Посвящается Добрякову В.А.

 

1.

 

Татьяна, наконец, дошла до своего купе и уже поставила тяжелый чемодан, чтобы открыть дверь, но она открылась словно по волшебству сама. Причиной “волшебства” явился высокий, крепкого телосложения мужчина лет тридцати трех – тридцати пяти. Он немного растерянно посмотрел на Татьяну, возникшую для него в дверях совсем внезапно, но, сообразив, отошел немного в сторону, пропуская её, а потом помог занести и уложить чемодан и сумки на багажную полку. Она поблагодарила его. Он немного сконфуженно кивнул головой и вышел.

“Интересно, кто еще будет с нами в купе? Что-то не очень радует перспектива ехать с этим типом наедине всю дорогу. Может, он сойдет пораньше? Надо спросить.”

Через пять минут попутчик вернулся, постучавшись, прежде чем войти. За время его отсутствия Татьяна успела обустроиться и переодеться в удобную одежду. Мужчина искоса взглянул на неё и спросил:

– Я Вам не помешал? А то могу еще выйти погулять.

– Нет. Я уже успела сделать то, что мне нужно. Так что если надо, то я могу выйти.

– Нет. Мне ничего не надо.

Повисла тишина, которую нарушил гудок поезда, тронувшегося в путь. Мужчина сел на нижнюю полку, которая являлась его местом. Больше в купе никто не пришел. “Значит, придется ехать вдвоем” – пришла к заключению Татьяна. И произнесла вслух:

– Похоже, попутчиков больше не будет.

– Да, не будет, – сухо ответил он.

Молчание возобновилось. Мужчина вынул из сумки журнал и начал сосредоточенно читать. Татьяна успокоилась относительно попутчика и только теперь почувствовала сильную усталость. Она решила немного вздремнуть.

 

2.

 

Что-то разбудило Татьяну, но что – она не поняла. Было темно. Поезд мерно отстукивал километры железной дороги. Этот звук снова начал убаюкивать её. Но чувство голода победило сон. Насторожила тишина в купе: тут ли попутчик? Может, он спит? Неловко будет шуршать пакетами. Она осторожно повернулась и, приподнявшись, посмотрела на полку соседа. Он тихонечко сидел в углу. “Не спит, а свет не включил. Может, сидя уснул?” Татьяна села и тихо спросила:

– Вы спите?

– Нет. Я, наверное, Вас разбудил? Журнал случайно упал, извините.

– Думаю, меня голод разбудил. А Вы почему без света?

– Но Вы же спали.

Татьяна кивнула головой:

– Понятно. Спасибо, – и включила свет. Попутчик поднял с пола журнал и снова углубился в чтение. Она же вытащила пакет с едой. Достала пирожки, бутерброды, суп быстрого приготовления, термос с чаем.

Попутчик вызывал у неё двойственные чувства: с одной стороны её устраивало, что он не навязывал своего общения, как это обычно бывало, вел себя скромно, с другой – ей казалось, что он чрезмерно замкнут, и это вызывало какой-то дискомфорт. А как он был удивлен, даже ошарашен, когда она появилась в дверях купе? Будто это было чем-то необычным. Может, он просто привык ездить в купе один? Всё может быть. Тем не менее, хоть и саму Татьяну нельзя было назвать образцом общительности, но не до такой степени. Ей ехать пять дней и, если все время с ним и в том же духе, то это будет тяжеловато. Она еще раз взглянула на соседа и решилась заговорить первой:

– Простите, что надоедаю Вам. Кажется, мы в чем-то сходны: по-моему, Вы не любите пустые разговоры, как и я. Но раз мы едем в одном купе, то волей-неволей вынуждены общаться. А я привыкла обращаться к людям по имени. Можно ли узнать Ваше?

Попутчик оторвал взгляд от журнала, из-под бровей взглянул на соседку и ответил:

– Олег Иванович. Извините, что не спросил об этом первым. А Вас как величать?

– Татьяна Сергеевна. Должна сказать Вам, что у меня есть один недостаток: я не могу есть одна, когда присутствует другой человек. Поэтому прошу Вас присоединиться. Бабушка чрезмерно меня любит, поэтому здесь хватит на пятерых и на все пять дней пути. Так что не стесняйтесь, ешьте, а то пропадут бабушкины труды. А они стоят того, чтобы их оценили.

