему моего перехода через энергетический барьер Запределья, или мы окажемся там беспомощными, как новорожденные кролики.

– Вашего? – удивилась Варвара. – А я?

– Твоей энергетикой придется пожертвовать, - спокойно сообщил Локи, - по-этому я и говорил с тобой о безопасности. Стоит только оказаться в Вау-рии, как магические способности начинают стремительно исчезать. Но без колдовства мы с Тауром не справимся, придется искать обходные пути. Судя по тому, что было с Инсилаем, существует лишь одна возможность: пересечь границу в статусе человека и вернуть себе способность волшеб-ства уже на территории Запределья. Я сильнее тебя и лучше знаком с об-становкой, так что до места нас переместишь ты, а колдовать там буду я. Вопросы есть?

– Самый маленький. Как я сделаю из Вас человека? – мрачно спросила Вол-шебница.

– Мне казалось, некоторый опыт у тебя уже имеется, - криво усмехнулся Локи.

– Ну, нет! – замахала руками Варвара. – Не пойдет. Я по горло сыта непри-ятностями. И потом, Велес говорил, что заклятие не имеет обратного слова, как Вы себе представляете процесс возвращения магической силы?

Маг подошел к Варваре и посмотрел ей в глаза:

– То, что мы задумали, требует полного доверия с обеих сторон. Я откро-юсь для твоего заклятия, а ты будешь твердо верить, что я никогда не брошу тебя в Ваурии. Сейчас я научу тебя одному заклинанию, но сперва обещай мне, что никогда в жизни не воспользуешься им без крайней необхо-димости.

– Да, конечно, - рассеянно сказала Волшебница. От пристального взгляда Локи ей почему-то было не по себе.

– Слушай и запоминай. Я научу тебя пятиминутному заклятию. Поймать на нем не может ни одна комиссия, но иногда оно может стать страшным оружием. Представь себе, что совершенно неожиданно в самый неподходя-щий момент у тебя исчезают магические способности. Тебе наносят смер-тельный удар. Но ты Волшебник, значит, не умрешь мгновенно. А уже че-рез пять минут статус кво будет восстановлен. Подозревать могут, дока-зать – никогда.

– И такое существует? – удивилась Волшебница.

– И не такое тоже, - буркнул Локи. – Чуть не забыл. Нам потребуется по-мощь еще одного человечка. – Он щелкнул пальцами. Посреди террасы воз-никла Алиса. Она растерянно взглянула на Варвару, увидела Локи и броси-лась к нему на шею.

– Они убили его, - всхлипнула девочка, двумя руками обнимая Мага. – Он умер, Локи… боже мой, он умер!

– Я не утверждал бы это так категорично, - шепнул он на ухо Алисе и ак-куратно поставил ее на землю.

– Есть надежда? – совсем по-взрослому спросила Алиса.

– Надежда есть всегда, - строго сказал Локи. – Я ведь учил тебя, дружок, нельзя быть такой бестолковой.

– Я помню, - прошептала сквозь слезы Алиса, - не думать и не говорить о том, чего боишься. Страх притягивает неприятности. Локи, помоги мне попасть в Альвар. Я отомщу его убийцам за все!

Маг покосился на Варвару.

– Жизнь не бывает черно-белой, Алиса. Это только в детских книжках с первой страницы ясно, кто будет главным негодяем, а кто – героем. В на-шей сказке тебе придется привыкнуть к тому, что живых людей почти невозможно однозначно разделить на плохих и хороших. У каждого человека есть свои достоинства и недостатки. Я давно живу на свете, но, поверь, не знаком ни с одним стопроцентным злодеем. Правда, ангелы ко мне тоже не залетали.

– А Таур? – напомнила Алиса. – Я почти ничего не видела в жизни, но одного злодея знаю наверняка.

– Не судите опрометчиво, советует одна очень мудрая книга, - ни к кому не обращаясь, пробормотал Локи.

– Он убил Инсилая, разве этого не достаточно?

– Ну, во-первых, Магистр не имеет прямого отношения к смерти Инсилая, - медленно сказал Маг, - а во-вторых, пока ты еще не успела произвести сво-его приятеля в ангелы, осмелюсь сообщить тебе, что некоторые считают Илая законченным негодяем и не постояли бы за ценой за право его прикон-чить. В жизни все относительно, Алиса.

– Я Вам не верю! – Алиса подняла руку и, в упор глядя на Локи, спросила: - Кто убил Инсилая?

Произошло что-то необъяснимое. Маг попытался заслониться рукой, но глаза его не могли оторваться от ладони девочки. Он смотрел на нее, как под гипнозом. Тень пробежала по лицу Локи, он помедлил мгновение и отве-тил каким-то деревянным голосом:

– Ронни и Мирна.

– Этого не может быть, - прошептала Алиса, заметавшись глазами между Локи и Варварой.

Варвара в полном недоумении смотрела на разыгравшуюся на ее глазах сцену и ничего не понимала.

– Вы нарочно сказали насчет негодяя? – чуть слышно спросила Алиса. – Или Вы действительно так считаете?

– Я считаю, что Инсилай из плоти и крови, а значит, всегда будут и те, кто любит его, и те, кто его ненавидит. Если у Волшебника нет ни друзей, ни врагов – это не Волшебник, а жалкое подобие одушевленного тела, вла-деющее основами колдовства. Илай настоящий Волшебник – врагов у него предостаточно.

– Волшебник, - повторила Алиса. – Но ведь и ты, и Мирна говорили, что Волшебника в Ваурии можно убить только золотыми стрелами или кам-нями Запределья… Никогда не поверю, что Ронни с Мирной метали в Илая камнями и стрелами. Они что, с ума сошли?

– Ты перепутала два разных понятия, - медленно, осторожно подбирая сло-ва, сказал Маг, - казнь и убийство. Убить в Ваурии можно кого угодно, как угодно, чем угодно. И при этом совсем не важно, Волшебник ты, Маг или просто человек. Убийства совершаются без чинов и званий. А казнь – убий-ство ритуальное. Оно вершится от имени и по поручению государства, а значит, палач – не убийца, а профессия! Одна беда, приходится соблюдать некоторые приличия. В Ваурии это золотые стрелы и приговор Таура.

– Отвечать-то все равно придется, - тихо сказала Алиса.

– Вопрос спорный, - проворчал Локи, - тут ответчиком судьба и государст-во, а с них много не спросишь…

Боль плескалась во мне, как горячий чай в стакане на трясущемся столе ва-гона-ресторана. В первые минуты я еще пытался хоть как-то отражать уда-ры, но уже через полчаса понял бесполезность этой затеи. Именно тогда я пришел к выводу, что не так уж и не права была Мирна, поменяв местами злополучные бочки. Не знаю, что думал Инсилай, стоя под бичами, а я бы сейчас не отказался от мертвой водички, как наружно, так и внутренне. Черт, еще немного, и я загнусь без всякой воды. Ну, что я был за идиот, ко-гда мешал Гааре! Легче десять раз умереть, чем один раз пережить такую порку. Как он ухитрился продержаться в этом аду целых три дня? О госпо-ди, если не умру, то наверняка рехнусь. Если неделю голым задом попры-гать со стада ежей на раскаленную сковородку и обратно, получатся в акку-рат мои ощущения. Плюс в голове непрерывная перестрелка десятка артил-лерийских расчетов. Какого дьявола мы полезли в эту мышеловку? Ведь предупреждал же Инсилай, и почему я, дурак, ему на слово не поверил?! И Наташка права, вечно ищу на свою задницу приключений… вот и нашел. По полной программе изыскал. Илай стоял у ворот трое суток и все-таки пы-тался увернуться от спасительной воды. Значит, если постараться, можно этот ужас пережить и даже иметь какие-то надежды на будущее. Ну, во-первых, он Волшебник, а я даже не ученик, во-вторых, все-таки и он не пе-режил, правда, не без нашей помощи…

Возвращаясь из магазина, Лика обнаружила на лавочке у подъезда в стель-ку пьяного Горохова. Вадим Игоревич покачивался, как китайский болван-чик, и пил дорогой французский коньяк прямо из горлышка. Тут же на ла-вочке, на грязной газете, имели место два помятых помидора, целлофано-вый пакетик с греческими маслинами, развороченная упаковка какой-то сырокопченой нарезки и банка черной икры. Горохов черпал ломтиком кол-басы икру из банки, лихо бросал в рот пару маслин, пил коньяк и в конце ритуала зачем-то занюхивал всю эту мечту гурмана расквашенным помидором.

Лика ахнула и чуть не выронила пакеты с провизией.

– Анжелика Варфоломеевна! – обрадовался Горохов и бросился обниматься, не выпуская из рук бутылку и помидор. – Наконец-то Вы пришли!

– Спокойно, - Лика попыталась уклониться от его объятий.

– Все меня бросили, - доверительно поведал Вадим Игоревич, плюхнувшись обратно на лавочку. – Пришел какой-то с черным котом, вот таким здоро-венным, - он развел руки жестом рыбака, рекламирующего свой улов, - по-шумел, покричал, подымил, и все пропало. То есть, он пришел без кота, и прикинулся Оленькой, а потом, когда я его разоблачил, дамочки улетели в форточку, а он подевался куда-то вместе с котом.

– Кот точно исчез? – строго уточнила Анжелика

– Железно, - Вадим Игоревич провел рукой с помидором по горлу, - чтоб я сдох.

– И дамочки улетели?

– Ну, я же говорю, все бросили, и кот, и мужик, и дамочки, и дочка… Жена родная, и та смоталась.

– Ну, про жену ты, допустим, загнул. Когда Светка-то твоя с островов, кстати, приезжает? – чтобы Горохов немного успокоился, Лика присела ря-дом с ним, лихорадочно соображая, куда тащить эту жертву колдовских разборок. Оставь его здесь – или психушка, или милиция им наверняка за-интересуется.

– А она не приезжает, - радостно сообщил Горохов, снова пытаясь угостить Анжелику коньяком. – Она письмо прислала. Пишет, что нашла мужчину своей мечты и живет с ним где-то в бунгало под пальмами. Алисе привет передает… – Вадим Игоревич снова хлебнул коньячка и то ли икнул, то ли всхлипнул, – а Алисы след простыл. Ей-то чего не сидится, вроде рановато ей еще в бунгало под пальмы, к мечте поближе…

– Понятно, - констатировала Лика, пытаясь объять необъятное, а именно пакеты с покупками, Горохова и его газету с провиантом. – Пошли на кух-ню, нечего здесь торчать.

– Ни-и, - заупрямился Горохов, - я еще чуть-чуть посижу и буду здесь бунга-ло строить. Пойдешь ко мне туземкой, Варфоломеевна?

– Сначала займемся пальмами, потом океанчик нальем, а уж там видно будет, про бунгало. – Лика уже почти втолкнула его в подъезд, когда в Горо-хове вновь проснулся трудовой энтузиазм.

– Слушай, а у меня дома пару фикусов есть, - он попытался вернуться на-зад, - я сейчас звякну, ребята привезут. На первое время хватит. Будут как родные, а то когда еще эти пальмы чертовы вырастут?

– Сейчас я тебе звякну! – разозлилась Лика, и не зафиксированный Гидрометцентром смерч вознес недоумевающего Горохова прямо к дверям ее квартиры. Вадим Игоревич крякнул, глотнул коньячка, зачерпнул пальцем икорки из зависшей у него перед носом баночки, и, не найдя потерянного где-то в пути помидора, занюхал трапезу рукавом своего клубного пиджачка за штуку баксов.

…Сначала была темнота. Потом я увидел наш подвал откуда-то сверху, буд-то парил под потолком. Воздух ходил ходуном, раскачиваемый многоголо-сым храпом и сопением. Я присмотрелся и увидел бесконечно длинные ряды трехэтажных нар, на которых вповалку спали полуголые люди. Рядом, в от-деленном толстой решеткой помещении сидели за столом стражники и, судя по чавканью, ужинали. Я тоже хотел есть, но спускаться боялся. Раз уж по-везло смыться из-под плетей, не стоит нарываться. Кстати, как я сюда по-пал, что-то не припомню. Волшебство какое-то, и не болит ничего, чудеса.

Дверь открылась, стражники вскочили на ноги. В подвал ввалился Арси. За спиной его маячил, судя по бело-золотому одеянию, кто-то из местного начальства.

– Ну, показывай, где этот поганец, - советник обвел глазами полутемное пространство казармы.

– Здесь, господин, - стражники расступились, пропуская Арси и сопровож-дающего его офицера куда-то в угол.

– Какого черта, - проворчал советник через несколько мгновений, - я сказал, выпороть, а не забить насмерть!

Так, кого-то они все-таки прикончили. Ничего удивительного. Я осторожно проплыл над головами стражников и заглянул в угол. Так я и знал: на полу совсем голый парень, с задницей исполосованной покруче инсилаевской спины, только что без клейма. Лежит неподвижно, как сломанный манекен. Быстренько отплыл от этой компании на безопасное расстояние. Не прика-лывает.

– Убедитесь, что сдох, и в могильник, - распорядился Арси, пнув ногой тело. - Еще один покойник из-за вашего усердия – и ездить я буду на вас. Наде-юсь, что бегаете вы не хуже, чем бьете.

Стража шарахнулась в стороны, и вдруг я понял, что в углу у ног советника валяюсь я, а точнее, мое тело. Что за чертовщина, как это меня угораздило выскочить из собственной сущности?

– Принесите воды, бездельники! – распорядился офицер, не забывая ужом крутиться вокруг советника. – Клянусь, мы не виноваты, господин, он был в полном порядке и вдруг вот это.

Стража принесла два ведра воды и окатила лежащее на полу тело. Неведо-мая сила швырнула меня вниз, в угол. Я даже зажмурился, смотри – не смотри, впечатаюсь в стену, как миленький. Ничего похожего, только свин-цовая тяжесть заполнила все мое существо. Я открыл глаза. Мокрые камни, полумрак, чьи-то грязные башмаки. Приподнял голову, о господи, Арси, офицер, чуть в отдалении стражники. И снова боль, только сейчас к ней до-бавился лихорадочный озноб. Меня просто трясло от холода.

– Смотри-ка, очухался, - советник сделал шаг в мою сторону, - на этот раз вам повезло, дармоеды. Эй ты, - а это уже мне, судя по кованому носку са-пога у моего подбородка, - отправляйся спать. Завтра тебя ждет работа. И не вздумай больше притворяться, или я убью тебя по-настоящему.

Варвара так старательно целилась на маяк, что у нее даже голова заболе-ла. В результате материализовалась она отвратительно. «Это все Локи, - злилась Волшебница, - запугал меня, как первоклашку, тоже мне колдовст-во, когда руки трясутся. Еще и ногу подвернула о какую-то банку-склянку, что за манера разбрасывать где попало всякую дрянь! Хорошо еще, что пе-ремещались, взявшись за руки. Ну и темнота у них здесь в Ваурии, сама се-бя не вижу. Вроде по назначению попали. Маяк совсем рядом». Варвара от-крыла было рот, чтобы сообщить это своему спутнику, но вовремя заме-тила его жест, призывающий к молчанию. Она обернулась и обомлела.

За спиной у себя она обнаружила пролом в стене, через который было видно темно-серое небо. Собственно, ничего необычного в этом не было, пугало другое: на фоне неба четко вырисовывался неподвижно застывший силуэт высокого мужчины.

«О, господи, - ахнула про себя Варвара, - будем надеяться, что Локи не ошиб-ся в расчетах, и его магические способности восстановятся через пару ми-нут. Мои-то тают как деньги в отпуске. Энергия уходит, будто кровью истекаю. Так, не дрейфь, - попыталась она сама себя успокоить, - кто ска-зал, что первый встречный в Ваурии обязательно окажется Магом или Волшебником. А с человеком Локи без всякого колдовства справится, рука-то у него – ого-го, крепкая». Волшебница замерла в неподвижности. Локи повнимательнее присмотрелся к «первому встречному» и чуть улыбнулся, хотя в глазах мелькнуло удивление.

Часть восьмая

Бывают в жизни обстоятельства,

при которых даже зло вынуждено творить благо.

Под напором Мирны я отступил в лес, но уходить не собирался. Когда вол-шебство спало, и я узнал Ронни, все встало на свои места. Они считали, что сотворят благо, если избавят Инсилая от мучений. Неужели Локи все-таки ушел и бросил здесь всех своих без страховки? А Таур, он, что же, вежливо откланялся и без сожаления оставил свою империю подлизе Арси? Почему Мерлин не помог Посланнику? Как могло получиться, что в Битву Двоих вмешались посторонние? Что происходит в этом мире? Добро из лучших по-буждений творит зло, сила уступает слабости, а лучший друг ничего не мо-жет предложить тебе в этой жизни, кроме смерти… Хотя, чему я удивляюсь, это же Ваурия. Запределье…

Я провалился сюда года два назад, а может, и три. В этом тауровском коро-левстве биологическое время пленников просто замирает. Взять, к примеру, меня. Ни разу за эти годы не утруждал себя бритьем, но даже намека на ще-тину на лице не появилось. Издержки климата? Ладно, у меня аллергия на Ваурию. А остальные? Никто из моих товарищей по несчастью за это время ничуть не постарел. Худели, толстели, умирали, но не состарились ни на день. Я не видел среди рабов ни одного старика. Или никому не удавалось дожить до старости, или все пришельцы были здесь вне времени. Ну, я-то в этой стране-ловушке наверняка до старости не дотяну. За эти годы из меня все жилы вытянули.

Смерть Христова, и все это из-за одной единственной глупости. Не нужно было плюхаться за штурвал попрыгунчика после того, как мы крепко отме-тили мое возвращение в Эйр с Земной отработки. Вернее, не отметили, а сделали перерыв в банкете, когда убедились, что все, кроме воды из аква-риума, выпито до последней капли. Я не придумал ничего умнее, чем по-даться за выпивкой в Бахнию, измерение весьма лояльное к любителям вы-пить. Это в Эйре ночью все, что крепче лимонада, стоит целое состояние, а в Бахнии в любое время суток вино дешевле воды. Кто ж знал, что расплачи-ваться придется по расценкам Таура? И промахнулся-то всего на пару се-кунд. А в результате не я испил бахского красного, а Таур – моей крови.

