Второй рассказ о Верне

 

Верн шагал быстро, размеренно - Умила еле поспевала. Ее рубаха до колен цеплялась за колючие кусты, между распустившимися лохмотьями мелькали упругие бедра. Над головой нависали тяжелые ветви с темно-зеленой хвоей. Истертые сапоги вминали опавшую хвою в хлюпающий водой мох.

Вечерело. В лесу царил вечерний сумрак. Верн замедлил шаг, зоркие карие глаза высматривали сухое место для ночлега. Тщетно – всюду сырой мох, в рытвинах – мутная вода.

-Далеко еще до Светлограда? - Капризно спросила Умила. - Я устала!

-Так ложись – отдыхай. - Хмыкнул Верн. - Один я дойду быстрее.

Умила топнула от досады, из-под новенького сапожка брызнула вода.

-Тут плавать можно!

-Болота недалеко. - Пояснил задумавшийся Верн, лоб взбугрился морщинами, в карих глазах будто разлился туман. - Но мы их обойдем. Нечего водяных дразнить, пиявок да гнус подкармливать...

Умилу передернуло: представила присосавшихся кровососов... вдруг воскликнула радостно:

-Смотри! Похоже, детинец.

Верн недоверчиво посмотрел в указанную сторону, если не подводила память, в округе – глухой лес, только зайца с волком встретишь. Но между стволов действительно виднелось чернело строение.

-Башня. - Уверенно сказал Верн, грудь теснила досада: девушка увидела раньше его, мужчины!

Умила направилась к ней первая, милое личико озарилось улыбкой: хозяева обязаны принять уставших путников, согреть и накормить.

Строение оказалось башней, толстой и высокой, словно стремится зацепиться за небо, сложена из огромных черных глыб, неведомо откуда притащенных в дремучий лес, возвышается над самыми высокими елями и соснами. Верн попробовал просунуть в стык камней травинку – не получилось.

-Мастера ложили.

Бойницы, узкие и высокие. Единственная дверь, большая и прочная, как ворота, наглухо заперта.

-Не нравится мне башня. - Буркнул Верн, руки потянулись к двуручнику за спиной. - Мрачная, угрозой веет...

-Ты еще скажи страшная! - Засмеялась Умила, в окаймленных пушистыми ресницами глазах блеснули насмешливые огоньки.

И бесстрашно постучала в дверь. Долго ничего не происходило, потом загремел замок, дверь отворилась бесшумно, словно петли смазываются ежедневно.

На пороге появился сгорбленный мужичок, челядин, если судить по одновременным раболепности и холопской наглости на сером лице, вперился взглядом жадных до жратвы и злата глаз в смазливую девицу в разодранной до бедер рубахе и хмурого мужчину с гигантским луком и двуручником с спиной.

-Кто такие? - Буркнул, словно его это совершенно не интересовало, а спрашивал так, по обычаю.

-Путники. -Ответил Верн сухо, Умила обворожительно улыбнулась.

-Чего надо?

-Крова и хлеба.

-Тут не корчма! - И шустро шмыгнул обратно, в башню.

Только дверь закрыть не успел: здоровенный кулак Верна ударил в нос, отчетливо хрустнуло, хлюпнуло. Челядин повалился на пол с визгом. Верн поднял пинком, приказал:

-Веди к хозяину!

Внутри башня оказалась намного лучше: стены хоть и каменные, холодные, но завешаны ярко расшитыми коврами, всюду факелы, попадались даже свечи. Челядин смирно вел по коридорам и пологим лестницам вверх, шмыгал разбитым носом. Умила сияла, перед глазами застыл образ сытного ужина, бадьи с чистой водой и теплой постели. Верн удивлялся, морщил лоб: в клетях, в которые заглянул мимоходом, то царил беспорядок, запустенье, комьями летала пыль, то все сияло от чистоты. Иногда попадались клети, заставленные столами с разноцветными пробирками, заваленные свитками, берестой и огромными фолиантами.

-Чем хозяин занимается?

-Мне знать не положено. - Ответил челядин хмуро.

Поднимались и поднимались, казалось, стоит выглянуть в бойницу, как увидишь облака. Попадались другие челядины, стражники. Верн сначала хватался за рукоять огромного меча, но на них не обращали внимание - успокоился. Умила вообще задирала носик, как горделивая княжна. Наконец, челядин остановился у позолоченной двери, затрясся, как лист. Наверное, входить без зова запрещается.

Верн отстранил холопа, пнул грязным сапогом золоченную дверь. Она распахнулась на удивление легко. Глазам предстал огромный зал – как еще в башню вмещается – с высоким потолком, пол из дорогого белого мрамора, возле стены резные скамьи и столы удивительной красоты, посреди – трон из злата, серебра, инкрустированный огромными, с кулак, самоцветами. На нем восседал седой старик в черной хламиде. Тело тщедушное, согнутое старостью, черное одеяние висит, как мешок. Лицо измождено глубокими, как ущелья, морщинами, синеют мешки под глазами.

Слабые старческие руки что-то царапали в свитке, глаза блестели по-молодому. На вошедших взгляда не поднял, зато шевельнулась стража с алебардами у противоположной двери.

-Эй, хозяин! - Крикнул Верн. - Можно переночевать в... твоем доме?

