Что хочет автор. Литературные конкурсы

Мы сидим спиной друг к другу, уставившись в экраны компьютеров... Почему спиной друг к другу? Что это за неуважение такое? Да нет, что ты! Это просто из-за экономии места. Комната у нас узкая и длинная. И столы пришлось расставить по стенкам. А мы, соответственно, дружно смыкаем спины. О, да! Мы прикрываем спины друг друга в нашей многотрудной программистской работе. Кто бы сомневался, что она многотрудная? Мы, например, ничуть не сомневаемся.

И у нас даже есть «завалинка», на которой можно немножко отдохнуть. Вдоль одной длинной стенки нет стола. А то совсем прохода не было бы. Там стульчик стоит и кресло гостевое, расслабляющее. Оно немножко сломанное – спинка вертикально не держится. И если на нее облокотиться, заваливаешься назад, ноги с размаху выше головы оказываются. Очень интересный эффект получается. Особенно для тех, кто не знает.

И слышится потрескивание клавиш, то ленивое, то интенсивное, разбавленное попискиванием компьютерных динамиков и нашим собственным покрякиванием. И это не просто звуки, это – как музыка.

Клавиатуры – как будто ударные инструменты. Вот Вовка задает ритм, «мочит» по клавишам, высоко поднимая пальцы. А вот, слышишь, стрекотание Семёныча, его пальцы летают над клавиатурой. Быстрые пассажи сменяются глубокомысленными паузами.

А писк динамиков? Он кажется таким разным - требовательный, удивленный, строгий, ироничный, деловой. Сколько же оттенков в однотонном звуке? Это прямо как электронные инструменты в оркестре.

Ну, а наши возгласы – это уже вокал. Наглядное подтверждение тезису: «Этот стон у нас песней зовётся». Вот Вовкино соло: «Ну, дурак!» Или болван, или кретин. Тут возможны вариации. Про кого это он так? Про себя? Про компьютер? Про кого-то из нас? Неважно! Это текст такой! Из песни, знаешь ли, слов не выкинешь. Ну, а мы на подпевке - глубокомысленные вздохи, риторические вопросы в пустоту: «Я открою окно. Никто не возражает?» Конечно, никто не возражает! Таких возражений в тексте нашей оратории нет.

И всё это щедро сдобрено звуковыми эффектами – шорохом бумаг, телефонными звонками, скрипом стульев. Это так мы работаем. Тихо! Идет запись программы. Не музыкальной, конечно, а компьютерной. И будьте любезны соблюдать тишину! И извольте, пожалуйста, нам не мешать!..

Но иногда, да, как это ни прискорбно, иногда так случается - музыкальную гармонию в нашей комнате нарушают посторонние звуки. Вот, слышишь, скрип двери, да что там скрип – это вопль раненого зверя! Я бы сказал - двериный вой. Он взрывает наш мир. И густые тучи наших мыслей, скопившиеся где-то под потолком и готовые разразиться ливнем новых идей, разрываются в клочья и разлетаются, как стаи перелётных птиц в дальние края, обнажая над головой небо. Чистое голубое небо. Потому что заходит девушка. Потому что девушкам можно. Хотя и не всем. А только тем, кто работает в бухгалтерии. Потому что для них же мы и пишем наши программы.

А девушки эти… как бы их так описать, чтобы всех сразу? Они же такие разные – молодые и… тоже молодые, сообразительные и… ну, скажем так - рассеянные, красивые и… боже мой, боже мой, разве девушки могут быть другими? И все равно, какими бы они ни были, мы их всех любим, и все они для нас – девушки, независимо от возраста, семейного и общественного положения. И мы стараемся им помочь в их трудном бухгалтерском деле, даже если что-то порой и не входит в наши прямые обязанности. И мы пригласим их войти, и спросим про здоровье, про настроение, и предложим чаю, и посадим в свободное кресло, гостевое – ну, не стоя же им излагать свои проблемы…

Вот щелкнул электрический чайник, извещая нас о том, что вода вскипела. Это ещё один посторонний звук, но он не раздражает, потому что прерывает монотонность рабочей обстановки, потому что уже накопилась усталость, и этот щелчок – как сигнал к небольшому перерыву. Мы отвлекаемся, отрешённо, скорее, по привычке, смотрим в свои чашки, соображая, хочется ли чаю. Вспоминать, кто же нажал кнопку на чайнике, уже бесполезно. Это мог быть кто угодно, даже Вовка, который сейчас вовсе не отреагировал на призывный сигнал.

А всё-таки интересно, кто же включил чайник? Впрочем, неважно. К чему бессмысленные раздумья? Лучше прислушаться к себе и решить вечную проблему – пить иль не пить? Вот в чем вопрос! Я смотрю на часы, как студент на экзамене смотрит в шпаргалку. И туман отрешённости мигом рассеивается. Вот это да! Мы же пропустили обед! Совсем заработались! Интересно, а остальные об этом не догадываются?

- А мы что, сегодня на обед не идем? – Спрашиваю я, поворачиваясь лицом к ребятам.

Но мой вопрос – это ведь не совсем вопрос. Это скорее звоночек для привлечения внимания к теме, идти-то уже поздно. Дзинь-дзинь! Интересно, как коллектив прореагирует? Получается, как в детской игре, когда кто-то сказал: «Замри!». И все замерли. А вот теперь: «Отомри!».

Оживает Александр. Он тоже смотрит на часы, потягивается и глубокомысленно изрекает:

- Ну, значит, пора идти ужинать.

О-о! Это уже как в футболе. Мой пас нашел адресата! Когда я спросил, про обед, у меня и в мыслях не было ничего насчет ужина. Потому что ужин – это мероприятие серьёзное, он не каждый день бывает. И для него нужна серьезная причина и солидная подготовка.

Но вот уже встрепенулся Вовка, он ещё смотрит в монитор, но его мыслительный процесс уже резко затормозился. И это видно – по напряженному затылку, по рукам, не лежащим на клавиатуре, а сложенным где-то на уровне живота.

- А что? Я готов! Семёныч, ты как?

У Семёныча, в отличие от Вовки, основной процесс не останавливается, а включается дополнительный, параллельный. В общем, работает подпрограмма, выполняемая в фоновом режиме.

- А это как Борода скажет!

Вот так – ушел от ответственности, можно сказать, передал управление другой программе!

Так. А что же Борода? Он чешет бороду, мнётся, темнит, говорит ничего не значащие фразы, но от работы не отрывается. Да и мы все от работы не отрываемся. Маленькая передышка не в счет.

А ты как думаешь? Что, мы вот так вот, прямо сейчас, всё побросаем, сорвемся с места, уйдём в отрыв и побежим ужинать? Нет, конечно! Мы же на работе всё-таки, ответственным делом занимаемся. А то, что завели такой разговор – это ничего не значит! От пустого разговора до принятия решения, а уж тем более от принятия решения до самого действия у нас может пройти ох как много времени… Если вообще это действие произойдет. Не так уж и часто мы ходим ужинать… А только тогда, когда есть повод. И потом, правильнее сказать - не «ужин», а «профсоюзное собрание» - так будет вернее, потому что именно так, вечером, после напряженного трудового дня, в неформальной обстановке мы обсуждаем наболевшие проблемы, строим планы и обсасываем слухи… за кружечкой пива. А что такого?

И всё-таки, говоря спортивным языком, вбрасывание сделано, первый пас отдан… Что же будет дальше? Будет ли сегодня ужин? Ужин! Что же это такое – ужин? Это - обряд, это – таинство, это – целая цепочка почти что священных действий, почти что молитвенных фраз. И при этом никто наверняка не знает, когда и куда мы пойдем и пойдем ли вообще… Даже когда мы стоим, уже одетые, у дверей нашей комнаты… Даже когда мы спускаемся в лифте… Даже когда мы прощаемся друг с другом на углу… На углу… Ну, это разговор особый! Я обязательно расскажу об этом. Но только не сейчас! А сейчас - действо только начинается!

И если ты хочешь проследить за развитием событий, торопись, занимай место в партере! Быстрее! Кто там ещё опоздывает? Уже прозвенел третий звонок, уже звучит увертюра! Смолкают последние шиканья потревоженных зрителей. И вот - открывается занавес! Оживают персонажи.

Александр, как и я, повернулся лицом к центру комнаты, и теперь мы с ним наблюдаем спины и затылки остальных ребят. Вот Вовка старательно пытается сосредоточиться, но его руки вместо клавиатуры поглаживают измученный невольным голоданием живот.

Семёныч сидит на стуле прямо, как будто кол проглотил. Так, говорит, спина меньше устает.

Вообще говоря, такой образ жизни, как у нас – сидячий, а ведь нам в течение долгих часов приходится сидеть в одной позе, на самом деле очень утомителен. Ноет спина, затекает шея и… ну, сам понимаешь, понимаешь, что. Устают глаза. Поэтому мы периодически делаем передышки.

Семёныч и Александр, например, ходят на лестничную площадку курить. Вовка не курит, он разминается по-другому – вскакивает со стула и начинает ходить взад-вперед по комнате. Долго так может ходить. А вот Борода – самый усидчивый среди нас. Хоть весь день может, не отрываясь, просидеть на одном месте. Только, если иногда отвлечётся чайку попить. Вот и сейчас – наклонился к монитору, как будто что-то там высматривает. Это у него манера такая. Он близорукий, но не сильно, и очки предпочитает не носить.

- Ну, так что – мы идём ужинать? – Повторяет Александр свою мысль.

- А чайку? У нас «шушки» еще остались. – Семёныч так произносит слово «сушки», мягко, любовно.

Он часто приносит их к чаю. И сейчас они лежат на подоконнике в призывно открытом целлофановом пакете.

А когда кто-нибудь чего-нибудь съестного приносит и кладет на подоконник, это означает, что для общего потребления. Это традиция у нас такая. И еще – не мешает иногда тому, кто это принес, привлекать внимание остальных. Пригласить, стало быть, отведать. Ну, вот как сейчас Семёныч это сделал.

- Ну-у, сушки – это не еда. – Парирует Александр. Опять же, выражаясь по-спортивному, несильный удар, прямо скажем.

- А шоколадка? – Не сдается Семёныч. Он сегодня еще шоколадку приносил, тоже осталась.

- И шоколадка - не еда. – Александр настроен решительно.

- А что же – еда? – Уходит в защиту Семеныч.

- Еда – это креветки. Или бастурма. Или шашлык.

О-о! У Александра серьезный партнер по нападению. Это вступил в разговор уже окончательно потерявший мотивацию к труду Вовка. Он уже весь в грёзах. Он уже мысленно «там». Как я его понимаю! Обед-то пропустили! И тоже повторяю в уме возможные варианты закуски.

- И чипсы. – Слетает у меня с языка.

- Ну, нет! Чипсы – это не еда, это - легкая закуска. – Ставит меня на место Семёныч. И с ним нельзя не согласиться.