Они начали двигаться одновременно. И Арси, и Ронни, и Мирна. Взяли та-кой быстрый старт, что я даже потерял их из виду, хотя почти сразу пустил-ся вдогонку. Пришлось прибавить ходу, чтоб угнаться за этими марафонца-ми.

Как Арси проскочил сквозь стену крепости, я видел, а вот куда делись Мир-на с Ронни, осталось загадкой. Я прокрутился у тауровского замка почти до рассвета. Ни души. Хоть бы знать, где искать бывших хозяев, внутри или снаружи? Два варианта. Плюнуть на все, вернуться в пещеру и ждать, когда эти члены клуба любителей бега соблаговолят вернуться. Или дождаться рас-света, как следует осмотреться и, если потребуется, пробраться в крепость. А зачем? Что я, собственно говоря, там забыл? Мне четко было сказано, нам не по пути. Сматываться надо из Ваурии, раз уж представилась такая воз-можность. Только с плетуном на шее это сложновато будет сделать. Мне нужна помощь Мага или Волшебника.

Пока я предавался мыслям о будущем, стало совсем светло. В моем положе-нии днем передвигаться противопоказано, так что придется здесь задер-жаться. Оно и к лучшему, вчерашние торги, блудные хозяева и пробежки меня изрядно вымотали. Глаза закрывались сами. Я забрался в придорож-ные заросли серебристой мхушки с четким намерением выспаться. При-шлось покрутиться, прежде чем нашел удобное положение: зловредная Мир-на, будучи еще братцем Муни, так приласкала меня подаренной плетью, что спина до сих пор побаливала.

Когда я проснулся, солнце уже жарило вовсю. Судя по тому, что я неплохо выспался, было далеко за полдень. Я поковырялся в карманах, нашел огры-зок сухаря и с удовольствием пообедал. Приятная тяжесть в желудке на-строила меня на философский лад. Я задумался о силе обстоятельств. Двух-трех лет рабского существования вполне хватило на то, чтоб научить меня радоваться часу отдыха, куску черствого хлеба и почти полному отсутствию боли в спине. Если б мое нынешнее состояние настигло меня в Мерлин-Лэнде, я чувствовал бы себя голодным, несчастным и униженным, сейчас же я был вполне в порядке. Безграничны возможности организма, пара лет тренировки – и никаких проблем с действительностью.

Стоило только подумать об этом, как в ту же минуту действительность не-медленно напомнила о себе громкими криками и топотом босых ног. Из кре-пости выбежала упряжка рабов, волокущая на себе колесницу с Арси. Я не-произвольно пригнулся в своем убежище и вдруг… в центре упряжки я уви-дел Ронни. Допрыгался. Ни минуты не сомневался, что неприятностей они добьются. Свист хлыста, советник определенно метит в Ронни. Так и есть, братец Гуни споткнулся, дернулся и втопил еще быстрее.

Колесница пронеслась мимо меня, над дорогой повисло облако пыли. Я чих-нул и стал присматриваться к стенам крепости, пытаясь обнаружить какой-нибудь выход, кроме главного. Вход меня не очень интересовал. В крайнем случае можно пристроиться под колесницей советника, если он будет воз-вращаться в сумерках. А вот информация о том, как выйти из этого камен-ного мешка без потерь, с моей точки зрения, была куда более полезной. Уж очень мне не хотелось лезть туда, откуда не известно как вылезти. Но, похо-же, придется. Что будет с Мирной, если ее поймают в замке, сомнений не вызывает. Или Арси ее сам приголубит, или Тауру оставит, на случай его возвращения. Но это едва ли. И Магистр вряд ли вернется, и советник ни одной юбки не пропустит.

Советник мчался к воротам Альвара, чтобы еще раз осмотреть место происшествия. Вчера так и не удалось выяснить, кто устроил путаницу с бочками, пытаясь убить Посланника. Арси рассчитывал, что хоть что-то прояснит допрос протрезвевшей стражи, но перепуганные охранники в один голос твердили, что два пожилых купца пытались их отравить. Больше ничего не удалось от них добиться, как ни старался отдел дознания.

В купцов Арси не верил. «На кой черт работорговцам травить стражу? – думал он. – Нет, они или врут, или просто проворонили спьяну. Кто же по-работал? Эту ситуацию Магистр не учитывал. Что делать? Таур сказал, что Посланник должен быть жив и здоров – это основное условие для воз-вращения Властелина… Сердце Инсилая не бьется. Но плетун прижился на его шее, а значит, не все потеряно. Личный лекарь Таура, Альф, сказал, что подумает. Ну что ж, пусть думает, я здесь все равно бессилен. Кто же устроил эту ночную свистопляску? Надо будет допросить его дружков. Они, видно, следили за Посланником, вон даже в замок за ним примчались. Может, хоть видели, кто там крутился. А если это Великий Магистр – вернулся и проверяет меня?» От этой мысли у Арси похолодели руки, и за-ломило в висках. Вне себя от собственного бессилия, он на чем свет стоит начал хлестать рабов. Колесница помчалась так быстро, что ветер засви-стел в ушах.

До сегодняшней ночи все было четко и ясно. Арси тщательно выполнял ин-струкции, оставленные ему Черным Магистром перед Битвой. Ждал воз-вращения Таура, работал с Посланником, ловил верткого Ронни и дочь Локи, не переставая удивляться предусмотрительности Властелина. Магистр учел все до запятой, но этой ночью все вдруг пошло наперекосяк, и события вышли из-под контроля.

Сначала полыхнула вспышка энергии на карте в кабинете Таура. Волшеб-ство. Это было совершенно невероятно, но кто-то колдовал в окрестно-стях Альвара. Арси, забыв про сон, бросился в город. Посланник очнулся и пытается освободиться, или Магистр вернулся и начал действовать? Ин-силая приструнить, Властелина встретить, в сложившейся ситуации во-просов не возникало. Однако на месте все оказалось сложнее, ни одного свидетеля и бездыханное тело Посланника, все еще привязанное к столбам у дороги. Если это работа Магистра – отлично, а если нет? Тогда основное условие возвращения Властелина нарушено. Он просто не сможет перейти рубеж данной реальности, ведь только продолжение Битвы дает ему эту возможность… Черт побери, кто же спутал все карты? А может, все-таки Таур на самостоятельность мышления проверяет? Он может, Магистр никогда и никому полностью не доверял.

Повторный осмотр места ночного происшествия дал минимальные ре-зультаты: в кустах у дороги была обнаружена изрядно вытоптанная тра-ва, но кто именно ее вытоптал, сидя в засаде, выяснить не удалось. Арси склонялся к тому, что наблюдательный пункт в зарослях использовали Мирна и Ронни, а значит, они наверняка видели, кто крутился вокруг Инси-лая. «Девица вредная и скандальная, - размышлял он, - с ней придется пово-зиться не один час, так что проверю, как там с ней разобрались, а начну с мальчишки. Там видно будет».

Советник вернулся в замок и отдал распоряжение офицеру охраны:

– Новенького в кабинет дознания немедленно. Только не усердствуйте, при-пугните и свободны. Я сам его допрошу.

Под вечер мне, наконец, повезло. Какой-то оборванец мелкими перебежка-ми рванул от крепостной стены. Основной дороги он старательно избегал и предпочитал передвигаться по кустам. Сдается мне, это как раз то, что на-до. Когда любитель лесных прогулок поравнялся со мной, я зажал ему рот ладонью и легонько стукнул по затылку, чтобы он не заорал от неожиданно-сти. Обморок у него от страха случился, или я удар не рассчитал, но зава-лился он ко мне в кусты в полном бесчувствии. Прислонил его к дереву и обомлел. Да ведь это ж мой родственник драгоценный, кузен Дью. Он-то здесь какими судьбами?

Я похлопал его по щекам. Дью открыл глаза.

– Краш? - он, похоже, удивился не меньше меня. – Где ж ты шлялся, мерза-вец? Два года не слуху ни духу!

– Ну и видок у тебя! – Если не считать нетипичной для кузена экипировки, он совсем не изменился. Румяная щекастая физиономия на бычьей шее, ту-ловище, непропорционально здоровое для коротких ножек, его поддержи-вающих, короткий непослушный ежик черных волос и улыбка лягушонка. Все на месте, даже намечающееся брюшко. Этакий отставной боксер в при-киде мусорщика.

– На себя посмотри! – огрызнулся Дью. – Это для конспирации. Я, между прочим, пока ты путешествиями баловался, трудился здесь до седьмого по-та.

– Чтоб тебе всю жизнь так путешествовать, - проворчал я, мигом вспомнив кнут надсмотрщика и бескрайние поля Ваурии. – Кем трудишься-то, стар-шим нищим? И вообще, как тебя сюда занесло? Только не говори, что меня ищешь.

– Ну, тебя я, допустим, уже нашел, - Дью почесал затылок. – А тружусь я, на минуточку, офицером охраны в крепости Сан Палисс.

– Это где ж такая?

– У тебя перед носом, - хмыкнул кузен, делая широкий жест в сторону тау-ровского замка.

– Бедновато у вас, как я погляжу, даже формы не дали, хоть и офицер. Так, дорогой, ты мне зубы не заговаривай. Как тебя сюда угораздило?

– Да говорю же, я тебя, дурака, ищу. Когда ты подался в Бахнию и пропал, мы сперва не дергались. Думали, ты там завис спьяну. Но когда ты и через неделю не объявился, мы с Фло проверили твой банковский счет и выясни-ли, что ты не снял за эти дни ни гроша. Не мог ты всю неделю гулять бес-платно. Даже в Бахнии. Значит, что-то случилось. Тогда мы начали тебя ис-кать.

– Минутку, - что-то мне нехорошо стало, - ты, что, и Фло сюда притащил?!

– Если честно, она провалилась совершенно самостоятельно.

– Прямиком в тауровский гарем.

– Я убью тебя, водочник! – пальцы помимо моей воли сошлись на горле Дью, хотя, принимая во внимание размер его шеи, это казалось невозможным мероприятием. – Тоже мне друг, не мог за моей девушкой присмотреть хо-рошенько.

– Это кто еще водочник, - прохрипел побуревший в мгновение ока кузен, - кажется, это не я с пьяных глаз рванул в Бахнию. И с чего ты взял, что Флоарита – твоя девушка?

– А чья, по-твоему, Таура? – нет, определенно я его сейчас прикончу. – Где Фло, офицерская морда?

– Или где-то рядом с Сан Палисс, или золотой рыбкой в бассейне.

– Ты спятил? Какая, к черту, рыбка?

– Да я, собственно, для того и вышел из крепости, чтобы разобраться. Дня два назад я помог им сбежать из гарема. Фло и еще одной девчонке, Чибре, ее подружке. Как я потом узнал, одну поймали, одна сбежала. Но кому что выпало, выяснить не удалось. Вот я и решил сходить на место встречи.

– А рыбки при чем?

– А-а, Магистр проштрафившихся жен превращает в золотых рыбок в своем фонтане.

У меня глаза на лоб полезли от его рассказок. Точнее, от спокойного равно-душия, с которым Дью их излагал. Перегрелся он на службе Тауру, очень своеобразное восприятие действительности. Я убрал руки с горла своего оваурившегося кузена и осторожно поинтересовался:

– Ты так в роль стражника вжился, или тебе теперь на все плевать?

– С чего ты взял? – удивился Дью. – Было бы плевать, я не шлялся бы вокруг крепости в нищенских лохмотьях. К тому же я не стражник, а офицер лич-ной охраны.

– Ох, простите, пожалуйста, Ваша честь! Просто мне показалось, что Вас не очень волнует происходящее.

– Поработай с мое в Сан Палисс, и поймешь – то, что случилось с девчонка-ми, не относится к разряду катастрофы. Вот если меня уличат в помощи беглецам – это Черная Башня и, если выживу, пожизненная клетка на ры-ночной площади. Но это если поймают. Ладно, не важно. Ты-то как пожива-ешь?

– Поживаю? – переспросил я. – Существую, с грехом пополам. Два года от-трубил на полях, а теперь вот подался в бега.

– Черт возьми, - Дью отработанным жестом скользнул рукой по моему плечу, - так ты еще и с плетуном?

– А ты предпочел бы видеть меня с плавниками? – огрызнулся я.

– Не знаю. Здесь туго беглым рабам. А кто твой хозяин, может, я смогу с ним договориться? Перекуплю, например, и дам побольше денег, чтобы он забыл про твой побег.

– Боюсь, это вряд ли возможно.

– Сволочной попался? – посочувствовал Дью.

– Да не очень, - вздохнул я. – Сбежал от меня…

– Что?! – оторопел практичный кузен. – Это как?

– Вот так. Купили и бросили. Я теперь, выходит, подкидыш.

– Тебя что, правда, бросили? – не поверил Дью. – Сумасшедший какой-то. Такого сильного, молодого, да еще первая продажа…

– Слушай ты, рабовладелец, - разозлился я, - может, тебе еще и зубы пока-зать, чтобы ты меня подороже оценил?

– Дантисту своему покажешь, когда вернешься, - буркнул Дью, - если оста-нется, что показывать. С плетуном что?

– Что с ним будет, плетун, как плетун. Серебряный.

– В таком случае нам нужен Волшебник или Маг. Документы я тебе выправ-лю.

– У тебя здесь есть знакомый Волшебник? - удивился я.

– И не один, - хмыкнул Дью.

– И что, они тоже Тауру служат?

– Ага, ногами преимущественно.

– Больно им надо с законом в конфликт вступать.

– Попрошу – вступят.

– Серьезная у тебя должность. Я бы на их месте не согласился.

– А я бы на их место не согласился, - криво усмехнулся кузен.

В стройной юной красавице с кошачьими глазами Арси с трудом узнал взъерошенного грязного подростка, которого лично сдал с рук на руки слу-жанкам нынче ночью. Мирна предстала перед советником в легкой зеленой тунике с узким золотым пояском, выгодно оттеняющей ее желто-зеленые глаза и волосы цвета спелой пшеницы. В первый момент он даже усомнился в том, что видит именно ее, но уже через мгновение убедился, что внеш-ность изменить куда проще, чем характер. Мирна обрушила на Арси такой поток проклятий, что советник попятился. Целостность его лица спасло только то, что стража, уставшая сражаться с Мирной, накрепко привяза-ла ее к увитой цветами колонне, чего советник в первый момент не заме-тил. Когда Гаара, чтобы перевести дыхание, сделала вынужденный пере-рыв в брани, Арси немедленно вклинился в ее монолог.

– Сейчас тебя отведут в твою комнату. Там крепкая дверь и толстая ре-шетка, можешь бесноваться сколько угодно.

Он выглянул в коридор и позвал стражу.

– Эй, отведите ее в апартаменты. А ты, подруга, кончай шуметь. Еще научишь мне мальчиков нехорошему, конфузно это, барышня.

– Слушай, а как ты пробился в офицеры? – я вдруг вспомнил рассказы о предателях, из уст в уста передававшиеся в бараке, и подозрительно по-смотрел на Дью.

– Очень просто, - буркнул кузен, с шумным пыхтением карабкаясь к подно-жью крепостной стены.

– И все-таки, - настаивал я. Сомнения терзали мою душу, родственник-то он родственник, а как заложит меня за генеральские погоны, и все. Нет, преж-де чем я на его территорию залезу, надо разобраться, где поп, а где приход. Здесь-то я еще кое-как отобьюсь, а там уже не до борьбы будет, дай бог но-ги.

– Ну что ты пристал, - вечно словоохотливый кузен вдруг замкнулся, - за-висть одолела?

– Нет, но странно это как-то.

– Странно, что я в кои веки устроился получше тебя?

– Просто интересно, какой ценой, - аккуратно сказал я.

– Тебя такая не устроит, - отрезал Дью.

Я окончательно уверился, что имею дело с предателем, и остановился. Так, хорошо не брякнул ему про Ронни с Мирной. Я дурак, я за это и отвечу, а у них своих проблем выше головы.

– Ну что ты застыл, как шоколадный кузнечик на именинном торте, - бросил через плечо Дью, - караул вот-вот пойдет, по кандалам соскучился?

– Лучше кандалы, чем по доброй воле Тауру прислуживать.

– Ой, какие мы принципиальные! – прошипел кузен. – Правильно, дорогой. Тогда стой, не шевелись. Даже мои ленивые солдаты тебя обязательно здесь заметят и все твои пожелания по поводу цепей и плетей мигом исполнят. А я, пожалуй, пойду, не люблю экстремальные развлечения.

– Иди, - я уселся на землю, - привет Арси.

– Ты что, идиот? – Дью посмотрел на меня как на ненормального. – Краси-вой смерти захотел? Не будет этого, сдохнешь на бегу через пару недель, ес-ли до того от порки задница не отвалится!

– Иди, - повторил я, с трудом сдерживая медленно захлестывающую меня волну ярости. – Да, я идиот, трижды согласен. Я общался с тобой больше двадцати лет и ухитрился не заметить, что жил бок о бок с Иудой. Сколько тебе заплатили за предательство? Или ты просто спасал свою шкуру? Бедная Фло!