– Спасибо. В таком случае, – он снял с полки свою сумку и расстегнул молнию, – не побрезгуйте и моей едой.

Он извлек котелку копченой колбасы, окорок, шпроты, потом просто поставил на пол всю сумку возле ног Татьяны и сказал:

– Знаете что, распоряжайтесь этим по своему усмотрению. У Вас это лучше получится, я не очень люблю возиться с едой. К тому же, оказывается, нам вместе ехать все пять дней.

Татьяна изумилась такому повороту дел. Она с удивлением смотрела то на сумку, то на попутчика. Но делать нечего, не спорить же, в самом деле, как малые дети. К тому же, сама первая предложила.

– Ну, что ж, тогда идите мыть руки, а я накрою стол по полной программе.

 

3.

 

Время пути подходило к концу. Через пару с небольшим часов поезд прибудет на вокзал.

За минувшие пять суток Татьяна и Олег выяснили, что они не такие уж молчуны, как думали раньше о себе. Что-то необычное произошло с ними. Они говорили почти все время, даже ночью. Тем для разговоров нашлось невероятно много, что казалось им обоим просто невероятным. Складывалось впечатление, что они знают друг друга сто лет, не меньше. Это тоже было необычное чувство для них. Поэтому они заметно погрустнели за последние несколько часов, и это становилось всё заметнее, по мере приближения их к пункту прибытия. Очевидно, что они уже обращались друг к другу по имени.

Итак, они говорили обо всем, кроме личной жизни. Татьяна ни за что не посмела бы спросить его об этом. А он молчал. Они уже выяснили, что живут в одном городе. Но ни один из них не назвал места своей работы, хотя о роде занятий они говорили. Было ясно, как белый день, что потерять друг друга им не хотелось. Тем не менее, они так и не обменялись хотя бы телефонами. В какой-то момент Олег сделал неловкую попытку обнять Татьяну, но потом резко остановился и вышел из купе. Он заметно нервничал.

Когда они вышли из поезда, то просто попрощались и разошлись в разные стороны…

Если бы только Татьяна решилась догнать Олега, то могла бы увидеть, как были печальны его глаза...

 

4.

 

– Ну, как бабушка, – поинтересовалась Инна, давняя подруга Татьяны.

– Все хорошо. Опять звала её переехать к нам, но все бесполезно. Говорит, что пока может себя обслуживать, ни за что не поедет. Там у нее грибы, клюква, кедры – все свое, все родное. Знаешь, как у нее здорово! Воздух, хоть ложкой ешь. И домики, как из сказки: бревенчатые, с резными узорами из дерева. Вот так. Если честно, то я бы тоже там осталась.

– Э-э, подруга, ты что, переотдыхала там? Ну-ка, взбодрись! Что-то плохо повлияла на тебя поездка к бабушке. И настроение мне твое совсем не нравится. Кстати, ты не сказала с кем в купе-то ехала? – Инна вопросительно посмотрела на подругу, которая опустила грустные глаза и даже отвернулась. Это изумило Инну. Она начала понимать, в чем дело.

– Так вот оно что… Давай рассказывай.

– Да нечего рассказывать.

– Не мудри мне, давай.

Татьяна понимала, что отвертеться не получится. Пришлось рассказать все. Да ей и самой хотелось поделиться своими переживаниями. Реакция Инны была предсказуема и ожидаема. Она возмущалась, что было сил: “Как можно быть такой простушкой? Ты что, девочка-подросток и тебя учить всему надо? Ну почему ты не попросила у него номер телефона, а? Что ж ты у меня такая есть? Так ты никогда не выйдешь замуж, милая моя! А уже не просто пора, а катастрофически пора – двадцать семь лет не шутка! То она не может найти по себе, а когда нашла, взяла и отпустила просто так! Тань, ну ты что?”

Монолог длился долго. Татьяна даже не пыталась остановить его, потому что знала, что это бессмысленно. Кроме того, кое в чем Инна была права.

 

5.

 

В то же время Олег подвергался не менее пристрастному допросу своего лучшего друга. Разговор был сходным. Только Олег не все время виновато молчал. Иногда он огрызался.

– Подумай сам, как я мог предложить ей встречаться?

– Обыкновенно!

– Может быть она замужем.

– А у тебя язык отсох спросить её об этом?

