один из северных городов – пришла весна. А вместе с ней, в город нефтяников, пришло известие о том, что в стране начались большие перемены. Была объявлена демократия и гласность. Эту новость, с восторгом, приняли на одном из предприятий города.

Народ, под впечатлением последних новостей, вопрошающе посмотрел на своё руководство!?

Руководство тоже узнало о переменах. И сразу увидело их, во взглядах своих подчинённых. По этому поводу, в кабинете начальника управления, было созвано совещание.

На нём присутствовали:

Начальник – Ткаченко. Его первый заместитель – Матвиенко. Главный инженер – Черненко. Второй заместитель – Яковенко. Председатель профкома – Сергиенко. И парторг – Исаак Гарон!

Собравшиеся, грустно посмотрели друг на друга..

Ткаченко, тоскливым взглядом, обвёл соратников.

- Что будем делать?

Подчинённые молчали. Гарон - вспомнил об Одессе, откуда приехал на Север, после того, как одесситы поняли, откуда у продавца пива - Исаака Абрамовича, трёх этажный дом, «Волга», чёрная икорка на завтрак, а красная на обед.

- Переизберут – молвил председатель профкома, Сергиенко.

Наступила минута молчания.

Его прервал заместитель, Матвиенко. Он, не один раз выручал коллег по работе, давая им, в самых трудных жизненных ситуациях, ценный совет – выпить. Поступил он, по- товарищески, и, на этот раз:

- А не поехать ли нам - на «Барсовую гору»?

«Барсовая гора» - не большая, ведомственная база отдыха, где не раз, лечили душу и тело, участники данного собрания. А открытки с её изображением, на юбилеи и дни рождения, дарили передовикам производства

- Да! Правильно! И жён с собой возьмём, добавил Ткаченко.

- Чьих жён? Переспросил профорг Сергиенко.

- Своих! А чьих же ещё?

- Присутствующие переглянулись.

- Что ж за отдых, с жёнами? Осторожно заметил Матвиенко.

Ткаченко задумался. Жён - нужно брать! Скоро они узнают о существовании этой базы. Горя не оберёмся. Гласность наступает, товарищи! Лучше будет, если они о ней узнают от нас!

- Так что, комсомолок-активисток, не берём? Подал голос, вошедший комсомольский секретарь, Онученко.

- Эх, Вася, махнул рукой Матвиенко. Какие комсомолки. Отвыкай. Становись верным мужем.

- Хватит! Встрял в разговор Ткаченко. Звоните жёнам. Едем на «Барсовую гору».

- А как быть с водкой?

- Всё как всегда, пробурчал Ткаченко. Только в меньших объёмах. Вместо комсомолок – жёны. Разговоры - только о производственных планах. Культурно и аккуратно. Всем всё понятно?!

Подчинённые - ответили дружным кивком.

За жёнами, был послан автобус. Кортеж автомобилей с руководством, взял курс на базу отдыха.

Обслуживающий персонал, как всегда, с дежурной улыбкой, слегка прогнувшись, демонстрируя большую радость – встречал дорогих гостей. Но на лицах гостей, особенного счастья - не наблюдалось.

- А где же комсомольский актив? Осторожно спросил смотритель базы. Он же инструктор по поведению в сауне, тамада и массажист. Одновременно - погрузчик тел высоких гостей, отбывающих, после шикарного отдыха, домой.

Матвиенко, сразу приступил к инструктажу банщика. Тот слушал инструктора с округленными глазами, и не мог поверить, что перемены, о которых всё время говорят по телевизору, так быстро, вошли уже - и в его жизнь. Этот райский уголок, затаившийся в пригородной заснеженной кедровой роще, вдали от посторонних глаз, и служивший много лет, утешением, дорогому руководству, после тягостных трудов – видел многое. Но, чтобы дорогое руководство, привезло сюда своих жён – такого не было ни разу, за всё существование данного заведения!

Пока подчинённые готовили закуску, Ткаченко, с тоской смотрел в проталину, в замёрзшем окне, на кружившую за окном вьюгу. Его, в этот день, не радовала ни поющая в клетке канарейка, ни любимая им, нарезанная ровными ломтиками красная рыбка - ни зелёный лучок. Он, с ужасом, представил себе, как проведёт этот вечер, в компании своей жены, которая, в это время, уже подъезжала к базе, вместе с жёнами его заместителей. Увидев подъезжающий автобус, Ткаченко, закрыл глаза. Демократический вечер, в духе новых перемен - начинался. На него напала тоска.