– Если б твоя бедная Фло не поперлась спасать тебя самостоятельно, мы с тобой уже давным-давно пили бы пиво в Мерлин-Лэнде, - Дью так разозлил-ся, что даже заорал на меня. – Эта дуреха плюхнулась сюда на час раньше меня, ухитрившись при этом попасть прямо в объятья патруля. Когда я ма-териализовался в Запределье, первым, что я увидел, была Флоарита, кото-рую уводили в крепость. Вторым – мужик в военной форме, целящийся в меня из лука. Это я уже потом узнал, что стрелы у него были не боевые, а парализующие. Но тогда мне было не до разбирательства, от стрелы я увер-нулся, а стрелку свернул шею. Случайно получилось, не рассчитал. Вроде со-всем легонько дал ему по ушам, а у него сразу голова набок. Вообще-то из-начально я собирался искать тебя, но пришлось по ходу дела вносить кор-рективы. Я переоделся в форму и пошел за Фло. В кармане нашел докумен-ты на имя Горди, скалета Ваурской армии, по-нашему, что-то вроде муни-ципального полковника. Но это уже потом выяснилось, а в первые дни я прятался по углам в крепости, безуспешно пытаясь сориентироваться. Больше всего я опасался встречи с коллегами, они-то наверняка знали в ли-цо настоящего Горди. Но через пару дней мне повезло. Из разных частей в гарнизон крепости прибыло подкрепление, я исправил в своем документе «о» на «а» и стал почти настоящим скалетом Гарди. А теперь, если ты решил провести остаток своих дней на императорской конюшне, можешь оста-ваться здесь и ждать стражу, они тебя проводят. А у меня, прости, работа, мне через час на дежурство. Счастливо оставаться.

С точки зрения Арси, Ронни выглядел неважно. Худенький, бледный, с уста-лыми, чуть испуганными глазами на осунувшемся лице, он почти висел на связанных над головой руках. Увидев вошедшего в камеру советника, Ро-нальд поднял голову и кое-как выпрямился. Арси понял, что пленник с тру-дом держится на ногах. «И что с ним делать, - тоскливо подумал советник, - его даже трогать страшно, он же еле дышит. Может, сам все расскажет, я ведь ничего такого особенного спрашивать не собираюсь».

Когда стражники вытолкали его из конюшни и приволокли в маленький темный подвальчик, Ронни чувствовал себя смертельно усталым.

Когда его руки привязали к свисающим с низкого потолка цепям, к устало-сти добавился страх, волной холода заливший конечности и ледяным обру-чем сжавший желудок.

Когда после часовой неизвестности в камеру пришел Арси, страх и уста-лость растворились где-то в глубине сознания. Их сменило безразличие и сознание абсолютной обреченности. Ронни прикрыл глаза и стиснул зубы, от визита советника ничего, кроме неприятностей, ждать не приходилось.

– Ты видел, как убили посланца? – Арси развалился в деревянном кресле у двери.

Ронни молчал. «Убили, - повторил он про себя, - значит, все-таки убили. Эх, Айка, чем же он тебе насолил, что ты так страшно отомстила… Ну, что ж, с Посланником разобрались, теперь за меня примутся». Он постарался встать поустойчивее, чтоб не упасть с первого удара.

– Кто убил Инсилая? – настаивал советник.

«Ну нет, - подумал Ронни, - хоть Мирна была не совсем права в своих дейст-виях, я ее не выдам. А почему не права? Вот устроит мне сейчас Арси пару суток боли, и молиться буду о собственной смерти».

– Ты что, оглох? – советник подошел к Ронни, поколебался мгновение и, ре-шив что-то для себя, наотмашь хлестнул его по лицу. Голова пленника дернулась к плечу от удара. – Стой смирно, - рявкнул Арси. Ронни тяжело вздохнул и посмотрел в глаза советнику. След плети багровым штрихом перечеркнул щеку, на скуле и губах выступили капельки крови. – Кто убил Инсилая?

– Откуда мне знать, господин, может, Вы сами с Посланником и расправи-лись.

– Меня там не было, - поспешно открестился Арси, он испугался и разозлил-ся одновременно. В Ваурии Таур вездесущ. Он может быть здесь светом и воздухом. Кто знает, где сейчас Магистр, а если он просто стал дыханием – моим или мальчишки? – Тебе это прекрасно известно.

– Я ничего не знаю, господин.

– Сейчас узнаешь, - пообещал советник и ударил снова.

Ронни прикрыл глаза. «Что там Инсилай говорил о медитации, - думал он, пытаясь закрыться от боли, - нужно расслабиться и тут же поставить защиту. Это же очень просто, сто раз делал с Варварой, правда, там не было скованных рук и Арси с его плетью, - практика сильно разнилась с теорией, ничего не получалось. – Черт с ней, с болью, главное, не пробол-таться, - убеждал себя Ронни, пытаясь вычеркнуть из памяти крадущуюся к бочкам Мирну, - я ничего не видел, ничего не знаю, ничего не помню. Ничего и никого. Я не боюсь тебя, Арси, от меня ты ничего не добьешься».

«Стоп, - сам себе приказал советник, увидев, что Ронни, бессильно уронив голову, снова повис на скованных руках, - как бы опять не надумал уми-рать. Попробую с девчонкой, этот мне еще пригодится. Не понимаю, кого он так выгораживает? У него на глазах убили друга, а он пытается спасти убийцу. Странно это, более чем странно. Ладно, в одном его молчание меня убедило. Кто бы ни убил Посланника, наверняка это был не Таур. Ради Ма-гистра мальчишка не стал бы подставлять под плеть свою наглую физиономию».

– Спасибо, парень, - советник потрепал Ронни по щеке, на ладони осталась кровь. Арси достал из кармана носовой платок и тщательно вытер руку. – Иногда и молчание кое-что проясняет. Мою проблему ты разрешил, за что я тебе крайне признателен. Счастливо оставаться, я еще вернусь.

Ронни с видимым усилием открыл глаза и взглянул на Арси, усмешка тро-нула разбитые губы:

– Жду с нетерпением, советник. Было приятно пообщаться.

Судя по покоям скалета Гарди, господа офицеры в Ваурии не бедствовали. Дью был полноправным хозяином двухкомнатных апартаментов с видом на сад. По местным меркам, когда все живут в развалинах, друг у друга на го-лове… ой-ля-ля. А настоящий сад с птицами, бабочками, яблоками, перси-ками и еще какой-то местной экзотикой, которую я раньше в глаза не ви-дел? Может, мне тоже податься в тауровскую гвардию? А что, скалет Краш, звучит.

Первая комната была вроде гостиной, со здоровенным столом, массивными деревянными креслами и камином. Тяжелые бархатные портьеры на окнах, малость пыльноватые, но жутко шикарные, и портрет Таура в красном углу довершали убранство. Вторая комната была поменьше. Посмотрев на трех-спальную кровать на толстых гнутых ножках, шелковые простыни и огром-ное, во всю стену зеркало, я почувствовал легкий приступ зависти.

– Сиди здесь и никуда не суйся, - инструктировал меня кузен, быстро натя-гивая офицерскую форму. – Постарайся не очень шуметь. Будут стучать, не открывай. Пока мы не разберемся с твоим плетуном, будет лучше, если про тебя вообще никто не будет знать. Понял?

– Не дурак, - проворчал я и вдруг заметил у окна столик с фруктами, сладо-стями и большой фарфоровой плошкой, отдаленно напоминавшей супницу. Мой взгляд так и приклеился к этому великолепию, а в желудке взвыла по-жарная сирена.

Дью, видно, заметил мои голодные глаза и с едва заметной усмешкой доба-вил:

– Станет грустно, можешь пообедать. Если хорошенько поищешь под крова-тью, найдешь бочонок с местной бормотухой. Не нектар, конечно, но пить можно. Все, ушел, а то искать будут. – Дью удалился, металлически погро-мыхав обо все углы висевшим у него на поясе мечом.

Я воспользовался любезным предложением кузена и приступил к трапезе. Первым делом я сунул нос в супницу. Там обнаружилась довольно упитанная жареная птица неизвестной породы. Запах она источала умопомрачитель-ный. Ножей и вилок на горизонте не наблюдалось, тарелок тоже. Я махнул рукой на приличия, оторвал золотисто-жареную ножку и слопал ее, обойдясь собственными зубами и пальцами, которые смачно облизал на десерт.

То ли птичка оказалась высоко калорийной, то ли отвык я уже от такой роскоши, но я плюхнулся на полковничью кровать и осознал, что в ближайшие пять минут умру от обжорства.

Живот раздулся, как готовый к полету воздушный шар, и буквально выва-лился из меня. Внутри этого шара что-то все время топталось и прыгало, мерзко ухая. Я вспомнил про бочонок и, кряхтя, полез под кровать. Хотел бы я знать, как Дью со своим брюшком к заначке добирается, я лично еле-еле пролез. Кузен оказался весьма точен в определениях. Содержимое его бо-чонка кроме как бормотухой было не назвать: мутное пойло с привкусом дрожжей и касторки. Мне вполне хватило пары глотков, чтобы задуматься о пользе здорового образа жизни. Лучше посплю, пока вконец не отравился местными деликатесами.

В Москве было уже далеко за полночь, но Анжелике не спалось. Ее одолевали мрачные мысли, и она веретеном вертелась в своей кровати. «Где же он ошибся, - размышляла Лика, - так не должно было случиться, но ведь слу-чилось… Илай погиб, его убили. Кто? Да Таур, конечно же. Магистр выиграл битву, в очередной раз выиграл. Если б Локи не утащил нас оттуда, был бы хоть маленький шанс что-то изменить, но мы ушли, сбежали, бросили Ин-силая в Ваурии… И все случилось. Господи, что же будет с Ронни? Хорошо хоть Алиса нашлась, правда, снова пропала, но не в Запределье же ее зане-сло, я надеюсь. А вот Ронни… Как он будет оттуда выбираться? А Мирна? И Варвара исчезла. Даже посоветоваться не с кем. Самостоятельно Ро-нальду не выбраться. Как там Локи-то говорил, две случайности на одну персону в Ваурии не положено? Почему я так уверена, что, говоря о случайности, он имел в виду именно шанс однажды в жизни вернуться в объективную реальность? А что ж еще, это было почти сказано, во всяком случае, я поняла тогда слова Локи именно так. Бедный Ронни, ведь он вернулся туда по доброй воле. Не побоялся выполнить требования Таура, хотя даже Инсилай просил его не вмешиваться. А ведь тогда никто не знал, что к Посланнику вернется волшебная сила, Илай шел умирать... Может, и не прав был подмастерье с точки зрения стратегии, но зато честен. В отличие от нас ему не придется сожалеть о несделанном. Правда, за честность он заплатил бессрочным пленом, но, если разобраться, это не самая высокая цена за чистую совесть». Лика тяжело вздохнула. Она вдруг очень четко увидела лежащее на камнях бесчувственное тело Илая.

- Что случилось? – сонным шепотом спросила Наталия, мирно почивавшая на соседней кровати. – Который час?

– Не знаю, - Лика бросила взгляд на безнадежно темное окно, - поздно уже, спи.

– А может, напротив, еще рано? Думаешь, я не слышала, что ты всю ночь не спала? Что с тобой, о чем ты все время думаешь?

– Как вытащить Рональда из Ваурии, куда снова делась Алиса, где искать Варвару, почему погиб Инсилай, как связаться с Локи, - без всякого выраже-ния перечислила Лика, - много о чем.

– Зачем тебе Локи?

– На сегодняшний день он единственный, кто может хоть чуть-чуть объ-яснить ситуацию.

– Не знаю, что он тебе объяснит, но связаться с ним не сложно, мы ж не в Ваурии, связь в боевой готовности, были б деньги.

– Деньги есть. У Кирки на карточке целое состояние. Интересно откуда.

– Ты с Локи хочешь поговорить, или Киру на чистую воду вывести?

– Хотелось бы и то и другое, - вздохнула Лика.

– Давай решать проблемы по мере их поступления, - Наталия села на ди-ване, окончательно проснувшись, - о чем ты хочешь поговорить с Локи?

– Обо всем.

– Все, это ничего. Давай-ка поподробнее.

– А знаешь, ты права, - Лика приподнялась на локте. – Я хочу задать ему только один вопрос. Единственный. Но еще больше мне хочется смотреть ему в глаза, когда он будет отвечать, если конечно, господин Маг соблагово-лит ответить. Я спрошу его, почему он не помог Инсилаю, и как смог уйти, оставив своего ученика умирать в Ваурии.

– Он не ответит тебе, Лика. Или просто скажет, что не имел права вме-шиваться в поединок. А глаза у него при этом будут холодные и бесстра-стные, потому что Локи не добрый сказочник, а черный Маг Школы Скор-пиона, так что в глазах его отразится вечность, а не мечта о светлом бу-дущем.

– Он послал Инсилая на верную смерть.

– Или дал ему свободу действий. Беда в том, что вы с Локи по-разному оце-ниваете реальность. – Наталья нащупала тапочки и взяла с кресла шаль. – Все мы очень разные, Лика, а слова… это же условность. Даже самое кон-кретное действие разные люди опишут разными словами. Ты считаешь, что Локи отправил Илая умирать, Локи может назвать это шансом на победу. И вы оба будете правы. Просто когда ты срываешь в саду цветы для букета, ты представляешь, как украсят они твою комнату, а Локи видит их сломанными и завядшими на ближайшей помойке. Потому что ты всего лишь ученица Волшебницы, а он – Черный Маг, и видит на десять, а то и на двадцать ходов дальше тебя в азартной игре под названием жизнь.

– То есть он знал, что Инсилай обречен, и пальцем не шевельнул, чтобы ему помочь?

– Лика, Локи могуч, но не всесилен. Даже Тарра не смогла предсказать исход битвы. Локи не бог, он просто Маг. Как он мог предотвратить то, что от него не зависит? Разве можно остановить смерть?

– Смерть, - повторила Лика, перед глазами ее мелькнула площадь Альвара, Инсилай, привязанный к столбу, золотые стрелы, впившиеся в его тело, кровь, текущая по его груди… Ее руки вдруг ощутили холодную тяжесть автомата. – Ты не права, ее можно остановить, если вовремя придти на помощь.

– Если смерть сделала выбор, как ни спеши, помощь опоздает.

– Помощь наверняка опоздает, если никто вовсе не собирается помогать.

– Утром мы свяжемся с Локи, - вздохнула Наталия, - может быть, ты со-вершенно напрасно обвиняешь его в бездействии. Кстати, что еще ты хо-тела узнать у него?

– Я не хочу, чтоб Ронни постигла участь Инсилая. Одна помощь уже не пришла. Необходима вторая смерть, чтобы хоть кто-то зашевелился?

– Не думаю, что стоит просить Локи о помощи, - помедлив, сказала Ната-лия, - он и без наших советов отомстит за своего ученика. В этом я не со-мневаюсь не на секунду. У Черного Мага свои понятия о справедливости, долге и чести. Вспомни Илая. Он мог быть совершенно невыносимым, но при этом его нельзя было обвинить в некорректности действий. А ведь он на-следник Школы Скорпиона и его моральные принципы не далеко ушли от принципов самого Локи, хотя нам это казалось полным отсутствием вся-ких принципов.

– Был наследником, - не сказала, выдохнула Лика, - беда в том, что Ронни не имеет никакого отношения к черной магии.

– Зато он имеет самое непосредственное отношение к Инсилаю. Локи не любит оставаться в долгу. Он поможет Рональду, если это в его силах.

– Не сильно он рвался помогать Инсилаю, - напомнила Анжелика.

– Значит, были причины, или помочь было невозможно. Господи, мы опять вернулись к началу пути. Смерть – судьба, судьба – смерть, пошло по кру-гу.

– Слушай, а как ты думаешь, а что происходит после смерти?

– Физической или ментальной? – уточнила Наталия.

– И той, и другой.

– Ну, после физической, если она опередила ментальную, происходит воз-рождение, - пожала плечами Наталья, - если, конечно, не угораздило уме-реть в естественном обличье.

– Я не об этом, - отмахнулась Лика, - это любой подмастерье знает. Я о по-следней, которая без воскрешения.

– Ну, милочка, ты спросила. Это никому не ведомо.

– Но ты-то сама что думаешь, - настаивала Лика.

– Ничего, я как-то не задумывалась об этом, - Наталья поняла, что подруга снова думает об Инсилае, и не решилась сказать, что с ее точки зрения по-сле смерти не происходит ничего, - а ты как считаешь?

– У меня нет определенного мнения. Иногда мне кажется, что это шаг в пустоту, иногда думаю, что это очередная ступень развития. Не зря же Мерлин отказался от бессмертия. Он убедился в существовании иного, бо-лее совершенного мира, и ушел в него.

– Вполне допускаю, учитывая, что еще никто из того мира не возвращался, очень даже возможно, что там не плохо.

– Или там ничего и никого нет, и возвращаться некому.

– Оба варианта равновероятны, беда в том, что выяснить это можно только опытным путем. Желаешь попробовать?

– Спасибо, нет.

– Правильно, и так греха предостаточно. Всему свое время. Придет – узна-ешь.

– Пугает не смерть, страшна неизвестность.

– Да что с тобой, ты не заболела? – Наталья покосилась на подругу. – За-гробным миром озадачилась, смерти боишься.

– Не боюсь умирать, просто не хочу при этом присутствовать. Не волнуй-ся, я не заболела, не сошла с ума, не помышляю о самоубийстве, я только хочу знать, что происходит там, куда ушел Инсилай.

– Ясно, - опасения Натальи подтвердились, она попыталась сменить тему разговора, - знаешь, мы с тобой напоминаем мне близнецов в утробе мате-ри. До родов еще прорва времени, а они рассуждают, есть там, впереди, жизнь или нет. И аргумент основной, как у нас: оттуда никто не возвра-щался.

– Так, по-твоему, есть жизнь после жизни?

– Да не знаю я. Нашла профессора загробного мира. Но, во-первых, многое зависит от точки зрения, а во-вторых… отказался же зачем-то Мерлин от бессмертия.

– В нашем понимании бессмертия, - воодушевившись, продолжила Лика, - а, может, вся наша так называемая жизнь просто топтание на месте перед царством вечного света. И тогда бессмертие не что иное, как пожизненное заключение по собственному желанию.