- А креветки лучше всего готовят «на первом этаже»… - Мечтательно подхватывает затихающую уже атаку Александр.

- Зато бастурму там перестали давать. – Семёныч защищается вязко, гася в корне любые наступательные порывы.

Но ему тяжело – Вовка уже на острие атаки. Помочь, что ли, Семёнычу? Да только вот как вспомнишь, что с утра не ел, и в животе бурчит… А Борода ещё не определился, молчит, участия в разговоре не принимает, как будто его это не касается.

- А за бастурмой надо идти «на угол». - Назидательно-нравоучительным тоном говорит Вовка. - И выбор шашлыка у них большой: хочешь – шейку, хочешь корейку…

- А Борода что в последний раз брал? – Александр на позиции «под нападающим». Выверенная, филигранная передача на Бороду.

- Шейку. Сочная такая.

И я уже чувствую, как Борода проглатывает слюну. И я уже сам сглатываю, намеренно громко. А Александр стонет.

- Борода знает, что брать.

А Вовка крякает и потирает живот.

- Нет, а корейка тоже ничего была.

- А там ведь еще что-то было, их там, этих шашлыков, в меню штук шесть разных видов.

- Ну, так надо попробовать!

И всё же, всё же, это только разговоры. Болтовня, болтовня… На самом деле, никто никуда идти и не собирается. Не всё ещё сделано. Но наживка, вот она, насажена на крючок и заброшена в воду. Теперь чуточку терпения. Сейчас начнется жор и тогда… Но нет, сначала – прикормка. Чайник-то уже вскипел, чай заваривается и остывает, хрустят оставшиеся сушки, а народ стоит у окна и смотрит на оживленный перекресток. Иногда на нём происходят интересные события. Особенно весной, когда автолюбители после долгой зимней спячки вывозят свои ещё не окрепшие машины на широкий простор столичных магистралей. Или в конце месяца, когда у работников автоинспекции кончается зарплата.

А мы встаем из-за столов, подходим к подоконнику за сушками и наблюдаем, не случится ли чего-нибудь. Вот я протягиваю руку к пакету и слышу визг тормозов.

- Ну? Ну? Чего там, Серега? – С надеждой в голосе спрашивает Александр, он оказывается ближе всех к окну, он торопится.

- Да нет, ничего. – Разочаровываю я его. – Вот, если бы у него тормоза были не в порядке…

О, не подумайте, что у нас такие садистские наклонности! Такой разговор – это тоже часть ритуала. Ну, а постоять у окна и посмотреть куда-нибудь вдаль – это хороший отдых для глаз. Я оглядываю перекресток и вижу интересную картину.

- Вон, смотри, - говорю я Александру, - как гаишник работает.

- Да вот здесь, прямо под нами. – Я тыкаю пальцем в стекло, но мы высоко, на девятом этаже, так что ему приходится придвинуться вплотную к стеклу. - Видишь, машины стоят на поворот, а некоторые в этот ряд по ошибке попали и хотят вылезти отсюда, налево поворачивают.

- Ну и что? – Александр ещё не до конца оценил обстановку.

- А то, что они помеху создают другим машинам и при этом сплошную линию пересекают. – Объясняю я.

Подтягивается Вовка. И как раз вовремя – какой-то не в меру шустрый и невнимательный водитель «Жигулей» повторяет ошибочный маневр и попадает в распростёртые объятия гаишника.

- А водила-то, смотри, руками размахивает, не понимает, за что. – Комментирую я события для тех, кому видеть не суждено.

Мы уже, как настоящие зеваки, плотной толпой обступили место обзора. Те, кто по нерасторопности оказался сзади, напирает на передних. Вот бы сейчас кто-нибудь дверь открыл? Интересная картинка получилась бы – мы в полном составе, вид сзади.

- Да все он понимает, видишь, руку в карман запустил. – Александру, впрочем, как и остальным, наша пикантная поза не мешает наблюдению.

- Этот он за правами полез. – Уточняет Вовка.

Уж он-то знает. Он-то каждый день на машине на работу ездит.

- Ну да, гаишник права открывает, - продолжаю я комментарий, - и…смотрите, смотрите! Нет, вы видели? Левой рукой чегой-то в свой карман суёт, а правой водиле права возвращает. Да так ловко у него получилось! Если не приглядываться, то и не заметно.

- А ты гляди, какой у него карман-то оттопыренный! – А это уже Семёныч высмотрел из-за наших плеч. Глазастый какой!

И мы начинаем наперебой делиться впечатлениями:

- Давно уже, видать, работает.

- Да и место у него удачное. Тут на каждом цикле светофора кто-нибудь чего-нибудь нарушает.

- Вот еще один. Только-только того бедолагу отпустить успел.

И опять повторяется та же история. И это уже неинтересно. И кончаются сушки. И допивается чаёк. И рассасывается напряжение. И вот уже и отдохнули, можно снова приниматься за работу… С удвоенной энергией. Потому что мыслишка-то насчёт ужина свербит уже где-то в подсознании, и подстёгивает – быстрее, быстрее доделывай свое дело… Потому что ситуация, опять же выражаясь спортивным языком, уже голевая. И осталось всего-то – нанести разящий удар по воротам… Да вот повода пока нет! А без повода нельзя. Традиции не позволяют.

А традиции мы блюдём. И традиции говорят, что ужинать без повода нельзя. И ещё они говорят, что ужинать надо с пивом, и только с пивом. И ещё – что по одной не получается… Ой, нет! Это уже не традиция, это народная мудрость…

- А посмотри-ка, Вовка, - делает хитрый пас Александр, - не перевели ли нам деньги за очередной этап работ?

Вот что значит мастер! Филигранное мастерство! Зашевелился народ, уши навострил. Что Вовка скажет? А Вовка выпрямляется, как-то весь подбирается, переходит в другую программу, бойко стучит по клавишам, потом медленнее, еще медленнее. Это он ногу подбирает, заносит её для удара. Ну! Ну что он там копается?

- Есть такая проводка! Сегодня сделали, полчаса назад. Сейчас пойду, уточню.

Г-о-о-о-о-л! Г-о-о-о-о-л! Ну, вот же, вот! Вот он – повод! Так, проводку-то сделали, но перечислили ли деньги? А то повод получается какой-то не слишком убедительный. В общем, не было ли офсайда? Все смотрят на бокового судью… Вовка возвращается и… И… Да, он несет благую весть!.. Ну, вот теперь-то можно праздновать победу!

Да? И ты в самом деле думаешь, что вопрос с ужином уже решился? Как бы не так! А что скажет главный судья?

- Ну что, Вовка, ты готов?

- Нет, мне ещё нужно пятнадцать минут.

Вовка не спрашивает, к чему он должен быть готов – это как раз ясно. Но Вовкины пятнадцать минут – это, не соврать бы, примерно час, если смотреть по часам… Пошло добавленное время. Как бы дело не дошло до серии пенальти. А то, что ещё хуже, до переигровки...

Но, похоже, Вовка уже теряет концентрацию – клавиатура и мышь на его компьютере не подают признаков жизни. Э-э-э, это может быть надолго. Александр с любопытством заглядывает через его плечо, на что же Вовка собирается потратить пятнадцать минут? Вовка замечает это.

- Слушай, как бы мне вот так бы это сделать…

И начинает пространно объяснять задачу, усиленно размахивая руками. Но Александр уже все понял и с ходу обрывает его:

- Пиши: «Sum»!

- Да я сам и пишу! – Обижается Вовка. И его праведному гневу нет предела. Вот так вот – почти что обвинить его в некомпетентности и лени, да?

- Да не-ет, - смеется Александр, - ты пиши функцию «Sum», она здесь должна сработать.

- Но как же так? – Вовка не сдается и втягивает Александра в теоретический спор.

И это уже становится настолько интересно и, что самое главное, актуально, что теперь уже все оказываются вовлечены в решение Вовкиной проблемы. Решить ее поскорее это уже дело даже не чести, а, бери выше, ужина! Спор разгорается, страсти кипят, но теперь уже становится ясно, что развязка близка. Всё! Ура! Вовка получил то, что хотел! Но теперь возникает еще один животрепещущий вопрос:

- А девушки к нам приставать не будут?

О-о-о! Это – проблема посложнее Вовкиной. Потому что, если у них какие-то важные производственные дела, то они нас не отпустят, и накроется тогда наш ужин… Вовка исчезает, его долго нет, мы нервничаем… Все понятно, ведь не одна девушка-то в бухгалтерии. Ему помогает Семёныч, правда по телефону. Александр идет помогать лично, но быстро возвращается. Наконец появляется Вовка и выпаливает прямо с порога:

- С девушками я договорился… Их не будет!

Ай, да Вовка! Ай, да сукин сын! Вот как нужно с девушками насчет ужина договариваться! Ну что, собираемся? Если бы это было уже все! Есть еще одна проблема.

- А Семёныч сегодня на машине?

Да, этого мы не учли. Если он на машине, ужин отменяется. Хотя на машине он нечасто приезжает на работу, но всё же… Все с замиранием сердца ждут его ответ.

- Не-ет, я сегодня – пешеход.

Ура! Ну вот теперь-то уж точно все!.. Всё?

- Я сегодня на машине. – Неожиданно произносит Борода.

Бац! Как молотом по башке! Как серпом по…! Нет, ну это же невозможно! Казалось, все звезды благоволят нам – столько правильных событий совпало в одно прекрасное мгновение, такая тяжелая и тонкая дипломатическая работа была проведена Вовкой со товарищи! И вот – всё рушится!

Нарастает мрачная, гнетущая тишина. Все выжидающе смотрят на Бороду.

- Да нет, это я пошутил. Я сегодня тоже – пешеход.

Фу-у! Нет, ну каков! Он чуть было не разбил наши сердца, чуть было не лишил наши измучившиеся, голодные желудки долгожданного ужина. Мы даже чуть было не рассердились на него! Всё! Сейчас уже ни о какой работе не может идти и речи. Доделаем, что не успели, завтра.

- Так, кто нас всех держит? Серёга?

Александр закрыл свои программы быстрее всех и теперь орлиным взором оглядывает остальных. Я первый попался на его пути. Но я-то уже тоже готов. Семёныч, Борода выключают свои компьютеры.

- Опять Вовка всех держит.

- Сейчас, я только сохранюсь.

Вовка, кроме всего прочего, ещё архивирует свои программы на съемный диск и каждый раз таскает его с собой домой. А кроме этого диска в его кейсе, я уж не знаю, кирпичи, что ли, наложены. Я как-то попытался его приподнять. Долго его нести у меня здоровья не хватит. А Вовка ничего, бодренько так с ним ходит…

И вот, наконец, он артистично заносит указательный палец и с чувством нажимает на последнюю клавишу. После чего срывается с места и исчезает в коридоре.

- Вовка, ты куда? – Мы ошарашено смотрим ему вслед.