Подошли стражники в добротных доспехах, ведрообразными шлемами и алебардами. Старик на троне скользнул по Верну и раскрасневшейся от волнения Умиле безразличным взглядом, махнул костлявой рукой. Алебарды угрожающе приблизились к гостям, руки Верна потянулись к мечу.

-Постойте! - Раздался красивый и мелодичный голос.

Из дальнего угла к трону направился молодой красивый мужчина в светлых свободных одеяних, светло-русый, с чисто выбритым подбородком. Верн его сразу не заметил: зал большой, взглядом с первого раза не охватишь...

-Это же безобидные путники. - Сказал красавец старцу. - Заплутали по лесу, дать им кров и еду – наша обязанность.

Старец рассеянно кивнул, чуть шевельнул пальцем, и стражники с алебардами отступили.

-Делай, что посчитаешь нужным. - Тихо сказал старец, склонился над свитком.

Заступник подошел, пожал руку Верну, улыбнулся Умиле, от чего девушка покраснела и будто невзначай показала бедро через рваную рубаху.

-Ясур.

Верн назвался, представил спутницу.

-Не обижайтесь, - говорил молодой красавец, когда вел по коридорам и лестницам. - Черен – это он восседал на троне – сильно занят... исследованиями, скажем так.

-Он хозяин башни? - Спросил Верн.

-Да. Он могучий волшебник. - Прошептал Ясур благовейно. - Может шевельнуть пальцем – и рухнет вся башня, а он с троном останется висеть в воздухе, шевельнет – и вырастет десяток новых башен, детинцев... да хоть блистательных градов!

-Значит... башня магическая? - Воскликнула Умила, захлопала пушистыми ресницами.

-Да. - Ясур важно кивнул, остановился возле очередной двери. - Располагайтесь, отдыхайте. Ужин скоро принесут.

Ясур шагнул назад и исчез, словно испарился.

-Дела... - Протянул Верн. - Угораздило к колдуну зайти.

-Вот повезло! - Радостно откликнулась Умила.

Дверь открылась сама, девушка счастливо захлопала. Клеть делали под князей: две огромные кровати, от края до края на коне не сразу дойдешь, резные шкафы с цветастыми нарядами – Умила аж взвизгнула - мохнатый ковер из дальних стран, по такому ходить – все равно, что по траве. Из приоткрытой двери в соседнюю клеть веяло теплом. Умила побежала посмотреть, донесся счастливый визг – видно, обнаружила бадью с горячей водой.

Верн не успел завалиться на кровать в грязных сапогах, как дверь в коридор резко открылась, вбежал запыханный челядин с объемистым мешком.

-Вам надо уходить. - Сказал, отдышавшись. - Хозяин велит.

-А как же кров, еда? - Спросил Верн хмуро. - И прочие обычаи гостеприимства?

-Здесь, - челядин протянул здоровый мешок, - снедь, а порошок из этой склянки, - достал из-за пазухи колбу с бурой гадостью, - обеспечит тепло на целую ночь, только бросьте в костер.

Верн сделал вид, что раздумывает, поскреб макушку. Наконец, гаркнул:

-Умила, мы уходим!

 

 

 

-Вот еще! - Воскликнула Умила в очередной, наверное, десятый раз.

Они шагали хвойному лесу, обходили в темноте неохватные стволы. Под сапогами хлюпал мох. Настала ночь, через густую хвою виднелось черное небо со звездами. Впереди виднелся холм, на нем, надеялся Верн, будет не так сыро.

-Почему мы должны уходить? Ведь Ясур оставил отдыхать, пообещал ужин! - Не унималась девушка, в темноте видела плохо, поэтому часто натыкалась на стволы или получала веткой с колючей хвоей по милому личику.

-Потому что Черен, хозяин башни, так сказал. - Ответил Верн жестко.

-Ты мог бы поговорить с Череном... - Обиженно сказала Умила.

-И получить заклятием в морду от разозленного колдуна. Кто любит, когда отрывают от дел?

-Я думала, что ты мужчина.

-А я – что иду с девушкой, а не сварливой привередливой старухой.

На холме оказалась суше, сапоги подминали сочную траву, под ней – сухая земля. Верн насобирал хворосту, Умила устроилась на дряхлом пне, личико уткнула в колени, плечи подрагивали от рыданий.

-Сейчас посмотрим, что за гадость нам дали. - Пробормотал Верн, тряся открытой склянкой над хворостом.

Бурый порошок сыпался неохотно, липкими комками. Когда на хворост упала искра, выбитая Верном, полыхнуло и громыхнуло так, что на мгновение ослеп и оглох.

Очнулся на земле, Умила яростно хлестала по щекам, капала на грудь горячими девичьими слезами.

-Живой? Живой?!

-Да живой я... - Буркнул Верн.

Умила помогла подняться, Верна покачивало, перед глазами носились черные круги, в нос лез горелый запах собственных волос. За спиной яростно гудело, трещало, словно медведь ломился через кусты.

-Смотри! - Ахнула Умила.

Верн резко обернулся, прикрыл глаза ладонью: пламя огромного костра в полтора человеческих роста слепило, волны сухого жара вмиг высушили мокрую одежду.

-Ну и порошочек нам подсунули. - Буркнул Верн.