– Маловероятно, - помедлив, сказала Наталья, - если все обстоит именно так, тогда наше существование в этом мире – подготовка нас к жизни бо-лее совершенной. Вроде нашей чародейской отработки на земле. Сначала извольте заслужить лучшую участь, а уж потом – добро пожаловать. Не научитесь – останетесь на второй год или вообще никуда не попадете.

– Ты хочешь сказать, что от того, что мы делаем здесь, зависит наше бу-дущее там? Типа кастинга?

– Типа ты на почве бессонницы малость рехнулась, - разозлилась Наталья, - о вечности рассуждаешь, выбирай выражения.

Я проснулся от громких криков за дверью, мгновенно скатился на пол и за-маскировался под кроватью. Скрипнула дверь, и голоса раздались совсем рядом, но уже очень тихо. К великой радости, в одном из говорящих я узнал кузена Дью и немного успокоился.

– Я закрою глаза на то, что ты заслужил хорошую порку, а ты снимешь пле-туна, - тихо сказал Дью.

– Это преступление, мой господин, - чуть слышно ответил незнакомый голос, - если об этом узнают… Мне и думать-то об этом страшно.

– А ты уж постарайся, чтоб не узнали, - посоветовал Дью, - тебе же лучше будет.

– Я очень боюсь, господин.

– Значит так, - зашипел кузен, - или ты сейчас же снимешь плетуна с Чаро-дея в спальне, или я без суда и следствия отправлю тебя на корм боевым ящерицам. Ты понял?

– Да, господин, - так тихо, что я едва расслышал.

– Я подожду тебя здесь, - чуть помедлив, сказал Дью, - так будет проще. Ты ничего не делал, я ничего не видел.

– Да, господин, - повторил незнакомец. Раздался шум шагов, - но здесь ни-кого нет, мой господин.

– Вылезай, - скомандовал кузен, но в комнату не вошел.

Я кое-как выполз из-под кровати и увидел перед собой оборванного мужика лет сорока. Маленький, лысоватый, глазки бегают, как тараканы на свету. На его толстенькой, короткой шее я увидел золотой ошейник. Значит, Вол-шебник.

– Снимите, пожалуйста, свитер, - тихо сказал незнакомец. Я стянул Мирнин подарок, плетун, как почувствовал, вцепился мне в шею. - Нагнитесь, пожа-луйста.

Я согнулся почти вдвое, чтобы облегчить жизнь моему перепуганному спаси-телю. Волшебник сорвал с меня плетуна и ловко раздавил его предусмотри-тельно прихваченной из гостиной кочергой. Ошейник немедленно слетел с меня горстью монет.

– Я пойду? – он смотрел своими испуганными рыжеватыми глазами куда-то мимо меня.

– Спасибо, - я выпрямился. Прямо у меня за спиной был кузенов столик – мечта голодающего. Я понял, куда смотрит Волшебник, взял из вазы фрукт, похожий на манго, и протянул своему спасителю. Он испуганно покосился на дверь. Дью не появлялся, но многозначительно пыхтел в гостиной, наме-кая, что время не ждет.

– Он разрешит, - сказал я. Господи, как же мы живем в этом вечном ужасе?

– Что я разрешу? – немедленно подал голос кузен. – Вы там заснули, что ли, побыстрее нельзя?

– Уже готово, мой господин, - немедленно откликнулся Волшебник и попы-тался всучить мне манго обратно.

Дью немедленно появился на пороге.

– Это я ему дал, - быстро сказал я.

– Ладно, только ешь здесь, и брысь отсюда, - распорядился бравый скалет, подбирая с пола монеты.

– Спасибо, господин, - он грыз фрукт с такой жадностью, что мне было страшно смотреть.

Волшебник ушел. Дью немного задержался, чтобы в очередной раз проинст-руктировать меня.

– В шкафу есть шмотки, найди себе что-нибудь подходящее. Но будет луч-ше, если ты пока никуда не будешь ходить. Мне еще полкараула, приду – вместе прогуляемся.

– Постарайся узнать про Мирну, - попросил я.

– Хорошо, постараюсь разведать про твою подружку.

– Это не подружка, - немедленно открестился я.

– Да ладно, Фло все равно не слышит. Черт, и ее найти не могу, как сквозь землю провалилась.

– А где, кстати, Посланник?

– Кстати? – переспросил Дью. – Совершенно некстати. Он практически под нами, подвал двумя уровнями ниже.

– А почему некстати?

– Да потому, что охраны чертова пропасть, не пропихнуться. Что-то там не сложилось со смертью, зуб даю.

– Я видел, как его убили, - сказал я.

– Не знаю, что ты видел, но лично я получил от Арси распоряжение втрое усилить посты на нулевом уровне. До того как привезли Посланника, там вообще стражи не было. Или кто-то охотится за трупом? Ты в это веришь?

– Я верю своим глазам, а они видели, как Инсилая до смерти упоили мерт-вой водой. Ладно, всезнайка, а как Ронни-то поймали?

– Точно не скажу. Говорят, девчонка завизжала в склепе.

– Так ее тоже поймали?

– Да не знаю я, - разозлился Дью. – Ты что, местных сплетников не знаешь? Толком ничего не ведают, но болтают исправно. Что услышал, дели на сто. Попытаюсь узнать, но сегодня вряд ли получится. Ночь на дворе, все при-личные люди спят без задних ног. Ладно, пошел караулить. Мне еще доку-менты тебе надо достать, а это не самое простое.

– К Ронни можно будет подобраться?

– С ума сошел? Его Арси лично допрашивает, все дознаватели на ушах сто-ят. Советник всех разогнал, с глазу на глаз беседуют.

– Арси допрашивает Ронни? – я похолодел.

– Что? – испугался Дью следом за мной. – Он про тебя может что-то бряк-нуть?

– Не думаю, что Арси интересуется моей скромной персоной. Тем более ма-ловероятно, что он будет так засекречивать свой интерес ко мне. А Ронни про меня и сказать-то может только то, что я существую.

– Все равно сиди тихо, как мышка, - кузен оказался большим перестрахов-щиком, - пока не выправлю тебе документ – отсюда ни ногой.

Все, что в предоставленных ей покоях поддавалось разрушению, Мирна уничтожила в первые три часа заключения, превратив уютно обставлен-ную комнату в склад осколков, обрывков и обломков. Когда вечером ее на-вестил Арси, он только ахнул, увидев учиненный барышней погром.

– Ты ненормальная, - вздохнул советник, глядя на то, что осталось от шел-ка, зеркал и хрусталя. – Такая же психопатка, как твой приятель. Вас на-до в соседних клетках держать и в намордниках выгуливать.

– Катись отсюда, - Мирна запустила в Арси фиолетово-желтым фруктом, сильно смахивающим на ананас. Советник увернулся от колючего снаряда и пригрозил:

– Прекрати хулиганить, или отправлю в гарем младшей служанкой до воз-вращения Магистра. Будешь выносить ночные вазы за приличными барыш-нями, может, дури поубавится.

– Давай- давай, - немедленно откликнулась Мирна, - будет, что надеть те-бе на голову, прихвостень тауровский, - она возобновила бомбардировку Ар-си оставшимися фруктами.

– В последний раз говорю, уймись! – посоветовал из-за двери советник. – Ху-же будет.

– Да провались ты со своими советами! – раздался грохот и звон битого стекла.

«Ну и что она еще нашла, чтоб разбить, - удивился про себя Арси, - вроде уже ни одной целой вещи не осталось. Истеричка». Советник приказал при-нести клетку. Переговоры были продолжены только после того, как стра-же удалось, наконец, засунуть разбушевавшуюся Мирну в тесный, метр на метр, решетчатый куб. Гаара шипела и кусалась, но справиться с тремя дюжими стражниками ей было не по силам. Арси дождался, пока охрана уйдет, и приступил к беседе.

– Ты была рядом с Посланником, когда его убили, - без предисловий начал со-ветник, - ты должна была видеть того, кто это сделал. Кто? И я, так и быть, выпущу тебя из этой клетки.

Мирна, хоть и была достаточно миниатюрна, с трудом умещалась в своей мини-темнице.

Арси подошел к клетке и наклонился над ней, опершись руками о прутья.

– Кто подходил к Инсилаю, когда он стоял у ворот? Советую припомнить, если хочешь отсюда выйти.

– Пошел к черту, - Мирна изловчилась и вцепилась свеженаманикюренными ногтями в руку советника. – Чтоб тебя, мокрицу, драконы сожрали!

Арси взвыл и отскочил от клетки.

– Еще одна выходка, и я прикажу привести сюда твоего приятеля и буду бить его смертным боем на твоих глазах, если ты не поумнеешь. Поняла?

Мирна не ответила.

– Ты меня слышишь? Кто подходил к Посланнику? Я знаю, ты его видела. Кто это был? – Тишина. Арси сделал шаг к двери. – Некогда мне с тобой во-зиться. Будешь говорить или послать за Ронни?

– Он мне не приятель, - спокойно сообщила Мирна, - просто знакомый. Но я не люблю, когда кого-то бьют смертным боем, особенно, если этот кто-то только и грешен, что знаком со мной. Ты прав, пожиратель крыс, я была рядом с Посланником, совсем рядом. Так близко, что смогла убить его. Ты доволен?

– Ты?!! – Арси почувствовал, что сходит с ума. Эта парочка убила Послан-ника Мерлина, отрезала обратную дорогу Тауру, спутала карты Великой Битвы… Советник в сердцах стукнул кулаком по клетке. – Да ты понима-ешь, что вы наделали?! – он не рассчитал силы удара, здорово ушиб руку о решетку и разозлился еще больше. – Убить вас мало, отродье эйрское! – Ар-си непроизвольно затряс в воздухе растопыренными пальцами.

– Как же Вы любезны, советник, - ухмыльнулась Гаара. – Ну, открывай, что ли, мой скворечник, честнейший из ваурцев, кажется, я выполнила твое условие.

Арси уже потерял всякий интерес к Мирне. «Неужели это правда? – заду-мался он над ошеломляющей новостью. – Но почему мальчишка ничего не сказал? Побоялся, скрыл, играл в героя? Или эта психопатка врет, грудью защищая своего дружка? А если правда? Тогда я уже ничего не понимаю. Од-но ясно, если Посланник стопроцентно мертв, Таур никогда не появится в Ваурии».

К чести советника стоит заметить, что у него даже в мыслях не мельк-нуло воспользоваться создавшимися обстоятельствами. Напротив, он ли-хорадочно пытался найти в ситуации лазейку для возвращения Магистра. Искал и не находил. Оставался лишь один выход – чудо. Чудо, способное вер-нуть Посланника к жизни. Только какой кудесник это чудо сотворит? Альф, придворный лекарь, уже отказался. Сказал, что его энергетики не хватит даже на пару ударов сердца Инсилая, не то, что на его оживление. «Может быть, Локи вернется за своим учеником? Почему нет, пришел же Илай к своему Учителю. И Локи придет. Здесь его ученик, его дочь, и ученик его ученика. Обязан придти. Никому он ничего не обязан, - сам себе возразил Арси. – Разве можно обязать кого-то вернуться за смертью?» Так и не ре-шив, что делать, советник медленно пошел к дверям. От раздумий его оторвал голос Мирны.

– Эй ты, клык мудрости бешеной коровы, а обещания выполнять не обяза-тельно?

– Как ты мне надоела! – разозлился Арси. – Ну что ты орешь, разве тебе неудобно? По-моему, ты очень уютно устроилась.

Я честно пытался выполнить данное Дью обещание и поспать. Но за эти два года я так отвык от безделья, что вынужденное ничегонеделание измотало меня больше, чем самая тяжелая работа. Я шатался по комнатам, как при-видение, прислушивался к голосам в коридоре, подглядывал на улицу в уз-кую щелку между портьерами и считал до миллиона, пытаясь обмануть себя и время. Самое неприятное, что мне были ясны причины моих метаний – я боялся своих мыслей. Как быть дальше, этот вопрос не имел ответа, но не давал мне покоя.

Попытаться найти Мирну и Ронни? Зачем. Они четко дали понять, что не нуждаются в моей помощи. Искать Фло и, прихватив Дью, бежать отсюда сломя голову? Легко сказать. Как бежать, куда бежать, где искать.… Да и Дью не сказать, чтоб внушал доверие. Как он ухитрился так классно при-строиться в этом сумасшедшем доме? Рассказывает он, конечно, гладко, только верится в его басни с трудом. А может, это и не Дью вовсе, а сущ-ность, похожая на него? Может, его Таур наколдовал, чтобы всех на чистую воду вывести. Полный идиотизм, на кой черт я Магистру сдался, ему без ме-ня есть чем заняться. А если он знал, что моя дорога пересечется с Послан-ником? Почему нет? Ведь это часть Битвы, а Битва для Таура главное. Он, небось, даже муравья на своем пути к победе в лицо знает, а я поболе мура-вья буду. Если бы вовремя догадался, что происходит, мог бы смерть Инси-лая не допустить и ход событий в корне изменить.

Арси допрашивал Ронни и выгнал дознавателей. Говорят, советник по во-просу истязаний хуже Таура, рвет, как бультерьер. Нет, об этом я думать от-казываюсь, все равно помочь не в состоянии. Мирна смогла сбежать, или ее Арси тоже допрашивает?

Готов поспорить, что он расследует смерть Посланника. Я понимаю его бес-покойство, не может поверить, что исход Битвы решили двое подростков, подвох ищет, интригу и истину. Я тоже много чему не верю.

Например, абсолютно не верю кузену Дью. Не бывает, чтобы так стреми-тельно везло на ровном месте. Я попался, Посланник, хоть и Волшебник, яр-ма не избежал, Локи чуть не год спину гнул под бичами на императорских полях, а он Маг из серьезных.

И ведет он себя как-то странно. Черт возьми, не нравится мне все это. Бе-жать надо отсюда, пока не поздно, а не ждать, пока лже-кузен сдаст меня Арси со всеми потрохами. А куда бежать-то? Ваурия, как большая тюрьма: что налево, что направо, вся разница только в классе комфортности камеры и строгости режима. Ну, если меня поймают, мне гарантирован такой ре-жим, что впору повеситься, в этом я не сомневаюсь. Клеймо императорского раба будет самой мелкой неприятностью. От всех этих мыслей у меня даже лопатки заломило, будто там уже красовалась монограмма Магистра.

Вернулся Дью. Я вскочил, прихватил брошенную Волшебником-освободителем кочергу и пошел в наступление на кузена.

– Кто такая Стелла? – спросил я, пряча за спиной кочергу.

– Ты весь мой бочонок выпил, или и мне хоть что-то осталось? – спокойно спросил Дью, по своему объяснив мою агрессивность.

– Кто такая Стелла? – повторил я, еще крепче сжимая в кулаке металличе-ский прут.

– Спокойно, - кузен чуть отступил назад, - ты перевозбудился. Я не знаю, что тебе привиделось спьяну, но единственной Стеллой, которую я знал, была мерзкая рыжая шавка с выпученными глазами на глупой плоской морде. Любимый хин Фло, нелегально привезенный с Земли. С ним еще из-за этого проблемы были..

Это он угадал. Вряд ли Таур мог знать про такие мелочи. Выходит, Дью на-стоящий. И на том спасибо. Осталось выяснить, каким образом он попал на императорскую службу.

– Правильно, - я тоже сделал шаг назад. – Ну-ка, повтори, как ты оказался в крепости.

– Это ты от свободы опьянел, или от местной браги? – принюхался Дью.

– Не пил я твою брагу, - разозлился я, - просто я тебе не верю.

– Приехали, - кузен покрутил пальцем у виска, - не веришь – катись отсюда, я тебя насильно спасать не собираюсь, псих ненормальный.

Так он это равнодушно сказал, что мне совсем обидно стало. Подумаешь, какая цаца, уж и спросить нельзя. Ну и черт с тобой, сам разберусь. Я пошел к дверям.

– Кочергу-то оставь, - бросил мне в спину кузен, - ни к чему она тебе, а мне еще пригодится.

Ну вот, чуть кочергу у братца не спер, совсем растерялся. Я ткнул железный прут в подставку у камина и гордо отправился на выход.

– Ты ничего не забыл? – уточнил Дью.

– Ну, например, документики свои, чтобы не арестовали за бродяжничество, экипировочку сменить, чтоб в глаза не бросаться… или вот, спасибо мне сказать за посреднические услуги по снятию плетуна, чтоб я знал, что ты просто рассеянный от природы, а не скотина неблагодарная…

– Документов не имею, одежда устраивает, а за плетуна спасибо, - я взялся за ручку двери. Куда иду, зачем иду? К Дью ни за что ни про что привязал-ся. Мания преследования одолела от счастья. Может, это потому, что теперь мне есть, что терять?

Я обернулся, полковник стоял посреди комнаты, не делая ни малейшей по-пытки удержать меня. Обиделся. Ну и черт с ним. Раз такой умный и тон-кий, мог бы понять мое состояние и не делать трагедию из ерунды. Хоть бы слово сказал, чтоб меня остановить, вот гаденыш, будто не родной. Делать нечего, пришлось идти, остаться, как назло, никто не предлагал.

«Надо позвать Альфа и еще раз посмотреть, что там с Посланником, - ду-мал Арси, в который раз анализируя сообщение Мирны. – Девчонка не могла решить исход Битвы. Так, походя, поставить точку в поединке Великих Воинов просто невозможно. Да и нет этого. Красавчик не умер, он между небом и землей. Альф сказал, что он замер в Безвременье. Ну, раз сущест-вует сила, загнавшая его туда, значит, должна быть и сила, способная вер-нуть его к жизни. И все, наконец, пойдет, как должно быть. Сможет вер-нуться Магистр, продолжится Битва… Раз эта сила есть, я непременно найду ее, иначе в следующей Битве придется сражаться мне. Во-первых, я не рожден воином, во-вторых, мой долг служить господину.… Каждый дол-жен заниматься своим делом. Сейчас мое дело – обеспечить Магистру воз-можность возвращения. Значит, я должен любой ценой добиться оживления Посланника. Кстати, раз уж я убедился, что Таур никакого отношения к происшествию с Инсилаем не имеет, живые свидетели этого безобразия мне совсем не помешают. Иди потом доказывай, что не я Посланника ух-лопал с целью государственного переворота. Даже Ронни на это намекал, хоть и видел настоящего убийцу, а уж что остальные болтать будут.… Надо навестить мальчишку».