Банщик, с полотенцем наперевес на левой руке, с дежурной улыбкой - встречал милых дам! По поручению шефа, к барышням, с приветственной речью, обратился парторг – Исаак Абрамович Гарон:

Дорогие наши дамы…

Жёны смотрели на всё происходящее, открывши рот. Впервые в жизни, их мужья, трезвые, да ещё средь бела дня, сделали им, такой сюрприз. Все расспросы, барышни решили оставить - на потом. А пока, накрытый шикарный стол, несущийся откуда-то, со стороны зимнего сада, запах раскалённых липовых досок, и голубой блеск воды в бассейне, окружённом оградой из ярко зелёных, живых растений, отодвигали на задний план всё – кроме желания отдохнуть.

Присутствующие, после коротенького посещения парилки, и не продолжительного плавания в бассейне - расселись за столом. Выпили по первой, по второй, по третьей. Водочка потихоньку делала своё дело. Ткаченко, уже не так боялся перестройки. Гарона - не пугали перевыборы. Не хватало только комсомолок.

Жёны, не сильно отставали от своих, высокопоставленных мужей. Под такую закуску, они, не считали большим грехом, между заплывами, опрокидывать, по нескольку рюмок - к ряду.

Вскоре, компания перешла к танцам. Полуобнажённое начальство, вальсировало со своими, одетыми в такое же одеяние жёнами, вокруг забросанного огрызками стола.

Уснувший, во время танца, Сергиенко, на плече у жены Матвиенко, забыв, что танцует не с комсомолкой, прижался к партнёрше так сильно, что сто тридцати килограммовая жена Матвиенко, решила ответить взаимностью, сорока восьми килограммовому, председателю профкома – мощным прижиманием к своей объёмной груди. Профсоюзный лидер брыкался, пытаясь вырваться из объятий разгорячённой дамы, пока, обессилевший, не повис на её руках. Неудачливого танцора приводили в чувство - купанием в бассейне. Окончательно, несчастного, привёл в себя - удар между глаз. Это его отблагодарил, за доставленное жене удовольствие, коллега по службе – Матвиенко.

Гуляние набирало обороты. Главный инженер, Черненко со столовым ножом в зубах – танцевал лезгинку. Ткаченко, Яковенко и Онученко – ламбаду. А полуобнажённые дамы, обступили кругом, танцующего гопак - парторга Гарона.

Банщик, втихаря, переполовинивал - оставленную без присмотра выпивку и закуску.

Сидящий в клетке попугай, даже и не подозревал, что танцующие барышни - были не очередными комсомолками, а законными жёнами, прибывших, на очередное рандеву, собутыльников. Вели они себя – почти, как приезжавшие раньше, активистки. Чтобы стать совсем как комсомолки – нужно было ещё выпить грамм по двести!

А «зелёный змий», тем временем - делал своё дело!

Разгорячённая супруга, начальника управления Ткаченко, в экстазе, вылезла на биллиардный стол и, оседлав кий, эротическими движениями, начала зазывать на стол, заместителя своего мужа.

Наблюдавший за поведением жены, перебравшийся за питейный стол, Ткаченко, налив себе очередной гранчак, соображал – где это, его супруга, научилась таким танцам?!

А супруга, в это время, верхом на кие, кружась на столе, громко свистнув, сорвала с себя бюстгальтер, и одела его на голову, бегавшему, вокруг стола, и царапавшему об его углы, живот – председателю профкома, Сергиенко.

Ткаченко – поперхнулся.

Округлив глаза, хлебнув пивка, он, ускоренной походкой направился, к когда-то клявшейся ему в верности – супруге.

Оттолкнув с разгона животом, бегавшего за его женой, вокруг стола, председателя профкома, начальник управления, сурово посмотрел, на плясавшую, на столе супругу.

Он, осмотрел отцовским взглядом, танцующих коллег, их жён, затем, ещё раз, поднял глаза, на мать своих детей.

Супруга – конкретно входила в экстаз.

Распустив волосы, верхом на кие, она напоминала, летящую на метле ведьму. Ткаченко - зажмурил глаза. Нужно было, что-то делать.

Он аккуратно пощекотал пальчиком ногу, входящей в транс жены, надеясь, что любимая женщина, достойно отреагирует на деликатное замечание мужа. Но балерина, на добрый жест супруга отреагировала своеобразно - ударом профессионального футболиста, отбуцнула щекотальщика. Ткаченко заскулил, зажав зубами ушибленный палец. Жена - продолжала веселиться.

Подождав, пока отойдёт опущенный в стакан, с холодным пивом, палец, Ткаченко решительно направился к супруге. Он хотел прильнуть губами, к ноге потуманившейся рассудком спутнице жизни, и нежным поцелуем, вразумить любимую. Но прыгающая на столе супруга, ответила на внимание мужа, повторным ударом - ногою по зубам.