-Что же там горит? - Воскликнула Умила. - Ведь хвороста было – охапка.

Костер радостно ревел, освещал холм, как светило – днем, хотя уже глубокая ночь, на черном небе звезды и луна. Пламя в полтора человеческих роста, казалось, слизнет верхушки высоченных елей и сосен. Трава на расстоянии пяти шагов выгорела, земля стала сухой, чуть ли не красной.

-Ладно, чего на диво смотреть, давай спать. - Рассудил Верн и повалился в почтительном отдалении от костра: и тепло, и бока не подпалишь.

Умила улеглась поодаль, но голову повернула так, что можно было рассмотреть милое личико, а рубаха задралась выше колен будто сама собой.

Костер ревел всю ночь. Верн вставал, дивился на пламя без дров и ложился опять. Спал чутко, нос и уши подрагивали, даже от шебуршания безобидной мыши в сорока шагах тянулись руки к оружию. Поэтому, когда недалеко тихо звякнул металл, веки резко распахнулись, мышцы затвердели, пошли буграми.

Вскакивать не спешил, только напрягся, как рысь перед прыжком. Томительно тянулись мгновения, рядом благостно посапывала Умила, плямкала во сне. Костер постепенно затухал Небо стало бледно-голубым, слабые утренние лучи робко прорезали прохладный воздух.

Кусты в трех шагах зашелестели, Верн прыгнул туда из положения лежа, мышцы затрещали от натуги, в ладонях будто сам очутился двуручник. На место, где лежал, упала сеть, тонкая и очень прочная, вторая опутала Умилу – девушка даже не проснулась, только заплямкала громче.

Верн рубанул по кустам, клинок легко рассек ветки и тело в кольчуге, на зеленые листья брызнула алая кровь. Сбоку подскочил враг, ткнул мечом. Верн увернулся, крутанул клинок. Двуручник описал короткую дугу, голова с перекошенным лицом полетела в кусты. Верн развернулся на звук, отбил выпад, но в следующее мгновение на затылок обрушился удар, в глазах потемнело. Ноги подломились, рухнул на горелую землю.

Ткнул клинком наудачу. Сверху навалились сразу несколько врагов, Верн успел здоровенными кулаками сломать одному нос, другому челюсть, как по голове ударили повторно. Провалился в забытье.

Пробуждался рывками, с хрипами и вспышками боли в раскалывающейся голове. По покачиванию понял, что несут, нос уловил запах смолы, перегноя, болота. Попробовал разлепить веки – по глазам свет резанул так сильно, что застонал. Потом стало темно, сапоги неведомых врагов затопали по каменным ступеням, теперь запахло затхлостью и сыростью, короче подземельем.

Верн ругнулся про себя: совсем недавно по подземельям лазал, разбойников изничтожал, и снова под землю! Только сейчас ощутил, что руки крепко связаны за спиной, голова и ноги свободно болтаются. Странно, что не связали ноги, подумал Верн, или настолько уверены в собственной силе?

Его несли двое по мрачному коридору, со всех сторон – голый холодный гранит, иногда попадались факелы, так что Верн сумел немного осмотреться: впереди несколько воинов, сзади столько же, Умилу несут рядом. Она слабо трепыхалась, извивалась вяло, как сытый ужик. Рубаха задралась почти до пояса, воины косились и довольно гоготали.

Резко остановились, голова Верна мотнулась так, что шея хрустнула. Загремел замок, скрежетнули ржавые петли. Верна и Умилу швырнули на холодный гранитный пол.

-Жалко, что у нас дежурство. - Раздался голос из коридора.

Верн огляделся: камера как камера, деревянные нары у гранитных стен, маленькое зарешеченное оконце. Все. В дверях стояли мужчины, сильные, доспехи не скрывают бугров мышц, и уверенные. Только один толстый, грузный, живот размером с бочку. Он сказал радостно:

-А у меня дежурство здесь, скоро зайду, красавица!

Умила вздернула носик, гордо отвернулась. На Верна воины даже не посмотрели: связанный и оглушенный разве может представлять опасность?

Толстый стражник довольно захохотал, захлопнул дверь.

-Ты девственница? - Спросил Верн, окинул якобы безразличным взглядом ладную фигурку, высокую грудь. Рваная рубаха задралась выше колен, стройные ноги ослепляли нежным загаром, непонятно откуда взявшимся у лесной обитательницы.

-Нет, конечно! - Воскликнула Умила с негодованием. - Где ты видел девственницу, которой минуло семнадцать весен?!

-Действительно. - Будь руки свободны, а не перетянуты до синюшности колючей бичевой, поскреб бы макушку. - Что-то я глупости говорю. Видно, по голове крепко ударили.

Умила поерзала – холодно заду от грубого гранита - отчего рубаха задралась еще выше. Верн прямо-таки впился взглядом меж загорелых стройных ноги. Жалко в камере полумрак, а то бы все рассмотрел. Умила хмыкнула довольно, словно только сейчас открыла, что все мужики – кабели, самцы и вообще животные.

Загремел замок, ржавый ключ провернулся со скрежетом. Верн тихо ругнулся: только начал тереть бечеву на руках о острый выступ. Умила забилась в дальний угол, превратилась в испуганного, сжавшегося в комок котенка.