Советник распорядился позвать Альфа и направился к Ронни. Допрашивая сегодня пленного, Арси старался быть крайне осторожным. Хоть и взялся за плеть, но ни одного удара не нанес в полную силу. Цели расправиться он не ставил, только напугать хорошенько.

Добродушный Альф уже ждал советника у комнаты дознания. Высокий, полноватый, темнокожий Альф был лучшим врачевателем Запределья. В его диагнозах Арси не сомневался.

– Посмотри, что с парнем! – распорядился советник. – Этот паршивец мне нужен живым, а вчера чуть не сдох от примитивной порки.

– Давай посмотрим, - Альф распахнул дверь и подошел к Ронни, все еще ви-сящему на связанных руках. – Это обязательно? – лекарь ткнул пальцем в цепи.

– Тебе мешает?

– В общем, да, железо экранирует.

– Снимите, - приказал Арси стоящим в коридоре стражникам.

Альф дождался, пока Ронни положили на пол, и склонился над юношей. Со-ветник заглянул через плечо врача. Как Арси и ожидал, повреждения на ли-це заключенного были минимальными: пара ссадин и небольшой кровопод-тек под глазом.

– Сам бил? – спросил Альф через несколько минут.

– С чего ты взял?

– Очень аккуратно, твои костоломы так не умеют. – Врач провел пальца-ми по лицу Ронни. – Смажу соком молодой варкаты, завтра будет как но-венький.

– Он жить-то будет?

– А чего ему не жить, - удивился Альф, - от синяка под глазом еще никто не умирал.

– Но отчего-то же он отключился. Проверь получше.

– У него прекрасная аура, - пожал плечами лекарь, - нам бы с тобой его здо-ровье. Если волнуешься, дай ему поесть и выспаться. Он просто устал.

– Вчера ночью он чуть было не умер вместе со своей прекрасной аурой. Это тоже от усталости? – с ехидством напомнил Арси.

– Арси, я не узнаю тебя. Ты надо мной издеваешься, или, правда, не видишь, что с ним?

– Я не ясновидящий, - разозлился советник.

– Ну не слепой же, - лекарь усмехнулся и ласково погладил Ронни по голове. Пленник пробормотал что-то неразборчивое, свернулся калачиком на полу и умиротворенно засопел, сунув под голову связанные руки. – Теперь понял?

– Нет, – честно признался советник.

– Ты его так умотал, что он спит стоя. Вот и весь обморок. Есть еще кто-нибудь, чье здоровье тебя интересует?

– А как же, - Арси взял Альфа под руку. – Мальчишку накормить и в колод-ки, - распорядился он, проходя мимо солдат. – Пошли, дорогой, есть тут кое-кто этажом ниже…

– Опять Посланник?! – врач остановился. – Я уже говорил тебе, что ничего не могу сделать. Что зря ходить.

– А ты постарайся, - вкрадчиво сказал советник, - он мне очень-очень ну-жен, и тебе, кстати, тоже.

– Мне-то он на кой сдался, - удивился Альф, - и вообще, самому надо было его стеречь, раз он тебе так необходим. Твое полусонное воинство конец света проморгает.

– Не доглядел, - признал Арси, - очень уж верткая публика попалась.

– Вывернулся он, скажем, весьма своеобразно, - усмехнулся лекарь, - тебе не кажется?

– Мне много чего кажется, - буркнул советник. – Отчего он все-таки умер, Альф, ты уверен, что от воды?

– Во-первых, он не умер, а, скажем так, замер. Во-вторых, удивительно, что он еще столько продержался. Другой, на его месте, сыграл бы в ящик уже после твоего клейма. А этот еще двое суток протянул, хоть и балан-сировал на грани. Сердце молодое, нервы железные, да и уровень медитации серьезный.

– Вода или еще что-то? – повторил Арси.

– Вода и еще что-то, только не в том смысле, что ты думаешь. Того коли-чества мертвой воды, что твои солдатики ему дали, хватило бы, чтоб убить дюжину волшебников. А ему одному оказалось недостаточно. Зна-чит, было еще что-то, или кто-то, изменившие ситуацию.

– Минутку, если возможность вмешательства третьих сил однажды уже была, она существует и сейчас. То есть все это хлипкое равновесие может рухнуть в любой момент?

– Это не ко мне. Я по врачебной части. Стрелу вынуть, кости вправить, кровь пустить – пожалуйста, обращайтесь.

Они дошли до искомого коридора. Стража, которой на этом уровне было очень много, приветствовала их появление. Арси замучился отвечать от-дающим честь солдатам.

– Ну, ты здесь просто воевать собрался, - проворчал Альф, - целая армия.

– Не хочу, чтоб его добили, - буркнул Арси.

– Зря опасаетесь, господин советник, это мало у кого получится, - усмех-нулся лекарь, - разве что ваши третьи силы вмешаются. Он сейчас в та-ком положении, что его ни убить, ни вылечить невозможно, он вне времени и пространства. Для того, чтобы выдернуть его из этого промежуточного равновесия, нужен, как минимум, практикующий Маг, а у нас в государст-ве, как на грех, даже Чародея завалящего не имеется. Так что раньше надо было о безопасности заботиться, теперь это уже ни к чему.

Врач подошел к Инсилаю. Скованный по рукам и ногам Волшебник непод-вижно лежал на полу. Факелы, чадящие на стене, тусклым светом отра-жались на золоте цепей и ошейника. Причудливые тени плясали по лицу Инсилая, создавая иллюзию жизни.

– Смотри, - советник схватил Альфа за руку, - он дышит!

Врач опустился на колени перед Илаем, достал из кармана зеркало и под-нес его к губам Волшебника.

– Мне жаль, Арси, - врач показал советнику незамутненное стекло, - это игра света.

– Проверь, - Арси впился глазами в безжизненное тело. С момента последне-го визита ничего не изменилось, разве что плетун сплел пару новых цепей. Альф не стал спорить и, взяв Инсилая за запястье, пощупал отсутствую-щий пульс.

– А стража у тебя вороватая, цепочку с руки уже сперли, - обернулся он к советнику.

– Ты уверен? – Арси был неприятно удивлен, но состояние Посланника его сейчас интересовало больше, чем дисциплина крепостного гарнизона.

– Абсолютно, - лекарь приподнял волосы Инсилая, - и серьгу уволокли. Ну, народ, не успеешь помереть, оберут до нитки.

– Что за серьга? – без энтузиазма спросил советник.

– Ты что, не заметил? У него серьга была в левом ухе, пиратская такая. Я, когда в прошлый раз им занимался, об нее оцарапался.

– Черт с ней, с серьгой, как он?

– Да все так же. - Альф поводил рукой над головой Волшебника, коснулся ладонью его сомкнутых век, - посвети.

Арси снял со стены факел, опустил его почти к лицу Инсилая.

– Мне кажется, или синяк стал меньше? – спросил советник.

– Не знаю, не мерил, - врача смущала ссадина на лбу волшебника. Кровь на ней не запеклась, но и не сочилась. Та же история была с пальцами. Альф собрался было поделиться своими сомнениями с начальством, но, вспомнив, что Арси и так уже на взводе, промолчал.

– Практически без перемен. Хотя… паук что-то нервничал, видишь, ошей-ник стал толще, и цепей прибавилось. То ли на Посланника твоего про-светление находило, то ли на грабителей среагировал.

– Надо поставить пост прямо здесь, - решил Арси, - чтоб докладывали каж-дый час.

– Поставь, - равнодушно согласился Альф, - если это тебя успокоит. Только пустое это. Тело не украдут – намертво к полу приковано. А в смысле его состояния… Вряд ли тут будут перемены.

В коридоре ни души, темно и пусто. Вроде сейчас направо, а там лестница будет. Так, лестница есть, только что-то мне сдается, не совсем та, что была вчера. Ну и что, вверх или вниз? Выход внизу, Ронни, кажется, тоже в под-вале, Инсилай прямо подо мной где-то на нулевом уровне, так что мне по всем показателям вниз. Правда, не совсем ясно, зачем мне Посланник и Ронни, но выход точно пригодится.

Вообще-то, стоит поспешить, по моим подсчетам, дело к рассвету, а мне по светлому времени по замку бегать что-то не хочется. Главное, в лабиринтах здешних не запутаться. Я прибавил ходу, потерял бдительность и чуть не нарвался на двоих стражников. К счастью, они были так заняты беседой, что до меня им не было никакого дела. Я прижался к стене, волей-неволей пришлось слушать их болтовню. Сначала они беспорядочно ругались, потом страсти поутихли я с грехом пополам понял, что оказался невольным свиде-телем дележки краденого добра.

– Я больше ришковал, брашлет мой, - говоривший немного шепелявил.

– Рисквал он, - второй говорил очень быстро, глотая звуки, - пдумаешь, на стреме стоял. Самъе труднъе я сделал. Моя цпочка.

– Щас, - возмутился шепелявый, - мошет, тебе еще штаны погладить?

– А чем тебе висюлька не нравится? Очнь классно.

– Шам и носи. Бабшкая она. А брашлет мой.

Господи, договаривайтесь поскорее и валите отсюда, нашли где ворованное делить. Тоже сокровища отыскали, цепочки, брелочки. Вы ж, ворюги несча-стные, мне путь загораживаете.

– А вдруг это все шамим Мерлином заговорено? – спор пошел на принципи-ально новый виток. Я насторожился. Где эти два прохвоста могли стащить вещи Мерлина?

– Мерлина нет, - скороговоркой отрапортовал второй, - есть Таур Великий и могучий.

– Ага, Мерлина нет, а пошланник его ешть. Сейчас как вштанет, как разма-жет нас по штупенькам, тогда выяшним, кто ешть, а кого нет.

Ну дела, это ж они Посланника обчистили. Ну, правильно, висюлька, баб-ская штучка, это ж серьга, о которой Мирна говорила, а браслет откуда? А, это наверно, просто цепочка на руку. Черт, нельзя, чтоб эти мародеры маяк украли, он еще пригодится. Что делать, быстро соображай, что делать! Даль-нейшее мелькнуло в голове мгновенно: серьга, Мирна, Локи. Возвращение. За обратный билет я готов рисковать.

Стараясь быть тенью, подкрался к спорщикам. Они стояли, нагнувшись друг к другу, их головы почти соприкасались. Хлопнув легонько по затыл-кам, я столкнул их лбами. Бряк! Когда они боднули друг друга я грозным шепотом провещал: «Мерлин, Мерлин». Получилось как нельзя лучше. Как и все воришки, стражники оказались редкими трусами. Бросив добычу, они пустились наутек. Я подобрал кольцо и серьгу, порадовался своей находчи-вости, и тут мне в грудь уперлось копье.

– Ночной пароль и документы.

Прямо передо мной стоял патруль. Ну, вот и все, добегался.

– Вас приветствует зеркальная связь «Романс», – проворковало зеркало. – Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети. – Блямс! Что-то звякнуло, и в зеркале отразился танцующий скорпион. Голос Локи рав-нодушно сообщил: - Уважайте работу автоответчика, оставьте сообщение после сигнала. Я непременно свяжусь с Вами позже.

– Это невозможно, - взорвалась Наталия, - мы уже полсотни Мерлинов из-вели на прослушивание его недоступности!

– Может, стоило оставить сообщение? – робко предложила Лика.

– В другой раз. Я вот что думаю, раз невозможно связаться с Локи, давай попробуем поговорить с Велесом.

– С ума сошла, - махнула рукой Лика, - я его боюсь.

– Ну ты даешь! Черного Локи, значит, она не боится, а Учителя Варварино-го, досточтимого Велеса, вдруг испугалась.

– Я его не знаю, - помедлив, сказала Лика.

– Извини, я запамятовала, что Локи твой лучший друг, - ухмыльнулась На-талия.

– Он обещал нам свою помощь. Мы вправе на нее рассчитывать.

– На помощь Велеса мы тоже имеем право. Варвара его ученица, и она про-пала. Он просто обязан помочь ей.

– Соединяйся, - равнодушно согласилась Лика, - где-то в спальне валяется Варварина книжка, там есть код.

Наталия вышла, и в ту же секунду зеркало мигнуло и озарилось голубова-тым светом.

– Вызов из Эйра за счет вызывающего абонента, - сообщил голос оператора, - соединять?

– Давай, - разрешила Анжелика, лихорадочно соображая, кому она могла так понадобиться в Мерлин-Лэнде, что этот кто-то оплатил звонок.

В зеркале появился Локи. В первый момент девушка даже не узнала его, так изменился Маг с момента их последней встречи. Элегантный костюм, яркие глаза, ухоженные волосы…

– Здравствуй, красавица, - Локи мгновенно оценил ситуацию и понял, что позвонил вовремя. Он почти физически чувствовал отчаяние и безнадеж-ность, царящие в Ликиной душе.

– Добрый день, - придя в себя от изумления, пробормотала Анжелика, и тут же робко улыбнулась, - господи, как же я рада Вас видеть.

– Взаимно, - Локи галантно склонил голову, - как дела?

– Спасибо, плохо, - неожиданно для себя призналась Лика.

– Отчаяние – плохой советчик, - тихо сказал Маг, глядя в глаза собеседнице. Лика почувствовала, что неведомая сила наполняет все ее существо, она поняла, что тоска отступает, а на смену ей приходит желание борьбы. – Не позволяй себе расслабляться, упиваясь собственными страданиями.

– Я не расслабляюсь, я просто не могу ничего делать, - тихо сказала Анже-лика.

– Никогда не путай не могу и не хочу, - посоветовал Локи, - это может сыг-рать с тобой злую шутку.

– Ни разу в жизни мне не было так трудно, - призналась она и вдруг поняла, что лжет. Никогда еще ей не было так легко и свободно. Сознание неиз-вестно откуда взявшейся силы и уверенности, вносило в душу покой и уми-ротворение.

– Легкая жизнь скучна. Радуйся, что судьба не забывает про тебя.

– Вы уже знаете? – шепотом спросила Лика.

– Не знаю о чем ты, но думаю, что о главном осведомлен неплохо.

– Как это могло произойти? Почему? Как же теперь жить…Что делать, Локи?

– Ждать и не делать ничего, что может нарушить ход событий. Равнове-сие настолько шаткое, что малейшее неверное движение может многих сбросить в пропасть.

– Великий Мерлин, неужели это еще не конец?!

– Конечно, нет. Для этого я и говорю с тобой. Я обещал тебе там, в Альва-ре, что каждый сможет выполнить свой долг, если захочет. Я сказал тебе, что каждый будет на своем месте в свое время… Мое время пришло. Я воз-вращаюсь в Запределье. Я хочу, чтоб ты знала об этом, потому что потом придет твой час, и ты должна быть готова к этому.

– Мне придется вернуться в Альвар?

– Откуда мне знать, где твое место в этом раскладе? – пожал плечами Ло-ки. – Это каждый решает для себя сам.

– Могу я пойти с Вами?

– Еще не время, но оно вот-вот наступит. И тогда ты сделаешь то, что должна… или не сделаешь. Только и всего.

– Я ничего не понимаю, - пробормотала Анжелика, - ради бога, Локи, что я должна сделать. Пожалуйста, скажите.

– Если б я знал, красавица, - Локи чуть напрягся. Лика вдруг поняла, что Маг лжет, но лжет не для того, чтобы скрыть правду, а чтобы не впутывать ее, Лику, в какие-то серьезные события, - но ты сама это выяснишь и очень скоро.

– Вы уверены, - усомнилась она.

– Если я не прав, будет очень обидно, - думая о чем-то своем, рассеянно ответил Локи, - но я редко ошибаюсь. Все будет хорошо, девочка, пожелай нам удачи.

– Вам? – переспросила Анжелика.

– Варвара пойдет со мной, - чуть помедлив, сказал Локи и нехотя добавил: - И последнее.… Ни у кого не ищи помощи, особенно у Велеса и Киры. В этой игре каждый играет сам за себя и только один за всех. Слишком много по-ставлено на карту. Будь осторожна. Прощай… или до встречи, это уж как случится.

– Удачи, - только и успела сказать Лика, прежде чем зеркало погасло. Она ничего не понимала, кроме того, что смерч, закружившийся в Ваурии, уже коснулся ее руки, и прикосновение это обожгло и испугало.

– Документы? – переспросил я, пытаясь выиграть время. – Минутку! – я по-лез в карман и наткнулся на злополучную цепочку. Была не была. Я протя-нул цепочку стражникам. – Мне очень жаль, я очень торопился и забыл бу-маги в комнате. Может, это сможет их заменить?

Один из стражников взял цепочку, другой, оставшийся не у дел, покосился на меня нехорошим взглядом

– Пароль ты тоже дома забыл?

Больше дать было нечего. Я скроил самое глупое лицо, на которое был спосо-бен и промямлил что-то похожее на «да».

– Ведем его на центральный пост, - предложил тот, что остался с носом.

– Может не стоит, Ур? – заколебался первый, в чьем цыганском кармане ис-чезла моя цепочка. – Ты здесь хоть одного постороннего видел? Только зря протащимся. Время потеряем и все остальное.

– Ведем на центральный, - поколебавшись, решил второй. Видно, зная сво-его приятеля, понял, что делиться взяткой тот не будет. – Лицом к стене, ру-ки на стену, обыщи его, Гай.

Ну, теперь точно пропал. Гнить мне остаток жизни в императорских рабах. И серьгу отнимут, и по лицу настучат. Я уперся ладонями в камни стены и взмолился всем богам о спасении.

