На Берлин опускались тёплые летние сумерки. Лёгкий ветерок,шелестя,пробежался по верхушкам тополей,слегка дохнув на землю прохладой,такой долгожданной после знойного суетливого дня. В небе,где-то над телевышкой,вспыхнула первая звезда,а за ней одна за другой,стали постепенно появляться и остальные- большие и малые,яркие и тусклые. Казалось,своим разнообразием они чем-то напоминали людей этого большого и разношёрстного города.

Виктор любил это время суток. После дневного хаоса и сутолоки на улицах постепенно воцарялось спокойствие. Значительно поредевшие машины приветливо поблёскивали светом фар, на столбах вспыхивали фонари,а фасады зданий переливались замысловато-мерцающими огнями реклам.

Для таксистов сейчас было затишье-своего рода перерыв между «деловыми» поездками людей, возвращающихся после рабочего дня домой,и следующей за этим волной «праздных» поездок отправляющихся развлекаться пассажиров.

Большинство коллег Виктора терпеть не могли эту,как они её называли, «мёртвую точку»- движение на таксистских стоянках замирало,все пассажиры испарялись куда-то,а ещё недавно разрывающаяся от огромного количества заказов рация вдруг убийственно замолкла на неопределённое время.

Многие такси,стоящие в рядах сзади,не выдерживали бездействия и срывались прочь из очереди,надеясь быстрее найти пассажира, просто «рыская» по улицам города. Чаще всего,правда,затея эта не увенчивалась успехом и «намотав» энное количество километров и потратив ощутимо подорожавшую со времени объединения Германии солярку,таксисты опять-таки «причаливали» через полчасика к очередной стоянке. Другие водители, стоящие в передней части,начинали нервно крутить головами, вопросительно переглядываться друг с другом и даже подходить к вмонтированному на многих стоянках «столбу-телефону», посредством которого пассажир мог «напрямую» переговорить с таксистом о вызове на дом, проверяя, правильно ли там висит трубка.

Виктор вёл себя в такие минуты совершенно спокойно. Уже более пяти месяцев,как он остался один- жена ушла от него. К такому же «нашему» эмигранту. Правда,живущему здесь уже давно,твёрдо стоящему на ногах и имеющему своё дело. А сам Виктор находился в Германии около трёх лет. Первый год вместе с Татьяной посещал курсы немецкого языка,потом пару месяцев осматривался по сторонам,пытаясь сориентироваться по поводу выбора дальнейшей специальности. В России он был профессиональным водителем,работал на грузовике.Здесь же права его не признали,предложили посещать дорогостоящие курсы «повышения квалификации»- фактически,обучаться заново. Такое отношение задело самолюбие Виктора,кроме того,лишних денег на курсы у него тоже не имелось. Единственная роскошь,которую он себе позволил сразу же после переезда –старенький Опель «Кадет», купленный им за полторы тысячи марок- поглотила вместе с автомобильной страховкой и налогом все привезённые с родины их с Таней сбережения. Когда же Виктор захотел обучиться на таксиста, то эта злосчастная машина стала его спасением- оказывается,необходимым условием для получения таксистского удостоверения являлась безукоризненная водительская практика на собственной или служебной машине в Германии на протяжении минимум двух лет. Виктор начал учёбу с тем расчётом, чтобы к тому времени,когда он подготовится теоретически, подошёл срок его двухлетнего водительского стажа на немецкой земле. Тогда можно было отправляться сдавать экзамены на знание города. Их было два, письменный и устный. В случае успешной сдачи водитель получал таксистское удостоверение- жёлтый,словно выцветший лист грубой бумаги, который своим внешним видом не шёл ни в какое сравнение с затраченными на его получение усилиями. А усилия были действительно немалыми. Предстояло выучить наизусть весь Берлин- сложнейший и крупнейший город Германии. Вызубрить наизусть тысячи улиц,площадей и объектов,исторические названия которых казались иностранцу сплошной тарабарщиной. Виктор обучался в одной таксистской фирме. Бесплатно. Правда,по окончании учёбы он обязывался в этой же фирме работать.

Поскольку он был единственным иностранцем в группе,учёба ему давалась труднее всего. Хотя официально Виктор был никаким не иностранцем, а немцем- с самым настоящим немецким «аусвайсом», который они с Таней, приехав в Германию по линии переселенцев, получили сразу же после приезда. Однако кроме немецкого удостоверения личности и фамилии ничего больше немецкого у Виктора не было. Языка предков он до приезда не знал, за исключением отдельных слов,запомнившихся ему с детства от общения со своими бабушками и дедушками. Да и всем остальным- манерой говорить, держаться, проводить свободное время- он был самым обыкновенным русским парнем.

Его машина-допотопный- Опелёк- являлась для Виктора единственным удовольствием в его настоящей жизни. Отношения с женой расстроились давно- после переезда в Германию,а то и ещё раньше. Детей Татьяна в России иметь не хотела- боялась растить их в тех условиях. Здесь же она тоже вечно чего-то боялась- новых условий,возникших трудностей,немецкого языка,нехватки денег- хотя получаемая ими социальная помощь была не так уж мала,особенно по советским масштабам. Когда же Виктор начал зарабатывать,то,казалось,проблемы с деньгами у них должны были вообще исчезнуть. Но не тут-то было –чем больше денег появлялось,тем больше и тратилось. Главным образом, на пополнение Таниных туалетов,которые скоро перестали помещаться в старом, встроенном в стену корридора шкафу, и развешивались в комнатах прямо на гвоздях вдоль голых обшарпанных стен. Скопить же капиталец на покупку мебели так и не удавалось.

Возможно,болезненная трата денег у Татьяны носила нервный характер- видимо,таким образом она уравновешивала своё состояние извечного стресса и паники. Однако Виктору не приходила мысль отвести её к психотерапевту,а лишь строго выговаривал ей после очередной покупки. Жена,в свою очередь,принималась попрекать его покупкой машины,затем у неё начиналась истерика,и она убегала к своим родителям, приехавшим в Германию одновременнр с ними и жившими неподалёку. Там она проводила почти всё свободное от хождения по магазинам время в последние месяцы их «совместной» жизни. Всё это действовало на Виктора,по природе своей оптимиста и работягу,ужасно удручающе. Он стал отвлекать себя выпивкой по вечерам, и однажды едва не сделал на такси аварию на следующее утро, находясь ещё навеселе.

А потом,в один прекрасный день,пришла Татьяна и заявила,что она нашла другого,и спросила у Виктора согласия на развод. Для него это явилось полнейшей неожиданностью. Ведь столько времени он терпел её- и не помышлял о разводе,хоть это,по-видимому,и стоило бы давно сделать. Терпел её никчёмность, неприспособленность к жизни,истеричность,расточительность. Всё ждал- может быть,изменится. И думать не думал о разводе. А она- вот так,сразу- как будто выстрелом в сердце.

В душе у Виктора образовалась пустота- большая кровоточащая рана. Он отпросился с работы,неистово пьянствовал,пытаясь водкой залить эту пустоту. Примерно через неделю,заключив что «все женщины- бляди», с ощущением сильнейшего похмелья, образумился.

Отныне Виктор не подсчитывал лихорадочно каждый час, сколько денег он заработал с начала смены. К чему? Того,что он получал не перетруждаясь,половину рабочего времени проводя в ожидании своей очереди в рядах таксистов,с лихвой хватало ему и на оплату скромненькой двухкомнатной квартиры в восточной части Берлина, и на питание (готовил он себе сам), и на бутылочку пива перед сном, и на коллективный поход в сауну раз в неделю со своими старыми друзьями из «хайма». Да и откладывал ещё кое-что – счёт в банке медленно,но неуклонно пополнялся. Квартиру свою Виктор отремонтировал и даже успел частично обставить- сделанно это было уже после Таниного ухода.

На работе он вёл себя теперь как многие бывалые таксисты- читал газету,правда,чаще всего,русскую,в перерывах между поездками или же просто с невозмутимым видом глазел по сторонам.