Дверь распахнулась от мощного пинка, в камеру завалились трое стражников, рожи круглые, отъетые, щеки на плечах, а кольчуги вот-вот лопнут от огромных животов. На лицах похотливое выражение.

Руки связаны за спиной, поэтому Верн незаметно тер веревку об острый камень в то время, как двое стражников разрывали рубаху до конца на извивающейся Умиле, третий пытался снять портки, но выходило плохо, видно, живот мешал пояс увидеть.

Бечева лопнула, опала с рук, но Верн завороженно смотрел на прекрасное, совершенное тело Умилы, вдруг наткнулся на окаймленные пушистыми ресницами глаза, в них читалась мольба. Вскочил резко, как пружина, здоровенные кулаки ударили в заплывшие сытые хари, два охранника отлетели безвольными кулями к стене. Третий рухнул на колени от мощного пинка в пах, захлебнулся в собственных соплях. Верн ударил коротко и вроде не сильно, но шейные позвонки хрустнули отчетливо, громко.

Умила лежала на холодном гранитном полу униженная и обнаженная.

-Подожди здесь. - Бросил Верн и вышел в темный коридор.

Беспечность горе-тюремщиков поразила: распахнутые двери многочисленных камер прогнили, держались кое-как на ржавых крошащихся петлях. Такие плечом высадить – легче простого. Верн заглянул в камеры – пусто, двинулся дальше по мрачному коридору.

В сторожке нашлись огромный лук с колчаном и двуручник длинный, как копье. На душе потеплело. Верн порылся в куче одежды, почти чистая рубаха нашлась сразу. Верн покачал головой: сейчас должна быть на ушах вся башня - побег!

-Неужели трое разжиревших самца – единственные стражники подземелья? - Удивился вслух Верн, шагая по темному коридору.

Когда распахнул дверь, обомлел: Умила стояла посреди камеры, обнаженная, но жутко гордая. Маленькие плечики расправлены и отведены назад, отчего груди соблазнительно оттопыриваются в стороны, голова с длинными каштановыми волосами откинута назад, локоны спускаются по прямой спине до упругих ягодиц.

Верн помотал головой, кинул рубаху.

-Оденься, оскорбленная невин... э, в смысле винность... тьфу! Короче, гордая... опять запутался, девой ведь не назовешь.

Умила облачилась в рубаху будто нехотя, ведь лучшая одежа – отсутствие оной.

-Сматываемся? - Больше приказал, чем спросил, Верн.

-Ну уж нет! - Воскликнула Умила с яростью, сжала тоненькие пальчики в кулачки. В прекрасных глазах вспыхнуло пламя. - Надо отомстить этому... этому... старикашке! За то, что обманул честных путников и подослал прислужников издеваться над непорочной девой.

Верн хмыкнул при слове «непорочной».

-Девой. - Поправилась Умила. -Тьфу! Вернее...

Она критически осмотрела себя, назваться женщиной – накинуть десяток лет .

Верн вздохнул: понимал, что колдун может испепелить взглядом, обратить в лягушку, кузнечика или блоху. Да и прислужников у него – тьма, количеством задавят.

-Плохая идея. - Сказал скептически. - Колдун – не какой-нибудь разбойник, я в магии и колдовстве ничего не смыслю. Туго нам придется...

-Ты мужчина, ты и придумывай, как и отомстить за поруганную честь! - Заявила Умила непререкаемым тоном.

Верн хотел заикнуться, что честь, как раз, никто не поругал, а раздели... дык, в бане тоже раздеваются, не с обрыва же теперь бросаться! Но взглянул на милое личико, сказал с горестным вздохом:

-Лады, пойдем мстить.

Подземелья оказались малы и пусты. За спиной остались камеры, Верн у Умилой прошли несколько коридоров, заглянули в кладовые с оружием и кольчугами, проржавевшими от сырости, и испорченной снедью.

-Странные у них порядки. - Пробормотал Верн изумленно, доставая из мешка изъеденный плесенью хлеб.

-Покушать не получится. - Расстроилась Умила.

-Тебе есть вообще вредно! Похоже, воздухом питаешься.

Умила оглядела свою ладную, стройную фигурку, на всякий случай обиделась:

-Это ты у нас бугай. Скоро земля держать перестанет.

-Я же не богатырь. - Серьезно ответил Верн. - Так, учусь...

Они вышли к лестнице из неровных, сложенных кое-как камней. Сверху сочился слабый свет и свежий воздух.

-Свобода! - Воскликнула Умила.

-Ну-ну. - Недоверчиво буркнул Верн. - Небось на выходе охрана получше тех разжиревших стражников. Тем более, мы мстить собрались, забыла?

Умила надула губки, на прелестное личико легла тень. Но отступаться от своих слов трудно, поэтому воскликнула уверенно:

-Вверх, на подлого колдуна!

Верн шикнул на дуреху - от такого крика вся стража сбежится – начал красться по лестнице первым. Наверху – обыкновенный коридор, глухие гранитные стены, в специальные кольца воткнуты большие факелы.

Стражник стоял к лестнице спиной, поэтому оглушить – дело пустяковое. Верн бережно опустил тяжелое тело в доспехах, чтобы не звякнуло ни одно колечко кольчуги, похлопал по щекам с юношеским пушком. Молодой стражник очнулся, попробовал дернуться, но при виде огромного двуручника успокоился.