– Ур, зайдешь завтра ко мне, - услышал я у себя за спиной голос Дью, - полу-чишь благодарность в приказе и премию за принципиальность. Гай – десять суток карцера и сто палочных ударов по пяткам за взяточничество. Спаси-бо, братец, - рука Дью легла мне на плечо, - пока тебя здесь еще не все зна-ют, пойдем-ка, проверим еще пару патрулей.

У меня ноги подкосились от радости. Голос кузена звучал для меня райской музыкой. Я опустил руки и медленно обернулся, пытаясь придать своему ли-цу торжествующее выражение.

– Цепочку верни, - Дью протянул руку, Гай поспешно положил ему на ладонь браслет с руки Посланника. – Благодарю за службу, - кузен отдал мне цепоч-ку и пожал руку Уру. – Все свободны.

Стража растаяла в темноте коридора.

– Спасибо, - шепотом поблагодарил я Дью и стек по стене на пол. Последнее потрясение было завершающим ударом по моим силам.

– Не стоит благодарности, - проворчал Дью, - если Чародей идиот – это на-долго.

Подождав пару минут и поняв, что я уже справился с волнением, Дью ска-зал:

– Пошли, что ли, или ты до утра здесь сидеть собираешься.

– Да-да, - я кое-как поднялся на ноги, - не хочу до утра.

– Хоть одна трезвая мысль, - вздохнул Дью. – Ну, куда пойдем?

– Может, поищем Мирну? – робко предложил я.

– С твоей точки зрения приключений на сегодня еще не достаточно? – осве-домился кузен.

– Я должен знать, где она. От этого зависят мои дальнейшие действия.

– Ты что, запал на нее?

– Да я ее всего пять минут в нормальном облике видел, - отмахнулся я. – Просто у меня в кармане маяк для тех, кто должен придти ей на помощь

– Что? – не понял Дью. – Что ты несешь, какой маяк, какая помощь?

– Не знаю. Знаю только, что те, кто спас Посланника от казни, пришли на ее сигнал.

– Да нет, серьги.

– Краш, ты случайно не тронулся на нервной почве?

– Эта серьга была в ухе Посланника, - я достал из кармана пиратское коль-цо. – Каким образом она действует, я не знаю, но ее сигнал может помочь нам убраться из Ваурии.

– Ты что, к Посланнику подходил? – кузен смотрел на меня с ужасом. – Я же говорил тебе, там полно охраны! Самоубийца! Ну тебя к черту, если тебе жить надоело, гибни сам. У меня на этом свете еще прорва дел, придется за-держаться.

– Не ходил я никуда, - мне показалось, что серьга в моей руке шевелится, как живая. – Дью, она уже сигналит, я чувствую. От нее просто током бьет!

– Это нервное, - успокоил кузен, - крепость построена так, что экранирует любые сигналы. Если ты всерьез веришь в волшебство этой штучки, тебе придется выйти из Сан Палисс.

– Значит, выйду. Не подыхать же в этой чертовой крепости. Пойдем со мной. Только сначала надо найти Мирну и Ронни, все-таки это их билет.

– Не знаю, где твоя Мирна, а к Ронни сейчас не подберешься.

– Что с ним?

– Арси никого не пускает туда, но мне доложили, что советник водил к нему Альфа, значит, дело плохо.

– Альф у вас главным палачом?

– Альф у нас главным медиком, значит, палач уже поработал. Да Арси и не пользуется услугами дознавателей, сам вполне справляется. А насчет доро-ги… точно не скажу, но, говорят, где-то в самом замке есть переход в Бэсс-нию.

– Пограничное Запределье, - вспомнил я, - вроде бы оттуда реально выйти в мир.

– Говорят. Но не думаю, что все так просто. Может, мы все-таки пойдем от-сюда, или этот закоулок поднимает тебе тонус?

– Пошли, - согласился я, - куда идем?

– Ты уверен, что замок блокирует любые сигналы?

– Исходящие – на сто процентов.

– Тогда выведи меня отсюда. Пока Ронни еще жив, а Мирна черт знает где, я попытаюсь привести помощь.

– Это безумие. Откуда ты знаешь, что эта паршивая финтифлюшка помо-жет. Я попытаюсь разузнать о переходе в Бэсснию.

– За это время добьют Ронни и поймают Мирну, - я медленно пошел вниз, - а реально существующий переход в Бэсснию вообще может оказаться тюрем-ным мифом. Тогда мы просто сгнием в Запределье. Нет, надо действовать.

– Ладно, - подумав, согласился Дью, - иди, действуй. Выход через два пово-рота направо. Каждую полночь я буду ждать тебя у белого камня, там, где мы вошли в крепость. За это время я постараюсь разузнать о твоих друзьях и отыскать Фло. Вот документы, - кузен отдал мне оформленные на мое имя бумаги, - постарайся обойтись без приключений. Пароль «Магистр и Веч-ность».

– Спасибо, - еще раз поблагодарил я.

– Пожалуйста, - кузен посмотрел на меня как-то грустно. – Где тебя искать-то, если ты не вернешься?

– На кладбище, живым я больше им не дамся. Во всех остальных случаях я обязательно вернусь.

– Будем надеяться, - несколько двусмысленно брякнул Дью. Я так и не по-нял, надеется он, что мне удастся вернуться, или на то, что меня непремен-но убьют при задержании.

Лика с Натальей уже больше часа секретничали на кухне. Алиса как про-пала, так больше и не появлялась. Кира, обидевшись на шушукавшихся подруг, заперлась в спальне и всерьез подумывала об отбытии в Мерлин-Лэнд. Единственным, что останавливало ее от этого шага, было непонят-ное отсутствие Варвары. Волшебницы Кира побаивалась. А в том, что Варвара не одобрит ее побега, девушка не сомневалась.

– Госпожа Кира? – услышала она чей-то приятный баритон у себя за спи-ной.

– Да, - девушка обернулась. За спинкой кресла, где она сидела, стоял ма-ленький мохнатый человечек. Не карлик, не лилипут, не зверек, а именно маленький человечек. В волосатых ручках он держал шкатулку красного дерева с перламутровой монограммой «М» на крышке.

– Ты кто? – испугалась Кира. Таких существ ей видеть не приходилось. – Как ты сюда попал?

– Я Синг, сын Лоэ из Бэсснии, - представился незнакомец. – Меня прислал к Вам сир Кирилл.

– Кирилл? – обрадовалась девушка, немедленно отставив копания в памяти по поводу загадочной Бэсснии. – Что с ним? Где он? Да говори же скорей!

– Я очень хотел бы сказать Вам, что все хорошо, ведь мы, бэссы, по своему предназначению хранители невесты. Но, увы, не всегда судьба благосклонна к влюбленным.

– Что, - прошептала Кира, чувствуя, что сердце ее остановилось, и похоло-дели кончики пальцев, - говори.

– Он нуждается в Вашей помощи госпожа, - Синг протянул девушке шка-тулку, - он в беде.

– Что это, - Кира смотрела на деревянный ларец с суеверным страхом.

– Если Вы согласны придти ему на помощь, возьмите это.

– Господи, о чем Вы говорите, - девушка схватила шкатулку и открыла ее. В черном бархате лежало тоненькое бронзовое кольцо. Легкий невесомый ободок с готическими письменами по внешней стороне. – Что делать, Синг, сын Лоэ?

– Наденьте кольцо на палец, госпожа.

– Так просто? – удивилась Кира, вынимая кольцо из шкатулки.

– Это не просто, госпожа. Это выбор. Это кольцо невесты, Вы должны знать это, прежде чем символ увенчает Вашу руку.

– Я надеваю это кольцо по доброй воле, - сказала Кира, - я люблю Кирилла и готова идти за ним на край света.

«И даже может быть чуть дальше», - добавила она про себя.

Как только бронзовый ободок оказался на пальце девушки, воздух в комна-те дрогнул, запахло серой и дымом. Кира почувствовала, что мир поплыл перед ее глазами. Шкатулка упала на пол, украшавшая ее монограмма взметнулась бабочкой и заметалась по комнате. Лохматый бэсс осмотрел-ся и протянул руку. Бабочка упала на его ладонь, сложив крылья буквой «М». Человечек цокнул языком и растаял в воздухе..

До пещеры я добрался, как и заказывал Дью, без приключений. Спешил проскочить до рассвета. Успел, но устал, как собака. Передохнул чуть-чуть, принял душ и начал пристраивать серьгу. Чем ближе было исполнение цели, тем безнадежней мне казалось мое предприятие. Ну с чего я взял, что кто-то придет на помощь. Правильно ли я понял Мирну, кто подтвердит, что она сказала правду, кто гарантирует, что она не ошиблась в своей вере в Локи…

Нельзя пользоваться магическими предметами, не веря в их силу. Я знаю, что помощь придет. Знаю и верю. Просто нужно чуть-чуть подождать. Я по-дожду. Может быть, и Мирна подтянется. Ведь никто не сказал, что ее пой-мали.

Два часа ожидания не принесли никаких результатов. А вдруг пещера тоже экранирует? Я подумал и, достав серьгу из кармана, приколол ее ко мху над входом в пещеру. Ничего и никого. Так, в Альваре не стоит оставлять лич-ную собственность без присмотра. Я вылез из пещеры и устроился на склоне так, чтоб видеть серьгу. Солнце палило нещадно. Пиратское кольцо, как на-зло, пускало вокруг себя стаи солнечных зайчиков, искушая прохожих на воровство. Снял серьгу, зажал в кулаке и, чтоб скрасить ожидание, стал вспоминать все, что знал о Бэсснии.

Известно мне было, увы, не много. Страна – прослойка, фильтр между изме-рениями. Формально находится под юрисдикцией Ваурии, но имеет полуот-крытые границы с миром. Основное население – бэссы, лохматые карлики, обожающие женщин. С ними пытались в свое время наладить отношения, но у них свои законы, пришельцам не понятные. Сами в мир не стремятся. Запросто могут убить за то, что посмотрел свысока. А попробуй, посмотри на бэсса снизу вверх, когда самый гигант из них едва достает макушкой до твоего колена.

Еще знаю, что их правитель зовется Сэтх, Тауру он приходится дальним родственником. Пытался когда-то качнуть права на совместное правление, но Магистр его обломал. Интересуется аграрными реформами и стихийными бедствиями. Бэссы с ваурцами ладят, но друг друга не жалуют. Интересно, Дью прав насчет Бэсснии? Или это очередная сказка?

Солнце покатилось к закату. Серьга раскалилась в моем потном кулаке. Ни-кто спасать меня не спешил. С ума сойти, целый день провалял дурака и не устал ничуть. Выдавливаем раба по капле, дорогу свободному гражданину.

Солнце село. Стало темно. Я снова повесил серьгу в заросли мха. Надо было поподробнее узнать у Мирны правила эксплуатации маяка. Захотелось спать. Это и понятно, сутки на ногах. Пока я боролся со сном, стало так хо-лодно, что борьба моя стала не актуальна: в таком холодильнике могут чув-ствовать себя комфортно только мамонты, мне же было мерзко и противно. Про сон я уже забыл, зубы стучали, ноги, руки и нос вполне могли сойти за осенних лягушек. Когда я окончательно почувствовал себя головастиком, где-то в глубине пещеры что-то шевельнулось. Забыв про сон и холод, я мет-нулся к ломаной арке. Серьгу, на всякий случай, опять сжал в кулаке и ос-торожно заглянул внутрь. В темноте отчетливо были видны две фигуры. Од-на – высокая и мускулистая. Другая, легкая, почти летящая, была похожа на статуэтку из китайского фарфора, изящную и хрупкую.

Карта в кабинете Арси зафиксировала энергетический всплеск такой силы, что его не проспал даже вечно дремлющий дежурный. Через несколько ми-нут об этом уже знал советник.

Вспышка произошла в районе восточной окраины Альвара. Арси задумался. Он был почти уверен, что в Ваурию вернулся Локи или кто-то, не усту-пающий ему силой. Цель визита тоже сомнений не вызывала: они пришли за Посланником. «Почему “они”, - оборвал себя советник, - он. Или все-таки они. Хотя, какая разница, двое, трое. Могут ли они колдовать, вот в чем вопрос. Должны. Иначе зачем бы им было возвращаться?. А если это и не Локи вовсе? А кто ж еще с такой мощной энергией, не Магистр же там появился. Берем худший расклад. Это Локи, и вернулся он в полной магиче-ской силе. Раз так, значит, он пришел не один, кто-то должен был перебро-сить его через границу в зачарованном состоянии. Итак, они пришли за По-сланником.. Как бы ни упали карты, силы Локи не хватит на перемещение красавчика в полумертвом виде. Значит, прежде всего, им придется любой ценой реанимировать своего приятеля. А если Локи придумал какую-нибудь хитрость и справится сам? Не страшно, на парне клеймо Магистра, даже если случится чудо, и Локи исхитрится добросить Посланника до границы, перехода Инсилаю не проскочить. Ему не выйти из Ваурии с таурограммой на спине. Локи, конечно, мастер своего дела, но даже ему не под силу свести клеймо императорского раба с бесчувственного тела. Как не крути, им придется выдернуть Посланника из Безвременья. А когда работа будет вы-полнена, тогда-то мы и поговорим. Чем скорее они выполнят свою задачу, тем скорее сможет вернуться Магистр. Значит, нужно помочь им сделать их дело. Только вот одному мне за всей этой шайкой не уследить. Нужна подмога, кто-нибудь из старших офицеров вполне сгодится. Хурст. Дурак и карьерист. Идеальная фигура. Нет, он слишком глуп, чересчур. Лучше де-сяток умных врагов, чем один идиот-союзник. А если Гарди? Он не дурак и пришлый. С ним легче договориться. Придется рисковать, других кандида-тов все равно нет».

– Скалета Гарди ко мне, - распорядился Арси и вдруг вспомнил еще одно указание Таура: «Если будет хоть малейший риск побега Посланника, при-кажи Альфу вколоть ему под левую лопатку эликсир боли. Тогда даже Ве-ликий Мерлин не сможет свести клеймо с его тела, а значит, Илай будет прикован к Запределью». – Альфа тоже сюда, - добавил Арси, - и побыстрее.

– К услугам господина советника, - Дью появился не больше чем через пять минут после вызова. Несмотря на глубокую ночь, полковник был свеж и подтянут.

– Сейчас мы с Вами пройдем на нулевой уровень, - сообщил Арси, - проверим посты и наведем порядок.

– Там полный порядок, господин советник, - отрапортовал Дью.

– Вот и посмотрим.

Альф злой, заспанный, глянул на советника исподлобья:

– У тебя кто-то умер, родился, воскрес? Что за спешка среди ночи?

– Не ворчи, сейчас пойдем к Посланнику, поработаешь - приказал Арси.

– Опять?! Знаешь, Арси, этот чертов Посланник у тебя как любимая де-вушка. Часа без него прожить не можешь. Ну не в состоянии я с ним ничего сделать! Как ты не поймешь? Хоть ночью дай мне покой. Завтра, все зав-тра.

– Сегодня и сейчас, - отрезал советник, - ты перестанешь брюзжать, пой-дешь со мной к Посланнику и вколешь моей, как ты выражаешься, девушке эликсир боли.

– Зачем? – удивился врач. – Он все равно ничего не чувствует, а лекарство действует не больше недели и использовать его можно не чаще чем раз в полгода. Кроме того, оно утраивает силу. Ты уверен, что справишься с По-сланником, если он придет в себя? Здесь же камня на камне не останется!

– Не зли меня, Альф, - посоветовал Арси, - или я и тебе что-нибудь вколю для усиления чувства долга. Хватит болтать, пошли.

Они стали спускаться вниз. Впереди шел полковник, лихорадочно сообра-жая, что могло приключиться, если Арси устроил ночную проверку. «Не по-пался ли кузен Краш, - думал Дью, - допросили, как следует, он меня и за-ложил. Да нет, документы я ему сделал отличные, никто не подкопается. Да если бы его и поймали, я бы первый узнал. Хотя черт его знает, сегодня дежурит Хурст, карьерист чертов. Мог и утаить, если меня в соучастии заподозрил. Кстати, что это Арси меня вытащил, а не его? У меня закон-ный выходной, а у Хурста плановое дежурство. Непонятно».

Следом шагал советник. «Два колдуна на одну компанию многовато для Ваурии, - думал Арси, глядя на чеканящего шаг полковника, - риск большой. Кто его знает, что они вдвоем наворотят. Сбежать, может, и не сбегут, а полстраны с землей сравняют. Надо вколоть Илаю по максимуму этого ад-ского средства, тогда ему будет не до борьбы и разрушений, вздохнуть бу-дет больно, если очухается».

Последним плелся полусонный Альф. «И чего он привязался к Посланнику, - думал врач, - ночь, полночь, беги, коли. Можно подумать, что если подож-дать до утра, парень оживет и убежит. Как Магистр ушел, Арси совсем рехнулся, сам не спит и другим не дает».

Появление среди ночи столь высокопоставленной компании произвело на нулевом уровне большой переполох. Солдаты засуетились, младшие офице-ры перепугались. Кто-то из подхалимов помчался докладывать Хурсту.

Дью остановился у главного поста и, откозыряв Арси, застыл в ожидании распоряжений. Советник полюбовался на произведенную его появлением па-нику и распорядился:

– Все посты с уровня убрать. Усиленные наряды на входы и выходы. Пус-кать только меня, императорского врачевателя и скалета Гарди.

На последних словах к собравшимся присоединился скалет Хурст. Крайне перепуганный услышанным, он щелкнул каблуками и вытянулся перед Ар-си:

– Командир Хурст к услугам господина советника!

– Забирай своих бездельников, - Арси косо посмотрел на запыхавшегося ко-мандира и поморщился, - стеречь все входы так, чтобы муравей не прополз. Ясно?

– Так точно! - гаркнул Хурст.