Стоял он сейчас на стоянке в самом конце очереди. Два такси,пристроившиеся было сзади,уехали через десять минут,разочарованные бездействием,и жёлтый Мерседес Виктора опять остался последним. И хотя за всё это время не подошло ни одного пассажира и не последовало ни единого вызова по рации либо по телефону на столбе, Виктор всё же немного продвинулся вперёд- это не выдержав «отчаливали» коллеги из очереди впереди него.

Сдерживая зевоту,Виктор отложил в сторону прочитанный номер «Европы-Центра», являющейся к тому времени единственной в Берлине русскоязычной газетой, и потянулся на своём сидении. Взгляд его невольно упал на правое боковое зеркало. Сзади к его машине подходила девушка. В лёгком белом платье, словно сотканном из множества тончайших узоров,плавно облегающем её стройную фигуру, с длинными светло-русыми волосами, она казалась вся какой-то воздушной,призрачной и неестественной на фоне сгущаюшихся сумерек в этом мрачном районе.

Вместо того чтобы,как это было принято, пройти вдоль всего длинного ряда такси и сесть в самое первое в очереди,она распахнула заднюю дверь Виктора Мерседеса и, грациозно усевшись в кожанное кресло,произнесла: „Bitte, Kurfürstenstraße!“

Виктор уловил лёгкий иностранный акцент в этих словах,но сказанное ею было слишком коротко, чтобы установить хотя бы приблизительно происхождение акцента.

Кроме того, всё это явилось для нашего героя такой неожиданностью, что он даже забыл включить счётчик, а спохватился лишь у первого светофора, проехав метров сто. «Обычно в Германии садятся в последнее такси в трёх случаях,-рассуждал он,- когда пассажиру нужно проехать на соседнюю улицу, и ему просто жалко обременять этим таксиста, простоявшего битый час в очереди; когда клиент хочет предложить таксисту «сделку»- отвести его подешевле,не включая таксометра (в этом случае водитель кладёт все вырученные деньги себе в карман, не делясь половиной с владельцем фирмы, как обычно); и когда пассажиру попросту «начихать» на установленные нормы и обычаи,и он садится в ту машину,до которой ему ближе идти... Моя «богиня», судя по всему- третий вариант!» - заключил Виктор про себя.

Был,правда, в его практике и ещё один случай: когда молодая женщина, которой предстоял неблизкий путь,обошла пару-тройку «дедушек»,стоящих впереди, и села в машину Виктора, с которым ей,видимо, было приятнее ехать,нежели с ними.

Но такую возможность в данном случае он сразу же отбросил как неправдоподобную. Нет, не потому что молодой человек был недостаточно уверен в себе или своей внешности. Наоборот, от недостатка самоуверенности он никогда не страдал. Просто, во-первых,пассажирка его подошла сзади и,следовательно, не могла толком разглядеть Виктора. И во-вторых, она вся казалась ему такой особенной,словно не от мира сего, фея из высшего света,неизвестно как попавшая в этот хмурый полутурецкий район Берлина. И такой уж,как она,конечно,всё-равно,какой именно таксист повезёт её к месту назначения. Для неё ведь все они просто шофёры- извозчики,и всё тут!

Так рассуждал Виктор,украдкой поглядывая в зеркало на свою попутчицу. Она была молода- лет двадцать с небольшим. Ровный загар,покрывающий её лицо,шею и слегка приоткрытую верхнюю часть груди, сособенно ярко контрастировал с длинными светлыми прядями рассыпавшихся по плечам шелковистых волос. Слегка склонив на бок голову, она отрешённо глядела в окно своими огромными печальными глазами. «В такую и влюбиться можно,- подумал Виктор,- не будь она миллионерша!» Почему-то он твёрдо решил, что пассажирка его и есть именно из тех самых высших слоёв общества,представителей которых ему приходилось неоднократно развозить по шикарным отелям, расположенным справа и слева от Kurfürstenstraße. Тут только Виктор вспомнил, что не спросил у девушки, куда именно на Kurfürstenstraße её нужно везти.

-Ich sage dann Bescheid,- ответила она на его вопрос, и теперь Виктор с некоторым удивлением был вынужден признать, что акцент её,скорее всего, походил на славянский. Но какой именно славянский- этого он решить не мог. Виктор стал усиленно думать, что бы такое спросить у неё ещё, дабы разрешить свою загадку, но ему так и не приходило на ум ничегог соответствующего,как ему казалось,её уровню.

Тем временем они выехали на Kurfürstenstraße. Начальная часть улицы была довольно тёмной- здесь находились различные промышленные предприятия,не освещающиеся ночью. Кроме того,несколько уличных фонарей в этом месте не работали. Проехав ещё с полсотни метров, они попали,наконец,на освещённую часть.

-Ich möchte hier aussteigen,- произнесла загадочная незнакомка. Виктор остановился и назвал цену.

-Ich habe, leider, kein Bargeld hier,- виновато улыбнулась девушка. –Wenn Sie einbißchen warten, ich bringe sofort das Geld aus dem Hotel. Ich wohne hier,- она указала на стоящее рядом здание,- Zimmer Siebenhundertzwei! O,kay?

Виктор не нашёлся,что ответить, и утвердительно кивнул. И лишь когда пассажирка его перешла через дорогу и скрылась в подворотне,в душу его закралось сомнение. В принципе, он нарушил одно из железных правил таксистов: никогда не отпускать нерасплатившегося клиента одного, даже не потребовав у него залог. Но впечатление,произведённое девушкой на Виктора, было настолько сильным, что он даже не мог допустить мысли, что она является мошенницей. И вот теперь, сидя уже несколько минут в машине в ожидании, он припомнил произнесённые ею напоследок слова и всё больше склонялся к мысли, что акцент её был не чем иным как мастерски замаскированным русским акцентом. Выходит, эта «богиня» была попросту его,Виктора,землячкой, и ожидать от неё,следовательно, можно было чего угодно. От этой мысли его бросило в жар...

Внезапно заднюю дверь его машины кто-то открыл. Виктор обернулся. Склонившись к проёму двери сзади стояла самая обычная уличная проститутка в одном лишь нижнем белье чёрного цвета и, выразительно жестикулируя, произнесла тираду на ломанном немецком:

-Pan, Sie stehen auf mein Platz! Meine Kunden nicht anhalten! Sie,bitte, fahren weiter!

Оглянувшись по сторонам, Виктор сразу понял, что это был тот самый перекрёсток на Kurfürstenstraße, где и промышляли по ночам представительницы самой древней в мире профессии. Видимо,стоявший во втором ряду Мерседес Виктора мешал останавливаться здесь проезжавшим мимо ищущим фраерам, и оставшаяся не у дел полячка, «рабочая территория» которой вероятнее всего находилась тут же, решила предъявить таксисту свои претензии. Виктор объяснил ей, что поджидает недавно привезённую им девушку, которая живёт здесь в гостинице. В ответ на это польская проститутка презрительно фыркнула. Никакой гостиницы здесь, якобы,нет и в помине, а привезённая им- такая же проститутка,и стоит она на соседней улице за углом.

Und sie kommt aus Russland!- с ещё большим польским акцентом заключила девица. Сказано это было с такой ненавистью и презрением,словно в профессиональной «табели о рангах» русские проститутки стояли на гораздо более низкой ступени, чем польские,чешские,немецкие и все прочие. Виктор был сражён как наповал.

-Это же надо так опростоволосится! –ругал он себя.- Уже за третий десяток перевалило, а баб так и не изучил! Свою же «родную» путану не признал- ну,болван!

Обидно было даже не то, что опростоволосился с деньгами- о них как раз он думал меньше всего. Его жгло разочарование- выстроенный им самим прекрасный идеал внезапно развеялся в пух и прах,а остался лишь лживый образ грязной «землячки»-проститутки.