– Ну, знаешь!.. Если бы я спросил её, то она спросила бы меня. И что я ей смог бы сказать?

– Правду!

– Какую?

– Правда бывает одна.

– Допустим. Но если бы я сказал ей эту правду, тот мне пришлось бы рассказывать все до конца, потому что глядеть ей в глаза и утаить что-то просто нет никакой возможности… А ты знаешь, какая она, эта правда. И как все выглядело бы в ее глазах? Кем бы стал я для неё? Я мог бы потерять её навсегда.

– Да неужели? А сейчас она рядом с тобой?

– Ты прав. А может быть она вообще замужем… Хотя мне так не показалось, почему-то. В общем, не знаю я ничего!

– Ладно. Знаешь что, мы ее поищем!

– И что потом? Шила в мешке не утаишь.

– Я сам с ней поговорю! Из моих уст твоя правда прозвучит убедительней. Договорились, дружище?

– Не знаю. Я не уверен…

– Значит, согласен. А ты сам-то заметил, что впервые не сомневаешься в репутации женщины. Похоже, твой страх стал проходить. Да, брат, зацепила тебя эта дамочка…

 

6.

 

Татьяна ехала на дачу к тёте с целью знакомства. Она просто не могла больше бороться со всеми, желающими выдать её замуж.

После поездки к бабушке, родные, конечно, заметили, что что-то произошло. Но ни одна попытка разговорить её не привела к успеху. А лучшая Танина подруга (потому и лучшая) тоже молчала. Мамина сестра тётя Валя, как приходила в гости (надо заметить, что тётя ходила в гости часто), так постоянно заводила один и тот же разговор о замужестве: появился у неё достойный жених, лучше которого и не бывает, – друг нового соседа по даче. Правда, он тоже не уступит Татьяне в упрямстве и нежелании знакомиться с кем-то, но мама его обеими руками «за», поэтому время и место встречи решено от него скрыть.

Никакие отговорки не урезонивали настойчивую тётку. Она полгода осаждала племянницу. И вот, однажды, на семейном совете было решено познакомить-таки Татьяну с хваленым женихом. Татьяна даже поругалась с родными (спустя столько времени, она все еще не забыла своего попутчика), но потом, подумав, решила поехать, реализовать свой план знакомства, чтобы больше не возникало подобных желаний у родни.

Место расположения тёткиной дачи было очень живописным. И если б не знакомство, поездка доставила бы Татьяне настоящее удовольствие: холмистая местность, близость леса и реки. Да и участок тёти вызывал приятные эмоции: участок утопал в цветах, вдоль забора росли плетистые розы, а сам домик был маленькой копией бабушкиного дома.

– Танюша, – позвала тётя, – поди в сад, набери клубнички к столу. Вот тебе вазочка.

Татьяна взяла посуду и пошла в сад. Она понимала, что это неспроста. Но делать нечего.

Забора между участками не было. Так что скрыться не за чем. Татьяна смело пошла вдоль сада. Боковым зрением она заметила высокого мужчину. Что-то в его фигуре показалось знакомым. Она решила в наглую посмотреть на соседа. Резко обернулась и … застыла в изумлении – это был ни кто иной, как её попутчик! Он стоял вполоборота и не мог видеть Татьяну. Она же от неожиданности уронила вазу, которая, ударившись о камень, разбилась почему-то на мелкие осколки. Тут попутчик резко обернулся. Наверное, они выглядели одинаково удивленными.

– Ты?.. То есть… Вы?..

– Олег … Иванович… – она смутилась, как девчонка, и извиняющимся тоном затараторила, – А я вот тут клубнику собираю. Вазочку тётину разбила, на мелочь… – наклонилась, чтобы собрать осколки и порезала палец, – Ой, порезалась.

Олег направился к ней быстрым шагом.

– Дайте посмотреть, – он взял Татьяну за руку, – не глубоко, но представляю, как больно. А я Вас искал… – вдруг понизив голос и изменив тон, проговорил он.

– Искали? Правда? – слишком радостно спросила она и пожалела об этом, но только на мгновение, потому что тут же забыла. Главное – что он её искал.

– Правда. Я теперь решил, что буду говорить только правду, всегда…

– Ой, вы уже познакомились, – из-за угла появилась тётя, счастливо улыбаясь.

Татьяна смутилась, выдернула руку из ладоней Олега:

– Тётя Валя, – проговорила она виноватым голосом, к тому же дрожавшим от переизбытка чувств, – я твою вазочку разбила.