- Мне надо подготовиться! - Звучит ответ откуда-то издалека.

Ну, конечно. К ответственному мероприятию надо подойти, по возможности решив все побочные проблемы.

Александр задумчиво чешет подбородок и произносит:

- Семёныч, а тебе не надо перед ужином подготовиться?

О, да! И Семёнычу, и остальным тоже надо подготовиться. Готовиться к ужину - это дело полезное, и мы, конечно же, не с такой, как у Вовки, скоростью, направляемся в конец коридора, принудительно растягивая нашу процессию. Поскольку на всю нашу компанию одновременно соответствующее заведение не рассчитано.

Ну, вот и заканчивается увертюра. Мы едем в лифте и определяемся, куда же мы пойдем.

- «На угол», по бастурме, по одной и расходимся. – Предлагает Семёныч.

Это такой легкий вариант. Надо справедливости ради сказать, что по одной что-то никогда не получалось. Это давно всем нам известно. Но Семёныч каждый раз упорствует. И это тоже традиция. А иногда он даже предлагает «по половинке». Ну, это вообще абсурд какой-то! Что такое – по половинке? По половинке кружки, что ли? Ну, не смешите! А если по половинке литра, то чем это предложение отличается от предыдущего?

- А как же шашлык? – Волнуется как всегда самый голодный Вовка.

- А по одной все равно не получится. – Урезониваю я Семёныча.

Пока всё идёт строго по тексту. Эта, как пароль и отзыв.

- А потом – к «негру», у него пиво мутное и копченые кальмары. - Это уже Борода вносит свое предложение.

А вот это уже серьёзно, и я начинаю артачиться:

- Нет, давайте без продолжения, а то это плохо кончается.

- Когда это тебе было плохо после продолжения? – Встаёт на защиту Бороды Александр.

- Ну, не плохо, а поздно. – Поправляюсь я.

Не люблю я возвращаться домой на такси. А после всякого рода продолжений всегда есть риск опоздать на последний поезд метро.

- Ладно, давай тогда начнем с «негра». – Бороде не хочется спорить, ему хочется к «негру».

Но Вовка озабочен другой проблемой и поэтому возражает:

- Нет, у него еда плохая, надо сначала поесть, а то мы сегодня без обеда.

- Ну, так давайте поедим «на первом», а там уж разберемся. – Александру уже начинают надоедать эти споры.

- «На первом» рано закрываются. – Вспоминаю я.

- А мы успеем, только сразу креветки закажем. – Александр уже всё рассчитал, когда только успел?

- И сёмгу, пока креветки готовятся. – Мечтательно облизывается Вовка.

И мы уже приехали на первый этаж, и кафе еще открыто, и слюни уже текут, и желудочный сок выделяется. Нет, «на угол» нам уже не дойти, а до «негра» тем более. Мы толпимся у дверей, торопясь зайти.

Народу немного, за стойкой скучает Толстый, за крайним столиком что-то пишет в большой журнал Наша Девушка. Мы рассаживаемся. Толстый тихо окликает Нашу Девушку, она отрывается от своей писанины и шествует к нам, приветливо улыбаясь. Начинается Действие Первое.

- Что вы будете заказывать? – Интересуется Наша Девушка.

- Сёмгу и… - Начинает Борода.

- Да погоди ты. Дай, Вовка закажет. – Перебивает его Александр.

Вовка умеет делать заказ и договариваться с девушками. Лучше в это не вмешиваться, а просто довериться ему…

…Вот помню, когда мы делали заказ на обед, а мы здесь иногда ещё и обедаем, он обсуждал меню с Нашей Девушкой.

- А телятина по-французски, это как? Одним куском?..

Тут Вовка сделал кругообразное движение руками. Получилось по размерам что-то вроде футбольного мяча или глобуса. Видимо, такой был в его понимании Кусок. Наша Девушка при этом уважительно на него посмотрела.

– …или маленькими кусочками? – И тут Вовкина правая рука начала усиленно рубить это воображаемый кусок, лежащий на его левой руке.

Наша Девушка очень внимательно следила за этими манипуляциями, а потом сказала, повторив Вовкин жест:

- Одним куском.

Чем привела Вовку в неописуемый восторг.

А потом Вовка, совершенно очарованный обедом, предложил нам ещё и поужинать здесь же. Мы не возражали, и когда Наша Девушка принесла счет, Вовка завёл с ней серьёзный разговор.

- А какие ваши планы на вечер?

Да-а! Такого захода мы, честно говоря, не ожидали. Дело в том, что иногда кафе по каким-то неизвестным нам причинам закрывается раньше положенного времени. Именно это Вовка и имел в виду, задавая свой вопрос – будут ли они работать вечером? Но получилось как-то двусмысленно. Поймёт ли его правильно Наша Девушка? Мы ждали развития событий. После некоторой паузы она сказала:

- Приходите, будем вас ждать.

Ну что же, смышлёная девушка. Правильно оценила ситуацию. Но наш смешок навел Вовку на мысль, что он сморозил что-то не то. И он попытался объясниться.

- Я имел в виду - как насчет ужина?

Видимо, Вовка посчитал, что так получилось понятнее. А ситуация никак не хотела оказываться под контролем. Двусмысленность расползалась. Со стороны могло показаться, что Вовка просто нахально кадрил девушку. Вовка понял, что завяз и окончательно смутился. Мы перестали сдерживать смех, Наша Девушка тоже улыбалась.

- Да, конечно, приходите.

И тут Вовка нашел в себе силы для последней попытки сгладить ситуацию, загадочным голосом произнеся:

- Ну, Вы, конечно, понимаете, что я имел в виду?

И вот тут наши силы кончились, и мы начали сползать под стол. И я уже подумал, что нас уже никогда больше не пустят в это заведение ввиду нашего неприличного поведения.

После того, как девушка ушла, Вовка еще долго не мог успокоиться.

- Нет, ну как же так? Она хоть правильно меня поняла?

- Вовка, она тебя правильно поняла и пригласила тебя на ужин. – Успокаивали мы его. - Ты что, хочешь ей отказать?

Собственно, с тех пор мы и начали называть эту официантку Нашей Девушкой, а она всегда улыбалась, подходя к нам…

…Да, ну так вот. Вовка делает заказ на ужин.

- Так, нам пять порций сёмги. Она у вас свежая?

- И пять кружек пива.

Наша Девушка уже собралась уходить. Но Вовка что-то сегодня рассеянный, его надо контролировать.

- Вовка, а креветки? – Напоминает ему Александр.

- Да, и креветки.

- Тоже пять? – На всякий случай девушка решила уточнить.

- Да. И не переварите! – Вовка строго поводил из стороны в сторону указательным пальцем.

- Ну что вы! – Улыбнулась Наша Девушка.

Сёмужка здесь всегда свежая, но иногда бывает подмороженной, видно, не в то отделение холодильника кладут. А насчет креветок Вовка зря так строго. Здесь их умеют готовить, и порция получается большая. Это в летнем кафе на другой стороне проспекта нам как-то подали совершенно разварившихся креветок в картонной тарелке. Такого неуважения к себе и креветкам мы, конечно же, стерпеть не могли, и с тех пор туда не ходим.

Мы всё ещё обсуждаем заказ и Вовкины уникальные способности договариваться с девушками, но вот уже несут пиво. Сначала – пиво. Толстый наливает его, хитро наклоняя кружки, не торопясь. Потом даёт ему отстояться и доливает. Получается медленно и без пены. Кому-то, может, и не нравится, что без пены. Пена, конечно же, придает пиву внешнее очарование. Ну и ладно! А мы подойдем к этому утилитарно. И сделаем несколько больших глотков сразу, а потом, с небольшим перерывчиком, ещё, уже медленнее.

- Чего-то сегодня кисловатое пиво. – Привередничает Семёныч.

- Да нет, нормальное, у них здесь всегда такое. Видно, сорт такой. – Не соглашается с ним Александр.

У каждого может быть своё мнение. Это нормально. Но вот в одном мы всегда сходимся - разливное пиво, оно лучше бутылочного. Да в красивых кружках… Я рассматриваю кружки.

- Семёныч, а у тебя какая-то не такая кружка. Чего там написано?

- Lowenbrau. Во! – Медленно читает Семёныч.

- А у нас картинки какие-то… - Крутит свою кружку Александр.

Мы рассматриваем кружки, мы обсуждаем пиво, мы слушаем музыку. Она играет негромко, фоном, и не мешает разговаривать. Нам это нравится…

Приносят сёмгу. А это еще одна тема для беседы. И тема эта называется «холодные закуски». И конкретно - вот эта сёмга, нарезанная тонко, нежная, ароматная, сегодня – такая, как надо, не подмороженная, слабосоленая. С маслинками и ломтиками лимона. И если положить этот ломтик на рыбу, чуть-чуть придавить ножиком, чуть-чуть подождать, пока сок впитается… И отрезать кусочек… И – в рот. И – не торопясь. И когда ощущение во рту уже вот-вот растает – запить глоточком пива. И ещё одним… Ну, можно и ещё…

- Так, а мы заказали ещё пива? – Начинает волноваться Александр.

Конечно же, все знают, что нет. Но это ведь не вопрос, это призыв к Вовке. Вовка делает какие-то пассы руками, привлекая внимание Нашей Девушки. А это значит, что пора допивать первую кружку. И начинать профсоюзное собрание. А, собственно, зачем же мы здесь сегодня собрались?

Тема собрания, как правило, не объявляется, повестки дня нет, президиум, сами понимаете, тоже не избирается. Но, говоря советским языком, и дисциплина труда обсуждается, и производственные вопросы. А когда ещё, как не сейчас, правду-матку в глаза-то резать? И поспорить можно грубовато, и пофантазировать смеловато, и пошутить пошловато. А коль ненароком обида какая просочилась, так запить её, окаянную, добрым глотком пива.

Ага! Вот! Несут, несут наши креветочки. С пылу, с жару. И тарелочки поменяли, и еще чистенькие для очисток креветочных дали.

- А нам ещё пива. – Наконец-то выдыхает Вовка давно назревшие слова.

Да, да, под креветочки. Ух, вы, мои розовенькие! А крупные какие! Прямо поросята. И листочки лаврушечки, и вот где-то тут горошек перца проскочил.

- Зря ты, Вовка, волновался, правильные сегодня креветки. – И я удовлетворённо крякаю.

Отвлекать Вовку бесполезно. Сейчас – несколько минут без разговора. Только междометия, чмокание, довольное мычание и прихлёбывание, прихлёбывание. Пустые тарелки наполняются очистками, желудки наполняются сытостью. И нарастает ещё одно чувство, даже пока ещё только предчувствие… Какое? Что за странный вопрос? Мы уже давно сидим, и уже не одна кружка пива перекочевала транзитом через желудок… Ну, ты понимаешь… И вот уже появляется вполне определённое желание. Пока ещё отдаленно, еле-еле. Хотя – как у кого!