-Где Черен? - Спросил Верн, из-за плеча выглядывала любопытная Умила.

-На... наверху! В заклинательных покоях! - Отозвался подросток.

-Колдовство, гад, готовит! - Воскликнула девушка. - Мы должны остановить его.

-Зачем? - Удивился Верн.

-Колдовство – зло. - Убежденно ответила спутница.

-Почему такая плохая охрана? - Обратился Верн к молодому стражнику – Разжиревшие тюремщики, ты, почти подросток, на лестнице...

-Дык, всегда так было.

-А где охрана хорошая?

-У хозяина, а еще лучше – у Ясура.

-У помощника охрана лучше, чем у колдуна? - Воскликнул Верн, Умила хмыкнула: недавно шикнул, мол, не кричи, а сам-то, сам!

Подросток рассеянно кивнул, видно, привык к порядку вещей, а удивляться – ума не хватало. Верн отправил отдыхать хлестким рассчитанным ударом, полдня точно проваляется. Умила попробовала возмутиться, но Верн уже шагал дальше по коридору.

Удалось бесшумно и незаметно подняться на несколько пролетов каменной лестницы. Когда проходили стражники или челядины, Верн и Умила прятались в удобных нишах, пустых клетях. В одной наткнулись на огромный стол, заваленный свитками, книгами. Верн заглянул в одну: символы непонятные, в другой, вроде, читаемо, но говорится о таком... любой леший лапу сломит.

-Пойдем отсюда. - Попросила девушка. - Чувствую: для колдовства эти книги, для зла!

Верн кивнул, вдруг из дверной щели показался шлем, глухой, только узкая щель глаз. Умила и хлопнуть пушистыми ресницами не успела, а Верн схватил маленький ножик для резки бумаги, метнул. Короткое лезвие попало точно в щель, стражник начал падать, Верн одним прыжком оказался рядом, мягко опустил тяжелое, в доспехах, тело на пол.

Выглянул в коридор – пусто. Умила ринулась помогать втаскивать труп в клеть, Верн зло шикнул: и перышка не подымит, а у стражника кольчуга толстая, в несколько слоев, еще поножи, шлем, тяжеленная алебарда.

Снял шлем, Умила вскрикнула: в глазу нож, кровь и сукровица по всему лицу. Верн натянул шлем обратно.

-Пойдем, нечего глядеть.

На следующих этажах по коридорам сновали челядины, грохотали оружием и доспехами стражники. Приходилось прятаться, подолгу сидеть в пустых клетях, искать обходные пути. В очередном коридоре Умила дернула за руку, воскликнула:

-Смотри, какая странная дверь!

Дверь действительно странная: черная, словно сажей вымазана, прочная на вид – тараном не пробьешь. К ней прибита табличка с непонятными письменами. Верн осторожно потянул за ручку, дверь немного подалась, а потом мягко захлопнулась обратно.

-Дела! - Сдавленно сказал Верн после того, как потянул дверь изо всей силы. - Такое ощущение, что кто-то назад тянет.

-Кто? - Глупо спросила Умила.

-Знаю я что ли... - Досадливо ответил Верн. - Скажу только: сильный.

-Дай я попробую!

Верн пожал плечами, отошел. Разве женщина пройдет там, где не прошел мужчина? Карие глаза оглядели коридор: пусто, но в любой момент может появиться челядин, стражник. Умила потянула за ручку – ничего, уперлась, потянула изо всей силы – тот же результат. Верн хмыкнул.

Вдруг в длинных, до пояса, светло-каштановых волосах сверкнули бело-желтые искры, между маленькими ладошками на миг полыхнул ослепительный огонь. Верн отпрянул, а черная дверь заскрипела, затрещала и осыпалась черной пылью. Умила громко чихнула, спросила сдавленно:

-Что это было?

-У тебя надо спросить. - Ответил Верн, нижняя челюсть отвисла – ворона в рот протиснется. Потрогал опавшую кучкой пыль: черная, липкая, жирная, как сажа, и обжигающая, словно крапива. - Колдуешь понемножку?

-Я?! - Возмутилась Умила, заявила убежденно. - Колдовство – зло!

-Ну-ну.

В дверном проходе клубилась тьма, настолько густая, что пощупать, наверное, можно.

-Идем. - Скомандовал Верн и шагнул первым.

Девушка хотела возмутиться, но оставаться одной – удовольствия мало, и шагнула следом.

Тьма оказалась безвредной, мало того: стоило пройти несколько шагов, и глазам предстала ветхая, почерневшая от времени деревянная лестница.

-Не развалится? - Засомневалась Умила, трогая ножкой в сапожке дряхлые ступени.

-Авось, не рухнет. - Брякнул Верн, ступил смело. .

Заскрипело, посыпалась пыль, но выдержало.

-Пойдем, до главного зале еще шагать и шагать.

Они прошли с десяток пролетов, ступени опасно скрипели, угрожающе трещали, но Умила не успевала пугаться: Верн тянул за руку, перескакивал несколько ступеней сразу.

-Наверное, Черен, главный маг, решил сделать отдельную лестницу, только для себя, - подумал вслух на очередном пролете, - чтобы, значит, тайно и безопасно по башне шастать, вот и поставил магические двери, а ты...

