Это был теплый летний вечер, первый в начале трудовой недели. Не тот вечер, когда ползешь домой в пробочной массе, чувствуя под собой мокрое от июльской асфальтной жары сидение автомобиля, не тот, когда бродишь после рабочего дня в своей пустой квартире и пытаешься придумать занятие до глубокой ночи, и даже не тот, когда, подставив лицо допотопному вентилятору «а ля 60-ых», утыкаешься в плазменный экран телевизора… нет, это был другой вечер, первый настоящий теплый июльский романтический вечер в родном городе. Вот пишу и понимаю, что главное слово – вечер, и само собой подбирается такое множество прилагательных… Видимо, я только поэт, вернее, пишущий в рифму свои душевные переживания, а тут лезет проза, пусть неграмотная, неправильно сформулированная, нарушающая законы писательского жанра, но не могу остановить льющийся из души поток вчерашних переживаний…

Я – коренной житель Москвы… Прочитала написанное и засмущалась.. Москву, не смотря на свой «кореннизм», я знаю из окошка своего автомобиля, да еще из старых лекций, внезапно внедренным в школьную программу по курсу предмета «Москвоведение». Не смешно, а стыдно… И вот, напросившись накануне на вечернее свидание с малознакомым, но симпатичным мне человеком, я познала, впервые за свои немалые двадцать четыре года, как мало я знаю о себе, о городе, об истинных летних теплых июльских московских вечерах… Это была премьера. Нет, не театральная, где сплетается вымышленность и наигранность, лицедейство и фантазия, безрассудство и порочность, истина и фальшь, нет… Это была жизненная премьера по сценарию искренности, доброты, тепла, нежности, первичности, ожидания, осознания и полной реальности. Как будто меня разбудили после долгого сна в целые двадцать четыре года и дали лекарство от литургического забвения… И какая жизнь открылась моим глазам! Как ребенок, я впитывала в себя все прелести нового мира, неизведанной проспавшей в будничной суете реальности. Я боялась выпустить из твоей ладони свою руку, я боялась сбить темп искреннего разговора, я боялась даже на минуту потерять эту новую связь… Все прежнее осталось позади, там, может, дома, в пустой квартире, с допотомным вентилятором и плазменным экраном телевизора, у не разобранной кровати и типичным для одиночества беспорядком… Был ты, твоя ладонь, твои слова, твоя роза. Кстати, роза… Сколько лет я не получала с таким удовольствием цветы! Цветы не друга, не любовника, не отца, не мужа… Кто же ты в моей жизни? Будильник, который заставил встать и посмотреть на жизнь другими глазами? Который за один вечер показал мне то, что я упустила за сном, продолжительностью два с лишним десятка лет? Набережная… Набережная Москвы-реки. Нет, что Вы, мне это знакомо, ведь каждое утро я проезжаю по набережной, то есть проползаю, со злостью глядя на красноглазые светофоры, собирающие таких же как я не выспавшихся путников и заключающие их в силки пробочной массы. Я даже успеваю взглянуть на Кремль, на Собор, на Храм, на памятники на своем пути, но каким-то боковым зрением, отчужденным, спящим, безразличным… А ты в противовес моей привычности подарил это… новое дуновение, заставляющее трепетать сердце, этот легкий ветерок, задевающий прохладой спящие нотки моей задыхающейся буднями души, эту бурю, стихийно обуздавшую мои эмоции… Для нас Москва открывала свои прелести, свою истинную красоту, играя подсвеченными крыльями на пробудившемся воображении, для нас были открыты все двери, которые неожиданно встречались на нашем пути, и тишина…. Музейная тишина… Ты же помнишь. что мы вчера были в музее, уникальном музее скульптурных фигур. До встречи с тобой я была точно такой же скульптурой, слепленной будничной повседневностью на фоне глубокого суетного сна… Я боялась нарушить это потрясение своим дыханием, учащенным пульсом, бьющей из меня ключом детской радостью, я не могла даже вытащить из своей сумки, которую, кстати, ты нес, напоминая школьные годы и первую влюбленность, случайно оказавшийся фотоаппарат. Боялась нарушить эту сказку влюбленности в жизнь… Что это, друг мой? Что завладело мной после этого вечера? Что не дает хотя бы для приличия сменить неуместный в рабочее время вид другого, за несколько часов изменившегося в корне человека? Но безумно счастливого! Неужели это и есть счастье? Однажды проснуться от продолжительного суетного дня и окунуться в новую жизнь, начиная с теплого июльского романтического московского вчера…

 

11.07.2006