Вовка напрягается. Интересно, он доест или не доест креветки? Нет, не успеет. Так уж повелось, и это тоже – традиция, что, когда наступает время отлучаться из-за стола, первым идёт Вовка. Александр как-то по этому поводу обронил мудреную фразу:

- У Вовки метаболизм юноши.

Иметь метаболизм, как у юноши, это, конечно, хорошо, но он создаёт иногда некоторые проблемы. Ну, вот как сейчас, например. А вслед за Вовкой проблемы своего метаболизма идут обычно решать Александр и Семёныч, это – вторая волна. И когда доходит очередь до нас с Бородой, Вовка успевает уже сбегать по третьему разу.

Ну, а когда команда не в полном составе, тут уж профсоюзное собрание как-то само собой перетекает в заключительную фазу – раздел «разное». Темы дробятся, перетекают одна в другую, переходят в локальные обсуждения. Неспешно льётся беседа, неспешно льётся музыка, неспешно льётся пиво.

Но вот заканчивается наше время – «на первом» закрываются рано. Заканчиваются креветки, заканчивается пиво. И несут счет. Расплачивается обычно Вовка. Ну, а кто же еще? Мы ему потом отдадим. Сумма получается корявая, но Вовка обычно подравнивает ее до круглой формы. А потом все почему-то смотрят на меня и просят разделить на пятерых, чтобы оценить, сколько же это выходит «на рыло», то есть на персону. И так обычно получается, что сумма эта, вроде бы и круглая, но, будучи разделённая, опять же получается какой-то угловатой.

А как-то раз, помню, Семёныч расплачивался. Угораздило его нарушить традицию. И он же потом делил… Почему-то не на пятерых, а на четверых. А что, правильно, себя-то зачем считать. Подвох, правда, скоро заметили. А то уж больно лихо у него получилось – на халяву пивка попить. После этого мы решили от традиций не отступать во избежание недоразумений. А Семёныч потом долго тот эпизод вспоминал, как это он удачно тогда разделил…

Ну, что ж, вот и Антракт. Мы собираем свои вещи, выходим из кафе и – «на четвертый». Там помещение вместительное, и надо сделать некое дело впрок перед дальней дорогой домой… А вот домой ли?

Нет, конечно, продолжение – это дело добровольное, можно, конечно, и отказаться от продолжения…

- Ну что, к «негру»?

Борода питает слабость к этому заведению. Как первооткрыватель к своему открытию. Ну, что ж, антракт заканчивается. И скоро начнётся Действие Второе…

…Тут, пока не прозвенел ещё третий звонок, надо успеть рассказать историю про «негра». Дело в том, что, то ли мы такие привередливые, то ли нам жутко не повезло, но в нашем районе нет идеальных пивных заведений. То заканчивают работать рано, то пиво не такое, то закуска, то еще чего-нибудь. Но мы ищем. И вот однажды Борода сказал:

- Там на проспекте в сторону центра этих пивнушек – море.

- Веди! – Приказали мы Бороде.

А надо сказать, что это было после того, как мы уже побывали «на первом», ну вот, как сейчас примерно. Мы были уже сытые, довольные, но ещё пока не успокоенные. И вот мы идем за Бородой, как за Сусаниным. А что, похож! И до площади топать минут двадцать-тридцать, а на площади уже метро, и дальше идти уже нет смысла.

И мы гуляем, поглядывая по сторонам, но что-то ничего на пути не попадается. Вот какое-то летнее кафе, но нас уже не мучают голод и жажда, нам нужно чего-нибудь такого, как бы это выразиться, классического, уютного… А вот это? Нет-нет, это – не наша пивнушка, смотри какие здесь крутые машины стоят… А здесь? Как-то, чего-то… не то.

Так и идем. Долго уже прошли, а остановиться никак не можем. Сусанин! Куда ты завел нас? Не видно ни зги! И тут вдруг появилась эта самая «зга» в виде плаката: «Нефильтрованное домашнее пиво». Необычность сего сочетания заставило нас остановиться и задуматься. Слово домашнее заманивало уютом. А я вспомнил, что где-то не то читал, не то слышал, что нефильтрованное пиво на самом деле и есть самое правильное, вкусное и полезное. А после того, как его от этой мути фильтруют, все витамины в фильтре и осаждаются… вместе со вкусом. Поскольку, хоть их там и немного, но весь вкус в них-то как раз и есть. Ну, тут все со мной заспорили, у каждого свое мнение оказалось. Кто говорит, что их там, этих витаминов, как раз очень даже много. Кто говорит, что муть – она и есть муть. И решили, значит, этот спор в уютной обстановке и продолжить. Чтобы доводы и доказательства имели под собой реальную основу.

Поднялись мы на второй этаж, осмотрелись. Ничего, уютное такое кафе. Столик подходящий, чтобы на всю компанию, выбрали. На столике меню лежит, мы его взялись изучать. Подходит к нам официант, мы головы вверх поднимаем… Господи! Перед нами негр стоит! Непривычны мы, чай, не в Америке. Слышал я, что там негров афроамериканцами называют. А у нас, выходит, он – афрорусский, что ли? А по-русски он разговаривает? Бред какой-то! Вспоминаем, что у нас Вовка английскую спецшколу заканчивал. Но у него челюсть отвисла. Может быть Борода? Он нас сюда заманил, пусть и заказ делает.

Но этот малый белоснежно улыбнулся, как это умеют делать только негры, и заговорил первым. Без всякого акцента. Собственно, а почему же это так нас удивило? Ну, тут мы расслабились и заговорили наперебой.

- Пива, мутного.

- Оно нефильтрованное называется.

- А ты не умничай. Лучше прочитай, как тут написано.

- А тут их несколько.

- Давай вот это – Клорсе… Клостре…

- Клостерброй!

- Молодец, как это тебе удалось?

- А я немецкий в школе учил.

- А запомнить сможешь?

Из закуски решили взять чего-нибудь легкого – орешки и… и… Рыбное ассорти не хотелось. Что, опять креветки? Нет, они тут не водятся. Зато кальмары копченые здесь водятся. Берём!

Пиво действительно здесь было вкусное, и мы заказали еще. Другого сорта. А кальмары? В общем, на любителя. Ребятам понравились. Мне они показались сладковатыми, приторноватыми. О-о! Язык уже заплетается такие сложные слова выговаривать.

Хорошо посидели, но долго. И чтобы успеть на последний поезд метро, я их тогда бросил на произвол судьбы, то есть гостеприимного негра, и рванул к выходу под благовидным предлогом…

…Всё! Всё! Начинается Действие Второе. Слушай дальше!

И вот сейчас мы уже второй раз за сегодняшний вечер спускаемся в лифте, и второй раз решаем ту же проблему - куда же идти?

- Ну что, к «негру»? – Гнёт свою линию Борода.

- Опять мутное пиво пить и заедать сушёными кальмарами? – Вопрошает Семёныч.

- А что ты имеешь против мутного пива? – Не выдерживаю я, вмешиваясь в этот спор.

- Не сушёными, а копчёными. – Уточняет Александр.

- Можно и «на угол». – Предлагает Вовка альтернативный вариант.

- Это уже второй ужин получится. – Я вспоминаю, что сегодня Вовка так и не отведал шашлыка.

- Так что, по домам, что ли? – С надеждой в голосе говорит Семёныч.

Но это неуместное предложение встречает дружный отпор:

- Можем еще точку поискать, мы ещё не по всем улицам ходили. Вот, когда я… - Борода готов продолжить поиски хорошей точки.

- Уж лучше к «негру». – Вспоминаю я предыдущие попытки.

Наш спор продолжался уже на улице, на перекрестке. Именно здесь обычно и решается наша дальнейшая судьба. Или мы разбегаемся в разные стороны по домам, или идем «на угол», вот оно, это кафе, оно всегда рядом, призывно подмигивает рекламными огоньками, там нас всегда ждут. Или… Или…

- Ну ладно, идем к «негру».

Ну, вот и всё. Проблема решена. И мы направляемся к Вовкиной машине. Как же так, ужаснёшься ты! Вовка же выпивши! Угу! А ты вспомни Вовку! Он всё, что выпивши, всё тут же и выливши. Вперёд, без тени сомнения! Тем более, что здесь недалеко, да по боковой улочке.

Рассесться в Вовкиных классических «Жигулях» не так-то просто. Вроде бы и рассчитано заднее сидение на троих человек, но, видимо, третьим считали ребенка. А мы на троих-то соображаем по-другому. Я зазевался и влезал последним. Под хихиканье и подтрунивание остальных. Первая моя попытка оказалась неудачной. В машину влезла только одна половина нижней части моего тела. Тогда я повернулся, чтобы уместить обе половины, но мои ноги не влезли и остались снаружи. И всё же это положение я счел стратегически более важным и, крепко уперевшись ногами в асфальт, стал активно работать уместившейся частью тела. Мой план удался. То, что уже находилось на заднем сидении, завыло, разразилось проклятиями, но всё же подалось. Я быстро запихнул ноги в автомобиль и с силой захлопнул дверцу. Фу-у-у!

- А-а-а! Саня, сдвинь сиденье вперед.

Вовка, конечно, заботится о своих пассажирах. Особенно о том, кто сидит справа от него. Сиденье пассажира находилось в самом крайнем положении, счастливый Александр вольготно расположился на нем, вытянув ноги вперед. А вот я, оказавшийся сзади него… Да ещё по неосторожности я сделал слишком глубокий выдох.

Когда Александр всё-таки сдвинулся вперед, а ребята, произведя несколько энергичных телодвижений, чуть-чуть утрамбовались, я, наконец, смог вздохнуть. И еще я подумал, что, видимо, Гудини из меня не получится. Не моё это призвание.

Но вот мы разместились, а мы всегда как-нибудь размещаемся, и двинулись в путь, слава богу, что недалеко.

У «негра» нас ждало разочарование. И выразилось оно прежде всего в том, что там не было негра. А вместе с негром куда-то подевались копчёные кальмары. В общем оба символа этого кафе исчезли, и вместе с ними исчезли та неповторимая атмосфера и тот необыкновенный дух этого заведения, которые так привлекали нас туда. Ну, а как же мутное пиво, спросишь ты? Нет, мутное пиво, конечно, было, а иначе мы бы тут сегодня не остались.

И еще появились новые закуски с заманчивыми названиями. Подошла девушка, которая была теперь вместо негра. Непривычно как-то. Да, к хорошему привыкаешь быстро.

- Так, мне Клостерброй. – Я вспомнил мудрёное название.

- А мне вот этого, который ты, помнишь, как-то компотом назвал. – Обращается к Александру Вовка.

- Клостерброя два. – Поддерживает меня Семёныч.

- А вот это ещё что такое – пивной коктейль? Вот его ещё, пожалуйста. – Это уже Борода экспериментирует.