-Я не колдунья! - Сверкнула глазами Умила. - Ненавижу колдовство!

-Я коней тоже не люблю. - Успокоил Верн. - Корми, пои, ухаживай. Это в сказках богатыри скачут и скачут, а кони сами как-то и жрякают, и пьют, и сбрую себе чинят. Но что поделаешь: приходится пользоваться.

Лестница закончилась, они остановились на верхней площадке с черной дверью.

-Ну? Чего стоишь? - Воскликнула Умила. - Струсил, герой?!

-Тихо ты. - Шикнул Верн. - Не видишь: думаю.

Умила улыбнулась, бесстрашно направилась к двери. Пришлось удержать за плечи, Умила, казалось, того и ждала: прильнула, замурлыкала нежно и музыкально.

Верн отпихнул дуреху – еще б на поле брани с нежностями лезла – приложил ухо к двери. Тихо.

Дверь отворилась с противным скрипом, руки схватились за рукоять меча. Все равно тихо. Казалось, башня вымерла, а ведь должны бегать челядины, греметь доспехами стражники.

Верн выглянул в коридор. Пусто. Из-за плеча высунулась Умила, отпрянула от болезненного щелчка по носу.

-Пошли. - Шепнул Верн. Задумываться, почему эта дверь отворилась, а та рассыпалась, некогда, да и не хотелось.

Коридоры были пусты, царила тишина. Верн выглянул в узкую бойницу: внизу покачивались хвойные, перекликались птицы, вверху выгибалось голубое небо, било ослепительным лучами светило. Умила с жадностью смотрела на раскаленный шар, наслаждалась: в лесу закрывают разлапистые и мохнатые ветки, под густыми кронами царит постоянный полумрак.

Впереди показалась позолоченная дверь, за ней – главный зал и, наверное, Черен. Неожиданно проход загородили стражники с алебардами, в громыхающих доспехах. Лица наглухо закрыты шлемами. Верн удивленно моргнул: мгновение назад не было, словно из воздуха появились! Умила вскрикнула: сбоку и сзади подходили еще, алебарды угрожающе приблизились.

-Дайте поговорить с хозяином! - Потребовал Верн хмуро.

Рукоять двуручника удобно устроилась в ладонях, длинное лезвие зловеще поблескивало.

-С злым колдуном! - Звонко крикнула Умила, прижалась теплым боком.

Вместо ответа стражники бросились в атаку, грозные алебарды прянули вперед, как хищные щуки. Верн толкнул Умилу на пол – нечего девкам воительниц изображать, убить могут – прыгнул вперед. Меч опоясал широкую дугу, снес несколько наконечников алебард и голову самому шустрому стражнику.

Дальше все смешалось: Верн прорубался с яростным рыком, меч сверкал, как молния. Стражники мешали друг другу в тесноте, неуклюже отбивались в тяжелых доспехах длинными непригодными для близкого боя алебардами.

Верн прорубился к стене, прислонился: теперь вертеться не надо, глаза сощурились, ловили каждое движение. Взмахи меча стали резче, смертоноснее.

Стражники отпрянули назад, в щелях глухих шлемов промелькнул страх. Но сзади напирали, буквально выталкивали в бой. Длинный двуручник взмыл нарочито медленно, а опустился со свистом расплывшейся тенью. Очередной стражник рухнул с распоротой грудью - не спасла даже толстая кольчуга...

Когда их осталось с десяток, догадались схватить спрятавшуюся Умилу, приставили к нежной шейке широкое лезвие алебарды.

-Сдавайся! - Хрипло сказал один.

Верн криво ухмыльнулся, залитое кровью лицо обезобразилось еще больше, шагнул вперед.

Глаза Умилы расширились от страха: алебарда завиляла в руках стражника. Но Верн метнул меч, как копье, снизу. Длинный и широкий клинок попал точно в щель шлема, разрубил голову. Остальные стражники еще не поняли происшедшего, как одного Верн сбил подсечкой, второго просто толкнул, но так, что его с металлическим грохотом вдарило в стену.

А потом пальцы сомкнулись на древке чужой алебарды, Верн бросился в атаку.

-Славно дерешься! - Воскликнула Умила, когда пал последний стражник. - Прям, как богатырь!

Верн хмыкнул: саднят с десяток глубоких царапин, глаза ручьями заливает едкий пот. Ноги дрожали, а меч вытащил из шлема поверженного через силу, словно гору поднял. Осмотрелся.

Пол залит кровью, многочисленными островками выделяются поверженные стражники. Новых не видно. Верн непонимающе покачал головой: еще немного и упадет без сил, да и от стрелы не увернется...

-Мы победили! - Не унималась Умила. - Пускай хоть вся стража приходит!

-Я почти без сил. - Осадил Верн. - А тебя и мышка скрутит.

Девушка обидчиво надула губки, отвернулась.

-Стоит подойти паре лучникам с хорошим прикрытием, как нам останется только в бойницы прыгать. - Добавил Верн, придирчиво глянул на спину и плечи спутницы. - Ты-то тощая, протиснешься, а я...

-Я не тощая, я – стройная! - Ответила Умила, не оборачиваясь.

-Ладно, красавица, пойдем с хозяином разбираться.