Виктор отъехал в сторону и завернул за угол. «Миллионерша» его стояла в паре с другой такой же под уличным фонарём метрах в пятидесяти от перекрёстка. Ничего «аристократического» в её облике не осталось и в помине. Как-то неловко выпятив грудь и подбоченясь,она казалась жалкой и вульгарной.

Виктор выскочил из машины,неслышно подкрался к ней сзади и крепко схватил её за локоть:

-Ну что,сучка,долго ты что-то в гостинице задержалась!

Недавняя пассажирка вся как-то сразу обмякла,со страхом глядя через плечо на Виктора,- казалось, родная речь произвела на неё большее впечатление,нежели сам факт поимки.

-Слушай,ну нет у меня денег,понимаешь...- залепетала она.- Мне их заработать сначала надо...

-Что?! Денег нет?- заорал Виктор.- Так какого хрена тогда на такси катаешься,раз нет!

-Ну,не кричи ты, погоди,- молящим голосом произнесла девушка,- я заработаю сейчас и отдам тебе! А ты пока- хочешь,постой-подожди, хочешь- позже подъезжай- я здесь до утра стою!

-Ну,вот что,ты мне мозги не пудри!- окончательно выходя из себя гаркнул Виктор.-Или бабки гони- или я сейчас же по рации полицию вызываю!

Тут он заметил, что из стоящего на другой стороне улицы закрытого БМВ-кабриолета вышел мужчина подозрительной наружности и направился к ним. Длинные чёрные волосы мелкими кудряшками спадали ему на плечи,толстые цепи поблёскивали на довольно широко распахнутой волосатой груди,а когда он подошёл поближе,Виктор обратил внимание на неприятные, отталкивающие своей жестокостью грубые черты лица. Невольно Виктор даже выпустил руку проститутки,которую держал до сих пор. Подошедший с выразительным кивком головы в сторону Виктора спросил что-то у другой путаны,стоявшей метрах в десяти от них. Та ответила. Незнакомец теперь повернулся к Виктору и на почти безукоризненном немецком спросил у него:

-Wieviel schuldet sie dir?

-Siebzehn Mark und sechzig Pfennig.

Сутенёр окинул суровым взглядом «землячку» Виктора:

Geh zum Auto und hol dir das Geld! –произнёс он ей повелительным тоном.

Девка виноватой походкой направилась через улицу к кабриолету, из раскрытого окна которого высунулась смуглая волосатая рука,сверкнувшая золотым браслетом и, отдав проститутке купюру, вновь скрылась под кожаным верхом БМВ.

Wenn du nächstes Mal Probleme hast,- говорил Виктору тем временем сутенёр,сверля его тупым бараньим взглядом,-komm gleich zu mir! Wieso denn schreist du hier so rum?

Виктор пытался определить,кем является по национальности стоящее перед ним животное. Турок? Или,может,цыганьё какое? Сложно сказать. Одно лишь было ясно: жил он здесь давно и по-немецки говорил практически без акцента.

Подошедшая «землячка» передала сутенёру двадцатимарковую купюру, тот протянул её Виктору со словами:

-Hier hast du auch einpaar Mark Entschädigung für dich! Und fürs nächste Mal- du weißt Bescheid: ich stehe immer da,-он указал в сторону кабриолета,- komm gleich zu mir, und wir sprechen miteinander! Die hier,- он махнул кудрявой головой в сторону проституток,- haben nichts zu sagen! Alles klar?

Виктор с плохо скрываемой брезгливостью взял деньги и отправился к своему такси. Чувство досады и разочарования в душе его не улеглось, а наоборот, даже как-то обострилось. И к этому примешивалось ещё кое-что –ненависть к этому звероподобному существу,с которым ему только что довелось общаться. «Да,- думал Виктор,- устроилось же здесь чурбаньё! Наших русских девок на себя работать заставляют! А сам-то ведь- чморик- одна волосатость только, и ничего больше! Ткни такого кулаком покрепче- рассыплется!! Эх,сюда бы наших ребят- человек двадцать хватит- дружков моих старых хотя бы из автопарка- они бы эту чернь быстро на место поставили!»

Настроение на сегодняшний вечер было окончательно испорчено. «Порыскав» ещё с четверть часа по улицам города, и так и не найдя себе клиента,Виктор вернулся на фирму, поставил Мерседес и,пересев на свой Опелёк,поехал домой. Дома,откупорив бутылку пива, он растянулся на диване перед телевизором. Однако происходящее на экране не интересовало его. Невидящим взглядом Виктор глядел в одну точку перед собой. Перед глазами проплывали картины сегодняшнего вечера: «землячка»-проститутка,явившаяся ему сначала некоей «богиней-аристократкой», её звероподобный сутенёр,увешанный золотом,чёрный БМВ-кабриолет и тому подобное. Потом всё это завертелось всё быстрее перед затуманенным взором Виктора, и после второй бутылочки «Варштайнера» он заснул. Но и во сне ему не было покоя- какие-то кривляющиеся рожи мелькали перед ним,словно в калейдоскопе,а затем сквозь всё это стали медленно,но всё явственнее проступать огромные грустные глаза сегодняшней знакомой. Глаза эти смотрели на него с вопросом,каким-то затаённым укором и немой мольбой.

Весь в холодном поту Виктор проснулся. Выключил телевизор- оказывается,тот проработал всю ночь. Часы показывали шесть утра. Виктор перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Но сна не было,хоть и проспал-то часов пять,не больше. Поворочавшись ещё минут двадцать,он позвонил на свою таксистскую фирму и узнав,что есть свободная машина,стал собираться на работу.

День прошёл своим обычным чередом. Аэропорты,вокзалы,бесконечные простаивания на стоянках в ожидании клиентов, затем поездки- короткие или длинные,выгодные или не очень. Сами пассажиры- важные,надменные и молчаливые либо простые и утомляющие своей бестолковой болтовнёй.

В этот вечер Виктор не видел свою вчерашнюю пассажирку, хоть и специально делал крюк каждый раз,находясь недалеко от Kurfürstenstraße. Правда, сутенёрский БМВ-кабриолет стоял всё там же, но,как показалось Виктору,за рулём его находилась уже другая физиономия.

Не довелось повстречать «землячку и в следующий раз,и в ночь затем,и через неделю. Виктор стал уже забывать о ней. Лишь изредка всплывали в памяти её выразительные печальные глаза, и тогда ему становилось не по себе. Казалось,он должен был помочь ей чем-то,вырвать её из этой грязи. Но трезвый голос рассудка тут же останавливал его: «Зачем? Ведь она сама избрала этот путь. Не силком же её заставляли проституцией заниматься? А,следовательно: она по сути своей и есть такая же грязная как то,чем она занимается. А вся эта внешняя изысканность и благородство- лишь маска,актёрское мастерство,свойственное,как известно,всем,всем женщинам.Так что,нечего о ней и думать!..»

Прошло три месяца. Как-то вечером,часов в девять,Виктор,высадив очередного клиента, проезжал по Hermann-Platz. Внезапно на углу площади выросла фигура девушки с поднятой рукой. Виктор остановил. Какого же было его удивление,когда в новой пассажирке он признал свою давнишнюю знакомую. «Землячка» тоже узнала его и искренне,как показалось Виктору,улыбнулась.

-Так ты жива ещё? –спросил он. –Что-то давно тебя не видел.

-Жива,как видишь,- ответила она.

Виктор отметил про себя,что на лице её на этот раз было нанесено гораздо больше косметики, волосы мелко завиты и обесцвечены, и вся она казалась ему теперь значительно старше,чем три месяца тому назад.

-А ты изменилась,- осторожно произнёс он. –Видать,потрепало-то тебя здесь...

Она не ответила. Лишь в зеркале Виктор уловил её быстро брошенный взгляд- словно выстрел. Да,глаза её остались такими же прекрасными,как и прежде- завораживающими и бездонными, словно морская пучина. А от нанесённой косметики они сделались ещё более выразительными. Виктор тут же пожалел о сказанных словах.