- И еще один компот. – Наконец-то решается сделать выбор Александр.

- А на закуску что будем заказывать? – Вовка внимательно изучает меню. – Вот, я нашёл – «Мужчина на отдыхе».

Вот это да! Где это Вовка такое название откопал? И мы вырываем друг у друга заветную книжечку и наперебой делаем свои заказы:

- О-о, Вовка знает, что выбирать. И мне такое же.

- А мне – «Солёное утро». К пиву-то солёное должно подойти.

- А чипсы есть?

- И мне чего-нибудь легкого. Орешков, что-ли.

И что-то там ещё… Сложный заказ получился. Даже чересчур сложный. Даже настолько сложный, что когда нам его подали, мы долго переставляли тарелки и кружки, вспоминая, кто же чего заказывал. Ладно, разберемся. Не последний же раз сегодня в меню заглядываем. А в следующий раз уж точно закажем то, что не получилось сейчас. Если вспомним, конечно. Тут, видишь как, побочный эффект имеется - каждая следующая попытка разобраться оказывается сложнее предыдущей.

Да, так «Мужчина на отдыхе» оказался ветчиной, щедро напичканной сыром, зеленью, приправами и чем-то там еще. Хороший, в общем, отдых получился у этого «мужчины», солидный. А вот «Солёное утро» вызывало какие-то похмельные ассоциации. Этакое приложение к стопке водки поутру после бурного вечера. Нет, ну как ещё назвать селёдку с луком и ещё кое-какой зеленью?

Да, закуски у них получили завлекательные названия. И всё-таки… И всё-таки… Чего-то тут не хватает. А пиво всё равно здесь самое лучшее в нашей округе.

Вечер продолжается, но уже чувствуется, что накапливается усталость. Тяжело, тяжело у «негра» долго сидеть. И перерывы между кружками становятся внушительней, и закуска, как Семёныч говорит, «из ушей лезет». Есть всё-таки какой-то предел наполняемости организма. Ну, я не говорю про Вовку. В его бассейн через одну трубу вливается, через другую выливается. Причем с одинаковой скоростью… Нет, пожалуй, и у Вовки есть некоторая задержка. Потому что он уже не пьёт, а ждёт, когда сольются остатки. Вот тогда он будет в полном порядке и совершенно спокойно сядет за руль.

А я тороплюсь на метро. И уже пора идти, чтобы успеть. Остальным далеко ехать, и они поедут на машине. Кто – на такси или на частнике, кто – с Вовкой. О-о! Это уже грозит Действием Третьим. Но нет, ребята, это уже без меня. Я к этому… уф!.. не готов.

И мы уже стоим на улице и прощаемся. И это развязка, финал или как там это в театре называется? Тьфу ты!… Из головы вылетело. Да и неважно. Продолжать спектакль уже не хочется. Затягивать даже хорошую пьесу, а тем более хорошую пьесу, не стоит. И я должен успеть на метро. Ведь это тоже традиция – я уезжаю на метро. Пока, ребята. Я тороплюсь.

А они еще долго будут стоять на улице у дверей в заведенье, которое мы все равно будем называть «У негра», и прощаться. Ведь Вовка должен быть в норме. А для этого нужно некоторое время.

- А «лакирнуть»? – Возникнет у них, опять же, традиционный вопрос.

«Лакируют» обычно «Миллером» Александр и Борода где-нибудь по дороге домой. А я еду на последнем поезде метро. Я успел на него, а как же иначе? И вспоминаю то, что было. И не только сегодня. О, сколько же с нами интересных историй случается! Это обязательно, просто непременно надо записать. Чтобы не пропали эти воспоминания. Ну, этого же просто нельзя допустить, чтобы что-то забылось!..

Падает занавес... Включается свет… Зрители встают с мест и торопятся в гардероб… Надеюсь, что тебе понравилось… А похлопать?

Часть 2. На следующий день

На следующий день после ужина… А, собственно, почему этот день должен как-то отличаться от других? Все люди ужинают… В той или иной степени. Мы, например, ужинаем умеренно. В том смысле, что меру знаем, и где-то у этой меры и ужинаем. Так что, друг мой, то, что ты сейчас мог подумать, оставь при себе.

Так вот, на следующий день после ужина Семёныч пришел первым и принес свои любимые сушки. Это у нас тоже традиция такая – приносить что-нибудь к чаю. Через некоторое время после него пришел я и приволок печенье. Вроде бы, и перебор – столько продуктов сразу, но ничего, не будет лишним, не пропадет. У нас ничего не пропадает. Кроме, может быть, последнего куска.

Да, последний кусок – это проблема. Потому что, когда их много, этих кусков, – берёшь и не задумываешься. А вот когда один кусок остался… Тут у каждого невольно возникает вопросы. А сколько же он съел? А чей это кусок? Нет, тут я, пожалуй, не прав. Чей кусок – такого вопроса не бывает. Тут всё ясно – Вовкин!..

…Случай такой был. Принесла как-то девушка, которая в основном Вовкиными программами пользуется, шоколадку. Так у нас повелось – то мы девушек подкармливаем, чем бог послал, то они нас. А им иногда бог посылает прелюбопытнейшие вещи: домашние варенья, соленья… Как-то довелось нам испробовать грибов маринованных, беленьких, таких нежных, ароматных. М-м-м… Не забыть бы рецепт спросить. А еще у них бывают всякие праздники, и нам тогда может перепасть кусочек торта, например. Ну, а кусочек этот такой, знаешь ли, что на всех хватает.

Ну, так вот. А в этот раз приключилась шоколадка. Пока её было много, все брали и брали. А когда остался последний кусок… Вот-вот! Он долго лежал на подоконнике, где у нас наши чайные принадлежности хранятся. Много народу подходило к окну, смотрело на наш любимый перекресток, как бы невзначай, бросало взгляд на последний кусок, чесало затылок и отходило.

Борода решил нарушить эту традицию, но культурно так, мягко. Внимательно разглядывая обертку, он спросил:

- Чья шоколадка?

Вопрос, обычно риторический, вызвал на сей раз бурную реакцию. Предлагались разные варианты ответов, пока, наконец, кто-то не вспомнил, что сам Вовка-то шоколадку и не попробовал. Но Борода умело вышел из сложного положения.

- Конечно, Вовкина. Я сначала думал, что фабрики «Рот Фронт», а теперь точно вижу – Вовкина.

Так что с тех пор Вовка получил преимущественное право на последний кусок...

…Но вот приходит Борода. Судя по тому, что он пришел с супом быстрого приготовления, на обед он с нами не пойдет. Да! Так вот же она – отличительная особенность «следующего утра». Борода с индивидуальным обедом. Ну и ещё, пожалуй, – меню на обед для остальных.

Но об этом – чуть попозже. А пока – появляется Александр.

И он жмет мне руку. Я, как всегда, оказываюсь первым на его пути.

- Бороде! Семёнычу!

Процедура пожимания руки повторяется. И тут его взгляд останавливается на чайнике.

- Чайку! – Заканчивает Александр цикл приветствия, нажимая кнопку чайника.

Попить чайку с дороги, а дорога из дома до работы у него неблизкая, это тоже традиция, повторяющаяся каждый рабочий день.

Ну вот, почти что все в сборе. Остается ещё Вовка. Но у него могут быть и общественные поручения. Он - наш Генеральный директор всё-таки. Так что его задержки прощаются. Но сегодня, как назло, его с утра спрашивают девушки. Можно сказать – домогаются. Ну, как же они его любят!..

…Вот, помню, как-то раз сделал Вовка в своей программе новую форму для работы с данными. Хорошо, видать, получилось. Потому что девушка посмотрела на неё и похвалила:

- Ой, Вова, как мне твоя форма нравится!

Девушка ушла, а мы дружно прыснули со смеху. Как это она удачно выразилась! Форма-то у Вовки, в смысле физическая, и впрямь знатная. Внушает. Такой он весь… Крепыш, одним словом. Девушкам под стать. А девушки-то наши от сидячего образа жизни тоже формами обрастают. Да еще как! Тенденция, однако. Забавно бывает иной раз наблюдать. Приходит в бухгалтерию работать новенькая какая-нибудь, худющая. А потом, глядишь, поработает, опыта наберется и приобретает нормальную бухгалтерскую внешность…

…Но я же про Вовку рассказывал. Как его девушки любят. Вот еще одна девушка его всё называла то зайчиком, то рыбкой, то солнышком. Это у неё манера общения такая. Поначалу шокирует. А поскольку она пользуется Вовкиной программой, то эта манера как раз на Вовку и распространялась. Сначала он обижался, а потом ничего, привык. Теперь, когда эта девушка звонит, мы так и зовём:

- Вовка, тебя Зайка-Рыбка вызывает.

Но это что! Вот есть у Вовки ещё одна девушка. Но она какая-то необычная. Давно уже работает, а всё бухгалтерских форм никак не наберёт. Законсервировалась где-то посередине. Зашла она к нам, а Вовки не было в это время в комнате. И своим томным голосом говорит:

- Пусть он ко мне зайдёт.

- Хорошо, мы ему передадим, а зачем? – Спрашиваем мы.

Загадочно так сказала и вышла. А мы потом вместе с Вовкой долго ломали головы, что же она имела в виду. С тех пор мы её иначе, как Загадочной, не называем. Но с ней надо держать ухо востро. Сидит как-то Вовка за компьютером, думает усиленно, затылок чешет для стимуляции умственной деятельности. А рядом Загадочная на его беду приключилась. Спрашивает:

- Что, голова чешется?

- Угу. – Отвечает ничего не подозревающий Вовка.

- А Вы мыться не пробовали?

Интеллигентная вроде бы девушка, к Вовке «на Вы» обращается, а надо же как она его, нашего Генерального… Другой, может, и обиделся бы. А Вовка молодец, посмеялся вместе с нами. Как на неё обижаться, на такую Загадочную…

А ещё у нас есть Кусачая девушка. О, это тоже была история. Была запарка, все носились в мыле, почему-то одновременно всем девушкам сразу что-то вдруг понадобилось. Ну, не можем мы всем всё сразу сделать, просто не успеваем. Забегает она к нам в комнату, и прямо с порога:

- Ребята, делайте быстрее. А то я вас покусаю.

Надо же, молодая девушка, симпатичная такая, культурная вроде, а поди ж ты – Кусачая…

…Но я опять отвлекся. Ведь я же про Вовку рассказываю. О-о-о! Вот у него есть ещё девушка, знойная. Сразу видно – бухгалтер со стажем. Как что скажет – хоть сейчас в книгу записывай. Вот сейчас и буду записывать. Дай бог вспомнить!

Застала она как-то Вовку перед компьютером в статическом положении. Руки на животе, глаза поволокой затянуты.

- Задумался, Роден. Ты мне сделал то, что я тебя просила?

- Сейчас, сейчас. Пять минут. – Встрепенулся Вовка.