Умила мигом сменила гнев на милось, прильнула даже не теплым боком, а всем телом сразу.

Верн пинком распахнул золоченную дверь. Так и вошли, обнявшись, в богатый зал. Взгляд Верна скользнул по резным столам и стульям, белому мраморному полу и остановился на согбенной фигуре в черной хламиде на высоком троне из злата, серебра, с огромными самоцветами. Дряхлые старческие руки неустанно писали на старом пергаменте. По-молодому блестящие глаза неотрывно смотрели в свиток, на грохот распахнувшейся двери не отреагировали.

Зато к трону быстрыми шагами приблизился непонятно откуда появившийся Ясур, сказал черному магу тихо, но чуткое ухо Верна услышало:

-Это тот разбойник с девкой, которые твой покой, повелитель, нарушают.

Черен не оторвался от свитка, только брови чуть сдвинулись. Верн услышал грохот доспехов за спиной, гаркнул во весь голос:

-Черен! Я требую справедливости!

Брови черного мага сдвинулись чуть больше, грохот за спиной приближался. Ясур зашептал тише, Верн слов не разбирал, но хорошо чувствовал уверенность, хорошо выстроенные доводы и выводы. Верн отстранил Умилу, сжал покрепче рукоять меча и широкими шагами направился к трону.

В трех шагах от золото-серебренной громадины ноги сковали невидимые оковы, меч вывалился из ослабевших пальцев. Ясур покосился брезгливо, как на отвратительного белого трупного червя, зашептал настойчивее, увереннее.

-Я требую справедливости! - Сдавленно рыкнул Верн, грудь сжимали невидимые тиски, постепенно выдавливая воздух.

-Ты видишь, повелитель, как он дерзок и подл! - Вскричал Ясур в наигранном гневе. - Он лжет тебе! Он, подлец и негодяй, требует справедливости!

-Я ничего не понимаю... - Прохрипел Верн, последние крохи воздуха вылетели из легких, ребра затрещали.

Неожиданно невидимые тоски исчезли, удалось вздохнуть свободно. Черен поднял глаза со свитка на скованного магией гостя, в Верна будто ударил таран, в голове закрутились чужие мысли, показалось, будто под череп залезли чужие уверенные руки. На миг воля опасно пошатнулась, но Верну собрал ее в кулак, взглянул смело.

-Помолчи немного. - Сказал ему Черен. - А ты повтори еще раз. Громко. - Приказал Ясуру.

Тот на мгновение смутился, но начал с жаром, уверенно:

-Повелитель! Эти двое хотели тебя убить! Ты дал им снеди в путь, как радушный хозяин, но они вернулись и собрались убить тебя! Воины пытались их задержать, но...

-Умолкни. - Тихо сказал Черен, Ясур мгновенно умолк, колдун кивнул Верну. - Теперь ты.

-После того, как покинули башню, мы остановились на ночлег. На нас напали, связали и притащили в башню. Я освободился и решил пойти к тебе, Черен. - Говорил Верн резко, в горле пересохло. - Чтобы найти справедливость! Естественно пришлось убить пару стражников... Сначала подумал, что это ты послал воинов схватить меня, но теперь вижу, что нарушитель священного закона гостеприимства – Ясур!

Колдун несколько мгновений изучал обоих пронзительным взглядом, видящим сокровенное, затем здоровенный трон из злата-серебра вместе с Череном поднялся на локоть в воздух, отлетел к стене и бесшумно опустился. Верн указал взглядом Умиле на Черена: с колдуном будет безопасней. Умила пристроилась у трона.

-Будете драться, пока один не запросит пощады. - Сказал колдун скучающим голосом. - Или умрет. Так мы найдем справедливость. Ясур, ты сильный воин и маг, но чтобы уравнять шансы и сделать схватку справедливой, тебе придется драться только как воин.

-Как прикажите, повелитель.

Черен слабо хлопнул, вокруг противников появилось прозрачное сиреневое свечение.

-Это границы места схватки.

Между рук Черена появилась ворона, такая же черная, как хламида колдуна, взмыла под потолок. Стоило коснуться краем крыла сиреневого свечения – рухнула камнем. Верн прикинул расстояние до убийственной стены: шагов десять, места предостаточно.

Ясур улыбнулся, в вытянутой руке из ниоткуда появился тонкий и длинный клинок. Помощник мага скинул верхние белые одеяния. Верн первый раз взглянул на противника, как на воина: бугрится мышцами, движения резкие, точные, уверенные – сильный противник. Ладони крепко сжали рукоять двуручника.

-Начинайте.

Черен еще не успел сказать последний слог, как Ясур оказался рядом плавным, обманчиво-развязным движением, тонкое длинное лезвие змеей прянуло к горлу. Верн увернулся с трудом, аж мышцы затрещали от настолько резкого сокращения, крутанул двуручник.

Ясур неожиданно поднырнул, изогнувшись, как бескостный червяк, ткнул клинком в живот. Верн отпрыгнул, но недостаточно быстро: на боку осталась глубокая царапина.

Противник двигался мягко, как кошка, атаковал стремительно и неожиданно, как змея. Клинки звенели редко, больше рассекали воздух. Верн, уставший после схватки перед залом, быстро слабел, уворачивался от ударов плохо: рубаха превратилась в лохмотья, из коричневой стала бурой от крови. Ясур даже не вспотел, на рельефном плече алела единственная царапина, маленькая и неопасная. Но смотрелось красиво.