-Зовут-то тебя как? –спросил он немного сконфуженно.

-Света.

-Ну,а меня Виктор! Вот и познакомились! А будешь-то сама откуда?

-С Поволжья. Саратов,надеюсь,знаешь?- произнесла она с лёгкой насмешкой в голосе.

-Так ты из Саратова?! –Виктор повернул к ней голову,не поверив своим ушам. –Впрямь,не шутишь?

-А что такое? Землячок,что ли?

-Да мы с тобой были соседи, выходит! –забасил обрадованный Виктор. –Я сам-то из Энгельса! По другую сторону Волги-матушки от тебя,выходит,жил! Вот те на! А мы с друзьями раньше каждую субботу к вам в Саратов на дискотеку ездили. Да и в армии я первые полгода в учебке в Саратове служил!

Они со Светой стали оживлённо вспоминать родные места. Оказалось,что и Света неоднократно бывала в Энгельсе и тоже довольно неплохо знала этот город. В процессе разговора выяснилось даже,что когда Свету-школьницу принимали в пионеры, то происходило это торжественное событие в той самой воинской части, где служил тогда Виктор солдатом.

Ну,дела! –воскликнул он растроганно. –А ты сама-то здесь давно?

Месяца четыре уже,- произнесла Света, и вся как-то вдруг потускнела.

-Четыре месяца- это разве «уже»? –удивился Виктор,- это ещё совсем-совсем мало

-Для меня это уже целая вечность! –медленно произнесла Света с каким-то особенным выражением лица.

Виктор посмотрел на неё в зеркало и тактично промолчал.

-А язык где так хорошо выучила? –поинтересовался он после некоторой паузы.

-В институте. Я ведь педагогический закончила- учительница немецкого языка.

От удивления Виктор присвистнул. Замялся, словно не решаясь что-то спросить,наконец, промолвил:

-Ты уж извини моё занудство... Если не хочешь,не отвечай... Но я понять не могу,кто тебя заставлял-то вот этим заниматься?

Света молчала некоторое время, глядя в темноту за окном, и Виктор украдкой следил за ней в зеркало. Наконец она как-то особенно медленно заговорила, делая большие остановки между фразами, словно произносимые слова причиняли ей боль:

-Не знаю,поймёшь ли? Скорее всего-нет!.. Но никто меня конкретно не заставлял... Сама я на это решилась- и никого винить не собираюсь... Отец мой раньше на нашем станкостроительном заводе главным экономистом работал. Жили небедно. Дача была,машина, летом в ялте отдыхали... Когда вся эта перестройка пошла, открыл отец собственное предприятие. Первый год- только в долги влез, а потом дела потихоньку в гору пошли. Тут за нас рэкет и взялся... Два раза весь офис сжигали, отцу руку прострелили- он им и стал платить, сколько требовали... Он-то им и раньше платил,да им всё мало было... А тут вдруг старая банда на две новые распалась, и каждая из них с претензиями к отцу- мол,плати! Отец одной заплатил,а второй отказал- говорит,вы, мол, между собой разберитесь. А те ему: до завтра денег не будет, убьём дочь и жену! Отец звонит главарю первой банды, которому деньги давал, а того уж,оказывается, два дня как в живых нету. А у отца-то и денег нет, чтоб снова платить. Он- в милицию, ну а от нашей милиции сам знаешь какой толк... Короче, выхожу я на следующий день из школы после работы, хватают меня два бугая, запихивают в иномарку и увозят, завязав глаза, в какой-то особняк в частном секторе... Когда мне глаза развязали- смотрю, мама там же связанная сидит, и вокруг мужики- человек шесть с пистолетами ходят. Рожи у всех бычьи- один страшнее другого...

Света сделала паузу, по-прежнему сверля невидящим взглядом темноту за окном. Потом словно сглотнула подступивший к горлу комок:

-Витя, у тебя курить-то в машине можно?

-Конечно кури! –Виктор протянул ей пачку «Веста».

Спасибо,я свои- послабее, -она достала длинную тонкую сигарету «Еве» и, щёлкнув зажигалкой, глубоко затянулась.

-Короче, держали нас там трое суток, -продолжала Света каким-то бесстрастным голосом и немного скороговоркой, словно желая быстрее выпалить эту часть повествования, время от времени тихо выдыхая мягкий табачный дым.

-Каждый час звонили отцу, заставляли нас с мамой ему плакаться; требовали к вечеру деньги- иначе нас убьют... Отец умолял их подождать ещё немного, обещал достать необходимую сумму, хотя нам с мамой было прекрасно известно, что таких денег у него нет и не могло быть в помине... Последнее время дела на фирме опять плохо пошли, и у отца не осталось ничего,кроме долгов. Наконец ему удалось договориться с бандитами об отсрочке ещё на один день, и он всё-таки неизвестно откуда раздобыл требуемые пятьдесят тысяч баксов...

Света умолкла, и Виктор даже как-то расслабился внутренне, ожидая,вероятно, более трагичной развязки. Внезапно девушка произнесла ледяным голосом, завершая рассказываемую историю:

-А в последнюю ночь, бандиты,накурившись травки, прошлись через меня- все шестеро- прямо на глазах у моей матери!

От неожиданности Виктор резко затормозил, едва не врезавшись в вынырнувший справа автомобиль. По спине его пробежал холодок, а руки покрылись испариной, скользнув по рулю.

-Да ты не нервничай так, землячок!- раздался сзади какой-то неестественно спокойный голос Светы. –Не принимай близко к сердцу. В жизни ведь всякое бывает...

Виктор напрасно старался успокоиться. Уши и лоб его горели- слишком уж сильное впечатление произвёл на него рассказ девушки.

-Слушай, Витя,- внезапнго воскликнула она, -а ты куда меня везёшь?

-Как куда?- опомнился он. -На Kurfürstenstraße, вроде, ты сказала, как и тогда...

-Да нет,Витёк! –она деланно засмеялась. –Мы об этом,кажется, с тобой ещё вообще не говорили!.. Ну,ничего! Я на Bülowstraße теперь стою- это тут, недалеко. Вон там, за углом.

-А чего это ты место поменяла? –удивился Виктор. –Да и на Bülowstraße я тебя всё это время тоже что-то не видел.

-О-о! Это отдельная история... –протянула Света.-Ну, да ладно,расскажу вкратце- когда ещё доведётся с землячком поболтать!.. Так вот, приехала я сюда по гостевой визе на три месяца- через одну Саратовскую фирму. Обещали работу нянечкой- у эмигрантов за детьми смотреть. Мол, сначала, на три месяца, а потом мне здесь, якобы, визу продлят, если я им понравлюсь... Хотя, говорили мне подруги, что через эту нашу фирму, может статься, «смотреть» придётся вовсе не за детьми малыми. Но мне было, честно говоря, наплевать уже в то время... –Света глубоко вздохнула. –Я ведь этим делом ещё у нас заниматься начала... А что мне ещё делать оставалось? Мать-то кормить надо было! Она, бедняжка, после того случая с ума сошла. Так ей пенсию по инвалидности начислили, на которую в месяц можно было три буханки хлеба да три кило картошки купить! О масле или мясе- вообще забудь!

Света помолчала с минуту.

-А отца убили через месяц! Он мстить за меня вздумал- даже укокошил одного из тех шестерых! Ну, а через день его из автомата изрешетили в собственной машине! Вот такие дела!..В школе я работать с детьми,естественно, уже не могла. Парень у меня был –в институте ещё когда училась познакомились, -Света едва заметно вздохнула, -так он со мной после всего случившегося встречаться больше не захотел... Ну, а дальше всё пошло как по ниточке...