- Хм! Простой, как Ленин. Чего ж ты вторую неделю сделать-то не можешь?..

Или вот ещё. Уже конец дня, усталость сморила Вовку. Сидит он в гостевом кресле в расслабленной позе. Ну, ты помнишь, я про это кресло уже рассказывал. Это, которое, если на спинку облокотиться, то ноги выше головы оказываются. И тут вошла она. Внезапно. Вовка попытался сменить свою вызывающую позу на более приличную. Но не успел.

- Ну, что ножки сдвинул?..

А иногда она вставляет крепкие словечки типа «едрёна-матрёна». Так ловко у неё получается. Да и сама она такая же. Так мы её и прозвали между собой – Едрёна-Матрёна.

…Что же это я всё про Вовку, да про девушек. Ведь про «следующий день» хотел. Вовка давно уже пришёл, так что вся команда в сборе. Все девушки уже успокоились и к нему не пристают. И, пока затишье, надо сходить на обед.

О, это тоже проблема, сродни ужину. У нас есть на примете несколько точек, куда можно пойти обедать. В каждой – свое постоянное меню. И мы их все знаем наизусть. Но, как всегда бывает, нет ничего идеального.

Ну, вот взять, к примеру, «куриный ресторан». Туда нас обычно Борода заманивает. Он там постоянный клиент, даже пластиковую карточку такую имеет, по которой ему скидки начисляются. А потом они суммируются, суммируются, и в один прекрасный день Борода ест бесплатно. А дают там жареную курицу в любых видах, картофель фри, супчик порошковый да ещё, пожалуй, непрофильное блюдо – пельмени. Все вкусно, но туда идти уж больно долго, на улицу опять же надо выходить. Да Борода уже чайник кипятит и свой супчик быстрого приготовления открывает. Нет, в «куриный ресторан» сегодня не пойдём.

Можно сходить «на первый». Как, опять «на первый»?

- А ты вспомни, какая у них там телятина по-французски. – Мечтательно вздыхает Вовка.

- Это, которая одним куском? – Переспрашивает Александр.

- Да, и с яичницей сверху. – И Вовка переложил руки к себе на живот, а взгляд перевёл куда-то в потолок.

- Да нет, с яичницей – это стейк. – Уточняю я картинку в его мечтах.

- А ещё у них есть карась. Вовка любит. – Добавляет новое пункт в меню Семёныч.

… Да, насчет карася. На самом деле там дают не карася, а осетра. И первый раз его пробовал как раз Семёныч. А он любит многие названия упрощать. Ну, к примеру, вся выпечка: пирожные, пирожки, ватружки всякие – это у него «булки». Первые блюда независимо от того, из чего сварены – «щи». Ну, а всякая рыба, почему-то – «карась».

Семёнычу рыба понравилась, и он так расхваливал «карася», что в следующий раз Вовка тоже заказал его Нашей Девушке. Чем вызвал у неё легкое недоумение. Она начала перечислять все виды рыб, которые у них были в наличии, но Вовка настаивал на карасе. Ситуация, конечно, разрешилась. Путем консультации с Семёнычем по телефону. Но Вовка потом долго обижался на него за то, что тот его надул…

- А там есть еще уха из морепродуктов. – Александр уже окончательно отвернулся от компьютера и присоединился к кулинарным размышлениям.

Уха действует очень оживляюще «после вчерашнего». Она такая вот… Господи, как же это объяснить? И еще там плавают кусочки креветок, крабов, моллюсков каких-то. И все это на рыбном наваристом бульоне.

Но на первом мы же уже были вчера. А повторяться мы не любим. Есть же еще варианты! Можно пойти к «профессорам», или «на второй», или к «китайцам». Они там все рядом находятся. Там по месту и разберемся. Ну, ладно, ладно, решили, идем. Потому что уже хочется чего-то такого, жиденького и на наваристом бульоне.

Но «профессора» оказались закрыты на спецобслуживание. Банкет, видать, какой-то. Как не вовремя! Все нормальные люди вчера банкет устраивали, между прочим.

А «на втором» (о, ужас!) закончились первые блюда. Это прямо диверсия какая-то. Видимо, и в самом деле вчера был какой-то праздник, раз сегодня народ все щи схлебал.

И мы идем к «китайцам». Собственно, никакие они не китайцы, просто их кафе называется «Восточная кухня». И «на втором», как мы недавно выяснили, тоже их команда работает, только там они готовят по традиционным, среднерусским рецептам.

Ну, а здесь… Мы смотрим меню. Ничего нового вроде бы не появилось. Те же люля-кебаб, манты, перец фаршированный, чебуреки. Мы как-то заметили, что они, похоже, делают всё это из одного и того же фарша. С добавлением большого количества лука. Сейчас этого не хочется.

- А щи есть? – Интересуется Семёныч.

- Как, и здесь все щи схлебали? – Удивляемся мы.

Ну как же мы забыли, что щи, по Семёнычу, это не только щи. А может, есть чего-нибудь другое, жидкое, горячее? Вот, Вовка нашёл:

- Куксю. Ребята, берем куксю?

- Не куксю, а куксу. – Поправляю я его, глядя в меню.

- А что это такое? – Недоверчиво спрашивает Александр.

- А вон, посмотри, мужик берет. – Находит образец наблюдательный Семёныч.

- Это вот в той большой тарелке? О-о-о!

Тарелка действительно впечатляет. Такая большая, глубокая пиала, доверху наполненная… Да-да! Супом!

И мы берем куксу. И садимся за стол. И начинаем наворачивать! Нет, я сначала смотрю, что же это такое. Суп какой-то густой. С макаронами, длинными. И с мясом, мелко порезанным, как в азу. Много мяса. А сверху? По-моему, они сверху салат положили, морковку по-корейски, остренькую такую, капусту. О! Да это – «три-в-одном». Тут тебе и холодная закуска, и суп, и второе вместе. Компота, правда, нет. Но это и правильно. Компот был бы здесь лишним.

Так, теперь как же всё это есть? Видимо, так, как подсказывает внутреннее чувство. Сначала – бульон. Мне, по крайней мере, так подсказывает. Бульон наваристый и остренький. То, что надо. Уксусная кислинка, выражаясь научно, восстанавливает кислотно-щелочной баланс. Ну, правильно! Ведь пьют же люди рассол поутру!

Последние ложки бульона цедятся уже с трудом. Так. С бульоном закончили. Что же дальше? Остались спагетти с мясом и сложным овощным гарниром. Как же к ним подступиться-то? Я пытаюсь подцепить спагетти ложкой, но они упрямо соскальзывают обратно в тарелку. А что остальные?

- Слушайте, а как всё это надо есть? – Спрашиваю я ребят.

- А ты голову пониже наклоняй. – Советует Александр.

- Или тарелку повыше. – Добавляет Вовка.

- Ни фига себе! Ты посмотри – Семёныч вилкой орудует. – Восклицает поражённый Александр, глядя, как притихший Семёныч сосредоточенно наматывает на вилку спагетти.

- Знал ведь, а нам не сказал. – Вскакивает с места возмущённый Вовка.

- И мне тоже вилку захвати! – Кричу я ему вдогонку.

Ну вот, с вилкой пошло гораздо легче. Нормальное второе блюдо.

Сытно! Где-то полегчало. Где-то потяжелело. Самое время вернуться к себе и поставить чайничек. И попить чайку. С сушками и печеньем.

- Всё. Объявляю мораторий на продолжения. – Решительно произносит Александр.

- Мораторий – это дело индивидуальное. – Показывает пример толерантности Семёныч.

- Но к «негру» я теперь уж точно не пойду. – Не успокаивается Александр.

- Расист! – Буркнул Борода.

- Это я расист? Это я, что ли, негра оттуда прогнал?

- А ведь правда, куда они негра подевали? – Задаю я давно назревший вопрос.

Но ответа, естественно, нет.

- Да ну! Всё изменили. Раньше лучше было. – Опять ворчит Борода.

- Я тоже присоединяюсь к мораторию. – Вздыхаю я.

- Вы все заодно, что ли? – Возмущается Вовка.

- А у нас принято «солидарное голосование». – Приводит убийственный аргумент Александр.

Сейчас я уже и не вспомню, откуда у нас появился этот термин – «солидарное голосование». Но он прижился. Это что-то типа «в компании пришел – в компании и уйдешь». Тут уж не отвертишься!

Но, с другой стороны, применительно к данной ситуации, я – двумя руками «за». Ну, действительно, выбрали место, посидели, поговорили, пивка попили… немножко. И нормально! И хватит! Зачем в разнос-то идти! Кажись, и все с этим соглашаются. Ну, вот и хорошо. Вот и ладушки.

И мы сидим, успокоенные, и стучим по клавишам, и улучшаем наши программки, чтобы нашим дорогим девушкам лучше работалось. А наше правительство, видимо, заботясь о том, чтобы мы не остались без работы, всё чего-то меняет и меняет: планы счетов, налоговое законодательство и что-то там ещё. Ну, и ладно. Ну, и хорошо. Не беспокойтесь, девушки. Мы всё это учтём и в беде вас не оставим.

Близится вечер. Забегает весёлая, я бы даже сказал взбудораженная Кусачая.

- А чего это вы здесь сидите?

- Да вот, работаем. – Отвечаем мы.

- А вы что, не знаете, что сегодня День московского бухгалтера?

- Чего-чего? – Прерывает наступившую тишину Александр.

- А что, есть и такой праздник? – Ужасаюсь я, понимая, к чему это может привести.

Взбудораженная Кусачая столь же стремительно исчезает. Вот это да! Становится понятно, что это за банкет у «профессоров», и почему это нас так редко беспокоили девушки. Но это создает ещё одну проблему. Мы смотрим друг на друга.

- Два дня подряд мы ещё никогда не ужинали. – Констатирует Семёныч.

- Это уже пивной запой получается. – Развиваю я его мысль.

- И что, мы пропустим наш профессиональный праздник? – Удивляется Вовка.

- А у нас мораторий. – Вспоминаю я.

- Не выйдет. Мораторий только на продолжения. – Ответственно утверждает автор моратория Александр.

- А мы продолжать не будем. – Поддерживает его Борода.

- Так чего сидим-то? – Всполошился Вовка.

День московского бухгалтера – это сильно! А ведь у нас работают девушки и из ближайшего Подмосковья. А вдруг у них ещё есть День химкинского бухгалтера, к примеру? А интересно, есть ли День московского программиста? Или Салтыковского программиста? Семёныч у нас в Салтыковке живёт. Да, перебор получается. Не частим ли?

Но мы уже идём, скорее по необходимости, чем по доброй воле «на угол».