Ясур загонял к смертельной стене, теснил, Верн чувствовал, что силы уходят, реакция становится все хуже, еще немного – и тонкий смертельный клинок точно и аккуратно вспорет горло. Поэтому ринулся вперед, тяжелый двуручник окружил хозяина стальным веером. Ясур бросился навстречу, но в последний момент откатился в бок.

Верн рубанул вниз и вбок, почти наудачу, ногу выше колена обожгло болью. Сзади яростно вскрикнули. Верн резко обернулся, чуть не потерял сознание от боли в ноге: рана глубокая, не то, что от ударов уворачиваться, стоять больно!

Но и Ясур сидел на белом мраморном полу, сжимал окровавленную руку. Два пальца, указательный и средний, лежали в лужицах крови чуть поодаль.

-Пощади! - Сдавленно попросил Ясур.

-Ты победил, гость. - Сказал Черен, его голос в богатом зале показался громом после почти бесшумного поединка. - Делай с врагом, что хочешь.

Ясур вскричал обреченно. Верн занес двуручник. Нечего в благородство играть, такой враг нож в спину воткнет. Благородство надо проявлять только к благородным...

Лицо Ясура исказилось какой-то обреченностью... здоровой рукой выхватил бутылек с синей жидкостью, бросил на пол.

Грохнуло, взвилось синее облако, Верна отбросило на пару шагов, затылок больно ударился о мраморный пол.. Умила испуганно вскрикнула, Черен удивленно поднял брови.

Верн встал, несмотря на сильную боль в ноге. На полу лежал только длинный тонкий клинок и два пальца, Ясур испарился.

-Зелье Переноса... - Пробормотал Черен.

-Что? - Не понял Верн.

-В неведомые дали улетел мой помощник. - Пояснил колдун, в глазах промелькнуло уважение. - В пределах башни можно перемещаться только с моего позволения, да и Завеса Смерти должна была остановить, но он ее проломил, как тур хлипкий загон для овец...

Верн только сейчас заметил, что убийственное сиреневое свечение исчезло. Умила подбежала, повисла на шее. Морщины на лбу колдуна стали глубже, рельефнее.

-Не могу определить, куда направился. - Сказал, наконец. - Сильное зелье создал... проекцию на Высший мир умело запрятал...

Верн замотал головой: слова мудреные, нечего и пробовать понять.

-Прошу отобедать со мной. - Опомнился Черен.

Золоченная дверь отворилась сама, в соседней клети виднелись столы с разнообразными явствами. Желудок Верна просяще заурчал.

Ноги в захоженных сапогах привычно вминали траву в мягкую землю, лук, меч и колчан покачивались за спиной. Хвойные уступали место лиственным, наполненный влагой мох сменился травой и перегноем. Кроны защищали от жалящих лучей, в их тени была прохлада и полумрак. Рядом неслась Умила, мягко и стремительно, как олененок. Если Верн пер напрямки - кусты и маленькие деревца трещали, то она обегала, проскальзывала среди веток и стволов.

Далеко позади осталась высокая черная башня с хозяином, колдуном Череном. Когда Верн узнал его получше, проникся симпатией. Память крепко хранила разговор во время трапезы.

Явства оказались восхитительными, хозяин - задумчивым, на учтивые вопросы Умилы – откуда только светскости в веси охотников набралась? - отвечал коротко и сухо. Когда Верн насытился, опорожнил глубокую чашу терпкого вина, хозяин сказал:

-Вы должны простить меня. Я, ученый, слишком поглощен исследованиями и не обращаю внимание на окружающее. Предполагал: Ясур – верный помощник. Я хотел от вас избавиться побыстрее, каюсь, поэтому и послал слугу с приказом выпроводить вас, дал мешок снеди и порошок Огня. Просто мои исследования очень важны, я не могу рисковать... а Ясур вздумал вас пленить!

-Зачем? - Спросил Верн, тяжелая сытость располагала к откровенному разговору.

-Кто его знает... - Колдун махнул рукой. - Помнится, он проводил какие-то эксперименты с животными... видно, решил попробовать на людях. Да и красота твоей спутницы буквально притягивает...

Умила польщенно улыбнулась, на щеках заиграл румянец. Верн подумал изумленно: «Дряхлый старик, а девкам льстит!» Черен обратился к девушке:

-У тебя есть задатки сильной колдуньи. Не зря от твоего прикосновения рассыпалась заколдованная дверь, ведущая на тайную лестницу. Не хочешь остаться у меня и развить свои таланты?

Умила встала, ответила твердо:

-Нет, я продолжу путь с Верном.

-Молодость... - Хмыкнул колдун. - Стремиться в новые неизведанные земли... и только со зрелостью приходит понимание, что самое интересное – в тайнах мироздания, науке и познании мира.

Черен направился к выходу из клети, бросил через плечо:

-Вы вольны оставаться в башне сколько хотите.

На следующее утро гости отправились в путь...

-Смотри! - Воскликнула Умила, выводя Верна из размышлений.

Он поднял взгляд с покрытой травой земли: между деревьями виднелись белокаменные стены Светлограда.