– Выполняйте, - буркнул советник и прошел в подвал к саркофагам и по-сланцу, - Альф, готовь эликсир. Максимально допустимую дозу в центр клейма, - бросил он на ходу, - Гарди, распорядитесь опустить энергетиче-ские экраны на всех уровнях, кроме нулевого. Через час зайдете ко мне, до-ложите обстановку.

– Здравствуй, Краш, - провещала темнота пещеры голосом Локи.

Великий Мерлин! Мирна не ошиблась: Локи пришел. Он вытащит нас отсю-да!

– Краш, отзовись! – Локи вышел из пещеры.

Следом за ним появилась небожительница. Если взять порыв весеннего вет-ра Эйра, аромат земных ландышей и чистоту розоватого паросского мрамо-ра, из которого скульпторы Земли творили образы своих богинь, получится жалкое подобие той, что пришла вместе с Локи. Она была прекрасна от рес-ниц до кончиков пальцев. Легкая, изящная, благоухающая, заставляющая, нет, помогающая любить и быть любимым.

– Привет, - голос у богини оказался грудным и глубоким, несмотря на воз-душный облик.

– Привет, - промямлил я, чувствуя, что сам на глазах превращаюсь в воздух. – Здравствуй, Локи.

– Это Маня, - представил Маг свою спутницу, - моя племянница. Можешь ей полностью доверять. - Это Краш, в недавнем прошлом – мой товарищ по не-счастью. Официальную часть будем считать законченной. Что у вас здесь происходит?

– Все плохо, Локи, - его вопрос мигом вернул меня с небес, пудовой цепью приковав к земле.

– Медленно и по порядку, - Локи присел на камень у входа в пещеру, поста-вив рядом с собой объемистую черную сумку.

Ну как я ему пятитомную эпопею местных событий в двух словах изложу? Пока я думал, с чего начать, Локи задал следующий вопрос.

– Мы промахнулись или маяк где-то здесь?

– Здесь, - я разжал кулак и протянул серьгу магу.

– В последний раз я видел ее в ухе Инсилая, - Локи сунул серьгу в карман. - Не расскажешь, как она оказалась у тебя?

– Отвоевал у мародеров в Сан Палисс.

– Понятно, - Локи прислонился к скале, - извини, я больше не буду переби-вать тебя. Итак, что я здесь пропустил?

– Битва была при тебе?

– Нет, рассказывай.

– Илай хорошо дрался. - Я не мог найти нужных слов. Понимал, что хочет знать Локи, но не знал, как сказать ему об этом. Он пришел мне на помощь вопросом:

– Кто победил?

– Не знаю. Похоже, оба проиграли. Инсилай ранил Таура, и Магистр исчез, правда, обещал вернуться. Кажется, напоследок он подбил Посланника.

– И что Инсилай?

– Видишь столбы у ворот? - я отсюда столбов не видел, но, насколько я пом-ню, Локи обладает зрением молодого коршуна. - Там распяли Илая.

– Кто? – в голосе послышалась угроза. Мне стало не по себе.

– Арси и компания.

– Потом его напоили мертвой водой, - я решил не вдаваться в подробности.

– Тоже Арси? - уточнил Локи.

– Нет. - Ну, темни, не темни, все равно не скроешь. – Мирна. Чтоб избавить его от страданий. Арси поставил Инсилая под плеть и грязь.

– Сколько раз нужно повторить, что жалость – плохое чувство, прежде чем эта истина наконец дойдет до ума, - проворчал Локи. - Что потом?

– Потом Мирна вспомнила про серьгу, и они с Ронни пробрались за ней в крепость. Ронни попал в дворцовую конюшню, а про Мирну я ничего не знаю. Если свободна – придет сюда. Мы договорились встретиться в пещере.

– Сколько времени прошло с момента, как вы расстались?

– Двое суток.

– Она уже не придет. Ладно, а с Инсилаем что?

– Говорят, что он умер, но сторожат как живого. Охрана утроенная.

– Ни слуху, ни духу.

– Плохо, но не смертельно, - Локи обернулся к Мане, внимательно следившей за нашей беседой. - Придется отправиться в крепость, девочка. Ты готова?

– Да, - она сделала шаг вперед, ее зеленоватые глаза сверкнули в темноте.

– Пошли, - Локи встал с камня и взял меня за руку. Другой рукой он держал сумку.

– Мой кузен будет ждать нас завтра в полночь у тайного хода, - сказал я. - Скоро утро, мы не успеем проскочить посты до рассвета.

– Мы проскочим их через пару секунд, - успокоил Локи, - возьми Маню за руку и попытайся вспомнить крепость во всех подробностях.

– Изнутри или снаружи?

– Я не собираюсь бегать вокруг замка, вспоминай изнутри.

Я взял руку Мани, и ток пробежал по моему позвоночнику. Ее пальцы, неж-ные и прохладные, как лепестки белой лилии, навели в моих мыслях полный сумбур. Только этим я могу объяснить то, что, изо всех сил пытаясь предста-вить себе покои кузена Дью, я почему-то увидел коридор нулевого уровня, куда, как и обещал Локи, мы все втроем через пару секунд и попали.

Вихрь исчез, мир остановился. Кира стояла посреди маленькой полутемной комнаты. Где-то под самым потолком тусклые слепые оконца, низкая де-ревянная кровать у стены, стол, заваленный какими-то склянками. Воз-дух, сырой и холодный, был так пропитан запахом лекарств, что его можно было глотать, как микстуру.

Она увидела его и окаменела. Кирилл лежал в постели. На осунувшемся ли-це жили только глаза, остальное казалось мертвой маской. Увенчанная перстнями рука, бессильно лежащая поверх простыни, белизной могла ус-пешно соперничать с полотном. Всегда уложенные волосы Кирилла небреж-но разметались по подушке. Кира ахнула и бросилась к возлюбленному.

– Господи, что случилось? – она остановилась в полушаге от кровати, боясь дотронуться до него.

– Ничего страшного, - голос его был тихим и усталым, - все нормально. Я так рад видеть тебя. Ты мне очень нужна, любовь моя.

– Великий Мерлин, что происходит? – Кира упала на колени у постели больного и прижалась щекой к его руке. Кирилл вздрогнул.

– Не бойся, моя королева, - он провел пальцами по ее щеке, - все будет хоро-шо. Поцелуй меня.

– Что с тобой, - она коснулась губами его пальцев, они были очень сухими и горячими, - у тебя жар?

– Успокойся, ты со мной, и я уже почти здоров. Какое счастье, что ты есть… - он приподнялся на локте и поцеловал Киру. Легкая простыня скользнула вниз. Кира вскрикнула и отшатнулась, увидев бинты с пятна-ми крови на груди Кирилла.

– Что это? Ты ранен? – с ужасом прошептала она.

– Совсем несерьезно, моя королева.

– Несерьезно? Да ты весь в крови! Кто ранил тебя? За что? Почему?

– Это просто война, Кира. И мне пришлось в ней участвовать.

– Ты был на войне? – она удивилась и испугалась. Война – это кровь и смерть. Его же могли убить, она чуть не потеряла его. – Господи, что про-исходит?! – она искренне не понимала, как этот удивительно умный, га-лантный, сказочно богатый человек мог оказаться в кровавой мясорубке войны.

– Так получилось. Но все уже позади.

– Кирилл, говори правду, - она посмотрела ему в глаза, - бинты в крови, у тебя жар, ты бледен, как полотно… Это не царапины, это серьезные раны. Позволь, я помогу тебе, я умею.

– Едва ли у тебя это получится, - он грустно посмотрел на нее, - но почему нет, попробуй.

Кира осторожно сняла повязки, увидела глубокие кровоточащие раны на груди Кирилла и стала вдруг на удивление спокойна. «Чем это его? – думала она, разыскивая на столе нужные ей для работы ингредиенты, - похоже на меч. Господи, где ж он сыскал средневековый турнир в наше время? Так, ну здесь, допустим, не очень серьезно, - она смыла кровь и оценила размеры раны, - немного варкаты и заклинание, здесь хуже, очень глубоко прошел клинок. Надо подумать. Черт, что это за война, где сражаются мечами, в какое жуткое измерение его занесло?».

Она колдовала над Кириллом не меньше часа, но странное дело, как она ни старалась, раны не заживали. Кира чуть не плакала от досады. Кирилл вдруг положил ей руку на плечо и привлек к себе. Мгновение – и она оказа-лась в его объятьях. Его кровь испачкала ее светлое платье. Кира заплака-ла.

– Не могу, видишь, я ничего не могу. Как же помочь тебе?

– Не огорчайся, сокровище мое, - прошептал он ей на ухо, - ты очень стара-лась, но там, где мы находимся, бессильно колдовство.

– Там, где мы находимся? – переспросила Кира и вдруг увидела убогое убран-ство комнаты. Она поняла, что подсознательно так волновало ее: несоот-ветствие. Как Кирилл с его миллионами мог оказаться в этом богом забы-том чулане? Почему он лечит свои раны сам, не пользуясь услугами эйр-ских врачей? Уж кто-кто, а он вполне мог позволить себе самую дорогую клинику Мерлин-Лэнда. Рука, увенчанная дорогими перстнями, на простой холщовой простыне… – Где мы?

– Это Бэссния, моя королева, - вздохнул Кирилл. – Мне жаль, я испортил твое платье.

– Ерунда, - махнула рукой Кира, - Бэссния… что-то знакомое.

– Это царство Сэтха, - пояснил Кирилл, - здесь не любят чужих. Синг мой друг. Он оказал мне гостеприимство, но если об этом узнают, у него могут быть большие неприятности.

– Выходит, я не могу тебе помочь, - расстроилась девушка. – Я только и умею, что колдовать, и то плохо.

– Только ты и можешь мне помочь, - Кирилл, не отрываясь, смотрел на нее, - улыбнись, мне так нравится твоя улыбка.

– Что я могу сделать? – она попыталась улыбнуться, хотя на душе скребли кошки.

– Ты видишь мою кровь, Кира?

Девушка молча кивнула.

– Она пролилась потому, что у меня украли мой талисман. Перстень, за-щищающий от врагов и предательства.

– Перстень, - Кира вспомнила Алису. Девочка все время кричала про какое-то кольцо, Таура и предательство, - у тебя украл его Таур?

– Не знаю, - помедлив, сказал Кирилл, - может быть. А откуда ты знаешь про Магистра?

– Да, она тоже называла Таура Магистром.

– Кто она? – удивился Кирилл.

– Алиса. Маленькая вредная девчонка, выпавшая из твоей жемчужины. Она все время твердила про какое-то кольцо, которое пытался украсть Таур.

– Это очень важно, - напрягся Кирилл, - если девочка знает, где кольцо, это значительно упростит поиск. Приведи ее сюда. Я объясню ей, как важно для меня вернуть свой перстень. Она увидит, как дорого я заплатил за его по-терю. Она обязательно поможет. Найди ее, Кира, без кольца мне не обма-нуть смерть.

Он разволновался и лицо его стало совсем белым, а на только что сделан-ных Кирой повязках выступили алые пятна крови. Девушка встала.

– Мне надо вернуться в Москву, - она была полна решимости, - Алиса там. Я уговорю ее придти к тебе. Только как я смогу попасть сюда?

– Это довольно опасное путешествие, - глаза Кирилла потухли, он бессиль-но откинулся на подушки. – Нет, милая, я не могу подвергать тебя такому риску. Будь что будет. Ты никуда не пойдешь. Я не пущу тебя.

– Я не могу сидеть сложа руки и ждать твоей смерти, - спокойно сказала Кира. – Я найду девчонку и приведу ее к тебе.

– Нет. Это не обсуждается. Я уйду и вернусь. Я люблю тебя. Помоги мне вернуться.

– Я тоже люблю тебя, милая, - прошептал Кирилл. - Ты – последнее, что у меня осталось. Я не могу тобой рисковать.

– Я все равно пойду. Не заставляй меня тратить время на поиски дороги.

– Хорошо, - решился он, но в глазах была тревога. – Возьми вот это, - Ки-рилл снял с пальца кольцо с большим черным камнем, - наденешь на левую руку – окажешься где-то рядом с Алисой. Наденешь на правую – вернешься ко мне. Все просто.

– Где-то рядом, это как, - уточнила Кира.

– Или в шаге от нее, или просто в том же измерении. Может быть, ты все-таки откажешься от своего похода? Кто знает, где сейчас девочка.

– Где бы она ни была, я найду ее и приведу к тебе. Выздоравливай, пожалуй-ста. - она надела кольцо на левую руку и исчезла.

Кирилл несколько мгновений полежал неподвижно, потом легко поднялся с постели и мягко, по-кошачьи потянулся. Скользнул взглядом по своим окро-вавленным повязкам и они растаяли, как снег в марте. Исчезли и раны, ос-тавив лишь едва заметные шрамы. Краски вернулись на бледное лицо, в волосах появилась седина, а глаза полыхнули ледяным блеском.

– Синг, не пора ли пообедать? – крикнул он, швыряя в низкую дверь первой попавшейся склянкой со стола. – Я сейчас умру от голода!

– Сию минуту, господин Магистр, - лохматый бэсс уже кланялся в дверном проеме, - все готово. Ваша дама уже ушла?

– Она вернется, Синг, - Таур накинул на плечи шелковый халат и, чуть при-гнувшись, шагнул через порог. – Она обязательно вернется.

За дверью был залитый светом зал, огромный длинный стол, уставленный диковинными яствами, фруктами, вином в хрустальных амфорах. Пламя свечей сотней искр играло в хрустале, создавая атмосферу праздника. Во главе стола стоял только один прибор. Властелин Запределья предпочитал обедать в одиночестве.

Низкие своды подвала будто навалились мне на плечи. Тишина была такая, что звенело в ушах.

– Где это мы, - проворчал Локи, обводя глазами подземелье, - сплошной эк-ран, ничего не вижу.

– Я тоже, - сказала Маня и тут же споткнулась о какой-то камень.

– Это где-то на нижних уровнях, - сказал я, с трудом успев подхватить девушку.

– Да уж понятно, что не на крыше, - Маг неодобрительно покосился в нашу сторону. – Что-то стражи не слышно, – проворчал он. – Может, мы на уро-вень фундамента провалились?

– Не знаю, - признался я, - вообще-то я представлял совсем другое место.

– Плохо, значит, представлял. – Локи насторожился. – Странно, мне почему-то кажется, что мы совсем рядом с Инсилаем.

– Тогда это нулевой уровень крепости, - поделился я полученной от кузена информацией.

– Ага, - сказал Локи, думая о чем-то своем. Он постоял еще чуть-чуть и уве-ренно заявил, - нам туда.

Маг направился в глубь коридора и пропал. Как я ни старался, обнаружить его не получалось.

– Где он? – испуганно прошептала Маня и схватила меня за руку. - Я ничего не вижу.

– Я тоже, - Локи как сквозь землю провалился, нашел время в прятки иг-рать. А может, он попал в какую-нибудь ловушку? – Локи! - наплевав на ос-торожность, я в полный голос позвал Мага.

– Что ты орешь! – зашипел он откуда-то справа от меня. - Здесь за аркой – целый подвал. Чуть вперед и направо.

Мы с Маней прошли вперед и обнаружили полуприкрытую решетку. За ней, кое-как освещенный факелами, был бесконечно длинный зал с тяжелыми каменными сводами. Они нависали так низко, что кое-где мне пришлось пригнуться, чтоб не разбить об них голову. Несколько шагов, и мы увидели Локи, стоящего в дальней стороне подземелья. Еще шаг, и я с жутким зво-ном на что-то напоролся. Когда я понял, обо что чуть не разбил себе нос, у меня ноги подкосились. Прямо передо мной качался на цепях хрустальный гроб. Куда это нас занесло?

– Поосторожней, не то придется самим в этих качелях качаться! – Локи гро-бами, похоже, не интересовался, и священного трепета они ему не внушали.

По случаю временного отсутствия Лоры первый подмастерье Тай был про-изведен Велесом в младшие секретари. Лопоухий и ужасно нескладный, Тай смотрелся в приемной Великолепного, как деревянные счеты в компьютер-ном центре. Не имея опыта подобной работы, юноша чувствовал себя крайне неуверенно.

– Господин Велес никого не принимает, - вот уже десять минут отбивался Тай от агрессивно настроенной дамочки, пытавшейся прорваться в каби-нет Мага.

– Надоел, - терпение посетительницы лопнуло. Она взмахнула рукой, и на голову новоиспеченного секретаря низверглась с потолка бочка ледяной во-ды.

Пока Тай, возмущенно хлопая ушами, принимал холодный душ, настойчи-вая девица все-таки прорвалась в обиталище Великолепного.

Велес колдовал над своей бухгалтерией, и настроение его было не из луч-ших.

– Я, кажется, просил не беспокоить, - проворчал он, услышав грохот в при-емной и шум открывающейся двери.

В кабинет вошла Катарина. Следом за ней, оставляя на полу огромные лужи, влетел промокший до костей секретарь.

– Хорош, - оторопевший Велес не смог удержаться от смеха. – С легким па-ром.

– Она сумасшедшая! – возмущенно завопил Тай.

– Надеюсь, последствия потопа ты сама устранишь? – Великолепный пере-вел взгляд на ученицу. Катарина щелкнула пальцами. – Премного благода-рен.

– А я? – Тай брезгливо оттянул полы мокрого пиджака.

– Или колдуй, или переоденься, - посоветовал Велес, - других вариантов не вижу.

– Но… - попытался возразить секретарь.

– Свободен, - отрезал маг, - если пропустишь еще кого-нибудь, считай себя уволенным без выходного пособия.

Тай в мгновение ока ретировался из кабинета. Катарина почти упала на стул и заплакала.

– Очень мило, - оторопел Велес, твердо считавший, что слез из Катарины не вышибет даже гора резаного лука. – Не реви, как ты здесь оказалась?

– Нас арестовал Элрой, - всхлипнула девушка.