Ну вот, пришло время познакомить тебя с этим достойным внимания заведением. Возникло оно не так уж давно – года два назад. Сначала построили летний павильон. А потом, к зиме, не стали его сворачивать, как многие другие, а наоборот, утеплили, поставили обогреватели, сделали стационарный туалет. И, к нашему удивлению, из «гадкого утёнка» это кафе превратилось во вполне уютную точку с весьма приличной кухней и разливным пивом. А выгодное стратегическое положение, на углу, напротив нашего обычного места прощания, сделало его нашим излюбленным местом. А поскольку мы стали частыми гостями, нас стали узнавать. Вот мы сейчас и проверим, так ли это. Открываем дверь.

- А, ребята! Проходите, сейчас я вас обслужу.

Ребята – это мы. А эта девушка, которая нас встретила – Сусанна. Она всегда такая общительная и немножко фамильярная, но это не раздражает. Напротив, мы чувствуем себя здесь своими.

Но сегодня – аншлаг, свободен только боковой столик. Ну, ничего, уместимся. Стульчик с торца пододвинем и уместимся. А вот «живая музыка»…

«Живая музыка» появилась у них недавно. Это два или три музыканта, играющих на синтезаторе и гитаре. Они поют разные популярные эстрадные и кабацкие песни. И все бы ничего, но уж очень громко они это делают! Перекричать их невозможно. А потому общение, а мы ведь за этим сюда приходим, сильно затрудняется. Летом можно спрятаться от них на улице, на открытой площадке, там тоже столики стоят. Там не так слышно. Но вот зимой… Зимой надо или терпеть, или искать другую точку.

А что, может по домам, раз такая невезуха? Ну, пропустим мы этот праздник, тем более что он не совсем наш. Зато создадим новую традицию – два дня подряд не ужинать.

Но об этом нашем недостатке, о нелюбви к «живой музыке», здесь знают. Видя наши скорченные физиономии и желание встать и уйти, хозяйка заведения кивает нам головой в сторону неприметной двери. Ого! Да тут у них кабинет для почетных гостей! Когда мы закрываем за собой дверь, звук «живой музыки» становится уже приемлемым. Ну, всё, теперь пути к отступлению отрезаны. Уходить отсюда уже неприлично.

Мы располагаемся, оглядывая непривычную обстановку. Место, конечно, довольно демократичное, не элитное. Но и мы – не графья. Заходит Сусанна.

- Вам как всегда – пять бастурмы и пять пива?

Чёрт побери, приятно быть постоянными клиентами. Наши вкусы знают. Всё, что надо, всё, как мы любим, принесут.

- Шашлык сразу будем заказывать? – Лоббирует своё постоянное блюдо Вовка.

- А ты думаешь, надо? – Сомневаюсь я.

- А потом, когда надо будет, будет уже поздно. – Семёныч, как всегда, рассудителен.

Шашлык здесь готовят медленно, и это правильно. Надо, чтобы он был только-только с углей, а не в СВЧ-печке подогретый.

И мы заказываем шашлык. С соусом. Да-да, и с печёной картошечкой, как они это умеют делать. И с лавашем – тонким армянским лавашем, свернутым в несколько слоев.

А пока мы ждем бастурму и попиваем пиво. И действительно, пиво здесь немножко не такое, как «на первом». А казалось бы, оно того же самого классического сорта, как же он там правильно называется? А ведь отличается!

И мы сидим, и смакуем пиво, и рассуждаем о различии разных сортов и о том, как хорошо быть постоянным клиентом.

И у «живой музыки» перерыв, и это замечательно, и Сусанна несёт бастурму, свежую, солёненькую такую, облепленную толстым слоем каких-то специй. И мы откусываем кусочки, и пережёвываем, и обсасываем, и где-то там, у нёба остается дурманящий острый вкус. И когда он становится нестерпимо острым – делаем глоток, и ещё глоток освежающего пива. И мы сидим

И говорим о том, о сём,

О том, как мы сейчас живём.

Дела – на завтра, а пока

Мы посидим, попьем пивка.

И жизнь – прекрасна! А разве может быть по-другому?

- А вы знаете, что на самом деле бастурма – это вовсе не то, что мы сейчас едим. А то, что мы сейчас едим – совсем не бастурма? – Вдруг произносит Александр.

- Да иди ты! – Готов ввязаться в теоретический спор Вовка.

- Точно тебе говорю. Вот Борода подтвердит… - Гнёт свою линию Александр.

- Подтверждаю. – Борода лаконичен.

- Мы как-то брали пиво у нас в Митино, и заказали бастурму.

- И что ты думаешь, нам принесли? Шашлык! – Восторженно произносит Александр.

- Они всё перепутали. А когда вы заказали шашлык, они вам бастурму принесли, да? – Не сдаётся Вовка.

- Да нет! Я потом в словаре смотрел. – Объясняет Александр. - Бастурма – это тоже мясо, на углях приготовленное, только каким-то хитрым способом.

- Так, а мы что сейчас едим? – Спрашиваю я.

- А все равно вкусно. – Подводит итог дискуссии Вовка.

И мы допиваем вторую кружку и уже знаем, что вот сейчас, совсем скоро будет готов шашлык.

Я уж не знаю, какую там бастурму, жареную на углях, подавали Александру и Бороде в Митино, но шашлык, который готовят здесь – это… Это что-то!

Я вот, когда иной раз делаю шашлык на даче, всегда пересушиваю его. Так уж получается. Очень уж мне не нравится недожаренное мясо, которое надо рвать зубами и потом долго-долго жевать, ругаясь и нетерпеливо ожидая, когда же это всё кончится. А потом, не дождавшись, давясь и ругаясь ещё сильнее, проглатывать неподдающиеся куски.

А здесь… Ну, как им это удается? Он сочный. И вместе с тем - мягкий. Ножом режется легко. Зубами пережёвывается без усилий. И отправляешь кусочек сначала в соус. Ткемали, да. Кисло-сладкий, сливовый. И – в рот. И чувствуешь Силу. Я не знаю, почему так. Но когда мясо приготовлено не тонким куском типа антрекота и не кусочками, как азу или бефстроганов, а вот так – большим объёмным куском, оно ассоциируется у меня с Силой. И когда ты ешь это мясо, которое когда-то было грудой мышц, а теперь стало таким податливым и мягким, чувствуешь, как в тебя вливается Сила.

А рядом стоит кружка пива. И можно иногда из неё отхлебнуть. Пару глотков. Для полноты ощущений.

Ну вот и всё! Мы допиваем пиво, доедаем шашлык. И вот уже потянулась очередь готовиться к уходу. И сытость и довольство такие, что чувствуешь – всё, не надо больше, не будет больше никаких продолжений.

И мы стоим на улице перед дверью в кафе и прощаемся.

- А к «негру»? – Задаёт свой любимый вопрос Борода.

Ну, это уже шутка. Второй день подряд ужинать. Да еще с продолжениями…

- Нет, у нас мораторий. – Говорю я и начинаю долгий процесс пожимания рук.

- Так, кто со мной? – Ищет попутчиков Вовка.

- А ты, Вовка, мимо какого метро поедешь?

Собирается компания, которую Вовка отвезет до метро: Александр, Семёныч. Нет. Мы с Бородой пешочком, по бульвару, пятнадцать минут до метро. Очень освежает.

Вдруг Вовка снова заторопился в кафе.

- Ты куда? Ты же только что там был. – Мы провожаем вопросом его спину.

- А это я впрок. – Отвечает Вовкина спина.

Вот что значит метаболизм юноши! Вовка даже впрок это дело делать может.

И наконец мы расходимся. Мы с Бородой – пешком по бульварчику, Вовка с компанией – на машине. Всё. Вот так и надо. Без всяких продолжений.

Часть 3. На следующий день после следующего дня

На следующий день, а это, значит, получается – на следующий день после следующего дня, я немножко припозднился на работу. По семейным обстоятельствам. Но в пределах разумного. То есть, как договаривались на одном из профсоюзных собраний. Но где-то близко к граничному сроку. И очень беспокоился по поводу своей задержки.

Каково же было мое изумление, когда на рабочем месте я обнаружил только Бороду. Перед ним опять стоял пакет с быстрорастворимым супом. В пору бы задуматься над этим странным обстоятельством, но я тогда как-то не придал этому значения. Меня больше волновало другое:

- А где остальные?

- Скоро придут.

Борода хмуро смотрел в экран и ожесточённо стучал по клавишам. По всему было видно, что он не в настроении, и я не стал приставать к нему с расспросами.

- А Александр сегодня взял отгул. – Через некоторое, весьма продолжительное время, неожиданно произнёс Борода.

Но я уже втянулся в работу и, проявив редкостную тупизну, и на это раз не сделал никаких выводов. Ну, взял отгул и взял, имеет право.

Картина начала проясняться, когда появились, перейдя уже по времени прихода на работу все грани приличия, Семёныч и Вовка. Причем Вовка пришел, как это часто с ним бывает, последним.

- Как доехал? – Не отрываясь от работы, спросил его Семёныч.

Вовка открыл уж было рот, чтобы ответить, но, видно, слишком долго открывал.

- Починился? – Продолжил пристрастный допрос Семёныч.

А у Вовки были какие-то незначительные проблемы с машиной.

- Починился. – Он успел вставить свой ответ, и ещё он успел обидеться за такое невнимание. – Семёныч, ты бы хоть дал мне сначала ответить, а потом уж другой вопрос задавал.

Семёныч наконец оторвал взгляд от монитора и начал свой допрос с начала:

- Ну что, Вовка? Как доехал?

- Нормально доехал. – Начал отходить Вовка.

- Починился?

На это Вовка уже не нашелся что сказать.

И вот это их странное настроение, всех троих, да ещё отсутствие Александра, постепенно наводило меня на тягостные раздумья, не давая сосредоточиться на работе.

- Что вчера было? – Повернувшись к ним лицом, спросил я.

Ну, разве я мог подумать, что вчера что-то ещё могло быть? Ведь мы с Бородой простились уже в метро по дороге домой, Вовка повёз остальных… Так, куда Вовка их повез?

- А все началось с того, что Александру приспичило поискать кустик посреди проспекта. – Начал объяснять Вовка.

И тут их как будто прорвало. Они начали говорить наперебой:

- Отъехали-то всего ничего.

- А прощались долго.

- Вовка-то молодец, он впрок сходил.

- Ну, мы и говорим Александру, что нельзя вот так, напротив здания Академии наук.

- Что тут совсем чуть-чуть осталось, и в кафе к «негру» можно зайти.

- Мы же других таких мест, где это культурно можно сделать, не знаем.

Я почувствовал, что мне надо к чему-нибудь прислониться. Опять – к «негру».

- Но мы хотели только туда и обратно, а наверх не подниматься.

- Но там было занято.

- И нам пришлось подняться наверх, чтобы подождать.

- И мы заказали по одной, не просто же так сидеть.

- Но ведь по одной не получается! – Вскричал я.

- Вот и у нас не получилось.

- А потом Александр забыл, зачем он к «негру» пришел.

- А заведение освободилось, и мы с Семенычем туда сходили.

- А потом мы взяли еще две на троих.