Пока изувеченный Ткаченко, опустив голову в бассейн, ждал, пока отойдут онемевшие губы, его супруга, помогала залезть на стол, сто сорока килограммовому Матвиенко.

Вытащив в очередной раз голову с воды, Ткаченко обмер – его супруга с его заместителем, на бильярдном столе, танцевали, с элементами откровенной эротики – ламбаду.

Ткаченко в третий раз приблизился к любимой. Теперь приходилось уклоняться ещё и от ног Матвиенко.

Ткаченко, уловив момент, и поймав за руку супругу, как можно нежнее, дёрнул её за пальчик. Жена на минутку остановилась. Вопросительно взглянула на мужа.

-Тебе чего?

-Дорогая… Прекрати.

Вырвав свою руку из рук оторопевшего супруга, мощным рывком, прижав к себе крикнувшего, «ого», Матвиенко, жена шефа компании, закружилась в танце.

Теряющий терпение Ткаченко, ещё раз поймал руку жены.

- Хватит! Слазь!

Супруга, измерив его презрительным взглядом, со словами – да пошёл ты, снова вырвавшись из объятий мужа, кинулась на шею Матвиенко.

Рассвирепевший Ткаченко, теперь уже со всей силы, схватил за руку разбушевавшуюся супругу. Та в ответ, пытаясь вырваться, крикнула в лицо мужа:

- Да кто ты такой? Все твои однокурсники - управляющими трестами работают, а ты до сих пор в начальниках управления, ошиваешься?!

Вылупивший глаза Ткаченко, потащил на себя пьяную супругу. Та уцепилась за очумевшего Матвиенко. Тот не удержался, и сто сорок килограммов - упало на созерцавшего с низу Гаронна. Из под стола донёсся визг парторга.

Спрыгнувшая со стола супруга Ткаченко, вскинув волосы, со всей силы, наотмашь, влепила пощёчину по раскрасневшейся физиономии мужа.

Ткаченко остолбенел. Его честь – была опозорена. И он ответил любимой супруге - тем же. Ответная пощёчина на секунду успокоила взорвавшуюся даму. Она сделала шаг назад, и громко спросила:

- Здесь есть мужчины?

Все молчали. Лишь один Матвиенко, промычал что-то не внятное:

- Прокопович, не хорошо обижать даму.

Жена не успокаивалась:

- Так что, здесь мужчин нету?

Подчинённые, молча смотрели на шефа.

- Это не мужчины, промямлил Ткаченко. Это мои замы?!

Первым возмутился Матвиенко.

- Прокопович. Ну, как же так? Как это мы не мужчины?

- Молчать! Заорал Ткаченко.

Следующая опляуха - попала по багровой морде Матвиенко.

Матвиенко, вылупил на шефа глаза:

- И это за всё то, что я для вас сделал? Шеф! Пока вы по бабам разъезжали – я всю работу за вас делал…

Жена Ткаченко, подскочив к беседующим, и поднеся руку к уху - переспросила:

- По ком по ком это он разъезжал…?

Ткаченко округлил глаза. Его зам, только что – стуканул на него, его жене.

Матвиенко в свою очередь, надул губы на шефа - за отвешенную им, опляуху.

Ситуация накалялась.

Рассвирепевший Ткаченко начал хлестать по потной морде - зама Матвиенко.

Увидевший, как искусно шеф учит уму разуму своего зама, парторг, Исаак Абрамович Гарон, понял – нужно делать выбор…!

Дабы подсобить шефу, он схватил бильярдный кий, и со всей силы, толстым концом, хрястнул им по спине, прогуливавшего партийные собрания, Матвиенко.

Матвиенко завыл.

Ухватив взорвавшегося парторга, Матвиенко, швырнул его прямо в своего заядлого врага, второго заместителя – Яковенко.

Тот, в свою очередь, не поняв, кто это его так саданул, шлёпнул по лысине председателя профкома – Сергиенко.

Через несколько минут – в бане началась « куликовская битва ».

Под бурные аплодисменты жены Ткаченко, её муж, с парторгом и комсомольским вожаком, да примкнувшим к ним Яковенко, дубасили взбунтовавшегося Матвиенко, со товарищами: главным инженером - Черненко и председателем профкома – Сергиенко.

Утро было мрачное.

Пока не рассвело, руководство, прикрывая синяки после вчерашнего побоища, воротниками дублёнок – пробиралось в свои кабинеты.

Банщик с « Барсовой горы » приступил к уборке помещения.

За всю историю данного заведения, каких только здесь не бывало весёлых комсомолок, но такого бардака, как после отдыха с жёнами – не было.

Банщик вздохнул – перестройка, действительно началась.

 

Примечание:

Все имена и фамилии персонажей - вымышлены.

Любое сходство - считается случайным.