– И отправил ко мне? – Великолепный поднял правую бровь.

– Мы сбежали, - она вздохнула.

– Мы? – переспросил Велес. – Ну от тебя-то чего угодно можно ждать, ты у нас девушка непредсказуемая, но Маша…

– Она у меня дочь украла, - снова заплакала Катарина.

– Что ты несешь, - окончательно разозлился Великолепный, - зачем ей ре-бенок, да еще чужой.

– Он не чужой, он мой.

– Ты думаешь, что без твоего ребенка ей в тюрьме будет скучно?

– Машка Альвертину еще до нашего ареста украла. – Катарина вытерла слезы. – Между прочим, это по ее вине Инсилая убили, ее подмастерье, а не мой по Запределью шляется. Из-за нее магическая этика нами заинтересо-валась, чуть в тюрьму не упекли. Но она хорошая, а я, как всегда, плохая.

– Ты не плохая, ты загадочная, – усмехнулся Велес. – Так что тебе от меня нужно, непредсказуемая моя?

– Помоги мне, Учитель, - она смотрела на мага полными отчаяния глазами.

– Что я могу сделать для тебя?

– Позаботьтесь об Альвертине и помогите мне добраться до Запределья.

– Ваурия? Это намного страшнее Мерлин-Лэндской тюрьмы.

– Там Инсилай, - скучным ровным голосом сказала Катарина, - я не верю в его смерть.

– Его нет в этом мире, Катенька, - мягко возразил Велес, - в каком бы измерении ты ни была, ты не станешь ближе к нему.

– Ты позаботишься о моей дочери, Учитель? – Катарина смотрела прямо в глаза Велесу. – На днях ей исполнится четырнадцать. Ее можно будет за-брать в Эйр.

– Что еще? – Великолепный понял, что спорить бесполезно.

– Отправь меня к Инсилаю.

– Ты хорошо подумала, девочка? Он – скорпионий выкормыш. Даже если случится чудо, и он ухитрится вырваться из объятий смерти… За его спи-ной осталось столько женских слез, что их хватит, чтоб затопить полми-ра!

– Мне наплевать, что было раньше. Со мной все будет по-другому. Он лю-бит меня. Если б ты видел его глаза, когда он со мной…

– Типичное женское заблуждение, - Велес встал из-за стола и прошелся по кабинету. – Если сложить все ваши «со мной будет по-другому», получится лестница в поднебесье. Только я пока не видел еще ни одной наивной дуроч-ки, которой удалось бы по этой лестнице подняться. Инсилай, не обернув-шись, ушел от всех своих женщин, и на тебе он не остановится, помяни мое слово. Или… - маг посмотрел на волшебницу потемневшими глазами, - господи, неужели этот негодяй – отец твоего ребенка?

Она не успела ответить. В приемной снова послышались голоса, а потом грянул гром, и из-под двери пахнуло озоном.

– Элрой, - одними губами сказал Велес. – Ну что, все-таки Запределье?

– Да, - ни секунды не колеблясь, сказала Катарина.

– Отправляйся, - пожал плечами Великолепный, и Катарина таинствен-ным образом исчезла из его кабинета.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Элрой.

– Где она? – дознаватель буравил мага прокурорским взглядом.

– Кто? – удивился Велес.

– Катарина.

– Откуда мне знать. Она женщина свободная, мне не докладывается.

– Она только что была здесь. Ваш секретарь это подтвердил.

– Так у него и спросите, - посоветовал Велес, - лично я ее не видел.

– Я привлеку Вас к суду за укрывательство преступниц, - потерял терпе-ние Элрой. – Последний раз спрашиваю, где Катарина и Маша?

– Маша тоже здесь была? – Великолепный изобразил удивление. – Тай, ты и Машу видел?

– Ну все, хватит, - Элрой взял Велеса за руку. – За пособничество лицам, обвиняемым в убийстве, именем закона Вы арестованы. Вам прочитать Ваши права, или Вы удовлетворитесь звонком к адвокату?

– Статья 127 прим, - проворчал Велес, - если докажете обвинение, полгода заключения, или штраф от двухсот тысяч мерлинов.

– Желаете на месте оплатить? – поинтересовался Элрой.

– Еще чего, Вы сначала докажите, - Велес протянул перед собой сомкнутые руки, - в наручниках поведете или на слово поверите?

– Не поверю, - взъярился дознаватель, - ни одному Вашему слову не верил и не верю!

– Да я и не настаиваю, господин Элрой, - усмехнулся Великолепный. – Вы не стесняйтесь, надевайте. А то и я еще, не дай бог, исчезну.

– С замороженными счетами и миллионом мерлинов штрафа, - усомнился дознаватель, - что-то не верится! – но сцепленные короткой цепочкой пла-тиновые кольца на указательные пальцы мага надел. – Прошу Вас, госпо-дин Велес. – Элрой широким жестом указал на дверь.

– Сумасшедший дом, - проворчал Великолепный. Он был неприятно удивлен решимостью дознавателя, Маг был уверен, что Элрой ограничится угроза-ми.

В кабинет вошла Лора. Увидев наручники на пальцах хозяина, секретарша оторопела.

– Господи, что случилось?

– Легкое помешательство в рядах магической этики, - буркнул Великолеп-ный. – Позвони адвокату.

– Еще два месяца тюрьмы за оскорбление государственного служащего при исполнении, - бесстрастно сообщил Элрой, - и доказывать ничего не надо.

Велес промолчал, поняв, что еще немного, и он добьется для себя пожизнен-ного заключения.

– Идите сюда, я, кажется, его нашел, - сказал Локи откуда-то из темноты подземелья.

Маня нехотя поплелась на голос Мага, чувствовалось, что она боится. Я тоже подошел к Локи. Хоть и темновато там было, но тело Посланника на камнях разглядеть можно. Ну что, скорая помощь прибыла, реанимационное отде-ление. Дальше только чудо и господь бог.

На чудеса мне полюбоваться не удалось, Локи сослал меня в разведку. Я от-крыл рот, чтоб сообщить, что и так ясно, что вокруг ни души, но вдруг пол под ногами подпрыгнул и рванулся к моим глазам. Этого еще не хватало, вроде и не спотыкался, а грохнулся на четвереньки только так. И голос про-пал, только писк какой-то возмущенный получился. А тут еще и нос зачесал-ся. Неприлично, конечно, при дамах нос чесать, но сил нет, как чешется. Постарался сделать это как можно незаметнее и понял, что сошел с ума: ру-ка моя стала мерзкой мышиной лапой, а чесались, как выяснилось, не нос, а длиннющие жесткие усы. Перед глазами метнулись и взлетели куда-то ввысь два огроменных столба, странно, не заметил здесь ни одной колонны.

Правда, зрение у меня стало, как у орла, а слух, как у волка. Я посмотрел на себя повнимательнее и чуть не умер: проклятый Локи обратил меня то ли в мышь, то ли в крысу, а мелькнувшие у меня перед носом столбы не что иное, как ноги моей Фемины.

– Поторопись и смотри, чтоб тебя не раздавили, - громыхнул у меня над го-ловой голос Мага.

Страшный сон. Придется идти, а то ведь не расколдует обратно, а здесь днем с огнем не найдешь другого Мага с нормальной энергетикой.

Я помчался обследовать коридоры. Здорово, когда тебя никто не замечает, бояться некого, хорошо. Лапки цепкие, тельце маленькое, бежать было одно удовольствие. Единственное, что мне в моем нынешнем положении немного мешало, так это хвост. К его наличию я никак не мог привыкнуть и пару раз пребольно приложился им о какие-то углы. Я подобрался к выходу с уровня. Выхода не было. То есть арка была, лестница за ней просматривалась, а вот выхода не было – был энергетический экран, прозрачный, но очень мощный. Я покрутился вокруг, но не нашел никакой щелки, куда смог бы пролезть, даже будучи размером с мышонка. Зато я нашел кучу круглых сухарей и вполне приличный кусок сыра. Присел на пару минут и позавтракал. Когда я доедал пятый сухарик, до меня дошло, что это просто крошки, просыпав-шиеся из карманов стражников. Если придется остаться в Ваурии, я пожа-луй, предпочту быть мышкой. Хоть от голода не умру. Может, здесь и девоч-ки есть? Ну, вспомнил, делать мне было нечего: из-за угла выплыла внуши-тельных размеров крыса. Рыжая, остроносая, она уставилась на меня голод-ными глазами. Усы ее как-то нехорошо шевелились в моем направлении. Допускаю, что она была девочкой, но никаких желаний, кроме как побыст-рее сделать ноги, она у меня не вызывала. Я рванул во весь дух, руля хво-стом на поворотах.

– Кирка врет, - пришла к выводу Лика после получасового совещания с На-тальей. – Алиса права, эта дуреха действительно связалась с Тауром.

– У нас нет ничего, кроме подозрений, - напомнила Наташка.

– Есть совет Локи, мне достаточно.

– Он тебе насоветует… Он, между прочим, и с Велесом не советовал связы-ваться. Великолепного ты тоже в порочащих связях с Тауром подозрева-ешь? Действовать надо, а не логические цепочки строить.

– Сейчас пойду к Кирке и выясню, откуда у нее такие сумасшедшие деньги, - Лика встала с кресла, преисполненная решимостью. – Не верю я в честно нажитые огромные состояния.

Лика решительно направилась в комнату Киры. Наталия, чертыхнувшись про себя, поплелась следом. К удивлению подруг, Киры в комнате не было, зато в воздухе, несмотря на открытое настежь окно, чувствовался запах серы и паленой шерсти.

– Здесь кто-то недавно колдовал, - прищурилась Лика.

– Ну точно не Кирка, запашок не ее класса магии, - констатировала Ната-лия. – А это что? – она заметила валявшуюся посреди комнаты открытую шкатулку.

Лика подняла находку с пола, тщательно осмотрела ее и даже обнюхала.

– Ничем не пахнет, - разочарованно сказала она.

– Ты еще на зуб попробуй, - посоветовала Наталия.

– Пробуй – не пробуй, Кирки-то нет, - Лика даже не разозлилась. – Вопрос. Где она?

– Гуляет, - предположила Наташка. - Или по магазинам подалась, с ее-то капиталами…

– Капиталы на месте, - Лика вытряхнула на стол содержимое Кириной су-мочки. – И косметика, и документы… Ничего не понимаю. Где ее носит?

– Что ты так всполошилась, - примирительно сказала Наталия. – Плати-новая карточка – это еще не преступление.

– Запах… Ты, что, не понимаешь, запах! Это не магия Эйра. Ни черная, ни белая. Горелой козлятиной воняет колдовство Таура, вспомни Альвар!

– Ну, насчет козлов не знаю, но аромат не цветочный.

Айка стояла в центре огромного полутемного зала, чем-то напоминавшего сферу. Тонкий голубой луч упал к ногам девушки откуда-то с высоты по-толка, раздался голос Председателя Высшего суда.

– Вы нарушили основной пункт договора, Отшельница.

– Это клевета, Ваша честь, - Айка не опустила глаз, но руки ее непроиз-вольно сжались в кулаки, - я честно выполнила свою работу.

– Согласно полученным Вами инструкциям, только Ваша личная встреча с Посланником дает Вам право прервать свою миссию в Запределье и вер-нуться в Эйр. Насколько известно суду, встреча не имела места.

– Комментарий к пункту пятому о возвращении гласит, - Айка возвела гла-за к потолку, следя за лучом, - в случае гибели Посланника Отшельник вы-бирает время возвращения по своему усмотрению.

– В том случае, если своими глазами видел смерть Посланника и может поклясться в этом на короне Великого Мерлина, - без всякого выражения со-общил голос председателя. – Вы готовы дать клятву?

– Вы знаете, что случается с клятвопреступниками?

– Мне нечего бояться. Я была в десяти шагах от Посланника, когда он умер. Я все видела.

– Каждый сам выбирает свою дорогу. Сейчас принесут корону. Или Вы произнесете текст клятвы и будет то, что должно быть, или вернетесь в Ваурию для продолжения миссии. Вы имеете три минуты для принятия решения.

– Он умер, - повторила Айка. – Я готова поклясться в этом.

– Ваше право, - Черная корона скользнула по лучу света и повисла перед девушкой. – Говорите.

– Клянусь Пентаклем Мировой Короны и карающей стрелой Мерлина, что своими глазами видела смерть Посланника в Ваурии.

Корона вспыхнула багровым светом, раздался звон тетивы, и серебряная стрела застыла в воздухе в дюйме от девушки.

– Ты солгала, Айка, дочь Корна, - вздохнул голос. – Я не знаю, в чем заключа-ется твоя ложь – ты не видела гибель Посланника, или смерти этой вовсе не было, для суда это не важно. Ты принесла ложную клятву и будешь на-казана. Это первый твой проступок, следующий будет караться смертью.

Айка вздрогнула, растворилась прозрачным ручьем и заструилась вдруг вверх в темноту купола, обвиваясь спиралью по гаснущему лучу голубого света.

Дью, все последние сутки не смыкавший глаз, сидел в кресле у камина и смотрел в огонь. Ему очень хотелось принять горизонтальное положение и поспать хоть пару часов, но суета, царившая в крепости, мешала ему претворить в жизнь его желания.

«Не успеешь лечь, - думал скалет, лениво шевеля угли отвоеванной у Краша кочергой, - вставай, одевайся, беги к Арси. Нет, сегодня про сон можно за-быть. Советник опустил экраны, ждет гостей. Значит, Локи и иже с ним уже здесь. Эта конструкция жрет столько энергии, что советник не будет гонять ее вхолостую, жаба задушит. Открыт только уровень Посланника, заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… Ничего не понимаю, мы что, теперь в одной команде с Мерлином играем? И с Крашем не встретился. А теперь из замка не выйти, разве что через нулевой уровень, так там только вхо-ды, насколько мне известно. Да и вряд это понадобится, братец, наверно, уже досигналился до встречи и теперь на подходе вместе с группой под-держки. Выходит, зря я над его серьгой смеялся. Сработала финтифлюшка пиратская, никогда бы не подумал.

Что ж Арси-то задумал? Нет, принцип ясен, ловит на Посланника, как на живца, вот только как он потом собирается эту свою хитрость расхлебы-вать? Локи не истеричная девица, чтобы действовать на эмоциях. Не под-писался бы он на эту спасательную операцию, если б не придумал, как про-скочить сюда, сохранив магическую энергию. А это значит, что как мини-мум один практикующий Маг нам обеспечен. А если он еще и Посланника реанимирует, то их станет двое. Два Черных Скорпиона против одного Ар-си – круто».

– Скалета Гарди к господину советнику, - появление Хурста прервало раз-думья Дью.

«Ну, дела, - Гарди оторопел, - может, я уже стал генералом, если Арси за мной старшего офицера отправляет? Или все-таки Краш попался?»

– Срочно, - с гаденькой улыбкой добавил Хурст, небрежно развалившись в дверном проеме.

Илка честно выполнила обещание, данное Локи. Едва нога Мага коснулась земли Альвара, девушка покинула Запределье. Статус независимого На-блюдателя давал ей возможность беспрепятственного перемещения в лю-бую точку Эйра. Дому Локи, куда очень хотелось, и конторе Высшего суда, куда не хотелось вовсе, но было надо, Илка предпочла квартиру Лоры. Неза-висимый Наблюдатель нуждался в отдыхе и хорошем собеседнике. Отды-хать, конечно, стоило во дворце Локи, где все было родным и знакомым, но, увы, ко всем этим плюсам прилагалась бестолковая до деревянности Се-винч, сводившая преимущества до нуля. Тратить три часа положенного по закону отдыха на общение с этой заботливой пугливой дурехой было жаль. «Верховный подождет, - решила Илка, - имею право на личную жизнь». Про-скочив границу Запределья, местом материализации она назвала адрес Ло-ры, где парой минут позже и оказалась.

Лора после беседы с Локи, ареста Велеса, переговоров с адвокатом и прере-каний с бестолковым Таем поняла, что ей необходим тайм-аут. Она за-крыла контору, вернулась домой и, вооружившись бокалом мартини, по-пыталась проанализировать окончательно запутавшуюся ситуацию. Раз-глядывая окружающую ее действительность сквозь кубики льда в бокале, она не сразу поняла, что перед ней вот уже несколько минут стоит ее лучшая подруга.

– Пьянствуем? – поинтересовалась Илка, усаживаясь в ближайшее кресло. – Есть повод?

– Илка… - оторопела Лора. – Как ты загорела, похудела… Что-то случи-лось?

– Локи ничего не говорил? – удивилась Илка, сверкнув апатитово-черными глазами.

– О тебе? Нет. Да что с тобой, на тебе лица нет!

– Я очень устала, Лора, - она рассеянно скользнула взглядом по комнате.

Здесь ничего не изменилось. Тот же легкий беспорядок, те же бесконечные стеллажи с книгами, та же лупоглазая золотая рыбка в треугольной приз-ме аквариума… Илка, как наяву, увидела вторую рыбку, мелькнувшую в хрустально-чистой воде. Едва шевеля плавниками, она будто охотилась за золотистой лупоглазкой….

Илка вспомнила другой вечер. Тогда в перевернутой стеклянной пирамиде тоже плескались две рыбки, только это не сразу заметили.

Это было почти год назад. Она уже знала, что в скором времени ей пред-стоит дорога в Запределье, и мечтала пристроить своего беспутного братца в хорошие руки. Руки Лоры казались ей для этой цели вполне подхо-дящими. Во-первых, Лора была по уши влюблена в Инсилая, во-вторых, ре-ферент Велеса была девушкой вполне серьезной, ответственной и симпа-тичной, в-третьих, постоянной подруги у Инсилая, вроде бы, не наблюда-лось, так что особых сложностей в осуществлении плана не предвиделось. Любвеобильный братец ни одной юбки, как правило, не пропускал, и предпо-лагать, что именно Лора станет исключением, оснований не было.

Конкурс/проект