Тётя посмотрела на осколки и рассмеялась:

– Глянь-ка, прям на мелочь! Так чего ж ты расстроилась – это ж к счастью! Напрасно порезалась только, – она посмотрела на палец, немного щурясь. – Без очков не вижу. Олег Иваныч, Вы-то, похоже, смотрели ранку, глубокая?

– Да нет, глубже бывают, – ответил он, глядя в никуда.

– А-а, раз так, сейчас зеленкой помажем и вся беда. Вы уж нас извините, пойдем мы, ранку мазать. Заходите проведать пострадавшую. Часом не вы её напугали, что она вазочку-то из рук выронила?

Он недоуменно посмотрел на соседку и сказал:

– Не знаю, может и я…

– Тогда придется Вам искупать свою вину и проведать больную! – подмигнула тётя и, хихикнув, увлекла племянницу в дом, приговаривая:

– Я ж тебе говорила, что он красавец! Ну, врала я тебе, врала? Правда, кое-что рассказать мне надо тебе очень важное. Только не пугайся.

– Уже, тётя Валя, раз ты так говоришь…

7.

 

– Это мне его мать рассказала, а мать врать не будет. Я попыталась повыспросить у его друга, соседа то есть нашего, так ли оно было, но он, как партизан, ничего не говорит. Зачем это Вам, спрашивает, представляешь? Точно, как твоя Инка. Все скрытничает. И что это у вас с ней за тайна, а? Не скажешь?

– Нет, тётечка Валечка, не скажу.

– Ну, ладно, не говори. Дело твоё. А мне это совсем не интересно даже. Хоть бы и сказала, прям сейчас, я бы и слушать не стала, развернулась и ушла бы. Не веришь? Проверь!

– Верю, – прищурившись, сказала Татьяна, но тётю этот ответ не очень обрадовал, однако, она тщательно пыталась скрыть разочарование:

– Вот и хорошо, и ладно. Главное, Танюша, я заметила, что он тебе понравился, а значит, я была права. Ну, а что женат был, так это ж сейчас не редкость, правда, ведь? Девки-то сейчас какие пошли, сама знаешь. А она похлеще некоторых оказалась. Как пила, как пила! Да еще пострашней дела были. Вот и случилась эта беда. Мать его говорит, что до сих пор не нашли этих людей, ну, какие выкинули её из машины.

– Ты мне уже говорила всё это, – попыталась прервать её Татьяна. Но ход оказался неверным.

– А парнишка у него смышлёный, на этот год в школу пойдет, – продолжила тётя, – Не в мать, видно. Да он на неё и не похож.

– Ты откуда знаешь?

– Мать его говорила.

– Что-то она много тебе наговорила за одну встречу.

– Почему одну? Мы с ней подружились, она ко мне домой даже… ой, что-то у меня на плите, кажется, – спохватилась тётя и быстро выскочила из комнаты, поняв, что сболтнула лишнее.

 

8.

 

– Если бы ты знала, как я боялся сказать тебе правду. Этот страх заставил меня уйти тогда, так ничего и не сказав тебе, – Олег виновато опустил глаза. Потом пристально посмотрел на Татьяну и спросил: – Таня, мне показалось, что ты ничему не удивилась? Словно, уже знала все это.

– А ты прав. Я уже все это знаю. Знаю и то, что ты все-таки не сказал, хотя обещал говорить правду всегда. Но это только делает тебе честь. Не удивительно, что ты так и не женился во второй раз, и настороженно отнесся ко мне.

Он снова виновато опустил глаза.

– Это тебе Пашка сказал?

– Неважно. Важно то, что мы снова встретились. Кстати, это заслуга моей тёти, знаешь?

– Тёти?

– Да. Она же меня сюда знакомиться везла “с самым замечательным мужчиной на свете, который, ну, никак не хочет жениться”. А я, глупая, так отпиралась, не хотела ехать. Не знала от встречи с кем отказывалась.

– И с кем же? – улыбаясь, спросил он.

– С попутчиком, – улыбнулась она в ответ, но казалось, что не досказала что-то.

– И только? – он пристально посмотрел ей в глаза, а она смущенно отвела взгляд. - Ладно, я сам скажу за тебя... С попутчиком, но теперь уже на всю жизнь!