-Так вот,- продолжала Света уже более бодро, -приезжаю я в Берлин на вокзал. Встречают меня двое наших– шустрые такие, с южным говорком. И заявляют, мол, нянечка, к сожалению, уже не нужна, и они меня сегодня же вечером посадят на обратный поезд. Я,дура,-тут же в слёзы! Для меня-то это было как обухом по голове- я ж на билет, да на то-другое все свои сбережения истратила. А они меня успокаивают- мы тебе дорогу оплатим. И тут я почувствовала, что темнят они. Я плакать перестала-жду. Тут один начал так осторожно, издалека: есть,мол, возможность подзаработать, но немножко по другому профилю, чем меня нанимали. И заработок, дескать, намного лучше, и тому подобное. Ну, я успокоилась- поняла всё! Только обговорила с ними деловую сторону вопроса. Но и здесь меня накололи. От того,что мне обещали,я сейчас и трети не имею. Два дня жила у одного из них. Бесплатно. Ему меня,якобы, проверить надо было, а потом он свёл меня с Мустафой- которого ты в прошлый раз видел- и Джафаром, дружком его. Это мои хозяева теперь... Сволочи оба порядочные! Засунули меня в комнатёнку вместе с двумя югославками. Днём мы там спим, а ночью пашем на них! И за всё это удовольствие имеем в лучшем случае пятнадцать процентов!

-Как –пятнадцать процентов? –не понял Виктор.

-А вот так! –усмехнулась Света. –А ты,может быть,думал, мы здесь золото лопатами гребём? Что ж, и на том спасибо- некоторые иностранки и за меньшее вкалывают...

-А Мустафа-то на самом деле не такой уж страшный как кажется, –продолжала она после некоторой паузы. –С ним легче, чем было с теми первыми двумя- нашими. Он хоть простой. Дубовый,но простой! Не темнит вечно! От него всегда знаешь, чего ждать. Не обманываешь его, деньги все отдаёшь,какие положено,- и он тебе слова дурного не скажет, заботится даже. Документы для полиции сделал, живём за его счёт. До вчерашнего дня вообще лафа была- работали мы на хате! Всё чинно: кровать с бельём, душ и так далее! Не то, что здесь, то на улице торчишь, то в машине извиваешься. Да вот, только два дня назад повздорил Мустафа с хозяином хаты Али- тоже землячок его. Кстати, тот уговаривал меня у него остаться, уйти от Мустафы совсем. Не знаю я, - помедлила Света, -боюсь, честно говоря,- убёт меня Мустафа! Он как-то раз предупреждал, мол, к кому переметнуться вздумаешь- зарежу! Он за меня, якобы, большие деньги заплатил, и теперь здесь, в Германии, я только на него работать могу... Так что приходится теперь опять «регулировщицей» вкалывать!

-Ну, вот мы и приехали! –уже каким-то другим, наигранно-бодрым голосом произнесла девушка.- Здесь останови! И,пожалуйста, Витенька,за углом вправо не поворачивай- там Мустафа стоит, а я не хочу, чтобы он тебя видел. А то начнёт мне мозги компостировать своими дурацкими расспросами- такой,гад, подозрительный!

Виктор обернулся к Свете, отдавая ей сдачу. Хотел что-то сказать на прошание, но слова застряли у него в горле. Наконец,выдавил из себя:

-Неужели ты и вправду можешь за такие гроши этим заниматься?

-А это не гроши,Витенька,- ответила она, выходя из машины. –Унас я гораздо меньше получала, да и условия работы намного хуже были- здесь-то хоть клиенты вежливые!.. Ну,прощай, землячок! Может, когда и свидимся! – Света захлопнула дверцу Мерседеса и прямой, несгибающейся походкой пошла прочь, растворяясь постепенно в уличной темноте.

Виктор провожал её взглядом, находясь в каком-то заторможенном состоянии. Что и говорить, рассказ девушки произвёл на него неизгладимое впечатление. Уже слегка забытая былая жизнь в России со всей её дикостью, нуждой,постоянными неудобствами вновь предстала перед мысленным взором Виктора. Но теперь он чётко представлял себе ещё и другую сторону той жизни, с которой ему в силу своего социального положения не доводилось ранее сталкиваться вплотную, -где стреляют, вымогают деньги, берут и мучают заложников – жизнь имущих, тесно переплетающуюся с русским преступным миром. Раньше Виктор, еле перебиваясь с женой от зарплаты до зарплаты и простаивая свободное время в очередях, знал обо всём этом лишь понаслышке. И вот теперь история, поведанная устами несчастной девушки-очивидицы, заставила его представить себе эту картину настолько чётко, словно ему самому пришлось пройти через всё это. Виктор, никогда прежде не замечавший за собой ни излишней впечатлительности, ни сентиментальности, не мог сейчас понять,что с ним происходит.

Как и тогда, после первой встречи со Светой, вечер был испорчен. Виктор ощущал внутри какую-то душевную пустоту, и работать сегодня уже не мог. Он поехал домой. И вновь провёл ночь,полную кошмарных сновидений, после которой встаёшь ничуть не отдохнувшим, с головной болью и резью в пояснице.

На следующий день он отправился с друзьями в сауну. Специально подолгу сидел в парилке, надеясь «пропарить себе мозги», а потом бросался в холодный бассейн. Виктор пытался вновь обрести утерянное душевное равновесие. Но тщетно. Даже после изрядного количества холодного баварского пива, выпитого с приятелями в баре, и серии старых советских анекдотов, сопровождаемых громкими взрывами «русского» хохота, от которого испуганно озирались сидящие за соседними столиками,- Света не выходила у него из головы. Вместе с тем, в сознании Виктора напрочь разлетелся миф об отсутствии беззакония в Германии, в который он свято верил до вчерашнего дня.

Возвращались из сауны, когда уже стемнело. Виктор развёз по домам двух приятелей, живущих неподалёку от него, и уже подъезжал к своему кварталу. Работать ему завтра предстояло в дневную смену- с шести утра, и поэтому спать было необходимо лечь пораньше.

Неожиданно он почувствовал сильное желание увидеть Свету. Только увидеть- и всё, сразу же домой. Ведь это не займёт много времени. Она,конечно, уже стоит там, на Bülowstraße, в своём кружевном светлом платье, с развевающимися по ветру белокурыми локонами волос. И,несмотря на всю неуместность подобного желания сейчас, Виктор «перестроился» на среднюю полосу улицы, надавил на газ и поехал в сторону центра западного Берлина.

Минут через двадцать был на месте. Помня просьбу Светы, он старался не попасться на глаза Мустафе, хоть и сильно сомневался, что тот может узнать его через столько времени. Тем более, что Виктор ехал сейчас не на такси, а на своём стареньком «Кадете». Свету он на улице не обнаружил. Стояли какие-то две другие, безобразно «размалёванные», алые губы которых нелепо гармонировали с такими же алыми миниюбками. Оглядевшись по сторонам, Виктор приметил неподалёку и сутенёрский БМВ-кабриолет. Сидящий там, по всей вероятности, Мустафа, курил сигарету. «Видать, работает землячка,- подумал Виктор, -придётся подождать.» -И он поставил свою машину в вереницу других справа вдоль улицы, специально выбрав неосвещённое место под разбитым фонарём. Выключил зажигание и принялся наблюдать. От сутенёрского БМВ его отделяло метров сто, не больше. Возле проезжей части дороги, на свету, поблизости от своего «хозяина» стояли и проститутки- Виктору было отлично видно всё происходящее.

Время от времени возле них останавливалась одна из презжающих мимо машин. Тогда проститутки отточенными движениями наклонялись к окошку и называли свои условия и цену. Если эти две вещи, а также внешность девицы устраивали клиента, то уезжали они уже вместе. Ехали до светофора, а потом сворачивали вправо на тёмную маленькую улочку. Таким образом, минут через десять обе «размалёванные» исчезли. Сутенёр остался один и, видимо, желая размяться, вылез из машины. Отбросил в сторону окурок, потянулся, обнажв волосатую грудь, сверкнувшую золотыми цепями и висящими на них амулетами. Да,это был тот самый Мустафа, с которым Виктору довелось общаться три месяца тому назад. Только сейчас, на расстоянии, он казался вовсе не страшным, а каким-то маленьким и неуклюже-толстоватым. А может, и вправду поправился с тех пор...

