Хромова Т.А., Лысакова О.А.

 

Первый день лета

 

Ночью приснилась бабушка. Она ехидно посмотрела на меня и очень так мягко и вкрадчиво поинтересовалась: «Ну, что спишь, друг любезный? А старушку навестить лень? Или тревоги о судьбах людских совсем одолели?» Вчера был ее День Рождения, но на кладбище я не пошел: народу много, не протолкаешься, да и лень было, если честно. Бабушка же моя – дама скрупулезная и педантичная и меня за мое раздолбайство достанет даже с того света. Пришлось, с утра шустренько ехать на кладбище и наводить порядок.

По этой причине опоздал в университет. Хорошо так опоздал, пары на две. На остальные решил плюнуть: в конце концов, после трудового подвига каждый человек имеет право на заслуженный отдых. Чтобы окончательно порадовать себя родимого, решил сходить в любимое кафе.

В кафе посетителей было немного: двое служащих из ближайшего офиса пили кофе, да в самом укромном углу сидело нечто пестренькое и волосатое. Заняв свое любимое место на верхнем ярусе, я заказал стандартное капучинно и пирожное, изобретать что-то большее не хотелось, да и настроение было соответствующие.

- Что это? – кивнув в угол, поинтересовался я у подошедшей официантки.

- Хиппи.

- Хиппи?! Откуда?!

- Не знаю… Завелся… - буднично сказала она, поставив кофе на стол.

Внизу печально и как-то небрежно перебирал струны непризнанный гений блюза. Рестораны и прочие чудесные места парень явно перерос, а до большой сцены добраться не получилось. Мелодия внезапно оборвалась на середине такта: парень поник, длинные светлые волосы упали на лицо. Сделав паузу, словно набирая полную грудь воздуха перед прыжком в бездну, он плавно опустил руку на гриф, коснулся струн, и зал наполнили мягкие, текуче-обволакивающие звуки. Музыка проникла на самое дно души, наполнив его волнующем холодком, и схлынула, оставив сидеть совершенно опустошенным. Музыкант загадочно улыбнулся чему-то, убрал гитару в чехол, и ушел, оставив после себя ощущение неразрешенной тайны.

Я поднялся следом, захотелось догнать парня и задать самый важный вопрос; казалось, он знает все ответы. На улице грохот большого города камнем ударил по голове: на какой-то миг я ослеп и оглох. Конечно, парень затерялся в человеческом потоке. Но что же ничего не оставалось, как тоже влиться в поток и отправиться домой.

Страшная жара! Мысли плавятся, стекая под ноги на размякший асфальт. Молодые листья на редких городских деревьях, не успевая набраться сил, ссыхаются, отказываясь жить в этом изнуряющем мире. Одуревший людской поток несет по изнуренному городу. Палящий зной раскаленных улиц и пыль, которую противно чувствуешь босыми пальцами ног. А это же, только первый день лета!

Девушка стояла напротив грязной витрины, за ее спиной ругались злобные тетки, спешили уже с утра уставшие люди, но вокруг нее была весна, и верный пес лежал около ее ног. Я замер. Она уронила платок, и на меня повеяло прохладой утреннего луга. Подал ей платок, на нем были нарисованы полевые цветы с каплями росы на хрупких листьях. Она переливисто рассмеялась весенними колокольчиками, взяла меня за руку, и повела за собой. Пес крутился рядом, радостно веляя хвостом. Мы просто шли, сами не зная куда. А мир вокруг загадочно преображался. От раскаленного зноем города не осталась и следа. На встречу нам улыбались люди. Деревья сомкнули над нами зеленные кроны. Прохладный ветерок ласково касался наших тел. Хотелось от переполняющего чувства радости и легкости кувыркаться через голову, как глупый щенок. Наверное, я и был в тот момент глупым-глупым щенком.

- Кто ты? – осмелился спросить я.

Девушка тихонько рассмеялась.

- Как у вас здесь жарко!

- Хочешь мороженного? – банально предложил я.

- Нет, я знаю способ лучше! – она взяла меня под руку, прижалась всем телом, - Пойдем!

Мы шли по бульвару Цветов. Я пытался разглядеть ее лицо, но свет и тень играли на нем: падал свет, и улыбающаяся девушка с ясными голубыми глазами держала меня за руку, набегала тень, и казалось, что глубокая сетка морщин легла ей на лицо, а в глазах тяжким бременем отражалась вся мудрость мира. Она привела меня к фонтану на площади Вселенной, села на край, опустила ноги в прозрачную воду. Только сейчас я заметил, что она была босиком. Девушка смеялась и болтала ногами в воде, а через них перекинулась радуга. Пес улегся около меня, закрыл глаза, и кажется, заснул.

- Ты кто? – снова спросил я.

- Помоги мне. Ты мне нужен. Пойдем со мной…

- Куда?

- Просто помоги. Мне кажется, что я есть и что меня нет… Все слишком сложно… Мы были детьми природы, мы безгранично любили безграничный мир. А они пришли к нам… Они возвели границы, они разрушили нашу страну. Они хотят сломать всех нас. Они разрушают нашу любовь – нашу религию.

- Кто они?

- Просто помоги, не спрашивая ни о чем. Ты не такой как они, - она обвела рукой дома замыкающие площадь, - Ты, правда, мне очень-очень нужен!

- Я… Я не могу все бросить. Понимаешь, у меня есть обязательства, планы… А ты мне предлагаешь что-то где, нет реальности, нет уверенности, где у меня ничего не будет! Это… Это мечта.

- У тебя здесь будет все. Все: карьера, благополучие, семья, … Все-все, что ты сможешь только представить! Это твоя судьба. Но никогда не будет меня! – и чуть слышно добавила, - Мечты и свободы.

Девушка развернулась и пошла вверх по улице, босыми ногами по раскаленному асфальту! Ее абсолютно прямая спина выделялась среди суетящихся прохожих. Такая спина бывает только у тех, кому уже нечего терять. Пес сочувственно потерся о мою ногу, лизнул руку и побежал за хозяйкой. Вместе с ними ушла весна.

Навстречу ей шел угрюмый Хиппи. Он остановился перед ней. Она посмотрела на него глазами, потерявшими надежду.

- Пойдем со мной. Я помогу тебе! Среди цивилов бесполезно искать помощи. У них все по прайсу. Пойдем, сестра. Пойдем, Хиппиланд ждет нас,- он взял ее за руку и увел вверх по бульвару Цветов. Пес укоряющее посмотрел на меня и ушел за ними в весну.

А я остался стоять у фонтана, понимая, что ничего и никогда не изменю, что я выбрал свою судьбу, что теперь приговорен и обречен, жить только так, хотя мог бы жить иначе. Но, в конце концов, та или иная жизнь равноценны. Не так ли? Но почему тогда так холодно внутри?

Мимо счастливо улыбаясь солнцу, безоблачному небу и просто хорошему дню шел длинноволосый непризнанный гений блюза с гитарой за спиной. «Чему ты радуешься? - захотелось крикнуть ему вслед, - Ведь ты тоже обречен. Пусть на славу или на смерть в сорок лет от безысходности и алкоголизма, но обречен! Мы все, понимаешь, все обречены на что-то. Судьба все очень просто и давно решила за нас!» Но гению было плевать на предначертонность, на судьбу. Он был свободен. У него была Мечта, и он уверенно шел к ней, не обманывая себя и радуясь каждому прожитому сегодня.