- Две на троих не делится. – С безнадёжностью в голосе пробормотал я.

- Вот и у нас не разделилось.

- И мы взяли ещё две на троих.

- Вы что, подумали, что так лучше разделится?

- Нет, так тоже плохо получилось, и тогда мы взяли ещё одну на троих.

- Боже, я что-то совсем запутался. – Схватился я за голову.

- Вот и мы запутались, и потом взяли… Что же мы потом взяли?..

Злой рок заставил этих милейших людей опять заглянуть к «негру» и перешагнуть жесткие рамки моратория. Бог тому свидетель, это была не их вина! И кто их может осудить за это?

- Но Бороды же с вами не было. – Сказал я, пристально глядя на суп быстрого приготовления.

- Всё правильно, не было. Он ведь с тобой домой поехал.

- А потом Семёныч решил позвонить ему по сотовому, и спросить, как доехал.

- Это было уже в машине, и мы ехали к метро.

- Нет, представляешь, я лежу в ванне, расслабляюсь. Вдруг звонит телефон… - Вступил в разговор доселе молчавший Борода.

- А Семёныч – великий провокатор, ты же знаешь. Он и говорит: «Мы сейчас к тебе приедем, доставай креветки и ставь кастрюлю с водой».

- Так я ему и поверил. Он всегда так – говорит, говорит, а сам – в сторону. Помнишь, как один раз он нас подставил? «На угол», «на угол». А потом перед самыми дверями сказал: «Завтра», пожал нам руки и слинял.

- Да, помню. А нам пришлось зайти.

- Вот и вчера я тоже был уверен – обманет.

- А почему же, когда мы приехали, у тебя на плите кастрюля с водой стояла?

- Стоп! Стоп! – Закричал я. - Так вы все-таки поехали к Бороде?

- Да мы и не хотели. Но Александр молчал – он же рядом с Бородой живет. А Семёныч почему-то не стал отказываться.

- Да задремал я! Просыпаюсь – уже Митино.

- Мы к Бороде зашли, а у него в холодильнике – хоть шаром покати. Пришлось нам с Семёнычем в магазин бежать, пока Борода с Александром готовились.

- Что вы, у «негра» не наелись, что ли? – Удивлённо спросил я.

- А Бороду покормить? Пельменей ему купить? Ну, и креветок, он же воду поставил.

- А когда пиво брали, Семёныч всё норовил три бутылки взять.

- Как, вы еще пиво брали? – Мне стало плохо.

- Ну, просчитался я. Мы с Вовкой, ну и еще кто-то в квартире сидит. Вот и получилось три.

- А вода, которую Борода в кастрюле ставил, так и не пригодилась. Тут Александр нам такой рецепт приготовления креветок в микроволновке показал. Класс! Берёшь стеклянную посудину. Ну, ту, которая для СВЧ-печек. Засыпаешь туда креветки, заливаешь водой…

- Погоди, сначала – на разморозку.

- Да, а потом заливаешь водой, чтобы чуть-чуть их прикрыла. Кладешь специи…

- Кстати, у Бороды соли дома не оказалось. Но мы уже второй раз в магазин не пошли.

- Ну, не то, чтобы совсем не оказалось. Остатки из солонки высыпали.

- Вот, и включаешь микроволновку на максимальную мощность. А на сколько времени, это уже от количества продукта зависит.

- И получается, м-м-м, прелесть. То, что надо.

- И сколько же вы у Бороды сидели? – Откуда-то из подсознания, поскольку сознание уже отказывалось работать, спросил я.

- Не знаю. Я, когда Семёныча в Салтыковку отвез, часа три ночи было.

Да, погуляли ребята! Но ведь из того кафе, что «на углу», разошлись-то нормально! А мораторий!

Я думал, что это уже всё. Но тут Вовка неожиданно добавил:

- А знаете, что после этого со мной приключилось?

Вот этого стоит бояться! Если что-то с Вовкой приключается, то – по полной программе! Вовка – лихач, и правила дорожного движения он соблюдает постольку, поскольку они не противоречат дорожной ситуации. Например, он очень обижается, когда его штрафуют за проезд на красный свет. «Но я же не создавал аварийную обстановку. Там же никого рядом не было!».

Или, скажем, есть такой перекресток на пути из его дома на работу. Там запретили отовсюду повороты налево, чтобы, видимо, разгрузить его. Ну, а Вовка, естественно, когда ему никто не мешает, смело на это «лево» поворачивает. И случилось так, что еще один лихач тоже решил в это же время повернуть с другой улицы на запрещенное «лево». И, как назло, откуда-то из подворотни вырулил еще один нарушитель, которому из этой подворотни вообще нельзя было на перекресток выруливать. И сошлись они посреди этого перекрестка, как три витязя на распутье. Да так крепко заблокировали друг друга, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Или, был еще такой случай, подъезжал Вовка к перекрестку, а светофор уже на красный свет переключился. А Вовка хотел проскочить, пока другие раскачиваются. А параллельно с ним по этой же дороге ехала иномарка, которая решила обойти «Жигуленка» (Вовку, то есть), чтобы потом, пока другие раскачиваются, сделать запрещенный левый поворот… Из крайнего правого ряда. Каково же было удивление водителя этой иномарки, когда он внезапно увидел прямо перед собой Вовку, который тоже собирался поворачивать налево.

Они сумели разминуться. Но представьте, что было бы, если произошла авария? Конечно, больше был виноват водитель иномарки. Но что бы Вовка написал в протоколе? «Когда я, проезжая на красный свет светофора, хотел сделать поворот налево при запрещающем дорожном знаке, мне перегородила дорогу…» и так далее…

Поэтому я сильно встревожился, когда Вовка сказал:

- А знаете, что после этого со мной приключилось?

- Я, когда Семёныча отвез, еду по кольцу, и около ГАИ сворачиваю на свое шоссе. А машин мало. Ну, гаишник меня и...

- Наверное, опять правила нарушил?

- Да нет. Я сам около него остановился. Я только спросить хотел: «Где тут у вас Москва?».

- Хороший вопрос, Вовка!

- Да я просто задумался и чего-то не узнал местность. А вообще-то они всех останавливали. Время-то позднее. В такое время люди обычно выпивши бывают.

- Как ты, например.

- Да нет, я за себя спокоен. Я так и сказал гаишнику, что он только зря время тратит, любой прибор «по нулям» покажет. А он так удивился: «Что, - говорит – Вы совсем не пьете?». Первый раз ему, наверное, в три часа ночи трезвый водитель попался. «Я, - говорю – за рулем не пью».

- Ну, правильно, за рулем это неудобно делать. Ты обычно пьешь до того, как сесть за руль.

- А я последний час у Бороды совсем не пил, да еще Семёныча провожал. Так что я был уверен на все сто процентов. «Ну, - говорит гаишник, – мы сейчас проверим старым дедовским способом».

- Вот слушай. Берет он газету, сворачивает кулечком. «Дыши», - говорит. Ну, я дыхнул. Он нюхал, нюхал. «Что, - говорит – жвачку жевал». «Ну, жевал». Тут он насторожился, стал еще принюхиваться, напарника своего подозвал. «Сейчас, - говорит – повезем тебя на экспертизу. Тут у нас недалеко клиника специализированная. Там аппарат новый, импортный, он не ошибается».

Ну вот, Вовка после, господи, скольких же литров пива, да еще второй день подряд, попал, думаю, в переплет. Раскрутят его, что называется, «по полной программе».

- Отвезли они меня в клинику, разбудили там какую-то тетку, она мне трубку сунула. «Дуй», - говорит. Я туда «фу-фу», дунул. Она говорит: «Сильнее дуй». Я опять туда «фу-фу». Гаишники беспокоятся: «Ну, как?». А она на прибор посмотрела, на меня. И говорит: «По нулям».

Ну, не мог Вовка быть «как стеклышко», несмотря на весь его юношеский метаболизм! Чем же он так этой тетке понравился? А, с другой стороны, чего я удивляюсь? Вовка всем девушкам нравится.

- Но пока они меня туда-сюда возили, много времени прошло. Я домой приехал уж не помню во сколько.

Сколько же Вовка сегодня спал? А Семёныч? Ему ехать на работу дальше всех. А Борода? Он вообще сегодня раньше всех должен был приехать. Александр вообще отгул взял. Да, дела… Всё! На ближайшее время – вообще никаких ужинов. Ни под каким предлогом. Потому что, если по каждому поводу ужинать, это же что получается? А вот мы сейчас и видим, что получается! Полная потеря рабочего состояния и бодрости духа.

Работать, работать, работать! Работа, она дурь-то из башки вышибает. И мы сидим, и лупим по клавишам, и бегаем к девушкам, когда у них возникают вопросы. Так проходит рабочий день.

И вроде бы скинули камень с души, и вроде бы вздохнули полной грудью и повеселели. И вроде бы даже пошутить не грех. И Семёныч забрасывает удочку, так, смеха ради, зная, что клёва не будет.

- Чего сидим-то? Мы сегодня ужинать идем?

- А что, разве собирались? – Неожиданно встрепенулся Вовка.

Так, так, так. Вовка клюнул. Или не клюнул? Но Семёныч – опытный провокатор. Он будет продолжать свои подначивания.

- А это, как Серёга скажет.

Ну вот, он переложил ответственность на меня. Борода делает вид, что этот разговор его не касается. Мне-то что делать? А я продолжу! Вариант беспроигрышный – повода-то нет!

- Интересно получается, вы там у «негра» и у Бороды весь вечер гуляли, а меня, значит, продинамили.

- Ну, вот мы тебя сегодня и приглашаем, чтобы не обидно было. – Поддерживает игру Семёныч.

- А три дня подряд нельзя. Традиции не позволяют.

- А у нас традиции про три дня ничего не говорят. Только про два дня.

Вовка опять уткнулся в компьютер, а мы с Семенычем треплемся, развиваем тему, бурно фантазируем. Поскольку время уже позднее и пора уже домой собираться.

- Ну что, пойдем, что ли? Серёга, ты готов? – Спрашивает Семёныч, выключая компьютер.

- Я тоже готов.

- Я еще немножко посижу.

И мы прощаемся с Бородой и двигаемся к лифту. И уже в лифте, на пути к первому этажу, Вовка неожиданно спрашивает:

- Ну, мы что, серьезно идем ужинать? А как же Александр?

А я уж и забыл. Ну, поболтали, пошутили. Я уже сейчас про домашние дела думаю. А Семёныч, он подкалывать не перестанет, пока чувствует, что ему верят.

- А мы ему позвоним, он нас у «негра» встретит.

- А мы ему тоже позвоним. Пока креветки варятся, он подтянется.

И мы уже стоим «на первом» около входа в кафе. И Вовка ведет себя как-то странно. Неужели он готов продолжить? Да нет! Ну, не может быть! Третий день подряд? Но Вовка уже зашел в дверь.

Конкурс/проект