От этих размышлений Виктора отвлёк подъехавший на большой скорости и внезапно с визгом затормозивший тёмно-синий Мерседес. Из распахнувшейся двери поспешно вылезла Света, испуганная и растрёпанная, а со стороны водителя выскочил какой-то азиат в белом шёлковом костюме и, энергично подойдя к Мустафе, стал что-то кричать ему на своём, размахивая руками. Мустафа сначала молчал, а потом принялся примирительным тоном успокаивать незнакомца. Минуты три тот ещё горячился, но потом, взяв протянутые Мустафой деньги, хлопнул его по плечу и пошёл к своей машине, напоследок крикнув что-то недоброжелательное в сторону Светы.

Всё это время девушка стояла, прислонившись к «хозяйскому» БМВ, и нервно курила. Когда незнакомец уехал, она вся как-то подобралась, словно в ожидании наказания, и потупила взгляд. Она была вся такая жалкая в этот момент- с помятыми белёсыми кудряшками, нервно спадающими на её вздрагивающие худенькие плечи, что сердце у Виктора защемило. Но он сдержал чувства и продолжал молча наблюдать, стиснув зубы.

Мустафа зашёл за широкую серую автодачу, стоявшую тут же в цепочке машин, и подозвал к себе Свету. Она робко подошла. С проезжей части улицы их теперь не было видно; для Виктора же, по-прежнему сидящего в своей колымаге, всё было как на ладони. Мустафа что-то с полминуты говорил Свете, понуро стоявшей перед ним с опущенными в землю глазами. Потом сильно, с рамаху ударил её правой ладонью по щеке. Света отпрянула слегка, закрывая лицо руками. Затем последовала звонкая вторая пощёчина, третья, четвёртая- уже не по щеке, а по рукам Светы, да и по чему попало...

И тут Виктор потерял контроль над собой. Кровь прихлынула к его лицу. Выскочив из машины, он помчался к обидчику, стараясь не производить шума. Казалось, он бросается защищать не только обиженную девушку-землячку, но и кусок своей родины, которую сейчас самым наглым образом попирал этот басурман. Раньше в Росси Виктор всегда относился с насмешкой к воспеваемому советской пропагандой патриотизму. Однако чувство, которое он испытывал в этот решающий момент, было очень сродни патриотизму, хотя Виктор и не отдавал себе в этом отчёта.

Никогда ещё он не пробегал стометровку так быстро. Когда до Мустафы оставалось с десяток метров, тот обернулся. Но было уже поздно. Виктор, будучи выше и тяжелее противника, да ещё подогреваемый неудержимой бурей страстей, обрушил на Мустафу могучий шквал ударов, противопостоять которому было просто невозможно.

Сутенёр упл на асфалт, ударившись о борт автодачи. Попытался что-то вытащить из кармана. Но сильный удар ногой в лицо завершил поединок- Мустафа потерял сознание. Из кармана брюк с металлическим стуком выпал пистолет.

Тут только Виктор взглянул на Свету. Она стояла полусогнутая, с застывшими на щеках слезами метрах в пяти от него, прижавшись к стене дома. В безумных глазах её трудно было прочесть что-то ещё, кроме ужаса.

-Бежим отсюда, быстро! –выпалил Виктор, хватая её за руку.

Она бормотала что-то,пыталась упираться, но он настойчиво тащил её к своей машине. Запихнув её вовнутрь, заскочил сам, и они поехали. Когда уже поворачивали на перекрёстке вправо, Виктор заметил в зеркало заднего вида, как из приостановившегося автомобиля вышла Светина коллега и с удивлённым видом подошла к пустому кабриолету...

-Вроде из твоих нас никто не видел! –озабоченно бросил Виктор, поглядывая в зеркала. –На, вытри слёзы, -он бросил ей на колени пачку бумажных носовых платков. И тут поймал на себе взгляд девушки- безумный и ненавидящий. От неожиданности Виктор даже притормозил и недоумённо взглянул на неё:

-Ты что?

-Сволочь! –еле слышно прошипела Света.

Виктору показалось,что он ослышался.

-Сволочь ты! –ещё раз прошептала она, уже более внятно и негромко запричитала:

-Ну,откуда ты на мою голову свалился! Какого хрена тебе там сегодня было надо! Ну,кто тебя просил не в своё дело лезть!

Виктор опешил:

-Так он же лупил тебя...

-Да,лупил! И пусть бы лупил- не твоё это дело! –голос проститутки сорвался на истерический визг. –Заслужила- потому и лупил! Он- мой хозяин, и имеет на это право! Он за меня деньги платил! А ты,сопляк, мне никто, и никуда я с тобой не поеду! Останови сейчас же!

Виктор резко нажал на тормоз, и Света чуть не стукнулась головой о лобовое стекло. Когда она плюхнулась обратно на сиденье, он дал ей звонкую оплеуху левой рукой. Девушка вся сжалась, как и тогда, и инстинктивно вскинула ладони к лицу, закрываясь.

-Вот видишь, -произнёс Виктор, -я за тебя деньги не платил, а тоже лупить могу!..

-А теперь покури и немного успокойся, -сказал он после некоторой паузы, протягивая ей пачку сигарет.

Они поехали дальше, по направлению к дому Виктора. Света курила, держа сигарету дрожащими пальцами, изредка всхлипывая,как обиженный ребёнок. Больше не обмолвились за всю дорогу ни словом.

Подъехав к дому, так же молча поднялись на последний пятый этаж, зашли в квартиру.

-Вон туалет с ванной, -показал Виктор, -можешь привести себя в порядок. Сейчас полотенце принесу. Если хочешь переодеться- там мой халат висит.

Пока девушка находилась в ванной комнате, Виктор приготовил ужин- нажарил огромную сковородку яичницы с колбасой, посыпал её кусочками зелёного лука, нарезал ломтиками помидоры. В гостиной на круглом столе постелил чистую скатерть, расставил посуду. Света вышла из ванной уже с более осмысленным видом, посвежевшая после душа, чуть ли не вдвое обернувшись просторным мужским халатом.

-Сто грамм будешь? –спросил Виктор как ни в чём не бывало. –Успокаивает хорошо, да и заснёшь быстрее.

Он вытащил из холодильника початую бутылку «Абсолюта».

-Хорошая водка, -сказал он с сожалением, -я бы тебе компанию составил, да работать завтра с утра.- Немного помедлил.

Да, хрен с ним! –решительно махнул рукой. –Грамм пятьдесят и я стобой выпью!

За всё это время Света не произнесла ни слова, а лишь глядела на Виктора широко распахнутыми, словно изумлённо пытающимися что-то понять, глазами. Он поднёс к ней сковородку и выложил горкой яичницу. Спохватился:

-Тебе много, наверное? Ну, да ладно, что не съешь- оставишь!.. А теперь давай выпьем, - и он разлил водку в маленькие аккуратные стаканчики- ей полный, себе – чуть поменьше.

Света осушила залпом. Глазами спросив разрешения у Виктора, налила себе ещё. Опорожнив вторую рюмку, она принялась жадно есть.

-Вообще-то я водку не пью, -смущённо пробормотала она, жуя. –Это- третий раз в жизни!

Виктор наблюдал за ней с удивлением и какой-то чуть ли не отеческой теплотой. «Перенервничала,бедняжка,-подумал он, -досталось же ей от жизни сполна! И я, дурак, туда же- ударил её!» Ещё двадцать минут назад полный презрения, гнева и разочарования в ней, Виктор корил себя сейчас за чёрствость и жестокость, и был готов,возможно, даже попросить у неё прощения.

Вскоре тарелка Светы была пуста.

-Может, ты ещё хочешь? –спросил Виктор.

-Нет,спасибо, -она вытерла рот салфеткой и потянулась к своей сумочке. Достала пачку «Еве»:

-Курить в квартире можно? –и в ответ на утвердительный кивок Виктора щёлкнула зажигалкой. Затянулась. Осторожно выпустила дым сквозь полуоткрытые женственные губы.

Даже процесс курения получался у неё как-то особенно (по крайней мере так казалось Виктору). Не пошло, как у большинства молодых женщин, а скорее, нежно, изящно и аристократично. Массивное чёрное кресло, в котором она сидеоа, делало её маленькой и беззащитной, ещё более оттеняя белизну её волос, а складки толстого махрового халата мягко подчёркивали совершенство её стройной фигуры. Слегка раскрасневшись от спиртного, Света продолжала молча курить, и взгляд её по мере этого становился всё спокойнее, приобретая свою обычную отрешённость и независимость. «В такую влюбиться можно, -подумал Виктор, -...не будь она проституткой!» И тут поймал себя на том, что его как-то раз его уже посещала похожая мысль, только несколько иначе сформулированная. Тут он обратил внимание, что верхняя губа девушки слегка припухла от удара. Виктор почувствовал необхоимость сказать что-то, дабы прервать затянувшееся неловкое молчание. Но Света опередила его:

-Ты извини меня, Витенька, -начала она просто, -что я тебя так отблагодарила по-хамски! Ты ведь меня, наверное, спасти хотел...

Виктор молча смотрел на неё, не найдясь что ответить.

-Просто на меня истерика нашла, -продолжала Света. –Всё вместе как-то... И черномазый этот в Мерседесе, и Мустафа-сволочь, и ты вдруг выскакиваешь... Прямо голова кругом пошла, не выдержала я... Так что, извини!

-Да, ладно тебе, -отмахнулся Виктор. –Просто я случайно мимо проезжал... Не мог я смотреть,понимаешь, что какая-то мразь черномазая мою землячку почём свет лупцует! –воскликнул он в сердцах.

Света пристально взглянула на него из под длинных ресниц. Помедлила.

-Что ты со мной намерен делать? –вдруг резанула она напрямик.

-Н-не знаю пока,- ответил Виктор сконфужено. Вопрос застал его врасплох.

-Я пока ещё над этим не думал...

Света смотрела на него выжидающе, словно изучая, и Виктор неожиданно для себя уловил какую-то искорку нечистоты в её взгляде. А может, это и просто почудилось ему- ведь после ухода жены он стал особенно подозрителен к женщинам.

-Я думаю, -произнёс он наконец, -самое лучшее для тебя- это уехать обратно в Россию. Виза, я так понимаю, у тебя уже просрочена... Ты ведь здесь по поддельным документам работала?

Она как-то машинально кивнула.

-Но это ничего,- продолжал Виктор. –Завтра утром я отвезу тебя в наше посольство. Скажешь, что потеряла паспорт. Попроси их, чтобы выписали тебе справку об утере паспорта- это стоит не так уж дорого. Выедешь по справке- так многие делают. А если спросят в посольстве, где жила в Германии,-можешь указать мой адрес. Я тебе утром напишу его на бумажке.

Виктор замолчал и глянул на Свету. Та опустила глаза и принялась нервно теребить хлястик от халата. По её виду трудно было понять, ожидала ли она услышать что-то лучшее или,наоборот, худшее.

-Видишь ли,Витенька, -начала она,наконец, осторожно, -буду с тобой начистоту- ведь мы оба взрослые люди... Ты знаешь, мне ведь к побоям не привыкать. Мустафа нас частенько таким образом воспитывал. Ему разрешалось всё- он был для нас, проституток, и богом, и чёртом в одном лице! Всё для нас делал: поил,кормил, от полиции отмазывал и,главное, -давал нам возможность здесь,в Германии,работать! Понимаешь, за марки, а не за какие-то «деревянные»! А мне ведь не только на себя пахать надо- я каждые две недели для матери в «Совок» с проводниками посылки шлю, чтоб с голоду не померла! Понимаешь? Ты уж извини, что я тебе так всё- открыто... Но, вот скажи: ты поступил по-джентельменьски, конечно, от побоев меня защитил, обидчика моего проучил, меня у него отнял. Хорошо! А дальше что? Что ты мне можешь, Витенька, взамен предложить? –Света повысила голос. –На какие,извиняюсь, шиши, я жить теперь должна? Да ещё мать на себе тащить- на какие,а-а? Ты мне это можешь сказать?.. Вот ты говоришь-в Россию! Да я ведь бежала оттуда, потому что там жить невозможно! Ты это разве не понял?

-Ну, а как же другие живут? –вставил обескураженный Виктор. –Я там тоже жил- правда, звёзд с неба не хватал, но жил. И друзья у меня там остались- тоже живут как-то...

-Да,живут,Витенька! –ответила Света с чувством.- Как-то живут! Одни выживают, другие- мрут как мухи! Но ты пойми,-я так жить не могу! Не умею жить по-нищенски, понимаешь?

Она сделала паузу, переводя дыхание. Продолжала уже несколько спокойнее:

-Да и тебе не сдобровать, Витенька! Ты думаешь,Мустафа тебе это простит? У него глаз много, будь уверен! Они ему и номер твоей машины донесут, и тебя самого вычислят запросто. А он злопамятнй, уж я-то его хорошо знаю!..

-Слушай, ты меня не пугай! –Виктор самоуверенно расправил плечи. –Я не из пугливых! Чмошник этот твой Мустафа! Что ж, пусть приходит-поговорим по-мужски!

Света взглянула на него с какой-то жалостью и подобострастием.

-Э-эх!.. –вздохнула она. –Жалко мне тебя,пойми!.. Я-то уеду, а вот что с тобой будет... Ведь мне это тоже не всё-равно!

Виктор вскинул на неё, а Света продолжала, словно преодолев смущение:

-Ты,конечно, можешь думать обо мне всё, что хочешь... Скорее всего- будешь думать, что я притворяюсь, что я – хитрая и подлая, опустившаяся женщина. Думай как знаешь- это твоё право!.. Но я должна сказать тебе всё начистоту- ведь всё-равно мы завтра расстанемся и больше не увидимся! Так, чего уж там стесняться...

Она помолчала, собираясь с мыслями, Виктор сконфуженно поглядывал на неё искоса.

-Ты помнишь,Витенька, я тебе рассказывала, что когда училась в педагогическом, у меня там парень был? И когда он узнал, что меня изнасиловали, то перестал со мной встречаться? Помнишь? Так вот, я хочу тебе сказать, что будь со мной тогда –когда всё это произошло, когда мать с ума сошла,а отца застрелили- будь со мной рядом настоящий мужчина- такой,как ты, Витенька, а не как он,тряпка, -то я бы проституткой не стала! –выпалила Света и умолкла.

Тут только Виктор заметил, что её щёки стали совершенно красными. Она потянулась к сигаретам и нервно закурила, часто стряхивая пепел в пепельницу.

-Не стоит это тебе,наверное,говорить... Ну,да ладно уж,скажу! Чего уж мне-то,путане, стесняться, -она криво усмехнулась. –Так вот,Витенька, с тех пор как мы стобой встретились в первый раз, я всё время думала о тебе! Локти себе кусала, что знакомство наше тогда так вот закончилось! Все эти месяцы, особенно когда мне совсем невмоготу становилось, я вспоминала тебя и думала: встреться мы с тобой раньше- и всё, может быть, пошло бы в моей жизни по-другому... –закончила Света грустно и задумчиво.

Виктор молчал в смущении, не зная что сказать после такого монолога.

-У тебя есть жена? –неожиданно спросила девушка. Он отрицательно покачал головой:

Была... Но предпочла другого...

Света удивлённо вскинула глаза:

-Более богатого?

-Да.

-Она была дурочкой, -твёрдо сказала Света, -и она скоро это поймёт.

Виктор чувствовал ужасную неловкость. Сранное дело: симпатии, которые он испытывал до сих пор к этой девушке, стали постепенно отодвигаться куда-то на второй план, а на первый всё более отчётливо проступала неясная потребность обороняться от чего-то, желание окружить себя непроницаемой оболочкой, способной защитить его от какой-то опасности. Он принялся поспешно собирать грязную посуду. Но Света решительно забрала у него тарелки и отправилась на кухню.

-Не беспокойся, Витенька, -со скрытой досадой бросила она, -я напрашиваться в жёны не собираюсь... Хотя,честно говоря, это был бы оптимальный выход и для тебя, и для меня. Ведь по нашим законам, если проститутка выходит замуж, то и её, и её мужа должны оставить в покое. Однако ты не из тех, кто женится на путане... –печально завершила она, выходя из комнаты.

Из-за того, что Света прочитала его мысли, Виктор ужасно разозлился на себя. Пока она мыла на кухне посуду, он налил себе ещё полрюмки «Абсолюта» и опрокинул в рот, досадно поморщившись. Потом пошёл стелить постели. Свете- в спальне, на своей кровати, а себе- в гостиной на диване. Обменявшись перед сном ещё парой слов и покурив на балконе, они разошлись по комнатам.

Была уже половина второго ночи. К счастью, Виктор мог начинать свою рабочую смену, когда хотел. Единственное, днём зарабатывалось больше с утра, часов с шести. Впрочем, ложиться спать для этого необходимо было тоже не в половине второго.

Виктор поставил будильник на семь тридцать. Улёгся поудобнее. Попытался заснуть. Сон, как назло,не приходил. Несмотря ни на сильную усталость, ни на выпитое спиртное. Может быть, первый раз в жизни Виктор задавал себе вопрос, правильно ли он поступил. Ещё до вчерашнего дня всё вокруг для него было ясно и однозначно, он всегда знал, что нужно делать в той или иной ситуации, и никогда не терзался потом сомнениями задним числом. Теперь же всё перевернулось вверх тормашками. Он встал на защиту девушки, как поступили бы, возможно, многие другие мужчины на его месте. Но, выходит, делать этого не стоило, поскольку девушка оказалась теперь в совершенно безвыходном положении. А приемлемого для неё выхода он,Виктор, предложить ей был не в состоянии. «Хотя, может быть, -подумал он, -я бы мог ей предложить...» Но ту же отогнал эту мысль. «Жениться на проститутке, неужели ты пал так низко!» -протестующе заговорил в нём какой-то внутренний голос. Виктор вспомнил Татьяну,последние месяцы вместе. Вспомнил давящее чувство чего-то лишнего, ненужного, что следует отбросить, но не получается это сделать. Вспомнил свою досаду и разочарование, когда она пришла вдруг и заявила, что уходит к другому. Вспомнил гнев, слепую обиду на всю женскую половину человечества, преследующие его потом ещё очень долго. И до конца не отпустившую до сих пор...

Скорее всего, это чувство отчуждённости к женщинам и было сейчас тем главным барьером, который сдерживал развитие их со Светой отношений, а не тот факт,что она была проституткой. Что и говорить, ведь внешне она очень нравилась Виктору, а душа её- он чувствовал это интуитивно- вовсе не так уж плоха, как можно было предполагать. Виктор перевернулся на другой бок. Прислушался. В другой комнате так же бессонно ворочалась Света. Вспомнились её слова: «Будь со мной тогда настоящий мужчина, такой как ты, я бы проституткой не стала!» «Нет,- подумал Виктор, - ты слишком высокого мнения обо мне, Светлана! Никакой я не настоящий мужчина, а такая же тряпка, как и бывший твой дружок! Даже вот, заснуть не могу, чёрт возьми!»

Виктор вновь ужасно разозлился на себя. Встал, прошёл в корридор. Открыл шкаф, достал с верхней полки деньги, заработанные им за последний месяц. Отсчитал тысячу марок и положил в пустой конверт. «Будут для Светы,-подумал он, -завтра дам ей. Хоть что-то сделаю для неё, если уж на большее не способен!» После этого Виктор прошёл на кухню, принял две таблетки снотворного, оставшиеся ещё от бывшей жены, и через пару минут провалился куда-то.

Спал так крепко, что даже не услышал наутро будильника. Проснулся от того, что его осторожно трогала за плечо Света. Она была одета и причёсана, глаза слегка подкрашены.

-Витенька, вставать надо, -сказала она тихо и отправилась на кухню делать завтрак.

Виктор ещё некоторое время лежал на диване, постепенно приходя в себя и соображая, что это за девушка разбудила его. Потом он припомнил вчерашний вечер, пригорюнился и понуро побрёл умываться.

За завтраком он не мог не обратить внимания на мертвенную бледность заметно осунувшегося Светиного лица. Бледность эта проступала даже сквозь покров румян- видимо, ночь была бессонной.

На конверте, в котором лежала приготовленная тысяча марок, Виктор написал свой адрес- для посольства, и вручил конверт Свете. Заглянув, что находится внутри, она наотрез отказалась брать. Однако Виктор так так энергично настаивал, что девушка вынуждена была принять деньги. Потом всю дорогу к посольству она с такой благодарностью и нежностью смотрела на него, что сердце Виктора обливалось кровью. Но он оставался твёрдым. Высадив Свету возле стены огромного старинного здания российского посольства, Виктор произнёс напоследок:

-Ты уж извини меня, землячка, если ожидала чего-то большего. Но я сейчас ни на что большее не способен! А ты не тужи- поезжай домой, навести мать. Посмотри, как там люди живут- нормальные, обычные люди- и у тебя тоже получится! Ведь не так уж там и плоха жизнь... По крайней мере, есть с кем пообщаться, кому пожаловаться, любой тебя поймёт... У нас-то здесь в этом смысле как раз дефицит... Ну,прощай, может,когда и свидимся!..

В ответ девушка лишь коротко и нежно поцеловала Виктора в колючую щёку. Выскочила из машины и исчезла за высокими стальными прутьями посольской ограды. Виктор ожесточённо нажал на педаль газа и с бешенным рёвом понёсся по улице, словно хотел сорвать на своём старом драндулете зло за внезапно нахлынувшие на него чувства...

Когда он после окончания смены вернулся домой, то с недоумением обнаружил в своём почтовом ящике тот самый конверт, который утром вручил Свете. В нём лежала нетронутая тысяча марок.

На следующий день Виктор заехал в российское посольство и стал выспрашивать, была ли у них на приёме девушка со Светиной внешностью. (К сожалению, он даже не знал её фамилии.) Работники посольства отвечали, что такой девушки они в числе посетителей за вчерашний день припомнить не могут, и вообще, мол,выдавать «кому попало» подобную информацию не имеют права.

Вечером Виктор несколько раз проезжал по Bülowstraße и Kurfürstenstraße, однако ни Светы, ни её бывших сутенёров, ни прочих проституток, стоявших там раньше вместе с ней, он обнаружить не мог. В конце концов он отчаялся докопаться до истины, какая же участь постигла его землячку, и постепенно смирился с неведением.

Прошло дней десять. Как-то вечером Виктор сидел у себя в гостиной и ужинал после успешного рабочего дня. Показывали новости.Вдруг начали передавать полицейский репортаж о найденной в реке неподалёку от Берлина девушке, убитой многочисленными ножевыми ударами. Комментатор просил всех, способных помочь в опознании её личности, сообщить известные им данные на телевидение или в полицию. После этого показали крупным планом её лицо. У Виктора задрожали руки. Вилка, которую он держал, упала на пол, больно задев его по ноге... Увы, это была Света. Он узнал её лицо сразу. Хоть оно и было сильно обезображено длительным пребыванием в воде. Слегка приоткрытые губы её словно хотели сказать что-то. Сказать ему, Виктору. И он вдруг услышал её слова- услышал так явственно, как будто она сидела сейчас рядом с ним, как и в тот вечер: «Будь со мной рядом настоящий мужчина, всё случилось бы по-другому!..»

И Виктор заплакал.

 

1996г.